Локомотивом первичной ячейки капиталистического общества был маленький мальчик. Это он толкал вперёд вагоны небольшого и не всегда дружного коллектива. Для работы маленького политического организма требовалось топливо, а именно - деньги. Вот их-то как раз и не хватало. И это была проблема не только данной семьи, она носила всеобщий характер и являлась тривиальной банальностью.
На семейном совете решено было взять в разработку Злого Старца. Его же Алигоша определял, как Старого Пердуна. Настя Жирафа настаивала на более правильном названии объекта воздействия, поскольку это ей предстояло охмурять и подводить его под венец, а быть любимой женой человека под именем Старый Пердун не очень-то и хотелось. Да и не был он таким уж пердуном. По перспективному замыслу супружеской пары ему только предстояло им стать...
План дружной семьи был таков: фиктивный развод, бракосочетание со старцем, лишение его двигательной функции до полной зависимости от жены, завещание в пользу сестры милосердия Жирафы, внезапная смерть от несчастного случая. Логичное построение, практикуемое на протяжении веков и описываемое многими авторами и хроникёрами.
Благодаря красоте и очарованию главной героини, жертва легко запуталась в паутине обаяния, тем более что Анастасия являлась секс-символом и поражала окружающих с поразительной лёгкостью. Стоило ей только намекнуть, и самцы слетались не щадя своих крыльев. Довольно быстро была достигнута односторонняя любовь и, впоследствии, бракосочетание. Свой первый коварный укол новобрачная нанесла не без некоторого содрогания. Но скоро это вошло в привычку и не вызывало каких-либо эмоций. Ещё до замужества Жирафа знала, что её жених был зависим от определённых медицинских препаратов. Это, в общем-то, и послужило рождению коварного плана умерщвления заведомой жертвы. Старое должно было уступить место новому, прогрессивному.
После парализации Злого Старца, он был помещён в инвалидную коляску и подвергся заботливому обслуживанию со стороны сестры милосердия, обязанности которой настойчиво и трепетно исполняла "сердобольная супруга". Вследствие этого легко был пройден и второй этап - оформление наследства в пользу незаменимой, любящей и любимой жены, помощницы и благодетельницы, не бросившей мужа-инвалида в трудную годину.
Годину! А каково было Алигоше? Сказка-то быстро сказывается, но не быстро дело делается. Жена катала инвалидную коляску в поисках способа избавить от страданий бренное тело молодожёна. С одной стороны, она хотела сделать это как можно быстрее, с другой...
Бывший муж, медик по профессии, сидел в диспетчерской "скорой помощи", куда сходились сведения о происшествиях с жертвами. Он выбирал. У Насти был свой планшет с расписанным на квадраты городом.
- Настюша, срочно дуй в квадрат двадцать четыре. Огромная промоина в асфальте. Гейзер. Кипяток. Двое уже сварились. Если есть уклон - толкни коляску прямо в бульон.
- Но я...
Бывшая жена либо тормозила, либо была далеко от места действия, либо.... В своё время семейным советом, в целях развития реакции, она была направлена на курсы самой быстрой игры в мире - бадминтона. Но у неё не получалось ни там, ни там. Алигофрен уже начинал терять терпение.
- Алло. Квадрат тринадцать. Межэтническая разборка. Убитые и раненые с обеих сторон. Перестрелка продолжается. Надень на Пердуна тюбетейку и пусти коляску самокатом в сектор обстрела.
В эти минуты Жирафа ненавидела своего соратника.
- Где я тебе тюбетейку возьму?
- Обмотай шарфом, как Бен Ладена и запусти. Или вязанку по самые уши.
Сначала у неё не было слов, а потом, выждав паузу, она злобно выкрикнула.
- Медик фуев. Сам же сказал мне не надевать на него ни шарфа, ни шапки, чтобы он схватил крупозное двухстороннее воспаление лёгких или менингит.
- Извини, родная, забыл. Так хочется побыстрей от него избавится. Мы уже целый месяц возимся и всё никак. О! Быстрее! Квадрат три. Рядом с тобой. Узбеки сосульки с крыш ломами сбрасывают. Бабушку с внучком - наповал. Полиции ещё нет, скорая только тронулась. Ты будешь первой. Подставляй Пердуна прямо в эпицентр ледопада и уноси ноги.
- А вдруг меня...? Я могу поскользнуться.... Алигоша, я не хочу умирать.
- Надень каску.
- Дурак ты. Откуда каска?
- Надо всё предусматривать, когда выезжаешь на ответственное задание.
- Вот сам и предусматривай.
- Эээ! У тебя должен быть горшок, в который ходит этот самый.... Надевай на свою голову и вперёд. Не снимай, пока не выйдешь из опасной зоны.
- Ты отстал от жизни и никогда не принимал участия в непосредственном воспитании нашего сынишки. Старец в памперсах...
- В памперсах.... Ага! Не спасут его никакие памперсы. Квадрат девять, парковая зона, два пенсионера убиты. Целая бригада валит лес на двух гектарах. Визуально определяешь, куда упадёт дерево, подкатываешь коляску и у тебя в запасе пять минут на гарантированный отход с места рубки.
Через десять минут Жирафа докладывает.
- Здоровенное дерево перегораживает мне дорогу? Не могу перетащить через него коляску. Я уже выбилась из сил. До делянки метров семьсот.
- Бросай коляску, тащи волоком.
- Ты в своём уме? Нас же сразу вычислят.
- Извини. Тороплюсь. Время на обдумывание нет. Ааааа! Вот тут он попал! Сто пудов попал! Светофор на главном проспекте сломан. На дороге хаос. Трое пешеходов сбиты насмерть. Движение неуправляемо. Подходишь к переходу и плавно направляешь....
- Не смогу! Прямо у меня на глазах....!
- Закрой глаза и отпусти его.
- А предсмертный крик?
- Уши закрой.
- Как я, по-твоему, одновременно закрою глаза и уши? Ну, почему не нанять обычного киллера, который где-нибудь на мосту с видом на достопримечательности города...
- А завещание? Ты будешь первой подозреваемой.
- Давай я просто оставлю коляску на трамвайных путях и пойду кормить сына. Мальчик устал, голодный из школы пришёл, первый класс, как-никак. Трудно ему, солнышку моему. Но ведь это ж мы ради него, а? Давай оставлю...?
- Трамвай? Затормозит. Увидит издали и затормозит. Если оставлять, то перед товарным поездом. У него тормозной путь в полтора километра. Даже если и заметит, всё равно не успеет и не свернёт. Если к тому же и видимость плохая, то вообще стопроцентная гарантия.
- Вчера такой красивый густой утренний туман проспали...
- Не до романтики мне, Настюха.
- Да и я не о ней...
- Аааа, ты в смысле что...?
- В следующий раз такой случай не скоро представится.
- Не скоро преставится.... Живучий, гад. Я уже устал ждать. Ой, смотри! Квадрат семнадцать! Громадный провал в асфальте. Женщина с коляской. Она жива, наверху, а коляска - в дыре. Везёт же людям. Её невозможно ни в чём обвинить. Коммунальные службы виноваты, ежу понятно.
- Алигоша, а может отвезти его в зоопарк на экскурсию?
- А там?
- Просунет руку в клетку с медведем...
- Зачем?
- Покормить.
- А ты?
- Я скажу ему, что пошла в туалет, а его попрошу дать покушать мишке. Таким образом уже много людей погибло. И не на моих глазах...
- Не пойдёт. Надо, чтобы наверняка. Нужен дрессированный медведь, злой и голодный ко всему прочему. У меня знакомых дрессировщиков нет.
- Нет проблем. Со мной все сразу хотят познакомиться.
- Хватит! Отпадает. Дрессировщиков медведей нам ещё не хватало.
- Вчера на тренировке я придумала спустить его с горы прямо в обрыв. Боялась только, что в последний момент он одеждой за выступ зацепится.
- У тебя должно быть стопроцентное алиби. Как заманить его одного к обрыву, если он без тебя никуда? Надо было всё-таки одну ногу не парализованной оставить.
- И руку.
- Мы ж не знали, что так сложно убить человека. Ха! Придумал! Идёшь по набережной, спотыкаешься, ненароком отпускаешь коляску и...
- У него был первый разряд по плаванию. По подводному. Там руки-ноги особенно не нужны. Дыхание.... Выплывет и поймёт, что его хотят убить, перепишет завещание. Сынуля останется без приданного.
- Веслом по голове...
- Ну, ты даёшь! По-твоему я с собой ношу весло? Девушка с веслом? Дурак! Медик, ты вообще-то чем думал, когда разрабатывал план? У него парализованы и руки и ноги. Даже если я доведу его до самоубийства, он не сможет выпрыгнуть из окна или затянуть удавку как любой нормальный человек. Да и яд ему могу дать только я. Твоему ежу понятно?
- Яд нельзя. Экспертиза, и наш мальчик на долгие годы останется без отца и матери.
- Беспризорник. Мой котик. Локомотив нашей жизни, без которого она теряет всякий смысл. Алигоша, я сейчас умру от разрыва сердца.
Жирафа заплакала. Воображение нарисовало ей бедного нищего оборванного мальчика, невинно пострадавшего от цепляющегося за жизнь Злого Старца. На другом конце трубки она услышала всхлипывания бывшего мужа, прижала телефон к щеке и рыдала уже во всё горло, выпустив ручку коляски и напрочь забыв о своём подопечном, который на малой скорости катился с горки.
Через пятнадцать минут, очнувшись от приступа скорби, она обнаружила себя в непривычном одиночестве. Никто не ворчал, не кряхтел, не кашлял, не пукал, не просил. Какая-то мрачная тишина нависла над ней. Инвалидной коляски с парализованным молодожёном не было.
- Алло, Алигоша, он пропал!
- Как пропал!?
- Нет его, уехал.
- Куда?
- А может..., может..., может его украли?
- Украли!? А как же..., как же наше наследство? Ты его упустила!? Его теперь другие убивать будут. Перепишут завещание на себя и убьют за милую душу.
- Это несправедливо! Я так о нём заботилась: поила, кормила, а памперсов сменила - не перечесть. За что? Ну почему мне так не везёт?
За полчаса Жирафа обследовала всю близлежащую территорию. Злого Старца нигде не было, а ей очень хотелось его найти, увидеть, обрести то самое чувство принадлежности к чему-то. Она вдруг поняла, что ей его не хватает. Да, того, к кому она привыкла. Старик, которого бывший муж называл Пердуном, стал частью её семьи. И она опять заплакала, но уже по нему. Заплакала горько, по бабьи тоскливо, как когда-то от боли, подвернув ногу на тренировке по-бадминтону. И жалела-то она больше себя, но и его... тоже.
- Настя! Настя! Не плачь, родная.
Услышала она голос из густого кустарника. Услышала и обрадовалась. Да так
обрадовалась, что обо всём на свете позабыла.
- Как хорошо, что я нашла тебя, милый дедушка. Все глаза проглядела-выплакала.
Инвалид тоже плакал. По его старческим щекам лились непрекращающиеся слёзы радости, а голос дрожал.
- Я обкакался. Испугался, что один остался и обкакался.
- И ничего страшного, дорогой, сейчас домой приедем, попку помоем, памперс сменим.
В её голосе прорезались заботливые твёрдые материнские нотки. Она вдруг поняла, что за время, проведённое с этим человеком, она действительно привыкла к нему, и он стал частью её семьи. Конечно же, тот продукт, который только что произвёл супруг, не дотягивал до такого высокого уровня, как у её маленького сынишки-солнышка, но было в их продукции и что-то общее, знакомое, родное.
Резкий звонок вывел её из задумчивости. Грустный голос Алигофрена звучал как будто бы из другой действительности
- В пятом квадрате, в котором ты сейчас и находишься, возгорание самой высокой категории на заводе авиационных бомб крупного калибра. Пожарники докладывают: пламя подбирается к складу, затушить его не представляется возможным. Продолжается эвакуация. Через полчаса начнутся взрывы. Уходи немедленно. Эх, запрятать бы сейчас коляску со Старым Пердуном в кустах и никаких, вообще никаких проблем. Через час там кирпича на кирпиче не останется. Ну почему, почему ты за ним не уследила?
- Заткнись, Алигоша! Помолчи, хоть раз, просто помолчи!
Жирафа нажала на "отбой". В эти торжественные минуты ей не хотелось слушать голос бывшего мужа и не хотелось видеть его мелкой крысиной физиономии. Она катила коляску со своим настоящим супругом подальше от предстоящих взрывов и думала только о том, что сейчас приедет домой, сменит памперсы и накормит всю свою дружную семью. Медовый месяц затянулся, и в этом не было ничего плохого. А самое главное, что больше никого не надо было убивать.