Степанида. Сборник рассказов на любой вкус

Сборник рассказов на любой вкус

Степанида Воск

ШАЛЬНОЕ НАСЛЕДСТВО

Марианна придирчиво оглядывала витрины с телефонами. Различного размера аппараты стояли на подставках, буквально крича "купи, купи, купи!". Девушке казалось, что она готова приобрести их все лишь были бы у нее на это деньги. Она тяжело вздохнула, напоминая зачем пришла. И, вновь, прошлась скользящим взглядом по выставленным образцам. От помощи консультанта крошечного росточка она предусмотрительно отказалась, дабы не чувствовать себя в ее присутствии скованно, выдавая нервозное состояние, всякий раз возникающее при посещении подобных магазинов. Ощущение собственной неполноценности возникало, когда Марианна не могла позволить себе купить то, что хотелось.

Вот и сейчас, глядя на витрину, она понимала, что с огромным удовольствием приобрела бы вон тот большой телефон с кучей функций и несколькими гигабайтами оперативной памяти. Только ее зарплаты секретаря вряд ли бы хватило даже на зарядное устройство. Аппараты, что могла позволить купить не в кредит ей совершенно не нравились. Эти кирпичики с кнопками совершенно не возбуждали воображение, у нее не возникало желания даже в мыслях прикоснуться к ним, взять в руки. В то время, как недоступные по цене модели просто манили, притягивая к себе, заставляя желать со страшной силой.

- Ну что? Выбрали? - рядом вновь возникла крошечная продавщица.

- Нет. Ничего не понравилось, - окинула Марианна пренебрежительным взором пигалицу.

Делать вид, что все окружающее ниже ее достоинства, девушка могла как никто другой - эта наука была постигнута в совершенстве. Тем более у продавщицы салона было роста с два вершка, в то время как сама Марианна была высокой статной натуральной блондинкой с длинными волосами до пояса, завязанными в низкий хвост. О своих плюсах она знала и всячески выпячивала.

- Может быть попозже что-нибудь подберете, - добродушно произнесла пигалица.

- Да что тут выбирать? Тут даже смотреть не на что, - пренебрежительно поведала посетительница, поведя недовольно плечами.

Продавщица в надежде на покупку принялась расхваливать один из топовых телефонов, на который Марианна втайне заглядывалась, но не могла себе позволить.

- Фигня, - бросила покупательница.- Вот Феррари это телефон, а это так ... полная лажа, - вспомнила она о модели телефона с заоблачной ценой. О таком аппарате девушка читала в модном журнале, даже не надеясь подержать в руках. - И, вообще, мне некогда с тобой разговаривать. Пойду я. Меня машина с водителем за углом ждет,- этим пытаясь показать разницу в положении и социальном статусе.

Марианна последний раз окинула пренебрежительным взглядом витрину, продавщицу, зал, прежде, чем с высоко поднятой головой удалиться из магазина, считая себя чуть ли не принцессой Монако, хотя на самом деле не имела абсолютно ничего за душой, если не брать в расчет комнату в общежитии.

"Придется идти покупать телефон в другой салон",- подумала по пути.

В этот магазин она уже точно не вернется. Не признаваться же, что денег хватает только на одну из самых недорогих моделей, да она лучше палец себе откусит.

Придя на работу после обеденного перерыва, Марианна уселась на свой стул и откинулась на спинку, вытягивая ноги и сбрасывая туфли на высоких каблуках, нещадно жавшие после долгой ходьбы. От удовольствия даже зажмурилась, но тут же вспомнила недавнее посещение салона связи и опять расстроилась.

Руки сами помимо воли потянулись в нижний ящик стола, где лежала заветная бумажка. Хотя, ее вряд ли можно было называть так пренебрежительно, поскольку, это был пропуск - пропуск в лучшую жизнь для Марианны. Девушка достала из прозрачного файла желтую немного потрепанную, истертую бумагу, где в самом верху красовалось загадочное слово "завещание". И привычно пробежала глазами по тексту.

"Я, Иванов Иван Иванович, находясь в здравом уме и твердой памяти, завещаю все свое имущество, где бы оно не находилось и в чем бы не заключалось Ивановой Мариханне Альбертовне, двенадцатого декабря тысяча девятьсот девяносто... года".

Завещание вместе со свидетельством о смерти принесла во время приема одна пожилая женщина, почти старушка, бормотавшая нечто нечленораздельное, пытаясь добиться непонятно что от Марианны. Девушка же была занята своими делами настолько, что слушала просьбу женщины вполуха, заявив через время - "консультаций не даем, идите к юристам, им за это деньги платят" и выпроводила из кабинета надоедливую посетительницу. У Марианны было много работы - помощник судьи ушла в отпуск, взвалив все на ее плечи. Когда поздно вечером собиралась уходить и намеревалась закрыть кабинет, то обнаружила два незнакомых документа, лежащих на столе. Девушку поразило, что в завещании практически полностью совпадали ее имя, фамилия и отчество, за маленьким исключением. В имени, указанном в завещании, присутствовала одна лишняя буква. В остальном же идентичность данных была полной.

Марианна убрала в ящик стола документы, будучи уверенной, что на следующий день женщина придет вновь, вспомнив о пропаже, и она ей отдаст бумаги. Но дни шли, а за свидетельством о смерти и завещанием никто не приходил. Девушка начала поиски. Она позвонила в паспортный стол и выяснила, что действительно Иванов Иван Иванович числился по картотеке и проживал в ее городе на улице Пойменная дом пять, причем являлся собственником жилья. В ЗАГСе девушка узнала о выдаче свидетельства о смерти с таким именем. Опросив всех нотариусов выяснила, что ни один человек не обращался по поводу вступления в наследство после смерти Иванова И.И.

Все это Марианна смогла установить, пользуясь служебным положением секретаря судебного заседания.

В итоге поиски женщины, забывшей документы, не дали никаких результатов.

Время шло, а бумаги все лежали в нижнем ящике стола. Девушка периодически их доставала и фантазировала, что именно она является наследницей по завещанию и ей достается большой дом номер пять на улице Пойменной. Марианна уже не один раз проходила мимо этого старинного особняка, рассматривая со всех сторон. Из дверей дома никто не выходил, а внутрь никто не заходил. Складывалось такое впечатление, что дом, вообще, не жилой.

Однажды девушка набралась смелости и пошла по соседям, выяснив, что владелец дома жил один, никто его не посещал, никаких родственников не имел, а похороны производили, вообще, неизвестные люди, даже не пригласив никого на поминальный обед.

Узнав об этом, у Марианны закралась шальная мысль, что именно она может стать хозяйкой пустого дома, стоит только приложить небольшие усилия, пойдя на небольшой подлог.

Однако решиться на подобное она никак не могла до определенного момента, который в конце концов наступил.

И вот теперь девушка принялась воплощать задуманное в жизнь.

Ей ничего не стоило изготовить решение суда, устраняющее проблемы с завещанием. Согласно состряпанному документу завещание, выписанное на Мариханну, принадлежало Ивановой Марианне Альбертовне, то есть ей. С постановкой печатей не возникло никаких проблем, впрочем, как и с подписью судьи, которую приходилось неоднократно подделывать в угоду работе. Уж больно у судьи был простой росчерк и слишком мало времени. А ведь делопроизводство никто не отменял.

..............................................................................................

Степанида Воск

ПОДАРОЧЕК ДЛЯ НАРЦИССА

Звонок в дверь трезвонил не переставая уже минуты три. Противно. Настойчиво. Раздражая до зубного скрежета.

Вот вылезу из ванной обязательно перережу у звонка провод, чтобы больше никогда и никто не смел отвлекать меня от столь чувственного занятия, как намыливание совершенного тела. Кому, как не мне оно может принадлежать?

Красивое. Стройное. Подтянутое.

Я просто обожаю принимать водные процедуры. Долго. Размеренно. Смакуя удовольствие. Иногда процесс купания мог длиться часами, до тех пор пока кожа на руках и ногах не превращалась в лягушачью, но даже и это меня не останавливало. Я с удовольствием нежился в воде, периодически добавляя горячую. Ну, не мерзнуть же мне? Еще не хватало заболеть. Если это вдруг случится, то мое великолепнейшее тело утратит часть своей очаровательности. Я такого не мог допустить. Это дурной знак.

Да кто же такой настырный?

Звонок звенел не переставая. У меня уже правое веко начало дергаться от мелодии. И почему я выбрал именно эту? Вроде бы когда устанавливали рабочие она мне показалась замечательной. А теперь вот -- отвратной. Фу. Такая дрянь.

Выйду -- всем руки переломаю! Честное слово. Мужик я или кто?

Я посмотрел на свою, вытащенную из воды, мускулистую руку. Хороша. Красива. В меру накачана и мускулиста. Не даром я посещаю фитнес-клуб два раза в неделю, уделяя внимание всем группам мышц, не забывая ни одной.

В человеке все должно быть прекрасно -- и тело, и душа. Это говорил кто-то из великих мужей, кажется. А уж какой у меня внутренний мир богатый, это обыкновенными словами не передать. Я перед сном каждый день просматриваю репродукции картин эпохи Возрождения. Просвещаюсь. Дошел до седьмой страницы. Уже целю неделю засыпаю с глянцевым альбомом в руках. Я слышал, что во сне запоминается лучше.

А со вчерашнего дня стал слушать Шопена. И теперь чувствую себя просто великолепно. Жаль, что меня начинает клонить в сон почти сразу же. Но ведь это не главное.

Я такой умный, начитанный и образованный. Диву от себя даюсь. Во мне столько знаний. Обязательно надо с кем-нибудь поделиться своей эрудированностью.

Глянул на свои длинные пальцы на руках.

Боже мой, у меня слез маникюр.

Срочно. Срочно. Срочно.

Надо записаться на прием к Вадиму. Он так великолепно обрабатывает ногти. Они становятся розовенькие, как маленькие поросятки. А еще он покрывает их лаком, чтобы придать дополнительной выразительности. Непременно позвоню Вадимке. Сегодня же. Негоже ходить с облупленным лаком на ногтях. Скажут еще, что я за собой не ухаживаю. Все таки я нормальный мужик и должен выглядеть соответственно своему положению и занимаемой должности. Я же не какой-то там работяга грузчик.

Трель продолжала действовать мне на нервы. Придется открывать. Не хочется, но все же.

Я нехотя вылез из белой чаши, заполненной до краев ароматной водой с шапкой белой пены, смахнул с себя, прилипшее к телу, воздушное облако и дотянулся до халата, лежащего на стуле тут же. Возле моих ступней уже натекла порядочная лужица воды. Ничего страшного, придет домработница и все уберет. Мало ли я ей что ли плачу, чтобы оставлять без работы? Даром хлеб я есть не позволю.

Звук звонка затих.

Неужели зря вылез из ванной? Вот обдолбанный мустанг. Стою тут голый и в халате -- ноги мерзнут на холодном кафеле. Неприятное чувство.

Но нет. Стоило мне только подумать, что посетитель ушел, как он вновь заявил о себе нажимом на кнопку звонка.

Настырный.

Кого там черти принесли? Выйду -- урою. Достали уже. Неужели не понятно, что меня нет дома или я сплю, или, в крайнем случае, не хочу выходить и видеть того, кто пришел. Есть же еще такие люди непонятливые. Хоть кол им на голове чеши. Придурки.

Дошлепал до домашних тапок. Обулся. Ножки сразу погрузились в блаженное тепло овечьей шерсти. Все же надо было делать пол с подогревом, чтобы не мерзнуть вот так безосновательно. Решил сэкономить на ремонте. Вот не жадничал и ходил бы тогда по теплому полу, а так, как дурак, шкандыбаю чуть ли не по льду.

Противно.

По длинному коридору добрался до входной двери, заглянул в глазок. Как всегда ничего не увидел. Последнее время у мальчишек из подъезда появилась повальная привычка заклеивать жвачкой глазки. Сколько мы не боролись, сколько не искали виновников, но так и не смогли установить чьих это рук дело. Вредители, а не пацаны. И вроде живу в элитном доме, с консьержкой, казалось бы никаких происшествий быть не должно. Но молодое поколение как было шкодливым двадцать лет назад, так и осталось. Сам такой был. Хотя, нет. Я был послушным, прилежным и внимательным мальчиком. Меня всегда хвалили воспитатели и учителя. Не могли нарадоваться. Такой как я - подарок любому преподавателю.

Да меня надо холить и лелеять. Я же исключительного очарования человек. Мужчина в самом соку. Цветок лотоса. Гиацинт. Трюфель редкий. Да за меня женщины бои устраивали, чуть ли не в грязи, чтобы доказать кто будет лучше смотреться рядом с моей персоной -- уровень бог. А я еще раздумывал нравилась мне или нет победительница. Если не нравилась, то просто говорил -- ты мне не подходишь, я слишком для тебя хорош.

И адью, крошка.

Все же я очень честен сам с собой. Зачем связываться с той, которая будет портить наш совместный вид. Ведь, вокруг меня все должно быть прекрасно.

Еще раз посмотрел в беспросветный глазок.

Вздохнул.

Решил не рисковать, а потому цепочку с двери не снял. Мало ли что бывает? В этом мире каждый сам за себя и я не исключение. Все же есть чекнутые на всю голову люди. Вон давеча видел, что одной мамзеле какой-то сумасшедший плеснул кислоты прямо в лицо. Это же просто жесть. Неужели не боялся что капли, разъедающие все на свете, могли поранить ему руки. Никакого соблюдения техники безопасности. Идиот.

Интересно, а что она, в смысле потерпевшая, ему сделала? Отказала? Или унизила? Вообще, женщины это такие создания, которые созданы специально для того, чтобы ублажать мужчин. Не даром Бог сотворил Еву из ребра Адама.

И не больно же ему было? Чтобы вот так взять без наркоза ребро и забрать.

Женщины - это пыль под ногами мужчин. Надо было сотворить их из пыли, а не брать насильно ребро. Зачем мучить нормального мужика? Бедный Адам. Как я ему сочувствую: всю жизнь с одной бабой и без ребра. Никакого разнообразия. Девиц для того больше чем мужчин рождается, чтобы нормальным самцам, типа меня, было из кого выбрать. А то на половину женщин глянешь: то зубы кривые, то ноги толстые. И взгляд кинуть не на кого. Намучаешься пока нормальную подберешь, такую, чтобы было на что посмотреть.

Эх, бедные мы бедные, мужчины. А я самый несчастный из них. Мне подавай такую, чтобы была как конфетка: сладкая, нежная, трогательная, а не какой-нибудь жираф с сальными волосами. Пока найдешь приличную десятка два отсеять придется сквозь сито. Шелуха, да и только.

................................................................................................

Степанида Воск

СКАЗКА ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ ВЕДЬМОЧЕК

- И превращаю я тебя...

"В жабу", - пронеслось у меня в голове,

- В маленькую толстую прыщавую человечку.

"Хоть, от сердца отлегло",- обрадовалась я.

- И будешь ты такой до тех пор, пока кто-нибудь ... Неужели такой дурак найдется?- сама себя перебила ведьма. - Не влюбится в тебя и не пожелает больше, чем себя самого любить, холить и лелеять.

Я почти была рада за себя.

- Божечки, неужели у кого-то на такое извращение сил отыщется и смелости? - произнесла ведьма, заканчивая творить свое черное заклинание.

Мир перед моими глазами померк, окрасившись багрянцем. В ушах зашумело, все звуки слились воедино пока я не перестала, вообще, что-либо слышать.

Это я свалилась в обморок от уготованной мне участи. Сколько я так провалялась на лесной опушке мне не известно. Но пришла в себя лишь тогда, когда по моему носу вальяжно прополз красный муравей, таща какую-то травинку. Именно она меня и щекотала, вызывая желание чихнуть. Что я и сделала незамедлительно. Воздушной волной снесло и муравья, и его добычу.

А нечего по мне ползать. Я не автострада и даже не проселочная дорога, а милая и очаровательная в своей незабываемой красоте ведьма средней руки, входящая в третий десяток по рейтингу силы.

Приподнялась на локтях и огляделась. Все то же место, куда эта злыдня ведьма Аделаида переместила нас из комнаты в доме, расположенном в огромном мегаполисе, где я так "сладко" занималась "любовью" с ее блудливым муженьком Горисом.

А что я? Я, вообще, ни в чем не виновата. Это он меня обманом заманил к себе домой, заявив, что его ненаглядная законная ведьма находится на ежегодном шабаше ведьм на другом материке, куда приглашались только избранные. Еще он сказал, что она улетела дальнолетом, оставив свою любимую метлу дома.

Я сексом с Горисом не особо горела заниматься -- активы у мужика были маленькие да неказистые, и пальцы кривые -- артритом обезображенные, но вот метлу "Sportage-666" в пятой комплектации уж больно мечтала поразглядывать. Таких аппаратов, у нас ведьм, практически ни у кого не было. Одна у Аделаиды, а другая у ее начальницы Клариссы. Но до Клариссы мне в дом, вообще, не пробраться. Она кошек любит, а я зоофилией никогда не страдала, да и противно это, а вот мужика могла бы потерпеть несколько минут. Подумаешь, глаза бы прикрыла, вообразила бы лешего с последнего разворота "Сим-сима". А после окончания скоростной пятиминутки смогла бы кончиком пальца прикоснуться к вожделенному средству передвижения.

Это же была мечта последних трех месяцев моей жизни.

И вот этот казанова вчерашней выделки, который звался Горисом, пригласил меня с ним кристалл посмотреть с записью чудес третьего мира, что в натуре оказалось третьесортным порно. Там еще гномики с активами еще меньшими, чем у самого Гориса пытались оприходовать Белоснежку. Уж им бедным чего только не приходилось делать, чтобы дотянуться до срамных глубин девицы. Они и на пенечек становились, и стручочки свои рученьками вытягивали, чтобы подлиннее были, и старались вовсю, но только девица более стойкая оказалась. К концу записи гномики валялись полумертвыми трупиками, а Белоснежка так и не была покорена. В итоге она познала все прелести самообслуживания.

Смотреть оный кристалл с Горисом мне было неприятно - он так сопел, так постанывал, что было ужасно противно. Я так до конца не смогла определиться на месте кого из персонажей он себя воображал: то ли Белоснежки, то ли одного из гомиков... тьфу ... гномиков.

А может быть он был на месте всех вместе взятых?

Я бы не удивилась совершенно.

К концу записи мужчина распалился настолько, что потянул меня в спальню на хозяйскую кровать. По-видимому, представляя, что это поваленное бревно, как в недавно просмотренной записи из кристалла.

Я Горису намекнула, что желала бы посмотреть на "Sportage-666", поскольку он мне обещал, заманивая в гости, но вероломный изменник собственной жене поставил условием показа метлы оседлание его стручка, принявшего боевую готовность.

Таймер у стручка был короток и секунды утекали со скоростью экспресса. Горис был на апогее своей страсти. Чудо таблетка "ванька-встанька" давала лишь кратковременный эффект, что слабел с каждой секундой. И как его только Аделаида терпит? Я даже ей бедняжке посочувствовала.

Решив, что с меня не убудет, а у мужика не сотрется, я дала добро на проведение экстренного совокупления в условия приближенных к боевым. Поскольку у меня сложилось именно такое мнение. Он бедненький так спешил, так спешил, будто ему надо было на войну собираться. Лотошил, как заяц, с первого раза даже не смог пристроить своего петушка с полупоникшим гребнем в нужное гнездо. Он выпархивал неприкаянным.

А я подумала, что раз ему надо, то пусть и старается, в мечтах разглядывая платье, которое собиралась купить в эти выходные.

Мне как раз работенку прибыльную подкинули. Не пыльную, но заработную. Надо было воду заговорить от пьянки. А у меня имелся свой маленький секретик, от которого все алкаши просто балдели и пили мою водичку чуть ли не литрами. Я самогоночки собственного изготовления подливала несколько капель. Алкаши же они тренированные на запах алкоголя, вот и на подсознательном уровне велись как маленькие дети на бутылочку с молоком. Нормальные люди вряд ли могли услышать запах, а алконавты распознавали даже несколько молекул, витавших в воздухе над водичкой. Этим я и пользовалась.

Горис пыхтел, как большой облезлый кот с заложенным носом, ведь в итоге ведущая роль в скачках по скомканным простыням была отдана мужчине. Что делать если с непривычки я все время соскакивала с недозрелого стручка, а потом мне долго приходилось его нащупывать, дабы вернуть в положенное место. Горис решил взять управление процессом в свои руки.

Результатом стало лежание на спине, терпение мужественных стараний Гориса, в надежде на скорое завершение блиц-крига по завоеванию моей нижней территории.

И вдруг раздалось возмущенное:

- Ах ты, курва подколодная! Как ты посмела на моего Гориса позариться? - будто не он был в верхней позиции, а я им руководила. Да я, вообще, мечтала, чтобы его стручок быстрее горошины свои то повыплевывал и обрел блаженную свободу, оставив меня в покое.

Потом было гонение своего благоверного изменника-мужа метлой по горнице. Горис так смешно убегал, потряхивая, не знавшими особой физической нагрузки, белыми ягодицами. Его стручок, стоило услышать женин голос сморщился, по-видимому, решил вспомнить свое эмбриональное прошлое. В конечном счете мужик был загнан в шкаф, где и закрыт на метлу, которую я так и не смогла рассмотреть должным образом. А ведь именно из-за нее все было затеяно.

Эх. Если не везет, то не везет по-крупному.

Я пыталась воспользоваться временным замешательством, пребывающей в ярости, хозяйки дома, но только ее бдительности мог позавидовать любой дозорный, охраняющий подступы родины от неприятеля, а потому была схвачена за волосы и возвращена в хозяйскую спальню. Оттуда меня эта ведьма Аделаида и закинула сотворенным порталом прямо на лесную опушку.

Чтобы ей всю жизнь икалось, змее хладнокровной.

И вот теперь я находилась один на один с матушкой природой, не зная, что делать и как быть.

Ощупала свое тело на предмет изменений и ничего не обнаружила постороннего. Глаза на месте, волосы на месте, руки и те там где им полагалось быть. Даже ноги не пропали. По-прежнему такие же стройные и красивые. Моя гордость. Мне можно без юбок ходить. Разве же такую красотищу следует прятать? Ровненькие, с нужными впадинками и припухлостями, не худые, но и не толстые. Загляденье, одним словом. Я при возможности всегда старалась их демонстрировать. Пусть те прячут, у кого они кривые да уродливые, а мне стесняться незачем.

Я вытянула свои красавицы и принялась любоваться, сгибая, то одну, то другую ногу в колене.

Эх. А ведь придется этим стройняшкам топать далеко-далеко. Аделаида - сучка необразованная, хабалка базарная, приперла меня порталом черт знает куда, а мне теперь возвращайся до дому, до хаты. Не могла у себя в спаленке попугать. Нет. Надо было сюда переть.

Боюсь я. Боюсь. Больше к этому сморчку с горошинку, вернее, мужичку со сморчковым стручком не подойду. Да я даже с ним на одном выгоне кур пасти не собираюсь, а не то, что в постели кувыркаться. Пусть подавится мымра корявая своим недоноском. Да таких огрызков, что ее муж по десятку в пучке на базаре оптом отдают. Нашла, что оберегать. Чай сморчок не стерся. Там то и тереться нечему. Так...одни слезы. И чего Адка за ним так трясется? Мне он даром не нужен. Пусть себе забирает.

Впрочем, он и так ее.

Вот такие мысли посещали мою светлую головушку, пока травила праведный гнев на изумрудную травку. А зачем мне злоба внутри нужна? От нее следует избавляться и как можно быстрее. Оттого и сливала я ее, понося почем зря супругов, что испортили мне сегодняшний день.

А какие у меня были чудесные планы?!

Я встряхнула копной ярко-рыжих волос, залюбовавшись их блеском.

А что? У меня не только ноги красивые, но и волосы, да и, вообще, я вся писаная раскрасавица. Это меня Аделаида напугала, а так я очень даже уверенная в себе барышня. Ну подумаешь, что иногда эта уверенность сбегала от меня, не оставив адреса. С кем не бывает? Вот теперь она отыскалась.

Адка исчезла с горизонта, а уверенность сразу же вернулась, как будто покурить на секунду выходила. Правильно - она у меня порядочная. Порядок любит. Вот в мыслях порядок и появился.

Аделаида -- ведьма драная, постаралась раздрай сотворить в чувствах.

Ко мне сразу же уверенность и возвратилась, как только убралась восвояси источник повышенной опасности. Чтобы ей споткнуться не глядя. Это я про Адку ревнивую.

Я бы может быть пребывала в раздумьях о собственной горемычной судьбинушке долго, если бы не увидела ЕГО.

Мать моя женщина и брат Альберт, который умер за какую-то бабу - это был не мужик, это был ангел. Просто ангел, спустившийся с грешных небес на землю. Моя челюсть со звоном могла бы грохнуться о землю, не будь хорошо пришитой при рождении. Но слюнка от увиденного потекла. Даром, что не бешеная собака, но со стороны с собакой я, наверное, была чуть схожа. Язык не высовывала, но желание закрутить хвост коромыслом возникло.

Тьфу. У меня же и хвоста нет. А туда же.

- Эй, красавчик! - окликнула я мечту всей моей девичьей жизни. - Дай прикурить девушке-красавице, - произнесла, доставая припрятанную на такие случаи жизни папироску.

Курить я не курила, но мужиков подобным образом клеила и не один раз. Как-то пробовала просить сигаретку, а не прикурить, но подобный прием действовал гораздо хуже, чем просьба дать огонька. Или мужики жадные попадались, или просто некурящие, но частота отказов при такой постановке вопроса была значительно больше, нежели недавно высказанная.

Красавец-мужчина поискал взглядом откуда раздавался мой голос. Нашел. Глянул. Да как шарахнется в сторону. Хорошо хоть не тикать начал.

- Слышишь, ты, уродина. Ты себя то в зеркале видела, мымра прыщавая?- пробасил мужик сразу же растеряв свою привлекательность. Причем полностью.

И сразу из ангела превратился в обыкновенного белобрысого парня с кривыми зубами и небольшой щелкой.

- Сам ты урод, - нашлась в ответ.

- За такое можно и по морде схлопотать. Однако по такой жирной даже бить страшно, а вдруг лопнет, - неприятно заржал перекачанный анаболиками узколобый мужик, с внешностью не обезображенной интеллектом.

- Шел бы ты лесом, мужик, а то как зацеплю..., - с замиранием сердца прикрикнула я и замахнулась сучковатой палкой, что подобрала возле себя.

Стероидный мужичок попятился назад, а затем, развернувшись, кинулся в чащу леса, только его и видели, так что пятки засверкали. Кстати, в прямом смысле слова. Оказалось, что на ногах у представителя второй половины при делении по половому признаку были босоножки. Несолидно как-то: парусиновые брюки и босоножки с дырками. Он бы еще носки в цветочек нацепил для полного счастья.

Пока я была увлечена перепалкой, то не придавала особого значения словам незнакомца, лишь была ими обижена. Но стоило ему только удалиться в лес, как я тут же вскочила на ноги, даже не отряхнувшись от веточек и иголочек, и кинулась на поиски зеркала. Ну, в крайнем случае ,какого нибудь прудика или лужи. Оббегав достаточно большой участок леса я, наконец, смогла обнаружить маленькую речушку, бегущую между деревьями, подлезающую под корни, ныряющую под склоненные ветки кустарников.

С замиранием сердца, основательно устав к тому времени, запыхавшись, как верховая лошадь, я осторожна подошла к водной глади, которая не отличалась особым спокойствием. В первую секунду я ничего не смогла рассмотреть в бегущей воде, чему была несказанно рада. А почему даже сама не могла понять? Но затем у самого берега оказался небольшой участок почти стоячей воды, чья поверхность лишь изредка подергивалась рябью. Вот нее я и заглянула.

И заорала на всю силу своих легких.

На меня из отражения смотрела безобразная, бесформенная бабища необъятных размеров с одутловатыми формами.

- Ах, ты, сука подколодная. Вобла сушеная недорезанная. Моль белесая крашенная, даром, что черная. Да как ты могла? Да за что? Почему? - схватилась я за голову. - Не сбрехала, мымра высокопоставленная. Все же навела на меня заклятие. Что же мне теперь делать? Как домой возвратиться? Ведь засмеют же. Свои же. Заклюют как пить дать и пикнуть не успею. А все из-за чего? Из-за мужичка никчемного, что даром дадут не возьму...

Так причитала я, вглядываясь в свою обезображенную внешность, что отражалась в водяном зеркале. Причем изменения были видны всем, а мне только в отражении. На самом деле я оставалась прежней, какой и была раньше: с копной рыжих волос, красивым лицом, стройной фигурой и длинными ногами. Все остальные, как я уже догадалась, должны были лицезреть меня в ином обличье, что от все души "подарила" мне ведьма Аделаида.

На сто семьдесят седьмой попытке снять наведенный образ у меня опустились руки, а я до последнего не верила, что все окажется впустую.

- Бракованный бобровый хвост, - выругалась я, когда солнце закатилось за горизонт, а я так ничего и не смогла сделать для себя драгоценной. - И что мне теперь делать?- вопросила я пустоту вокруг себя, не надеясь на ответ.

- Замуж тебе надо, красавица, - услышала откуда-то снизу.

- Эй, - позвала. - Ты кто? - принявшись искать хозяина голоса.

Я даже вначале и не сообразила кому он принадлежит. Подумала, что раздается в воздухе. Лишь, присмотревшись увидела толстую бородавчатую жабу. Вернее, жаба или жабуляка, не знаю как правильно сказать.

- Зеленый, это ты мне? - пренебрежительно спросила, разглядывая своего случайного собеседника.

Так получилось в нашем мире, что имеющие способности к магии, а я к ним относилась, могли запросто разговаривать с животными. И не только с ними, а даже с растениями. При желании, что те хотели общаться с людьми.

Жаб был на первый взгляд страшен до безобразия: весь в бородавках, какой-то непонятной слизи, мокрый. Одним словом, вызывал дикую потребность оттолкнуть его носком туфли куда-нибудь подальше, чтобы глаза не мозолил своим ужасным видом.

- Тебе, прыщавая, а кому еще? - улыбнулся жабуляк, так, что меня всю передернуло.

- Я -- красивая!- с гордостью произнесла, парируя высказывание зелено-бородавчатого.

- Ты? Ха. Ква-а. Не смеши мои перепонки. Пиявки, насосавшиеся крови, и то симпатичнее, чем ты. Ква-а, - заржал этот хладнокровный монстр.- Ты себя то видела?

- Нет, - призналась честно.

Ну не могла я видеть то, что видят другие. Это Адка зараза постаралась таким образом. Гадина.

- Слепая? - сочувственно произнес жабуляк.

- Ты чего?! Нет, конечно. У меня со зрением все тип-топ. Я же прекрасно вижу свои рыжие волосы, - подняла огненную прядь и покрутила в руках.

Жабуляк заквакал и стал заваливаться на спину.

- Ты? Ква-а. Рыжая? Ква-а. Да какая ты рыжая? Или нынче цвет дохлой ржавчины у нас стал рыжим? Да у тебя волосенки редкие и жидкие. Смотреть без сострадания невозможно. Бе-е. Ква-а, - жабуляк в открытую насмехался надо мной. Противный до безобразия.

Я аж оторопела от услышанного и до конца не могла поверить в произнесенные слова, хотя где-то на периферии сознания уже верила. Все же Адка была сильнейшей ведьмой, даром, что мне не нравилась.

- На себя посмотри, бородавчатый, - прошипела я, плюхаясь на попу. Отчего по окрестности пошел громкий звук, словно бочонок с повозки упал.

Этот звук навел меня на страшные мысли, что все даже хуже, чем я думала.

- Для жаба я вполне хорош собой, - зеленый приподнялся на задних лапках, вытянулся в струночку, повел своим телом, прежде чем опять занять исходную позицию. - Мне сегодня даже комплимент сделали, сравнив меня с листом лотоса.

- Я так понимаю, что ключевое слово "лотос"? - улыбнулась я, видя каким важным стал жабуляк.

Надо же, а за разговором и взаимными подначками мне значительно стало веселее. Вроде жаб и не человек, а ведет себя как ... А черт его знает как себя ведет. Просто, мне нужен был кто-то, с кем можно было поговорить, а тут как нельзя кстати подвернулся он.

- Ага. Правда, я похож на цветок?

Я чуть со смеху не упала. Хорошо, что сделала это гораздо раньше, а то точно бы свалилась на траву.

- Знаешь, если учесть, что некоторые цветы едят мух и не только, то ты, в принципе, можешь сойти, - скептически произнесла я, не стремясь сильно щадить чувство жаба. - И за цветок.

- Вот как. Ну, ладно, - жаб перебрал лапками.

- А как тебя зовут? - почему-то решила познакомиться, оглядевшись по сторонам и никого не увидев в ближайшем приближении.

- Ларион.

- Как-как? - даже переспросила.

- Ларион, - гордо повторил жабуляк, выпятив нижнюю губу. Смешной он.

Я присмотрелась чуть лучше и обратила внимание, что при всей своей зелености у жаба была неравномерная окраска, крайне не характерная для его вида. У него была манишка, уходящая куда-то к пупку, если он у него имелся в наличии, а все остальное было темно-зеленого цвета. Как будто его специальной краской покрасили. Чего только не случается в природе. Я вон тоже была красавицей, а теперь на кого похожа?

- Круто, а меня Облепиха, - теперь настала очередь жаба таращить глаза.

- Что, правда? Класс, - он решил не переспрашивать, чтобы не повторяться.

- А чего не спрашиваешь почему такое имя? - я даже обиделась, что данный вопрос остался без озвучивания. Обычно все те, с кем я знакомилась дико удивлялись моему имени.

- А что тут такого? Облепиха тоже красивое имя. Мне, допустим, нравится. Ква, - с глубокомысленным видом произнес Ларион. А потом как заржет, почти как человек, если не считать приквакивания.- А коротко тебя как зовут Лепа или Пиха?

.......................................................................

Степанида Воск

СТАНЬ МОИМ ЗВЕРЕМ

Перевернутый треугольник спины, узкая талия, упругие ягодицы, проглядывающие сквозь прореху в штанах, специально сделанную для того, чтобы не было необходимости их снимать. Плеть не любит посредников между собой и голой кожей.

Даже со спины Вильгельм выглядел достойно, даром что с рабским ошейником на шее. Его волю не смогли сломать каждодневные экзекуции, а жалкий атрибут рабства не шел ни в какое сравнение с издевательствами госпожи. Конечно, ошейник служил не только маркером положения он еще не позволял оборотню перикидываться, что делало его беспомощным перед властью мучительницы.

И вот опять он лежал на лавке с иссеченной плетью кожей, разодранной до мяса, кое-где висевшего ошметками после гнева госпожи, пытающейся заставить себя полюбить. Но только разве можно принудить серого волка подчиняться приказам? Никогда и ни за что.

Вильгельм лежал крепко сцепив зубы, чтобы ни в коем случае ни один стон не сорвался с его пересохших губ. Под закрытыми веками прослеживалось движение глаз, выдавая мужчину с потрохами, показывая, что он не спит и даже не без сознания.

Очередная экзекуция закончилась, другие рабы, державшие серого волка уже ушли, оставив оборотня там же, где проходило истязание. Поскольку другого приказания госпожи не последовало, а ее саму вызвал внезапно приехавший брат, то было принято мудрое решение оставить оборотня на месте, а не заниматься самоуправством и тащить его в подвал к крысам.

Я осторожно приблизилась к мужчине все время оглядываясь на дверь. Если кто-нибудь увидит, что я собралась сделать, то я буду безжалостно выпорота на этой же лавке. Надо было срочно омыть раны серого пока еще не началась регенерация тканей, а иначе рубцы это самое малое что останется на прекрасной коже. Сегодня госпожа была особенно раздражена, заставив посыпать спину Вильгельма мельчайшими семенами семибоярника, находящимися в активной фазе. Если споры скроются под регенерировавшей кожей, то в скором времени начнут прорастать в тело, вызывая нестерпимые мучения. Вильгельм и так слишком многое перенес, чтобы еще больше страдать.

- Кто здесь? - прохрипел серый, еле сумев разлепить губы, стоило мне дотронуться до разорванной кожи тряпицей, смоченной соком лимая. И как я только умудрилась отыскать сок растения столь быстро? Боязнь за чужое здоровье придало мне силы

- Тихо. Тихо. Я не причиню тебе вреда больше чем есть. Ты только не шуми, - произнесла я скоро обрабатывая раны, стараясь не пропустить ни одного даже самого мельчайшего участка поврежденной кожи.- А то... худо будет обоим.

Я все время оглядывалась на дверь, боясь что в любую секунду явится Леопольда и разразится криком, оттого, что я позволила тронуть ее неуступчивого раба.

Серый понял мои намерения помочь и больше ничего не говорил, лишь лежал уткнувшись лицом в лавку все так же с закрытыми глазами, сжимая от напряжения зубы всякий раз как я касалась открытых ран.

Я даже не могла применить легчайшую магию, чтобы не быть замеченной Леопольдой. Она сразу бы распознала что тут что-то не так. А потому я старалась механическим способом убрать споры и не дать им внедриться в плоть.

Мужчина стоически терпел, не издавая ни звука, всякий раз когда, я буквально терла по открытым ранам, моля "только бы успеть". Я уже видела, что рубцы начали потихоньку схватываться по краям и переживала что могу не успеть обработать все раны. Мне оставалось всего ничего, когда я особенно сильно прижала тряпицу к разорванной коже. Вильгельм тихо застонал, разрывая мне сердце от жалости.

- Прости. Прости. Я буду аккуратнее, - промолвила, желая испить его боль, его страдания. Но только я знала, что вряд ли он пожелает от меня принять их. Скорее бросит мне в лицо. И то, что он сейчас смиренно принимал помощь ничего не означало, ибо только беспомощное состояние было тому причиной.

Мужчина зашипел, услышав мое обещание и резко ухватил меня за ногу, когда я того не ожидала. И как он умудрился это сделать с зафиксированными руками и ногами?

- Отпусти. Немедленно. Сейчас вернется Леопольда и все пойдет крахом, - я чуть ли не плакала, представляя что меня ждет.

Серый сжалился надо мной и отпустил, черкнув по лодыжке внезапно отросшим ногтем. Выступала кровь. Мужчина с силой втянул в себя воздух. Я, как резвая козочка, отпрыгнула в сторону, радуясь тому, что уже закончила с обработкой ран. Глянула на поврежденную кожу. Царапина была небольшой и едва заметной. Заживет быстро, решила я.

Мне следовало немедленно скрыться через потайной ход, пока меня не застали на месте преступления. Я еще раз обвела взглядом широкий разлет плеч, мускулистые руки, мощную спину, узкие бедра, круглые ягодицы, стараясь видеть их не изодранными в клочья, а такими какими они бывали в редкие моменты между наказаниями.

Меня мучил один вопрос почему Вильгельм так и не открыл глаза за все то время пока я обрабатывала его спину и страшная догадка осенила меня уже, когда я шла по потайному ходу из покоев Леопольды.

Споры семибоярника попали ему в глаза.

Какой ужас, а ведь я даже не догадалась по этому поводу. Как исправить свою оплошность я уже не знала, потому как стоило мне подойти к потайной двери в комнату Леопольды, как сразу же услышала ее шаги и громкий голос извещающий, что госпожа недовольна своими рабами.

- Почему он до сих пор здесь, а не гниет на соломе в подземелье? - буквально орала она на подневольных.

- Так приказа не было, - раздался мужской голос.

- Я тебе дам, приказа не было, - просвистела плеть, с которой Леопольда не расставалась никогда. - В следующий раз будешь думать. В кандалы его. В подвал. Пусть подумает как отказывать мне. Ничтожество.

Последнее слово было обращено к мученику, подхваченному под руки, поскольку на ногах он не держался.

Мне пришлось отойти от потайной двери подальше, чтобы Леопольда не почувствовала меня. Я уже тут не могла ничем помочь пленнику.

***

Трудно быть незаметной, но если очень постараться то все же это возможно.

Но не долго.

И не тогда, когда Леопольда, пусть ей неладно будет зовет.

- Динора, сколько раз тебе говорить? Если я тебя зову, то слышишь ты меня или не слышишь меня это не касается. Однако ты должна быть по первому зову рядом, как штык. Поняла?

- Да, госпожа, - склонила я голову в почтительном поклоне.

- Ты приготовила настойку кровянника душистого? - требовательно спросила женщина.

- Да, моя госпожа, вот он, - я держала плошку в руках.

- Если он выпьет это, то пожелает меня? - было удивительно слышать сомнение в голосе госпожи. - Это точно?

- Да, - я еще ниже склонила голову, стараясь не смотреть на Леопольду, потому как она не любила видеть синеву моих глаз, так напоминавших нашего отца.

Именно от родителя мне достался этот цвет глаз, а от матушки я взяла размер, а они у нее были просто огромные, словно блюдца. Вот и у меня такие же. Но ненавидела меня Леопольда не за глаза, а за обещание данное умирающему, которое она при всей своей сволочной натуре не могла нарушить никак. Ибо замешано оно было на крови и изволь женщина отказаться от своих слов, то тут же была атакована призраками, что не дали бы ей ни шагу ступить, ни вздохнуть лишний раз. Вот и мучилась со мной, как она говорила. Только по-моему ей, наоборот, несказанно повезло получить дармовую рабочую силу, да еще знахарку с ведьмовским даром в одном лице, которой она могла распоряжаться как душе было угодно. Я только что прически ей не делала, потому как не умела. А может быть она боялась, что я ее исподтишка задушу? Что тоже было близко к правде. Даром что она моя сводная сестра. Такого монстра в юбке еще поискать надо.

- Ты в этом уверена? - переспросила Леопольда.

- Я всегда в своих снадобьях уверена.

- Тогда пошли, - приказала она.

- Куда? - я сразу не поняла.

- В подземелье, - словно полоумной пояснила мне женщина. - Поить Вильгельма будешь.

- Почему я? - собралась ей объяснить, что снадобье должно быть выпито из рук Леопольды.

- Еще я раба не поила, - высокомерно произнесла она, подбоченясь.

- Но..., - я попыталась возразить.

- Никаких "но". Я тебя выпорю, - Леопольда стала выходить из себя. А в таком состоянии она была сама не своя. Ее глаза метали молнии, а клыки стали удлиняться. Вампирская кровь, переданная по матушкиной линии брала свое.

- Хорошо. Хорошо, - хотела добавить "успокойся", да только не смогла. Боязно было. Если она вдруг ненароком отведает моей крови, то я потеряю всю свою ведьмовскую силу. Об этом не знал никто, но моя бабка не просто так меня предупреждала держаться подальше от вампирского отродья.

- Пойдем! Чего медлить?! - недовольным, как и всегда, голосом приказала Леопольда.

Мне ничего не оставалось как выполнить ее требования. Мы прошли через всю жилую часть дома, миновали вход в подземелье, где практически всегда было сыро, темно и где стоял затхлый воздух, в котором было трудно дышать.

Вильгельм находился в самом дальнем закутке. Хозяйка по всей видимости специально выбирала это место, где даже стены гнили, хотя состояли из сплошного камня, а про солому, вообще, говорить не стоило.

- Что мне нужно делать? - по пути стала уточнять у меня Леопольда.

- Подать снадобье пленнику, - я вновь постаралась объяснить простые вещи.

- Это не обсуждается даже, - сказала как отрезала женщина. - Поить будешь ты или же он сам пусть себя обслуживает, не княжеское это дело поить всяких...

- Надо чтобы был обязательный тактильный контакт.

- Это как?

- Ваши руки должны соприкасаться.

- Вот еще, - опять принялась возмущаться Леопольда.- Как ты себе это представляешь? Он же не позволяет мне до себя дотронуться, а ты хочешь чтобы он спокойно ко мне прикоснулся. Так дело не пойдет. Что еще?

- Вы должны смотреть ему в глаза...

- А это уже по мне. В глаза я могу посмотреть.

Я была удивлена недалекости женщины в части ритуала. Неужели она не понимала, что все следует делать в точности, а иначе эффект будет прямо противоположный.

- Госпожа, - я попыталась вразумить женщину. - Все что я сказала, не простой звук. Следует делать все последовательно.

- Ты мне перечить будешь?- загрохотала Леопольда. - Посмотреть на него я посмотрю, а вот все остальное нет. Для этого служанки есть.

Под служанкой, естественно, имелась в виду я, глупое создание, как окрестила меня сводная сестрица. Еще бы она не думала так, ведь я всячески старалась не развеивать подобный миф о себе. Уж лучше быть идиоткой в глазах Леопольды, но при этом живой, чем умной и здравомыслящей, но мертвой. Потому как на расправу она была скора, при этом самолюбива до безобразия и считала, что мир вращается возле ее ног.

С недавних пор она пожелала иметь у себя в любовниках серого волка Вильгельма, а тот настолько хорошо контролировал себя и свое тело, что все попытки Леопольды заставить ее возжелать были бесполезны. Ни угрозы, ни боль, ни страдания не могли понудить его изменить своим привычкам. И вот теперь Леопольда решилась на самый ответственный шаг, граничащий с безумием, попросив меня изготовить зелье для поднятия желания мужчины. Только достучаться до нее с объяснениями о необходимости сделать все по правилам я не могла и втайне молилась всем богам отвести от меня гнев, который непременно обрушится на мою голову, когда все пойдет наперекосяк. А то, что так и будет я не сомневалась.

Звякнул замок, противно скрипнула дверь, это мы уже находились на пороге, помещения, где в абсолютной темноте держали Вильгельма.

- Зажги факелы, - приказала Леопольда. - А то мне плохо видно.

Я принялась исполнять желаемое. Хорошо хоть по стенам было закреплено несколько факелов, которые я быстро привела в рабочее состояние.

Огонь осветил жалкую лачугу со сгнившей соломой, на которой отвернувшись к стене лежал большой мужчина. Даже здесь в этом смраде со стоящим воздухом он выглядел огромным и внушающим страх.

- Вставай, - приказала она, пнув по ноге пленника.

Тот даже не пошевелился.

- Вставай, - повторила Леопольда приказ.

- Может быть он без сознания? - осторожно подала голос.- Зачем вы так? - мне было безумно жалко мужчину, хотя даже в этом подземелье он не был похож на раба.

- У тебя забыла спросить, - огрызнулась Леопольда. - Если хочешь, то можешь сама разбудить. Учти, что он буйный, еще тебе что-нибудь откусит, - хохотнула женщина.

Грымза, подумала я с легкой опаской приближаясь к пленнику, предварительно поставив плошку с напитком на пол. Боялась, что могу перевернуть. Уж слишком долго ее готовить заново.

Вильгельм лежал на левом боку, отвернутый к стене. Все его тело было в грязных разводах, кровавых потеках, покрытое коркой непонятно чего. И как Леопольда могла предположить, что мужчина, которого содержат как дикого зверя на цепи, будет согревать ей постель? Она должно быть сошла с ума, раз предположила подобное.

Я села таким образом, чтобы закрыть собою от взора хозяйки тело мужчины. А оказавшись рядом очень быстро пробежала пальчиками по обнаженной спине мужчины с радостью обнаружив отсутствие рубцов, бугорков и проросших семян семибоярника. Стоило мне только дотронуться до кожи Вильгельма как он резко дернулся и перевернулся на спину, словно подпрыгнул в воздухе, как мячик. Я даже пикнуть не успела, как была схвачена в охапку сильными руками мужчины.

Сзади меня в сторону шарахнулась Леопольда, а следом я услышала какой-то неясный выдох, не поняв что послужило причиной такой реакции женщины.

Мужчина был силен, как бык, мои кости даром, что не трещали, настолько сильно сжимал меня Вильгельм. Я пыталась не закричать, хотя очень хотелось.

- Что вам от меня опять нужно? - услышала сиплый шепот. У мужчины было явно что-то со связками.

Я подняла глаза вверх, чтобы посмотреть в лицо Вильгельму и если бы он меня не держал, то я бы в ужасе отшатнулась. На месте его глаз кустилась молодая зеленая поросль. Все же я оказалась права и семена семибоярника попали в глаза и там нашли благодатную почву для прорастания.

- Что это с ним? - брезгливо произнесла Леопольда.

..........................................................

.......

Полный файл находится на Призрачных Мирах, Feisovet

Комментарии: 29, последний от 31/08/2016. © Copyright Степанида (stepanidavosk@mail.ru) Размещен: 17/02/2015, изменен: 23/08/2015. 51k. Статистика. Сборник рассказов: Фэнтези, Хоррор, Сказки Иллюстрации/приложения: 2 шт.
Аннотация: Очень часто жизнь преподносит сюрпризы: иногда приятные, иногда не очень. Иной раз кажущиеся на первый взгляд случайности на самом деле происходят по чьему-то умыслу. Однако и в этом случае фатум в состоянии внести свои коррективы. Герои и героини рассказов сборника на любой вкус предполагают одно, а судьба или чужая воля решают иначе. Придется ли им это по вкусу? В сборник входят рассказы: 1. Шальное наследство 2. Подарочек для нарцисса 3. Сказка для взрослых ведьмочек 4. Стань моим зверем и еще три...

Степанида : другие произведения.

Сборник рассказов на любой вкус