Аннотация: Легендарные приключения двух напарников - безымянного сталкера и Михалыча в жестоком и смертельно опасном мире Зоны. Прочитав трилогию, вы узнаете - откуда в Зоне свежий хлеб, как относятся кровососы к плохой поэзии и чего бояться псевдособаки.
"Исповедь торговцев"
- Слышь, Михалыч, ты вот батончик, я смотрю, интенсивно наминаешь, а ты вообще задавался вопросом, откуда он в Зоне берётся? Нет? То-то же. Думаешь, добрые бюреры под четвёртым энергоблоком тесто замешивают и пекут свежий, душистый хлебушек на общественных началах? Нет? И правильно. Чево бормочешь? Сидоровичу вояки с вертолёта скидывают? Ага, держи карман шире. Лечился я раз с Сидоровичем основательно, выпили немеренно, и тут я к нему так подкатываю, а откуда хлебушек-то? Он воздел ясны очи к небу и промолвил - вестимо, что от этого скряги Бармена, чтоб его печень голодный снорк в реактор утащил! Ну, мы продолжили дальше о высоких материях, но эта зацепка у меня в голове твёрдо отложилась. Что говоришь? Бармену вояки на вертолётах скидывают? Я тоже так думал, пока судьба не свела меня с ним в неофициальной обстановке. Как-то обнаружил я редкий арт, кому ни показывал - никто не знал, что это за хрень. Показал Бармену, у того зенки как блюдца стали, весь позеленел прям бедняга. Цап он меня за рукав, пока я не передумал продавать и аки чертяка в адову свою легендарную подсобку уволок. Там, есно, переговоры сразу пошли в правильном направлении - пустые бутылки всё увеличивались, а напряжённость стремительно таяла... Так вот, проскочила ненароком у меня хмельная мысль...Эх, была, не была! Говорю ему, давай, готовь деньги, но только с одним условием - ответишь мне честно на один вопрос. Бармен поначалу напрягся, но, подумав маленько, согласился. Я говорю, где хлеб берёшь? На него столбняк напал. Посмотрел на меня своим пронизывающим взглядом, как на умалишённого, но спокойно ответил - вестимо, что от этой банды недотёп, которые на Янтаре тусуются и весь бизнес ему своими невразумительными ценами рушат. Им то что, грит, живут на всём готовеньком. Надо вертушку - вызвали вертушку. Надо какие-нить примочки - прислали им примочки. Разошёлся мой друг Бармен ни на шутку, больная тема у него Сахаров и компания, как оказывается. Он всё своим горбом, а они на готовеньком, понимаешь. Прибежал Гарик. Бармен на него только взгляд кинул, тот мигом испарился. В общем, продал я арт и двинул прямо на Янтарь. Гульдены-то кармашек оттягивают, вот я и решил себя немного проапгрейдить, пока такая гулянка пошла. Прихожу, значит, торгуюсь. прицениваюсь и с умным лицом издалека начинаю: "Вот всё у вас тут хорошо, Николаич (это Сахарова отчество, если ты не знал), только кушал я недавно ваш батон с тушёнкой и чуть зуб не сломал. Гайка в хлебе попалась. Такие дела". Сахаров не меня глянул поверх очков, словно на одноклеточную амебу, и с улыбкой Мефистофеля ответил: "Молодой человек, я не торговец, а исследователь, если вы до сих пор этого не поняли. И если вы думаете, что в мою седую голову могла прийти такая сумасбродная идея, как торговать хлебом, который нам привозят всего раз в месяц в ограниченных количествах, то вы жестоко ошибаетесь. А разбрасываться такими необоснованными обвинениями в ваши годы как минимум некрасиво". Сказал, как отрезал. Ну, думаю, меня не обдуришь. Говорю ему: "Но вы же наверняка каждый день хлеб кушаете. Покупаете в Зоне у кого-то?". Он: "Конечно. Ем. А покупаю у Сидоровича. Хитрый лис, этот Сидорович, я вам скажу...".
Сталкер замолчал. Михалыч перестал жевать и с подозрением посмотрел на свежий батон, аккуратно нарезанный и разложенный на газетке.
- Это что получается, - настороженно протянул он, - замкнутый круг что ли?
- Истину глаголешь, Михалыч, - сталкер подмигнул напарнику, щедро намазывая очередной кусок батона тушёнкой. - Как и все эти торгаши-стяжатели.
Михалыч окончательно перестал есть, вытер руки и закурил, задумавшись о чём-то своём.
- Правильно, правильно, Михалыч, не ешь - козлёночком станешь. - Сталкер расхохотался. - Мне больше достанется. - И с хрустом взгрызся в очередной импровизированный бутерброд.
"Приятных сновидений, сталкер!"
- Михалыч, ну как тебе?
Яркий сноп света от фонарика скользнул по старым, замшелым стенам, задержался на куче мусора и тряпок в углу, а затем плавно двинулся дальше, мимоходом обрисовав забитое досками окно и дверной проём, ведущий в коридор.
- Чево молчишь? Как тебе комнатёнка?
- Нормально. - Вспыхнул второй фонарик и проделе ту же процедуру, что и его собрат по ремеслу - внимательно изучил комнату. - Окно забито, стены целые, выход один. Жить можно.
- Отлично! Ты как всегда по-спартански лаконичен. Я того же мнения. Будет неплохо переночевать в этой комнатушке, а с утра двинуться на Янтарь.
Сталкеры устроились прямо на полу, подложив под голову вещмешки и нежно обняв автоматы. Фонари пришлось выключить, чтобы не привлекать внимания ночных хищников, коих было в разы больше дневных. Воцарилась тишина, часто прерываемая далёкими отголосками ночной жизни. Как всегда - кто-то кого-то ел, кто-то за кем-то гонялся, и кто-то на кого-то рычал. Впрочем, такие необузданные вспышки ночного дружелюбия быстро стихали, и спокойствие снова овладевало местностью, так что можно было услышать, как ветер потихоньку раскачивает поскрипывающие остатки забора на улице.
- Слышь, Михалыч?
- Ну чево?
- Мне вот в голову двустишие пришло: жизнь прекрасна и удивительна, если патронов закупить предварительно...
Сталкер довольно заржал. Михалыч:
- Рифмоплёт доморощенный.
- Да ладно тебе! А вот такое от старины Хемуля: как говорил один страус, в таком неловком положений я еще не бывал!
На этот раз заржал и Михалыч. Насмеявшись вдоволь, сталкер добавил:
- Слышь, Михалыч, я хоть тебя и люблю, как брата, но прекрати, нахрен, гладить меня по коленке.
Довольный смех. Молчание.
- Михалыч, я серьёзно - это уже не смешно.
Раздражённый голос Михалыча:
- Достал, нафиг. Не трогаю я тебя.
Тревожное молчание.
В комнате стали явственно слышны посторонние звуки.
Вспыхнувшие фонари синхронно разогнали тьму и высветили два зелёных глаза, множество щупалец и голое, склизкое тело. Крик, гвалт - погасли фонари, ударили автоматы. Послышался топот бегущих ног. Сталкеры, задыхаясь от страха, вывалились на крыльцо. Михалыч на ходу рванул с разгрузочного жилета "эфку" и забросил вовнутрь дома. Товарищи, не сговариваясь, бросились врассыпную от проёма и залегли. Послышался рассерженный рёв, резко оборвавшийся на самой низкой ноте. Рвануло отменно. Так, что обрушилось полдома, и эхо взрыва разнеслось по всей округе.
- Михалыч, ты как, живой?
- Живой, живой, - проворчал, поднимаясь, Михалыч. - Надо когти рвать отсюда, пока любопытных зрителей не понабегало.
- Согласен. Есть у меня одно местечко неподалёку на примете...
Сталкеры осторожно двинулись в путь, прощупывая дорогу детекторами. Михалыч:
- Ну точно напоремся на фигню какую-нибудь...
- Вряд ли. Ты лучше вот что, Михалыч... Пообещай, что не будешь никому рассказывать, как кровосос мне коленку целовал.
- Вот те крест, - заверил сталкера Михалыч и спустя мгновение, насмешливым голосом добавил, - Неужто понравилось?
- Да пошёл ты, старый пень. - Обиженно протянул сталкер.
Михалыч довольно заржал и с трагическими нотками в голосе произнёс:
- Михалыч, я ж тебе говорю, положи вот эту фигню туда, взболтай вот той хренью и пей маленькими глотками, стараясь не так часто дышать носом. - Сталкер с усмешкой наблюдал, как его товарищ, стараясь следовать советам, пытался сообразить "чернобыльского чая" в условиях Зоны.
- Да не бойся ты так! Пей смелее. И глаза не зажмуривай, ты ж не задницу кровососа целуешь. Во! Молодец. Тихо, тихо - прокашляйся. Это тебе не возле костерка под гитарку водяру хлыстать. Прокашлялся? Ну как?
Михалыч, красный как рак, силясь выдавить из себя членораздельную речь, сумел только произнести:
- Вворгхм...!
- Во! А ты боялся. Это же чистый натурпродукт, мать его ети... Это как с монолитовцами перемирие было и вместо своих проповедей они перешли на нормальную человеческую речь, подались мы с долговцами к ним в гости на Барьер. Скукотища ведь, дождь, сырость. Со мной тогда ещё Крепыш ходил, да вот сгинул, бедолага, в прошлом году - полез в электру за редким артом. Ну, взяли мы, как полагается водки там, закусить. Подошли к их блокпосту, помахали платочком, подняли повыше бутылку с водкой и героически двинулись на абордаж. Никто стрелять не стал, уж слишком мы нестандартно себя вели, вот монолитовцы и заинтересовались. Пришли, уселись возле их костерка, налили, выпили за их здоровье и предложили им присоединиться. В общем, вели себя крайне дружелюбно. Ну а те, видать, тоже парни не промах, взяли да и подсели к нам. Крепыш ловко разлил по стаканам пойло. Монолитовцы сделали удивлённые глаза, почему это им положено по полстакана, а долговцам по полному. Ты видел, брат, удивлённого монолитовца? Нет? Вот и я о том же - зрелище крайне редкое, у нас с Крепышом челюсти так и поотпадали. Но Крепыш быстро нашёл выход из положения, вежливо извинился и налил как полагается. Жахнули мы по одному, а затем по второму и, не делая паузы, по третьему. Как водится - за любовь, за жизнь и за мир во всём мире. Смотрю, после третьего стакана глазки у наших долговцев подобрели так, перестали они волком смотреть в сторону монолитовцев. Завязался разговор, поболтали немного о нашем, профессиональном - как аномалии вежливо обхаживать, чтобы казуса не получилось, как с братьями нашими меньшими общий язык находить - собачками там, кровососами, бюрерами да изломами, о другой всячине... И вот смотрю на всех со стороны захмелевшим взглядом, все уже брататься начали. А что нашему брату нужно, Михалыч? Вот, правильно говоришь, внимания и человечности, а там трава не расти. Да что там говорить, всё хорошо было, да вот незадача, водка-то закончилась. Думаю, ну всё, хана, неудавшаяся пьянка обязательно закончится грандиозным мордобоем, как вдруг их старшой поднимается и грит: "А вот давайте, хлопцы, я вас нашей настойкой угощу?". А хлопцам палец в рот не клади, мигом заинтересовались, зашумели - ещё бы! Всем интересно, чево там монолитовцы за воротник кидают. Приносят трёхлитровую банку, открывают, чтобы налить значит и вдруг... такой духан пошёл, словно не баллон с самогоном наши собутыльники принесли, а ночной горшок у бюреров спёрли. А отказываться-то некрасиво, монолитовцы вон уже стаканы жадно похватали, улыбаются, ждут, когда наш брат сталкер сядет в лужу. Да вот только не бывать этому! Похватали мы, не сговариваясь, стаканы и опрокинули вовнутрь. Повисло молчание. Через секунду один из долговцев ошарашено проронил: "Ну чисто мёд!"...
Сталкер на мгновение замолчал, прикуривая сигарету, и задумчиво добавил:
- Да уж, посидели мы тогда знатно...
- Дело твой долговец сказал и к бабке не ходи, - прорезался голос у Михалыча, - ничего приятнее на вкус я в жизни не пробовал, но ты вот лучше подумай, как мы на Заставу до темна попадём.
Сталкер посмотрел на клонящееся к горизонту солнце, окинул задумчивым взглядом пару десятков резвящихся собак на мосту и зло сплюнул.
- А патронов у нас кот наплакал, ведь так?
- Именно, даже пяток собачек не сможем успокоить - порвут на части.
Сталкер задумался.
- Что ж, придётся кое-что вспомнить из своей бывшей профессии. Есть у меня одна штука на примете, абсолютно безвредная в разумных пределах для нас, и очень страшная для собачек.
Михалыч заинтересовался:
- А кем ты работал на Большой земле?
- Сварщиком. В авиационной промышленности. Пойдём.
Сталкеры спустились с небольшой возвышенности и зашагали к мосту. Чем ближе они подходили к переправе, тем сильнее нервничал Михалыч. Он теребил автомат, щёлкая переключателем огня с очереди на одиночные, всё сильнее хмурился и даже зачем-то отстегнул магазин, чтобы посмотреть на свои последние три патрона. Разочарованно вздохнув (патронов, как это ни странно, не прибавилось), он не удержался:
- Слушай, может, посвятишь меня в свои грандиозные планы?
- Да запросто. Вот смотри, - сталкер, не замедляя шага, достал из наплечного вещмешка камень серого цвета и показал его товарищу на вытянутой ладони.
- Камень? - Глаза Михалыча округлились. - Ты что это, думаешь, они дворовые шавки, которым кукиш покажи и они умчатся с крейсерской скоростью?
Сталкер усмехнулся.
- Потрогай.
Михалыч недоверчиво протянул руку и пощупал камешек. Он оказался мягким, как тесто.
- Артефакт?
- Ага. Под действием тепла моей ладони он размяк и теперь готов к употреблению. А знаешь, что получится, если его немного сдавить?
- Неа.
- Сейчас увидишь.
Сталкер зажал в кулаке странный артефакт и не спеша, словно на прогулке, взошёл на мост. Собаки прочуяли добычу и прекратили свои игры, навострив облезлые уши и повернув свои слепые глаза в сторону незваных гостей. Михалыч чертыхнулся про себя: "Ну точно сдурел парень!" и двинулся вослед за товарищем. Чем ближе сталкеры приближались к стае, тем беспокойнее вели себя мутанты. Некоторые уже угрожающе рычали, оскалив свои пасти. Но вот что странно - ни одна не двинулась с места. Пятнадцать метров. Собаки продолжали рычать, но начали пятиться. Двенадцать. Рычание прекратилось, зато появилось жалобное повизгивание и большая часть стаи стала стремительно драпать на ту сторону. На десяти метрах не выдержали даже самые стойкие во главе с вожаком и, поджав хвосты, они спешно ретировались на тот берег, обиженно тявкая, а затем скрылись в густых зарослях. Сталкеры остановились, прислушиваясь, как вдалеке постепенно стихал их возмущённый вой.
- Что это было, брат? Я уже с жизнью попрощался и тут такое...
Удивлению Михалыча не было предела.
- Ультразвук. Для нас двадцать четыре килогерца ничего не значат, а вот для собачек это болевой порог. Не любят они шумных вечеринок. - Сталкер засмеялся своей незатейливой шутке. - Пошли уже, темнеет.
Михалыч в раздумье наморщил лоб, почесал затылок и выдал:
- А причём здесь сварка?
- Вот деревня! Чтобы посчитать все виды сварки, у тебя пальцев на руках и ногах не хватит. Дуговая, термитная, холодная, плазменная... и даже ультразвуковая, - сталкер хитро подмигнул Михалычу, - слышал о такой?
- Неа...
- Ладно, как-нибудь расскажу тебе поподробнее, а сейчас времени нет на разговоры. Скоро вылезут такие экземляры, что им наша пищалка, что мёртвому припарка. У-ускоряемся!