Я вижу вас сквозь сеть белесых линий, мой монитор сошёл с ума. Вы ощущаете мой взгляд, прямо здесь и сейчас? Жаль, потому что это лишь тень на бледном фоне обыденности, которая растворится с первыми лучами нового мира. Он несёт мне смерть, и я зову его. В переходах метро, под душераздирающий скрежет металла и стук колес, на обрывках просроченных счетов я пишу строки, которые никогда не увидят наши потомки. Ибо -- не стоит строить из себя пророка -- единственный, кто меня выслушает и не оспорит моих слов, это бумага и ручка. Для них я всегда прав.
Я знаю, что во мне горит огонь. Когда-нибудь весть сия станет обыденной и для тебя, мой милый отрок. Она вломится столь ясным и неоспоримым фактом, что сноп пламени, вырвавшись из распахнутого зева, опалит любимые ресницы, которыми ты рисуешь узоры на моей полупрозрачной плоти. И ты рискнёшь, наконец, подъять тонкую, белую руку, покрытую сетью голубых вен, и взять то, что принадлежало тебе всегда. Ибо жизнь твоя измеряется геологическими эпохами. Всегда, ибо то, что уже произошло, изменит траектории судеб, окунёт почти несозданное в вечно разрушающееся, и нам с тобой больше не нужно будет говорить друг другу "ты". Возникнет февраль, его сосульчатое нутро переворошит сборники нарисованных истин в наших горячо любимых подвалах, и мир грозно, бесшумно, стремительно вольёт в наши вены сладостный напиток ежесекундности.
Пить, пить, пить, а потом...
"Осторожно, звери зарываются. Следующая остановка будет последней в этой жизни".
Месть чёрно-оранжевой нитью ведёт меня сквозь замурованные в сырых стенах социального образования миры переиначенных истин. Истины вопиют о расплате, но месть, более глубокая и более изощрённая в своем стремлении выразиться, не даёт и пикнуть словам истины -- частицам тепла в прохладной прелести природы.
Поверь, ты не одинок.
О боже, о чём, к чему я говорю! Ты так никогда и не пробовал? Ты что же, так ни разу и не сделал этого?! Ты просто сидел и ждал? Чего же ты ждал? Ты думал, что однажды жизнь пройдёт мимо, а ты схватишь её за передок? Ты когда-нибудь верил в то, во что никто другой не верит и верить не собирается? Это не просто сложно. Это просто невозможно. Но ты, ты; ты ведь можешь когда-нибудь сделать невозможное! Почему ты сидишь и потеешь? Ты нравишься себе таковым, каковым тебе выкакала мама? Матерь божья, за что ж я страдаю тогда? Что мешает мне плюнуть на всю эту лабудень, настучать этому огромному смешному церберу по лысине и смыться в любом из доступных мне направлений? Почему я сижу и учу тебя азбуке радикального изменения -- тому, за что идущий мимо клоун мировой арены и ломаного гроша не даст? Мир твой -- лишь образ моей власти над самим собой; а реальность?, не в ней ли ты когда-то мечтал найти опору, но в поисках коей ты обрел лишь усталость и веру в худшее: в недостижимость других геометрий? Ты скажешь "да", и не ошибёшься. Ты выкрикнешь "нет", и будешь прав. Ты промолчишь, и утеряешь то малое, что дала тебе природа; а невоплощённые возможности -- эти кошмарные обещания -- будут тревожить твои сны, так и не ставшие цветными.
Мутным, странным, ненужным придатком к чьему-то вечному престолу предстанет перед тобой жизнь твоя. Брат мой, любимый, сестра моя, дочь, мать, -- мне так больно за тебя, так больно... Уйди с глаз моих долой... тот, кого я называю собою!!!
Постой, куда ты? Ну да, не спорю, сказал. Но ты ведь не электронный слуга для выполнения простых команд. В тебе есть образность восприятия. Зачем же всё понимать буквально. Давай продолжим. Что они тебе наплели на этот раз? Гордость, человеческое восприятие, бумажные миры? О чём ты мечтаешь, дружок? Деньгах, славе, возвышенном служении своему племени? Или всё гораздо проще? А?.. Ах, вот о чём! А я мечтаю умереть под забором в полном осознании собственной бескрайности. "Бичи дохли молча по подворотням..." Это ли не сюита опавшего мимолётного? И как режущий по нервам возглас в тишине зрительного зала в момент показа душещипательного мыла: "Я ненавижу трупики детей!" Что ж, тогда в путь.
Они спрашивают: "Как господь, такой светлый, мог создать ад? Ведь всё, что господь создаёт, должно быть светлым!" Но ответь, нужно ли это богу? Не создал ли Он лишь разные раи: рай для еврея, рай для пигмея, для христианина и для вон той прыщавой рожи. И если он хочет кого-то наказать, что он делает? Правильно, он помещает его в чужой рай. И всё, что нужно сделать наказуемому, это принять тот образ бытия, который ему навязали. И тогда ад станет для него раем. Впрочем, хм, такие построения никому не принесут пользы, ибо в них нет силы действия. И любые подобные построения бессмысленны, ибо подразумевают антропоморфизм господа, его потроха и много чего ещё, иже с ними. Они подразумевают, что есть ты и есть Он. Но прожил бы ты хотя бы секунду, не имея Его в себе? Учёные и духовники сделали нас идиотами. Что ты сказал?
-- Ну как же? А все великие изобретения? Колесо, квантовая физика, города, науки, культура и прочие детища разума?
-- Увы, всё это создал не разум. Сейчас человек не разумнее своих предков (я, конечно, имею в виду НЕ тех, что скакали по деревьям).
Дал ли тебе разум ощущение превосходства над природой? Увы, он лишь сделал твой мир дискретным, и ничего более. Доказательства? Да наш с тобой разговор, хотя бы. Хотелось бы тебе верить в то, что вот этот стол существует? Мой друг, к сожалению, ты не можешь в этом убедиться. Ты никогда не видел этого стола. Ты вообще ничего в своей жизни не видел, кроме попадающих на твою сетчатку фотонов, взаимодействующих с ретиналем, содержащимся в рецепторах. Ни "палочки", ни "колбочки" не дают тебе представления о мире ТАКОМ, каков он есть. Ибо бомбардировка фотонами перелагается на симфонию электрических импульсов, поступающих в твой мозг и по дороге претерпевающих ещё несколько транскрипций и трансформаций. Ты говоришь: "Но ведь я чувствую этот стол ладонями!" Увы, нет, хоть ты убейся об этот стол. Ты лишь ощущаешь те же электрические импульсы, идущие от рецепторов на кончиках твоих пальцев. Ты видишь и ощущаешь вокруг себя невероятно бедный мир электрических вспышек, не имеющий ничего общего с настоящей вселенной, хотя бы потому, что этот ненатуральный мир дискретен, то есть, разделён на отдельные вещи, висящие в мировой пустоте. Настоящий мир просто логически НЕ МОЖЕТ быть дискретен. Почему, догадайся сам. Это тебе домашнее задание на завтра.
Знаешь, этот спор между нами, как полоса прибоя. Две одиозные личности, кромсающие взаимность мечами победителей собственного естества, и дымящиеся раны на месте застарелых рубцов. Взгляды-двустволки. Вопрос за вопрос. А ты как хотел? "Задали вопрос в одно ухо -- подставь другое"? Но, друг мой, если ты не прекратишь отвечать мне вычитанными фразами, то мне придётся забыть о своих вопросах. Либо говори своё, не сентиментально-ментально-расплывчатое, либо ограничься междометием. Это по крайней мере, раззадорит публику.
Говорят, что у полных, "больших" людей долговременная память лучше, чем у худых. Я худяга-доходяга, соображаю я быстро и качественно, но уже через пять минут забываю то, что насоображал. А? О чём это я? Лес, исполинские заросли чужого мира. Сотни и тысячи миль бескрайних чащ, вечности и вечности жизни. Что это? Мангры в глубинах маленького двадцатилитрового аквариума? Но это в процессе, и никому не интересно. Важен результат, и в итоге я живу на планете Земля. Это страшно и это почётно. И в том и в другом случае, какая разница, я одинаково одинок. Впрочем, главное - работа. А свои собственные страхи, будь добр, смакуй в перерывах. Я работаю на этой планете уже сорок пять лет. Это очень много. Никто из моего племени не живёт столько. И поэтому никто не знает столько, сколько знаю я.
Он пришёл и спросил меня: "Ну что, мать твою за ногу, на тридцать ты вообще согласен или категорическое нет?"
Что я мог ответить? Так и быть, давай поторгуемся для удовольствия, мой милый отрок. На востоке это даже как средство общения -- поторговаться на рынке, покричать, потом вместе завалиться в чайхану и всё пропить. Но я не хотел думать, заворачивать мозги набекрень. Бог мой, видимо, что-то всё-таки с моей головой не в порядке. Математические дискретизации вводят меня в ступор, если не в состояние бешенства. Как, как можно было променять свой единый бескрайний мир на ЭТО?!?
Из разговора двух телесян: "Представляешь, у землян всего по одной голове. И им хватает!"
Бог мой, и одна голова может так растабанить, что хоть вешайся!
Шипящие злобные мамы, терзающие своих детей, воспитывают мою способность к состраданию.
Переполненность городов грозит рождением чего-то принципиально иного, а новые перекати-поле в старой джинсне и навязших в зубах растаманках радужно убоги, они безнадежно отстали.
Сегодня пришёл человек и шепнул мне на ухо, что началась война с Америкой. Я высмеял его. Эта кровавая бойня не может называться войной. Воюют Воины. А рабы могут лишь заниматься взаимным, опасным для жизни в целом, членовредительством, не более. Мне становится смешно, когда я вижу ложь. Я смеюсь, пока из глаз моих не потекут слёзы. Тогда я пользуюсь платком. Это логично. А они? Что делают они? Они лгут своим жёнам, те лгут своим любовникам, те лгут своим начальникам, а те лгут своему народу, который не верит в них, но верит в ту ложь, которую они произносят. Народ этот преисполняется духом и идёт мстить тому, кто сам запутался во лжи. Причём это в лучшем случае. В худшем -- и теми, и другими руководит жажда наживы. И это они называют войной?! Знаешь, что самое интересное? Что даже это идёт им... э-э-э... нам на пользу. Природа настолько мудра, что даже наши величайшие глупости и свои непростительнейшие ошибки она пришивает к делу, то пряником, то тумаком завлекая нас на вершину нашей славы. Хотя, иногда мы настолько опускаемся, что ссоримся из-за денег. А почему?
В силу строения ума и речевого инструмента люди не слышат того, что сами говорят, поэтому им кажется, что они вроде не сказали ничего обидного, а их оппонента трясёт от злобы. Было ли бы так, коли бы ты долго бы и нудно бы учился бы слышать себя? Бы...
Но слышать других... Говорящих о любви странные слова. И пишущих их на стенах в туалете:
Любовь - это призрак,
О котором все говорят,
Но никто его не видел...
Но я его видел,
И я с ним живу!!!
Любовь - это Бог,
О котором все говорят,
Но никто его не видел.
Я в него верю.
Любовь - это субстрат Вселенной,
Её движитель, творец и содержимое.
Три разных точки зрения, а также три тенденции: мытарствующего пути, ищущего путь и вставшего на путь - женщина-бог, женщина-раб и женщина-соратник. Дружба сих трёх ищущих неминуема, и женщина-бог бессильна чем-либо тут навредить. Она может говорить, что жизнь пуста, ты можешь ответить, что смерть проста и поэтому стоило бы жить и любить; она ответит, что она не хочет любить, но хочет, чтобы её любили. Для кого-то это типичный эгоизм, для кого-то геморрой. Комментарии излишни.
Пилигрим ли его не пилил ли? Миллилитрами ль лился злой ливень? Нестояны ль его не стояли? Чья-то кровь на асфальте, моя ли..?
Но и это уже устарело, остались только переходы метро и лесные поляны: и те, и другие сосуще несамодостаточные; не найти смысла ни в природе, ни в индустриализации, мы подошли к самому пределу. Осталось сделать шаг за пределы себя... Шаг в пропасть. Что ж, людям свойственно ошибаться, -- ты умеешь прощать.
Я часто думаю -- что заставило обезьяну стать человеком. Возможно, ей надоело пребывать в состоянии зверя, когда единственным аргументом в свою пользу был удар кулаком в нос. Иногда я размышляю на тему того, что заставляет человека возвращаться к этому состоянию зверя. Тут мой разум бессилен дать ответ. Но могу вас поздравить, вы только что вернулись к состоянию обезьяны... Ну и как вам в новом амплуа?.. О, прошу прощения: оказывается, это амплуа для вас отнюдь не ново. Но ведь и это может стать дырой в шкуре; дырой, через которую может пролезть нечто ужасающее для являющегося не-тобой, нечто, о чём я уже устал грезить... Постойте, что вы делаете! Мне же больн... ОЙ!!!...
Ну вот, мне снова разбили нос...
Считаю ли я, что лишь истинный интеллигент может позволить себе быть грубым? Вижу ли я в ультрафиолетовом диапазоне? Существуют ли эти диапазоны вообще? Но могут ли они быть иллюзорнее смерти; может ли вообще что-либо быть иллюзорнее этой слепой старухи? Только моя уверенность в том, что меня нет. Ведь тогда я могу безбоязненно позволить себе всё, что угодно, ибо за дело возьмётся Гармония Непостижимого! Зажав нос, закатав рукава, она раскопает могилы, в которых мы когда-то похоронили красоту, доброту и мудрость, заменив их странным дымящимся нечто на железных шарнирах. Она заломит нам руки, сунет под нос три высохшие мумии и не ослабит своей хватки до тех пор, пока мы не наполним эти мумии жидким огнём своего столь незнакомого нам естества. Аминь, да пребудет пора обезьян!
В мире слишком мало людей, на которых мне хотелось бы быть похожим, поэтому я пока учусь быть самим собой. Кто будет строить те конструкции, при взгляде на которые мой пульс участится, а зрачки расширятся до размеров радужки? Я видел их во сне, и кто скажет мне, грядут ли эти города или это всего лишь буйные сновидения - отпечатки-образы событий отошедшего дня? Не тыкайте мне в нос Фрейдом - ему самому есть чему у меня поучиться.
Святые места опустели, в головах - ветра, в глазах - пустота. И кто-то самый наираспоследний становится первым. Сны, сны. Броня ума. Плотный покров жизни, бьющий через край поток господних поручений, данных нам когда-то нами же, и мы - мальчики на побегушках. Рабы самих себя. Лишь знание этого позволяет мне всё ещё как-то держаться на плаву.
Когда мне надоедает пробивать головой лёд ваших успешных махинаций с жизнью, я, чтобы не задохнуться, нахожу маленькую полынью, высовываю из неё нос по ту сторону жизни и осторожно вдыхаю то неизвестное, что пока в неведении своем называю тишиной, а вы в приступах бесчувственности -- смертью. Если это нечто когда-нибудь перерастёт в наших глазах и границы жизни, и границы смерти, и границы тишины, то, оглянувшись на себя, не обнаружим ли мы, что нас былых уже давно нет. И чем мы стали? Тем, чем на самом деле всегда были?
Высокий и сильный, ты не подозреваешь, как далёк ты от исполнения своего предназначения, ибо занят не тем, что единственное стоит всей жизни; и как близок ты к нему, ибо всё, что тебе нужно, это в тишине войти в свои внутренние пространства. Моли о нисхождении Жажды. Но почему-то твой взгляд озабочен, ты глядишь на меня с тревогой, комкая левой рукой правую штанину, ты искренне желаешь мне добра, боже мой, такого барахла в твоих чердаках навалом:
-- Знаешь, у меня есть один знакомый врач, психиатр...
-- Я презираю их, ты же в курсе. Я бы с радостью пожил пару дней в их нарисованном мире. Беда лишь в том, что жить в их мире невозможно.
-- А ты не...
-- А ты желаешь пройтись по мне утюгом, чтобы сделать меня плоским, как тетрадка.
-- Но ведь...
-- Ах, оставь! Я снова тебя не слышу.
Тьма борется со светом.
Приходит рассвет, и человека это радует.
Тьма - покрывало тишины.
Свет - покрывало тьмы.
Какое из этих четырёх высказываний лишнее? И что между ними общего? Во всех них свет объясняется при помощи противопоставления его тьме; они позиционируются, как противоположности. Полагаешь, это правильно? На самом деле свет обладает и свойствами света, и свойствами тьмы, содержит в себе и то, и другое. А тьма обладает лишь свойствами тьмы, она - отсутствие света, она - школа жажды. Осознав это, я познал истоки себя.
Есть люди "в-клеточку", есть "выпуклые" личности, есть серые тени, есть просто мешки с мясом, есть алмазы духа, есть врачи на поминках. Я хотел бы найти точку их пересечения. Точку, где ВСЕ они имели бы смысл, общую истину. Не истину, часть которой каждый из нас выражает, всякий по-своему, но неразрывную общую истину ВСЕХ их. Точку пересечения. Происходит выход из-под контроля разума, медленное растворение ранее сформированных кристаллизаций. Но выражается это крайне неприглядно. Одно утешение - чем хуже, тем лучше. Раз всё так плохо, значит, происходят какие-то изменения, неуловимые, крохотные.
В этом их мощь; и в этом неотвратимость.
Мириады проникновений. И чем быстрее всё рухнет, тем лучше.
Переход манил, и всё, что было во мне человеческого, вопило о желанности Пути. Ясно. Возвеличить ничтожность? Не стоит того, чтобы жить этим. Потоки дождя на обветренных рамах не стоят того, чтобы жить этим, друг. Что может сравниться со взглядом души из глаз ребёнка? Какие их сексапильные зырканья? Однажды я утонул в глазах девочки двух лет в вагоне метро. Око рока.
Приходит ко мне мысль, приходит всё чаще: что нет смысла в моей деятельности, нет смысла ни в одном моём занятии, кроме одного - познать в себе высшее.
Как-то крестьянин, пахавший плугом своё поле, спросил у проходившего мимо бродяги: "Куда путь держишь?"
--Туда же, куда и ты, -- ответил тот.
Они обменялись долгими взглядами. Соловей на ветке сосны, видевший эту сцену, запел звонко и самозабвенно.
Сегодня всю ночь небо рвало дождём. На миг замерев, я услышал звон. Потом всё стихло. Напрасно я сидел недвижим и чуток, это не повторилось.
Люди одержимы, как никогда. Отовсюду только и слышно: "Деньги, деньги". И таковы окружающие меня индивидуумы, не какие-нибудь абстрактные людские массы. Если чаяния большинства лишь о деньгах и благополучии, то в такие времена нельзя верить ни средствам массовой информации, ни педагогам, ни учителям истины -- все они куплены; было бы глупо верить в то, что среди всеобщей жажды обогащения они останутся бессребрениками. "Мне как-то надо кормить семью" -- чугунный довод. Деньги - сила, с которой нам предстоит совладать. До сего дня было наоборот -- она владела нами.
Нужно найти цель, все денежные средства существуют для достижения этой цели. Эта цель должна быть истинна. Только истинная цель может быть одной на всех. Разнятся лишь ложные цели. Деньги это одна сила; и она будет принесена в жертву одной цели. Их соприкосновение родит искру блаженства. Блаженства, которое тоже одно на всех, если оно истинное.
Но идёт разделение. Не на тех, кто лучше, кто хуже. Не на мужчин и женщин. Не на йогинов и быдло, упаси боже. Идёт разделение на тех, кто есть, и тех, кого нет. Ты уже сейчас выбираешь. Ты выбираешь, что читать, ты выбираешь, что смотреть, кого слушать, где жить. Жить, а не умирать, ты понимаешь? Это очень важно, почему ты меня не слушаешь, чёрт бы тебя побрал! Ведь не ты смотришь -- смерть смотрит через тебя, не ты ешь -- смерть ест в тебе, не ты ТЫ -- но смерть в тебе СМЕРТЬ.
Что до меня, то не сказал бы, что чувствую себя комфортно в обществе прекрасных девушек и симпатичных молодых людей; что беспечален и лёгок, разговорчив и обаятелен. Я негодующ и зажат до такой степени, что скрюченные мои пальцы всегда холодны как лёд -- кровь не может пройти по сосудам. Свидание с тьмою: першит в горле, режет глаза, уши заложило, ломит левое колено, в правом поврежден мениск, и лишь ежевечернее растирание старых костей одеколоном даёт возможность заснуть. И на фоне всего этого -- милое сердцу перевоплощение только что созданного в перманентно существующее.
Было бы это только началом.., если бы! Чудес не бывает, мой милый друг; тщедушен и измят покров твой судьбы. И если тебя не качает ветром, скажи за это спасибо грязи на твоих башмаках, в которых не войдёшь в рай, это уж точно. Топать и топать тебе в них по адовым дорогам, коренить предназначения, писать мылом по холстам, видеть ближнее, и помнить, помнить, не дай бог, помнить.