Революция - это почта, телеграф... Останкино и окровавленный ёпрст у стенки. Это вьюууууххххх... и пошёл, пошёл "Стингер". И пылающий хеликоптер валится на здание охранки. Непременно на. Иначе во-первых не зрелищно, во-вторых нет парализации работы и эмоционального воздействия. И ещё раз вьюююууухххх.... вторая вертушка горит на поле, не успев взлететь.
- Ребята, вы же свои, хоть и полиция?
- Как же ты сынок, да на мать старушку также руку подымашь?
- Армия и народ едины, урррра!!!
Скорый рррреволюционный суд, разнообразные чаушески падают в пыль, разметав руки и кровавые брызги напоследок.
Эхххх, руки уже не справляются. Хорошо было французам - учёные для них старались.
А потом празднества, все целуются, обнимаются, поздравляют с великой датой. Чтобы на следующий день жрать друг друга с возрастающим энтузиазмом и без масла. Потом революция, словно мать-паучиха, доедает тех детей, что уцелели. И снова мир, да благодать, да лица те же. В лучшем случае. В худшем - глядь, понавылезли рыла. Из чуланов да подполий, где от смуты хоронились до поры, до времени, пока опасно. Их времечко пришло, им теперь править.... Восприять, так сказать, расеянскую величественность и духовность. Оно, конешно, мы, всё-таки, Европы. Надоть жеж оттудава опыт перенимать.
- Так скажу, бояре, был вот во хранциях докторишка один, так одно полезное дело придумал... Ладно, потом, чуток попозжа. Сейчас - праздники у нас.
Ну, тут пошли скоморохи в рясах, образины со свастиками, палачи с улыбками предвкушающими.... далее не интересно. Кровь, полярная ночь, вой лагерных псов несётся над тундрой. Кончилось. Снова "воруют-с", остальные молчат. Кто живой, да на свободе. Лишь морозы трещат осинами над русскими мерзлыми болотами.