Которой уже и так досталось на той недели от Кольки-придурка из шестого "Г": у него хобби - стучать по мозгам пятиклашкам. И сейчас мяч ещё добавит шишек к Колькиным художествам.
Сенька зажмурился и страстно пожелал очутиться в другом месте.
И вдруг наступила тишина.
"Я оглох", - почти радостно подумал Сенька. "Мяч треснул по башке, и я потерял слух".
Но почему же он не почувствовал удара?
Сенька открыл глаза. И снова зажмурился.
"Где это я?"
Он открыл глаза и осмотрелся.
Да, Сенька стоял уже не в спортзале. А в какой-то очень странной комнате.
Начнём с того, что в ней не было НИЧЕГО. Кроме, естественно, Сеньки. В самом центре.
Стены, пол и потолок - идеально белые и слегка мерцают. Из-за этого оценить размеры комнаты было довольно проблематично. Впрочем, Сеньке, не избалованному жилищными условиями, она показалась просто громадной.
Сенька обошёл комнату по периметру и ощупал стены - тёплые и приятно упругие. В такую стенку можно головой хоть до посинения - и не набить шишку.
Сенька осмотрел себя. Он, в отличие от своего местонахождения, не изменился. Всё та же выцветшая спортивная форма и старенькие кроссовки на ногах, из-за которых Светка-вредина его высмеивала. И ракетка в руке. Когда ему крикнули "берегись!", он как раз ждал пас от Лёшки, с которым резался в настольный теннис.
Да, комната была интересной. Но Сенька совершенно не представлял, что здесь делать.
И ему захотелось обратно в шумный спортзал, к своим друзьям, к злобному физруку и вредной Светке. Особенно к ней. То-то она удивилась, небось, когда он исчез!
Сенька моргнул. И у него закружилась голова. Когда он закрывал глаза, то находился в белой комнате. Когда он открыл глаза, он был уже в спортзале.
В уши ворвался многоголосый рёв (а как, оказывается, шумно на физкультуре!). Мяч стукнул Сеньку прямо в затылок. Сенька совершенно этого не ожидал - только что ведь был в какой-то пустой комнате! - и упал. Вредная Светка засмеялась так громко, что физрук подпрыгнул на месте. Но Светке досталось не меньше: пас от Лёшки пролетел мимо Сеньки и вдарил ей прямо по зубам. Тут уж ржал весь класс. Светка зарыдала и бросилась прочь из спортзала, а Лёшке и Сеньке влетело от физрука, потому что бросилась эта вредина прямиком к директору.
Но всё это мало волновало Сеньку. Дождавшись перемены, он сбежал в туалет и повторил опыт: пожелал очутиться в комнате, а очутившись в ней, пожелал вернуться обратно. Опыт не разочаровал Сеньку.
Сенька сделал три важных вывода. Вывод первый: никто не заметил его отсутствия в спортзале. Следовательно, можно наведываться в белую комнату в любой момент. Например, на контрольной по математике. Вывод второй: пока он "там", "здесь" не проходит ни секунды. Тоже очень удобно. И вывод третий, навеянный ракеткой: можно взять с собой в комнату всё, что угодно. Например, шпаргалку. В Сенькиных мечтах выводы плавно перетекали в будущие пятёрки, а там - в золотую медаль, а там... (Мечты, как известно, сбываются, и Сенькины не были в этом плане исключением).
С тех пор Сенька стал наведываться в комнату раз по сто в день. Он называл её "Там" - сам для себя, конечно, потому что не мог ни с кем поделиться своей тайной, чтобы не назвали "чокнутым". Так вот, "Там" никогда ничего не менялось. Стены были всё такие же белые, пружинистые и тёплые, свет, исходивший от них, не гас ни днём, ни ночью, и размеры комнаты всё также невозможно было определить. Но это мало волновало Сеньку. Он активно принялся обживать свою вторую реальность - и преуспел в этом.
Очень скоро в комнате появились: все учебники, какие только были у Сеньки, коробка с его сокровищами, которые мама грозилась выкинуть (пульки, монетки, старые карты, неприличный журнал, стащенный у папы, открытки на все Сенькины дни рождения, которые он любил перечитывать, и прочее барахло), коллекция комиксов, ручка, карандаш и тетрадка, дневник (пока что не все двойки были ликвидированы, несмотря на чудо-комнату), несколько художественных книг. Жаль, что нельзя было доставить сюда стул, стол и одеяло, а также притащить телевизор: во-первых, родители хватились бы этого добра, во-вторых, розетки в белой комнате не наблюдалось. Впрочем, и без них можно прожить. С трудом, но можно.
Сеньке казалось, что белая комната не меняет в его жизни ничего, кроме отметок. Но он был неправ. Подобно той незримой руке судьбы, о которой все говорят, но которую никто не видел - конечно, незримую-то! - комната исподволь, незаметно вмешивалась в жизнь Сеньки и вносила в неё свои коррективы. И Сенькина судьба плавно сходила с накатанных рельс и уводила его куда-то в сторону.
Как-то, в десятом классе, Сеньке пришла в голову мысль, что если "Туда" можно брать вещи, то, наверное, это распространяется и на людей. Он подошёл на перемене к вредной Светке, которая стала за эти годы очень даже симпатичной стервочкой, схватил её за руку и закрыл глаза. Но когда он открыл их "Там", Светки с ним не было. Сеня дождался, пока сойдёт румянец щёк и перестанут гореть уши, и вернулся обратно в школьный коридор. Светка немедленно вырвала у него руку и залепила пощёчину. Но к выпускному они уже ходили под ручку, хотя Сеня больше не повторял опыт, а к первому курсу пришли официальными женихом и невестой.
На пятом курсе они поженились. В Сенькиной комнате, "Там", уже была мебель, а на стенах висели плакаты с Памелой Андерсон и Дженнифер Лопес. Что делать, если всё ещё живешь в одной квартире с родителями!
Через месяц после того, как сыграли свадьбу, умер мамин отец, Сенькин дедушка. Сенька очень любил его, но считал, что на похоронах мужчины не плачут, и поэтому отбыл горевать "Туда". "Там" он пробыл довольно-таки долго, совершенно не ориентируясь во времени, но когда вернулся, напугал Светку отросшей щетиной, - это при том, что брился, по её мнению, утром! Сенька сделал ещё два важных вывода: во-первых, нужно взять "Туда" бритву, мыло и запас воды, а во-вторых, оставаясь "Там", он, оказывается, стареет. То есть для него время идёт, в отличие от прочего мира.
И как следствие, Сенька резко ограничил посещение комнаты.
Он был, как всегда, в своей белой комнате. Ел яблоки, читал книжку. Потом ему надоело читать, он включил портативный телевизор и стал смотреть. Вдруг телевизор погас. "Батарейки, что ли, сели?", - подумал Сенька, но не успел протянуть руку к телевизору, как вдруг потемнели стены, куда-то исчез их приятный серебристый свет. Комната стала мрачной и серой.
Сенька жутко испугался. Свет от стен не гас никогда. Поэтому Сенька никогда не оставался ночевать "Там": уснуть было невозможно. Ему расхотелось оставаться в комнате, она его пугала. Сенька закрыл глаза и стал проситься домой, но не мог переместиться. Это напугало его ещё больше. А стены комнаты вдруг стали пульсировать и сжиматься... Воздух куда-то улетучивался, Сенька задыхался, задыхался...
И проснулся.
Он вскочил в кровати с воплем, и маленький Фёдор в соседней комнате залился плачем. Светка тоже проснулась, наорала на мужа и побежала успокаивать ребёнка. Сенька остался лежать, постепенно приходя в себя.
Он понял, что это серьёзно. Ведь сон преследовал его уже два месяца подряд, но никогда ещё не доводил до крика. Может быть, потому, что Фёдор будил родителей гораздо быстрее, чем сон доходил до завершающей фазы.
Сенька закрыл глаза и переместился "Туда". Вид комнаты его немного успокоил, - стены светятся, потолок на месте, - но только немного. Он дрожал и не мог остановиться.
Вот так приходит безумие.
Сенька подумал, не сходить ли ему к психиатру, но тут же отогнал эту мысль. Довод первый: ни один психиатр ему не поможет. Как, если "Там" - реальность, но лишь для него самого, для Сеньки? Довод второй: глупо менять психиатра. Ведь комната уже десять лет служила ему отдушиной, жилеткой, психотерапевтом, да мало ли кем. Нет, он просто уже не сможет перестроиться.
И допустим, каким-то образом его лишат белой комнаты. Сделают так, что он не сможет туда ходить. Ну и как дальше жить?!
Сенька горестно вздохнул. Да, придётся самому избавляться от этого комплекса.
Для начала он решил проверить, сколько сможет прожить здесь. Конечно, отлучаясь домой попить, поесть и по другим естественным надобностям. Чтобы не стареть слишком сильно, он положил себе на этот эксперимент месяц. А чтобы не болтаться без дела, он решил, что будет писать этот месяц диплом.
Сказано - сделано. Сенька зажмурился и приказал себе вернуться домой. Через секунду он услышал плач Фёдора и крики Светки.
Крики в этой семье были настолько привычным делом, что только ещё через несколько секунд Сенька понял: что-то не так.
Он бросился в комнатушку, где спал Фёдор. И остолбенел.
Фёдор плакал не оттого, что его разбудили. Он каким-то образом умудрился выбраться из кроватки и упал на пол, сильно ударившись головой. Светка выла от ужаса, потому что на голове у сына были пятна крови, и набирала номер "Скорой". Сенька кинулся к Фёдору, подхватил его на руки, но Фёдор извивался и истошно вопил. Соседи начали стучаться в стенку, и Сенька не выдержал всего этого бедлама и пожелал быть "Там".
Комната успокоила его своим видом. Но кое-что другое - совсем нет. Фёдор каким-то образом умудрился на руках отца приехать в его заповедник, и теперь, притихший, рассматривал странное место, глубокомысленно засунув большой палец в рот.
Сенька, вопреки ожиданиям, оправился от шока гораздо быстрее. Он понял, что сын, самая родная душа, наделён тем же счастьем, что и он, и может разделить с ним все его переживания, все его мысли и чувства, связанные с белой комнатой. И такая радость охватила Сеньку, что и не выразить, и не передать словами.
Он держал сына на руках, и дурацкая улыбка расплывалась по Сенькиному лицу. А Фёдор опять начал хныкать.
Сенька обругал себя последними словами за то, что забыл про раненую голову сына, и вернулся.
Фёдор немедленно заревел во весь голос.
Светка продолжала кричать в трубку:
- Мой сын разбился! Он умирает! Скорее, если опоздаете, я на вас в суд подам!
Маты с того конца провода неслись такие, что слышно было даже Сеньке, и он впервые пожалел, что время "здесь" не изменяется по мере пребывания "Там". Можно было бы отдохнуть от этого сумасшедшего дома.
- Па, слышь, сегодня туда не приходи.
- А что это вдруг?
- Да я Настьку приведу. Ты нам там не нужен.
- Здрасьте! Как это - не нужен?
- Ну ты же не извращенец за нами подглядывать, а, пап?
- И зачем я только тебя познакомил с белой комнатой?
- Зачем, зачем... Два довода, зачем. Первый: а я бы и сам узнал. Второй: надо же с кем-то о ней поговорить!
- Но я "Туда" никого не таскал!
- Ты просто не мог. А я обладаю такой силой.
- И как ты им это объясняешь?
- Никак. Мне нужно, чтобы они были в шоке.
- Зачем?
- Ну, сам, что ли, не догадываешься?
- Ты всё испохабил! Поганец!
- Да, мама правильно с тобой развелась...
Сенька закрыл глаза и перенёсся "Туда".
Прекрасная белая комната имела вид какого-то холостяцкого гнезда (коим и являлась).
Вот фотография Фёдора в рамочке, где ему шестнадцать. Огромная кровать с давно не стираными простынями. Использованные презервативы, "бычки" и банки из-под пива, валяющиеся по углам. Все вещи Сеньки свалены в какую-то коробку. Наверное, чтобы эти дебилки с мутными взглядами, которых вечно где-то подцепляет его сынок, не спотыкались взглядом о научные труды.
Сеньке казалось, что комната стала гораздо меньше в размере, какой-то грязной, тёмной, неуютной... Такой, какой она снилась ему в кошмарах двадцать лет назад.
Страшно мучили боли. Доктор сказал: рак, неоперабельный. Не ему, конечно, а своему коллеге. Тихонько, отойдя от больного. Но Сенька всё слышал. Всё-таки годы, можно сказать, провёл в тишине белой комнаты.
И этот поганец даже не даёт ему спокойно пожить "Там" перед смертью!
Что ж, Фёдор сам напросился.
Сенька вернулся, взял веник, ведро, тряпку. Перенёсся "Туда". И решительно приступил к уборке.
Через час всё было завершено. Вещи поганца выкинуты, его отбросы убраны, а комната приобрела прежний вид. Теперь остался последний этап. Завершающий.
Интересно, как этот поганец объяснит своей дебилке, откуда в "райском местечке" взялся безобразный холодный труп?