Я вышел из тюремной больницы 27 мая 2002 года. Почти лето и все вокруг живое.
ДА!
Теперь я один. И мне ничто не помешает радоваться твоей красоте, Москва, я всегда был с тобой , но не понимал себя.
Помнишь, как в день моей свадьбы, ты облила руками ненавящевого пешехода низ свадебного платья Катьки. ГРУСТЬ ТОЛЬКО ВО МНЕ. Я знаю свои ошибки перед тобой - я надолго оставлял тебя. Уезжал в другие города. Я нашел свою записную и ты представляешь, моя ласточка - там было все. Но разобрать можно лишь отрывки.
1. Хотелось бы верить, что все происходящее рядом с нами - события, люди, времена и судьбы, лишь часть какого-то плана. Сей план достаточно прост. Ты, безусловно, человек с большой буквы и у тебя отличное будущее. Крыша над головой, возможность получить образование, войти в этот мир сильным и взависимости от твоего характера самому строить свою судьбу.
Ты задумывался о судьбе и представлял ее как план действий. Окончишь, займешься, завершишь. У тебя тоже есть чувства. И они хотят своего опережая события - вместо того, что бы подумать, ты бежишь сломя голову.
2. - Катя,солнышко, я купил все, что ты просила. Что на ужин?
- Петя! Чего так долго? Ты с Коляном опять "дела решал"- а это очень важно. Важнее меня, я так думаю.Сколько тебя можно ждать или мы сегодня вообще жрать будем?
- Да отъебись ты. Блядская жизнь! Как же меня все заебало!
- Сука.
Неужели (далее мелким почерком) это все ее слова ...
3. Вспомнил, как шел по шоссе и пил кофе, которое взял в казино. Остановил машину и попросил до "вернадского" добросить, так мне казалось быстрее. Водила просил 150. У меня двести, а он может только без сдачи.
Заплакал, глядя на вылезающую из пакета, полного вещей, фото выпускников 97 года.
Бросил.
4. Тяжело... дышать и рассказывать врачам про сиреневае покрывало и очки на подоконнике. Доехали быстро - они помогут, они вылечат. Моя рана не страшна. Мне всего лишь проломило череп.
Катя.
Она была стройной. Она ... ( слишком большие потоки, в три ручья перекрывают лист и читать становится труднее).
Я не совсем правильно выразился начав рассуждать о глубоких материях. Для начала лучше опредилиться.
Жизнь начинаешь познавать, когда ты рядом с ней. Если ты сидищь дома целыми днями ты никогда ничего не поймешь.
На улице лето.
Мне сказали, что я не проживу более одного дня.
В больнице я ощущаю прилив энергии - разрастается мое одиночество. Через щелочку полузакрытых глаз я наблюдаю несложную обстановку вещей в комнате. В лучах купалась одна из стен около меня, к которой было присланнена неподвижная тумбочка. Стакан своими гранями тревожил мое тумманое сознание - мне какзалось, что там была спасительная влага. Краем глаза я замечаю Катю.
- Не мешай мне умирать, слышишь, ты - дрянная сволочь?!... - прохрипел я в сторону Катьки. "Мне жить осталась мало. Я не достанусь тебе. Я закончу этот кошмар - ты все равно ничего не поймешь. Это из-за тебя, сука, я потерял лучшие годы своей жизни, нинакого не смотрел, все тебе. Празники. Торты. ХЕРТЫ БЛЯ!!!! Ааааааааааааааааааааа!!!!!!!! СУКАААААААААААА...." - разразился моей внутренний голос.
Белые стены.
Я стал вспоминать свою жизнь.
Но там ничего интересного нет.
Тогда я стал вспоминать ДТП в которое я попал :
"Сначало меня как будто бы бросило вниз и сознание затмила одна большая черная дыра. Это ощущение продолжалось около полминуты. Это были самые тяжелые мгновения, но и они прошли. Я иду по дороге после обычного московского квартирного скандала. Пью, взятый из казино на остатки получки, кофе. Тормажу машину, а с деньгами - хуй. Водила лысый и ощитинился. Говорит, мол, ты двести даешь, типа за 150, а я без сдачи тока. Вот.
"На хер", - говорю ему. Пошел ловить другую. Интересно, а куда я хотел ехать? Перехожу дорогу и смотрю на небо, внезапно покросневшее и темнеющее вместе со всем остальным. Удар я не почувствовал, но поймал себя на мысле, что я не умею так далеко прыгать, пускай и по-пьяни."
С утра я заметил, что жены нет. Только два очищенных апельсина в тарелке около стакана. Я удивился, что еще жив и попробовал встать.
Получилось лишь со второй попытки.
Дошел до открытой фрамоги и взяв стакан, кинул его в стекло. В душной больничной комнате повеяло прохладой. Я посмотрел вниз и сделал вывод, что я на втором этаже. Меня зовут Петр Алексеевич Лебедкин. На мне пижама. На вид мне 22 года. Волосы светлые, лицо ходое, невысокое, но крепкое тело. Глаза черные. Но это не я, потому что я - уже умер. Значит это мое алтерэго.
Его алтерэго уцепившись за дерево, спрыгнуло вниз и ощутило знакомую землю. "Мало что изменилось в городе : те же машины, да и вообще все то же, только зелени стало больше и, кстати, наверное во всех смыслах", - подумало оно. Оно двигалось, словно плыло, хотя порядочные граждане, да и менты тоже, стали возмущаться - как это так, что такое...
Оно не ожидало такого поворота событий и прикинувшись мертвым, опало на землю. Менты подбежали и стали пинать тупую пустоту.
Мне надоело наблюдать эту картину и я лег обратно. Почему-то мне все сильней и сильней хотелось умереть. Я ждал.
Когда пришла жена и я ей сказал правду - она разрыдалась.
5. - Почему ты хочешь умереть?
- Я ненавижу тебя.
- Ты хочешь умереть спокойно?
- Да.
- Хочешь апельсинов? Свежие.
Я заглянул в ее холодные глаза и почувствовал нарастающую в горле боль, заключенную в саморасширяющийся ком. Он почти затмил все мое существо.
- Я никогда раньше себя так не чувствовала.
- Как?
- Я счастлива.
- Ты бездушная тварь!!!!
- Ну и что ...
6. Я заглянул в ее холодные глаза и почувствовал нарастающую в горле боль, заключенную в саморасширяющийся ком. Он затмил все мое существо.
Я заглянул в ее холодные глаза и почувствовал нарастающую в горле боль, заключенную в саморасширяющийся ком. Он заставил взять ее голову обеими руками и весело ударить об стену. Из ее носа, глаз, ушей лилась ненасытная кровь... Я продолжал наносить удары - один за одним. Я отправил свое алтерэго позвать врачей, может они успееют спасти Екатерину Викторовну Лебедкину от меня.
Алтерэго не подчинялось. "Ты меня предало!" - подумал я, выбивая правый глаз жене. По стене течет свежая темная - именно темная крроооооооооовь...
(конец записей)
Она умерла. А я сел. Соответственно выжил. Через 8 лет я вышел дословно из тюремной психушки и втянул летний воздух, поняв, что когда-нибудь я еще полюблю.