Какие-то учёные, скорее всего английские, в очередной раз доказали, что рождение ребёнка катастрофически опустошает мозг матери. Это и так, и не так. Сначала - опустошает, а потом-то - восполняет.
Горделивая матрона Алла Матросскина, повадками и внешностью похожая на учительницу Снежанну Денисовну из "Наша Раша", убедительным голосом внушала собравшимся на её дне рождения:
- Настоящее чувство материнства я почувствовала с рождением дочери Еремейи.
Так оно и было. Сначала она опустилась до уровня погремушек и колокольчиков, потом её восхищали песочные куличи и голые пупсики с заготовленной для них одеждой и маленькой уютной ванной. Когда её мозг полностью трансформировался в дочь, иное перестало волновать Матросскину окончательно. Так и росли они вместе единым организмом: и в школу пошли в один день, и три яблока, и странные пешеходы из пункта "А" в пункт "Б" ходили перед их глазами. Были, конечно, и расхождения. Но не столь значительные. Например: Белла, которую любил-не любил Печорин, в голове Аллы почему-то имела фамилию Ахмадуллина, а исторический персонаж Иосиф ассоциировался с фамилиями Бродский и Кобзон. Это незаметно выскакивало, и так же незаметно отскакивало обратно. Годы шли, дочь росла, а вместе с ней изменялись и умственные способности Аллы. Вот и английский язык они начали изучать одномоментно и в институт поступили вместе. И секретов у них друг от друга не было, потому что являлись они одной единой дочкой-матерью.
Когда Еремейя влюбилась в очкастого однокурсника оболтуса Диму, Алла несколько ночей не спала. Этот длинный нескладный придурок с острым носом и дебильными повадками интеллигентного кретина был совсем не героем её грёз. Она преодолевала себя через "не могу". Ей хотелось основательного стабильного мужчину, работягу и мастера на все руки, без изысков, но с перспективой. В конце концов она сдалась и приняла студента, приписав ему те качества, которые увидела в нём дочь.
И вот случилось то, что обязательно случается между женщиной и мужчиной. Еремейя поведала об этом матери, потому что не могла утаить от неё самого главного события в данный момент её жизни. Обдумывая и страшно волнуясь, Матросскина провела сутки без сна, а утром она в машине уже ждала очкастого Диму у входа в институт. Для хитрого студента её слова прозвучали, как гром с неба:
- Дима, присядьте, пожалуйста, ко мне в машину.
Трепеща и заикаясь, что-то бормоча себе поднос, он, тем не менее послушно предстал перед матроной, как мышь перед змеёй. И она, хорошо поставленным учительским голосом выдала ему то, что заполнило её голову без остатка:
- Дмитрий, после всего, что произошло между нами, вы просто обязаны жениться на мне!