День только начинался, когда я, поеживаясь от утреннего холодка, вышел из метро. Солнце уже начало вылезать из-за городских крыш, освещая косыми лучами бульвар и верхнюю половину домов на другой стороне улицы. Проезд по ней недавно перекрыли, и почти полную тишину нарушали лишь вопли ворон да размеренное шарканье метлы дворника. Издалека доносился приглушенный шум проспекта. На площади, под вечно протянутой рукой Ильича, о чем-то беседовали двое вокзальных бомжей, удивительно похожих друг на друга.
Поправив рюкзак, я зашагал к кассам. Времени до электрички оставалось минут двадцать, я не спеша купил билет, затем пива и подозрительного вида пирожок с лотка, единственным преимуществом которого являлось то, что он был горячим.
Не спеша я дошел до середины состава, оставалось еще минут восемь до отправления. Вагон был почти пуст, на деревянных реечных скамейках сидели лишь пара бабулек да несколько рыбаков, азартно шлепающих картами. "Покурю"- решил я и, открыв пиво зажигалкой, закурил возле входа в вагон.
- Молодой человек, а Вам не говорили, что день, начатый бутылкой пива, бывает непредсказуем? - раздался позади меня вежливый голос. Я обернулся. Голос принадлежал человеку средних лет, мужского пола, одетому в черный костюм-тройку и с дипломатом в руках. Очень интеллигентного вида, с надраенными до блеска туфлями, к которым почему-то совершенно не лип тополиный пух, ковром устилавший платформу. Курчавые с проседью волосы аккуратно пострижены, лицо человека выражало дружелюбие и интерес.
Признаться, мне не очень-то нравится с самого детства, когда кто-то сует нос в мои личные дела - с утра я пью пиво, с вечера, и могу ли сходить пописать, когда мне хочется. На языке завертелось сразу же тысяча колкостей, но было в этом интеллигенте нечто такое, что не давало отбрить его вот так, сходу, а буквально заставляло принять его тон - черт возьми, он был интересен!
- У меня жизнь непредсказуемая, а вот дни спланированы до мелочей, - хлебнув пива, выбрал я ответ.
Мужчина молча улыбнулся, глядя на меня. Ну да, знаю я эти приемчики: улыбка взрослого дяди, полуминутная пауза - и любой ответ кажется детским ляпом, смущаешься и давишься пивом.
- А наоборот не хотели бы?
- А смысл?
- А если это будет интересней?
Объявили отправление, и мы прошли в вагон. Я, пожав плечами, шагнул в тамбур первым, он - за мной. И правда, есть ли разница - предсказуемый день и непредсказуемая жизнь, и предсказуемая жизнь с непредсказуемыми днями? Наверное, есть. Только второе, на мой взгляд, скучновато. Поставил себе цель - стать главой какого-нибудь отдела какой-нибудь фирмы - и всю жизнь обходишь и прорываешься, чтобы годам к пятидесяти сесть в свое креслице, сложить пухлые лапки на округлом брюшке, покрутить пальчиками и довольно произнести: "На нашей фабричке ни одной забастовочки..."
Я прошел в середину вагона, выбрав себе место на солнечной стороне - люблю быть на солнце, когда оно не поджаривает. Сняв рюкзак, я приподнял его на руках, чтобы закинуть на полку, и тут мои кроссовки потеряли сцепление с полом. Нелепо взмахнув руками и дернувшись, я упал на спину.
* * *
... Я появляюсь. Вокруг меня Ничто, которое по мере моего появления превращается в пустоту. И это хорошо, только что здесь не было даже пустоты. Теперь она есть, есть я и есть Здесь. Я уже знаю, что я буду делать с тем, что вокруг меня: я создам Пространство. Для этого мне нужны ориентиры. Хотя бы один. Я - всего лишь точка видения, из которой ничего не видно. Просто не на что смотреть. И я создаю точку протяженности. Так у меня появляется Расстояние. Я создаю ещё одну точку. И еще одну... Расстояние становится больше, появляется объем. Да, вокруг меня - Пространство. Я его создал. Я - в Пространстве. Я могу делать его больше или меньше, или не делать его - как мне нравится. Это уже неплохо...
* * *
Когда я открыл глаза, перед ними плясали разноцветные точки. В голове что-то звенело, ныла спина, левые рука и нога были в чем-то мокром и теплом. Я сидел на скамейке, напротив меня с перепуганным видом торчали двое мужиков (рыбаки, вспомнил я), вплотную ко мне стоял тот самый мужчина в тройке, он придерживал меня за плечи и что-то, как мне казалось, шептал.
Немного погодя я разобрал сквозь звон в ушах его слова:
- Сидите, сидите, не двигайтесь. Не шевелитесь, пожалуйста. Спокойно. Вы меня слышите?
Я кивнул и автоматически попытался сесть поудобней. Меня одновременно остановило несильное, но твердое нажатие на плечо (нажал незнакомец, не давая мне пошевелиться), и тупая, неприятная боль в ноге и руке. Что-то не то. Я опустил глаза - и мне поплохело. Рубашка, джинсы, пол, скамейка - все было залито кровью. Моей кровью. Очень неприятная картина. В проходе лежал мой рюкзак, в него медленно впитывалась кровавая лужица, в которой коричневато поблескивали осколки пивной бутылки. Ещё один приличный осколок торчал из моего бедра. Здорово. До меня начало доходить: забрасывая рюкзак, я поскользнулся на чем-то, грохнулся на собственную бутылку, которая разбилась и своими осколками серьезно меня травмировала. Если неприятность может произойти, то она обязательно случается. Съездил за город, отдохнул в палатке, позагорал, искупался.
* * *
Я поднял глаза и встретился взглядом с незнакомцем.
Мне опять поплохело, и я не договорив, опустил голову.
- Хорошо, сидите, я посмотрю. Не волнуйтесь, все будет хорошо.
Почему-то я ему поверил. Интеллигент рылся в моем рюкзаке, рыбаки отошли на свое место, сели, что-то обсуждая между собой и испуганно на меня поглядывая. Бабульки дремали на своих сиденьях под стук колес, за окном проносились последние улицы города, а я сидел и истекал кровью. Лужица подо мной потихоньку становилась побольше, меня начало знобить.
- Пододеяльник Ваш придется порвать, - незнакомец наконец-то откопал то, что было ему нужно.
- Это вкладыш в спальник, рвите.
Раздался треск материала, еще и еще раз - и в руках незнакомца оказались несколько длинных, вполне пригодных для перевязки лоскутов.
- Сначала руку, давайте.
Накатила волна слабости. Как сквозь туман я отстранено наблюдал, как он ловко накладывает жгуты - на руку, на ногу, хотелось спать, спать, спать ... Глаза слипались, становилось все холоднее. Видимо, где-то я потерял сознание, потому что вдруг обнаружил себя уже лежащим. Я повернул голову - мужчина в тройке с легкой усмешкой крутил в руках осколок бутылки, потом небрежно бросил его на пол и посмотрел на меня. В его глазах не было сочувствия или жалости, не было ни испуга, ни растерянности. Какой-то веселый, задорный взгляд - словно все это ему нравилось.
- Ну как? Болит?
- Спать хочется. Холодно. - Я не знаю, сказал я это вслух или просто пошевелил губами, но он понял.
- Крови много потерял. Ничего, сейчас ...
Он приложил руку к моему плечу - прямо на рану, ниже жгута. Мне захотелось отдернуть руку, но не было сил шевелиться. Я почувствовал, как он усиливает давление и тянет руку вниз, к локтю. Стало немного больно. "Черт, ещё инфекцию занесет" - подумалось.
- Что Вы делаете? - спросил я его.
- Все уже, смотрите.
Руку саднило. Я осторожно приподнял её, повернул ... Господи! Рукав рубашки - разорван, все в крови, жгут у плеча, а сквозь разрыв ткани видна кожа, немного заляпанная кровью - и светлеющий, на глазах тонкий розовый шрам. Раны не было !
Рука незнакомца проделала ту же операцию с моей ногой. Глядя на меня, он улыбнулся:
- Все, можете садиться.
Я скосил взгляд на ногу. Не видно ничего, но вроде бы то же, что с рукой - саднит так же. Ухватившись правой рукой за спинку сиденья, я осторожно опустил ноги на пол - сначала левую, затем правую. Ничего. Я потихоньку начал принимать сидячее положение. Голова кружилась, собственное тело казалось свинцовым. Наконец я сел, осторожно оттянул разрыв ткани на джинсах. То же, что и с рукой. Небольшой, светлеющий на глазах шрам. Чертовщина какая-то.
Электричка начинала притормаживать перед первой остановкой. Это сколько же времени прошло? Минут пять, не больше. Мне казалось - несколько часов. В голове прояснилось, сознание снова набирало обороты. Наверное, нужно было что-то сказать этому человеку напротив. Но я только смотрел то на него, то на свои "раны", то на кровь на полу, и не находил слов.
- Снимайте жгуты. Смелее, смелее!
Я раскрутил повязки. Озноб уже почти прошел, руки начинали работать с прежней ловкостью. Значит, я слегка порвал рубашку и джинсы и лишился вкладыша от спальника - и полбутылки пива. Крови на полу - ну, с пол-литра будет, это не смертельно.
- Как себя чувствуете?
- Нормально ... А как Вы это сделали?
- Просто. - Незнакомец улыбнулся. - Дальше едете, или как?
- Даже не знаю, все так неожиданно... - поезд остановился, в вагон входили пассажиры. - Простите, а Вы - экстрасенс? Я...
- Прежде всего, я - человек, как и Вы. Я просто помог.
Он просто светился от удовольствия, глядя на меня - как будто миллион получил. Ей - Богу, смотреть на него было просто приятно.
- Не знаю даже, как Вас отблагодарить ...
- Не беспокойтесь молодой человек, что-нибудь придумаем, - он опять улыбнулся. - Как Вас зовут?
- Виктор.
- Очень приятно, Виктор, как хотите провести дальнейший день? Планы не изменились?
А собственно, что их менять? Я жив, здоров, почему я должен возвращаться в город? Меня ждут пещеры, лес, озеро, неделя на природе, скалы...
- Благодаря Вам - нет. Знаете, я так перепугался...
- Понимаю, я и сам бы испугался. Все-таки не стоит с утра пить пиво, Виктор. Не стоит. Далеко ли едете?
Опять этот вопрос. Что ему нужно? В голове выстроились самые разные предположения: шпион (интересно, чей?), гомик - экстрасенс (а такие бывают?), черт с дипломатом, куда он складывает украденные души - и тому подобная бредятина рангом пониже. Спросить в лоб: "Чё надо?" - неудобно, спас все-таки только что. Остается два варианта: соврать или сказать правду.
Врать не люблю, но что-то тут не то ...
- В пещеры, наверное?
Точно, в десяточку попал. Он еще и мысли читает? Впрочем, с такими способностями немудрено.
- Я просто у вас в рюкзаке налобный фонарик заметил, когда вкладыш искал. А мысли я не читаю, - он опять хитро улыбнулся. Ну что же, вариант с враньем отвалился сам по себе. Слава ли Богу?
- Да, в пещеры. Ну и так еще, в том же районе недельку побыть. Там у меня места почти обжитые - каждый год езжу. - И зачем я ему все это рассказываю? - но меня уже понесло. Следующие пятнадцать минут я тарахтел без умолку, выкладывая попутчику всю свою жизнь, все свои пристрастия и увлечения. Остановиться было невозможно - я впервые в жизни, наверное, встретил такой интерес к себе. Он почти ничего не говорил, только "Ага!" или "Вот это да!!" иногда, но в его глазах было столько живого интереса к моей бесценной персоне... В общем, мне попался человек, умеющий слушать.
Внезапно я умолк, пораженный тем, что увидел в какой-то краткий миг своего монолога: я могу и не рассказывать. Он и так знает обо мне все.
* * *
"Чёрт бы унес этих римлян с их зрелищами!" - раздраженно думал Агасфер, отмахиваясь от назойливых мух, сидя на низеньком стульчике в тени навеса своей лавочки. "Жди теперь покупателей до вечера - представление бесплатное, разбойников к крестам приколачивают. А у меня дело стоит. Вон, тянутся к Голгофе - Господи, ведь тысячи человек сейчас пройдут, и хоть бы кто чего купил! Нет, им на разбойников смотреть интересней, да еще этот Мессия с ними. Тоже мне, фигура, чудотворец и пророк. Каких только басен про него не слышал - а вот, и его приколотят. Сказки, сказки, а дело стоит. Чертов Цезарь! Чертов Рим! Как все это надоело!"
День сегодня с утра не заладился, и как всегда в такие дни мысли лавочника крутились в привычной колее: как все плохо, нудно, скучно и тошно. Никакой радости, никакого дохода. Торговцем он был опытным и дело свое любил больше жен своих, но безделье его просто бесило и убивало. Агасфер за свои неполные пятьдесят лет так и не научился отдыхать. Он просто не представлял себе, как можно закрыть лавку и идти куда-то, чтобы тратить время на бесплатное - и потому бесцельное зрелище. Он лучше умрет здесь от скуки и этих проклятых мух, чем смешается с этой толпой бездельников, которая как раз приближается к его лавке.
Первым по дороге двигался рослый легионер, выкрикивавший через каждые сто шагов на еврейском и латинском: "Смерть врагам Рима! Слава Цезарю!" Боже, попугай попугаем. За ним шло ещё несколько легионеров с копьями, за которыми приговоренные тащили свои кресты - избитые мужики, безжалостно подгоняемые хлыстами. Кто тут разбойник, кто Мессия - и вблизи не различишь - все в рубцах, в крови и пыли, в жужжащем облаке мясных мух, волосы падают на лица, а лица черны от побоев.
" Интересно, а чем же Мессия насолил Кесарю? - подумалось Агасферу. Он был как-то на одной его проповеди, этот парень вроде бы даже убеждал честных евреев платить Кесарю налоги. Какая-то тут темная история, не иначе. Черт бы унес эту политику - одни убытки от неё.
За бичуемыми шли бичеватели, волочившие свои хлысты по пыльной дороге. Изредка свистел хлыст, кто-то из приговоренных вздрагивал от жгучей боли и ускорял шаг.
А дальше валила толпа - галдящая, пестрая, поднимающая тучи пыли. И стар, и млад, все вперемешку. Впрочем, стариков в ней почти не было - в основном мальчишки и молодежь, лет до тридцати.
Агасфер встал со своего места и вышел на солнце, заняв место перед прилавком. Сейчас для него главную опасность представляли не приговоренные разбойники и римляне, обвешанные оружием, а мирные, честные граждане - тут только отвернись, с прилавка уволокут всё. Поэтому придется стоять с полчаса, и глотая пыль, охранять свой товар от этих бездельников, будь они прокляты !
Протопали копьеносцы, зорко поглядывая по сторонам - нет ли какого подвоха. Правый внимательно посмотрел на Агасфера, сделал знак рукой: "Посторонись!". Лавочник послушно шагнул в сторону, легионер окинул взглядом внутреннюю часть лавки, кивнул: все чисто, и устремился дальше.
Один из осужденных получил удар хлыста, вскрикнув, рванулся вперед, от этой жалящей боли, споткнувшись, уронил свой крест прямо у ног Агасфера, ладно ещё не на ноги! Толпа взорвалась улюлюканьем и свистом, кто-то заржал идиотским смехом.
- Человек, добрый человек, помоги. Дай отдохнуть, минутку...
Стоящий перед Агасфером на коленях приговоренный, похоже, бредил. Из-под спутанных волос на лавочника смотрели чистые, ясные глаза ребенка, полные мудрости и кротости. Лицо же, залитое кровью, испачканное грязью, распухшее от побоев, слабо походило даже на лицо. Разбитые губы шевелились в полунемой мольбе о помощи: помоги мне, мне плохо, я устал, мне больно, добрый человек... И этот ясный взгляд, спокойный, знающий всё и отстраненный от всей грязи мира...
У Агасфера появилось дикое, несуразное желание: схватить в охапку этого большого ребенка, и как собственного унести, спрятать от этой боли, от этой толпы, от этих пыток - спасти, спасти, спасти! Он действительно безгрешен, он чист, как никто - и почему ОН позволяет с собой это делать, почему? И как они могут бить Его? Господи ... Агасфер уже начал наклоняться вперед, чтобы сделать то единственно возможное, что можно и нужно было сделать сейчас - спасти! - Но резкий звук хлыста, ударившего по обнаженному телу Мессии и окрик бичевателя вернули его в нормальный мир, где нет места для жалости к осужденным, даже безгрешным, где есть лавка и есть товар, где могут быть неприятности с римлянами и где сам можешь оказаться на кресте - хоть сейчас!
"Что это я ? " - подумал лавочник и, топнув ногой, заорал:
- Иди, иди! На кресте отдохнешь! Черт бы вас побрал с вашим распятием! Давай живее, у меня времени нет!
Мессия встал, вздрагивая от ударов бичей (его начали охаживать сразу двое), поднял не спеша свой крест, пристроил его на спину. Глубоко вздохнул, повернул голову. Посмотрел на Агасфера, улыбнулся разбитыми губами.
- У тебя будет время, человек. Много времени. - И пошел дальше. Пройдя пять шагов, он не оборачиваясь, прокричал удивительно чистым голосом, полным радости:
- Ты будешь жить вечно!
... Обычно торговцы не плачут, даже тогда, когда разорены. И никто из толпы не мог понять, что случилось с пожилым лавочником: забыв про свои прилавки и товары, упершись в столб, поддерживающий крышу, он рыдал, как ребенок - и никак не мог остановиться.
* * *
Я ворочался с боку на бок уже часа полтора в тщетных попытках заснуть. Сегодняшний попутчик не шел у меня из головы. Мысли собирались в кучу, разбегались в разные стороны и сталкивались между собой. В конце концов, я устал за ними гоняться, включил фонарик, сел и закурил прямо в палатке. Буду действовать методом исключения, решил я и начал анализировать ситуацию уже раз в двадцатый за сегодня - если не в двухсотый. Первое: он не шпион. А даже если и шпион - какое это имеет значение? Я интереса ни для какой разведки не представлял, не представляю и вряд ли буду представлять.
Второе: он не черт и не дьявол, они бывают только в сказках.
Третье: он не гомик - нормальный мужик, это я точно разглядел, гомики прокалываются через пять минут разговора. Славу Богу, если так. Терпеть их не могу.
Четвертое: он не аферист и не мошенник. Здесь, во-первых: со мной аферы крутить - на рубль прибыли, на бакс убытку: капиталов никаких, квартиры своей нет, с деньгами никак не связан. Во-вторых - он весьма молчалив, о своих достоинствах за полдня - ни гу-гу. А мошенники первым делом как раз и орут о своей честности и чьей-то бесчестности. Так, это то, что я могу исключить. А чего не могу? За стенкой палатки заверещал кузнечик. Бог с тобой, проснись и пой, мне все равно не спится. Итак, первое: не могу исключить черной магии - как и белой, серой, зеленой и сине-буро-малиновой в оранжевый горошек. В общем, магия. Это следует из следующих фактов: о вреде пива с утра предупредил, в нужном месте оказался, без слов прочих помощников разогнал (действительно, в таких случаях, толпа с советами собирается - все кому не лень!) руки-ноги даже без мертвой воды срастил и без живой вылечил. Мысли читает - это точно, наперед и назад все знает ... Ола! Ола! Ола-ла! А кровь-то с пола - исчезла! Черт, только сейчас вспомнил - пока, я с ним болтал, не знаю как, но лужа исчезла! На рюкзаке и одежде пятна остались, но на полу ничего не было - это точно. А это - дематериализация. Вещь для современной науки - нереальная. Впрочем, как и мгновенное заживление ран, и телепатия. Значит, это магия. А что такое магия? Это в переводе не помню с чего - "знание", то есть та же наука. А откуда у него могут быть такие знания? Либо - дедушка научил, либо - новейшие разработки будущего. Значит - или сказки о шаманах стали реальностью (для меня, по крайней мере) или он - гость из будущего. Две версии, какая верная?
Выкурив еще пару сигарет, я склонился ко второй - более фантастическая, так как к магии пришлось присобачить машину времени, но она кое-что прояснила - хотя бы по части мотивации поступков этого товарища.
Возможно, кому-то в будущем очень важно, чтобы я был жив и здоров - я могу что-то изменить где-то когда-то зачем-то. А сегодня я должен был стать либо трупом, либо инвалидом. И - амба: что-то там не то произошло
(или произойдет), или мне силенок не хватит что-нибудь провернуть.
Ещё вариант: я - носитель уникального гена (например, дурости) и сегодня я бы крякнул. А лет через так пару тысяч этот ген оказался позарез нужен (ну, хотя бы для того, чтобы вывести новую породу обезьян для освоения Альдебарана) - а его и нету. Нету нужного гена! Обезьяны не трансформируются, Альдебаран не осваивается. Поднимают наши праправнуки свои файлы, видят: последний представитель рода людского с этим геном Богу душу отдал аж вон когда - и ничего от него не сохранилось. Посылают сотрудничка на спецзадание - в погожее утро лета ... года, к месту предполагаемой гибели субъекта. А дальше - я уже знаю, что было. Предупредил сначала аккуратно, а дальше - сделал дело, поприсутствовал, вошел в станционный туалет системы "сортир" - и переместился к себе, премию получать. Аллес махен, зер гут.
Теперь обезьяны с моим геном дурости маршируют по болотам Альдебарана и тамошних монстров фаршируют нашими боеприпасами ...
Такая версия меня вполне устраивала. Ясно становится, откуда он все про меня знает. Я уже не являюсь перед этим человеком неоплатным должником - я жив, и это главное для него. Я становлюсь важной пешкой в собственных глазах - аз есмь ценность великая! И в дальнейшем можно особо не переживать - помогут потомки!
Главное же - их произвести. И побольше, чтобы генов моих на всех обезьян хватило.
А с чувством неоплаченного долга за собственную жизнь - вообще штука интересная. Ну как человека за это благодарить? Спасибо - явно мало. Рубль - обидно, унизительно. Он тебе - жизнь, а ты ему - копейки, миллионов-то у меня нет.
Дружбу "не разлей вода до гроба" - а нужен ему такой друг? Бутылку вместе раздавить - тоже не очень-то, он явно не пьющий. А сам я в такой же ситуации на его месте что бы запросил? Да ничего, наверное. Помог - и хорошо. А спасенному неудобно как-то, долг неоплаченный платежом страшен...
Я выключил фонарик и забрался в спальник. Все, выяснил, вычислил, нашел решение, можно спать. А как зовут спасителя-то? Он ведь так и не представился ... Впрочем, это уже неважно - я жив, здоров, и это было его целью. Я зевнул, и, поглаживая левое плечо (там уже даже шрама не осталось) заснул.
Мне что-то снилось - какой-то дракон пытался взлететь и не смог, и объяснял мне это тем, что перебрал "Невского", а заправляться ему нужно "Доктором Дизелем", потом зловредные старушки разбрасывали кожуру от бананов, потом еще какая-то муть. Под конец я увидел обезьяну, вставляющую пулеметную ленту в "Максим", и когда она открыла огонь по мне, я проснулся. Пулеметным треском оказался крик сороки, орущей рядом с палаткой.
"Сорока - к гостям" - подумал я. Кто-то сюда направляется. Поспать бы ещё, да лучше встать, осмотреться - я же не в квартире!
Я выполз из палатки. Перепуганная сорока с верещанием взлетела с березовой ветки и понеслась над озером, разгоняя утреннюю дымку быстрыми взмахами черно-белых крыльев.
От вчерашнего кострища тянулась слабая струйка почти прозрачного дыма. Значит, есть уголек - я бросил на кострище пучок сухих еловых веток и несколько палок потолще сверху. Дымок повалил сильнее. Зачерпнув котелком озерной воды, я повесил его над костром. Веточки затрещали, появился язычок пламени. Пора купаться. Разбежавшись по коротенькому песчаному пляжу, я нырнул в озеро. Вода, до голубизны прозрачная, оказалась на удивление теплой.
Озеро было небольшим, и почти идеально круглым. Почти в центре его возвышался островок, даже не островок, а просто огромный камень - метров десять в диаметре неправильной формы. На нем жались друг к другу сосна и пара берез. "Доплыву до острова - и обратно," - подумал я и рванул наперегонки сам с собой. Дистанция была небольшая, стометровка без малого, и через пару минут я уже рассматривал с острова свой лагерь. Берег, поросший густым хвойным лесом, торчащие над ним скалы, небольшой пляж, костерок и палаточка - очень мило. За палаткой начиналась скала, а в ней зиял полутораметровый вход в пещеру. Дно озера просвечивало сквозь отраженный берег, дымок от костра поднимался ровный струйкой к чистому небу. Мне начало становиться прохладно, и я нырнул обратно. "Поплыву под водой," - решил я и, насколько хватило дыхание, скользил этакой лягушкой к берегу, отталкиваясь от дна ногами. Раза два я выныривал, хватал порцию воздуха и снова уходил на дно. Наконец песок начал подниматься вверх, я сделал ещё два-три подводных "прыжка" и буквально выехал на берег, как тюлень. Раскинув руки, я лежал на животе - половина тела в воде, половина на суше, и отдыхал, закрыв глаза и каждой клеточкой тела впитывал окружающее меня утреннее блаженство лета. Наконец, я решил: надо вставать, и открыл глаза. Первое, что я увидел - черные полированные туфли на чьих-то ногах, и черный дипломат рядом.
* * *
... Я окружил себя точками, я создал Пространство. Но я чувствую, что появилось ещё что-то: разница между тем, когда появляется новая точка, и когда она не появляется. Есть в этом Пространстве изменения и есть неизменность. Я что-то создал ещё, и я называю это Временем. Оно даёт ответ на понятие Когда. Оно даёт изменения. Когда Времени нет, нет и изменений, когда нет изменений - нет и Времени. Значит, появление нового Пространства связано со Временем. И исчезновение - тоже. Эта игра становится все интересней, все больше новых данных. Я создаю Время тем, что изменяю что-то в Пространстве. Я останавливаю Время, прекращая что-то изменять. А каким большим может быть Пространство? Чтобы это выяснить, я должен создать Движение. Движение - это сила, энергия. Я придаю каждой созданной точке энергию, и они начинают движение от меня - дальше и дальше, и Пространство растет. И в тот момент, когда точка обретает энергию, появляется Свет. Как это красиво! Множество светящихся точек разлетаются от меня во все стороны, превращая Ничто в Пространство, где есть Время и Энергия, Движение и Свет. Я нахожусь в центре растущей светящейся сферы, и все, что в ней - создано мной. Это прекрасно. Я должен с кем-то этим поделиться, этой радостью, этой красотой ... Но я здесь один, и хотя созданные мной точки мне подчиняются, но они не могут мне ответить ...
* * *
Мы с "гостем из будущего" сидели на бревнышке у костра. Я помешивал брусничный лист в котелке, он улыбался и смотрел на озеро.
- К сожалению, у меня одна кружка... - начал я, но он перебил: