Свою первую охоту я не забуду никогда в жизни... Произошло это давным-давно, когда мне было пять лет. В те беззаботные майские деньки родители привезли домой настоящую диковинку, которую мы с сестрой рассматривали с широко разинутыми ртами и от удивления пучили глаза. А как еще иначе, ведь тогда настоящая видеокамера была чудом из чудес, особенно для нас, простых деревенских ребятишек. Отец с матерью вертели в руках сие буржуйское изделие, нам же прикасаться к забавной черной коробочке было строго запрещено. До сих пор помню, как приходилось скакать перед батей, чтобы он дал хотя бы посмотреть в глазок видоискателя. Это было просто волшебное зрелище - увидеть глазами мир через объектив. Сейчас, много лет спустя подрабатывая периодически оператором на разных торжествах, я понимаю, как же смешны были мои детские предрассудки. Всю красоту нашего мира никогда не сможет передать ни одно чудо техники, через различные "Кэноны" и "Панасоники" буйство красок окружения выглядит плоско и даже нелепо. Собственно, к чему я вспомнил про видеокамеру, когда в начале сего скромного повествования речь зашла об охоте?..

В тот погожий денек, мы всей семьей совершали своеобразный рейд по родственникам, с целью запечатлеть их лица на новый чудо-агрегат, так сказать, для истории. Первым пунктом назначения был дом моего дяди. Придя туда, я встретил на пороге своего старшего двоюродного брата и взахлеб принялся рассказывать ему о видеокамере, ее волшебных свойствах и буквально парил над землей, видя сначала его удивленное, а затем немного завистливое выражения лица. Всем детям свойственно вести себя подобным образом, поэтому я каждый раз улыбаюсь, вспоминая те времена и снова размышляю о детской наивности. Но счастье было недолгим, а точнее ровно до того момента, когда брат продемонстрировал мне подарок, который ему на днях преподнес отец, то есть мой дядя...

...Дядька мой с малых лет приобщился к охоте и много раз, когда я ночевал или просто гостевал у них, он частенько вечерами возвращался с добычей: то зайчишку подстрелит, то лису. Это сейчас меха таких зверушек не пользуются особой популярностью, светские фифы как минимум соболиные шубы привыкли носить, но тогда подобные трофеи были нарасхват, особенно в деревне. А уж если под Новый год, когда детям надо бы шить костюмы - так даже разговоров нет, хвосты народом разбирались только так. На трофеи дяди я всегда смотрел с большим уважением и внутренним трепетом, но заикнуться в присутствии своих родителей, об охоте даже не смел, поскольку наша семья всегда была очень далека от таких вещей. К оружию с детства меня не приобщали, поэтому приходилось довольствоваться только своими фантазиями о покорении густых лесов, широких полей, неприступных холмов и быстрых рек с ружьем наперевес. Однако именно интерес к охоте пробудил с малых лет в моей душе сильнейшую любовь к природе, которая с годами становится еще сильнее...

- Смотри, как я могу! - крикнул брат, и бахнул сразу из двух стволов.

Конечно, ему купили не настоящее ружье, но выглядело оно точь-в-точь, как любая отечественная "горизонталка", разве что, поменьше, под детскую руку. Металлические блестящие стволы, аккуратный, пусть и пластмассовый, приклад, тугие спуски... И стреляло сие чудо резиновыми пульками, которые не улетали, потому как были закреплены на специальных резиночках. Зависть скользким червяком уверенно заползала в мое нутро, и я сразу упал духом. Пусть у меня и есть видеокамера, но к ней мне даже прикоснуться не дают, а у брата - почти настоящее ружьё, своё собственное! Это надо же... В общем, двинулась наша обновленная (брат и двоюродная сестра пошли с нами) процессия к бабушке и дедушке, но я уже не топал весь такой важный во главе, а плелся, шаркая ногами по земле, в хвосте с опущенной головой.

Дед сидел на крыльце летней кухни, подперев подбородок кулаком, и весьма сосредоточенно о чем-то размышлял. Бабушка суетилась вокруг него, хватала то одно, то другое, потом бросала первое и пыталась одновременно взять третье с четвертым, подвязывала платок, а после искала вдруг утерянное второе и без устали комментировала все происходящее довольно забористым матом. Периодически она старалась расшевелить задумчивого дедушку, дескать, "Чаво расселси, старый? Внуки пришли, а у нас ни таво, ни ентова...", после чего дед довольно убедительно посылал ее по известному адресу, чесал седой затылок и снова погружался в мысли. Папа тихонько хихикал, снимая все это на камеру, сестры о чем-то судачили возле водокачки, брат рисовался перед камерой и стрелял своими резиновыми пулями в объектив, а я, приоткрыв калитку, ведущую на баз, внимательно следил за гуляющими по огороду утями. Подходить близко к крыльцу кухни, где сейчас происходили бабушкины приготовления, мне не хотелось, поскольку дед мог воспользоваться этим моментом и схватить меня. Убедившись, что я не в силах вырваться, он в таких ситуациях начинал меня тискать и щекотать, спрашивая "Ну чаво ты, ххенерал?". Мне не нравилось, что со мной сюсюкаются, как с девочкой и называют "ххенералом", и я начинал настойчиво требовать освобождения, часто подкрепляя свою позицию истошным воплем. Ну, такой вот я капризный.

Неожиданно моей старшей сестре пришла в голову весьма неплохая идея пойти на поскотину и поиграть там. Предложение было сразу принято, и мы ненадолго покинули препирающихся дедов.

Я очень любил там играть, потрясающее место! Чистая лужайка, усыпанная душистыми полевыми цветами, редкие ивушки и большое озеро за бугром. Когда-то мне казалось, что это озеро находится чуть ли не на самом краю света, потому как нам не разрешали так далеко уходить от дома, но мы все равно нарушали правила и один раз чуть не поплатились здоровьем за свое непослушание. Как-то раз мы с братом решили поломать камыш на каркас для нового воздушного змея и в зарослях нашли место, где можно было легко перейти озеро вброд и попасть в лес на другой стороне. А там простор для игр - будь здоров, не то, что на поскотине! Достаточно было кинуть пару палок в грязь для надежности и все нормально. Я относился к данной идее с опасением, но брат, имеющий с юных лет инженерный склад ума, заверил меня, что все будет нормально и даже весело. Веселье закончилось тем, что мы по колено увязли в грязь (брод оказался небольшой трясиной) и еле выбрались из куда более цепких, чем дедушкины, "объятий". Отмываться пришлось в какой-то луже (на берег озера к чистой воде сунуться не рискнули), из-за чего ноги потом покрылись цыпками и страшно чесались.

Сейчас же рядом с нами был бдительный папа с камерой, потому мы не рискнули уйти за бугор и решили просто немного побеситься для убедительности кадра. И вдруг из-за бугра вышел он...

Вальяжно переступая с лапы на лапу, гордо вытянув шею и расправив пышные крылья, большой, жирный гусь посмотрел в нашу сторону и как-то по-хамски гакнул несколько раз. Затем развернулся в профиль и не спеша, вразвалочку, словно модный и до жути наглый парень, потопал к шелестящим листвой ивам. Мы ожидали, что следом за ним вот-вот из-за бугра появится стайка его сородичей, однако прошла примерно минута, и никто не присоединился к визитеру. А гусь преспокойно топтался себе под кронами деревьев, хлопал крыльями и, не скрывая своего возмущения, таращился на нас и громко гакал. В общем, создавалось полное впечатление, что нам повстречался истинный хозяин поскотины.

Мы с братом переглянулись, он хитро улыбнулся. Тут же к нам подскочили вездесущие сестры и, перебивая друг друга, начали уговаривать нас принести им свежую дичь.

- На камеру заснимем! - кричали мне в одно ухо.

- А вы такие пойдете, еще песню споете какую-нибудь и догоните его... Смотри он толстенький какой!.. - вещали в другое.

- Вы же охотники! Идите! - снова прогремело в первом ухе.

Брат с довольной миной погладил стволы своей детской "горизонталки" и объявил о полной боевой готовности. Я же стоял в полнейшей растерянности, не зная, что делать. Вон сидит моя первая добыча, гакает еще так нагло, но с голыми руками же я на нее не кинусь! Я всегда обходил любого шипящего на меня гусака чуть ли не за добрую сотню метров. Как-то раз один такой особо смелый товарищ умудрился загнать меня на завалинку бабушкиного дома, где я разревелся и не угомонился, пока оттуда меня не сняла мама. В общем, сейчас я конкретно растерялся и, опустив голову, начал ковырять носком ботиночка землю. Брат сейчас пойдет охотиться, а я останусь здесь, в тылу да с бабами... Хотелось снова разреветься, как тогда, на завалинке.

Вдруг что-то больно ткнулось мне в бок. Я перехватил непонятный предмет, и увидел у себя в руке большую заостренную дрыну, похожую на кол, которым храбрецы в фильмах убивали вампиров. Деревяшка была грязная, и я уже собрался было ее забросить подальше в камыши, как сестра вдруг уверенно произнесла:

- Это лучше, чем ружье. С ним можно и на медведя идти!

Почему-то я почувствовал себя смелей и для пущей уверенности нанес несколько ударов по воображаемому медведю. "Медведь" тотчас рухнул на землю и я, довольный победой, заявил, что тоже готов. Отец включил камеру и мы, словно два бывалых охотника, двинулись навстречу приключениям, напевая только что придуманную песенку. Это была скорее кричалка, в ней не было мелодий, красивых четверостиший... В двух единственных строчках даже рифма отсутствовала.

"Мы идем на охоту! Мы идем на охоту!

За гусем! За гусем!".

Но сколько радости, эмоций и чувств мы вложили в эти две строчки, спетые только один раз в своей жизни. Не описать никакими словами всю мощь той энергии, что в этот момент наполнила наши детские и еще толком не сформировавшиеся умы. Нельзя также объяснить, с какой гордостью мы шагали по высокой траве, уверенные, что нам все ни почем. Ведь мы храбрые, смелые и ловкие! Ведь...

"Мы идем на охоту! Мы идем на охоту!

За гусем! За гусем!".

...Брат резко сорвался с места и кинулся на переставшего вдруг гакать гусака. Серо-белый наглец резко развернулся, распустил крылья и побежал через все поле за бугор. Сестры и отец стояли возле забора и хором кричали "Загоняй его, загоняй!". Я старался бежать быстрее, брат уже сделал пару выстрелов, но мне верилось, что сегодня удача на моей стороне. У меня в руках мощное оружие, которым можно убить даже медведя, а тут какой-то жалкий гусь... Сам же я - быстрый и смелый охотник! Все получится, я смогу!

Но как я не старался быстрее семенить своими короткими детскими ногами, гусь оказался куда проворней. Брат радостно зашумел и сделал еще два выстрела. Серо-белая голова моей добычи скрылась за бугром... Все, дальше бежать нельзя, но от отчаяния и обиды я рванул вперед еще быстрее и в один момент резко остановился.

Отец громко крикнул "Хорош!", этот призыв в два голоса тут же повторили сестры. Закинув на плечо "горизонталку", брат с довольной улыбкой пошел к ним, а я, застыв на одном месте с грязной палкой в руке, смотрел на утопающий в майских травах бугор...

Спустя почти двадцать лет, я вновь вспомнил того гакающего гусака, ту грязную палку и поросший высокой травой бугор. Кассета с видеозаписью давным-давно потерялась, но я все помню до мельчайших деталей. Часто у нас щемит в душе тоска по бесследно ушедшему детству, но такие яркие воспоминания согревают и заставляют улыбаться и верить в лучшее. Нет никакой обиды, нет отчаяния, есть только светлая память. Прошли года, вместо грязной палки в руках теперь у меня настоящее ружье, вокруг шумит камыш и на маленькое болотце нет-нет да садятся шустрые чирки. Открылся сезон летне-осенней охоты, и я впервые вышел в поле на настоящую охоту, где вечерняя зорька заставила меня снова окунуться в неведомые глубины своей памяти... Почему же я не испытываю того чувства, о котором так часто говорят бывалые? Дескать, первая охота, как свидание - волнуешься, словно пацан. А я знаю, почему...

У меня уже было первое свидание много лет назад. И по сей день звучит в голове задорный мотив...

"Мы идем на охоту! Мы идем на охоту!

За гусем! За гусем!".

Лето 2013 г.