В тот день, когда началось светопреставление, Саня заступил ответственным по учреждению от режима. Вообще, дело это было временное - обычно ДПНСИ для командования дежурной сменой хватало за глаза, но очередное указание с Москвы в сумме с несколькими сложными клиентами привело к тому, что в пару к ответственному по охране стали выставлять еще и аналогичного мученика по режиму.
После планерки у шефа начался обычный сумасшедший день - плановый обход корпусов, потом выборочный шмон , потом разгон в отряде хозобслуги . В обед Саня прошелся по корпусам еще раз, с "баландером" , послушал, о чем говорит тюрьма.
А слухи по хатам ходили странные. Говорили, что в Москве с утра творится какая-то странная хуйня, дескать, объявились какие-то психи, нападающие на людей. Найдя у дверей в штаб начопера Майорова, Саня поделился с ним и стоящими сотрудниками этой, без всякого сомнения, грандиозной новостью.
- Прикольно... - сплюнув коричневую от никотина слюну, мотнул лысеющей головой Майоров - Ну нападают и нападают, всегда нападали. Вот, помню, в девяносто девятом у нас один решетку в "стакане" перегрызть пытался, все бивни на "сборке" оставил. Тут другое плохо - опять трубки по корпусам ходят, пора погром устраивать...
- Может, наркоты какие? - предположил кто-то из присутствующих.
- Вот, тебе делать больше нечего, этой дурью заморочиваться? Дерни Бахтиёра из камеры, он про наркоту все знает... - Майоров отщелкнул уголек от окурка и направился в сторону двери в дежурку - А мне надо трубки искать...
Бахтиёр Мамиджонов был не просто наркоторговцем, а наркоторговцем интересным - доктор химических наук, преподаватель в одном из ВУЗов Душанбе, он любил наркотики всей душой. Он изучал их, их производство, действие на наркоманов, сбыт и ответственность, но сам не употреблял. Диаспора снабжала его всеми новинками в обмен на советы по разбавлению и прочей мутке, но в один прекрасный день он решил найти чего-нибудь сам и незамедлительно попал на контрольную закупку. В итоге по причине иностранного гражданства был заперт за следствием в СИЗО, и начал в обмен на хорошие сигареты консультировать уже оперов - по поиску и распознаванию зелья. При этом надо отметить, что никого так и не сдал, хотя и знал, надо полагать, чуть ли не всех барыг-таджиков в области.
Мысль поговорить с Бахтиёром казалось здравой, но было лень. Сочинив очередные бумажки в управление и составив график плановых обысков на следующую неделю, Саня подписал их у начальника, пребывавшего в ожидании грозящего на неделе прихода прокурора в омерзительном настроении, и, зарегистрировав, что необходимо, в канцелярии, вышел "за зону" .
Идти до управления было метров пятьдесят, если не меньше, но он решил не торопиться. Достав сигарету, он встал в давно известный сотрудникам мертвый для камер наблюдения угол и, не застегивая бушлат, закурил и достал телефон. Беглый просмотр Интернета подтвердил слухи, болтающиеся по камерам - в Москве действительно было уже несколько случаев нападения психов на людей. Они дрались, норовили укусить жертв и не реагировали на обычные в таких случаях спецсредства - ПР и "Резеду" .
Москва - тот еще дурдом, подумал Саня. Ему самому столица Родины не нравилась совершенно. Огромное, шумное и вонючее место, полное людей и машин, вызывало у него омерзение даже на фоне замшело-провинциальной Калуги. Ездил он туда редко, только по необходимости, и старался свалить оттуда как можно быстрее.
Войдя в здание управления, он на ходу поздоровался с дежурным и легким шагом взлетел на третий этаж. Но пошел не к Романычу, который курировал режим в изоляторах, а к своим бывшим коллегам-операм.
- Салям пополам! - постучал он в железную дверь кабинета.
- О, политическая эмиграция пожаловала! - заржал один из сидящих в кабинете оперов, капитан Сережа. Скоро пенсионер, он все еще дожидался майорской звезды, так как начинал с рядовых еще в ВВ. Отличался он, как и большая часть "правильных" сотрудников, хамством, язвительным юмором и специфическими понятиями о добре и зле. При этом человеком он был в принципе хорошим, местами даже отзывчивым и добрым. Но видно этого не было.
- Подъебывай, подъебывай, скоро один останешься...
- Останусь, хуле... Ты ушел, Азат ушел, эти двое тоже куда-то мылятся... Да, хомяки джунгарские?
Джунгарские хомяки - два других опера, подполковник Сема и старлей Валера, потупили глаза. В принципе, Саня знал эту историю. Пару месяцев назад сводный десант оперов и режимников провел сокрушительную проверку в Думиничской колонии, выявил кучу нарушений, но вышло как обычно - наказали не виновных, а тех, кто выявил нарушения. Видя такой авангардизм руководства, службы начали роптать. В итоге все, кто мог хоть куда-то уйти, перевестись или любым другим способом зашариться, прикладывали все усилия к побегу из управления. Саня выбрал перевод в СИЗО на нижестоящую, капитаном на капитанскую, Азат с боем перевелся в спецназ, а Сема и Валера надумали перевестись куда-то к "смежникам" . Куда конкретно, не говорили, да никто и не спрашивал, боясь сглазить. Руководство пока тоже было не в курсе - круговая порука.
А Сережа сидел - в отличие от уже заработавшего пенсию Семы и молодого и зеленого Валеры, ему было, что терять.
- Слыхали, что в Москве творится?
- А слыхал, что в "кусте" творится? Половина СУСа на "якорь" села ! - ткнул в ответ Сема - А в Москве что?
- Психи на людей нападают!
- Эка невидаль! Там людей и так много, проредит по чуть, не страшно...- не отрываясь от компьютера, ответил Валера, и в этот момент в дверь постучали.
- Я так и думал! Привет честной компании! - в полуоткрытую дверь бочком протиснулся замначальника штаба.
- Во, еще один на чемоданах сидящий! - отреагировал Сережа.
- Здорово! - протянул вошедшему руку Саня - А ты чего?
- Да все тоже... Валить надо, пока при памяти, тухло тут стало, особенно у нас...
- И девок своих бросишь? - без всякой иронии в голосе поинтересовался у штабного Сема.
- Девок да, жалко. Хорошие девки, умные. Но терпения уже нет никакого - штабной ткнул себе в шею тремя пальцами - Вообще уже вилы!
- Ладно, вы тут трындите, а я к Юре пошел - поднялся со стула Саня.
- Давай, дезертир! - наградил его в спину Сережа.
С подполковником Юрием Романовичем - наследником по должности Антона Романовича и сокамерником бывшего в отгуле Алексея Романовича - Саня засиделся, согласовывая режимные мероприятия вместо легшего на ВВК начальника отдела режима, почти до конца рабочего дня. В итоге, к себе в СИЗО он вернулся только после шести вечера, когда весь штабной люд, не задействованный на корпусах, уже разошелся по домам, и в учреждении остался только персонал дежурной смены и караула.
Поручкавшись с курившим у шлюза начкаром, Саня узнал, что только что из изолятора выехала "скорая", которая приезжала к сердечнику - престарелому коррупционеру из Городской Думы, которого взяли под стражу буквально пару дней назад. Сплюнув, предвкушая потрясающую ночь, капитан направился в дежурку.
- Слушай, маякни в управу , что тут на втором сердечник, может быть к утру "минус один", пусть морально подготовят руководство - через окошко обратился он к дежурному - Этап когда у нас?
- В десять, все по плану.
- Тогда я у себя, вздремну пойду.
Скрипучий продавленный диван в кабинете и старое солдатское одеяло, ставшие за пару месяцев уже родными, встретили его радушно, и Саня заснул буквально за пару минут.
Проснулся Саня сам, без будильника. Еще с армии заведенные часы при необходимости будили строго за пятнадцать минут до срока, давая лишь одну осечку - если в подъеме не было действительной необходимости. Так что встать без будильника дома в выходной было для него делом нереальным.
Потянувшись, он поплотнее завернулся в куртку и посидел пару минут, уставившись на стену. Сейчас принять этап - благо, небольшой - на час нервотрепки, а потом обход, и можно прикорнуть еще на часок, если все пойдет гладко. Но сначала дела.
Спустившись из штаба во внутренний двор первого корпуса, он застал у ворот шлюза совершенно неожиданного гостя. Там стоял Леха Романыч - второй опер по СИЗО из управления, сегодня официально прибывавший в отгуле.
- Здорово, гвардия! - поприветствовал его Саня. До омута уголовно-исполнительной системы Алексей служил в гвардейской Кантемировской дивизии, о чем ему ежедневно напоминало руководство. Как в анекдоте - "Ты же гвардеец!", вот только пулемет не строчил.
- Здоровей видали, и то не ссали... Как тюрьма? - нахохлившийся, он втягивал голову поглубже в воротник бушлата и явно мерз.
- Да хули ей будет? Она ж каменная! Ты-то каким ветром, ты ж в отгуле?
- Ага. В отгуле. Юрик на "дальний кордон" собирается с утра, выспаться надо человеку, а у вас тут бардак без пригляду.
- Давай, давай... Как замполит, честно слово. Где у нас бардак? Подворотнички грязные? Так их вообще отменили! - набычился Саня.
- Ладно, не кипятись! Ты же знаешь, посидельцы у вас нынче резонансные, начальство жопой гвозди из табуреток выдергивает, как бы чего не вышло. Вот, приперся осуществлять...
- Ладно, нормально все. Чифирнем, пока конвой дрочится?
- А давай!..
Они прошли в дежурку, оккупировали стол помдежа , заварили себе по два пакетика ядреного хозяйского "Черного ворона" - чая УИСовского производства для собственных нужд - и обстоятельно начали его пить. Все равно караул будет досматривать прибывший автозак долго и муторно, кто на совесть, а кто на страх - "особисты" за отсутствие тщания пыжили сотрудников с исключительным задором.
- Юра, конечно, парень хороший. Вот только нет такой в армии должности! - закинув одну длинную ногу поверх другой, начал Леха - Я только в электричку сел, еле влез, блядь, в эту теплушку зеленую - зря машину оставил, не так уж и пил! - как он звонит и давай... "Леха, Леха, пиздец, все пропало, гипс снимают, клиент уезжает..."
- Он может, он занудный... - улыбнулся Саня. Жизнерадостный Юра умел при необходимости становиться невыносимо занудным и доебчивым, отчего временами от него прятались все, до кого он мог доколебаться.
- Ага... Мало мне в столице геморроя, так он еще...
- А чего в столице? Ты же вроде как к бабе ездил? - в свете утренних слухов заинтересовался Саня.
- К бабе - холостому Лехе было не в облом гонять каждую неделю по двести километров в Москву по кобелиным нуждам, но оно и не мудрено - по этим самым кобелиным и пятьсот не крюк - С этим то все как раз и нормально. Но вот с утра что началось - мрак. Там рядом фабрика какая-то, там ночью то ли взорвали что-то, то ли просто стена какая наебнулась - менты, крики-вопли, стрельба. Ну, я оттуда по холодку сдернул в центр, побродить, по шкурникам своим - так на Кутузовском менты брали кого-то, что ли ... В итоге, как на дагестанской свадьбе - все кричат, стрельба, гам, шум... В итоге пожрал только на Киевском, чебуреком с пивом, и домой. Еду и думаю - больше в столицу без ружья не поеду!
Засмеялся за пультом помдеж. Саня тоже заржал, но на душе было не весело. Каким-то внутренним чувством, не подводившим его никогда, он ощущал сгущающиеся неприятности, грозящие большим головняком.
Пискнул электрозамок на двери и в дежурку вошел ДПНСИ, отряхивая капли от растаявшего снега с воротника.
- Все, зашла машина, пошли принимать...
Этап был небольшой - пятеро жуликов на "встречном" , из прилегающих областей. Теперь им надо было ждать подходящего "сквозняка" - проходящего железнодорожного конвоя, который доставит их в соответствии в распределением в регион будущей "отсидки". Режимники быстро прошмонали самих этапируемых и их вещи, сотрудница спецчасти приняла документы, и дежурная смена принялась неторопливо разводить определенных в "стаканы" клиентов по камерам.
- Пошли по корпусам погуляем? - предложил Леха.
- Давай, все равно пора обход делать...- без особого энтузиазма согласился Саня.
Корпуса встретили сотрудников тишиной - мощный пресс дневных шмонов измотал клиентов, и они почти все спали. Конечно, что-то определенно творилось в отдельных хатах, но на то он и обход, чтобы все пресечь.
- Как обстановка? - спросил Саня у инспектора на коридоре .
- Да как обычно... - молодой сержант пожал плечами - Эти вот "дорогу" навострили, сейчас "коня" погонят . Я дежурку настрополил, как пойдет, они дернут...
Он указал на дверь одной из камер, за которой местные жители весь день втихаря плели веревку и закидывали ее в соседний корпус.
- Хорошо, давай сам тогда, мы дальше пошли... - если инспектор замыслил гнусный план по перехвату, то пусть теперь сам разбирается.
Подъем на второй этаж по древним, как сама тюрьма, чугунным лестницам был отдельной процедурой - ступать надо было тихо, потому что каблуки форменных туфель и гулкие подошвы берцев мгновенно извещали обитателей камер о приходе кого-то постороннего.
- Спокойной ночи! - поприветствовал Саня перетянутую ремнем с висящей дубинкой и баллончиком девушку-инспектора - Бахтиёр у тебя в какой?
- В тридцать второй.
- Спит?
- Нет, наверное, но на шконке . У меня все на шконках - вчера пожарник ночью приходил, с курением боролся...- девушка тихо засмеялась. Измученный постоянными нападками руководства, прокуратуры и госпожнадзора начальник ведомственной пожарной службы накануне пришел ночью с обходом и наткнулся на полную камеру бакланов-первоходов , задорно куривших, лежа на шконках. На замечание его они не отреагировали, и ему стало очень досадно от такого равнодушия подследственных к вопросам профилактики возгораний. В итоге он дал вводную "Пожар в камере", после чего инспектор бодро раскатал пожарный рукав, а пожарник подал в хату струю под напором. После такого ночного душа весь этаж должен был стать, как шелковый.
Саня отодвинул шторку на глазке в двери тридцать второй и оглядел камеру. Действительно, все валялись на нарах, причем накрывшись одеялами. Бахтиёр располагался на крайних слева нарах снизу и внимательно изучал мигнувшую светом дверь. Стараясь быть так можно тише, Саня открыл "волчок" .
- Бахтиёр! Ау! Пойди сюда!
- Так режим, гражданин начальник! - с улыбкой отозвался таджик.
- Бахтиёр, не еби мне мозги. Режим тут это я!
- Да, гражданин начальник - склонился к открывшемуся окошку профессор.
- Скажи мне, Бахтиёр, ты же про дурь все знаешь... Может человек под какой химией на людей нападать и кусаться?
- Ну, если ему покажется, что он собака, то может... А чего?
- А несколько людей сразу? - не отвечая на вопрос подследственного, задал свой режимник.
- Ну, если вместе курили, то могут, в принципе, но маловероятно...
- То есть, если в разных местах, то не могут?
- Очень мало вероятно, почти и не бывает так...Так что случилось-то?
- Да ничего, в Москве психи людей кусают...
- Так то Москва! Там все может быть, там шайтан в людях сидит...
- Эх ты, Бахтиёр! Шайтан... А еще профессор! - укорил таджика Саня - Ладно, спасибо, иди спать...
- Спокойной ночи, гражданин начальник!..
Саня закрыл "волчок" и догнал стоящего у дальнего перехода Леху.
- Открывай! - кивнул тот на дверь с надписью "Закрой замок на два оборота" - Чего ты у него выпытывал?
- А ты в Москве психов не видел? Которые людей кусают? - Саня нажал кнопку на переговорном устройстве у двери и внятно произнес в микрофон - Шестьдесят седьмой, переход!
- Нет. А что, есть такие?
- Говорят, есть. Вот, подумал узнать, может под наркотой? - дождавшись треска ЭМЗ, Саня дважды провернул ключ в замке и распахнул дверь.
- И что варщик сказал? - Леха проскочил в дверь и развернулся к закрывавшему замок капитану.
- Да не варщик он, так, случайный пассажир. Сказал, один еще может так. А вот несколько, да еще в разных местах - никак...
Они прошли по темному коридору, дошли до следующей двери, и, пройдя через нее, оказались на лестнице.
- В отряд пойдем или на больничку ? - спросил опер из управления.
- С сердечником не хочешь пообщаться? - кивнул на решетку, перекрывавшую пролет лестницы, ведущей наверх, Саня.
- Да не, я с ним уже беседовал. Сразу, как пришел. Его скорая обколола, но вывозить отказались - типа, случай не критический. А как дойдет - нам прокуратура жопу рвать будет...
- Это да... Тогда на х/о?
- Давай...
Стоило им выйти на крыльцо, в кармане у Сани ожила рация.
- Двести тридцать седьмой - Абакану!
- На связи, двести тридцать седьмой!
- Подойди на Абакан!
- Принял! - Саня убрал радиостанцию обратно в нагрудный карман и повернулся к Лехе - Сходили. Пошли теперь в дежурку...
- Саня, там пиздец! - запричитал ДПНСИ, стоило только Сане с Лехой войти в узкий коридор перед дежурной частью - Ему совсем захужело, кажись, будет жмур!
- Блядь, совсем хорошо - пробормотал себе под нос Леха. Саня просунул голову в окно дежурки.
- "Скорая" едет? Фельдшер там? Караул готов к вывозу?
- Да готовы все! Но это же пиздец, нас затаскают!..
- Леша, пошли, пусть он один тут паникует! - и гремя ключами, офицеры понеслись на корпус.
У открытой двери камеры суетливо прохаживался инспектор, через пару метров у него курили кинолог с худой меланхоличной овчаркой и ПНК , а из самой камеры доносился зычный бас фельдшерицы.
- Блядь, где жмет? Тут? Да ты соси таблетку, соси, сейчас уколю, скорая едет!..
Вбежали по чугунным ступеням врач и санитар со скорой. Молодые, непривычные к стенам изолятора, они больше крутили головами в синих воротниках форменных своих тужурок, чем стремились к пациенту. Правда, не без труда вломившись без их присутствия тесную одиночку, бросились на коррупционера-сердечника как коршуны, застрекотали врачебными терминами, но быстро перестали.
- Надо вывозить! - лицо врача скорой было бледноватое, но голос спокойным - Тут не откачаем!
- Его на руках нести можно? Носилки не протащим... - спросил Леха, привычно застегивая бушлат и бочком ныряя в камеру.
- Можно, берите его!
Врач и управленческий режимник подхватили больного под руки и потащили к переходу. Впереди них рысцой побежал Саня с ключами, а замыкали процессию кинолог, ПНК и фельдшер скорой со своим медицинским чемоданом.
Во внутреннем дворе охрана шустро отвалила в другую сторону, а остальные рванули в сторону шлюза. Внезапно больной на руках у врача и сотрудника захрипел и закатил глаза.
- Крикните, чтобы носилки достали! - врач явно начал нервничать.
Дверь в шлюз открылась и оттуда выглянул начкар. Увидев процессию, он отшелкнул окурок и дернулся обратно. Раздался грохот дверей "скорой".
Пациента занесли в шлюз и стали аккуратно укладывать на носилки, вытащенные из красно-белой "газели" усталым водителем с грустным пропитым лицом. Депутат хрипел, лицо его совсем побелело, руки дергались. Внезапно Саня понял, что его однозначно не довезут.
- Привяжите к носилкам! - влез начальник караула. Врач от него только отмахнулся - Привяжите!
- Нельзя грудь сдавливать!.. Не мешайте!
- Да мне похуй... - тихо отозвался старлей в камуфляжной куртке-"пилоте" и, отойдя к нескольким своим сотрудникам, вернулся с двумя наручниками, которые ловко застегнул на руках больного и боковинах носилок.
- Что вы делаете! Немедленно снимите! - начал было врач, и тут депутат на носилках резко затих.
- Пиздец... - в наступившей тишине четко проговорил Саня.
- Нет, ребята, не уедите - начкар был невыносимо спокоен, ведь ему в данном случае вообще ничего не угрожало. Клиент режимную территорию не покинул, все вопросы в отдел безопасности.
- Ну это же беспредел! - у врача, несмотря на холод и сквозняки в шлюзе, лоб был покрыт потом, колени форменных синих штанов были в грязи, а руки тряслись - он только что прекратил попытки реанимировать так не вовремя отошедшего народного избранника. Фельдшер его вообще забился в кузов "скорой помощи" и курил там, не поворачиваясь в сторону лежащего у досмотровой ямы трупа.
- Наоборот, все по закону! - спокойно гнул свое начкар - Сейчас приедет руководство, прокурор, заактируем - и поедете!
- Да ебись он в рот, прокурор ваш! - перешел на крик врач. Все сотрудники в шлюзе встрепенулись, а служебная собака коротко взвизгнула от возбуждения. Обстановка накалялась, в и без того наэлектризованном воздухе, казалось, вот-вот появятся искры и разряды.
- Брат, пойди сюда! - взял врача за рукав Саня. Оттащив его к мосткам лестницы КПП, он наклонился к нему и тихо начал - Ты не нервничай!.. Куришь?
Врач мотнул головой.
- Вот и правильно, не надо! Ты пойми, на нас косяк за этого хуя повис не меньше вашего. Вас максимум накажут, а у нас и посадить могут...Так что потерпи чутка, хорошо? А я потом тебе лично стакан налью, большой стакан, с горкой! Договорились?
- Да нахуй мне твой стакан?.. - начал было опять врач, но, сплюнув, мотнул головой еще раз - Договорились...
- Вот и ладушки, вот и слава Богу...
Оставив врача, Саня повернулся к лежащему на носилках телу. Рядом с ним на корточках сидел спокойный начкар и снимал наручники, поглядывая через плечо на висящую под потолком камеру наблюдения. Закончив, он убрал свои "скрепки" в чехол на поясе, а вторые отдал одному из часовых. Из машины вылез фельдшер, и, уминая в пальцах окурок, начал водить глазами по углам помещения.
- Да тут бросай, это ж не место преступления! - окрикнул его с мостков Леха, и в этот момент тело на носилках неожиданно дернулось.
Бросив окурок, фельдшер одним прыжком оказался у носилок, упал на колени, руками прижимая плечи начавшего подниматься депутата, и приложил ему ухо к груди.
Все присутствующие даже не успели сделать и шага, как депутат, еще минуту назад мирно лежавший на носилках натуральным трупом, обхватил руками голову медика и вцепился зубами ему в шею. Крик резанул по ушам с такой силой, что Саня даже оступился назад. Его обогнал один из часовых, за ним рванулся помдеж с занесенным ПРом, ловко пробивая кончиком палки по локтю депутата. Сквозь крик проступил хруст ломающейся кости. Часовой, откинув автомат за спину, оттащил кричащего фельдшера от окровавленного депутата, который, кажется, запутался в не застегнутых ремнях носилок и пытался встать.
- Лежать, руки за голову! - проорал помдеж, еще раз рубанул дубинкой ожившего мертвеца, но тот не отреагировал ни на крик, ни на удар - Лежать, сука!
Третий удар он направил уже в голову, но и это не дало ничего, кроме того, что копошащийся рванул в его сторону, и почти встал на ноги.
- Назад! - заорал, отскакивая, прапорщик, и в этот момент до депутата добежал начкар. Схватив шатающегося на месте бывшего трупа за плечо, он развернул его к себе и со всего маху ударил его в лицо рукоятью пистолета. Отскочив от покачнувшегося от удара, он навел на окровавленное лицо подследственного ПМ и заорал на весь изолятор:
- На колени, пидор!
Но "пидор" вместо этого сделал шаг в сторону кричавшего и поднял глаза. Увидев их взгляд, Сашка вскрикнул - настолько мертвыми были эти мутные шнифты, настолько мало в них было человеческого. Саня видел и глаза наркоманов, и глаза психов, но те оставались человеческими. Эти - нет.
Хлестнул по ушам выстрел. Сжимая двумя руками ПМ, начкар, а с ним и все остальные присутствующие с ужасом глядели на кровавую дыру в груди депутата, продолжавшего, как ни в чем не бывало, двигаться в их сторону.
- Убей его! - заорал врач, и начкар сделал еще два выстрела. От каждого из них ходячий труп дергался, отступал назад, но продолжал идти вперед, скаля окровавленные зубы и вперившись немигающим взглядом в людей. Тщательно прицелившись, с пяти шагов, начкар плавно потянул спуск и четвертым выстрелом попал депутату точно в лоб. Тот качнулся назад и жестко, как деревянный, упал на бетонный пол шлюза.
- Еб твою мать... - протянул в повисшей тишине, нарушаемой только скулежом собаки и всхлипами фельдшера на руках у часового, Леха. Начкар трясущимися руками пытался впихнуть пистолет в негнущуюся кобуру. Внезапно раздался стон врача - его шумно стошнило.
- Вот вы какие, кусачие психи из Москвы... - выплюнул Саня - Ебать вас неловко...