- ... Я живу в соседнем доме. На третьем этаже. Ночами мне не спится, поэтому я смотрю в окно и вижу, как под окнами ходят ваши спецназовцы и заглядывают в окно. Это они хотят меня отравить! Они ловкие, как кошки, забираются ко мне на балкон, пролезают в форточку и оставляют на кухне лужи отравляющих веществ! А на улице они переодеваются и посыпают меня ядом! Но я их обманываю - чтобы они меня не узнали, я меняю береты! Один на голове, один в сумочке, а два отмокают от яда дома!..
Бабка сидела в вестибюле за приставным столиком для работы с посетителями и сносила мозг кому-то из штабных. Турникеты на выходе из управления располагались как раз напротив этого столика и все проходящие становились невольными слушателями этого спектакля абсурда.
- ... Под моими окнами стоит дед. Он живет в соседнем доме и хочет меня убить! А все для того, чтобы забрать мою квартиру! Но и его я обманываю! И спецназовцы! Но я уже выучила распорядок их работы и прячусь от них, когда они выходят со склада вооружений...
- Убей ее, Саня! - штабной резко повернувшись и внезапно оказался старым красномордым генералом, отчего-то в ярко-зеленой наркоконтролевской форме и каракулевой папахе.
- ... Они следят за мной! Береты помогают, но они пускают за мной мини-спутники!.. - продолжала гнусавить бабка.
- Убей, это приказ! Приказ! Приказ!!!
Блядь, приснится же такое...
Саня с трудом сел, свесил ноги со скрипучего дивана, стоявшего в кабинете режимников еще со времен советской власти, всунул руки в рукава куртки и поплелся по коридору в сторону пожарной лестницы. По пути заглянул в туалет, умылся холодной водой и люто выматерился, когда намочил воротник. Дойдя до эвакуационного выхода, он распахнул пластиковую дверь и, оставив ее открытой, закурил
Невнятная погода, с размокающим днем под ногами снегом, лужами грязной талой воды и липкой грязью на прогалинах, сменяющаяся к ночи легким морозом и всеми прелестями гололеда, порядочно нервировала. Особенно сейчас, когда летящие в свете фонаря мелкие капли по причине девяти вечера и "минус двух" на градуснике застывали на асфальте тонкой пленкой льда. Нет, мелкие укусы мороза за пальцы, держащие сигарету, не вызвали особого неприятия, тем более что во внутреннем дворе между первым корпусом и соседним зданием и ветра-то особо не было. Но в целом, в сумме со всеми прочими неприятными деталями, тот факт, что календарная весна оборачивалась ежедневной чехардой "дождь-снег" и "лужи-лед", немного бесил. Хотелось тепла.
Сигарета медленно, но верно догорала. Целлюлоза и никотин, современные сигареты вообще горели сами собой, не требуя участия курильщика. То ли дело "противопожарный" "Беломор", который он привык курить в армии...
- Сань! Давно встал? - раздался из глубины актового зала за спиной голос. Саня резко обернулся, отчего пожарная лестница, на которой он стоял, предательски вздрогнула и заскрипела, и оперся на косяк новой, поставленной в прошлом году, пластиковой двери эвакуационного выхода.
- О, тылы... Да минут с полчаса - подошедший оказался тыловиком Михалычем, в распахнутом застиранном бушлате и мятой кепке - ввиду дневного солнышка тот факт, что переходя на летнюю форму одежды не было, волновал всех очень мало - Как сам?
- Как сала килограмм! - дежурной прибауткой отозвался Михалыч, но радости в его голосе не было совсем. Была усталость и деревянная злость. "Синдром эмоционального выгорания", вспомнил Саня плакат в комнате психологической разгрузки, где он "разгрузился" только один раз - когда дрянным коньячным спиртом обмывали чьего-то капитана. Все остальное время в этой комнате только решались тесты, которые и психолога-то интересовали в последнюю очередь...
- Ясно. Чего как тут, пока я спал? - спросил он и затянулся остатками табака.
- Ух, пиздец творился... Угостишь блатной сигаретой? А то только "Ленинград" хозяйский ...
- На, "Любовь Мента"... - протянул Саня Михалычу пачку синего "LM". Тот сунул сигарету в желтые зубы, с третьей попытки разжег спичку, прикурил, и, протиснувшись к перилам, глубоко затянулся и продолжил:
- Короче, жопа полная... Успели окопаться, но все равно жопа...
- А семьи? На ЗКП ? - холостого Саню это волновало не сильно, но на момент, когда он ушел - ну как ушел, упал - спать, это была основная проблема.
- Нахуй, там ловить нечего, все наоборот, к нам прут... Ну, не только к нам, в штаб еще, и в "восьмерку" . У ментов та же херь, кстати, на ЗКП не пошли, уж не знаю, почему. Ладно, хуйня, места много, все поместимся. Главное, чтобы не с пустыми руками шли...
- Харчей, думаешь, не хватит?
- Думаю. И лекарств. И всего остального. Нихера не хватит... "Зеленые человечки" весь день по городу носятся, собирают, кого и что могут. А Шухера люди челноками на базу носятся - только успевай принимать...
- "Восьмерка" чего? - спросил Саня. То, что все волокли сюда, с одной стороны, хорошо. Но с другой... Для семей тут лучший вариант - крепость, как-никак, замок, блин... А для добра всякого лучше через дорогу, в "восьмерочку". Там и площадь побольше, и склады-цеха всякие, и вообще просторнее.
- Там тоже все крутится, как у Карлсона... Тоже всех повыгоняли, теперь там часть семей "восьмерочных" и штабных, и те, которые остались из котельщиков и прочих. Наши-то все остались, а у них часть сдрыстнула... Плюс к ним с "пятого километра" скот пригнали, та еще радость... Хорошо, не нам!
- Нам птичника на третьем корпусе хватало! - ввернул Саня и они хрипло рассмеялись. Одну из хат на третьем, в которую опера отчего-то норовили засунуть всех "неформалов" , тыловики даже при ремонте обшили нарядным нежно-голубым кафелем - настолько за ней закрепилась слава "петушатника".
- Чего сейчас-то будет?
- Да совещуха... Как раз передышка настала.
- КПВ вести будет? - Саня смял в руке потушенный бычок.
- Ну. А кому еще?
Актовый зал изолятора был не очень большим, но на диво старомодным. Маленькая сцена, старинные стулья, свинченные по три, с откидными деревянными сидениями, раздрыганное пианино в углу - привет из советских времен. Даже на фоне самого изолятора, отстроенного еще в восемнадцатом веке, он все равно смотрелся древним.
- Смирно!
- Вольно... Приступим - за стол на сцене грузно уселся замначальника управления Павел Викторович Климов. Крупный, в форменном камуфляже и дутой зимней куртке кажущийся еще огромнее, он сложил руки нас столе и красными от недосыпа глазами осмотрел зал - Товарищи, мы в жопе. И это даже я приукрасил...
Зал молчал. Такие же, как он, с серыми лицами и красными глазами, в мятой форме, сотрудники смотрели на него без выражения, как деревянные. Даже те, кто успел немного (или как Саня, много) поспать, были апатичными и вялыми.
- Сегодня третий день, как. Обстановка следующая - Климов дернул лицом, но продолжил - Москва нас бросила. Связи с главком нет, последней информацией была "вскрывать конверты", после чего они молчат. Не работает никакая связь, ни открытая, ни внутренняя. ЗАС выходит на ВВ , на МВД, но у них те же трудности. Так что мы сами по себе.
Бывший командир спецназа, ушедший в управление, он говорил рубленными фразами, донося только саму суть. Додумывал каждый сам.
- Конверты "М" мы вскрыли, но толку от них - хуй. На такое они рассчитаны не были. По линии ГО тоже ловить нечего - МЧС фактически больше не существует, генерал Фоменко умер - сердце, его первый зам застрелился. МВД так же окопалось, выдвинуться на ЗКП, как и мы, они не в состоянии. Миша, что узнал?
- Горотдел их брошен, ОМОН принял у себя СОБР и закрылся. Связь с ними по радио есть, контакт налажен - командир спецназа, так и пришедший в заляпанном кровью "Багарии" и "горке", отвечал с места - Спецназ наркотный кто где, но часть вышла на ОМОН.
Областной ОМОН располагался на территории бывшего детского дома, огороженной, защищенной и стараниями бывшего командира подготовленной к обороне. Теперь там расположились самые боеспособные подразделения полиции.
- Ясно. У нас все тухло. "Дальний кордон" окопался, как и мы, Думиничи и Таруса разбежались, "куст" стоит, но там народ в смятении. "Малолетка", кто нашелся, у нас, там только караул держит территорию и склады. Кадры, что по итогам?
- Если считать скопом, то около пятидесяти процентов. Больше всего - изолятор и аппарат, меньше всех - ВК и "восьмерка". По руководству - нет информации по шефу и БиОРу, по зампотылу детской, начоперу управления. Точно погибли НШ , замполит детской и главный инженер, Михалыч до сих пор без сознания.
- Принимайте обязанности. Как по гражданским?
- Большинство семей эвакуированы, есть нужные специалисты, в том числе и среди посторонних...
- Посторонних? - нахмурился и без того смурной Климов.
- Да. ЗНШ со своей семьей привез еще две - родителей и друзей, там мобист опытный и врач-хирург. Спецы притащили нескольких своих ветеранов...
- Это терпимо. Тыл!
- Товарищ полковник, тонем, но держимся... - вымученно улыбнулся начальник отдела тыла - Машины еще идут, склад детской и базу почти всю перевезли, осталось только то, что не можем транспортировать - заморозку там... Мародерим тоже успешно, Мишины бойцы два оружейных под чистую выволокли, и организовали перевоз заправки. Теперь ищут наливники. По оружию - это к...
Тыловик махнул за спину.
- Как там Борисыч? - спросил кто-то из зала.
- Жить будет. Все наше оружие из города у нас, утрат нет - ну, кроме наградного - встала жена начальника оружейки - начальник склада вооружения изолятора - То, что мальчики привезли, оприходуем, там много, но все вразнобой. Патронов много...
- Хоть это радует... откинулся на спинку стула Климов - Хотя в остальном... В общем, так. Довожу печальное. Начальник с БиОРом и Равильевич погибли - их машину видели сгоревшей у эстакады на выезде...
Зал отреагировал полной тишиной - погибшие особой любовью не пользовались, да и на общем фоне потери эти не казались такими уж и важными. Важнее были живые.
- Про конверты удалось чуть разобраться, тащ полковник... - встал ЗНШ, весь в синяках, с замотанной головой.
- Сиди уже. Что нашел?
- Два месяца назад был фельдъегерь, было по описи три пакета, с пометкой "в руки" - девки из секретки вспомнили и дежурный. Так вот, шеф их получил, но в секретку не передал. Инженера вскрыли его сейф, но там только пустые пакеты. Так что они были у него...
- Нихера не ясно, но и на том спасибо. Медики, что у вас?
- Лекарств, как всегда... Развернули госпиталь тут, на базе "больнички". Пациентов много, но лежачих пока размещаем. Хорошая есть помощь от прибывших - и врачи, и медсестры. Пока справляемся. И да, есть информация, что во дворе в Управлении здравоохранения стоит подвижная операционная - ее с Москвы выделили, собирались торжественно передавать. Если есть возможность...
- Миш, отметь себе - кивнул Климов командиру спецназа. Тот кинул в ответ и черканул что-то в блокноте, который сунул обратно в карман на рукаве - Режим!
Встал высокий сутулый подполковник - начальник режима управления.
- По жуликам все по литер "М" . "Восьмерка" распущена, аналогично общая часть "куста". Строгий на "кусте" сидит, по остальным информации нет. Детская сидит, изолятор распущен, кроме отдельных "хат". Всех оставшихся пересунули поплотнее, уже беспорядочно, корпуса освобождаем под размещение. Расконвой почти весь остался, занимаются по распорядку.
- По оставшимся - есть мнение, что надо заканчивать... - вступил Саня - Насколько знаю, в войну так и было...
- Я подумаю и решу. На всякий случай, найдите Фому, он помнит времена до моратория... Всем есть, чем заняться? Тогда свободны.
Спустившись во внутренний двор, Саня позвонил в дверь на корпус и, дождавшись треска ЭМЗ , вошел в короткий коридор перед дежуркой. Обычно чистый и холодный, он был грязен, забит людьми и в глухую прокурен. В дежурке и комнате отдыха битком набилось сотрудников в синей "кукле", среди них толкалось несколько фигур в гражданке и пара спецов в зеленом. Стоял гам, шум и мат - обычная, в принципе, картина для ЧП в учреждении. Вот только ЧП было слишком большое.
Саня расстегнул куртку и подошел поближе. На столе дежурного сидел Юра - бывший коллега Сани, опер из управления, курировавший СИЗО, и пил из чайника воду. Народ смотрел на него требующими продолжения взглядами - видимо он рассказывал что-то интересное.
- И чего дальше, Романыч? - спросил кто-то из сотрудников. Так отчего-то сложилось, что все опера по СИЗО в управлении за последние годы были Романовичами.
- Дальше - вообще пиздец! - поставил на стол чайник Юра - Я за родителями метнулся, там дома соседние, так эти двое там в рукопашную хуярят! В херне какой-то брезентовой, с топорами... Я выскочил, дай, думаю, сначала из "травмы" резинками помогу - давай стрелять. Смотрю - блядь, в штабного попал! Аж видно было, как пуля по спине шмякнула! А ему хоть бы хуй, дальше хуярит! А Петя-животновод мне орет - не мешай, типа, справляемся!
Народ вокруг заржал.
- Да, вообще... Они отморозки еще те! - добавил Юра и кивнул на спецов - Им бы к вам!
- Не, у нас своих отморозков хватает! Широкий, вон, полгорода с баллонником прошел, семью вез - машина сдохла...- рассмеялся громадного роста парень в застиранном масхалате.
- Ну, он "крапарь"...
- Ну, это когда еще было! Его в девяносто девятом в Ханкале уже в Ми-8 не пускали, говорили, только "коровой" !
Толпа заржала еще громче.
- Парни, что нового? - спросил негромко Саня. Большинство присутствующих притихло и повернулось к нему.
- Сань, ты как? - осторожно спросил ДПНСИ , сидевший за пультом внутренней сигнализации.
- Не выспался... - протянул режимник. Раздались осторожные смешки. После того, как три дня назад началась заваруха, и внезапно из игры выпали и ответственный, и дежурный, Саня принял на себя командование сменой и, по сути, его усилиями удалось спасти ситуацию и сохранить изолятор. Теперь к нему относились если не как к герою, то чуть ли не как к большому начальнику.
- Нового особо ничего. Окапываемся по мере сил, даже сейчас работа идет - начал рассказывать дежурный - дальнюю стену у "управы" уже нарастили, старыми блоками, что у "конвоя" лежали, теперь новую строим, по "восьмерку", от "монтажки" до углового дома и от него до котельной. Потом и там до хоздвора расширим - на восьмерке блоков оказалось до ебени матери, и краны есть. Да и строймагазин за забором...
Вот это было хорошей новостью. По нынешним меркам "рабица" и мешки с песком были так себе инженерным оборудованием, а вот бетонные блоки для фундамента - совсем другое дело. Благо, противник средствами против них не располагал вовсе.
- Это здорово. А что по людям? - вот тут народ притих окончательно. Хоть все и складывалось очень удачно, но все равно слишком много было тех, кто погиб или числился пока пропавшим без вести.
- Хуево по людям, чего уж тут... Вот у тебя сколько не вышло?
- Зяма только. Но он в отпуске, у родителей в Туле...
- А я со своей смены один... А в "восьмерке" так вообще почти никого. Про "мирняк" я вообще...
- Молчи... В управу теперь как, улицей можно?
- Можно, но лучше через окно. У шлюза лестница, по ней.
- Тогда я полез - Саня развернулся и бочком начал протискиваться в сторону выхода.
У шлюза действительно стояла лестница - старая, заляпанная краской, оставшаяся со времен покраски первого корпуса. Ее длины как раз хватало достать до крыши двухэтажного КПП, которое примыкало к зданию Управления. На самой крыше уже отодвинули спирали АСКЛ и обложили мешками с песком некое подобие пулеметной ячейки, только без пулеметчика. Впрочем, в окне управления маячила какая-то фигура.
Саня застегнул куртку, натянул шапку из темно-серого меха чебурашки, обычно красовавшуюся у него на затылке, пониже и полез вверх. Лестница скрипела, но стоящие под ней конвойские в своих старинных бронежилетах курили спокойно и не торопились разбегаться. Забравшись на крышу, капитан отряхнул штаны и бодро прошагал к окну. Фигура в нем колыхнулась и большая пластиковая рама открылась.
- Здорово, тюрьма! - донесся оттуда поверх ствола РПК довольный голос - Как сам?
- Как сала килограмм! - негромко ответил Саня.
- Не заходи, покурим - ответили из окна и на крышу с подоконника спрыгнули два силуэта. Расположив пулемет на крыше, один из них подошел поближе и чиркнул зажигалкой. Старый капитан Иваныч по кличке Лом, среднего роста крепкий мужик в форменном бушлате и модной неуставной кепке, протянул Сане руку.
- Здорово, Иваныч!
- Здоровей видали - пыхнул сигаретой Лом - Как у вас там?
- Да та же жопа, что и у вас, только в целлофановом пакете... - развел руками молодой капитан.
- Привет, Сань! - подошел второй сотрудник, дежурный Женя, с АКСУ на плече и в каске - Прогуляемся до "первого"? А то у нас обход, а Иванычу в облом...
- Давай...
Они пошли почти по самому внешнему краю крыши буквой "Г" располагавшегося с угла территории СИЗО блока КПП и комнаты приема передач. Длинное плечо выходило на внутренний плац, короткое же примыкало к слепому торцу соседнего жилого дома и самым краем выходило на внешний периметр.
С длинной стороны открывался вид на заставленный машинами плац и кипящую у обоих его торцов работу - на дальнем сновали люди, что-то звенело и стучало, а у ближнего разгружали во двор спецназа тентованный "КАМАЗ".
- Дальнюю стену возвели уже - заметив интерес Сани, пояснил дежурный - Теперь мостки возводят, что б на ней дежурить. Леса строительные разбирают, которые на "городке" вокруг стояли, и туда в один уровень.
- Крепко сложили? А то под горкой сидим - помнишь, как в Юркино дежурство эти олени приехали? - спросил Саня. Года два тому назад в субботу два пьяных оленя на новенькой "октавии" забыли нажать на тормоза и смело протаранили заборчик с воротами, снеся одну опору.
- Это херня! Лет пять тому как - еще до тебя - один ишак хорошо разогнался и насквозь прошел! Тогда начальник только приехал, из машины вышел, стал фуражку одевать - сзади баммм! Он поворачивается - а там вместо его "ниссана" "нива" стоит, а "ниссан" в жопу поймал и улетел почти сюда, к шлюзу! - Женя заржал - Не, хорошо поставили, с усилением...
- Надеюсь...
- Не, нормально, не ссы! Там же ливневка снаружи - так в нее блоки вертикально поставили каждый метр - если блок и разворотят, то только старый забор за ним снесут. А внутренний только потом.
- Хотелось бы верить...
- О, глянь! - они свернули на короткую часть крыши и поднялись по маленькой лесенке на крышу первого корпуса. - Узнаешь фигуру?
- Неа - вгляделся в сумерки, плохо разгоняемые фонарями, светящими по периметру, Саня.
- Это проклятье наше! Всю кукушку нам снесла! - снова заржал Женя - Бабка из этого дома, умалишенная! Все на прием записывалась к начальнику - то ее инопланетяне из квартиры выживают, то к ней ниндзя на балкон лезут. Еще КГБ за ней следил, но она маскировалась - беретики переодевала!
- Это что, она? - удивился капитан.
- Да!
- Я думал, сдохла давно...
- Не, на дурке загорала, пару месяцев, как выписали. Уже приходила раз...
- Вот ты какая... Даже сейчас никак от нас не отъебешься... - и Саня присмотрелся повнимательнее. Внизу, по двору, примыкающему к толстой кирпичной стене маскировочного ограждения, мимо загаженных собаками сугробов и поломанных качелей, подволакивая явно поломанную ногу и с трудом удерживая равновесие из-за оторванной почти по плечо левой руки, скаля остатки зубов в разорванном рту, ковыляло, смотря мертвыми бельмами глаз прямо перед собой, тело в грязно-бардовом пальто, когда-то бывшее злостной жалобщицей и скандалисткой, известной всему Управлению как Бабушка С Четырьмя Беретами.