Стасенков Григорий Владимирович : другие произведения.

Странный роман (1975 год)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Памяти любимому отцу посвящается... Данная поэма была случайно найдена среди старых, пожелтевших бумаг, на которых нашли свой приют стихи, письма и мысли, написанные моим отцом в молодости, когда в нём ещё пылал огонь внутреннего поэта.
  А.С. Пушкину:
  Не обессудьте, но это посвящено Вам, все здесь проникнуто желанием подражать Вам, быть хоть на чуть-чуть, хоть на несоизмеримо малое расстояние ближе к Вашему величию.
  
  -1-
  
  Известно всем на белом свете -
  То каждый должен с детства знать -
  Что человек рожден на свете,
  Чтоб жизнь прожить и рассказать...
  
  Неважно как: стихами, в прозе,
  В томах иль в пыльном дневнике
  Друзьям, врагам, себе иль озе*
  В угаре пьяном иль в тоске.
  
  Свой опыт, каждому он ценен,
  В дворцах и среди грязных стен
  Живёт в нас Бальмонт и Есенин,
  И Шопенгауэр и Твен.
  
  И чуть узнав, мы поучаем,
  И чуть увидев, мы орём,
  Пусть натощак или за чаем
  Мы смело "труд" учить берём.
  
  И хоть никто не станет в луже
  Зрить отражения цветов...
  Но, право! Чем других я хуже?
  И вот уж опус мой готов.
  
  -2-
  
  В одном невзрачном городишке
  Рождались, жили чуть греша,
  Играли вечером в картишки
  И умирали не спеша.
  
  Немало дыр таких на свете,
  И вот в одной в четверг с утра
  Родился мальчик, крещен Петей,
  Раздался крик et cetera*.
  
  А мать, увидевши малютку,
  Вдруг к сыну повернув спиной.
  И, огорчив всех не на шутку,
  Ушла под вечер в мир иной.
  
  Из глаз отца слеза упала,
  Шепнул он: "Не волнуйся мать".
  Во что бы то ему ни стало
  Он сына сможет воспитать.
  
  А сын, как говорят в былине,
  Рос не по дням, а по часам.
  Но, помня старый сказ о глине*,
  Мы все привыкли к чудесам.
  
  И вот он вырос. И, о боги!
  Огни-глаза в ржаном венце
  Какие плечи, руки, ноги!
  Адонис*, Зевс - в одном лице.
  
  Улыбкою даря приветы,
  Он был не глуп, не ротозей.
  И рисовал, шутя, портреты
  Для многочисленных друзей.
  
  А девушки, пылая взглядом;
  Его завидев у угла,
  Бросать бы чепчики и рады,
  Да мода, жаль, на них прошла.
  
  Смотрел старик-отец влюбленно
  На сына, вспоминая мать...
  Ведь путь, судьбой определённый,
  Нам не дано предугадать.
  
  -3-
  
  Судьба...как много в слове этом
  Великих тайн погребено.
  Царит оно над белым светом
  И страх внушает нам оно.
  
  Я слышу, правда, кто-то скажет,
  Что я проблему заострил.
  И руки мне свои покажет,
  Какими он судьбу "творил".
  
  Ах, полно вам, друзья, поверьте.
  Решила так Природа-мать,
  Чтоб от рожденья и до смерти
  Нам красной ниточкой шагать.
  
  Смогли б лишь дьяволы да боги
  Нас с этой повернуть дороги,
  Но, так как им хватает дел,
  Давно известен наш удел!
  
  Покуда тайной скрыт от нас
  Удачи час, паденья час.
  (Лишь прадед мой - молва не врёт -
  Знал точно день, когда умрёт.)
  
  И раньше, чем заблещут зори,
  Нам в сумерки не заглянуть.
  И, может быть, memento mori*
  Нас на благой толкает путь.
  
  Сквозь недоверие и ропот,
  Но день настанет всё равно,
  И будет так же, как в Европу,
  В судьбу прорублено окно.
  
  Но а покуда, мой читатель,
  Нас каждый день сюрпризы ждут,
  И слово чудное "мечтатель"
  Нам слышится то там, то тут.
  
  -4-
  
  Но где ж наш Петр? Он вырос, ныне.
  Судьбой обласкан и согрет,
  Под вешним солнцем в небе синем
  Минул свои шестнадцать лет.
  
  Ах, славный возраст! В эти лета
  Мы в недрах сердца своего
  Храним героя и поэта,
  Да и ещё невесть кого.
  
  И мысли мрачные нам чужды,
  И нет в тяжелых думах нужды.
  Недаром, видно, скрыт от нас
  Печали и триумфа час.
  
  А Петя наш был славный малый,
  Над каждым словом не потел,
  Лишь улыбался он, пожалуй,
  Чуть чаще, чем того хотел.
  
  Имея божий дар едва ли,
  С науками он рос на ты:
  Как почвы трещины скрывали
  Весной прекрасные цветы.
  
  За чтоб его рука не бралась,
  Все тут же ладились дела.
  Видать, судьба вернуть пыталась,
  Всё то, что в детстве отняла.
  
  Он был любим, но в эти лета
  Любовь - мираж, любовь - обман.
  Лишь у Ромео и Джульетты
  Серьезный удался роман.
  
  И потому на томны взоры,
  Что часто он вокруг встречал,
  Не слушая друзей укоры,
  Он лишь улыбкой отвечал.
  
  Так дни бежали вереницей.
  Среди житейских бурных волн
  С отцом, женой его, сестрицей
  Петр жил мечтаний светлых полн.
  
  Но помни: обещает завязь,
  Созрев, какой-то плод принесть.
  Успех всегда рождает зависть,
  Как зависть - злобу, злоба - месть.
  
  Судьба нам дарит гнев и милость.
  Во всём у ней порядок свой...
  И вот уже гроза сгустилась
  Над золотистой головой.
  
  -5-
  
  Зачин готов, и поздно вроде
  Гадать мне: быть или не быть.
  В своей стряпне и о природе
  Мне надо бы не позабыть.
  
  Sans doute* поляны и дубравы
  Другого требуют пера.
  Но их увидеть для забавы
  Я попытаюсь "на ура".
  
  Итак, весна! Под синью неба
  Проснулось всё, чтоб жить и петь.
  И воробьи над коркой хлеба
  Орут, рискуя захрипеть.
  
  Журча взамен пурги рыданий,
  Куда-то ручеёк бежит.
  И почерневший от страданий
  Клоками грязный снег лежит.
  
  К лучам теплеющим ласкаясь,
  Травинка ниточки прядёт.
  И одурело улыбаясь,
  По лужам пешеход бредёт.
  
  Пьянящий воздух рвётся в двери,
  И зайчик скачет от стекла...
  И каждый в эту пору верит,
  Что нет на белом свете зла.
  
  А зло живёт, весне не радо,
  Лишь ждёт: забылись вы, так что ж?
  Оно, захлёбываясь ядом,
  Вонзит вам в спину грязный нож.
  
  -6-
  
  В домишке с низеньким крылечком,
  Что под ремонтом с четверга
  Жила-была не богу свечка,
  Но и не чёрту кочерга.
  
  Портреты мне даются слабо,
  Ну а к насмешкам я привык:
  Она не девка и не баба,
  Но точно знаю - не мужик.
  
  Под жалкой грубой оболочкой
  Так много уместилось зла:
  Она, казалось, даже ночью
  Мечтать о подлостях могла.
  
  Ко всем от зависти сгорая,
  Жила без внешних перемен.
  (Как мне назвать её, не знаю,
  Да пусть уж будет просто N.)
  
  Была та N с особой хваткой,
  Заблудшим - "любящая мать".
  О каждом вам могла украдкой,
  "По дружбе" что-то рассказать.
  
  Могла помочь в беде советом.
  С вас ни гроша не взяв при этом.
  И вот подружки (что терять!)
  Ей стали тайны доверять.
  
  Она, внимая с вожделеньем,
  Сердечным первым их сомненьям,
  Ждала, завидуя не раз,
  Когда её наступит час.
  
  (Мы о желаньях так рыдаем,
  Судьбе порой надоедаем.
  Чтоб отдохнуть хотя бы час,
  Она подачкой ссудит нас.)
  
  Даря коту однажды ласки,
  Сказала N потупя глазки:
  "Ах, вот пришла моя пора!" -
  Она увидела Петра.
  
  -7-
  
  Бывает так, наездник слабый,
  Скрывая страх и ложный стыд,
  Чтоб не прослыть в друзьях за бабу,
  К коньку ретивому спешит.
  
  И сев с грехом наполовину
  Он тычет кулаками в спину
  Чуть удивленного коня
  Седло и упряжь - всё кляня.
  
  И браво крутит рыжий ус,
  Свиреп и страшен, как Аргус*.
  Но конь встряхнётся лишь слегка
  И вот уж нету седока.
  
  Что ж наша N? Что с ней случилось?
  Вдруг позабыв обед и сон,
  Она щебечет: "Я влюбилась!
  Мой непременно будет он!
  
  Мы с ним пойдём по жизни рядом,
  Меня он станет обожать!
  И лишь завистливые взгляды
  Нас всюду будут провожать."
  
  И наша N решила сразу
  Петра навек завоевать.
  И, не ленясь, в день по три раза
  Лицо садилась шпаклевать.
  
  Далёко, правда, ей до Флоры,
  И Пётр не видит томны взоры.
  Но страсти помогает март.
  И наша N вошла в азарт.
  
  И цель желая непременно
  Пустила сплетни в ход, обман.
  И обратила постепенно
  Лишь в hunt for man* весь свой роман.
  
  Жизнь надувательство сплошное,
  Но мы привыкли - c`est la vie*!
  Лишь шаг великому в смешное
  И к ненависти от любви.
  
  "Но любит он?! Скажи на милость!"
  И N в тот миг за месть взялась.
  И пусть любовь не получилась,
  Зато уж злоба удалась.
  
  Оставим мы героев, где-то.
  Пускай вершат свои дела.
  А, между тем, промчалось лето,
  И вот уж осень подошла.
  
  -8-
  
  Ах, осень, о тебе немало
  Есть нежных строк, хранящих грусть.
  "Уж небо осенью дышало..."
  Мы с детства помним наизусть.
  
  Воспели нам пейзаж осенний
  И Исаковский и Есенин.
  А после них, уж как не взять,
  Но трудно новое сказать.
  
  И всё ж осеннее дыханье
  Мою волнует чем-то кровь.
  Забытые воспоминанья
  Передо мной теснятся вновь.
  
  Я помню длинную аллею,
  И ярко-желтую тоску,
  И как загадочно темнеют
  Следы по мокрому песку.
  
  И пруд такой осиротелый,
  И чей-то шарфик белый, белый,
  Мелькнувший в солнечной листве,
  И первый иней на траве,
  
  И серый дождь, и серый ветер...
  А я, забыв про всё на свете,
  В тепле забравшись на диван,
  Читаю старенький роман.
  
  Да, мне осеннее ненастье
  Не дарит сил, не дарит счастья.
  А шорох листьев за стеклом
  Мне грусть приносит о былом...
  
  -9-
  
  Но чудо! Солнца луч вернулся,
  Я звонку птичью слышу трель!
  Быть может, календарь свихнулся
  И выдал за сентябрь апрель?
  
  На календарь пенять мне рано.
  То шла по улице Татьяна,
  И все ещё звенят легки
  Её по лужицам шаги.
  
  Пора к друзьям моим вернуться,
  Лишь дайте мне чуть-чуть встряхнуться,
  И я на суд, читатель, ваш
  Представлю новый персонаж.
  
  "Итак, она звалась Татьяной",
  Прошу её не путать с той,
  Которой нравились романы
  Своей наивной красотой.
  
  А нашу книги не манили,
  Они на сон её клонили.
  Хоть и знакомы были ей
  Флобер, Бальзак и Теккерей.
  
  Она познала слишком рано
  Всю силу красоты своей,
  И иглы этого изъяна
  Ожесточили сердце ей.
  
  Хоть старых кукол не забыла,
  В любовь играть она любила.
  У многих детский их покой
  Разрушен был её рукой.
  
  Её сияющие глазки
  И звали, и дарили ласки.
  Но мало кто заметить мог
  В них леденящий огонёк.
  
  И Таня, вечно в центре бала,
  Сердцами юными играла.
  Чтоб крылья сжечь, на огоньки
  Слетались горе-мотыльки.
  
  И нашу б Таню, без сомненья,
  Онегин не привёл в смятенье.
  И, как признать не тяжело,
  Другое б имя ей пошло.
  
  -10-
  
  Но в жизни шутки постоянны.
  И как не странно, у Татьяны
  Был рыцарь, друг и человек,
  Душой ей преданный навек.
  
  Они давно друг друга знали,
  Делили радости, печали,
  И смог бы он без лишних слов
  Прийти всегда на Танин зов.
  
  И я от вас, друзья, не скрою:
  Готов был жизнь отдать порою
  За Танин безмятежный сон.
  Сергей Скворцов, да вот и он.
  
  Волос обилие льняное,
  Улыбка светло-серых глаз,
  Руки пожатие стальное
  Сергея вам представят враз.
  
  В душе своей храня поэта,
  И веря в светлый идеал,
  Он был насмешлив и при этом
  Сердечных чувств не выдавал.
  
  Всему учился по-немногу,
  Но ум живой имел от бога.
  Был в кутежах незаменим -
  Друзьям не скучно было с ним.
  
  Но даже за хмельною чашей
  Грустил Сергей о Тане нашей,
  И лишь завидит милый взгляд,
  Готов был бросить всё подряд.
  
  И вот уж нету дум тяжелых,
  И бьёт фонтан острот весёлых,
  И слыша Танин звонкий смех,
  В тот миг он был счастливей всех.
  
  Шли дни. И если мыслить строго:
  Скворцов и Таня, Пётр и N
  Могли б шагать своей дорогой,
  Не обещавшей перемен.
  
  Но жизнь не зря зовут игрою.
  И вот осеннюю порою,
  Судьба, верша свои дела,
  Тропинки вместе их свела.
  
  -11-
  
  Увидев Таню, N сказала:
  "С ней подружиться я не прочь,
  И пусть одна я значу мало,
  Она сумеет мне помочь."
  
  N, словно хитрая лисица,
  К Татьяне вдруг взялась ластиться,
  И правду басня говорит,
  Что лесть и камень покорит.
  
  Танюша наша очень скоро
  Попалась в ласковый капкан,
  И в "откровенных" разговорах
  За правду слушала обман.
  
  И верила всему при этом,
  Во всём ждала от N совета.
  Где слабые душой живут,
  Распутин Гриша тут как тут.
  
  И вот однажды после бала
  С улыбкой хитрой N сказала:
  "Любой падёт к твоим ногам,
  Лишь Пётр нам не по зубам.
  
  Он о себе такого мненья!
  Нам не видать его смятенья,
  Пусть страшен чар твоих огонь -
  Не про тебя гуляет конь."
  
  И Таня вспыхнула при этом:
  "Да слыхано ли это где-то,
  Чтоб кто-то снёс хотя бы раз
  Призыв её прекрасных глаз.
  
  И через месяц, может статься,
  Его заставлю я метаться.
  И будет так, как я хочу,
  А гордеца я проучу!"
  
  И увлекаясь речью пылкой,
  Не видит Таня злой ухмылки.
  Так самомнение подчас
  Со злом в союз толкает нас.
  
  -12-
  
  Ничто не вечно. Очень мило,
  Что так устроил Бог-отец.
  И пусть ненастье утомило,
  Ты знай, ему придёт конец.
  
  Дожди холодные прольются,
  Листы последние сорвутся.
  И будет день, а может ночь,
  Когда прогонят осень прочь.
  
  Морозы звонкие оденут
  Всё в белый снег и синий лёд.
  И плаки-осени на смену
  Зима-красавица придёт.
  
  ...Зима пришла. Звенят берёзы.
  И от зари и до зари,
  Как будто сказочные розы,
  На ветках рдеют снегири.
  
  На небе солнце появилось,
  И всё вокруг засеребрилось,
  И вот уж первая лыжня
  Бежит куда-то от меня.
  
  И вновь в шампанского бокале
  Мы топим старые печали,
  И, сбросив груз былых забот,
  Мы юны вновь, как Новый год!
  
  -13-
  
  Лишь жаль, что зимние морозы
  Для нежных чувств так нелегки,
  И уступают место прозе
  В метель весенние стихи.
  
  И только истинному чуду
  Январь сломить под силу труд,
  И только в сказке: вдруг повсюду
  В снегу тюльпаны расцветут,
  
  И трелью соловей зальётся,
  И сердце радостно забьётся,
  И купидон, пусть и продрог,
  На ваш опустится порог.
  
  А что ж наш Пётр? Он не скучает,
  Он синих вьюг не замечает,
  Ведь, сердце пробудив от сна,
  К нему не в срок пришла весна.
  
  Он полюбил любовью чуткой,
  Какой в 16 любят лет,
  Когда средь нежных дум рассудку
  Ни на мгновенье места нет,
  
  Когда и днём, и ночью снова
  Мы думать об одном готовы,
  И милый образ нам сердца
  Вдруг заполняет до конца.
  
  И вот уж Танина улыбка
  К нему во сне приходит зыбко,
  А утром, чуть забрезжит свет,
  Он в мыслях милой шлёт привет.
  
  -14-
  
  Любовь...Загадочное чувство,
  Твой скрыт покуда алгорифм*.
  Поёт тебя давно искусство,
  Ни красок не щадя, ни рифм.
  
  И миллионами поэтов
  Любовь со всех сторон воспета.
  Звучит повсюду вновь и вновь:
  L`amour, la amo, love, любовь!
  
  Ты даришь жизнь и даришь славу
  (И кормишь эту всю ораву).
  И всё же тайн густая тень
  По сей тебя скрывает день.
  
  Всё здесь непознанно и странно,
  Как смерть, приходишь ты незванно,
  Но смерть верна нам навсегда,
  А ты уходишь иногда...
  
  Мне непонятна ты покуда,
  Как импрессионизма чудо
  (весьма известное, причём),
  Где два урода с кирпичом*.
  
  Мы чувства славим машинально,
  В наш век всё так рационально,
  Что сможет ли любви печать
  Заставить разум замолчать?
  
  Не видно Дон Кихотов что-то,
  Давно Джульетт в помине нет.
  И в наши дни едва ли кто-то
  Ласкал бы плети страшный след*.
  
  А петь романсы о влюблённых
  Для чудаков определённо.
  И пусть мы томный бред несём,
  Расчет царит у нас во всём.
  
  Твердят друзья мне: "Без сомненья,
  Ты испытаешь опьяненье!"
  А я не спорю, нужды нет.
  "Qui vivra verra*" - мой ответ.
  
  Но дни неделями сменялись,
  И не заметить уж нельзя,
  Как жарким чувством наполнялись
  Влюблённых ясные глаза.
  
  Так нежно губы их шептались,
  Так пальцы ласково сплетались,
  Казалось, нас в помине нет -
  Одни они на целый свет.
  
  И верил я в тот миг, что где-то
  Был юный принц, была Одетта.
  И повторял себе я вновь:
  "А вдруг и вправду есть любовь?"
  
  -15-
  
  Когда любовь к тебе приходит,
  Она порядок свой наводит,
  Как и любой другой недуг.
  И вот Петром оставлен друг.
  
  Но друг всё понял и украдкой
  Вздохнул, открыл свою тетрадку
  И строчкам, неумелым пусть,
  Свою тотчас поведал грусть.
  
  Стихотворение в тетради:
  
  Никому я помехою не был,
  Да и быть не могу...не хочу,
  Ведь у каждого есть и небо,
  Дом, дела и цель по плечу.
  Есть рассветы свои и закаты -
  Целый мир, но маленький, свой,
  Он, огромным миром объятый,
  В нём мгновенья живет всего.
  В жизнь вступая, страдает и любит,
  Понимает, вершит и растёт,
  Сам себя растопчет, погубит,
  Или просто небо коптит,
  Напрямик идёт и сторонкой,
  Но живёт - у каждого свой...
  Если друг уходит с девчонкой,
  Лишь кивну им вслед головой.
  
  -16-
  
  Сергей сидит мрачнее тучи,
  И думы мрачны: он забыт.
  Его терзают мысли жгучи,
  А в добром сердце гнев кипит.
  
  Привык он к Таниным забавам,
  Но в этот раз...О, боже правый!
  От этой мысли стынет кровь:
  А вдруг и впрямь пришла любовь?
  
  И в думах он их рядом видит,
  Завидует, и ненавидит,
  И ждёт, что злобы схлынет мгла,
  Сжимая пальцы добела.
  
  "Дуэли! С буйством и отвагой
  В наш век унылый вас уж нет.
  В музеях рядом с тусклой шпагой
  Пылится старый пистолет.
  
  Где ж вы, веселые рубаки,
  Что лезли без разбору в драки,
  Чтоб даме честь спасти своей
  (хоть были незнакомы ей).
  
  Где вы, что трусов презирали,
  И чуя в сердце хладный бур,
  У ног красавиц умирали,
  Шепча с улыбкой: "Mon amour."
  
  А ссор предмет, платком играя,
  Слезу жемчужну отирая,
  Шептала: "Как мне жаль его!"
  Лаская друга своего.
  
  Где вы, что за одно лишь слово
  Спросив с соперника сурово,
  Под дулом защищая честь,
  Черешню умудрялись есть!*
  
  И хоть порой жестоки были,
  Дуэли честь людей хранили.
  Пускай философ в общем прав*,
  Но жаль мне тех былых забав."
  
  Так думал наш Сергей уныло
  (Мысль об обиде нелегка).
  Что проку, что в руках есть сила,
  Раз нет надёжного клинка.
  
  Да и чего достигнешь силой,
  Насильно ведь не станешь милым.
  "Пускай живут," - он прошептал,
  И в миг терзаться перестал.
  
  -17-
  
  И вновь весна. Над целым миром
  Разлился бирюзовый свет.
  Звенит вовсю поэтов лира,
  Ведь равнодушных к песням нет!
  
  Пришел конец февральским стужам.
  И солнце шлёпает по лужам.
  А любопытный карапуз
  Сосульку пробует на вкус.
  
  И дни мелькают суетливо,
  Весна, как юность, тороплива.
  Уж минул март, пришел апрель,
  И птичий звон сменил капель.
  
  А вот и первые листочки
  Ломают стенки тесной почки.
  Пускай ты и лишаешь сна,
  Я твой навек, моя весна!
  
  -18-
  
  Но солнце черное восходит,
  И время прекращает бег,
  Когда от нас навек уходит
  Родной, любимый человек.
  
  Я вас порой не замечаю,
  В разлуке я по вам скучаю,
  Отец и мама, но без вас
  Мне горьким будет каждый час.
  
  И только смерть рукою злою
  Глаза навеки вам закроет,
  Судьбу в тот миг я прокляну!
  Но вас уж этим не верну...
  
  За солнцем следует ненастье.
  За щедрой радостью - несчастье:
  Отец Петра под вешний гул,
  Вздохнув, глубоким сном уснул.
  
  И слёз горячих не скрывая,
  Петр тёмной улицей бредёт.
  И вот тропинка роковая
  К крыльцу знакомому ведёт.
  
  Как часто в горе и лишеньях
  Мы все желаем утешенья
  Лишь там, где - пусть приём не нов -
  Живёт хозяйка наших снов.
  
  И вот он снова с Таней рядом,
  И опьянён любимым взглядом,
  А на плечах его легки
  Лежат две нежные руки.
  
  Ах, эти чудные созданья,
  Чей каждый пальчик сердцу мил,
  На все богатства мирозданья
  Пётр никогда бы не сменил.
  
  И волшебство свершили руки;
  В душе утихли горя звуки;
  И он, вздыхая горячо,
  Припал на милое плечо.
  
  И, будто страшное виденье,
  Он мысль о смерти отогнал.
  И, забываясь на мгновенье,
  Танюше о любви шептал.
  
  А Таня слушала скучая,
  И слёз его не замечая,
  Свой опустив стыдливо взгляд,
  Решила кончить маскарад.
  
  И вот наш Пётр, ушам не веря,
  Сражён ударом страшных слов.
  Рычанье бешеного зверя
  Его бы так не потрясло.
  
  Те губы, что шутя украдкой
  Он целовал ещё вчера.
  Ему с улыбкой шепчут сладкой:
  "С тобой расстаться нам пора,
  
  Мне надоела эта шутка,
  И, кажется, пришла минутка,
  О прежних днях душой скорбя,
  Сказать: я не люблю тебя."
  
  Здесь, терпеливый мой читатель,
  Прерву я грустный свой рассказ.
  Пускай я строчек сих создатель,
  Да слёзы катятся из глаз,
  
  Перо несмело замирает,
  И мысль унылая блуждает...
  Признаться мне пришла пора:
  Я знал и Таню, и Петра.
  
  А всё описанное мною,
  Как дуновение лесное:
  Лишь вздох, и стихло всё опять,
  А было ль - не было, как знать.
  
  Но вы мне скажете: послушай,
  Так не томи незнаньем душу,
  Пусть ты измучил нас вконец,
  Но делу нужен и венец!
  
  Извольте. Тот ужасный вечер
  Прожить Петру хватило сил,
  И пусть согнуло горе плечи,
  Он головы не опустил.
  
  И, помня старое лекарство,
  Сложил в багаж своё полцарства,
  И, оглянувшись на чуть-чуть,
  Ушел с утра в далёкий путь.
  
  А Таня, кажется, сначала
  По другу милому скучала.
  И посылала вслед ему
  На десять писем по письму.
  
  Недолго переписка длится,
  Наш "бог-дитя" опять резвится,
  И в сердце Танином стрела
  Костёр солидный развела...
  
  И N пока жива, здорова,
  Довольна: шутка удалась.
  И вот она кому-то снова
  Копает яму не ленясь.
  
  Она работает упрямо,
  Для мышеловки ищет мышь.
  Копай, копай поглубже яму
  Авось сама и угодишь!
  
  А что ж Скворцов? Свои печали
  Он топит в горестном бокале,
  И tête à tête* с бутылкой пьёт,
  И Таню прежнюю зовёт.
  
  Вот вам правдивая концовка,
  И тут бы мне проститься ловко,
  Но не закончен мой рассказ,
  И я ещё помучу вас.
  
  -19-
  
  О, время! Старый врачеватель
  Любых души и тела ран,
  Бальзамов тайных обладатель,
  Где нет обмана и на гран*.
  
  Все беды, боли и невзгоды
  С собой от нас уносят годы,
  Уносят в неизвестну даль,
  И этого порой не жаль.
  
  Лишь память - странное созданье -
  Нам всё вернёт в воспоминаньях.
  Но память каждому дана,
  Да часто портится она.
  
  И вот последняя картина
  Строкой несмелою легла,
  Пока забвенья паутина
  У нас её не отняла.
  
  Представьте пир. Звенят бокалы,
  И стол под яствами дрожит,
  Бок о бок с ветчиною алой
  Цыплёнок жареный лежит.
  
  Салаты пенятся игриво,
  И всё так сказочно красиво,
  Что захотел, мои друзья,
  Перо сменить на вилку я.
  
  А кто ж пирует? Их немного:
  Татьяна, Пётр, Скворцов Серёга
  И муж Танюши, наконец, -
  Светловолосый молодец.
  
  Они друг другу подливают
  Вина, что будит жар в крови,
  И счастья вечного желают
  В работе, жизни и любви.
  
  А что уж взгляды их скрывали,
  О чём они тайком шептали,
  Я не узнал - я ел и пил,
  Признаться, голоден я был.
  
  Но мы оставим этот ужин,
  Нам résume последний нужен.
  Хоть старомодная мораль
  Моим строкам пойдёт едва ль.
  
  И я, не мудрствуя излишне,
  Лишь вывод повторю давнишний:
  Ах, юный, первый жар сердец,
  Тебе всегда придёт конец!
  
  ------
  
  И вот закончена поэма.
  Пусть стих тяжел, банальна тема,
  Я думаю, что этот труд
  Не так уж, впрочем, был и худ.
  
  Меня от скуки он избавил,
  Да и немного позабавил.
  Я верю: через много лет
  Он детства сохранит привет.
  
  И лишь страницы шевельнутся
  Ко мне друзья мои вернутся.
  Пусть на минуту на одну,
  Но вновь я в детство загляну.
  
  сентябрь 1975 г. Москва
  
  Примечания:
  
  *оза - символич. лицо у вознесенного
  *et cetera (лат.) и прочее
  *... о глине - утверждается, что первый человек был создан Богом из глины
  *Адонис - прекрасный юноша, любимец Афродиты
  *memento mori - "помни о смерти" (лат.)
  *sans doute (фр.) - без сомненья
  *Аргус - стоглазый великан, которому ревнивая Гера приказала стеречь возлюбленную Зевса Ио, превращенную ею в корову
  *hunt for man (англ.) - охота за человеком
  *c`est la vie (фр.) - такова жизнь
  *алгорифм (алгоритм) - совокупность
  *...где два урода с кирпичом - о картине П.Пикассо "Девочка на шаре"
  *...ласкал бы плети страшный след - намёк на повесть Тургенева "Первая любовь"
  *Qui vivra verra (лат.) - поживём-увидим
  *...черешню умудрялись есть! - намёк на рассказ А.С. Пушкина "Выстрел"
  *...философ в общем прав - о мнении А. Шопенгауэра, в "Афоризмах" он выступает против дуэлей
  *tête à tête (фр.) - наедине
  *гран - старая аптек. мера веса *résumé (фр.) - заключ. итог
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"