Аннотация: Шел Мортимер по заколдованному лесу к темной фее за лекарством для больной матушки - послушался дядюшкиного совета. По картинке. Темная сказка. Октябрь, 2015
Заскрипели деревья, заволновались, змеями ветви зашевелились - ожил лес, как только Морти переступил колдовскую границу. В синем тумане рождались тени - с лицами человеческими, искаженными страшной мукой, да телами чудовищ. Каркали вороны, и словно музыка дикая, ведьминская, вокруг играла - с хохотом злобным, писками, визгами, дребезжаньем, звяканьем и хрустом - будто кости людские кто грызет. Страшно было жутко, но Морти наказ дядюшки помнил - не оглядываться, не останавливаться и глаза не закрывать. Вот и приходилось идти, как ни в чем не бывало мимо нежити бледной, когтистой, хвостатой, кишки собственные пожирающей. Благо, парень дядюшке в лечебнице с раннего детства помогал и на кровь со внутренностями давно насмотрелся. Уж он-то любые кошмары переживет, лишь бы матушку спасти.
Морти шаг ускорил, как вспомнил ее исхудавшее, бледное лицо, с темными кругами под глазами, потом болезненным залитое. Дядя Лайон твердо сказал - есть только одно лекарство, что спасти ее может. И только юноша с чистой душой и светлыми помыслами, сможет его добыть. Морти себя особо светлым не назвал бы - и воробьям с рогатки головы разбивал, и лягушкам лапки отрывал, но так это когда было, маленькие дети все жестокие. А ради мамы он на все готов.
И чем больше Морти о своей цели думал, представлял, как облегченно матушка улыбнется, пригрозит шутливо крапивой высечь за то, что по лесам шастал, вместо того, чтобы гусей кормить, так все спокойней и светлее вокруг становилось. Злые тени таяли, и вместо их меж деревьев и искусных статуй все чаще и чаще мелькали волшебные светлячки, ведьминский смех сменился нежным перезвоном колокольчиков, коряги, что все норовили подножку поставить, спрятались под землю, укрылись в голубоватом мху, и то там, то сям выглядывали цветы - тюльпаны, гиацинты, гладиолусы. Не лес - а сад волшебный.
Морти вышел на полянку, а там его уже темная фея поджидала. Маленькая, словно кукла у соседской девчонки, сидела она в коляске, запряженной игрушечной лошадкой с печальной, как у настоящей, мордой.
А сама фея пугала и завораживала - никого красивее Морти за свою жизнь не видывал. Личико белое в форме сердечка, глаза огромные - черные, блестящие, губы бордовые, пухлые серьезно сжаты. Худенькая, хрупкая, в платье лиловом как у леди богатой и шляпке невиданной, из волос черных скрученной, с перьями ощипанными. А рядом еще фея порхает в наряде блеклом, победней и с зонтиком в руках - от редких лучей солнца, пробравшихся сквозь густые кроны, укрывает.
Темная фея - не зная, не добрая, а справедливая фея - смотрит на Морти пристально, словно в душу заглядывает, и страшно тому очень, дрожит весь, руку в кармане наготове держит, но подходит храбро и кланяется глубоко перед лесной королевой.
- Что принес ты мне в дар, мальчик, - фея смотрит так же строго, но голос у нее оказывается ласковый - как у матушки. И вторая фея улыбается хитро и дружелюбно. Так что Морти не сомневается - получится все. Только руки ее сильней задрожали, взмокла ладонь, заскользило железо.
- Службу свою верную, госпожа фея.
- А взамен, чего пожелаешь? Золота, славы, девиц красы неописуемой?
- Ничего такого не надо мне, - шмыгнул Морти носом, нарушил всю торжественность и еще ближе к фее подошел, глаза в глаза смотрит - протяни руку и дотронешься да волшебного создания. - Одного хочу - чтобы мама моя выздоровела. Подхватила она неизвестную болезнь, уже месяц как за жизнь ее с дядюшкой - лекарем, на всю округу знаменитым - боремся, а не выходит. Только ты мое спасение, госпожа фея, - говорит так Морти и достаёт из кармана щипцы огромные, специальные, лекарские, из хладного железа - вырывает молниеносно фее сердце. Прав был дядя - легче, чем мошку из супа ложкой выловить. Закричал весь лес, застонал, завяли цветы, потухли огоньки - пробудились чудовища.
Развернулся Морти, закрыл глаза крепко и побежал, сжимая в ладони горячее сердце.
- Ай-да, молодец! - дядя Лайон жадно руки потирал, рассматривал со всех сторон, обнюхивал феено сердце на блюдце - большое, черное, только в крови как у людей - алой.
Морти героем себя не чувствовал, и перепугался, чудом смерти избежал - если бы не свет черного сердца заплутал бы в проклятом лесу, сожран был бы чудовищами.
- Она почти как человек была, красивая...
- Красивая, - передразнил дядюшка. - Знаешь скольких эта красавица с ума свела, сколько парней и девиц в лесу ее сгинуло? А никто и слова против не скажет, ходят все за помощью. Монстр есть монстр, какое бы обличье не принял, даже если добро сделает - такую цену запросит, что ввек не расплатишься. И что добро, что зло - едино выходит.
- А это точно маму спасет? - бросил Морти взгляд на блюдечко - сердце словно живое было, дышало, жаром темным окутанное.
- И не только ее - на троих хватит! Все жить будем вечно, без болезней, без страданий, - дядя Лайон разрезал сердце на три неровные части, оно зашипело, забулькало, но силы своей магической не утратило.
Один кусочек - самый маленький - Морти вручил, один - самый большой - себе оставил, а последний в мясорубке перекрутил, смешал с травками лечебными и сестрице, матушке Морти, преподнес как лекарство.
Морти у постели стоял, переполненный надеждами, смотрел, как на глазах у матушки лицо румянцем наливается, дыхание выравнивается, болезненный блеск в васильковых глазах пропадает.
- Что за чудодейственное средство? - мама удивленно, облегченно улыбается, и Морти ее крепко-крепко обнял, совсем позабыл обо всем. А дядюшка, глядя на эту трогательную картину, крякнул довольно и в рот свою часть фееного сердца закинул.
Разомкнул Морти сыновьи объятья, посмотрел на матушку выздоровевшую и обомлел - как она изменилась, похорошела, помолодела - словно куколка. Лицо сердечком, губки бутоном розовым, лицо побелело, будто краской вымазанное, только щеки пунцовели. А глаза - тьмой, масляной, блестящей, залиты. Точь в точь, как у темной феи!
Испугался Морти, закричал, отскочил от матери, а та и не шевельнется, сидит неживая, красивая, словно лялька балаганная. Оглянулся Морти - где же дядюшка? А тот советом помочь уже не может - срослись его губы, и сам он вросся в пол земляной, словно дерево, руками машет, истончившимися, как ветвями, в волосах листва, кожа огрубела, почернела - только глаза человеческие, вертятся в ужасе.
Хотел Морти бросится прочь из дому - а это вовсе уже и дом, а лес колдовской, туманом синем окутанный, с чудовищами да цветами, шевелится, скрипит, хохочет. Только позади - перезвон колокольчиков. Обернулся Морти, а это вторая фея, в наряде скромном, сером, с зонтиком, смехом заливается - настоящая лесная королева. Смеется да плетет косы из волос матушки, почерневших, длинных, гладит ласково, как игрушку любимую, а та только щурится довольно.
Достал Морти из кармана запрятанную треть сердца проклятого, хотел раздавить - будь что будет, сжал кулак да разжать не смог - словно в камень обратился. Так и остался стоять еще одной статуей в лесу волшебном - всякое видал, пока мхом весь не покрылся и не развалился от древности.