...В рюмочной, расположенной на углу Большой Монархической и Проспекта Коммунизма, было сумрачно - впрочем, как и всегда. Хозяин экономил на электричестве, да и вообще на всём, чом только мог. Поэтому и вентиляции там не было, и низкий потолок, побуревший от постоянно висящего под ним махорочного дыма, местами был покрыт плесенью, а столешницы вечно покрывали пятна самых невероятных форм и расцветок. Хоть спиртное тут не бодяжили, и позволяли посетителям вести себя так, как они хотят.
Но здесь было хорошо. И мы частенько собирались тут вечерами, после трудов праведных - поговорить, выпить, отвести душу. Хорошо знакомые друг с другом и не очень, просто мимохожие - все "У старого Мошкова" были на равных. Или почти на равных - если незнакомый с районом посетитель на стеснялся и вёл себя достаточно адекватно, конечно, даже ему были рады. Ну, а кто бузил и не внимал предупреждениям - того выставляли за дверь, в холодный и жестокий мир, когда на пятнадцать суток, когда и больше.
Я, как всегда, сидел в уголке, за дальним столиком и потягивал томатный сок, сильно разбавленный виски с содовой, плеснув туда пива, джина, и обильно поперчив. Благо, перец тут был бесплатный. Неподалёку от меня сидели двое - местные завсегдатаи. Некто Шаман, скрывающийся под невнятным псевдонимом Александр Фёдорович от справедливого гнева граждан Потребляндии, нашей Великой и Могучей Родины, в Которой Всем Хорошо, и завсегдатай бара Нико, более известный посетителям как Чуксин. Этот от гнева граждан не скрывался, граждане сами скрывались от его пристального взгляда. Но Шаману это было по барабану.
Как всегда, нахлебавшись мухоморовки, настоянной на дубовых корешках, он размахивал перед носом собеседника вилкой с наколотым на неё грибком нага-нага и, дико вращая в разные стороны горящими глазами, нёс очередную шаманскую чушь. Бубен висел у него за спиной, а колотушку он держал за левым ухом. Как обычно. Внезапно он впал в очередной транс, и до моих ушей донеслось явственно:
- Кризис - он тянет за собой необходимость национализации, социализации и так далее! То есть - так или иначе, перехода от грёбаной капдемократии к соцдиктатуре в том или ином виде, пусть даже мирным путём. Но!!! Смена курса, идеологии - может оказаться кардинальной! Но это совсем не значит, что коммунизм победит во всей тундре - чёрта с два, скорее, победит ангсоц!
- Коммунизм уже не победит в тундре. Эта идеология отработала свое. Как и либеральная демократия, которая при смерти, - спокойно ответил ему Чуксин.
Услышав, что ненавистная ему Либеральная Демократия готовится отойти в Нижний Мир, Шаман выхватил из-за спины бубен и радостно ударил в него грибом на вилке, забыв о своей колотушке, и завыл своё обычное камлание, призывая Великих Духов Верхнего Мира Коммунизма. Залетевшая погреться и понюхать махорки птичка вида Spinus zaoceanos, которую все звали просто чижиком, перепуганная Шаманом, мгновенно снялась с люстры и исчезла в сумерках полярной ночи, вылетев через открытую форточку.
Посетители облегчённо вздохнули.
- Тудыть её, на мороз! - негромко сказал кто-то. - Достал уже, в рюмки тут да на столы гадить...
Шаман грустно посмотрел на форточку.
- Не замёрзнет? - спросил он с неожиданным участием.
- Да ни хрена с ним не будет! - махнул рукой вошедший с мороза Али, которого тут уважали, и побаивались, а за глаза частенько называли Шерханом. - Чижик тёплые места знает, в нужник полетит. Там у него гнездовье. Там он и питается - тем, что потреблянцы навалят. Но себя птицей с понятиями считает, в нужнике не гадит. Гадить он сюда летает.
Многие посетители икнули, некоторых, успевших хлебнуть из своих рюмок пойла с чижиковой погадкой, вырвало. Многие начали судорожно стирать со своих столиков последствия пребывания чижика... вспомнили, наконец-то! Али посмотрел на собравшихся взглядом снайпера-профессионала.
- Мдяяя, не успел я его шарахнуть... - добавил он задумчиво, вытаскивая из кармана своеобычную для него СВД.
- Плесни-ка, рисовой мне, китайской. - Попросил он бармена. - Замёрз, как собака, мороз сегодня просто ядерный...
- Зря ты его спугнул - бросил он Шаману. - Я бы его снял аккуратненько и чучело сделал для своего бункера, там у меня как раз чучельный зал таджики приделали. Мдяяя... - он задумчиво погладил свою винтовку. - Ладно, в другой раз. Так о чём тут разговор?
- Кризис. Финансы. Коммунизм... Ик!.. - пробормотал я из своего уголка, отчаянно борясь с икотой и вращением зала.
- Кризис? Коммунизмик? Эт-та хорошо! - обрадовался Али Шер. - Давненько не было! Всех потребляндских выблядков к ногтю! - он потащил было из нагрудного кармана бронежилета ПК, но передумал, зацепившись сошками за связку гранат на груди.
Некоторые посетители, нырнувшие было под столы при очередном резком движении Шерхана, с побледневшими лицами выползали на свои места. Большинство из нырявших носили Знак Патриота Потребляндии в виде триколорно окрашенного знака бакса, или значки поменьше, в виде шестиконечной звезды с православным крестом из костей, стоящим на холмике с надписью "РОДИНА".
- Коммунизм! Коммунизм! Коммунизм! - продолжил своё камлание Шаман. - Победит! Победит! Победит! - орал он, ритмично постукивая в бубен и вращаясь туда-сюда. Его малица, расшитая бисерными красными пятиконечными звёздами, золотыми молотами и серпами, то раздувалась при вращении колоколом, то закручивалась вокруг его тела, сметая при этом медными подвесками в виде тарелок на цепочках с ближайших столиков рюмки и пепельницы, и травмируя некоторых ни в чём не повинных посетителей.
Нырявших под столы передёрнуло от наблюдаемого ими камлания, и они полубрезгливо, полуопасливо, отодвинулись подальше. Некто Аорист, полный кавалер Знака Патриота Потребляндии и Значка Православного Радетеля, осенил себя крестным знамением и прокричал Шаману:
- Носил бы значок нормальный, был бы юродивым. А так - просто бешеный язычник! Изыди! В газенваген!
Впрочем, на эту эскападу большинство присутствующих не обратило внимания. Мало ли кто чего кричит в махорочном угаре "У старого Мошкова"? Но Чуксин, мягко ухватив беснующегося Шамана за подол малицы, усадил его за стол.
- Александр Фёдорович, - обратился он к нему - коммунизм не победит. Успокойтесь. Победит в этом кризисе совсем другое...
- В таком случае - что же победит? Как-то обозвать это можете? - ответил Шаман, возвращаясь из своего путешествия по Верхнему Миру и закидывая бубен за спину. Он частенько вот так сразу успокаивался, стоило лишь назвать его по псевдониму. - И чем вам коммунизм не нравится? И почему это он не победит? Мне Великие Духи сказали - победит обязательно! Так что - не сомневайтесь, Николай Яковлевич, победит коммунизм. Никуда от него не денемся, хотя и поколбасит тундру на переходном этапе будь здоров!
- Коммунизм - это диктатура класса, - рассудительно сказал Чуксин. - И вот посмотрите: все предыдущие идеологии были идеологиями доминирования, диктата. Например, фашизм - диктатура расы. Либерализм - диктатура индивидуя, который думает, что он - пуп Земли, хотя таковым не является. А следующая идеология будет идеологией гармонии. Я предполагаю, что она будет идеологией гармонии человека, общества, государства и Природы, поскольку я считаю и общество, и государство живыми организмами более высокого порядка, чем биологические. И они тоже созданы Природой. И это будет надконфессиональная, надэтническая, надклассовая, надрасовая и прочее, идеология. Объединяющая, а не сталкивающая интересы. Оберегающая, а не разрушающая среду обитания. Развивающая и облагораживающая, а не развращающая человека!
- Вот-вот! - к их столику подошёл Буриданов. - Я о том же говорю Александру Фёдоровичу, а он не слушает и лишь беснуется в трансе... Оно ведь что? Пока общество не научится контролировать тундру и тойонов-князей, которым она принадлежит, никакой свободной и цивилизованной конкуренции не получится. Критерии и принципы здесь не сложны: максимизация СВОБОДЫ, но понимаемой не как личная вседозволенность, а как интегральная общественная категория!
Оцените две любые тундры по критерию интегральной свободы , и Вы увидите, что там, где ее больше, там лучше живут люди во всех ипостасях: физиологическом, экономическом и нравственном.
Только важно помнить, что никакой группе заговорщиков сию задачу не решить. Только на юру, на самой большой сопке, на виду всего общества потреблядцев, и при посредстве наших потреблядских тойонов! Иначе ничего, кроме крови не получится!
Шаман затряс головой, собираясь снова нырнуть в транс, и заорал:
- Мухоморовки мне! Мухоморовки!
Чуксин тоже заказал водки, задумчиво водя по столу вилкой. Чувствовалось, что тезисы Буриданова ему не очень-то... но в силу своей вежливости он ничего не сказал, кроме:
- Благодарю вас, Михаил Иорданович!
Шаман залпом тяпнул глиняный горшок своего страшного пойла и опять забесновался, вопя на весь зал имена своих духов: "Коммунизм! Ленин! Маркс!".
- А у Вас с психздоровьем все в порядке, Александр Федорович? Только честно! - попытался урезонить его Буриданов, но Шаман лишь невнятно пробормотал, ненадолго остановившись в своём вращении:
- С кем я говорю? Что пытаюсь доказать? И, главное - зачем? Сеёчас заматерюсь, ёпрст... Ё-моё... Пойду пить водку...
- Может, в этом Ваша проблема?... - напоследок бросил Михаил Иорданович, удаляясь. - Хотя и я выпить не дурак...
Он отошёл в ту часть заведения, где расположились Патриоты Потребляндии, и заказал себе бутылку "Русской", а Чуксин снова успокоил Шамана и прерванная беседа потекла дальше.
- А коммунизм, Николай Яковлевич, ещё ни разу не побеждал и не работал. То, что мы называем этим термином, со всеми наши ассоциациями - коммунизмом не является, и далеко от него так же, как... в общем, даже близко не стоит.
- Я этот аргумент знаю, но не очень ему доверяю. Всё, что придумано в тиши кабинетов, в реале будет искажено. Это для меня медицинский факт. Не будет у нас в тундре другой демократии, чем та, которая обернулась горем и страданием миллионов людей, Новым Холокостом!
- Что-то Патриоты сегодня хреново выглядят - подошёл к их столику Али Шер.
- Да, неважно... - согласился Чуксин. - И молчание какое-то странное там висит, обычно галдёж такой прёт - спасу нет.
- Мдяяя... Кризис в тундре! У тойонов моль меха жрёт.
- А накопили дохрена, всю пушнину под себя сгребли - чего ещё ждать?
- Пушнина - это песец. - Сказал я, предварительно икнув. - А песец - это... ПЕСЕЦ!!!
- Точно! - подтвердил Николай Яковлевич. - Это теперь новое такое тотемное животное в тундре будет для тойонов. Раз у них меха моль сожрёт, им только и останется деревянного песца сделать. Видать, потому и примолкли Патриоты - ждут, какой формы им новый тотем предъявят, чтобы поклоняться могли.
- Да какая ни форма - а всё едино: им - ПЕСЕЦ! - засмеялся Шаман. - Всё, теперь будет коммунизм! Амба тойонам! Мы построим другое общество!
- Это будет общество справедливости, да. Но оно не будет построено на диктатуре одного класса в союзе с другим, истребляемым, и уже у нас истребленным. Вообще, оно не будет построено на диктатуре. Значит, уже не коммунизм - возразил Чуксин.
- Нет, он победит, рано или поздно, - упёрся Шаман. - И, думаю, его победа не за горами. Мы, обсуждая такие темы, вечно скатываемся в вопросы текущей политики и экономики, забывая о маттехбазисе, который зиждется на технологиях, всё время растущих и развивающихся. Тут уместно вызвать Маркса. Этот Великий Дух вещал мне о развитии средств производства, приводящих к снижению усилий человека при выработке продукции, к замещению человека механизмами, к освобождению человека от физического труда... А в таких условиях, как сейчас в тундре, справедливое распределение производимых роботами или автоматическими заводами благ на принципах рыночной экономики становится невозможным, и мы имеем гиперперепроизводство, скрытую свехбезработицу, насущную необходимость в войнах, чтобы хоть куда-то вкладывать освобождающиеся ресурсы. Но даже со всеми этими войнами и прочими затеями тойонов их меха жрёт моль! А технологии-то развиваются! И распределять производимое как-то надо! Как? На каких принципах? Рыночные-то, того... Не для этого времени они...
- Все проблемы технологического характера имеют, по мне, технологические же решения - опять возразил ему Чуксин. - До выравнивания уровня жизни и уровня технологии в пределах всей тундры - путь очень длинный. Значит, в обозримом - длительном! - периоде всегда будут находиться аборигены, у которых можно будет менять топор и стеклянные бусы на другие, гораздо более реальные ценности.
К тому же, думаю, вопрос перепроизводства - в общем плане вопрос надуманный. Какое перепроизводство, когда миллионы людей мрут, как мухи?! Какое перепроизводство, когда по всей тундре СПИД, сифилис, наркомания, педерастия и другие южные ценности?! Направьте усилия ученых, производственников, финансистов и прочих сюда, а не на производство коробок на колесах, перевозящих блядей по тундре, от чего Потребляндия уже почти задохнулась. Направьте усилия ученых и других спецов на продление жизни - стыдно же: у нас средняя ожидаемая продолжительность жизни у мужиков не дотягивает до 60 лет! Направьте усилия ученых на решение проблем арктического опустынивания, на решение проблем чистой воды, на резкие колебания климата - никаких производственных и кадровых ресурсов не хватит!
Николай Яковлевич потерял своё обычное спокойствие. Теперь он возвышался над столом, подобно грозному пророку-обличителю, предвестнику Архангела Мести и неминуемого конца для всех, если не возьмутся за ум. Его голос обрёл необычную силу, прокуренный воздух дрожал и колебался, в нескольких местах с потолка оторвалась и упала бурая плесень, обнажив ослепительно белую поверхность. Стало даже светлее.
Патриоты и крестоносцы, тихо лепившие до этого макеты своего нового тотема из хлебного мякиша, начали испуганно оглядываться в сторону, откуда раздавалась эта речь. Некоторые из них потянулись к выходу - видимо, вспомнив о своих коробках на колёсах с блядями, оставленными без присмотра на улице.
Пока Нико толкал свою речь, Шаман умудрился заснуть, уронив морду в свои маринованные грибы. Али Шер куда-то отошёл - судя по всему, мочить очередного выблядка, усмотренного им в махорочном мареве "У старого Мошкова". Или, может быть, он отправился на охоту за шкурой чижика? А к столу с говорящим Чуксиным и спящим Шаманом подошёл Андрей Ванюковъ. Достав книгу Вильчека, он раскрыл её и старательно зачитал Николаю следующее:
- "Коммунизм - не миф, коим считает его, по моим наблюдениям, подавляющее большинство советских людей, в том числе коммунистов, твердо знающих, ибо это даже на заборах написано, что "наша цель - коммунизм", что "коммунизм - светлое будущие всего человечества", но, несмотря на это имеющих о коммунизме куда менее ясное представление, чем, например, о втором пришествии или загробной жизни. Коммунизм - реально возможное состояние общества при действительно "постиндустриальном" - автоматическом, биоавтоматическом - производстве, являющемся конечной ступенью развития и рутинизации индустриальной технологии. Общество пожизненных пенсионеров, общество, дающее человеку пропитание, но не занятость, общество в котором деятельность людей сосредоточена "по ту сторону царства необходимости" - сферы материального производства - это и есть светлое или мрачное - непредрешенный вопрос, но мыслимое грядущее мира: коммунизм в зеркале логики, а не идеологии, науки, а не мифа о рае-изгнании-возвращении в рай на новом витке спирали."
- Вот, - сказал он, переводя дух. - Что тут спорить?
Но Николай Яковлевич лишь покачал головой.
- Тут есть определенная путаница, - сказал он. - Типа любовь подразумевает секс. Но секс не обязательно подразумевает любовь. Мечта человека о другом, более справедливом и гармоничном устройстве мира, будет осуществляться. Это неизбежно. Но называть это будущее справедливое и гармоничное мироустройство коммунизмом - неправильно. Поэтому Вильчек тут не очень прав. Еще более он не прав в своем отношении к материальному производству. Отношение к труду, как к проклятию - источник многих бед. Хотя имеет вполне веские основания. Я так думаю...
У меня поплыло перед глазами, а звуки подвала "У старого Мошкова" начали сливаться в единообразный шум. Кажется, я начал уходить из этой чёртовой холодной потребляндской тундры и растворяться в окружающем мире одновременно. Собственно, именно этого я и хотел. Перед тем, как окончательно рубануться, я заметил Марзию. Она, как всегда, была мила и очаровательна. Марзия пыталась вытащить шаманскую морду из тарелки, чтобы он не задохнулся в своих нага-нага, и при этом что-то говорила Нико. До меня, как сквозь вату, донеслись её слова:
- Ну, мальчики, ну будет же вам спорить... Знаете, нужно быть добрыми, хорошими людьми. Добренькими нельзя быть, но нужно мечтать, любить... неужели не понятно? Любить красивое, вечное... Вы - прекрасные люди, и вам трудно живётся в этой Потребляндии, но ведь у нас когда-то была совсем другая тундра, просто вспомните, как жили! Нико, ты помнишь? Улица Советская... Ну?
- Нет! - решительно противился Чуксин. - Коммунизму - не бывать! А бывать идеологии гармонии человека, общества, государства и Природы!
Марзия была просто прелесть. Её любили все завсегдатаи этого заведения, вне зависимости от того, в каком углу или на какой половине зала они сидели. Не знаю, может быть, её кто-то и недолюбливал - но лучше бы ему было это скрывать, и потщательней. Иначе получил бы со всех сторон. Тоненькая как тростинка, хрупкая, всегда готовая поддержать и придти на помощь, она была душой нашего общества, лучом света в этом сумрачном тундровом царстве Потребляндии.
Дальше я, кажется вырубился. Разбудил меня дикий вопль.
Шаман, вынув морду из салата, опять взревел, подобно белому медведю из сопровождения танковой колонны, идущей по дну Ледовитого Океана:
- Коммунизм!!! Будет!!! Победит, бля!!! - и очень немузыкально запел "Марсельезу" без слов. - Так сказали галактионы!
Чуксин уже ничего не возражал. И даже не спорил. Он был очень занят: в четырнадцатый раз, как минимум, мощным пинком под зад выпроваживал какого-то чёрного проезжего. Рядом со мной сидел невесть откуда взявшийся негр, тоже совершенно чёрный, как головешка. Увидев, что я очухался, он наклонился к моему уху и зашептал, что его проезжего собрата Нико выставляет за дверь таким волшебным пендалем уже четырнадцатый раз, но тот умудряется вновь и вновь просачиваться к "Старому Мошкову" через форточку. Потряся головой, я понял, откуда у меня взялась после пробуждения при виде этой картинки цифирь "14" - не иначе, как от этого негра. Кажется, его зовут Барак... или Баран? Нет, вспомнил я - Хуссейн. Откуда он взялся?
Кружка, бывшая на три четверти пустой перед тем, как я ушёл в страну забытия, оказалась вновь полной до краёв. Я прихлебнул, приходя в чувство. Был мало перца. С купеческой небрежностью я высыпал туда всю перечницу и хорошенько перемешал связкой ключей из кармана. Подумав, я достал сигарету и выкрошил туда же.
На вкус оказалось весьма прилично, только немного кисло. В голове прояснилось настолько, что я смог охватить своим вниманием весь зал. В зале творилось чёрт-те что.
Какой-то Максим, невесть откуда взявшийся, тоже чернявый, хватал за рукав Чуксина и старательно ему втолковывал:
- Николай! Когда бабло может превратиться в труху, всем становиться не до Большой политики. На всё насрать - своё бы спасти. Но подожди. Скоро окажется что это мы будем виноваты в кризисе. Обвинят в монополии на газ и нефть. И говно опять польется рекой...
Шаман крутился как юла и пел "Марсельезу" во всё горло. Али Шер, объявившись вновь, затеял перестрелку с неразбежавшимися до конца крестоносцами и патриотами. Он азартно пулял в них из чего-то автоматического, явно не нашего происхождения - не иначе, как проверял новый трофей. К сожалению, все его заряды были виртуальными - и супротивники Шерхана даже не замечали его очередей. Зато швырялись цитатами, выдираемыми из Библии и Конституции. Причём норовили попасть или по голове, или по яйцам. Метание их было совершенно бесприцельным, и доставалось всем - только не Шерхану.
Проезжий, уже в который раз нагло влезший в форточку и вылетающий с полномасштабной чуксинской вертушки за дверь, был уже чернее ночи. До меня наконец дошло - он не негр. Он чёрный от побоев. Правда, было неясно, за что его так - но я знал местных. И Яковлевича тоже знал. И уж если этот проезжий так почернел - значит, не просто так.
Было шумно и весело. В приступе просветления я внезапно понял, почему "У старого Мошкова" всегда открыта форточка, хотя через неё летят чижики и лезут всякие чёрные личности. Без неё мы давно бы задохнулись... или замёрзли, держа дверь раскрытой нараспашку. Мне тоже было легко и весело - я понял, что наступает очередное Время Перемен, наше Большое Проклятье и Маленькое Благословение от Великого Галактического Разума. И мне захотелось сделать что-то хорошее для всех, кто был хотя бы рядом со мной. Спьяну, наверное... Для этого странного Шамана, правды желающего, для Чуксина, ищущего её, для Али, за неё воюющего... Для Марзии, помогающей всем, кто хочет Правды и Справедливости, или хотя бы имеет о них понятие...
Нет, положительно нужно было сделать что-то хорошее. О чём они тут спорили? За что воюют? Кажется, что-то про коммунизм такое, и про то, как должны жить люди в тундре - не по тойоновым прихотям и не под тотемом Большого Песца, а по совести, по уму, по миру... И все вроде бы про одно говорили - а вот, договориться до сих пор не могут... нет, нужно им помочь.
Я хлебнул ещё своего коктейля, и вызвал наконец-то Дух Большой Википедии. Он явился, переливаясь самыми разными сведениями.
- Чего желает Господин мой, Великий Пользователь Сети? - спросил меня Дух.
- Дай этим людям определение понятия "коммунизм", пожалуйста, - сказал я.
- Будет исполнено, как прикажет Повелитель! - ответил Дух Википедии, и под сводами кабачка зазвучало - так громко, что услышали все, даже дошедший до исступления Шаман:
"Коммунизм
Communism
От лат.Communis - общий
Коммунизм - в марксизме - идеальное общество, характеризующееся общественной собственностью на средства производства, соответствующей высокоразвитым производительным силам и обеспечивающей:
- всестороннее развитие личности;
- ликвидацию классов;
- общественное самоуправление;
- реализацию принципа: от каждого по способностям - каждому по потребностям!".
Все замолкли и задумались. Ну что же, пусть думают. Моя задача здесь выполнена до конца. Пора в другие места, не менее важные, чем этот странный, суровый, холодный мир...
![[]](/img/s/stepanow_a_f/192/shamkom.jpg)