Аннотация: Первые попытки, данный концепт прошло однажды пришел ко мне в голову и очень долго не выходил, пока я не вывалил его в текстовый редактор.
Бывает, когда человек, неважно кто такое может случится с кем угодно и зачастую происходит повсеместно, но все же, бывает так, когда человек просто остается один. Предоставлен самому себе, без того огонька во всей тьме этого мира к которому он мог бы стремится. Лишь он, и необъятный мрак вокруг него и в нем самом. Мрак не в смысле зла, ненастья или чего-то еще в этом духе. Просто мрак, оставленный отсутствием всего того что есть у нормальных людей, то есть семьи, друзей, когда человек просто отвергнут социумом и отправлен на его задворки, подальше от всяческого взаимодействия с ним. И человеческая натура ( по крайней мере большинства людей) устроена так что в случае необыкновенных по силе стрессов, а все выше перечисленное является стрессом от которого вены на лбу вздуваются и лопаются, в таких случаях вырывается на волю, затаптывая контролируемое сознание, неконтролируемое подсознание, вырывается со всеми подсознательными страхами, желаниями, тайными мечтами о которых человек в здравом уме пытается уйти подальше и все в таком духе. И вот в это самый момент на сцену выходит главный режиссёр-постановщик, сценарист, оператор и непосредственно главное ключевое лицо всего представления, его Величество Furorem, в простонародье безумие.
Этот властелин всех видов искусства и насилия, похоти и любви начинает вершить свой суд, понятный только ему одному и в это дело вкладывается обычно колоссальное количество сил и энергии индивида. И конечно же у вас сразу возникнет вопрос, мол "К чему тут любовь, ведь оно же то самое светлое чувство, которое спасет этот черный мир и бла-бла-бла", в ведь не ради любви люди готовы на самые безумные и опасные поступки? Но об этом потом.
Итак, ночь. Просторное помещение с дырками в крыше через которые видно ночное небо и прелестные звезды на нем. Везде мрак, лишь свет луны пробивается сквозь те самые дыры в крыше и освещает огромные груды ржавчины неправильных форм. Прямо посередине данного строения стоит стул, старенький такой, очень ветхий, над стулом метрах в двух свисает на проводе лампа, излучающая небольшой круг света вокруг стула. На стуле сидит она, с милым заплаканным личиком, пытается кричать, но рот плотно закрыт кляпом, связана по рукам и ногам она смотрит во тьму огромными, нежными изумрудными глазами, слезы уже не текут, оставив на лице темные потеки туши. Она смотрит во тьму вокруг нее и еще больше боится неизвестности. Пытается в который раз разорвать путы на своем теле, но все тщетно. И вдруг, раздаются звуки шагов в темноте: "О боже, неужели меня спасут из всего этого кошмара?".
О нет...
Святая наивность, не находите?
Шаги медленные и размеренные, чувствуется что человек во тьме смакует моментом, когда она, само совершенство, самая вожделенная для тысяч мужчин, в его абсолютной власти. Он делает это каждый раз, наблюдает в темноте и ждет, пока его жертва очнется и следит за ее реакцией. Обычно они сначала в течении нескольких минут осознают что происходит, замечают путы на своем теле и отчаянно подпрыгивая на стуле пытаются освободиться, обычно одновременно с осознанием того что освободится они не могут они начинают рыдать, спустя пару часов душераздирающих рыданий, заглушенных кляпом во рту, они успокаиваются и впадают в некую апатию, бессмысленно глядя во мрак перед собой. И только потом появляется он, в своей неизменной манере - четкий размеренный шаг, маска каждый раз разная, на всякий случай, контрольный перестраховочный пункт, черный плащ ниже колена, черные кожаные перчатки. Одна рука заведена за спину, вторая простирается вдоль тела. Он стоит в расслабленной позе, пристально разглядывая ее. Ей лет двадцать- двадцать два, еле заметный, но выразительный макияж, обворожительное короткое платье, разодранные черные чулки на коленках, немного сопротивлялась при поимке, волосы чуть ниже плеч, прекрасного каштанового оттенка.
Но это уже неважно. Он достает руку, заведенную за спину, и достает на белый свет пистолет. Ведь все же мы знаем, как выглядит пистолет? Не кремниевый, но и не бластер, обычный пистолет с магазином на семь патронов. Ствол имеет богатую историю и побывал далеко не у одного владельца. Достав пистолет он протянул руку с ним так, что бы один из лунных лучей падал аккурат на блестящий ствол, немного проворачивая и любуясь им, почётный возраст ствола выдавали многие царапины, которые давали мелкие блики в лунном свете. Немного полюбовавшись своим инструментом, он направил пистолет на нее, прицелившись прямиком в милое личико. И вот оно, он уже предвкушает то самое чувство, сладкое как мед, терпкое и теплое, внутри уже начинает растекаться, оставляя нежное тепло. И так, последнее приготовление, палец на спусковом крючке, пистолет заряжен, курок взведен. Она сидит и снова начинает рыдать, посылая в его адрес то проклятия, то мольбы о помиловании, что можно разобрать даже несмотря на кляп. Она смотрит на безжизненную маску, живые в которой только глаза, блестящие от предвкушения экстаза, она смотрит в глаза ее судьи и палача, который уже осудил ее и приговорил к казни, только ему одному известному обвинению. И он не сомневается, что поступает непременно правильно, что его догмы непоколебимы и абсолютно верны ведь от таких как она нужно избавятся. Что она сделала? Неважно. Главное это процесс, а повод можно найти любой.
Он нажимает на спусковой крючок, отпуская взведенный боек, который уже ударяет по капсюлю в гильзе, вызывая искру. Происходит контролируемый взрыв под давлением, которого кусочек свинца вылетает из канала ствола почти, что со скоростью звука и входит в небольшую черепную коробочку, вылетает из затылка проделывая выходное отверстие, которое в диаметре превышает входное в несколько раз, выбрасывая из него мозги, которые непременно ринулись выйти через новообразовавшиеся отверстие и влажными, багровыми кляксами разлетаются по полу в радиусе пары метров от точки выхода. От пола, с приятным звоном, отскочила гильза, испуская последнюю струйку дыма. Он запрокидывает голову, все его тело содрогаться в немыслимом экстазе, каждая клеточка тела ликует, наконец-то, такой долгой голод по этому чувству делает его только слаще. Через пару мгновений экстаз прекращается, разливаясь по телу потрясающим спокойствием, теперь можно спокойно жить еще какое-то время, пока опять мозг не начнет сверлить ужасно сильное желание повторить весь этот радостный ритуал еще раз. Но это будет уже совсем другой случай и другая история и может быть в следующий раз, поиграть с ней до кульминации чуть больше? Это будет в следующий раз, а пока нужно вернуться к обычной жизни, к тягучей рутине и ожиданию следующего ритуала.