Утром началась оттепель и такая сильная, что под слоем снега образовалась вода. Пробираясь к машине и открывая ворота, я тонула в этой смеси выше щиколотки. Бедные мои новомодные сапожки, как мне вас жаль! Но все же, нужно выбраться сегодня в город и совершить глобальный налет на магазины, дабы найти новые штаны взамен порванных и запастись едой для меня и компании. Да и разведать обстановку было бы не плохо, вдруг еще кто живой найдется.
Прошедшие дни были полны стресса, переживаний и поисков, а сегодня, с новыми силами и свежим взглядом, мне хотелось проехаться по городу и отдохнуть душой. Тишина и спокойствие на улицах были такими сильными и непривычными, что казались осязаемыми, будто между мной и всем прошлым миром поставили стеклянную стену, через которую мы не видим и не слышим друг друга. Нет криков, спешки, табачного дыма, раздражающих звуков, неловкости, резкой музыки и навязчивой рекламы, не надо спешить и некуда опаздывать. Исчезло напряжение и чувство опасности, которое, в социуме, всегда существовало где-то на периферии моего сознания и вызывало подспудную тревогу, а сейчас меня словно отключили.
Однажды я уже испытывала подобное. В прошлом году мы с друзьями решили провести отпуск на лоне природы. Взяли одеяла, палатки и отправились на Оку. Раскинули лагерь на острове, находящемся посредине реки. Две недели полного блаженства! Даже не сговариваясь, общались редко и только по делу, давая, друг другу, возможность обособиться и отдохнуть. Вернувшись, я долго не могла включиться в повседневную жизнь и скользила над ней отстраненной тенью, с незамутненным сознанием, словно, не от мира сего.
Мне кажется внутренне, я уже смирилась с тем, что осталась одна и меня не беспокоит произошедшее. Говорят, человек социальное животное и ему необходимо общение, может, и я скоро оголодаю и взалкаю его? Или это только иллюзия?
Самый большой и шикарный магазин нашего города меня страшно разочаровал и испортил настроение напрочь. Конечно, лично он не виноват, так получилось. Первым делом присмотрела себе классные сапожки на тонком каблучке и прикинула, как пойду в них по нечищеной дороге, особенно после того, как оттепель закончится и все замерзнет. Самое оно, конечно, ноги ломать, а мне их жалко. Это был облом первый. Потом пришла очередь вечернего платья, о котором грезила последние полтора месяца. Примерила, сидит отлично и я в нем вся такая красивая, но куда в нем теперь идти, может, саму себя на вечеринку пригласить?
Ага, посмотреть в зеркало у дверей, сделать книксен и сказать:
- Здравствуй, дорогая, отлично выглядишь и платье у тебя шикарное!
А в ответ услышать:
- И тебе не кашлять, милая. Ой, чегой-то ты побледнела и испугалась, то ж я, твоя паранойя, не узнала, что ли?
Вот так с катушек и съезжают, нет уж, на фиг, на фиг, мне такое счастье. Не буду брать это дурацкое платье. И туфельки, что приглядела под него, и сумочку, и колготки, и тот роскошный комплект белья, и не упрашивайте даже, не возьму, ни-за-что! Вот так я на магазин и обиделась, всего в нем много, а на кой оно теперь надо?
Единственное, что меня с ним примирило, были черные кожаные брючки, предел мечтаний и мой размерчик, между прочим.
Раньше от продавцов только и слышно было:
- Ваш размер не завозили,
или
- Уже продали.
А теперь вот лежат, завезенные, не проданные и никому не нужные, кроме, разумеется, меня, вот их и прихвачу.
Как следует, тряхнув головой, чтобы мозги на место встали, и, оглядев еще раз все это тряпично-обувное роскошество-излишество, милое женскому сердцу, тоскливым взглядом, я решила брать только практичное и нужное, коего набралось три больших пакета и рюкзак, уведенный из спортивного отдела.
Устроив покупки на заднее сидение, я подогнала машину как можно ближе к пандусу и широко раскрыла дверцы багажника. Теперь берем на борт запас продовольствия. Грузить придется много, семья большая и покушать, слава богу, все любят.
На четвертом заходе, я с силой боднула полной тележкой упрямую дверь, не желающую открываться добровольно, и, проскочив в открывшийся проем, замерла на месте, от потрясения, некрасиво раззявив рот. Рядом с моей милой Кенгурушкой припарковался чужой огромный джип, цвета мокрый асфальт. По моему скромному мнению, от хозяев таких машин простым смертным лучше держаться подальше. И потом, я уже привыкла к мысли, что осталась одна в этом мире и сейчас, обнаружив брата по разуму, здорово испугалась, а ведь недавно сама хотела с кем-нибудь встретиться. С перепугу, я даже присела и спряталась за тележкой, наивно мечтая, о том, что приезжий пройдет в другую дверь и не заметит меня, но тут же вскочила. Свежую колею, от машины, распахнутый и полузагруженный багажник, мог не заметить только слепой. Расслабилась, потеряла бдительность и вот! Может, лучше спуститься самой?
Точку в моих страхах и сомнениях поставила тяжелая дверь, обратным движением придавшая мне ускорение, а, поскольку, впереди был наклонный спуск и тележка хорошо нагружена, то летели мы вниз весело и с большой скоростью. Представительный господин, иначе и не скажешь, в этот момент как раз покинул салон авто, взглянул на мой Рено и направился вверх. Где-то там все и случилось.
Я взвизгнула, он углядел, наконец, нас, произнес нечто, не переводимое на нормативный русский, и мне, в связи с несовершенством моего образования (три класса церковно-приходской!), абсолютно непонятное. Но, убраться с дороги, не успел, и, наш с тележкой свободный полет, трагически (так мне в тот момент показалось) прервался. Словом, как в той песне поется:
Вот и встретились два одиночества.
Банки с консервами, лежащие сверху, от резкой остановки покатились на пол и в снег. Мужик, как ни странно, на ногах устоял, только лицом окривел и одной рукой за поручень держался, а другой ниже талии. Больше ничего страшного с ним не случилось, силен, видать. А мне, с перепугу, такого намерещилось! Оттепель-оттепелью, но земля глубоко промерзла, и копать будет трудно.
Кое-как, выправив лицо и отдышавшись, жертва наезда приняла мои извинения и представилась Михаилом Сергеевичем, можно просто Миша, и спросила, не знаю ли я, что случилось и куда все делись. Я тоже назвалась и поскольку ничего не знала, тем и поделилась, попутно услышав его рассказ.
Просто Миша был владельцем крупной компании районного масштаба и в нашем городе лицом известным. Все утро дня Х он провел на рабочем месте, и последнее его воспоминание приходится на полдень. Примерно в это время секретарша принесла ему кофе и финансовые бумаги на подпись. Он отхлебнул горячей жидкости и принялся листать отчет. Через некоторое время буквы начали расплываться, а слова утратили всякий смысл. Ему показалось, что он провалился в глубокий сон всего на несколько минут, а проснулся лежа лицом на столе, спустя полчаса, недопитый кофе остыл. Секретарши на рабочем месте не оказалось, как впрочем, и других сотрудников, что страшно озадачило нашего бизнесмена.
Собирая и отряхивая банки от снега, я размышляла над его словами, и выходило, что не я одна проспала этот исторический момент.
- Саша, вам не кажется, что где-то могли остаться и другие люди?
- А, что вы сказали? Переспросила я, занятая своими мыслями.
Он повторил. Банки вновь посыпались в снег. Как же я могла забыть! Миша в этот момент решил быть джентльменом, помочь косорукой даме и наклонился. Мысль же вновь посетившая меня требовала противоположных действий. Моя голова и его нижняя челюсть встретились. Мне послышался хруст зубов и привиделись пташки, они целым роем вились вокруг и весело чирикали. На этот раз мужчина все же не устоял на ногах и, страдальчески выкатив глаза, сел на пятую точку, привалившись спиной к колесу и держась обеими руками за подбородок.
Да-а, Саша, нет у тебя понятий, нельзя так с лучшими людьми города. Бедняга после общения с тобой калекой станет, и заикаться будет. Я снова кинулась извиняться, он шарахнулся от меня, как от прокаженной. А я, вообще-то, не просила мне помогать и незачем так смотреть. Поднявшись, отряхнувшись и пересчитав зубы, все оказались в наличии и на месте (отличная все-таки штука - металлокерамика), он тоном следователя на допросе потребовал ответа, на вопрос " что это было ". Пришлось оправдываться.
- Вчера мне звонили.
- Кто звонил?
- Не знаю.
- Почему?
- Не успела взять трубку.
- А перезвонить не могла?
- Забыла.
- А сейчас вспомнила?!
- Ну, да.
Михаил Сергеевич постоял, поперекатывал желваки на скулах и рявкнул:
- Где телефон?
- А-а-а, в рюкзачке.
- А рюкзак где?
- В машине. На переднем сидении.
И мы наперегонки кинулись к Рено. Я успела первой, выхватила сумочку и начала потрошить. Под руки попадалось все время не то: кошелек, косметичка, расческа, платок, фонарик, газовый баллончик. Пачка презервативов, извлеченная на свет божий, заставила меня покраснеть. Честное слово, я не знаю, откуда они взялись! За спиной раздавалось возмущенное сопение, хорошо хоть молчит. Телефон нашелся на самом дне. Просмотрев непринятые вызовы, я нашла незнакомый номер, абонент, оказывается, звонил аж три раза, и почему я не слышала? Михаил вырвал трубку у меня из рук и нажал вызов. Спустя несколько секунд на том конце ответили.