Аннотация: Работник спецслужб настиг своего давнего врага. Но тот не стремится убежать. Какие тайны раскроет откровенный разговор между "охотником" и "жертвой"?
Дверь открылась с таким громким скрипом, что эхо, должно быть, прокатилось по всему НИИ. В полумраке кабинета - массивные шторы почти не пропускали дневного света - угадывались очертания уставленных книгами шкафов, старомодных кресел. Монитор отбрасывал голубые блики на письменный стол. Здесь не было привычных инфо-панелей, новостные ленты не мелькали под потолком, рекламные боты не сновали под ногами. От каждой вещи веяло стариной. Но не той отчаявшейся старостью, которую можно встретить в склепе или на похоронах. Нет, здесь было нечто иное. Старое, но не сгорбившееся, дряхлое, но все еще готовое к бою.
Кирилл вошел. Посреди кабинета в кресле с высокой спинкой сидел пожилой человек.
- Прежде чем вы убьете меня, - произнес он спокойно, - позвольте предупредить, что сделав это прямо сейчас, вы проиграете. - Он указал на экран монитора: на синем фоне мерцал прогресс-бар, заполненный на три процента. - Только я знаю пароль отмены. Если же процесс вовремя не остановить, - старик сжал и резко разжал костлявый кулак, - бум, все здесь будет уничтожено. Вам ведь не нужна смерть тысячи с лишним невинных людей? Поэтому давайте не будем совершать резких движений и необдуманных поступков. В моем возрасте это вредно для здоровья. - Старик улыбнулся и кивнул, приглашая гостя присесть в кресло напротив.
Кирилл медлил, думая, как поступить. Лишь во второй раз ему удалось подобраться к цели так близко. Пять лет назад старик с легкостью избежал ловушки, и группе захвата достались лишь немногие записи и данные об исследованиях. Он умен, бывшие коллеги даже называли его гением среди гениев. И сейчас он подпустил к себе Кирилла намеренно. Вот только зачем? Выяснить это можно лишь одним способом.
- Спасибо. - Кирилл сел в кресло. - Меня зовут...
- Я знаю ваше имя. Думаю, и мне нет необходимости представляться. Для удобства зовите меня профессором - возраст и статус позволяют мне это. А теперь давайте перейдем к делу. Сейчас только вы, Кирилл, стоите между мной и концом... всего. - Профессор сделал паузу, придавая словам еще больший вес. - Меня уже некому защитить. Но и умереть прямо сейчас я себе не могу позволить - есть незавершенные дела.
Он говорил вкрадчиво, уверенно и с достоинством, но в то же время как бы через силу. С усталого лица не сходила грустная улыбка.
- Чего же вы хотите от меня? Уж не свободы ли в обмен на одно из ваших изобретений?
- Вовсе нет. - Профессор выразительно посмотрел на Кирилла, намекая, что тот и сам прекрасно знает ответ. - Мне нужно время. Десять минут. Примерно столько необходимо, чтобы процесс завершился, и на экране появилась цифра 100. После этого я скажу пароль отмены - у вас будет полминуты на обдумывание и два пути: либо убить меня и отменить взрыв, выполнив задание, либо дать мне завершить начатое.
Теперь уже Кирилл недвусмысленно посмотрел на старика. Неужели тот хочет заговорить ему зубы и вновь ускользнуть? Бред! Как только Кирилл узнает пароль, профессору придет конец.
- Наверное, вы думаете, я сошел с ума, раз надеюсь, что вы оставите меня в живых. Но я лишь хочу рассказать кое-что. Разделить, если хотите, бремя моих мыслей. Всего десять минут вашего времени. Я знаю, как сложно было найти меня, скольким людям пришлось расстаться с жизнью, чтобы не выдать моих тайн. Впрочем, сейчас это не важно. Выбора у вас на самом деле нет. Но смею заверить, эти десять минут не будут потрачены впустую.
Кирилл смотрел на старика с легким восхищением. Так точно все рассчитать! Поймать его, опытного агента, в столь простую ловушку. Да, выбора на самом деле не было. Но зачем устраивать этот спектакль? Какой прок старику от лишних десяти минут жизни?
- Я говорил про обмен, хотя до сих пор не разъяснил, что предложу. Я собираюсь купить ваше время старым киношным приемом: рассказать о своих зловещих, - профессор усмехнулся, - планах. Ведь вы ничего не знаете о том, почему меня приказали убить, что я собираюсь сделать и ради чего. Мне кажется, полковник Осипов (или кто там у вас сейчас главный) не утруждал себя разъяснениями. К тому же он не знает всей правды.
Кирилл кивнул. Полковник никогда не отличался словоохотливостью. Хорошее качество для военного. В тот день он просто положил дело на стол. На титульном листе алела надпись "Совершенно секретно". Внутри было досье и фото человека, напротив которого сейчас сидел Кирилл. Вместе с делом шло приложение, вкратце рассказывающее о многочисленных открытиях профессора. Читая его, Кирилл с улыбкой отметил, что старик, помимо всего прочего, изобрел лазерный тостер и волновой миксер.
- Итак, мне кажется, мы пришли к некоему консенсусу, да?
- Да. Я даю вам десять минут. Но ни секундой больше, - лицо Кирилла стало серьезным, игра началась. - В конце концов, мы оба знаем, что произойдет, как только истечет время.
При этих словах старик улыбнулся, а затем неожиданно спросил:
- Любите классическую музыку?
Не дождавшись ответа, он встал и подошел к небольшому столику, на котором стоял какой-то допотопный прибор: черный параллепипед, на передней панели которого был ряд несенсорных кнопок. Старик достал зеркальный диск и вставил его в прорезь в корпусе. Мелодия полилась по кабинету, отражаясь от стен, увешанных чертежами и объем-схемами неведомых Кириллу устройств. Громоподобное вступление сменилось нежными и легкими звуками скрипок и виолончели. С каждым отражением музыка становилась сложнее, ярче, то замирая почти на грани слышимости, то вновь напоминая о себе оглушительным звуком целого сонма духовых инструментов. Она росла и развивалась, подобно цветку под ласковыми лучами солнца, струилась, словно вода в хрустальном горном ручье.
- Иоганн Себастьян Бах, симфония номер пять. Слышали о такой?
Кирилл отрицательно качнул головой.
- Меня иногда берет тоска по старым временам. - Глаза профессора заволокла пелена воспоминаний. - Тогда, больше ста лет назад, эти диски были последним словом техники, все заслушивали их до дыр. Новое поколение, скорее всего, и не знает о таких технологиях. - Он испытующе посмотрел на Кирилла. - Но вернемся к нашему разговору.
Профессор уселся в кресло, положил руки на подлокотники и соединил ладони вместе, подобно проповеднику, обращающемуся к пастве. Кирилл покосился на экран - 23%. Ну, давай, старик, сколько можно тянуть?
Словно прочитав эти мысли, профессор сказал:
- Думаю, не следует останавливаться на событиях моего отрочества и юности, хотя это и помогло бы вам, молодой человек, лучше понять мои мотивы. Скажу лишь, что в одиннадцать лет с отличием закончил университет по специальности "Квантовая физика". Это и определило дальнейшую судьбу вашего покорного слуги. Как и все мои современники, я с замиранием сердца следил за прогрессом человечества: первый полет на Марс, удачная высадка, колонизация; клонирование органов, увеличение продолжительности жизни, СПИД и рак сдали позиции. Человек постепенно становился все более совершенным. Вы, наверное, родились как раз перед первой экспедицией к Поясу астероидов, так ведь?
- Да. Я родился на...
- ...на Марсе. Не удивляйтесь, это видно по вашей коже и по походке. На Земле тяжеловато, правда?
- Да, правда. Но это не имеет отношения к нашему разговору.
Профессор будто не заметил последних слов.
- Ах, Марс. Замечательная планета! А как хороши марсианские яблоки! - Профессор причмокнул, видимо вспоминая неземной вкус яблок. В этот момент мелодия, игравшая в динамиках, закончилась и заиграла снова.
- Так вот, к тому времени, когда однодневный деловой визит на вашу родную планету стал в порядке вещей, я уже много лет работал на военных. Новые технологии, новые мечты, идеи. Мы занимались разработкой вооружения, энергетическими технологиями, исследованиями в области астро-двигателей. Даже лучевой пистолет у вас за пазухой - моя разработка. Я был на передовой, вел самые перспективные и сложные проекты.
Профессор одно за одним перечислял свои достижения, но делал это без какой-либо радости, будто для протокола. Кирилл начал думать, не пытается ли старик затянуть время, чтобы дать своему плану сработать. Но тот вдруг умолк, а затем спросил невпопад:
- Молодой человек, вам знакомы ощущения свободы, азарта, страсти? - Глаза профессора вдруг потухли, что делало его слова еще более странными. - У каждого они возникают от разных катализаторов. Для кого-то это - деньги и власть, для кого-то, как для полковника Осипова, война и смерть. Для вас, - он улыбнулся одними глазами, - наверное, охота на престарелых ученых. Для меня же это наука. Долгие годы я жил лишь одной целью: совершить великое открытие, подарить его... нет, не миру - себе. Десятилетиями искал новые идеи. Отметал нелепые сказки фантастов и футурологов: доказал, что человека нельзя сделать бессмертным, отправить в прошлое или будущее, мгновенно телепортировать за сотни световых лет. - Профессор усмехнулся. - Были и удачи, но мелкие, незначительные. Были провалы, было отчаяние. Но сильнее всего одолевал страх, изо дня в день твердивший: 99,9% открытий совершено до меня. Разум не хотел мириться с этим.
Утомившись, профессор замолчал. Кирилл украдкой посмотрел на монитор - 48%! Он нащупал рукоять пистолета, как бы желая удостовериться, что все это не сон, и вскоре придется убить старика, независимо от того, чем закончится игра. А игра эта слишком затянулась. И лишь мысль о бомбе удерживала Кирилла о того, чтобы немедленно положить ей конец.
Профессор же, не видя ничего вокруг, полностью погрузился в воспоминания:
- Тогда, в момент крайнего отчаяния, появился молодой ученый, изменивший все. Если б он только знал, к чему приведет наше знакомство, он бы никогда не переступил порога моей лаборатории. - Профессор вдруг встал с кресла и подошел к зашторенному окну. - Рановато сегодня стемнело, не находите? - В его голосе проскользнула ирония, смысла которой Кирилл не понял. Автоматика включила под потолком люстру - в кабинете вновь посветлело. Старик продолжил, стоя у окна:
- У этого ученого, назовем его Николаем, была идея, сразу же захватившая меня - он рассказал о своей теории поля Пустоты. Не волнуйтесь, - профессор поймал на себе вопросительный взгляд Кирилла, - я обойдусь без сложных физических терминов. Видите ли... даже в вакууме, который большинство и считает пустотой, есть нечто - разного рода поля. Они колеблются, взаимодействуют. Следовательно, нельзя утверждать, что вакуум есть пустота. Но этот ученый предложил теорию, основываясь на которой можно создать абсолютную пустоту, ничто. А создав, использовать для получения неисчерпаемых запасов энергии.
С упорством фанатика я принялся за работу. Поначалу Николай пытался мне помогать, отстаивая право работать над собственной теорией. Но я видел, что он бесполезен. Пришлось помочь ему понять это, передав в руки полковника. Представляю, каково это, быть депортированным в Сибирь, "на передовую для исследователей грунта". Мне казалось, что только я мог сделать это, я имел нужные знания, ресурсы. Лишь у меня было право.
65%. Профессор вернулся в кресло.
- В течение года я вел разработки, прикрываясь исследованиями в области энергетических полей, так как никто не хотел давать средств "на исследования пустоты". Говорил, что близок к большому открытию, требовал все новых и новых вложений. Поначалу мне верили, но чем больше проходило времени, тем чаще назначались проверки, тем сложнее было скрывать мою работу. Однажды я услышал, как полковник говорил кому-то, что меня пора вывести на чистую воду. Может быть, вам?
Кирилл улыбнулся шутке, в то же время ни на секунду не расслабляясь и не спуская со старика взгляда. Времени оставалось мало, кто знает, какие тузы припрятаны у него в рукаве.
- Другого выхода не было - я ушел, забрав все данные и прототипы. Конечно, без огромных бюджетов было гораздо сложнее, мне приходилось самому изыскивать средства. Отчасти поэтому я смог закончить работу лишь через семь лет. К тому же, исследования осложнялись постоянными переездами - военные шли по пятам. В конце концов, мне удалось сбить их со следа, и осесть в этом НИИ. Именно здесь была собрана и испытана рабочая установка.
76%. Профессор явно торопился, комкая фразы, опуская подробности.
- В теории пустотное поле должно было превратить объект воздействия в ничто, выделив при этом огромное количество энергии. Все происходит мгновенно. Я положил объект - под рукой оказался обычный разводной ключ - в камеру-генератор. Проверив все еще раз, я нажал кнопку "Пуск". Поле воздействовало на камеру в течение секунды. Ключ исчез. Приборы ничего не зафиксировали.
Профессор замолчал. Он весь как-то сгорбился, закрыл глаза, покачиваясь в такт музыке. Затем открыл их и тихо произнес:
- Сколько раз я пересматривал запись того эксперимента. Сколько раз проверял расчеты, сверял с результатами последующих опытов. Я скармливал пустотному полю мебель, аэромобили, даже целые дома - никакого эффекта. Я грешил на оборудование, на человеческий фактор. Но правда была куда страшнее. Эксперимент удался. Не так, как было задумано мною, но так, как было угодно природе.
Я вдруг увидел, насколько все смешно и нелепо. Словно молния пронзила меня насквозь, отделила разум от тела и дала взглянуть на себя со стороны - я был жалок. Цеплялся за ниточку, утопая в собственной недалекости и невежестве. Потратил долгие годы, чтобы создать ничто, абсолютную пустоту, совершенно противоположную нашей сути, нашему предназначению, способную поглотить все, что угодно, но не дающую в ответ ровным счетом ничего. Я посмотрел на всю свою жизнь, на жизнь людей, на нашу историю другими глазами. Все было бессмысленно, все вело к неизбежному концу.
90%. Кирилл вдруг понял, зачем старик вел свой рассказ, понял, откуда в нем эта скорбь и невыразимая грусть: это было покаяние, предсмертная исповедь сломленного человека. Он знал, что за ним идут, и подготовил прощальное слово.
Мелодия уже в который раз заиграла снова.
- Кирилл, вы помните, как начиналась эта композиция, как развивалась и набирала силу? Ведь это Эволюция - от простого к сложному. Как и жизнь на Земле, как и человек, она становилась совершеннее. Но ведь у любой мелодии есть не только начало, середина. Есть еще и конец. Он может быть грандиозным и всепоглощающим, или же тихим и незаметным. Но задумайтесь, что будет, если лишить мелодию конца?
Кирилл не знал, что ответить.
- Мелодия будет играть снова и снова, повторяться, оставаясь такой же, как и была в момент своего наивысшего совершенства. Но, несмотря на всю красоту, она надоест, если ее слушать опять и опять. Старая мелодия должна уступить место новой, как только станет ясно, что ее потенциал исчерпан. То же и с людьми.
97%.
- Что вы несете? - Кирилл непонимающе уставился на профессора, затем посмотрел в окно - за шторами была непроглядная тьма - в его голове, где-то на самой грани восприятия, мелькнула страшная догадка. Профессор продолжал:
- Уже давно Человек не творит, не создает, а лишь повторяет все в бесконечном цикле. Вы не найдете ничего с порядковым номером меньше двойки. По всей Солнечной системе нас больше двадцати миллиардов, мы рыщем в поисках неизведанного, не подозревая, что вплотную приблизились к своему лимиту, к ста процентам наших потенций. Сейчас к черте подошла наука, вскоре за ней последуют искусство, религия. Рано или поздно всему придет конец! И мое творение - мое творение было самое бесполезное и оттого самое страшное и разрушительное. Все годы моей жизни ушли в пустоту. Вы, Кирилл, искали меня напрасно.
99%.
- Вы должны простить мне маленькую ложь в самом начале беседы. Никакого пароля отмены не существует и взрыва, конечно же, не последует. Все уже случилось.
Не может быть! Кирилл вскочил, подбежал к двери, рывком распахнул ее и... увидел лишь тьму. Непроницаемую завесу. Нет, нет, нет, это просто невозможно!
Чернота поглотила открытую дверь, просочилась в комнату. Кирилл отступил назад.
- Что вы наделали?!
- Не пугайтесь, - профессор развел руками, как бы извиняясь, - не о чем теперь сожалеть. Процесс необратим. Я позаботился о том, чтобы генераторы пустотного поля были доставлены во все наши колонии. Земля сгинула, исчезли Марс и Луна, все искусственные спутники. Во Вселенной осталось не больше нескольких тысяч людей. Те немногие, что сейчас в кораблях плывут в безвоздушном пространстве, умрут, не найдя родных планет. А мы... мы просто уйдем, не оставив и следа.
Раздался выстрел. Пистолет упал к ногам Кирилла. Профессор по-прежнему сидел в кресле, лишь голова его склонилась на бок и глаза были неподвижны.
Мелодия доиграла последние аккорды и умолкла - в пустоте звук уже не распространялся.
100%.