Сатпрем
Шри Ауробиндо или Путешествие Сознания

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Doc-файл по ссылке - https://docs.google.com/document/d/1_K2CIGFZDtPMkG4oHhmN5mshMT8D3ECM

Сатпрем 1970 "Шри Ауробиндо, или Путешествие Сознания"

Satprem 1970 "Sri Aurobindo, or The Journey of Consciousness",

Биография Сатпрема

Biography of Satprem

  

САТПРЕМ - коротко об авторе

   Родился в Париже в 1923 г. Детство провел в Бретани, посвящая все свободное время путешествиям под парусами вдоль побережья, - по словам самого Сатпрема, "жил одним морем"
   (Цитируется по: Towarnicki F. De sept jours en Inde avec Satprem. Paris, 1980.)
   Во время Второй мировой войны стал участником французского Сопротивления, был схвачен гестапо и заключен в концлагерь. В то время ему было всего двадцать лет. Пробыл полтора года в Бухенвальде и Маутхаузене, в 1945 г. был освобожден. Во время заключения испытал глубокие переживания. "Все потеряло свою ценность, - вспоминает автор, - не оставалось абсолютно ничего, все во мне было разрушено, разбито, уничтожено...". В этой атмосфере "непрерывного, сплошного ужаса" ему открылись "бескрайние внутренние просторы" и "сила, которая помогла выстоять".
   Не ощущая "никакой реальности" во всем, что окружало его в послевоенной жизни, не видя никакого смысла ни в семье, ни в работе, ни в карьере, ни в бизнесе, - "Что ещё мог предложить мне Запад?" - он отправляется в путешествие: сначала в Египет, а затем в Индию, где он впервые увидел Шри Ауробиндо, но не остался в его ашраме, "... поскольку, - говорил Сатпрем, - ... 'любые стены казались мне тюрьмой'". Он уезжает в Южную Америку, проводит целый год в джунглях в Гвиане (что послужило ему материалом для написания первого романа "Золотоискатель"), затем отправляется в Бразилию, а оттуда - в Африку. В 1953 г. он вернулся в Индию и стал нищенствующим саньясином (бродячим монахом), практикующим тантризм (впечатления и переживания этого времени легли в основу второго его романа "Телом земли").
   Встреча с Матерью, сотрудницей Шри Ауробиндо, в корне изменила его жизнь: "Мать покорила меня", - вспоминает автор. Он полностью отдает себя служению Матери. Шри Ауробиндо он посвящает свою первую работу - "Шри Ауробиндо, или Путешествие сознания", а затем и вторую книгу, написанную в том же духе, - "На пути к сверхчеловечеству".
   В течение девятнадцати лет он находился рядом с Матерью (это она дала ему имя Сатпрем, т.е. "тот, кто умеет истинно любить"), став её доверенным лицом и свидетелем личных бесед, им записанных (впоследствии из них был составлен интереснейший документ в 13-ти томах - "Агенда Матери. Хроника супраментального воздействия на Землю"). Длительное общение с ней дало толчок к написанию трилогии о Матери (1. "Божественный материализм"; 2. "Новый вид"; 3. Мутация смерти"), затем художественной повести "Гринго", действие которой разворачивается в джунглях, и, наконец, последней работы "Разум клеток", в которой представлена суть открытия Матери: изменение генетической программы и иное, новое видение смерти.
   В настоящее время автор живёт не поддерживая активных социальных контактов, не занимается общественной и литературной деятельностью, полностью посвятив себя продолжению той работы, которая была начата Шри Ауробиндо и Матерью.
  
  
  
  
  
  
  
  

САТПРЕМ

Шри Ауробиндо, или Путешествие сознания

Перевод с фр. А.А.Шевченко, В.Г.Баранова

* * *

Посвящается Матери

  
  
   Оглавление
   Предисловие
Введение
1. СОВЕРШЕННО ЗАПАДНЫЙ ЧЕЛОВЕК
2. ВЕЧНЫЙ ЗАКОН
3. КОНЕЦ ИНТЕЛЛЕКТА
4. БЕЗМОЛВИЕ РАЗУМА
5. СОЗНАНИЕ
6. УСПОКОЕНИЕ ВИТАЛЬНОГО
7. ПСИХИЧЕСКИЙ ЦЕНТР
8. НЕЗАВИСИМОСТЬ ОТ ФИЗИЧЕСКОГО
9. СОН И СМЕРТЬ
10. ЙОГИН-РЕВОЛЮЦИОНЕР
11. ЕДИНСТВО
12. СВЕРХСОЗНАТЕЛЬНОЕ
13. ПОД ЗНАКОМ БОГОВ
14. ТАЙНА
15. СУПРАМЕНТАЛЬНОЕ СОЗНАНИЕ
16. ЧЕЛОВЕК - ПЕРЕХОДНОЕ СУЩЕСТВО
17. ТРАНСФОРМАЦИЯ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Приложение I, ШРИ АУРОБИНДО, "ЗАПАДНАЯ МЕТАФИЗИКА И ЙОГА"
Приложение II, Из интервью Сатпрема французскому журналисту Ф. Товарницки
ССЫЛКИ НА РАБОТЫ ШРИ АУРОБИНДО
  

ПРЕДИСЛОВИЕ

   Век путешествий и приключений прошёл. Даже если мы отправимся к далёким галактикам, облачённые в скафандры и вооружённые компьютерами, то это ничего не изменит, мы обнаружим, что мы - всё те же: дети, беспомощные перед лицом смерти, живые существа, которые не слишком уверены в том, как и зачем они живут или куда они идут. Что же касается земных путешествий, то ясно, что времена Кортеса и Писсаро прошли. Все та же машина окружает нас, ловушка сжимается со всех сторон. Но, как это часто бывает, чем тяжелее испытание, тем быстрее мы находим способ преодолеть его; и оказывается, что этот нелёгкий переходный период, в который мы вовлечены, ведёт к более яркому свету. Итак, мы стоим, как перед стеной, перед последним исследованием, которое нам осталось, перед последним путешествием, последним приключением - перед самими собой.
   Знаков тому множество, они просты и очевидны. Важнейшие события 60х годов - не путешествие на Луну, а "путешествия" под наркотиками, студенческие волнения в мире и переселения хиппи - но куда бы они могли податься? Нет больше мест ни на кишащих людьми пляжах, ни на перегруженных дорогах, ни в растущих муравейниках наших городов. Выход следует искать где-то в другом месте.
   Но существует множество этих "где-то" самого разного рода. Наркотики - вещь неопределённая и полная опасности, главное же - они ставят в зависимость от внешних средств, тогда как истинное переживание должно быть осуществимо по желанию и где угодно - и в продуктовом магазине, и в уединении в собственной комнате - в противном случае это не переживание, а аномалия или порабощение. Психоанализ в настоящее время всё равно что тускло освещённая пещера, и самое главное - ему не достает того рычага сознания, который дает человеку возможность вольно двигаться, сохраняя полный контроль, вместо того, чтобы быть бессильным свидетелем или несчастным пациентом. Религиозные пути несут гораздо больше света, но они слишком зависимы от бога или от догмы; главное же то, что они заключают нас внутри одного типа опыта, ибо можно так же легко стать пленниками иных миров - на самом деле, это даже легче, - чем быть пленником этого мира. Ценность переживания измеряется в конечном счете его способностью преобразовывать жизнь - в противном случае это просто пустая мечта или галлюцинация.
   Шри Ауробиндо ведет нас к жизненно важному открытию, двойственному по своему характеру: оно не только позволяет нам найти приемлемый смысл тому душному хаосу, в котором мы живём, но и преобразовать наш мир. Следуя за ним шаг за шагом в этом удивительном исследовании, мы приходим к самому важному открытию, к порогу Великой Тайны, которой суждено изменить лицо этого мира, а именно, что сознание есть сила. Загипнотизированные современной научной обстановкой, в которой мы родились и от которой, кажется, никуда не уйти, мы думаем, что единственная наша надежда - это все большее распространение машин, которые будут лучше нас видеть, лучше нас слышать, лучше нас считать, лучше, чем мы, лечить, - и, наверное, в конечном счете, жить лучше, чем мы живём. На самом же деле нам следует для начала осознать то, что мы можем действовать лучше, чем наша техника, и что чудовищной Машине, которая душит нас, суждено рассыпаться так же быстро, как она и возникла, - при условии, что мы завладеем рычагом истинной силы и низойдем в своё сердце методично и строго, подобно исследователю с ясным умом.
   Затем мы можем прийти к открытию, что наш блестящий двадцатый век в отношении психологии является веком каменным, что несмотря на все наши науки мы ещё не вступили в истинную науку жизни и не приблизились к подлинному господству над миром и над самим собой и что перед нами открываются горизонты совершенства, гармонии и красоты, в сравнении с которыми наши самые великолепные открытия подобны грубой заготовке подмастерья.
   Сатпрем
   Пондишери, 27 января 1970 г.

* * *

   Я становлюсь тем, что я прозреваю в
себе. Я могу сделать все, что внушает
мне мысль; могу стать всем, что мысль
открывает во мне. Это должно стать
непоколебимой верой человека в себя,
ибо Бог пребывает в нем.
  
  

ВВЕДЕНИЕ

   Жил на свете злой махараджа, для которого была нестерпима сама мысль, что кто-то может быть выше его. Созвав всех пандитов царства, как было принято в важных случаях, он задал им такой вопрос: "Кто из нас более велик - я или Бог?" Пандиты задрожали от страха. Будучи людьми мудрыми, как к тому их обязывала профессия, они попросили отсрочки, чтобы подумать - в силу привычки они цеплялись за своё положение и свои жизни. Но они были достойными людьми и не желали гневить Бога. Они очень сокрушались по поводу постигшего их несчастья, и тогда их утешил самый старый пандит: "Предоставьте все мне, завтра я поговорю с государем". На следующий день, когда весь двор был собран для торжественного приема, пришел и этот старый человек. Он был спокоен, руки его были смиренно сложены, лоб был натерт белой золой. Он низко поклонился и произнес: "О господин, ты, несомненно, более велик". Правитель трижды закрутил свои длинные усы и высоко поднял голову. "Ты более велик, о царь, потому, что ты можешь изгнать нас из своего царства, а Бог - не может, ибо поистине Его царство - это все вокруг, и некуда уйти от Него".
   Эта индийская легенда, место происхождения которой - Бенгалия, где родился Шри Ауробиндо, наверняка была известна ему - тому, кто говорил, что Он - это все: боги, бесы, люди, земля, а не только небеса, и чей весь опыт ведет к божественной реабилитации Материи. На протяжении последних пятидесяти лет психология занимается лишь тем, что реинтегрирует демонов в человеке; вероятно, задачей следующего полувека будет, как полагал Андре Мальро, "реинтегрировать в человеке богов", или, точнее, говоря словами Шри Ауробиндо, реинтегрировать Дух в человеке и в Материи и создать "жизнь божественную на земле": Потусторонние небеса - велики и удивительны, но гораздо более велики и более удивительны небеса внутри вас. И эти Эдемы ожидают божественного труженика.
   Есть много путей, чтобы начать эту работу - по сути дела, каждый из нас имеет свой собственный подход: для одного это может быть красиво исполненное изделие или хорошо сделанная работа, для другого - возвышенная идея, завершенная философская система, для третьего - гармония музыки, течение реки, отблеск солнечного света на поверхности моря; все это - дыхания Бесконечного. Но это лишь краткие мгновения, а мы хотим постоянства. Эти неуловимые мгновения обусловлены многими обстоятельствами, которыми мы не способны управлять, а мы ищем то, что нельзя было бы отнять, нечто не зависимое от условий и обстоятельств - некое окно внутри себя, которое, раз открывшись, уже никогда не закрылось бы вновь.
   Из-за того, что здесь, на земле, трудно осуществить эти условия, мы говорим о "Боге", о "духовности", о Христе или о Будде, или о целой цепи основателей великих религий - и все это пути поиска постоянства. Но, может быть, мы люди вовсе не религиозные и не мистики, а просто устали от догм, верим в землю и подозрительно относимся к громким словам. Возможно, и наши заумные рассуждения тоже достаточно утомили нас и все, чего мы хотим - это найти свою маленькую речку, впадающую в Бесконечность. В Индии жил один великий святой, который в течение многих лет, прежде чем достиг великого покоя, задавал каждому встречному такой вопрос: "Видел ли ты Бога?.. Видел ли ты Бога?.." И всякий раз он уходил разочарованный и сердитый, ибо люди рассказывали ему всякие небылицы. А он хотел видеть. Ведь не виноват же он в том, что с этим словом, как, впрочем, и со многими другими, люди связывают столько ложного. Когда мы увидим, мы сможем рассказать об этом - но, скорее всего, мы будем хранить молчание. Нет, мы не хотим обманывать себя словами; мы хотим начать с того, что мы имеем, прямо оттуда, где мы находимся, с грязью, прилипшей к нашим башмакам, и маленьким лучом света наших лучших дней, ибо в этом состоит наша простая вера. Затем мы видим, что мир вокруг нас не так уж велик, и нам хотелось бы изменить его, но мы стали слишком скептичными по отношению к универсальным панацеям, всяким движениям, партиям и теориям. Вот поэтому-то мы и начинаем с самого близкого, с самого начала, т.е. с самих себя; это немного, но это все, что мы имеем. Мы попытаемся изменить этот маленький кусочек мира прежде, чем отправиться спасать других. И, может быть, в конце концов это не такая уж глупая мысль, ибо, кто знает, не является ли изменение самих себя самым эффективным способом изменения других?
   Чем может помочь нам Шри Ауробиндо на таком невысоком уровне?
   Есть Шри Ауробиндо философ, Шри Ауробиндо поэт, кем он, по сути, и был, и провозвестник эволюции, но далеко не каждый из нас философ или поэт, а ещё менее - пророк. Возможно, мы были бы вполне удовлетворены, если бы он просто дал нам средство поверить в свои собственные возможности, не только в человеческие, но и в сверхчеловеческие и божественные возможности и не только поверить в них, но и раскрыть их в себе шаг за шагом, увидеть себя и стать бескрайними - бескрайними, как земля, которую мы любим, и как все страны и моря, которые находятся внутри нас. Ибо есть Шри Ауробиндо исследователь, он же - йогин; разве не говорил он, что йога - это искусство сознательного самораскрытия [self-finding]? Именно это исследование сознания хотим мы предпринять вместе с ним. И если мы пойдем спокойно, терпеливо, со всей искренностью, храбро встречая лицом к лицу все трудности пути, - а Бог знает, что путь этот довольно каменист, - то однажды окно обязательно откроется и солнце осветит нас навеки. На самом деле, открывается не одно окно, а несколько, одно за другим, с каждым разом раскрывая перед нами все более широкую перспективу, новые измерения нашего собственного царства; и каждый раз это означает изменение сознания такое радикальное, как скажем, переход из сна в бодрствование. Мы проследим основные этапы этих изменений сознания так, как их пережил Шри Ауробиндо и описал ученикам в своей интегральной йоге - до того момента, когда они поведут нас к новому, до сих пор не изведанному опыту, который, возможно, обладает силой изменить саму жизнь.
   Ибо Шри Ауробиндо - не только исследователь сознания, он - строитель нового мира. В самом деле, какая польза в изменении собственного сознания, если мир вокруг нас остается все тем же? Мы уподобились бы голому королю из сказки Андерсена. И действительно, после того, как Шри Ауробиндо исследовал самые дальние границы миров, известных и древней мудрости, он открыл иной мир, не нанесенный ни на одну карту. Он назвал его Суперразумом, или Супраментальным, и стремился низвести этот мир вниз, на землю. Он предлагает нам немного напрячься, приложить усилия и принять участие в этой прекрасной сказке, если мы любим сказки. Ибо Суперразум, говорит нам Шри Ауробиндо, вносит радикальные и драматические изменения в эволюцию сознания на земле; именно это изменение сознания будет обладать силой преображения нашего физического мира, и оно преобразует наш мир - мы надеемся, к лучшему, - так же основательно и необратимо, как сделал это Разум, впервые появившись в живой Материи. И тогда мы увидим, каким образом интегральная йога ведет к йоге супраментальной, или йоге земной трансформации, контуры которой мы попытаемся здесь набросать, потому что сказка ещё только делается, и дело это и новое, и сложное; мы пока не знаем, куда это приведет нас, и завершится ли все это успехом.
   На самом деле это немного зависит и от каждого из нас.
  

ГЛАВА 1

СОВЕРШЕННО ЗАПАДНЫЙ ЧЕЛОВЕК

  
   С точки зрения человеческой Шри Ауробиндо близок нам. Преклонившись перед "мудростью Востока" и перед необыкновенными аскетами, которые, кажется, игнорируют все известные нам законы, мы сознаем тем не менее, что затронуто было лишь наше любопытство, но отнюдь не жизнь - нам нужна практическая истина, которая могла бы вынести наши суровые зимы. Эти зимы были хорошо известны Шри Ауробиндо, он пережил их, будучи студентом - с семилетнего возраста и до тех пор, пока ему не исполнилось двадцать. Он переезжал из одних меблированных комнат в другие в зависимости от расположенности более или менее доброжелательных хозяек, довольствуясь лишь одной трапезой в день и не имея даже возможности накинуть себе на плечи пальто, но всегда нагруженный книгами: французские символисты, Малларме, Рембо - он читал их в оригинале задолго до того, как прочел Бхагавадгиту в переводе. Для нас феномен Шри Ауробиндо являет собой уникальный синтез.
   Он родился в Калькутте 15 августа 1872 г., всего на несколько лет раньше Эйнштейна; Рембо уже написал свои "Озарения"; современные физики - Макс Планк в том числе - уже появились на свет, а Жюль Верн занимался исследованиями будущего. То было время, когда королева Виктория собиралась стать императрицей Индии, а завоевание Африки ещё не было завершено - это был поворотный пункт, означавший переход от одного мира к другому. С исторической точки зрения кажется, что рождению нового мира всегда предшествуют периоды испытаний и разрушений, но это, возможно, лишь неверное истолкование: именно потому, что семена нового мира уже живы, неистовствуют силы разрушения (или рассеяния). Так или иначе, Европа в то время была на вершине своей славы; казалось, что "игра" делается на Западе. Именно так полагал отец Шри Ауробиндо, доктор Кришнадхан Гхош. Он изучал в Англии медицину и вернулся в Индию законченным англоманом. Он не хотел, чтобы его сыновья - у него было трое сыновей, Шри Ауробиндо был самым младшим - хоть как-то попали под пагубное влияние "чадного и отсталого" мистицизма, в котором его страна, казалось, катилась к гибели. Он не хотел даже, чтобы они знали что-нибудь о традициях и языках Индии. Поэтому Шри Ауробиндо получил не только английское имя Акройд, но и английскую гувернантку, мисс Паджет, а затем, по достижении им пятилетнего возраста, был отдан в ирландскую монастырскую школу в Дарджилинге вместе с сыновьями английских чиновников. Двумя годами позже все трое мальчиков Гхошей уехали в Англию. Шри Ауробиндо было тогда семь лет. До двадцати лет он не узнает своего родного языка, бенгали; не увидит он и своего отца, который умрет как раз перед возвращением сына в Индию, и лишь мельком увидит свою мать, которая будет больна и не узнает его. Итак, это был ребенок, который вырос абсолютно независимым от влияния семьи, страны и традиций - свободный дух. Может быть, первым уроком, который дает нам Шри Ауробиндо, является как раз урок свободы.
   Шри Ауробиндо и его двух братьев поручили англиканскому священнику Манчестера со строгими наставлениями, которые запрещали им заводить знакомства среди индийцев или подвергаться какому бы то ни было индийскому влиянию. Доктор Гхош в самом деле был очень странным человеком. Он распорядился также, чтобы пастор Древетт не давал его сыновьям никаких религиозных наставлений с тем, чтобы они могли сами выбрать религию, если пожелают, по достижении совершеннолетия. Затем он предоставил их своей судьбе на тринадцать лет. Доктор Гхош может показаться жестокосердным человеком, но это совсем не так; не только свои силы на докторском поприще отдавал он бедным бенгальским крестьянам, но и свои деньги (в то время, когда его сыновьям в Лондоне было почти нечего есть и не во что одеться), а умер он от удара после того, как получил ложное известие о том, что его любимый сын Ауробиндо погиб во время кораблекрушения. Просто он считал, что его дети должны иметь характер мужчин.
   Первые годы, проведенные в Манчестере, сыграли определенную роль в жизни Шри Ауробиндо, ибо там он изучил французский язык (английский был, конечно, его "родным языком") и там же проявилось его неожиданно возникшее влечение к Франции: Была некоторая привязанность к английскому языку и к европейской мысли и литературе, но не к Англии как стране; с нею меня ничто не связывало... Если и была какая-то привязанность к какой-нибудь европейской стране как ко второй родине, то это было интеллектуальное и эмоциональное тяготение к стране, которой я не видел и в которой не жил в этой жизни - не к Англии, а к Франции. В нём начал пробуждаться поэт; он уже прислушивался к шагам невидимых явлений [invisible things], как он писал в одном из своих ранних стихотворений. Его внутреннее окно было уже открыто, хотя религия не производила на него особого впечатления, как это явствует из описания Шри Ауробиндо своего "обращения". Было очевидно - и так оно и случилось - что мать священника Древетта предпримет попытку спасти души трех еретиков или, по крайней мере, душу самого младшего из них, которого она взяла однажды на собрание священников-"нонконформистов". После того, как кончились молитвы, - писал Шри Ауробиндо, - почти все разошлись, но особо благочестивые немного задержались. Именно в это время совершались обряды обращения. Мне было ужасно скучно. Потом ко мне подошел один священник и задал несколько вопросов (мне тогда было около десяти лет). Я не отвечал. Тогда они все закричали: "Он спасен, он спасен", стали молиться за меня и возносить хвалу Богу. Шри Ауробиндо, провидец, никогда не думал становиться религиозным человеком ни в Индии, ни на Западе и очень часто подчеркивал, что религия и духовность - не обязательно синонимы: Истинная теократия, - писал он позднее, - это царство Божие в человеке, а не царство Папы, духовенства или сословия жрецов.
   В начале своей жизни в Лондоне, в возрасте двенадцати лет, Шри Ауробиндо уже знал латынь и французский язык. Директора школы Св.Павла, куда был зачислен Шри Ауробиндо, так поразили способности ученика, что он сам стал с ним заниматься греческим языком. Через три года Шри Ауробиндо смог перескочить через половину школьного курса, что позволило ему проводить большую часть времени за своим любимым занятием - чтением. Ничто, казалось, не ускользало от этого ненасытного юноши (кроме, конечно, крикета, который интересовал его так же мало, как и воскресная школа); Шелли и "Раскованный Прометей", французские поэты, Гомер, Аристофан, а скоро и вся европейская мысль в целом - ибо он быстро овладел немецким и итальянским языками в такой степени, что мог читать Данте и Гете в оригинале - заполняли его одиночество, о котором он ничего не говорит. Он никогда не искал связей, тогда как Манмохан, средний брат, разгуливал по Лондону в обществе своего друга Оскара Уайльда и намеревался сделать себе имя в английской поэзии. Каждый из трех братьев жил, по сути дела, своей собственной жизнью. Однако в Шри Ауробиндо не было никакой строгости и, конечно, ничего пуританского (похотливые [the prurient ] - так называл он пуритан *),
   - *) В английском языке графика слов "пуритане" (the puritan) и "похотливые" (the prurient), как это видно, очень схожа; во французском же языке она (puritains - pruritains) почти идентична. Шри Ауробиндо говорил о них, что это по сути один и тот же человеческий тип. Вот этот афоризм Шри Ауробиндо: "The seeker after divine knowledge finds in the description of Krishna stealing the robes of the Gopis one of the deepest parables of God's ways with the soul, the devotee a perfect rendering in divine act of his heart's mystic experiences, the prurient and the Puritan (two faces of one temperament) only a lustful story. Men bring what they have in themselves and see it reflected in the Scripture". - "Ищущий божественного знания находит в описании того, как Кришна крадет одежды пастушек-гопи, одну из самых глубоких притч о путях Бога и души, преданный Богу человек находит здесь совершенное выражение в божественном действии своих мистических переживаний сердца, похотливые и пуритане (два лица одного темперамента) - лишь сексуальную историю. Люди приносят то, что они имеют в себе, и видят это отраженным в Писании" (прим. пер.).
   - просто он находился "где-то в иных сферах" и мир его был полон. Он даже шутил всегда с бесстрастным выражением лица, которое никогда не покидало его. Чувство юмора? Это же соль существования. Без него мир давным-давно бы полностью утратил равновесие - а он уже и так достаточно расшатан - и устремился бы в ад. Ибо есть также Шри Ауробиндо юморист, и этот Шри Ауробиндо, может быть, важнее, чем Шри Ауробиндо философ, о котором с такой торжественностью рассуждают университеты Запада; для Шри Ауробиндо философия была лишь средством общения с определенным типом людей, которые ничего не понимают без объяснений; это был только язык - точно так же, как поэзия была для него ещё одним языком, более ясным и истинным; но юмор был самой сутью его существа - не саркастический юмор остряка, не остроумие, но некая радость, которая не может не танцевать везде, где бы она не появлялась. Бывают моменты, когда во вспышке молнии, изумляющей нас, мы умеем почувствовать за самыми трагичными, самыми скорбными ситуациями и случаями в жизни людей некий смех, как если бы ребёнок разыгрывал трагедию и вдруг сам себе состроил рожу, потому что ребёнок создан для смеха и потому, что в конечном счете никто и ничто в мире не может завладеть тем маленьким укромным убежищем внутри нас, где мы навеки - цари. Может быть, в этом и заключается основная черта юмора Шри Ауробиндо - отказ видеть вещи в трагическом свете и даже более того: чувство неотъемлемого царского величия.
   Мы не знаем, оценили ли в школе Св.Павла его чувство юмора, но там, конечно, оценили его поразительные познания. Ему предоставили стипендию для продолжения обучения в Кембридже (как раз вовремя - помощь из дому практически прекратилась), которая была, однако, слишком мала для того, чтобы избавить его от холода и голода, ибо старшие его братья с радостью воспользовались этой неожиданной удачей. Шри Ауробиндо исполнилось восемнадцать лет.
   Ради чего он пошёл в этот инкубатор джентльменов? Только ради одного - он исполнял волю своего отца. Но это продолжалось недолго. За первый год своего пребывания в Королевском Колледже он получил все призы за стихосложение на греческом и латыни, но греческий и латынь уже не увлекали его так, как раньше. Жанна Д'Арк, Мадзини, американская революция - вот что интересовало его, и это понятно: он думал об освобождении своей Родины; позже он стал одним из борцов за независимость Индии. Это политическое призвание, которое было трудно предвидеть, будет владеть им в течение почти двадцати лет и владело им уже тогда, когда он даже точно не знал, что собою представляет индиец, не говоря уже об индусах! Но он узнал это очень быстро. После изучения западной культуры ему удалось изучить и усвоить индуизм вдвое быстрее; по сути дела, настоящим Шри Ауробиндо он станет лишь после того, как усвоит обе культуры и найдет ту точку, где эти два мира сходятся внутри того, что не является ни тем, ни другим, ни даже их синтезом - того, что Мать, продолжившая работу Шри Ауробиндо, называет третьим состоянием [a thrid position], "чем-то иным", в чем мы, не являясь ни узкими материалистами, ни чистыми идеалистами, отчаянно нуждаемся.
   Затем он стал секретарем Индийского Меджлиса - ассоциации индийских студентов Кембриджа, выступил со множеством революционных речей, а потом, отказавшись от своего английского имени, присоединился к тайному обществу "Лотос и Кинжал" - вот так! (Хотя такая романтика и может привести вас на виселицу.) В конце концов, его имя было занесено в черный список Уайтхолла. *)
   - * Whitehall - улица в Лондоне, где расположены правительственные учреждения, в переносном смысле - английское правительство (прим.пер.).
   -Тем не менее он получил степень бакалавра, но не явился на церемонию вручения диплома, так как был сыт всем по горло. Так же ни о чем не заботясь, он сдавал приемные экзамены для поступления на службу в Индиан Сивил Сервис, которая ему открывала двери индийского правительства и возможность продвижения по служебной лестнице в качестве британского государственного чиновника. Экзамены он сдал блестяще, но не счел нужным явиться на экзамен по верховой езде - в тот день он пошёл на прогулку, вместо того чтобы скакать рысью в Вулвиче - и таким образом провалился. В это время старший преподаватель Кембриджа писал властям: "То, что человек такого масштаба будет потерян для индийского правительства только из-за того, что он отказался сесть на лошадь или не явился вовремя на экзамен, кажется мне, признаюсь, непревзойденной близорукостью чиновников... Последние два года он жил тяжелой и беспокойной жизнью. Помощь из дому почти прекратилась, и он должен был содержать двух своих братьев и себя самого. ... Я несколько раз писал отцу от его имени, но, как правило, безуспешно. Лишь позднее мне удалось вытянуть из него сумму, достаточную, чтобы заплатить лавочнику, который в противном случае отдал бы его сына под суд..." Ходатайство не помогло; в Министерстве колоний были убеждены, что Шри Ауробиндо - это опасное предложение. И были не далеки от истины.
   Когда Шри Ауробиндо возвращался морем в Индию, ему было двадцать лет. Только что умер его отец; у него не было ни положения, ни титулов. Что сохранилось в нём после четырнадцати лет, проведенных на Западе? Невольно вспоминается очень точное высказывание Эдуарда Херриота о том, что образование - это то, что остается в нас, когда все позабыто; если это так, то то, что остается в человеке, покидающем Запад, - это не книги, не музеи и не театры, но стремление воплотить в жизнь то, чему научила его теория. Возможно, именно в этом заключается истинная сила Запада. К сожалению, Запад слишком интеллектуален, чтобы иметь истинное видение сути вещей и воплощать это видение в жизнь, а у Индии, слишком погруженной внутрь, нет должной устремленности, необходимой для того, чтобы привести в гармонию то, чем она живёт, с тем, что она видит. Этот урок не пропал даром для Шри Ауробиндо.
  
  

ГЛАВА 2

ВЕЧНЫЙ ЗАКОН

   Пролетариат у нас погряз в невежестве и подавлен отчаянием! - воскликнул Шри Ауробиндо вскоре по прибытии в Индию. Его волновали не метафизические вопросы, а вопрос действия. Действовать, ведь мы находимся в миру, чтобы действовать. Но какие действия избрать и, главное, какие средства будут наиболее эффективны? Этот вопрос практического действия будет занимать Шри Ауробиндо с первых дней его пребывания в Индии и до его высочайших йогических реализаций. Я вспоминаю (да простится мне отступление) одну поездку в Гималаи, где я прекрасно провел несколько замечательных дней в обществе святого человека - среди сосен и олеандров, в окружении сверкающих снегов между небом и долиной. Это было чудесно, и я, помню, сказал себе: легко иметь божественные мысли, даже видения на этих высотах, но каково там, внизу? И я не был далёк от правды, хотя позднее узнал, что можно действовать и работать для мира в тишине и неподвижности своего тела (мы очень часто думаем, что возбуждение и действие - это одно и то же, но это совсем не так), но, все-таки, что остается от наших божественных мгновений, как только мы выходим из нашего одиночества и спускаемся вниз, на равнину? Это - иллюзия, мираж, что должны понять рьяные поборники индуизма на Западе, ибо если мы хотим просто уйти от мира, то можно найти укромное место в Альпах или удалиться в Йосемитскую долину, или даже просто в небольшую выбеленную келью. "Паломничество к истокам" *)
   *) Название французской книги об индуизме, написанной Ланца дель Васто. -имеет мало общего или вообще ничего не имеет с Гангом или Брахмапутрой. Что в таком случае собиралась преподнести Шри Ауробиндо Индия? Обладает ли она секретом действия в жизни?
   Читая книги об индуизме, можно подумать, что это некий вид духовной палеонтологии, насыщенной многосложными санскритскими словами, как будто индусы - это сплошь внушающие страх философы и нераскаявшиеся идолопоклонники. Но если мы взглянем на духовный мир Индии просто, изнутри, не пытаясь делить на параграфы, то обнаружим, что Индия - это страна исключительной духовной свободы, не имеющая себе равных. А делить на параграфы - это все равно, что уподобиться путешественнику, который отправился в Дели в мае и заключил, что Индия - жаркая, знойная страна; но если бы он поехал на юг Индии или на восток в ноябре или марте или вообще в какую угодно сторону, то он нашел бы там погоду одновременно то холодной, то бурной, то влажной, то сухой, как в пустыне, то по-средиземноморски мягкой; Индия - мир такой же неопределенный, как и её "индуизм", которого фактически не существует, потому что индуизм - это не вера, не духовная долгота, и нет надобности определять точный азимут, чтобы попасть туда, потому что куда бы вы ни двигались, вы уже там. Так называемый индуизм - это выдумка Запада; индусы говорят только о "вечном законе", санатана дхарма, который они не считают своей монополией, но который существует и для мусульман, негров, христиан и даже для анабаптистов. То, что кажется человеку Запада самой важной частью религии - а именно структура, которая отличает её от всех других религий и устанавливает, что человек не является католиком или протестантом, если он не считает себя тем или другим и не соглашается с такими-то и такими-то параграфами веры, - является для индуса самым несущественным аспектом, ибо он инстинктивно стремится отбросить все внешние различия с тем, чтобы вновь обнаружить всех там, где все сходится в одной центральной точке.
   Такая непредубежденность не есть "терпимость", которая является обратной стороной нетерпимости; это положительное понимание и того, что каждое человеческое существо имеет внутреннюю потребность, которую можно назвать Богом или любым другим именем, и того, что он испытывает потребность любить то, что он понимает как Бога на своём уровне и на своей стадии внутреннего развития, и того, что путь Ивана - не путь Петра. То, что каждый должен любить, например, распятого бога, кажется неестественным среднему индусу, который почтительно склонится перед Христом (с тем же благоговением, для него естественным, которое он чувствует, поклоняясь своему образу Бога), но увидит лицо Бога и в улыбке Кришны, и в ужасной Кали, и в нежности Сарасвати, и в тысячах и тысячах других богов, которые пляшут, разноцветные и усатые, веселые и ужасные, озаренные и сострадательные, на затейливо изрезанных башнях индийских храмов. Бог, который не умеет улыбаться, не смог бы создать такой забавной вселенной, - говорил Шри Ауробиндо. Все - это его лицо, все - его игра, ужасная или прекрасная, такая же причудливая, как и сам наш мир. Ибо страна эта, Индия, так изобилующая богами, является в то же время страной монолитной веры в Единство: "Единый, господствует он над всеми лонами и сущностями [natures], сам являясь лоном всего" (Шветашватара Упанишада, V.5). Но не каждый может сразу слиться с Абсолютом, Восхождение состоит из множества ступеней. Тот, кому близка маленькая Лолита с лицом ребенка, которой он приносит благовония и цветы, может быть, не сможет обратиться к Вечной Матери в мире и покое своего сердца. Другой предпочтет отринуть все формы, чтобы погрузиться в созерцание Того, что не имеет формы. "Кто как ко мне обращается, того я так и принимаю. Моим путем следуют все люди", - говорится в Бхагавадгите (IV, II). *)
   *) Все цитаты из Упанишад, Вед и Бхагавадгиты в этой книге даны в переводе Шри Ауробиндо, т.е. их русский перевод сделан с английского перевода Шри Ауробиндо (прим.пер.) -Как мы видим, существует так много путей постижения Бога - в трех лицах или в трех миллионах лиц - что лучше нам отказаться от догм, иначе мы все уничтожим, не оставив в конце концов ничего, кроме бога Декарта, единого и универсального лишь благодаря своей узости. Возможно, мы до сих пор ещё путаем понятия единства и единообразия. Именно в духе этой традиции Шри Ауробиндо вскоре напишет: Совершенство интегральной Йоги придёт тогда, когда каждый человек сможет следовать своему собственному пути Йоги, занимаясь развитием своей природы, направляя её рост к тому, что превосходит её пределы. Ибо свобода - это конечный закон и последнее свершение.
   Индиец никогда не спросит: "Веришь ли ты в Бога?" Этот вопрос показался бы ему таким же ребяческим, как вопрос "Веришь ли ты в СО2?" Он просто скажет: "Попробуй сам; если ты будешь делать это, получишь такой результат; если же сделаешь то, результат будет другим". Всю изобретательность, искусность и точность, которые мы прикладываем в течение последнего столетия или двух к изучению физических явлений, Индия направляет с не меньшей тщательностью на протяжении четырех или пяти тысяч лет на исследование явлений внутренней жизни. У народа "мечтателей" есть для нас сюрпризы. И если мы хоть немного честны по отношению к себе, то нам придется признать, что наше изучение внутреннего мира, т.е. психология и психоанализ, наши знания о человеке находятся ещё на эмбриональном уровне - просто потому, что самопознание требует аскетизма такого же методического и упорного и порой такого же утомительного, каким является длительное изучение, требуемое для овладения ядерной физикой. Если мы хотим вступить на этот путь, то читать книги или собирать клинический материал о всех неврозах потерявшего равновесие общества недостаточно - мы должны полностью посвятить себя пути. В самом деле, если к изучению внутреннего мира мы приложим всю ту искренность, тщательность и настойчивость, которые мы проявляем при чтении наших книг, то мы будем быстро продвигаться и далеко пойдем. У Запада тоже есть свои сюрпризы. Но для начала он должен избавиться от своих предубеждений: ведь и Колумбу для того, чтобы начертить карту Америки, пришлось покинуть Палос! Видимо, стоит напомнить об этих простых истинах, поскольку Запад, кажется, зажат между двумя видами ложных построений - между слишком серьезной ложью последователей религий и духовных учений, которые уже разрешили проблему Бога, заключив его в несколько непогрешимых параграфов, и более легковесной ложью недоразвитых оккультистов и разных там "ясновидящих", которые свели невидимое к образам больного или помраченного воображения. Индия мудро отсылает нас к прямому опыту и к экспериментальным методам. В скором времени Шри Ауробиндо воплотит в жизнь этот фундаментальный урок экспериментальной духовности.
   Но каких людей, какой человеческий материал найдет он в неизвестной ему тогда Индии? Если даже оставить в стороне экзотическую яркость и странные (для нас) обычаи, которые забавляют, интригуют туристов, все равно в индийцах останется что-то необычное, странное [e'trange]. Сказать, что это мягкий, мечтательный, фаталистичный народ, отрешенный от мира - значит описать следствие, а не причину. "Странное" - очень точное слово, *)
   *) Etrange имеет несколько значений во французском языке, в том числе: 1. чужой, чуждый, незнакомый; 2. необыкновенный, странный. Автор имеет в виду как раз эту двойственность. Говоря об индийцах, что это странный, необычный народ, мы выражаем тем самым и более глубинную правду: что они чужды этому миру, "не от мира сего" (прим.пер.) -ибо по своей физической сути, естественно, без малейшей "мысли" или даже "веры", индийцы погружены своими корнями глубоко в иные миры, они не принадлежат только этому миру. И эти миры иные постоянно поднимаются в этих людях на поверхность - при малейшем касании рвется завеса, - замечает Шри Ауробиндо. Этот физический мир, для нас такой реальный, абсолютный и уникальный, кажется индийцам лишь одним способом существования среди многих других, одним из множества видов совокупного существования, одним словом - маленькой, хаотичной, возбужденной и полной боли границей на краю необъятных континентов, которые лежат, неисследованные, по ту её сторону. Эта существенная разница между индийцами и другими народами особенно ярко проявляется в их искусстве (впрочем, искусство Египта и, вероятно, Центральной Америки заметно выделяются на общем фоне мировой культуры). Если мы оставим наши светлые и открытые соборы, стремящиеся ввысь, символизирующие торжество божественной мысли в человеке, и вдруг окажемся перед Сохмет *)
   *) Сохмет - "Могучая", богиня-львица, почитавшаяся в Мемфисе, где вместе с Пта и Нефертумом они составляли триаду. В Древнем Царстве её называли Матерью царей (прим.пер.) -в тишине Абидоса ни Ниле или лицом к лицу с Кали за перистилем Дакшинешвара,
   *) Храм Матери Кали в Дакшинешваре (на берегу Ганга в шести километрах от Калькутты) - место, где жил великий мистик и йогин Шри Рамакришна (1836 - 1886) (прим.пер.) -то мы вдруг что-то почувствуем - какое-то неизвестное измерение - и остановимся в изумлении перед "чем-то", что ошеломляет нас, лишает нас слов и что совершенно отсутствует в нашем западном искусстве. В наших соборах нет тайн! Все там чисто и аккуратно, открыто всем ветрам, доступно каждому - но на самом деле и там много тайн... Здесь ведь речь не о том, кто чего достиг, не в этом дело, просто мы что-то забыли. Если столько цивилизаций, которые были когда-то такими же великолепными и утонченными, как и наша - давайте скромно признаем это - и чьи элитарные прослойки были не менее "интеллектуальны", чем лучшие умы наших университетов, видели и знали по опыту невидимые иерархии (не видимые для нас) и великие психологические ритмы, которые выходят за рамки короткой пульсации отдельной человеческой жизни, то как же нам до сих пор не пришло в голову, что это, наверное, не глупое суеверие и не умственное заблуждение - было бы странным считать заблуждением то, что встречается в местах, удаленных друг от друга на тысячи миль, в цивилизациях, которые были абсолютно неизвестны друг другу. Да, время Мистерий прошло: все сейчас чудным образов декартизовано, прагматично, но все-таки чего-то не хватает. Новым человеком, наверное, будет тот, кто вдруг остро осознает ужасную нехватку чего-то, которую не могут заполнить ни его наука, ни церкви, ни наслаждения. Человека нельзя безнаказанно лишить его тайн. Это также стало живым уроком, который Индия преподнесла Шри Ауробиндо, если только он уже не познал этого раньше на собственном опыте.
   Однако, если мы полагаем, что Индия - страна, где древние Мистерии продолжают своё существование - даст нам практическое решение, которое мы ищем, то мы, вероятно, будем разочарованы. Шри Ауробиндо очень скоро оценил свободу, духовную широту и огромные экспериментальные познания, которые Индия предлагает ищущему, но отнюдь не согласился принять все в том виде, в каком это предстало перед его глазами - не потому, что оттуда надо было что-то отбросить. Не нужно ничего удалять ни из так называемого индуизма, ни из христианства, ни из любого другого человеческого стремления, но нужно все расширять, расширять до бесконечности. То, что мы принимаем за окончательную истину, является чаще всего лишь частичным переживанием Истины - ибо всеобъемлющего, тотального Переживания, очевидно, не существует ни во времени, ни в пространстве, ни в каком-то месте и существе, каким бы озарённым оно ни было; ибо Истина бесконечна, она всегда находится в движении. Но человек всегда взваливает на себя бесконечную ношу, - говорила Мать в беседе о буддизме. - Он не хочет позволить уйти тому, что относится к его прошлому, и таким образом сгибается все больше и больше под тяжестью бесполезных накоплений. Пусть на каком-то отрезке пути у вас был руководящий принцип, но как только вы прошли этот отрезок, оставьте и его, и то, что руководило вами, и идите дальше. Это как раз то, что люди делают с большой неохотой. Ухватившись за то, что им помогает, они цепляются за него и не позволяют ему уйти. Те, кто продвинулся с помощью христианства, не желают оставить его и несут на своих плечах; те, кто продвинулся с помощью буддизма, не желают оставить его и несут на своих плечах. Это ужасно отягощает и тормозит вас. Как только вы прошли какую-то стадию, оставьте её, позвольте ей уйти! И идите дальше! Да, есть вечный закон, но это закон вечно юный и вечно развивающийся. Индия хотя и была способна понять, что Бог в своей космической поступи вечно разрушает традиционные верования людей и их представления о нем, не всегда имела силу справиться с собственной мудростью. Безбрежное невидимое, наполняющее собой эту страну, намеревалось взять у неё двойной выкуп - человеческий и духовный. Человеческий - потому что народ её, пронизанный потусторонним, сознающий великую космическую Игру и внутренние просторы, где наша маленькая поверхностная жизнь представляет собой лишь точку, которая периодически то расцветает, то вскоре угасает вновь, кончил безразличием к миру - инерцией, безразличным отношением к прогрессу, покорностью, которая часто надевает маску мудрости. Но она заплатила и духовный выкуп (и это гораздо серьезнее), потому что во всей этой безмерности, слишком большой для нашего настоящего ограниченного сознания, судьба земли, нашей Земли, теряется где-то в далёких галактиках или в неизвестности, вновь погружаясь в Брахмана, откуда в конце концов она, может быть, никогда не появлялась, кроме как в наших мечтах - таким образом, и учение об иллюзии, и трансы, и закрытые глаза йога тоже часто были всего лишь масками Бога. Поэтому очень важно четко определить цель, которую имеет в виду религиозная Индия; тогда мы лучше поймем, в чем она может помочь нам, ищущим всеобъемлющей, интегральной истины, а в чем - нет.
   Прежде всего мы должны признать, что мы поставлены перед удивительным противоречием. Индия - это страна, которая сделала великое открытие: "Все есть Брахман", - говорит она. Все - это Дух, этот мир - тоже Дух, так же, как и эта земля, эта жизнь, эти люди - не существует ничего вне Его. "Все - это бессмертный Брахман, и нет ничего другого; Брахман - перед нами, Брахман - позади нас и к югу от нас, и к северу, и под нами, и над нами; повсюду простирается Он. Все, вся эта великолепная вселенная - это только Брахман" (Мундака Упанишада, II, 12). Наконец-то разделение, раздирающее этот бедный мир на части между Богом и Дьяволом, устраняется раз и навсегда - как будто человек всегда должен был выбирать между небесами и землей и не мог быть спасен иначе, кроме как изуродовав себя. На практике, однако, в религиозной истории Индии в течение последний трех тысяч лет господствует мнение, что есть как бы истинный Брахман - транцендентный, неподвижный, вечно находящийся по ту сторону этого бедлама, и Брахман ложный, или, лучше сказать, второстепенный (есть несколько школ), для промежуточной и более или менее сомнительной действительности (т.е. для жизни, земли, для нашей жалкой земной неразберихи). "Отринь этот иллюзорный мир", - восклицал великий Шанкара. *)
   - *) Шанкара (788-820) - мистик и поэт, ему принадлежит теория Майявады, или доктрины учения об иллюзии, которая вытеснила из Индии буддизм.
   -"Брахман - реален, мир - обман", - говорит Нираламба Упанишада: брахма сатьям джаган митхья. Как мы ни старались, мы все-таки не поняли, каким образом, в силу какого искажения "все есть Брахман" превратилось во "все, кроме мира, есть Брахман".
   Если мы отложим в сторону Писания - ибо человеческий разум так изощрен, что и на обелиске может увидеть пасущихся овец - и взглянем на практические учения Индии, то противоречие становится ещё более поразительным. Индийская психология основана на очень тонком наблюдении, что все во вселенной от минерала до человека состоит из трех элементов, или качеств (гун), которые находятся повсюду, хотя называть их могут по-разному в зависимости от порядка рассматриваемых явлений [l'ordre de realite]: ТАМАС - инерция, темнота, несознание; РАДЖАС - движение, борьба, усилие, страсть, действие; САТТВА - свет, гармония, радость. Ни один из этих трех элементов не существует в чистом виде, мы всегда представляем собою смесь инерции, страсти и света. Мы можем быть саттвично-тамасичными - хорошими, но немного туповатыми, доброжелательными, но немного несознательными или саттвично-раджасичными, страстными в высоком смысле слова [passiones vers la haut], или тамасично-раджасичными, с низменными страстями [passiones vers le bas]. Чаще же всего мы являем собою превосходную смесь этих трех качеств. В самом темном тамасе также сияет свет, но, к сожалению, истинно и обратное. Иными словами, мы всегда находимся в состоянии неустойчивого равновесия; аскет, боец и животное весело владеют в разных пропорциях нашим существом. Поэтому различные индийские учения стремятся к тому, чтобы восстановить равновесие, помочь нам выйти из игры трех гун, которая бесконечно бросает нас от света к тьме, от энтузиазма к опустошению, от серой апатии к мимолетным удовольствиям и повторяющимся страданиям, и к тому, чтобы обрести это равновесие наверху - иными словами, вновь обрести божественное сознание (йога), которое является состоянием совершенного равновесия. Для достижения этой цели все эти учения пытаются вывести нас из состояния рассеянности и бесполезной траты энергии, в котором мы проводим день за днем всю нашу жизнь, и создать в нас концентрацию настолько мощную, чтобы она могла разрушить обычные ограничения и в положенное время вывести нас в другое состояние. Эта работа по концентрации может быть проделана на любом уровне нашего существа - физическом, ментальном или витальном. В зависимости от выбранного нами уровня мы обращаемся к какой-нибудь одной йоге - хатха-йоге, раджа-йоге, мантра-йоге или к другим бесчисленным йогам, которые мы выбираем сообразно нашим устремлениям. Мы не будем здесь обсуждать ценность этих методов или замечательные промежуточные результаты, к которым они могут привести; мы исследуем только их цель, их окончательное предназначение. Истина заключается в том, что это "равновесие наверху" не имеет, по-видимому, никакого отношения к жизни - прежде всего потому, что конечной их целью является состояние транса или йогического экстаза, самадхи - абсолютное равновесие, невыразимое блаженство, в котором полностью растворяется, поглощается восприятие этого мира. Из этого следует, как кажется, что Брахман, Дух, не имеет никакой связи с нашим обычным бодрствующим сознанием. Он - вне всего, что мы знаем, Он - не от мира сего. Не одни индийцы говорили об этом.
   По сути дела все религии мира говорят об этом. Говорим ли мы о "спасении" на Западе или об "освобождении", или мукти, на Востоке, скажем ли мы "рай" или "окончание цикла перерождений", здесь нет существенной разницы, так как в конечном счете целью является уход из этого мира. Однако не всегда это было так. Где-то между последними временами Мистерий и появлением великих религий как на Западе, так и на Востоке, была допущена какая-то ошибка. Знание, которое не делало этого непреодолимого различия между Богом и миром, скрылось - все традиции, все легенды свидетельствуют об этом. Конфликт между Материей и Духом - это создание сегодняшнего дня; так называемые материалисты на самом деле - дети, законные или нет, идеалистов, последователей духовных учений; да, часто расточительные сыновья рождаются у скупых отцов. Где-то между временами первых Упанишад, написанных три или четыре тысячи лет тому назад, наследниц Вед, которые видели Бога везде в этой "чудесной вселенной", и временами последних Упанишад Тайна была утеряна - она была утеряна не только в Индии, но в Месопотамии, Египте, Греции и Центральной Америке. Именно эту Тайну готовился вновь открыть Шри Ауробиндо - может быть, потому, что в его существе соединились утонченнейшие западные традиции и глубокая духовная жажда Востока. У Востока и Запада два взгляда на жизнь, которые являются противоположностями одной реальности. Между прагматической истиной, с одной стороны, на которую такое сильное и исключительное внимание обращает витальная мысль современной Европы, очарованная энергией жизни и пляской Бога в Природе, и вечной, неизменной Истиной - с другой, к которой, в свою очередь, очарованный покоем и равновесием индийский разум любит обращаться с той же страстью к уникальным открытиям, нет тех раздоров и противоречий, о которых ныне заявляют пристрастный ум, рассудок, разделяющий все на части, и всепоглощающее страстное желание добиться своего любой ценой [the absorbing passion of an exclusive will of realisation]. Единственная вечная и неизменная Истина есть Дух, а в отсутствие Духа у прагматической истины самосоздающейся вселенной не будет ни истока, ни основания; она будет лишена значения и внутреннего руководства, потеряется в своём окончании, как фейерверк, выпущенный в пространство лишь затем, чтобы развалиться и исчезнуть в воздухе. Но и прагматическая истина - это не мечта несуществующего, не иллюзия и не долгий приступ бесплодной лихорадки творческого воображения; это значило бы считать вечный Дух пьяницей или мечтателем - жертвой своей собственной гигантской галлюцинации. Истины вселенского существования бывают двух видов: первый - это истины духа, которые сами вечны и неизменны - великие истины, которые сами вызывают своё становление и постоянно реализуют в нём свои силы и значения, и второй - это игра сознания с этими истинами - диссонансы, музыкальные вариации, звучание возможностей, восходящие каденции, возвращения, повторы и постепенные переходы в более высокие сферы гармонии; и из всего этого Дух сотворил и всегда творит свою вселенную. Но он творит в ней себя, он сам есть создатель и энергия созданного, причина, метод и результат работы, механик и машина, музыка и музыкант, поэт и стих, суперразум, разум и жизнь, и материя, душа и Природа.
   Но для Шри Ауробиндо недостаточно было примирить Дух и Материю на бумаге. Имеет ли Дух связь с этим миром или нет - здесь, в конце концов, нет большой разницы, если знание о Духе в жизни не сопровождается властью над жизнью:
   Ведь истина и знанье лишь отблеск пустой,
Когда Знанье бессильно мир изменить.
   (For truth and knowledge are an idle gleam
If Knowledge brings not power to change the world.)
   Утерянная Тайна была не просто истиной теоретического порядка, это была реальная власть Духа над Материей. Именно эту практическую Тайну Шри Ауробиндо собирался заново отыскать - шаг за шагом, путем опыта, отважившись отправиться как за пределы западного мировосприятия, так и за пределы индусской религиозной традиции. Ибо воистину подлинная сущность является тогда, когда все забыто.
  
  
  
  
  
  

ГЛАВА 3

КОНЕЦ ИНТЕЛЛЕКТА

   Четырнадцать лет понадобилось Шри Ауробиндо для того, чтобы пройти путь Запада; почти столько же времени он затратит на то, чтобы пройти путь Индии и достичь "вершины" традиционных йогических реализаций [realisations] - отправной точки его собственной работы. Самым интересным для нас является то, что Шри Ауробиндо прошел этот традиционный путь, который мы будем рассматривать как подготовку, вне всех привычных правил, как бы вольным стрелком или, ещё вернее, исследователем, который не заботится о предосторожностях и картах, оставляя в стороне все обходные пути просто потому, что имеет смелость идти прямо вперед. Итак, не в уединении, не в позе лотоса, не под руководством просвещенного Учителя предпринял Шри Ауробиндо это путешествие, а так, как могли бы это сделать и мы, - без специальных знаний, прямо в гуще повседневной жизни - жизни, не менее загруженной и напряженной, чем наша, - и совсем один. Он принял твердое решение не делить жизнь надвое (отличительная черта йоги Шри Ауробиндо), на действие и медитацию, на внутреннее и внешнее и на все прочие выдуманные нами ложные противопоставления. С того дня, как он задумался о йоге, он вложил в неё все - высокое и низкое, внутреннее и внешнее, все целиком - и отправился в путь ни разу не оглянувшись назад. Шри Ауробиндо пришел не для того, чтобы продемонстрировать исключительные особенности в исключительной среде, - он пришел для того, чтобы показать нам, на что способен человек, и доказать, что исключительное есть не что иное, как нереализованная потенциальная возможность, точно так же, как сверхъестественное, - есть то, природы чего мы ещё не постигли или пока не знаем, или возможностями чего мы ещё не овладели. В конечном счете все в этом мире - это вопрос правильной концентрации: нет ничего, что бы в конце концов не поддалось примененной должным образом концентрации.
   Когда Шри Ауробиндо сошел на берег на набережной Apollo Bunder в Бомбее, он был охвачен спонтанным духовным переживанием: безбрежный покой овладел им. Но ему нужно было позаботиться о другом - прокормить себя, как-то прожить. Ему было двадцать лет. Он нашел место преподавателя французского языка у махараджи Бароды, затем преподавал английский в государственном колледже, где стал вскоре заместителем директора. Кроме того, Шри Ауробиндо был личным секретарем махараджи. И хотя у него было много работы при дворе и в колледже, более всего занимала его судьба Индии. Он много раз ездил в Калькутту, следил за политической ситуацией, написал несколько статей, которые вызвали скандал, ибо он не только называл королеву, императрицу Индии, вежливо выражаясь, старой леди, но и убеждал своих соотечественников избавиться от британского ига и остро критиковал политическое попрошайничество партии Индийский Конгресс: никаких реформ, никакого сотрудничества. У него была цель - собрать и организовать все силы нации для революционных действий. Для этого нужна была определенная храбрость, тем более, что дело было в 1893 году, когда британские владения занимали три четверти территории земного шара. Но у Шри Ауробиндо был свой, весьма особый подход к проблеме: он возлагал вину не на англичан, но на самих индийцев. Наш настоящий враг - это не какая-то там внешняя сила, но наша вопиющая слабость, наша трусость, наша тупая сентиментальность. В этих словах - один из главных принципов Шри Ауробиндо, который как в политической, так и в духовной борьбе, при всех обстоятельствах настаивает на том, что нужно прежде всего смотреть внутрь себя, чтобы выяснить причину собственных несчастий и страданий в миру, а не искать её вовне или ещё где-нибудь. Внешние обстоятельства - это лишь развертывание того, что мы собою представляем, - скажет Мать, его будущий соратник в труде. Шри Ауробиндо скоро понял, что газетных статей недостаточно для того, чтобы пробудить страну; он начал подпольную работу, которая привела его на порог виселицы. В течение тринадцати лет Шри Ауробиндо будет играть с огнем.
   Однако в этом молодом человеке не было ни излишней суетливости, ни фанатизма. "Его улыбка была простой, как у ребенка, и такой же прозрачной и нежной", - писал его учитель бенгальского языка, который жил вместе с ним в течение двух лет (Шри Ауробиндо, естественно, начал изучать свой родной язык). С трогательным простодушием он добавляет: "Прежде, чем я встретил Ауробиндо, я представлял его рослым, безупречно одетым с ног до головы на европейский манер, со строгим взглядом из-под очков, ужасным акцентом (из Кембриджа, конечно!) и очень трудным характером... Кто бы мог подумать, что этот смуглый молодой человек с мягкими мечтательными глазами, длинными волнистыми волосами, разделенными посередине и ниспадающими на шею, одетый в обычное грубое ахмедабадское дхоти и облегающую индийскую куртку, обутый в старомодные туфли с загнутыми носками, чье лицо было слегка отмечено оспой, был ни кто иной, как господин Ауробиндо Гхош, живое вместилище французского, латыни и греческого?"
   На самом деле Шри Ауробиндо ещё не покончил с книгами, интеллектуальный период, начатый на Западе, ещё не завершился; он поглощал книги, заказанные из Бомбея и Калькутты."Ауробиндо, бывало, сидел за своим столом, - продолжает его учитель бенгальского, - и читал при свете масляной лампы до часу ночи, безучастный к нестерпимым укусам москитов. Я наблюдал, как он часами сидит в одной и той же позе, с глазами, устремленными в книгу, как йогин, захваченный созерцанием Божественного, не сознающий ничего, что происходит вокруг. Случись в доме пожар, он не прервал бы своей концентрации". Он читал английские, русские, немецкие и французские романы, а также во все возрастающем количестве священные книги Индии - Упанишады, Бхагавадгиту, Рамаяну, хотя он никогда не был в храме или был только как наблюдатель. "Однажды, вернувшись из колледжа, - вспоминает один из его друзей, - Шри Ауробиндо сел, взял наугад первую попавшуюся книгу и стал читать, в то время, как Х. с друзьями затеяли шумную игру в шахматы. Через полчаса он отложил книгу в сторону и выпил чашку чая. Мы уже много раз наблюдали, как он делает это, и с нетерпением ждали случая, чтобы проверить, читает ли он книги от корки до корки или просто кое-как просматривает несколько страниц. Испытание началось. Х. открыл книгу, прочел вслух одну строчку и попросил Шри Ауробиндо вспомнить, что следует дальше. Шри Ауробиндо сосредоточился на секунду, а затем воспроизвел по памяти всю страницу без единой ошибки. Если он мог прочесть сто страниц за полчаса, то нет ничего удивительного в том, что он смог прочесть уйму книг за такое невероятно короткое время". Но Шри Ауробиндо не удовлетворился чтением переводов священных текстов; он начал изучать санскрит, причём - характерный для него факт - изучать самостоятельно; когда о каком-либо предмете было известно, что его трудно или невозможно изучить, он обычно отклонял любую помощь, отказываясь принять от кого-либо хоть одно слово - будь то грамматик, пандит или священник - всегда пытаясь овладеть предметом без посторонней помощи, непосредственно. По-видимому, метод этот имеет свои достоинства, ибо он не только изучил санскрит, но и несколькими годами позже смог постичь утерянный смысл Вед *).
   - *) Ведический период, предшествовавший периоду Упанишад, относится ко времени до 4000 г. до н.э.
   - Однако пришел день, когда Шри Ауробиндо почувствовал, что с него достаточно интеллектуальных упражнений. Вероятно, он осознал, что можно бесконечно накапливать знания, читая книги и изучая языки, но даже изучив все языки и прочтя все книги на свете, можно при этом не продвинуться ни на шаг. Ведь ум, на самом деле, стремится не к познанию, хотя и кажется, что это так - он стремится перемалывать что-нибудь. Его потребность в знании - это, прежде всего, потребность в чем-то, что можно перемалывать, пережевывать. Если бы вдруг вся эта машина остановилась из-за того, что знание было бы достигнуто, то ум сразу бы восстал и нашел какой-нибудь новый объект, который бы он мог перемалывать - просто ради самого перемалывания. Такова его функция. То, что в нас стремится к знанию и прогрессу - это не ум, а нечто, что находится за ним и пользуется им: Основным периодом моего интеллектуального развития, - говорил Шри Ауробиндо ученику, - было время, когда я мог ясно видеть, что то, что говорит интеллект, может быть и верно, и неверно, что то, что интеллект подтверждает - истинно, но истинно и противоположное. Принимая какую-либо истину умом, я всегда держал его при этом открытым для её противоположности. ... И первым результатом такого подхода стало то, что престиж интеллекта упал!
   Шри Ауробиндо подошел к поворотной точке своего развития: храмы не интересовали его, а книги были для него пусты. Один приятель посоветовал ему заняться йогой; Шри Ауробиндо отказался: Йога, которая требует отречения от мира - не для меня, я чувствовал чуть ли не отвращение к спасению собственной души, которое предоставляет мир его судьбе. Но однажды Шри Ауробиндо стал свидетелем любопытной сцены, которая для Индии не представляла собой чего-то необычного (однако обыденность часто бывает лучшим толчком для пробуждения внутренних движений). Его брат Барин страдал тяжелой лихорадкой (Барин родился, когда Шри Ауробиндо находился в Англии, он стал тайным агентом Шри Ауробиндо в период организации индийского сопротивления в Бенгалии), когда к ним в дом вошел один из тех полунагих бродячих монахов, вымазанных золой, которых называют нага-саньясинами. Вероятно, он ходил от дома к дому, выпрашивая пищу согласно своему обычаю, когда заметил закутанного в одеяла Барина, трясущегося в лихорадке. Без единого слова он попросил стакан воды, начертил над ним какой-то знак, пропел мантру и дал выпить воду Барину. Через пять минут Барин был здоров, а монах ушёл. Шри Ауробиндо, конечно, слышал о необыкновенных силах этих аскетов, но на этот раз он видел это своими глазами. Он понял, что йога может служить не только спасению. А ему нужна была сила, чтобы освободить Индию: Во мне был агностик, во мне был атеист, во мне был скептик, и я не был абсолютно уверен, существует ли Бог вообще... Я чувствовал, что где-то в этой йоге должна заключаться могущественная истина... Поэтому, когда я обратился к йоге и решил практиковать её и выяснить, верна ли моя мысль, то вот в каком духе и с какой молитвой, обращенной к Нему, я сделал это: "Если Ты существуешь, Ты знаешь моё сердце. Ты знаешь, что я не прошу Мукти [освобождения], и я не прошу ничего, что просят другие. Я прошу только дать мне силу поднять эту нацию и позволить мне жить и работать для этого народа, который я люблю..." Так вступил на путь Шри Ауробиндо.
  
  

ГЛАВА 4

БЕЗМОЛВИЕ РАЗУМА

   Ментальные построения
   Первым этапом в йоге Шри Ауробиндо и главной задачей, решение которой послужит ключом ко многим постижениям, является установление безмолвия в разуме. Могут спросить: зачем нужно это безмолвие ума? Очевидно, если мы хотим открыть новую страну внутри себя, то для начала нам необходимо покинуть старую, и все зависит от решимости, с которой мы делаем этот первый шаг. Иногда это похоже на вспышку. Что-то кричит в нас: "Довольно этой болтовни!", и мы сразу оказываемся на пути и идем не оборачиваясь назад. Другие говорят "да", затем "нет" - они колеблются до бесконечности между двумя мирами. Ещё раз подчеркнем, что мы не стремимся оторвать от себя то, что у нас уже есть и что досталось нам тяжелым трудом, во имя Мудрости - Мира - Просветленности, и постараемся избегать слов высоких и пустых; мы стремимся не к святости, а к юности - вечной юности вечно растущего существа, мы стремимся не к ущемленному бытию, но к более совершенному и прежде всего более широкому существованию: Не приходило ли вам когда-нибудь в голову, что если бы они действительно стремились к чему-то холодному, темному и мрачному, то они были бы не мудрецами, а ослами? - как-то шутя заметил Шри Ауробиндо.
   Действительно, когда останавливается машина ума, человек делает разного рода открытия и, прежде всего, он понимает, что если способность думать - это замечательный дар, то способность не думать - дар гораздо более великий. Пусть ищущий попытается не думать хотя бы в течение нескольких минут - он быстро увидит, с чем имеет дело! Он поймет, что живёт в невидимом хаосе, в изматывающем непрестанном вихре, заполненном исключительно его мыслями, его ощущениями, побуждениями и реакциями - "я", всегда "я" - гном-переросток, который во все вмешивается, все затемняет, видит и слышит только себя, знает только себя (если вообще знает!), гном, чьи неизменные темы создают иллюзию новизны лишь благодаря тому, что они постоянно сменяют друг друга. В определенном смысле мы есть не что иное, как сложный сгусток ментальных, нервных и физических привычек, удерживаемых вместе несколькими управляющими идеями, желаниями и ассоциациями - амальгама из многих самоповторяющихся сил и нескольких основных вибраций. К восемнадцати годам мы как будто сформировались, сформировались наши главные вибрации. А затем вокруг этой первичной структуры все более плотными слоями, слоями все более изысканными и утонченными непрестанно наращивается одно и то же - то, что имеет тысячу лиц и что мы называем культурой или нашим "я". В действительности мы заключены в своего рода конструкцию - она может быть совершенно непроницаемой, без малейшего отверстия, или изящной, как минарет, но так или иначе мы замурованы - в гранитной ли оболочке или в стеклянной статуе. Мы без конца повторяем самих себя, жужжим всегда одно и то же. Первая задача йоги - это научиться свободно дышать. И разрушить, конечно, эту ментальную завесу, которая пропускает лишь один вид вибраций, раскрыть, наконец, многоцветную бесконечность вибраций, увидеть мир и людей такими, каковы они есть в действительности, и найти внутри себя другое "я", которое невозможно оценить на ментальном уровне.
   Активная медитация
   Когда мы сидим с закрытыми глазами с тем, чтобы установить молчание ума, вначале мы оказываемся затопленными потоком мыслей. Они появляются отовсюду, подобно испуганным или даже агрессивным крысам. Есть только один путь их утихомирить: пытаться выполнять это вновь и вновь, терпеливо и настойчиво, а главное - не делать ошибки: не бороться с умом ментально - необходимо сконцентрироваться на другом. У всех у нас над умом или глубоко внутри есть стремление - то самое, что привело нас на путь, некий пароль, который имеет для нас особое значение. Если мы придерживаемся этого стремления, то работать становится легче, из отрицательной работа превращается в положительную, и чем больше мы повторяем наш пароль, тем более действенным он становится. Можно также использовать образ, например, безбрежный океан, гладкую поверхность без зыби, на которой мы лежим, по которой мы плывем, становясь этой спокойной беспредельностью. Так мы учимся не только успокоению ума, но и расширению сознания. На самом деле, каждый должен найти свой путь, и чем меньше напряжения вкладывается в эти поиски, тем быстрее придёт успех: Можно начать тот или иной процесс ради цели, которая обычно требует длительной работы, и пережить при этом, даже вначале, быстрое вмешательство или явление Безмолвия с результатами, не соизмеримыми с теми средствами, которые были использованы вначале. Начинают практиковать некий метод, но работу принимает на себя Милость свыше - от Того, к чему стремятся, - или же, это другой случай, она свершается внезапным вторжением бесконечности Духа. Именно таким путем я сам пришел к абсолютному безмолвию ума, о котором я не мог иметь представления прежде, чем получил реальное переживание. Действительно, это чрезвычайно важный момент. Ведь можно подумать, что все эти красивые и интересные йогические переживания находятся далеко за пределами обычных человеческих возможностей; куда уж таким, как мы, достичь этого. Наша ошибка заключается в том, что по нашему нынешнему "я" мы судим о возможностях другого "я". При этом в ходе йоги автоматически, вследствие одного лишь факта, что человек встал на путь, пробуждается целый ряд скрытых способностей и невидимых сил, которые во всех отношениях превосходят возможности нашего внешнего существа и могут делать за нас то, чего при обычных условиях мы делать не можем: Нужно расчистить проход между внешним разумом и чем-то во внутреннем существе, ... ибо они (йогическое сознание и его силы) уже находятся внутри вас, и лучший способ "очищения" этого прохода - заставить замолчать ум. Мы не знаем, кто мы такие, и ещё меньше знаем о том, на что мы способны.
   Но упражнения в медитации не являются подлинным решением проблемы (хотя вначале они могут быть необходимы для того, чтобы сообщить нам начальный импульс), потому что даже если мы достигаем относительного безмолвия ума, мы теряем его сразу же за порогом нашего убежища, попадая в привычную суету, подвергаясь привычным разделениям внутреннего и внешнего, жизни внутренней и жизни мирской. Нам нужна жизнь во всей её полноте, мы хотим жить в истине нашего существа каждый день, каждую минуту, а не только по праздникам или в уединении. И достичь этого блаженными медитациями в идиллической обстановке просто невозможно. В нашем духовном уединении мы можем закостенеть и обнаружить позднее, что нам трудно во всей полноте [triumphantly] излить себя вовне и применить к жизни наши достижения, относящиеся к высшей Природе. Когда мы обратимся к внешнему, чтобы к нашим внутренним завоеваниям присоединить и это царство, то обнаружим, что мы слишком привыкли к чисто субъективной деятельности, которая на материальном плане неэффективна. Преобразовать внешнюю жизнь и тело будет чрезвычайно трудно. Или же мы обнаружим, что наши действия не соответствуют внутреннему свету; они продолжают следовать привычными ложными путями и подчиняться старым несовершенным влияниям. Истина внутри нас по-прежнему отделена болезненным разрывом от невежественного механизма нашей внешней природы. ... Все происходит так, как если бы мы жили в другом мире, мире более широком и более тонком, но не имели бы никакого не только божественного воздействия, но и никакого иного, даже самого малого, влияния на материальное и земное существование. Поэтому единственное решение - практиковать успокоение ума там, где это кажется труднее всего: на улице, в метро, за работой - везде. Вместо того, чтобы проходить четыре раза в день по бульвару Сен-Мишель, вечно спеша, как будто за нами кто-то гонится, мы можем идти, сознавая все внутри и вовне, как и подобает ищущему. Вместо того, чтобы жить от случая к случаю, рассеянными во множестве мыслей, которые не только не приносят никакого удовольствия, но и выматывают, как испорченная пластинка, мы можем собрать разбегающиеся нити нашего сознания и работать - работать над собой - каждую минуту. И тогда жизнь становится на удивление увлекательной, потому что малейшее обстоятельство превращается в возможность для победы - мы сосредоточены, мы куда-то идем вместо того, чтобы идти в никуда.
   Ибо йога - это не способ действия, но способ существования.
   Переходный период
   Итак, мы заняты поисками иной страны. Но нам следует понимать, что между той страной, которую мы покидаем, и той, которой мы ещё не достигли, лежит ничья земля [no-man's-land], в которой все находится в крайнем смятении. Это период испытания, продолжительность которого зависит от нашей собственной решимости. Но, как известно, история духовного восхождения человека с незапамятных времен - от восточных, египетских или орфических инициаций и до поисков чаши Грааля - всегда сопровождалась испытаниями. Может быть, эти испытания и поражали воображение своей необычностью и таинственностью, но, в конце концов, что особенного в том, чтобы заключить себя в саркофаг под звуки флейт или отметить у погребального костра собственные похороны? Сегодня ритуалы с саркофагами стали публичными, а жизнь некоторых людей подобна похоронам. Поэтому имеет смысл совершить определенные усилия для того, чтобы выбраться из всего этого. А, кроме того, если вглядеться попристальнее в окружающее, то терять-то нам почти нечего.
   Основная трудность переходного периода - это внутренняя пустота. После того, как мы долго жили в ментальном возбуждении, мы вдруг начинаем чувствовать себя так, как чувствует себя выздоравливающий после серьезной болезни - немного растерянными, со странным шумом в голове; мир кажется нам ужасно шумным и утомительным. Мы становимся чрезвычайно чувствительными - создается такое впечатление, будто мы ударяемся обо все на свете - о серых и агрессивных людей, о тяжелые предметы, об отвратительные события - весь мир представляется нам сплошным абсурдом. Это верный признак начала погружения вовнутрь. Однако, если мы пытаемся с помощью медитации сознательно нисходить внутрь себя, то находим там все ту же пустоту - что-то вроде темного колодца или аморфного безразличия; если мы настойчиво продолжаем наше нисхождение, то можем даже погрузиться в сон - на две секунды, десять секунд, две минуты, иногда больше; на самом деле, это не обычный сон - мы лишь переходим в другое сознание, но пока ещё нет связи между ним и нашим обычным сознанием, и кажется, что мы выходим из него не более просвещёнными, чем вошли. Такое состояние, характерное для переходного периода, может привести к своего рода нигилизму довольно нелепому: нет ничего вовне, но и внутри - тоже ничего. И по ту, и по эту сторону - ничто. И именно здесь мы должны быть очень осторожны, чтобы после того, как мы разрушили наши внешние ментальные построения, не стать пленниками иной конструкции, обладающей ложной глубиной и несущей в себе абсурдность, иллюзорность, скептицизм, даже какую-то мятежность. Мы должны идти дальше. Раз мы взялись за йогу, нам нужно идти до конца - неважно, до какого именно, - ибо если мы потеряем нить, то можем уже никогда не найти её. И это действительно испытание. Просто ищущий должен понять, что он рождается к другой жизни, и его новые глаза, новые органы чувств ещё не сформировались; он подобен новорожденному, только что явившемуся на свет. На самом деле, это не умаление сознания, но переход к другому сознанию: Чашу нужно вычистить и опустошить для того, чтобы божественный напиток мог наполнить её. Единственным средством, к которому мы можем обратиться в данных обстоятельствах - это держаться нашего стремления, позволить ему расти и расти именно потому, что мы ощущаем ужасную недостаточность всего вокруг - расти подобно огню, в который мы кидаем все наши старые одежды, нашу старую жизнь, наши старые идеи, наши чувства; просто мы должны иметь непоколебимую веру в то, что за этим переходом откроется дверь. И вера наша не безрассудна, это не глупость доверчивости, но предчувствие [pre-connaissance] - что-то, что знает раньше, чем мы, видит раньше нас и посылает своё видение и знание на поверхность как стремление, искание, необъяснимую веру. Вера, - говорит Шри Ауробиндо, - это интуиция, которая не только ожидает опыта, подтверждающего её, но и ведет к опыту.
   Нисхождение силы
   Мало-помалу пустота заполняется. У нас появляется целый ряд наблюдений и переживаний значительной важности, но их невозможно представить в виде логической последовательности, потому что с того момента, как мы покидаем старый мир, мы обнаруживаем, что все возможно и прежде всего что не бывает двух одинаковых случаев - нам открывается ложь всех духовных догматов. Здесь мы можем дать лишь несколько основных направлений опыта.
   Прежде всего, когда в уме довольно прочно установилось если и не абсолютное безмолвие, то во всяком случае покой, когда наше стремление, наша потребность выросли и стали постоянными, когда они стали подобны незакрытой ране внутри нас - чувству внутренней пустоты, которую ничто не может заполнить, - мы наблюдаем феномен, имеющий огромные последствия для всей нашей последующей йоги. Вокруг головы, и особенно в затылке, мы ощущаем какое-то необычное давление. Вначале нам может показаться, что это - головная боль; мы не можем долго выносить её и пытаемся от неё избавиться, отвлекаясь на что-нибудь или "пытаясь думать о чем-то другом". Постепенно это давление обретает более конкретную форму, и мы действительно начинаем чувствовать нисходящий ток силы, который не похож на бьющий электрический ток, но, скорее, подобен текучей массе. И тогда мы понимаем, что "давление" или ложная головная боль вначале были вызваны ничем иным, как нашим сопротивлением нисхождению этой Силы, и единственное, что нам нужно делать, - это не препятствовать этому потоку, задерживая его в голове, а позволить ему низойти во все слои нашего существа - с головы до пят. Вначале это нерегулярный, спазматический ток, и необходимо небольшое сознательное усилие для того, чтобы вновь связаться с ним, когда он исчезает. Потом он становится непрерывным, естественным и возникает спонтанно, автоматически, принося приятное ощущение свежей энергии - это подобно новому дыханию, дыханию более полному, чем дыхание лёгкими. Этот поток окружает, омывает, озаряет нас и придает нам устойчивость. Физическое ощущение почти такое же, как при быстрой ходьбе на ветру. Мы не осознаем по-настоящему его истинной силы (он входит в нас постепенно, маленькими дозами) до тех пор, пока по той или иной причине - отвлечение внимания, ошибка или неумеренность в чем-либо - мы не оказываемся отрезанными от этого потока. Тогда мы вдруг чувствуем себя опустошенными, съежившимися, как будто нам не хватает кислорода; возникает очень неприятное ощущение, как будто мы физически сократились в размерах, как высохшее, лишенное запаха и цвета яблоко, из которого выжали сок. И мы искренне недоумеваем, как мы могли жить без этого прежде. Это первый признак преображения наших энергий. Вместо того, чтобы обращаться к привычному источнику, который находится вокруг нас во всеобщей жизни, мы черпаем свыше. Эта энергия - гораздо более ясная, постоянная, без перерывов и, главное, - гораздо более динамичная. В нашей повседневной жизни, в гуще нашей работы и тысяч иных забот ток силы бывает довольно слаб поначалу, но стоит нам на минуту остановиться и сосредоточиться, как он превращается в мощный напор. Все приходит в полный покой. Этот ток наполняет нас. Само ощущение "тока" исчезает, как если бы все тело с головы до ног было заряжено огромной энергией - плотной и прозрачной одновременно (цельная прохладная глыба покоя, - говорит Шри Ауробиндо). И если наше внутреннее видение уже начало открываться, то мы обнаруживаем, что все стало голубым. Нас как будто проницает аквамариновый свет, мы чувствуем себя безбрежными, как океан. Штиль без ряби. И эта неописуемая свежесть. Ощущение поистине такое, как будто купаешься в Источнике. Эта "нисходящая сила" на самом деле есть не что иное, как Сила Духа - Шакти. Духовная сила - это не просто слово. В конечном итоге нам уже не нужно будет закрывать глаза и уходить в себя, чтобы почувствовать ее; мы будем ощущать её присутствие во всякое мгновение нашей жизни, независимо от того, чем мы заняты - едим ли, читаем или разговариваем; мы станем свидетелями того, как эта сила будет приобретать все бОльшую интенсивность по мере того, как наше существо будет привыкать к ней. На самом деле речь идёт об огромном количестве энергии, а мы получаем лишь малую долю её, ограниченную нашей "емкостью" и восприимчивостью.
   Когда ученики говорят о переживании этой нисходящей Силы, они называют её "Силой Шри Ауробиндо и Матери". При этом они не имеют в виду, что эта Шакти есть личная собственность Шри Ауробиндо и Матери - таким образом они просто выражают тот факт, что у этой силы нет эквивалента ни в одной из известных йог. И здесь мы подходим к фундаментальному отличию йоги Шри Ауробиндо (пурна-йога) от других йог. Ведь отличительной чертой традиционных йогических систем является то, что после определенного периода занятий практикующие начинаю ощущать восходящую (а не нисходящую, как в йоге Шри Ауробиндо) силу (называемую в Индии кундалини), которая пробуждается - довольно грубо - у основания позвоночного столба и затем восходит от уровня к уровню до тех пор, пока не достигает макушки головы, где она "распускается" в некую светящуюся, излучающую пульсацию, что сопровождается ощущением необъятности (и часто - потерей сознания, называемой экстазом), как если бы человек выходил в вечное Потустороннее. Все йогические методы, которые можно назвать термогенетическими (асаны хатха-йоги, все виды концентрации раджа-йоги, дыхательные упражнения или пранаяма и т.д.), направлены на пробуждение этой восходящей силы. Они могут быть опасны и создать глубокие нарушения - здесь необходимы присутствие и защита просветленного Учителя. Мы ещё вернемся к этой теме. Это различие в направлении тока - восходящее - нисходящее - объясняется различием целей этих йог, которое невозможно переоценить. Традиционные йоги и, как мы полагаем, религиозные учения Запада стремятся, по сути дела, к освобождению сознания: все существо, охваченное стремлением ввысь, устремляется туда; ищущий пытается пробиться за пределы видимого и выйти вверх, в Покой или экстаз. Отсюда как следствие - пробуждение восходящей Силы. Но целью Шри Ауробиндо, как мы видели, является не только восхождение, но и нисхождение, не только найти вечный Покой, но и преобразовать Жизнь и Материю, начав с той маленькой частички жизни и материи, которую представляем собою мы. Отсюда, как следствие - пробуждение или, скорее, "отклик" нисходящей Силы. Переживание нисходящего тока - это переживание преобразующей Силы. Именно эта сила будет делать за нас йогу - делать автоматически (если мы позволим), именно она обновит нашу быстро истощающуюся энергию и неуклюжие усилия, именно эта сила начнет действовать там, где кончаются другие йоги, озаряя сначала вершину нашего существа, а затем нисходя от уровня к уровню - мягко, спокойно и неотразимо (она никогда не действует грубо, жестко; сила удивительным образом отмерена, как будто ею руководит непосредственно Мудрость Духа), и именно эта сила сделает универсальным [всеобщим] все наше существо вплоть до самых низших слоев. Таково основное переживание интегральной йоги. Когда устанавливается Покой, эта высшая, или Божественная Сила свыше, сможет низойти и работать в нас. Обычно она нисходит сначала в голову и освобождает внутренние центры разума, затем - в сердечный центр... затем - в область пупа и другие витальные центры... затем - в крестцовую область и ниже. ... Она работает одновременно и ради совершенства, и для освобождения; она берет часть за частью всю нашу природу и работает с ней, отвергая то, что должно быть отринуто, возвышая то, что должно быть возвышено, создавая то, что должно быть создано. Она все объединяет [integrates], приводит в гармонию, устанавливает новый ритм в природе.
   Выход в новый способ познания
   Молчание разума приносит ещё одно изменение, которое имеет огромную важность, но которое трудно заметить, потому что оно растягивается иногда на несколько лет и признаки его вначале незаметны. Его можно назвать выходом в новый способ познания и, следовательно, в новый способ жизнедействия.
   Мы можем допустить, что безмолвие разума можно сохранять в толпе, во время прогулки, во время еды, одевания или когда мы отдыхаем, но как это сделать за работой, на службе, например, или когда мы беседуем с друзьями? Нам необходимо думать, вспоминать, подыскивать мысли - вызывать ментальные процессы всех видов. Однако опыт показывает, что это вовсе не является необходимым - это лишь результат длительной привычки: мы привыкли зависеть от ума, обращаясь к нему за знанием и обоснованием действия, но это не больше, чем привычка, которую можно изменить. Йога в основном это не столько способ научиться, сколько способ отучиться от массы неизбежных на первый взгляд привычек, которые мы унаследовали от нашей животной эволюции.
   Когда ищущий предпринимает усилия для того, чтобы успокоить свой разум, например, во время работы, он проходит через несколько стадий. Вначале ему с трудом удается время от времени вспоминать о своём стремлении и прекращать на несколько минут работу, чтобы вновь настроиться на нужную волну; затем все снова поглощается повседневной рутиной. Но по мере того, как ищущий развивает привычку совершать усилие везде, где бы он ни находился - на улице, дома, где угодно - интенсивность этого усилия постепенно растёт и уже само усилие может неожиданно притягивать внимание ищущего в любой его деятельности - он вспоминает все чаще и чаще. Затем постепенно меняется природа этого воспоминания - вместо волевого вмешательства, которое необходимо для того, чтобы опять и опять настраиваться на истинный ритм, ищущий чувствует внутри себя нечто живое, похожее на маленькую приглушенную вибрацию где-то внутри своего существа. Стоит ему ненадолго погрузиться в себя, как он вновь обретает вибрацию молчания - в любое время, в течение секунды. И он открывает, что она - там, всегда там - синеватая глубина где-то внутри его существа; в любое время он может обновить свои силы и расслабиться прямо в суете, в самой гуще своих забот - в самом себе несёт он нерушимое пристанище покоя.
   Вскоре эта вибрация становится все более ощутимой и продолжительной и ищущий чувствует некое разделение в своём существе: безмолвную, вибрирующую глубину где-то внутри и довольно тонкую поверхность, где разворачиваются его деятельность, мысли, жесты и слова. Он открывает в себе Свидетеля. Теперь он будет все меньше и меньше позволять захватывать себя этой внешней игре, которая непрестанно пытается поглотить нас живьем, как осьминог. Открытие это такое же древнее, как Риг Веда: "Две прекраснокрылые птицы, друзья и товарищи, сидят на одном дереве и одна ест сладкий плод, а другая глядит на неё и не ест" (I.164.20). На этой стадии становится легче заменить - применяя для начала сознательное усилие - старую поверхностную привычку ментального размышления, воспоминания, планирования и расчетов привычкой обращаться в безмолвии к этой вибрирующей глубине. На практике этот переход длится долго и сопровождается задержками, спадами и продвижениями (на самом деле, они ощущаются не как неудачи и продвижения, но, скорее, как нечто то появляющееся, то вновь покрывающееся завесой), а также противодействием старого механизма, который постоянно стремится вмешаться и вернуть себе утраченные права, пытаясь убедить нас, что мы не можем без него обойтись; наша лень может оказать ему поддержку, когда мы находим более удобным для себя "действовать как обычно". Но, с другой стороны, работе освобождения оказывают мощную помощь, во-первых, переживание нисходящей Силы, которая автоматически и неустанно приводит наше жилище в порядок и оказывает успокоительное давление на мятежный механизм - она как бы схватывает и замораживает на месте каждую волну мысли, а, во-вторых, накопление тысяч все более ощутимых маленьких опытов, переживаний, которые дают нам понять, что мы можем прекрасно обходиться без ума, что на самом деле без него нам гораздо лучше.
   Действительно, постепенно мы открываем, что нет никакой необходимости в том, чтобы думать. Точность и безошибочность всей нашей работы, которую выполняет это нечто, что находится за нами или выше нас, возрастают по мере того, как мы привыкаем обращаться к нему. Нет никакой необходимости запоминать, потому что точная информация приходит к нам в нужную минуту; нет никакой необходимости планировать действия, потому что скрытый источник приводит все в действие помимо нашей воли или нашей мысли об этом, побуждая нас делать то, что необходимо, с мудростью и предвидением, на которые наш недальновидный ум абсолютно неспособен. Мы видим также, что чем больше мы доверяем и подчиняемся этим неожиданным указаниям, этим мгновенным советам, тем более частыми, ясными, властными и естественными они становятся, напоминая иногда интуитивный процесс, но с той существенной разницей, что наша интуиция почти всегда затуманивается и искажается разумом, который на самом деле находит удовольствие в том, чтобы подражать ей и заставлять нас принимать свои капризы за откровения, тогда как здесь передача осуществляется ясно, безмолвно и точно - просто потому, что ум в покое. Мы все имели опыт "чудесного" разрешения проблем во сне - т.е. именно тогда, когда останавливается машина мысли. Несомненно, прежде, чем установится новый процесс, будут и заблуждения, и ошибки; ищущий должен быть готов к тому, что он совершит множество ошибок ради того, чтобы научиться. Он увидит, что на самом деле ошибки всегда являются результатом вторжения ментального процесса: каждый раз, когда вмешивается ум, он затемняет все, разделяет и задерживает. В конце концов, после многих испытаний и поражений, мы поймем раз и навсегда и увидим своими глазами, что ум - это не орудие познания, а лишь организатор знания, - как заметила Мать, и что знание приходит из другого источника *).
   - *) Об этом "другом источнике" мы будем говорить позже, при изучении Сверхсознательного.
   - Когда ум спокоен, все - слова, речь, действие - приходят автоматически, с поразительной точностью и скоростью. Поистине это иной, более светлый способ существования. Ибо нет ничего доступного уму, чего нельзя было бы сделать лучше при полной неподвижности ума и в безмолвии, свободном от мысли.
   Всеобщий разум
   До сих пор мы говорили о прогрессе ищущего в терминах "внутреннего", но прогресс этот проявляет себя и внешне. На самом деле стена, разделяющая внутреннее и внешнее, становится все более тонкой; это разделение всё больше и больше становится похожим на искусственное соглашение, установленное по-юношески незрелым умом, поглощенным исключительно лишь самим собой, видящим только себя. Ищущий чувствует, как эта стена постепенно истончается; он испытывает определенное изменение в конституции своего существа, как будто он становится более светлым, более прозрачным, как бы более пористым. Поначалу это изменение дает о себе знать неприятными симптомами, ибо ищущий, в отличие обыкновенного человека, которого защищает его толстая кожа, уже не имеет этой защиты - он получает мысли людей, их желания и страсти в их истинной форме, во всей наготе, такими, как они есть - в виде атак. И здесь мы должны подчеркнуть, что не только "дурные мысли" или "злая воля" несут в себе насилие; нет ничего более агрессивного, чем добрые намерения, высокие чувства, альтруизм - в любом случае это эго, выпячивающее себя под видом нежности или насилия. Мы цивилизованы только на поверхности. Под нею в нас продолжает жить каннибал. Поэтому абсолютно необходимо, чтобы ищущий мог чувствовать и использовать эту Силу, о которой мы говорили - с Нею он может отправляться куда угодно. И в самом деле, космическая мудрость не допустит, чтобы такая прозрачность пришла без соответствующей защиты. Затем, вооруженный "своей" Силой, с успокоенным умом, ищущий постепенно обнаруживает, что он открыт всем внешним влияниям, ударам, которые он получает отовсюду, что расстояния - это не преграда: никто не далёк, никто не ушел, все находится вместе и происходит одновременно; он может отчетливо воспринять мысль друга, находящегося от него за десять тысяч миль, или чей-то гнев, или страдание брата. Стоит только ищущему настроиться в безмолвии на какое-то конкретное место или на человека, как он получает более или менее точное восприятие ситуации, причём это "более или менее" зависит от его способности сохранять состояние безмолвия. Ибо и здесь ум все путает и искажает, потому что он полон желаний, страхов, предубеждений и все, что он воспринимает, немедленно искажается тем или иным желанием, страхом или предрассудком (существуют и другие причины путаницы и искажения, которые мы обсудим ниже). Поэтому безмолвный ум, как представляется, приводит к расширению сознания, которое становится способным обратиться по желанию к любой точке всеобщей реальности, чтобы получить оттуда то знание, которое ему необходимо.
   В этой безмолвной прозрачности мы вскоре приходим ещё к одному открытию, которое имеет исключительно важное значение для практики. Мы обнаруживаем, что не только чужие мысли приходят к нам извне, но и наши собственные мысли приходят извне. Когда мы становимся достаточно прозрачными, мы можем чувствовать в неподвижном молчании ума маленькие вращающиеся завихрения, которые касаются нашей атмосферы подобно маленьким, слабо различимым вибрациям, притягивающим наше внимание. Когда мы приближаемся к ним, чтобы "увидеть, что это такое", т.е. если мы позволяем одному из этих завихрений войти в нас, то внезапно обнаруживаем, что наши мысли чем-то заняты: то, что мы чувствовали на периферии нашего существа, есть мысль в своей чистой форме или, скорее, ментальная вибрация, существовавшая перед тем, как незаметно войти в нас и появиться затем на поверхности нашего существа, приняв личную форму и давая нам право торжественно заявить: "Это - моя мысль". Именно так тот, кто умеет хорошо читать мысли, может узнать, что происходит даже в том человеке, чьего языка он не знает - ибо он улавливает не мысли, а вибрации, которым затем придаёт соответствующую ментальную форму в своём уме. Но на самом деле нам не следует особо удивляться, потому что если бы мы были способны создать своими силами хотя бы одну простую вещь, пусть даже крошечную мысль, то мы были бы создателями мира! Где то "я" в вас, которое может создать всё это? - спрашивала Мать. Но обыкновенный человек не способен воспринять этот процесс - во-первых, потому, что он живёт в постоянной суете, а, во-вторых, потому, что процесс присвоения вибраций срабатывает почти мгновенно и автоматически. Благодаря своему воспитанию и окружению человек привыкает выбирать из всеобщего Разума довольно узкий диапазон вибраций, которые близки ему. Весь остаток своей жизни он будет принимать все ту же длину волны, воспроизводить все ту же вибрационную тональность, произнося более или менее высокопарные слова, лишь облачая их, может быть, в новые формулировки. Снова и снова будет бродить он, совершая круги по своей клетке. Всё, что мы воспринимаем как прогресс - это более или менее обширный словарный запас, изящество и блеск наших выражений. Но этот прогресс - лишь иллюзия. Да, мы меняем свои идеи, но смена идей - это не продвижение вперед. Это вовсе не означает возвыситься до более высокой или интенсивной вибрационной тональности; это просто новый пируэт все в той же среде. Именно поэтому Шри Ауробиндо говорил об изменении сознания.
   Когда ищущий увидел, что мысли приходят к нему извне и после того, как он сотни раз повторил этот опыт, он обладает ключом к подлинному господству над умом. Потому что избавиться от мысли после того, как она вошла и закрепилась в нас, действительно, сложно, но отринуть ту же мысль, когда мы видим, как она приходит к нам извне, не составляет труда. Как только мы овладеваем безмолвием, мы становимся хозяевами ментального мира, потому что вместо того, чтобы быть вечно прикованными к одной и той же длине волны, мы теперь можем свободно двигаться по всему диапазону волн, принимая или отвергая их - как нам угодно. Но давайте послушаем, как Шри Ауробиндо сам описывает этот опыт, который он впервые пережил вместе с другим йогином, Бхаскаром Леле, проведшим с ним три дня: Все ментально развитые люди, достигшие уровня выше среднего, должны так или иначе или хотя бы время от времени или же для определенных целей разделять ум на две части - на активную часть, которая является фабрикой мыслей, и на спокойную, господствующую часть, которая есть одновременно Свидетель и Воля и которая наблюдает эти мысли, рассматривает их, отвергает, исключает, принимает, вносит поправки и изменения - Хозяин в Доме Разума, способный к самоуправлению, самраджа. Йогин идёт ещё дальше - он не только становится там хозяином, но даже оставаясь так или иначе связанным с разумом, он в некотором роде выходит из него и находится над ним или полностью вне его и свободен. Образ фабрики мыслей для него уже не совсем приемлем, ибо он видит, что мысли приходят извне, из всеобщего Разума, или всеобщей Природы - иногда оформленные, четкие, а иногда бесформенные - и тогда они обретают форму где-то в нас. Принципиальное назначение нашего ума - реагировать на эти волны мысли (так же, как и на витальные волны, волны тонкой физической энергии), принимая или отвергая их, или придавать личную ментальную форму веществу мысли (или витальным движениям) из окружающей Силы-Природы (Nature-Force). Я очень обязан Леле за то, что он показал мне это. "Медитируй сидя, - сказал он, - но не думай, а лишь смотри на свой ум; ты увидишь, как в него входят мысли; прежде, чем они смогут войти, отбрасывай их от своего ума до тех пор, пока ум твой не станет абсолютно безмолвным (capable of entire silence)". Раньше я никогда не слышал о том, что можно видеть мысли, приходящие в ум извне, но я не стал размышлять о том, правда ли это, или возможно ли это, я просто сел и сделал это. В одно мгновение ум мой стал спокоен, как воздух в безветрие на горной вершине, а затем я увидел одну мысль, а потом другую, которые вполне определенным путем приходили извне; я отбрасывал их прежде, чем они могли войти и завладеть мозгом, и через три дня я был свободен. С этого момента, в принципе, ментальное существо во мне стало свободным Интеллектом, всеобщим Разумом; не работником на фабрике мыслей, ограниченным узким кругом своих личных мыслей, а тем, кто получает знание из сотен и сотен царств бытия и свободен выбирать то, что ему хочется в этой огромной империи видения и империи мысли.
   Когда ищущий оглядывается назад и видит то несложное ментальное построение, с которого он когда-то начинал, он недоумевает, как можно было жить в такой тюрьме. Особенно поразительно для него видеть то, что в течение многих лет он жил в окружении ограниченных мыслей и представлений о возможном и невозможном и что по большей части люди живут за решетками: "Не делай того, не делай этого; это против одного закона, то - против другого; это нелогично; это неестественно; это невозможно..." Он открывает, что все возможно; истинное препятствие заключается в самом убеждении, что что-то является трудным. Прожив двадцать или тридцать лет в своей ментальной скорлупе, как какой-нибудь мыслящий моллюск, он начинает дышать свободно.
   Он обнаруживает также, что разрешено вечное противоречие внутреннего и внешнего, что это противоречие не более, чем ещё одна догма нашей ментальности. В действительности "внешнее" повсюду внутри! Мы находимся повсюду! Было бы заблуждением полагать, что если нам только удастся осуществить некие идеальные условия покоя, красоты и идиллического уединения, то все станет гораздо легче. Это не так, потому что всегда найдется что-нибудь, что будет мешать нам, притом везде. Поэтому вместо того, чтобы стремиться осуществить эти условия, мы можем с тем же рвением решиться разрушить наши построения и принять в себя все "внешнее" - тогда мы будем везде дома. То же самое касается противопоставления медитации действию; ищущий установил внутри себя безмолвие, и, следовательно, его действие есть медитация (попутно ему откроется тот факт, что даже медитация может быть действием): принимает ли он душ или занимается своими служебными делами, в него вливается, вливается Сила. Он навеки созвучен мирам иным. И в заключение он увидит, что действия его становятся более точными, более эффективными и мощными и при этом они абсолютно не нарушают его покоя: Субстанция ментального существа... неподвижна, так неподвижна, что ничто не нарушает его покоя. Если приходят мысли или действия, то они ... проходят сквозь ум, как птицы, летящие по небу в безветренном воздухе. Они проходят, ничего не задевая, не оставляя никакого следа. Даже если тысячи образов, отражающих самые бурные события, пройдут через него, все равно остается та тихая неподвижность, как если бы самим веществом ума была субстанция вечного и нерушимого мира. Ум, который достиг такой тишины, может начать действовать, причём интенсивно и мощно, но он сохранит при этом свою основу - неподвижность - ничего не создавая из себя, но получая Свыше и придавая этому ментальную форму, ничего не прибавляя от себя - тихо, бесстрастно, но с восторгом радости от Истины, с блаженной силой и светом её явления.
   Стоит ли напоминать, что в то время Шри Ауробиндо возглавлял революционное движение и подготавливал партизанскую войну в Индии?
  

ГЛАВА 5

СОЗНАНИЕ

   Однажды одному из учеников предстояло принять трудное решение. Он обратился за советом к Шри Ауробиндо, написав ему письмо, и был сильно обескуражен, когда прочел ответ, где говорилось, что решение должно прийти "из вершины его сознания". Он был человеком Запада и недоумевал: что бы это могло значить? Что за "вершина сознания" - особый способ усиленного размышления, некий восторг, который возникает, когда мозг хорошо разогрет, или что-то еще? Таковы были мысли ученика, ведь единственный вид сознания, известный нам на Западе - это ментальный процесс: я думаю - значит я существую. Такова уж наша особая точка зрения на сознание. Мы помещаем себя в центр вселенной и признаем начиличе сознания лишь в тех, кто разделяет наш образ жизни и мировосприятие. Не так давно мы изумлялись, как это можно быть персом. Однако, если мы хотим понять, что такое сознание, и использовать его, нам нужно выйти за пределы этого ограниченного взгляда на сознание. После того, как Шри Ауробиндо достиг определенного уровня ментального безмолвия, он заметил: Ментальное сознание - это диапазон чисто человеческий, он отнюдь не охватывает всех возможных диапазонов сознания точно так же, как человеческое зрение не может охватить все цветовые оттенки, а человеческий слух - все уровни звука - ибо есть множество звуков и цветов, которые находятся выше или ниже доступного человеку диапазона, которые человек не может видеть и слышать. Точно так же есть планы сознания выше и ниже человеческого плана; обыкновенный человек не имеет с ними контакта, и они кажутся ему лишенными сознания - супраментальный или глобально-ментальный (supramental or overmental) * - и субментальный планы. ... То, что мы называем несознанием, - это просто иное сознание. ... На самом деле, когда мы спим или когда нас оглушили, или когда мы находимся под влиянием наркотиков, или когда мы "мертвы", или находимся в любом другом состоянии - в это время мы не более бессознательны, чем при глубокой внутренней сосредоточенности на какой-то мысли, когда мы не замечаем ни нашего физического "я", ни того, что нас окружает. Для любого, кто хотя немного продвинулся в Йоге, это самое элементарное утверждение. ... По мере того, как мы продвигаемся вперед и пробуждаемся к сознанию души в себе и в предметах, нам становится ясно, что сознание присутствует и в растении, и в металле, и в атоме, и в электричестве - в любом предмете физической природы; мы обнаружим даже, что в действительности оно ни в каком отношении не является низшей или более ограниченной формой по сравнению с ментальной; наоборот, во многих "неживых" формах оно является более интенсивным, быстрым, живым, хотя и менее развитым в направлении к поверхности [less evolved towards the surface]. Поэтому задача начинающего практиковать Йогу - Это становиться сознательным во всех отношениях, на всех уровнях своего существа и на всех планах всеобщего существования - не только ментального; осознавать себя и других, и все предметы, находясь как в состоянии бодрствования, так и во сне; и, в конце концов, научиться быть сознательным в том, что люди называют "смертью", ибо и в смерти нашей мы будем обладать той же степенью сознательности, которую мы обрели в нашей жизни.
   - *) В ходе дальнейшего изложения Сатпрем подробно описывает каждый из этих планов сознания, и читатель сможет уяснить разницу между ними (прим.пер.).
   Нам вовсе не нужно принимать на веру слова Шри Ауробиндо. Наоборот, он настаивает на том, чтобы мы убедились в этом сами. Поэтому мы должны стремиться раскрыть то, что связует в нас все способы нашего существования - сон, бодрствование и "смерть" - и дает нам возможность войти в контакт с иными формами сознания.

Центры сознания

   Если мы следуем нашему экспериментальному методу, основа которого - безмолвие ума, то мы приходим к нескольким открытиям, которые постепенно выводят нас на путь. Прежде всего, мы увидим, что смятение, в котором мы живём, мало-помалу спадает; уровни нашего существа становятся все более различимыми, как если бы мы были сделаны из разных фрагментов, каждый из которых обладает своей собственной индивидуальностью и имеет свой особый центр и, более того, живёт жизнью, не зависимой от жизни остальных фрагментов. Эта полифония (хотя это больше похоже на какофонию) обычно скрыта от нас голосом разума, который все заглушает и присваивает себе. Нет ни одного движения нашего существа, ни на одном уровне, ни эмоции, ни желания, ни малейшего телодвижения, которое не было бы мгновенно схвачено умом и покрыто слоем мысли - иными словами, мы все ментализируем. Таково истинное назначение ума в эволюции: он помогает нам вывести на поверхность сознания все движения нашего существа, которые в противном случае остались бы в состоянии бесформенной подсознательной или сверхсознательной магмы. Кроме того, он помогает нам установить некое подобие порядка в этой анархии, объединяя все эти мелкие феодальные государства под своей верховной властью. Но поступая таким образом, разум скрывает от нас их истинный голос и функции - от верховной власти до тирании всего один шаг. Все надразумные механизмы полностью уничтожаются, а если каким-то голосам сверхсознательного все-таки удается пробиться, то они тут же искажаются, ослабляются и вуалируются. Подобным же образом атрофируются подсознательные механизмы, лишая нас спонтанности чувств, которая была весьма полезна на предыдущих стадиях эволюции и пригодилась бы и сегодня. Одни малые части нашего существа уже поднимают бунт, в то время как другие потихоньку накапливают силы, ожидая первой возможности бросить нам вызов. Но ищущий, успокоивший свой ум, начнет различать все эти состояния в их обнаженной реальности, без ментального лоска; он почувствует на различных уровнях своего существа определенные центры концентрации, силовые сплетения (узлы), каждое из которых обладает своим типом вибраций или своей вибрационной частотой. Все мы переживали, по крайней мере раз в жизни, вибрации, излучавшиеся на различных уровнях нашего существа. Например, мы могли чувствовать великую вибрацию откровения, когда кажется, что завеса внезапно разрывается и перед нами предстает истина, без слов, и мы даже точно не знаем, из чего это откровение состоит - просто что-то вибрирует, и это делает мир необыкновенно широким, светлым и ясным. Мы могли также переживать более тяжелые вибрации гнева или страха, вибрации желания, вибрации симпатии; при этом мы замечали, что эти вибрации пульсируют на различных уровнях и с различной интенсивностью. Внутри нас находится целый ряд вибрационных узлов, или центров сознания, каждому из которых соответствует один специфический тип вибраций, которые можно различать и чувствовать непосредственно в зависимости от степени нашего безмолвия и остроты нашего восприятия. Ум - лишь один из этих центров, один тип вибрации, только одна форма сознания, хотя он и стремится занять первое место.
   Мы не будем ни подробно останавливаться на описании этих центров, которое дается традицией - ибо лучше самим пережить, чем говорить об этом, - ни обсуждать их местоположение; ищущий без труда почувствует их, как только станет немного просветленней. Достаточно сказать, что эти центры, называемые в Индии Чакрами, находятся не в нашем физическом теле, а в другом измерении, хотя концентрация в них бывает временами столь интенсивна, что у нас возникает острое локализованное физическое ощущение. На самом деле, некоторые из них довольно близки к различным нервным сплетениям нашего тела, хотя и не все.
   Есть по меньшей мере семь центров, распределенных в четырех зонах. 1) Сверхсознательное с единственным центром немного выше макушки головы, который управляет нашим размышляющим умом и сообщается с высшими ментальными сферами - с озарённым разумом, интуитивным разумом, глобальным разумом и т.д. 2) Разум, имеющий два центра: один между бровями, который управляет волей и динамикой нашей ментальной активности (он является также центром тонкого видения, "третьим глазом", о котором говорят некоторые традиции); второй - на уровне горла, он управляет всеми формами ментального выражения. 3) Витальное, имеет три центра: один - на уровне сердца - управляет нашей эмоционлаьной жизнью (любовь, ненависть и т.д.); второй - на уровне пупа - управляет нашими импульсами власти: господствовать, обладать, покорять, а также нашим честолюбием и т.д.; и третий, низшее витальное - между пупом и половым центром, на уровне брыжейкового сплетения - управляет низшими вибрациями - ревностью, завистью, вожделением, жадностью, гневом. 4) Физическое и подсознательное с центром у основания позвоночника - этот центр управляет нашим физическим существом и сексуальными импульсами; этот центр также открыт низшим регионам подсознательного.
   Обычно у "нормального" человека эти центры спят или они закрыты, или же через них проходит лишь маленький ток, необходимый для ограниченного существования личности; в действительности человек замурован внутри самого себя, он не может общаться с миром непосредственно и это общение ограничено довольно узким кругом; по сути дела, он не видит других людей или предметы, но видит себя в других, себя в предметах - везде только себя. И нет выхода из этого положения. С помощью йоги эти центры открываются. Открытие центров может происходить в направлении снизу вверх или сверху вниз - в зависимости от того, применяем ли мы традиционные йогические или духовные методы, или йогу Шри Ауробиндо. Как уже говорилось выше, с помощью концентрации и упражнений мы можем в конце концов почувствовать Силу, пробуждающуюся у основания позвоночника и восходящую волнообразным движением, подобно змее, от уровня к уровню к макушке головы. На каждом из уровней эта Сила прорывается (довольно грубо) через соответствующий центр - этот центр открывается и в то же время открывает нас всем всеобщим вибрациям или энергиям, соответствующим частоте этого центра. В йоге Шри Ауробиндо нисходящая Сила открывает те же самые центры в направлении сверху вниз, открывает медленно и мягко. Очень часто низшие центры остаются не раскрытыми и открываются лишь намного позже. Этот процесс имеет заметное преимущество, если мы примем во внимание, что каждый центр соответствует всеобщему виду сознания или энергии: открытие низших витальных центров или центров подсознания в самом начале подвергает нас большому риску - нас грозят затопить не только наши мелкие личные проблемы, но и потоки всеобщей грязи, потому что мы автоматически вступаем в контакт с Неразберихой и Грязью мира. На самом деле, именно поэтому в традиционных йогах необходимо присутствие Учителя, который может защитить. Нисходящая Сила позволяет нам избежать этой опасности; мы имеем дело с низшими центрами лишь после того, как наше существо прочно укрепилось в высшем, сверхсознательном свете. Когда ищущий овладевает своими центрами, он действительно начинает видеть объекты, существа, весь мир и самого себя такими, каковы они есть, ибо он воспринимает уже не внешние признаки, не сомнительные слова и жесты - всю эту мимикрию замурованного в себе человека и обманчивую внешность предметов - но чистые вибрации на каждом уровне в каждом предмете и в каждом существе, которые ничто не может замаскировать.
   Но самое главное открытие касается нас самих. Если мы будем поступать так же, как это было описано при успокоении ума, и останемся совершенно прозрачными, то вскоре мы обнаружим, что не только ментальные вибрации приходят извне прежде, чем они войдут в наши центры, но что все приходит извне: вибрации желания, вибрации радости, вибрации воли и т.д. Все наше существо сверху донизу - это воспринимающая станция: Поистине, это не мы думаем, изъявляем волю или действуем, но мысль, воля, побуждение и действие являются в нас [occur in us]. Поэтому говорить "я мыслю - следовательно, я существую" или "я чувствую - следовательно, я существую" или "я хочу - следовательно, я существую" - значит уподобиться ребенку, который думает, что диктор или оркестр спрятаны в телевизоре, что телевизор - это мыслящий орган. В действительности ни одно из этих "я" не есть мы, и они не принадлежат нам, ибо музыка их - всеобща.
   Фронтальное существо
   Нам хочется не согласиться с этим, ибо в конце концов это все наши ощущения, наша боль, наши желания; это наша чувствительность, а не какой-то там телеграфный аппарат! В некотором смысле мы правы, это наша природа в том смысле, что мы привыкли реагировать на одни вибрации больше, чем на другие, или некоторые вещи волнуют нас или причиняют нам боль больше, чем другие; и этот набор привычек, по крайней мере, на первый взгляд, выкристаллизовался в личность, которую мы называем самими собой. Однако если мы пристальнее взглянем на это, то не сможем даже сказать, что это именно "мы" приобрели все эти привычки. Наше окружение, наше воспитание, наши атавизмы, наши традиции делают выбор за нас. Каждую секунду выбирают они то, чего мы хотим или жаждем, то, что нам нравится или не нравится - как будто жизнь проходит без нас. Когда же во всем этом проявляется подлинное "я" ?
   ...Именно Природа, - говорит Шри Ауробиндо, - откладывает в нас определенные привычки движения, личности, характера, способностей, склонностей, тенденций - и это то, что мы обычно называем самими собой. Мы даже не можем сказать, что данное "я" по-настоящему устойчиво: Видимость стабильности создается постоянным повторением и возвращением одних и тех же вибраций и образований, потому что она всегда одна и та же - длина волны, которую мы ловим, или, вернее, которая ловит нас в соответствии с законами нашей среды или воспитания, потому что они всегда одни и те же - вновь и вновь проходящие через наши центры ментальные, витальные или иные вибрации, которые мы присваиваем себе автоматически, бессознательно и непрестанно. В действительности все находится в состоянии постоянного движения, все приходит к нам из разума более широкого, чем наш - из всеобщего, из витального более широкого, чем наше - из всеобщего, или из ещё более низких сфер - из регионов подсознательного, или из высших сфер - сфер сверхсознательного. Таким образом, это маленькое фронтальное существо окружено, затемняется, поддерживается, пересекается и приводится в движение целой иерархией "миров", что было хорошо известно древней мудрости: "Без усилий один мир движется в другом", - говорит Риг Веда (II.24.5). Шри Ауробиндо называет эту иерархию лестницей планов сознания, которые размещаются по порядку от чистого Духа до Материи, и каждый из которых связан с одним из наших центров. Но мы осознаем лишь какое-то пузырение на поверхности.
   Что же остается от нас самих во всем этом? По правде говоря, немного или все - в зависимости от того, какой уровень сознания мы имеем в виду.
   Индивидуализация сознания
   Понемногу мы начинаем понимать, что такое сознание, и чувствовать, что оно находится повсюду во вселенной, на любом уровне, и имеет соответствующие центры в нас самих, но пока мы ещё не нашли "свое" сознание. Может быть, потому, что сознание нельзя найти в готовом виде - это нечто, что должно быть зажжено, как огонь. В некоторые благословенные минуты нашей жизни мы чувствуем в нашем существе некое тепло, какие-то внутренние волны или живую силу, которую невозможно описать словами, которая появляется без нашего ведома, внезапно возникая из ниоткуда, без причины, обнаженная, как нужда или пламя. В детстве нас ещё часто охватывает ощущение этого чистого восторга, этой неизъяснимой ностальгии. Но вскоре мы вырастаем из юношеского возраста; этой силой, как и всем остальным, завладевает разум и покрывает её высокими идеальными словами. Он направляет её в русло физических усилий, профессии, церкви. Или этой силой овладевает витальное и прикрывает её более или менее возвышенными сентиментами, или использует её для какого-нибудь личного предприятия, для осуществления господства, покорения или обладания. Иногда эта сила увязает ещё глубже. А иногда они целиком поглощается, и остается лишь подобие жалкой тени под тяжелым бременем. Но ищущий, который заставил замолчать свой ум и уже не становится жертвой идей, который успокоил своё витальное существо и уже не захватывается и не уносится каждую минуту великой неразберихой ощущений и желаний, открывает во вновь обретенной прозрачности своей природы нечто подобное новой молодости, новый импульс в более высокое, свободное состояние. По мере того, как с помощью "активных медитаций", с ростом стремления и потребности ищущего усиливается его концентрация, он начинает чувствовать, что этот импульс словно бы оживает внутри него: "Он ширится, выявляя то, что живёт, - говорит Риг Веда (I.113.8), - пробуждая того, кто был мёртв"; он почувствует, что этот импульс обретает всё более ощутимую плотность, всё более явную силу и, главное, независимость, как будто внутри него одновременно находятся и сила, и существо. Он заметит - сначала в своих пассивных медитациях (в спокойствии, дома, с закрытыми глазами) - что эта сила в нём движется, имеет массу и различную интенсивность, что она перемещается в нём вверх и вниз, как жидкость, как некая живая субстанция. Эти движения внутри него могут быть даже настолько мощными, что они сгибают его тело, когда сила нисходит, или выпрямляют и отклоняют назад, когда она поднимается вверх. В наших активных медитациях, в повседневной внешней жизни эта сила ослабляется и ощущается как маленькая приглушенная вибрация на заднем плане - об этом мы уже говорили; затем мы начинаем чувствовать, что это не только безличная сила, но присутствие, существо внутри нас, некая поддержка, нечто, что наделяет нам крепостью и силой, почти как доспехи, и даёт нам возможность спокойно смотреть на мир. Эта маленькая внутренняя вибрация делает нас неуязвимыми, и мы уже не одиноки. Она сопровождает нас всегда и повсюду - согревающая, близкая и сильная. И довольно странно - как только мы нашли её, мы обнаруживаем то же самое везде - во всех существах и во всех предметах; мы непосредственно входим в контакт с ними, как если бы они все были одним и тем же, без всяких различий. Мы соприкоснулись с чем-то в нас, что не является ни марионеткой всеобщих сил, ни неубедительным и сухим "я мыслю - следовательно, я существую", но представляет собою фундаментальную реальность нашего существа, наше "я", подлинное "я", наш истинный центр, тепло и бытие, сознание и силу.
   По мере того, как этот внутренний импульс, или внутренняя сила, обретает ярко выраженную индивидуальность - а она действительно растёт подобно ребёнку, - ищущий начинает понимать, что движения её не случайны, как он думал вначале, но что эта сила концентрируется в различных точках его существа в зависимости от того, какой деятельностью он занят в данный момент - на самом деле эта сила концентрируется за центрами сознания: за ментальными центрами - когда мы думаем, изъявляем волю или выражаем что-нибудь; за центрами витальными - когда мы ощущаем, страдаем или желаем чего-то; а также за другими центрами, расположенными выше и ниже. В действительности именно эта сила начинает осознавать предметы и явления: все центры, включая разум - это только её каналы, открывающиеся на различных уровнях всеобщей реальности, орудия её проявления и выражения. Именно эта сила является странником миров, исследователем планов сознания: именно она связует наши различные способы существования от бодрствования до сна и смерти, когда уже не существует ограниченного внешнего разума, который осведомлял или направлял нас; именно эта сила движется вверх и вниз во всех сферах, во всём диапазоне всеобщего существования и сообщается со всем. Иными словами, мы открыли сознание. Мы освободили то, что в обычном человеке постоянно рассеяно, смешано с другими вещами и увязает в разно- и многообразной деятельности его ума и чувств. Теперь, вместо того, чтобы вечно жить где-то между животом и головой, мы можем посылать наше сознание в более высокие и глубокие регионы, которые не доступны ни уму, ни нашим органам чувств. Ибо сознание - это не способ мышления или чувствования (или, по крайней мере, не только это), но способность входить в контакт с мириадами планов существования - видимыми и невидимыми. Чем больше развивается наше сознание, тем обширнее становится поле его деятельности и количество планов, с которыми оно может сообщаться. Мы также обнаружим, что это сознание не зависит от мыслей, ощущений и желаний нашего маленького фронтального существа; оно не зависит ни от ума, ни от витального существа, ни даже от физического тела; в некоторых состояниях (которые мы обсудим позже) оно может даже покидать тело и выходить за его пределы, чтобы получить определенный опыт. Наше тело, мысли и желания - это лишь тонкий пласт нашего тотального существования.
  

Сознание-сила, сознание-радость

  
   Когда мы открываем сознание, мы обнаруживаем, что это - сила. Примечателен тот факт, что ток внутренней силы мы начинаем ощущать ещё до того, как поймём, что это - сознание. Сознание - это сила, сознание-сила, как говорит Шри Ауробиндо. Действительно, эти два понятия неразделимы и равнозначны [взаимозаменяемы]. Это было хорошо известно древней мудрости Индии, которая никогда не говорила о сознании, Чит, не присоединив к нему термина Агни - жар, пламя, энергия: Чит-Агни (иногда употребляют слово Тапас, синоним Агни: Чит-Тапас). В санскрите понятию духовной или йогической дисциплины соответствует слово тапасья - то, что вырабатывает жар или энергию, или, правильнее, сознание-жар или сознание-энергию. Агни, или Чит-Агни, повсюду один и тот же. Мы говорим о нисходящей или восходящей силе, о ментальной, витальной или материальной силе, но не существует многих видов сил - в мире есть только одна Сила, единый ток, который проходит через нас, через все предметы, который обладает тем или иным свойством в зависимости от уровня, на котором он действует. Электрический ток, освещающий храм или бар, школьный класс или кафе, остаётся всё тем же током, хотя он освещает разные объекты. Точно так же эта Сила, это Тепло, Агни - всегда одна и та же, оживляет ли она или освещает наше внутреннее убежище, нашу ментальную фабрику, наш витальный театр или пещеры физического. В зависимости от уровня она несёт более или менее интенсивный свет, более или менее тяжёлые вибрации - сверхсознательные, ментальные, витальные, физические - но всегда она связует всё и оживляет всё. Это основная субстанция вселенной: Сознание-Сила, Чит-Агни.
   Если сознание - это сила, то верно и обратное: сила - это сознание; все силы - сознательны. Всеобщая Сила - это всеобщее Сознание. Именно это открывает ищущий. После того, как он вошёл в контакт с током сознания-силы в себе самом, он может подключиться к любому плану всеобщей реальности, к любой точке и воспринять сознание в этой точке, и даже воздействовать на него - ибо ток сознания везде один и тот же, различны лишь типы вибраций. Он присутствует в растениях и в мыслях человеческого разума, в светящемся сверхсознательном и в инстинкте животного, в куске металла и в наших глубочайших медитациях. Если бы кусок дерева не обладал сознанием, никакой йогин не смог бы его сдвинуть с помощью концентрации, ибо отсутствовала бы возможность контакта между ними. Если бы хоть одна точка вселенной была лишена сознания, то вся вселенная была бы лишена его, потому что бытие должно быть единым. Формула Эйнштейна - поистине великое открытие - говорит нам, что Материя и Энергия взаимозаменяемы: E = mc2, Материя - это сгущенная Энергия. Теперь мы должны убедиться на опыте, что эта Энергия, или Сила, есть Сознание и что Материя - это тоже форма сознания, точно так же, как разум - форма сознания, а Витальное и Сверхсознательное - это другие формы сознания. Когда мы откроем Тайну, что сознание - сила, мы по-настоящему овладеем материальными энергиями - обретём прямую власть над ними. Таким образом, мы лишь вновь открываем древнейшие истины, ибо Упанишадам четыре тысячи лет назад было известно, что Материя - это сгущенная Энергия или, вернее, Сознание-Энергия: "Энергией Сознания (Тапасом) сгущает себя Брахман; из этого рождается Материя, а из Материи - Жизнь, Разум и миры" (Мундака Упанишада, I.1.8).
   Всё вокруг - это Сознание, ибо всё есть Бытие, или Дух. Всё - это Чит, потому что всё - это Сат - Сат-Чит - на любом уровне своего проявления. История нашей земной эволюции - это не что иное, как медленное превращение Силы в Сознание, или, точнее, медленное вспоминание Сознанием, погружённым в Силу, самого себя. На первых стадиях эволюции сознание атома, например, поглощено его вращением, как сознание гончара, безучастного ко всему остальному, поглощено горшком, который он делает, как растение поглощено своим фотосинтезом, как наше собственное сознание может быть поглощено книгой или желанием, равнодушное к остальным уровням своей реальности. Весь эволюционный прогресс в конечном счете измеряется способностью отделять и освобождать элемент сознания от его элемента силы - это то, что понимается под "индивидуализацией сознания". На духовной или йогической стадии эволюции сознание полностью свободно, освобождено от ментальной, витальной и физической суматохи, оно становится само себе господином и может восходить по всей шкале вибраций сознания - от атома до духа; Сила полностью становится Сознанием, она полностью вспоминает себя. Вспомнить себя - это значит вспомнить всё, потому что именно Дух в нас вспоминает Дух, находящийся повсюду.
   Одновременно - по мере того, как Сила вновь обретает своё Сознание, - Сознание вновь обретает господство над своей Силой и над всеми силами; быть сознательным - значит обладать силой. Ни вращающийся атом, ни человек, работающий в силу своей биологической привычки или работающий на своей ментальной фабрике, не имеют власти над своей ментальной, витальной или атомной силой - просто они кружатся вновь и вновь. Но на сознательной стадии мы, наоборот, свободны и становимся хозяевами своих действий; мы убеждаемся на конкретном опыте, что сознание - это сила, субстанция, которой можно манипулировать, как манипулируют гидроокисями или электрическими полями: Когда человек начинает осознавать внутреннее сознание, - писал Шри Ауробиндо, - он может проделывать с ним самые разные вещи: посылать его, как поток силы, создавать вокруг себя круг или стену сознания, направить мысль так, чтобы она вошла в голову кому-нибудь в Америке, и т.д. и т.п. Далее он поясняет: Невидимая Сила, производящая ощутимые результаты как внутри, так и вовне, составляет весь смысл йогического сознания... Если бы мы не имели тысяч опытов, показывающих, что эта Сила внутри может изменить разум, развить его способности и прибавить новые, привести к новым сферам познания, овладеть витальными движениями, изменить характер, оказывать влияние на людей и на предметы, управлять условиями и работой тела, воздействовать, как конкретная динамическая Сила, на другие силы, изменять события, ... то мы бы не говорили о ней так, как говорим. Более того, эта Сила является осязаемой и конкретной не только по своим результатам, но и в своих движениях. Когда я говорю об ощущении Силы или Энергии, я не имею в виду лишь смутное её ощущение, но ощущение конкретное, а, следовательно, способность направлять её, манипулировать ею, наблюдать её движения, осознавать её массу и интенсивность и подобным же образом поступать с другими, противоположными силами. Далее мы увидим, что Сознание может воздействовать на Материю и трансформировать её. Это окончательное превращение Материи в Сознание и, возможно, когда-нибудь Сознания в Материю - является целью супраментальной йоги, о которой мы будем говорить позже. Есть много степеней развития сознания-силы - от ищущего или человека, который только что осознал своё внутреннее стремление, до йогина; подобная градация существует даже среди йогинов - именно там начинается подлинная иерархия.
   И последнее уравнение. Сознание - это не только сила, не только бытие, но и радость, Ананда - Сознание-Радость, Чит-Ананда. Осознавать - это радость. Когда сознание освобождается от тысяч ментальных, витальных или физических вибраций, в которых оно было погребено, мы открываем радость. Всё существо как будто заполняется массой вибрирующей силы - прозрачной, неподвижной, никуда не стремящейся ("подобно чётко оформленной колонне", - говорит Риг Веда, V.45). Это чистое сознание, чистая сила, чистая радость, ибо всё это - одно и то же, это же есть и конкретная радость, широкая и покойная субстанция радости, которая, кажется, не имеет ни начала, ни конца, ни причины и находится везде, в предметах и существах, и является их скрытой причиной роста и скрытой потребностью расти - именно потому, что эта радость присутствует и здесь, рядом, и повсюду, все любят жизнь и никто не хочет уйти из неё. Ей ничего не нужно для существования, она есть, подобная скале, незыблемой во времени и в пространстве, подобная улыбке, спрятанной по ту сторону всех вещей. В ней - вся загадка вселенной. В ней - всё, что существует. Незаметная, скрытая улыбка, почти ничто, которое есть всё. И всё - это радость, потому что всё - это Дух, который есть радость, Сат-Чит-Ананда, Существование-Сознание-Блаженство, вечная троица, которая есть вселенная и которая есть мы; тайна, которую мы должны открыть и пережить в нашем долгом эволюционном путешествии. "Из Блаженства родились все эти существа, благодаря Блаженству они существуют и растут, к Блаженству они возвращаются" (Таиттирия Упанишада, III.6).
  
  

ГЛАВА 6

УСПОКОЕНИЕ ВИТАЛЬНОГО

Моральные узы

   В нашем существе есть одна область, которая является источником как больших трудностей, так и большой энергии. Источником трудностей - так как она стремится исказить всё, что приходит извне или свыше, бешено противостоя нашим усилиям успокоить ум, стараясь засосать сознание на свой уровень мелких занятий и интересов, препятствуя таким образом его свободному движению к иным сферам; источником энергии - так как это проявление в нас великой силы жизни. Этот регион, расположенный между сердцем и витальным центром, Шри Ауробиндо называет витальным.
   Это место всевозможных смешений; удовольствие неразрывно связано со страданием, боль - с радостью, зло - с добром, а притворство - с правдой. Самые разные духовные традиции мира нашли эту зону настолько сложной, что предпочли полностью её отвергнуть, оставив место лишь для так называемых "религиозных эмоций" и настоятельно рекомендуя новообращенному отринуть всё остальное. Человеческую природу не изменишь - кажется, все согласны с этим. Но эта моральная хирургия, как называет её Шри Ауробиндо, имеет два недостатка: во-первых, она не приносит настоящего очищения, потому что высшие эмоции, какими бы утонченными они ни были, так же неоднородны, как и эмоции низшие, ибо они по существу сентиментальны и, следовательно, частичны; во-вторых, эта хирургия на самом деле ничего не предотвращает, а просто подавляет. Витальное само по себе - сила, совершенно не зависимая от наших рассуждений и моральных позиций. Если мы попытаемся подавить эту силу или заглушить её радикальным аскетизмом или чрезмерной самодисциплиной, то достаточно малейшей трещины, чтобы вызвать открытое восстание, - а она знает, как отомстить за себя. Или же, если мы обладаем достаточной силой воли, чтобы навязать ей наши моральные или ментальные правила, то мы, возможно, и одержим верх, но при этом иссушим саму силу жизни в нас, потому что неудовлетворенное витальное объявляет забастовку, и мы обнаруживаем, что очистились не только от зла, но и от даров жизни - мы становимся бесцветными и лишёнными аромата. Более того, мораль действует лишь в пределах ментального процесса; она не касается областей подсознания или сверхсознания, а также областей смерти и сна (который, в конце концов, отнимает у нас один день из каждых трёх дней нашего существования, так что в течение шестидесяти лет нашей жизни нам дано право сорок лет блюсти моральную жизнь и двадцать лет аморальную - курьёзная арифметика). Иными словами, мораль не выходит за пределы нашей маленькой фронтальной личности. Поэтому мы должны подчинить наше существо не моральной и радикальной дисциплине, но дисциплине духовной и всеохватывающей, дисциплине, которая считается с каждой частью нашей природы, освобождая её от присущей ей мешанины; ибо на самом деле нигде нет абсолютного зла, повсюду одни лишь смешения.
   Кроме того, ищущий уже не рассуждает (если он вообще ещё "рассуждает") в таких терминах, как "добро" и "зло", а пользуется терминами "точность" и "неточность". Когда мореплаватель берёт пеленг, он при этом пользуется не своей любовью к морю, а сектантом, следя за тем, чтобы зеркало было чистым. Если наше зеркало загрязнено, то нам никогда не увидеть подлинной реальности вещей и людей, потому что везде мы будем находить отражение наших страстей и страхов, эхо нашей суеты - и не только в этом мире, но и в других мирах в бодрствовании, во сне и смерти. Очевидно, для того, чтобы видеть, нам нужно перестать находиться в центре картины. Таким образом ищущий будет отличать всё то, что стремиться затуманить его видение, от того, что очищает его; это, по сути дела, и будет его "моралью".
  

Привычка ответной реакции

  
   Первое, на что наталкивается ищущий, исследуя витальное, - это та часть разума, единственная задача которого, по-видимому, в том, чтобы придать форму (и оправдание) нашим импульсам, ощущениям и желаниям; Шри Ауробиндо называет её витальным разумом. Нам уже известно, как необходимо ментальное безмолвие, поэтому мы постараемся распространить наш метод успокоения и на этот, более низкий уровень. Когда это будет сделано, мы будем видеть вещи гораздо яснее, без ментального приукрашивания; различные вибрации нашего существа предстанут в своём подлинном свете, на своём подлинном уровне. А главное - мы сможем увидеть, как они приходят. Внутри этой зоны безмолвия, которую мы обретаем, малейшие движения ментальной, витальной или иной субстанции будут восприниматься нами как сигналы; мы будем немедленно осведомлены о том, что что-то коснулось нашей атмосферы. Таким образом мы будем естественно воспринимать множество вибраций, постоянно излучаемых людьми, которые даже не осознают этого; мы будем четко знать, что происходит и что за человек стоит перед нами (внешний лоск обычно не имеет ничего общего с этой тонкой вибрирующей реальностью). Прояснятся наши отношения с внешним миром; мы поймём, почему мы инстинктивно любим или не любим кого-то, почему мы боимся или встревожены, и мы сможем привести всё в порядок, исправить свои реакции, принимать полезные вибрации, отклонять вибрации тёмные и нейтрализовывать вредные. Ибо мы заметим один интересный феномен: наше внутреннее безмолвие обладает силой. Если вместо того, чтобы отвечать на приходящие вибрации, мы сохраним абсолютную внутреннюю неподвижность, то мы увидим, что эта неподвижность растворяет вибрацию; вокруг нас возникает нечто, подобное снежной стене, которая поглощает и нейтрализует все удары. Возьмём простой пример - гнев; если вместо того, чтобы вибрировать в унисон с человеком, который стоит перед нами, мы сможем остаться внутри абсолютно неподвижными, то мы увидим, что гнев этого человека постепенно рассеивается, как дым. Мать говорила, что эта внутренняя неподвижность, эта способность не отвечать может остановить даже руку убийцы или прыжок змеи. Однако, если мы надеваем лишь маску бесстрастия, но при этом кипим внутри, то это не будет иметь никакого эффекта - нельзя скрыть вибрации (это хорошо известно животным); наша цель - это не так называемый самоконтроль, который является лишь внешним самообладанием, искусством внешнего проявления, но подлинное господство над внутренним состоянием. Это безмолвие способно нейтрализовать абсолютно все вибрации по той простой причине, что вибрации любого порядка заразительны (высочайшие точно так же, как и самые низшие - именно так передает Учитель духовное переживание или силу ученику), и от нас зависит, примем ли мы заражение или нет; если мы испугались, то это значит, что мы уже восприняли заражение, и, следовательно, приняли удар разгневанного человека или укус змеи. (Можно также получить удар из-за любви, как Шри Рамакришна, который, увидев, как возница бьёт вола, вскрикнул и, терзаемый болью и окровавленный, почувствовал на своей спине удары бича). То же самое касается и физической боли: или мы позволяем заражению болезненной вибрации подчинить нас себе, или, наоборот, ограничиваем область боли и в конечном итоге с ростом нашего умения (господства над собой) нейтрализуем боль, отсоединяя сознание от этой области. Ключом к такому господству является безмолвие - всегда и на всех уровнях, потому что благодаря безмолвию мы можем распознать вибрации, а распознать их - значит обрести способность воздействовать на них. Существует множество практических ситуаций, когда мы можем применять эту способность, а, значит, совершенствовать её. Обычная повседневная жизнь (обычная лишь для тех, кто живёт по-обычному) становится обширным полем для опыта овладения вибрациями - вот почему Шри Ауробиндо всегда стремился распространить свою йогу на жизнь: жить в одиночестве в полной иллюзии власти над собой, действительно, очень легко.
   Эта сила безмолвия, или внутренняя неподвижность, имеет гораздо более важные приложения, особенно в нашей психологической жизни. Витальное, как мы знаем, - это место множества страданий и беспокойств, но это также источник великой энергии. Поэтому нам следует попытаться отделить эту жизненную энергию от её смешанных состояний (как в одной индийской легенде лебедь отделил воду от молока), но не отделив себя при этом от жизни. Нужно ли говорить, что сложности коренятся не в жизни, но в нас самих, что внешние обстоятельства являются точным отображением того, что мы собой представляем? Главная проблема витального состоит в том, что оно ложным образом отождествляет себя почти со всем, что из него исходит; оно говорит: моя боль, моя депрессия, моя личность, моё желание и думает, что оно - все эти маленькие я, но это не так. Если мы убеждены, что всё это - наше, то тогда, очевидно, нам не остаётся ничего другого, как терпеть всю эту жалкую семейку и ждать, пока она не прекратит свои бессмысленные фокусы. Но если мы способны сохранять внутреннюю тишину, то мы ясно видим, что всё это не наше; как мы уже говорили, все приходит извне. Мы всегда принимаем одни и те же длины волн, мы подхватываем заражение. Предположим, например, что вы находитесь в компании человека, оставаясь внутренне безмолвным и неподвижным; внезапно в этой прозрачности вы чувствуете, как что-то пытается привлечь ваше внимание, войти в вас - некое давление или вибрация в атмосфере (которые могут вызвать смутную тревогу). Если вы воспримете эту вибрацию, то через несколько минут обнаружите, что боретесь с депрессией, или испытываете какое-то желание, или ощущаете беспокойство - вы подхватили заражение. Присутствие человека вовсе не обязательно - вы можете находиться в одиночестве в Гималаях и точно так же воспринимать вибрации мира. Тогда где же во всём этом "моё" беспокойство, "моё" желание, если не в привычке постоянно ловить одни и те же вибрации? Но ищущий, который воспитал в себе способность оставаться внутренне безмолвным, уже не будет захвачен этим ложным отождествлением; он начал осознавать то, что Шри Ауробиндо называет окружающим сознанием, или вокругсознательным [the environmental consciousness, the circumconscient] - ту стену вокруг себя, то снежное поле, которое может быть интенсивно светящимся, сильным и прочным, или тёмным, испортившимся, а иногда даже полностью разложившимся - в зависимости от внутреннего состояния ищущего. Это своего рода индивидуальная атмосфера, защитная оболочка (достаточно чувствительная, чтобы можно было ясно ощутить чьё-то приближение или избежать несчастного случая как раз в тот момент, когда он готов произойти), благодаря которой мы можем почувствовать и остановить психологические вибрации прежде, чем они войдут в нас. Как правило, они так привыкли входить прямо в нас - ибо они чувствуют себя там, как дома, - и имеют такое сильное притяжение, что мы даже не осознаём, как они приходят - процесс их присваивания и отождествления с ними действует почти мгновенно. Но наша практика безмолвия создаст некую прозрачность, что позволит нам видеть, как они приходят, останавливать их и отвергать. После того, как мы их отвергаем, они иногда остаются в вокругсознательном, вращаясь около нас и ожидая малейшей возможности войти - мы можем очень отчетливо ощущать, как гнев, страсть или депрессия рыщут вокруг нас, но из-за того, что этим вибрациям никак не удаётся проникнуть, они постепенно теряют свою силу и в конце концов оставляют нас в покое. Мы разрываем связь между ними и собой. И однажды мы с радостью отмечаем, что некоторые вибрации, от которых, казалось, невозможно было избавиться, уже потеряли свою власть над нами; они как бы истощили свои силы и просто вспыхивают, как на экране. Интересно, что мы можем видеть заранее, как эти маленькие жулики собираются вновь проделать свои трюки. Также можно обнаружить, что в определённые моменты времени или периодически к нам возвращаются определенные психологические состояния (то, что Шри Ауробиндо и Мать называют формациями; формация - это некое образование, состоящее из вибраций, которое, благодаря одному лишь повторению, обретает некое подобие личности); как только мы их принимаем, мы видим, что эти формации не остановят своей деятельности до тех пор, пока не исчерпают себя от начала и до конца, подобно граммофонной пластинке. Нам предстоит решать, хотим ли мы "двигаться дальше" или нет. Существуют тысячи всевозможных опытов - целый мир наблюдений. Но наше самое существенное открытие состоит в том, что во всём этом присутствует очень незначительная доля "нас", а именно - лишь привычка ответной реакции. До тех пор, пока мы в невежестве своём ложным образом отождествляем себя с витальными вибрациями, мы не можем надеяться на то, чтобы что-либо изменить в своей природе, разве только с помощью отсечения. Но с того момента, когда мы понимаем подлинный механизм этого отождествления, всё можно изменить, ибо мы можем не отвечать на беспокоящие нас вибрации, мы можем остаться безмолвными и с помощью этого безмолвия растворить их и настроиться на иные планы - как нам угодно. Следовательно, человеческую природу можно изменить вопреки всем старым утверждениям. Нет ничего ни в нашей природе, ни в сознании, что было бы жёстко определено раз и навсегда - всё есть игра сил или вибраций, которая своей повторяемостью создает иллюзию "естественной" необходимости. Именно поэтому йога Шри Ауробиндо говорит о возможности полного изменения обычного правила, которому подчиняется реагирующее сознание.
   Открыв этот механизм, мы в то же время открываем подлинный метод овладения витальным - не хирургический, а успокаивающий. Проблему витального не решить витальной борьбой с ним - это лишь истощает наши силы, но не уничтожает существования витального во вселенной; эту проблему можно решить, заняв иную позицию - нейтрализовывать его с помощью безмолвного покоя: Когда вы достигаете покоя, - писал Шри Ауробиндо ученику, - очищение витального становится лёгким делом. Если же вы просто чистите и чистите, не делая ничего другого, то продвижение ваше становится очень медленным, ибо витальное загрязняется вновь, и его нужно очищать сотни раз. Покой - это нечто чистое само по себе, поэтому установление покоя - это положительный путь достижения вашей цели. Поиски грязи и очищение её - это путь отрицательный.
  

Враждебные силы

  
   Но есть ещё одна трудность. Не только те вибрации, что исходят от других людей или из всеобщего витального, доставляют беспокойство ищущему (впрочем, едва ли можно различить эти два вида вибраций, так как индивид - это лишь наземная станция всеобщего витального или всеобщего разума, и вибрации этих двух видов без конца переплетаются между собой). Есть ещё один вид вибраций, который отличается от других своей внезапностью и неистовством. Ищущий ощущает, как эти вибрации в буквальном смысле обрушиваются на него, подобно урагану. В течение нескольких секунд он становится "другим человеком", полностью забывая само своё назначение, свои усилия, свою цель, как если бы всё потеряло своё значение, было сметено потоком, распалось на части. Это то, что Мать и Шри Ауробиндо называют враждебными силами. Это в высшей степени сознательные силы, единственная цель которых, по-видимому, в том, чтобы обескуражить ищущего и заставить его свернуть с выбранного пути. Можно легко заметить первый признак их появления: омрачается радость, омрачается сознание, всё облачается в трагическую атмосферу. Страдание - первый признак присутствия врага. Трагедия - любимое пристанище этих сил; именно так они могут создать величайшие опустошения - ибо они вовлекают в игру своего старого партнера, который сидит в нас и продолжает любить трагедию даже тогда, когда взывает о помощи. Обычно они стремятся прежде всего толкнуть нас на внезапные, крайние и необратимые решения, чтобы увести нас как можно дальше с пути - это давящая, навязчивая вибрация, которая требует немедленного согласия. Или же они с поразительной изобретательностью пытаются разрушить основные принципы, которыми мы руководствуемся в наших поисках, чтобы доказать, что мы обманываем себя и наши усилия ни к чему не приведут. Чаще же всего они вызывают состояние депрессии, вовлекая в свою игру другого партнера в нас, которого Шри Ауробиндо называет человеком печалей: это приятель, ... который кутается в семислойные покровы трагедии и уныния - он не чувствовал бы своё состояние оправданным, если бы не мог быть ужасно несчастным. Все эти вибрации хаоса, которые мы называем "нашей" печалью или "нашими" заботами, вызывают немедленно ослабление или разрушение защитной "снежной стены", широко распахивая двери перед враждебными силами. В их распоряжении есть множество способов атаковать нас - а это поистине не что иное, как атака, - и чем сильнее наша решимость, тем они жёстче, безжалостнее. Это может показаться преувеличением, но лишь тот, кто никогда не пытался продвигаться вперёд, может сомневаться в этом. Пока мы бредём общим стадом, жизнь бывает относительно проста, со своими успехами и неудачами - успехов немного, но не слишком много и неудач; однако, как только мы хотим покинуть общую колею, восстают тысячи сил, вдруг очень заинтересованных в том, чтобы мы вели себя "как все", - мы воочию убеждаемся, как хорошо организована наша тюрьма. Кроме того, мы узнаём, что можем пасть лишь так низко, как высоко можем подняться - наши падения находятся в точном соответствии с нашей способностью к восхождению. Многое открывается нам, когда с наших глаз спадает пелена. Если мы хотя бы немного честны по отношению к себе, то видим, что мы способны на всё, и воистину, как говорит Шри Ауробиндо, наша добродетель - это претенциозная нечистота. Лишь те, кто никогда не выходил за пределы фронтальной личности, могут лелеять какие-то иллюзии по поводу самих себя.
   На протяжении всей духовной истории мира какие только демонические и "ругательные" названия не давались этим враждебным силам, как будто единственная их задача - обескуражить, провалить ищущего и доставить хлопоты порядочным людям. В действительности же дело обстоит несколько иначе - ибо где же дьявол, как не в Боге? Если он не в Боге, то от Бога немного остаётся, потому что в этом мире предостаточно зла (как и в некоторых других мирах) и немного остаётся того, что является чистым и незапятнанным - разве только безразмерная и бесплотная математическая точка. На самом деле, как показывает опыт, эти причиняющие хлопоты и беспокойство силы имеют своё место во вселенной; они являются таковыми лишь для нашего маленького мгновенного сознания. Более того, они имеют своё особое назначение. Во-первых, они всегда захватывают нас врасплох, когда мы не готовы; если бы мы были не рассеянны, но однонаправленны, то они не смогли бы поколебать нас ни на секунду. Кроме того, если мы посмотрим внутрь себя, вместо того чтобы хныкать и порицать дьявола или порочность мира, то мы увидим, что каждая из этих атак разоблачает один из множества наших добродетельных обманов, или, как говорит Мать, снимает жалкие покровы, которые мы набрасываем на вещи, чтобы их не видеть. Жалкие или же более внушительные покровы скрывают не только наши собственные недостатки; они находятся повсюду в мире, скрывая и его мелкие изъяны, и его непомерное самодовольство. Если эти силы, приводящие нас в смятение, срывают эти покровы довольно грубо, то они делают это не случайно и не из беспричинной злобы, но для того, чтобы открыть нам глаза и заставить совершенствоваться. В противном случае мы бы сопротивлялись этому совершенствованию, потому что, как только мы обретаем крупицу истины или проблеск идеала, у нас появляется печальная тенденция закрыть их на замок в герметически непроницаемый сейф и больше не двигаться. Иными словами, как для индивидуума, так и для мира, эти довольно неприветливые силы служат орудиями прогресса. "Люди возвышаются тем, что способствовало их падению", - гласит мудрость Куларнава Тантры. Мы протестуем против кажущейся бессмысленности и произвола "трагедии", которая потрясает наше сердце или поражает плоть, мы обвиняем "Врага", но разве не может быть, что сама душа - не внешний разум, но дух внутри нас - приняла и избрала всё это как часть своего развития для того, чтобы быстрым темпом пройти через необходимые переживания - прорваться, durchhauten* (нем. "просекать", "прорубать"), даже с риском или ценой ущерба для внешней жизни или тела? Для растущей души, для духа внутри нас, разве не могут трудности, препятствия, атаки быть средством роста, прибывающей силы, расширяющегося опыта, подготовкой к духовной победе? Мы жалуемся, сетуя на зло, но не будь его здесь - осаждающего нас, бросающего нам вызов, - мы давным-давно схватили бы вечную Истину и превратили её в замечательную маленькую аккуратную пошлость. Истина движется, у неё есть ноги, а князья тьмы существуют для того, чтобы подтверждать, довольно грубо, что она не спит. Отрицания Бога так же полезны для нас, как и признания Его существования, - говорит Шри Ауробиндо. Враг исчезнет лишь тогда, когда он не будет нужен в мире, - заметила Мать. - Он нужен, вне сомнений, миру, как нужен золоту пробный камень, чтобы убедиться в подлинности того, что мы делаем.
   Ведь Бог, наверное, это всё-таки не отвлечённая математическая точка, находящаяся вне этого мира. Наверное, Он - это весь мир со всей своей нечистотой, мир, который трудится и страдает, чтобы стать совершенным и вспомнить Себя здесь, на земле.
   Способ обхождения с этими силами - тот же, что и с другими вибрациями: покой, внутренняя неподвижность - они утихомиривают шторм. Возможно, в первый раз нам не удастся растворить их атаки, но со временем мы будем всё более и более ощущать, что они затрагивают лишь поверхность нашего существа; мы можем быть потрясены, расстроены, однако глубоко внутри себя чувствуем присутствие "Свидетеля" - безучастного (его никогда не затрагивают атаки), неприкосновенного. Мы падаем и поднимаемся вновь, с каждым разом становясь всё сильнее. Единственный грех - это прийти в отчаяние. Фактически, ищущий в интегральной йоге будет больше открыт опасности, чем другие (Шри Ауробиндо часто говорил, что его йога - это битва), потому что он стремится охватить всё своим сознанием, ничего не расчленяя, и потому, что ему предстоит открыть не один-единственный путь к благодати высот и победить не одного-единственного стража бесценных сокровищ, но освоить множество путей - справа, слева, внизу, на каждом уровне своего существа - и добыть не одно сокровище.
  

Истинное витальное

  
   Итак, нам нужно пересечь некий порог, если мы хотим найти истинную силу жизни за беспокойной жизнью фронтального человека. Согласно традиционным духовным учениям, этот переход включает в себя все виды унижения и отречения (которые, между прочим, служат главным образом тому, чтобы поднять и без того высокое мнение аскета о самом себе), но мы ищем нечто совершенно другое. Мы стремимся не покинуть жизнь, но расширить её, мы не хотим отказаться от кислорода ради водорода или наоборот, но стремимся изучить химический состав сознания и посмотреть, при каких условиях оно даст наиболее чистую воду и будет лучше всего работать. Йога - это великое искусство жизни, - говорил Шри Ауробиндо. Позиция аскета, который говорит "я ничего не хочу", и позиция мирянина, который говорит "я хочу того-то и того-то", - это одно и то же, - замечает Мать. - Один может быть точно так же привязан к своему отречению, как другой - к своей собственности. На самом деле, пока мы чувствуем необходимость отрекаться от чего бы то ни было, мы ещё не готовы, мы вязнем по уши в противоположностях. Любой человек может проделать следующие наблюдения без всякой специальной подготовки. Во-первых, стоит нам только сказать витальному: "Ты должно отречься то того, отказаться от этого", как его тотчас же охватит противоположное желание. Если оно соглашается отречься, то можно быть уверенным, что оно ожидает, что ему будет оплачено сторицей, и уж таково оно само по себе, что совершить большое отречение для него ничуть не сложнее, чем отречение малое, поскольку в любом случае оно получает своё питание, и обе стороны, как отречение, так и обладание, для него одинаково питательны. Осознав эту простую истину, мы обнажаем полностью весь механизм работы витального, а именно его полное безразличие к нашим человеческим сентиментам: боль привлекает его так же, как и радость, лишения - как и изобилие, ненависть - как любовь, муки - как экстаз. Оно выигрывает в любом случае. Потому что и в страдании, и в наслаждении - Сила, одна и та же Сила. Итак, мы поставлены перед тем фактом, что все без исключения ощущения, из которых состоят фрагменты нашей фронтальной личности, двойственны, противоречивы по своей природе. Любое ощущение - это обратная сторона другого ощущения; в любой момент оно может превратиться в свою "противоположность" - утративший иллюзии филантроп (или, точнее, витальное в филантропе, утратившее иллюзии) становится пессимистом, рьяный проповедник удаляется в пустыню, упорный неверующий становится фанатиком, а добродетельного человека шокируют все те вещи, совершить которые у него не хватает смелости. Здесь мы открываем ещё одну особенность поверхностного витального: это - неисправимый шарлатан, актёр, бессовестный фигляр (мы даже не можем с уверенностью сказать, что смерть нашей матери не доставит ему удовольствия). Каждый раз, когда у нас исторгается крик протеста или боли (вообще, любой крик), мы можем слышать, как внутри нас хихикает обезьяна. Это известно всем, и тем не менее мы остаёмся такими же сентиментальными, как и прежде. И в довершение всего витальное отличается своей способностью затуманивать всё - это само воплощение тумана, оно принимает силу своих ощущений за силу истины, а высоты заменяет дымящейся вершиной вулкана на дне пропасти.
   Совершенно очевидно следующее наблюдение, вытекающее из первого, а именно - витальное абсолютно не способно помочь другим и даже просто вступать в сообщение с другими за исключением тех случаев, когда эго индивидуумов совпадают. Нет ни одной вибрации, посылаемой или, вернее, передаваемой нами, которая не могла бы тотчас же превратиться в свою противоположность в другом человеке; стоит нам только пожелать добра, как автоматически пробуждается соответствующее отрицательное чувство (как будто его принимают одновременно с первым) или соответствующее сопротивление, или противоположная реакция - кажется, что этот процесс протекает так же спонтанно и неизбежно, как химическая реакция. В действительности витальное стремится не помочь, а взять. Всегда. Любым возможным способом. Все наши чувства и ощущения запятнаны "хватанием". Например, чувство грусти при измене друга - да и любая печаль - это верный признак вовлечённости нашего эго, потому что если бы мы по-настоящему любили людей ради них самих, а не ради себя, то мы любили бы их при любых обстоятельствах - даже если бы они стали врагами; во всех случаях мы радовались бы тому, что они существуют. На самом деле, наши скорби и страдания - это всегда признак смешения, а потому они ложны. Истинна одна только радость. Потому что истинно только то "Я" внутри нас, которое охватывает все существования и все возможные противоположности существования. Когда всё находится внутри, тогда всё является радостью, потому что нигде уже нет пробелов.
   "А как же Сердце (с большой буквы)?" - протестуем мы. Но разве сердце не является местом самой большой неразберихи и смешения? Да и оно быстро утомляется. И в этом состоит наше третье наблюдение: наша способность радоваться - мала, наша способность страдать - также мала, мы быстро становимся безразличными к самым ужасным бедствиям; были ли у нас хоть какие-нибудь печали, которые мы не предали забвению? Мы можем вместить в себя лишь малую часть этой великой Силы Жизни. Мы не способны удержать заряд, - говорит Мать. Одно слишком глубокое дыхание - и мы кричим от радости или от боли, рыдаем, танцуем или теряем сознание. Потому что это всё та же многоликая Сила, которая вливается и переполняет нас. Сила Жизни не страдает, она не тревожится и не возносится, не является ни хорошей, ни плохой - она просто есть, она течёт, всеохватывающая и безмятежная. Те противоположные друг другу формы, которые она принимает в нас, - это результат нашей прошлой эволюции, когда мы были жалки, чрезвычайно жалки, разобщены, мы должны были защищать себя от этой огромной живой массы, слишком интенсивной для нас. Мы должны были различать "полезные" и "вредные" вибрации, причём первые обладали положительным коэффициентом удовольствия, симпатии или добра, а вторые - отрицательным коэффициентом страдания, отвращения или зла; но страдание - это слишком большая интенсивность всё той же Силы, ведь даже удовольствие, если оно слишком интенсивно, превращается в свою причиняющую страдание противоположность: Это - [взаимные] соглашения наших чувств, - говорит Шри Ауробиндо. - Достаточно лишь незначительного перемещения стрелки сознания, - говорит Мать. Космическому сознанию в состоянии абсолютного знания и совершенного опыта все соприкосновения являются как радость, Ананда. Именно узость и недостаточность нашего сознания являются причиной всех наших несчастий, моральных и физических, причиной нашего бессилия и вечной трагикомедии нашего существования. Но средством избавления от этого является не истощение витального, как учат моралисты, а его расширение; не отрекаться, но принимать всё больше и больше, расширять своё сознание. Ведь именно в этом - смысл эволюции. По сути дела единственное, от чего нам нужно отречься - это от собственного невежества и ограниченности. Когда мы упорно цепляемся за свою жалкую фронтальную личность, за её претензии, слащавую и неотвязную сентиментальность и священные печали, мы не люди в подлинном смысле этого слова - мы улитки Каменного Века, мы защищаем своё право на скорби и страдания.
   Та сомнительная игра, которая разворачивается в поверхностном витальном, уже не сможет ввести ищущего в заблуждение, но в течение длительного времени у него ещё сохранится привычка отвечать на тысячи биологических и эмоциональных вибраций, вращающихся вокруг него. Переходный период требует времени (как и переход от гудящего ума к ментальному молчанию), и он часто сопровождается короткими периодами сильной усталости, потому что организм расстается с привычкой обновления энергии из обычного поверхностного источника (который очень скоро покажется нам грубым и тяжёлым, как только мы вкусим другого вида энергии), но при этом он ещё не обладает способностью быть постоянно соединенным с истинным источником - отсюда и "пробелы". Но и здесь ищущему помогает нисходящая Сила, которая мощно способствует установлению в нём нового ритма. Он замечает с неиссякаемым удивлением, что стоит ему сделать один маленький шаг вперёд, как Помощь свыше делает десять шагов навстречу - как будто его ждали. Однако неправильно думать, что работа состоит только в отрицании старого; витальному, конечно, очень льстит та мысль, что оно совершает огромные усилия, борясь против самого себя - это ловкий прием, как защитить себя на всех фронтах; на деле же ищущий не подчиняется каким-то особо строгим или несущим массу запретов правилам, а следует позитивному стремлению своего существа; он действительно растёт, а потому нормы вчерашнего дня или удовольствия позавчерашнего кажутся ему такими же скудными, как пища сосунка - его уже не удовлетворяет всё это, он должен действовать лучше, жить лучше. Именно поэтому так сложно объяснить путь тому, кто никогда не пытался идти по нему - он увидит лишь собственную точку зрения сегодняшнего дня или, вернее, то, что он теряет её. Но если бы мы только знали, какой это шаг вперёд - оставить прежнюю точку зрения, как изменяется жизнь, когда человек движется от стадии замкнутых истин к стадии истин открытых и далее к истине, подобной самой жизни, истине слишком великой, чтобы уместиться в каком-либо ограниченном взгляде на вещи, ибо она охватывает их все и оценивает полезность каждой вещи на каждой стадии бесконечного развития; к истине достаточно великой для того, чтобы отрицать себя и бесконечно переходить в истину более высокую.
   За этим инфантильным, беспокойным, быстро истощающим свои силы витальным мы находим витальное спокойное и мощное - то, что Шри Ауробиндо называет истинным витальным, - витальное, которое содержит саму сущность Жизненной Силы, очищенную от сентиментальных и болезненных побочных продуктов. Мы входим в состояние спокойной, спонтанной концентрации - так море всегда спокойно в глубинах, под волнующейся поверхностью. Эта фундаментальная неподвижность не есть притупление нервов, как и ментальное безмолвие не является оцепенением мозга; это - основа для действия. Это - концентрированная сила, способная начать любую деятельность, противостоять любому, самому неистовому и продолжительному потрясению и при этом не потерять своего равновесия. В зависимости от степени нашего развития из этой витальной неподвижности могут возникнуть новые способности самого разного рода, но прежде всего мы чувствуем неисчерпаемую энергию: любая усталость - это признак того, что мы снова захвачены поверхностной суетой. Работоспособность и даже физическая выносливость увеличиваются в десятки раз. Еда и сон перестают быть единственным и источником обновления энергии. (Изменяется, как мы увидим, природа сна, а количество еды может быть сокращено до гигиенического минимума, так что еда не будет вызывать обычного пресыщения и сопутствующих ему болезней). Могут появиться и другие силы, которые часто называют "чудесными", но эти чудеса - результат метода; мы не будем их здесь обсуждать - их надо пережить на опыте. Скажем лишь, что если человек обучается управлять некой вибрацией в себе самом, то он автоматически обретает способность управлять той же вибрацией повсюду в мире, где бы он её ни встретил. Кроме того, в этой неподвижности установится ещё одно свойство: отсутствие страдания и чувство постоянной радости. Когда обычный человек получает удар, физический или моральный, его непосредственная реакция - скрючиться; он сжимается, кипит внутри от боли и гнева и тем десятикратно увеличивает свои страдания. Наоборот, ищущий, который добился в себе некоторой неподвижности, обнаружит, что она растворяет все удары, потому что она широка, потому что он уже не жалкая зажатая личность, а сознание, переливающееся за пределы своего тела; успокоенное витальное, как и безмолвный разум, естественным образом становится всеобщим: Опыт сознания в йоге расширяется во всех направлениях - в стороны, вниз, вверх, распространяясь во всех направлениях до бесконечности. Когда сознание йогина становится свободным, это происходит не в теле, но в той бесконечной высоте, глубине и широте, в которых он живёт всегда. Его основа - это бесконечная пустота или безмолвие, но в них может проявиться всё - Покой, Свобода, Сила, Свет, Знание, Ананда. Малейшее страдание любого рода - это непосредственный признак противоречий в нашем существе и потери сознательности.
   Это расширение существа имеет одно очень важное следствие, которое заставит нас оценить абсолютную необходимость витальной неподвижности не только с точки зрения ясности в общении, эффективности наших действий или радости в жизни, но просто с точки зрения нашей собственной безопасности. Пока мы живём в нашей жалкой фронтальной личности, вибрации малы, удары слабы, радости невелики - нас защищает собственная мизерность. Но когда мы выходим во всеобщее Витальное, мы находим там те же вибрации или, скорее, силы вселенского масштаба; это те самые силы, которые движут миром так же, как они движут нами; если мы не обладаем абсолютным спокойствием или внутренней неподвижностью, то будем попросту сметены. Это относится не только ко всеобщему Витальному, но и ко всем планам сознания. Действительно, можно и должно (по крайней мере, для ищущего в интегральной йоге) постичь космическое сознание на всех уровнях - в Сверхсознательном, в разуме, в витальном и даже в теле. Когда ищущий поднимется и войдёт в Сверхсознательное, он увидит, что подавлять может и напряжённость, накал Духа (на самом деле это всегда всё та же божественная Сила, всё та же Сознание-Сила наверху или внизу, в Материи или в Жизни, в Разуме или на высших уровнях; но чем ниже, тем она становится более тусклой, искажается и разрушается средой, через которую она проходит); если ищущий, не успев выйти из своего оцепенения, пытается восходить слишком быстро, перескакивать некоторые ступени, не установив предварительно ясного и прочного основания, то он легко может взорваться, как паровой котел. Поэтому можно сказать, что витальная прозрачность - это не вопрос этики, но необходимое техническое или даже органическое условие. В действительности же великая Заботливость всегда предохранит нас от преждевременных опытов; может быть, мы ограничены и малы лишь до тех пор, пока нам нужно оставаться ограниченными и малыми.
   И в довершение всего, когда мы овладеваем этой неподвижностью, то обнаруживаем, что можем довольно эффективно помогать другим. Ведь помощь другим не имеет ничего общего с эмоциями или милосердием - это вопрос силы, видения, радости. В этом спокойствии мы обладаем не только радостью, передающейся другим, но и видением, которое рассеивает все тучи; мы воспринимаем все вибрации, а способность различения - когда мы видим, что представляют собой вибрации - даёт нам возможность манипулировать ими, успокаивать, отвращать или даже изменять их. Спокойствие, - говорит Мать, - это очень положительное состояние; есть покой, который не является противоположностью борьбы - покой активный, заразительный [передающийся другим] и могущественный, который подчиняет и успокаивает, приводит всё в порядок и каждой вещи отводит своё место. Приведём пример этого "заразительного покоя", хотя он относится к несколько более позднему периоду жизни Шри Ауробиндо. Это произошло в Пондичерри много лет тому назад. Стоял сезон тропических дождей, когда ливни, а иногда циклоны, обрушиваются совершенно внезапно, принося большие разрушения. Двери и окна нужно было защищать толстыми бамбуковыми щитами. В ту ночь налетел циклон, обрушив на землю целые потоки дождя, и Мать поспешила в комнату Шри Ауробиндо помочь закрыть ему окна. Он сидел за столом и писал (в течение многих лет Шри Ауробиндо писал каждый день по двенадцать часов - с шести вечера до шести утра - а следующие восемь часов ходил взад-вперед для "йоги"); окна были раскрыты настежь, но внутри комнаты не было ни одной капли дождя. Покой, царивший там, вспоминает Мать, был настолько плотным, компактным, что циклон не смог проникнуть туда.
  

ГЛАВА 7

ПСИХИЧЕСКИЙ ЦЕНТР

   Мы - это не разум, так как все наши мысли исходят из Разума более широкого, чем наш - из всеобщего Разума; мы - это не витальное, т.е. не являемся ощущениями и действиями, так как все наши побуждения, импульсы исходят из Витального более широкого, чем наше - из всеобщего; мы также не являемся этим телом, ибо его компоненты состоят из Материи, которая подчиняется законам более великим, чем наши - законам всеобщим. Тогда что представляет собой тот элемент в нас, который не есть ни наша социальная среда, ни семья, ни наши традиции, ни брак, ни профессия - элемент, который не является игрой всеобщей Природы или обстоятельств, но тем не менее даёт нам ощущение "я" даже тогда, когда всё остальное разрушено? По сути дела наше истинное "Я" обнажается именно тогда, когда всё рушится, потому что тогда наступает момент нашей истины.
   В процессе нашего исследования мы наблюдали различные центры и уровни сознания и видели, что за этими центрами живёт сознание-сила, связующая различные состояния нашего существа (главным следствием ментальной тишины и успокоения витального было отделение этого сознания-силы от ментальной и витальной деятельности, которыми она обычно захвачена), и ощутили, что этот поток силы или сознания - это сама реальность нашего существа, действующая за различными его состояниями. Но эта сознание-сила должна быть чьим-то сознанием. Кто или что в нас является сознающим? Где центр, где хозяин? Или мы попросту марионетки некого всеобщего (универсального) Существа, которое и есть наш подлинный центр, поскольку все ментальные, витальные и физические виды деятельности всеобщие по своей природе? На самом же деле истина оказывается двойственной по своему характеру, но уж, конечно, никоим образом мы не марионетки, за исключением тех случаев, когда мы упорно продолжаем отождествлять себя с фронтальным существом, ибо оно-то как раз и есть настоящая марионетка. У нас действительно есть индивидуальный центр, который Шри Ауробиндо называет психическим существом, и некий космический центр или центральное существо. Нам предстоит отыскать шаг за шагом как первый центр, так и второй, и стать Хозяином всех наших состояний. Для начала мы попытаемся найти свой индивидуальный центр, психическое существо, которое также называют душой.
   Это одновременно и самая простая, и самая сложная вещь на свете. Самая простая - потому что ребёнок знает о ней или, вернее, живёт в ней самым естественным образом: он - царь, он - в центре всего мира, он живёт в своём психическом существе. Самая сложная - потому что эта естественность очень скоро покрывается всевозможными идеями и ощущениями; мы начинаем говорить о "душе" - т.е. ничего уже в ней не смыслим. Все страдания юности - это не что иное, как история медленного "пленения" психического существа (мы говорим о "страданиях роста", но это, скорее, страдания от удушья, а зрелости достигают тогда, когда состояние удушья становится привычным). Таким образом, все трудности ищущего - это обратный процесс, история медленного освобождения от всякой ментальной и витальной мешанины. Но на самом деле, как мы увидим, это не возвращение к отправной точке, во-первых, потому, что назад пути нет, а, во-вторых, потому, что новорождённое психическое, обретаемое в конце пути (в конце, который всегда является началом) - это не сиюминутное преходящее достижение, но сознательное господство. Ибо психическое - это существо, оно растёт; это чудо вечно длящегося детства во всё более обширном царстве. Оно пребывает "внутри, как ребёнок, который должен родиться", - говорит Риг Веда (IX.83.3).
  

Психическое рождение

   Первый признак открывающейся психики - это любовь и радость - радость, которая может быть очень интенсивной и мощной, но без всякой экзальтации и без объекта - спокойная и глубокая, как море. Психической радости ничего не нужно для того, чтобы быть, она есть; даже в тюрьме она не может не существовать: это не ощущение, а состояние - как река, которая искрится, сверкает везде, где бы она ни протекала - по грязи или по камням, через горы или по равнинам. Это любовь, которая не является противоположностью ненависти и которой ничего не нужно для поддержки, она просто есть. Она горит постоянным огнём независимо от того, с чем она встречается, горит во всём, что она видит и чего касается, просто потому, что она не может не любить, такова её природа; для неё нет ничего высокого или низкого, чистого или нечистого; ни пламя её, ни радость не могут померкнуть. Есть и другие знаки её присутствия: она легка, ничто не является бременем для неё, как будто сам мир - это площадка для её игр; она неуязвима и неприкосновенна, как будто навеки находится за пределами всех трагедий, вне всех катастроф; она - провидец, она прозревает; она спокойна, очень спокойна - едва заметное дыхание в глубинах существа; и широка, безбрежна, как море. Ибо она вечна. И свободна; ничто не может сковать, пленить её: ни жизнь, ни люди, ни идеи, ни доктрины, ни страны; она - за их пределами, всегда по ту сторону их, и всё-таки находится в сердце всех и каждого, как будто она едина со всем. Это Бог в нас.
   Вот каким предстает психическое существо видящему взгляду: Когда вы смотрите на кого-нибудь, кто сознаёт свою душу и живёт в ней, - говорит Мать, - вы чувствуете, как вы нисходите, проникаете глубоко-глубоко в человека, далеко, очень далеко внутрь. Обычно, когда вы смотрите людям в глаза (бывают глаза, в которые войти невозможно, они подобны закрытым дверям, но глаза некоторых - открыты, и вы можете войти), недалеко от поверхности вы наталкиваетесь на нечто вибрирующее, иногда оно светится и искрится, и если вы не обладаете знанием, вы скажете: "У него живая душа" - но это не душа, это его витальное. Для того, чтобы найти душу, вам нужно удалиться с поверхности, уйти глубоко внутрь, глубоко-глубоко, спуститься вниз, на самое дно, туда, где безмолвно, спокойно; и там вы находите нечто мягко греющее, спокойное, состоящее из какой-то обильной субстанции, обладающее необыкновенной полнотой и неподвижностью, исключительно мягкое - это душа. И если вы продолжаете этот процесс, оставаясь сознательными, приходит ощущение изобилия, полноты с неизмеримыми глубинами. Вы чувствуете, что если бы вы вошли туда, то раскрылись бы многие тайны; это подобно отражению чего-то вечного на тихую, спокойную поверхность воды. Времени больше не существует. У вас возникает впечатление, что вы были всегда и будете вечно.
   Но это только признаки, внешнее выражение того, что существует само по себе и что мы хотим пережить сами, непосредственно. Как открыть двери психического существа? Ведь оно хорошо скрыто. Прежде всего, оно скрыто нашими идеями и ощущениями, которые бессовестно обкрадывают его и подражают ему; у нас столько всяких мнений о том, что высоко и что низко, что чисто, а что нечисто, божественно или небожественно, столько сентиментальных стереотипов по поводу того, что заслуживает любви, а что - нет, что бедное психическое существо не имеет никакой возможности проявить себя, так как его место уже занято всем этим хаосом. Стоит ему показать своё лицо, как на него тут же набрасывается витальное, которое в экзальтации использует его для блестящих полётов, для своих "божественных" и мутных эмоций, собственнической любви, расчетливого благородства и яркой безвкусной эстетики; или же разум заточает его в клетку и использует для своих особенных идеалов, непогрешимых филантропических схем, для своей ограниченной этики и моральных догм; или его присваивают себе церкви, бесчисленные церкви и заключают его в символы веры и догматы. Где же психическое существо во всем этом? И все же оно здесь - божественное, терпеливое, стремящееся пробиться сквозь наслоения и на самом деле использующее всё то, что ему дано или что ему навязано; как говорится, "оно довольствуется тем, что имеет". И именно в этом заключается проблема: когда бы оно ни выходило из своего укрытия, пусть даже на секунду, оно выплёскивает на всё, чего оно касается, такое великолепие, что мы склонны принимать за его лучащуюся истину те обстоятельства и окружение, при которых к нам пришло это откровение. Тот, кому довелось раскрыть своё психическое существо, слушая Бетховена, скажет: "Музыка, одна лишь музыка истинна и божественна в этом мире". Другой, почувствовав свою душу среди безбрежных океанских просторов, создаст религию открытых морей. Третий будет бесконечно верить лишь своему пророку, своей церкви или своему евангелию. Каждый вокруг своего переживания сооружает свою собственную доктрину. Но психическое существо свободно, чудесным образом свободно от чего бы то ни было! Ему не нужно ничего для того, чтобы существовать, это воплощенная Свобода, и оно использует нашу более или менее возвышенную музыку, наши более или менее великие писания просто для того, чтобы пробить в человеческом панцире отверстие и выйти на свет. Оно даёт свою силу и любовь, свою радость, свой свет и свою неопровержимую открытую Истину всем нашим идеям, всем нашим ощущениям и доктринам потому, что для него это единственная возможность проявить себя, единственное средство выражения, которое у него есть. Но взамен этого эмоции, идеи и доктрины извлекают из него уверенность в своей правоте; они присваивают его себе и обволакивают его, вытягивая из этого элемента чистой Истины свои неоспоримые утверждения, свою исключительную глубину, свою одностороннюю универсальность, и сама сила элемента истины увеличивает силу элемента заблуждения.
   В конце концов психическое настолько поглощается, настолько сливается со всем остальным, что мы уже не можем отличить и отделить подделку, не разрушив самой ткани истины - так вот и живёт мир, отягощённый полуистинами, которые ещё тяжелее, чем ложь. Может быть, настоящая трудность заключается не в том, чтобы освободиться от зла, которое легко распознать, если мы хоть немного искренни, но в том, чтобы освободиться от того добра, которое является не чем иным, как обратной стороной зла, и навечно узурпировало лишь крупицу истины.
   Если мы хотим иметь непосредственное переживание психического существа во всей его кристальной чистоте и удивительной свежести, такого, каким оно существует вне всех наших ловушек, которые мы расставляем для него, вне всех наших идей, ощущений и заявлений о нём, то мы должны создать внутри себя прозрачность. Бетховен, море, наша церковь были лишь средством достижения этой прозрачности. Потому что всегда, как только мы становимся прозрачными, сразу же, автоматически, без малейшего усилия с нашей стороны появляются Истина, видение, радость, ибо Истина - это самая естественная вещь в мире, а всё остальное как раз создаёт путаницу - ум и витальное со своими хаотическими вибрациями и учёными хитросплетениями. Все духовные практики, которые достойны такого названия, все тапасья, должны в конечном счете стремиться к этому состоянию - абсолютно естественному, свободному от всякого усилия, потому что усилие - это ещё один источник путаницы, ещё одно усложнение. Поэтому ищущий не будет пытаться проникнуть в путаницу выводов морализирующего рассудка или приниматься за невыполнимую задачу отделить добро от зла в своём стремлении освободить психическое, ибо на самом деле полезность и добра, и зла почти не отделима от вреда каждого из них (мой возлюбленный снял с меня покровы греха, и я, радуясь, позволила им упасть; затем он дёрнул за мои покровы добродетели, но мне было стыдно, я была испугана и препятствовала ему. И когда он сорвал их с меня силой, я увидела душу свою, которая была скрыта от меня ); он просто будет стараться, чтобы всё успокоилось и прояснилось в безмолвии, ибо безмолвие - это нечто чистое само по себе, как прозрачная вода. "Не старайся смывать одно за другим пятна с одежды твоей, - говорит одна очень древняя халдейская мудрость, - смени её целиком". Это то, что Шри Ауробиндо называет изменением сознания. Мы увидим, как в этой прозрачности спокойно разглаживаются старые привычные структуры, мы почувствуем новое равновесие сознания - не интеллектуальное состояние, но некий центр притяжения в нас. На уровне сердца, глубже витального сердечного центра (который скрывает психическое и подражает ему), мы чувствуем зону концентрации более интенсивную по сравнению с остальными, как если бы они все впадали туда - это психический центр. Мы уже почувствовали, как внутри нас начал действовать и обретать свою независимую жизнь поток сознания-силы, который перемещается в теле и становится всё более интенсивным по мере того, как он постепенно освобождается от ментальных и витальных видов активности, но в то же время в этом центре загорается нечто, подобное пламени - Агни. Подлинное "Я" в нас. Мы говорим "мне нужно знать", "я чувствую потребность любить", но кто в нас действительно испытывает потребность? Разумеется, это не жалкое эго, вполне удовлетворенное самим собой, не скучный, повторяющий одно и то же ментальный приятель, движущийся туда-сюда по своей проторенной колее, и не лживое витальное, которое не желает ничего иного, как только хватать и хватать без конца. Но за всем этим - бессмертное пламя; это оно испытывает потребность, ибо оно помнит нечто иное. "Присутствие" - такое слово обычно употребляют для его обозначения, но это похоже, скорее, на острое отсутствие, на живое отверстие, на пустоту внутри нас - она шевелится, жжёт, подталкивает и подгоняет до тех пор, пока не становится реальностью, единственной реальностью в мире - и тогда приходят сомнения: действительно ли живы люди или только претендуют на жизнь? Именно это огненное "я" - единственно подлинное "я" в мире, единственное, на что можно опереться и что не подведёт нас: "В центре нас находится сознательное существо, которое властно над прошлым и будущим; оно подобно пламени без дыма. ... Его нужно терпеливо освобождать [отделять] от своего тела", - говорится в Упанишадах (Катха Упанишада IV.12, 13; VI.17). Это "ребёнок, скрытый в тайной пещере", о котором говорит Риг Веда (V.2.1), "сын небес с телом земли" (III.25.1), "тот, кто бодрствует в тех, кто спит" (Катха Упанишада V.8). "Он - в середине дома" (Риг Веда I.20.2), "Он подобен жизни и дыханию нашего существования, он - как наше вечное дитя" (I.66.1), он - это "сияющий Царь, который был скрыт от нас" (I.23.14). Это - Центр, Хозяин, место объединения всех вещей:
  
   Солнечное пространство, где все известно навеки.
   (The sunlit space where all is for ever known)
  
   Если мы хоть раз в жизни, на одно лишь мгновение почувствовали это Солнце внутри себя, это пламя, эту живую жизнь - ведь есть так много мёртвых жизней, - то всё изменяется для нас; всё остальное тускнеет перед этим воспоминанием. Это - та самая Память. И если мы доверяем этому горящему Агни, то он будет становиться всё сильнее, подобно живому существу в нашей плоти, подобно неиссякающему стремлению. Мы будем чувствовать, как что-то в нас концентрируется всё больше и больше и испытывает острые муки заключения, как будто оно стремится и не может прорваться наружу: Ужасное ощущение, как будто что-то ограничивает ваше видение и ваши движения; все попытки форсировать переход приводят лишь к тому, что вы оказываетесь перед стеной. И вы толкаете, толкаете вновь и вновь, но всё тщетно, - говорит Мать. Затем, в силу исключительной потребности, благодаря исключительной силе воли и настоящей агонии, вызванной этим удушьем, психическое напряжение достигает однажды своей критической точки, и мы обретаем переживание: Давление становится настолько большим, напряжённость вопроса - столь сильной, что в сознании что-то переворачивается. Вместо того, чтобы, будучи вовне, пытаться заглянуть внутрь, вы оказываетесь внутри; и в тот самый момент, когда вы оказываетесь внутри, меняется радикальным образом абсолютно всё. Всё, что казалось истинным, естественным, нормальным, настоящим, ощутимым, кажется теперь гротескным, смешным, нереальным и абсурдным. Вы соприкоснулись с чем-то в высшей степени истинным и вечно прекрасным; вы никогда уже не потеряете это. "О, Огонь, когда мы должным образом поддерживаем тебя, тобой растём мы и ввысь и вширь, вся слава и красота - в твоих желанных красках и твоем совершенном видении. О, Безбрежность, ты - полнота [изобилие], несущая нас к концу нашего пути; ты - многообразие богатств, рассеянных повсюду, со всех сторон" (Риг Веда II.1.12). Перед нами открывается новая жизнь, как будто раньше мы никогда не видели дневного света: Положите призму на одну из граней, - говорит Мать, - и свет будет белым; переверните её - и увидите преломление света. Это как раз то, что происходит: вы восстанавливаете белый свет. Мать описывает это переживание и таким образом: Вы сидите как бы перед закрытой дверью, массивной бронзовой дверью, желая, чтобы она открылась и позволила вам войти. Для этого вы концентрируете всё ваше устремление в единый луч, который начинает толкать, толкать эту дверь, ломиться в неё всё сильнее и сильнее, с возрастающей энергией, до тех пор, пока дверь внезапно не откроется и не впустит вас. И вы входите, как будто вас вытолкнули на свет.
   Тогда человек воистину рождается.
  

Рост психического

  
   Когда дверь психического отворяется, самым первым и неопровержимым переживанием является убеждение в том, что мы существовали всегда и пребудем вовеки. Поистине, мы выходим в иное измерение, где нам открывается, что мы стары, как мир, и вечно молоды, что эта жизнь - это лишь один из опытов, одно звено в неразрывной цепи опытов и переживаний, которая тянется из далёкого прошлого и теряется в далёком будущем. Внезапно всё расширяется до масштабов Земли. Каким человеком мы ещё не были? Какого греха не совершили? Опрокидываются все ценности. Все виды мелочности и величия - есть ли что-нибудь среди них, что было бы по-настоящему чуждо нам? Где чужой, предатель, враг? О, божественное понимание, абсолютное сострадание! И всё начинает искриться, сверкать, как будто из пещер мы вышли на высоты; всё обретает смысл и связано между собой, как будто старая загадка разрешается в дыхании света - смерти больше нет, умирают лишь невежественные; как может существовать смерть для того, кто сознателен? Живу я или умираю, я существую всегда. "Старый и изнурённый, он вновь и вновь становится молодым", - говорит Риг Веда (II.4.5). "Он никогда не рождается и не умирает, - говорит Бхагавадгита, - не возникая, он никогда вновь не возникает. Нерождённый, постоянный, бесконечный, он, древний, не умирает, когда гибнет тело. Как, покинув старые одежды, человек берёт новые, так, покинув старые тела, входит воплощённая душа в другие, новые. Для рождённого неизбежна смерть, для умершего неизбежно рождение" (Бхагавадгита, II.20,22,27).
   То, что известно под названием реинкарнации (перерождения, рождения заново) не является, конечно, особенностью учения Шри Ауробиндо; о ней говорит вся древняя мудрость Земли от Дальнего Востока и до Египта (а впоследствии и неоплатоники), но Шри Ауробиндо придаёт реинкарнации новый смысл. С того момента, как мы вышли за пределы ограниченного сиюминутного видения отдельной жизни, обрываемой смертью, у нас есть две возможности: или мы соглашаемся с крайними спиритуалистами [последователями духовных учений], что все эти жизни есть не что иное, как не имеющая цели цепь страданий, от которой лучше всего освободиться как можно скорее, чтобы обрести покой в Боге, в Брахмане или в некой Нирване, или мы держимся веры Шри Ауробиндо - веры, основанной на опыте - что все эти отдельные жизни, взятые вместе, представляют собой рост сознания, причём вершиной, кульминацией этого роста является земное свершение. Иными словами, за внешней эволюцией видов осуществляется эволюция сознания, и этой духовной эволюции суждено завершиться индивидуальной и коллективной реализацией на земле. Может возникнуть вопрос, почему столь просветлённые последователи традиционных духовных учений не видели такой возможности земной реализации? Прежде всего это относится лишь к недавним учениям; в Ведах же (чью тайну заново открыл Шри Ауробиндо) и, видимо, в некоторых других, пока ещё неправильно понятых традициях, вопрос этот решается положительно. Что же касается недавних учений, то надо сказать, что духовность нашей современной эпохи отмечена затемнением сознания, которое прямо пропорционально его ментальному развитию. Кроме того, вряд ли последователи духовных учений могли прийти к заключению, которое по своей природе существенно отличается от их предпосылок. Исходя из идеи, что земной мир - это иллюзия или промежуточное царство, которое так или иначе подчинено дьяволу и плоти, в итоге они не могли не прийти к тому, что изначально было обусловлено их же предпосылками: освобождения и спасения искали они вне мира. Вместо того, чтобы терпеливо исследовать все человеческие возможности - ментальные, витальные, физические и психические - с тем, чтобы освободить их от "склероза" и расширить, т.е. выявить их божественную сущность, как это делали мудрецы Вед (и, возможно, мудрецы древних Мистерий, не говоря уже о Шри Ауробиндо), они отвергли все это и стремились вознестись сразу от чистого ума к чистому духу. Таким образом, они, конечно, не могли видеть того, чего видеть не желали. Материалисты также не охватывают всего, но по-другому: они исследуют лишь физическую реальность, или, скорее, малую часть её, и отрицают всё остальное. Начав с идеи, что материя - это единственная реальность, а всё остальное - галлюцинация, в итоге они точно так же приходят к тому, что изначально было обусловлено их же предпосылками. Если же с самого начала мы отбросим все предубеждения, как это сделал Шри Ауробиндо, примем, что истина шире, чем все предпосылки, и будем продвигаться с абсолютным доверием к интегральным возможностям человека, то, может быть, мы завершим наш путь, достигнув интегрального знания, а следовательно, и интегральной жизни.
   Если рассматривать реинкарнацию с точки зрения эволюции сознания, то она перестаёт быть бесцельным круговоротом рождений и смертей, как её видят одни, или бредовой фантазией, как её изображают другие. С чисто западной чёткостью мышления Шри Ауробиндо освобождает нас от духовных небылиц, как их называет Мать, в которые выродилось духовное знание в конце Века Мистерий; он приглашает нас к эксперименту, для которого необходима ясность ума, а не способность ясновидения. Дело не в том, чтобы "верить" в перерождения, а в том, чтобы пережить это на опыте и прежде всего понять условия, при которых это переживание возможно. Это вопрос практики, имеющий большое значение для нашего интегрального развития на протяжении всего времени. Перерождается, очевидно, не маленькое фронтальное существо, даже если это разочарует тех, кто представляет себя вечно тем же месье Дюпоном - сначала в галльской набедренной повязке, затем в бархатных кюлотах и, наконец, в джинсах (что было бы, кроме всего прочего, довольно однообразно). Подлинный смысл перерождения и глубже, и шире. После смерти всё внешнее фронтальное существо разлагается. Всё скопление ментальных вибраций, которые окружали нас и постоянным повторением формировали наше ментальное эго, ментальное тело, разлагается и возвращается во всеобщий Разум. Точно так же витальные вибрации, которые образовывали наше витальное эго, или витальное тело, разлагаются во всеобщем Витальном, подобно тому, как физическое тело разлагается на свои природные компоненты во всеобщей Материи. Остается только психическое. Как мы видели, оно вечно. Поэтому переживание перерождения на опыте зависит от того, осознаём ли мы Центр, психическое, Хозяина, который несёт свои воспоминания из одной жизни в другую, и от степени нашего психического развития. Если всю нашу жизнь психическое остаётся погребённым под нашими ментальной, витальной и физической активностями, то у него нет никаких воспоминаний, которые оно могло бы взять с собой - и оно возвращается на землю вновь и вновь именно для того, чтобы выйти на поверхность нашего существа и стать открытым, сознательным. Для того, чтобы помнить что-то, нам нужно для начала перестать быть забывчивыми - это очевидно. Поэтому едва ли можно говорить о реинкарнации раньше, чем достигается определённая стадия развития, ибо какая польза в знании того, что психическое перерождается, если мы не осознаём его? Сам смысл нашей эволюции заключается в том, чтобы стать сознательными.
   Из жизни в жизнь за фронтальным существом безмолвно растёт психическое - через многообразие восприятий нашего тела, возбудителей наших ощущений, посредством неисчислимого количества мыслей, которые шевелятся в нас. Оно растёт, когда мы растём, и растёт, когда мы падаем, через наши страдания и радости, наше добро и зло: всё это - его щупальца-антенны для восприятия мира. Когда распадается внешний аппарат, психическое сохраняет лишь суть своих переживаний, основные тенденции, которые раз за разом становятся всё более рельефными и формируют за фронтальным существом зародыш психической личности; на неё оказывают особое влияние определённые результаты предыдущей жизни, ибо каждое наше действие обладает динамизмом, тенденцией повторения (то, что называется кармой в Индии). Некоторые переживания будут преобразованы в следующей жизни в особые таланты, специфические проблемы, врождённые влечения, в необъяснимые страхи, непреодолимую притягательность и иногда даже в особые обстоятельства, которые повторяются почти механически, как будто для того, чтобы вновь поставить нас перед лицом всё той же проблемы и дать возможность решить её. Итак, каждая жизнь представляет собой один тип опыта (можно думать, что мы имеем много переживаний, но это всегда одно и то же переживание, один тип опыта); путём накопления многих типов опыта психическое постепенно обретает некоторую индивидуальность, которая становится всё более сознательной и широкой, как будто подлинное существование психического начинается лишь после того, как исчерпан весь человеческий опыт. Чем больше оно растёт, тем ярче выраженную индивидуальность обретает сознание-сила в нас и тем более возрастает психическое напряжение - это давление внутри нас растёт до тех пор, пока однажды психическому уже не будет нужен этот кокон фронтальной личности - оно вырвется на свободу. С этого момента психическое начнёт непосредственно осознавать окружающий мир; оно становится господином природы вместо того, чтобы быть её спящим пленником; сознание становится господином своей силы вместо того, чтобы увязать в ней. По сути дела, Йога - это та точка нашего развития, когда мы от бесконечных витков естественной эволюции переходим к сознательной и контролируемой эволюции - это процесс концентрированной эволюции.
   Как мы видим, существует много уровней - от обычного человека, в котором психическое - это только скрытая возможность, до пробуждённого существа. Как, если не реинкарнацией, объяснить поразительную разницу между душами, уровнями разных людей - например, между сводником и Данте или Франциском Ассизским, или же, другой пример, между расчётливым обывателем, как его называет Шри Ауробиндо, и человеком ищущим? Объяснять это тем, что духовное развитие есть следствие образования, среды и наследственности, неверно в принципе, ибо это означало бы, что лишь у отпрысков респектабельных семей есть душа, а три четверти непросвещённого человечества обречены на вечное проклятие. Сама природа нашего человеческого естества [humanity], - говорит Шри Ауробиндо, - предполагает разнообразное и разнородное прошлое души так же, как и её земное будущее, проистекающее из настоящего. Но если мы, несмотря на очевидность этой истины, всё-таки настаиваем на том, что человеку дана лишь одна жизнь, то это ведёт к абсурду: Платон и готтентот, счастливое дитя святых или риши и тот, кто будучи рождён и воспитан преступником, погружён с самого начала и до конца своей жизни на самое дно зловонного разложения большого современного города, все они должны в неравных условиях, но как бы на равных, создавать своей деятельностью или верою в одной-единственной жизни своё вечное будущее. Это - парадокс, который оскорбляет и ум, и душу, и этическое существо, и духовную интуицию. Но даже среди пробуждённых существуют огромные различия; некоторые души, некоторые сознания-силы только рождаются, тогда как другие обладают вполне отчетливой индивидуальностью; некоторые души находятся в своём первом лучезарном самораскрытии, но им мало что известно за пределами собственной сверкающей радости, у них нет даже отчетливой памяти о своём прошлом и они не осознают тех миров, которые несут в себе, тогда как другие, редкие души обладают широким, планетарным сознанием. Человек может быть озарённым йогином или святым, живущим в глубинах своего существа, внутри души своей, но при этом у него может быть незрелый ум, подавленное витальное, он может пренебрегать телом и обращаться с ним, как с животным, и в довершение всего у него может быть абсолютно пустое сверхсознательное. Можно достичь "спасения", но ни в коем случае это не будет полнотой интегральной жизни.
   Поэтому за раскрытием психического должно следовать то, что можно образно назвать "колонизацией психического", или, иными словами, психической интеграцией. Слово интеграция использует также и современная психология, но только вокруг чего она собирается интегрировать? Для интеграции нужен центр. Или она предполагает интегрировать вокруг суматохи ментального или витального эго? С таким же успехом можно пытаться пришвартовать лодку к хвосту угря. После того, как мы открыли внутреннее царство психического, мы должны теперь постепенно и терпеливо завоёвывать и присоединять к нему царство внешнее; если мы хотим достичь реализации здесь, на земле, то нам нужно объединить вокруг нового центра все виды нашей ментальной и витальной активности и даже, как мы увидим, всю нашу физическую природу. Лишь при этом единственном условии они будут жить дальше: только те виды активности, которые, так сказать, будут "психизированы", станут бессмертными вместе с психическим. Всё, что происходит вне психического, происходит по сути дела вне нас и не выходит за пределы жизни нашего тела. Есть целые жизни, в которых никого нет. Для того чтобы психическое могло помнить внешние события, ему необходимо принять участие в нашей внешней деятельности; в противном случае оно становится подобным слепому царю. И вот тогда и только тогда сможем мы говорить о реинкарнации и воспоминаниях прошлых жизней - не обязательно это будут воспоминания о ярких и славных подвигах (сколько было Наполеонов, сколько Цезарей, если верить популярным авторам, которые писали о реинкарнации!), но это будут воспоминания о мгновениях души, ибо для психического нет ничего славного или бесславного, высокого или низкого - покорение Эвереста для него событие отнюдь не более великое, чем обычная прогулка к метро, если мы совершаем её сознательно. Психическое - это слава сама по себе.
   Эти "мгновения души" могут хранить воспоминание о физических условиях, которые их сопровождали; мы можем помнить окружающую обстановку, место, костюм, который в тот момент был на нас, незначительные детали, которые становятся как будто отмеченными вечностью в тот момент, когда происходит внутреннее откровение. Нам всем знакомы, даже в этой жизни, мгновения некой чистой прозрачности или внезапного расцветания, причём спустя двадцать или сорок лет мы не обнаруживаем никаких изменений на этом моментальном снимке, всё остается нетронутым - оттенок неба, маленький камушек на дороге или карусель мелких повседневных забот, которыми был отмечен тот день - как будто всё это - вечно. И даже без "как будто" - это на самом деле вечно. Это единственные мгновения, когда мы жили, когда из сотен часов небытия на поверхность вышло подлинное "Я". Психическое может выйти на поверхность и при трагических обстоятельствах, когда всё существо собирается, концентрируется в мучительном напряжении, что-то рвётся в нас, мы ощущаем некое присутствие глубоко внутри, которое может заставить нас сделать то, на что в нормальном состоянии мы не способны. И это - другое лицо психического: психическое - это не только радость и свежесть, но также и спокойная сила, как будто оно навеки над всеми трагедиями - неуязвимый владыка. И в этом случае также могут неизгладимо запечатлеться в памяти детали места происшествия. Но в следующую жизнь переходят не столько детали, сколько суть происшествия; нас поразят некоторые сплетения обстоятельств или тупиковые ситуации, с которыми, кажется, мы уже когда-то встречались, их как будто окружает ореол фатальности: то, что не было преодолено в прошлом, возвращается вновь и вновь, каждый раз немного отличаясь по форме, но по сути являясь всё тем же - до тех пор, пока мы не встанем лицом к лицу со старыми трудностями и не развяжем узел. Ибо таков закон внутреннего прогресса.
   Но обычно воспоминания о конкретных физических условиях не сохраняются, потому что в конце концов они не имеют того значения, которое им приписывает наше мелкое поверхностное сознание. Существует даже естественный механизм, который стирает избыток бесполезных воспоминаний прошлых жизней и постепенно сглаживает воспоминания жизни настоящей. Если мы попытаемся охватить всю нашу жизнь единым взглядом, то что, в самом деле, остаётся от неё? Серая масса с двумя или тремя яркими, выделяющимися на общем фоне образами; остальное стирается, исчезает. То же самое происходит с душой и её прошлыми жизнями. То есть существует обширная сортировка воспоминаний. И на протяжении долгого времени закон забвения действует чрезвычайно мудро, поскольку, если бы нам пришлось преждевременно вспомнить наши предыдущие жизни и возможности, эти воспоминания постоянно угнетали бы нас. Даже в этой настоящей жизни слишком много бесполезных воспоминаний стоит на пути нашего прогресса, слишком много, ибо они запирают нас в пределах одной и той же внутренней позиции, противоречия, отрицания или протеста, в пределах одной и той же жизненной ориентации. Нам нужно забывать для того, чтобы расти. Если мы, обладая до безнадежности внешним сознанием, вдруг вспомним, что когда-то мы были, например, добропорядочным банкиром, а сейчас обнаруживаем себя в шкуре проворного мошенника, то мы будем изрядно смущены! В этом случае мы, наверное, ещё слишком молоды для того, чтобы понять такой переход, понять, что нашей душе необходимо было познать противоположность (как обратную сторону) добродетели или, вернее, что сейчас она вскрыла абсцесс, который назывался добродетелью. Эволюция не имеет ничего общего с тем, чтобы становиться "святее" или "интеллектуальнее", её смысл заключается в том, чтобы становиться сознательнее. Пройдет много времени, прежде чем мы будем в состоянии вынести истины прошлых жизней.
   Итак, всё зависит от уровня нашего развития и от того, в какой степени наше психическое существо принимает участие во внешней жизни; чем больше мы "колонизировали" внешний мир, тем больше воспоминаний мы берём с собой. К сожалению, очень часто мы удовлетворяемся тем, чтобы иметь так называемую внутреннюю жизнь, а что касается внешнего, то там мы живём по-старому, не обращая на него особого внимания. Это прямо противоположно целям интегральной йоги. Однако, если с самого начала мы охватим всё в наших поисках - все уровни нашего существа, всю жизнь - вместо того, чтобы отвергать мирскую деятельность ради каких-то уникальных поисков души, то мы достигнем интегральной и целостной жизни, где не будет различий между внутренним и внешним. Если же, наоборот, мы исключим всё ради достижения так называемых "духовных целей", то потом нам будет очень трудно возвратиться, низойти с наших хрупких высот для того, чтобы расширить и сделать всеобщим разум, освободить и сделать всеобщим витальное, очистить подсознательное и, наконец, работать в грязи физического, чтобы выявить в нём Божественное. Нам слишком удобно там, наверху, и совсем не до того, чтобы месить всю эту грязь, да по правде говоря, мы уже и не в состоянии делать это. На самом деле мы даже не думаем об этом, да и как нам может прийти в голову взяться за столь грандиозную задачу, если с самого начала мы считаем, что разум, витальное и тело - смертны и что единственная цель - это бегство от жизни и достижение спасения?
   Поэтому постижение психического, или открытие души, не будет для ищущего концом пути, это будет началом другого путешествия, в которое ищущий отправится в полном сознании вместо того, чтобы идти в неведении - причём это сознание становится всё шире по мере продвижения, потому что чем больше растёт психическое существо, чем более активное участие принимает оно в нашей мирской деятельности, тем более ясными, чёткими и продолжительными становятся его ментальные, витальные и физические воспоминания из жизни в жизнь (тогда мы по-настоящему начинаем понимать, что такое бессмертие) и тем более согласованными, волеопределёнными и эффективными становятся рождения психического. Мы свободны, мы пробудились навсегда. Смерть - это уже не ухмыляющаяся маска, дразнящая нас тем, что мы не обрели себя, но спокойный переход от одного вида опыта к другому. Мы поймали нить сознания раз и навсегда и переходим туда или сюда так, как переходят границу между двумя государствами, а затем возвращаемся вновь на старую землю - наверное, до тех пор, пока, как говорил Шри Ауробиндо, мы не вырастем, т.е. пока мы не будем в состоянии не только обеспечить непрерывность нашего ментального и витального существования, но и влить достаточно сознания в это тело с тем, чтобы и оно могло принять участие в бессмертии психического. Ибо всё и всегда - это вопрос сознания, это касается как нашей ментальной, витальной и физической жизни, так и нашего сна, нашей смерти и нашего бессмертия. Сознание - это средство, сознание - это ключ, сознание - это последний предел.
  
  

ГЛАВА 8

НЕЗАВИСИМОСТЬ ОТ ФИЗИЧЕСКОГО

   Физическое, которое представляет собой третье, после разума и витального, орудие Духа в нас, играет важную роль в йоге Шри Ауробиндо, ибо без него невозможна божественная жизнь на Земле. Сейчас мы обсудим лишь предварительные части опыта, а именно те, к которым Шри Ауробиндо пришёл в начале своей йоги. На самом деле для йоги тела необходимо гораздо более развитое сознание, чем то, о котором мы говорили до сих пор, потому что по мере нашего приближения к Материи становятся необходимыми все высшие силы сознания: чем ниже мы спускаемся, тем сильнее сопротивление. Материя - это место величайших духовных трудностей, но это также и место Победы. То есть йога тела лежит вне сферы действия нашей витальной или ментальной силы, для тела необходима супраментальная йога, которую мы обсудим немного позже.
  

Независимость от чувств

   Материя - это исходная точка нашей эволюции; заключённое в Материи сознание высвобождается, и чем больше оно выделяется из материи, тем в большей степени оно возвращает себе свой суверенитет, утверждает свою независимость. Это - первый шаг (но не последний, как мы увидим). Однако мы находимся почти в абсолютной зависимости у потребностей тела - чтобы выжить, и у его органов - чтобы воспринимать мир; мы очень гордимся, и по праву, нашими машинами, но когда наша собственная машина страдает от легкой головной боли, то всё вокруг рушится, а когда наши телеграфы, телефоны, телевизоры и т.д. отказывают нам, то мы не в состоянии знать, что происходит за соседней дверью, а наше видение не простирается дальше конца улицы. Мы - гиперцивилизованные существа, и в отношении нашего физического состояния мы ничем не лучше пещерного человека. По-видимому, наши машины - это не символ господства, а, скорее, символ ужасающего бессилия. Виноваты в этом как материалисты, не верящие в силу внутреннего Духа, так и последователи духовных учений, которые не верят в реальность Материи. Однако это бессилие не является непоправимым, поскольку в его основе лежит, главным образом, наше убеждение в том, что мы - бессильны; мы чем-то напоминаем человека, который, унаследовав от предков пару костылей, потерял веру в собственные ноги. Главное - это иметь веру в наше собственное сознание, ибо у него есть не только ноги, но и сотни глаз, рук и даже крылья.
   В самом процессе нашей эволюции сознание, погруженное в Материю, привыкло зависеть от некоторых внешних органов и антенн-щупалец, которые воспринимают мир, а поскольку мы получили их прежде, чем осознали, что у них есть хозяин, то, мы, как дети, заключили, что антенны создают хозяина, что без антенн не может быть хозяина, не может быть восприятия мира. Но это - иллюзия. Наша зависимость от чувств - это всего лишь привычка, которая хотя и вырабатывалась тысячелетиями, но тем не менее является не большей неизбежностью, чем каменные орудия первобытного человека: Разум может - и это было бы для него естественно, если бы его можно было убедить освободиться от господства над ним материи, на которое он согласился - получать непосредственное знание, доставляемое объектами чувств, без помощи органов чувств. Можно видеть и чувствовать через континенты так, как будто расстояний не существует, потому что расстояние - это препятствие только для тела и его органов, но не для сознания, которое может добраться куда оно пожелает в течение секунды при условии, что оно научилось расширять себя: поистине, есть иное, более светлое пространство, где в единой вспышке всё сосуществует одновременно. Может быть, читатель ждёт здесь некого "рецепта" ясновидения и вездесущности, но ведь во всяком рецепте присутствует некая механистичность, поэтому-то мы и любим их. Действительно, хатха-йога может быть очень эффективной так же, как и многие другие виды йогических упражнений, такие, например, как концентрация на горящей свече (тратака), соблюдение различных "безупречных" диет, методические дыхательные упражнения, включая упражнения на задержку дыхания (пранаяма). Всё полезно, всё может дать результат. Но эти упражнения требуют много времени, а возможности их ограничены; кроме того, полезность этих упражнений становится сомнительной - иногда же они попросту становятся опасными - когда их практикуют люди, недостаточно подготовленные или очищенные: мало одного желания обладать силой - получая её, "машина" не должна развалиться; мало "видеть" - мы должны также понимать то, что мы видим. На практике наше путешествие будет проходить гораздо легче, если мы поймём, что не что иное, как сознание, использует все эти методы и упражнения и действует посредством их. Поэтому, если мы обратимся прямо к сознанию, то сразу ухватимся за главное, плюс ещё то преимущество, что сознание-то не обманет. Даже если бы весь подручный материал сознания состоял бы из одного куска необработанного дерева, то оно превратило бы его в волшебную палочку. И в этом не было бы никакой заслуги ни того же куска дерева, ни использованного при этом метода. Для сознания не существует темниц. Вся история эволюции сознания в Материи является подтверждением этому.
   Для интегрального ищущего работа над телом естественным образом следует за работой над разумом и витальным. Для удобства мы описываем различные уровни существа последовательно, один за другим, но они прогрессируют все вместе, и любая победа, любое открытие на каком-либо из уровней сказывается на состоянии всех остальных уровней. Работая над установлением ментального безмолвия, можно заметить, что успокоить надлежит не один, а два ментальных уровня: думающий разум, обеспечивающий обычный процесс наших рассуждений, и витальный разум, оправдывающий наши вожделения, ощущения и побуждения. Но кроме них существует и физический разум, который причиняет гораздо больше хлопот и укрощение которого является главным условием господства над физическим, точно так же, как покорение думающего и витального разума - это главное условие господства над ментальным и витальным. Возникает впечатление, что разум - это козёл отпущения в интегральной йоге: мы преследуем его повсюду; правда, мы должны отдать ему должное за то, что он был нашим главным помощником в процессе эволюции, и до сих пор для многих он остаётся пока ещё незаменимым орудием, но все помощники, каким бы высоким или даже божественным статусом они ни обладали, в конечном итоге становятся преградой на нашем пути, ибо их цель - помочь нам сделать всего один шаг, а нам предстоит много прошагать и овладеть множеством истин. Если мы сможем распространить этот принцип на всю систему наших ценностей, не делая исключения даже для идеала, воодушевляющего нас в настоящий момент, то мы быстро пойдём по дороге эволюции.
   Физический разум - самый тупой из всех возможных, это рудимент, сохранившийся со времён первого появления Разума в Материи. Он представляет собой микроскопический разум, упрямый, полный страха, ограниченный и консервативный (в этом заключалось его предназначение в эволюции), разум, который заставляет нас десять раз проверить, закрыли ли мы дверь, когда мы прекрасно знаем, что сделали это, приходит в панику при малейшей царапине и предвещает самые ужасные болезни, когда в организме хотя бы чуть-чуть что-то не так; его скепсис по поводу чего-нибудь нового непоколебим, а когда ему приходится менять что-то в своей рутине, то он нагромождает кучу всяких осложнений - он без конца повторяет внутри нас одно и то же, как вечно ворчащая старая дева. Все мы рано или поздно знакомимся с ним и ругаем его за те затруднения, которые он несёт, тем не менее он по-прежнему существует в нас, создавая как бы приглушенный фон, непрестанно бормоча своё; лишь шум нашей повседневной суеты мешает нам слышать его. Когда мы успокоили думающий и витальный разум, мы можем обнаружить его присутствие и осознать, насколько он прилипчив. Мы даже не можем разумно общаться с ним, настолько он туп. И всё-таки мы должны будем сделать это, потому что так же, как думающий разум препятствует расширению нашего ментального сознания, так же, как разум витальный препятствует универсализации нашего витального сознания, так и физический разум воздвигает массивную стену на пути расширения нашего физического сознания, которое является основой всякой власти над физическим. Кроме того, физический разум искажает всё, что к нам приходит (при общении с людьми и вообще с внешним миром), и притягивает всевозможные беды; мы часто забываем о том, что как только мы думаем о чём-то или о ком-то, то в ту же минуту вступаем в контакт (чаще всего несознательно) как со всеми вибрациями, из которых состоит этот предмет или человек, так и со всеми последствиями, которые приносят эти вибрации. И поскольку физический разум вечно чего-то боится, он постоянно рисует перед нами самые ужасные возможности, тем самым приводя нас в соприкосновение с ними. Он всегда ожидает самого худшего. Эта одержимость не имеет большого значения в обычной жизни, когда деятельность физического разума теряется в общем шуме, и мы защищены как бы самим недостатком нашей восприимчивости, но когда мы систематически работаем над созданием прозрачности внутри себя и над усилением нашей восприимчивости, искажения физического разума могут стать очень серьёзным барьером на нашем пути.
   Ментальная, витальная и физическая прозрачность - это ключ к независимости двойного рода. Во-первых, к независимости от ощущений: так как сознание-сила уже не рассеяна по всем уровням нашего существа, а собрана в луч, которым можно управлять по желанию, мы можем отсоединить его от любой точки - холода, голода, боли и т.д. Во-вторых, к независимости от органов чувств: поскольку сознание-сила теперь свободна, не погружена в нашу ментальную, витальную и физическую деятельность, то она может расширяться за пределы телесной структуры и входить в соприкосновение с предметами, существами и отдаленными событиями посредством некоторого рода внутренней проекции. Обычно для того, чтобы видеть на расстоянии, в пространстве или во времени, чтобы освободиться от ощущений, приходящих извне, нам нужно войти в состояние сна или гипноза, но эти примитивные неуклюжие методы совершенно не нужны, когда устанавливается ментальное безмолвие, и в нас вырабатывается способность управлять нашим сознанием. Сознание - это единственный орган. Это оно чувствует, видит и слышит. Сон и гипноз - это средства освобождения, хотя и самые элементарные, от оболочки поверхностного разума. И это вполне понятно: пока в нас царит шум наших желаний и страхов, мы можем увидеть или услышать лишь бесконечные преломления и отображения этих желаний и страхов. Точно так же, как становятся всеобщими (универсальными) успокоенные разум и витальное, так и проясненное физическое самопроизвольно, естественно становится универсальным. Наши тюремщики - это мы сами, и за воротами нашей тюрьмы нас ждёт весь мир во всей своей необъятности - нам нужно лишь согласиться разрушить оковы наших куцых построений. К способности сознания расширяться необходимо добавить способность концентрироваться, чтобы расширенное сознание могло безмолвно и спокойно сосредоточиться на желанном объекте и стать этим объектом. Но концентрация и расширение - это естественные следствия внутреннего безмолвия. В этой внутренней тишине сознание видит.
  

Независимость от болезни

  
   Когда мы освобождаемся от напряжения и жужжания думающего разума, от тирании, беспокойства и бесконечных требований витального разума, от тупости и страхов разума физического, мы начинаем понимать, что такое тело, не изнуряемое всеми этими пороками, мы начинаем ценить его и открываем, что это изумительное орудие - податливое, выносливое, полное неиссякаемой доброй воли. Из всех орудий оно является наименее понятным и с ним хуже всего обращаются. Вновь обретя изначальную чистоту всего существа, можно увидеть, что тело никогда не болеет, а только изнашивается; но даже износ тела, по-видимому, не является неизбежным, как это станет ясным в супраментальной йоге. Это не тело болеет, это сознание ослабевает. По мере нашего продвижения в йоге мы замечаем, что каждый раз, когда мы заболеваем или становимся жертвами "несчастного случая", это всегда результат недостаточности сознания, неправильной позиции или душевного хаоса. Эти наблюдения становятся всё более захватывающими: как только мы вступаем на путь йоги, что-то в нас становится бдительным, постоянно указывая нам на ошибки и, более того, ясно показывая нам действительную причину всего, что случается с нами, как если бы "кто-то" принял наши поиски всерьёз. Словом, всё предстает перед нами в ярком дневном свете. И всё чаще и чаще мы замечаем - порой с изумлением - строгую зависимость между нашим внутренним состоянием и внешними обстоятельствами (например, болезнями или "несчастными случаями"), как будто жизнь разворачивается не извне внутрь нас, а изнутри наружу, как будто внутреннее определяет внешнее вплоть до самых незначительных обстоятельств - на самом деле нет уже ничего незначительного, вся повседневная жизнь представляется нам неким сплетением символов, которые ждут, чтобы их распознали. Всё взаимосвязано, весь мир - это чудо. Полагать, что жить духовной жизнью значит иметь видения и воспринимать разные сверхъестественные феномены - это ребячество: Божественное ближе к нам, чем мы думаем, это "чудо" гораздо менее помпезно, но зато оно более глубокое и всеохватывающее, чем все эти примитивные фантазии. Когда мы распознаём один из тех неприметных символов, что проходят перед нашими глазами, или различаем ту едва ощутимую связь, которой держится всё в этом мире, мы ближе к великому Чуду, чем если бы на нас низошла манна небесная. Ибо чудо, наверное, состоит в том, что Божественное - тоже естественно. Но мы не умеем смотреть.
   Итак, ищущий становится теперь свидетелем того, как поток жизни меняет своё направление, течет изнутри наружу (очевидно, уже после того, как Хозяин психического вышел из своего заточения). Он обучается различать символы повседневной жизни и видит, что его внутренняя позиция обладает силой, способной формировать внешние обстоятельства к лучшему или к худшему; когда ищущий находится в состоянии гармонии, и действия его соответствуют самой внутренней истине его существа, то ничто, кажется, не может противостоять ему, растворяется даже "невозможное", как будто на смену "природному" закону пришёл другой закон (на самом деле это истинная "природа", появляющаяся на свет из-под ментальных и витальных наслоений), и он начинает наслаждаться царской свободой; но когда внутри хаос ментального или витального характера, то ищущий обнаруживает, что этот хаос неизбежтно притягивает негативные внешние обстоятельства, несчастный случай или болезнь. Причина проста: когда внутри нас что-то не так, тот тип вибраций, который мы посылаем вовне, автоматически выявляет все остальные вибрации того же типа и приходит с ними в непосредственное соприкосновение, причём это происходит на всех уровнях нашего существа; повсюду возникает хаос, который нарушает внешние обстоятельства, да и вообще разрушает всё. Кроме того, что это негативное внутреннее состояние вызывает хаос, оно ослабляет "околосознательную" защитную оболочку, о которой мы говорили выше, т.е. мы уже не защищены некой напряжённостью вибрации, а сплошь открыты, уязвимы, и ничто не может проделать в нашей защитной оболочке бреши скорее, чем вибрация беспорядка, хаоса; более того, она может даже полностью разложить эту оболочку - и тогда всё что угодно может проникнуть в нас. Следует также помнить, что негативное внутреннее состояние заразительно: общение с определенными людьми всегда имеет тенденцию притягивать и несчастные случаи, и смятение. После того, как мы десять, сто раз имеем один и тот же опыт - а им может быть что угодно от обыкновенной простуды до серьезного несчастного случая - мы поймём в конце концов, что ни наша личность, ни так называемый случай не имеют к этому никакого отношения и что нам не помогут никакие лекарства, но средство заключается в том, чтобы восстановить истинную позицию, внутреннюю гармонию, иными словами, в сознании. Если ищущий сознателен, он может жить в центре эпидемии, пить всю грязь Ганга, если ему так хочется; ничто не коснётся его, ибо что может коснуться пробуждённого Хозяина? Мы открыли и сумели выделить бактерии и вирусы, но не поняли, что они - лишь внешние посредники; болезнь - это не вирус, а сила, которая стоит за ним и использует его; когда мы очищены, прозрачны, то никакие вирусы в мире не смогут ничего с нами сделать, потому что наша внутренняя сила могущественнее их силы или, иными словами, потому что интенсивность вибрации нашего существа настолько высока, что никакая более низкая вибрация не может проникнуть в нас. Подобное может проникать лишь в подобное. Возможно, и рак станет излечимым и исчезнет с лица земли так же, как исчезли болезни средневековья, но этим мы не искореним силы болезни, которая начнёт попросту использовать что-нибудь другое - другого посредника, другой вирус - когда будет уничтожено их нынешнее орудие. Наша медицина касается лишь поверхности вещей, а не их источника. Единственная болезнь - это недостаточность сознания. На более поздних стадиях, когда в нас прочно установится внутреннее безмолвие и мы будем в состоянии воспринимать ментальные и витальные вибрации ещё на периферии нашего околосознательного, мы сможем точно так же чувствовать вибрации болезни и отводить их прежде, чем они смогут войти в нас: Если вы будете осознавать это ваше окружающее "я" [the environmental self of yours], - писал Шри Ауробиндо ученику, - то вы сможете уловить мысль, страсть, внушение или силу болезни и предотвратить их вторжение в вас.
   Есть два рода болезней, которые стоит упомянуть особо: они не имеют прямого отношения к нашим ошибкам. Это болезни, вызываемые сопротивлением подсознательного (мы обсудим их позже, когда будем рассматривать очищение подсознательного), и болезни, которые можно назвать "йогическими" и которые являются результатом различия в развитии высших уровней нашего сознания и нашего физического сознания. Наше ментальное или витальное сознание может, например, существенно расшириться и обрести новую интенсивность, тогда как сознание физическое остаётся пока всё там же, среди старых вибраций, и не может вынести этой возрастающей интенсивности. Это ведет к нарушению, которое может вызвать болезни не из-за вторжения какого-то внешнего посредника - вируса или микроба, а в силу разрыва нормального соотношения внутренних частей нашего существа; болезнями такого рода могут быть аллергии, коллоидные нарушения крови, а также ментальные нарушения и нарушения нервной системы. Таким образом, речь идёт о проблеме восприимчивости материей высших сфер сознания, одной из основных проблем супраментальной йоги. В этом также заключается одна из причин, почему Шри Ауробиндо и Мать так настаивали на развитии нашей физической основы тела. Может быть, тело не столь важно для того, чтобы погрузиться в экстаз или вознестись прямо к Абсолюту, однако без него мы будем не в состоянии привнести напряжённость и полноту Духа вниз, в наше "низшее" царство - в ментальную, витальную и материальную сферы - чтобы осуществить там божественную жизнь.
  

Независимость от тела

  
   Открыв неиссякаемый источник великой Силы Жизни, сознание может стать независимым от органов чувств, от болезней и в значительной степени - от пищи и сна. Оно может стать независимым даже от тела. Когда поток сознания-силы в нас обретает достаточную индивидуальность, мы обнаруживаем, что его можно отстранить не только от чувств и объектов чувств, но и от тела. Мы замечаем - поначалу лишь в наших медитациях, которые являются первым тренировочным полем, прежде чем придёт естественное мастерство, - что сознание-сила становится необычайно однородным и компактным. После того, как оно освободилось от разума и от витального, оно постепенно отделяется и от гудения тела, которое становится очень спокойным, неподвижным, подобным прозрачной и невесомой массе, не занимающей никакого пространства - чем-то почти несуществующим. Дыхание становится незаметным, а биения сердца - всё более слабыми; затем - внезапное, резкое освобождение, и мы обнаруживаем себя "где-то в другом месте", вне тела. Это то, что на специальном языке называется "экстериоризацией".
   Есть много видов этих "других мест" - столько, сколько существует планов сознания; мы можем выходить на различные уровни в зависимости от того, где мы фокусируем наше сознание (уже говорилось о всеобщем Разуме и всеобщем Витальном), но при этом ближайшим к нам, граничащим с нашим миром и очень на него похожим, отличаясь лишь более высокой интенсивностью [напряжённостью], является то, что Шри Ауробиндо называет тонким физическим. Знание это старо как мир и не является характерной чертой йоги Шри Ауробиндо, но оно есть часть нашего интегрального развития, подготавливающее нас к тому дню, когда мы покинем наше тело на более продолжительный период и уйдём в то состояние, которое люди в неведении своём называют смертью. Для того, чтобы прояснить эту тему, давайте обратимся к рассказу одного ученика - юноши, который следующим образом описал свои переживания в тонком физическом, когда он впервые покинул тело: "Я лежал в концентрации, вытянувшись на кушетке, и вдруг обнаружил себя в доме моего друга; он музицировал со своими приятелями. Я видел всё очень четко, даже более отчетливо, чем в физическом мире, и мог очень быстро и беспрепятственно перемещаться с места на место. Я побыл там немного, наблюдая за происходящим, и даже пытался привлечь их внимание, но они не замечали этого. Затем вдруг что-то подтолкнуло меня, какой-то инстинкт: "Мне пора возвращаться". Затем возникло ощущение боли в горле. Помню, для того, чтобы выйти из комнаты, в которой не было никаких выходов, кроме маленького окошка у потолка, мой облик начал как бы испаряться (у меня все-таки был облик - но не материальный, а более лучащийся, более прозрачный), и я вышел из комнаты, как дым, через открытое окошко. Потом я снова обнаружил себя в своей комнате, у своего тела; шея моя была неестественно изогнута, голова лежала на подушке в неудобной позе, а сам я тяжело дышал. Я попытался вернуться в тело, но не смог. Я пытался войти через ноги, но каждый раз, дойдя до колен, соскальзывал обратно. Это повторилось два или три раза: сознание поднималось, а затем снова выскакивало назад, как пружина. Я подумал: "Если бы мне только удалось опрокинуть эту табуретку (у меня под ногами стояла маленькая табуретка), то шум разбудил бы меня!" Но ничего не произошло. А дышал я всё тяжелее. Я ужасно испугался. Вдруг я вспомнил о Матери и позвал: "Мать! Мать!" И оказался снова в своём теле - я проснулся и почувствовал, что шея моя затекла. (Здесь можно сделать три замечания. Во-первых, довольно забавно, что молодой человек из-за недостатка опыта пытался вернуться в своё тело "через ноги" - не удивительно, что он испытал такие затруднения. Выходят из тела и возвращаются туда, как правило, через сердечный центр. Можно выйти также через макушку головы, но едва ли можно рекомендовать этот способ. Навсегда покидая свои тела (это называется в Индии икша-мритью, что означает "добровольная смерть"), йоги выходят из тела как раз через макушку головы. Во-вторых, следует заметить, что во время экстериоризации тело холодеет, а циркуляция крови сокращается до минимума; это понижение температуры может вызвать даже полную каталепсию со всеми внешними признаками смерти в зависимости от того, насколько сознание удалено от физического уровня. Таким образом, мы можем убедиться на конкретном примере, что когда уходит сознание, уходит и сила, потому что это - одно и то же. Когда мы теряем сознание (падаем в обморок), то сознание тоже уходит, потому что не всякое напряжение мы способны перенести, а так как мы не построили мост сознания между различными состояниями нашего существа, то этот вынужденный уход сознания будет воспринят нами как пустота. И последнее наше замечание: мы видим, что когда юный ученик вспомнил об Учителе, т.е. о Матери, в данном случае воспоминания оказалось достаточно, чтобы устранить смятение, вызванное страхом, восстановить порядок и, наконец, совершить правильное действие для возвращения в тело. Думая о Матери, он сразу же настроился на верную вибрацию, которая всё привела в порядок. Таков, в общих чертах, один из механизмов защиты или помощи Учителя ученику). Так после многих циклов "пленения" и пробуждения, после бесчисленных потрясений, которые вынуждают сознание вспомнить себя и раскрыться, а затем вновь закрыться, с тем чтобы расти под оболочкой, оно в конце концов обретает вполне законченную индивидуальную структуру, разбивает свою внешнюю скорлупу и утверждает свою независимость. Эта независимость, пишет Шри Ауробиндо, станет настолько естественным отношением всего существа к физической структуре, что мы будем ощущать её как нечто внешнее и отделимое, как платье, которое мы носим, или инструмент, оказавшийся в наших руках. Может быть, мы даже начнём ощущать, что тела в некотором смысле не существует - есть лишь некоторое частичное выражение нашей витальной силы и нашей ментальности. Эти переживания являются признаком того, что разум подходит к правильной позиции по отношению к телу, что ложная точка зрения ментальности, пленённой и управляемой ощущениями тела [physical sensations], заменяется истинной точкой зрения, подлинным видением вещей. Истинная точка зрения - это видение вещей такими, какими их видит Хозяин, психическое, Дух в нас. Каждый раз, когда перед нами встаёт непреодолимое препятствие, когда мы ощущаем какое-нибудь ограничение или барьер, мы можем быть уверены, что с ними связана победа завтрашнего дня, потому что если бы мы не чувствовали препятствия, мы не смогли бы его преодолеть. Мы созданы для того, чтобы всё преодолеть и реализовать все наши мечты, ибо это мечты Духа внутри нас. В мире, где нас всё сильнее и сильнее, как железной сетью, опутывают всяческие узы, главной нашей мечтой, наверное, будет желание вырваться на волю, стать свободными от нашего тела и не зависимыми ни от каких границ. И тогда, после обретения независимости, нам не нужны будут паспорта, мы не будем принадлежать ни одному государству и у нас не будет виз, мы сможем быть гражданами мира. Мы сможем наслаждаться свободой: "О, Беспредельность..." [Etendue], - говорит Риг Веда.
  

ГЛАВА 9

СОН И СМЕРТЬ

Планы сознания

  
   Далеко не каждый способен сознательно покинуть своё тело или сознательно расширить ум и витальное, но многие из нас проделывают это бессознательно, во сне, когда жалкие "я" нашего фронтального существа не столь деятельны и не в такой мере поглощены внешними занятиями. Все эти "я" составляют лишь часть реальности, а именно реальность, видимую невооружённым глазом, но за ней простираются безграничные сферы - мы уже говорили о всеобщем Разуме, всеобщем Витальном, тонком Физическом, которое находится сразу за покровами физического. Таким образом, нам нужно постараться вновь обрести полноту всеобщей реальности. Есть три способа достичь этого (причём каждый из них отвечает и определенной стадии развития). Первый способ, которым располагает каждый, - это сон; второй, который используется гораздо реже, - это сознательная экстериоризация или глубокая медитация; третий же способ, с которым всё становится гораздо проще, представляет собой уже более высокую ступень развития: оказывается, всё можно видеть не во сне и не в медитации, а "широко открытыми глазами" и в гуще нашей деятельности - видеть так, как будто перед нами находятся все без исключения планы всеобщего существования, доступные нам благодаря простому перемещению нашего сознания - мы видим их так же, как видим предметы, фокусируя наш взгляд сначала на одном объекте, а затем переводя его на другой, более отдалённый. Итак, сон - это первое орудие; он может стать сознательным, причём степень его сознательности может возрастать вплоть до такого уровня, когда мы становимся сознательными постоянно, всегда и везде, когда сон и смерть будут уже не возвращением к чисто животному существованию, не рассеянием, распадом на естественные составные части, а переходом от одного способа существования к другому. Ибо то разграничение, которое мы сделали между сном и бодрствованием, между жизнью и смертью, может быть, и соответствует внешним явлениям, но по сути оно нереально, т.е. обладает той же степенью реальности, что и национальные границы для физической географии или же внешняя окраска и фиксированные очертания предмета с точки зрения его молекулярной структуры. На самом деле нет никакого разделения, разделение возникает лишь в результате недостаточности сознания; два мира (или, вернее, этот мир с одной стороны и бесчисленное множество миров - с другой) постоянно сосуществуют и проникают друг в друга - взаимно пересекаются. Не что иное как различные способы восприятия одного и того же явления заставляют нас в одном случае говорить "я живу", а в другом - "я сплю" или "я мёртв" (при условии, что мы сознательны настолько, что можем осознать это) - точно так же, как можно по-разному познать один и тот же объект в зависимости от уровня исследования, который мы выбираем - субатомный, атомный, молекулярный или чисто внешний. "Потустороннее" находится здесь, повсюду. Мы придаём исключительную и уникальную ценность различным символам, формирующим нашу внешнюю жизнь, лишь потому, что они находятся прямо перед нашими глазами, но они обладают ценностью не большей и не меньшей, чем другие символы, которые составляют нашу экстрафизическую жизнь. Атомная реальность объекта не аннулирует его внешней реальности и не противоречит ей, более того, первая неотделима от второй et vice versa. Иные символы, о которых идёт речь, могут обладать или обладают той же ценностью, что и символы физические, но нам не понять этого, более того, нам по-настоящему не понять своих собственных символов, если все остальные символы не поняты нами. Без знания иных уровней существования наше знание обыкновенного человеческого мира остаётся таким же неполным и ложным, каким было бы изучение физического мира, исключающее знание молекул, атомов и элементарных частиц. Невозможно понять что-либо до тех пор, пока не понято всё.
   Итак, существует бесконечная "лестница" взаимно пересекающихся и существующих одновременно реальностей, к восприятию которых сон открывает естественное окно. Действительно, если мы отбросим поверхностную классификацию "жизнь - смерть - сон" и перейдём к более глубокой и существенной классификации, относящейся ко всей вселенной, то мы увидим, что эта вселенная сверху донизу (если в ней вообще существует верх и низ) есть не что иное как континуум сознания-силы или, как определяет её Шри Ауробиндо, шкала планов сознания, которые следуют непрерывно друг за другом - от чистой Материи до чистого Духа: Тонкое Физическое, Витальное, Ментальное, Супраментальное (можно, если угодно, использовать иные слова, вообще иную терминологию, но факт остается фактом), и всё, что случается, происходит именно на этих планах: наша жизнь, наш сон и наша смерть. Эта шкала охватывает всё, ничто не существует за её пределами, и всё, что есть, не только находится в её пределах, но и сосуществует там одновременно без всякого разделения. Жизнь, смерть и сон - это различные положения сознания внутри всё той же шкалы. Когда мы бодрствуем, мы получаем ментальные или витальные вибрации, которые переводятся в определенные символы, способы видения, понимания или проживания; когда мы спим или "мертвы", мы получаем те же самые ментальные, витальные или иные вибрации, которые переводятся в другие символы, в другие способы видения, понимания или проживания всё той же реальности. В любом случае ключом к нашему существованию - здесь или вообще где угодно - всегда является способность обладать сознанием; если мы недостаточно сознательны в жизни, то таковыми мы останемся всегда и везде, смерть будет действительно смертью, а сон - настоящим оцепенением. Поэтому наша фундаментальная задача - начать осознавать эти различные степени реальности. Когда мы закончим эту работу, разрушатся все искусственные границы, которые разделяют различные уровни [modes] нашего существования; мы будем переходить от жизни ко сну и к смерти без всяких помех, сохраняя непрерывность в сознании; вернее, уже не будет ни смерти, ни сна так, как мы их понимаем, - это будут различные способы восприятия тотальной Реальности, которые, весьма вероятно, в итоге сольются в интегральное сознание, и оно будет воспринимать всё одновременно. Таким образом, наша эволюция ещё далека от завершения. Смерть - это не отрицание Жизни, а процесс Жизни.
   Таким образом, физическая жизнь в этом физическом теле приобретает особое значение среди всех уровней [modes] нашего существования, так как именно здесь мы можем стать сознательными - это место, где совершается работа, - говорит Мать; здесь, в теле, встречаются все планы бытия. Это место, где совершается работа, поскольку тело - это отправная точка нашей эволюции. Или почти отправная. Именно посредством этого тела - медленно, после бесчисленных, неотличимых друг от друга жизней, "я" обретает индивидуальность, входя в контакт со всё более высокими планами и достигая с каждым планом всё более широкого сознания. Поэтому существует столько же различных видов смерти и сна, сколько и жизней, ибо они тождественны между собой; всё зависит от степени нашего эволюционного развития; как и в жизни, вариации здесь бесконечны - от полного идиотизма до совершенно пробужденного и индивидуализированного сознания. Следовательно, не может быть общих правил, касающихся смерти и сна, потому что там всё возможно точно так же, как и здесь. Самое большее, что мы можем сделать - это указать несколько основных направлений (для их исследования).
   Мы состоим, как мы уже говорили, из нескольких центров сознания, которые располагаются в теле от макушки головы и ниже. Каждый из этих центров подобен радиоприемнику, который настроен на свой диапазон волн и связан с различными планами сознания. Из этих планов сознания мы постоянно получаем, чаще всего не сознавая того, все виды вибраций - вибрации тонкие физические, витальные или ментальные, высокие или низкие, которые определяют нашу манеру думать, чувствовать, жить; при этом индивидуальное сознание действует подобно фильтру: в соответствии с социальной средой, традициями, воспитанием, образованием и т.д. оно принимает одни вибрации и отвергает другие. Общее правило состоит в том, что во время сна или в момент смерти мы идём в силу некого притяжения, некого сродства в те места или к тем планам [сознания], с которыми мы уже установили связь. Но это - элементарная стадия, когда сознание ещё не обладает по-настоящему индивидуальностью; с точки зрения ментального развития оно может быть очень рафинированным, развитым и утончённым, но при этом оно думает, чувствует и живёт более или менее так же, как и сознание любого другого, может быть, и менее развитого индивидуума; такое сознание - это лишь временный конгломерат, длительность существования которого определяется телом, вокруг которого оно вращается. Когда этот центр - тело - умирает, то всё рассеивается на мелкие витальные, ментальные и иные фрагменты, которые возвращаются каждый в свою сферу, поскольку у них уже нет объединяющего центра. Когда же этот центр спит, то и всё находится так или иначе в состоянии сна, так как ментальные и витальные элементы нефизической природы существуют лишь в непосредственной связи с телесной жизнью и служат ей. Таким образом, на этой первичной стадии, когда тело впадает в состояние сна, сознание соскальзывает назад в подсознательное (мы используем слово подсознательное в этимологическом смысле - в том смысле, как его использует Шри Ауробиндо - имея в виду то, что является подсознательным в историческом плане - не то, что ниже уровня нашего бодрствующего сознания, а то, что ниже сознательной стадии в эволюционном смысле, т.е. сознание животных или растений); иными словами, сознание возвращается к своему эволюционному прошлому, которое может наполнить его самыми разными беспорядочными образами, созданными посредством случайных объединений множества фрагментов воспоминаний и впечатлений - если сознание не продолжает более или менее связно свою деятельность, начатую в бодрствующем состоянии. Оттуда сознание погружается ещё глубже в растительное или личиночное прошлое (уровень сознания соответственно современных растений и животных), а это уже воистину его настоящий [actual] сон. Индивидууму предстоит пройти через множество стадий, прежде чем будет сформирован истинный центр - психическое и его сознание-сила, - что придаст всей этой изменчивой смеси некую связность и цельность. Но с того момента, когда тело перестаёт быть основным центром, и внутренняя жизнь становится не зависимой от физических обстоятельств и физической жизни - в особенности, когда практикуют йогу, которая представляет собой процесс ускоренной эволюции - жизнь поистине меняется так же, как смерть и сон; это и есть начало существования. Первое, что замечает ищущий, - это особая природа некоторых снов, как будто видимым внешним изменениям предшествуют изменения внутренние более тонкого порядка, ощущаемые нами в наших снах. От животного сна мы переходим к сну-переживанию [sommeil d'experience], от разложения смерти - к смерти, которая живёт. Рассыпаются все разделения, дробившие нашу интегральную жизнь. Вместо того, чтобы подвергаться беспорядочному рассеянию из-за отсутствия центра, мы находим Хозяина и ловим нить сознания-силы, которая соединяет все планы всеобщей реальности.
  

Сон-переживание

  
   В зависимости от уровня развития нашего сознания есть много степеней этого нового типа сна - от редких нерегулярных вспышек, которые можно видеть на том или ином плане, до непрерывного и самоуправляемого видения, которое способно перемещаться по всей иерархии планов сверху донизу (мы пользуемся языком трехмерного пространства, который не соответствует реальности, потому что на самом деле не существует ни низа, ни верха, ни внутри, ни снаружи; наш ментальный язык, плоский, фотографичный, не в состоянии выразить всю полноту реальности мира, однако у нас нет другого выбора) так, как оно пожелает. И опять же здесь всё зависит от нашего бодрствующего сознания. Благодаря близости, сродству мы идём обычно к тем планам, с которыми установили связь. Связь эта образуется ментальными, витальными или иными вибрациями, которые мы принимаем и которые превращаются в нас в идеи, стремления, желания, в низость или благородство. Когда же мы покидаем наше тело, то мы попросту отправляемся к источнику этих вибраций - источнику необычайно живому и удивительному, в сравнении с которым наше ментальное и витальное "переотражение" [traduction] в физический мир кажется бледным и почти пустым. И тогда мы начинаем осознавать те необъятные и бесчисленные миры, которые окружают, окутывают, словом, полностью перекрывают нашу маленькую планету, определяют её судьбу и наши судьбы. Очевидно, описать эти миры на нескольких страницах или даже в нескольких томах нет никакой возможности - это то же самое, что описать Землю на основании поверхностного взгляда, брошенного, например, на Нормандию. Поэтому мы не будем описывать их, а просто дадим ищущему несколько общих пояснений, которые помогут ему оценить собственные переживания. Основные требования для такого исследования - на это часто указывал Шри Ауробиндо - это ясная простота [clear austerity], отсутствие желаний и успокоенный разум, ибо если этого нет, то мы легко можем пасть добычей иллюзий самого разного рода. Терпеливо, вновь и вновь повторяя каждый опыт-переживание, мы учимся сначала распознавать, на каком плане происходит переживание, а затем - и на каком уровне внутри каждого из планов оно происходит. Этот процесс определения относительного расположения нашего опыта-переживания так же важен для наших поисков, как, скажем, процесс определения того, на какой дороге мы находимся и через какое государство проезжаем, когда путешествуем по земле. Затем мы учимся понимать значение нашего переживания; это иностранный язык, даже несколько языков, которые нам предстоит расшифровать без малейшего вмешательства со стороны нашего ментального языка. На самом деле одна из основных трудностей заключается в том, что ментальный язык - это единственный известный нам язык, поэтому после того, как мы просыпаемся, его толкования [transcriptions] будут неосознанно стремиться исказить чистоту переживания. Так как у нас нет хорошо осведомлённого проводника, который мог бы распутать этот клубок, то мы должны научиться оставаться после пробуждения как можно более спокойными, не позволяя вмешиваться уму и стараясь интуитивно почувствовать значение этих иных языков; такая способность развивается довольно быстро по мере того, как развивается сознание и увеличивается число переживаний. Вначале это похоже на джунгли или на китайский базар: всё предстает перед нами в виде однообразной массы. Затем, спустя месяцы и годы, мы уже начинаем различать тропинки и лица, различные места и символы и вообще гораздо более живое разнообразие [воспринимаемого], чем на земле.
   Но как можно вспомнить свой сон? Для большинства людей он представляет собой абсолютный пробел - не достает связующей нити. На самом деле существует много нитей, или мостов, по выражению Матери, которые соединяют между собой различные страны, из которых мы в некотором роде состоим. Таким образом, мы можем легко вспомнить некоторые части нашего существа и все их путешествия, что же касается других частей, то о них у нас не остается никаких воспоминаний потому, что нет моста, связующего такую часть с остальным сознанием. Когда мы пересекаем эту пустоту, или необученную часть сознания, то впоследствии забываем об этом (именно это часто случается с теми, кто впадает в "экстаз"; позднее мы вернёмся к этой теме). В принципе человек достаточно развитый проходит во сне через весь диапазон планов сознания и идёт прямо к высшему Свету или Духу - Сат-Чит-Ананде - чаще всего несознательно, но эти несколько минут и есть истинный сон, истинный отдых в абсолютной релаксации Радости и Света. Шри Ауробиндо говорил, что истинной целью сна является спонтанный возврат к Источнику с тем, чтобы вновь погрузиться в него. Оттуда мы медленно опускаемся обратно через все планы - Ментальное, Витальное, Тонкое Физическое и Подсознательное (этот последний план вспоминается легче всего) - где у каждой части нашего существа есть соответствующие переживания, опыт. Внутри каждого плана также есть много зон, которые связаны между собой мостами. Главная трудность состоит в том, чтобы построить первый мост, мост к внешнему бодрствующему сознанию. Единственный способ - это оставаться полностью неподвижными и безмолвными сразу после пробуждения. Если мы поворачиваемся или совершаем любое другое движение, то всё пропадает или, вернее, большое озеро сна мгновенно покрывается мелкой рябью и мы больше ничего не видим. Если же мы начинаем думать, то уже не рябь, а грязные вихри заволакивают всё - в этом процессе нет места мысли, нельзя пытаться вспомнить что-то умом. Вместо этого мы должны смотреть непрерывно и пристально на безбрежное, спокойное озеро, как в длительном, но лишённом объекта созерцании, как бы стараясь пронзить эти тёмные синие глубины одной лишь силой нашего взгляда. И если мы настойчивы, то спустя какое-то время перед нашими глазами внезапно всплывает какой-нибудь образ или, может быть, просто неясная тень, подобная дыму далёкой страны, напоенному каким-то очень знакомым, но неуловимым ароматом. Только не нужно в тот же момент набрасываться на это - в таком случае картина немедленно исчезнет - нужно позволить ей постепенно проявиться, принять форму по своему усмотрению, и в конце концов мы вспомним целиком всю сцену. Когда мы надежно держим нить в своих руках, этого в принципе достаточно для того, чтобы медленно вытягивать её, не пытаясь думать или понимать. (Понимание приходит позже; если мы начнем сразу же интерпретировать, то тем самым оборвём связь.) Эта нить поведёт нас из страны в страну, от воспоминания к воспоминанию. Может случиться так, что мы застрянем на целые годы на одной и той же точке пути, как будто где-то в памяти есть брешь, пробел, яма на дороге. Для восстановления недостающего звена нам нужно запастись терпением и продолжать работать, постоянно стремясь обрести эту связь; если мы проявим настойчивость, то в конце концов путь откроется, как это часто бывает в непроходимых джунглях. Однако попытка вновь войти в сон - это не единственный метод; можно также концентрироваться вечером перед отходом ко сну на том, чтобы пробудиться в определённые промежутки времени, один или два раза за ночь, с тем, чтобы вспомнить то, что произошло за соответствующий отрезок ночи - следовать за нашей нитью по её дискретным точкам. Этот метод особенно эффективен. Все мы знаем, что стоит только захотеть проснуться в определённое время, как наши внутренние часы срабатывают безотказно с точностью до минуты; это называется "созданием формации". Эти формации подобны маленьким вибрационным [частотным] импульсам, испускаемым усилием воли, которые обретают затем своё независимое существование и с большим успехом выполняют своё назначение. Можно сознательно создавать формации различной мощности и длительности (их можно периодически "подзаряжать") ради достижения самых разных целей и, в частности, с целью пробуждения в определённые моменты во время нашего сна. И если мы проявляем упорство месяцы, а если нужно, и годы, то в конце концов каждый раз, когда на каком-нибудь плане нашего сна происходит какое-то значительное событие, мы сразу же автоматически становимся бдительными, сознательными. Нам нужно просто остановиться прямо во сне, повторить два или три раза содержание видения, чтобы оно хорошо запомнилось, а затем вернуться в сон.
   На этом необъятном поле духовного опыта мы можем выделить лишь несколько практических моментов, которые могут быть важны для ищущего в начале его исследования. Прежде всего он должен чётко отличать обычные подсознательные сны от подлинных переживаний. Переживания - это не сны, хотя в силу привычки мы склонны всё сваливать в одну кучу; это реальные события на том или ином плане, в которых мы принимаем участие; от обычных снов они отличаются поразительной интенсивностью: все события физического мира, даже самые исключительные, кажутся тусклыми в сравнении с ними. Они оставляют глубокое впечатление и воспоминание более живое, чем любое из наших воспоминаний на земле, как будто мы вдруг коснулись более полного способа существования - богатого не по своему внешнему аспекту или цвету (хотя переживание может быть изумительным по яркости, особенно в Витальном), а по своему содержанию. Когда ищущий пробуждается с переполняющим его ощущением, будто он погружался в мир, полный символов, каждый из которых в высокой степени многозначен (события нашего физического мира редко несут в себе больше, чем одно значение зараз), символов настолько богатых невидимыми разветвлениями и глубинами, что их можно созерцать очень долго, не исчерпывая при этом всего их смысла, или же - в другом случае - когда перед его взором предстают некоторые сцены, причём он может участвовать в них - сцены, которые кажутся бесконечно более реальными, чем явления нашего физического мира (последние всегда являются плоскими, мы сразу же ощущаем за ними жёсткий, фотографичный задний план), то он знает, что это было подлинное переживание, а не сон.
   Кажущиеся нереальными и всё же реальней, чем жизнь,
... правдивей подлинных вещей и событий,
Даже если бы они были только лишь снами
или пленяющими образами,
Их истина обратила бы в ложь всю тщетную
реальность Земли.
   (Unreal-seeming yet more real than life,
... truer than things true
If dreams these were jr captured images,
Dream's truth made false earth's vain realities.)
   Существует ещё одно замечательное явление: по мере восхождения по шкале сознания меняется качество света; различия в яркости света - самое верное указание на то, где мы находимся, и даже на то, каков смысл самой сцены. Здесь охвачена поистине вся световая гамма: от грязных тонов подсознательного - серых, коричневых, чёрных - до вибрирующих оттенков Тонкого Физического, ярких цветов Витального, которые, надо сказать, всегда выглядят немного искусственными, броскими, какими-то жёсткими (эта область особенно обманчива), до света Разума, который становится всё более мощным и чистым по мере восхождения к Первоисточнику [l'Origine]. Начиная с Глобального разума и выше (о Глобальном разуме мы будем говорить дальше) наблюдается радикальное отличие в природе видения: объекты, существа и предметы, которые мы видим, кажутся уже не освещёнными снаружи, на поверхности, подобно тому, как нас освещает солнце, но светятся сами по себе; в конце концов вообще пропадает ощущение, что находишься "вне" предметов - это экстаз в неподвижном и ярком Свете, абсолютно очищенный от всякой суеты и чувственных явлений низших планов. Войдя в контакт с этим светом, даже всего на несколько минут, отдыхаешь так же, как после восьми часов сна. Именно таким образом йоги могут обходиться без сна; именно поэтому несколько минут концентрации в течение дня могут взбодрить нас так же, как прогулка на природе. Тело обладает невероятной выносливостью, утомляет нас не что иное, как психологическое возбуждение, суета.
   Кроме того, что во сне мы участвуем в событиях всеобщего масштаба, мы обнаруживаем, что сон - это кладезь информации о нашем собственном индивидуальном состоянии; все планы нашего существа отчетливо проявляют себя как раз во время сна, как будто внешне, во время бодрствования, мы немы и глухи, как деревянные куклы, а во время сна всё пробуждается к жизни более истинной, чем наша жизнь. Эти внутренние области или уровни существа могут являться во сне в виде комнат или домов, в которых имеет значение даже малейшая деталь: Когда вы приступаете к исследованию внутреннего существа, - говорит Мать, - очень часто у вас будет создаваться впечатление, что вы входите в зал или комнату; и в соответствии с цветом, атмосферой и предметами, которые там находятся, к вам приходит очень чёткое ощущение той части вашего существа, которую вы посещаете. Вы даже можете входить в комнаты, расположенные всё глубже, каждая из которых будет иметь свой собственный характер. Иногда нам случается встретить не комнаты, а самые разные виды существ - целые семейства или даже зверинец - которые представляют собой различные силы или вибрации, которые мы привыкли принимать и которые составляют "нашу" природу. И это не существа "из сна", а настоящие существа, которым мы даём убежище: силы - сознательны, вибрации - сознательны; но будь то существа или силы, или же сознание или сила, по сути это две стороны одной реальности. И тогда мы видим ясно и отчетливо то, что мы хотим или же больше не хотим удерживать в себе.
   Ищущего поразит ещё одно наблюдение - поразит тем, что оно повторяется почти ежедневно. Он обнаруживает, уже по свершении факта, что по ночам у него бывает чёткое предчувствие всех значительных психологических событий, которые произойдут позже, днём. Сначала он думает, что это чистая случайность, совпадение, он ещё не вполне понимает связь между предчувствием и событием; потом, после того, как это повторяется с ним сотни раз, он становится внимательнее; в конце концов, когда он уже полностью сознателен, он может использовать это знание, заранее предугадывая то, что произойдёт, и принимая защитные меры. В какой-то день, например, мы можем испытать непродолжительную депрессию или разразиться гневом, или почувствовать движение протеста внутри себя, или половое вожделение и т.д., или даже, если взять примеры, которые по внешнему проявлению отличаются от предыдущих, мы можем несколько раз споткнуться на ступеньках и едва не сломать себе ногу или схватить сильную простуду - при этом мы замечаем, что каждый из этих незначительных, тривиальных эпизодов точно соответствует другому эпизоду, который по своей природе чаще всего символичен (поскольку, когда мы просыпаемся утром, он является не самим фактом, а его ментальной транскрипцией) и который мы пережили накануне ночью: или мы были атакованы врагом "во сне", или были вовлечены в несчастное сплетение обстоятельств, или видели, порою очень точно, все детали какой-то определенной психологической сцены следующего дня. Создаётся впечатление, что в нас есть "некто", кто полностью пробуждён и очень заботится о том, чтобы помочь нам показать все "почему" и скрытые механизмы нашей психической жизни, все причины наших падений и нашего прогресса. Ибо у нас могут быть предчувствия и благоприятных психологических событий, которые на другой день проявляются в виде какого-нибудь достижения, открытия сознания, некого просветления, внутреннего расширения; и мы вспоминаем, что накануне ночью мы видели свет или чувствовали подъём, или наблюдали крушение стены или дома (символизирующие наше сопротивление или какие-то ментальные построения, державшие нас в плену). Нас поразит и тот факт, что эти предчувствия обычно никак не связаны с теми событиями, которые мы считаем важными, значительными на нашем физическом плане, такими, как, например, смерть одного из родителей или успех в обычной деятельности (хотя иногда у нас могут быть и такие предчувствия), напротив, они [предчувствия] связаны с самыми тривиальными деталями, которые внешне не имеют никакого значения, но всегда очень важны для нашего внутреннего прогресса. Это признак развивающегося сознания; вместо того, чтобы бессознательно принимать ментальные, витальные и другие вибрации, которые формируют нашу жизнь без нашего участия и знания и которые мы наивно принимаем за свои (мы говорим: это мой гнев, моя депрессия, моё половое вожделение, моя лихорадка), мы начинаем видеть, как они приходят к нам. Это - видимое доказательство (подкрепляемое сотнями опытов ночь за ночью) того, что вся игра нашей фронтальной природы берёт своё начало не в нас, а во всеобщем Разуме, всеобщем Витальном или даже в ещё более высоких сферах, если мы способны достигать их. В этом - начало господства, поскольку, когда мы видим или предвидим события, мы можем изменять их ход. Земная жизнь - это поле действия самого сурового и слепого детерминизма и в то же время - поле всепобеждающей свободы: всё зависит от нашего сознания. Один ученик писал однажды Шри Ауробиндо о своих "снах" и странных совпадениях между событиями дня и ночи. Вот ответ Шри Ауробиндо: Поймите, что эти переживания - это не просто игра воображения или сны, а реальные события... Неверно думать, что мы живём только физически, наделённые внешним разумом и жизнью. Мы постоянно живём и действуем на других планах сознания, встречаясь там с другими и воздействуя на них, и то, что мы там делаем и чувствуем, о чём думаем, те силы, которые мы собираем, и те результаты, плоды, которые мы подготавливаем, имеют несоизмеримое значение для нашей внешней жизни и влияние на неё, которые, однако, неизвестны нам. Не всё из этого доходит до физического плана, а то, что доходит, принимает там другую форму - хотя иногда имеет место точное соответствие; но эта малая часть и есть основание нашего внешнего существования. Всё, чем мы становимся, что мы делаем и претерпеваем в физической жизни, подготавливается за покровом внутри нас. Поэтому для йоги, которая стремится к трансформации, преобразованию жизни, необычайно важно начать осознавать то, что происходит внутри этих сфер, стать там господином и научиться чувствовать, знать и обращаться с теми скрытыми силами, которые определяют нашу судьбу и наш внутренний и внешний рост или падение.
  

Сон-действие

  
   От животного сна мы перешли к сну сознательному или опытному; теперь мы можем перейти к третьему типу сна - к сну-действию. В течение долгого времени наш сон, как бы сознателен он ни был, остаётся по сути дела лишь пассивным состоянием, где мы - всего лишь свидетели событий, беспомощные зрители, наблюдающие за тем, что происходит в той или иной части нашего существа; следует подчеркнуть, что всегда в переживании принимает участие только некая часть нашего существа, хотя в тот момент, когда это происходит, у нас может быть впечатление, что страдает, борется или путешествует всё наше существо точно так же, как во время дружеской беседы о политике или о философии нам может казаться, что всё наше "я" принимает участие в дискуссии, тогда как в разговор вовлечена лишь ментальная или витальная его часть. По мере того, как сон становится всё более сознательным, от впечатлений мы переходим к обнажённой реальности (и непонятно, что является более "конкретным" - наши сны или "реальная" жизнь с её "объективной реальностью"). Нам становится понятным, что мы созданы из смеси ментальных, витальных и других фрагментов, каждый из которых обладает своим независимым существованием и имеет переживания каждый на своём плане. Ночью, когда отсутствует связь с телом и тирания ментального ментора, эта независимость становится очень ощутимой, очевидной. Вся совокупность мелких вибраций, что прилипают к нам и составляют "нашу" природу, распадается на маленькие сущности, которые разлетаются во все стороны. Мы встречаем в себе незнакомцев всякого рода, о существовании которых мы даже не подозревали. Это значит, что все эти фрагменты не объединены вокруг подлинного центра - психического - и поскольку они не объединены, мы неспособны управлять ими и изменять ход событий. Мы пассивны потому, что большинство этих фрагментов никак не связано с психическим, которое является подлинным "я". Таким образом, если мы хотим быть хозяевами не только здесь, но и в иных сферах и вообще везде, то очень быстро становится очевидной необходимость интеграции. Например, когда мы покидаем тело и отправляемся в области низшего Витального (которой соответствует область пупа и сексуального центра), то та часть нашего существа, которая отделилась и отправилась в эту область, очень часто проходит через очень неприятные переживания; жадные голодные силы самого разного рода нападают на неё, и мы переживаем то, что обычно называют кошмаром - мы убегаем оттуда, стремясь как можно быстрее вернуться в своё тело, где мы находимся в безопасности. Если же эта часть нашего существа соглашается с тем, чтобы её объединили около психического центра, то она сможет безопасно выходить в эти дьявольские сферы, поскольку она будет обладать психическим светом; психическое - это свет, это часть великого изначального Света; когда оно подвергается нападению, стоит ему лишь вспомнить об этом свете (или об Учителе, что то же самое), как все враждебные силы попросту исчезают. Этим воспоминанием она вызывает истинную вибрацию, обладающую силой растворить или рассеять все вибрации меньшей интенсивности. Можно даже наблюдать этот интересный переход, когда мы, беспомощные, участвуем в ужасных событиях, подвергаясь, например, преследованию, а затем, когда эта часть нашего существа вдруг вспоминает о свете (или об Учителе), ситуация становится совершенно иной, полностью противоположной тому, что было. На этих планах можно встретить и самых разных людей - знакомых и незнакомых, близких и далёких, живых и мёртвых - тех вечно живых, которых мы зовём мёртвыми, как говорит Шри Ауробиндо, - людей, которые находятся на одной с нами длине волны. Мы можем быть свидетелями или беспомощными участниками их злоключений (которые, как мы видели, могут обратиться неприятными событиями на земле - все полученные там удары мы получим и здесь, каждое событие, которое происходит там, подготавливает то, что случится здесь), но если во время контакта части нашего существа с соответствующей частью друга, незнакомца или "мёртвого" человека она сумеет вспомнить Свет, т.е. если она объединится вокруг психического, то она сможет обратить ход событий, помочь в беде другу или незнакомцу, помочь лишённому тела существу пройти через трудный переход или выбраться из опасного места, да и сама сможет освободиться от некоторых вредных связей (есть так много мест, где мы поистине являемся пленниками). Мы нарочно выбрали отрицательный и как можно более тривиальный пример: Х. снится, что она гуляет с подругой по берегу озера, вода которого кажется необыкновенно прозрачной; вдруг со дна озера выпрыгивает змея и кусает подругу за горло. Х. предпринимает несколько попыток спасти её, но затем сама приходит в ужас, змея преследует теперь и её, и она убегает "назад, домой" (в своё тело). На следующий день она узнаёт, что её подруга заболела и совершенно потеряла голос; её саму весь день преследует целый ряд мелких неудач, несчастий внутренних и внешних. Если бы она была активно сознательна и сосредоточена, то ничего не случилось бы - враждебные силы бежали бы. Есть множество примеров тому, как "чудесным образом" удавалось избежать несчастных случаев, когда накануне ночью они были преодолены если не самим человеком, то его другом, пришедшим на помощь. Мы можем с пользой участвовать во всех видах деятельности, которые подготавливают наше собственное завтра или общий для всех новый завтрашний день, в зависимости от наших способностей: "Сознательное существо размером не больше мизинца находится в центре нашего "я"; это Хозяин прошлого и настоящего ... он есть сегодня и пребудет завтра", - говорит Катха Упанишада (IV.12,13). Однако нам нужно пройти через множество переживаний, причём постоянно сверяя их, насколько это в наших силах, со всем происходящим, прежде чем мы сможем понять, до какой степени эти сны не являются снами. Есть даже некоторые виды порабощения, которые невозможно уничтожить здесь до тех пор, пока мы не сделали этого там. Таким образом, вопрос действия тесным образом связан с вопросом объединения, интеграции.
   Эта интеграция тем более необходима потому, что когда у нас больше нет тела, т.е. когда предполагается, что мы мертвы, эти фрагменты уже не могут прибегнуть к помощи тела, возвратившись в него, как в убежище. Если они не интегрированы (вокруг психического), то, возможно, им придётся пройти через множество неприятностей. Здесь-то, по-видимому, и находятся истоки всех наших историй об аде, которые - никогда не будет лишним повторить это - имеют отношение лишь к низшим частям нашей природы. Ибо низшие планы (особенно низшее Витальное, которому соответствует область пупа и половой центр и которое, естественно, труднее всего поддаётся интеграции) населены хищными, прожорливыми силами. Один юный ученик, который преждевременно умер и явился своему другу, когда тот спал, чтобы рассказать о том, что случилось с ним по пути, сказал так: "Сразу за вашим миром нет ни закона, ни порядка". Он высказался об аде, как мы видим, с истинно британским лаконизмом. И добавил: "Но со мной был свет Матери (Учителя), и я прошёл через всё это". Поскольку подобное переживание является характерным для многих смертей, то, наверное, нужно сказать, что встреча друзей происходила в тех великолепных многоцветных садах, которые можно найти в высших витальных сферах (им соответствует сердечный центр) и которые образуют некоторые так называемые "раи" ("парадизы") из огромного числа раёв иного мира - на самом деле они являются раями второго порядка. Обычно развоплощённый (лишённый тела) человек остается там столько, сколько он пожелает. Когда он достаточно насладится этим, душа его отправляется к месту истинного покоя, в изначальный Свет, и ждёт там своего часа возвращения на землю. Говорить, что человек отправляется в "вечный ад" - жестокая нелепость. Каким образом душа, которая являет собою чистый Свет, может стать пленником этих низших вибраций? Это всё равно, что сказать, что "инфра" господствует над "ультра". Подобное всегда и везде идёт к подобному, на этой ли стороне или на той. А что может быть "вечным" и истинным, как не душа, как не радость? Если бы существовал бесконечный Ад, то он бы мог быть только обителью бесконечного блаженства, - говорил Шри Ауробиндо, - ибо Бог - это радость, Ананда, и нет иной вечности, кроме как вечности Его блаженства.
   Таким образом, по мере того, как наше существо интегрируется вокруг психического, оно переходит от пассивного сна к активному, если вообще ещё можно говорить о "сне", и от мучительных тревог смерти - к интересному путешествию или к иной форме работы. Но и здесь существуют самые разные степени, зависящие от широты нашего сознания - от ограниченных действий, не выходящих за рамки узкого круга живых или мёртвых лиц или миров, которые знакомы и близки нам, до действий космического масштаба тех немногих живых существ, чьё психическое овладело необъятными сферами сознания, - тех, кто защищает мир своим тихим светом.
   В заключение этих кратких замечаний общего порядка, которые, в лучшем случае, могут служить ищущему путевыми вехами, приведём последнее наблюдение. Касается оно предчувствий. Снова следует подчеркнуть, что сам факт того, что мы имеем предчувствие какого-то события, говорит о том, что это событие уже существует на каком-то плане прежде, чем произойти здесь - оно не приходит из ничего. Мы очень точны в исследовании физической реальности, тогда как с явлениями нефизических миров обращаемся довольно странно - так, как будто они являются несвязными или неопределёнными - может быть, потому, что неопределённость заключается в самом нашем разуме. Однако, обретая опыт, мы обнаруживаем, что во всём есть смысл, даже если это воспринимается не сразу: по мере восхождения по шкале сознания помимо увеличения интенсивности и частоты излучения убыстряется и время, оно покрывает более широкое пространство или охватывает более отдалённые события (как в будущем, так и в прошлом); в конце этого восхождения мы выходим в неподвижный Свет, где уже присутствует всё. Поэтому мы можем заметить, что земное свершение нашего предчувствия происходит раньше или позже во времени в зависимости от того, на каком плане сознания имело место наше видение. Например, когда мы наблюдаем событие в тонком Физическом - в мире, который граничит с нашим - то земная транскрипция этого события следует незамедлительно: спустя всего несколько часов или один день. Мы видим несчастный случай, а на следующий день он происходит с нами. Причём видение бывает очень точным, вплоть до малейших деталей. Чем выше мы поднимаемся по шкале сознания, тем дальше во времени расположено свершение события как предмета нашего видения и тем более всеобщим становится угол зрения этого видения, но подробности его осуществления становятся уже не такими чёткими, как если бы само событие, будучи неизбежным (при условии, что наше видение в достаточной степени свободно от эгоизма), обладало бы при этом "запасом неопределённости" в деталях своего свершения - этим запасом неопределённости до известной степени объясняются те изменения и искажения, которые претерпевает высшая истина по мере своего нисхождения от плана к плану вплоть до своего земного осуществления. Отсюда можно вывести много всяких интересных заключений - в частности, то, что чем более мы сознательны на земле или чем выше мы можем подниматься по шкале сознания, приближаясь к Изначальному, тем ближе к Изначальному мы приближаем землю, устраняя вызывающее искажения детерминирующее влияние [предопределённость] промежуточных планов. Это может иметь очень важные последствия не только для нас самих - для управления собственной жизнью и её преобразования, - но и в глобальном масштабе - для преобразования мира. О свободе воли и детерминированности много писали, но этот вопрос рассматривался не в надлежащем ракурсе. Не существует противопоставления свободы воли предопределению - есть свобода и множество предопределений. Мы подчинены, как говорит Шри Ауробиндо, целому ряду предопределений, наложенных друг на друга [superimposed determinisms] - физическому, витальному, ментальному и высшим, причём предопределение конкретного плана способно изменить или упразднить предопределение низшего, непосредственно следующего за ним плана. Например, в человеке, которому были отпущены хорошее здоровье и долгая жизнь, витальное предопределение "его" страстей и психологические расстройства могут сильно повлиять как на здоровье, так и на срок его жизни, но это витальное предопределение, в свою очередь, может быть изменено предопределением ментальным - силой воли человека или его идеалом, но и оно может быть изменено более высоким законом, законом психического - и так далее. Свобода - это продвижение к высшим планам, причём это относится также и к земле, поскольку одни и те же силы движут и индивидуумом, и социумом. И если мы, представляющие собой точку пересечения всех этих предопределений в Материи, способны подняться к высшему плану, то тем самым мы автоматически способствуем тому, что земля поднимается к большей свободе - до тех пор, пока не придёт день, когда с помощью пионеров эволюции мы сможем подняться к супраментальному плану, который изменит настоящую судьбу мира так радикально, как некогда в третичном периоде изменил его судьбу Разум. А в конце - если конец существует - Земля, вероятно, достигнет высшего Предопределения, которое есть высшая Свобода и абсолютное исполнение и свершение. Посредством нашей работы над сознанием каждый из нас участвует в сопротивлении фатальностям, осаждающим наш мир, мы - соль земной свободы и обожествления Земли. Ибо эволюция сознания имеет значение для всей Земли.
  

ГЛАВА 10

ЙОГИН-РЕВОЛЮЦИОНЕР

   Таковы открытия ментального, витального, физического и психического порядка, сделанные Шри Ауробиндо - он сделал их в возрасте между двадцатью и тридцатью годами, продвигаясь в одиночку, шаг за шагом, просто следуя нити сознания. Примечательно то, что он практиковал йогу при всех обстоятельствах - даже тогда, когда это считается невозможным: во время своих лекций по французской и английской филологии в государственном колледже Бароды, во время работы при дворе махараджи и всё больше и больше - непосредственно в своей подпольной работе. Те ночные часы, которые не были посвящены изучению его родного языка, санскрита или политической работе, Шри Ауробиндо проводил за сочинением стихов: "У Ауробиндо была привычка писать стихи до глубокой ночи, - вспоминает его учитель бенгальского языка, - и он, естественно, вставал утром не слишком рано... Перед тем, как начать, он сосредотачивался на минуту, а затем стихи потоком лились с его пера". После сочинения стихов Шри Ауробиндо переходил к своему опытному сну. В 1901 г. в возрасте двадцати девяти лет он женился на Мриналини Деви и пытался разделить с нею свою духовную жизнь: Я ощущаю все признаки и симптомы [предназначенного мне пути], - писал он ей в письме, найденном в архиве британской полиции. - Я хотел бы взять вас с собой в этот путь. Но Мриналини не поняла его; Шри Ауробиндо остался один. Тщетно мы будем искать в жизни Шри Ауробиндо те трогательные или чудесные истории, которые украшают жизни великих святых или мистиков, напрасными будут и поиски сенсационных йогических методов; всё кажется настолько естественным, ничего не бросается в глаза - как и в самой жизни. Может быть, он находил больше чудесного в обыкновенном, чем в необыкновенном: Со мною всё не так, всё необычно, - писал он в письме Мриналини. - Все полно глубины и чудно для тех очей, что зрят! [All is deep and strange to the eyes that see.] И, возможно, именно это хотел он открыть нам своим примером, своей работой, своей йогой - те неведомые богатства, что скрыты под коркой обыкновенного: И жизни наши - это тайна, что глубже всех фантазий наших. [Our lives {are} a deeper mystery than we have dreamed]. Если бы мы только знали, насколько пусты внутри наши так называемые "чудеса", лишённые реальной ценности, эти магические фокусы для взрослых; как только человек обретает знание, которое хоть чего-то стоит, он видит, что все это лишь прелестные картинки и что Истина проще всех этих сверхъестественных ухищрений. По мере своего продвижения в йоге Шри Ауробиндо оставлял позади себя всю эту феерию образов ради того, что он называл духовным реализмом - не потому, что он не любил прекрасные образы - ведь он был поэт! - а потому, что он понимал, что эти образы могли бы быть гораздо более прекрасны, если бы они воплотились в физической реальности на земле, если бы сверхфизическое стало бы для нас обыкновенным физическим, видимым невооружённым глазом. То, что Шри Ауробиндо сделал потустороннее естественным и достиг спокойного господства над жизнью, стало возможным благодаря лишь тому, что он никогда не делал различия между двумя мирами: Моя жизнь и моя йога со времени моего приезда в Индию всегда были как посюсторонними, так и потусторонними без всякого ущерба для какой-либо из сторон, - писал он ученику. - Все человеческие интересы, я полагаю, являются посюсторонними, и многие из них вошли в мою ментальную сферу, а некоторые, как, например, политика - и в мою жизнь, но в то же время с того момента, как я ступил на набережную Apollo Bunder в Бомбее, у меня появились духовные переживания, причём они не были отделены от этого мира, напротив, внутренне они теснейшим образом опирались на него - как, например, переживание Бесконечного, наполняющего собой материальное пространство, или Имманентного, которое присутствует в материальных объектах и телах. В то же самое время я обнаружил, что выхожу в сверхфизические миры и планы, которые имеют влияние и воздействие на план материальный, - таким образом для меня оказалось невозможным создание чёткого разграничения или непримиримого противоречия между тем, что я называю двумя полюсами существования, и всем тем, что лежит между ними. Для меня всё есть Брахман, и я нахожу Божественное повсюду.
  

Проблема действия

  
   Духовный реализм Шри Ауробиндо проявился, прежде всего, в его революционной деятельности. Вскоре была составлена программа, состоявшая из четырёх пунктов: пробудить Индию к мысли о независимости, для чего будет достаточно газетных статей и политических речей; поддерживать умы людей в состоянии постоянного возмущения, протеста (в начале столетия он был определённо одним из первых - вместе с другим героем Индии Тилаком, - кто заговорил о полном освобождении, пассивном сопротивлении и несотрудничестве; Ганди появится на политической арене лишь спустя пятнадцать лет); преобразовать партию Индийский конгресс и её робкие требования в экстремистское движение, недвусмысленно выдвигающее идеал абсолютной независимости; и, наконец, тайно подготовить вооружённое восстание. Вместе со своим братом Барином он начал организовывать партизанские отряды в Бенгалии под прикрытием спортивных и культурных обществ; он даже отправил за свой счёт одного своего человека в Европу с тем, чтобы тот ознакомился с технологией изготовления бомб. Когда Шри Ауробиндо говорил: Я - не бессильный моралист и не слабый пацифист, это были не пустые слова. Он достаточно подробно изучил историю Франции, а также итальянскую и американскую революции, чтобы знать, что вооружённое восстание в некоторых случаях может быть оправданным; ни Жанна д'Арк, ни Мадзини, ни Вашингтон не были проповедниками "ненасилия". Когда к нему в Пондишери в 1920 г. прибыл с визитом сын Ганди, чтобы обсудить концепцию ненасилия, Шри Ауробиндо ответил ему простым и конкретным вопросом: "Что бы вы стали завтра делать, если бы со стороны северных границ в Индию было совершено вооружённое вторжение?" Двадцатью годами позже, в 1940 г., Шри Ауробиндо и Мать открыто встали на сторону союзников, в то время как Ганди в порыве чувств, которые, несомненно, достойны похвалы, послал открытое письмо британскому народу, убеждая его не поднимать оружия против Гитлера, а использовать вместо этого лишь "духовную силу". Поэтому здесь было бы уместно прояснить духовную позицию Шри Ауробиндо в отношении насильственных действий.
   Война и разрушение, - писал он, - это всеобщий принцип не только нашей жизни здесь в её чисто материальных аспектах, но и нашего ментального и морального существования. Совершенно очевидно, что в действительной человеческой жизни - интеллектуальной, социальной, политической, моральной - мы не можем сделать ни одного реального шага вперёд без борьбы, без битвы между тем, что существует и живёт, и тем, что стремится существовать и жить, а также всем тем, что находится за каждой из этих сторон. Невозможно - по крайней мере до тех пор, пока люди и предметы находятся в их теперешнем состоянии, - продвигаться вперёд, расти, работать и при этом соблюдать по-настоящему и до конца тот принцип непричинения зла, который всё-таки стоит перед нами как высший и лучший закон поведения. Будем использовать исключительно душевную силу и никогда не будем ничего разрушать войнами или применением физического насилия даже в целях обороны? Хорошо, хотя душевная сила и эффективна, но между тем асурическая сила в людях и нациях топчет, разрушает, убивает, сжигает, оскверняет - как мы видим это сегодня, свободно и беспрепятственно, - и своим невмешательством вы, может быть, причиняете столько же разрушений, сколько и другие, прибегающие к насилию. ... Для того, чтобы закон борьбы и разрушения полностью исчез из этого мира, недостаточно, чтобы наши руки оставались чистыми, а души - незапятнанными; *необходимо для начала, чтобы его корень был удалён из человечества*. (выделено автором книги). Гораздо в меньшей мере будет способствовать уничтожению этого закона обыкновенная неподвижность и инерция, не желающие или не способные использовать какой бы то ни было способ сопротивления злу; инерция, тамас, приносит на самом деле гораздо больше вреда, чем (динамический) раджасический принцип борьбы, который создаёт в конечном счете больше, чем разрушает. Поэтому относительно проблемы индивидуальной деятельности можно сказать, что воздержание от борьбы и неизбежно сопутствующего ей разрушения в их наиболее грубой форме может помочь собственному моральному существованию индивида, но не затрагивает Убийцу творений.
   Всё развитие мысли Шри Ауробиндо и его практической позиции по отношению к войне, начиная с его подпольной работы в Бенгалии и кончая уходом в Пондишери в 1910 г., связано с проблемой метода: как вернее всего поразить этого "Убийцу творений", "Пожирателя", как называли его Риши Вед? И от независимости Индии Шри Ауробиндо перешёл к независимости мира. Ибо по мере того, как он продвигался в своей йоге, он всё более и более осознавал посредством опыта, что скрытые силы находятся не только за самими нашими психологическими нарушениями и расстройствами, но и за нарушениями и расстройствами мира - всё приходит, как мы уже говорили, из другого источника - и что если наше невмешательство не затрагивает Убийцу творений, то и войны наши, конечно, тоже не уничтожают его, хотя практически мы не можем пока обойтись без войн и нам приходится иногда пачкать свои руки. В самый разгар первой мировой войны Шри Ауробиндо написал слова, полные пророческой силы: Поражение Германии ... само по себе не может убить тот дух, который в Германии воплотился; оно может вести к новому воплощению этого духа - возможно, в каком-нибудь другом народе или же другой империи - и тогда всю битву нужно будет вести вновь. До тех пор, пока живы старые боги, разрушение или подавление тела, в котором они живут, не имеет большого значения, ибо они прекрасно знают, как переселяться. Германия победила наполеоновский дух во Франции в 1813 г. и разрушила основы её господства в Европе в 1870; та же Германия стала воплощением того, что было ею свергнуто. Этот феномен способен легко возродиться в более грозном масштабе. Сегодня нас уже не нужно убеждать в том, что старые боги знают, как переселяться. Увидев, как все годы ненасилия завершились ужасным насилием, которым было отмечено разделение Индии в 1974 г., сам Ганди незадолго до своей смерти с горечью говорил: "Мы снова встали на позиции насилия, которому мы тайно позволили жить в себе, и хватаем друг друга за горло, когда дело дошло до разделения власти. ... Теперь, когда сброшено иго зависимости, все силы зла вышли на поверхность". И всё потому, что ни насилие, ни ненасилие не затрагивают корней Зла. В середине второй мировой войны, когда Шри Ауробиндо открыто встал на сторону союзников, так как это было единственным практическим шагом, который можно было сделать, он писал ученику: Вы пишете так, будто происходящее сейчас в Европе является войной между силами Света и силами Тьмы, но это, как, впрочем, и то, что происходило во время первой мировой войны, совсем не так. Это битва между двумя видами Неведения. ... Глаза йогина видят события, людей и причины не только во внешнем аспекте, они видят также огромные силы, ввергающие их в действие. Если люди, которые воюют, - это орудия в руках правителей, финансистов и т.д., то и те, в свою очередь, - марионетки в лапах этих сил. Когда человек привыкает видеть явления по ту сторону вещей, он уже не склонен захватываться их внешним аспектом или ожидать какой-либо помощи от политических, общественных или социальных изменений. Шри Ауробиндо сумел осознать и эти "огромные силы", действующие за поверхностью явлений, и постоянное проникновение сверхфизического в физическое; его энергия была сосредоточена уже не на проблеме морали "насилие или ненасилие" (это, в конце концов, довольно поверхностный подход), а на вопросе эффективности; он ясно видел - опять же посредством опыта - что для того, чтобы излечить мир от зла, для начала необходимо излечить "то, что составляет его основу в человеке", он видел и то, что невозможно ничего излечить вовне, не излечившись прежде всего внутри, ибо это - одно и то же. Нельзя управлять внешним, не умея управлять внутренним, ибо это - одно и то же. Мы не можем преобразовать внешнюю материю, не преобразовав нашей "внутренней" материи, потому что это опять-таки одно и то же. Есть только одна Природа, один мир, одна материя, и до тех пор, пока мы подходим к проблеме с ложного конца, мы никуда не придём. Если же такое разрешение покажется нам слишком непосильным, то тогда не на что надеяться ни человеку, ни миру, потому что все наши внешние панацеи и слащавая добродетель обречены в конечном счёте на уничтожение этими скрытыми силами: Есть единственный выход, - писал Шри Ауробиндо, - это нисхождение сознания, которое не является марионеткой этих сил, которое более велико, чем они, и которое может заставить их измениться или исчезнуть. Именно к этому новому, супраментальному сознанию двигался Шри Ауробиндо в гуще своей революционной работы.
   ... И, может быть, тщету всех упований испытав,
Внутри себя мы к совершенству ключ обрящем.
   (... We may find when all the rest has failed
Hid in ourselves the key of perfect change.)
  

Нирвана

  
   В 1906 г. Шри Ауробиндо покинул Бароду и перебрался в Калькутту с тем, чтобы полностью погрузиться в самое сердце политической борьбы. Грубые промахи лорда Керзона, губернатора Бенгалии, привели к студенческим волнениям; пришло время действовать. Вместе с другим великим борцом за национальную независимость, Бепином Палом, Шри Ауробиндо основал ежедневную газету, выходившую на английском языке - "Банде Матарам" ("Преклоняюсь перед Матерью-Индией") - газету, которая впервые открыто провозгласила целью полную независимость и которая стала мощным орудием пробуждения Индии. Он основал также экстремистскую партию и учредил программу действия нации - бойкот английских товаров, бойкот английских судов, бойкот английских школ и университетов. Он стал директором первого Национального Колледжа в Калькутте и создал вокруг такое смятение, что не прошло и года, как был выписан ордер на его арест. К сожалению для англичан, в статьях и речах Шри Ауробиндо не было ничего противозаконного - он не проповедовал расовой ненависти, не нападал на правительство её Величества, но просто провозглашал право наций на независимость. Возбужденное против него дело было закрыто за отсутствием улик. Только издателя, не знавшего ни слова по-английски, осудили на шесть месяцев тюрьмы. Этот неудавшийся арест принёс Шри Ауробиндо известность, с тех пор он стал признанным лидером национальной партии, он вышел из-за кулис, где, однако, предпочитал оставаться: Меня ни на грош не заботит то, будет ли имя моё поминаться в местах "священных" [I do not care a button about having my name in any blessed places], - писал он позднее; - я никогда не рвался к славе, даже в дни моей политической борьбы; я предпочитал оставаться за кулисами, побуждая людей к действию так, чтобы они не знали об этом, и для меня главное - результат. Однако было бы неверным представлять Шри Ауробиндо фанатиком; всех его современников поражал этот "спокойный молодой человек, который мог одним словом утихомирить бушевавший митинг". Во время этой бурной деятельности (политические митинги, издание газеты, которая должна была выходить каждое утро при постоянной угрозе со стороны тайной полиции) 30 декабря 1907 г. Шри Ауробиндо встретил йогина по имени Вишну Бхаскар Леле, которому было суждено привнести ещё один парадоксальный опыт в его и без того парадоксальную жизнь.
   Это был первый случай, когда Шри Ауробиндо согласился встретиться с йогином - после тринадцати лет пребывания в Индии! Это показывает, насколько он не доверял аскетизму и последователям духовных учений. Первый же его вопрос Леле был так характерен для него: Я хочу практиковать йогу для работы, для действия, а не ради санньясы (отречения от мира) и Нирваны. Странный ответ Леле заслуживает внимания: "Это было бы легко для вас, поскольку вы - поэт". Они удалились вдвоём в тихую комнату, где пробыли три дня. С тех пор йога Шри Ауробиндо приняла иное направление, которое, казалось, уводило его от деятельности, но лишь для того, чтобы привести его к раскрытию её тайны точно так же, как и тайны изменения мира. Первым результатом, - писал Шри Ауробиндо, - был ряд потрясающе мощных переживаний, о возможности которых он [Леле] никогда и не предполагал ... и которые были абсолютно противоположны моим собственным идеям, поскольку вследствие этого я с поразительной силой увидел мир, как некую игру на киноленте, игру лишённых содержания образов в безличной универсальности Абсолютного Брахмана.
  
   Теперь в просторах "я" бескрайних
   Блуждающей скорлупкою казалось тело...
   (In the enormous spaces of the self
   The body now seemed only a wandering shell... )
  
   И здесь вся интегральная йога Шри Ауробиндо разом рассыпалась. Все его усилия по работе над ментальной, витальной и физической трансформацией и его вера в совершенную земную жизнь были сметены, поглощены гигантской Иллюзией: не осталось ничего, кроме пустых образов. Я был выброшен в такое состояние над мыслью и без мысли, которое не было запятнано никакими ментальными или витальными движениями; не было ни эго, ни реального мира - лишь нечто, глядя сквозь неподвижные чувства, ощущало или связывало со своим абсолютным безмолвием мир пустых образов, материализованные тени, лишённые подлинной субстанции. Не было ни Единого, ни даже множественности - лишь абсолютное То, лишённое признаков, безотносительное, сущее, неописуемое, немыслимое, абсолютное и всё же в высшей степени реальное и единственно реальное. Это не было ни ментальной реализацией, ни мимолётным озарением, блеснувшим где-то вверху - это не было абстракцией - это была позитивная, единственно позитивная реальность, которая, хотя и не будучи пространственным физическим миром, наполняла собой, занимала или, скорее, наводняла и затопляла эту видимость физического мира, не оставляя никакого места или пространства для иной реальности, кроме самой себя и не позволяя ничему, кроме себя, казаться реальным, позитивным или субстациональным. ... Оно (это переживание) принесло невыразимый Покой, изумительную тишину, необъятность освобождения и свободу. Шри Ауробиндо прямо вошёл в то, что буддисты называют Нирваной, индусы - Безмолвным Брахманом, Тем, в Тао китайцев, в то, наконец, что на Западе называется Трансцендентным, Абсолютным, Безличным. Он достиг того знаменитого "освобождения" (мукти), которое считается "вершиной" духовной жизни, ибо что же ещё может быть за пределами Трансцендентного? Шри Ауробиндо подтвердил на собственном опыте слова великого индийского мистика Шри Рамакришны: "Если мы живём в Боге, мир исчезает; если ми живём в миру, то Бога не существует". Пропасть между Материей и Духом, через которую он пытался воздвигнуть мост, вновь разверзлась перед его незамутнённым взором. Последователи духовных учений Запада и Востока были правы, определяя потустороннюю жизнь - рай, Нирвану или освобождение - как единственную цель человеческих усилий где-то в другом месте, но не здесь, не в этой юдоли слёз и иллюзий. Переживание Шри Ауробиндо было неопровержимо, оно стояло прямо перед его глазами.
   Но это переживание, которое считается последним шагом, станет для Шри Ауробиндо отправной точкой новых, высших переживаний, которые объединят мирскую истину и истину потустороннего в тотальной, цельной, божественной Реальности. Это - существенный вопрос, главный вопрос самого смысла нашего существования, потому что есть только две альтернативы: или высшая Истина не имеет никакого отношения к этому миру [не от мира сего], как утверждают все религии мира - и тогда мы здесь зря теряем время, - или существует нечто иное помимо всего того, о чём мы уже слышали. Этот вопрос является тем более насущным, что это вопрос не теории, а практики. Вот что рассказывает Шри Ауробиндо: Я жил в Нирване дни и ночи, прежде чем она позволила войти в себя чему-то другому или вообще позволила себе как-то измениться... в конце концов она стала растворяться в превосходящем её Сверхсознании, что находится выше. ... Видение [the aspect] иллюзорного мира уступило место видению, в котором иллюзия была лишь незначительным поверхностным феноменом, по ту сторону которого находилась бесконечная [immense] Божественная Реальность, над которым - высшая [supreme] Божественная Реальность; и она же - высоконапряженная [intense] Божественная Реальность - виделась в сердце всего, что прежде казалось лишь кинематографическими образами или тенями. И это не было возвращением в тюрьму чувств, умалением высшего переживания или падением из него, это пришло, скорее, как постоянное возвышение и расширение Истины. ... Нирвана в моём освобождённом сознании превратилась в начало моей реализации, она стала первым шагом к полноте постижения [towards to complete thing], а вовсе не единственно возможным истинным достижением или, более того, - кульминационным завершением.
   Тогда что же собою представляет это Трансцендентное, которое, по-видимому, находится не на вершине, а где-то в середине? Используя довольно простую, но вполне корректную аналогию, можно сказать, что сон - это трансцендентное состояние по отношению к бодрствованию, хотя сам по себе он не является ни более высоким, ни более истинным состоянием по сравнению с бодрствованием, но он же не является и менее истинным состоянием. Просто это другое состояние сознания. В тот момент, когда мы устраняемся от ментальных и витальных движений, всё естественно исчезает - точно так же, как когда мы принимаем обезболивающую таблетку, которая притупляет наши ощущения. У нас есть врождённая склонность полагать, что этот неподвижный и безличный Покой лежит неизмеримо выше нашей суеты, но всё дело в том, что мы сами и создаём всю эту суету. Понятия "выше" или "ниже" характеризуют не иерархию разных состояний сознания, а его качественную сторону, его устойчивость внутри данного состояния. Следовательно, Нирвана - это не вершина лестницы точно так же, как ни сон, ни смерть не могут быть этой вершиной. Она может иметь место на любом уровне нашего сознания; в уме с помощью концентрации, в витальном с помощью концентрации и даже в физическом сознании - с помощью концентрации. Хатха-йогин, склонившийся над своим пупом, или басуто, пляшущий около своего тотема, могут внезапно выйти в иной мир - если таково их предназначение, - в иное, трансцендентное измерение, туда, где весь этот мир превращается в Ничто. То же самое может случиться с мистиком, погружённым в своё сердце, или с йогином, концентрирующемся в своём уме. Ведь на самом деле, выходя в Нирвану, человек не поднимается выше. Он просто пробивает отверстие и выходит наружу. Шри Ауробиндо во время своего переживания Нирваны не вышел за пределы ментального плана: Я сам получил переживание Нирваны и безмолвия в Брахмане задолго до того, как пришло вообще какое-то знание о высших духовных планах. И только после того, как он поднялся к высшим сверхсознательным планам, к нему пришли переживания более высокие, чем Нирвана, в которых иллюзорный, неподвижный и безличный аспект реальности перешёл в новую Реальность, охватывающую одновременно и этот мир, и потустороннее. Таково было первое открытие Шри Ауробиндо. Нирвана не может быть внезапным завершением Пути, за которым нет ничего, подлежащего исследованию ... это конец низшего Пути, пройденного через низшую Природу, и одновременно начало Высшей Эволюции.
   Взглянем теперь на Нирвану с другой стороны и спросим себя, действительно ли целью эволюции является выход из этого мира, как считают последователи Нирваны, да и всех прочих религий, которые определили потустороннее как цель наших усилий. Ведь если мы оставим наши эмоциональные доводы, на которых основаны наша вера или неверие, и просто взглянем на процесс эволюции, то мы будем вынуждены признать, что Природа могла легко обеспечить нам этот "выход", когда мы находились ещё на стадии элементарного ментального развития и жили инстинктивно, руководствуясь интуицией, т.е. были вполне податливыми и открытыми существами. Люди времен Вед, Мистерий Древней Греции или даже средних веков гораздо лучше подошли бы для этого "выхода", чем мы; поэтому, если бы это действительно было целью эволюции Природы - если полагать, что эволюция происходит не случайно, а в соответствии с Планом - то она предпочла бы именно этот человеческий тип для выполнения такого плана. В таком случае было бы легко перепрыгнуть через интеллект, как пишет Шри Ауробиндо в своей работе "Человеческий Цикл", и перейти от инстинктивно-интуитивной стадии к духовной жизни иных миров. Если цель эволюции - выход из этого мира, то интеллект - это какое-то совершенно ненужное образование, бесполезный нарост. Похоже, что Природа, наоборот, работает в направлении, противоположном той прошлой примитивной интуиции, нарочно покрывая её всё более толстыми ментальными слоями - слоями всё более сложными и универсальными, всё более бесполезными с точки зрения выхода из этого мира; нам всем известно, что и интуиция Индии эпохи Упанишад, пережившая свой изумительный расцвет в начале нашей эры, и интуиция неоплатонической Греции уступили место человеческому интеллекту, который был, несомненно, и ниже, и грубее интуиции, но в определённом смысле был более универсальным. Можно поставить следующий вопрос, не пытаясь дать на него ответ: в чём заключается смысл эволюции - в том, чтобы допустить такую роскошь, как возникновение разума, лишь для того, чтобы потом разрушить его, вернувшись к субментальной или внементальной религиозной стадии, или, наоборот, в том, чтобы максимально развивать разум (и именно в этот процесс мы сейчас и вовлечены) до тех пор, пока он не исчерпает собственную ограниченность и поверхностную суету и не поднимется в высшие, сверхсознательные сферы, на духовный и супраментальный уровни, где исчезает, как мираж, противоречие между Материей и Духом и где у нас уже не будет необходимости "выходить", поскольку везде, где бы мы ни были, мы будем Внутри.
   Однако было бы неверным считать Нирвану ложным переживанием - некой иллюзией иллюзий - во-первых, потому, что ложных переживаний не бывает, есть лишь переживания неполные, а, во-вторых, потому, что Нирвана действительно освобождает нас от некоторой определённой иллюзии. Наш обычный способ видения мира несовершенен. Это в некотором роде оптическая иллюзия, иллюзия, если можно так выразиться, чрезвычайно реальная, похожая на то, как мы видим опущенную в воду палку сломанной. Т.е. наш способ видения мира столь же реален, сколь и ошибочен. Мы должны "очистить двери восприятия", как сказал Вильям Блейк, и Нирвана способствует такому очищению, хотя, может быть, и довольно резко. Обычно мы видим плоский, трёхмерный мир с множеством объектов и существ, отделённых друг от друга - так же, как палка, погружённая в воду, кажется состоящей из двух частей, - но когда мы смотрим с высшего плана, из Сверхсознательного, то реальность предстаёт нам совершенно иной, точно так же, как она предстаёт в ином виде, когда мы смотрим на неё с низшего, атомарного уровня. Единственное различие между восприятием сломанной палки и нашим привычным видением мира состоит в том, что первое - это всего лишь оптическая иллюзия, тогда как второе - это уже иллюзия более серьёзная, укоренившаяся. Здесь, в этом последнем случае, мы настаиваем на том, что видим именно сломанную палку, хотя на самом деле это не так. И эта серьёзная иллюзия может быть вполне оправдана, ибо она полностью согласуется с нашей практической жизнью и с тем поверхностным уровнем, на котором разворачивается наше существование, но в то же время именно в этом заключается причина того, что мы не способны управлять жизнью - ибо ложно видеть - значит ложно жить. Учёный, которого не может обмануть видимость, видит лучше и обретает бОльшую способность управлять жизнью, но его видение также неполно, а господство - ненадёжно; он по-настоящему не овладел жизнью, не овладел даже её физическими силами, а просто использует некоторые из их наиболее видимых проявлений. Следовательно, вИдение - это вопрос не только личного удовлетворения; дело не в том, чтобы иметь прекрасные голубые и розовые видения (которые, вообще говоря, находятся не на слишком высоком уровне), видеть лучше - значит достичь подлинного господства над миром, над обстоятельствами и над собой, хотя всё это, в сущности, одно и тот же, поскольку ничто не разделено. До сих пор те, которые поднялись до этого высшего видения (поскольку вообще есть много уровней), пользовались им в первую очередь для себя или же были не способны воплотить то, что они видели, поскольку все их усилия были направлены как раз на уход из воплощённого. Но, как показал Шри Ауробиндо, вовсе не обязательно становиться на эту сомнительную позицию. Не случайно им была создана вся эта основа - физическое, ментальное, витальное и психическое.
   Таким образом, Нирвана - это полезная (но не необходимая) стадия перехода от обычного видения к иному способу видения. Она освобождает нас от всеохватывающей, тотальной иллюзии, в которой мы живём: "Будто опутанные чарами, видят они ложное как истинное", - говорит Майтри Упанишада [VII.10]. Шри Ауробиндо не употребляет этого слова - "иллюзия"; он просто говорит, что мы живём в Неведении. Нирвана освобождает нас от нашего Неведения, но лишь для того, чтобы привести нас к Неведению другого рода, ибо такова уж вечная проблема человека: он бросается из одной крайности в другую; он всегда ощущает необходимость отрицать что-либо для того, чтобы согласиться с чем-то другим, а потому промежуточную стадию он воспринимает как некое завершение, как финал. Так и произошло со множеством великих духовных переживаний. На самом же деле конца не существует, ибо есть только постоянное возвышение и расширение Истины. Можно сказать, что в целом нирваническая или религиозная стадия, открывая дверь в запредельный мир, представляет собою лишь первую стадию эволюции, которая уводит нас от ложного видения мира, поэтому, по существу, эта стадия решает вопросы воспитательного характера. Но человек пробудившийся, истинно рождённый, должен искать следующую эволюционную стадию, оставив в себе религиозного человека, сосредоточенного на мире ином, - чтобы обрести человека духовного, сосредоточенного на Тотальности. Тогда ничего не нужно будет исключать, всё расширяется. Но при этом ищущий в интегральной йоге должен быть начеку, ибо все внутренние переживания, затрагивающие самые сокровенные глубины нашего существа, всегда, когда они приходят, кажутся неопровержимыми и принимаются нами за предел; на любом уровне они ослепительны; здесь можно вспомнить слова Вивекананды о Нирване: "Океан безграничного покоя, без зыби, без дуновения" - и сейчас же возникает сильнейший соблазн остаться там, как будто это "высшие, последние небеса". А теперь мы просто приведём совет Матери всем ищущим: Какова бы ни была природа переживания, каким бы сильным или чудесным оно ни было, вы никогда не должны позволить ему завладеть вами настолько, чтобы оно затопило целиком всё ваше существо. ... Когда бы вы ни входили в контакт с силой или сознанием, находяшимися за пределами вашего сознания, вместо того, чтобы полностью подчиниться этому сознанию или силе, вы должны всегда помнить, что это лишь одно переживание среди тысяч и тысяч других, а потому оно ни в коей мере не является абсолютным. Как бы прекрасно оно ни было, вы можете и должны иметь лучшие переживания; как бы ни было оно исключительно, есть другие, более чудесные переживания; как бы ни было оно высоко, в будущем вы сможете вырасти ещё выше.
   Шри Ауробиндо месяцами жил в этой Нирване, прежде чем он вышел оттуда. Странно, что в этом состоянии он был способен ежедневно издавать газету, посещать тайные собрания и даже выступать с политическими речами. Когда ему впервые предстояло выступить с публичной речью в Бомбее, он поделился своими затруднениями с Леле: Он сказал мне, чтобы я молился, но я был настолько поглощён сознанием Безмолвного Брахмана, что не мог молиться. Он ответил, что это не беда: будут молиться он и некоторые другие, а я должен был просто пойти на митинг и сделать присутствующим Намаскар [поклониться], как Нарайяне, и ждать; а речь придёт ко мне из некого другого источника, не из ума. Шри Ауробиндо сделал в точности то, что ему было сказано, и речь пришла так, как будто её кто-то диктовал. И с тех пор всё - речь, мои рукописные произведения, моя мысль и внешняя активность приходят ко мне из того же источника, который находится выше головы [above the brain-mind]. Шри Ауробиндо вошёл в контакт со Сверхсознательным. Содержание той речи, что была произнесена в Бомбее, действительно, очень интересно: Попытайтесь осознать ту силу, что находится внутри вас, - говорил он воинствующим националистам, - попытайтесь вывести её на передний план; тогда всё, что вы делаете, сможет стать не вашим действием, а действием этой Истины внутри вас. ... Ибо это - не вы, это нечто внутри вас. Что могут сделать все эти суды, все силы мира Тому, что внутри вас, тому Бессмертному, тому Нерождённому и Неумирающему, кого меч не может пронзить, кого огонь не может сжечь? ... Его нельзя ни заключить в тюрьму, ни отправить на виселицу. Есть ли что-нибудь в мире, чего вы должны бояться, когда вы осознаёте присутствие Того, кто находится внутри вас?
   На рассвете 4 мая 1908 г. его разбудили вооружённые английские полицейские. Шри Ауробиндо было тридцать шесть лет. Только что сорвалось покушение на жизнь английского судьи в Калькутте. Бомба, которая предназначалась для него, была изготовлена в саду, где Барин, младший брат Шри Ауробиндо, обучал "учеников".
  

ГЛАВА 11

ЕДИНСТВО

   Шри Ауробиндо предстояло провести в алипорской тюрьме целый год в ожидании приговора. Он не был замешан в неудавшемся покушении; организация восстания не имела ничего общего с отдельными актами терроризма. Когда меня арестовали и посадили в полицейский участок в Лал Базаре, моя вера на некоторое время была поколеблена, ибо я не мог видеть сути Его намерения. Поэтому в какой-то момент я заколебался и воззвал к Нему в сердце своём: "Что ж это такое? Я верил, что моя миссия - работать для народа моей страны; и до тех пор, пока эта работа не окончена, я под Твоей защитой. Почему же тогда я здесь, да ещё с таким обвинением?" Прошёл день, затем второй и третий, когда я услышал голос изнутри: "Жди и смотри". Тогда я успокоился и стал ждать; из Лал Базара меня перевели в Алипор и поместили на месяц в одиночную камеру, отдельно от всех остальных. Там день и ночь ждал я голоса Божественного внутри себя, чтобы узнать то, что Оно должно было мне сказать, узнать то, что я должен был делать. ... Затем я вспомнил, что где-то около месяца до моего ареста я слышал зов, который настаивал на том, чтобы оставить все дела, уединиться и взглянуть внутрь себя, чтобы войти в более тесное общение с Ним. Я был слаб и не послушался зова. Моя работа (по освобождению Индии) была очень дорога мне, и в гордыне сердца своего я полагал, что без меня она пострадает или прекратится, или даже провалится совсем, поэтому я не оставил её. Мне показалось, что Он вновь заговорил со мною и сказал: "Я разорвал за тебя путы, порвать которые ты был не в силах, ибо не в том воля моя и никогда это в промысел мой не входило - продолжать это дело. У меня есть для тебя другое, и именно ради этого я привёл тебя сюда - научить тебя тому, чему ты не смог научиться сам, и подготовить тебя к моей работе. Этой "работой" была реализация космического сознания, или Единства, и исследование планов сознания, лежащих выше обычного разума, т.е. планов Сверхсознательного. И это приведёт Шри Ауробиндо на путь Великой Тайны. Я не буду говорить обо всём, что происходило со мной в течение этого времени, - скажу лишь то, что день за днём Он разворачивал передо мной свои чудеса. ... День за днём в течение двенадцати месяцев моего заключения давал Он мне это знание.
  

Космическое сознание

  
   Целые месяцы Шри Ауробиндо жил как будто в фантасмагорическом сне, в пустоте, и происходило это на единственном фоне - на фоне статической Реальности Трансцендентного. Однако довольно странно, что именно в этой Пустоте, как бы возникая из неё, вновь показался мир, который обрёл новое лицо. Очень часто именно так и происходит, - так было и в данном случае, - как будто каждый раз необходимо всё потерять для того, чтобы обрести всё снова, но на высшем уровне: Покорённый и побеждённый, успокоенный, освобождённый от самого себя разум принимает само Безмолвие как Высшее. Но затем ищущий открывает, что всё уже заключено для него в этом безмолвии или создаётся заново ... и тогда пустота начинает заполняться, из неё возникает или в неё стремительно низвергается вся многоликая Истина Божественного, динамическое Бесконечное со всеми своими аспектами, проявлениями и множественностью планов.
   Когда мы видим только статическое Бесконечное, перед нами лишь один облик Бога, который в таком видении пребывает вне этого мира (и, возможно, мир "без Бога" лучше, чем мир, в котором правит строгий Бог-судья), но когда Безмолвие смывает все наши претенциозно-торжественные представления, наполняя нас чистой белизной, мы обнаруживаем, что мир и Бог - снова вместе, во всех точках и на всех уровнях, как будто их никогда ничто не разделяло - кроме крайнего материализма или спиритуализма. Такое новое изменение сознания произошло во дворе алипорской тюрьмы во время одной из прогулок: Я смотрел на тюрьму, отделявшую меня от людей, и я уже не был заключён в её высоких стенах, нет - меня окружал Васудева (одно из имён Божественного). Я гулял под ветвями дерева, растущего против моей камеры, но это не было деревом, я знал, что это - Васудева, это - Шри Кришна - я видел, как он стоит, простирая свою тень надо мной. Я смотрел на запоры моей камеры, на решётку, которая служила дверьми, и вновь я видел Васудеву. Не кто иной, как Нарайяна, сторожил меня, стоял при мне на часах. Или, когда я ложился на грубые одеяла, служившие мне постелью, я чувствовал руки Шри Кришны, обнимавшие меня, руки моего Друга и Возлюбленного... Я смотрел на заключённых - воров, убийц, мошенников - и когда я смотрел на них, я видел Васудеву, я находил Нарайяну в этих затемнённых душах и неправильно используемых телах.
   Это ощущение уже никогда не покинет Шри Ауробиндо. Шесть месяцев длилось следствие, где фигурировали двести с лишним свидетелей и четыре тысячи улик; каждый день Шри Ауробиндо запирали в железную клетку, которая помещалась в зале суда, но он уже не видел вокруг себя ни враждебной толпы, ни судей: Когда начался процесс, во мне звучал всё тот же внутренний голос. Он говорил мне: "Когда тебя бросили в темницу, не отчаялось ли сердце твоё и не взывал ли ты ко мне: "Где твоя защита?" Взгляни теперь на судью, взгляни теперь на прокурора". Я посмотрел на судью - это был Васудева, это был Нарайяна, сидевший в суде. Я посмотрел на прокурора и увидел не прокурора - это был Шри Кришна, который сидел и улыбался. "Боишься ли ты теперь? - говорил он, - я - во всех людях и руковожу их делами и словами".
   Поистине, Бог не находится вне Своего мира. Он не "сотворил" мир, а стал этим миром, как говорят Упанишады: "Он стал знанием и неведением, Он стал истиной и ложью... Он стал всем, что существует" (Таиттирия Упанишада II.6). "Весь этот мир полон существ, которые суть его члены", - говорит Шветашватара Упанишада (IV.10). Для глаз, которые видят, всё есть Единое; в божественном переживании всё вокруг - это единая глыба Божественного.
   Мы можем подумать, что это - абсолютно мистическое видение вселенной, которое имеет мало общего с нашей повседневной реальностью; мы наталкиваемся на зло и безобразие на каждом шагу, весь мир подавлен страданиями и полон криков во тьме. Где же тогда Божественное во всём этом? Неужели Божественное - это варварство, всегда готовое открыть свои лагеря пыток; неужели этот всепроникающий эгоизм, эта мерзость, скрытая или явная - тоже Божественное? Бог незапятнан всеми этими преступлениями. Он, несомненно, совершенен, Он попросту не может быть частью этого - нети, нети. Бог настолько чист, что Он - не от мира сего, для него просто нет места в этой грязи, где мы задыхаемся!
   Мы должны взглянуть существованию в лицо, если наша цель - прийти к правильному решению, каким бы это решение ни было. А посмотреть в лицо существованию - значит посмотреть в лицо Богу, поскольку их невозможно разделить. ... Этот мир нашей битвы и труда - жестокий, опасный, разрушительный, пожирающий мир, в котором жизнь полна неопределённости [life exist precariously], а душа и тело человека движутся среди огромных опасностей, мир, в котором с каждым шагом вперёд, хотим мы того или нет, что-то ломается и разрушается, в котором каждое дыхание жизни является и дыханием смерти. Возложить ответственность за всё, что кажется нам дурным и ужасным, на плечи полувсемогущего Дьявола, списать её на счет Природы, создавая тем самым непримиримое противоречие между природой мира и природой Бога, как будто природа не зависима от Бога, или же свалить эту ответственность на человека и на его грехи, как будто ему принадлежал решающий голос в создании этого мира или он мог сотворить хоть что-нибудь против воли Бога - всё это удобные, но неуклюжие выдумки. ... Мы создаём Бога Любви и Милосердия, Бога добра, Бога справедливого, праведного и добродетельного в соответствии с нашими моральными понятиями о справедливости, добродетели и праведности, а всё остальное, говорим мы, это не Он или не Его, а было создано некой дьявольской Силой, которой он позволил по какой-то причине проявить свою злую волю, или неким тёмным Ахриманом, действующим в противовес нашему доброму Ормузду, или, наконец, всё это было следствием ошибки себялюбивого человека-грешника, который испортил то, что было создано Богом совершенным. ... Мы должны смело посмотреть реальности в лицо и увидеть, что именно Бог, и никто другой, сотворил этот мир в своём бытии и что Он создал его таким, каков он есть. Мы должны видеть, что Природа, пожирающая своих детей, Время, поглощающее жизни живых существ, Смерть всеобщая и неотвратимая и неистовость сил Рудры в человеке и Природе - это тоже высшее Божество в одной из своих космических ипостасей [figures]. Мы должны видеть, что Бог, щедрый творец, творец изобилия, Бог, участливый, сильный и милостивый охранитель, есть также Бог пожиратель и разрушитель. Муки на ложе страдания и зла, где нас пытают - это тоже его прикосновение так же, как и счастье, нежность и наслаждение. И лишь тогда, когда мы увидим всё с точки зрения абсолютного единства и почувствуем эту истину в глубинах нашего существа, сможем мы различить также и за этой маской спокойный, прекрасный лик всеблаженного Божества, а в этом прикосновении, которое испытывает наше несовершенство, почувствовать прикосновение друга и строителя духа в человеке. Диссонансы мира - это диссонансы Бога, и лишь принимая их и проходя сквозь них можем мы достичь более великих созвучий его высшей гармонии, вершин и трепетной безбрежности его трансцендентной Ананды, Ананды космической. ... Ибо истина - это основание подлинной духовности, а храбрость - её душа.
   И тогда заживляется рана, которая, казалось, вечно разделяла мир надвое между Сатаной и Небесами так, как если бы не существовало ничего другого - только Добро и Зло, и снова Добро и Зло, а посередине находились бы мы, подобные избалованному ребенку, которого наставляют на путь истинный. Всякая двойственность - это видение, основанное на Неведении. Ведь повсюду - лишь одно: неисчислимое Единое - а "диссонансы Бога" служат росту божества внутри нас. Но даже если и так, то по-прежнему сохраняется разрыв между этим, пусть божественным, несовершенством и высшим окончательным Совершенством. Не является ли это космическое Божественное усечённым Божественным? Не следует ли нам попытаться отыскать где-то в другом месте незапятнанное, трансцендентное и совершенное Божественное? Если между духовной жизнью и жизнью мира существует противоречие, то именно через эту пропасть ему [ищущему в интегральной йоге] предстоит возвести мост, именно это противоречие он должен превратить здесь в гармонию. Если миром движут плоть и дьявол, то тем более необходимо детям Бессмертия быть здесь - чтобы покорить мир для Бога и для Духа. Если жизнь - это безумие, тогда стольким миллионам душ нужен свет божественного разума; если жизнь - это грёзы, то все-таки внутри самих себя они реальны для многих грезящих, которых или нужно привести к более возвышенным грёзам, или пробудить; если же жизнь - это обман, то необходимо дать обманутым правду.
   Но мы всё-таки чувствуем неудовлетворенность. Мы можем принять, что Бог находится во всём этом зле, во всех страданиях, мы можем понять, что тёмный Враг, мучающий нас, есть на самом деле созидатель нашей силы, скрыто формирующий наше сознание, и вполне возможно, что мы - "воители Света" в этом сумрачном мире, подобно риши древности. Но тогда почему повсюду - прежде всего тьма? Зачем Тот, кого мы считаем вечно чистым и совершенным, стал этим миром, который, кажется, так далёк от божественного; для чего Ему нужны были Смерть, Ложь и Страдание? Если это только маска, то для чего она? Если это только иллюзия, то зачем нужна эта жестокая игра? И всё же то, что Господь не сотворил этот мир в соответствии с нашими представлениями о совершенстве - это благословение, потому что у нас есть столько всяких идей о том, что является совершенным, а что - нет, о том, каким должен быть Бог и особенно каким он быть не должен, что после того, как мы отбросили бы всё, что не соответствует этим представлениям, в нашем мире не осталось бы ничего, кроме или одного большого нуля, который уже никак не потерпел бы нечистоты нашего собственного существования, или одной большой казармы. Добродетель, - говорила Мать, - всегда стремилась что-нибудь подавить в этой жизни; если сложить вместе сразу добродетели всех стран мира, то едва ли от жизни что-либо останется. Ведь пока нам известен только один вид совершенства - тот, который, скорее, стремится исключить что-то, а не охватить всё в целом; а совершенство - это полнота. Ведь мы можем уловить лишь одно мгновение Вечности, а это мгновение не содержит всего того, что мы хотели бы видеть и иметь, и вот мы жалуемся, заявляя, что мир дурно устроен; когда же мы возвышаемся над мгновением и выходим в Полноту, всё меняется, и мы становимся причастными Совершенству в становлении. Этот мир не закончен, он находится в становлении, это постепенное покорение Божественного Божественным для Божественного на его пути к становлению бесконечно бОльшим [тем], чем нам должно стать [The endless more that we must be]. Наш мир находится в процессе эволюции, а эволюция имеет духовное значение:
   Неисчислимости земных путей, что рвутся к божеству.
   (Earth's million roads struggled towards deity.)
   Что мы знаем о великом земном путешествии? Оно кажется нам мучительным, жестоким, нечистым, но мы ведь только рождаемся! Мы уже вышли из Материи - грязные, жалкие, подавленные болью - встали, как бог из могилы, который уже ничего не помнит, не знает, где право, где лево, бредёт ощупью, на всё поминутно натыкаясь. Но кто знает, какое иное рождение, какая обновлённая память, какая сила, которую мы вновь обретаем, ожидают нас на нашем пути? Этот мир находится в становлении; мы ещё не знаем всей истории до конца.
   Ты на земле ищи Его...
   Ты есть Он, о Царь. Лишь ночи тьмой
   Душа твоя объята -
   Но то была твоя лишь воля. Так сбрось же сей покров и возврати
   Ту цельность ясную,
   С которой вы воистину одно.
   (Seek Him upon the earth...
   For thou art He, o King. Only the night
   Is on thy soul
   By thy own will. Remove it and recover
   The serene whole
   Thou art indeed...)
  

Центральное существо. Всеобщая личность

  
   "Ты есть Он" [Ты Он еси] - такова вечная истина: Тат твам аси - ты есть То. Такова Истина, которой учили древние Мистерии и которую забыли более поздние религии. Утеряв главную тайну, они впали в того или иного рода дуализм - источник заблуждения, и тогда мистерии, уже лишённые истинного света, сменили великую и в то же время простую Мистерию. "Я и Отец мой - одно", - говорил Иисус Христос (Иоанн, 10,30), "Я - это Он", - говорят мудрецы Индии: со'хам - ибо такова истина, которую открывают все люди свободного духа - с Востока они или с Запада, из прошлого или из настоящего. Это вечный Факт, который все мы должны открыть. И это "я", утверждающее своё тождество с Богом, не является принадлежностью какой-либо привилегированной личности. И действительно, разве может существовать во всём этом безбрежном неудержимом расцветании хотя бы одно жалкое обособленное "я"; неужели же единение с Богом - удел лишь мудрецов Упанишад, риши Вед или Христа? На самом деле это голоса всех людей, слитые в едином космическом сознании. Мы все - дети Божьи.
   Есть два пути к этому Открытию, или две ступени. Первая - это найти душу, психическое существо, которое вечно едино с Божественным, малый свет этого великого Света: "Дух, который находится здесь, в человеке, и Дух, который находится там, в Солнце - взгляни: это Единый Дух и нет никакого другого", - говорят Упанишады (Таиттирия Упанишада X); "кто думает 'я - это одно, а он - другое', тот не знает" (Брихадараньяка Упанишада I.4.10). Шесть или семь тысяч лет тому назад Веды назвали такое открытие Духа в человеке "рождением Сына": "Видна его красная сверкающая субстанция: великий бог высвобождается из мрака" (Риг Веда V.1.2); сильным мощным языком утверждали ведические риши вечное тождество Сына и Отца и божественную трансмутацию человека: "Освобождай отца твоего, знанием своим охраняй его - отца твоего, который становится твоим сыном и поддерживает тебя" (Риг Веда V.3.9).
   В тот момент, когда мы рождаемся, мы видим, что эта душа в нас является такой же и во всех человеческих существах. Она скрыта, не проявлена не только в существах, но и в предметах: "Это дитя вод, дитя лесов, дитя предметов неподвижных и предметов, которые движутся. Он присутствует даже в камне" (Риг Веда I.70.20). Всё едино, потому что всё - это Единое. Разве не говорил Христос: "Это - тело моё, это - кровь моя" о двух самых материальных, самых земных символах - хлебе и вине, - чтобы показать, что и Материя - это тело Единого, кровь Бога? Если бы его не было уже в камне, то как бы Он проник в человека, каким волшебным вмешательством? Мы представляем собою результат эволюции, а не продукт замысловатой последовательности произвольных чудес: Там (в нашей человеческой природе) заключено всё прошлое земли... сама природа человеческого существа и предполагает наличие материальной и витальной стадий, которые подготавливают появление разума в человеке, а также наличие определённого животного прошлого, которое формировало первый элемент его сложной человеческой структуры. И давайте не будем говорить, что это так из-за того, что материальная Природа в процессе эволюции сначала создала жизнь человека, его тело и животный разум, и лишь затем душа низошла в эту оболочку, таким образом созданную, ... так как это предполагает наличие пропасти между душой и телом, между душой и жизнью, между душой и разумом - пропасти, которой не существует; нет тела без души, нет тела, которое само бы не являлось формой души; сама Материя - это субстанция и сила духа - и не могла бы существовать, если бы была чем-нибудь иным, ибо не существует ничего, что не является субстанцией и силой Вечного. ...Глухое, слепое и грубое (а не только утончённое, ментально сознательное человеческое или животное существование - тоже То. Всё это бесконечное становление - это рождение Духа в форме.
   С открытием дверей психического разворачивается первая стадия космического сознания. Но растущее психическое, сознание-силу, которое становится всё более и более живым, плотным и сильным, уже не устраивает эта ограниченная индивидуальная форма. Чувствуя своё единство с Тем, оно стремится стать таким же безбрежным, как То, таким же всеобщим и вновь обрести присущую ему врождённую Полноту. Быть и быть во всей полноте [to be and to be fully] - это цель Природы, которую она стремится реализовать в нас ... а быть во всей полноте - значит быть всем, что существует. Мы ощущаем необходимость в полноте бытия потому, что мы и есть эта Полнота. Идеал, который притягивает нас, цель, которая определяет наше движение, находятся на самом деле не впереди - они не влекут нас к себе, а толкают нас; цель находится позади нас, а также - и впереди нас, и внутри нас. Эволюция - это вечное распускание цветка, который всегда был цветком. Не будь этого семени внутри, ничто бы не тронулось с места, потому что ничто не испытывало бы потребности ни в чём. Такова Потребность мира. Это наше центральное существо. Это наш брат света, который иногда появляется в те минуты, когда всё кажется потерянным, это пронизанная солнечным светом память, которая неустанно тормошит, будоражит нас и не оставит нас в покое до тех пор, пока мы не раскроем, не обретём вновь наше Солнце. Это - наш космический центр так же, как психическое - это наш центр индивидуальный. Но центральное существо пребывает не в какой-то конкретной точке, оно - во всех точках сразу; непостижимым образом находится оно в сердце каждой вещи и в то же время охватывает всё. Верховно пребывает оно внутри так же, как и наверху, внизу и везде - это исполинская точка [giant point]. Когда мы находим её, то с нею находим всё, ибо всё содержится в ней. Взрослая душа вновь находит свой источник. Сын вновь становится Отцом, или, вернее, Отец, который стал Сыном, вновь становится Самим Собой. Раздвигаются и раскалываются, рушатся стены, которые держали в заточении наше сознательное существо; теряется всякое ощущение индивидуальности и личности, ощущение Пространства и Времени, собственной деятельности и, наконец, вообще всякого закона Природы; нет больше эго, личности определённой или определимой - только сознание, только существование, только мир и блаженство; становишься бессмертием, становишься вечностью, становишься бесконечностью. Всё, что остаётся от индивидуальной души, - это гимн мира, свободы и блаженства, вибрирующий где-то в вечности.
   Мы считали себя жалкими, отделёнными друг от друга - один человек плюс другой среди отдельных предметов. Такое разделение было необходимо нам для того, чтобы вырасти под своей скорлупой - в противном случае мы остались бы недифференцированной [неразличимой] частью вселенской плазмы, членами стаи, не обладающими собственной жизнью. Благодаря этому разделению мы стали сознательными. Но до сих пор мы сознательны не полностью - и мы страдаем от своей отделённости - отделённости от других, отделённости от самих себя, отделённости от предметов, от явлений - от всего, потому что мы находимся вне той точки, где всё встречается.
   Единственный способ исправить это - вновь обрести сознание; и это очень просто. Есть только один источник [origine]. Этот источник есть совершенство Истины, поскольку это - единственное, что по-настоящему существует. Проявляя себя вовне, разбрасывая себя и рассеивая, оно создало то, что мы видим, оно создало множество прекрасных и блистательных, хотя и крохотных умов, ищущих то, чего они пока не нашли; но они могут найти это, потому что то, что они ищут - внутри них. Средство исцеления находится в сердце [centre] болезни (говорила Мать в одной из бесед с детьми Ашрама).
   Когда мы достаточно натерпелись после бесчисленных жизней этой длинной эволюции, когда мы доросли до того, чтобы понять и признать, что всё приходит к нам извне - из Жизни более великой, чем наша жизнь, из Разума и Материи более обширных, чем наши, - из всеобщих, - тогда приходит время сознательно стать тем, кем мы, не сознавая того, были всегда - всеобщей Личностью: Зачем тебе ограничивать себя? Чувствуй, что ты находишься и в мече, который поражает тебя, и в руках, которые тебя обнимают, в сверкании солнца и в танце земли ... во всём, что прошло, во всём, что происходит сейчас, и во всём, что прокладывает себе дорогу к становлению. Ибо ты - бесконечен, и вся эта радость доступна тебе.
  

Познание через отождествление

  
   Возможно, мы думаем, что космическое сознание - это своего рода поэтическая и мистическая сверхфантазия, нечто абсолютно субъективное, не имеющее никакого практического значения. Но для начала нам следует уточнить, что мы понимаем под словами "объективное" и "субъективное", потому что если мы настаиваем на том, чтобы использовать так называемое "объективное" в качестве единственного критерия истины, то, вероятно, весь этот мир может полностью ускользнуть от нас - и это доказывают наше искусство, живопись и даже наша наука на протяжении последних пятидесяти лет, когда в искусстве и науке от мира остаются лишь жалкие крохи того, что можно считать незыблемым и бесспорным. Конечно, в существовании бифштекса легко убедиться, и, следовательно, бифштекс более объективен, чем радость в последних квартетах Бетховена; но это же обедняет мир, а вовсе не раскрывает его сокровищ. На самом деле это ложное противопоставление. Субъективность - это подготовительная и в то же время более высокая стадия объективности. Если бы каждый субъективно вкусил космического сознания или просто радости в квартетах Бетховена, то, может быть, объективно у нас во вселенной было бы меньше варварства.
   Шри Ауробиндо был не тем человеком, который мог бы удовлетвориться космическими мечтаниями. В подлинности переживания и его практическом соотношении с действительностью можно немедленно убедиться на очень простом факте - на появлении нового способа познания, познания через отождествление: мы познаём некую вещь постольку, поскольку мы сами уже и есть эта вещь. Сознание может переместиться в любую точку всеобщей реальности, оно может сфокусироваться на любом существе или событии и познать их в тот же момент - познать так же близко, как биение собственного сердца, ибо всё теперь происходит внутри, ничего уже нет вовне, ничто уже не разделено. Уже Упанишады говорили об этом: "Когда познано То, познано всё" (Шандилья Упанишада, II.2). Первые признаки этого нового сознания вполне ощутимы: Человек начинает ощущать других как часть самого себя или как различные повторения себя - того же самого "я", видоизмененного Природой в других телах. Или, по крайней мере, как живущим в более широком всеобщем "я", которое теперь становится его собственной великой реальностью. Фактически все вещи начинают менять свою природу и внешний вид; восприятие мира таким человеком радикально отличается от восприятия тех, что замкнут в своём личном "я". Он начинает познавать вещи на основе иного опыта - более непосредственного, не зависящего от внешнего ума и чувств. И хотя возможность ошибки не устраняется - этого не может произойти до тех пор, пока ум любого рода остаётся орудием передачи знания, - просто существует новый, широкий и глубокий способ переживания, видения, познания, соприкосновения с вещами; и границы познания могут быть раздвинуты почти до беспредельности.
   Этот новый способ познания в действительности не отличается от нашего. В самом деле: любое переживание, любое знание какого бы то ни было порядка - от чисто физического уровня до метафизических высот - неявно есть познание через отождествление: мы знаем что-то постольку, поскольку мы сами уже и есть то, что мы познаём. Истинное знание достигается не размышлением, - говорил Шри Ауробиндо. - Оно есть то, чем вы являетесь; оно есть то, чем вы становитесь. Не будь этой скрытой тождественности, этого тотального единства, лежащего в основе всего сущего, мы были бы не способны обладать хоть каким-нибудь знанием о мире и о существах. Рамакришна, кричащий от боли и истекающий кровью при виде ран буйвола, которого хлестали бичом у него на глазах, медиум, который определяет местоположение спрятанного предмета, йогин, излечивающий болезнь ученика, который удалён на сотни миль от учителя, или Шри Ауробиндо, не позволяющий циклону проникнуть в его комнату, - это лишь несколько поразительных иллюстраций естественного явления, ибо естественным является не разделение, не различия, а неделимое единство всех вещей. Если бы существа и предметы отличались от нас, были бы действительно отделены от нас, если бы мы в сущности своей не являлись и циклоном, и буйволом, и спрятанным предметом или больным учеником, то мы не только не смогли бы воздействовать на них, чувствовать их или познавать, но они просто были бы невидимы и не существовали для нас. Только подобное может знать и ощущать подобное, только подобное может воздействовать на подобное. Мы можем познать лишь то, чем мы являемся: Разум нельзя научить ничему, что уже не было заключено в качестве потенциального знания в разворачивающейся душе творения. Таким образом, и всё совершенство, на которое способен внешний человек, - это только реализация вечного совершенства Духа внутри него. Мы познаём Божественное и становимся Божественным потому, что уже являемся им по своей скрытой природе. Всякое обучение - это раскрытие [revealing - откровение], всякое становление - это развертывание. Обретение себя - это тайна; самопознание и растущее сознание - это средство и процесс.
   В течение тысячелетий нашей эволюции мы отделились от мира и от других существ. Мы сформировали эго, создали из горсти атомов великого Тела жёсткую форму и провозгласили "я-мы" против всех остальных, также окостеневших под коркой эго. Будучи отделёнными, мы уже не могли видеть ничего, что первоначально было нашим "я" в великом Материнском Единстве. Поэтому мы изобрели глаза, руки, органы чувств, ум - чтобы общаться с тем, что мы исключили из нашего великого Тела, а теперь мы думаем, что без этих глаз, пальцев или головы мы неспособны познавать. Но это лишь наша иллюзия, которая возникла в результате отделения. Наше привычное косвенное познавание [connaissance] покрывает и скрывает от нас познавание [reconnaissance] непосредственное, без которого наши глаза, пальцы, голова и даже микроскопы не могли бы воспринимать, понимать или действовать. Наши глаза - это не орган видения, а орган разделения [в оригинале непереводимая игра слов: vision - видение, division - разделение. прим. Пер.]; когда в нас открывается Глаз Истины, то во всех этих линзах и других "костылях" уже нет никакой надобности. Наше эволюционное путешествие - это медленное отвоёвывание того, что мы изгнали, восстановление [prise] Памяти. Наш прогресс измеряется не количеством наших изобретений, которые являются лишь искусственными средствами возвращения того, что мы удалили, но той частью воссоединенного мира, которую мы можем считать самими собой.
   И в этом радость - Ананда - потому что быть всем, что существует - значит обладать радостью всего, что существует.
  
   Блаженство мириад мириад, которые суть одно.
   (The bliss of a myriad myriads who are one.)
  
   "Откуда придёт к нему печаль, как будет он обманут - тот, кто повсюду видит Единство?" (Иша Упанишада 7).
  

ГЛАВА 12

СВЕРХСОЗНАТЕЛЬНОЕ

Загадка

   Итак, тройное изменение сознания отмечает наше земное путешествие: открытие психического существа, или имманентного Духа, открытие Нирваны, или трансцендентного Духа, и открытие центрального существа, или космического Духа. Вероятно, истинное значение троицы Отец-Сын-Святой-Дух в христианской традиции отвечает этим аспектам сознания. Однако наша цель состоит не в том, чтобы сравнивать один опыт с другим, а в том, чтобы самим удостовериться в них, выявить их для себя: Философии и религии спорят о приоритете того или иного аспекта Бога, и различные Йогины, Риши и Святые отдают предпочтение той или иной философии или религии. Наша задача - не обсуждать их, но реализовать и стать ими всеми, не следовать какому-то одному аспекту, исключая все остальные, но объявить Бога во всех его аспектах, а также и за их пределами - в этом смысл интегральной йоги. И всё же мы можем сомневаться: не существует ли чего-нибудь за пределами этого тройного открытия - потому что, какими бы великими ни казались нам его составные части в момент их переживания, ни одно из них не даёт нам того интегрального завершения, к которому мы стремимся - не даёт, если мы считаем, что в этом свершении должны участвовать как земля, так и индивидуум. Открытие психического существа, например, - великое постижение: мы начинаем осознавать свою божественность; но это открытие ограничено рамками индивидуума, оно не выходит за пределы стен личности, которые держат нас в заточении. Открытие центрального существа - это реализация огромной широты и охвата - мир становится нашим собственным существом - но при этом мы теряем чувство индивидуальности, потому что это уже не месье Дюпон сидит в центре космического сознания, наслаждаясь видом, - месье Дюпона больше нет. Открытие Трансцендентного - величайшая реализация, но здесь мы теряем и индивидуальность, и мир - не остаётся ничего, кроме Того, что вечно находится вне человеческой игры. Теоретически мы можем говорить, что Отец, Сын и Святой Дух едины, - на словах мы можем говорить всё что угодно, - но на практике, когда мы реализуем эти изменения сознания на опыте, они оказываются отрезанными друг от друга широкой пропастью. До тех пор, пока мы не найдём практический путь преодоления этого тройного разрыва между пантеистом, индивидуалистом и монистом, невозможно никакое завершение ни для индивидуума, ни для мира. Недостаточно найти наш индивидуальный центр и пренебречь полнотой мира или обрести полноту мира и потерять индивидуальность, или тем более обрести высший Покой, когда растворяются и мир, и индивидуальность - "Я не хочу быть сахаром, - восклицал великий Рамакришна, - я хочу есть сахар!" В этом хаотичном и измученном мире, где мы должны действовать, встречать явления и факты лицом к лицу, проходить через некое становление, нам прежде всего необходимо быть. Без этого "быть" наше становление рассеется в хаосе, господствующем в мире. Без становления, однако, наше бытие растворится в блаженном Нуле. А в отсутствие нашей индивидуальности какое значение имеют для нас, что нам все эти чудесные реализации, если нас уже нет? Таково противоречие, которое мы должны разрешить - не в философских терминах, а в терминах жизни и силы действия. Представляется, что такого объединяющего пути до сих пор либо не существовало, либо же он был неизвестен. Поэтому все религии и духовные учения поместили трансцендентного Отца на вершину иерархии, вне всего этого злосчастного хаоса, и побуждают нас искать полноту, к которой мы стремимся, вне этого мира. Однако интуиция говорит нам, что если мы, существа, наделённые телом, стремимся к полноте, то она должна быть достижима. Полнота должна быть достижима в теле; в противном случае мы не стремились бы к ней. Того, что мы называем фантазией, не существует - это реальные события, время которых ещё не пришло, истины, ожидающие своего часа. Жюль Верн является тому своего рода подтверждением. Нет ли ещё чего-нибудь, что нужно открыть, четвёртого измерения сознания, которое изменит всё?
   В железной клетке посреди зала суда Шри Ауробиндо достиг конца пути. Одно за другим постиг он Имманентное, Трансцендентное и Всеобщее Космическое - [l'Universel] - ведь в клетке не оставалось ничего, кроме тела: в своём сознании он мог быть повсюду по своей воле. Но при всём этом вспоминал ли он о молодом человеке по имени Ауробиндо, в котором, начиная ещё с Кембриджа, а затем и в течение всех последующих лет происходила непрерывная аккумуляция сознания, который постиг это Бесконечное Сознание? В то же время он видел, что тело его остаётся таким же, как и тела миллионов других: подчиняется тем же законам Природы, испытывает голод и жажду, временами болеет, как и все другие тела, и медленно, но верно, приближается к своему разложению. Сознание - беспредельно, сияюще, бессмертно, но внизу всё остается по-прежнему. И поскольку он видел вещи такими, какие они есть, поскольку его не могли уже ввести в заблуждение все эти маски, навязанные законами морали и приличия, то он также, наверное, видел в подсознательном, под бесконечным Сознанием, прежний животный оскал; под сияющим ореолом всё ту же нетронутую грязь и запущение физического - внизу всё идёт, как обычно, ничего не меняется. Наверное, он также видел по другую сторону клетки все свои другие "я", которые продолжали судить и ненавидеть - продолжали страдать. Кто спасён? Ничто не спасено, пока не спасено всё! И что сделало это бесконечное Сознание для всех этих людей? Оно видит, оно знает, но что оно может сделать? Разве он не покинул Бароду для того, чтобы действовать, делать что-то конкретное? Он видел всё в своём беспредельном сознании, переживал безграничную радость наверху, ощущал, как чистая [nude] радость смеётся на вершинах Абсолюта, но что могла сделать эта радость, если внизу всё было совсем не так, как наверху? Внизу всё идёт по-прежнему - страдания, смерть. Он даже не слушал судей и не отвечал на вопросы, от которых зависела его жизнь; он слышал лишь Голос, который повторял: Я веду тебя - не бойся. Займись своей Работой, ради которой Я привёл тебя в тюрьму. И Шри Ауробиндо по-прежнему сидел в своей клетке, закрыв глаза, глядя внутрь. Нет ли наверху такой полноты, которая могла бы стать полнотой и внизу? Неужели путь завершится этим золотым бессилием? Каков смысл всего этого путешествия?
   В силу каких-то непонятных причин душа нисходит в эту Материю или, вернее, становится этой Материей. В течение многих веков она развивается, растёт и обретает индивидуальность посредством своих чувств, своего разума, своего опыта. Всё в большей и большей степени припоминает она свою утраченную или скрытую под поверхностью божественность, своё сознание, погружённое в собственную силу. В конце концов она узнаёт себя и возвращается к своему Источнику - или трансцендентному и нирваническому, или же космическому - в зависимости от того, каковы её удел и предрасположенность. Таким образом, вся эта история - всего лишь длительный и трудный переход от Божественному к Божественному через тёмное чистилище Материи? Но для чего это чистилище, зачем эта Материя? Для чего мы когда-то погрузились в неё, неужели же лишь для того, чтобы снова выйти из неё? Иные говорят, что космическое или нирваническое блаженство в конечном итоге стоит всех трудностей на пути к нему. Может быть, но в то же время Земля страдает. Мы можем пребывать в сиянии высшего блаженства, но здесь, внизу, разрастаются и процветают мучения, болезни и смерть, а наше космическое сознание и тем более Нирвана ни на йоту не меняют хода земной эволюции. Иные скажут, что каждый должен делать то же самое, пробуждаться и выходить из состояния заблуждения - хорошо, но для чего тогда была нужна эта Земля, если ей нужно просто пробуждаться и выходить из состояния заблуждения Земли?
   Мы говорим о "грехопадении", об Адаме и Еве, о каком-то нелепом первородном грехе, который разрушил то, что Бог создал совершенным вначале. Но ведь всё есть Бог! Змей-искуситель, если он существовал - это был Бог; Сатана, его Великолепие и его Дела - это тоже Бог. Нет ничего, кроме Него! Тогда неужели Он был настолько глуп, чтобы пасть не ведая того; настолько беспомощен, чтобы страдать не желая того; или столь жесток, чтобы играть в заблуждение только ради забавы - чтобы насладиться тем, как он выйдет из него? И тогда неужели же Земля - это только ошибка? Ведь если эта Земля не обладает смыслом для самой Земли, если страдания мира не несут в себе смысла для мира, если это только наше временное местонахождение, где мы должны очиститься и искупить какую-то нелепую ошибку, то тогда никто и ничто - ни высшее блаженство, ни экстаз в конце пути - никогда не смогут оправдать этот бесполезный промежуточный эпизод. Богу не нужно было входить в Материю только для того, чтобы выйти из неё; Богу не нужны были ни Смерть, ни Страдание, ни Невежество, если это Страдание, эта Смерть и это Невежество не несут в себе свой собственный смысл, если эта земля и это тело - не просто орудия очищения или средства чтобы уйти, но в конечном итоге - место некой Тайны, которая всё преобразует.
  
   Не стремлюсь я к твоему вечному Дню,
   Как и не остерегался Ночи твоей вечной...
   Быть рабом твоим на земле, царь, - это больше,
   Чем всё великолепие свобод на небесах...
   Для меня твои небеса слишком далеки от страдающих людей.
   Несовершенна радость, не разделённая всеми.
   (I climb not to thy everlasting Day,
   Even as I have shunned thy eternal Night...
   Thy servitudes on earth are greater, king,
   Than all the glorius liberties of heaven...
   Too far thy heavens for me from suffering men.
   Imperfect is the joy not shared by all.)
  
   Далее, если мы пристальнее взглянем на эту загадку, на центр, вокруг которого разворачивается вся мистерия, - на душу - то будем вынуждены признать, что её, душу, не нужно "спасать", как принято говорить. Она вечно свободна, чиста, пребывая навеки спасённой в своём сиянии. Когда мы входим в душу с широко раскрытыми глазами, мы видим, что она - божественна, полна необыкновенного света и не затронута всей той грязью, набросанной поверх неё. Но зато нужно спасать землю, потому что она находится под гнётом; нужно спасать жизнь, потому что она умирает. Где то семя, которое принесёт Освобождение? Где та Сила, которая спасёт? В чём состоит подлинное спасение мира? Последователи духовных учений правы, желая, чтобы мы вкусили высшей летучести души, но правы и материалисты, которые взбивают Материю, стремясь вырвать из этой уплотнённости чудеса. Но ни те, ни другие не обладают Тайной. Чудеса первых не имеют тела, а у чудес вторых нет души.
   Тело, да, именно тело, которое поначалу казалось лишь тёмным и косным орудием освобождения Духа, является, как это ни парадоксально, местом непознанной полноты и цельности Духа: То, что кажется Орудиями [Instrumentals], является ключом к Тайне [a secret], без которого даже сами Основы [Fundamentals] не смогли бы раскрыть всей своей мистерии [mystery]. "Займись своей Работой", - сказал Голос. Работа эта состояла совсем не в том, чтобы наслаждаться космическим блаженством, а в том, чтобы найти здесь, в этом теле и для всей земли, новый путь, который объединит в единой форме сознания свободу Трансцендентного, живую беспредельность космического и радость индивидуальной души на совершенной земле и в более истинной жизни. Ибо подлинное изменение сознания, - говорит Мать, - это то, которое изменит физические условия мира и создаст из него новое творение.
  

Условия открытия

   Если мы хотим "изменить физические условия мира", т.е. так называемые "законы природы", которым подчинена наша жизнь и весь мир, и если мы хотим провести это изменение в жизнь с помощью силы сознания, то нам нужно соблюсти два условия. Во-первых, мы должны работать в нашем индивидуальном теле, не стремясь никуда из него уйти, потому что это тело является как раз тем местом, где сознание стыкуется с Материей; и, во-вторых, мы должны приложить усилия для того, чтобы открыть тот принцип сознания, который будет способен трансформировать Материю силой своей энергии. До сих пор ни одна из форм, ни один из планов сознания, известных человечеству, не обладали силой, способной выполнить это изменение - ни ментальное сознание, ни витальное, ни сознание физическое. И это очевидно. В самом деле, некоторым индивидуумам с помощью тренировки и дисциплины удавалось наперекор законам природы преодолевать силу тяжести, холод, голод, болезни и т.д. Но, во-первых, это индивидуальные изменения, которые невозможно передать другим, а, во-вторых, они на самом деле не изменяют Материю: законы, управляющие телом, остаются по сути своей теми же самыми; некоторые особые эффекты, кажущиеся сверхъестественными по своему внешнему проявлению, лишь накладываются на природу в течение более или менее продолжительного времени. Мы можем здесь привести пример одного йогина-революционера, сотрудника Шри Ауробиндо, которого однажды укусила бешеная собака. Используя силу своего сознания, он немедленно создал препятствие действию вируса и продолжал жить не думая об этом (заметим в скобках, что если бы этот йогин находился в совершенном состоянии сознания, то его не смогла бы укусить никакая собака). Но однажды, во время особо бурного политического митинга, он вышел из себя и с гневом обрушился на одного из выступавших. Через несколько часов он скончался в страшных муках бешенства [водобоязни]. Сила его заключалась только в контроле с помощью сознания. Как только сознание его споткнулось, всё пошло по-прежнему, потому что законы тела не были изменены, их заставили лишь на время замолчать. Поэтому то изменение, которое имеют в виду Шри Ауробиндо и Мать, предполагает не достижение более или менее длительных "сверхъестественных" сил и умение сдерживать с их помощью воздействие природных условий и естественных сил, но изменение самой природы человека и условий его физического существования; т.е. не контроль, а настоящая трансформация. Кроме того, если мы хотим, чтобы эта реализация охватила всю землю, то этот новый принцип существования, который Шри Ауробиндо называет супраментальным, должен быть утверждён во всех нас полностью и окончательно - сначала в нескольких индивидуумах, а затем путём распространения, радиации во всех, кто готов принять его. Именно таким образом стали естественными и окончательно утвердились на земле принцип разума и принцип жизни. Иными словами, принцип этот предполагает создание на земле божественного сверхчеловечества, которое уже не будет подчиняться законам невежества, страдания и разложения.
   Предприятие это может показаться нам грандиозным и несбыточным, но только потому, что видение наше ограничено рамками нескольких десятилетий. На самом деле это находилось бы в полном соответствии с эволюционным процессом. Если мы признаем, что вся земная эволюция - это эволюция Духа в формах, а все человеческие перерождения - это рост души и Духа в человеке, то у нас наверняка возникнут сомнения: всегда ли Дух будет удовлетворён ограниченностью человека; более того, возникает такой вопрос: какой смысл Ему, этому Духу, возвращаться в конце путешествия к Своим сверхземным Великолепию и Радости, которые у Него не было никакой необходимости покидать - ведь, в конце концов, Свет существует там вечно, он уже там и всегда там, неизменный. Такое достижение вряд ли будет победой для Бога! Материя - вот где должны быть возведены небеса. Может быть, Он хочет испытать те же Великолепие и Радость в условиях, которые кажутся противоположными Его условиям, - в жизни, осаждаемой смертью, невежеством и тьмой, в многоликом разнообразии мира, а не пустом и чистом единстве? В таком случае и жизнь, и Материя обрели бы смысл - это было бы уже не чистилище, не бессодержательный переход в потустороннее, а лаборатория, в которой шаг за шагом, создав сначала материю, растения и животных, а затем создавая всё более и более сознательные человеческие существа, Дух творит сверхчеловека, бога: Душа не завершила всего, что ей предназначено, развившись до уровня человека; она должна ещё развить в этой человеческой природе его высшие возможности. Понятно, что душа, обитающая в каннибале, в нетронутом примитиве, в апаше [хулигане, бандите] Парижа или в американском гангстере, ещё не исчерпала необходимости рождения в человеческом облике, не проявила все свои возможности, всего, что есть в человеческой природе и не выработала полностью ощущения Сат-Чит-Ананды во всемирном [universal] Человеке; то же самое можно сказать о душе, обитающей в энергичном европейце, занятом современным производством с его динамикой и охваченном витальными наслаждениями, или в азиатском крестьянине, огрубевшем в невежестве и рутине домашней и хозяйственной жизни. Есть даже основания усомниться, венчают ли вершину духа в человеке Платон или Шанкара, то есть являются ли они завершением его расцвета. Наша склонность считать их пределом развития объясняется тем, что они и им подобные кажутся нам высочайшей точкой, которой может достичь разум человека, но, может быть, это лишь заблуждение, источник которого - наши нынешние способности. ... У души было предчеловеческое прошлое, она имеет сверхчеловеческое будущее.
   Шри Ауробиндо - не теоретик, а практик эволюции. Всё, что он говорил или писал об эволюции, пришло к нему как реальный опыт. Мы пустились в эти рассуждения лишь для того, чтобы пролить свет на его поиски и продвижения, происходившие в алипорской тюрьме. Он оказался лицом к лицу с фактом, что космическая блаженная беспредельность - это не то место, где может быть проделана какая-нибудь работа, что нужно покорно вернуться вниз, в тело, и искать там. Но мы можем поставить такой вопрос: если "трансформация" должна свершаться силой сознания, а не посредством каких-то внешних механизмов, то какое же сознание может быть выше космического? Разве не является оно вершиной лестницы и, следовательно, высшим пределом силы? Этот вопрос очень важен, если мы хотим понять, что собой представляет практический процесс открытия, и в конце концов реализовать его. В качестве ответа приведём два соображения. Во-первых, недостаточно достичь высших сил; должен быть некто, кто воплощает их, - в противном случае мы уподобляемся охотнику, который находит необыкновенные сокровища с помощью своего бинокля. Где этот "некто" в космическом сознании? Там никого нет... ещё лучше это можно пояснить с помощью более современной аналогии: мы можем посылать ракеты на Солнце, достигая таким образом "вершины мира", но не "вершины" человека, потому что этот процесс его никак не касается: просто ракета улетает, выходит из земной атмосферы, вот и всё. Точно так же йогин, концентрируясь на одной точке своего существа, собирает всю свою энергию в единое целое, пробивает свою внешнюю оболочку и покидает её, как ракета, выходя в другое космическое или нирваническое измерение.
   Он вознёсся, сгорая, как огненный столп.
   (He mounted burning like a cone of fire.)
   "Savitri".
   Но кто реализовал космическое сознание? Не йогин - йогин продолжает пить, есть, спать, иногда болеть и умирать, как и все люди-животные. Это не он, а крошечная точка его существа имеет переживание космического сознания - та самая точка, на которой он так усердно концентрировался для того, чтобы выйти из своей оболочки. Всё остальное его существо, человеческая и земная природа, которой он пренебрёг, которую он подавлял или умерщвлял, чтобы сконцентрироваться на этой единой точке ухода, не входит в космическое сознание, не участвует в нём - разве только посредством косвенного взаимодействия. Поэтому Шри Ауробиндо устанавливал следующий первый и очень важный принцип: недостаточно линейной реализации в одной точке, ибо необходима глобальная реализация во всех точках, реализация, охватывающая всё существо индивидуума. Если вы хотите изменить свою природу и своё существо и участвовать в создании нового мира, - говорит Мать, - то такого вот стремления, такого однонаправленного и линейного усилия уже недостаточно; вы должны охватить всё и вместить всё в своём сознании. Отсюда - интегральная йога, или "полная йога", - пурна-йога. Мы пытались избавиться от индивидуальности для того, чтобы выпорхнуть в духовные и космические просторы, освободившись, наконец, от этого ужасного бремени, но без неё мы ничего не сможем сделать для земли, мы не сможем привнести вниз сокровища свыше: Есть нечто большее, чем простое саморазрушение иллюзорной оболочки индивидуальности в Бесконечном. И Шри Ауробиндо приходит к выводу, очень для нас важному: Подавление индивидуального вполне может стать подавлением бога в человеке.
   Второе соображение заслуживает ещё большего внимания. Вернёмся к аналогии с ракетой: она может преодолеть земную атмосферу в любой точке; причём она может достичь цели - например, Солнца - независимо от того, запустят ли её с экватора, или, скажем, из Нью-Йорка. Нет никакой необходимости взбираться на Эверест для того, чтобы установить там стартовую площадку! Точно так же йогин может добиться реализации космического сознания в любой части или на любом плане своего существа - в уме, в сердце или даже в теле - ибо космический Дух - везде, в любой точке вселенной. Переживание может начаться где угодно, на любом уровне - посредством концентрации на камне или воробье, на идее или на молитве, на каком-то ощущении или на том, что люди презрительно называют идолом. Космическое сознание - это не высшая точка человеческого сознания; чтобы достичь его, мы не поднимаемся над индивидуальным, а выходим из него. Вряд ли нужно совершать восхождение в сознании или стать Плотином для того, чтобы достичь вселенского Духа. Наоборот: чем ниже ментальное развитие человека, тем доступнее для него такое переживание; у пастуха под звёздным небом или у рыбака из Галилеи для этого больше шансов, чем у всех философов мира вместе взятых. Но тогда какой же смысл в развитии человеческого сознания, если народный мистицизм оказывается более эффективным? Нам приходится признать, что или мы находимся на ложном пути, или же эти мистические уходы не исчерпывают собою всего смысла эволюции. Если же мы допустим, что эволюционный путь, которым нужно следовать, - это путь гигантов, которые являли собою вершины развития земного сознания - Леонардо да Винчи, Бетховена, Александра Великого, Данте, - то мы тут же должны будем признать, что ни один из этих великих людей не был способен преобразовать жизнь. Таким образом, вершины развития ума или сердца, как и вершины космического сознания, не дают нам ключа к разгадке и силе, которая сможет изменить мир: необходим иной принцип сознания. Но этот новый принцип сознания должен быть неразрывно связан со всеми остальными принципами, потому что если эта связь разрывается или теряется индивидуальное, то мы снова впадаем в космическую или мистическую дисперсию, теряя нашу связь с землёй. Осознание Единства и Трансцендентного - это, несомненно, необходимая основа любой реализации (создавать что-либо без этого - это всё равно, что строить дом без фундамента), но основа эта должна быть достижима с сохранением эволюционной непрерывности - это должна быть эволюция, а не революция. Короче говоря, нам нужно выйти не выходя. Нам нужна не ракета, которая устремляется к Солнцу и разбивается там, а ракета, которая сможет загарпунить Солнце высшего сознания и привнести его во все точки земного сознания: Конечное знание - это то, которое постигает и принимает Бога во вселенной так же, как и за пределами вселенной, а интегральная йога - это та, которая, обретя Трансцендентное, может вернуться во вселенную, не теряя обретённого и сохраняя способность свободно нисходить и восходить по великой лестнице существования. Это двойное движение восхождения и нисхождения представляет собою главный принцип, лежащий в основе супраментального открытия. Но на пути к нему Шри Ауробиндо предстояло коснуться некой, ещё неизвестной пружины, что привело затем к коренным изменениям.
  

Восхождение сознания

  
   Недостаточно описать открытие Шри Ауробиндо, мы должны также узнать, каким образом мы можем сделать его доступным для себя. Но вряд ли можно начертить диаграмму и сказать: "Вот - путь", потому что духовное развитие всегда приспосабливается к природе каждого индивидуума, - и это правильно, ведь мы изучаем себя, а не иностранный язык; а двух одинаковых натур не бывает: Идеал, который я ставлю перед нашей йогой, не налагает никаких пут ни на духовную жизнь, ни на устремления. Духовную жизнь невозможно сформулировать в виде каких-то жёстких определений или связать фиксированными ментальными правилами; она представляет собою широкое поле эволюции, беспредельное царство, которое потенциально шире, чем все царства, находящиеся ниже, царство с сотней областей, с тысячью типов, стадий, форм, путей, разнообразных идеалов, степеней духовного прогресса. Поэтому мы можем предложить лишь несколько указаний в надежде на то, что каждый сам сделает своё собственное особое открытие, которое осветит его путь. Всегда нужно помнить, что подлинный механизм йоги состоит в том, чтобы поймать нить своего сознания, - "сияющую нить", о которой говорили риши (Риг Веда. X.53), - держаться за неё и идти так до самого конца.
   Поскольку ни космическое сознание, ни Нирвана не дают нам того эволюционного ключа, который мы ищем, давайте возобновим наши поиски вместе с Шри Ауробиндо там, где они были оставлены, - т.е. в Бароде, - перед тем, как он обрёл два великих переживания. Первый шаг - это восхождение к Сверхсознательному. Как мы уже говорили, когда в уме ищущего устанавливается безмолвие, когда он успокаивает своё витальное и освобождается из погружения в физическое, сознание выпутывается из бесчисленных видов деятельности, в которых оно незаметно перемешивалось и дробилось, и обретает независимое существование. Оно становится подобным независимому существу внутри нас, некой компактной Силе, интенсивность которой постоянно растёт. И по мере роста его всё меньше и меньше удовлетворяет ограниченное существование в теле. Мы обнаруживаем, что оно излучает себя вовне - сначала во время сна, затем в наших медитациях, а потом и тогда, когда глаза наши широко открыты. Но это движение вовне не является, так сказать, исключительно "горизонтальным" - в направлении всеобщего Разума, всеобщего Витального и всеобщего Физического; сознание стремится также и ввысь. Это стремление ввысь - не обязательно результат сознательной дисциплины, оно может быть естественной, спонтанной потребностью (никогда не следует забывать, что наши усилия в этой жизни - это продолжение множества усилий во многих прошлых жизнях - отсюда неравномерное развитие различных индивидуумов и невозможность установления фиксированных правил). Мы можем непроизвольно чувствовать над головой нечто, привлекающее наше внимание, подобное простору или свету, подобное некому намагниченному полюсу, который является источником всех наших действий и мыслей, некую зону концентрации над макушкой головы. Ищущий успокаивает свой разум не для того, чтобы стать бесчувственным, как чурбан. Безмолвие его не мертво, оно живо. Он настраивается на приём свыше, ибо там он чувствует жизнь. Безмолвие - это не конец, а средство, точно так же, как изучение нотной грамоты - это средство овладения музыкой, причём музыкой самой разной. День за днём по мере того, как его сознание становится всё более конкретным, он получает сотни маленьких, почти незаметных опытов [переживаний], проистекающих из этого Безмолвия наверху. Он ни о чём не думает - и вдруг мысль пересекает его ум, даже не мысль, а лёгкий щелчок, и он точно знает, что ему нужно делать и как это должно быть сделано - вплоть до малейших деталей, как будто составные части головоломки в мгновение ока встали на свои места - и всё это с абсолютной определённостью (внизу всегда всё неопределенно, любая проблема имеет, по меньшей мере, два решения). Или он может ощутить лёгкий импульс, приказывающий: "Пойди, навести того-то и того-то", он идёт, и оказывается, что тому человеку "случайно" нужна его помощь; или он может слышать внутри себя: "Не делай этого", но настаивает на своём, и с ним происходит несчастный случай; или без всякой причины ноги несут его к какому-то месту, где он находит как раз те обстоятельства, которые ему помогут; или, если ему необходимо решить какую-то проблему, он остаётся неподвижным, безмолвным, обращённым ввысь - и приходит ответ, ясный и неопровержимый. Когда ищущий говорит или пишет, то над своей головой он может очень четко чувствовать некое пространство, откуда он вытягивает свои мысли, как сияющую нить из кокона - он не движется, а просто остаётся наверху и расшифровывает его. Ничто не движется в его голове. Но если он хоть немного позволяет вмешаться своему уму, то все пропадает или, вернее, искажается, потому что ум пытается подделать указания свыше (он подобен обезьяне - так сильна его привычка к передразниванию и подражанию) и ошибочно принимает свои слабые вспышки за озарения. И чем больше ищущий обучается слушать, внимая этим указаниям свыше и доверять им (они не настойчивые, не громкие и не носят приказного характера - наоборот, они едва различимы, как дыхание, не успеваешь даже подумать о них - их можно только ощутить, настолько они быстры), тем более частыми, точными и неотразимыми они становятся. Постепенно он приходит к пониманию, что все его действия, даже самые незначительные, могут определяться исключительно этим безмолвным источником наверху, что оттуда приходят все его мысли, лучащиеся и не вызывающие сомнений, и что внутри него рождается некое спонтанное знание. Вся его жизнь становится чередой маленьких чудес. Если бы человечество хоть мельком увидело, какие безбрежные радости, какие совершенные силы, какие светящиеся сферы спонтанного знания, какая беспредельная тишина нашего существа ожидают нас на просторах, которые ещё не покорила наша животная эволюция, то они бросили бы всё и не успокоились до тех пор, пока не овладели этими сокровищами. Но узок путь, с трудом поддаются двери, а страх, недоверие и скептицизм - стражи Природы - не позволяют нам покинуть её привычные пастбища.
   Когда пространство наверху становится конкретным и живым, подобным некой световой протяженности над головой, ищущий чувствует необходимость войти с ним в более тесное общение, вырваться на волю, ибо он начинает ощущать с болезненной остротой, насколько ограничены и ложны разум и жизнь внизу - что-то вроде карикатуры. Он чувствует, что натыкается на всё вокруг, что везде - дисгармония, что нигде он не дома. Всё ложно - слова, идеи, ощущения - и всё раздражает. Это не то, всегда не то - всегда около, приблизительно, всегда ниже отметки. Иногда во сне - это предвосхищающий знак - нас может охватить великий яркий свет - настолько ослепительный, что мы невольно закрываем глаза - солнце кажется тёмным в сравнении с ним, - говорила Мать. Нам нужно просто позволить расти этой Силе внутри нас, этой Сознанию-Силе, которая ощупью пробивает себе дорогу ввысь, мы должны зажечь её нашей потребностью в чём-то ином - потребностью в более истинной жизни, в более истинном знании, в более истинных отношениях с миром и его существами - наш величайший прогресс - это углубляющаяся потребность. [Our greatest progress [is] a deepened need.] Мы должны отбросить все ментальные построения, которые ежесекундно пытаются украсть сияющую нить, мы должны постоянно находиться в состоянии открытости и быть выше идей. Потому что нам нужны не идеи, а пространство. Мы должны не только порвать силки ума и чувств, но избежать и других силков - не поддаться соблазну стать мыслителем, теологом и основателем церкви, не попасть в тенета Мира и в рабство Идеи. Всё это находится внутри нас, ожидая того, чтобы заключить Дух в форму; но мы должны всегда идти за пределы, всегда отрекаться от меньшего ради большего, от конечного ради Бесконечного; мы должны быть подготовлены к тому, чтобы следовать от озарения к озарению, от переживания к переживанию, от одного состояния души к другому. ... Мы не должны привязываться даже к тем истинам, которые считаем самыми надёжными, ибо они есть не что иное, как формы и проявления Невыразимого, а Оно отказывается ограничить себя какой-либо формой или проявлением; мы всегда должны оставаться открытыми для высшего Слова сверху, которое не ограничивает себя своим собственным смыслом; открытыми свету Мысли, которая несёт в себе свои противоположности. И тогда однажды, силой нашего горячего желания - как под высоким давлением сжатого газа, - двери в конце концов открываются: Сознание поднимается, - говорит Мать, - ломает эту жёсткую оболочку там, у макушки головы, и вы выходите в свет.
  
   Наверху была раскалённая белая тишина.
   (Above was an ardent white tranquility.)
  
   Это переживание является отправной точкой йоги Шри Ауробиндо. Это выход в Сверхсознательное, переход из прошлого, которое связывает нас по рукам и ногам, к будущему, которое видит. Вместо того чтобы быть внизу, вечно чем-то отягощёнными, мы оказываемся наверху и дышим полной грудью: Сознание уже не находится в теле и не ограничено им; оно ощущает себя не только наверху, но и протяженным в пространстве; тело находится ниже его более высокого расположения и окутано его (высшего существа) расширенным сознанием ... оно становится лишь деталью в обширности существа, его инструментальной частью ... в окончательной реализации установления сознания наверху ему уже по-настоящему нет возвращения вниз за исключением той его части, которая может нисходить для того, чтобы работать в теле или на низших планах, в то время как остальное существо, постоянно находящееся наверху, осуществляет контроль над всем, что переживается и делается.
  

Экстаз?

  
   Когда мы осуществили такое вознесение, нам нужно систематически продолжать работу. Ибо первое побуждение сознания - это стремительно воспарить ввысь, как будто его засасывает вверх, что даёт ощущение бесконечного восхождения, подобное ракетному взлёту, которое достигает высшей точки в своего рода светящейся нирване. Блаженство, которым сопровождается этот окончательный расцвет (кажущийся окончательным) или это растворение, настолько неотразимо, что сама идея возвращения вниз к промежуточным уровням и ещё каких-то там поисков кажется поистине нелепой - это было бы подобно падению. Наше единственное желание - оставаться как можно более неподвижными, чтобы не нарушить этого восхитительного Покоя. По сути дела, мы даже не замечаем никаких промежуточных уровней между выходом у макушки головы и слиянием с этим белым покоем, царящим вверху. Ослеплённый, немного похожий на новорождённого ребёнка, впервые открывающего глаза, ищущий неспособен ничего распознать, всё сливается в белизне или голубой белизне, и он теряет почву под ногами, т.е. впадает в транс, в "экстаз", как говорят на Западе, или в самадхи, как говорят в Индии. Когда он возвращается оттуда, то обнаруживает, что абсолютно ничего не изменилось. В своей спешке достичь ... [ищущий] полагает, что между думающим разумом и Высочайшим нет ничего, и, закрывая глаза в самадхи, пытается прорваться сквозь всё то, что в действительности находится на промежуточных планах, даже не видя при этом великих и сияющих царств Духа. Возможно, он достигает своей цели, но лишь для того, чтобы уснуть в Бесконечном.
   Естественно, ищущий, в свою очередь, скажет, что это чудесное, неописуемое, высшее состояние. И он будет прав, но, как заметила Мать, вы можете говорить об этом что угодно, потому что вы попросту ничего не помните. ... Когда вы выходите из своего сознательного существования и входите в ту часть себя, которая полностью несознательна, или, вернее, в зону, с которой у вас нет сознательной связи, вы входите в самадхи. ... Вы находитесь в безличном состоянии, т.е. в состоянии, в котором вы несознательны; поэтому, естественно, вы ничего не помните, потому что вы ничего не осознали. Шри Ауробиндо часто говорил, что экстаз - это просто высшая форма бессознания. Может оказаться, что то, что мы называем Трансцендентным, Абсолютным или Высшим, - это не то, что часто описывают как экстатическое растворение [личности, индивидуального], но просто предел, который является таковым для нашего теперешнего сознания. Ведь утверждение "Здесь кончается мир, а там начинается Трансцендентное" совершенно абсурдно - будто между ними есть какая-то перегородка или разрыв. Для пигмея Трансцендентное может начинаться с элементарного утверждения разума, что сумма букв к+о+т даёт в результате слово "кот", а на уровне не выше интеллекта весь мир, наверное, исчезает для него. Т.е. если в действительности разрыв существует, то только в нашем сознании. Может быть, эволюционировать - это значит как раз исследовать новые богатые пласты сознания внутри неисчерпаемого Трансцендентного, которое на самом деле находится не "в вышине" или ещё где-то вне этого мира, а здесь, повсюду; исследовать всё это, постепенно раскрывая себя собственному взору. Ведь если доисторическое Трансцендентное находилось когда-то над протоплазмой, затем над амфибией, над шимпанзе и над человеком, то это не значит, что оно оставило мир протоплазмы для того, чтобы отступить выше, постоянно стремясь отсоединить себя от жизни - это мы оставили за собой примитивное бессознательное и продвинулись вперёд в вездесущем Трансцендентном. Следовательно, вместо того чтобы терять сознание в высшей точке сознания (или в той точке, которая кажется ищущему высшей) и считать экстаз признаком прогресса, он должен понять, что это признак несознания, и стремиться найти жизнь, скрытую таким вот ослеплением: Старайтесь развить свою внутреннюю индивидуальность, - говорила Мать, - и вы сможете войти в те же самые сферы полностью сознательными, насладиться общением с высшими сферами не теряя сознания, а не возвращаться оттуда с пустыми руками, не обретя никакого опыта.
   А Шри Ауробиндо настаивал: Эта реализация должна прийти и закрепиться именно в бодрствующем состоянии, чтобы стать реальностью жизни. ... Переживание и транс полезны при открытии существа и при его подготовке, но по-настоящему овладевают реализацией лишь тогда, когда она постоянно присутствует в бодрствующем состоянии. Цель, которую мы преследуем, - это состояние интегрального господства, а не духовное исключение себя из игры, и господство это возможно лишь при условии непрерывности сознания. Когда мы входим в экстаз, мы теряем "кого-то" - того, кто мог бы создать мост между силами наверху и бессилием внизу.
   После того, как в алипорской тюрьме Шри Ауробиндо прорвал оболочку у макушки головы, он приступил к методическому исследованию планов сознания, находящихся выше обычного разума - точно так же, как он исследовал, будучи в Бароде, планы сознания, находящиеся внизу. Шри Ауробиндо возобновил это исследование в том месте, где он прекратил восхождение по великой лестнице сознания, которая простирается - непрерывно, без экстатических разрывов - от Материи до той непознанной точки, которая станет местом его открытия. Ибо высочайшая истина, интегральное самопознание достигается не самоослепляющим прыжком в Абсолютное, но терпеливым переходом за пределы разума.
  

Существа и силы

  
   Все мы постоянно и не сознавая того, получаем побудительные импульсы из этих высших, сверхсознательных сфер, подвергаемся их влиянию. Эти влияние и импульсы проявляются в нас в виде идей, идеалов, стремлений или произведений искусства; они скрыто формируют нашу жизнь и наше будущее. Подобным же образом постоянно и не сознавая того, мы получаем витальные вибрации и вибрации тонкого физического, которые ежеминутно определяют нашу эмоциональную жизнь и отношения с миром. То, что мы заключены в индивидуальном теле, - это лишь зрительная иллюзия; на самом деле, все мы насквозь пористы и купаемся во всеобщих силах, как анемон в море: Человек впадает в интеллектуальный (бессмысленный*) лепет о смысле и значении следствий, проявляющихся на поверхности, и приписывает их все своему "благородному я", игнорируя тот факт, что его "благородное я" лежит далеко за пределами его видения, за покровами тускло искрящегося интеллекта и дымного тумана его витальных ощущений, эмоций, побуждений, чувств и впечатлений. Наша единственная свобода заключается в том, чтобы поднять себя к высшим планам с помощью индивидуальной эволюции. Наша единственная задача - это транслировать и материально воплощать истины того плана, к которому мы принадлежим. Если мы хотим лучше понять механизм универсума, то особого внимания заслуживают два важных момента, общих для всех планов сознания от наивысшего до самых низших. Во-первых, эти планы зависят от нас или от того, что мы о них думаем, не более, чем море зависит от анемона; они существуют независимо от человека. Современная психология, согласно которой все уровни бытия перемешаны в так называемом "коллективном бессознательном", подобном огромной шляпе фокусника, откуда вы можете в любом порядке вытаскивать архетипы и неврозы, демонстрирует в этом отношении полное отсутствие видения: во-первых, потому что силы этих планов вовсе не являются бессознательными, несознательны только мы - они же вполне сознательны, гораздо более сознательны, чем мы; а, во-вторых, потому что силы эти не являются "коллективными" - в том смысле, что они представляют собой продукт человеческого существования не более, чем море является результатом деятельности анемона; скорее, наоборот, фронтальный человек - это продукт деятельности той Необъятности, которая простирается за ним. Градации сознания - это всеобщее состояние, не зависящее от точки зрения субъекта [the outlook of the subjective personality]; скорее, точка зрения субъекта определяется тем уровнем [grade] сознания, в котором оно формируется [is organised] в соответствии со своей природой [its typal nature] или эволюционным уровнем [its evolutionary stage]. Но естественно, только человеку присуще извращать порядок вещей, помещая себя в центр мира. Во всяком случае, это вопрос не теории, которую всегда можно оспорить, а опыта, который может получить каждый. Покидая наше тело и сознательно входя в эти планы, мы осознаём, что они существуют вне нас точно так же, как весь мир существует, например, вне Лонг-Айленда; силы, существа и даже пространства в них не имеют ничего общего с нашим земным миром - об этом свидетельствуют целые цивилизации, всё это подтверждают их настенные росписи и резьба, позднее - храмы; причём эти цивилизации были, может быть, менее технически развиты, чем наша, но никак не менее развиты в интеллектуальном отношении.
   Второй важный момент касается сознательных сил и существ, которые населяют эти планы. Здесь нам нужно четко отличать суеверия и даже мистификации - результаты нашего "коллективного" вклада - от истины. Как всегда, они тесно перемешаны. Здесь ищущему, как никогда, нужно быть вооруженным ясной строгостью [простотой] [clear austerity], о которой так часто говорил Шри Ауробиндо. Он не должен смешивать сверхразум с отсутствием разума. На практике, когда мы сознательно входим в эти планы - во сне, в медитации или при произвольной экстериоризации [оставлении тела], - у нас могут быть видения двух типов: безличные потоки силы, которые могут быть более или менее светящимися, и существа. Но это два вида одного и того же явления: Стена между сознанием и силой, между безличностью и личностью становится гораздо тоньше, когда выходишь за пределы покрова материи. Если смотреть на процесс со стороны безличной силы, то видишь силу или энергию за работой, действующую ради некоторой цели с некоторым результатом, если же смотреть со стороны существа, то видишь существо, владеющее, управляющее сознательной силой и использующее её, или же представителя этой силы, которого она использует в качестве орудия своего особого действия и выражения. ... Современная наука установила, что если вы смотрите на движение энергии, то, с одной стороны, кажется, что это волна, и оно ведёт себя, как волна, с другой же стороны, оно являет собою массу частиц, причём и волна, и масса частиц действуют своим особым образом. Здесь примерно тот же принцип.
   Одни на пути своих поисков никогда не будут видеть существа: но только светоносные силы; другие будут видеть только существа и никогда - силы; всё зависит от их внутренней предрасположенности, от формы их стремления, от религиозных, духовных или даже культурных истоков. Именно здесь лежит начало субъективности, а с ней - всевозможные смешения и предрассудки. Но субъективность не отрицает самого переживания, она лишь показывает, что одно и то же можно видеть и передавать по-разному в зависимости от натуры человека - видели ли когда-нибудь двое художников один и тот же ландшафт одинаково? По мнению "специалистов" по естественным и сверхъестественным явлениям, критерием истины должно быть неизменное содержание опыта, но это больше похоже на критерий тупой монотонности; многообразие опыта доказывает лишь то, что мы имеем дело с живой истиной, а не с жёстким куском дерева, которому подобны наши ментальные и физические истины. Кроме того, эти сознательные - высокосознательные - силы могут принимать по желанию любое обличье не для того, чтобы ввести нас в заблуждение, но для того, чтобы сделать себя доступными сознанию тех, кто открывается им или взывает к ним. Например, христианский святой, который имеет видение девы Марии, и индус, которому является Дурга, видят, возможно, одно и то же; они могли войти в контакт с одним и тем же планом сознания, с одними и теми же силами, но совершенно ясно, что видение Дурги ничего бы не значило для христианина. А если бы та же самая сила проявилась в своём чистом состоянии, т.е. как безличная излучающая вибрация, то её не смог бы воспринять ни поклоняющийся деве Марии, ни верующий в Дургу; она не затронула бы их сердце. У поклонения ведь тоже своя правда; не каждый обладает развитием, необходимым для того, чтобы ощутить силу любви, которая содержится в простом маленьком золотом свете, не имеющем формы. Но ещё более интересно то, что если поэт, например, Рембо или Шелли, войдёт в контакт с теми же планами сознания, то он увидит нечто иное, что является тем не менее всё тем же. Очевидно, ни Дурга, ни дева Мария особо не занимают поэтов, поэтому они ощутили бы великую вибрацию, пульсации света или разноцветные волны, которые превратились бы в них в сильное поэтическое чувство. Вспомним, например, Рембо:
  
   "Наконец-то - о, счастье! о, разум! - я раздвинул на небе лазурь, которая была чёрной, и зажил жизнью золотистой искры природного света".
  
   Однако эта эмоция могла прийти из того же плана сознания или, так сказать, иметь ту же частоту, что и видение индусского и христианского мистиков, хотя поэтическая транскрипция вибрации может показаться совершенно противной всякому религиозному верованию. Математик, который во вспышке озарения, принесшей ему радость, вдруг увидел по-новому строение мира, соприкоснулся, может быть, с тем же уровнем сознания, с той же вибрацией откровения. Ведь ничто не происходит "случайно", всё приходит откуда-то, из конкретного плана, каждый из которых имеет свою длину волны, свою интенсивность света, свою конкретную частоту, а достичь одного и того же плана сознания, одного и того же озарения можно тысячью различных путей.
   Те, кто вышли, или думают, что вышли, за пределы стадии религиозных форм, могут быстро заключить, что все личные образы обманчивы или что они представляют собой стадию низшего порядка и что истины только безличные силы. Однако это есть не что иное, как заблуждение нашей человеческой логики, которая всегда стремится свести всё к некой однородной концепции. Видение Дурги - это не фикция и не плод воображения - так же, как не являются таковыми стихотворение Шелли или уравнения Эйнштейна, которые были подтверждены спустя десять лет после их открытия. Заблуждение и предрассудок начинаются с утверждения, что истинна только дева Мария или только Дурга, или одна лишь Поэзия. Объединяющая истина заключается в видении того, что все эти образы происходят из одного и того же божественного Света, что они являют собой различные степени этого Света.
   Но также неверно было бы полагать, что так называемые "безличные" силы - это просто механические силы, хотя и более высокого типа. Они обладают интенсивностью, теплотой, светящейся радостью, вызывая ощущение присутствия личности без облика - каждый, кто хоть однажды пережил массивный поток золотого света, сапфирно-голубое цветение или мерцание света белого, знает без всяких сомнений, что с этим золотом приходит спонтанное и полное радости Знание, с этой лазурью - поддерживающая сила, с этой белизной - невыразимое Присутствие. Некоторые силы нисходят на нас, как улыбка. И тогда мы воистину понимаем, что деление на личное и безличное, на сознание и силу есть следствие прагматизма человеческой логики, оно не имеет почти никакого отношения к реальности и вовсе необязательно видеть кого-то для того, чтобы находиться в присутствии Личности.
   Что является существенным и что необходимо осуществить на практике - это открыться высшим регионам. Как только это сделано, каждый будет получать по своим способностям и нуждам или в соответствии с особенностями своего стремления. Все раздоры между материалистами и верующими, между философами, поэтами, художниками и музыкантами - это детские игры неискушённого человечества, где каждый хочет переделать остальных по своему образцу, подогнать их под свою мерку. Когда мы достигаем лучащейся Истины, мы видим, что Она может вместить в себя всё без всяких конфликтов, и что все - её дети. Мистик получает радость от своего возлюбленного Единого, поэт получает радость от поэзии, математик - от математики, художник - от многоцветных откровений. И всё это - духовные радости.
   Тем не менее "ясная строгость" остается мощной защитой, поскольку, к сожалению, не каждый обладает способностью восходить к высшим регионам, где силы чисты. Гораздо легче открыться витальному плану, миру великой Силы Жизни, желаний и страстей (который хорошо известен медиумам и оккультистам). Там низшие силы легко надевают на себя божественные маски ослепительных цветов или ужасающих образов. Если ищущий чист, то он всегда сможет распознать обман - устрашающий или чудесный; маленький свет его психического существа растворит все угрозы и яркие, кричащие образы витальной мелодрамы. Но как можно быть уверенным в собственной чистоте? Если мы не стремимся реализовать личные представления и построения, а ищем всё более и более высокой истины, не мешая Ей проявлять себя в той форме, которую она сама избирает, то в этом будет залог нашей защиты от заблуждений и предрассудков.
   Теперь мы можем попытаться описать в общих чертах эти уровни сверхсознательного так, как они воспринимаются теми, кто пошёл дальше, чем экстаз бессознательного, и так, как пережил их Шри Ауробиндо. Конечно же, не образы находятся ближе всего к всеобщей истине (они всегда ограничены и принадлежат определенной традиции или веку, хотя и они имеют своё место и в них также заключается своя правда), но вибрации света. Когда мы говорим "вибрации", то имеем в виду не безжизненные волны квантовой физики, а движения света, полные невыразимой радости, любви, знания, красоты и всех тех качеств, которыми озарены высочайшие проявления человеческого сознания - религиозные и нерелигиозные:
  
   Свет, не рождённый ни солнцем, ни луной, ни огнём,
   Свет, который обитает внутри и там прозрел,
   Сокровенную видимость нам являя...
   (A light not born of sun or moon or fire,
   A light that dwelt within and saw within
   Shedding an intimate visibility...)
  

Планы разума

  
   Прежде чем достичь супраментального плана, с которого начинается высшая полусфера существования, ищущий пересечет различные ментальные планы или миры, которые Шри Ауробиндо назвал следующим образом (в восходящем порядке): высший разум, озарённый разум, интуитивный разум и глобальный разум [overmind]. Мы можем пользоваться и другой терминологией, если нам угодно, но каждой из этих четырёх зон соответствуют характерные для неё переживания, которые может подтвердить каждый, кто способен сознательно предпринять это восхождение.
   Теоретически все эти четыре зоны принадлежат Сверхсознательному. Слово "теоретически" употреблено здесь потому, что порог Сверхсознательного не является общим для всех, для каждого он свой; для одних высший или даже озарённый разум вряд ли можно назвать сверхсознательным планом - это часть их нормального бодрствующего сознания, тогда как для других простой рассуждающий разум остаётся пока только отдалённой возможностью внутреннего развития. Иными словами, линия, отделяющая Сверхсознательное от остальных планов сознания, имеет тенденцию смещаться вверх в процессе нашей эволюции. Если подсознательное - это наше эволюционное прошлое, то Сверхсознательное - это наше эволюционное будущее; постепенно оно становится нашим нормальным бодрствующим сознанием.
   Мы не будем здесь пытаться описать, что собою представляют эти высшие планы сознания сами по себе, независимо от человека. Каждый из них - это целый мир, более широкий и более живой, чем земля, и наш ментальный язык слишком беден, чтобы адекватно их описать; необходим язык пророка или поэта - "иной язык" [une autre langue], как говорил Рембо. Шри Ауробиндо сделал это в "Савитри", своём поэтическом эпосе, к которому мы отсылаем читателя.
  
   Миллионы лотосов, качающихся на одном стебле,
   Разноцветные и экстатические миры друг за другом
   Взбираются к далёкому невидимому прозрению.
   (A million lotuses swaying on one stem,
   World after coloured and estatic world
   Climbs towards some far unseen epiphany.)
   Мы скажем лишь о том, что эти планы приносят человеку и как они меняют наше видение мира, когда мы восходим к ним.
   Обычный разум, нам всем известный, видит вещи последовательно, одну за другой - это, так сказать, "линейное" видение. Он не может совершить прыжок, не сделав при этом бреши в своей логике - это ставит его в тупик, он теряется, и всё становится для него несвязным, иррациональным или туманным. В каждый момент он видит что-то одно и не может видеть больше, иначе он впадает в противоречие. Если он принимает в поле своего сознания какую-либо истину или факт, то тем самым он автоматически отрицает всё, что отлично от этой истины или факта - механизм его работы подобен действию затвора фотоаппарата, который в каждый момент пропускает одно и только одно изображение. Всё, что не относится к его сиюминутному видению - для него тарабарщина, утопическая страна заблуждения, лжи или темноты. Всё [у него] охвачено неумолимой системой противоположностей - белое и чёрное, истина и ложь, Бог и Сатана. Он движется как осёл по дороге, который видит один пучок травы за другим. Одним словом, обыкновенный разум постоянно дробит время и пространство на мелкие кусочки. Чем ниже спускаешься по лестнице сознания, тем мельче становятся эти кусочки. Для жука, например, любой предмет, пересекающий его дорогу, появляется с одной стороны (например, справа) из будущего, пересекает его линию настоящего и исчезает с другой стороны (слева) в прошлом; человек, стоящий над жуком, расставив ноги, то есть находящийся одновременно и справа, и слева от него - это просто чудо, которое находится вне всякой логики, поскольку если одна нога человека "истинна", то другая - "ложна", что невозможно; значит, человека не существует - его существование невозможно в пределах логики жука. Для нас окошко затвора немного шире; прошлое и будущее находятся уже не в пространстве справа и слева от нас, а во времени - вчера и завтра; мы в сравнении с жуком выигрываем в одном измерении - "время". Но есть иное, супраментальное сознание, которое может расширить окошко затвора ещё больше, позволяет выиграть ещё больше в этом измерении и встать над вчера и над завтра. Оно может видеть одновременно настоящее, прошлое и будущее, белое и чёрное, истину и так называемую "ложь", добро и так называемое "зло", все "да" и "нет", ибо все противоположности - это результат дробления времени на мелкие кусочки. Мы говорим об ошибке, потому что не видим пока ещё того добра, которое она готовит или видимой половиной которого она является; мы говорим о "неправде", потому что у нас не было достаточно времени, чтобы увидеть, как из грязи распускается лотос; мы говорим о темноте, но наш дневной свет кажется тёмным тому, кто видит Свет! Наше заблуждение было необходимым спутником добра; "нет" было неотделимой половиной "да"; белое, чёрное и все другие цвета радуги были различными проявлениями единого света, который постепенно обнаруживает себя. Нет противоречий, есть только дополнения. Вся история восхождения сознания - это история открытия пути, перехода от линейного и противоречивого сознания к сознанию глобальному.
   И Шри Ауробиндо действительно говорит о "глобальном сознании"; говоря о Супраментальном, он употребляет термин "высшая полусфера сознания", потому что высшая истина не исключает землю; она является неполной без своей низшей половины. То, что находится наверху, не исключает того, что находится внизу, а дополняет его; отсутствие времени - это не противоположность времени, так же, как руки, которые обнимают, не являются чем-то противоположным тому, кого они заключают в объятия. Тайна заключается как раз в том, чтобы найти вечное в преходящем, бесконечное - в конечном и всеохватывающую полноту вещей - в самой тёмной частичке. Без этого, в действительности, невозможно ни обнять что-либо, ни быть обнятым по-настоящему.
   Такое восхождение сознания - это не только победа над временем, но и обретение радости, любви и безбрежности бытия. Не только время и пространство дробятся на низших эволюционных уровнях на мелкие кусочки - там дробится всё. На протяжении всего нисхождения от Духа до атома действует прогрессирующий закон фрагментации [дробления] - это дробление радости, дробление любви и силы, и, конечно, дробление знания и видения. В конечном счёте всё превращается в кучу мелких тропизмов, в туманную пыль сомнабулического сознания, которое, в свою очередь, являет собою уже поиски Света или, может быть, воспоминание о Радости. Общим признаком этого нисхождения всегда является уменьшение интенсивности - интенсивности бытия, интенсивности сознания, интенсивности силы, интенсивности радости в вещах и радости существования. Точно так же по мере нашего восхождения к высшему уровню эти интенсивности возрастают.
  

1. Обыкновенный Разум

  
   То, что существенным образом отличает один план сознания от другого - это характерные свойства света или качество вибраций. Если взять за отправную точку наш собственный эволюционный уровень и рассматривать сознание в аспекте света, по отношению к которому все остальные аспекты являются производными, то обыкновенный разум представляется видящему серой массой с множеством маленьких тёмных пятен или совершенно тёмных вибрационных узелков, которые роятся, подобно туче мух, вокруг голов людей и представляют собою их "тысячу и одну" мысль; они вращаются, приходят и уходят без конца, перелетая от одного человека к другому. Иногда случайно сверху нисходит маленькая вспышка света, маленькая радость, маленькое пламя любви, танцующее среди этой серости. Но эта нейтральная основа [ground of neutrality], как её называет Шри Ауробиндо, настолько плотная и всеобъемлющая, что она всё поглощает, затуманивает, засасывает вниз в зону своего тёмного притяжения; мы не способны долго выносить ни радость, ни боль, мы не можем принять много света сразу; всё убого, спазматично и быстро истощается. И надо всем этим доминируют тысячи условностей.
  

2. Возвышенный Разум

  
   Высший Разум чаще всего встречается у философов и мыслителей. Он более прозрачен, более свободен. Общий фон уже не такой серый, с голубоватым оттенком, и незначительные нисходящие вспышки света поглощаются уже не так быстро. Кроме того, они нисходят чаще и становятся богаче и интенсивнее, Радость длится дольше, любовь становится глубже и уже не в такой степени подчиняется бесчисленным правилам низших уровней. Мы начинаем понимать, что такое любовь и радость сами по себе, без какой бы то ни было причины. Но свет всё ещё остаётся холодным и немного жёстким. Тяжелая ментальная субстанция всё ещё поглощает свет, идущий свыше, перемешивает его со своим веществом и покрывает толстым ментальным слоем, искажая до неузнаваемости. Этот разум способен по-настоящему понять полученный свет лишь после того, как он его должным образом переработал, разбавил, подверг логической экзекуции, разбил на параграфы, на слова, на идеи. Кроме того, выводы возвышенного разума исходят из единственной точки света, которой он завладел, или из небольшого числа таких точек (все заключения высшего разума суть априорные установки, это маленькие капельки интуиции, которые он поспешно поглотил), и поэтому он тратит уйму сил на то, чтобы исключать и исключать в процессе собственного развития всё, что противоречит этим установкам. Да, этот разум может открываться высшим планам и получать вспышки, но это, скорее, исключительные моменты, чем нормальное состояние; его ментальная субстанция такова, что она разрушает свет. Он начинает понимать что-либо лишь после того, как он себе это объяснил.
  

3. Озарённый Разум

  
   Озарённый разум имеет другую природу. По мере того как высший разум постепенно обретает безмолвие, он получает доступ к этой сфере: его субстанция постепенно проясняется, и то, что приходило по одной капле, теперь льётся потоком: Основой является уже не общая нейтральность, а чистая духовная лёгкость и радость, на этой основе возникают особые тона эстетического сознания. В этом заключается первое фундаментальное изменение. Сознание наполняется потоком света, чаще всего золотого, в который вливаются различные цвета в зависимости от внутреннего состояния; это лучащееся вторжение [invasion lumineuse]. При этом находишься в состоянии "энтузиазма" - в том смысле, какой придавали этому слову греки: постоянное состояние пробуждённости, как будто всё существо находится наготове, бдит и вдруг погружается в совершенно иной, новый мир с поразительно ускоренным ритмом, новыми ценностями, новыми перспективами и неожиданными связями. Дымовая завеса мира приподнимается, всё объединяется в великой вибрации радости. Жизнь становится шире, правдивее, живее. Повсюду возникают светящиеся точки истины (и уже не нужны слова), а каждый предмет несёт в себе тайну, имеет особое значение и свою особую жизнь. Человек купается в неописуемом состоянии истины, причём не анализирует происходящее - оно просто есть. И это чудесно. Всё полно света, жизни, любви.
   Этот светящийся поток проявляет себя в каждом по-разному (мы всегда спешим заключить его в форму вместо того, чтобы позволить ему спокойно пропитать всё существо и совершать работу по его прояснению). Для одних это внезапное поэтическое вдохновение, другие видят новые архитектурные формы, третьи приходят к новым уравнениям в науке, четвёртые начинают поклоняться какому-то новому Богу. Обычно восхождение к этому новому сознанию сопровождается спонтанным расцветом творческих сил, особенно на поприще поэзии. Заслуживает внимания тот факт, что среди учеников Шри Ауробиндо есть много поэтов, пишущих на самых разных языках - на китайском, хинди, английском, - как будто поэзия и искусство - это первый практический результат его йоги: Как в самом себе, так и в других, я наблюдал внезапный расцвет способностей во всех видах деятельности, расцвет, который является следствием открытия сознания - так, например, тот, кто долго и безуспешно работал над тем, чтобы выразить себя в поэзии, в течение дня становится мастером поэтического языка и ритма. Это вопрос надлежащего безмолвия разума и надлежащей открытости Слову, которое стремится выразить себя - ибо Слово уже готово, оно сформировано в тех внутренних планах, где получают рождение все виды искусства, но измениться должен передающий разум - измениться и стать совершенным каналом [передачи], а не препятствием.
   Поэзия - самое подходящее средство, позволяющее почувствовать, что собою представляют эти высшие планы сознания. В ритме поэтического произведения можно легко уловить вибрации. Поэтому далее мы будем прибегать к помощи поэзии, хотя Сверхсознательное не является привилегией одних только поэтов. В своей обширной переписке на тему поэзии и в работе "Поэзия будущего" Шри Ауробиндо приводит многочисленные примеры стихов, исходящих непосредственно из озарённого разума. Прекрасной иллюстрацией поэзии озарённого разума являются отдельные пассажи творчества А. Рембо, особенно его "Пьяный корабль". Не следует привязываться к внешнему смыслу, надо слушать то, что вибрирует за ним; ибо поэзия и вообще все искусства - это в конечном счете не что иное, как средство уловить крошечную, неуловимую ноту, ноту, которая вроде бы ничего особенного собою не представляет и в то же время есть сама жизнь:
  
   Je sais les cieux crevant en eclairs, et les trombes
   Et les ressacs et les courants; je sais le soir,
   L'Aube exaltee ainsi qu'un peuple de colombes,
   Et j'ai vu quelquefois ce que l'homme a cru voir!
  
   Я знаю рвущееся небо и глубины,
   И смерчи, и бурун, я знаю ночи тьму,
   И зори трепетнее стаи голубиной,
   И то, что не дано увидеть никому.
   "Пьяный корабль". Пер. М.П.Кудинова (Рембо А. Стихотворения. М.,1982.С.82).
  
   Поэзия становится озарённой не в силу какого-то особого смысла, а благодаря тому, что несёт в себе особую ноту озарённого плана. Ту же самую ноту мы можем найти в живописи Рембрандта, в музыкальных сочинениях Сезара Франка или даже просто в словах друга - это прикосновение истины, находящейся за поверхностью, вибрация, может быть, не очень мощная, но идущая прямо к сердцу, а стихи, картина или соната - это лишь более или менее адекватные её транскрипции. И чем выше мы восходим, тем чище, лучезарнее, шире и мощнее становится вибрация. Когда Рембо говорит
  
   O saisons, " ch"teaux
   Quelle "me est sans d"fauts ?
  
   О времена, о замки!
   Чья душа без недостатка?
  
   В пер. Н. Яковлевой:
   О замки, о смена времён!
   Недостатков кто не лишен?
   "Одно лето в аду. Бред II." (Там же. С. 174).
  
   то вибрация почти ощутима - настолько ярко выражено её присутствие. Но, очевидно, это не озарённая вибрация [не вибрация озарённого разума]: она исходит не из источника, находящегося выше головы, а из сердца - и это никак не связано со смыслом строк: слова - это только облачение вибрации. А вот строка из Малларме идёт прямо из озарённого разума:
  
   Le transparent glacier des vols qui n'ont pas fui!
   Полётов скованных прозрачно-синий лёд...
   "Лебедь". Пер. М.А.Волошина (Французские стихи в переводе русских поэтов XIX-XX вв. 2-е издание. М.,1974.С.515).
  
   То, что существенным образом отличает произведения, которые исходят из этого плана, Шри Ауробиндо называет светящимся течением [luminous sweep], внезапным потоком света. Эта вибрация не похожа ни на какую другую; она всегда приносит какой-то импульс и продолжает ещё долго вибрировать, как камертон. Но ей редко удаётся сохранять свою чистоту на протяжении всего произведения, ибо ритм произведения повторяет ритм сознания с его подъёмами и падениями, так будет продолжаться до тех пор, пока сознание не стабилизировано с помощью специальной дисциплины. В "Пьяном корабле" зримо присутствует озарённый разум, хотя видно и присутствие витального, а также обычного ментального сознания; также очевидно и вмешательство сверхсознательного.
   Наряду с красотой озарённого разума нам открываются и его ограничения: поэзия озарённого разума льётся потоками образов и слов откровения (потому что на этом плане часто открываются способности видения и слышания), чуть ли не лавиной богатых, пышных, иногда бессвязных образов, как будто сознание с трудом вмещает в себя такой поток света и такую непривычную интенсивность: это слишком много для него, это переполняет его. Восторг часто переходит в возбуждение, и если остальные части существа недостаточно подготовлены и очищены, то любая из низших частей может завладеть нисходящими силой и светом и использовать их для собственных целей; очень многие попадаются в эту ловушку. Когда низшие части существа, в особенности витальное, завладевают светящимся потоком, они делают его жёстким, "драматизируют" и мучают его - сила ещё присутствует, но является уже подчинённой и при этом становится жёсткой, тогда как сущность озарённого разума - это радость. Здесь мы могли бы назвать имена многих поэтов и творческих натур. Кроме того, субстанция озарённого разума на самом деле не является прозрачной, она лишь полупрозрачна; свет её рассеян - словно чувствуешь, что истина находится повсюду, но не можешь конкретно ощутить её - отсюда частые бессвязность и отклонения. Это только начало нового рождения. Прежде чем идти выше, необходимо более совершенное очищение, а главное - больший покой, естественное равновесие и безмолвие. Чем выше мы растём в сознании, тем более необходимым является незыблемое равновесие.
  

4. Интуитивный Разум

  
   Интуитивный Разум отличается от озарённого своей ясной прозрачностью. Он подвижен, как ртуть, он легко прыгает по скалам, не отягощённый обувью, босой, не касаясь поверхности земли. В отличие от возвышенного разума его не стесняют ментальные ортопедические подпорки, приковывающие нас к земному (как будто знание зависит от объёма наших тяжеловесных размышлений!). Знание - это искра, рождающаяся, вспыхивающая из безмолвия. Оно находится прямо здесь, не выше и не глубже, а прямо перед нашими глазами, ожидая, когда мы станем немного чище, просветлённей - это не столько вопрос нашего роста, сколько дело устранения с пути множества препятствий. Весной рисовые поля Индии, спокойные, зелёные, полные нежного аромата, простираются вдаль насколько хватает взгляда под тяжёлым, мрачным небом; и вдруг с единым криком взлетают тысячи попугаев. Однако мы не успели ничего заметить. Это произошло в течение секунды, как вспышка молнии, - и сознание может проясняться с такой же невероятной быстротой! Одна деталь, один звук, одна капля света - и появляется целый мир во всём своём великолепии и полноте - тысячи стремительных птиц в единой вспышке. Интуиция воспроизводит в нашем масштабе первозданную мистерию великого Взгляда, грозного пристального взгляда, который, с одной стороны, видит и знает всё, а с другой, наслаждается последовательным видением, видением во времени, капля по капле, видением с множества точек зрения того, что Он охватил полностью в крупице вечности.
  
   Время есть только порожденье вечного мгновения.
   (An eternal instant is the cause of the years.)
   Дословно: "Вечное мгновение - причина [многих] лет" (прим. пер.)
  
   Вместе с интуицией приходит совершенно особая радость, которая явно отличается от радости озарённого разума. Нет уже ощущения потока, приходящего извне, а есть некое опознание, узнавание, как будто всегда в нас существовали двое - брат света, живущий в свете, и брат тьмы (то есть мы сами), живущий внизу, неуклюже, ощупью карабкающийся в темноте, подражающий знанию брата света и его великому путешествию, но подражающий как-то жалко, убого, грубо. И затем вдруг происходит слияние - мы становимся едины в области света. Наконец-то нет никаких различий. Радость.
   Когда мы станем едиными во всех точках, наступит божественная жизнь.
   В этой точке контакта и слияния приходит знание, которое может быть выражено в той или иной форме (в зависимости от вида деятельности в данный момент времени), но которое всегда по сути своей является проявлением тождественности, встречей - мы знаем потому, что мы узнаём [reconnait]. Шри Ауробиндо говорил, что интуиция - это воспоминание Истины. Когда приходит вспышка интуиции, то ясно видно, что знание - это не открытие чего-то неизвестного - открывают только себя, больше нечего открывать, - это постепенное распознавание во времени того мгновения Света, когда мы видели всё. Есть ли кто-нибудь, кто не видел хотя бы раз? У кого в жизни не было этого Воспоминания? Какими бы ни были наши веры (вплоть до отсутствия всякой веры), наши способности или неспособности, наши достижения, высокие или нет, в жизни всегда есть момент, который является нашим моментом. Некоторые жизни длятся лишь одно мгновение, а всё остальное - это забытье.
   Язык интуиции сконцентрирован в сжатых формулировках без единого лишнего слова в противоположность пышному языку озарённого разума (который тем не менее именно благодаря своему богатству передаёт и "светящийся" ритм, и истину, может быть, не столь чётко, но зато делает это как-то теплее, ближе). Когда Плотин суммировал смысл всех человеческих усилий в единой фразе - "Полёт Единого к Единому", - он пользовался в высшей степени интуитивным языком, тем же языком говорят и Упанишады. Но такое свойство самовыражения обнаруживает и пределы интуиции: как бы ни были насыщены высоким жизненным смыслом наши озарения, изречения, они не могут охватить всей истины - нужна более полная, более всеобъемлющая теплота - та, которой обладает и озарённый разум, - но внутри более высокой прозрачности. Ибо Интуиция ... видит вещи вспышками, точка за точкой, а не как [единое] целое. Открывающееся в свете вспышки поразительно, неопровержимо, но это только пространство истины. Кроме того, интуицией завладевает разум, который, как замечает Шри Ауробиндо, одновременно преуменьшает и преувеличивает её значение [it makes at once too little and too much of it]. Преувеличивает потому, что он незаконно обобщает интуицию и стремится распространить её открытие на всё пространство; преуменьшает потому, что вместо того, чтобы позволить вспышке интуиции спокойно озарить и прояснить нашу субстанцию, разум немедленно завладевает ею, покрывает её слоем мысли (или, может быть, растворяет её в живописи, поэзии, математике или религии) и уже не в состоянии понять её света, кроме как через интеллектуальный, художественный или религиозный покров, в который он её облачил. Обычному разуму чрезвычайно трудно понять, что откровение может быть мощным - а иногда переполняющим - даже тогда, когда "смысл" его нам непонятен, и что особенно мощным оно бывает только тогда, когда его не низводят на несколько уровней ниже, разбавляя и дробя для того, чтобы "понять". Если бы мы могли сохранить спокойствие во время этой вибрирующей вспышки, быть как бы подвешенными в её свете, а не хвататься сразу же за неё, чтобы раздробить на интеллектуальные куски, то через некоторое время мы бы заметили, что всё наше существо поднялось на новый уровень и что мы обладаем новым видением, а не жалкой безжизненной формулой. Всякие объяснения, разъяснения и т.п. - причина того, что бОльшая часть преобразующей силы быстро исчезает.
   Если вместо того, чтобы поспешно хвататься за перо или за кисть или погрузиться в поток слов, чтобы освободиться от избытка полученного света, ищущий будет стремиться сохранить безмолвие и прозрачность; если он будет терпелив, то увидит, что число вспышек постепенно увеличивается, промежутки между ними становятся меньше (они как бы учащаются), и что в нём медленно формируется иное сознание, которое является одновременно и завершением, и источником озарённого и Интуитивного Разума, а также всех человеческих ментальных форм. Это Глобальный Разум.
  

5. Глобальный Разум

  
   Глобальный Разум - это вершина, до которой человеческое сознание поднимается очень редко. Это космическое сознание, но без потери индивидуальности. Вместо того, чтобы всё отринуть и воспарить высоко в небесную необъятность, ищущий терпеливо покоряет каждую ступень своего существа так, что основание существа остаётся связанным с его вершиной, и в этой связи нет никаких разрывов. Глобальный Разум - это мир богов, источник вдохновения великих основателей религий. Именно здесь получили своё рождение все известные нам религии; все религии исходят из опыта [переживания] Глобального Разума в каком-то одном из его бесчисленных аспектов. Ибо религия или откровение, духовное переживание относятся к определённому плану; они порождаются не где-то и не как-то; те, кто осуществляет то, что открылось им в духовном переживании, получают это откровение не из ниоткуда: их источник - Глобальный Разум. Он же является источником величайших произведений искусства. Но мы должны помнить, что это всё ещё ментальный план, хотя и его вершина.
   Когда сознание достигает этого плана, то оно видит уже не "точку за точкой", оно созерцает в безмолвии, большими объёмами [calmly, in great masses]. Это уже не рассеянный свет озарённого разума и не отдельные вспышки разума интуитивного, но, говоря прекрасным языком Вед, "океан непрерывных молний". Сознание уже не ограничено краткостью настоящего момента или узким диапазоном своего поля видения, оно раскрыто и охватывает единым взглядом обширные протяжённости пространства и времени. Существенной чертой, отличающей Глобальный Разум от остальных планов сознания, является ровность света, почти полная его однородность. В особо восприимчивом интуитивном разуме, например, можно видеть голубоватый фон и внезапно появляющиеся струи света, вспышки интуиции или быстро несущиеся светящиеся извержения, а иногда и даже мощные потоки из сферы Глобального Разума, но всё это - изменчивая игра света, нет ничего постоянного. Это обычное состояние величайших поэтов, которых мы знаем; они достигают определенного уровня или ритма, особой поэтической светоносности, а время от времени приходят в соприкосновение с теми редкими ослепительными строфами (или музыкальными фразами), которые потом повторяют многие поколения, повторяют, как "Сезам, откройся". Озарённый разум обычно является основой (основой уже очень высокой), а Глобальный Разум - это Царство Божье, доступ к которому предоставляется в минуты милости.
   Но для полного и постоянного глобального сознания, подобного тому, которое реализовали, например, Риши Вед, уже нет никаких неровностей. Сознание становится массой постоянного света. Результатом этого является нерушимое всеобщее видение; познаются всеобщая радость, всеобщая красота, вселенская любовь; ведь все противоречия низших планов - это следствие недостаточности света, или, так сказать, "ограниченности" света: он освещает лишь ограниченное поле; в этом же равномерном свете [все] противоречия, которые похожи на маленькие тёмные промежутки между двумя вспышками или на тёмные границы, очерчивающие наше поле света, растворяются в однородной массе видимого света. А поскольку свет находится повсюду, гармония и радость тоже неизменно присутствуют повсюду, ибо противоположности ощущаются уже не как отрицания или теневые промежутки между двумя вспышками сознания, но как элементы, каждый из которых обладает своей интенсивностью внутри непрерывной космической Гармонии. И это происходит не потому, что глобальное сознание не способно видеть то, что мы называем уродством, злом или страданием, - просто всё связано между собой во всеобъемлющей вселенской игре, где каждый объект имеет своё место и назначение. Это объединяющее, а не разъединяющее сознание. Степень единения - это точная мера совершенства глобального разума. Более того, вместе с видением этого единства - видением Божественным (Божественное уже не является чем-то предполагаемым или представляемым - мы видим его, касаемся его, становимся им самим, причём естественным образом, как наше сознание касается света) - глобальное существо воспринимает повсюду один и тот же свет, во всех существах и предметах так же, как в своём "я". Нет уже ни разделяющих пустот, ни пробелов неизвестности; всё купается в единой субстанции. Человек [реализовавший глобальное сознание] чувствует всеобщую любовь, всеобщее понимание, всеобщее сострадание ко всем другим "я" - тем, кто тоже движется к своей божественности или, скорее, постепенно становится светом, которым все они уже являются.
   Таким образом, глобального сознания мы можем достичь многими различными путями: религиозной самоотдачей, поэтическими, интеллектуальными, художественными или героическими усилиями - всем, что помогает человеку преодолеть себя. Особое место отводил Шри Ауробиндо искусству, считая его одним из главных средств духовного прогресса. К сожалению, творческие и художественно одарённые натуры обычно наделены сильным эго, которое преграждает им путь и является основным препятствием. Религиозный человек, работающий над тем, чтобы растворить на пути к совершенству своё эго, может продвинуться дальше, но ему редко удаётся достичь универсальности своими индивидуальными усилиями. Он, скорее, выпрыгивает за пределы индивидуальности, отталкивая от себя лестницу и не заботясь о том, чтобы развить все промежуточные ступени своего сознания; когда же он достигает "вершины": то у него уже либо нет лестницы для того, чтобы вернуться вниз, либо он не желает возвращаться, либо нет индивидуального "я", которое могло бы выразить то, что он видит; или же это старое индивидуальное "я" изо всех сил пытается выразить его новое сознание, если у него вообще есть потребность что-то выражать. Риши Вед, которые дают нам, наверное, единственный пример систематического и непрерывного духовного восхождения от плана к плану, являются одними из величайших поэтов, которых когда-либо знала Земля. Шри Ауробиндо показал это в своей работе "Тайна Вед". Слово кави означает одновременно "видящий Истину" и "поэт". Человек был поэтом потому, что он был пророком. Это очевидный, но совсем забытый факт. Поэтому, наверное, имеет смысл сказать несколько слов об искусстве как о средстве восхождения сознания и особенно в поэзии глобального разума.
  

Поэзия мантр

  
   Планы сознания характеризуются не только различной интенсивностью светящихся вибраций, но и различными звуковыми вибрациями или ритмами, которые можно услышать, имея "ухо ушей", о котором говорится в Ведах. Звуки или образы, вариации света или силы, или существа - это различные аспекты одного и того же Существования, которое проявляет себя по-разному и с различной интенсивностью в зависимости от плана. Чем ниже нисходишь по лестнице сознания, тем более фрагментарными становятся звуковые вибрации, а вслед за ними и свет, и существа, и силы. На витальном плане, например, мы можем слышать нестройные и дребезжащие вибрации Жизни, подобные некоторым музыкальным произведениям, исходящим из этого плана, или некоторым видам витальной живописи, или поэзии, в которых отражается изломанный и многокрасочный ритм витального. Чем выше поднимаешься, тем более гармоничными, согласованными и обтекаемыми становятся вибрации, что-то похожее слышится иногда в струнных квартетах Бетховена, которые, кажется, уносят нас единым духом ввысь, к сверкающим вершинам чистого света. Энергия музыки передаётся уже количеством используемых средств, не ярко окрашенными вспышками, но высоким внутренним напряжением. Сама частота вибрации превращает радугу цветов в чистую белизну, в единую ноту, такую высокую, что она кажется недвижимой, как бы замершей в вечности - в одну-единственную звуко-цвето-силу, которая, может быть, как раз и есть священный слог индусов ОМ - Слово, сокрытое в пламени горнем. "В начале было Слово" - гласит Писание.
   В Индии существует эзотерическое знание, основанное на изучении звуков и различия вибраций в зависимости от плана сознания. Когда мы произносим, например, звук ОМ, то мы четко ощущаем его вибрации вокруг головных центров, тогда как звук РАМ воздействует на пупочный центр. А поскольку каждый из наших центров сознания непосредственно связан с каким-нибудь планов сознания, то повторением (джапа) определённых звуков мы можем войти в контакт с соответствующим планом. На этом основана целая духовная дисциплина, которую называют тантрической, потому что своё начало она берёт в священных текстах, называемых тантра. Основные, или сущностные звуки, которые обладают силой установить такой контакт, называются мантрами. Мантры - это всегда тайна, они передаются ученику его Гуру (можно вычитать мантры из книги и повторять их до бесконечности, но если они не были даны Учителем, или Гуру, то они не будут обладать энергией или "активной силой") и могут быть самого разного рода (внутри каждого плана сознания есть много уровней) и служить самым разнообразным целям.
   Комбинацией определённых звуков можно войти в контакт на низших уровнях сознания, обычно на витальном уровне, с соответствующими силами и добиться многих необыкновенных эффектов: есть мантры, которые могут убить (в течение пяти минут, причём умирание сопровождается ужасной рвотой), мантры, которые могут лечить, мантры, способные вызвать пожар, защитить или околдовать. В основе этого вида магии, или химии вибраций, лежит сознательное овладение низшими вибрациями. Но существует и высшая магия, в основе которой лежит овладение вибрациями на высших планах сознания. Это поэзия, музыка, духовные мантры Упанишад и Вед, мантры, данные Гуру своему ученику, чтобы помочь ему сознательно войти в непосредственный контакт с тем или иным планом сознания, силой или божественным существом. В этом случае звук в самом себе содержит энергию, приобретаемую опытом и реализацией, - это звук, который делает человека зрячим. Подобным же образом поэзия и музыка - которые есть не что иное, как неосознанный процесс овладения этими тайными вибрациями - могут стать могущественными средствами открытия сознания. Если бы мы могли сознательно сочинять стихи или музыку путём сознательного обращения с этими высшими вибрациями, то это были бы великие произведения, наделённые приближающей к соответствующим планам, посвящающей силой. Вместо поэзии, которая является игрой интеллекта и баядерой ума, по выражению Шри Ауробиндо, мы создавали бы мантрическую музыку и поэзию так, чтобы боги сходили в нашу жизнь. Ибо подлинная поэзия - это действие, она буравит сознание - ведь мы замурованы, забаррикадированы! - и через отверстия в нас входит Реальное. Такова мантра Реального, посвящение. Именно этого добивались риши Вед и пророки Упанишад своими мантрами, обладавшими силой сообщить озарение тому, кто готов (к сожалению, эти тексты приходят к нам в переводе - т.е. при этом теряется магия звука. Однако примечательно то, что когда слышишь оригинальный санскритский текст, который поёт человек, обладающий знанием, можно получить озарение не понимая ни слова из того, что было сказано), и именно это изложил в своей работе "Поэзия будущего" Шри Ауробиндо и осуществил в поэме "Савитри".
   Мантры, великая поэзия, великая музыка или священное Слово - всё это приходит из Глобального Разума. Он - источник всякой творческой или духовной деятельности (их невозможно разделить: категорические подразделения интеллекта растворяются в этой прозрачности, где священно всё, духовное и мирское). Теперь мы можем попытаться описать особую вибрацию или ритм, присущие Глобальному Разуму. Прежде всего каждому, кто обладает способностью входить более или менее сознательно в контакт с высшими планами - поэтам, писателям или художникам - хорошо известно, что за пределами определённого уровня сознания перестаешь видеть идеи, которые пытаешься передать, - начинаешь слышать. Вибрации, волны или ритмы обрушиваются буквально потоком и завладевают ищущим, а затем, по мере своего нисхождения облачаются в слова и идеи, в музыку или в цвета. Но слово или идея, музыка или цвет - это следствие, вторичный результат; они лишь придают форму первичной, мощно-повелительной вибрации. И если поэт, истинный поэт, исправляет, правит вновь и вновь своё произведение, то это не для того, чтобы усовершенствовать форму, как говорится, или найти лучшее выражение, но для того, чтобы лучше поймать эту запредельную вибрацию, и если истинная вибрация отсутствует, то вся магия рушится, как и в том случае, когда жрец-индус неправильно произносит мантру приношения. Когда сознание ищущего ясно, прозрачно, он может отчетливо слышать определённый звук, как будто видимый, звук-образ или звук-идею, связующий неразделимой связью слышание с видением и мыслью внутри одной и той же лучащейся сущности. Всё заключено там, внутри единой вибрации. На всех промежуточных планах (Возвышенный Разум, Озарённый или Интуитивный Разум) вибрации, как правило, отрывисты, разбиты - это вспышки, импульсы, взрывы - тогда как в Глобальном Разуме они широки, непрерывны и светятся своим светом, как великие пассажи Бетховена. Они не имеют ни начала, ни конца, кажется, что они рождаются из Бесконечного и в Бесконечности растворяются ; они не начинаются нигде, они приходят в сознание с неким сиянием вечности, которое вибрирует, предвосхищая вибрацию, и продолжают вибрировать долго после её ухода, как отголосок путешествия иного, запредельного этому:
  
   Sunt lacrimae rerum et mentem mortalia tamgunt
   Плачут о вещах, и бренное касается мысли ("Энеида". I,462).
  
   - Эта строка из Виргилия, которую Шри Ауробиндо приводил как пример выдающегося вдохновения, исходящего из сферы Глобального Разума, является таковой не в силу значения слов, но благодаря ритму, который предшествует словам и следует за ними, как если бы они были вырезаны на подмостках вечности или, скорее, самой Вечностью. Точно так же следующая строка из Леопарди обязана своим величием не смыслу, но чему-то гораздо более тонкому (чем смысл), что трепещет по ту его сторону:
  
   Insano indegno mistero delle cose.
   Дословно: Безумная, бесстыдная мистерия событий и вещей.
  
   Или возьмём строку из Вордсворта:
  
   Voyaging through strange seas of thought, alone
   Дословно: Плывя в одиночку по необыкновенному океану мысли.
  
   А Шри Ауробиндо цитирует также Рембо:
  
   Million d'oiseaux d'or, " future Vigueur
   Дословно: Миллион золотых птиц, о будущая Мощь! ("Пьяный корабль").
  
   Поэзии возвращается её подлинная роль: не ублажать слух, но делать мир более реальным, вливая в него Реальность.
   Если в нас сильно религиозное начало, то, возможно, мы увидим богов, населяющих этот мир. Существа, силы, звуки, света и ритмы - всё это не что иное, как множество форм, каждая из которых подлинна, так как принадлежит одной и той же неопределимой, но не непознаваемой Сущности, которую мы называем Богом. И мы называем её Богом и строим храмы, догматы и поэмы, пытаясь поймать одну маленькую пульсацию, которая наполняет нас солнечным светом, но при этом свободна, как ветер на покрытых пеной морских берегах. Может быть, мы также войдём в мир музыки, который, являясь особым проявлением всё той же великой невыразимой Вибрации, в сущности не отличается от остальных. Если мы хоть раз, всего один раз, пусть даже в течение всего нескольких минут за всю нашу жизнь услышим эту Музыку, эту Радость, которая поёт наверху, то нам откроется то, что слышали Бетховен и Бах; мы будем знать, что Бог существует, потому что мы услышим Бога. И мы не будем произносить великие слова; просто мы будем знать, что то существует и что искуплены все страдания мира.
   У высших границ Глобального Разума - лишь великие волны переливающегося многоцветного света, - говорит Мать, - игра духовных сил, которые позже воплощаются - причём иногда намного позже - в новые идеи, социальные изменения или земные события, но это уже после того, как они пересекут один за другим все пласты сознания, претерпят значительные искажения и потеряют бОльшую часть своего света. И всё же есть на Земле мудрецы - их совсем немного - которые, пребывая в вечном безмолвии, могут управлять этими силами, комбинировать их так, как иные сочетают звуки при написании стихов, и изливать их на Землю. Может быть, они-то и являются истинными поэтами. Их существование - это живая мантра, влекущая Реальное воплотиться в земном.
   Этим заканчивается описание восхождения [по пути сознания], которое было предпринято Шри Ауробиндо в одиночной камере алипорской тюрьмы. Мы привели лишь бледное человеческое отображение этих высших сфер, ничего не сказав об их сущности, о том, каким образом существуют эти миры сами по себе, во всем своём великолепии, независимо от наших несовершенных выражений. Надо услышать самим, надо увидеть!
  
   Тихие небеса невечернего Света,
   Просветлённые миры безмолвия цвета фиалки,
   Океаны и реки радости Господней
   И беспечальные страны под пурпурными солнцами.
   (Calm heavens of imperishable Light,
   Illumined continents of violet peace,
   Oceans and rivers of the mirth of God
   And griefless countries under purple suns.)
  
   5 мая 1909 г., после года заключения, Шри Ауробиндо был оправдан и освобождён. Своей жизнью он был обязан двум непредвиденным событиям. Один из заключённых предал его: он донёс, что Шри Ауробиндо был лидером подпольного движения; его показания в суде означали бы смертный приговор для Шри Ауробиндо, но доносчик был таинственным образом застрелен в своей камере.
   Затем пришёл день суда; когда все сидели, ожидая вынесения смертного приговора, адвокат Шри Ауробиндо был внезапно охвачен озарением, которое распространилось на весь зал и потрясло присяжных: "Ещё долго после его смерти и ухода слова его будут отзываться вновь и вновь не только в Индии, но и в самой дальней дали от неё. Поэтому я утверждаю, что этот человек стоит не только перед барьером этого суда - он стоит перед Высшим Судом Истории". Шри Ауробиндо было тридцать семь лет. Его брат Барин, сидевший на суде в одной с ним клетке, был приговорён к повешению (этот приговор был позднее заменён пожизненной высылкой на Андаманские острова). Но Шри Ауробиндо по-прежнему слышал голос: Помни: никогда не бойся, отбрось все колебания. Помни, что это Я делаю всё, а не ты или кто другой. Поэтому, как бы ни сгущались тучи, какие бы опасности и страдания, какие бы трудности или то, что кажется невозможным [whatever impossibilities], ни встретились тебе, нет ничего невозможного, ничего трудного.
   Ибо именно Я совершаю всё.
  

ГЛАВА 13

ПОД ЗНАКОМ БОГОВ

   Когда Шри Ауробиндо вышел из алипорской тюрьмы, он нашёл, что политическая жизнь страны значительно оскудела из-за казней и массовых высылок, предпринятых британским правительством. Тем не менее он возобновил свою работу, начав издавать еженедельник на бенгали и ещё один - на английском; это был журнал "Карма-йогин", эпиграфом к которому стали замечательно символичные слова из Гиты: "Йога - это искусство в действиях". Под угрозой нового заключения Шри Ауробиндо опять отстаивал идеал полной независимости страны и несотрудничества с англичанами, однако теперь его уже занимала не только судьба Индии, но и судьба всего мира. Он достиг сознания Глобального Разума, откуда единым взглядом охватываешь "огромные протяжённости пространства и времени", и размышлял теперь о будущем человека. Что может человек сделать?
   Он достиг пределов человеческого сознания. Выше, казалось, не было ничего - только разреженная белизна, годная лишь для существ иных или же для другого способа существования, но не для лёгких жителя планеты Земля. И каким бы ни был сам по себе путь - будь то путь мистика или же более медленный путь поэта, художника или вообще любой из путей великих творцов - кажется, что в конце концов сознание одинаково растворяется, исчезает у некой белой границы, где уничтожается всё. "Некто", кто мог бы служить связующим мостом, исчезает, в холоде света замирают все вибрации, прекращаются все пульсации. Раньше или позже человеческое растворяется в Нечеловеческом, как будто цель всего эволюционного восхождения заключается лишь в том, чтобы избавиться от человеческой мизерности, вырасти из неё и вернуться к Источнику, который нам никогда и не следовало бы покидать. И даже если допустить, что за пределами Глобального Разума есть некий неизвестный план сознания, то не будет ли это сознание ещё более разреженным, ещё более неуловимым? И чем ближе к Божественному, тем дальше от земного. Индивид может измениться, но мир остается всё тем же. В таком случае что же собою представляет наше земное будущее, если на самом деле не существует ничего, кроме этого сознания Глобального Разума?
   Все мы надеемся, что с развитием сознания и науки мир станет лучше, гуманнее, жизнь - более гармоничной. Но не чудеса, а орудия изменяют жизнь. А в нашем распоряжении есть только одно орудие - Разум; ведь именно идеи ведут нас к научным открытиям. Поэтому если мы хотим трезво взглянуть на наше будущее, не поддаваясь обману скоротечных обстоятельств и их видимых побед - победы праздновались и прежде: в Фивах, в Афинах, в Удджайне, - то нам необходимо более подробно рассмотреть наше орудие, Разум; ведь каков Разум, таковым будет и наше будущее. Казалось бы, всё - самые прекрасные идеи, высочайшие творческие планы, чистая любовь - уродуется и загрязняется в тот момент, когда они соприкасаются с жизнью. Ничто не приходит к нам чистым. Наш разум создал самые прекрасные системы, но Жизнь не приемлет их и никогда не принимала. Возьмём хотя бы нашу цивилизацию - что осталось от чистого коммунизма через несколько лет после смерти Ленина? Что остаётся от Христа под грудой догм и запретов? Сократ был отравлен, а Рембо бежал в Абиссинскую пустыню; нам известны судьбы фурьеристов, исход концепции ненасилия, конец катаров, которых сжигали на кострах. А история продолжается, по-прежнему кровожадная, пожирающая своих детей, подобно Молоху. Возможно, в настоящее время мы одержали некую победу после многих неудач, но какова же должна быть та победа, в сравнении с которой наше нынешнее состояние представляется крахом? - Хронология побед и поражений? - Жизнь кажется созданной из какой-то непоправимо искажающей субстанции, в которой всё поглощается, как в египетских песках, в которой всё нивелируется, как под некой непреодолимой "земной гравитацией". Очевидно, - отмечал Шри Ауробиндо, - что Разум не способен радикально изменить человеческую природу. Вы можете постоянно изменять человеческие учреждения и установления, изменять до бесконечности, и всё-таки несовершенство пробьёт себе дорогу через все ваши учреждения и установления. ... Должна существовать иная сила, которая может не только противостоять этому притяжению вниз, но и преодолеть его.
   Но даже если бы наши идеи достигали уровня жизни в своей чистой форме, то и в этом случае они были бы неспособны создать нечто, отличное от казарменного порядка - порядка, может быть, святого, удобного и религиозного, - но всё равно порядка, - потому что Разум знает только системы и стремится заключить всё в рамки своих систем. Разум [the reason] человека, борющегося с жизнью, становится или эмпиричным, или доктринерским. Он завладевает маленькой частичкой истины, единственной каплей божественного озарения, и превращает это в закон для каждого - он постоянно смешивает понятия единства и единообразия. И даже когда разум способен признать необходимость разнообразия, он не может воплотить это практически, потому что ему известно лишь то, как надо обращаться с неизменным и конечным, тогда как мир изобилует бесконечным разнообразием: Идеи сами по себе - частичны и недостаточны: дело не только в том, что они побеждают лишь в частностях - если бы их успех был полным, всё равно он был бы обманчив, поскольку идеи не представляют собою всей истины жизни, а потому они не могут полностью и наверняка управлять жизнью и совершенствовать её. Жизнь избегает формул и систем, которые изобретает и накладывает на неё наш разум; она слишком сложна и полна бесконечных скрытых возможностей, чтобы её тиранизировал деспотический интеллект человека. ... Корнем проблемы является то, что в самой основе всей нашей жизни и существования, внутреннего и внешнего, есть нечто такое, на что интеллект никогда не сможет наложить свою контролирующую власть - это Абсолют, Бесконечное. За каждым объектом в жизни находится Абсолютное, и каждый объект ищет это Абсолютное по-своему; всё конечное стремится выразить бесконечное, которое, как оно (конечное) чувствует, является его подлинной истиной. Более того, не только каждый класс, каждый тип, любая тенденция в Природе вынуждены таким образом стремиться своими собственными путями к своей скрытой истине, но каждый индивид привносит и свои собственные вариации. То есть существует не только Абсолютное, Бесконечное в себе, которое обуславливает своё собственное проявление во множестве форм и тенденций, но и принцип бесконечных потенциальных возможностей и вариаций, перед которым пасует рефлексирующий интеллект; ибо разум может успешно справляться лишь с тем, что фиксировано и конечно. В человеке эта проблема достигает своей кульминации. Ибо не только человечество в целом не ограничено в своих потенциальных возможностях, не только каждая из его сил и тенденций стремится к своему абсолюту и потому, естественно, не успокоится под каким бы то ни было жёстким контролем разума; но в каждом человеке степень, методы и сочетания этих сил и тенденций варьируют, каждый человек принадлежит не только человечеству, но и Бесконечному в себе и является поэтому уникальным. Именно в силу того, что такова реальность нашего существования, мыслящий разум и разумная воля [the intellectual reason and the intelligent will] не могут быть полновластными хозяевами жизни, даже если в настоящее время они и являются нашими высшими орудиями и могли быть в высшей степени необходимыми и полезными в нашей эволюции.
   Но если эволюция, как утверждает Шри Ауробиндо, представляет собой эволюцию сознания, то мы можем предположить, что человечество не останется навеки прикованным к настоящему ментальному уровню, его разум станет озарённым, всё более и более интуитивным и, может быть, откроется в конце концов Глобальному Разуму. Можно полагать, что человечество, открывшись Глобальному Разуму, сможет управлять сложным разнообразием жизни. Глобальный Разум - это богоподобное сознание, это, действительно, сознание величайших пророков, известных миру, масса неподвижного света; поэтому представляется, что в этом всеохватывающем свете всё придёт в гармонию. Два факта, к сожалению, противоречат этой надежде. Первый связан с неравномерным развитием индивидов, а второй - с самой природой Глобального Разума. Конечно, в сравнении с нашим разумом Глобальный Разум представляется необычайно могущественным, но это лишь превосходство степени внутри одного и того же типа; это не выход за пределы принципа разума, но только его пик, вершина.
   Глобальный Разум может расширить человеческие пределы, но при этом не произойдёт качественного изменения. Он может обожествить человека, но и непомерно возвеличить [гигантизировать - colossalize] его, как говорит Шри Ауробиндо; ибо если человек применяет эту новую силу к своему эго, а не к своей душе, то он станет ницшеанским сверхчеловеком, а не богом. Мы нуждаемся не в сверхсознании, а в ином сознании. И даже если бы человек согласился подчиниться своей душе, а не эго, то Глобальный Разум всё равно не изменил бы всеобщей жизни в силу тех же причин, которые препятствовали в изменении всеобщей жизни Христу и всем великим пророкам: Глобальный Разум - это не новый принцип сознания, это тот самый принцип, который руководил нашей эволюцией со времени появления человека; именно из него вышли все высшие идеи и творческие силы - на протяжении тысячелетий жили мы под знаком богов, внимая вещаниям либо наших пророков и религий, либо наших поэтов и творцов. И совершенно очевидно, что ни те, ни другие не изменили мира, хотя и улучшили его. Можем ли мы сказать, что жизнь наша стала более приятной, чем жизнь древнего афинянина?
   Недостатки Глобального Разума проистекают из нескольких причин. Во-первых, это принцип разделения. (Ранее мы говорили о том, что сознание Глобального Разума - это масса постоянного света, оно обладает видением космической гармонии, космического единства, потому что оно везде видит свет, как и в самом себе. Однако здесь речь идёт не о принципе разделения в разделении, что свойственно обыкновенному разуму; это принцип разделения в единстве.) Глобальный Разум ясно видит, что всё едино, но в силу самой структуры своего сознания на деле он не может обойтись без разделения этого единства: Он видит всё, но видит со своей точки зрения. Достаточно послушать голоса наших пророков, которые кажутся столь противоречивыми, чтобы убедиться, что каждый из них видел единство, но видел его со своей точки зрения; их сознание подобно лучу прожектора, который проносится через мир и охватывает всё своим лучом, не оставляя тени, но всё-таки это луч, начало которого - в точке. Таким образом, перед нами - целый ряд переживаний или божественных видений: одни везде видят космическое Божественное, другие - экстракосмическое Трансцендентное, третьи - имманентное вездесущее Божественное; или же проповедуют истину безличного Бога, истину Нирваны, истину Любви, истину Силы, Красоты, Интеллекта - истины огромного числа мудрецов, сект, церквей и провидцев, передававших Слово. И всё это - божественные истины, переживания абсолютно истинные и подлинные, но каждое из них - это только один луч тотального света. Конечно, эти великие пророки достаточно мудры, чтобы распознать истину в тех формах божественного выражения, которые отличаются от их собственных - они мудрее своих церквей и последователей! - но всё-таки они скованы разделяющим принципом, лежащим в основе этого сознания, сознания, которое не может не разделять - оно действует, как призма, разлагающая свет. Как ментальное сознание, так и сознание Глобального Разума могут жить в некий момент времени только одной истиной. Именно это выражают все мифологи прошлого и настоящего: каждый бог - это воплощение одной из космических сил - Любви, мудрости, разрушения, сохранения... Будда выражает трансцендентное Ничто и видит только Ничто; Христос выражает любящее Милосердие и видит только Милосердие - и так далее; каждая из этих истин - как бы высока она ни была - это только одна истина. И чем ниже истина Глобального Разума - уже и без того несущая в себе разделение - нисходит от плана к плану, чтобы воплотить себя в жизнь, тем более раздробленной она становится - начав с разделения, она неизбежно кончает сверхразделением. Этот процесс очевидно просматривается во времени от Будды до появления "колесниц" и от Христа до возникновения христианских сект. И это относится не только к сфере духовности или религии, но и ко всем областям жизни, поскольку сама функция Глобального Разума - это ввести в игру одну из возможностей и только одну: Он предоставляет каждой возможности её полное независимое развитие и удовлетворение. ... Интеллекту он может придать изощренную интеллектуальность, а логике - самую беспощадную логичность. Красоте он может придать самую блестящую страстность лучащейся формы, а сознанию, которое этот образ принимает, - высочайший полёт и глубину экстаза [It can give to beauty its most splendid passion of luminous form and the consciousness that receives it a supreme height and depth of ecstasy]. Так миллионы идей-сил разделяют наш мир: коммунизм, индивидуализм; ненасилие, военное подстрекательство; эпикурейство, аскетизм и т.д. Каждая из них - это одна из граней божественной Истины, луч Бога. Такой вещи, как абсолютное заблуждение, не существует - есть только фрагменты Истины. Мы можем, конечно, видеть Единство, признавать истинность разнообразных точек зрения и попытаться создать синтез, но ни одному подобному синтезу не суждено восстановить Единство, поскольку это будет по-прежнему ментальный синтез, попурри, а не единство, как говорила Мать. Это будет призма, забавляющаяся тем, что она говорит себе, что все цвета исходят из единого Света, тогда как на деле все цвета в мире разделены. Все противостоящие друг другу силы, излучаемые планом Глобального Разума, являются результатом его собственного исходного разделения. И вновь следует подчеркнуть, что это не вопрос интеллектуальных спекуляций, не философская дилемма, которую нужно разрешить, но космический факт, органическая реальность, естественная, как иголки на спине дикобраза. Для устранения разделения необходимо убрать призму. Вот почему мир раздроблен, и так будет, бесспорно, до тех пор, пока данный принцип ментального сознания - сознания высокого или низкого, обычного или выходящего за пределы обычного - будет господствовать в мире.
   Тем не менее мы можем себе представить, что в недалёком эволюционном будущем одно совершенное существо Глобального Разума или даже несколько таких существ одновременно смогут воплотиться на Земле. Те люди, представляющие менее развитую часть человечества, которые сплотятся вокруг этих озаряющих центров, смогут жить в гармонии, и жизнь до определённой степени изменится, возникнет своего рода единство. Но это будет единство внутри одного луча света; одни будут наслаждаться, например, лучом чистой Красоты, тогда как другие будут жить в луче интегрального Коммунизма, основанного на подлинной братской любви (принимая во внимание реальную эволюционную тенденцию, можно сказать, что, к сожалению, эти лучи будут, вероятнее всего, лучами жёсткого света, сконцентрированного вокруг какой-нибудь экономической или титанической идеологии). Но даже если бы такие божественные центры появились на земле, то помимо того, что их единство осуществлялось бы в ущерб неисчислимому разнообразию жизни, они находились бы под постоянной угрозой нападения со стороны окружающей их тьмы: люди находятся на разных стадиях развития - мы всегда забываем об этом. В этом заключается вечная слабость всех наших грандиозных построений. Наши благословенные центры будут подобны островам света среди менее развитого человечества, которое, естественно, будет посягать на этот высший свет, стремиться затемнить или умерить его. Нам всем известна судьба Греции и Рима в варварском мире. Таким образом, представляется, что миром движет более мудрый эволюционный закон, согласно которому ничто не может быть спасено до тех пор, пока не спасено всё. Отлучение от церкви и ад - всё это ребяческие представления, порождения Невежества, точно так же, как и все наши утопии о молочных реках и кисельных берегах, будь то на земле или на небесах; не может быть никакого рая до тех пор, пока хоть один человек находится в аду! Потому что есть только всеобщий Человек - как некое единое. Кроме того, если допустить, что один из этих островов света сможет силой своего мощного центра предотвратить вторжение извне, то это ещё не значит, что защита будет существовать и тогда, когда Сила уйдёт. История всех религиозных, оккультных, рыцарских движений (и им подобных) ясно показывает, что всегда и везде в мире после смерти Учителя и его непосредственных учеников всё рассыпается, вульгаризируется, нивелируется, искажается или попросту умирает. И до сего дня этот закон притяжения вниз видится не преодолённым и непреодолимым. Для полной победы эволюции должна быть преобразована вся жизнь во всей своей полноте, а не только фрагмент жизни, не избранный луч или благословенный остров. А для этого необходима иная Сила - Сила, способная противостоять притяжению вниз, - иной, неделимый или глобальный принцип сознания, способный вместить бесконечное разнообразие жизни, не уродуя её.
   Если мы взглянем на эволюционное будущее с индивидуальной, а не с коллективной точки зрения, то и в этом случае Глобальный Разум не приносит нам живой полноты, к которой мы стремимся. Если предположить, что цель эволюции заключается лишь в том, чтобы создать больше Бетховенов и Рембо или, может быть, даже несколько суперплатонов, то неизбежно приходишь к мысли, что это слишком ничтожное завершение миллионов лет эволюции, добытое ценой жизней миллиардов индивидуумов на пути к цели. Бетховен, Рембо или даже св. Иоанн не могут быть целью эволюции - в таком случае жизнь не имела бы никакого смысла, поскольку каждому ясно, что их произведения восхитительны именно потому, что им недостает контакта с этой самой земной жизнью. Все они говорят нам, что там, наверху, жизнь гораздо прекраснее - миллионы золотых птиц и божественная музыка - чем здесь, внизу. Кажется, что всё совершается наверху, но что происходит здесь? Здесь жизнь течёт, как прежде. Некоторые скажут, что эти возвышенные мысли, поэмы, квартеты, мгновения божественных видений более драгоценны, чем все часы нашей жизни, собранные вместе. И они правы. Но ведь в этом-то всё и дело! Это подтверждает то, что в жизни ужасно чего-то не хватает, что она пуста, что цель жизни находится вне жизни. Нам нужна истина, которая включает в себя и тело, и землю, а не только некую истину небес. Мы стремимся не к отдыху, а к новому созиданию. До сегодняшнего дня дела обстоят так, будто индивидуальный прогресс в эволюции состоит в том, чтобы открыть высшие планы сознания, а добившись этого, построить своё собственное гнездо в стороне от остального мира, остров света в гуще материального филистерства - один находит это в музыке, другой - в поэзии, третьи - в математике или религии, на парусной яхте или в келье монаха; каждый имеет своё маленькое световое отверстие или хобби, как будто жизнь и тело даны нам для того, чтобы убежать от этой самой жизни и тела. И действительно, достаточно взглянуть на нашу собственную жизнь - мы никогда не присутствуем в ней! Мы всегда - до или после - погружены в воспоминания или надежды, наше "здесь и сейчас" - убого и тускло. Мы даже не знаем, существует ли это "здесь и сейчас", за исключением лишь тех моментов, которые как раз уже не принадлежат жизни, как таковой. И мы не можем сваливать вину на церкви; все мы живём в потустороннем постоянно; церкви лишь проповедуют более обширное потустороннее - надмирное. Даже Рембо говорил: "Истинная жизнь - не здесь".
   Шри Ауробиндо искал истинную жизнь здесь, внизу: Жизнь, а не только отдалённая безмолвная или возвышенная экстатическая Потусторонняя Жизнь [Beyond-Life], является полем деятельности нашей Йоги. И он понял, что достижения вершин сознания недостаточно для того, чтобы преобразовать эту жизнь в жизнь истинную. Мы можем коснуться Глобального Разума, открыть его радость и беспредельность с её музыкой сфер, но это не будет радостью самой жизни, которая не перестаёт скрипеть своё. Когда вы находитесь в сознании высоко наверху, - замечала Мать, - вы обладаете видением и знанием, но когда вы возвращаетесь вниз, в Материю, то всё уходит, как вода в песок. Мы послали нашу ракету высоко в духовные небеса, мы сосредоточили нашу энергию на том, что является в человеке самым хорошим, не обращая особого внимания на низшие уровни, удовлетворившись тем, что наша грубая натура дремлет и не нарушает наших божественных мечтаний; но именно поэтому жизнь остаётся грубой, как и мы сами: Надеяться на подлинное изменение человеческой жизни без изменения человеческой природы - позиция [proposition] нерациональная и недуховная; это значит просить чего-то неестественного и нереального, некого невозможного чуда. Вот почему наши острова света периодически претерпевают вторжения нашего собственного внутреннего варварства и наших скрытых раковых опухолей - то же самое происходило и с другими островами, называвшимися Афинами или Фивами. Именно поэтому они погибают вновь и вновь, как будто Господь эволюции каждый раз тычет нас носом в землю, чтобы напомнить нам, что мы ещё не обрели света во всей его полноте, если нашли его только наверху. Жизнь умирает не потому, что она истощается, исчерпывает себя, а потому, что она не обрела себя. В течение тысячелетий шли мы по пути восхождения, покоряя остров за островом, и находили лишь одну половину Тайны, и каждый раз терпели крах; но, наверное, это происходило не потому, что путь наш безнадёжен и всё это - наказание нам за наши "грехи" или искупление какой-то сомнительной Ошибки; ведь, может быть, именно здесь, в Материи, найдём мы вторую половину Тайны. Единственное решение, которое остаётся нам, преследуемым Смертью и Несознанием, утомлённым страданиями и злом - это не убегать, но найти в глубинах Смерти и Несознания, в самом сердце Зла, ключ к божественной жизни. Варварство и тьму надо преобразовать здесь внизу, а не изгонять их за пределы наших островов. После восхождения сознания должно следовать нисхождение. После озарений наверху - радость здесь и преобразование Материи. Можно сказать, что когда круг по-настоящему замкнётся и войдут в соприкосновение полярные крайности, когда высочайшее проявит себя в самом физическом - высшая Реальность в сердце атома, - переживание [опыт] достигнет своего подлинного завершения. Кажется, - говорила Мать, - что ничего нельзя понять по-настоящему до тех пор, пока не поймёшь это телом.
   Ибо Тайна, которую Шри Ауробиндо назвал Супраментальным, - это не следующая за Глобальным Разумом ступень, это не сверхразум и не сверхвосхождение, это новый Знак, не связанный ни с богами, ни с религиями, но То, от чего зависит само будущее нашей эволюции.
   Однажды февральским вечером 1910 г., меньше чем через год после освобождения Шри Ауробиндо из алипорской тюрьмы, кто-то зашёл в редакцию "Карма-йогина" предупредить Шри Ауробиндо о том, что его вновь собираются арестовать и сослать на Андаманские острова. Вдруг он услышал Голос, который отчетливо произнес три слова: Отправляйся в Чандернагор".
   Через десять минут Шри Ауробиндо уже сидел в первой встретившейся ему лодке, спускавшейся вниз по течению Ганга. Это был финал его политической жизни, завершение интегральной йоги и начало йоги супраментальной.
  

ГЛАВА 14

ТАЙНА

  
   Мы можем попытаться сказать что-нибудь об этой Тайне, но следует помнить, что эксперимент находится в процессе развития. Шри Ауробиндо начал его; он открыл Тайну в Шандернагоре в 1910 г. и работал с ней в течение сорока лет; он посвятил этому свою жизнь. Этому же посвятила свою жизнь и Мать.
   Шри Ауробиндо никогда не говорил об условиях своего эксперимента и своих открытий. О себе он всегда говорил необычайно мало - не из-за скрытности, а просто потому, что "я" не существовало. "Было такое ощущение, - сообщает с наивным удивлением хозяин дома, где жил в Шандернагоре Шри Ауробиндо, - что когда он говорил, как будто кто-то другой говорил через него. Я поставил перед ним тарелку с едой - он просто глядел на неё, затем поел немного, совершенно механически! Казалось, что он был погружен в себя даже тогда, когда ел; он медитировал с открытыми глазами". Лишь много позже из его трудов и отрывков некоторых разговоров мы сможем восстановить нить его опыта. Первое, что нам известно в этом отношении, - его случайное замечание, которое он сделал, обращаясь к одному из учеников. Оно показывает, что ещё с Алипора он постоянно продвигался по пути к своей цели: Ментально в течение пятнадцати дней я был подвержен всем видам пыток. Картины всех видов страданий прошли перед моим взором. Нужно помнить, что в тех мирах видение [vision] - синоним слова "опыт" [переживание - experience]. Таким образом, по мере того, как Шри Ауробиндо восходил к Глобальному Разуму, его сознание в то же время нисходило вплоть до того, что мы называем адом.
   Это один из первых феноменов, который испытывает на себе и ищущий - каждый в различной степени. Эта йога - не для слабых, - говорит Мать, и это действительно так. Ибо если первый ощутимый результат йоги Шри Ауробиндо - это пробуждение новых поэтических или художественных способностей, то вторым, может быть, даже немедленным, следствием является безжалостное обнажение всех скрытых, теневых сторон сознания - сначала индивидуального, а затем и космического. Эта тесная - и странная - связь между сверхсознательным и подсознательным была, несомненно, отправной точкой открытий Шри Ауробиндо.
  

Степени подсознательного

  
   "Подсознание", о котором говорит современная психология, - это только внешняя пограничная область мира, почти столь же обширного, каким является Сверхсознательное - со многими уровнями, силами, существами (или существами-силами, если угодно). Оно представляет собою наше эволюционное прошлое - и недавнее, и отдалённое - и несёт в себе отпечатки нашей настоящей жизни и всех прошлых жизней - точно так же, как Сверхсознательное - это наше эволюционное будущее. Она несёт в себе все силы, которые доминировали в нашем эволюционном восхождении от неживой материи к животному и от животного к человеку; более того, эти "остатки" продолжают жить и оказывать на нас влияние. Если на самом деле мы, так сказать, более "божественны", чем думаем [о себе], благодаря сверхсознательному будущему, которое притягивает нас, то в нас также и гораздо больше животного, чем мы себе представляем - из-за подсознательного и бессознательного прошлого, которое мы тащим за собой. В этой двойственной мистерии кроется ключ ко всей Тайне. Достичь небесных сфер не может ни один, минуя недра ада. [None can reach heaven who has not passed through hell].
   Действительно, можно достичь духовных небес, не имея никакого представления об этих тёмных и грязных сферах или узнав об их существовании в результате какого-то несчастного случая. Но есть небеса и небеса, так же, как ад и ад (каждый план нашего существа имеет свои "небеса" и свой "ад"). Религиозный человек обычно отрекается от своего индивидуального "я" и таким образом устраняет проблему подсознательного, покидая его. Ему нужно пройти только через один порог, который охраняют "стражи" настолько неприятные, что становятся понятными "кошмары" и "искушения", упоминаемые в жизнеописаниях святых. Но это лишь один-единственный переход. Достичь тех небес, к которым он стремился, означает просто покинуть внешнее существование и погрузиться в экстаз. Как мы уже говорили, цель нашей йоги - это не терять сознание ни внизу, ни наверху и в особенности - не закрывать глаза на то, что окружает нас внизу. Интегрально ищущий не создан ни для абсолютной темноты, ни для слепящего света. Он должен видеть везде, куда бы он ни шёл. Это первое условие достижения контроля. Мы стремимся не "перейти" в лучшее существование, а преобразовать наше нынешнее существование.
   Также, как есть несколько ступеней в сверхсознательном, так и в подсознательном существует несколько уровней или миров - несколько "тёмных пещер", как их называет Риг Веда. На самом деле каждый план нашего существа обладает своим подсознательным - существует ментальное подсознательное, витальное подсознательное и физическое подсознательное, переходящее в материальное Бессознательное.*
   -----------------------------
   * По Шри Ауробиндо, различные области психики человека являются результатом нашего продвижения по эволюционному пути, что представляется вполне логичным, поскольку именно в Материи и начиная с неё проявляются всё более и более высокие степени сознания. Таким образом, Бессознательное [Inconscient] представляет собою нашу материальную, телесную основу (Шри Ауробиндо предпочитает называть его "Незнанием" [Nescient], потому что на самом деле Бессознательное не лишено сознания), тогда как Подсознательное заключает в себе наше земное прошлое, а Сверхсознательное - наше будущее. Внутри каждой из этих трёх зон находятся различные уровни всеобщего, космического сознания (которые Шри Ауробиндо иногда называет сублиминальными, чтобы четко отличать их от подсознательного, потому что сознание подсознательного очень ограничено или очень смутно, подсознательно, в то время как сублиминальные планы наполнены высоко сознательными силами). Та часть этих различных зон, которую можно отнести к личности, - этот очень незначительный пласт: наше тело плюс всё то, что мы смогли индивидуализировать или колонизировать в этой или предыдущих жизнях.
   --------------------------------
   Там мы найдём все примитивные и грубые ментальные формы или силы, которые первыми появились в мире Материи и Жизни; все агрессивные импульсы, присущие Жизни на этапе её зарождения, все её рефлексы страха и страдания; и, наконец, силы болезни, разложения и Смерти, которые подсознательно управляют нашей физической жизнью. И тогда становится очевидным, что истинная жизнь на земле невозможна до тех пор, пока все эти миры распоряжаются полем битвы - внутри нас встречаются все эти миры от самого высшего до самого низшего. Поэтому нельзя бежать, зажимая нос или крестясь, - мы должны открыто, прямо и решительно выйти на арену и победить во что бы то ни стало:
   И должен он нести ярмо, чтобы потом сорвать его -
он для того явился;
И также боль сносить, чтобы потом уврачевать её...
   (He too must carry the yoke he came to unloose;
He too must bear the pang that he would heal...)
  

Пределы психоанализа

  
   Современная психология тоже поняла важность подсознания и необходимость его очищения. Но психологи увидели лишь одну половину картины - подсознательное, но не увидели другой - сверхсознательного; они полагали, что их слабые ментальные проблески смогут осветить этот воровской притон - с таким же успехом они могли бы пытаться найти путь в самой густой и тёмной чаще джунглей, вооружившись карманным фонариком! На самом деле в большинстве случаев они понимают подсознательное как обратную, теневую сторону маленькой фронтальной личности. В действительности же существует фундаментальный психологический закон, избежать которого невозможно и согласно которому способность человека нисходить прямо пропорциональна его способности восходить; он не может опуститься на расстояние большее, чем то, на которое он способен подняться, поскольку сила, необходимая для нисхождения, - это та же сила, которая обеспечивает восхождение. Если бы каким-то образом мы опустились ниже той границы, которую определяет наша способность к восхождению, то это немедленно привело бы к несчастью, одержимости или приступу сумасшествия, потому что это лишило бы нас необходимой защиты. Чем ближе мы продвигаемся к источнику Истины здесь, внизу, тем больше открывается нам неизмеримая в своей глубине Мудрость. Загадочные комплексы, мешающие месье Дюпону, находятся, если можно так выразиться, всего в нескольких сантиметрах ниже поверхности, а его сознательная жизнь - в нескольких сантиметрах выше её. Таким образом, если наши психологи не являются особо просветлёнными, то они не могут по-настоящему спуститься в подсознательное, а потому не могут и ничего по-настоящему вылечить - за исключением некоторых поверхностных отклонений, но и в этом случае есть постоянный риск того, что расстройства эти пустят ростки где-то в другом месте, приняв иную форму. Нельзя излечить что-либо до тех пор, пока не пройдёшь до конца весь путь нисхождения, а этот путь невозможно пройти до тех пор, пока не пройден полностью путь восхождения. По мере нисхождения становится необходимым всё более и более мощный свет - в противном случае человек будет попросту съеден заживо.
   Если бы психоанализ согласился остаться в пределах своих узких рамок, то в этом не было бы ничего страшного: он осознал бы в конце концов свою ограниченность, выполняя при этом полезную социальную функцию излечивания каких-нибудь мелких зудений. К сожалению, для многих психоанализ стал чем-то вроде нового Евангелия; концентрируясь скорее на наших тёмных сторонах, чем на наших божественных потенциях, он стал мощным средством извращения умов. Несомненно, в процессе эволюции наши "ошибки" в конце концов занимают положенное им место; то, что была поколеблена наша комфортная мораль и мещанское самодовольство, - факт положительный, но метод, выбранный для этой цели, - опасен, поскольку он вызывает болезнь, но не обладает силой её излечить: он стремится, - говорит Шри Ауробиндо, - сделать разум и витальное ещё более нечистыми, чем прежде. ... Современная психология - это наука, не вышедшая из детского возраста - опрометчивая [в своих выводах], несовершенная в своих методах и незрелая одновременно. Как и во всех молодых науках, здесь полностью проявила себя повальная привычка человеческого разума взять некую частичную или локальную истину, незаконно обобщить её и пытаться объяснить ею, с помощью её ограниченного языка, всё поле Природы. ... Психоанализ [в особенности] Фрейда берет определенную часть - самую тёмную, самую опасную, самую нездоровую часть природы - низший витальный слой подсознательного*, выделяет некоторые из его самых патологических феноменов и приписывает им действие, которое выходит за рамки его подлинной роли в природе. ... Поднимая её преждевременно или делая это способом, не подходящим для опыта, можно затопить тёмным, грязным веществом и сознательные сферы, отравив таким образом всю витальную и даже ментальную природу. Поэтому всегда следует начинать с позитивного, а не с негативного опыта, привнося вниз нечто из божественной природы - покой, свет, невозмутимость, чистоту, божественную силу - в те части сознательного существа, которые подлежат изменению; лишь после того, как это будет сделано в достаточной мере и появится прочное положительное основание, можно безопасно поднимать скрытые враждебные элементы подсознательного с тем, чтобы разрушить и удалить их с помощью божественного покоя, света, силы и знания.
   Но у психоанализа есть ещё один, более серьёзный недостаток. Ведь если бы психоаналитики на самом деле обрели бы силу, необходимую для того, чтобы спуститься в подсознательное, то при этом они не только бы ничего не излечили, не только бы рисковали, как ученик Чародея, привести в действие силы, которыми они не способны управлять, но они - даже если бы могли управлять этими силами и уничтожать их, - скорее всего уничтожили бы добро вместе со злом, нанеся таким образом непоправимый ущерб нашей природе. Ибо они не обладают знанием. Со своего ментального уровня они не могут заглянуть достаточно далеко в будущее и оценить добро, которое готовит это зло, и увидеть динамическую Силу, скрытую игрой противоположностей. Для того, чтобы выделить эту грязную смесь, необходима сила иного рода и, прежде всего, - иное видение: Вы должны знать целое, прежде чем вы сможете познать [его] часть, и высочайшее, прежде чем вы сможете по-настоящему понять самое низшее. Такова перспектива высшей психологии, ожидающей своего часа, психологии, перед которой исчезает, обратится в ничто это жалкое блуждание в потёмках.
   Здесь мы соприкасаемся с фундаментальной ошибкой нашей психологии. Она не способна понять что бы то ни было потому, что ищет внизу, в нашем эволюционном прошлом. Действительно, там - половина Тайны, но нам необходима высшая сила для того, чтобы открыть дверь внизу. Мы созданы не для того, чтобы оглядываться, а для того чтобы смотреть вперед и ввысь в сверхсознательный свет, потому что он - это наше будущее, а только будущее сможет объяснить и излечить прошлое: Я нахожу трудным, - писал Шри Ауробиндо ученику, - вообще относиться к этим психоаналитикам всерьёз - хотя, наверное, стоило бы, поскольку половинчатое знание - это могущественная вещь и может стать большой помехой на пути к подлинной Истине. ... Они смотрят снизу вверх и объясняют высший свет низшим мраком; но осознание этих вещей - наверху, а не внизу. Сверхсознательное, а не подсознательное является подлинным основанием вещей. Значение лотоса не может быть открыто с помощью выяснения тайн грязи, из которой он вырастает; его тайна должна быть открыта в небесном прообразе [архетипе], который вечно цветёт в высшем Свете.
   Нам кажется, что мы продвигаемся снизу вверх, из прошлого в будущее, от ночи к свету сознания, но это не что иное, как наше сиюминутное понимание, которое скрывает от нас целое; в противном случае мы бы видели, что не прошлое является двигателем нашего продвижения - это будущее тянет, влечёт нас, это свет свыше постепенно проникает в нашу тьму - ибо каким образом смогла бы тьма создать весь этот свет? Если бы мы родились из тьмы, то и нашим концом было бы ничто иное, как тьма. "Это вечное Дерево, чьи корни вверху, а ветви обращены вниз", - говорит Катха Упанишада (VI.I). У нас возникает впечатление, что мы прикладываем огромные усилия для того, чтобы расти и понимать и познавать вещи; у нас такое ощущение, что мы интенсивно стремимся в будущее. Но это показывает ограниченность нашей точки зрения. Если бы мы могли взглянуть с другой точки, то, возможно, увидели бы, как сверхсознательное Будущее стремится проникнуть в наше настоящее. И мы поняли бы, что то, что мы ощущаем как собственное усилие, - это только сопротивление, вызванное нашей тупостью и невежеством. Будущее движется не только в направлении снизу вверх - в таком случае земле было бы не на что надеяться, она закончила бы свой путь взорвавшись в небесах в высшем психическом напряжении или погрузилась бы вновь в свою темноту. Оно движется также и сверху вниз; всё глубже и глубже нисходит оно в наш ментальный туман, в витальную мешанину, в тьму подсознательного и бессознательного - до тех пор, пока оно не озарит всё, не раскроет всё, не излечит всё и, в конечном счете, не завершит всё. И чем глубже оно нисходит, тем сильнее становится сопротивление - мы живём в Железном Веке, во времена великого Мятежа и Опасности. Но и во времена Надежды. В высшей точке, где это Будущее коснётся самых глубин прошлого, где этот свет прорвётся и осветит самое дно Ночи, мы найдём - если на то будет Божья воля - тайну Смерти и бессмертной Жизни. Но если мы смотрим вниз и только вниз, то мы найдем грязь и ничего, кроме грязи.
  

Тёмная полусфера истины.

  
   Итак, пойдём дальше. Ищущий начал своё путешествие с положительного переживания. Он вступил на путь потому, что ощущал потребность в чём-то ином. Он стремился к ментальному безмолвию и обнаружил, что само его усилие вызывает Ответ. Он ощутил нисходящую Силу, новую вибрацию внутри себя, которая прояснила жизнь, сделала её ярче. Может быть, он даже пережил некое внезапное крушение собственной ограниченности и вышел на новый уровень. (Об установлении нового ритма будут свидетельствовать признаки самые разнообразные.) Затем, после этого обнадёживающего начала, всё начинает покрываться какой-то пеленой, как будто всё, что испытал ищущий, ему приснилось или он позволил унести себя какому-то ребяческому энтузиазму - нечто внутри него мстит за себя, вызывая приступы скептицизма, отвращения и протеста. Это будет вторым признаком, может быть, более истинным признаком того, что он продвигается и вступил в борьбу со всеми реалиями своей природы или, вернее, что нисходящая Сила начала пахтанье. В конечном счете прогресс - это не столько процесс восхождения, сколько просветления всего, что преграждает путь, - ибо когда внутри нас устанавливается подлинная ясность, просветлённость, то всё находится прямо здесь. Таким образом ищущий обнаруживает множество внутренних препятствий. На пути интегральной йоги мы часто находим самое худшее, желая найти самое лучшее, и встречаем войну, когда ищем мира и света. Давайте же смело примем всё лицом к лицу, ведь это и есть битва. Пока плывёшь по течению, кажешься себе очень милым, правильным, благородным, но стоит только повернуть, как тут же всё начинает сопротивляться. Мы начинаем на собственной шкуре ощущать гигантские силы, властвующие над человеком и отупляющие его - чтобы осознать это, необходимо попытаться выйти из него [течения]. Когда ищущий обретает первое верное открытие наверху, когда он видит свет, то почти одновременно он ощущает сильную подсечку внизу, как будто внутри него начинает что-то болеть. Тогда он начинает понимать, что подразумевал Шри Ауробиндо под поражённым мраком, проклинающим свет [the wounded gloom complaining against light]. И он получит свой первый урок: за каждым шагом вверх обязательно следует шаг вниз.
   Вместо того, чтобы принимать эти крутые срывы, затяжные отклонения и депрессии обречённо, как некую фатальную неизбежность, ищущий сделает их основой своей работы. В этом двойственном движении восхождения и нисхождения заключается основной процесс интегральной йоги: С каждой покоренной нами вершины мы должны спуститься для того, чтобы привнести вниз, в низшее смертное движение её силу и озарение. Такова цена преображения жизни - в противном случае мы будем просто наслаждаться поэзией и одухотворенностью на вершинах в то время, как внизу прежняя жизнь будет плестись своим ходом - через пень колоду. причём на самом деле движение нисхождения никогда не совершается произвольным решением разума - чем меньше разум вмешивается, тем лучше. Да к тому же и непонятно, как Разум может "нисходить", сидя за каким-то там письменным столом... Пробужденная и индивидуализированная сознание-сила - вот что совершает в нас свою работу, совершает спонтанно. Как только мы входим в контакт с сознанием и светом определенной напряженности, это автоматически оказывает давление на всю остальную нашу природу, что вызывает соответствующие реакции помрачения или сопротивления. Это подобно тому, как если бы в подводный мир океана ввели слишком большую дозу кислорода: обитатели глубинных вод начали бы неистово сопротивляться или даже взрывались бы. Обращение сознания - это действительно нечто странное, это похоже на переход из освещённой комнаты в ту же самую затемнённую комнату, из комнаты, полной радости, в ту же самую комнату, полную боли, - всё остаётся тем же, та же напряжённость вибрации, даже, может быть, сама вибрация - всё та же, но всё это вдруг со знаком минус. И тогда мы видим почти во всех подробностях, как, например, любовь превращается в ненависть или чистота - в нечистоту: это то же самое, только наоборот. Но до тех пор, пока наши психологические состояния являются лишь противоположностями друг друга, а наше добро - обратной стороной зла (или, может быть, лицевой стороной зла?), жизнь никогда не будет преображена. Необходимо нечто радикально иное - иной тип сознания. Всем поэтам и созидательным умам хорошо известны эти прорывы сознания. Как раз в то время, когда Рембо писал свои "Озарения", он побывал в странных областях, поразивших его своими "ужасами"; ему также пришлось пройти через закон "тёмного обращения". Но вместо того, чтобы подвергаться этим неконтролируемым переходам из одной крайности в другую, вместо того чтобы восходить не зная как и нисходить вопреки своей воле, ищущий будет работать методически, сознательно, никогда не теряя равновесия, и, самое главное, с растущим доверием Сознанию-Силе, которая никогда не вызывает сопротивления большего, чем он может преодолеть, и никогда не открывает света больше, чем он может вынести. По мере того, как мы обретаем опыт, пережив один кризис и дождавшись следующего, мы постигаем метод работы этой Силы и замечаем, что каждый раз, когда нам кажется, что мы сходим с восходящей кривой или даже теряем нечто из достигнутого нами, в конце концов мы обретаем то же достижение, но ступенькой выше, расширенное и обогащённое той частью, которую прибавило к нему наше "падение" - не будь этого "падения", эту низшую часть никогда нельзя было бы объединить [интегрировать] с высшей частью нашего существа. На коллективной уровне можно, наверное, говорить о подобном же процессе, приведшем, с одной стороны, к падению Афин, а с другой - давшем возможность варварам понять Платона. Процесс интегральной йоги - это не прямая линия, восходящая всё выше и выше к какой-то бесконечно удалённой точке, но, как говорит Шри Ауробиндо, спираль, которая медленно и методически присоединяет одну за другой все части нашего существа, внутри всё более и более широкого раскрытия на всё более и более глубоком основании. Мы различаем не только метод действия, стоящий за этой Силой - или, вернее, этой Сознание-Силой - но и регулярные циклы и ритм, которые столь же определенны, как циклы приливов и отливов или фаз Луны. По мере нашего продвижения эти циклы включают в себя всё больше и больше, а их связь с самим космическим движением становится всё более тесной, пока однажды мы не увидим в собственных падениях периодические нисхождения земного сознания, а в наших трудностях - беспокойство, сопротивление, бунт [всей] земли. И в конце концов окажется, что всё настолько тесно взаимосвязано, что в мельчайших вещах, в самых незначительных событиях повседневной жизни и в окружающих нас предметах мы сможем читать признаки депрессий, охватывающих всех людей и заставляющих их восходить внутри всё той же эволюционной спирали. Затем мы увидим, что нечто неудержимо влечёт нас к Цели, что всё имеет значение - даже самое незначительное, ибо ничто не может прийти в движение так, чтобы не пришло в движение всё, - и что мы находимся на пути к событиям гораздо более великим, чем могли себе представить.
   Вскоре нас поразит второй парадокс, или, может быть, тот же самый, но в другом обличье. Кроме рассмотренной противоположности - "восхождение-нисхождение" - существует, по-видимому, и некое основное противоречие. У всех нас есть цели и в этой жизни, и на протяжении всех наших (прошлых и будущих) жизней - мы должны выразить нечто, свойственное только нам, нечто уникальное, потому что каждый человек уникален - это наша главная истина, в этом смысл собственно нашего аспекта эволюционной борьбы. Цель эта предстает перед нашими глазами постепенно, после множества опытов и последовательных пробуждений, по мере того, как мы обретаем внутреннее развитие; тогда мы осознаём, что некая нить проходит через всю нашу жизнь - и через все наши жизни, если мы в состоянии судить об этом, вспоминая их, - придавая ей особую ориентацию, как будто всё гонит нас в одном и том же направлении, которое становится всё более точным по мере нашего продвижения. Но когда мы начинаем осознавать свою цель, перед нами открывается и особая трудность, которая, кажется, является противоположностью нашей цели или противоречит ей. Странная ситуация: как будто мы несём в себе тень нашего света - особую тень, трудность или проблему, которая предстает перед нами вновь и вновь с необычайным упорством, являясь нам под различными масками и при самых разных обстоятельствах, но оставаясь всегда той же самой по своей сути; она возвращается после каждой выигранной битвы с возрастающей силой - в точной пропорции с нашей новой интенсивностью сознания, как будто мы должны вести одну и ту же битву снова и снова на каждом подчинённом плане сознания. Чем яснее становится цель, тем гуще тень. Мы встречаем Врага:
  
   Тот тайный враг, что в недрах естества сокрыт,
Тобой сражен быть должен, человек,
иль не исполнишь ты свой высший долг.
Сей брани внутренней не избежать тебе.
   (This hidden foe lodged in the human breast
Man must overcome or miss his higher fate.
This is the inner war without escape.)
  
   Шри Ауробиндо называет его также the Evil Persona. Случается, что перед тем как понять нашу цель позитивно, мы скорее догадываемся, чем она не должна быть, в ходе повторения одних и тех же сложных обстоятельств, одних и тех же ошибок и падений, которые, как кажется, ведут нас в одном и том же направлении, как будто мы бесконечно и тягостно вращаемся по кругу, приближаясь всё ближе и ближе к центру, который является одновременно и целью, и её противоположностью. У человека, одарённого для совершения работы, - писал Шри Ауробиндо, - всегда или почти всегда - наверное, не стоит создавать слишком жёсткого общего правила, применимого к явлениям такого рода, - есть своего рода связанное с ним существо, которое можно иногда рассматривать как его часть и которое является как раз противоположностью того, что он в основном представляет в работе, которую предстоит сделать. Или, если вначале этого существа ещё нет или оно не связано с личностью человека, то сила такого рода входит в его окружение сразу же, как только он начинает своё движение к постижению. Её задача состоит в том, чтобы мешать, создавать препятствия и неблагоприятные условия - одним словом, поставить его перед лицом всей трудности работы, которую он начал. Кажется, что в оккультном устроении вещей эта проблема не может быть разрешена, если инструмент, предназначенный для её решения, не примет эту трудность как свою. [It would seem that the problem could not, in the occult economy of things, be solved otherwise than by the predestined instrument making the difficulty his own.]*
   -----------------------
   * Здесь под "инструментом" понимается человек, которому была бы "дана" эта трудность, он принял бы её как свою (взял бы её "на себя"), и, таким образом, создалась бы возможность для разрешения этой трудности в космическом масштабе (in the occult economy of things): он стал бы средством её разрешения (прим. пер.).
   ------------------------
   Это объясняет многие ситуации, которые при поверхностном подходе приводят в замешательство. В беседах с учениками Мать подчёркивала то же самое явление: Если в вас потенциально уже существует победа, то вы всегда несёте в себе и противоположность этой победы, источник ваших постоянных мучений. Если вы видите где-то в себе чёрную-чёрную тень, нечто, причиняющее вам настоящую боль, вы можете быть уверены в том, что у вас есть и соответствующая способность увидеть свет. И далее: У вас есть особая цель, особая миссия, характерная для вас реализация, и вы несёте в себе все препятствия, необходимые для того, чтобы сделать эту реализацию совершенной. Вы всегда будете видеть, что тьма и свет находятся рядом внутри вас: если вы обладаете какой-то способностью, то в вас находится также и отрицание этой способности. И если вы открываете в себе плотную и глубоко проникшую в вас тень, то вы можете быть уверены в том, что где-то в вас находится и большой свет. Вам представляется возможность использовать первое для того, чтобы реализовать второе.
   Возможно, тайна жизни ускользает от нас просто из-за нашего несовершенного познания этого двойственного закона света и тьмы и загадки нашей двойной природы - животной и божественной. Воспитанные в духе манихейской концепции существования, мы видим в нём, как учат самые разные этики и религии, непрекращающуюся борьбу между Добром и Злом, Истиной и Ложью, и в этой борьбе важно быть на стороне добра, по правую руку Господа. Мы расчленили всё надвое: на царство Божье и царство Дьявола, на низшую жизнь в этом мире и истинную жизнь на небесах. Мы пытались уничтожить противоречия цели, но при этом уничтожили саму цель. Ведь цель не предполагает никакой ампутации - нам не нужно ничего отсекать ни наверху, ни внизу. И до тех пор пока мы будем отвергать одно ради другого, мы всегда будем терпеть неудачу, не достигая цели существования. Всё едино; когда мы что-то удаляем, всё распадается на куски. Как можно устранить "зло", не взорвав при этом весь мир? Если бы хоть один человек смог освободиться от "зла", то рухнул бы весь мир, потому что всё едино; мир состоит из единой субстанции, а не из двух - хорошей и дурной. И невозможно ни удалить что-либо, ни добавить. Потому-то и нет чуда, которое могло бы спасти мир; чудо уже находится в мире, как и всё, что можно вообразить небесного, уже находится здесь; любой чужеродный элемент разрушил бы формулу, всё - в мире; мы - в самом центре чуда, только у нас нет к нему ключа. Может быть, нам не нужно ничего удалять или добавлять, не нужно даже открывать "что-то иное", нужно заново, в другом аспекте, открыть то же самое.
   Если мы хотим достичь Цели, то нам нужно покончить с манихейством и прийти к реалистическому пониманию того, что Шри Ауробиндо называет тёмной половиной истины. Человеческое знание, - писал он, - отбрасывает тень, которая скрывает половину сферы истины от её собственного солнечного света... Отрицание лжи разумом, ищущим высшей истины, - одна из главных причин, почему разум не может достичь устойчивой, пластичной и совершенной истины. Если мы удалим всё несовершенное [Дословно: "всё, что идёт косо" (ce qui va de travers)] - а Бог знает, что этот мир полон ошибок и нечистоты, - то, возможно, мы и придём к какой-то истине, но истина эта будет пуста. Подлинный подход к постижению Тайны состоит в том, чтобы, во-первых, понять, а затем увидеть, что всё в этом мире, даже самое нелепое или далеко идущее заблуждение, содержит искру истины под своей маской, ибо всё вокруг - это Бог, который движется к Самому Себе; нет ничего вне Его. Ведь на самом деле заблуждение - это полуистина, которая спотыкается из-за своих ограничений; часто бывает, что сама Истина надевает маску, чтобы приблизиться к цели незамеченной. Если хоть одна вещь в этом мире была бы абсолютно ложной, то и весь мир был бы абсолютно ложным. Таким образом, если ищущий исходит от этой предпосылки - предпосылки положительной, - восходя шаг за шагом и каждый раз соглашаясь сделать соответствующий шаг вниз, ничего не отсекая, чтобы освободить всё тот же свет, скрытый за каждой маской, в каждом элементе, даже в самой невероятной грязи, в самом нелепом заблуждении или в самом гнусном преступлении, то он начинает видеть, как всё постепенно проясняется перед его глазами - не теоретически, но непосредственно, осязаемо - и ему откроются не только вершины, но и пропасти Истины. Он поймёт, что его Враг был самым старательным помощником, который очень заботился о том, чтобы надежно обеспечить эффективность его реализации*, - во-первых, потому, что с каждой битвой увеличивалась его сила, а во-вторых потому, что каждое падение заставляло его освобождать соответствующую часть истины внизу, вместо того, чтобы уноситься в гордом одиночестве к ещё не занятым вершинам. И в конце концов он увидит, что его Бремя было бременем нашей матери-Земли, которая тоже стремится к своей доле света. Князья Тьмы уже спасены! Они - уже за Работой, и они не дадут ничего пропустить в обретении Истины всеохватывающей, не позволят довольствоваться Истиной всеисключающей:
  
   Надежда - не одним лишь чистым божествам;
   Но сумрачные яростные боги,
   Что оторвались от груди единой, в неистовом порыве отыскать
   Упущенное белыми богами - тоже спасены.
   (Not only is there hope for godheads pure;
   The violent and darkened deities
   Leaped down from the one breast in rage to find
   What the white gods missed; they are too safe).
  
   И он поймёт, что каждая вещь имеет своё, присущее только ей, место. Не нужно ничего отбрасывать, а также и разделять на более важное или менее важное, так что проблема во всей своей полноте содержится в мельчайшем инциденте, в самом незначительном повседневном жесте в той же самой мере, как и в космических коллизиях. И, возможно, вся полнота Света и Радости находится и в мельчайшем атоме точно так же, как и в сверхсознательных бесконечностях. И тогда освещается тёмная полусфера истины. Каждое преткновение или ошибка зажигает пламя страдания, которое, кажется, пробивает снизу отверстие для света; каждая слабость вызывает соответствующую силу, словно сила падения была самой силой восхождения; каждое несовершенство - это шаг к большей полноте - нет грехов, нет ошибок, есть лишь бесчисленные неудачи, страдания, которые вынуждают нас обследовать наше царство вдоль и поперёк и объять всё для того, чтобы излечить и завершить всё. Сквозь крошечное отверстие в нашей броне приходят к нам любовь и сострадание к миру, которых никогда не поймёт самая сверкающая чистота; чистота - непроницаема, забаррикадирована, запечатана, как крепость; для того, чтобы смогла войти Истина, необходима трещина:
  
   Свою ошибку превратил он в дверь,
   через которую проникла Правда.
   ([He] made error a door by which Truth could enter in.)
  
   По ту сторону зла есть истина Любви. Чем глубже спускаешься кругами ада, тем более убеждаешься в великой необходимости существования глубин Зла; приходишь к заключению, что ничего нельзя излечить, не обладая сходной интенсивностью: внутри загорается пламя, всё более и более мощное и горячее под растущим внутренним устремлением, подобным жажде воздуха у утопающего, - кроме Этого не существует ничего, существует только Это, - как будто только Любовь может противостоять Ночи и победить эту Ночь её же светлой половиной. Как будто вся эта тень нужна была для того, чтобы могла родиться Любовь. В сущности говоря, в сердце всей этой тьмы, в глубинах всех наших бед и несчастий скрыта некая тайна, противостоящая злу. И, может быть, даже, подобно тому, как у каждого из нас есть особая, характерная только для него трудность, являющаяся одновременно и противоречием, и знаком нашей судьбы, так и огромные "недостатки" и тысячи древних ран земли, столь уязвимой, грешной и полной страданий, являются знаком её судьбы, и когда-нибудь ей предстоит воплотить совершенную Любовь и Радость, ибо она выстрадает и перетерпит всё и поймет всё.
   По мере нашего прогресса линия сверхсознательного поднимается выше и выше, и соответственно этому линия подсознательного простирается ниже и ниже. Всё расширяется и озаряется, но и замыкается, сосредотачивается на одной отчетливой и тёмной точке, приближаясь к ней всё ближе и оказывая на неё всё более сильное давление, как будто в течение многих лет - многих жизней - мы вращались вокруг одной и той же Проблемы, но при этом никогда по-настоящему не касались её; и вдруг она здесь, на дне отверстия, бьющаяся под потоками Света - и всё зло мира в ней, единой точке. И вот час Тайны близится. Ведь закон нисхождения не является ни законом подавления, греха или падения, ни законом раскаяния или бегства к небесам. Поистине, это золотой Закон, непостижимый Замысел. Предначертание, которое влечёт нас и вверх, и вниз, в глубины подсознательного и Бессознательного, к центральной точке, к тому узлу жизни и смерти, тьмы и света, где нас ожидает Тайна. Чем ближе мы подходим к вершине, тем более касаемся дна.
  

Великий переход

  
   Последние шаги нисхождения совершаются за пределами Подсознательного - в нашем эволюционном прошлом, в нашем старом, доисторическом сознании, на том уровне, где впервые в мире из того, что казалось Смертью, возникла жизнь - т.е. в нашем теле, на границе между материальным Бессознательным и физическим сознанием, в той области, которая принимала участие в первоначальной рождении, а затем временно бездействовала. Органы и клетки нашего тела имеют своё собственное, высоко организованное и эффективное сознание, которое знает, как надо выбрать что-то, получить или отвергнуть это "что-то", и которым можно управлять, если мы достигли соответствующего уровня йогического развития. Если бы речь шла лишь об улучшении нынешних условий жизни, было бы достаточно обычного йогического сознания: продление жизни по желанию, стойкость против болезней и даже вечная юность - это некоторые из часто встречающихся побочных приобретений йогической дисциплины. Но, как уже говорилось, мы стремимся изменить жизнь, а не только подправить её фасад. Ниже нашего имеющегося физического сознания находится физическое подсознательное, которое представляет собой результат эволюции жизни в Материи и сохраняет все старые привычки жизни (самой дурной из которых является привычка умирать), а также рефлексы, страхи, оборонительные реакции, но особенно совокупность привычек некой косности: жизнь как будто хранит память о множестве защитных покровов, которые ей приходилось возводить вокруг себя для того, чтобы расти. У самого дна этого физического подсознательного, где, кажется, исчезают все формы сознания или памяти, достигаешь основания, первоначального Панциря, самой Смерти, из которой вырвалась на свободу Жизнь. Это нечто громадное и твёрдое - настолько громадное и твёрдое, что риши Вед дали ему название "бесконечная скала". Это Бессознательное. Это стена - или, может быть, дверь. Это дно - или, может быть, только перепонка. А что если бессознательное не является абсолютно мёртвым и бессознательным - неподвижным в отрицательном смысле? А что, если оно негативно в положительном смысле, если можно так сказать: отвергает, активно отрицает, говорит жизни "Нет":
  
   Упрямое, немое отрицание в глубинах Жизни,
   Невежественное "Нет" в первоисточнике вещей.
   (The stubborn mute rejection in Life's depths,
   The ignorant No in the origin of things.)
  
   Если этим основанием [origin] является тотальное Ничто, то надеяться не на что. И к тому же, из ничего никогда не смогло бы вырасти что-то - т.е. это скалистое дно есть нечто. Если существует "Нет", то оно должно содержать "Да"; если существует Смерть, то в ней должна заключаться Жизнь. И, наконец, если есть конец, то с другой стороны должно быть начало. Всё отрицательное является обратной стороной чего-то положительного. Любая из наших самых глубоких бездн является поверхностью чего-то иного. Смысл йоги Шри Ауробиндо состоит в том, чтобы из всех этих отрицательных явлений извлечь положительное - из всех элементов и на каждом уровне сознания - и, если на то будет Божья Воля, найти высшее Положительное (не являющееся ни положительным, ни отрицательным, оно просто есть), которое раз и навсегда разрешит наши двойственности - как двойственности низшего порядка, так и дуализм самой жизни, которая продолжает умирать, или Смерти, которая продолжает жить.
   В Шандернагоре Шри Ауробиндо достиг низших уровней физического подсознательного. Перед ним была стена: Нет, то, чем я сейчас занят, - это не Эмпиреи [Небеса] - хорошо, если бы было так. Это, скорее, нечто противоположное - обратная сторона вещей. Тот, кому уже известны сопротивление и яростные реакции, которые возникают, едва лишь заденешь ментальное и витальное подсознательное, - этот гадючник, - может себе представить, что значит такое нисхождение. Чем глубже мы нисходим, тем более высокое сознание нам нужно, более сильный свет, поскольку нисхождение прямо пропорционально восхождению. А если мы понимаем, что сознание - это сила столь же осязаемая, как электрический ток, то мы можем вообразить, какие травмы, терзания и муки могут создать, например, сверхментальные сила и свет, когда они низвергаются, подобно водопаду, в грязную лужу физического подсознательного - поток [an assault - "атака", "штурм"] эфира и огня. Здесь таятся величайшие трудности, даже опасности, к которым мы вернёмся, когда будем говорить о Трансформации. Пока мы имеем дело с ментальным или витальным сопротивлением, - с самообманом нашей морали, - нам нужно лишь обладать сильной волей и терпением, но когда мы спускаемся ниже, нам предстоит встретить лицом к лицу ложь тела, как говорит Мать, т.е. болезни и Смерть. Именно поэтому Шри Ауробиндо и Мать настаивали на том, чтобы их ученики имели прочную физическую основу: Работай, подходя одновременно с двух сторон, не пренебрегай ни одной из них ради другой.
   Когда Шри Ауробиндо достиг высших границ сверхсознательного, где "огромные цветные волны" растворяются в яркой белизне, он коснулся одновременно чёрной скалы внизу, на дне:
  
   Глубоко и долго копаю
   Среди ужасов трясины и грязи...
   Некий голос воззвал: "Иди дальше -
   куда раньше никто не ступал!
   Копай глубже и глубже.
   Пока не достигнешь зловещего камня в самом основании
   И не постучишь в ворота, к которым нет ключа".
   (I have been digging deep and long
   Mid a horror of filth and mire...
   A voice cried: "Go where none have gone!
   Dig deeper, deeper yet
   Till thou reach the grim foundation stone
   And knock at the keyless gate")
  
   Затем, в 1910 г. в Шандернагоре однажды произошло нечто странное... Но прежде, чем описать это переживание, которое изменяет направление нашей эволюции, давайте остановимся, чтобы оценить и кратко обсудить настоящее состояние человечества. Это довольно просто: мы заключены в Материю, в Чёрное Яйцо, которое постоянно сжимает нас со всех сторон. Есть не так уж много способов выйти из этого состояния, а по сути их всего два: первый - погрузиться в сон (в мечту, войти в экстаз или медитировать, но всё это - различные степени сна, более или менее возвышенного, сознательного или божественного), а второй - умереть. Опыт Шри Ауробиндо предоставляет третью возможность, которая позволяет нам выйти из этого состояния без бегства к экстазу или смерти, - т.е. на самом деле и не выходя из него, - и которая обращает течение нашей эволюции в противоположном направлении, поскольку цель находится уже не наверху или вовне, а прямо внутри; кроме того, это открывает возможность пробудиться в реальности всем мечтаниям, экстазам и особенно всем силам, которые могут помочь нам воплотить наши мечтания в жизнь и преобразовать Чёрное Яйцо в открытое, ясное и живое пространство... В тот день 1910 г. в Шандернагоре Шри Ауробиндо достиг дна, он пересёк все пласты грязи, на которых непостижимым образом, подобно цветку, выросла Жизнь. Был лишь Свет наверху, сияющий всё ярче и ярче по мере своего нисхождения, обнажающий своими пронизывающими лучами все нечистоты одну за другой, как будто вся эта ночь вовлекалась во всё больший Свет, как будто грань подсознательного отступала, отодвигаясь глубже и глубже вниз так, что оно, концентрируясь там все плотнее в степени, обратно пропорционально концентрации наверху, составляло единый оплот Тьмы под этим единственным Светом. И вдруг внезапно в глубинах этой "бессознательной" Материи, в слепых клетках этого тела Шри Ауробиндо был резким скачком вытолкнут в высший Свет - не впадая в транс, без потери индивидуальности, не растворяясь в космосе, - полностью сохраняя чёткое видение
  
   Он прорвался в иные Пространство и Время.
(He broke into another Space and Time.)
  
   Ночь, Зло, Смерть - это не что иное, как маска. Предельная Противоположность пробуждает предельную Напряжённость, и подобное становится Собой - существует только Единое, tad ekam. Солнечный мир, высшее, божественное сознание - супраментальное сознание - находится в самом сердце Материи, а все другие сознания - его лучи. Следующая за Глобальным Разумом ступень - не "наверху", она здесь и во всех вещах - дверь, ведущая вниз, открывает и дверь наверх, и вообще куда угодно:
  
   Непостижимое, непонятное изумление Света.
   (A fathomless sealed astonishment of light.)
   Грандиозная (взаимная) перестановка Ночи и Дня
   Изменила все ценности мира...
   (A grand reversal of the Night and Day
   All the world's values changed...)
   Высокое встречается с низким, всё - это единый план.
   (The high meets the low, all is a single plan. )
  
   Самое отдалённое прошлое касается сердца Будущего, которое задумало его, Бог-Дух встречается с Богом-Материей, и это означает божественную жизнь в теле. Сат-Чит-Ананда наверху - это Сат-Чит-Ананда внизу, Существование-Сознание-Сила-Радость. Эволюция не заканчивается бесплодным чёрным или белым сном, ничто не поглощается Тьмою, ничто не уносится высоко в небеса, всё взаимосвязано внутри совершенного круга. Радость наверху - это Радость внизу:
  
   Ликование в глубинах сна.
   Сердце блаженства внутри мира страданий.
   (An exultation in the depths of sleep,
   a heart of bliss within a world of pain.)
  
   Радость, способная действовать, мощное озарение, пронизывающее сами наши жилы, вместо стерильного блаженства над нашими головами:
  
   Всемогущие силы скрыты в клетках Природы.
   (Almighty powers are shut in Nature's cells.)
  
   Ибо Супраментальное - это не некое "более эфирное" сознание, а сознание более плотное, это та самая Вибрация, которая бесконечно организует и реорганизует Материю и Миры, это то, что сможет изменить Землю:
   У самого дна бессознательного в высшей степени жёсткого, неподатливого, ограниченного и удушающего, - писала Мать, - я неожиданно достигла всемогущего источника, который тотчас же выкинул меня в бесформенный безграничный Простор, где вибрируют семена нового мира.
   И это ключ к Преображению, ключ к преодолению законов Материи с помощью Сознания в Материи; Сознание наверху - это Сознание внизу. Это дверь в мир будущего и к новой земле, о которой возвещало Писание две тысячи лет назад: "новая земля, где обитает правда" (2-е Петра, 3.13). Ибо, поистине, земля - это наше спасение, место Победы и абсолютного свершения. Нет никакой необходимости спасаться на небесах - всё, абсолютно всё находится здесь, в теле - высшая Радость, Сознание, Сила - лишь бы у нас достало смелости открыть глаза и спуститься, дабы придать жизнь мечте вместо того, чтобы грезить во сне:
  
   Они должны вступить в последнее конечное, если желают достичь последнего бесконечного.
   (They must enter the last finite if they want to reach the last infinite.)
  
   Вместе с тем Шри Ауробиндо открыл утерянную Тайну, Тайну Вед, которая так или иначе составляла ядро многих древних традиций, рассеянных по Земле от Ирана до Центральной Америки и до берегов Рейна и во времени от Элевсия до катаров, от Круглого Стола до алхимиков - Тайну всех искателей совершенства. Поиски Сокровища в глубинах пещеры, битва с силами подсознательного, великанами-людоедами, гномами и змеями; история Аполлона и Пифона, Индры и Змея Вритры, Тора и великанов, Сигурда и Фафнира; солярный миф о Майе, Сошествие Орфея в Аид, Трансмутация, Змея, кусающая собственный хвост. И, прежде всего, это Тайна ведических Риши, которые, вероятно, первыми открыли внутри скалы Бессознательного то, что они назвали "великим переходом", mahas pathah (II.24.6), миром "нерушимого Света", Swar: "Наши отцы силой мантры обрушили стены крепостей твёрдых и неприступных, пророки Ангирасы [первые риши] силой своего крика превратили в прах скалистую твердыню; они пробили в нас проход к Великим Небесам, они открыли День и солнечный мир" (Риг Веда, I.71.2), они открыли "Солнце, обитающее во тьме" (III.39.5). Они нашли "Небесное сокровище, скрытое, подобно птенцу, в тайной пещере внутри бесконечной скалы" (I.130.3).
   Тьма и Свет, Добро и Зло подготавливали божественное рождение в Материи: День и ночь оба вскармливают божественное дитя. Ничто не проклято, ничто не напрасно, Ночь и День - это "две сестры бессмертные, имеющие одного Возлюбленного (Солнце) ... едина их суть, хоть и различны их образы." (I.113.2.3). В конце своего "паломничества", после восхождения и нисхождения, ищущий становится "сыном двух Матерей" (III.55.7), он - сын Адити, белой Матери* сверхсознательного бесконечного, и сын Дити, земной Матери "темного бесконечного"; он обладает "двумя рождениями", человеческим и божественным, происхождениями, "существующими вечно и в одном гнезде ... как Получающий наслаждение от двух своих жен сразу (I.62.1): Гора* освободилась от бремени, дав место высшему рождению ... бог открыл двери человеческие" (V.45). "Тогда они по-настоящему пробудились, и видение их было всеохватывающим и полным; и сзади, и вокруг, и повсюду было им то наслаждение, что существует на небесах. Во всех запертых домах* находились все боги" (Риг Веда IV.1.18).
   Сбывается надежда человека, сбывается молитва риши: Да будут Небеса и Земля едины. Восстанавливается великое Равновесие.
  
   Небеса в мечтах восторженных о земле совершенной,
   А земля в печальных грёзах о совершенном небе,
   Страхами завороженные, отлучены они, как прежде,
   друг от друга.
   (Heaven in its rapture dreams of perfect earth,
   Earth in its sorrow dreams of perfect heaven...
   They are kept their oneness by enchanted fears.)
  
   И это радость - Ананда. Она лежит в начале вещей и в конце их и повсюду, если копнуть поглубже. Это "источник мёда, скрытый в скале" (Риг Веда II.24.4).
  

ГЛАВА 15

СУПРАМЕНТАЛЬНОЕ СОЗНАНИЕ

   Определить супраментальное сознание в ментальных терминах довольно сложно, ибо оно не ментально по определению, не подчиняется всем нашим законам трёхмерного пространства и выходит за рамки его перспектив. Правда, здесь, может быть, само слово вводит нас в заблуждение, потому что это, скорее, иной тип сознания, а не вершина человеческого сознания. Мы можем попытаться описать это сознание, различая два аспекта: аспект сознания, или видения, и аспект силы. Но это означает вновь попасться в ментальную ловушку, поскольку оба этих аспекта неразделимы - сознание является силой, оно же есть активное видение. Часто, когда Шри Ауробиндо и Мать пытались передать свои переживания, слова их перекликались на английском и французском: необходим иной язык, une autre langue, another language.
  

Супраментальное видение

  
   Супраментальное видение - это видение глобальное. Разум вырезает маленькие фрагменты и противопоставляет их друг другу; Глобальный Разум объединяет всё в едином луче, но луч этот берёт начало в одной точке, т.е. Глобальный Разум видит всё со своей особой точки зрения; такое видение является единым и всеобщим, но при этом исключаются иные точки зрения, или же происходит их ассимиляция. Супраментальное, или Суперразум, не только охватывает весь мир вещей и существ единым видением, которое объединяет все лучи, ничего не противопоставляя друг другу, но видит также и точку зрения каждой, отдельно взятой вещи, каждого существа, каждой силы - это видение полное и всеохватывающее, которое берёт своё начало не в какой-то особой точке, а в мириадах точек:
  
   Единый бесконечно множественный взгляд...
   (A single innumerable look...)
  
   Супраментальное существо зрит по-иному, с иной точки - не сквозь дебри фактов и феноменов сиюминутного, но сверху, не извне и не поверхностными суждениями, но изнутри, из самой истины сердца всякой вещи. Поэтому мы ничего не сможем понять в Супраментальном, если не будем постоянно помнить о том, что это - другое измерение. Но мы можем понять, что это видение самой Мудрости, потому что каждая вещь, каждое существо, любая сила на этой земле выражают некое особое абсолютное свойство - более-менее точно (а часто совершенно извращённо), но, несмотря на все недостатки и извращения, каждая вещь подчиняется некому внутреннему закону, который побуждает её стремиться к этой главной и уникальной истине своего существа - ведь даже каждый из листьев одного дерева по-своему уникален. И если бы в основе каждого из нас не было этой абсолютной и уникальной истины, то мы бы попросту рассыпались. Именно поэтому мы так сильно привязаны к своей скудости и заблуждениям - мы чувствуем, что за ними присутствует истина, которая, по словам Шри Ауробиндо, растёт как бы защищенная этой самой скудостью и нашими заблуждениями. Если бы нам была дана вся истина сразу, то мы превратили бы её в гнома по собственному образу и подобию на данный момент! Истина не имеет ничего общего с мыслью или хорошими поступками - хотя они могут быть стадиями на пути - она связана с широтой существа. Но рост совершается медленно и болезненно. "Ошибки, заблуждения, преткновения!" - кричат они. Как блистательны и прекрасны Твои ошибки, Господь! Твои заблуждения сохраняют Истину живой; Твоими преткновениями мир совершенствуется. Но разум, который видит лишь сиюминутную поверхность вещей, хотел бы сгладить все острые углы, очистить всё, оставив лишь вакуум, и свести мир к некой однообразной, благонамеренной и благовоспитанной истине. Он заключает: "Это хорошо, то - плохо, это - друг, а это - враг". Возможно, он хотел бы изъять из мира всех нацистов, или, например, всех китайцев, полагая, что они представляют собой совершенно ненужную опасность. И разум прав, прав по определению, потому что он создан таким, он должен быть рассудительным, и ещё потому, что он стремится выразить некий ментальный или моральный абсолют, который имеет своё место и назначение. Но ведь это далеко не вся истина, это лишь одна из возможных точек зрения*.
   И именно поэтому нам не дана сила - ибо если бы у нас была сила, то мы бы с самыми лучшими намерениями сотворили бы ужасный беспорядок по своему неведению и близорукости. Наша немощность - это необходимость. Супраментальное сознание охватывает не только все точки зрения, в его власти находятся также и глубинные силы, действующие за каждой вещью, и истина каждой вещи - это Сознание-Истина, - а поскольку оно видит всё, оно обладает Силой - из первого автоматически следует второе. Наше бессилие - это результат отсутствия надлежащего видения. Видеть, видеть целиком и полностью - это с необходимостью означает обладать силой. Но супраментальная сила не подчиняется ни нашей логике, ни морали, она видит далеко в пространстве и во времени. Она не пытается отрезать зло для того, чтобы спасти добро, и работает не прибегая к каким-то мгновенным чудесам. Она высвобождает из зла то добро, которое в нём есть, и своей силой и светом приводит в согласие тёмную половину вещей с её светоносным двойником. Первое, что она вызывает, когда проникает - это кризис: она подвергает тьму воздействию её же собственного света. Она чрезвычайно мощно стимулирует эволюционный процесс.
   Труды, написанные Шри Ауробиндо, хотя и являются ментальным выражением супраментальной деятельности, дают нам практический пример этого глобального видения. Многих написанное им сбивает с толку, потому что в работах этих нет всех тех установок, тех точек отсчета, опоры, которые делают мысль легко воспринимаемой, но ведь быть доктринёром так легко. Шри Ауробиндо исследует буквально все точки зрения с тем, чтобы из каждой извлечь самую глубинную истину, но никогда не навязывает своей точки зрения (может быть, потому, что у него её нет, или он имеет их все!), просто он показывает, что всякая истина является неполной сама по себе, и указывает направление, в котором её можно расширить. Суперразум не противопоставляет одну истину другой, чтобы увидеть, какая из них выстоит и уцелеет, но дополняет одну истину другой в свете единой Истины, аспектами которой все они являются... Он говорил также о свете Мысли, которая несёт в себе все свои противоположности. Это то, что Мать называет мыслить сферически. Когда говоришь о Шри Ауробиндо, всегда чувствуешь, что впадаешь в ужасный догматизм и умствование, - без сомнения, из-за неадекватности нашего языка, который сосредоточивается на какой-либо одной точке и таким образом отбрасывает тени, тогда как Шри Ауробиндо охватывает всё, но вовсе не из-за какой-то "терпимости" - этого ментального суррогата Единства - но благодаря реальному видению, которое поистине едино с каждой вещью и находится в сердце каждой вещи. Может быть, это и есть само видение Любви?
   Такое цельное видение является настолько реальным, что для обладающего им изменяется даже внешний вид физического мира; вернее, он не меняется: физический мир предстает таким, каков он есть в действительности. Оптическая иллюзия разделения, с которой мы обычно живём, исчезает, мы уже не воспринимаем палку сломанной, всё вновь обретает смысл - мир является не таким, каким мы его видим: Для супраментального чувства ничто на самом деле не является конечным: оно базируется на ощущении всего в каждом и каждого во всём: его определяющая способность [its sense definition] ... не создаёт никаких стен ограничения; это океаническое и эфирное чувство, в котором всякое чувственное знание и ощущение - это волна, движение, брызги или капля, которые все-таки являются при этом средоточием океана и от океана неотделимы. ... Как будто неясный или банальный, ординарный взгляд сменился взором художника, поэта, видением одухотворённым и возвышенным - видением, причастным видению поистине высшего божественного Поэта и Художника, видением, которому Он даровал всю полноту Своей истины и Своих помыслов как о всей вселенной, так и о каждой вещи в ней. Безграничная интенсивность делает всё видимое откровением великолепия и величия его [всего видимого] истинного качества, идеи, формы, цвета. Тогда кажется, что в физическом зрении, в "физических глазах" есть дух и сознание, которым доступен не только физический аспект объекта, но и сама главная суть его [the soul of quality in it], энергетическая вибрация, свет и сила и духовная субстанция, из которой он создан. ... В то же время происходит тонкое изменение, которое открывает видение в особого рода четвёртом измерении, видение, характерной чертой которого является некое проникновение вовнутрь, видение не только поверхности и внешней формы, но и всего того, что оживляет [informs] её и простирается в тонком виде вокруг неё. Материальный объект предстаёт этому зрению чем-то отличным от того, что мы видим сейчас: не отдельным предметом на фоне или в окружении остальной Природы, а неотделимой частью и даже в тонком смысле - выражением единства всего, что мы видим. И это единство ... - единство тождественности с Вечным, единство Духа. Ибо для супраментального видения материальный мир, пространство и материальные объекты перестают быть материальными в том смысле, в котором мы сейчас воспринимаем их, т.е. посредством свидетельства лишь наших ограниченных физических органов; ... они предстают перед нами, видны нам, как Сам Дух в образе Самого Себя и Своего сознательного распространения.
   Глобальное видение, цельное видение и видение вечное. Время покорено. Если сознание Глобального Разума видело "широкие протяжения пространства и времени", то в супраментальном сознании полностью снимается троичность времени; оно связует друг с другом прошлое, настоящее и будущее в их неделимой взаимосвязи, в едином непрерывном плане знания [in a single continuous map of knowledge, side by side]*
  
   - Всё время - это тело единое, Пространство - единая книга.
   (All time is one body, Space a single book.)
  
   Сознание - это уже не узкий затвор камеры, которому необходимо быть таковым, ибо иначе камера взорвётся; это - великий, спокойный Взгляд: "Подобное взгляду, достигающему небес", - говорит Риг Веда (I.17.21). Обычное индивидуальное сознание подобно оси, - говорит Мать, - и всё вращается вокруг этой оси. Если она немного смещается, то мы чувствуем себя потерянными. Оно подобно большой оси (относительно большой, она может быть и совсем маленькой), зафиксированной во времени, и всё вращается вокруг неё. Сознание может простираться более-менее далеко, быть более-менее высоким, более-менее сильным, но оно вращается вокруг этой оси. Для меня не существует больше никакой оси - она исчезла, растворилась! И сознание может отправиться на север, на юг, на запад или на восток; оно может перемещаться вперед, назад - куда угодно. Оси больше нет.
   Нам трудно представить себе, каким может быть видение такого универсального существа. Возможно, со своей ментальной точки зрения мы полагаем, что тотальное знание прошлого, будущего и настоящего немедленно сведёт на нет всю непредсказуемость существования. Но в этом случае мы неправомерно применяем к супраментальному сознанию те черты и реакции, которые относятся только к разуму. Такой способ видения и переживания мира - это совершенно иное. Супраментальное сознание не устремляется в будущее с присущими нам страстью и нетерпением. Перед его глазами всё - здесь и сейчас - божественно живёт во времени: каждое мгновение - абсолютно, и в своей полноте не уступает богатству тысячелетий, собранных вместе; это, напротив, высшее совершенство времени - ведь в обычной жизни мы никогда не присутствуем в настоящем моменте: мы или думаем о будущем, лелея надежды, или сожалеем о прошлом, потому что настоящий момент никогда не бывает таким, каким он должен быть, ему всегда чего-то не хватает, он ужасно пуст. Для супраментального сознания каждая вещь в любой момент является полностью тем, чем она должна быть, и такой, какой она должна быть. Это неизменное постоянное блаженство. Любая часть, любой кадр великого космического Фильма содержит все предыдущие картины и все те, что последуют, там нет недостатка ни в перспективах будущего, ни в памяти прошлого: "То блаженство, которое в высшей степени широко и полно и не имеет разрыва", - говорит Риг Веда (V.62.9); это безущербное Блаженство [unwounded Delight], - говорит Шри Ауробиндо. И это также высшее совершенство пространства. Мы вечно стремимся к новым вещам и находимся в поисках новых объектов, потому что всякой вещи недостает всех тех вещей, которые не содержатся в ней; наши объекты пусты, как и наши мгновения. В то же время супраментальное сознание ощущает в каждом объекте, в каждой вещи, которой оно касается, такую же тотальность и бесконечность, как и в необъятности или совокупности всех возможных объектов: Абсолют находится везде ... любое конечное - это бесконечное. И возникает чувство вечно обновляющегося чуда, которое появляется не неожиданно, но приходит с постоянным открытием этой вечной бесконечности, этого вневременного Абсолюта в каждом объекте, ограниченном в пространстве, в каждом мгновении, ограниченном во времени. Это высшая полнота жизни. Наша конечная, преходящая жизнь, действительно, очень бедна, ужасно недостаточна: нам приходится или поворачиваться спиной к преходящему с тем, чтобы найти вечность, или отрекаться от нашей потребности в бесконечном для того, чтобы пережить конечное, тогда как супраментальная полнота находит бесконечное в конечном и вневременное - в преходящем. Она спонтанно проживает и каждое мгновение, каждый объект, и в то же время - необъятность, содержащую все мгновения и все объекты; это два одновременных способа переживания и видения одного и того же.
   Супраментальное сознание имеет не только космический аспект, но и трансцендентный, причём они не противоречат друг другу. Они не только не противоречат друг другу, но, более того, их одновременность является ключом к подлинной жизни. Ибо жизнь является недостаточной не только потому, что объекты её пусты, а время - раздроблено, но также и из-за того, что ей не хватает покоя и непоколебимости. Все религии и духовные учения возникли в результате этой основной потребности человека обрести неизменную Основу, убежище покоя, не затрагиваемое всем этим хаосом, неопределенностью и страданиями мира - нечто, находящееся всегда вне его и защищённое. И вот в ходе наших исканий мы вырвались вдруг в грандиозное Безмолвие, в Безбрежность вне этого мира, которую мы назвали Богом, Абсолютом или Нирваной, - слова не имеют никакого значения - мы достигли великого Освобождения. Это переживание - самое главное в жизни, это её основа. Если мы хоть немного приближаемся к этому великому Безмолвию, всё меняется - появляется Уверенность. Мир, безнадёжно утопающий, вдруг обрёл опору - скалу. В жизни всё шатко, неопределенно; лишь эта Скала никогда не обманет нас. Именно поэтому говорится, что царство Божие - не от мира сего. Опыт Шри Ауробиндо тоже начался с Нирваны, но нашёл завершение в полноте этого мира. И здесь есть некое противоречие, которое является очень важным для понимания практической тайны истинной жизни.
   Разум и даже Глобальный Разум наших пророков в своём роде неизлечимо связан с противопоставлениями (противопоставлениями внутри Единства): если Бог наверху, то Он не может быть внизу; если это белое, то оно не может быть чёрным. В супраментальном переживании всё является сферичным, это всегда "да" и "нет" в одно и то же время, - говорила Мать, - два полюса каждой вещи постоянно сопрягаются внутри одного "измерения" ("тайные внутренние пространства", - говорили риши Вед II.4.9). Таким образом, Трансцендентное не находится где-то вне этого мира; Оно - здесь, везде, полностью внутри него и полностью вне его одновременно. Точно так же супраментальное сознание - полностью в мире и полностью вне мира; оно и в вечном Безмолвии, и в гуще всякой суеты; оно пребывает на непоколебимой Скале и в то же время присутствует в бурлящем потоке. И именно поэтому оно может поистине наслаждаться жизнью и быть хозяином жизни, ведь если мы будем находиться только в гуще потока, то мы не обретём ни покоя, ни господства; нас будет швырять туда-сюда, как пёрышко. Приблизиться к пониманию того, что собою представляет супраментальное переживание, можно, вернувшись к самым первым простым переживаниям рассматриваемой йоги, к самому её началу. Мы поняли на самом деле довольно быстро, что достаточно сделать сознательно шаг назад, просто лёгкое движение внутрь себя, как выходишь в широкое пространство безмолвия, как будто где-то в глубине нашего существа есть его часть, которая вечно созерцает великую белизну. Вовне - суета, страдания и проблемы, но как только мы делаем лёгкое движение, погружаясь внутрь, мы сразу же оказываемся вне всего (или внутри?) - на тысячи миль от всего этого, - и ничто нас больше не беспокоит, мы лежим на мягком снегу. В конце концов это переживание становится настолько естественным, что мы обретаем способность погружаться внутрь (или вовне?) в гуще самой активной деятельности - на улице, во время спора, за работой; всего несколько секунд - и более ничего не существует, только улыбка. Тогда мы начинаем понимать, что такое Покой. Мы обретаем неприступное убежище везде и при всех обстоятельствах. И мы начинаем чувствовать всё более и более ощутимо, что это Безмолвие находится не только внутри нас, но повсюду, как будто оно представляет собой основную глубинную субстанцию вселенной, и каждая вещь выделяется на этом фоне, исходит из него и к нему возвращается. Оно подобно сладостному роднику в сердце вещей, бархатному покрову, окутывающему всё. И оно не является пустым, это Безмолвие - абсолютная Полнота, но Полнота, не имеющая в себе ничего или, вернее, содержащая сущность всего, что вообще может быть как раз за одно мгновение перед тем, как оно обретёт существование - его ещё нет, но оно уже полностью здесь, как песня, которая вот-вот будет спета. И внутри этого Безмолвия (или вне его?) чувствуешь себя как дома, в необычайной безопасности. Это первое отражение Трансцендентного. Ещё один шаг - и мы попросту соскользнем в Нирвану. Ничего больше не существует, только это Безмолвие. Но в Суперразуме уже нет "переходов" и "порогов", которые нужно пересекать; там не переходишь от Безмолвия к суете, от Внутреннего к внешнему, от Божественного к небожественному - обе противоположности сливаются в едином переживании: Безмолвие - повсюду, и Становление - повсюду. Одно не исключает другого, одно не может существовать без другого. Ведь если бы высшее Безмолвие не содержало в себе противоположности Безмолвия, то оно не было бы бесконечным. А кроме того, если бы это Безмолвие не могло, будучи абсолютно свободным, быть полностью вне того, что кажется его противоположностью, то оно было бы пленником своей противоположности. Царство Божие - и от мира сего, и не от мира сего. Весь секрет в том, чтобы соединить два переживания в одно, бесконечное - в конечном, вневременное - в преходящем, а трансцендентное - в имманентном. Тогда познаешь Покой в действии и Радость при любых обстоятельствах.
  
   ...Спокойное, глубокое море, он смеётся в бегущих волнах:
   В Универсуме он является всем, в трансцендентном - ничем.
   (...A still deep sea, he laughs in rolling waves:
   Universal, he is all, - transcendent, none.)
  
   Супраментальное сознание воспроизводит мистерию великого, спокойного Света, который возжелал "однажды" извне времени взглянуть на себя во времени, последовательно, с бесчисленного количества сторон, аспектов, но, оставаясь при этом единым и целым, полностью оставаясь в самом себе, в неком вечном мгновении. Единственная цель эволюции - вновь обрести эту полноту сверху и до самого низа, найти здесь, на земле, в гуще двойственностей и самых болезненных противоречий, высшее Единство, высшую Бесконечность, высшую радость - Ананду. Именно для того, чтобы мы открыли эту тайну, нас тянет вниз каждый раз, когда мы совершаем шаг наверх.
  

Супраментальная сила

  
   Последователи духовных учений отрицают силу, как оружие, не достойное ищущего истину; у Шри Ауробиндо совсем иная позиция. Концепция Силы - Шакти - один из ключевых моментов его йоги, потому что без силы ничего нельзя изменить. Я люблю Бога Огня, а не Бога Мечты! [I cherish God the Fire, not God the Dream!] - восклицает Савитри.
  
   Огонь, призывающий вечность во время,
   Делающий радость тела столь же яркой, как и радость души.
   (A fire to call eternity into Time,
   Make body's joy as vivid as the soul's.)
  
   Осуждать Силу (Power), как нечто само по себе неприемлемое и недостойное исканий, из-за того, что она в своей сущности порочна и является злом, - это заблуждение этического или религиозного разума; и несмотря на то, что в большинстве случаев, как это может показаться, такая точка зрения подтверждается, по сути своей - это слепой, даже иррациональный предрассудок. Как бы её ни извращали и как бы ею ни злоупотребляли - также, как делают с Любовью и со Знанием, - Сила является божественной, и здесь она тоже предназначена для божественного применения. Шакти - воля, Сила - это движитель миров, и чем бы она ни была - Знанием-Силой, Любовью-Силой, Жизненной Силой, Силой Действия или Телесной Силой, - она всегда духовна по своему происхождению и божественна по своему качеству. Как раз применение этой Силы, которую в Неведении используют животное, человек или Титан, нужно отбросить и заменить его изначально присущим ей, великим - даже если оно нам покажется сверхъестественным - действием, направляемым внутренним сознанием, созвучным Бесконечному и Вечному. Интегральная Йога не может отбросить работу Жизни и удовлетвориться лишь внутренним опытом; она должна идти внутрь для того, чтобы изменить внешнее. Этот аспект "силы" или "мощи" сознания в Индии представляется в облике вечной Матери. Без Сознания нет Силы, а без Силы нет созидания, творчества. Он и Она, двое в одном, неразделимы. Весь этот огромный мир - это только он и она [This whole wide world is only he and she]. Эволюция - это история о том, как Она вновь открывает Его и стремится воплотить Его повсюду. Мы не можем исключить одно ради другого: без Него мы пленники слепой Силы, без Неё - пленники слепящей Пустоты; напротив, нам нужно объединить их внутри совершенного мира. "В сплошную тьму входят те, кто следует Неведению, но в ещё более глубокую тьму - те, кто посвящают себя одному лишь Знанию", - говорит Иша Упанишада (9).
   Супраментальное - это прежде всего сила, огромная сила. Это непосредственно сила Духа в Материи. Любое сознание - это сила, и чем выше мы растём, тем больше наша сила, но при этом мы удаляемся от земли. Таким образом, если мы захотим применить нашу силу Глобального Разума, например, к делам этого мира, то нам придётся последовательно низводить её через все уровни, и она должна будет преодолеть детерминированность всех промежуточных уровней, прежде чем достичь дна, Материи. В конце нисхождения остаётся лишь ослабленный и потускневший отблеск Глобального Разума, которому приходится сражаться со всё более тяжёлой и упорной детерминированностью. Именно поэтому последователи духовных учений никогда не могли изменить жизнь. Но Супраментальное - это высшая Сознание-Сила в самом сердце Материи без всяких промежуточных областей. Это "солнце во тьме" Вед, место непосредственной встречи Верха и Низа. Поэтому оно может изменить всё. Как говорила Мать: "Истинным изменением сознания будет то, которое изменит физические условия в мире и превратит его в абсолютно новое творение".
   Давайте сразу же оговоримся, что супраментальная сила не действует ни посредством чудес, ни насилием, ибо абсурдным является само понятие чуда, как об этом часто говорил Шри Ауробиндо: На самом деле такой вещи, как чудо, не существует, есть лишь явления, процесс протекания которых нам непонятен. А для того, кто обладает видением, есть лишь влияние детерминированности высшего плана на детерминированность низшего плана. Разум, наверное, кажется чудом для гусеницы, для детерминизма её уровня, хотя всем нам известно, что наши ментальные чудеса подчиняются определённому процессу. То же самое применимо к Суперразуму; он не нарушает ни одного из существующих законов, он просто восходит (или углубляется?) на уровень, где они уже не существуют - примерно в том же смысле, как законы гусеницы не существуют для человека. Более конкретно: привычное повторение некоторых вибраций, которые как бы концентрируются вокруг человека, дают ему в конце концов ощущение некой стабильной структуры; он говорит, что подчиняется "закону" своей природы. Но этот так называемый "закон" является не более неизбежным, чем выбор одного маршрута на пути домой из множества возможных; это просто вопрос привычки. То же самое относится ко всему космосу: все наши физические законы, которые считаются абсолютными, тоже представляют собой концентрацию определенных привычек, в которых нет ничего абсолютного. Они могут быть отменены при условии, что человек захочет идти по другому маршруту, - т.е. изменить сознание. Обыкновенный закон, - писал Шри Ауробиндо, - означает просто некое равновесие, установленное Природой, некое равновесие сил. Это попросту колея, в рамках которой Природа привыкла работать для получения определённых результатов. Но если вы измените сознание, то и колея с необходимостью изменится. В процессе нашей эволюции было несколько "изменений колеи" - сначала вхождение Жизни в Материю, что изменило материальную колею, затем вхождение Разума в Жизнь, что изменило колею витальную и материальную. Суперразум - это третье изменение колеи, которое преобразит Разум, Жизнь и Материю. Оно уже началось, процесс находится в развитии. По сути дела, супраментальное освобождает сознание, находящееся в каждом элементе. Оно не нарушает порядка вселенной, не применяет совершенно никакого насилия - свою силу оно применяет лишь для того, чтобы рассеять тьму и излить свой свет. "И он снял всю тьму повсюду так, как сдирают кожу, дабы простерлась наша земля* под Его озаряющим солнцем", - говорит Риг Веда (V.85.1). Поскольку везде присутствует единое божественное солнечное сознание, и мир, и каждый атом в мире - божественны; Господь всей вселенной - это также "Единый, сознательный в бессознательных вещах" Риг Веды. Материя - это не грубая субстанция, не способная изменяться иначе, как под действием наших рук и головы, которые едва ли произвели что-нибудь, кроме чудовищ; это божественная субстанция, которая может отвечать, откликаться, а не сопротивляться; изменяться, а не вовлекать нас в свои старые привычки подчиняться закону притяжения и разложения. Ведь она [Материя] - это лишь затемнённая или спящая божественность - "сомнабула", как называет её Шри Ауробиндо, "потерянное, захороненное солнце", - говорят Веды. Бессознательное - это сон Сверхсознательного. ... Видимая Бессознательность материальной вселенной прикровенно [darkly] содержит в себе всё, что вечно самораскрывается в светящемся Сверхсознательном. Супраментальное таким образом использует свой свет для того, чтобы пробудить соответствующий свет - тот же самый свет - в Материи:
  
   Истина свыше пробудит истину внизу.
   (The truth above shall wake a nether truth.)
  
   Ибо закон этот вечен: только подобное может действовать на подобное. Нужна высочайшая сила - та, что "на самом верху" - чтобы освободить силу в "самом низу".
   Тогда что же это за Сила? Любая концентрация высвобождает тонкое тепло, хорошо известное тем, кто практиковал йогические дисциплины (тапасья, или йогическая дисциплина, в переводе означает "то, что производит тепло"). Супраментальная сила - это тепло такого же рода, - только бесконечно более интенсивное, - в клетках тела. Это тепло, высвобождаемое с пробуждением сознания-силы в Материи: Наша духовная жизнь как будто сделана из серебра, - объясняет Мать, - а супраментальная жизнь сделана из золота; как будто вся духовная жизнь здесь - это серебряная вибрация, причём она не холодная, но это просто свет, свет, который поднимается к вершине, свет абсолютно чистый, чистый и интенсивный; тогда как иной свет, свет супраментальный, обладает полнотой, силой, теплом. Вся разница именно в этом. Это тепло присутствует во всех супраментальных трансмутациях. На самом деле тепло, выделяемое при горении и других химических реакциях, не говоря уже о гораздо большем тепле, выделяемом при ядерном синтезе или расщеплении, - это только физическое проявление фундаментального духовного феномена, который был хорошо известен ведическим Риши и который они назвали Агни, духовным Огнём в Материи: "Огни иные - это лишь ветви твоего ствола, о Огонь. ... О Агни, о вселенское Божество, ты - центр миров и их обитателей; ты властвуешь над всеми рождёнными людьми и поддерживаешь их, как столп. ... Ты - голова небес и пуп земли. ... Ты - сила, которая движется и работает в двух мирах" (Риг Веда I.59). Твоё великолепие, о Огонь, оно - на небесах и на земле, и в растениях, и в водах, и им ты распростёр безбрежный мир меж небом и землёй; оно - живой океан света, который видит божественным видением".
   "Агни вошёл в землю и в небеса, как если бы они были едины" (Риг Веда III.7.4). Именно этот высший Агни открыли Шри Ауробиндо и Мать в Материи и в клетках тела - это "рычаг", средство трансформации тела и физического изменения мира. Отныне вместо того, чтобы подвергаться искажённому и притуплённому влиянию детерминированности всех промежуточных витальных и ментальных уровней, Материя, пробудясь к осознанию своей силы, сама осуществляет свою трансмутацию. Вместо того, чтобы эволюция вечно разрывалась между двумя полюсами - между сознанием, ведущим к блаженству экстаза, но лишённым силы, и силой, ведущей к дикой радости атома, но лишённой сознания, - Суперразум восстанавливает равновесие внутри тотального бытия: высочайшее сознание в самой могущественной силе, огонь Духа в Материи - "О Пламя, неисчислимы сокровища твои!" - восклицает Риг Веда (I.59).
   Нужно помнить, что своё духовное открытие Шри Ауробиндо сделал в 1910 г. - раньше, чем он прочёл Веды, - во времена, когда ядерная физика находилась ещё на теоретической стадии развития. Наша наука опережает наше сознание - потому-то и судьба наша - на путях неясных и непрочных.
   Аналогия с ядерной энергией становится ещё более поразительной, когда мы описываем супраментальную силу так, как она является тому, кто видит. Мы уже сказали, что чем выше мы поднимаемся в сознании, тем более стабильным и нерушимым становится свет: от искр интуиции до "непрерывных молний" Глобального Разума свет становится всё более однородным. Таким образом, можно думать, что супраментальный свет - это некая светящаяся полнота, в высшей степени неподвижная и компактная, без малейшего промежутка. Но примечательно то, что качество супраментального света совершенно отлично от света других уровней сознания; оно включает в себя и абсолютную неподвижность, и самое быстрое движение - и здесь мы видим объединение двух противоположных полюсов. Мы, однако, можем лишь констатировать факт, будучи не в состоянии объяснить его. Вот как описывает Мать своё первое переживание супраментального света: Было полное ощущение силы, тепла, золота: оно не было жидким, но, скорее, как пудра. И каждый из этих элементов (их нельзя назвать ни частицами, ни осколками, ни даже точками, если только вы не используете слово "точка" в математическом смысле - точка, которая не занимает никакого пространства) был подобен живому золоту, горячей золотой пыли - он не был ни ярким, ни тёмным; это не был свет так, как мы его понимаем; это было похоже скорее на массу крошечных золотых точек, вот и всё. Они как будто касались моих глаз, моего лица. И какая это была огромная сила! И в то же время - ощущение полноты, покоя всемогущества. Это было изобилие. Полнота. Движение в своём предельном аспекте - бесконечно более быстрое, чем мы можем себе представить, - и в то же время абсолютный покой, совершенная неподвижность, безмолвие [tranquilite]*.
   Спустя годы, когда это переживание стало для Матери привычным, она описывала его так: Это движение - особого рода вечная Вибрация, не имеющая ни начала, ни конца. Это нечто от самой вечности, что существует вечно, и не имеет временных разделений; лишь спроецированное на экран, оно начинает обретать временные разделения; однако нельзя сказать "одна секунда" или "одно мгновение"... это очень трудно объяснить. Не успеешь ощутить его, как оно уже ушло - нечто, не имеющее пределов, не имеющее ни начала, ни конца, Движение настолько тотальное - тотальное и постоянное, неизменное, - что оно ощущается как абсолютная неподвижность. Это совершенно невозможно описать, и всё же это есть Источник и Опора, Основание всей земной эволюции... И я заметила, что в таком состоянии сознания это Движение превосходит силу или энергию, связующую клетки, из которых состоит индивидуальная форма. В тот день, когда мы научимся применять эту Вибрацию, это "Движение" к нашей "собственной" материи, мы овладеем практическим секретом перехода от грубой Материи к Материи более тонкой и будем обладать первым осиянным телом, или телом воскресения на земле.
   Эта неподвижность в движении является основой всякой деятельности супраментального существа. Это практическая предпосылка любой дисциплины, ведущей к Суперразуму, а, может быть, даже и любого эффективного действия в этом мире. Мы уже говорили, что неподвижность - т.е. внутренняя неподвижность - обладает силой растворять вибрации; что если мы способны оставаться внутри совершенно неподвижными, без малейшей реакции, то тем самым можем даже остановить любое нападение, будь то животное или человек. Эта способность сохранять неподвижность по-настоящему достигается только тогда, когда мы начинаем вступать в контакт с великим Безмолвием, повсюду сокровенно присутствующим, когда мы можем в любой момент как будто отступить, отстраниться, унестись далеко-далеко за тысячи миль и пребывать вне досягаемости всех окружающих нас обстоятельств. Нам необходимо научиться находиться совершенно вне жизни для того, чтобы овладеть внутренней жизнью. Примечательно, но в конце концов и естественно, что достичь этой супраментальной Силы можно лишь полностью пребывая в этой вечной Основе, пребывая полностью вне времени и вне пространства, т.е. получается, что высший Динамизм может возникнуть только из высшей Неподвижности. Этот факт может показаться парадоксальным, но практически он имеет смысл. Очевидно, что если бы обычное сознание, которое при малейшем дуновении выходит из равновесия, соприкоснулось бы с этой "горячей золотой пылью", то оно моментально рассыпалось бы на кусочки и растворилось. Лишь полная Неподвижность может вынести такое Движение. И именно это так поражало тех, кто видел Шри Ауробиндо - не столько особый свет в его глазах (как у Матери), но некая неподвижная бесконечность, которая ощущалась в его присутствии - столь плотная, столь осязаемая, как будто физически входишь в непоколебимую бесконечность. И тогда сразу же становилось ясным без дальнейших доказательств, почему циклон не мог проникнуть в его комнату. Его краткая формулировка неожиданно обретала совершеннейший смысл: нерушимая [strong] неподвижность бессмертного духа. Именно силой этой неподвижности работал он в течение сорока лет и был в состоянии писать двенадцать часов подряд каждую ночь, ходить по восемь часов подряд каждый день, ("чтобы низвести свет в Материю", как он говорил) и вести напряженнейшие битвы в Бессознательном, никогда не ощущая усталости. Когда ты совершаешь великие дела и плоды их неизмеримы, но при этом чувствуешь, что сам ТЫ не делаешь ничего, то знай, что Бог снял свою печать с глаз твоих. ... Когда ты, пребывая в уединении, мире и безмолвии на вершине горы, чувствуешь революции, которые ты сам и направляешь, - сие значит, что ты обладаешь божественным видением и свободен от призрачной видимости всего внешнего.
   Неподвижность - это основа супраментальной силы, а безмолвие - это условие совершенной её работы. Супраментальное сознание не подчиняется ни ментальным, ни моральным критериям, которые определяли бы его действие - нет больше дилемм, действия его естественны и самопроизвольны. Спонтанность - это характерная черта Суперразума: спонтанность жизни, спонтанность знания, спонтанность силы. В обычной жизни мы стремимся определить, что является хорошим или правильным, а когда мы думаем, что знаем это, мы пытаемся как-то воплотить наше знание в жизнь. Супраментальное сознание, наоборот, не стремится к такому знанию, оно не пытается разобраться в том, что нужно делать, а что - нет, оно сохраняет свою абсолютную неподвижность и безмолвие, проживая каждый момент спонтанно, не заботясь о будущем; но в каждый момент точное знание, которое необходимо, падает подобно капле света в безмолвие сознания: это нужно сделать, то нужно сказать, увидеть или понять. Супраментальная мысль - это стрела из Света, а не мост для его достижения. "В безбрежной широте встречаются они, и знание их совершенно", - говорит Риг Веда (VII.76.5). И каждый раз, когда в сознании появляется мысль или видение, это не спекулятивная рефлексия о будущем, но прямое, мгновенное действие:
  
   Там любая мысль и ощущение уже есть действие.
   (There every thought and feeling is an act.)
  
   Знание автоматически наделено силой. Ибо это - истинное знание, которое охватывает всё, а истинное знание - это могущественное знание. Мы не обладаем силой потому, что не видим целого. А это тотальное видение, наоборот, идёт далеко за пределы наших сиюминутных умозаключений, оно видит протяжённость каждой вещи во времени. Это не деспотический указ, выступающий против нормального хода вещей, а светоносное давление, которое ускоряет движение и стремится поставить каждую вещь, каждую силу, каждое событие, каждое существо в прямой контакт со своей собственной светящейся сущностью, с собственной божественной потенцией и самой Целью, которая и привела его в движение в начале времён. Как мы уже говорили, это сильнейший эволюционный фермент. Наверное, следовало бы сказать что-нибудь о том, как эта сила проявляет себя практически в жизни и в действиях тех, кто доныне сумел воплотить её - Шри Ауробиндо и Матери. Но поскольку никакое объяснение не будет удовлетворительным до тех пор, пока человек не увидит сам, а опыт станет убедительным лишь тогда, когда он станет коллективным, то пока, наверное, лучше всего хранить молчание. Во всяком случае, дела их очень часто ускользали даже от внимания тех, кому они приносили непосредственную пользу, по той простой причине, что мы можем установить связь лишь с тем, что принадлежит нашему уровню, плану, и ещё потому, что обычно мы видим только настоящий момент, а не чудо будущего, подготавливаемое просто взглядом*, этой частицей света, которая будет вызревать, может двадцать, а может, и все двести лет под покровами нашего бессознательного, но в конце концов станет "естественным". Ни вы, да и никто другой не знает абсолютно ничего о моей жизни, - писал Шри Ауробиндо одному из своих биографов, - она разворачивалась не на поверхности, совсем не так, чтобы люди могли её видеть. Нелегко говорить об этой силе, потому что само наше понятие силы является ложным. Когда мы говорим о "силах", то сразу же ожидаем чего-то чудесного, необыкновенного, но истинная Сила, подлинное чудо вселенной, совсем не в этом. Супраментальное действует не сногсшибательными трюками, оно не "пускает пыль в глаза", напротив, его действие, спокойное, как сама вечность, направляет мир и каждую вещь в мире к своему совершенству, используя даже несовершенство во всех его обличьях. Подлинное чудо состоит не в том, чтобы воздействовать на вещи насилием, а в том, чтобы незаметно, почти тайно, направлять их к своему центру, чтобы глубоко внутри смогли они распознать Лик, который и есть их собственный лик. Существует лишь одно чудо - это миг узнавания, тот миг, когда ничто уже не является "другим".
   Ключом к супраментальной силе является индивидуальное. Супраментальное существо обладает не только трансцендентным и космическим статусом, но и статусом индивидуальным, и, таким образом, преодолевается тройной разрыв между тремя областями опыта: монистической, пантеистической и индивидуальной. Трансцендентный статус супраментального существа не упраздняет мира и индивидуальности так же, как и космический статус не лишает его ни Трансцендентного, ни индивидуальности, а индивидуальный статус не отрезает его ни от Трансцендентного, ни от космоса. Супраментальное существо не отбросило лестницу, стремясь к вершине, оно сознательно взбиралось по всем ступеням эволюции снизу доверху - нигде нет никаких разрывов, не пропущено ни одного связующего звена - а поскольку оно сохранило свою индивидуальность и не рассеялось в сияющей ничьей земле, то оно может не только восходить, но и нисходить по великой Лестнице существования и использовать своё материальное существо как связующее звено между самым верхом и самым низом. Его миссией на земле является установление прямого контакта между высшей Силой и индивидуальным, между высшим Сознанием и Материей - соединить два конца, - как говорила Мать. Супраментальное существо - проводник, по которому Реальное нисходит на землю. Именно поэтому жива надежда на то, что все аспекты слепой детерминированности, которая в настоящее время правит миром - Смерть, Страдание, Война, - смогут быть изменены этой высшей Детерминированностью и смогут уступить место новой, светоносной эволюции: Мы предвидим духовную революцию, а революция материальная - это лишь её тень и отражение.
   Через два месяца своего пребывания в Шандернагоре Шри Ауробиндо вновь услышал Голос: Отправляйся в Пондишери. Несколько дней спустя он тайно взошёл на борт "Дюплекса", перехитрив английскую полицию, и покинул Северную Индию навсегда. Я принял за правило ... двигаться с места лишь тогда, когда мною двигало Божественное. Последние сорок лет его жизни - вместе с Матерью - будут посвящены тому, чтобы превратить эту индивидуальную реализацию в реализацию земную: Мы хотим низвести сюда суперразум как новое качество и свойство. Подобно тому, как разум является в настоящее время перманентным свойством сознания в человечестве, точно так же мы хотим создать расу, в которой перманентным свойством сознания станет суперразум. И чтобы его намерения не подвергались ложным интерпретациям, Шри Ауробиндо постоянно подчеркивал следующее: Проповедовать человечеству в будущем какую-нибудь религию, новую или старую, вовсе не является моей целью. Открыть путь, который всё ещё завален, а не основывать новую религию - вот моя концепция. Мы не можем сказать, завершится ли успехом супраментальное предприятие. Риши Вед не смогли "расчистить путь", не смогли открыть для каждого "великий переход" и превратить свою личную реализацию в перманентную коллективную. Вероятно, для этого была своя причина. Нам остаётся выяснить, сохраняется ли она и сегодня.
  

ГЛАВА 16

ЧЕЛОВЕК - ПЕРЕХОДНОЕ СУЩЕСТВО

   Первое время в Пондишери Шри Ауробиндо жил очень бедно. Имя его было занесено в чёрный список, а те, кто могли ему помочь, были далеко, почта его просматривалась цензурой, за каждым шагом следили английские шпионы, которые всеми возможными способами добивались его выдачи Англии, - вплоть до того, что подбрасывали в дом Шри Ауробиндо компрометирующие бумаги, а затем доносили на него французской полиции*. Они даже пытались похитить его. Шри Ауробиндо не имел никакого покоя до тех пор, пока однажды к нему в дом не пришёл с обыском комиссар французской полиции. В ящике стола он нашёл произведения Гомера и после того, как убедился, что это "настоящий греческий", преисполнился такого уважения, проникся таким восхищением к этому джентльмену-йогину, который читал учёные книги и говорил по-французски, что просто ушёл и никогда не возвращался. С тех пор изгнаннику разрешалось принимать всех, кого он пожелает, и перемещаться по собственному усмотрению. За ним в Пондишери последовало несколько товарищей по оружию в надежде, что их "лидер" возобновит политическую борьбу; но поскольку "Голос" безмолвствовал, Шри Ауробиндо ничего не предпринимал. Кроме того, он видел, что политический процесс уже находится в развитии; в его соотечественниках пробудился дух независимости, и теперь события будут с неизбежностью развиваться по пути полного освобождения Индии, как он это и предвидел. Ему предстояло нечто другое.
  

Труды - творения

  
   Основным занятием в первые годы изгнания было чтение Вед в оригинале. До сих пор Шри Ауробиндо читал их только в английском или индийском переводах и видел в них, подобно учёным-санскритологам, лишь ритуальные тексты, притом довольно неясные, имеющие невысокую ценность или значение для истории мысли, или для живого духовного опыта. Но читая их в оригинале, он неожиданно открыл постоянную жилу золота мысли и духовного опыта самой высокой пробы. ... Я обнаружил, что мантры Вед очень точно озаряют ясным светом мои собственные психологические переживания, которым я не находил удовлетворительного объяснения ни в европейской психологии, ни в учениях Йоги или Веданты. Можно себе представить, что переживания Шри Ауробиндо несколько ошеломили его, и ему потребовалось несколько лет для того, чтобы ясно понять, что с ним произошло. Мы описали духовные переживания в Шандернагоре так, как будто ступени следовали четко друг за другом, и к каждой из них тотчас же давались исчерпывающие объяснения, но объяснения пришли гораздо позже. В то время он не имел никаких указателей, которые могли бы направить его путь. И тут самая древняя из четырех Вед*, Риг Веда, неожиданно указала ему на то, что он не совсем одинок на этой планете и не сбился с пути. То, что западные и даже индийские учёные не поняли необыкновенной глубины видения, пронизывающего эти тексты, не столь уж удивительно, если учесть, что санскритские корни имеют двойное или даже тройное значение, которое, в свою очередь, наделено двойной символикой - эзотерической и экзотерической. Гимны Вед можно читать интерпретируя их на двух или на трёх различных уровнях значения, и даже после того, как находишь верное значение, всё равно трудно полностью постичь такие строки, как "Огонь в воде", "гора, беременная высшим рождением", или поиски "утраченного Солнца", после чего следует открытие "Солнца во тьме", если не испытал переживание духовного Огня в Материи, взрыва скалы Бессознательного или озарения в клетках тела. Сами риши говорили о "тайных словах, о мудрых пророчествах, которые сообщают свой внутренний смысл лишь провидцу" (IV.3.16). Поскольку Шри Ауробиндо уже обладал опытом, ему сразу открылось внутреннее значение Вед, и он начал перевод обширного фрагмента из Риг Веды, в частности, - прекрасные "Гимны мистическому Огню". Поразительно то, что риши пять или шесть тысяч лет тому назад сумели передать с помощью мантр не только свои собственные переживания и опыт, но и опыт "предков", "отцов людей", как они их называли, - (а те жили на сколько тысячелетий раньше!) - причём этот опыт воспроизводился из поколения в поколение без малейшего искажения, без единого пробела, поскольку эффективность мантры зависит как раз от точности её произношения. Здесь перед нами - самая древняя традиция мира в её первозданном, нетронутом виде. То, что Шри Ауробиндо вновь открыл тайну начала нашего человеческого цикла (может быть, прежде были и другие циклы?) в век, который индийцы называют "чёрным", в Кали-юге*, не лишено значения. Потому что, если правда, что Дно касается нового слоя, то и мы, должно быть, к чему-то приближаемся.
   Однако неверно отождествлять [опыт] Шри Ауробиндо с откровением Вед. Каким бы поразительным оно ни было для нас, для него это было только путевой вехой, подтверждением свершенного. Воскрешать Веды в двадцатом столетии, как будто они раз и навсегда воплотили в себе всю полноту Истины, было бы бесполезным занятием, потому что Истина никогда не повторяет себя дважды. Шри Ауробиндо сам писал об этом в несколько юмористическом тоне: Поистине, это поразительное преклонение перед прошлым есть нечто прекрасное и страшное! В конце концов, Божественное - бесконечно, и развёртывание Истины - это, возможно, бесконечный процесс ... а не содержимое ореха, которое полностью уже извлечено пророком или мудрецом, первым расколовшим скорлупу, в то время как остальным ничего уж и не остается, как релизиозно раскалывать ту же скорлупу снова и снова. Шри Ауробиндо собирался работать не только над индивидуальной реализацией, подобно риши, но и над реализацией коллективной, причём в условиях, сильно отличающихся от тех, в которых жили доисторические пастухи. Прежде всего большую часть времени он должен был посвятить литературной работе, что, вероятно, в настоящий момент являлось одним из видимых признаков его деятельности на коллективном уровне. В 1910 г. в Пондишери приехал французский писатель Поль Ришар и встретился со Шри Ауробиндо; он был настолько поражён широтой его взглядов, что в 1914 г. предпринял вторую поездку туда только для того, чтобы встретиться с ним, и на этот раз уговорил Шри Ауробиндо изложить свои мысли на бумаге. Так было основано обозрение на двух языках, французскими выпусками которого заведовал Ришар. Родилась "Арья", или "Обозрение Великого Синтеза". Но грянула война, Ришар был отозван во Францию, и Шри Ауробиндо остался один и должен был публиковать каждый месяц шестьдесят четыре страницы на разнообразные философские темы, хотя он и не был философом: Ох уж эта философия! Позвольте сообщить вам по секрету, что я никогда, никогда, никогда не был философом, хотя и писал философские произведения, - но это совсем другая история. Я знал весьма мало о философии до того, как стал практиковать Йогу и приехал в Пондишери, - я был поэтом и политиком, а не философом. Как мне это удалось и почему? Во-первых, потому, что Поль Ришар предложил мне сотрудничать в философском обозрении, - а поскольку моя теория такова, что в соответствии с ней Йогин должен уметь приложить руки к любому делу, то я не слишком сопротивлялся; затем ему пришлось идти на войну, и он оставил меня в очень тяжёлом положении: каждый месяц я должен был писать шестьдесят четыре страницы на темы философии, причём совершенно один. Во-вторых, потому, что я должен был только записывать на языке интеллекта всё, что я наблюдал и узнавал во время ежедневной практики Йоги, и философия присутствовала там автоматически. Но ведь это не значит быть философом! Так Шри Ауробиндо стал писателем. Ему было сорок два года. Характерно, что сам он ничего не решал: "внешние" обстоятельства подвигли его на этот путь.
   В течение шести лет без перерыва, до 1920 г., Шри Ауробиндо публикует почти все свои сочинения - около пяти тысяч страниц. Однако писал он совсем необычно - не одну книгу за другой, а четыре или даже шесть книг одновременно и на самые разные темы - такие книги, как "Жизнь Божественная", его фундаментальный "философский" труд, в котором представлено его духовное видение эволюции, "Синтез Йоги", где он описывает различные стадии и переживания интегральной йоги и исследует все йогические учения прошлого и настоящего, "Эссе о Гите", где изложена его философия действия, "Тайна Вед" с исследованием происхождения языка, "Идеал человеческого единства" и "Человеческий цикл", в которых эволюция рассматривается с социологической и психологической точек зрения и исследуются грядущие возможности человеческих коллективов и объединений. Он нашёл
   Единый символ, ключ к символу любому.
   (The single sign interpreting every sign.)
   День за днём Шри Ауробиндо спокойно заполнял страницы своих сочинений. Любой другой был бы утомлен до изнеможения, но он не "думал" о том, что писал: Я не принуждал себя писать, - объясняет он ученику, - я просто предоставлял высшей Силе работать, и когда она не работала, я не предпринимал абсолютно никаких усилий. Это в прежние "интеллектуальные" дни я пытался иногда форсировать события, но не после того, как я начал развивать свои способности в поэзии и прозе с помощью Йоги. Позвольте также напомнить вам, что и когда я писал для "Арьи", и когда пишу эти письма или ответы, я никогда не размышляю. ... Я пишу в безмолвии разума и пишу лишь то, что приходит свыше, причём уже в законченной форме. Часто те ученики, которые были писателями или поэтами, просили его объяснить йогический процесс литературного творчества. Он объяснял это очень подробно, зная, что творческая деятельность - это мощное средство приближения границы сверхсознательного и низведения в Материю светоносных потенций будущего. Его письма конкретны и поучительны: Лучший отдых для мозга, - пишет он в одном из них, - это когда мышление происходит вне тела и головы (или в пространстве, или же на других уровнях, но именно вне тела). Во всяком случае, так было у меня; ибо как только это происходило, тут же наступало чрезвычайное успокоение; с тех пор если я и чувствую иногда напряжение тела, то мозговую усталость - никогда. Подчеркнём, что "мышление вне тела" вовсе не является супраментальным феноменом, - это очень простой опыт, достижимый в начале установления ментального безмолвия. Подлинным методом, согласно Шри Ауробиндо, является достижение стадии, лишённой всякого личного усилия, - нужно полностью стушеваться, уйти в тень и просто позволить потоку войти и пронизать себя: Есть два способа встать на Великий Столбовой Путь. Первый - это карабкаться, бороться и совершать усилия (как пилигрим, который пересекает Индию, простираясь по земле и измеряя дорогу своим телом: это путь усилия). И вот однажды вы вдруг обнаружите, что находитесь на ВСП, причём, именно тогда, когда вы меньше всего ожидаете этого. Второй способ - успокаивать ум до тех пор, пока более великий Разум не заговорит через него (здесь я не говорю о Супраментальном). Но тогда, спрашивает ученик, если это не наш разум думает, если мысли приходят извне, то почему между мыслями одного человека и другого такая большая разница? Прежде всего, - отвечает Шри Ауробиндо, - эти мысли-волны, мысли-семена, мыслеобразы, или чем бы они ни были, имеют различное значение и приходят из различных планов сознания. И одна и та же субстанция мысли может принимать более высокие или более низкие вибрации в зависимости или от плана сознания, через который входят мысли (т.е. мыслящий разум, витальный разум, физический разум, подсознательный разум), или от силы сознания, которая завладевает ими и помещает их в того или иного человека. Кроме того, в каждом человеке есть некое вещество ума, и приходящая мысль использует его для того, чтобы придать себе форму или выразить себя (то, что мы обычно называем транскрипцией), но вещество это бывает более тонким или более грубым, более сильным или более слабым и т.д. и т.д. в уме одного, чем в уме другого. Также в человеке присутствует действующая или потенциальная энергия разума, у каждого своя, и эта энергия разума по своей восприимчивости мысли может быть светящейся или тёмной, саттвичной (ясной, спокойной), раджасичной (страстной) или тамасичной (инертной), отсюда и проистекают различия. Шри Ауробиндо добавляет: Интеллект - это до нелепости сверхдеятельная часть природы; он всегда думает, что ничего нельзя хорошо сделать, если он не вмешается, и поэтому он инстинктивно смешивается с вдохновением, блокирует половину или большую часть его и работает, заменяя собственными низшими, утомительными произведениями истинные речь и ритм, которые должны были прийти. Поэт трудится в муках для того, чтобы найти одно истинное слово, верный ритм, настоящую божественную субстанцию того, о чём он должен сказать, а оно всё это время ожидает на заднем плане, завершённое и готовое. Но ведь усилие помогает, вновь протестует ученик, и вдохновение приходит в результате подхлестывания, пришпоривания мозга: Отнюдь! Когда вы что-то получаете, то это происходит не в результате подхлестывания, умственных толчков и ударов, но потому, что вдохновение проскальзывает в момент между поднятием и опусканием молота мысли и входит под прикрытием ужасного шума. После того, как Шри Ауробиндо написал столько книг для своих учеников, он говорил, что на самом деле единственным назначением книг и философий является не просвещение ума, а его успокоение с тем, чтобы он мог, перейдя к опыту, получать непосредственное вдохновение. Он сделал следующее заключение по поводу положения разума на эволюционной шкале: Разум - это неуклюжая интерлюдия между широким и точным подсознательным действием Природы и ещё более широким непогрешимым действием Божественного. Нет ничего, доступного уму, чего нельзя было бы сделать лучше при полной неподвижности ума и в безмолвии, свободном от мысли.
   По прошествии шести лет, в 1920 г., Шри Ауробиндо почувствовал, что на сегодня он сказал достаточно. Работа в "Арье" завершилась. Остальную часть его сочинений почти полностью составляют письма - тысячи и тысячи писем, содержащие все практические указания, касающиеся йогических опытов, трудностей и прогресса, и, наконец, самое главное его сочинение, гениальный эпос (28813 строк) "Савитри", который Шри Ауробиндо будет писать и переписывать в течение тридцати лет; эпос этот подобен пятой Веде, это живое послание, в котором он говорит о переживаниях в высших и низших мирах, о своих сражениях в Подсознательном и Бессознательном, о всей оккультной истории эволюции на Земле и во вселенной и о своём видении будущего.
   И знаками души своей всё во вселенной постигая,
   Он письмена явлений внешних читал из внутренней их сути.
   (Interpreting, the universe by soul signs
   He read from within the text of the without.)
  

Мать

  
   Шри Ауробиндо пришёл на землю не только для того, чтобы писать, - он должен был совершать действия. Издание "Арьи" он прекратил в 1920 г., когда в Пондишери приехала Мать*.
   - Когда я прибыл в Пондишери, - говорил как-то Шри Ауробиндо своим первым ученикам, - программа для моей садханы [дисциплины] диктовалась мне изнутри. Я следовал ей и продвигался сам, но не мог оказать какой-нибудь значительной помощи другим. Затем приехала Мать, и с её помощью я нашёл необходимый метод.
   Трудно говорить о Матери - наверное, потому, что любое описание такой личности, как она, слишком статично - она была Силой в движении. Всё, что произошло вчера, всё, что было сказано, сделано или пережито даже вчера вечером, представлялось ей уже старым и неинтересным. Она всегда была впереди, на острие. Она была рождена для того, чтобы разрушать препятствия, как Савитри. Поэтому вряд ли имеет смысл заключать её жизнь и деятельность в рамки краткой описательной биографии. Приведём лишь самые необходимые для нашего повествования факты. Родилась она в Париже 21 февраля 1878 г.; она, как и Шри Ауробиндо, имела супраментальное видение. Поэтому не удивительно, что, обладая таким сознанием, она знала о существовании Шри Ауробиндо задолго до того, как встретила его на физическом плане, и прибыла в Пондишери с тем, чтобы присоединиться к нему. В возрасте между одиннадцатью и тринадцатью годами, - говорила Мать, - у меня было несколько психических и духовных переживаний, которые открыли мне не только существование Бога, но и то, что человеку дано полностью обрести Его в сознании и действии и проявить Его на земле в божественной жизни. Это откровение, как и практические рекомендации для достижения такой цели, были даны мне во время сна моего тела несколькими учителями, некоторых из них я встретила позже на физическом плане. С течением времени, в ходе моего внутреннего и внешнего развития, психическая и духовная связь с одним из этих существ становилась всё более ясной и содержательной. ... В тот момент, когда я увидела Шри Ауробиндо, я осознала, что он пришёл на землю для исполнения именно этой работы и что именно с ним мне предстояло работать. "Трансформация" началась. В 1926, когда Шри Ауробиндо ушёл в полное уединение, Мать взяла на себя все заботы, связанные с деятельностью Ашрама, и она же продолжила Работу после его ухода в 1950. Сознание Матери и моё сознание - это одно и то же. Чрезвычайно символично, что живой синтез между Востоком и Западом в лице Шри Ауробиндо достиг кульминации в результате этой встречи Востока и Запада, и представляется, таким образом, что мир может быть завершён лишь соединением этих двух полюсов существования - Сознания и Силы, Духа и Земли, Его и Её.
  

Контуры революции

  
   Все мы раньше или позже должны будем присоединиться к работе по трансформации, которую начали Шри Ауробиндо и Мать, - потому что это наше эволюционное будущее. Если мы хотим понять, что собою представляет этот процесс, его сложности и шансы на провал или успех, то для начала мы должны понять смысл нашей эволюции - с тем, чтобы по возможности принимать в ней активное участие, а не дожидаться, пока века и тысячелетия после бесконечных зигзагов не закончат своё дело. Шри Ауробиндо отнюдь не имеет в виду конструирование теорий и схем, его видение эволюции основывается на опыте и только на опыте. И если он попытался выразить своё видение так, что это может показаться нам набором неких теоретических формул, - а всё потому, что мы не имеем (пока) опыта, - то сделал он это вовсе не для того, чтобы добавить ещё одну идею к миллионам идей-сил, действующих в мире, но для того, чтобы помочь овладеть нам, так сказать, "рычагом" нашего собственного динамизма и ускорить эволюционный процесс. И нет сомнений, что нынешнее состояние человечества таково, что медлить здесь просто нельзя.
   Рычагом этим является Агни - сознание-сила, и вся эволюция может быть описана как некое путешествие Агни в четырёх движениях - инволюции, деволюции, инволюции, эволюции - путешествие, исходящее из вечного Центра и в то же время в Нём и пребывающее. Это четвертичное движение - на самом деле Он сам. Всё есть Он. Он сам - игра, Он сам - игрок, Он сам - игровая площадка. Он - вне времени и пространства, чистое Бытие, чистое Сознание, Великое белое Безмолвие, всё здесь пребывает целиком и полностью, но ещё бесформенное, в состоянии инволюции. И вот Он осуществляет самостановление: Сила отделяется от Сознания, Она - от Него, и начинается путешествие Агни:
  
   ...рассеянная в неизведанных глубинах, её лучащаяся улыбка
   Огнём зажгла безмолвие миров.
   (...scattered on sealed depths, her luminous smile
   Kindled to fire the silence of the worlds.)
  
   В порыве радости Она бросается прочь от Него для того, чтобы, играя, вновь обрести Его во времени - Он и Она, двое в едином. Итак, что же собою представляло начало всей материи? Существование, которое множилось ради одного только восторга бытия и погружалось в формы, которым несть числа, дабы обретать и обретать себя до бесконечности. Но это начало - начало вечное, оно полагает себя отнюдь не во Времени. Когда мы говорим "сначала" Вечное, "затем" - Становление, мы снова становимся пленниками иллюзии нашего пространственно-временного языка - точно так же, когда мы употребляем термины "высокое" и "низкое". Наш язык ложен, как и наше видение мира. В действительности Бытие и Становление, Он и Она - это две одновременных ипостаси одного и того же вечного ФАКТА - вселенная есть вечный феномен, такой же вечный, как и вневременное Безмолвие: В начале, говорят, было Вечное, Бесконечное, Единое. В середине, говорят, находится конечное, преходящее, Множественность. В конце, говорят, будет Единое, Бесконечное, Вечное. Но когда же было начало? Нет такого момента во Времени, поскольку начало существует каждое мгновение; начало всегда было, всегда есть и всегда будет. Божественное начало - прежде времени, во Времени и за пределами Времени навеки. Вечное, Бесконечное и Единое - это не имеющее конца начало. А где же находится середина? Середины нет; есть только соединение непрерывного конца и вечного начала; это символ творения, которое в каждое мгновение является новым. Творение было вечно, всегда существует и во веки веков пребудет. Вечное, Бесконечное и Единое - это магический средний термин* [некое неуловимое связующее звено] его собственного существования; это оно является безначальным и не имеющим конца творением. А когда же будет конец? Конца нет. Ни в какой момент не может быть разрыва. Ибо всякий конец вещей - это начало других вещей, которые суть все то же Единое в вечно развивающемся и вечно повторяющемся образе. Ничто не может быть разрушено, потому что всё - это Он, который пребывает вечно. Вечное, Бесконечное и Единое - это невообразимый конец, который никогда не замыкается на новых нескончаемых перспективах своей славы. И Шри Ауробиндо добавляет: Эксперимент человеческой жизни на земле разыгрывается не впервые. Уже миллион раз он был проведен, и миллион раз эта длительная драма ещё повторится. Во всём, что мы сейчас делаем, в наших мечтах, открытиях, лёгких или дающихся трудом достижениях, мы подсознательно пользуемся опытом бесчисленных предшественников, и труд наш принесёт плоды на неизвестных нам планетах и в ещё не созданных мирах. И план, и перипетии, и развязка всегда различны, но всегда управляются соглашениями вечного Искусства. Бог, Человек, Природа - три вечных символа. Идея вечного повторения вызывает тревожную дрожь в уме, поглощённом чем-то конечным (будь то минута, час, год или даже столетия) и в нём находящем защиту. Но сильная душа, сознающая свой бессмертный материал и неисчерпаемый океан своих вечно текущих энергий, захватывается всем этим с трепетом непостижимого восторга. По ту сторону мысли она слышит детский смех и экстаз Бесконечного.
   Непрестанное движение от Бытия к Становлению есть то, что Шри Ауробиндо называет деволюцией. Переход этот осуществляется постепенно; высшее Сознание становится Материей не скачком. Материя - это конечный осадок, конечный продукт в определённом смысле последовательно, от плана к плану возрастающего дробления или "материализации" сознания. На "вершине" этого деволюционного нисхождения - это на самом деле не вершина, а некий вездесущий наивысший Максимум - пребывает супраментальная Сознание-Сила, которая охватывает единым Взглядом все бесконечные возможности Становления подобно тому, как солнечный Огонь содержит все лучи внутри своего центра: "Они сняли ярмо с коней, - говорит Риг Веда, - десять тысяч - стояли вместе, это было Единое, тад экам" (V.26.1). Ниже открывается план Глобального Разума: начинается "великое расщепление" сознания, расходятся лучи Солнца, единая Сознание-Сила с этих пор раздробляется на триллионы сил, каждая из которых стремится к своей абсолютной реализации. Раз начавшись, эта Игра не остановится до тех пор, пока не исчерпаются все возможности, включая и те, которые, как кажется, находятся в полном противоречии с вечным Игроком. Сила ввергает себя во всё более яростное движение, как будто стремясь прорваться к своим крайним пределам, ощутить себя всё дальше и дальше и заменить Единое громадной, но всё же не равной Ему суммой. И сознание рассеивается. Оно разбивается на более и более мелкие части, становясь более плотным, тяжёлым и тёмным, образуя планы или миры, - каждый со своими существами или силами, со своей особой жизнью. Свидетельства тому можно отыскать в любой традиции; мы также можем видеть их во сне или с открытыми глазами, если наше внутреннее видение освободилось от пелены. От богов - к "гномам": сознание дробится, крошится и превращается в пыль - Глобальный Разум, Интуитивный Разум, Озарённый Разум, Высший Разум, затем витальный и тонкий физический - оно всё теснее и теснее связывается своей силой, вязнет в ней, рассеивается на крошечные мелкие инстинкты, на маленькие, стремящиеся лишь к выживанию тропизмы, и так далее - вплоть до своего конечного растворения в Материи, где всё суть лишь осколки, фрагменты. "В начале, - говорит Веда, - тьма тайно хранила в себе тьму - целый океан бессознания. Раздробленность скрывала мировую душу" (X.129.1,5). Деволюция завершена, это погружение Света в собственную тень, т.е. в Материю.
   Итак, перед нами - два полюса. На вершине - некое Отрицательное (или Положительное, в зависимости от личного предрасположения), где Сила словно поглощена лучащимся Ничто, залив покоя без ряби, где содержится всё (всё уже там) и где нет никакой необходимости даже в малейшем движении для того, чтобы быть - это есть. На другом полюсе - некое высшее Положительное (или Отрицательное, если угодно), где Сознание словно погружено в тёмное Ничто, бездну слепой Силы, вечной пленницы своего тёмного кружения - таким образом осуществляется становление, неумолимое и непрестанное. Эта исходная, первичная двойственность с необходимостью порождает и всё остальное: Единое и Бесчисленное, Бесконечное и Конечное, Сознание и Силу, Дух и Материю, Бесформенное и неистовство форм - Его и Её. Всё наше существование заключено между этими двумя полюсами; некоторые из нас желают видеть лишь Трансцендентное, которое они называют высшим Положительным, и отвергают Материю как некую временную ложь, которую нужно пережить, ожидая Великого Возврата (но где может иметь место этот Возврат, если не везде, во всех точках, снизу и сверху, справа и слева!), иные безгранично верят лишь в Материю, которую они тоже называют высшим Положительным, и отрицают Дух, как вполне определённую и к тому же "отрицательную" ложь, поскольку в соответствии с человеческой логикой положительное не может быть отрицательным, или наоборот. Но это не так. Сознание не исключает Силу, Материя - Дух, Бесконечное - конечное, точно так же, как "верх" не уничтожает "низ" - есть "низ", который является таковым только относительно, для нас, и, более того, каждая из крайностей уже тайно содержит в себе своего вечного Спутника: В мире, как мы его видим, т.е. как он предстаёт нашему ментальному сознанию, даже в самых высоких его проявлениях, мы находим, что для каждого положительного существует отрицательное. Но отрицательное - это не нуль, на самом деле то, что кажется нам нулём, наполнено силой, изобилует энергией существования. ... Точно так же существование отрицательного не исключает существования своего соответствующего положительного, не превращает его в нечто нереальное; оно лишь показывает, что положительное есть неполное утверждение истины вещей, и даже, можно сказать, истины самого положительного. Ибо положительное и отрицательное существуют не только рядом друг с другом, но и посредством друг друга, будучи теснейшим образом взаимосвязаны; они дополняют друг друга, а для тотального видения, которого лишён ограниченный ментальный рассудок, они также и объясняют друг друга. В своей разделённости, изолированно, их невозможно познать по-настоящему; мы только тогда начинаем познавать нечто в его глубинной истине, когда мы можем прочесть в нём признаки его кажущейся [apparent] противоположности. Наверху Она как будто погружена в сон в Нём, внизу Он как будто погружён в сон в Ней, Сила растворяется в Сознании, а Сознание - в Силе, Бесконечное содержится в конечном, как дерево со всеми своими ветвями содержится в семени. Это то, что Шри Ауробиндо называет "инволюцией": Несознание Материи - это некое завуалированное, вовлечённое или сомнамбулическое сознание, которое содержит в себе все скрытые силы Духа. В каждой частице, атоме, молекуле, клетке Материи скрыто присутствует и незаметно работает всезнание Вечного и всемогущество Бесконечного. За инволюцией наверху следует новая эволюция внизу, таким образом здесь всё неявно содержится в Ночи - так же, как всё неявно содержалось в Свете наверху. Агни пребывает там, "как некая горячая золотая пыль", "Агни вошёл в землю и в небеса, как если бы они были едины", - говорит Риг Веда (III.7.4). В известном смысле можно утверждать, что всё творение - это движение между двумя инволюциями: Духа, в котором всё пребывает в вовлечённом состоянии и из которого всё эволюционирует в направлении вниз (или деволюционирует) к другому полюсу - к Материи, - и в свою очередь инволюции Материи, в которой также в вовлечённом состоянии содержится всё и из которой оно эволюционирует вверх к другому полюсу Духа.
   Без такой инволюции эволюция была бы невозможна, ибо каким образом хотя бы что-то может возникнуть из ничего? Для того, чтобы имела место эволюция, нечто должно расти изнутри! Ничто не может эволюционировать из Материи, если оно уже не содержится в ней. Это Агни является побудителем, двигателем, скрытым в глубинах этого пробуждающегося оцепенения, это он стоит за эволюционным взрывом форм. Это сама Сила в поисках Сознания. Она, ищущая Его, ищущая всё более и более подходящие формы для того, чтобы проявить Его. Это Она выходит из своей бессознательной Ночи и карабкается ощупью в миллионах своих деяний и миллионах видов, стремясь вновь открыть во всём красоту Единственной утерянной Формы, открывать и открывать Радость, бывшую когда-то единой, блаженство в миллионах тел, а не пустой экстаз. Если у нас есть "ухо ушей", о котором говорят Веды, то, наверное, мы можем повсюду услышать Ночь, взывающую к Свету, замурованное Сознание, взывающее к Радости, глубинный духовный вопль во всём существующем [the deep spiritual cry in all that is] - это то, что прорывается из глубины, Огонь внутри, пламя в Материи, пламя Жизни, пламя в нашем Разуме, пламя в нашей душе. Именно этим Огнём должны мы овладеть, это та самая нить, рычаг, скрытый эволюционный ускоритель, душа и пламя мира. Если бы этот мир был создан из какого-то безжизненного и инертного материала, то он никогда бы и не стал чем-то иным; если бы душа уже не находилась в Материи, то она никогда бы и не появилась в человеке: Но что же стоит за внешними феноменами? Что представляет собою эта видимая мистерия? И мы видим, что это когда-то потерявшее себя и вновь обретающее себя Сознание выбирается из своего глубочайшего забытья; выбирается медленно, болезненно, в форме жизни, которая учится просто ощущать, причём сначала смутно, несовершенно, затем полностью, и, наконец, в итоге этой борьбы, преодолевая порог только лишь ощущений для того, чтобы стать божественно самосознательной, свободной, бесконечной, бессмертной.
   И так до тех пор, пока Она не придёт к человеку, к своему сознательному орудию, в котором, с помощью которого и посредством которого Она сможет вновь обрести Его: Всё наше человеческое - это место сознательной встречи конечного и бесконечного, а расти выше и выше к Бесконечному даже в этом физическом рождении - это наша привилегия. Когда Агни достигает человеческой стадии своего путешествия, совершается нечто совершенно особое. На предыдущих стадиях эволюционное пламя, по-видимому, убывает само по себе, как только среда следующего этапа обретает полную устойчивость. Кажется, что изобилие растительной жизни идёт на убыль, когда в жизни прочно утверждаются животные виды; подобным же образом многообразие животной жизни как бы убывает, когда в эволюции окончательно упрочивается человечество, - похоже, что Природа не создала ни одного нового животного или растительного вида с тех пор, как человек занял место на вершине эволюции. Иными словами, виды становятся постоянными; достигнув определённого уровня совершенства, каждый по-своему, они остаются неизменными. Однако в человеке эволюционное напряжение не спадает, хотя этот вид является прочно установившимся в эволюции. Он не завершён, не удовлетворён, как другие виды, не обладает покоем и радостью от достигнутого равновесия: Человек является ненормальным, не нашедшим своей так сказать "нормальности" - он может думать, что нашёл её, может казаться, что он нормален в своём роде, но нормальность эта - лишь некий временный порядок; следовательно, хотя человек и более велик, чем растение или животное, он не является по своей природе совершенным, подобно растению и животному.
   Не стоит сожалеть об этом несовершенстве, - говорит Шри Ауробиндо, - наоборот, это привилегия и обещание. Если бы мы были совершенны и гармоничны при существующем порядке вещей, безгрешны, безупречны, то мы бы уже были постоянным видом, подобно земноводным и моллюскам. Но в нас, подчинённых великой космической Игре, сила ещё не полностью нашла своё сознание, природа наша не обрела своего духа; Она не нашла Его - был ли когда-нибудь удовлетворен Платон, обрел ли покой Микеланджело? "Однажды вечером я посадил Красоту себе на колени и нашел её горькой", - сетовал Рембо. Это тоже признак того, что вершина ментальной интеллектуальности или же утончённого эстетизма не является ни концом путешествия, ни абсолютной полнотой, ни великим Равновесием между Ним и Нею, соединившимися вновь. Дух, который медленно пробуждается внутри, - Он в Ней, - маленькое пламя в центре, - сначала касается маленьких частичек, молекул, генов, протоплазмы, психологически же он водворяется в обособленном, ущербном эго; он не обладает хорошим видением, он движется ощупью в темноте; при этом он "вовлечён" вдвойне и видит только сквозь узкую ментальную щель между бездонным подсознательным и гигантским сверхсознательным. Эта, так сказать, "инфантильная" раздробленность, поскольку она есть прямое наследие детства человечества, и является причиной всех наших ошибок и страданий. Нет иного "греха", всё наше зло проистекает из этой узости видения, ложного видения и себя, и мира. Ибо на самом деле весь мир вплоть до каждой клетки нашего тела - это Сат-Чит-Ананда, Существование-Сознание-Блаженство, мы - это свет и радость. Наши чувства по своей способности смогли изобрести лишь тьму. В действительности же нет ничего, кроме Света, только сила Его пребывает или выше, или ниже ограниченного диапазона нашего жалкого человеческого видения. Всё - это радость: "Ибо кто поистине мог бы жить, кто мог бы дышать, если бы не было этого блаженства в пространстве?" - говорят Упанишады (Тайттирия Упанишада II.7). Это наше несовершенное видение скрывает от нас абсолютное счастье в сердце вещей, а наши бледные чувства, ещё слишком незрелые, не могут охватить всю эту безбрежность, ибо Дух в нас ещё не полностью раскрыл себя. Путешествие Агни ещё не закончено. Согласно Шри Ауробиндо, человек не есть предельная точка эволюции, человек - это переходное существо. Мы говорим об эволюции Жизни в Материи, об эволюции Разума в Материи; но эволюция - это слово, которое просто констатирует феномен, не объясняя его. Ведь, по-видимому, нет никакой причины, вследствие которой Жизнь должна эволюционировать лишь из материальных элементов, а Разум - только из живых форм, если не допустить, что Жизнь уже заключена в Материи, а Разум - в Жизни, потому что Материя в сущности представляет собой форму скрытой [veiled] Жизни, а Жизнь - это форма завуалированного [veiled] Сознания. Но тогда не предвидится особых возражений против того, чтобы сделать следующий шаг в этом ряду и допустить, что и само ментальное сознание может быть только формой, некой внешней частью более высоких состояний, лежащих за пределами Разума. В таком случае непобедимое стремление человека к Богу, Свету, Блаженству, Свободе, Бессмертию вполне оправданно занимает своё чётко определенное место во всей цепочке, а именно это есть властное стремление, некий императив, с помощью которого Природа старается эволюционировать за пределы Разума, причём оно представляется таким же естественным, истинным и обоснованным, как и стремление к Жизни, которым Природа наделила формы Материи, или же стремление к Разуму, которым она наделила, в свою очередь, некоторые формы жизни. ... Животное - это живая лаборатория, в которой Природа, можно сказать, выработала человека. Человек же сам вполне может стать живой мыслящей лабораторией, в которой с помощью его теперь уже сознательного сотрудничества Природа хочет создать сверхчеловека, бога. Или, может быть, лучше сказать, проявить Бога? Если удастся совершить этот сложный переход, то будет достигнуто великое Равновесие, мы вступим в некую "бескрайнюю обитель" (Риг Веда V.68.5); Сила вновь обретёт своё Сознание и перестанет бродить вслепую, а Сознание вновь обретёт всю свою Силу в понимании, в любви, во всём.
   Но и риши знали, что путешествие не закончено; они говорили, что Агни "скрывает две свои крайности", что он "не имеет ни головы, ни ног" (Риг Веда IV.1.7,11); а мы - это какое-то ущербное племя между сверхсознательным Агни небес и подсознательным Агни земли, и мы страдаем, мы не знаем покоя в нашей жалкой юдоли - кто в поисках своих небес, кто - в поисках своей земли, - не умея объединить то и другое. Среди нас должна родиться некая новая раса, совершенный Человек, если только мы дадим на это своё согласие: "Тки, тки свою нерушимую основу, становись человеческим существом, создавай божественную расу. ... Вы - пророки Истины, точите блестящие копья, которыми вы пробьёте путь к тому, что Бессмертно; знающие тайные планы, стройте лестницу, восходя по которой боги достигли бессмертия" (X.53). Тогда мы вновь обретём нашу солнечную полноту, две наши скрытые крайности, двух наших Матерей в одном: "О Огонь, о Агни, ты возносишься к океану небес, к богам; ты делаешь так, чтобы божества всех чинов встретились вместе, чтобы слились воедино воды светоносного царства, что выше солнца, и воды, пребывающие внизу" (III.22.3). Тогда мы будем обладать радостью этих двух миров, - а впрочем, и всех миров, - Анандой земли и небес, как если бы они были едины: "О, Огонь, ты закрепляешь смертное в высшем бессмертии ... для пророка, жаждущего двойного рождения, ты создаёшь божественное блаженство и человеческую радость" (I.31.7). Ибо такова конечная цель нашей эволюции - радость. Люди говорят о любви, но разве есть хотя бы одно слово, более искаженное нашей сентиментальностью, нашими политическими партиями, нашими церквями? Но эту радость подделать не может никто, потому что она - ребёнок, смеющийся на солнце; она любит, ей хочется вовлечь всё-всё в свой грандиозный танец. Да, это настоящая радость, нужно только решиться захотеть её. Лавры, а не крест должны быть Целью человеческой души, устремлённой к победе, - но люди до сих пор влюблены в печаль. ... Поэтому Христос до сих пор распят на кресте в Иерусалиме. Радость бытия, тотального бытия, во всём, что существует, что было и будет здесь, там, повсюду, как если бы мёд мог попробовать себя и всякую свою частицу сразу, а всякая частица могла отведать любую другую, и каждая из них - все медовые соты целиком. Тогда эволюция выйдет из Ночи и вступит в Солнечный цикл. Наша жизнь будет протекать под Знаком Единого. Распятый бог в нас сойдёт со своего креста, и человек станет наконец Самим Собой - станет нормальным. Ведь быть нормальным значит быть божественным. Есть только два естественных гармоничных движения - несознательное или в значительной мере подсознательное движение жизни, гармонию которого мы находим у животных и в низшей Природе, и движение духа. Человеческое состояние - это стадия перехода, усилия и несовершенства между одним движением и другим, между жизнью природной и жизнью идеальной или духовной.*
  

ГЛАВА 17

ТРАНСФОРМАЦИЯ

   Проявление Духа в супраментальном сознании и в новом теле, новой расе так же неизбежно, как и появление Homo sapiens после приматов. Единственный существенный вопрос заключается в том, будет ли эта новая эволюция совершаться с нами или без нас. Вот как выразил эту дилемму Шри Ауробиндо: Если духовное раскрытие на земле - это скрытый смысл нашего рождения в Материи, если и в самом деле в Природе осуществляется некая эволюция сознания, то человек, как он есть, не может быть предельной точкой этой эволюции: он является слишком несовершенным орудием духа, сам разум является слишком ограниченной формой и орудием; разум - это некий промежуточный этап сознания, и ментальное существо может быть лишь переходным существом. Но тогда, если человек не способен выйти за границы ментальности, то он должен быть превзойдён, должны проявиться суперразум и сверхчеловек, проявиться и стать во главе творения. Но если разум человека способен открыться тому, что его превосходит, то тогда нет никаких причин, мешающих человеку самому достичь суперразума и сверхчеловечества или, по крайней мере, отдать свою ментальность, жизнь и тело в распоряжение эволюции на этом великом этапе деятельности Духа, проявляющегося в Природе. Мы вплотную приблизились к новому кризису трансформации, - говорит Шри Ауробиндо, - кризису такому же радикальному, как и те, которыми были отмечены появление Жизни в Материи и появление Разума в Жизни. И очень важно, какую позицию мы займём, потому что на этот раз вместо того, чтобы позволить Природе самостоятельно совершать свою работу и не заботиться о существующих обстоятельствах, мы можем стать "сознательными сотрудниками нашей эволюции". Как говорит Шри Ауробиндо, мы можем принять вызов или оставить его незамеченным.
  

ПЕРСПЕКТИВЫ БУДУЩЕГО

  
   Какой будет эта новая раса? Понимание конечного результата - это уже большой шаг на пути, потому что понимание и стремление к этому Будущему открывают невидимую дверь в нас, через которую могут войти силы более великие, чем наши собственные, и мы действительно станем сотрудниками. Ведь это не наши человеческие силы осуществят переход к суперразуму, но это произойдёт благодаря всё более и более сознательному подчинению Силе свыше.
   Мы уже описали сознание супраментального существа, но, может быть, имеет смысл повторить вместе со Шри Ауробиндо, что сверхчеловечество - это не человек, восходящий к своему естественному зениту, не высшая степень человеческого величия, знания, силы, интеллекта, воли, характера, гения, динамической силы, святости, любви, чистоты или совершенства. Суперразум - это нечто, находящееся за пределами ментального человека и его ограничений. Предоставленный самому себе и достигший своих пределов, Разум может лишь заковать, закрепостить человека и совсем не в силах обожествить его или даже просто дать ему радость, потому что разум - орудие разделения, и все его иерархии неизбежно основываются на грубом господстве, какой бы характер оно ни носило - религиозный, моральный, политический, экономический или эмоциональный, поскольку в силу самого своего строения Разум не способен охватить всю полноту человеческих истин. И даже когда он оказывается способным сделать это, он не может воплотить это в жизнь. Если бы в конечном счете коллективная эволюция действительно не могла бы предложить нам ничего лучшего, чем приятную смесь человеческого и социального "величия", - некий винегрет из Святого Винцента де Поля* и Ганди - с легкой приправой из марксизма-ленинизма и оплачиваемых отпусков, то такой конец представляется, не правда ли, ещё более бесцветным, ничтожным и пошлым, чем все эти миллионы "золотых птиц" или струнные квартеты, т.е. все наивысшее, что было создано в ходе индивидуальной ментальной эволюции. Если бы многие тысячелетия страданий и борьбы завершались бы таким вот маскарадом на земле, то по сравнению с ним Пралайя или любые другие космические разрушения, которые пророчили древние традиции, были бы, наверное, не таким уж плохим концом.
   Если наши ментальные способности оказываются недостаточными даже в высшей точке своего развития, то наши витальные и физические способности - тем более. Вряд ли Дух, проявляя себя в супраментальном сознании, удовлетворится телом, подчиненным физическим законам разложения и тяготения, вряд ли он примет в качестве единственных средств выражения наш ментальный язык, перо, резец, или кисть с их крайне ограниченными возможностями, т.е. Материя должна будет измениться - именно это подразумевается под словом "Трансформация". И прежде всего - наша собственная материя, тело: В духовной традиции тело считалось препятствием, не способным к одухотворению или переделке, тяжёлым бременем, удерживающим душу в земной природе и мешающим её восхождению к духовному завершению в Высшем или к растворению её индивидуального существования в Высшем. Но если эта концепция роли тела в нашей судьбе является вполне приемлемой для садханы [дисциплины], которая рассматривает землю лишь как поле невежества, а земную жизнь - как подготовку к спасительному уходу ... то она недостаточна для садханы, которая понимает божественную жизнь на земле и освобождение самой земной природы как часть тотальной цели воплощения духа здесь. Если нашей целью является полная трансформация существа, то необходимой частью этого должна быть трансформация тела; иначе божественная жизнь на земле во всей своей полноте невозможна.
   Основной чертой супраментализованной Материи Шри Ауробиндо считает восприимчивость: она станет способной отвечать сознательной воле и изменяться в соответствии с её повелениями, как глина меняет свою форму под пальцами горшечника. Освобождая скрытую духовную силу, которую она содержит в себе, и становясь открыто сознательной, Материя сможет отвечать соответствующим вибрациям супраментального сознания точно так же, как мы отвечаем на вибрацию гнева гневом или на вибрацию любви - теплотой в нашем сердце. Сознательная податливость, пластичность станет существенным атрибутом супраментализованной Материи. Все остальные качества проистекают из этого основного свойства: бессмертие (или, по крайней мере, способность видоизменять свою форму или даже полностью менять её), легкость, красота, озарённость. Таковы будут естественные атрибуты супраментальной Материи. Тело может стать открытым сосудом высшей красоты и блаженства, разливая красоту духовного света, который будет истекать, излучаться из него подобно тому, как лампа отражает и рассеивает лучи содержащегося в ней пламени, имея в самом себе красоту духа, радость прозревшего разума, радость жизни и духовное счастье, радость Материи, обращённой в духовное сознание и трепещущей в непрерывном экстазе. Уже в Ведах говорилось об этом: "И тогда человеческое в тебе претворится божественным делом и станет подобным небесам света, основанным в тебе" (Риг Веда V.66.2).
   До свершения этих захватывающих и вполне зримых изменений, которые, вероятно, будут иметь место в конце процесса, Шри Ауробиндо предсказывает существенные изменения в нашей физиологии. Мы вернёмся к этому вопросу, когда будем обсуждать практическую работу по трансформации. А сейчас лишь отметим некоторые функциональные изменения, которые Шри Ауробиндо наблюдал в своём теле: Должны наступить изменения в оперативных процессах самих материальных органов и, очень может быть, в самом их строении и в их назначении; им уже не будет позволено всевластно накладывать свои ограничения на новую физическую жизнь. ... Мозг становится каналом сообщения мыслеобразов и батареей их воздействия на тело и на внешний мир, где они осуществляются прямо и сразу, передаваясь без использования физических средств от ума к уму, воздействуя также прямо на мысли, действия и жизни других или даже на материальные объекты. Равным образом сердце становится прямым каналом сообщения и средой для взаимного обмена ощущениями и эмоциями, посланными во внешний мир силами психического центра. Сердце может отвечать прямо сердцу, жизненная сила приходит на помощь жизням других и отвечает их зову, несмотря на незнакомство и расстояния, многие существа без всякого внешнего сообщения трепещут от [принятых] посланий и встречаются в тайном свете единого божественного центра. Воля может контролировать органы, которые имеют отношение к пищеварению, автоматически гарантируя здоровье, уничтожая жадность и желание, вводя в действие более тонкие процессы или извлекая силу и вещество [substance] из универсальной жизненной силы так, что тело может в течение длительного времени поддерживать свою силу и вещество, не теряя и не расходуя их, не требуя, таким образом, поддержки материальной пищи и продолжая тем не менее напряжённую деятельность без усталости или перерыва для сна или отдыха. ... Вероятно, на вершине эволюции жизни можно вновь открыть или вновь установить феномен, который мы находим у её основания - способность извлекать средства поддержки и самовосстановления из всего окружающего. За пределами Разума совершенный человек сознательно открывает то, что уже представляет собой Материя несознательно - Энергию и Покой, - потому что в действительности Материя - это не что иное, как сон Духа.
   На следующей стадии трансформации Шри Ауробиндо предвидит замещение работы наших органов динамическим функционированием наших центров сознания - чакр. В этом заключается настоящий переход от животного-человека, зачатого низшей эволюцией, к человеческому человеку новой эволюции. Этот переход - одна из задач, которые взяли на себя Шри Ауробиндо и Мать. Уже на самых ранних стадиях йоги мы обнаружили, что все виды нашей деятельности, от высочайших и до самых материальных, вызываются и приводятся в движение потоком сознания-силы, который устремляется на тот или иной уровень, в тот или иной центр, неся в себе вибрации, соответствующие роду деятельности. Всякий раз, когда мы пытались сфокусировать этот поток и использовать его, мы убеждались, что он содержит необыкновенную энергию, ограниченную лишь нашими неразвитыми способностями. Поэтому нет ничего удивительного в том, что наши органы, которые представляют собой физическое выражение, материальную концентрацию этого потока, стоящего за их существованием, могут быть в процессе эволюции заменены непосредственным действием центров сознания, которые будут просто излучать свои энергии по всему телу - точно так же, как сегодня сердце обеспечивает циркуляцию крови по всему телу и как нервы пронизывают всё тело. Вот как однажды говорила Мать о теле будущего детям Ашрама: Трансформация означает то, что вся эта чисто физическая организация будет заменена точками концентрации силы, каждая из которых будет обладать своим особым типом вибрации; на смену органам придут центры сознательной энергии, активизируемые сознательной волей. Не будет ни желудка, ни сердца, ни кровообращения, ни лёгких; всё это исчезнет, а на смену им придёт игра вибраций, отражающая то, что собою символически представляют эти органы. Ибо органы - это только материальные символы центров энергии; не они являются сущностной реальностью: они просто дают ей форму или материальную основу в данных условиях. Трансформированное тело, таким образом, будет действовать с помощью своих подлинных центров энергии, а не их символических представителей (как прежде), развившихся в животном теле. Поэтому для начала вы должны знать, что представляет собой ваше сердце с точки зрения космической энергии, что представляют собой ваше кровообращение, мозг и лёгкие с точки зрения космической энергии, затем вы должны научиться собирать первоначальные вибрации, символическим выражением которых эти органы являются, и постепенно концентрировать все эти энергии в своём теле и превращать каждый орган в центр сознательной энергии, который заменит символическое функционирование подлинным. Например, за символическим движением лёгких находится подлинное движение, которое дает свойство легкости, и вы выходите из-под влияния закона гравитации*. И так с каждым органом. За каждым символическим движением присутствует движение подлинное. Это не значит, что уже не будет никаких отличительных, распознаваемых форм, но форма будет создаваться скорее качествами, чем твёрдыми частичками. Это будет так сказать "практическая" или прагматическая форма: податливая, мобильная и произвольно лёгкая в отличие от жёсткости нынешней грубой материальной формы... И Материя станет божественным выражением; супраментальная Воля сможет перевести свою внутреннюю жизнь во всем её объёме посредством соответствующих изменений в свою собственную субстанцию; это похоже на то, как сегодня меняется наше лицо (впрочем, так незначительно и непластично) в зависимости от наших эмоций: тело будет создано из концентрированной энергии, повинующейся воле. Вместо того чтобы быть, по сильному выражению Эпиктета, "жалкой душонкой, поддерживающей труп", мы станем живой душой в живом теле.
   Супраментальное сознание должно будет изменить не только тело и разум, но и саму субстанцию [substance] жизни. Если и можно каким-то единым символом представить нашу ментальную цивилизацию, то этот символ, несомненно, - искусственность. Ничто не происходит естественно, мы одурачили сами себя, оказавшись в прочной паутине: все эти самолеты, телефоны, телевизоры и тьма орудий и устройств - это лишь костыли, которые маскируют наше бессилие, более того, в небрежении к собственным естественным способностям мы дошли до того, что из поколения в поколение они продолжают вырождаться - и всё из-за лени или невежества. Мы забыли простую, но основательную истину, что все наши фантастические изобретения - это лишь материальные проекции сил, существующих внутри нас, и если бы их там не было, то и изобретать было бы не из чего. Мы - это тот чародей, что отрицает чудеса (thaumaturge sceptic of miracles), как говорит Шри Ауробиндо. Предоставив машинам видеть за нас, слышать за нас и передвигаться за нас, мы сразу же чувствуем себя беспомощными, если их нет под рукой. Наша человеческая цивилизация, созданная для жизни в счастье и радости, полностью порабощена процессом добывания: ведь примерно две трети жизни мы проводим в погоне и охоте за средствами и источниками наслаждений да оставшуюся треть спим - вот и всё. Что является здесь абсурдным, - говорит Мать, - так это все искусственные приспособления, которыми мы должны пользоваться. Любой дурак обладает большей властью при условии, что у него есть средства приобретения необходимых приспособлений. Но в истинном мире, мире супраментальном, чем более вы сознательны и чем в большей гармонии с истиной вещей находитесь, тем большую власть над веществом [substance] будет иметь ваша воля; вещество подчиняется воле. Власть там - это подлинная власть. Если вы хотите иметь одежду, то вы должны обладать силой, чтобы создать её, настоящей силой. Если у вас этой силы нет, что ж, придётся вам ходить голым! Никакие уловки, ухищрения не помогут там возместить недостаток силы. Но здесь, даже в одном случае из миллиона, власть не является выражением чего-то истинного. Всё это невероятно глупо. Эта супраментальная "власть" - совсем не какая-то там сверхмагия, это в высшей степени точный процесс, такой же точный, как химический эксперимент. Только вместо того, чтобы иметь дело с внешними объектами, супраментальное существо, видя истинную вибрацию в самом сердце любого объекта, может воздействовать на неё и сочетать её с другими вибрациями, чтобы достичь необходимого результата подобно тому, как художник мешает цвета, когда пишет картину, или поэт сочетает звуки, создавая поэму. Такое существо поистине - поэт, потому что оно создаёт то, чему оно даёт имя; подлинным именем вещи является вибрация, её создающая, и дать вещи имя означает обладать силой вызывать или разрушать её.
   Спонтанность и естественность супраментальной жизни - ведь в конечном счете естественна одна лишь Истина - проявится также в супраментальном искусстве, которое станет непосредственным и точным представлением свойственной нам духовной тональности. В таком искусстве обман невозможен, потому что только наш внутренний свет будет в состоянии касаться того же света, заключённого в Материи, играть с ним и создавать из него соответствующие образы. Если наша вибрация сера, то и наше творение будет серым, и всё, чего мы касаемся, будет серым. Наше физическое, внешнее окружение будет точным отображением нашего внутреннего окружения; мы сможем проявить лишь то, чем мы являемся. И сама жизнь станет произведением искусства, различные сферы нашей внешней деятельности будут ярким, меняющимся действом, отражающим наши внутренние состояния. Подобным же образом слово станет воистину живым словом, наполняемым только одной-единственной силой - внутренней духовной силой, это будет живая мантра, видимый язык, подобный игре эмоций на человеческом лице. Это же будет и крахом всех обманов, подделок - политических, религиозных, литературных, художественных или эмоциональных. Однажды, когда один скептически настроенный ученик заметил, что Суперразум - это нереальное измышление прежде всего потому, что его никогда не видели или не реализовали раньше, Шри Ауробиндо ответил со своим обычным юмором: Какой блестящий аргумент! Раз это не было сделано, то это и не может быть сделано! В таком случае вся история Земли должна была остановиться задолго до появления протоплазмы. Когда она была массой газов, жизни ещё не было, эрго [следовательно], её и быть не могло - когда же была только жизнь, разум ещё не появился, значит, разум и не мог появиться. Так как есть разум, но нет ничего за его пределами, потому что ни в ком ещё не проявился Суперразум, то Суперразум никогда не будет реальностью. Собханаллах! Слава, слава человеческому разуму! К счастью, Божественное или космический Дух, или Природа, или что бы там ни было - ни в грош не ставит человеческий разум. Оно или Он, или Она делает то, что Оно или Он, или Она должно делать, независимо от того, может или не может это быть сделано. Уже тысячи лет назад говорили риши о жалкой участи скептиков: "В этих нет ни Удивления, ни Мощи" (Риг Веда VII.61.5).
  

РАБОТА (ПЕРВЫЙ ПЕРИОД)

  
   Насколько поразительными предвидятся результаты этой работы, настолько сама она протекает в строгой, скромной обстановке. Своим терпением, настойчивостью и методичностью она напоминает аккуратный труд химика со всеми его пузырьками, пробирками и т.д.: микроскопическая работа, - говорила Мать. Ведь дело не в том, чтобы показывать чудеса, а в том, чтобы обеспечить новую физическую основу в процессе освобождения сознания-силы, содержащейся в каждом атоме и в каждой клетке. Можно подумать, что эта работа над телом включает в себя психофизические методы, подобные хатха-йоге, но ничего подобного. Сознание есть и остается главным инструментом: Изменение сознания будет главным фактором, отправным движением, а физическое изменение будет фактором подчинённым, следствием. Вот, как всегда, точная и ясная формулировка Шри Ауробиндо, формулировка, быть может, очень простой истины: На предыдущих стадиях эволюции первая забота Природы и её усилия были направлены на изменения в физической организации, ибо только так и могло прийти изменение сознания; это было необходимостью, вызванной недостаточностью силы сознания, хотя уже и находящегося в процессе формирования, но ещё не способного произвести изменения в теле. Но в человеке возможен и обратный процесс, более того, он неизбежен: ведь именно с помощью его сознания, посредством его переделки, а не с помощью некого нового телесного организма как главного инструмента, может и должна осуществляться эволюция. Во внутренней реальности вещей изменение сознания всегда было главным фактом, эволюция всегда имела духовное значение, а физическое изменение служило только средством; но это соотношение было скрыто первоначальным нарушением баланса двух факторов, тело внешнего Несознания перевешивало и затемняло значение духовного элемента, сознательного существа. Но как только равновесие установлено, изменение тела уже не должно предшествовать изменению сознания; само сознание посредством своего изменения будет вызывать и управлять всеми изменениями, которые необходимы для тела.
   Можно отметить три периода в этой работе, которые соответствуют собственному продвижению и открытиям Шри Ауробиндо и Матери. Три периода, которые, кажется, переходят от яркого к тёмному, от чудесного к банальности, полной определённого значения, от клетки индивидуума ко всей Земле. На протяжении первого периода мы были свидетелями различного рода испытаний, тестирования, исследования и проверки сил сознания. Этот период некоторые ученики называли "ярким периодом"; он продолжался с 1920 по 1926 г., перед тем, как Шри Ауробиндо удалился в полное уединение на двадцать четыре года, чтобы сосредоточиться исключительно на Работе. С помощью новой, супраментальной силы, которую открыли Шри Ауробиндо и Мать, они сразу же проводят целую серию экспериментов на своих собственных телах - "тестирование" - это одно из ключевых слов словаря Шри Ауробиндо: Я провожу различные эксперименты и тесты [I have been testing] день и ночь, год за годом более тщательно, чем любой учёный со своей теорией или своим методом на физическом плане. Из этой огромной массы опытов, подробно и во множестве описанных в трудах Шри Ауробиндо и в его корреспонденции, можно, видимо, выделить четыре, на наш взгляд, показательных события, демонстрирующих силу сознания и "тестирование" Шри Ауробиндо, причём следует иметь в виду, что для Шри Ауробиндо и Матери - это рядовые эксперименты в числе множества других, и они не придавали им какого-то совершенно особого значения. О них стало известно благодаря случайным разговорам или письмам. Итак, первый. Как только Шри Ауробиндо прибыл в Пондишери, он предпринял длительный пост "просто для того, чтобы посмотреть". Спустя несколько лет, когда один ученик спросил его, сколько можно обходиться без еды, он ответил: Да, это вполне возможно. Когда я однажды постился в течение 23 дней или больше ... я был очень близок к решению проблемы. Я мог ходить каждый день в течение восьми часов, как обычно. Я продолжал мою ментальную работу и садхану [дисциплину] как обычно, и обнаружил, что по истечении 23 дней совсем не ослаб. Но плоть начала истощаться, и я не нашёл способа возместить сам материал, уменьшавшийся в теле. Когда я прервал пост, я также не соблюдал обычного правила людей, которые проводят длительные посты - начинать принимать пищу в малых количествах. Я начал с того же количества, которое принимал прежде. ... Однажды я пробовал поститься в тюрьме, но это длилось десять дней, тогда же я спал один раз в три ночи. Я потерял десять фунтов веса, но к концу десяти дней я почувствовал, что стал сильнее, чем был до того, как начал пост... Я мог поднять ведро воды над головой - то, чего обычно я сделать не мог. Следующий опыт относится ко времени алипорского заключения: Я сосредоточился. И разум мой спросил: "Возможны ли такие сиддхи [силы]? [Речь идёт о левитации (прим. пер.)] - когда я вдруг обнаружил, что поднимаюсь вверх. ... В обычных условиях я не мог поддерживать своё тело в таком положении, даже если бы захотел, и я обнаружил, что тело оставалось подвешенным в таком положении без всякого усилия с моей стороны. В другой раз у Шри Ауробиндо было большое количество опиума, купленного на базаре в Пондишери, - этого количества было бы достаточно для того, чтобы свалить несколько крепких мужчин, и он принял его, не испытав при этом никаких последствий, это было сделано для того, чтобы проверить силу контроля сознания. Четвёртым примером мы обязаны нетерпеливости одного ученика, который жаловался на то, что он не получил вовремя ответа на свои письма: Вы не понимаете, - отвечал Шри Ауробиндо, - что мне приходится проводить 12 часов в работе с обычной корреспонденцией. Я работаю над ней 3 часа после обеда и всю ночь до шести часов утра ... даже каменное сердце любого ученика, по-моему, должно быть тронуто.
   Сон, пища, гравитация, причины и следствия: Шри Ауробиндо проверял один за другим все так называемые "законы природы", в итоге убеждаясь, что они имеют силу лишь в той мере, в какой мы верим в их силу; если меняется сознание, то меняется также и "колея". Все наши законы - это только "привычки": её твёрдые и неизменные привычки, имитирующие Закон [Her firm and changeless habits aping Law], - говорит Савитри о Природе. На самом деле существует только один истинный Закон, закон Духа, который может изменить все низшие привычки Природы: Дух создал это, и Дух же может это превзойти, но для начала нам нужно открыть двери нашей тюрьмы, и научиться жить больше в Духе, чем в Природе [to life less in Nature than in the Spirit]. У Шри Ауробиндо нет ни каких-то чудесных рецептов, ни магических формул - вся его йога основывается на двух очень простых, но бесспорных фактах: на факте присутствия Духа в нас и на несомненности земного проявления Духа - это единственный рычаг, истинный главный двигатель его работы: В каждом человеке есть Бог и проявить Его - это цель божественной жизни. Это то, что все мы можем делать. Когда один ученик возражал, что это только таким исключительным существам, как Шри Ауробиндо и Мать, легко бросать вызов законам природы, тогда как простые смертные, обделённые судьбой, располагают лишь обычными средствами, Шри Ауробиндо категорически возражал: Моя садхана [дисциплина] - это не чудачество, не уродство и не чудо, совершаемое вне законов Природы и условий жизни и состояния сознания на земле. Если я мог делать эти вещи или если они могли происходить в моей йоге, то это значит, что их можно сделать и что, следовательно, такое развитие и трансформация возможны в земном сознании. ... Во мне не было стремления к духовности, я развил духовность. Я не был склонен к метафизике - я развился в философа. У меня не было способностей к рисованию - я развил их с помощью йоги. Я преобразовал свою природу из того, чем она была, в то, чем она не была. Делал я это некоторым вполне определенным способом, а не с помощью чуда, и делал я это для того, чтобы показать, что можно сделать и как это может быть сделано. Я делал это вовсе ни из какой-либо личной необходимости, не с помощью чуда, перепрыгивающего всякий процесс. И я утверждаю, что если это не так, то моя йога является бесполезной, а моя жизнь была ошибкой - просто нелепым капризом Природы, не имеющим значения или последствий. Для Шри Ауробиндо ключом является понимание того, что Дух - это не противоположность жизни, а полнота жизни, что внутренняя реализация - это ключ к реализации внешней:
   Прикосновение небес земле не смерть, но полноту дарует.
   (Heaven's touch fulfils but cancels not our earth.)
   Когда человечество поймёт этот простой факт, когда оно оставит свою старую привычку заточать Дух на небеса, верить в существование законов, свою мизерность и смерть, тогда мы будем на верном пути, созреем для божественной жизни. Главное, для чего Шри Ауробиндо пришёл в мир, - это доказать, что нет никакой необходимости улетать в небеса для того, чтобы обрести Дух, ибо мы свободны, мы сильнее, чем все законы, потому что в нас - Бог. Мы должны верить в это, вот и всё. Потому что вера ускоряет приход мира чудесного. Совершенное равновесие - вот что всегда спасало меня. Прежде всего я верил, что нет ничего невозможного, и в то же время я мог всё подвергать сомнению. Однажды, когда Шри Ауробиндо просили возобновить политическую борьбу, он немедленно ответил, что необходимым является не восстание против Британского правительства, которое может организовать кто угодно ... [а] восстание против всей Природы вселенной.
   Все ученики (их было около пятнадцати) говорят, что во время этого первого периода существовала совершенно особая, высоко концентрированная атмосфера. Они с необычайной лёгкостью осуществляли поразительные эксперименты-переживания, божественные проявления стали обычным явлением, и, казалось, законы природы немного отступили. Иными словами, завеса между физическим миром и другими планами сознания становилась всё тоньше, и существа, которых мы называем богами, или силы Глобального Разума, могли проявляться, воздействовать на законы и совершать так называемые "чудеса". Если бы работа продолжалась в том же духе, то это привело бы Шри Ауробиндо и Мать к основанию новой религии, а Пондишери стал бы одним из тех новых "святых мест", где "духовные ароматы" заглушают более "обычные запахи". Но однажды, когда Мать описывала Шри Ауробиндо одно из последних необычных происшествий, он с юмором заметил: Да, это очень интересно, вы будете совершать чудеса, которые прославят нас на весь мир, вы сможете перевернуть земные события вверх дном, действительно (Шри Ауробиндо улыбнулся), это будет большой успех. И добавил: Но это будет творчество глобального разума, а не высочайшая истина. Мы не стремимся к успеху; мы хотим основать на земле суперразум, создать новый мир. - Через полчаса, - рассказывала Мать, - всё было кончено: я ничего не сказала, ни одного слова в ответ, но за полчаса я уничтожила всё, порвала связь между богами и учениками, всё разрушила. Потому что я знала, что пока всё будет по-старому, это будет так соблазнительно (постоянно видеть поразительные вещи), что у нас будет искушение продолжать... Я уничтожила всё. С того времени мы начали снова и на новом основании.
   Это было концом первого периода. Шри Ауробиндо и Мать разносторонне исследовали силы сознания и обнаружили, что "чудеса по заказу" или вмешательство высших сил сознания могут лишь позолотить пилюлю, но не достичь сути вещей. С точки зрения изменения мира они являются бесполезными. Настоящий вопрос, настоящее дело, - как говорила Мать, - заключается не в том, чтобы изменять Материю извне посредством мимолетных "сверхъестественных" вмешательств, но в том, чтобы совершить внутреннее, устойчивое изменение, создать новый физический фундамент. Сколько за всю историю было "святых мест", и во всех, кажется, теперь что-то не то. Мы жили довольно долго под знаком богов и религий: У меня не было никакого намерения давать санкцию на новую редакцию старого фиаско, - писал Шри Ауробиндо, - т.е. санкцию на частичное и временное духовное открытие во внутренней природе без подлинного и радикального изменения в законах внешней природы. Левитация, победа над сном и голодом и даже над болезнью касаются лишь поверхности проблемы. Это в некотором роде отрицательное усилие, направленное против господствующего порядка, которое всё-таки означает признание старого закона, хоть и негативное, тогда как должен быть изменен сам порядок, хорош он или плох, потому что хорошее в нём неизбежно соседствует с плохим. Все чудеса - это не что иное, как обратная сторона нашего бессилия. Нам нужен не лучший мир, а новый мир, не "высококонцентрированная", а так сказать "низкоконцентрированная" атмосфера. Всё здесь внизу должно стать Святым Местом. 24 ноября 1926 г. Шри Ауробиндо неожиданно объявил, что он удаляется в полное одиночество; официально ашрам был основан под управлением Матери. Не было никакой необходимости говорить ученикам, что с этих пор йога будет происходить "в подсознательном и Бессознательном"; все они упали с высоты своих чудесных переживаний для того, чтобы схватиться с гораздо более жёсткой, косной реальностью. Так начался второй период работы по трансформации.
  

ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЙ АГНИ

  
   В начале второго периода, в 1926 г., незадолго до ухода Шри Ауробиндо в уединение, у него состоялся довольно странный разговор с одним французским физиком. Замечания Шри Ауробиндо, которые в то время должны были казаться довольно загадочными, указывают на особую ориентацию его опытов. Темой разговора была "современная" наука:
   Есть два положения современной науки, которые могут представлять особый интерес с оккультной точки зрения:
   1) Атомы - это вращающиеся системы, подобные солнечной.
   2) Атомы всех элементов состоят из одних и тех же составных частей. Различия в их сочетаниях [arrangement] - единственная причина различия свойств элементов.
   Если эти положения рассматривать в их истинном аспекте, то они могли бы привести науку к новым открытиям, о которых в настоящее время у неё нет никакого представления и по сравнению с которыми нынешнее знание ничтожно. (Не забудем, что все это происходило в 1926 г.!)
   Далее Шри Ауробиндо продолжает: В соответствии с опытом древних йогов ... Агни является тройственным:
   1) обыкновенный огонь, джада Агни
   2) электрический огонь, вайдьюта Агни
   3) солнечный огонь, саура Агни
   Науке пока известны лишь первый и второй из этих видов огня. Тот факт, что атом подобен солнечной системе, может привести её к познанию третьего.
   На что указывал Шри Ауробиндо? И как он мог знать (не говоря уже о риши, которые жили шесть тысяч лет тому назад) раньше всех наших научных лабораторий, что солнечное тепло - Саура Агни - отлично по своей природе от того, что мы называем простым огнём и электричеством, что оно является результатом термоядерной реакции и что это та самая энергия, которая содержится в атомах? То, что все физические реалии, какова бы ни была их природа, связаны с внутренней реальностью, которая является причиной и основой, - это факт, который, возможно, приведёт науку в замешательство, потому что она оценивает всё в терминах "конкретной" реальности; даже у самых малых материальных элементов есть свои внутренние двойники. Начать хотя бы с наших собственных физических органов: ведь они - не что иное, как материальное проявление, материальная "опора" центров сознания. Всё здесь - проекция, символическое представление нездешних света или силы, существующих на другом плане. Весь мир - не что иное, как огромный Символ. Наука наблюдает и анализирует феномены, выводит уравнения для гравитации, веса, расщепления атома и т.д., но она видит только следствия и никогда - истинную причину. Йогин видит причину раньше, чем следствие. Учёный устанавливает причину по следствию; йогин выводит следствие из причины. Он даже может вывести ещё не осуществившиеся следствия из уже существующей причины, он может предвидеть несчастный случай, который произойдёт завтра, зная силу, которая управляет им из соответствующего плана. Учёный манипулирует следствиями и иногда вызывает катастрофы; йогин видит причину или, вернее, отождествляется с Причиной и может изменять следствия или, как говорит Шри Ауробиндо, "привычки", которые мы называем законами. Ведь в конечном счёте все наши физические эффекты - следствия, которые мы представили в виде законов, - это всего лишь "несущая среда", "опора" для проявления сил другого плана. Всё происходит точно так же, как при совершении какого-нибудь магического действа: для проявления вызываемых магом сил тоже ведь нужна своя "среда": определенные диаграммы, ингредиенты, формулы и т.п. Весь мир - это некое грандиозное магическое действо, непрерывное магическое представление. А земная диаграмма, все эти ингредиенты, которые мы с таким тщанием и навсегда втиснули в рамки законов, и все наши непогрешимые формулы - просто условность: ибо можно изменить нынешний земной ритуал, если, сбросив чары, притягивающие нас к внешним явлениям-следствиям, мы обратимся к самой их причине, пребывающей вне их, в другом мире, мире самого Мага. Есть история об одном индусском брамине, который каждый день, совершая ритуал, был вынужден привязывать своего кота, чтобы тот не мешал совершению ритуальных действий. Брамин умер, умер кот, и теперь уже сын, заботясь о "точном" соблюдении ритуала, купил кота и с примерной аккуратностью привязывал его каждый раз во время жертвоприношения! Кот перешёл от отца к сыну как необходимый элемент эффективного проведения ритуала. Возможно, что и к нашим "абсолютным, бесспорным" законам привязаны такие вот коты. И если мы восходим к изначальной силе, пребывающей вне физической "несущей среды", к "истинному движению", как говорит Мать, то мы начинаем видеть Великую Игру и осознавать, насколько она далека от наших жёстких представлений о ней. За явлением гравитации, если взять один из ритуалов, стоит то, что древние йоги называли Вайю, - причина гравитации и магнитных полей (об этом также говорил Шри Ауробиндо во время той беседы в 1926 г.); именно это позволяет йогам в конечном счёте игнорировать закон гравитации. За солнечным или ядерным огнём стоит Агни фундаментальный, духовный, он - повсюду, "дитя вод, дитя лесов, дитя вещей неподвижных и вещей, которые движутся. Даже в камне присутствует он", - говорит Риг Веда (I.70.2). Это "горячая золотая пыль", о которой говорит Мать, истинная причина по ту сторону следствия, изначальная сила по ту сторону материальной, атомарной основы, "иные огни - это лишь ветви твоего ствола" (I.59). Поскольку и Шри Ауробиндо, и риши видели этот духовный Агни в Материи, это "солнце во тьме", они могли знать о материальных, атомарных явлениях-следствиях и о термоядерных реакциях, о термоядерном синтезе, происходящем внутри Солнца, задолго до наших научных экспериментов. И именно потому, что им была известна причина, они уверенно говорили о трансформации*. Поистине, вся вселенная снизу доверху сотворена из единой субстанции божественного Сознания-Силы; и Агни - это элемент силы или энергии в сознании: "О, Сын Энергии", - говорит Риг Веда (VII.84.4). Это - Сила-Сознание. Это жар, пламя, на каком бы уровне мы его ни чувствовали. Когда мы концентрируемся в нашем разуме, мы ощущаем тонкое тепло ментальной энергии, ментальной Агни; когда мы сосредоточиваемся на сердце или на своих эмоциях, мы ощущаем тонкое тепло Жизненной Энергии, витальный Агни; когда мы погружаемся в свою душу, мы испытываем тонкое тепло души, психический Агни. Но на самом деле есть только один-единственный Агни в нашем существе, единый поток Сознания-Силы, или сознания-энергии, или сознания-тепла, который придаёт себе различную интенсивность в зависимости от уровня. И существует фундаментальный или материальный Агни, который представляет собой последнее состояние энергии-сознания перед его вхождением, сгущением в Материю. Здесь совершается переход из одного [сознание] в другое [Материя]. (Вспомним слова Матери: "Это движение превосходит силу или энергию связи клеток, обеспечивающую сохранение индивидуальной формы".) Современная наука, в конце концов, тоже осознала, что Материя и Энергия взаимообратимы: E=mc2 - это огромное достижение науки, но она пока ещё не поняла, что Энергия - это сознание, Материя - это сознание, и что сознанием можно воздействовать и на Энергию, и на Материю. Для преобразования Материи в Энергию современная наука располагает лишь физическими процессами, выделяющими тепло, тогда как знание фундаментального Агни, который является самой сутью Энергии или Сознания-Силы, даёт возможность непосредственно воздействовать на Материю и достигать той же трансмутации (Материя -> Энергия], но без "сгорания" [Материи] на погребальном костре.
   Таким образом, в той беседе 1926 г. речь шла о двух материальных фактах (а также об их духовной основе), которые исключительно важны с точки зрения трансформации. Первый - что все земные формы созданы из одних и тех же элементов, и различия между ними объясняются лишь их различным атомарным строением (отражая на материальном плане духовную истину божественного Единства мира; мир создан из единой субстанции - божественной: "Ты - мужчина и женщина, мальчик и девочка, старый и измученный, ходишь ты, согнувшись над посохом; ты - синяя птица и зелёная, и та красноглазая" - Шветашватара Упанишада IV.3.4). Без этого единства субстанции трансформация была бы невозможна, потому что всякий раз нужно было бы изменять что-то новое (и так до бесконечности - ибо число форм бесконечно)*. И второй - что солнечный огонь в Материи, - это материальный двойник фундаментального Агни, который, как подчеркивал Шри Ауробиндо в той же беседе, есть созидатель форм. Овладеть Агни - значит быть в состоянии изменять форму, преобразовывать Материю: "Тот не вкушает этого наслаждения (дважды рождённого), кто незрел и чьё тело не перестрадало в жаре огня, - говорит Риг Веда; - лишь те способны вынести его и насладиться им, кто был подготовлен пламенем" (IX.83.1). Это - горячая золотая пыль, которая преобразует своего материального двойника - пыль ядерную - в нашем теле так же, как дейтерий превращается в гелий в термоядерной реакции: Тонкий процесс будет значительно более мощным, чем грубый, и таким образом тонкое воздействие Агни будет способно произвести воздействие, для которого в настоящее время пока необходимо такое физическое изменение, как резкое увеличение температуры. Наши атомы - это тоже не более чем очередная подходящая диаграмма, некое условное выражение вечного ритуала, ибо ничто не является вечно неизменным, ничто не является неизбежным, нет конца возможным комбинациям, нет предела новому Человеку.
  

ВТОРОЙ ПЕРИОД - ТЕЛО

  
   Второй период начался в 1926 г. и продолжался до 1940 г. Это был период индивидуальной работы над телом и в подсознательном. У нас есть все ключи, все нити для того, чтобы самим добиться супраментального изменения сознания, нам известен фундаментальный принцип трансформации, это Агни - "вот кто выполняет работу", - говорит Риг Веда (I.1.5). Но как на деле будет Агни изменять Материю? Пока мы не можем сказать, мы знаем очень мало: Если бы нам был известен процесс, - говорит Мать, - то он был бы уже осуществлён. Все реализации, кроме этой, досконально, с поразительной точностью, зафиксированы и классифицированы в индийской традиции; нам известны все методы достижения Нирваны, постижения космического Духа, поисков души, победы над гравитацией, голодом, холодом, сном и болезнью, самопроизвольного выхода из тела и продления жизни - каждый может достичь этого, пути проложены, этапы описаны провидцами и индусскими шастрами - вот уже тысячелетия тому назад. Всё это просто вопрос дисциплины и терпения - а также подходящего "момента". Но эта трансформация - такого ещё никто не делал. Это совершенно неизвестный путь, подобный путешествию по стране, которая пока не существует. Наверное, это похоже на то, что происходило, когда ментальные вибрации впервые появились в мире Материи и Жизни - каким образом первый полуживотный организм, воспринимавший эти вибрации, мог понять и описать, что происходит, и как он мог сказать, что нужно делать, чтобы овладеть мыслью? Цитируем Мать: Вы не знаете, является ли то или иное переживание частью пути или нет, вы даже не знаете, прогрессируете ли вы или нет, потому что если бы вы знали, что вы прогрессируете, то это означало бы, что вы знаете путь - но пути нет! Никто никогда не был там! На самом деле мы не можем сказать, чем является этот путь до тех пор, пока он не будет пройден.
   Это путешествие в неизвестное, - говорил Шри Ауробиндо. Действительно, перед этим новым созиданием мы - как приматы. Следовательно, пока мы можем набросать лишь общие контуры развития или, вернее, проблемы, разумеется, без каких-либо гарантий, что это именно то, что нужно. Опыт находится в развитии. Если он удастся всего один раз, в одном-единственном человеческом существе, тотчас же изменятся и сами условия трансформации, потому что путь будет проложен, так сказать "нанесён на карту", а основные трудности будут выявлены и тем самым устранены. В тот день, когда Платон задумал написать Федра, он поднял всё человечество до возможностей Федра, в тот день, когда одно-единственное человеческое существо преодолеет сложности трансформации, оно поднимет всё человечество до возможности осуществления озарённой, бессмертной и истинной жизни.
   Можно, однако, представить себе главную, основную проблему, барьер номер один для ищущего. Мы знаем, что когда Агни загорается в нашем уме в моменты вдохновения, он создаёт сильное напряжение, почти физический жар, когда он загорается в нашем сердце, в минуты одушевления, мы чувствуем, что наша грудь - как раскалённая докрасна печь, при этом кожа может даже изменить цвет, и совсем неискушённый глаз заметит достаточно яркое свечение около йогина; когда Агни загорается в нашем витальном, в моменты, когда мы собираем силу или открываемся космическому миру, на уровне пупка появляется некая концентрированная пульсация и как будто дрожь, лихорадка распространяется по всему телу - поскольку большое количество силы входит в узкий канал; но какова же тогда мощь той горячей золотой пыли, того жгучего напитка из молний [this wine of lightnings], действующих в клетках тела? Оно [тело] всё закипает, как паровой котел, готовый взорваться, - как всегда просто и точно говорит Мать. Риши тоже говорили о том, что можно разбиться вдребезги, "как плохо обожжённый кувшин", если идти слишком быстро. Кроме того, всё было бы проще, если бы речь шла о создании чего-то совершенно нового, но ведь весь подручный материал - прежний, мы должны перейти из нашего нынешнего состояния в некое иное состояние, от "старой" организации к новой: то же самое "старое" сердце, "старые" лёгкие по-прежнему здесь - в какой момент, спрашивает Мать, мы должны остановить сердце и вместо него пустить в действие Силу? Вся сложность - именно в этом переходе. Поэтому необходимо множество опытов, маленьких дозированных переживаний, чтобы приучить клетки не паниковать во время перехода. Значит, первой проблемой является адаптация тела, а это требует многих лет, может быть, даже столетий. Шри Ауробиндо работал над этим сорок лет, Мать - пятьдесят. Таким образом, первая практическая необходимость - выдержать, свершить дело раньше, чем придёт смерть. Есть своеобразное состязание на пути к трансформации, - говорила Мать, - соревнуются двое: человек, который стремится преобразовать тело по образу божественной Истины, и старая привычка тела разлагаться. И весь вопрос в том, что наступит раньше: преобразование или разложение. Это нужно знать.
   Ибо работа, естественно, должна быть проделана в течение одной жизни. Можно вновь и вновь, из жизни в жизнь, обретать прежние достижения души, разума и даже витального, которые в пределах этой жизни проявляются как спонтанные расцветы, врождённые таланты или общий высокий уровень развития. Нужно лишь поупражняться лет десять, двадцать для того, чтобы вновь поймать нить прежних жизней, причём бывает даже поразительное переживание, в котором видишь как раз точку обрыва, где кончается работа, завершённая в прошлых жизнях, и начинается новый этап. Таким образом, нить связывается, продолжается. Но клеточный прогресс в теле, прогресс физического сознания, очевидно, не может перейти в следующую жизнь; всё рассеивается на погребальном костре или в могиле. Поэтому, если мы хотим осуществления непрерывной человеческой эволюции, если мы хотим, чтобы супраментальное существо проявилось в нашей плоти, а не в каком-то новом неизвестном организме - новом виде, который вытеснит наше ментальное человечество - необходимо, чтобы одно-единственное человеческое существо завершило работу в течение одной жизни. Осуществлённое хотя бы один раз, это достижение может быть передано и другим (мы ещё вернемся к этому вопросу). По словам Шри Ауробиндо, а он имел ясное видение, что для того, чтобы полностью проявилось супраментальное существо - озарённое, светлое и т. д., такое, каким мы пытались его описать, - потребуется три столетия. Следовательно, раньше, чем проявится супраментальное существо (и Платон ведь родился не за один день), необходимо создать в нашей плоти переходное существо, связующее человеческое и сверхчеловеческое. То есть такое существо, которое не только реализовало бы супраментальное сознание, но и обладало бы телом, так сказать, с "запасом бессмертия", достаточным для того, чтобы выдержать переходный период, с силой и пластичностью, достаточными для того, чтобы осуществить собственную трансмутацию или породить супраментальное существо только с помощью своей энергии, не прибегая к обычному земному способу. Ибо тяжёлая животная и человеческая наследственность, которая ложится бременем на наше подсознательное и автоматически передается физическим зачатием, является одним из главных препятствий для трансформации - препятствием, по меньшей мере таким же (если не более) сложным, как "кипение" Агни. В этом - вторая проблема. Возможно, это на самом деле истинная проблема и гораздо более трудноразрешимая, чем все те очевидные трудности, которые мы связываем с телом. Итак, вот две фундаментальные проблемы, с которыми сталкивается идущий: сообщить клеткам тела сознание бессмертия, которое уже присутствует в нашей душе и даже в нашем разуме, и полностью очистить подсознательное. Прогресс Агни в теле, по-видимому, зависит от этих двух условий. Т.е. и в этом случае работает прежде всего сознание.
   И первое в этой работе - способность выдержать [переходный период]. На деле находишь, что бессмертие всегда тесно связано с истиной: то, что истинно - бессмертно. Если бы мы полностью пребывали в истине, то мы были бы и полностью бессмертны, с головы до пят. До настоящего же времени едва ли что-нибудь, кроме нашей души, является бессмертным, потому что она - истина Духа внутри нас; именно душа переходит из одной жизни в другую и растёт, эволюционирует, становится всё более и более сознательной. Так же и разум, как только он в достаточной мере интегрируется вокруг центральной Истины нашего существа, когда он мыслит Истину и жаждет Истины, то и он становится бессмертным, и тогда, чем ближе к этому, тем легче вспоминаются прошлые воззрения; некоторые истины кажутся очень близкими, знакомыми, а жажда истины - необъяснимо острой. Витальное тоже способно стать бессмертным, если оно в достаточной степени объединено с центральной Истиной психического - мы выходим в измерение, изначально присущее нам так же, как и вечность; но вообще-то такое бывает довольно редко, поскольку наша жизненная сила обычно поглощена поверхностной, суетной деятельностью, а не тем, чтобы строить жизнь истинную. Чем ниже по шкале сознания, тем плотнее ложь, и, естественно, возрастает тленность всего, потому что ложь есть тлен, разложение в самой своей основе. И если уже в витальном явно недостает света, то что говорить теле - оно просто исполнено лжи. А старость и болезнь - это одни из самых очевидных доказательств лжи в теле - как может то, что Истинно, стать старым, уродливым, изношенным или больным? Истина лучиста, она прекрасна, светоносна и вечна. Это очевидно. Истина непобедима. Смерть и старость могут коснуться нас лишь в силу недостатка Истины в нас.
   Однако в то же время надо признать, что в нашем шествии во времени феномен Смерти имеет свой смысл и мудрость: бессмертный мосье Дюпон был бы настоящей профанацией бессмертия. И в итоге становится ясно, что Смерть - это верный страж Истины. Интересно, что всё всегда имеет два лица: когда мы смотрим с одной стороны, нам нужно сражаться, бороться, говорить "Нет"; когда мы смотрим с другой стороны, мы можем только благодарить снова и снова, говорить "Да" и ещё раз "Да". И мы должны уметь делать и то, и другое. Таким образом, борьба против "лжи тела", болезни, бессознательного, старости начинается лишь после того, как осуществлена трансформация более высоких уровней - ментального и витального, когда всё остальное существо прочно обосновалось и живёт в Истине. Было бы большой ошибкой полагать, что можно предпринять супраментальную йогу до того, как завершатся все предыдущие стадии - как мы знаем, каждый шаг вверх должен совершаться с целью обрести силу для ещё одного шага вниз.
   Так же, как безмолвие является основным условием ментальной трансформации, покой - основным условием трансформации витальной, так и неподвижность - это основное условие физической трансформации - не внешняя неподвижность, но внутренняя, в клеточном сознании. Достигнув ментального безмолвия и витального покоя, мы смогли благодаря им отделить друг от друга, различить бесчисленные вибрации мира, скрытые побудительные причины, которые заставляют нас действовать, вызывают наши ощущения и мысли. Подобным же образом, благодаря достигнутой неподвижности физического сознания, мы начинаем распутывать причудливые хитросплетения кишащих вибраций и осознавать, из какого мы теста. На уровне клеток мы живём в полном хаосе: это постоянный вихрь ощущений, то сильных, приятных, то болезненных, острых, резких взлётов и таких же стремительных падений, и если вдруг эта свистопляска на секунду прекращается, то возникает тревожная пустота, некое зияние, которое требует немедленно и любой ценой заполнить себя какими-нибудь другими ощущениями, причём так, чтобы этот поток никогда не прерывался. Основная задача - перейти от этого хаоса к покою - не к душевному равновесию, а к клеточному. Лишь тогда начнётся работа истины. При таком клеточном равновесии тело станет как сосуд с прозрачнейшей водой, тогда станет заметна, ощутима, а значит, и контролируема и самая ничтожная из вибраций. В этой прозрачности все силы болезни, разложения и лжи, все деформации подсознательного, возня уродливых хозяев этих сил - всё будет как на ладони и мы сможем всем этим овладеть. На самом деле кипение Агни возникает не столько в силу неспособности клеток к адаптации, сколько из-за сопротивления нашей "собственной" темноты. И лишь так очищающая неподвижность может "разгрести весь мусор на участке" и высвободить непреодолимое молниеносное Движение Агни, но так, чтобы тело не входило в неуправляемый резонанс, не впадало в паническую лихорадку.
   Когда довольно прочно установится эта клеточная неподвижность, мы сделаем первое открытие; столкнёмся с основным препятствием, которое будет также и основной помощью в работе по трансформации, поскольку всегда, на всех уровнях, каждое встреченное сопротивление в точности соответствует силе, необходимой для того, чтобы сделать следующий шаг вперёд; это одновременно и мёртвый вес, и рычаг. Мы уже распознали под нашим думающим умом "витальный разум", который находит прекрасные оправдания для всех наших желаний, побуждений, затем "физический разум", который повторяет одно и то же тысячи раз подряд, как испорченная пластинка. Но существует ещё более глубокий слой, ментальная порода, которую Шри Ауробиндо называет клеточным разумом. Это на самом деле разум клеток или групп клеток, очень похожий на физический разум по своей неистощимой способности повторять всё тот же старый мотив, но при этом он охватывает не только область мозга, занят не только механической прокруткой обрывков мыслей; он находится повсюду в теле, подобный миллионам маленьких голосов, которые можно легко услышать, когда остальные ментальные слои очищены. Он беспрестанно ворошит, подогревает не только осколки нашей сознательной активности, но и все наши чувственные ощущения: достаточно, чтобы группа клеток была однажды поражена каким-то впечатлением, страхом, ударом или болезнью, как они бесконечно начинают воспроизводить этот страх, напряжение, стремление к беспорядку, "вспоминать" о своей болезни. Это - стадный, абсурдный разум. Распространяясь вдоль и поперек, его вибрации повторяются бесконечно, воспринимая всегда всё те же длины волн, всё те же воздействия сил разложения и всегда отвечая на одни и те же раздражители, как собака Павлова на звон колокольчика. Это сам страх жизни, внедрённый в Материю. Это первое сознательное усилие Материи. И, естественно, та крошечная инициатива, которая ему отпущена, вся идёт на то, чтобы самим страхом привлечь дисгармонию во всех её видах и, в конечном итоге, призывать бессознание смерти, как последнее и единственное облегчение. И всё-таки этот клеточный разум, если подумать, обладает громадной силой - что там слон против неисчислимых скопищ муравьёв. Дело в том, что вся его нелепая механичность, абсурдный автоматизм могут служить истине, точно так же, как и лжи. Если он хоть раз настроится на вибрацию света, то он будет повторять её с упрямством мула, и что самое замечательное, он будет повторять её день и ночь, непрерывно. *)
   *) Отсюда - польза мантры, которая может направлять по заданному руслу вибрацию определённой частоты к любой точке тела или даже ко всем точкам, если её воспримет клеточный разум.
   -
   Что бы мы ни делали внешним образом - работали, разговаривали или спали, он будет повторять свою вибрацию вновь и вновь, автоматически и независимо ни от чего. Отсюда - его огромное значение для трансформации, он может стать исключительным средством для закрепления супраментальной вибрации в теле. *)
   *) В "Агенде" Сатпрем приводит мантру Матери, которую она многие годы использовала в работе над телом (прим. пер.).
   -
   Вот что говорит об этом Шри Ауробиндо: Существует также тёмный разум тела, самих клеток, молекул, частиц. Геккель, немецкий материалист, говорил где-то о воле в атоме, и современная наука, констатируя бесчисленные индивидуальные вариации в активности электронов, близка к тому, чтобы воспринимать это геккелевское выражение не просто как метафору, речь может идти здесь о тени, отбрасываемой некой скрытой реальностью. Этот телесный разум есть вполне конкретная, ощутимая истина; из-за его темноты, механической привязанности к прошлым движениям, из-за характерной особенности быстро забывать и отрицать новое, мы видим в нём одно из главных препятствий для проникновения сверхразумной Силы и для трансформации деятельности тела. С другой стороны, если его однажды и полностью обратить, то он станет одним из самых драгоценных инструментов упрочения супраментального Света и Силы в материальной Природе.
   Что сказать о такой работе? Труд тягчайший и скрупулезный. Для свершения этого труда - это единственный способ - не следует погружаться в глубокие медитации, которые затрагивают только вершину нашего существа, добиваться необыкновенных концентраций или экстазов, нужно, напротив, оставаться прямо в гуще вещей, работать на телесном уровне, у самого подножья лестницы, каждую минуту дня и ночи. Именно поэтому Шри Ауробиндо настаивал на необходимости внешней работы и самых основных обычных физических упражнений - потому что это единственный способ померяться силами с Материей и привнести в неё немного истинного сознания или, вернее, позволить проявиться Агни. Именно поэтому сам Шри Ауробиндо днём много времени ходил, а все ночи напролет работал. В этой внешней работе, и именно благодаря ей, для ищущего становятся видимы все ложные вибрации, все дурные привычки ["морщины"] тела, как говорит Мать. И каждую ложную вибрацию нужно будет "сгладить". Но мы говорим обо всём этом так сказать, "со стороны отрицательной". В действительности во всём мире и во всякой вещи есть только одна вибрация - Вибрация божественной радости - та самая Вибрация - потому что Бог есть Радость; как только внедряется ложь, сама эта вибрация начинает тускнеть, становится жёсткой и напряжённой - всё начинает скрипеть, скрежетать. Страдание - это верный знак лжи. Боль - это Ложь мира. Поэтому вся задача ищущего - не столько бороться с так называемыми дурными вибрациями, сколько хранить в себе истинную вибрацию, не давать ей угаснуть, хранить божественную радость в теле, ибо эта радость обладает силой снова приводить в порядок, в согласие, расслаблять и излечивать все ложные жалкие вибрации, щемящие, изнурительные, в которых постоянно живут наши клетки. Было бы утомительно - как утомительна и сама работа - описывать бесчисленные лазейки, созданные ложью в теле, которыми старость, болезнь и смерть проникают в него. Пусть каждое дело делается только истинным путём, - говорит Мать, а ведь даже для простого, повседневного дела или движения существует столько ложных вариантов! Это, кстати, может стать одним из многих направлений работы: мы всё делаем с напряжением, поспешно, кое-как, бессознательно; постоянно понуждаемые к ответу требованиями внешней жизни (не говоря уже о кризисах), физически мы ведём себя, как пациент у зубного врача; сжимаясь, съёживаясь, мы постоянно в судорогах то ли из спешки, то ли из страха, из заботы, из жадности - таково наследие миллионов лет нашей животной жизни: наша субстанция сохраняет память о всей предшествующей борьбе за выживание, и её непосредственная реакция - сразу напрячься. Это напряжение является одной из причин смерти, а также основным препятствием для установления истинной вибрации. Когда мы напрягаемся под каким-то ударом, мы собираем всю нашу витальную силу в одной точке для защиты; огромный поток резко проходит сквозь маленькое отверстие, которое краснеет и начинает болеть. Если бы могли расширить наше физическое сознание и амортизировать удар вместо того, чтобы отражать его, то мы не испытывали бы боли, ибо всякое страдание - это ограниченность сознания, на всех уровнях. А теперь представьте, что горячая золотая супраментальная пыль заполняет наши клетки, а тело реагирует как обычно, сжимаясь и напрягаясь, - всё взорвалось бы в мгновение ока. Иными словами, наше клеточное сознание, как и наше ментальное и витальное сознание, должно научиться расширению и быть универсализировано. И в него должно быть низведено космическое сознание. В ментальном безмолвии универсализируется ментальное сознание; в витальном покое универсализируется сознание витальное; в неподвижности универсализируется сознание физическое. Неподвижность, восприимчивость и клеточное расширение, по-видимому, являются одними из основных условий для того, чтобы телесная субстанция была в состоянии вместить Агни не разрушаясь.
   Но тут возникает ещё одна чрезвычайно важная проблема. Универсализация физического сознания? Но если такое тело только одно-единственное, оно же не в пустоте! Оно соприкасается с другими телами, да и со всей ложью мира. А это уже борьба не одиночки, это становится битвой со всем миром. И здесь мы подходим к самой сути всей проблемы. В этой физической просветлённости, которой добился ищущий, он делает ещё одно, довольно жестокое открытие: улетучиваются все его йогические достижения и силы. Он уже победил болезнь, может быть, даже гравитацию, овладел функциями своего тела, мог принимать яд без всякого для себя вреда, короче, стал полным хозяином в своём доме, поскольку хозяином стало его сознание. Но в тот момент, когда он принимает решение трансформировать своё тело, все его силы вдруг исчезают, уходят, как вода в песок. Болезнь поражает его, как если бы он был простым новичком, его органы начинают сдавать, всё идёт не так. Казалось бы, тело должно забыть свой прежний - вредоносный способ функционирования и научиться делать всё по-новому. Но тут в игру вступает сама Смерть. Между двумя способами функционирования, старым и новым, когда символические органы замещаются истинной Вибрацией, грань между жизнью и смертью почти стирается, и, может быть, для того чтобы по-настоящему победить, мы должны быть в состоянии даже пересечь эту грань и вернуться назад. Это то, что Мать называла умереть до смерти [mourir a la mort] - после того, как она едва вышла из одного из своих опытов. Короче говоря, всё нужно встречать лицом к лицу, а это "всё" сопротивляется. Нам уже знакомо то же самое явление на высших уровнях сознания. Когда ищущий становится на путь, всё идёт не так: он думал, что его ум прочно укреплён в истине, и вдруг его посещают самые агрессивные внушения и сомнения, он полагал, что он чист и честен, и вдруг он переживает целый ряд витальных ужасов, которых хватит, чтобы отпугнуть самых отъявленных негодяев из мира земного, да и не только из него. Иными словами, как говорил Шри Ауробиндо, мы не можем решить проблему ни на каком плане, если не встретим лицом к лицу исключительно все препятствия на пути нашей Цели. В противном случае не будет никакой победы - только подавление. На любом плане нужно не удалять зло, а убедить его в том, что оно несёт в себе свет. Йогин, который с помощью своей силы освободился от болезни, не решил проблему: он лишь заставил замолчать силы болезни. И можно легко понять, что трансформация невозможна до тех пор, пока эти силы просто молчат из принуждения и продолжают рыскать по тёмным углам, ожидая своего часа. И поскольку из вселенной ничего нельзя выбросить, эти силы нужно обратить. Но как? Смерть и болезни находятся повсюду, они - в подсознании тела, всех тел в мире. Йогин, который победил болезнь и отсрочил смерть (правда, ненадолго - и это вполне справедливо), победил её только для себя, и именно поэтому его триумф не мог и не может быть полным - как мудр Закон! Он [йогин] построил защитную скорлупу, укрылся в ней, этакий эмбрион света, а всё остальное вокруг него пусть бурлит, как обычно. Но как только открывается скорлупа, всё возвращается вновь! Есть только одно тело! Рамакришна ощущает боль, когда в его присутствии хлещут буйвола. Мать борется с кровотечением, причиняющим страдания ученику в нескольких сотнях миль от неё (причём она ничего не знает об этом) - эти и подобные факты ставят нас перед лицом подлинной проблемы - тело находится повсюду! - восклицает Мать. Нужно добиться победы повсюду, для всех тел и для всей земли. Ничто нельзя преобразовать до тех пор, пока не будет преобразовано всё. В противном случае - просто одиночество в маленькой отдушине света. А какой в этом смысл? Что хорошего в том, что один человек переделан, если остальное человечество продолжает умирать? Поэтому тело пионера трансформации - это поле битвы всего мира, здесь в едином фокусе всё сходится вместе, чтобы сразиться в бескомпромиссном бою. Есть одна главная точка в самом низу, узел жизни и смерти, где решается судьба мира. В этой единственной точке собрано всё.
  
   Глубоко и долго копаю
   Среди ужаса грязи и трясины
   Ложе для песни золотой реки,
   Обитель для бессмертного огня ...
   У меня тысяча и одна зияющая рана ...
   (I have been digging deep and long
   Mid a horror of filth and mire,
   A bed for the golden river's song.
   A home for the deathless fire ...
   My gapping wounds are a thousand and one ...)
  
   Пионер должен встретить лицом к лицу все трудности, даже смерть, но не для того, чтобы разрушить их, а для того, чтобы изменить. Ничто нельзя преобразовывать до тех пор, пока не возьмёшь это на себя: Ты вынесешь всё, чтобы всё могло измениться [Thou shalt bear all things that all things may change], - говорит Савитри. Именно поэтому 5 декабря 1950 г. Шри Ауробиндо оставил своё тело, по официальному заключению, из-за уремии. И это тот, кто в течение секунд мог излечивать других взглядом! Смерть на кресте, конечно, трогательна, но распятие, особенно когда ему поклоняются, лишь продлевает закон смерти. Не распятое тело спасёт мир, - говорила Мать, - а тело осиянное [un corps glorifie].
   Нет, работа эта не рассчитана на внешний эффект, это поистине "микроскопическая работа", и копать надо в Грязи мира.
  

ВТОРОЙ ПЕРИОД - ПОДСОЗНАТЕЛЬНОЕ

  
   Таким образом, существует ещё один вид трудностей (они всегда все те же, но в другом обличье), которые возникают не из-за сопротивления индивидуальной телесной материи, но из-за подсознательного сопротивления всей земли. Именно там Шри Ауробиндо встретил Смерть. И именно там Мать приняла и продолжила его работу. Если мы хотим понять, где, собственно, узловые точки всей истории человечества, и если мы хотим проследить за её ходом, то мы должны обратиться к самому эволюционному процессу. Всякая новая ступень в эволюции, будь то появление Жизни в Материи или же Разума в Жизни, всегда являлась результатом двойственного давления: давления изнутри (или снизу) некоторого скрытого принципа, стремящегося проявиться, и давления "извне" (или "сверху") того же самого принципа, каким он уже существует внутри своего плана. (Соединение этих двух сил, например, силы разума, заключенной в некоторых живых формах, и Разума, каким он был создан в своём плане в процессе нисходящей эволюции [деволюции - прим. пер.], вело в конечном итоге к прорыву витальных ограничений, и разум внедрился в Жизнь. В Материи заключено [находится в вовлечённом состоянии вследствие процесса "инволюции" - прим.пер.] уже всё, но это состояние вовлечённости может перейти в иное только с помощью давления сверху, которое отвечает непременному зову снизу и ломает печать, как солнце заставляет семя прорывать свою оболочку. В настоящее время суперразум, заключённый в Материи [вовлечённый в Материю], оказывает давление изнутри в виде духовной жажды, человеческого стремления к Бессмертию, Истине, Красоте и т.д.; в то же время он давит и сверху, из своего вечного плана, в форме интуитивных прозрений, откровений и озарений. Писания выражали это по-своему, неразрывно связывая появление "новой земли" с появлением "новых небес" ("новые небеса и новая земля, где обитает Правда"), ибо без новых небес или, вернее, нового супраментального уровня сознания появление новой земли невозможно. Новая земля будет порождением новых "небес" супраментального сознания точно так же, как теперешняя земля явилась порождением прежних ментальных или надментальных "небес", богов и религий. И то же самое для всех эволюционных стадий: верх и низ действуют сообща. Но появление "верха" или нового уровня сознания на какой-то определенной стадии эволюции - это не магический фокус, который немедленно изменяет все прежние уровни. Мы знаем, что между появлением первой амёбы в мире Жизни и появлением первого млекопитающего прошло много миллионов лет, которые были необходимы для того, чтобы преодолеть инерцию Материи и "витализировать" её. Точно так же от появления неандертальца до Платона прошли тысячелетия, которые были необходимы для преодоления предыдущих двух стадий [Материи и Жизни] и для того, чтобы "ментализировать" Жизнь, чтобы произошло становление полностью ментального человека. Да и сегодня сколько людей по-настоящему живёт под знаком ментальности, а не под знаком страстей Жизни? Вся работа пионеров эволюции на всех уровнях состоит как раз в том, чтобы соединить новую вершину с предыдущим низом; когда встречаются низ и верх, завершается эволюционный цикл. Таким образом, когда пионер ментальной эволюции выходит вдруг в Супраментальное, его прорыв не является каким-то моментальным магическим трюком, который сразу же опрокидывает все прежние законы. Он не сразу становится полностью супраментальным человеком, как и неандерталец не сразу стал Платоном; он должен "супраментализировать" все промежуточные уровни. Конечно, в его сознании соединяются "высший Верх" и "самый низкий Низ" - Дух и Материя, Положительное и Отрицательное - его способности, естественно, значительно возросли, но возросли они лишь соразмерно тем новым препятствиям, которые ему предстоит встретить. Ибо по мере своего прогресса эволюция стремится коснуться всё более и более низких слоев: принцип Жизни колонизировал лишь материальную корку мира, тогда как Разум осваивает его более или менее недавнее прошлое - ментальное подсознательное и старые дефекты Жизни; Супраментальный принцип имеет дело не только с ментальным и витальным подсознательным, но и с более отдалённым прошлым, с физическим подсознательным и Бессознательным - чем выше поднимаешься, тем к большим глубинам притягивает. Эволюция движется не ввысь - ко всё более высоким небесам - а всё глубже и глубже. Каждый эволюционный цикл замыкается немного ниже, немного ближе к Центру, где наконец встретятся крайние Верх и Низ, небеса и земля. Поэтому пионер должен очистить все промежуточные уровни - ментальный, витальный и материальный, чтобы могло осуществиться эффективное соединение двух полюсов. Когда соединение завершено не только ментально и витально, но и материально, тогда Дух вольётся в Материю, в завершённое супраментальное существо и супраментальное тело.
   ... земля станет проявленным обиталищем Духа.
   (... earth shall be Spirit's manifest home.)
   Это очищение промежуточных уровней и есть весь смысл и история деятельности Шри Ауробиндо и Матери. Трудности адаптации тела к супраментальному Агни, скорее всего, вполне обоснованы и даже необходимы. Здесь дело даже не в трудностях так сказать "материального" плана, здесь в игру вступают трудности стратегического порядка. Ибо во время этого второго периода Шри Ауробиндо и Матери предстояло открыть тот факт, что трансформация - это не только индивидуальная проблема, но и общечеловеческая, всеземная; оказалось, что осуществление индивидуальной трансформации (по крайней мере, полной) невозможно до тех пор, пока не достигнут определенный уровень трансформации коллективной. Когда коллективная трансформация достаточно продвинется, возможно, что все нынешние материальные трудности, которые кажутся непреодолимыми, исчезнут и притом незамедлительно. Всё свершается в свой черед и в свой час, невозможного вообще не существует. Препятствия, какова бы ни была их природа, позднее всегда оказываются полезными помощниками Истины, но в данный момент мы часто не имеем понятия ни об их смысле, ни о назначении. Нашему внешнему, поверхностному видению кажется, что трансформация являет собой проблему исключительно материального характера, но на самом деле все трудности являются внутренними, психологическими; видимые, порой весьма драматические трудности адаптации тела к кипящему Агни - вопрос не только чисто практический, телесно-материальный, здесь речь идёт, как мы вскоре убедимся, о сознании человечества в целом, обо всём земном сознании. Но мы говорим загадками; проблему, которая в скором времени встала перед Шри Ауробиндо и Матерью, проще всего понять из замечания Шри Ауробиндо одному из учеников: Я копаю, копаю, копаю трясину подсознания. ... Он [супраментальный свет] сошёл перед ноябрем [1934], но затем поднялась вся грязь, и его не стало. Шри Ауробиндо ещё раз убедился и уже не на индивидуальном уровне, а на коллективном, что когда вниз привносится слишком много света, вся тьма внизу восстаёт под его натиском. Любопытно, что всякое переживание Шри Ауробиндо и Матери, указывающее на новое продвижение в трансформации, автоматически воздействовало на сознание учеников - причём они ничего об этом не знали - вызывая новую полосу трудностей, а иногда даже мятежей или болезней, словом, "зубовный скрежет" тьмы перед ярким светом истины. Теперь становится понятен весь этот механизм. Если бы мы резко подвергли пигмея влиянию ментального света, каким, например, обладает просто образованный человек, то вызванные им внутренние пертурбации наверняка нанесли бы бедному парню неизгладимую травму и свели бы его с ума. Внизу ещё слишком много джунглей. Этот мир по-прежнему - тёмный дремучий лес; в этом, в двух словах, заключается вся проблема. Наша ментальная колонизация - это совсем маленький участок, который мы отвоевали с начала четвертичного периода.
   Говоря о силах и существах подсознательного, риши Вед называли их "те-кто-скрывает", "те-кто-пожирает" или "похитители солнца". Их невозможно описать лучше; это бессовестные воры. Как только мы немного продвигаемся, привносим новый свет или более интенсивную вибрацию, как нас тут же словно затягивают под какое-то ватное одеяло, где нет ни глотка воздуха, где всё разлагается в ужасной спертости. Гармоничная вибрация прошлого дня, такая ясная, лучащаяся и пластичная, покрывается вдруг плотным засасывающим слоем; приходится пробиваться целые мили сквозь водоросли, чтобы выплыть к свету. На что ни посмотришь, к чему ни притронешься, что ни начнешь делать, - всё как будто обращается в прах, смердит от этого разложения снизу. Всё теряет смысл. А ведь внешние условия, тем не менее, остались все теми же, ничего не изменилось. Эта борьба - как перетягивание каната, - писал Шри Ауробиндо, - когда ни одна из сторон не может добиться заметного преимущества (это ещё похоже на окопную войну, как сейчас в Европе): духовная сила теснит сопротивление физического мира, а оно цепляется за каждый дюйм и предпринимает более или менее эффективные контратаки. ... И если бы не было силы и Ананды внутри, то кроме отвращения и безысходной усталости в этой работе ничего бы не было. Битва кажется нескончаемой. "Копаешь и копаешь", - говорили риши Вед, - и чем больше копаешь, тем дальше кажется дно. "Я копаю, копаю... осень за осенью тружусь я днём и ночью, и с каждым рассветом старость всё ближе и ближе, она уменьшает славу наших тел". Так тысячи лет назад сокрушалась Лопамудра, жена риши Агастьи, которая тоже стремилась к трансформации: "Даже люди древности, умудрённые в Истине так, что могли разговаривать с богами... даже они не дошли". Но без тени замешательства, так истинный риши (а всякий риши - победитель), отвечает ей Агастья: "Не пропадёт ни грана в том труде, который охраняют боги. Давай же испытаем всю мощь всех вражьих сил, что путь наш заслоняют. И победим их здесь; так смело в бой с этой гидрою стоглавой" (I.179). Это действительно гидра. Ночь за ночью, во сне или наяву ищущий открывает поразительные миры. Одну за другой обнаруживает он сферы, породившие человеческие извращения, войны, концентрационные лагеря; там подготавливается всё, что мы переживаем здесь; он застаёт на месте, прямо в их потайных логовищах, те безобразные силы, которые оживляют в человеке мелочность, жестокость, низость.
  
   Одинокий исследователь этих грозных царств,
   Куда не проникает солнца луч, как в мрачную пещеру.
   (A lone discoverer in these menacing realms
   Guarded like termite cities from the sun)
  
   Чем большим светом он обладает, тем больший мрак открывается ему. Ночь за ночью постепенно обнажается эта скрытая язва, которая подтачивает корни Жизни, ведь до тех пор, пока существует эта гангрена, настоящая трансформация невозможна. Но если разум и витальное ищущего уже прочно укрепились в истине, если они достаточно чисты для того, чтобы эти скрытые силы не могли нанести им вред, то поражается его тело, ибо тело - это последнее убежище Лжи. И тогда ищущий отлично видит все лабиринты, хитросплетения, которыми болезнь и смерть проникают в тело, - каждое поражение там [в теле] означает поражение здесь [в жизни] - и он ощутимо, конкретно понимает колоссальную тщетность всех усилий излечить мир с помощью внешних средств и новых институтов; ибо, как только зло излечивается в одном месте или искореняется в другом, оно тут же возрождается где-нибудь в другом месте, в какой-то другой форме. Зло находится не вовне, оно - внутри, в нижних сферах, и до тех пор, пока эта особая Болезнь не будет побеждена, больным останется весь мир. Шри Ауробиндо сформулировал это так: Старые боги ... умеют переселяться.
   В самых глубинных внутренних сферах, глубже, чем вся эта внешняя дисгармония, глубже даже, чем страх, великий Страх, властвующий здесь и отсюда всем управляющий, можно обнаружить что-то вроде безграничной Усталости, которая отрицает жизнь со всей её болью, не желает света, она говорит НЕТ всему этому. Ищущий чувствует, что если продолжить нисхождение, дойти до конца этого отрицания, то можно просто раствориться в великой нирване окаменения, в то время как экстаз в высших сферах был бы растворением в великой нирване Света. Но смерть не является противоположностью Жизни! Это обратная сторона, дверь к светящемуся Сверхсознательному - в самом конце этого "Нет" находится "Да" и ещё раз "Да", которое продолжает вталкивать нас в одно тело за другим, и цель всего этого - радость. Смерть - не более, чем сожаление этого "Да", та грандиозная Усталость в глубинных сферах, некий прообраз Блаженства. Смерть - это не противоположность Жизни! Это тёмное освобождение тела, которое пока ещё не нашло озарённого освобождения и вечной Радости. Когда же тело обретёт этот экстаз, безбрежность света и радости внутри собственной плоти так же, как и в сферах высших, то ему не нужно будет больше умирать.
   Где же теперь во всем этом "я"? Где "мои" трудности, "моя" смерть, "моя" трансформация? Ищущий пробил тонкую корку собственного подсознательного, вышел в тотальность мира, и теперь сопротивление оказывает весь мир: Это не мы ведём войну, это всё воюет против нас! Мы думали, что каждый из нас есть нечто изолированное, каждый - в своей шкуре со своим "внутренним" и "внешним", с индивидуальным и коллективным, каждый - вотчина со своими пределами, похожими на смехотворные границы нашей политической географии, - но оказывается, что всё связано! Нет ни одного извращения, ни одной болезни в мире, которые не имели бы корней в нас, нет ни одной смерти, соучастниками которой мы бы не были. Все мы одинаково вовлечены во всё и виноваты во всём - никто не спасён, пока не спасены все! Это не проблема одного тела, говорит Мать, а проблема всего Тела, причём она даже не употребляла заглавного "Т". Таким образом, Шри Ауробиндо и Мать открыли материально, на опыте, субстанциональное единство мира: нельзя коснуться одной точки, не затронув всего остального, или сделать шаг вперёд или вверх без того, чтобы и весь мир не сделал такого же шага. Мы говорили о том, что это "стратегический" вопрос; и вполне возможно, что стратегия божественного промысла как раз и состоит в том, чтобы прогресс осуществлялся совокупно, "всем миром". Именно поэтому риши Вед и потерпели неудачу шесть тысяч лет назад. Полная и устойчивая индивидуальная трансформация невозможна без определенного, пусть даже минимального, продвижения всего мира в целом.
   Так подошел к концу второй период работы по трансформации. После четырнадцати лет работы, с 1926 по 1940 г., индивидуальным концентрированным путём, с горсткой тщательно отобранных учеников Шри Ауробиндо и Мать снова оказались перед непреодолимым препятствием. Когда супраментальный свет приближается к земле, чтобы воссоединиться с тем же светом, заключённым в Материи, из коллективного подсознательного поднимаются потоки грязи, и всё затопляется вновь. Для того, чтобы помочь человечеству, - замечал Шри Ауробиндо, - для индивидуума, как бы велик он ни был, недостаточно достичь окончательного решения индивидуально, [потому что] даже если свет готов низойти, он не сможет закрепиться до тех пор, пока весь низший план также не будет готов воспринять давление Нисхождения. То, что кульминация второго периода работы по трансформации совпала с началом второй мировой войны, имеет глубокое значение. Когда давление Света нисходит в одно человеческое тело, тело мира тоже начинает накаляться. Разве мы знаем по-настоящему, в чём благо или зло этого мира?
   Факт коллективного сопротивления поставил Шри Ауробиндо и Мать перед вопросом: должны ли они отделиться от остального мира и идти вперёд в одиночку, только с несколькими учениками осуществляя трансформацию, и лишь затем вернуться к коллективной работе, чтобы распространить завершённую (или частично завершённую) в самих себе трансформацию на всю Землю. (Та же идея побуждала многие духовные, оккультные, рыцарские и т.п. группы уходить в уединение, недоступное для мира, чтобы делать своё дело, и защитить его от заражения коллективными вибрациями.) Но вскоре они осознали, что это иллюзия, что впоследствии разрыв (или атмосферическая пропасть, как называл его Шри Ауробиндо) между новой реализацией и старым миром будет слишком велик, чтобы его можно было когда-либо преодолеть. А какая польза в индивидуальном успехе, если его нельзя передать всему миру? Получилось бы, как в сказке Андерсена, о которой мы уже говорили. Если супраментальное существо вдруг появилось бы на земле, его бы никто не увидел. Наши глаза должны сначала открыться для иного способа жизни. Если вы пойдёте по пути, который открыт для вас, - говорила Мать, - (с путями дело обстоит так же, как и с существами, - некоторые из них открыты) и при этом не будете терпеливо ждать остальных [досл. "оставшуюся часть творения" - прим. пер.), т.е., если вы в ходе индивидуальной реализации подойдёте к Истине слишком близко по сравнению с настоящим состоянием мира, то к чему это приведёт? Вы нарушите целостность; не только гармония, но и равновесие целого будет нарушено, потому что какая-то часть творения будет не способна продвигаться в этом направлении. Место полной реализации Божественного займет реализация незначительная, локальная, бесконечно малая, и в конце концов вам даже не удастся достичь того, что должно быть осуществлено. Кроме того, - подчеркивала Мать, - в одиночку невозможно совершить работу во всей её полноте, потому что каждое физическое существо, каким бы совершенным оно ни было, - даже если оно всё целиком "наивысшего качества", даже если оно предназначено для особой Работы, - обособлено и ограничено. Оно воплощает только одну из истин, один принцип в мире - он может быть очень сложным, но всё равно это всего лишь один принцип - и полная трансформация не может быть осуществлена только через это единственное существо, через одно-единственное тело. В одиночку вы можете достичь собственного совершенства, вы можете обрести бесконечность и совершенство в своём сознании. Внутренняя реализация не имеет границ. Но реализация внешняя, напротив, неизбежно ограничена, и для осуществления некого всеобщего действия необходим какой-то минимум физических носителей.
   В 1940 г., после четырнадцати лет индивидуальной концентрации, Шри Ауробиндо и Мать открыли двери своего ашрама. Начался третий период трансформации, период, который сегодня принял мировые масштабы.
  

ТРЕТИЙ ПЕРИОД - АШРАМ

  
   Эта подглава имеет (к сожалению) лишь историческое значение. Теперь, после ухода Матери в 1973 г., условия в Ашраме резко изменились. Вряд ли сегодняшний "Ашрам Шри Ауробиндо" представляет собою сегодня нечто большее, чем просто преуспевающее учреждение. О подробностях работы Матери после ухода Шри Ауробиндо в 1950, а также о событиях, которые сопровождали её уход в 1973, можно прочитать в "Агенде Матери" (13 том, где воспроизводятся записанные на магнитофон рассказы Матери о работе в теле с 1951 по 1973 г.) и в биографии Матери, написанной Сатпремом (в 3 томах):
   I. Божественный материализм, II. Новый вид, III. Мутация смерти.
   В Индии "ашрам" - это обычно духовная или религиозная община, члены которой, направляемые Учителем, отрекаются от всего мирского, предаются медитации, концентрации и йогическим упражнениям для того, чтобы достичь "освобождения". Можно предполагать, что ашрам Шри Ауробиндо имеет мало общего с этим определением - разве лишь то, что у Шри Ауробиндо и Матери было несколько учеников. Его нельзя назвать ни каким-то экзотическим монастырем, ни обителью уединения, покоя, защиты от внешнего мира; это было больше похоже на кузницу: Этот Ашрам был создан ... не для отречения от мира, но как центр и поле практики для эволюции иного вида и иной формы жизни. Ещё до своего ареста в Бенгалии, во времена, когда Шри Ауробиндо даже не помышлял о создании ашрама, он уже говорил: Духовная жизнь находит своё самое мощное выражение в человеке, который живёт обычной человеческой жизнью вливая в неё силу Йоги. ... Именно благодаря такому союзу внутренней и внешней жизни человечество в конце концов возвысится и станет могущественным и божественным. Поэтому он хотел, чтобы его ашрам был полностью в повседневной жизни, прямо в гуще всего обычного, мирского, потому что именно здесь, а не на вершинах Гималаев, должна осуществиться трансформация. В главном здании жила Мать и рядом находилась могила Шри Ауробиндо. Более 1200 учеников всех национальностей и всех социальных слоев, мужчин, женщин и четыре-пять сотен детей были рассеяны по всему городу (Пондишери), занимая домов триста, а то и больше. У этого ашрама не было стен, которые могли бы защитить; защитой мог служить лишь собственный внутренний свет, мир с его базаром был тут же, рядом.
   Любой человек Запада, который приходил в ашрам с намерением обрести покой и изучать "йогу", бывал, конечно, крайне разочарован. Во-первых, никто не пытался его ничему учить (необходимо было, скорее "отучиваться"), не было ни занятий, ни "учения", за исключением работ Шри Ауробиндо и "Вопросов и ответов" Матери, которые имел в распоряжении каждый (как, впрочем, и информацию обо всех других учениях, традиционных и нетрадиционных). Не было и никаких правил. Ученику предстояло всё открыть самому, внутри себя, в гуще активной жизни. Он был предоставлен самому себе. Да и как можно создать какие-то ментальные правила для работы, охватывающей все уровни эволюции - ментальный, витальный и психический, все человеческие типы и все традиции (некоторые ученики были воспитаны как христиане, другие - как даосы, мусульмане, буддисты, атеисты и т.д.)?! Каждый должен был обрести свою собственную истину, а не истину соседа. Некоторые верили в добродетели аскетизма - несмотря на всё то, что говорил об этом Шри Ауробиндо, - и жили в уединении, как аскеты, другие предпочитали дзюдо или футбол, третьи любили книги и учение, а четвёртые их не любили, некоторые занимались торговлей и производили нержавеющую сталь, духи, сахар (причём, тоннами!) на вполне современном сахарном заводе. Там было всё - на любой вкус. Тот, кто любил рисование, занимался рисованием; те, кто любили музыку, имели в своём распоряжении всевозможные музыкальные инструменты, индийские и западные; те, кто предпочитали педагогическую деятельность, стали учителями в Международном Центре Образования, в котором был представлен весь академический диапазон - от детского сада до университетского уровня. Были также печатный станок, лаборатории, сады, рисовые поля, мастерские по ремонту легковых и грузовых машин и тракторов, рентгеновское отделение и операционная. Были представлены все мыслимые виды человеческой деятельности. Это был микрокосм. Можно было быть и пекарем, и судомойкой или плотником, если веришь в добродетель простой работы. Среди всех этих видов деятельности не существовало никакой иерархии; ни один из них не оплачивался, ни один не считался высшим по сравнению с другим. Мать обеспечивала все жизненные потребности в соответствии с нуждами каждого. Единственная настоящая задача - раскрыть истину своего существа, а внешняя работа - не больше, чем средство для этого. Было крайне интересно наблюдать, как люди меняли виды деятельности по мере пробуждения их сознания; быстро рушились ценности прежних профессий, и поскольку деньги уже не имели никакого значения, тот, например, кто полагал, что он - доктор, чувствовал себя гораздо лучше в роли ремесленника, тогда как человек, не имевший никакого специального образования, вдруг открывал в себе поэтический или художественный талант или погружался в изучение санскрита или айюрведической медицины. Это была полная перестройка внешних ценностей в соответствии с внутренними критериями человека. Когда однажды один из учеников задал Матери вопрос о том, какой путь участия в супраментальной трансформации является самым лучшим, он получил следующий ответ: Путь всегда один и тот же: реализовывать своё существо в какой угодно форме, любыми средствами, какими - совершенно неважно, но это единственный путь. Каждый человек несёт в себе истину; именно с этой истиной он должен объединиться и с этой истиной должен жить; если он так поступает, то путь, которым он следует для того, чтобы соединиться с этой истиной и реализовать её, является также путём, который приводит его ближе всего к Трансформации. Т.е. личная реализация и трансформация неразрывно связаны между собой. Может быть, даже именно такое многообразие подходов раскроет нам Тайну и откроет дверь, кто знает?
   Не было там также и общинной жизни - только внутренняя связь. Некоторые ученики сохраняли привычку с тех дней, когда Мать проводила беседы с детьми ашрама, собираться дважды в неделю для коллективных медитаций. Но больше всего ученики собирались вместе для занятий спортом (была и общая столовая, но многие предпочитали питаться дома, со своими семьями или одни). Были представлены все виды спорта, от традиционной хатха-йоги до тенниса и бокса, и почти каждый ученик посвящал ежедневно час или два спортивным занятиям. Море было рядом, но был также и пятидесятиметровый плавательный бассейн; были там и баскетбольная, и волейбольная площадки, беговые дорожки, гимнастический зал, боксёрский ринг, доджо для занятий дзюдо и т.д. Там занимались всеми видами спорта и во всяком возрасте - от пяти до восьмидесяти. Был там и театр, и кинотеатр. Но спорт не был предметом особого культа, там не создавали кумиров, была одна вера - вера в божественные возможности человека и в более истинную жизнь на земле. Все вы, дети мои, живёте здесь в исключительной свободе, - говорила Мать самым юным. - ... Нет ни социальных ограничений, ни ограничений моральных и интеллектуальных, нет и никаких правил; только Свет - это всё, что присутствует здесь. Но этот Свет был очень нужен. Именно там должна была начаться работа для всей Земли.
   Вправе ли мы говорить о работе "для всей Земли", если речь идёт о 1200 учениках или пусть даже о сотне тысяч? Ашрам на самом деле был лишь местом концентрированной работы - собственно говоря, ашрам находится в любом месте мира, где люди жаждут более истинной жизни, независимо от того, знают ли они Шри Ауробиндо или нет, потому что их внутренняя ориентация, их внутренняя потребность заставляет проходить их сквозь то же горнило суровых испытаний. Трансформация - это вовсе не привилегия одного человека; наоборот, она нуждается во множестве людей, людей как можно более разных. Ашрам был лишь символическим пунктом работы, как лаборатория является символическим, пробным местом испытания вакцины, которая принесёт пользу миллионам людей; сам Шри Ауробиндо часто называл его лабораторией. Это можно легче понять, если мы примем во внимание, что каждый индивидуум представляет собой определенную совокупность вибраций и находится в контакте с определенной зоной Подсознательного. Каждый из этих миров, на вид таких разнообразных, состоит на самом деле из нескольких характерных вибраций; за многообразием форм (или, вернее, деформаций), существ, мест и событий внутри данной зоны на деле стоит одна и та же вибрация. Когда мы станем немного сознательными и начнём нисходить в Подсознательное и сможем работать там, не будучи при этом подавленными, то мы будем удивлены, иногда до смешного, что некоторые люди, которых мы знаем и которые внешне совершенно не похожи с ментальной и витальной точки зрения, являются почти одинаковыми и равнозначными в Подсознательном! Их почти невозможно отличить друг от друга. То есть люди, принадлежащие к разным вероисповеданиям, различным культурным уровням, разным социальным классам и даже к различным культурным воззрениям, могут относиться к одному и тому же типу и быть совершенно одинаковыми в Подсознательном, как будто вы видите их одного сквозь другого, - говорит Мать, это некая удивительная разновидность взаимного наложения [суперпозиции]. Мы видим таким сквозным способом лишь двух, трёх человек, потому что наше видение ограничено, но если бы мы обладали тотальным видением, то мы бы увидели за ними тысячи и тысячи людей, размещённых по чётко определенным зонам. Некоторых людей никогда не увидишь вместе в Подсознательном, хотя они могут быть близки друг к другу во внешней жизни, и наоборот. И становится понятным, каким образом эта "земная" работа обретает мировые масштабы: Каждый индивидуум, - говорит Мать, - это инструмент, предназначенный для овладения некоторой совокупностью вибраций, которая представляет его особое поле деятельности (работы). Каждый из нас в силу своих положительных качеств и своих пороков имеет доступ к особой зоне земного сознания, эта зона и есть наш участок в общей (коллективной) трансформации. Поэтому мы теперь понимаем, почему вся трансформация не может быть осуществлена одним индивидом: потому что как бы он ни был велик, как бы ни была сложна его внутренняя организация, какой бы обширной ни была его колонизация ментального, витального и подсознательного, он представляет только одну совокупность вибраций. Самое большее, что он может сделать - это преобразовать тот тип вибраций, который он представляет, - но и это сомнительно, потому что в конечном счёте всё взаимосвязано. Понятно также, почему святые не могли достичь трансформации, вакцина создается не святостью, а той долей болезни человечества, которую имеешь смелость встретить лицом к лицу и взять на себя. Болезнь присутствует и в том, и в другом случае, но один человек закрывает на это глаза и уносится в экстазе, тогда как другой засучивает рукава и принимается за работу со своими пробирками. Когда один давний ученик горько сетовал на то, какая человеческая мешанина собрана в ашраме и какие "невозможные" люди живут в нём, Шри Ауробиндо отвечал: Необходимо, или даже неизбежно, чтобы в Ашраме, который является "лабораторией"... духовной и супраментальной йоги, человечество было представлено разнообразно. Ибо проблема трансформации должна включать в себя все виды элементов как благоприятствующих, так и противостоящих. Один и тот же человек есть на самом деле смешение этих двух элементов. Если осуществлять йогу будут лишь люди саттвичные [добродетельные] и развитые люди, не имеющие в себе особых витальных затруднений, то вполне может случиться, что затруднение, которое представляет этот витальный элемент в земной природе, не будет выявлено и преодолено, из-за чего усилия пропадут даром. Другой ученик писал Шри Ауробиндо в минуту раскаяния: "Что мы за ученики!.. Вам нужно было бы выбрать или призвать кого-нибудь из лучшего теста - хотя бы, вот как X. ..." Шри Ауробиндо отвечал: Что касается учеников, я согласен! Да, но будет ли этот лучший материал, если он существует, типичным для человечества? Занятия с несколькими исключительными типами едва ли решат проблему. И второй вопрос - согласятся ли они следовать моим путем. И если их подвергнуть испытанию, не проявится ли в них внезапно обыкновенная человеческая природа - это следующий вопрос. Мне не нужны сотни или тысячи учеников. Достаточно, если у меня будет сотня совершенных людей, свободных от мелкого эгоизма, которые станут орудиями Бога.
   Практически эта работа осуществляется посредством последовательного преодоления каждой из наших психологических трудностей, которые символически представляют те же трудности в мире, - если в индивидууме затрагивается какая-то вибрация, то та же самая вибрация затрагивается во всём мире. Каждый из вас представляет собой одну из трудностей, которые нужно преодолеть для того, чтобы трансформация была полной, - и это означает множество трудностей! - говорила Мать. - Это даже больше, чем трудность; я вам, кажется, уже говорила, что каждый представляет некую невозможность, которую нужно, тем не менее, разрешить! когда будут разрешены все эти невозможности, Работа будет сделана. Как мы уже говорили, у каждого человека есть нечто вроде никогда его не покидающей тени, и, как кажется, противоречащей самой цели его жизни. Это именно та особая вибрация, которую он должен преобразовать, его личное поле деятельности, персональный Гордиев узел. В этом одновременно скрыты и вызов его жизни, и возможность победы. Здесь его личный рабочий участок в прогрессе коллективной эволюции на Земле. Но в этой лаборатории в ходе работы происходит нечто примечательное: в обычной жизни или в индивидуальной йоге эта тень, то проявляясь чуть ярче - и вызывая беспокойство, - то слабее, в конце концов растворяется сама по себе или, точнее, исчезает в забвении; но как только мы включаемся в йогу Земли, мы обнаруживаем, что она вовсе не растворилась; она возникает вновь и вновь, неотступно, как будто битва вовсе и не была выиграна - на самом деле как будто в одиночку приходится вести бой с этим видом вибрационного сплетения, но уже не в личном, а в земном масштабе. Кажется, что ищущий становится особым полем битвы, местом неистовой и символической битвы против того же сплетения тьмы во всём человечестве. Вы уже не делаете йогу только для себя, вы делаете её для всех, неумышленно, автоматически, - говорит Мать. Ищущий убеждается in vivo в единстве субстанции мира: его попытка исправления крошечной вибрации в самом себе вызывает реакцию сопротивления мириад крошечных родственных вибраций во всём мире. Это то, что Шри Ауробиндо называет йогой земного сознания. Принимая жизнь, он [ищущий на пути интегральной йоги] должен нести не только своё бремя, но и вместе с ней большую часть мирового бремени, которая неразрывно связана с его собственной и без того достаточно тяжелой ношей. Поэтому его йога гораздо ближе по своей природе к битве, чем другие [виды] Йоги; но это не просто индивидуальная битва, это целая коллективная баталия, разворачивающаяся на громадной территории. Ищущий должен победить силы эгоистической лжи и беспорядка не только в себе самом, но победить их как представителей тех же самых враждебных и неистощимых сил всего мира. Такая природа этих сил придает им гораздо больше упорства в сопротивлении, очень стойкую способность нападать снова и снова. Часто он обнаруживает, что даже после того, как он прочно одержал победу в своей личной битве, ему предстоит ещё побеждать вновь и вновь в войне, которая кажется бесконечной, потому что его внутреннее существование настолько расширилось, что оно не только содержит в себе само его существо с его чётко определёнными потребностями и духовным опытом, но и солидаризируется с другими существами, поскольку в нём - весь универсум.
   Будет ли когда-нибудь эта задача решена до конца? Вообще можно подумать, что Подсознательное - это какая-то нескончаемая клоака - риши называли его "бездонной ямой" - и если для осуществления супраментальной трансформации необходимо ждать, пока оно полностью очистится, то не исключено, что ждать придётся очень долго. Но всё обстоит несколько иначе. Человек, появляясь в нашу эпоху на свет, не привносит с собой ничего нового во всеобщее Подсознательное или Бессознательное: он черпает из одного и того же источника, он повторяет одни и те же вибрации, бесконечно вращающиеся в земной атмосфере. Человек в равной степени не может создать ни новую тьму, ни новый свет. Он является лишь орудием - сознательным или бессознательным - первого или второго (а чаще обоих). Никакие новые вибрации не могут быть привнесены в мир за исключением вибраций сверхсознательного Будущего, которые постепенно нисходят в настоящее и растворяют или преобразуют вибрации нашего эволюционного прошлого. Очевидно, что Подсознательное и Бессознательное в силу этого процесса сдают со временем свои позиции - они уже не те, какими были, скажем, две тысячи лет тому назад, и каждый из нас внёс в это свою лепту. Такое давление Будущего на настоящее является ключом к преобразованию мира. Йога ускоряет этот процесс, а пионер эволюции - это орудие, которое притягивает вниз всё более и более мощные вибрации. Поэтому задача ищущего - не столько негативная работа по очищению Подсознательного, сколько позитивная работа по призыву света; он привносит вниз вибрации Будущего для того, чтобы ускорить процесс так называемой "ассенизации". Это то, что Шри Ауробиндо называет "нисхождением". Такова, как мы уже говорили, характерная черта его йоги. Если в других йогах имеет место нисхождение, то это всё-таки лишь эпизод на пути или результат восхождения, главной целью остается восхождение. Здесь же восхождение - это лишь первый шаг, но оно же является средством и для нисхождения. Именно нисхождение нового сознания, достигаемое посредством восхождения, есть отличительный признак этой садханы [дисциплины] ... Целью здесь является божественное наполнение жизни. Нисхождение, согласно Шри Ауробиндо, это не зигзаг: сначала резко вверх и затем так же резко вниз, чтобы там, внизу, немного почистить эти Авгиевы конюшни. В результате нисхождения, по Шри Ауробиндо, низ на самом деле перестаёт быть низом. Возьмём самый прозаический пример (а Богу-то известно, как прозаична трансформация): мы можем делать покупки в универмаге в гуще тёмной и серой толпы или путешествовать ночью в довольно нездоровых регионах подсознательного, но делать и то и другое с той же интенсивностью сознания, светлого и покойного, как если бы сидели в одиночестве в своей комнате с закрытыми глазами в глубокой медитации. Вот что имеется в виду под понятием "нисхождение". Не существует больше никакой разницы между верхом и низом, высокое и низкое в равной степени полны покоя и света. И, таким образом, трансформация в мировом масштабе осуществляется за счёт того, что субстанциональное единство мира работает с двух сторон: прикосновение к какой-то одной тени тут же сказывается и на всех тенях в мире, но верно и обратное: чуть больше света - и все тени вокруг уже не те, они изменились под его воздействием. Все вибрации заразительны, не исключая и хороших. И всякая победа - это победа для всех. Более того, странно, если бы это было наоборот! Да это же одно и то же Бытие! - восклицала Мать, есть только одно сознание, одна субстанция, одна сила и одно тело в мире. Именно поэтому Шри Ауробиндо мог сказать о Матери и о себе: Если Суперразум низойдёт в наше физическое, то это будет означать, что он низошёл в Материю и поэтому нет никакой причины, почему бы ему не проявиться в садхаках [учениках].
   Чем выше поднимается ищущий, тем более доступны для него зоны внизу - порция Прошлого, с которым он может войти в контакт, в точности соответствует "количеству" Будущего, которое он открывает, - и тем более возрастают его способности и силы в коллективной трансформации. До сих пор единственной низведённой вниз силой была ментальная или, в лучшем случае, надментальная сила [сила Глобального Разума - overmental power], которая была не способна достичь самых низших слоев, но теперь, когда после реализации Шри Ауробиндо и Матери супраментальная или духовная сила низошла в земное сознание, мы можем ожидать, что предельные точки Будущего и Низшего соприкоснутся, вследствие чего произойдет ускорение процесса очищения, т.е. в конечном счёте эволюции всего человечества. Йога - это процесс концентрированной эволюции, причём ускорение идёт в геометрической прогрессии: Первое движение эволюционной Силы в Материи отличалось особой, эонической постепенностью; в свою очередь, движение Жизни разворачивается хотя и медленно, но всё-таки быстрее, чем первое, оно уже укладывается в шкалу тысячелетий; разум ещё более сокращает неторопливый ход Времени, и ему достаточно нескольких столетий для своих свершений; но когда в игру вступает сознающий дух, скорость эволюции измеряется шагами наивысшей концентрации [a supremely concentrated pace of evolutionary swiftness becomes possible]. Сейчас мы достигли как раз этой точки. Содрогания сегодняшнего мира - это, вероятно, признак того, что нисходящее Давление возрастает, и мы приближаемся к подлинному решению. Вполне может случиться так, что в самом начале [супраментальная] тенденция [endeavour] не будет прогрессировать быстро даже на своей первой решающей стадии; возможно, потребуются целые столетия усилий для того, чтобы осуществилось своего рода постоянство рождения. Но в этом вовсе нет необходимости, поскольку принципом подобных изменений в Природе является, по-видимому, долгое завуалированное приготовление, за которым следует стремительная конденсация и низвержение элементов в новое рождение, быстрая конверсия, трансформация, которая в своей светоносной спонтанности [luminous moment] кажется чудом. Даже по достижении первой решающей стадии очевидно, что всё человечество будет не способно подняться до этого уровня. Не может не быть разделения на тех, кто сможет жить на духовном уровне, и тех, кто сможет жить только в свете, который нисходит оттуда на уровень ментальный. А ещё ниже может оказаться огромная масса тех, которые испытывают влияние свыше, но ещё не готовы к восприятию света. Но даже это будет трансформацией и начинанием, выходящими далеко за пределы того, что было достигнуто до сих пор. Эта иерархия не будет означать, как в нашем нынешнем витальном бытии, эгоистического превосходства более развитых над неразвитыми, просто старшие братья поведут за собой младших, постоянно трудясь, чтобы поднять их к более великому духовному уровню и более широким горизонтам. Но и для водителей это восхождение к первым духовным планам не будет концом божественного марша, кульминацией, после которой на земле будет нечего делать. Ибо внутри сферы супраментального будут ещё более высокие уровни, о чем было известно древним поэтам Вед, когда они говорили о духовной жизни как о постоянном восхождении.
   Жрецы слова взбираются по тебе, как по лестнице, о имеющий сотни сил.
По мере того, как восходишь от вершины к вершине, становится ясным
многое из того, что ещё предстоит сделать. Риг Веда I.10.1.
   На самом деле за все эти столетия мы заложили некие Основания: основы самосохранения и благосостояния посредством нашей науки, основы милосердия посредством наших религий и морали, основы красоты и гармонии посредством нашего искусства и, наконец, ментальную основу с её ювелирной отточенностью - но всё это является основой для чего-то иного. Поглощённые своим усилием к совершенствованию, мы видим великую Работу лишь с какой-то одной стороны: со стороны земного бессмертия, подобно риши, или вечной Перманентности, подобно Будде, или со стороны милосердия, благосостояния, да сколько их ещё, точек зрения! Но ведь не играть же вечно в кубики, как дети! Ведь ни одна из этих точек зрения не достигает ни полноты, ни завершённости, являясь отрицательным определением настоящих правил Игры, которых мы не знаем. На самом деле ещё ничего не началось! Что, собственно, началось?.. Может быть, для начала от нас требуется хотя бы иметь понятие об Игре - только и всего! - и она начнётся. Какие ещё приключения нам нужны? Со времен Жюля Верна они полностью исчерпали себя. Что они нам дали? Ничего. Все кануло в Лету. Какая война, какая революция ещё стоит того, чтобы за неё проливали кровь? Все наши Эвересты покорены, глубины морей - и те подвластны нам, всё контролируется и всё подсчитано вплоть до стратосферы. И, может быть, всё это ради того, чтобы подвести нас к единственно возможному выходу в этом задыхающемся мире, к единственному подлинному открытию? Ведь поверив в свою близорукость и представив себя слепышами, мы решили "исправить" великий внутренний Глаз и наши вселенские крылья, заменив их какими-то машинами. Но теперь всё это железо, все эти машины прессуют нас самих! И, может быть, в этом есть великий смысл: заставить нас поверить в то, что мы не хуже машин, что мы всё-таки превосходим свои же изобретения. "Они бродят и бродят вокруг, калечась и спотыкаясь - как слепые, ведомые слепцом", - давно уже говорили Упанишады (Мундака Упанишада I.2.8). Не пришло ли время направить взор поверх всех наших игрушек и начать Игру? Вместо того, чтобы копать лопатами, бульдозерами, евангелиями и нейтронами, давайте поднимем целину сознания и бросим то самое семя на поля времени, и пусть жизнь наконец начнётся.
  
   О раса, рождённая землёй, ведомая Судьбой, сжимаемая Силой,
   В бескрайнем мире жалкие авантюристы,
   О гномы - пленники юдоли человечьей,
   Доколь, как заведённый, вертеться будет разум ваш
   Вкруг ваших жалких "я" и жалких мелочей?
   Ничтожность постоянная - не в этом ваше назначенье,
   Круженье тщетное - не для того вы созданы...
   Ведь силы всемогущие сокрыты в каждой клетке Природы.
   И жребий ваш велик, и он - пред вами...
   Та жизнь, которой вы живёте, от вас скрывает ваш же свет.
   (O Force-compelled, Fate-driven earth-born race,
   O petty adventurers in ia infinite world
   And prisoners of a dwarf humanity,
   How long will you tread the circling tracks of mind
   Around your little self and petty things?
   But not for a changeless littleness were you meant.
   Not for vain repetition were you built...
   Almighty powers are shut in Nature's cells.
   A greater destiny awaits you in your front...
   The life you lead conceals the light you are.)
  
   Посмотрим чуть выше, туда, за ограду: всё - уже здесь, нужно только захотеть:
   И я узрел их в полутьме веков,
   Сынов солнцеглазых чудного рассвета...
   Что, как гиганты, рушат все препоны мира...
   То - архитекторы бессмертья...
   И светом Духа осиянные тела,
   Хранители заветных слов, мистических огней
   И чаши радости дионисийской...
   (I saw them cross the twilight of an age,
   The sun-eyed children of a marvellous dawn...
   The massive barrier-breakers of the world...
   The architects of immortality...
   Bodies made beautiful bye the Spirit's light,
   Carrying the magic world, the mystic fire,
   Carrying the Dionysian cup of joy...)
  

* * *

  

Железный век завершён

  
   Предпосылки века Правды могут показаться жёсткими - рискованное нисхождение в Бессознательное, битва против Тьмы и постоянная угроза Смерти. Но разве мы не рисковали жизнью ради более мелких предприятий? Величие человека не в том, чем он является [в данный момент], но в том, что он делает [для себя] возможным - сказал Шри Ауробиндо. Нужно победить всего лишь один раз, в одном теле. Когда человек одержит эту Победу, она станет триумфом всего человечества и во всех мирах. Ибо эта Земля, такая маленькая на вид, столь незначительная, но пронизанная всеми космическими иерархиями, есть символическое поле битвы, точно так же, как сознательное человеческое существо, - это символическое поле битвы, которая ведётся во всём человечестве, - если мы победим здесь, мы победим везде; мы - освободители мёртвых, мы - освободители жизни. Становясь сознательным, каждый из нас становится строителем небес и спасителем земли. Именно поэтому жизнь на земле и обретает такое исключительное значение среди всех других форм жизни, именно поэтому стражи Лжи настойчиво навязывают нам потусторонний мир. Мы не должны терять ни минуты, исполняя здесь свою работу, - говорит Мать, - потому что именно здесь мы можем по-настоящему сделать её. От смерти не ждите ничего; жизнь - вот ваше спасение. Именно в жизни должна быть достигнута трансформация; именно на земле прогрессируют, на земле постигают. Именно в теле одерживается Победа. Тогда закон эволюции перестаёт быть законом противоречий, которые вечно побуждают нас вырваться из нашего человеческого детства. Это будет закон света и бесконечного прогресса - новая эволюция в радости Правды. Победу нужно одержать только один раз. Одно осиянное, прославленное тело - одно тело должно разрушить железный закон для всех тел. И все люди должны сотрудничать для того, чтобы добиться этой одной Победы. Стратегическая трудность находится перед нами во всей своей полноте. Если земля взывает, а Высшее отвечает, то час может пробить хоть сейчас.
  

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

КОНЕЦ, КОТОРЫЙ ВЕЧНО НАЧИНАЕТСЯ ВНОВЬ

   [The End Which Ever Begins Again] (См. "Савитри", 333)
   Реализация риши Вед стала коллективной реализацией. Суперразум вошёл в земное сознание, он снизошёл прямо в физическое подсознательное, к границам Материи. Остаётся навести лишь один мост, чтобы установить связь. Новый мир рождён, - говорила Мать. - В настоящее время мы находимся в середине переходного периода, в котором перемешаны две вещи: старый мир упорствует, по-прежнему оставаясь очень сильным, по-прежнему управляя обычным сознанием, но незаметно входит мир новый, и всё это так скромно, неброско, что внешне пока ничего не меняется. ... Но он работает, он растёт, пока однажды он не станет достаточно сильным, чтобы утвердить себя видимо.
   Но не все трудности приходят из подсознательного.
   В частности, одна из них является крайне сознательной и противостоит новому миру, подобно массивной бронзовой двери, и это не наш материализм - учёные, если они искренни, могут первыми вступить в царство Правды - это плотный духовный панцирь, под которым мы похоронили Дух. Настоящий вред, который несёт дьявол, заключается не в том, что он сеет ложь или ненависть в мире, подобно Атилле или фашистам, - у него достаточно ума, чтобы не делать этого, - а в том, что он захватывает крупицу истины и слегка передёргивает её. Нет ничего устойчивей извращённой истины, потому что ложь немедленно присваивает себе всю силу, которая содержится в этой частичке истины. Нам часто повторяли, что спасение - на небесах, и это верно, не может быть для человека спасения до тех пор, пока он живёт, уткнувшись носом в Материю; спасение его - на небесах сверхсознательного. Наверное, для начала было необходимо проповедовать нам небеса для того, чтобы вытащить нас из исходного эволюционного склероза, - но это лишь первая стадия эволюции, а мы убедили себя в том, что это и конец, и предел, и всё это навсегда, твёрдо, как гранит. И вот сейчас это обернулось против нас. Мы отрицали Божественность в Материи, "позволив" ей [Божественности] обретаться лишь в наших святых местах, и теперь Материя берёт реванш - мы называли её грубой, и она стала грубой. До тех пор пока мы будем мириться с этим Дисбалансом, для земли не будет никакой надежды. Мы будем лишь колебаться между двумя полюсами, каждый из которых является одинаково ложным, - от материального наслаждения к духовному аскетизму, никогда не находя истинной полноты и завершенности. Древние интеллектуальные культуры Европы кончили всесокрушающим сомнением и скептическим бессилием, набожность Азии - застоем и упадком. Нам нужна и сила Материи, и свежие воды Духа, но наши материализмы притупляют наши умы и чувства, а наши веры - это обратная сторона нашего неверия. Атеист - это Бог, играющий сам с собой в прятки, но отличается ли от него теист? Да, возможно; ибо он увидел тень Бога и ухватился за неё. Если мы хотим излечить этот Дисбаланс, - ибо всё, чему не хватает равновесия в наших телах, обществах или наших космических циклах, в конечном счёте умирает, - необходимо иметь ясное видение. Мы потеряли Пароль - таков итог нашей истории. Мы заменили подлинную силу механизмами и приспособлениями, а истинную мудрость - догмами. Это владычество гномов, на всех уровнях. И такое положение вещей будет "прогрессировать", если мы не откажемся от всех этих унизительных полуистин сверху или снизу и не шагнём к истинному источнику, Внутрь, чтобы вновь практически открыть тайну Духа в Материи. "Бессмертное в смертных ... это бог, водворившийся внутри, это энергия, дарующая нам божественные силы" (Риг Веда IV.2.1). Зная эту Тайну, ни риши, ни мудрецы древних Мистерий не делали этого ужасного разделения, которое подрывает наши жизни, - "наш Отец - небо, наша Мать - земля" - они не решали проблему тем, что относили окончательную человеческую реализацию к временам будущим - "Давай победим уже здесь, смело на битву с этой гидрой стоглавой". По достижении вершины сознания они не растворялись в туманном экстазе: "Я - сын Земли, земля - моя мать..." Атхарва Веда (XII.1); они путешествовали к границам Бесконечного, но здесь, внизу, для них не было ничего незначительного: "О Божество, храни для нас Бесконечное и расточай конечное" (Риг Веда IV.2.11), "О, Земля, хочу говорить о красоте твоей в твоих деревьях и лесах, и собраниях, и войнах, и битвах" (Атхарва Веда XII.44.56). Они сражались и были непобедимы, потому что знали: в них - Бог: "О, Сын тела ... полный счастья и света, победоносный, кому нельзя причинить никакого вреда" (III.4.2,9.1). Вот всепокоряющая истина людей открытых, прямодушных, для которых смерть - это ложь и поражение. Истина божественной радости на земле. Их истина была, конечно, преждевременной для диких орд Европы, которым нужно было сначала услышать о небесах, а потом уже о земле, но сейчас, возможно, пришло время открыть по крайней мере Мистерии - риши Вед, орфиков, алхимиков или катаров и вновь открыть полноту истины двух полюсов в третьем положении, которое не является ни позицией материалистов, ни позицией спиритуалистов, последователей духовных учений: Вознесение человека в небеса - это не решение, оно в восхождении в дух здесь, внизу, и, с другой стороны, в нисхождении духа в его обычное человеческое, в трансформации этой земной природы. Именно это, а не некое посмертное спасение, является подлинно новым рождением, которого ждёт человечество как венчающего, завершающего движения своего длинного, тёмного и полного боли пути.
   Шри Ауробиндо несёт нам послание надежды. Наше царство гномов, в котором мы живём, - это в конечном счёте только символ появления нового. Наши обскурантизм и деградация - это всегда сигнал прихода более великого света, которому суждено низойти, чтобы сломать господствующие ограничения. Есть только два способа это сделать: посредством сверхизобилия света или посредством сверхизобилия тьмы. Один способ тянет нашу тьму к свету и растворяет её, другой же обрушивает свет в нашу тьму и преобразовывает её. Один освобождает немногих, другой же освобождает всю землю. Десять тысяч лет назад несколько титанических личностей вырвали Тайну мира, но это осталось привилегией нескольких посвящённых, но теперь все мы должны стать посвященными. Ещё десять тысяч лет назад был золотой век, сейчас же, кажется, всё поглощается тьмой. Но на самом деле это не ночь низошла на землю, как учили нас прорицатели конца Света: это свет был погребён в мире. Нам суждено было забыть Тайну, человечество должно было низойти вдоль тёмной кривой века разума и религий для того, чтобы все могли вновь обрести Тайну, каждое взрослое существо, и вновь обрести свет повсюду, под всей темнотой, всеми бедами, всей мелочностью, а не только вблизи священного огня какого-нибудь ведического или иранского святилища. Мы находимся в начале Времён. Эволюция движется не по восходящей траектории, теряющейся в небесах, а по спирали: Это не извилистый путь, который приводит вас, слегка избитых, назад, к отправной точке; напротив, он ведёт все творение к радости бытия, красоте бытия, величию бытия и постоянному, вечному развитию этой радости, этой красоты, этого величия. И тогда всё обретает смысл. Вечная спираль, не имеющая предельной, высочайшей точки, - ведь Высочайшее находится повсюду в мире, в каждом существе, каждом теле, каждом атоме, - спираль, которая постепенно восходит, достигая всё более высоких сфер, чтобы [затем] нисходить всё ниже и ниже, охватывать всё больше и больше и раскрыть как можно больше. Мы стоим у истоков Беспредельного, и этой беспредельности тоже суждено расти. Пионеры эволюции открыли уже несколько уровней внутри Суперразума, и внутри вечного Становления взято новое направление. С каждой покорённой вершиной осуществляется новое изменение, полное обращение, переворот сознания, достигаются новые небеса и новая земля; недалёк час, когда и сам физический мир изменится перед нашим недоверчивым взглядом. И, наверное, это будет не первое изменение в истории - сколько их было до нас? Сколько их было на нашем веку, если бы мы согласились стать сознательными? От одной стадии к другой в сознании будут происходить перевороты, следующие друг за другом, и каждый из них будет приносить новое богатство творения. Всякий раз Чародей поворачивает свой калейдоскоп в нас, и всё принимает необыкновенный вид: становится шире, правдивее, прекрасней. Нам нужно только открыть глаза, радость мира - за нашим порогом, нам нужно лишь захотеть её.
   Страдания земли сокрытую в ней радость искупили.
   (Earth's pains were the ransom of its prisoned delight.)
   Земля была сотворена для радости, не для печали.
   (...For joy and not for sorrow earth was made.)
   В этом и заключается Тайна. Она здесь и повсюду, в самом сердце мира. "Источник мёда под скалой", "детский смех Бесконечного", которое есть мы, светящееся Будущее, которое вытесняет наше прошлое. Эволюция не закончена. Это не бессмысленный круговорот, не падение, не ярмарка тщеславия, это
   ...путешествие сознания и радости.
   (...the adventure of consciousness and jou.)

Пондишери, 14 апреля 1963 г.

  

Приложение I

ШРИ АУРОБИНДО

"ЗАПАДНАЯ МЕТАФИЗИКА И ЙОГА"

   Европейская метафизическая мысль - даже у тех мыслителей, которые пытаются доказать или объяснить существование и природу Бога или Абсолюта, - в своих методах и результатах не выходит за пределы интеллекта. Но интеллект не способен к познанию высшей Истины, он может только бродить в поисках Истины, схватывая её отдельные [фрагментарные] образы, а не всю целиком, и пытаясь соединить их вместе. Разум не может достичь Истины; он может лишь создать некий сконструированный образ, который пытается изобразить её, или комбинацию таких образов. Результатом европейской мысли, следовательно, всегда должен быть агностицизм, явный [declared] или неявный. Интеллекту, если он честно движется к своему собственному пределу [end], приходится вернуться [обратно] и дать следующий отчёт: "Я не способен к познанию; есть, или, по крайней мере, мне кажется, что может быть, или даже должно быть Нечто запредельное [Something beyond], некая окончательная Реальность, но относительно её истины я могу только делать предположения [speculate], она либо непознаваема, либо не может быть познана с моей помощью [мною]". Или же, если он [разум] получил некий свет из того, что находится за его пределами, он может также сказать: "Возможно, есть некое сознание за пределами Разума, ибо, мне кажется, я улавливаю его проблески и даже получаю указания [intimations] от него. Если это находится в связи с Запредельным или если это и есть само сознание Запредельного и ты можешь найти некий путь его достижения, тогда это Нечто может быть познано, но не иначе".
   Любые поиски высшей Истины посредством одного лишь интеллекта должны завершиться либо агностицизмом упомянутого рода, либо же некой интеллектуальной системой или сконструированной разумом доктриной [formula]. Уже существуют сотни таких систем и доктрин и могут быть созданы ещё сотни, но ни одна из них не может быть окончательной. Каждая из них может иметь свою ценность для разума, и различные системы с их противоположными заключениями могут иметь одинаковую привлекательность для умов равной силы и способностей. Вся эта работа спекулятивного мышления полезна тем, что она воспитывает [тренирует] человеческий разум и постоянно указывает ему на идею о чём-то Запредельном и Окончательном - к чему он должен обратить себя. Но мыслящий Разум [intellectual Reason] может лишь неопределенно указывать на Него, или ощупью осязать Его, или же пытаться обнаружить отдельные и даже противоречивые аспекты Его проявления здесь; он может войти в Него и познать Его. До тех пор, пока мы остаемся в области чисто интеллектуальной, всё, что можно сделать [здесь], - это беспристрастно размышлять над тем, что было продумано и затем найдено, постоянно взвешивать [throwing up] все возможные идеи, и [наконец] создать ту или иную философскую веру, мнение или вывод. Такого рода беспристрастное исследование Истины было бы единственной возможной позицией любого широкого и гибкого интеллекта. Но любое достигнутое таким образом заключение было бы только умозрительным [speculative]; оно не могло бы иметь никакой духовной ценности, оно не дало бы убедительного [decisivel] опыта [переживания] или духовной уверенности, которой ищет душа. Если интеллект - наше наивысшее возможное орудие и нет других средств достижения сверхматериальной [надфизической - supraphysical] Истины, то мудрый и неограниченный агностицизм должен быть нашей окончательной позицией. Вещи в своём проявлении могут быть познаны до некоторой степени, но Высшее и всё, что находится за пределами Разума, должно навсегда остаться непознанным.
   И только если есть более великое сознание за пределами Разума и это сознание доступно нам, мы можем познать и вступить в окончательную Реальность. Интеллектуальное размышление, логическая аргументация - существует ли такое более высокое сознание или нет - не могут завести нас очень далеко. То, что нам нужно - путь к тому, чтобы получить опыт [переживание], достичь этого сознания, войти в него, жить в нём. Если мы сможем достичь этого, интеллектуальное размышление и обсуждение [аргументация - reasoning] с необходимостью отойдут на второй план и даже потеряют свой смысл для существования. Философия, интеллектуальное выражение Истины могут остаться, как средство выражения этого более великого открытия - насколько его вообще можно выразить в сфере ментального разума [in the mental intelligence].
   Это, как вы увидите, отвечает на ваш вопрос о западных мыслителях - Брэдли и других, которые пришли через интеллектуальное размышление к идее об "Ином за пределами мысли" или даже пытались, подобно Брэдли, выразить свои выводы о нём в терминах, которые напоминают некоторые выражения в "Арье". Сама по себе эта идея не нова, она стара, как Веды. В других формах она была повторена буддизмом, христианским гностицизмом, суфизмом. Первоначально она была открыта не интеллектуальным размышлением [не работой мыслящего интеллекта], но путём мистического следования внутренней духовной дисциплине. Когда где-то между VII и V вв. до Рождества Христова люди, как на Востоке, так и на Западе начали интеллектуализировать знание, эта Истина уцелела [выжила] на Востоке; на Западе, где интеллект стали признавать единственным и наивысшим орудием открытия Истины, она начала отмирать [to fade]. Но и там она всё-таки постоянно пытается возродиться [to return]; её воскресили неоплатоники, а теперь, как представляется, неогегельянцы и другие (например, русский Успенский и один или два немецких мыслителя, я полагаю), кажется, подходят к ней [достигают её]. И всё-таки здесь есть разница.
   На Востоке, особенно в Индии, метафизики [metaphysical thinkers] пытались, как и на Западе, установить природу высшей Истины посредством интеллекта. Но, во-первых, они не возводили интеллектуальное мышление в ранг наилучшего орудия в открытии Истины, но ставили его на второе место. Первое место всегда отводилось духовной интуиции и озарению, духовному опыту; интеллектуальное заключение, которое противоречило этому Высшему авторитету, считалось недействительным. Во-вторых, каждая философия была вооружена практическим путём достижения высшего состояния сознания, таким образом, даже когда начинали с Мысли, цель состояла в том, чтобы прийти к состоянию за пределами ментального мышления. Основоположник всякой философии (как и те, кто продолжал его работу или школу) совмещал в себе мыслителя-метафизика и йогина. Те же, кто были лишь философами-интеллектуалами [рационалистами, умосозерцателями], уважались за их ученость [learning], но никогда не возводились в ранг открывателей истины. А философии, которые не имели достаточно мощных средств [для достижения] духовного опыта, вымирали, становились принадлежностями прошлого, так как они не были действенным средством [they were not dynamic] для духовного открытия и реализации.
   На Западе же утвердилась как раз противоположная традиция. Мысль, интеллект, логический ум стали всё более и более рассматриваться как высшее средство и даже как высший предел [highest end]; в философии мысль есть и данность, и предел [is the be-all and the end-all. И именно посредством интеллектуального мышления и умозрения должна быть открыта истина; даже для духовного опыта требовалось, чтобы он прошёл проверку разума, только тогда он будет иметь силу - позиция, прямо противоположная индийской. Даже те, кто понимает, что ментальная Мысль должна быть преодолена, и допускает сверхразумное Иное, по-видимому, не избегают того ощущения, что [именно] посредством ментальной Мысли, очищенной и видоизмененной [sublimating and transmuting itself], должна быть достигнута и оформлена [made] эта иная Истина, чтобы занять место ментальных ограничений и неведения. И опять-таки западная мысль перестала быть динамичной [действенным средством]; она стремилась к [построению] теории бытия, а не к [его] реализации [it has sought after a theory of things, not after realisation]. Она ещё была динамичной у древних греков, но, скорее, для моральных и эстетических, чем для духовных выводов [ends]. Позже она стала ещё более чисто интеллектуальной и академичной; она стала чистым умозрением [intellectual speculation only] без каких бы то ни было практических путей и средств достижения Истины посредством духовного эксперимента, духовного открытия, духовной трансформации. Если бы не это различие, не было бы никаких оснований для ищущих, подобных вам, обращаться за помощью [for guidance] к Востоку, ибо в чисто интеллектуальной сфере западные мыслители так же компетентны, как любой восточный мудрец. Но именно этот духовный путь, дорога, которая ведёт за пределы интеллекта, переход от внешнего существа к сокровенному Я [Self] был покинут чрезмерной интеллектуальностью европейского разума.
   В выдержках из Брэдли и Иоахима, к которым вы отсылаете меня, все ещё присутствует интеллект, размышляющий над тем, что лежит за его пределами, и приходящий к интеллектуальным, рассудочным, умозрительным заключениям относительно него. Он не является действенным средством [dynamic] для изменения, которое пытается описать. Если бы эти философы [writers] выражали в ментальных терминах некую реализацию, [пусть] даже ментальную, некий интуитивный опыт [переживание] этого "Иного, чем Мысль", читатель, который готов к этому, мог бы почувствовать его сквозь вуаль используемого языка и подтянуть себя к тому же переживанию [опыту]. Или же, если бы по достижении [определённых] интеллектуальных выводов они переходили бы к духовной реализации, находя [определённый] путь или следуя уже найденному, тогда, следуя за их мыслью, [ищущий] мог бы готовить себя к тому же переходу. Но ничего подобного нет в их напряжённых размышлениях. Они остаются в области интеллекта, и в этой области они, без сомнения, превосходны; но они не становятся динамичными [действенным средством] для духовного опыта.
   И вовсе не посредством "охвата мыслью" всей совокупной реальности, но посредством изменения сознания можно перейти от неведения к Знанию - Знанию, посредством которого мы становимся тем, что мы познаём. Перейти от внешнего к непосредственному и сокровенному внутреннему сознанию, расширить сознание за пределы эго и тела, возвысить его с помощью внутренней воли и стремления и открывая [его] Свету до тех пор, пока оно не выйдет в своём восхождении за пределы Разума, вызвать нисхождение супраментального Божественного через самоотдачу и самоотречение с последовательной трансформацией разума, жизни и тела - вот интегральный путь к Истине. Именно это мы здесь называем Истиной и к этому стремимся в нашей Йоге.

15 июня 1930 г.

   [Я уже говорил, что идея Суперразума существовала ещё с древнейших времен. И именно в Индии и ещё кое-где предпринимались попытки достичь его, возвысившись до него, но то, что было упущено, - это способ сделать его интегральным для жизни и низвести для трансформации всей природы, включая физическую.]
  
  
  

Приложение II

  
   Из интервью Сатпрема французскому журналисту Ф. Товарницки.
   (Ниже приводится отрывок из книги Ф.Товарницки "Семь дней в Индии с Сатпремом" (Towarnicki F. de. Sept jours en Inde avec Satprem. Paris. 1981. P.20-23).)
  
   ...А затем я увидел Шри Ауробиндо.
   И вместе с этим ... в тот самый день, когда я увидел Шри Ауробиндо ... я вдруг наполнился тем самым, что смутно испытал в детстве и ощутил также в немецких концлагерях.
   Оно находилось здесь, прямо передо мной - оно жило - глядело на меня и наполняло меня. Оно жило.
   Оно было здесь, ЖИВОЕ - всё в едином взгляде.
  
   Т.: Попытайтесь вспомнить. Расскажите об этой встрече. Как можно
   встретить в Индии такого человека, как три Ауробиндо?
  
   Увидеть Шри Ауробиндо было нелегко - это совсем особый случай, событие исключительное, потому что он никого не принимал. И лишь три или четыре дня в году его ученики и вообще все желающие могли пройти перед ним и видеть его (в Индии такие дни называются "даршанами").
   И вот в такой день я отправился в толпе народа для того, чтобы пройти перед ним. Я думал, что он - великий мыслитель, не больше, понимаете, не больше. Шри Ауробиндо был для меня "мыслителем", "философом". Из тех немногих его работ, которые я успел к тому времени прочитать для того, чтобы узнать, о чём, собственно идёт речь, я заключил, что Шри Ауробиндо действительно великий мыслитель.
   Впрочем, тот, кого я увидел, был не философ: это был взгляд... Некое СУЩЕСТВО, БЫТИЕ.
  
   Т.: А где он находился?
  
   Он сидел в большом кресле. Мать - рядом с ним. И на самом деле, это он смотрел на тянущуюся перед ним вереницу людей. А люди проходили перед ним не для того, чтобы посмотреть на него, но для того, чтобы его взгляд мог открыть ... приоткрыть дверь в нас - ту дверь, через которую нас нечто может наполнить - и свершить.
  
   Т.: А вы уже были знакомы с его сочинениями?
  
   Нет, но сразу же, по прибытии в Индию, непосредственно перед встречей я прочитал "Этюды о Гите". К тому времени я уже прочитал довольно много книг... Но читая эту особенную работу, я вдруг почувствовал, что это совсем не то, с чем я имел дело до сих пор, не то, о чём мне доводилось читать или что я смог понять прежде. Это - что-то другое. И всё-таки для меня он был не больше, чем "мыслитель". И вдруг я встречаю его - не философа, но существо - никого ему подобного я никогда прежде не встречал на земле. Это было живое СУЩЕСТВО, БЫТИЕ. Не человек в костюме или даже в белом шаддаре, накинутом на плечи. Это существо было ... оно воплощало в своём взгляде, в теле, в своей атмосфере то, что я ощущал, плавая по бескрайним морским просторам... Вся эта безбрежность - в одном-единственном существе. И именно ЭТО смотрело на меня.
   Это было подобно тому, как если бы я вдруг узнал, определил, увидел своё место - место, где я мог дышать. Место, откуда я пришёл, - я пребывал там.
  
   Т.: И все это - в течение одного лишь взгляда?
  
   Это длилось, не знаю, может быть, четыре секунды... Четыре секунды - но мне их не забыть никогда.
  
   Т.: Как при встрече Свами Вивекананды с Рамакришной: всё произошло в
   какие-то доли секунды.
  
   Понимаете, это узнавание. Именно так: не открываешь нечто "иное" (или внешнее), но то, что вдруг оказывается знакомым, ты узнаёшь это.
   Это... как "да" - только гораздо глубже, чем любое "да". Поистине это "ТО". Нет больше незнакомца, нет... Это "я" смотрю на своё "я" - внезапно появляется то самое "Я". "Я", истинное "Я" - это "то-что-остаётся" после того, как с него сорваны все покровы лжи и излишеств. "То-Что-Выдерживает-Испытание-Временем". И всё это было в том взгляде.
  
   Т.: Это была первая встреча.
  
   Да. И я никогда её не забуду.
   Я захотел ПЕРЕЖИТЬ всё это. Я сказал себе: если есть человек, который воплощает это и ЯВЛЯЕТСЯ этим - то, что я чувствовал, является и "моим", - то, значит, именно это нужно найти и пережить.
   Но я ещё не был... мне ещё предстояло помотаться по белу свету и исчерпать много других путей.
   Во-первых, всё это происходило в ашраме; а поскольку ашрам - это не что иное, как ещё одна церковь, я не хотел иметь с ним ничего общего, это было не по мне. Это же стены... любые стены казались мне тюрьмой - будь то стены азиатские или восточные - для меня не было в этом никакой разницы: всё - плен. Словом, и речи быть не могло, чтобы "вступить в Ашрам Шри Ауробиндо". Нет, только не это, никаких сомнений.
   И всё же... и все же этот взгляд продолжал преследовать меня. Это существо, бытие, этот миг бытия продолжали жить во мне.
   Я уехал [из Индии].
   Но взгляд этот заставил меня решиться раз и навсегда... порвать со всем этим псевдобудущим, которое я собирался создать для себя в колониальном правительстве. Я вдруг сказал себе: "Нет, хватит. Я больше не могу..." Я больше не могу ПРИТВОРЯТЬСЯ, что я живу. Нет - это уже невозможно.
   Так я отказался от колониальной "карьеры" ... и уехал [из Индии].
  

Предисловие к 3 изданию

  

31 января 2003

  

Закон Земли

  
   "Система" означает "закон", каким бы он ни был - экономическим, финансовым, политическим, религиозным или дьявол его знает, каким ещё! И скорее всего, это будет именно дьявол, ибо "закон" этот хочет - или хотел бы - охватить или заковать всю землю в свою исключительную Систему. Но что такое "земля"? По определению, это то, что даёт жизнь цветам, деревьям, камням, существам, которые живут какое-то время и потом умирают, а также людям и "цивилизациям", которые живут и умирают, а потом начинают всё сначала. Расти-расти, таков закон нашей земли. И чего мы достигли - если вообще достигли - на исходе земных циклов посреди миллионов толпящихся homo? Каждый человек - закон в себе или особая нота в огромном, не очень-то состроенном оркестре, и вот его хотят настроить - каким способом? насильно или посредством ещё какого-нибудь "закона"? Но Земля растёт своими собственными методами и вопреки всему - даже ломая скалы, если те мешают ей расти и искать своё Солнце - чтобы коснуться своей ноты, найти свою красоту, свой цветок всех эпох, до-человеческих или постчеловеческих, в конце концов, найти свой день, схороненный под всеми ночами до или после; и чем чернее ночь или твёрже скала, тем упрямее она растёт, как будто противоположности лишь раззадоривают её или помогают расти лучше и мощнее.
   Но где же это "достижение" сегодняшнего дня 2003 года? - и что за дурацкая дата после стольких "начинаний", которые, кажется, так никогда и не начались? и стольких "homo"?
   Однако, как ни странно, вернувшись сознанием к 2003 году, я вспомнил Фивы и Луксор, где побывал несколько десятков лет (или столетий) назад, и подумал: "Древняя цивилизация Верхнего Египта нашла свой финал или угасание под песками пустыни в розовом закатном солнце, мы же теперь обретаем свой финал под панцирем серого асфальта." И, соскабливая этот панцирь, я как будто занимаюсь археологией наизнанку: здесь, наверху, больше нет чудесных храмов в розовом закате; и мне захотелось узнать, что же находится там, под этим асфальтовым панцирем.
  
   А сверху - сверху были Системы и снова Системы, и ещё законы, финансовые, политические, военные, марксистские... или чёрт знает какие ещё, желание господствовать над всей землей, желание убить другого, чтобы править единоличным Хозяином мира.
   И в итоге мы оказались под правлением Смерти.
   Но Земля - там, внизу - незаметно продолжает толкать и расти, как будто эта скала эпох третичного периода разжигает её жажду и усиливает её решимость сломить то, что ослепляет и душит её великий день, её Солнце красоты, её величественные деревья, тянущиеся ввысь среди пения птиц и низвергающихся потоков, сверкающих загадочной незнакомой Улыбкой. Это и есть растущая Сила Земли, стремящаяся обрести свою жажду, отыскать свою цель всех Эпох и своё розовое утро.
   И я задаюсь вопросом, не легче ли сломать этот панцирь именно сейчас, в наше время - как это ни парадоксально - сломать одним ударом, ибо это один и тот же панцирь жестокости повсюду, на всех континентах, на Востоке и на Западе; ибо таков Закон Земли, вопреки всем нашим научным измышлениям. Закон Правды и Красоты. Возможно, под обломками недоразвитых антропоидов, ещё не закончивших свой рост, нас ждёт иная Мудрость, иной Источник, новая Земля четвертичного периода. Новый способ существования.
   "Иное существо на Земле" - как говорил Шри Ауробиндо. Последнее приключение.

Сатпрем

  
   Я становлюсь тем, что прозреваю в себе. Я могу сделать всё, что подсказывает мне мысль; я могу стать всем, что открывает мне мысль. Это должно стать непоколебимой верой человека в себя, ибо в нём обитает Бог.
   В соответствии с индийской традицией этот центр, называемый "тысячелепестковым лотосом", - что выражает полноту света, светящееся изобилие, наполняющее ищущего, когда открывается этот центр - расположен в макушке головы. По мнению Шри Ауробиндо и по опыту многих других, то, что ощущается в макушке головы - это не сам центр, а светящееся отражение солнечного источника, расположенного выше головы.
   В этой книге мы придерживаемся терминологии Шри Ауробиндо - подсознательное, бессознательное, сверхсознательное - везде, где автор говорит о всеобщей форме сознания в противоположность индивидуальным атрибутам, которые используются в современной психологии - бессознание, подсознание.
   Мы ещё будем говорить об этом центре, который Шри Ауробиндо называет психическим центром, или психическим существом, а другие называют душой.
   Очевидно, автор противопоставляет здесь существование обыкновенных людей (не-йогов), которое связано с низшими чакрами, и йогическую деятельность, связанную с высшими чакрами (прим. пер.)
   Если они не погружаются в подсознательное. Эту возможность мы обсудим позже при изучении данной зоны.
   Существуют исключения из этого правила; степень проявления психического существа легко различима с первого взгляда.
   Интересно, что на Александрийском Соборе отцы Церкви также обсуждали вопрос принятия [допущения] реинкарнации.
   Психическая, или подлинная личность выражает уникальность судьбы каждого человека под покровами его культурного, социального и религиозного воспитания. Так, в разных жизнях человек может быть мореплавателем, музыкантом, революционером, христианином, мусульманином и атеистом, но при этом в каждой из жизней в нём будут проявляться всё тем же, присущим только ему, образом любовь, например, или побеждающая энергия, или радость, или чистота, что придаёт особый колорит всему, что он предпринимает. И с каждым разом эта особенность его самовыражения будет становиться всё более определенной, очищенной и широкой.
   Риши - мудрецы эпохи Вед, одновременно пророки и поэты, создавшие Веды.
   Все мы непроизвольно создаём формации нашими желаниями и мыслями (хорошими или дурными), а затем забываем о них. Но формации не забывают: они могут возвратиться спустя и два года, и десять лет, выполнив свою работу - исполнилось какое-то желание, осуществилась какая-то мысль, соответствующим образом сложились некоторые обстоятельства - хотя мы давно перестали обо всём этом думать; мы даже не способны осознать по этим результатам, что всё это исходило от нас. Таким образом, нас осаждают всевозможные маленькие живые сущности, которые продолжают стремиться к своей реализации, хотя мы уже не хотим этого.
   Творительный падеж от указательного местоимения "То" (прим. пер.)
   Племя в Южной Африке (прим. пер.)
   Ещё раз следует подчеркнуть, что йога Шри Ауробиндо, которая стремится выйти за пределы Разума, начинается после того, как пройдена интеллектуальная стадия; как мы увидим, эту йогу невозможно практиковать, пока не завершены все промежуточные стадии. "Безмолвие разума", очевидно, не имеет ни малейшего смысла для аборигена острова Фиджи или для фермера из глухого сельского района.
   Свами Вивекананда (1863 - 1902) - великий йогин, ученик Шри Рамакришны. О его жизни и творчестве см., напр., Роллан Р. Собр. соч. В 20 томах. Т.19. Л., 19358 Т. 20. Л., 1936 (прим. пер.)
   Мы намеренно привели буквальный перевод словосочетания "misused bodies", поскольку, на наш взгляд, оно наиболее точно отражает нарушение соотношения между духом и телом, которое должно служить духу (прим. пер.)
   Нети, нети - "не то, не то" - формула и метод Джнана-йоги, которая, отрицая всё временное, преходящее, приближается к чистой неопределимой сущности, которая есть Бог (прим. пер.)
   Разрушительный аспект Божественного.
   См. Sri Aurobindo. Eight Upanishads. Chapt. X, XI.
   На данной стадии наших поисков вряд ли можно ещё что-нибудь сказать по этому поводу. Необходимо супраментальное переживание, чтобы найти ключ к разрешению этого ложного противопоставления.
   Некоторые полагают, что более правильным названием для того, что называется экстазом, было бы слово "энстаз". Но разве человек находится "в себе" лишь тогда, когда он находится вне себя? Ведь "экстаз" - ex-stare означает пребывание вне своего тела или вне восприятия мира. Другими словами, мы хотели бы определить как "в себе" то, что не находится вне нас. Значит, об "энстазе" мы сможем говорить лишь тогда, когда высшие переживания будут происходить в нашем теле и в гуще повседневной жизни. В противном случае это выражение неточно, хотя в нём наглядно отражена та пропасть, которую мы создали между жизнью и Духом.
   Одно лето в аду. Бред II. Алхимия слова / Рембо А. Стихотворения. М., 1982. С. 172 (прим. пер.)
   О делении сферы бытия на высшую и низшую полусферы см. ниже (прим. пер.)
   Далее автор говорит о том, что Шри Ауробиндо в качестве примеров поэзии озарённого разума (а также и других планов Разума) приводил стихи англоязычных поэтов (например, Шекспира, Вордсворта, Томпсона), которые были бы малопонятны французскому читателю, и поэтому Сатпрем приводит стихи А. Рембо. Поскольку переводчики не чувствуют себя вправе подобрать точные аналогии стихов русскоязычных поэтов, несущих адекватные вибрации, ниже приводятся те стихи Рембо и других авторов, которые использованы самим Сатпремом. В сносках эти стихи сопровождаются переводом на русский, однако, очевидно, что основным является их звучание, музыка. В тех случаях, когда даётся художественный перевод, приводится соответствующая ссылка (прим. пер.)
   Может быть, ещё раз следует подчеркнуть, что существует ч1ткое различие между человеком, который время от времени получает вдохновение и озарения (и потому они ненадёжны), и тем, кто систематически развил своё сознание и может войти в контакт с любым из выбранных им планов сознания, оставаться там столько, сколько он пожелает, и получать без всяких искажений вдохновение и озарения, соответствующие этому плану. В этом и заключается работа интегральной йоги.
   На диаграмме планов сознания (см. рисунок) можно заметить, что каждый центр содержит санскритскую букву: Лам, Вам, Рам, Ям, Хам, Ом - в восходящем порядке. Эти сущностные звуки представляют собой особые вибрации, которые управляют силами каждого из этих планов (см. книгу А.Авалона "Змеиная сила" - Avalon A. The Serpent Power. Madras, 1913).
   Буддизм в начале н.э. разделился на две ветви - хинаяну (что в букв. переводе с санскрита означает "малая колесница", или "малый [узкий] путь") и махаяну ("большая колесница"); внутри каждой из них формировались затем различные религиозно-философские школы буддизма, в свою очередь разделившиеся на несколько ответвлений (прим. пер.)
   Во французском оригинале непереводимая игра слов: recreation - отдых, восстановление сил; re-creation - создание заново (прим. пер.)
   Шандернагор (Чандернагор, Чондронагор) - небольшой анклав в Бенгалии, принадлежавший в то время Франции.
   *Как мы уже говорили, в подсознательном есть множество уровней и подуровней. Мы намеренно не остановились на описании этих низших миров; когда придёт время, ищущий переживет их на собственном опыте. Если мы придадим этим силам особую ментальную форму, то это не поможет нам, как некоторые полагают, изгнать их, наоборот - тем самым они обретут большее влияние на наше сознание. Разум попросту не способен что бы то ни было излечить.
   * Ср. знаменитое из "Фауста" Гёте:
   Я часть той силы, что вечно хочет зла
   И вечно совершает благо.
   * Эта древняя традиция, известная всем иудеям, по-видимому, была с точностью почти до деталей воскрешена христианством в концепции чистоты (незапятнанности) Девы Марии.
   * Материальное Бессознательное.
   * На всех планах нашего существа или во всех центрах сознания.
   * Некоторые скажут, что наша обособленность, наш разум и наша мораль - это инструменты, необходимые для проживания в том мире, каким он в настоящее время является. И это действительно так. Наша обособленность вынуждена. Но как раз в этом и заключается причина того, что мир не представляет собой единое целое. Нам только никогда не следует терять из виду то, что это переходные средства и что мы должны заменить эти временные меры stop-gaps - [досл. "затычки"], как их называет Шри Ауробиндо, сознанием, которое есть видение и которое есть сила.
   * Интересно провести параллель с теорией относительности Эйнштейна. Согласно этой теории с приближением к скорости света время замедляется, а расстояния сокращаются. В момент достижения скорости света наши часы остановятся, а линейки сожмутся до нуля. Супраментальное сознание, которое есть сам Свет, - это тоже победа над временем и пространством. Возможно, между светом физиков и светом пророков меньше различия, чем мы полагаем.
   * Земля в Ведах является также символом нашей плоти.
   * При скорости света мы также находим сочетание полной неподвижности внутри предельного [supreme] движения: глядя на это явление изнутри, имеем неподвижность, глядя извне - движение.
   * Здесь, видимо, речь идёт об удивительной силе взгляда Шри Ауробиндо, которую автор испытал на себе 24 апреля 1946 (24 ноября 1926 г. Шри Ауробиндо удалился в свою комнату, и с тех пор посетители и жители Ашрама могли видеть его только по праздникам, Даршанам; в эти дни все они проходили перед Шри Ауробиндо и Матерью, сидящими в креслах на возвышении.) Подробнее об этом см. Приложение II в конце книги - отрывок из книги французского журналиста Ф.Товарницки "Семь дней в Индии с Сатпремом" (прим. пер.).
   * Пондишери в то время находился на территории, принадлежащей Франции.
   * Существует четыре Веды: Риг Веда, Сама Веда, Яджур Веда и Атхарва Веда.
   * Согласно индийской традиции, каждый цикл имеет четыре периода: Сатья-юга, век истины (или золотой век), за ним следует век, обладающий "тремя четвертями истины", Трета-юга, затем век "половины истины", Двапара-юга, и, наконец, век, когда исчезает вся истина, Кали-юга, когда забыт Пароль, Слово. После Кали-юги наступает новая Сатья-юга, но между ними происходит полное разрушение, пралайя, когда вселенная "вновь поглощается". Шри Ауробиндо считает, что открытие Суперразума несёт новые возможности изменения закона циклов.
   * Встреча Шри Ауробиндо и Матери произошла раньше - 29 марта 1914 г. 24 апреля 1920 г. - это день, когда Мать приехала в Пондишери для того, чтобы остаться там навсегда, посвятить всю жизнь Шри Ауробиндо и той титанической работе, которая им предстояла. С этого дня и до самого своего ухода 17 ноября 1973 г. Мать не покинет Пондишери (прим. пер.)
   * Средний термин [middle-term] - логическое понятие. Термины - элементы суждений, входящих в состав силлогизма: субъекты и предикаты его заключения и посылок. Субъект заключения называется меньшим термином, его предикат - большим термином, а термин, общий посылкам - средним термином. В квадратных скобках приведена наша интерпретация этого выражения в данном контексте (прим. пер.)
   * Согласно высказываниям Матери, змей земного рая - это символ эволюционной силы, которая вытягивает человека из животного блаженства для того, чтобы он вновь обрёл состояние божественного счастья. После того, как человек съедает плод Познания, она (эта сила) развивает его ментальные способности до тех пор, пока они не достигнут точки поворота. У греков колесницу Деметры также несут крылатые змеи. Змей - это не только символ космической, но и символ индивидуальной эволюционной силы: когда восходящая сила (кундалини) пробуждается у основания спинного хребта и выходит из нашего физического сознания, где она спала, свернувшись, как змея в своей норе (кундалини означает "свернувшаяся"), когда она поднимается от центра к центру, развившийся человек выходит из обычного состояния несознания и входит в сознание космическое; затем, когда открывается центр в макушке головы, он входит в божественное солнечное сознание. Для Шри Ауробиндо и для риши, и, вероятно, ещё для некоторых уже несуществующих древних традиций открытие этого солнечного сознания наверху - это лишь первая эволюционная стадия, за которой должно следовать открытие того же солнечного сознания внизу, в Материи. Это змея, кусающая свой хвост, или то, что Шри Ауробиндо называет трансформацией.
   * Известный французский благотворитель, основатель ордена лазаритов (1576-1660) (прим. пер.).
   * Это подлинное движение, находящееся за нашим дыханием, согласно Шри Ауробиндо, - то же, что и движение, управляющее электрическим и магнитным полем; это то, что древние йоги называли вайю, Жизненной Энергией. Хорошо известные дыхательные упражнения (пранаяма) - это просто одна из многих систем контроля вайю, которая в конечном счете позволяет практикующему выйти из-под влияния закона гравитации.
   * Физический свет, высшая комбинация скорости и неподвижности - это замечательный символ высшего Сознания. Подобным же образом физическое солнце - ещё один символ высшей Силы, как видели его многие древние - не такие уж наивные, как мы полагаем, - традиции. "Но индусские йогины, постигшие это в опыте-переживании, не ставили своей целью довести их до стадии научного знания, - замечал Шри Ауробиндо. - Перед ними открылись иные поля действия и источники знания, и они не стали останавливаться на том, что для них было лишь самым внешним аспектом проявления".
   * То, что в скобках - добавление переводчиков.
   Во французском языке слово pli означает не только складка, сборка, морщина, но и привычка. Отсюда и непереводимая игра слов: "выправить вибрацию" - "сгладить морщину" (прим. пер.).
   Из письма, написанного во время первой мировой войны (28 июля 1915).
   Дословно: "царств, [наглухо] защищённых от солнца, подобно термитникам" (прим.пер.)
   Следует различать Ашрам Шри Ауробиндо и Ауровиль - международный город, основанный Матерью под эгидой ЮНЕСКО в 1968 г. в 8 км от Пондишери; это две совершенно разные организации (прим. пер.)
   Латинское "воочию, живьём" (прим.пер.)
   Согласно Шри Ауробиндо, существуют ещё три ступени или три плана сознания внутри Суперразума. Здесь представляется преждевременным останавливаться на этом.
   См. "The Hour God" в посмертном собрании сочинений Шри Ауробиндо (р.61).
   Это было написано в 1914 г. Может быть, положение изменилось с тех пор в лучшую сторону? Впрочем, нельзя с уверенностью утверждать это.
   Шри Ауробиндо "Мысли и Озарения".
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"