Раньше всегда было проще. Все было проще...Жить, работать, да и отношения складывались гораздо проще.
А теперь навалилось что-то на плечи. Тоска пополам с грустью, щедро посыпанная пофигизмом. А может и не посыпанная, а пофигизм это плод этой тяжести на плечах. Вроде и жить можно со всем этим, как тысячи живут да как-то хотелось бы исправить все это. А эта работа над ошибками жизни рождает негатив с писимизмом. Да и пофигизм играет свою роль...
Вот и сегодня ОН сидел на лавочке в центральном парке и пил пиво. Вроде жизнь вокруг бурлит и пенится, все куда-то спешат. Кто-то с цветами девушку ждет, а кто-то уже дождался и теперь гуляет с ней вокруг. Дальше, на лавочках, вокруг фонтана, расселись уже семейные и их дети во всю знакомятся, ссорятся, играют и смеются. Вот мимо прошли две молодые мамы, толкая перед собой яркие коляски. Всё идет своим чередом, и лишь для НЕГО время словно остановилось, цвета поблекли и стали серыми, даже пиво в бутылке превратилось в воду. Мысли в голове наслоились друг на друга, слиплись и расплавившись испарились.
ОН уже забыл, когда это началось, но ни конца, ни края этому и невидно. Вздохнув ОН закурил, поднялся и пошел в глубь парка, в тот дальний закоулок этого зеленого участка каменного города, куда редко заходит случайный прохожий. По неширокой лестнице ОН спустился к небольшому озеру, задержался у ларька, чтобы сменить бутылку и продолжил свой путь.
Люди, которых ОН встречал пути, совсем не замечали его и от этого пофигизм креп и укоренялся. Вот людей стало всё меньше и меньше а вскоре началась кривая дорожка со щербатым асфальтом. Редкие лавочки по ее краям обветшали и уже давно нуждались даже не в реставрации, а в полной замене. Траву здесь уже давно не косили и теперь даже застарелый мусор в ней не был виден.Его оплела трава, солнце выжгло яркие краски а дворники уже вряд ли помнили об этой части парка.
ОН остановился и снова глубоко вздохнул. Сердце в груди странно затрепеталось, голова прояснилась, а весь груз, лежавший на плечах, отошел в сторону и стал частью того мира который прятался за стеной пофигизма.
Здесь и только здесь ОН чувствовал себя частью этого мира. Здесь ОН впервые сравнил себя со здешним мусором, ведь его точно так оплели ветви этого мира а горячая жизнь превратила ЕГО в абсолютно черно-белого. А сегодня ОН сравнил себя со здешней травой. Живет, тянется к солнцу, впитывает воду и никому не нужен. Ни то что любоваться, покос устроить некому.
Уже смеркалось когда ОН ушел отсюда. Снова стали встречаться люди, даже больше чем днем. В такую жару днем все на речке и лишь почувствовав вечернюю прохладу народ хлынул на прогулку. Через не плотную толпу ОН пробирался как раскалённый нож в масле, не привлекая внимания. Хотя ЕМУ казалось, что даже если ОН залезет на фонарный столб и будет распевать (Боже царя храни) его все ровно никто не заметит. И потом, охрип и обессилев, он свалится на мостовую а люди, веселые и жизнерадостные, будут обходить ЕГО тело словно открытый люк...
Прошло три дня прежде чем ОН смог вырваться из круговорота жизни и снова сел с пивом в парке. Снова люди вокруг, слышен смех, доносятся звуки оркестра, и часы на башне привычно щелкают, отмеряя время.
Закурил, встал и пошел. Опять ларек у озера, замена (пива) на пиво и дальше, туда, где время остановится для НЕГО а душа расцветет ромашками.
Но... От дерева к дереву протянута предупредительная лента, люди в рабочих комбинезонах и техника: бульдозеры и экскаваторы.
Сердце затрепетало, но не так, как обычно, а больно, надрывно. В голове зашумело; мир перед глазами поплыл и завалился в лево, рухнув навсегда.