Эх, хорошо-то как: солнышко, травка, птички поют, - весна, одним словом. Луж по дороге нет, можно идти свободно, подняв голову, раз-два-раз-два. Чётко, уверенно, с достоинством... Девушки, такие все из себя, навстречу:
- Привет, дядя Стёпа!
Вот ведь. Надо же так всё испортить. "Дядя Степа". Нет бы "Степан Игнатьич", товарищ старший лейтенант или, допустим, честь отдать... ну, в том смысле, что... тьфу, в общем. Такое хорошее настроение было. И ведь искренне так, по-доброму даже поздоровались. А настроение испортили.
Ну да, 155 сантиметров для мужчины маловато. Тем более полицейского. Который должен эээ внушать, так сказать, одним своим видом и так далее. И ведь книжек-то, поди, не читают нынче, тем более советских - всё по "тик-токам" шарятся, а там... Нет, Степан Игнатьич, конечно же, нет, в тик-токи эти ни ногой, как можно, но... опять-таки тьфу.
Так, вот и отделение. Надо зайти, отметиться и приступить, так сказать, к исполнению. Но уже у входа чувствуется: что-то не то... Неужели опять этот гад? ...
Да, самые худшие предположения сбываются сразу за порогом. Лицо у дежурного квашеное, а сержант, из новеньких, растерянный и озадаченный, сидит в коридоре. Смотрит перед собой в одну точку. Можно даже не спрашивать.
Опять вечерний рейд и опять с тем же уловом. И ведь как неудачно - аккурат начальство новое из Москвы с совещания возвращается и... что делать?
- Иван-то в курсе?
Дежурный кивает:
- Едет уже. Но... с Дальнего Болота.
Всего-то два дня у человека, пока начальство в отъезде, и тут на тебе. А родители жены - это такое дело, что сразу на работу вернуться не выйдет. Минимум завтра утром, и то, если рассолу хватит.
Ага, а вот и сам гад - Кузьма. Сидит, как и положено таким гадам, в клетке. И с таким видом, будто и не клялся давеча, что больше ни-ни, мол, самый последний раз, и на бабку свою кивал, мол, руками уже сил нет, надо на стиральную машину копить. Кругом сплошное тьфу, в общем. Всё отделение, конечно, в курсе. Кроме сержанта молоденького и нового начальника, разумеется. Он в сказки эти не верит. Возможно, пока не верит, но кому от этого легче.
Когда еще Иван от рыбалки оклемается? Он-то с Кузьмой по-своему разговаривает, и тот его понимает. Сразу, без усмешечек.
- И вот еще что, Степан Игнатьич, - дежурный явно в растерянности,
- Товарищ майор...
Тут надо догадываться - и Степан Игнатьич догадывается:
- Раньше, что ли?
- Так точно, мне знакомый дежурный из области... мол, велено нагрянуть чуть ли не прямо сейчас. Злой, говорит, ему там накрутили в Москве, он и на проводницу накричал...
- А она его, часом, не..? - начинает старший лейтенант, но сам-то понимает: нет, вряд ли, по такому мелкому однозвездочному поводу.
А дежурный по уставу смотрит и смотрит, и... да, получается, что Степан Игнатьич как старший по званию должен всё это разрулить. Прямо здесь и сейчас. Да ещё и Кузьма тоже смотрит с усмешечкой своей фирменной, все же слышит, подлец, всё понимает: не должен его товарищ майор здесь увидеть, никак не должен.
- Выпускай... И сразу сердце уххх в пятки, правда, недалеко лететь при 155-то сантиметрах. - Дежурный открывает. Кузьма выходит. С достоинством выходит. Вот чего не отнять у гада - достоинства, блин.
С виду-то обыкновенный домашний кот. В меру упитанный, чистый, шерстинка к шерстинке. Такому бы дома на диване дрыхнуть да рыбку у хозяйки требовать. А не милостыню просить у входа в Лукоморский Парк! Проходит к двери, ждет, когда дежурный откроет. Оборачивается и отчётливо так произносит:
- Гармошку-то тоже отдай, дядя Стёпа, не будь жабой!
Молоденький сержант падает со стула прямо в обморок.