Всего мгновение назад она упивалась состоянием абсолютного, вселенского покоя: на панорамном голоэкране шлема, висящем прямо перед глазами, царствовало безбрежное море абсолютно чистого пространства. Спокойная пустота, обрамленная тонкой рамкой компьютерной сводки, на которой не спеша, по домашнему уютно, перемигивались крохотные зеленые огоньки, разбавленные редкими желтыми искорками.
И внезапно налетел шторм.
Тяжелый десантный бот, похожий на огромного, уродливо раздувшегося жука, с неотвратимостью судьбы надвигался в мертвой, давящей тишине, разворачиваясь в атаке широкой уродливой кормой. Он падал прямо на нее, заслоняя собой черное, беззвездное небо. Стремительно и неотвратимо увеличивался иссеченный пробоинами корпус, ощетинившийся ломаным частоколом маневренных двигателей, контур которых нервно подрагивал в неярких сполохах выхлопа. Из-за едва заметного мерцания силового поля казалось, что панцырь чудовищного насекомого лоснится от мерзкой, жирной слизи.
Руки в тысячекратно повторенном и заученном движениии пытались вскинуть вверх лучемет, но у нее ничего не получалось: они стали чужими, мертвыми, вышли из повиновения. Оцепенели. А сам лучемет сделался просто неподъемным, может быть он зацепился за что-то невидимое, кто знает. Из последних сил она дергала, тянула его к себе, ругаясь и бормоча что-то безсвязное, обливаясь холодным потом и вхлипывая от ненависти.
Том недвижимо лежал рядом, лицом вверх, на бугристой металлической плите, теряющейся за горизонтом, одинокой пустой платформе, беззащитно висящей в открытом космосе. Его руки были раскинуты в последнем напрасном усилии, а мертвое лицо светилось в колючем свете равнодушных звезд. Чужие, остановившиеся глаза застыли навсегда, в них не осталось даже намека на жизнь. Широко распахнутый, оскаленный рот казалось так и замер на полуслове, в беззвучном крике. Больше рядом с ними никого не
было. Каким-то образом сквозь непрозрачный шлем тяжелого десантного скафандра она видела его искаженное от последней, чудовищной боли лицо, казавшееся теперь совсем незнакомым.
Жгучие слезы бессилия и отчаяния застилали ее глаза, ведь усиленный лучемет был способен пробить защиту корабля, а она не могла не то что поднять его, не было сил сдвинуть его с места!
Борт, на котором страшным и красивым цветком раскрылись бутоны излучателей, дрогнул, и на них покатилась огненная лавина: распухающее пурпурными волнами облако рвущейся на волю плазмы. Первым огненное щупальце коснулось Тома и его скафандр мгновенно вспыхнул, нет, этого не могло быть, она знала, что их скафандры не горят! Казалось, что целую вечность его тело корчилось в кипящем огне, пока не исчезло бесследно в струях пламени. Последнее, что она видела, это беспомощно тянущиеся к ней черные, обугленные руки.
Вдруг огонь куда-то пропал и она оказалась в густом лесу. Странные, похожие на исполинские зонтики деревья окружали ее со всех сторон. Длинными, неправдоподобно огромными прыжками летела она над ними, лишь изредка касаясь верхущек и испытывая ни с чем не сравнимое наслаждение от стремительного полета. Три огромные, тусклые луны, висящие очень низко, почти касаясь горизонта, освещали неверным светом колыщущееся синезеленое море и редкие, невысокие облака.
Счастливый полет длился недолго: неверная ветка громко хрустнула и не успев испугаться, она полетела вниз. Падение было долгим и когда она наконец достигла дна, то оказалась погребенной в массе жуткого киселя, в самом центре туго сплетенного клубка из медленно копошащихся гиганских слизней, липнущих друг к другу, они окружали ее со всех сторон и тяжким грузом давили сверху, не давая дышать.
Отчаянным рывком она сумела немного высвободить и приподнять голову, но не успела сделать даже облегченного вздоха: прямо перед ней возник дикий оскал уже совсем неправдоплодобной, жуткой уродины - огромный и ужасный монстр надвигался на нее. Вот он замер близко-близко, за тонкой прозрачной стеной. Не в силах отвести взгляда от страшного урода, она смотрела в его безумно выпученные глаза, а уши закладывало от ужасного, тонкого воя, от которого сначала нестерпимо заныли зубы, а потом из ушей
закапала кровь, стекая по щеке липким теплым ручейком. Чудище, качаясь, прижималось к стене и скребло ее когтями, оставляя в спектролите глубокие борозды.
Несмотря на дикий, ни с чем несравнимый облик, ей почему-то чудилось в нем что-то знакомое, она отчаянно пыталась вспомнить, но воспоминание ускользало, поддразнивая и не даваясь. Сейчас, сейчас она вспомнит... еще немного...
Отчаянный крик ударил по ней, как бичом, непроизвольно заставив вздрогнуть: Эл, берегись!!! Сзади!
Что-то невидимое навалилось на нее, сильно ударив, потом придавило со страшной, нечеловеческой силой, так, что затрещали кости... Резкий толчок отшвырнул ее вперед и вбок, к жесткой, неупругой стене, она больно ударилась рукой и плечом и дрожа всем телом, вынырнула наконец из вязкого, как смола, болезненного сонного кошмара, больше похожего на обморок.
Эл? Какая Эл?
Сердце колотилось так, как будто вот-вот выскочит из груди. Открыв глаза, она с трудом сглотнула застрявший в горле комок и зашлась в надсадном кашле: распухший язык горел, как будто ободранный наждаком. Некоторое время она бессмысленно таращилась на темный низкий потолок, нависший над жестким, неуютным ложем, пока не поняла, что на этот раз действительно проснулась. Испытывая невыразимое чувство облегчения, она резко мотнула головой, напрочь изгоняя из нее остатки сонного морока.
Проснувшийся мозг быстро проанализировал обстановку и представил первые выводы. Она лежала, распластанная на спине, в каком-то узком и тесном, страшно неудобном ящике. Освещения здесь не было, но это ей не мешало - она прекрасно обходилась без света. Тут заработала память и услужливо подсказала, что особых причин для беспокойства нет - в подобном месте она уже пробуждалась и не один раз.
Саркофаг! Обычный медсаркофаг! Эта простая мысль сразу успокоила. Она в медцентре. Сейчас врачи, узнав, что она очнулась, откроют крышку и выпустят ее наружу. Наверняка, очередное ранение. Ничего страшного, не стоит волноваться из-за таких пустяков...
Однако что-то продолжало тревожить ее, память нудно царапало неясное воспоминание. Она даже покрутила головой, пытаясь поймать ускользающую мысль... А, вот в чем дело! Это штука совсем не походила на стандартный медицинский саркофаг, а тот, о котором она вспомнила вначале, тот вообще был совсем другим. А главное, что было неизмеримо важнее, даже если это и был саркофаг, то он был отключен! Вокруг нее не было ничего похожего на работающие системы жизнеобеспечения, ее окружали глухие металлические стены.
Если то, что она видит, явь, то саркофаг не функционирует и она, по всем правилам, давно уже должна была задохнуться. Она попыталась пошевелиться. К затекшему телу постепенно возвращалась подвижность и выставив перед собой непослушные руки, она крепко уперлась в крышку и крыщка не выдержала - отлетела в сторону с гулким звоном.
Нет, это был не медотсек, а скорее... склад, или грузовой ангар, или еще что-то похожее. Длинные ряды пустых ячеек уставились на нее - ангар был совершенно пуст. То ли у нее в глазах, то ли прямо в воздухе плавал сизый дымный туман. Она изумленно уставилась на свои огромные лапы, покрытые густой, очень красивой шерстью, отливающей шелковистым черным блеском. Лапа заканчивалась шестью ловкими пальцами со сверкающими вороненым металлом, острыми, как ножи и грозными даже на вид когтями.
Некоторое время она тупо таращилась на них, обмирая от страха, а потом одним прыжком очутилась у вогнутой стены, напротив панели из тонированного стеклолита и наконец увидела в ней свое искаженное отражение, во весь рост.
Ну и зверюга!
Элин, смотри внимательно, это - пантра. Ты - пантра... - зазвучал в голове монотоннный механический голос. Она опять недоуменно тряхнула головой и отчетливо поняла, что продолжения больше не будет. Она действительно проснулась. Полностью и окончательно.
Остолбенело стоя у панели лифта, она вдруг осознала, что находится на космическом корабле и этот корабль горит. Она быстро огляделась вокруг, цепким, ничего не упускающим взглядом, но первое впечатление оказалось верным. Тускло отблескивающий упрочненным металлом контейнер, из которого она только что выбралась, был единственным грузом в гулком и пустом пространстве трюма.
Однако подсознание не напрасно нашептывало ей про медотсек. Что-то подсказало ей, что интуиции надо доверять и не тратя больше время на раздумье, она выскочила из трюма и помчалась вперед длинными, стелющимися прыжками. Быстро достигнув следующего яруса, она только раз притормозила у развилки, чтобы бросить взгляд на светящиеся линии внутренней разметки, которые яркими, прихотливыми узорами бежали по стенам и потолку. Это должно было быть где-то рядом.
Медотсек был полностью заблокирован. Однако времени на церемонии у нее не было. Она отошла на несколько шагов и в яростном прыжке начисто смела прочнейшую пластиковую дверь, как будто ее не было вовсе. С шелестящим шорохом во все стороны посыпался дождь мелких, тупых осколков.
Ворвавшись как вихрь в большое светлое помещение, она быстро огляделась. Все правильно, она не зря сюда так спешила! Одна из криогенных ячеек была занята и светилась теплым, янтарным светом. В нише лежал работающий саркофаг. Совсем небольшой - детский?
Здесь тоже было полно дыма. Решив отложить решение на потом, она с большим трудом распечатала второй люк - любили же они тут все запирать! и вывалилась в широкий главный коридор. Он, разумеется, также был пуст. Разглядывая разноцветные стрелы указателей, она уверенно и быстро двинулась по направлению к рубке.
Как ни странно, с каждым прыжком силы прибавлялись, да и в голове заметно прояснилось. Правда, она по-прежнему не имела ни малейшего представления, кто она такая и как здесь очутилась. Элин, Элин, Хитрый Лис, ну давай же, шевелись! - звенело в голове. Значит, Элин. Ну что ж, пусть пока будет Элин. Она - Элин. Это не самое плохое имя. Только похоже, земное. И совсем неподходящее для пантры.
Быстро добравшись до рубки, она, не входя внутрь, застыла у порога, окинув ее привычно осторожным взглядом, хотя сразу поняла, что живых там нет. Активированных роботов в наличии также не оказалось, чутье ее не подвело. В обширном помещении было пусто. Команда покидала его в спешке и судя по оставшимся следам, не совсем добровольно. А на единственном работающем навигационном экране, в опасной близости от корабля, заваливалась на бок неровная, смазанная поверхность какой-то планеты.
Интуиция подсказала ей, что времени остается недопустимо мало: еще немного и будет поздно. Корабль неумолимо сходит с орбиты и вот-вот сорвется в неуправляемое падение. Двигатели выли натужно и хрипло, в разноголосицу, казалось, что еще чуть и все машинное отделение пойдет в разнос.
Корабль так сильно тряхнуло, что она с трудом удержалась на ногах. На лапах! - машинально поправила она себя. Вокруг горело уже все, что могло гореть и даже вроде то, что не могло. Странно, но она совершенно не чувствовала жара пламени, хотя огонь ревел так, как будто его кто-то раздувал невидимыми гиганскими мехами.
Пожар на борту, неожиданно вспомнила она. При пожаре на борту аварийная система первым делом локализует очаг возгорания, перекрывая межсекционные переборки и останавливая подачу кислорода в горящий отсек. Затем, в зависимости от обстановки, в пораженный сектор либо подается инертный газ, либо распахиваются аварийные люки и туда просто впускают забортный вакуум.
Ничего похожего! Никаких закрытых переборок, все распахнуто настежь. Наооборот, казалось, что в рубку под давлением гонят кислород, так дико ревело пламя. Вообще-то, спецпластик гореть не должен... Она принюхалась и в нос сразу ударил резкий, удушливый запах. Воняло зверски, она невольно задержала дыхание и вдруг с изумлением почувствовала, что дыхание для нее не есть предмет первой необходимости.
Ну и дела! Правда, разбираться в своем состоянии времени уже не было совершенно. Что-то лопалось вокруг, со звоном и треском, ломалось и сыпалось, густой, маслянистый дым заполнил все окружающее пространство, он стал таким плотным, что его скоро можно будет резать ножом.. Давай же, Элин, не будь сонной тетерей! Работай, работай живее!
Центральный компьютер еще дышал, но это было слабым утешением. Скорее всего, его специально оставили в минимальной рабочей конфигурации, чтобы успеть смотаться без излишнего риска. Это подтверждало и полное отсутствие реакции аварийных систем на огонь на борту. Короткий осмотр подтвердил, что ее догадка верна: шлемов не было и в помине, а пульт ручного ввода был полностью выведен из строя.
Во вспышке слепой ярости она даже не подумала, что земные шлемы ей ничем не пригодятся. Не понимая, зачем она это делает, она схватила панель и сжала ее так, что еще мгновение и она разнесла бы в клочья ни в чем не повинную машину. И случилось чудо. Комп ответил!
Разбираться в причинах было некогда. Она буквально впилась глазами в развернувшуюся перед глазами картину. Так, все аварийные системы заблокированы. Штурманские карты стерты и установить хотя-бы прмерное местонахождение невозможно. Что за корабль, также непонятно. По виду, он походил на обычный рейсовик, не новый, но еще вполне пригодный к работе. Главное, что были стерты и все программы управления двигателями! Вот ловкачи. Она мысленно даже присвистнула от удивления.
Как движки до сих пор не взорвались, оставалось загадкой. Видимо, сразу после отключения централи, управление подхватили на себя автономные резервные подсистемы самих двигателей. Они делали все, что могли, но надолго их не хватит.
Она отчаянно металась по экранным страницам, надеясь хоть что-нибудь понять, но машина почти не отзывалась. Наконец, не зная как, ей удалось задействовать программу аварийного сканирования. Загорелось трехмерное изображение корабля, раскрашенное в разные цвета, преобладал однако красный - корабль практически весь был охвачен огнем. Ничего жизнеутверждающего. Ни одного живого огонька, борт пуст. Она одна на
борту. Только в шлюзе мигал маленький маячок: аварийная капсула? Все, здесь больше делать было нечего, пора было уходить.
Пока она добралась обратно до медотсека, начало барахлить искусственное тяготение. Это был очередной, очень скверный признак, что до неизбежного конца оставались буквально считанные минуты.
Не останавливаясь, Элин бросила взгляд на пульт саркофага, убедилась, что системы работают нормально и переключила его на автономное питание от аккумуляторов. На некоторое время этого должно было хватить. Потом она с силой рванула саркофаг на себя, одним яростным движением вырвав его из гнезда и забросив за спину, потащила к шлюзу, ругаясь про себя почем зря. Времени уже не оставалось совершенно.
Везение однако продолжалось и до шлюза она добралась благополучно. Вот где было тихо и пусто, почти как в ее ангаре. В углу возвышалась одна единственная оставшаяся в наличии аварийная капсула. Судя по тому, что она успела увидеть, наверняка поврежденная. Сверху ярко мигал аварийный маячок.
Разумно. Те, кто напал на корабль, скорее всего парализовали экипаж и запихнув его в капсулы, выбросили в пространство. А сами смотались на собственном корабле. Оставшуюся лишней капсулу они просто обязаны были вывести из строя.
Быстро осмотрев ее, Элин мысленно поздравила себя, хотя и без особой радости. Капсула действительно оказалась пустой, без капли горючего и с поврежденным мозгом-рулевым. Похоже, эти варвары орудовали чем-то тяжелым. С катапультой обошлись проще - один выстрел и с ее останков живописно свисали обрывки оптических кабелей и порванных шлангов.
Что же, надо отдать должное, неведомые враги работали грамотно, практически без щелей. И что же теперь делать, Лис? Опустить лапки? Черт, это еще что?
Внезапно она ощутила, как корабль начинает медленно вращаться. Видимо, один из двигателей окончательно сдох, а тяга второго все больше отклонялась от оси. Хорошо еще, что обошлось без взрыва. Внезапно ее пронзила сумасшедшая мысль: она поняла, что это шанс!
Быстро опустив саркофаг у входа в шлюз прямо на пол, Элин рванулась на корму. Быстрей, быстрей! Вот пролетела мимо переборка главного яруса, потом пошли мелькать разноцветные этажи. Скорость перемещения стала просто неправдоподобной - живые существа так не бегают! Потом, потом... Что-то застучало гулкими, редкими ударами, как огромный барабан - то ли кровь в висках, то ли ее нечеловеческое, чудовищное сердце.
Вихрем она ворвалась в машинное отделение и подлетела к затихающему двигателю. Несколько точных движений и ей удалось аварийным ручным приводом - откуда она все это знает, черт побери? - полностью перекрыть подачу топлива, одновременно максимально увеличив подачу к другому, нормально работающему. Скорее, скорее! Она молнией метнулась обратно.
Гладкий матовый желоб, совсем как в детских горках, начинался у самого входа в шлюз. Стиснув свои огромные челюсти, Элин сжала зубами угол саркофага, прыгнула в желоб и стремительно заскользила к открытому люку капсулы.
Влетев внутрь капсулы, она с размаху плюхнулась в кресло, с трудом втиснув рядом с собой саркофаг, а свободной лапой стукнула по большой красной кнопке в центре пульта, коротким боковым ударом сметя напрочь предохранительную скобу. Завыл гидравлический привод люка, кресло разложилось, ее прижало к спинке специальными захватами. Ложе было расчитано на гуманоида и ей в нем было тесно и страшно неудобно.
Вращение корабля, сначала медленное, стало быстро увеличиваться. Также быстро росла и перегрузка. Скоро она стала настолько большой, что Элин мысленно порадовалась тому, что ее неведомый маленький спутник надежно упакован в саркофаг. Без скафандра человек такую перегрузку не выдержал бы.
Послышался громкий треск. Элин засомневалась, выдержит ли спинка кресла. Однако первыми, на их счастье, не выдержали захваты. Их отшвырнуло от корабля с такой силой, как будто напоследок, сжалившись над ними, отработалала свое безнадежно искореженная катапульта.
ЧАСТЬ 1
Мой дух - мой единственный друг,
Брезгливость - мой враг,
Свобода брать и отдавать жизнь - моя стратегия,
Использование момента - мой главный шанс,
Закон Вселенной - единственное мое сокровище.
Из кодекса воина-ниндзя
клана Тогакурэ ( XVII век )
ГЛАВА 1
1
Молодой сопровождающий, сидящий на том месте, которое когда-то предназначалось для водителя, осторожно покосился на своего спутника. Тонкие струйки дождя за колпаком скикара, натыкаясь на едва очерченное мягким голубым сиянием силовое поле, окружавшее магистраль, рассыпались волнами искрящейся пыли, закручивающимися в прихотливые узоры. Зрелище было завораживающе красивым и несмотря на то, что регулярно повторялось каждый день, привлекало внимание большинства летящих по трассе в этот ранний час.
Высокий пожилой мужчина, сидевший рядом в свободной позе, привычно выпрямив спину и не касаясь удобной спинки сиденья, совсем не интересовался разыгрывающейся снаружи феерией. Все его спокойное сосредоточенное внимание было целиком отдано экрану мощного компа, удобно висяшему в воздухе прямо перед ним.
Несмотря на солидный возраст, чувствовалось, что он в полной мере сохранил былую силу и острый, проницательный ум. С первого взгляда его можно было принять за менеджера крупной фирмы, бывшего военного высокого ранга, получившего высокий пост после ухода в отставку и продолжаюшего активную и успешную деятельность на новом поприще. Однако жесткая складка у губ и тяжелый взгляд прищуренных, пронзительных глаз наводил на мысль, что время для отставки еще не пришло.
Несмотря на ранний час, солнце уже довольно высоко поднялось над горизонтом. Голубое небо было безоблачным, если не считать того, что прямо над головой висела разлапистая дождевая туча, похожая на огромную кляксу. Легкий утренний дождик, который шел в городе два раза в сутки, строго по расписанию, должен был закончиться через несколько минут. Он уже смыл осевшую за ночь пыль и влажная свежая зелень на деревьях и кустах, не по весеннему густо осыпанными листьями, блестела так ярко, что казалась не настоящей, а нарисованной талантливым голомастером.
Хотя до максимальной загрузки трафика было еще далеко, на одной из немногих открытых пассажирских трасс столицы было уже тесновато. Все разрешенное пространство огромной невидимой трубы заполнял плотно летящий стремительный рой, который несмотря на кажущуюся хаотичность, был строго упорядочен.
Молодой спутник вернулся к своим обязанностям. Несмотря на внешне беспечный вид и профессионально скучающее выражение лица, он находился в постоянном нервном напряжении. Весь его вид выказывал готовность мгновенно принять на себя управление машиной в случае внезапных и маловероятных неполадок с главным маршрутным компьютером или каких-либо других, столь же неправдоподобных случаях.
Когда они приблизились к центру, магистраль нырнула в глубокий тоннель, освещенный так ярко, что переход прошел совершенно незаметно. Машины продолжили свой стремительный полет под землей. Дальше наземных транспортных артерий уже не было. Исторический центр города, где по традиции располагалась вся деловая часть столицы, являлся архитектурным заповедником. Строительство любых новых объектов на поверхности было запрещено здесь много лет назад.
Одна из машин, летевшая прямо перед ними, не снижая скорости, заложила резкий вираж. Следуя точно за ней, скикар влетел в один из многоэтажных подземных гаражей просторного комплекса правительственных зданий и резко остановившись, как будто натолкнулся на невидимую стену, опустился на свободную площадку. Маневр был в точности повторен третьей машиной, летевшей позади.
На мгновение приоткрывшийся вход в просторную ячейку сразу покрылся мерцающей защитной завесой, а стена впереди начала неспешно таять. За ней оказался просторный гравилифт. Пожилой мужчина взял в руки небольшую папку с кристаллами, на которой неярко засветилась защитная сетка и вместе с сопровождающим прошел внутрь. Из машин сопровождения никто не вышел.
2
Когда Адмирал закончил традиционно короткий, до предела насыщенный доклад, на мгновение наступила напряженная тишина. Однако длилась она недолго. Первой, как всегда, не выдержала Советник по экономике.
- Адмирал, по сложившейся традиции мы пересматриваем финансирование работ по Проекту раз в квартал, - эмоционально начала она. - Все мы давно уже смирились, что такая постоянно развивающаяся махина, какой является Проект, требует и постоянно растущих затрат. Но предлагаемый сегодня прирост просто чудовищный. Вы не могли бы чуть подробнее коснуться некоторых, не совсем ясных лично для меня пунктов и расшифровать, откуда и по какой причине взялось такое ускорение?
Адмирал ответил сдержанно и спокойно:
- Вообще-то я планировал остановиться на чисто финансовой стороне дела немного позже. Но если коротко, то могу ответить прямо сейчас.
Он сделал несколько шагов вдоль огромного многостраничного экрана, висящего вдоль глухой стены зала заседаний. Вообще, на встречах такого ранга разгуливать не полагалось, но всем прекрасно была известна его привычка размышлять на ходу и никто давно уже не возражал. На сегодняшней встрече присутствовало четверо живых собеседников, включая Председателя. Остальные были представлены голодвойниками и Адмирал привычно двигался так, чтобы не задевать их изображения.
- Смотрите, статьи бюджета, привлекшие ваше внимание - это в первую очередь средства не на научные разработки Проекта, а на обеспечение безопасности его дальнейшего развития. В приложении я представляю список проблем, которые нам пока удавалось благополучно разрешить, плюс полные данные прогноза нейросети на следущие пять лет. Это немного, но большего мы получить пока не в состоянии. Как известно, наши нейронные сети лучшие из того, что в настоящее время есть у Федерации, однако увеличить глубину и точность прогноза пока не представляется возможным. Полученные данные, мягко говоря, не утешительны.
Он показал на график.
- Посмотрите на этот рост проблемного куста. По сути, это взрыв. Пока правда контролируемый. Так что запрашиваемые средства позволят нам ближайшие несколько лет уверенно смотреть в будущее.
- А что потом?
Это был голос Координатора открытых научных разработок Федерации, формально не входящих в Проект и по традиции всегда немного ревниво относившегося к могущественному сопернику.
- Мы работаем над этим. Думаю, что максимум через год я смогу представить вам достаточно подробное обоснование дальнейшей стратегии развития Проекта.
- А если нет?
Адмирал улыбнулся.
- Тогда взамен я представлю вам прошение об отставке. А моему преемнику, боюсь, в недалеком будущем придется ставить перед вами очень нелегкий вопрос - о полном закрытии работ по Проекту.
- Это что, новая манера шутить? - кисло поинтересовался Советник по обороне. - Вы же прекрасно понимаете, Адмирал, что это невозможно! Более шестидесяти процентов разработок нового вооружения, не говоря уже о стратегическом планировании, базируется на данных, получаемых из Проекта. Не хочу повторять банальности, но это костяк нашей обороны! На нем держится безопасность всей Федерации.
- Можете также упомянуть астроэкологию, что на мой штатский взгляд сегодня намного важнее обороны. А также медицину, транспорт, энергетику, связь и еще кучу других очень важных областей, - спокойно подъитожил Председатель. - Давайте поменьше эмоций.
- Конечно, я немного утрирую, - Адмирал чуть развел руками, - но проблема существует и прятать голову в песок бессмысленно. Разумеется, это решение не сегодняшнего дня, однако начинать готовиться к нему нужно уже сейчас. И боюсь, прирост требуемых финансовых вливаний на ближайшее время сохранится постоянным. Пока же я прошу вас утвердить план-график на текущие три месяца. А на все вопросы по конкретным пунктам готов ответить настолько подробно, насколько это будет необходимо...
Когда совещание закончилось и живые члены Совета начали степенно расходиться, а отсутствующие, попрощавшись, исчезли из кабинета, Председатель сделал знак Адмиралу задержаться и махнул рукой секретарю. Тот выключил мониторы сети, вырастил в углу у мраморного камина два удобных кресла, низенький столик и поклонившись, вышел, бесшумно закрыв за собой старинные резные двери из потемневшего от времени, но все еще крепкого, настоящего дерева.
Предложив садиться, Председатель подошел к стене и открыл шкафчик линии доставки, замаскированный под стенную панель. Достав два стакана и бутылку с тонизирующим напитком, он поставил все это на столик, сел сам и с удовольствием отпил. Затем спросил тихим, но твердым голосом:
- Вы просили о личной встрече, чтобы поговорить именно об этом?
- Не только.
- Хорошо. Тогда давайте по порядку. Все действительно так скверно или вы чуть сгустили краски, чтобы расшевелить болото?
- Если и сгустил, то не на много. Пока, разумеется, непосредственной опасности нет и нам удается адекватно реагировать. Но глубокий прогноз дает такой большой рост... В обозримом будущем мы уже должны перейти так называемую "точку возврата", тот невидимый рубеж, за которым не сможем остановиться и свернуть работы. Это то, что на профессиональном языке называется воронкой. Образно говоря, наши возможности для маневра резко сужаются, а скорость движения вперед возрастает. Сейчас мы стоим на пороге, когда теоретически еще возможно затормозить. Я лишь не стал заострять внимание на некоторых деталях, которые, на мой взгляд, не нуждаются в столь широкой огласке.
- Хорошо. Ваш доклад безусловно станет предметом самого серьезного анализа. Но ведь вы убеждены, что одними научными проблемами, вопрос к сожалению не исчерпывается? Не так ли?
На этот раз Председатель улыбнулся первым. Адмирал ответил коротким твердительным кивком.
- Да, это так. Я уверен, что самая жесткая оппозиция будущим решениям будет лежать не в научной плоскости, а скорее всего, в политической.
- Что же, вы как всегда правы. Хотя я надеюсь, что в конце концов здравый смысл победит и мы сможем выработать совместное решение. Однако я, как политик, всегда обязан учитывать влияние самых разных факторов, на первый взгляд и не имеющих прямого отношения к проблеме.
Адмирал хотел молча кивнуть, но подумав, счел нужным вежливо поинтересоваться:
- Азиатский клан, так? Я не ошибся?
- Да. Вы, разумеется, отлично знаете, что я оцениваю людей не по кланам, а по профессиональным качествам. Однако, по чисто историческим причинам, представители новой волны в высшем руководстве пока находятся в меньшинстве и это их, мягко говоря, раздражает.
Адмирал пожал плечами.
- К сожалению, подобные обвинения всегда будут находить почву. Не знаю, что тут можно поделать. Ни один обиженный никогда не скажет - я дурак. Он скажет - меня отвергли по этническим причинам.
- Да уж. Наверное, это единственный пункт, по которому вам немного легче, чем мне.
- Вы правы. Всей Федерации известно, что в Проекте может оказаться все, что угодно. За одним единственным исключением. Дураков туда не берут.
Оба коротко рассмеялись. Затем Председатель с легким вздохом продолжил:
- К сожалению для меня, Адмирал, я имею честь руководить не Проектом, а всей Федерацией. И обязан учитывать вероятность скорых и неприятных политических осложнений.
Он отпил еще немного и продолжил, развивая мысль.
- Конечно, даже такому экстремисту, как Мангхейм, если ему удастся заполучить нужные рычаги, вряд ли удастся кардинально изменить курс. Он далеко не дурак, да и инерция начатого дела слишком велика. Но всегда нужно расчитывать на худшее. Тотальная секретность может сослужить всем нам дурную службу. Пока до его неопытной команды дойдет вся важность проблемы, дров они наломают немало. Вы, конечно, учли и этот аспект проблемы?
- Разумеется. Я прекрасно осведомлен, что на вас оказывается очень сильное и постоянно растущее давление. Это и есть чистая политика, если ее можно так назвать. Кстати, думаю, что я здорово мешаю нашим политиканам своей неуступчивостью и как любят выражаться некоторые, армейским твердолобием.
- Увы, Адмирал. Очень много известных и уважаемых людей принимают вашу невинную игру за чистую монету. Они частенько жалуются мне, как трудно с вами общаться. Ведь вы совершенно не понимаете намеков.
Оба опять негромко рассмеялись.
- В общем, масса людей и достаточно могущественных, - продолжил Адмирал, - были бы только рады увидеть на этом посту другого человека. Боюсь, как бы эта масса вскоре не стала для вас критической, Председатель. Я ведь не зря упомянул об отставке. Если говорить честно, то я здорово устал. Это продолжается слишком долго, мне давно пора на отдых.
Председатель отрицательно махнул рукой.
- Перестаньте, Адмирал. Мы к этому не готовы. Пока не готовы. Тем более в свете возникшей дилеммы. Выбросьте подобные мысли из головы. Я не смог бы так спокойно... - он едва заметно улыбнулся, - скажем так, относительно спокойно... руководить Федерацией почти два пятилетних срока, если бы этот ключевой пост занимал кто-то другой. Вы нужны Федерации, нашей партии и лично мне, и пока, Адмирал, объективно, вы незаменимы.
- Спасибо. Но проблемы это не снимает.
- Давайте оставаться в рамках своей компетенции. Это моя проблема. Когда мне понадобится ваша отставка, вам я сообщу об этом первому. Договорились?
Адмирал коротко и жестко усмехнулся.
- Договорились. Но к сожалению, у оппозиции существует не выдуманный, а действительный повод для беспокойства. Меня всерьез беспокоит сложившийся механизм принятия решений. Мне кажется, что уже сейчас он не вполне адекватен сложившейся обстановке. А завтра, боюсь, станет совсем неэфективным. Вы разрешите? Я буду сейчас говорить довольно неприятные вещи.
- Наше долгое знакомство дает вам на это полное право.
- Спасибо. Объективно, Проект давно уже стал настолько важен для Федерации, что один человек, какой-бы выдающейся личностью он не был, даже находясь на посту Председателя Совета, не в праве и не должен единолично решать его судьбу. Не обижайтесь. Подобное по плечу только коллективному разуму. Но нынешний Совет - совсем не та организация. Возможно, мое мнение субъективно и совсем не исключено, что оно ошибочно, однако в настоящее время я полностью убежден в том, что прав. И до тех пор, пока меня не переубедят, а подобной организационной структуры не существует, я несу основную ответственность и обязан делать все возможное, чтобы Проект устоял.
- Не понимаю, в чем здесь проблема. Ведь мы пока не закрываем его?
- Вот именно. Пока. Но ведь справедливо и обратное. Интеллектуальные ресурсы и мощь системы, которой я руковожу, подчеркиваю, руковожу практически единолично, настолько велики, что квазиразум Проекта готов сам отреагировать на любую угрозу без моего непосредственного вмешательства: стремительно и беспощадно. И вместо гипотетического противника, о чем в свое время так беспокоились наши предки, растет
опастность столкнуться с вполне реальным монстром, которого мы невольно вырастили сами!
Председатель слушал не прерывая, поигрывая бокалом.
- Пока мне удается контролировать ситуацию. Однако бесконечно подобное равновесие продолжаться не может. И я не уверен на сто процентов, что смогу остановить обратную волну, когда придет время. Даже если и захочу. Два центра власти в Федерации - плохая основа для равновесия. Вот в чем, на мой вгляд, основная проблема для того, кто рано или поздно займет этот пост. И я вполне могу понять и принять, что тем, кто обладает необходимой информацией, такое положение дел кажется абсолютно ненормальным.
- В том числе и вам самому?
- Мне в особенности. Поэтому я вам все это сейчас и говорю. Может быть, кому-то другому такое положение дел показалось бы просто подарком судьбы. А ведь совсем не исключено, что этот другой довольно скоро окажется в моем кабинете. И если действительно встанет вопрос о прекращении работ, то забота об интересах Федерации может оказаться далеко не на первом месте. И тогда Проект уже не остановить.
- А вы не хотите попробовать хотя бы коспективно набросать сценарий подобного развития событий?
- Если бы я это мог, то стал бы вторым после господа бога. Для этого нужны совсем другие нейросети...
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Казалось, что разговор продолжается. Затем Председатель утвердительно кивнул, словно ответив на невысказанный вслух вопрос и резко сменил тему:
- Вы сейчас возвращаетесь к себе?
- Заеду ненадолго к старому знакомому, хочу навестить его семью. Потом к себе.
- Если я правильно понял, ваши данные нуждаются в серьезном уточнении. Когда я смогу получить полный вариант?
- Завтра, ближе к вечеру. Понадобится сделать довольно большую выборку, а мы вчера как раз начали считать новые задачи.
- Хорошо. Я вас не тороплю.
3
Время уже приближалось к десяти, когда Адмирал вновь оказался в скикаре на большой трассе. Солнце теперь светило так ярко, что у всего транспорта, плотным потоком идущего по многорядной магистрали, автоматы до предела затемнили колпаки. Его машина также не была исключением. Адмирал включил информатор у своего кресла и вызвав на терминал очередную сводку, суеверно скрестил пальцы. К счастью, сегодня в его огромном хозяйстве не случилось ничего такого, что требовало его немедленного и личного присутствия. Он мог, как и планировал, позволить себе потратить немного времени на личные дела.
У развилки основной поток ушел прямо вперед, по главной магистрали, лишь несколько машин, включая и его скикар, перешли на боковую полосу и нырнули в очередной, на этот раз не слишком длинный туннель. Когда они опять очутились на поверхности, город официально закончился. Здесь уже начинались предместья.
После непродолжительного полета компьютер обиженно запищал и скикар, плавно снизившись на полосу безопасности, остановился у небольшой двухэтажной виллы, находящейся в зеленом поясе столицы. Молодой сопровождающий покосился на пульт, но смолчал. Он знал, что Адмирал не терпит машинных разговоров и на время предстоящего полета благоразумно заблокировал речь у электронного мозга.
Дом был не новый и заметно отличался от стоящих рядом более изящных и современных соседей. Чуть поодаль, метрах в десяти бесшумно опустились и неподвижно замерли машины сопровождения. Адмирал постарался ненароком не улыбнуться, чтобы невольно не обидеть своего спутника. Все эти нарочитые символы его высокого положения давно уже носили почти ритуальный характер. Обеспечением его реальной безопасности занимались совсем другие службы, напрямую связанные с Проектом.
Адмирал взял лежащий рядом на сиденье комм, немного помедлил, потом глубоко вздохнул и назвал имя. Приятный и звонкий женский голос, который тут же ответил ему, был ему хорошо знаком. Даже слишком хорошо.
- Я жду вас. Проходите, Адмирал.
Адмирал вышел, постоял, оглядываясь, затем не спеша прошел к входу по обсаженной зеленью извилистой дорожке, сложенной из старых, потрескавшихся каменных плит. Он слегка улыбнулся, поняв, что волнуется, как мальчишка. Нарушился даже ритм дыхания. Черт, это тебе не доклад на Совете!
Он был совсем близко от двери, когда она стала медленно таять.
На пороге стояла высокая, стройная и очень привлекательная женщина. Пролетевшие со дня их первой встречи годы обошлись с ней милостливо, совсем не тронув ее завораживающую, редкую красоту. Она подняла руку, заслоняясь от солнца и улыбнулась ему.
4
- Да, мама? - Элин наклонилась и пошарив, нащупала браслет комма, лежащий на полу в куче бумаг.
- Спустись пожалуйста вниз, дочка, - прозвучал из комма веселый голос матери. - У нас сегодня гость.
Элин мягко скатилась с низкого дивана, не глядя сунула ноги в сандалии, сбросила шлем, на ходу приказав компьютеру отключиться и выскочила в коридор, на бегу натягивая спортивную майку с короткими рукавами. Одним прыжком со сложным переворотом слетев с высокой лестницы и бесшумно приземлившись в холле, она, вспомнив наказы Учителя, привела в порядок дыхание и только потом двинулась дальше. Трюк с лестницей был освоен и отработан давно, еще с детских лет. Элин проделывала его даже в
полной темноте; сейчас, при свете дня, это казалось детской забавой. Лифтом она не пользовалась принципиально.
Огромный мохнатый пес, лежащий в полудреме у двери на сквознячке чуть поднял голову и призывно шевельнул хвостом. Элин на ходу опустила руку, ласково потрепала пушистый загривок и чинно вошла в гостиную. Пес был ее одногодком. Теперь собаки жили намного дольше, он был сейчас в самом расцвете сил. Пес шумно вздохнул, показав на мгновение широко раскрытую пасть со страшными клыками, потом опустил голову на лапы и опять закрыл глаза.
За столом, накрытым для легкого завтрака, рядом с матерью сидел незнакомый пожилой мужчина с приятным и слегка знакомым лицом, на котором выделялись серые пронзительные глаза. Высокого роста, несмотря на возраст, он был худощав и подтянут. Волосы его были не по моде коротко подстрижены. Похож на бывшего военного. Черт, где же я его видела... В папиных голозаписях? - подумала Элин, искоса поглядывая на
незнакомца. Хотя мужчина был в неброском, простом костюме, что-то в нем такое проскальзывало, какой-то едва заметный намек на роскошный, шитый золотом мундир.
Гость тоже, совсем не скрывая этого, с интересом разглядывал Элин. Она вежливо поздоровалась, чмокнула мать в щеку, налила себе кофе и села за стол.
- Это Хар Темминг, старый друг твоего отца, - сказала мать, слегка улыбаясь. - Давным-давно нас свела судьба, на том самом лайнере, где твой отец лежал раненый в госпитале... А еще раньше, они оба участвовали в дурацком и знаменитом штурме, о котором отец тебе пытался рассказывать, когда ты еще была совсем маленькая. Наш гость был по делам в столице и по пути смог ненадолго заглянуть к нам.
- Умозрительно я представлял, сколько прошло времени. Но совсем не ожидал, что у Дэвида уже совсем взрослая дочь, - вежливо сказал мужчина. - И такая красивая!
- От отца я унаследовала острый ум, - брякнула Элин, протягивая руку за бутербродами.
- Но красоту - несомненно от матери, - продолжил гость после едва заметной паузы. Губы его чуть дрогнули. Улыбка получилась несколько странной. Казалось, что он не так часто улыбается и мышцы лица уже плохо помнят, как это надо делать. Он внимательно, в упор, не отводя взгляда, продолжал разглядывать Элин, которая демонстративно уткнулась в чашку.
Какое прекрасное лицо, подумал Адмирал. Вылитая Эви и все-таки совсем другая. Копна непослушных, огненных волос и огромные, небесной синевы прозрачные глаза. Что бы она не говорила, волосы и глаза, несомненно, Дэвида. Его все так и звали, разумеется за глаза: рыжий дьявол. Адмирал вспомнил, как похожие глаза мгновенно темнели у вспыльчивого, как порох, молодого гиганта, когда тот приходил в бешенство, но был вынужден держать себя в руках. Во времена их давнего и достаточно странного знакомства подобное иногда случалось...
Мать укоризненно посмотрела на Элин и придвинула к ней тарелочку с печеньем. Гость отпил глоток и продолжил:
- Не сочтите за бестактность, но я помню, как Дэвид однажды признался мне, что мечтает о мальчишке. У вас в детстве не возникало непонимания с отцом?
Элин тихонько фыркнула в свою чашку, но промолчала. Мать, слегка улыбнувшись ей, мягко ответила вместо дочери:
- Муж быстро понял, что в девочке есть своя прелесть. Но если вы спросите мнение самой Элин, то мы разумеется виноваты, что она не парень.
- Ма! - возмущенно воскликнула Элин.
- Не спорь дочка, я же знаю. Видите ли, - продолжила она, обращаясь к гостю и выразительно глядя на него, - в шесть лет, еще когда Дэвид был жив, раз и навсегда было решено, что девочка станет космодесантником. С тех пор спокойная жизнь в этом доме закончилась.
- А кем это было решено? - осторожно поинтересовался тот.
- Самою Элин.
Гость понимающе кивнул.
- Ну, теперь, я полагаю, планы немного изменились? У вас просто замечательный кофе.
- Я налью вам еще, - сказала мать, берясь за кофейник.
Он сделал глоток густого, ароматного напитка, одобрительно кивнул и опять обратился к Элин:
- Я знаю, что в этом году вы заканчиваете колледж. Это определенный рубеж в жизни и довольно важный. Вам предстоит сделать первый серьезный выбор. Вы уже решили, чем будете заниматься дальше?
- Тем, чем вы слышали, - буркнула Элин.
- Элин, - укоризненно протянула мать.
- Прости мама, но это мое дело! - она потихоньку стала заводиться, этот отставной хмырь начал действовать ей на нервы.
- Если вам это действительно интересно, то летом я буду сдавать экзамены в Первое Образцовое, - неохотно продолжила она, тоже глядя на гостя в упор. - После окончания постараюсь получить назначение на базу в пространстве и набрать побольше практического опыта. Если все пойдет, как надо, то лет через пять буду пытаться поступить в Академию. Дальше я пока не планировала.
- Простите? - гость картинно поднял бровь. У него это получилось очень впечатляюще. Вид у него был довольный - казалось, разговор его сильно забавляет. - Но насколько мне известно, Первое Образцовое училище пока еще мужское?
Элин яростно сверкнула мгновенно потемневшими глазами.
- Пусть они этим подавятся! Молчи, мама! Я собрала целую коллекцию ответов от всех департаментов: среднеспециальных и высшего специального, как гражданских, так и военных. Нигде нет прямого запрета на прием женщин. Нет такого закона!
Она ненадолго замолчала и продолжила уже чуть спокойнее:
- Я попробовала сдавать, ну для пробы, некоторые приемные дисциплины по отдельности. В разных университетах, где смогла найти похожие предметы. И набрала максимально возможный суммарный балл. Пусть эти павлины в погонах только попробуют мне отказать!
На некоторое время в столовой воцарилось напряженное молчание. Элин яростно жевала несчастное печенье.
- Однако женщинам в Федеральных вооруженых силах разрешено служить только в военное время, - гость оставался по-прежнему спокойным, речь его была размеренной и доброжелательной. - И последние сто лет такой необходимости, к счастью, не возникало. А времена пограничных кофликтов в космосе давно миновали. Как вы думаете обойти это препятствие? Такой закон есть, он принят правительством Федерации довольно давно и насколько мне известно, с тех пор не изменялся.
- Многие женщины имеют военные специальности и работают в армии по временным контрактам, причем с присвоением звания. Тут полно всяких лазеек, - отчеканила Элин. - Я советовалась с очень компетентными юристами. Закона, запрещающего мне сдавать экзамены, нет!
Она резко выдохнула и замолчала.
Гость с видимым удовольствием еще отпил из чашки и посмотрел на мать девушки. Та едва заметно развела руками, но губы ее дрогнули в непроизвольной улыбке. Тогда он осторожно, но настойчиво продолжил:
- Извините за резкость, но вы уже взрослый человек, а я привык говорить прямо. Это не серьезно. Предположим, вас даже допустят к сдаче экзаменов, хотя я в этом сильно сомневаюсь. Но какой в этом смысл? Космодесант - это элита армии. На одно место претендуют многие сотни желающих, идет суровый, жесточайший, я бы даже сказал - беспощадный отбор. Дальше больше - сам процесс обучения. Его выдерживают очень и
очень немногие. Вам не пробиться через конкурсное сито, не говоря уже о дальнейшем.
Он с интересом ждал очередного яростного взрыва возмущения, но к его немалому удивлению, девушка совершенно успокоилась. Она некоторое время внимательно разглядывала его своими глазищами в упор, как диковинного зверя, а потом нараспев ответила:
- А я бы не была в этом так уверена...
Черт! - ругнул Адмирал самого себя. - Ты что, забыл с кем говоришь? Все далеко не так просто... Вот она, генетическая матрица Олвина... Гениальная матрица! Интересно, догадывается ли Эвелин о том адском коктейле, что бушует в жилах ее дочери?
Адмирал поставил чашку на стол и бросил взгляд на старинные часы.
- Я понимаю, что это не вежливо, но к сожалению, Эвелин, мне уже пора, - сказал он. Затем гость повернулся к Элин и закончил: - Было очень приятно с вами познакомиться. Что же, вы меня почти убедили. Поэтому разрешите на прощанье искренне пожелать вам удачи в этом очень нелегком предприятии. Ни пуха, ни пера, как говорили древние.
Он вежливо кивнул Элин, постаравшись убрать иронию из глаз. Если бы он только что не был свидетелем яростного всплеска эмоций... Никаких следов недавнего эмоционального взрыва. Поразительно. Сейчас перед ним сидела умная, красивая, несомненно прекрасно воспитанная молодая девушка, приветливо глядящая на него широко открытыми, невинными ясными глазами. И можно было поклясться, что она не испытывает ни малейшего интереса к такой узкой и специфической области деятельности, как космодесант.
К черту! - произнесла про себя Элин, а вслух вежливо ответила:
- Спасибо, - и располагающе улыбнувшись, добавила: - Обязательно приезжайте еще, мы с мамой всегда будем рады видеть вас.
- Не обещаю, но постараюсь. Спасибо за приглашение.
Не исключено, что мы встретимся совсем скоро. И не один раз, подумал про себя гость, откланиваясь. Черт возьми, совсем не исключено.
Эвелин вышла его проводить.
- Извините, Хар, это я виновата. Но когда касаешься этой темы, девочка совершенно теряет над собой контроль. Надеюсь, что эпопея с экзаменами закончится ничем и Элин постепенно успокоится.
Она грустно вздохнула. Адмирал улыбнулся:
- Эви, а вашу дочь интересует в жизни еще что-нибудь, кроме космодесанта?
- Вы, конечно, шутите, Хар.
Она подняла подбородок и в упор взглянула на него своими дивными глазами. Потом, слегка смутившись, отвела взгляд.
- Скажите, - осторожно начал Адмирал. - А что сказали после комплексного теста, ну того, который все проходят перед выпуском из колледжа? И который она, конечно, не проходила, подумал он. Интересно, Эви знает или догадывается?
Эвелин подняла на него глаза. Знает, решил Адмирал. Однако ответила она совсем другое.
- Она очень разносторонний ребенок и это ей, видимо, мешает. С детства прекрасно рисует, долго занималась танцами. Призер последней юношеской Олимпиады по компьютерной обработке данных. Потом, у них колледж с медицинским уклоном. Врач-наставник говорила мне, что у Элин прекрасные задатки и из нее может выйти отличный детский врач.
Они медленно прошли по дорожке. Подул ветерок, вкусно запахло свежей зеленью.
- Вы не поверите, но ее за уши не отташишь от детей, она с таким удовольствием с ними возится. И они ее тоже очень любят. Я так хотела, чтобы она стала врачом! Если бы у нее было хоть чуточку больше благоразумия...
- Ну, я то прекрасно помню, что в ее возрасте все мы тоже были не слишком благоразумны...
Он замолчал, испытующе глядя на нее. Эвелин тоже посмотрела на него и слегка дрогнувшим голосом сказала:
- Вы ведь до сих пор ничего не забыли, Хар? Прошло столько лет...
- Нет. Я прилетел сразу, как только мне позволили и привез горячие пожелания от всех остальных. Думаю, что ребята откликнутся сразу, как только вы их позовете.
- Спасибо, Хар. Я тоже страшно хочу всех вас видеть. Хочу сказать... хотя теперь это совсем не важно... Возможно... Нет, не так. Я была тогда не совсем права. Вернее, совсем не права.
Она махнула рукой.
- Да ладно, чего уж там. Я просто была молодой и круглой дурой. Если можете, простите меня.
Адмирал сделал протестующий жесть.
- Прекратите, Эви. Мне вам нечего прощать. И вы опять не правы. То, что вы говорите сейчас, для меня очень важно.
Они посмотрели друг другу в глаза и немного помолчали. Затем гость вздохнул и осторожно продолжил, возвращаясь к прежнему разговору:
- Мне кажется, ваша дочь просто не учитывает некоторых очевидных вещей. Вы же знаете, я знаком с этим не понаслышке. В училище, кроме всего прочего, огромные физические нагрузки и...
- Увы, Хар, это вы недооцениваете этого чертенка. Я думаю, что моя дочь просто помешалась! Это-то ее как раз совсем не пугает! Наоборот. Она тратит на тренировки все свободное время. Элин кандидат в мастера по комплексному вождению, бегу, стрельбе и плаванию. Кроме того...
Она горестно вздохнула и продолжила:
- На последних городских соревнованиях по боевым искусствам, это было как раз перед Новым Годом... Ее наставник запретил ей участвовать, но она ослушалась его. Ее противником в одном из последних боев, к несчастью, оказался курсант из училища. Он позволил себе какую-то совершенно невинную шутку...
- И что же? - с интересом спросил гость.
- Парня увезли с сильным ушибом голени, переломом двух ребер и подозрением на сотрясение мозга. Был жуткий скандал, у нее чуть не отобрали сертификат. Кончилось тем, что Элин дисквалифицировали на год и запретили продолжать участвовать в соревнованиях.