Аннотация: Рассказ участвовал в конкурсе "Художник Забытой Планеты" на "Марсианских хрониках", занял второе место.
Да здравствует мечта!
"Угольная чернота неба, акварельная чистота звездного света, складки и переливы холодных облаков космической пыли, словно прорисованные темперой... Я не поэт и не писатель, я не в силах передать все это словами.
Каждый день в презабавной позе я парю возле иллюминатора, время от времени с неохотой отвожу глаза от всей этой красотищи и делаю наброски. Рисовать приходится карандашом, увы, привычные методы моей работы для невесомости не приспособлены. А использовать для этих целей Машину - нет уж, увольте. Я его и без того побаиваюсь, да, думаю, ему и не понравится, что его использует для каких-то там человеческих малопонятных штучек. Думаю, у главного бортового компьютера и без того много работы, кроме как быть инструментом для арт-графики. К тому же рисовать, глядя в иллюминатор, мне как-то интереснее, чем проглядывать дыры в мониторе. Хотя, насколько я разбираюсь в этих технических заморочках, иллюминатор - тот же монитор, только на стенке и круглой формы, сделан как дань памяти древним человеческим сказкам о покорении космоса.
...скопление цефеид - чистый голубой свет, пастель... как мелом намеченные пятнышки далеких галактик... раскаленное скопление газа в красных кадмиевых жилках..."
И дальше - наброски, зарисовки, плавные линии, сплетенные в причудливые узоры, орнаменты, спирали, между больших пятен хромофотокраски. Штрихи и штришки, ровные, острые, небрежные, нежные, грубые, легкие, точки, многогранники, мягко растушеванные карандашные полосы...
Сейчас мало кто занимается тем, что пишет от руки, все привыкли к кнопкам и клавиатурам. Но люди некоторых профессий все же не забыли архаичный обычай и используют его для тренировки пальцев. Музыканты, наноинженеры, хирурги, художники... Мой брат...
"До конечной цели странствий добираться еще довольно долго. Честно говоря, я не жалею, что выбрался в такое путешествие, хотя и продолжаю испытывать священный ужас перед всей этой электроникой. К счастью, до создания таких бриллиантов мысли, как Машина, додумались еще задолго до моего рождения. Так что никаких проблем - загрузил в космическом порту программу полета и летишь себе при полном комфорте, да еще и беседуешь с ним, когда он не сильно занят обработкой данных. Искусственный интеллект...
Правда, взаимопонимания мы с ним не достигли. Я ему толкую о красоте и величии мира, а он - о том, что все в природе выражается алгебраически. Ему бы в попутчики не меня, а какого-нибудь математика-сухаря. Хотя много он, наверное, повидал нас, людей, за долгие годы своего "безупречного функционирования в условиях полета и при нахождении на других планетах".
Благодаря ему я даже выучил кое-что из астрономии, хотя, честное слово, никогда не испытывал привязанности ни к естественным, ни к точным наукам."
Это точно. В этом вопросе братик блистал отсутствием способностей, его и к домашнему киберцентру подпустить было страшно. Кто додумался разрешить ему выйти в космос?..
Хотя, правды ради, в нашей семье никто не любил математику. Я стал журналистом по той же причине, что и брат художником - по призванию. И теперь мне выпала честь обработать для публикации его дневники. Было нелегко получить разрешение на изучение их, изучение в закрытойлаборатории, в защитном костюме, в маске и плотных криптонизированных перчатках. Почерк моего брата на редкость неразборчив, я трачу на расшифровку его каракулей много времени, а ведь доступ к его дневникам у меня всего на две недели. Потом их уничтожат.
Зачем мне все это? Зачем я хочу, чтобы мир узнал его историю? Не ту, что выдали в официальных сообщениях и репортажах. Ту, которую хотел поведать он...
"Совсем не ожидал катастрофы, да и как такие вещи можно ожидать? Машина не мог ошибиться, что же произошло? Метеорит, сбой оборудования? Не могу ничего предположить, особенно учитывая мое знание физики."
"Как бы то ни было, но, похоже, я тут застрял. Машина говорит - ничего страшного, оповещение о катастрофе он послал, дней через пять прибудет спасательная экспедиция, и я смогу отправиться дальше, правда, без него - корабль со всеми системами нуждается в капитальном ремонте. Мы договорились, что я оставлю ему свой информационный код, и мы будем понемногу переписываться. Никогда бы не подумал, что такое возможно. Но, видимо, не забывать товарищей по несчастью принято даже у компьютеров.
Хочется поскорее выйти из корабля и посмотреть на планету. При падении я, естественно, ничего не увидел, а теперь все обзорные мониторы отключены. Вроде бы первые пробы говорят, что воздух пригоден для дыхания и на планете существует органическая жизнь. Но Машина пока запрещает выход..."
"Сегодня послал к черту указания Машины и вышел. Он в последнее время чего-то начал барахлить. Проявляется это пока в мелочах, но я заволновался. Вот только что заявил: "Воздух на планете непригоден для дыхания." Ну как, я же только что им дышал! И не мог надышаться...
Эта планета удивительна, волшебна, сверхъестественна... Сначала, когда я только вышел из звездолета, поток света ослепил меня, а первый глоток воздуха оглушил и опьянил. Потом я открыл глаза и уже не хотел, не мог закрывать. Мир, открывшийся мне, оказался столь ярок и пленителен - просто находка для художника! Я тут же повернулся и побежал в звездолет за этюдником. Сейчас найду коробку с акварелью и не вернусь в звездолет уже до вечера."
"Второй выход наружу поразил меня не меньше. Ведь, кажется, пятнадцать минут назад я стоял на сказочной, цветущей, залитой щедрым солнцем поляне и уворачивался от огромных, с раскрытую книгу величиной, бабочек, ярких, как райский остров.
А теперь вокруг меня безбрежная пустыня, южный океан в плавных волнах барханов, льющийся цветной песок - сладостно-розовый, нежный желтый, освежающе голубой, бирюзовый... И звезды в неожиданно потемневшем бархатном небе, как лакомое фруктовое драже, и пушистый благоухающий ветер..."
"Я остался ночевать под открытым небом."
"Пачка изрисованных листов, которую я оставил на ночь рядом с собой, прижав от ветра камнем (удивительный, словно налитый солнцем самоцвет, и ведь здесь их так много!..) пропиталась ароматом звездной ночи, но сон мой был глубок и пуст. Проснувшись, я с удивлением обнаружил себя в лабораторном отсеке корабля в объятиях медицинского кресла. Оказалось, это Машина столь неожиданном образом решил проявить заботу обо мне. За прошедшие сутки ему удалось восстановить работу многих систем звездолета, но в нем самом обнаруживается все больше и больше неполадок. Например, у мне он поставил диагноз "отравление неизвестных психотропным веществом" и "перелом ключицы", чушь какая-то. Он выслал ночью роботов, чтобы они занесли меня в корабль и приступили к антитоксической терапии, хорошо хоть гипс не успел наложить. Я вырвался и убежал из корабля, подальше от его забот.
Не нравится мне это, сломается он совсем - и как я без него буду?"
"Удивительно, невыразимо словами... Вчера я был искренне убежден, что мы приземлись в пустыне, а луг был лишь удивительным ярким миражом. Но сегодня, едва выйдя из корабля, я увидел море. Море... Оно нежилось так близко, что волны едва не достигали глубоко ушедшего в песок корпуса корабля. Это море было таким, каким я воображал себе его в детстве: розовым, душистым, волны шипели, как газировка, накатывая на песок, и таяли на нем воздушной пеной с земляничного варенья... "
"На мне еще не обсохла влага после купания, а я схватился за бумагу и карандаш. Вода на глазах меняет цвет, то вспыхивает звездным голубым огнем, то пылает, как вино сквозь хрусталь, то заливается нежной мятной зеленью, или иногда распахивается столь глубокой, совершенной синевой... боюсь, у меня не найдется нужных красок..."
"Эта планета не прекращает меня поражать. Стоило мне только обойти звездолет с другой стороны, и... Никогда не ожидал узреть на морском берегу леса... такого леса. Пожалуй, впервые вижу столь неожиданное сочетание всех мыслимых деревьев, кустарников, трав..."
"Весь день бродил по лесу, дышал его ароматами и рисовал. Чуть не заблудился. Да и заблудился бы, если не...
Я увидел Ее, случайно оглянувшись... луноцветный шелк Ее накидки приподнимало ветром, и лесной туман ласкал Ее волосы... я замер, словно примерз к земле, потом рванулся бежать, обо что-то запнулся... Обычная, в общем, история - никогда не мог нормально познакомиться с девушкой. Но что я говорю? Разве это обычная женщина?..
Право же, я не удивляюсь, встретив тут существо человеческой расы, здесь я отвык удивляться и почти отвык поражаться той сверхъестественной красоте, что окружает меня.
Но Она... без сомнения, это та прекрасная принцесса из сказки, в которую я был влюблен в детстве. Я видел Ее только раз и мельком, но, кажется, и так знаю все Ее черты... "
"Я пытался догнать Ее, а Она уходила все дальше... и наконец я обнаружил себя стоящим на опушке леса, вблизи от моего корабля. Мне показалось, Она стоит на берегу, или это была лишь игра лучей на воде?.. драгоценных золотых лучей на аметистовых волнах?.. Царственное светило спускалось за горизонт медленно и величаво, источая ливни теплого закатного света. Я зажмурился, открыл глаза - и никого не увидел рядом. Пришлось, вздохнув, утвердиться в одиночестве на песке порозовевшего берега и снова взяться за кисти."
"Машина умирает. Я заскочил в корабль за новой порцией чистых листов и увидел... По его потемневшему экрану вяло ползли цепочки данных... девяносто шесть процентов кластеров пришло в негодность... через два часа системы корабля полностью перейдут на автономное функционирование... какие-то непонятные знаки, цифры... "Внимание, спасательная экспедиция прибудет ровно через двенадцать часов"... "Предупреждаю! Воздух планеты опасен для жизнедеятельности"...
И я ничего не могу поделать!.."
"Эта электронная агония действительно продолжалась около двух часов. Теперь я остался совсем один. Странно, как будто человек умер... Чтобы побороть тоску, я пошел прочь из корабля.
Над морем занимался восхитительный, чистый, снежно-фарфоровый рассвет. А из водной глади поднимались горы... великолепные, грандиозные пики, розоватые скалы и сияющие ледяные вершины. Не понимаю, как я мог не увидеть их раньше."
"А потом, потом я увидел Ее. Теперь она стояла совсем близко... как странно, вчера Ее волосы были как лунный свет, а сегодня кажутся золотистым пламенем свечи. Я опять сидел на песке с папкой набросков на коленях... Она стояла не двигаясь, а я рисовал, рисовал... Она улыбалась. И я решился. Подошел и...Она молчала. Потом вдруг...поцелуй... я не помню, как это произошло... Внезапно Она отвернулась и ... исчезла, растаяла в воздухе. А я в беспамятстве рухнул на песок...
Я чувствую, что умираю. Раньше не думал, что переживу Машину. А теперь, оказывается, пережил - и, что забавно, всего на несколько часов. В моей крови словно кипит яд, то место, которого касались Ее губы... оно как горящий на коже костер. Я кое-как дополз до корабля, но... мне уже ничего не может помочь. Возможно, если бы был жив Машина?..
Мне не жаль умирать, вот только... Я пытаюсь и не могу отыскать свои бумаги и краски наверное я оставил их все на берегу
мне надо рисовать, необходимо мне страшно, что никто не увидит то что вижу сейчас я нет нет слишком мучительно как прекрасно слишком прекрасно то что я вижу перед смертью это бред или или..."
Дальше - слова кончаются, умирают, вместо них сначала неразборчивые линии... видимо, он уже не мог писать... на привычном для него языке... дальше - только рисунки, наброски, эскизы так никогда и не написанных картин - пытался выразить то последнее, что желал, что мог... и как мог. Изумительные образы переполняли его сознание и - таяли, стачивались, сворачивались в тугие клубки линий на серой бумаге. Отдаленно представить то, что перед смертью видел он... я всматриваюсь в эти страницы... цветы, распускающиеся на человеческой ладони... изломанные линии пространства... море, да это его море... а это? даже не могу понять облако звезда рассвет над волнами... Лицо... Да, вот какой он видел Ее... это последний внятный рисунок, дальше...
Не могу разобраться, для это надо порвать свое сознание на мелкие клочья, расколоть его на цветные калейдоскопные стекла и затопить ощущением космического счастья...
Так я понимаю, но что я могу понимать? Я впиваюсь глазами в эти рисунки - что они, что в них? Сказочно хороши - это я вижу, новые, неземные, абсолютно непонятные... Что за тайны Вселенной отдались ему, что хотел он открыть, выявить, засветить?..
Поздно, неизбежно поздно. Четырнадцать дней истекли все до последней секунды, и меня выдворили из хранилища в тот момент, когда я еще пытался вникнуть в последние линии, начертанные рукой моего брата, слабые, прерывающиеся... последние. Все, что у меня осталось - это файл с информацией, с быстро набранным текстом... а рисунки... их уже не спасти. Его дневник, вероятно, уничтожат... также как и его картины. Я не видел ни одной, кроме тех, что в дневнике. Возможно, я еще что-то могу сделать. Да, как взбудоражены сейчас мои мысли... надо успокоиться.
Этот космический патруль, что обнаружил останки моего брата, ведь это он же и провел на планете расследование обстоятельств его смерти. То, что они рассказывали - действительно страшно: отвратительная, засыпанная мертвым песком, с токсичной атмосферой планета, населенная невиданными на Земле монстрами. Они предполагают, что один из них укусил и отравил моего брата, однако в пищу употреблять не стал. Эта планета, говорят они... воздух этой планеты содержит доселе неизвестное на Земле галюциногенное вещество, которое, воздействую на нервную систему человека, вызывает у него необыкновенно яркие и разнообразные видения. Это вещество также отрицательно воздействует на соединения, входящие в состав микросхем современных суперкомпьютеров. От воздуха этой планеты надо защищаться скафандрами и шлемами, герметическими перегородками и очистительными системами. Мой брат пренебрег всеми нормами защиты, всеми правилами и инструкциями поведения на незнакомых планетах, в этом причина его гибели, он отравился сам и погубил Машину... так говорят они.
Но все ли в их словах истина? Возможно, этот загадочный яд проникает и сквозь скафандры, и сквозь биофильтры, возможно, что и сами они поддались его воздействию... Этот вопрос еще требует расследования. Но тогда... Тогда то уродливое лицо планеты, что нарисовали они - тоже выдумка, только теперь это творение их сознаний, творение столь же безобразное, сколь и мысли его создателей.
Вполне вероятно, что на этой планете нет свалки токсинов и рассадника монстров, точно так же как нет земляничного моря и бирюзовых песков... Вполне вероятно, что брат мой мог отравиться чем-то иным, чем угодно... Тогда какая она, эта планета?
Тот волшебный мир, что открылся моему брату, был иллюзией, его родило воображение, воображение художника, творца. Греза грез, гениальная фантазия... он мог бы только желать такое... Увидеть и умереть... Эта планета дала бы нам, людям, возможность узреть свой мир, который доступен только в снах и мечтах, почувствовать себя, раскрыла бы нам нашу суть... Я слышал, что эту планету хотят обжить и колонизировать. Ее прежняя атмосфера будет полностью удалена и заменена подобием земной, все планетарные оболочки очистят от невидимого убийцы-яда. Обычная история - человек все подминает под себя, преображает все по своему подобию и желанию и не хочет мириться с непонятным. Волшебный мир, открывшийся моему брату... и погубивший его... он будет стерт и уничтожен. Люди боятся мечтать. Недавно в один из земных музеев была помещена картина моего брата, единственная, которую почему-то решились показать публике. Сладостное, светлое искушение, море глубокой и совершенной синевы, тысячецветные радуги, вплетенные в роскошную лучезарность неба, и между серебрящихся утренних облаков - неисчислимые близкие звезды...