Центральная библиотека

Краеведческий сектор

Валентина Стяжкина

Незабываемое

прошлое

Страницы воспоминаний о комсомольской юности

2008

6 3.3(2 Р-4 Ки)

С88

Компьютерный набор:

Зав. краеведческим сектором Нолинской ЦБС Котельникова Е. В.

Стяжкина В. А. Незабываемое прошлое: страницы воспоминаний о комсомольской юности: краеведческий сборник. - Нолинск, 2008. - 24 с.

В сборник вошли воспоминания нолинского краеведа В. А. Стяжкиной о работе на целине и в Тувинской автономной области в годы комсомольской юности.

(с) Нолинск, 2008

Незабываемое прошлое

Мой первый диплом подписан 1 июля 1953 года. Специальность - учитель начальной школы. С сентября 1954 года часть здания бывшего духовного училища передали Нолинской средней школе Љ 2, а в следующем 1955-м, был последний выпуск нашего педучилища.

Начало пятидесятых прошлого века. Вторая послевоенная пятилетка. Страна возрождалась из пепла, строилась. Осваивались новые районы Севера, Сибири, Дальнего Востока. Огромные средства, людские силы перекачивались и туда, и для восстановления хозяйства на оккупированных территориях. Жить было тяжело. А мы были молоды, верили в лучшее будущее, учились с удовольствием.

Ученье - свет!

Годы учебы в педучилище - это лучшее наше время! Классные комнаты, библиотека, административные службы располагались на втором этаже, на первом - спортзал, общежитие и часть кабинетов, на третьем - актовый зал и начальные классы базовой школы, где мы учились давать уроки, в подвальном помещении - столовая, кабинет труда.

С благодарностью вспоминаю наших преподавателей: Шулятьева Федора Петровича, Зинаиду Георгиевну Шелепень, Дмитрия Сергеевича и Сергея Дмитриевича Семеновых, Марию Андреевну Кривошеину, Марию Петровну Шихалееву. Последняя учила нас чистописанию, мы старательно делали нажим на буквы, соблюдали волосяную линию. Как правило, ученики базовой школы, обучавшиеся у Марии Петровны, владели отличным почерком. Ныне, к сожалению, этому не учат. Не разбираю писанину своих внуков: накарябают так, что только и догадываешься, какое слово, и ошибок не видать.

В далекую Туву - всей группой.

Наша группа в истории педучилища стоит особняком. Перед ее выпуском пришло распоряжение министра просвещения направить группу учителей начальных классов в Тувинскую автономную область.

Сколько было волнений, страхов, разочарований, слез! Мы были взбудоражены как только и госэкзамены выдержали... Директор училища Геннадий Михайлович Ермолин нас предупредил: "Девчонки, здесь

замуж не выходить - вместе с мужем отправим. Мы обязаны выполнить распоряжение министра. Дело государственное, для вас - почетное".

В Молотовском педучилище

В Туву нас отправилось 24 человека. Валя Постникова поехала с матерью. До Абакана - поездом, а там через Саяны до Кызыла - на попутных грузовых машинах по одному - два человека в кабинке. Кроме нас, гуда же была направлена группа учителей из Горьковской области.

В Кызылском облоно нас быстро расформировали по школам. Нам с Галиной Вахониной досталась школа в пограничном районе, и мы целую неделю ждали ответа на запрос о нашей благонадежности. Благо, жить было где в семье бывшего нолинчанина, отправленного туда на поселение.

Нот и поселок Кызыл-Чыраа. Сухая, ровная степь, лишь далеко, у горизонта, горы. Несколько домов без крыш - медпункт, магазин, контора, школа, одно- двухквартирные дома и юрты тувинцев. В 20 километрах граница с Монголией и пограничная застава. Нас три русские девчонки - мы с Галей и медфельдшер, две "башкы" (учительницы) и одна "эмчи" (врач). Три классных комнаты. Пять классов: первый, второй, третий, четвертый и подготовительный - шестилетки. Учителя-тувницы по-русски говорили, так что общались мы легко. Но жить было непросто. Пограничники стали нашей защитой.

Я выдержала два года и попросилась учиться дальше. Отпустили. В трудовой так и написано: "Освобождена от работы в связи с поступлением в вуз". А Галя так и прожила 1нм безвыездно все три года. Вот характер!

Некоторые наши девчонки приехали на родину через год в отпуск, вышли замуж и больше в Туву не вернулись. И только одна из нас вышла замуж за тувинца (такие браки там были не редкость), дальнейшей ее судьбы мы не знаем. Постепенно все вятские девчата из Тувы выбрались.

Четверть века спустя

В 1978 году в связи с 25-летием окончания педучилища мы организовали встречу. Смотрю на фотографию - какие мы молодые, энергичные, счастливые! И рядом наши педагоги: Надежда Алексеевна, Мария Андреевна, Борис Петрович, Вера Васильевна, Евдокия Спиридоновна, Мария Александровна, Михаил Федорович.

Нас из группы - 15 человек. Многие с высшим образованием. Эмма Небогатикова окончила аспирантуру при МГУ и много лет преподавала в Ульяновском пединституте, была доцентом, заведующей кафедрой марксистско-ленинской философии, позднее переименованной в кафедру истории философии. Рая Молокова, Володя Сарычев были директорами восьмилетних школ, Люся Шуклина и Люся Щекотова - завучами. Мария Гоголева и Валя Постникова стали биологами. И все остались верны профессии учителя.

Послесловие

У меня сохранился список выпускников Молотовского педучилища 1953 года, группы составленный Борисом Савиным, математиком школы рабочей молодежи в г. Слободском. Ныне ком с прежними адресами. Ныне пишу по этим адресам, а в ответ: "Адресат умер", Не проживает"... Дочь Вали Постниковой пишет: "Если бы мама была жива, мы бы с ней рванули" в Нолинск" (из Красноярска). Вея Кондакова отвечает: "Не могу, не приеду" (это из Кирова). Два телефонных звонка, один "Люба Шутова давно умерла", другой - "Не приеду, еле хожу" (Рая Молокова из Куменского района).

Многие не ответили.

И сели мы, три старушки: я, Галина Ивановна Быданова (Вахонина), Анна Тимофеевна Коваленко (Нюра Зрюмова). Посмотрели фотографии, повспоминали, выпили по чашечке чаю с кусочком торта. И все.

Вот такой грустный юбилей.

Одна из нас, выпускников пятидесятилетней давности...

Наша мужественная умница

Эмилия Геннадьевна Небогатикова, для нас Эмма. Мы поступили в Молотовское педучилище в 1949 году и как-то незаметно сблизились.

Эмилия Геннадьевна Небогатикова

Скромная, аккуратная, всегда опрятно одетая, она любила рассказывать - были бы слушатели. Мне нравилось ее слушать. Сколько она читала и каких книг! Античная и средневековая литература, литература эпохи Возрождения и более поздних веков, русская и новинки советской - все ей было знакомо. А как она умела отстаивать свою точку зрения по тому или иному вопросу! Говорила спокойно, конкретно, убедительно. Сергей Дмитриевич, наш учитель литературы, начав с ней спор на уроке, продолжал его и во время перерыва, прохаживаясь с Эммой по коридору.

Я часто захаживала в однокомнатную квартиру с общей кухней, где жила вместе с мамой Анной Ивановной и младшим братом Эдиком моя однокурсница. Сейчас в их бывшем жилище расположен частный магазин "Диана", а на месте единственного окна их квартиры - входная дверь в этот магазин.

Эмма почти не помнила своего отца - он рано умер, а с матерью не расставалась до конца ее дней. В первом классе (Эмма училась в школе имени Молотова, сейчас это филиал школы Љ 2), мальчишки столкнули ее по лестнице. Повреждение позвоночника, и три года девочка лежала в гипсе. Так, лежа, и закончила начальную школу. Сколько же ей, ребенку, потребовалось терпения, стойкости, веры в жизнь!

Книги, общение, придавали сил этой мужественной девушке на протяжении всей жизни. Часто, поведав мне очередную порцию своих знаний, Эмма задумывалась, переставая замечать меня. Я сидела тихо, просматривала ее журналы, книги, открытки, а потом неслышно уходила, чтоб не помешать подруге в осмыслении чего-то важного. И, прогуливаясь, мы также молчали, вовсе не тяготясь этим. Мальчишками мы не увлекались, косточки сверстникам не перемывали.

Эмму считали гордячкой, чуть ли не зазнайкой. А была она простой, со всеми одинаково сдержанной девчонкой, которая по уму гораздо превосходила нас. Не раз слышала от нее такую фразу: "Нам нужно счастье все целиком, мы не сойдемся на половине". Чьи это слова, откуда - не знаю. Цитат в своей речи она употребляла много. Как-то вдруг заговорила: "Почему люди в большинстве своем влюбляются весной? Нет бы зимой, когда мороз холодит не только нос, руки, ноги, но и мозги. Тогда, может, было бы меньше любовных трагедий..." Ответа от меня она, естественно, не ждала, просто вслух рассуждала сама с собой. Таким образом, и меня заставляла задумываться. Мне было с пей интересно.

*

Пора взросления

Период с 1949-го по 1953-й год - это пора нашего становления как личностей. Материально нам было трудно, а вот в нравственном плане - намного легче, чем сейчас. Нам было чем гордиться. Победа! Не только в войне с сильнейшим врагом - фашизмом, но и в преодолении разрухи. Книги, газеты, радио, кино (телевидения тогда еще не было) давали нам положительную информацию о героях-воинах, тружениках, о дружбе народов, коллективизме, человечности. О репрессиях и прочем мы не слышали. Разоблачались те, кто мешал

движению общества вперед: волокитчики, бюрократы, болтуны, зазнавшиеся чинуши, тунеядцы, пьяницы, любители легкой жизни.

А нынче, через пятьдесят лет, время изменилось, и жизнь другая. Столько вылилось на наши головы негативной информации, что стало страшно, особенно - за будущее внуков. Лучшие произведения литературных авторов, которых мы называли "инженерами человеческих душ", на уроках не изучаются, а рассматриваются лишь обзорно. А что уж говорить о радио и телевидении, где многие передачи направлены на растление человеческих душ. Сегодня даже природа против человека. И это - результат деятельности самого разумного существа на планете Земля...

Не потому ли так сильна у старшего поколения ностальгия по прошлому?

Все четыре года учебы в педучилище наша группа размещалась в одном кабинете - русского языка, и мы с Эммой сидели на одних и тех же местах: первый ряд от входа, она - на последней парте, я - перед ней. Ей было удобно перекинуться со мной словом, а мне приходилось слегка поворачиваться назад, за что постоянно получала от преподавателей замечания. Участились наши разговоры, когда меня избрали председателем профкома, а Эмму - секретарем комсомольской организации.

Сергей Дмитриевич нас обычно останавливал иронично: "Начальство... Начальство..." А классный руководитель (почему-то третий по счету) Таисия Васильевна однажды как гаркнет: "Общественные дела решайте во внеурочное время, на уроках не мешать!"

Три "двойки" за один вопрос

На меня, семнадцатилетнюю, одновременно навалилось несколько серьезных проблем. Рушился наш дом в деревне - требовался капитальный ремонт. Мама подыскала себе хибару, за которую нужно было заплатить больше, чем давал нам сельсовет за наш двухэтажный прадедовский дом. Хозяйка хибары намекнула, что хотела бы видеть меня своей невесткой (ее сын вернулся из армии) - тогда бы не пришлось платить за дом...

А тут еще надо было отчет по профсоюзным взносам готовить - доходы с расходами никак не сходились. И Сергей Дмитриевич поднимает меня на уроке методики преподавания русского языка, просит ответить на вопрос, в чем разница между двумя видами диктантов. У меня как заклинило что-то в голове: "Не знаю!" Он поставил в журнал "двойку". На следующий день история с вопросом-ответом повторяется. Я даже не заглянула в учебник. И снова "двойка". Вскоре этот же урок методики, вновь преподаватель задает мне злополучный вопрос. А я уже, что называется, закусила удила - не стала отвечать принципиально. Третья "двойка" в журнал. Вся наша группа так и охнула: это же ЧП!

Классное собрание. Сижу безучастная, как выпотрошенная. И надо же - меня не тронули! После собрания Таисия Васильевна мелела мне остаться. Сумела-таки она подобрать ко мне ключик, заставила мы говориться. А задала только три вопроса:

- Твоя мать сейчас под крышей?

- Да.

- Насильно тебя замуж не выдают?

- Нет.

- Из кассы для себя денег не брала?

- Конечно, нет.

- Тогда чего же скисла? Отчет твой завтра поправим.

И действительно, назавтра бухгалтер Елена Николаевна Метелева мне все обсчитала по статьям, отчет был готов. Сергей Дмитриевич больше про диктант меня не спрашивал, урок я дала хорошо, стипендия, нужная мне, как воздух, была сохранена.

Эмма в эти дни ни о чем меня не спрашивала, лишь смотрела умными глазами и слегка покачивала головой. Думаю, без ее вмешательства тут не обошлось.

...И попасть на балет Чайковского

И в Туву она мне писала: "Тебе надо учиться. Подумай. Готовься". ќБ поступила на первый курс пединститута, она была уже на третьем. И снова я приходила к ней, чтобы послушать и помолчать. Это она доставала билеты на интересные спектакли в драмтеатр, на балеты Чайковского, встречи, концерты. Это с ней мы по выходным отправлялись в пешие походы по окрестностям Кирова просто так, чтоб пройтись, подышать свежим воздухом, поговорить и помолчать. Это она уговорила меня поплыть на лодках вниз по Вятке с другой группой, чтоб переночевать у костра. Поход незабываем!

Позднее, если мне приходилось бывать в Кирове, всегда навещала Эмму, иногда и ночевала. Потом она с мужем и дочкой уехала и Ульяновск. Мы переписывались, связи не теряли. Я побывала у них в Ульяновске с с м ном-шестиклассником и младшей дочерью. Эмилия Геннадьевна, оставив все дела, посвятила нам свой выходной, водила по "ленинским местам". Когда я вышла на пенсию и получила на работе расчет, тут же полетела к Эмме в Ульяновск. Да, полетела, на самолете - тогда это было дешево, удобно, безопасно. Она тоже пенсионерка, продолжала читать лекции в педагогическом институте, лишь отказалась от заведования кафедрой - была очень больна, готовилась к очередной операции.

"Примите меня в свой круг"

Сейчас Эмма живет с дочерью, зятем и внуками. Я очень ждала от нее весточки в канун нашей юбилейной встречи. Письмо пришло с опозданием. Вот что она пишет: "О нашем педучилищном юбилее думала не раз. Надо же - полвека! Собраться, наверняка, не удастся: иных уж нет, а те далече. Но поскольку вы хотя бы узким кругом думаете его отметить, решила поучаствовать в нем хотя бы так. Попросила зятя "щелкнуть" меня дома. Примите в свой круг и услышьте меня: "За наш общий юбилей! За здоровье всех живущих однокашников! Светлая память ушедшим!..

Эмилия Геннадьевна Небогатикова (50 лет спустя)

Здоровья и благополучия тебе, Гале, Ане. Держитесь! Ведь мы еще даже не старухи, а только пожилые леди (до 75 лет)".

Спасибо, Эмма! Твое послание для нас уже праздник. Сердцу теплее.

У нас были идеалы

50-е годы... Страна в стройке, растет промышленность, увеличивается городское население. А в мире два непримиримых лагеря

- социализма и капитализма. Между ними "холодная война". Нужен был хлеб, немедленно и много. Февральский Пленум ЦК КПСС 1954 года принимает решение - освоить целинные и залежные земли в районах Казахстана, Алтая, Красноярского края.

По указанию областного управления сельского хозяйства Нолинское училище механизации сельского хозяйства Љ 14 готовило группы трактористов для работы на целине. Набирались и девушки со всех районов Кировской области. Для уборки урожая отправлялись группы учащихся от училища, техникума, рабочие с предприятий.

Первые целинники из разных мест Советского Союза, в том числе и с Вятской земли, прибывали в открытую степь уже в марте того года. В короткие сроки вспахали миллионы гектаров залежных земель. Вместо палаток, стремянок строятся первые дома: столовые, мастерские, почта, больницы, жилища. Готовятся кадры механизаторов для постоянного жительства в целинном краю.

В 1955 году в училище механизации Љ 14 поступила учиться на трактористку Анна Рахимовна Волкоморова, а в марте 1956 года ее группа прибыла в зерновой совхоз "Московский" Акмолинской области Казахстана (затем Целиноградская область). Состав совхоза был интернациональный - немцы, украинцы, закарпатцы, русские, в том числе и кировчане. Парторг - также из Кировской области. Семь девушек из Нолинского района сели за рычаги тракторов ДТ-54, а на сеялках работали мужчины. Длина борозды, которую надо было вести в поле, составляла два километра. Трудились ночами. Было страшновато. Нели случался ремонт, мужчины помогали, девчат не обижали. Анна Рахимовна о красоте степи вспоминает так: "Весной сплошь цветущие тюльпаны, летом - белый ковыль, конечно, на нераспаханных участках, а в августе - пшеница, подобная морю".

1956 год - "звездный час целины". 36 миллионов гектаров дают богатейший урожай. И то лето началось первое массовое движение студенчества на уборку целинного хлеба. С Кировской области отправлялся в Казахстан целый состав с молодежью. Вагоны-товарняки, настилы в них из простых досок. "Спали в тесноте, - вспоминает Е.Д. Токарев.

По команде с одного бока поворачивались на другой. Зато шуток и смеху было - хоть отбавляй. Несмотря на тяжелые условия переезда, много веселились, много пели. Для нас в этом ощущалась романтика".

Студенты пединститута перед отъездом на целину

Студентов пединститута направили в совхоз "Арык-Балыкский" Кокчетавской области. Романтика обернулась обычной, к тому же нелегкой работой в дневные и ночные смены, бытовыми неудобствами. Вспоминает С. Д. Чиркова: "Поселили нашу группу в палатку вместе с мужчинами. Те, как старожилы, занимали кровати. Девчатам пришлось расположиться в углу палатки на соломенных матрацах. Вытерпели одну неделю. С честью выдержали все испытания, в том числе и скабрезные шуточки по вечерам. На них реагировали не смешками, а глубоким молчанием. От немца-бригадира потребовали отдельное жилье. Трактором подтянули вагончик к озеру, рядом с которым располагался рабочий поселок. Девчата выскребли куриный помет, промыли внутри, накупили духов, освежили воздух и стали жить. Сначала убирали сено. В один из жарких дней разделись до купальников, одежду положили на сено. Когда стали собираться на обед, своих рубашек-комбинашек не узнали, их "изрешетила" налетевшая саранча.

Во время уборки пшеницы девчата работали на копнителях комбайнов: стоя на площадочках копнителя и нажимая на педаль, вилами сбрасывали солому. Все бока у них были в синяках от ударов поручнями, так как технику на неровной почве постоянно трясло".

Мне же пришлось поработать учетчиком в отдаленной бригаде. В 12 километрах от центральной усадьбы полевой стан: два вагончика, кухня саманная с большими котлами и масса тракторов, комбайнов, бочек. Моя обязанность - шагомером замерять убранную площадь каждым комбайном, измерять расход топлива каждым трактористом. Комбайны прицепные, лишь один самоходный, он разрезал поле на участки. По рации ежедневно докладывала об итогах уборки за день в контору центральной усадьбы. Урожайность была исключительной, свыше 30 центнеров с гектара. Огромные бурты скапливались на токах под открытым небом. Много зерна и убранного, и на корню ушло в тот год под снег.

В нашей бригаде было около 40 человек. Семнадцать механизаторов из училища с Украины, двенадцать девчат из нашего пединститута работали поварами и на соломокопнителях, часть механизаторов, бригадир, его заместитель - целинники, приехавшие сюда жить из разных мест Союза. Их семьи расположились на центральной усадьбе. Питание в нашей бригаде было хорошее, воду возили флягами на тракторе из небольшого озерка километра за три. В середине нашего вагончика был отсек, его приспособили под душ и с удовольствием мылись горячей водой один раз в неделю.

Свои воспоминания о казахстанском душе сравниваю с воспоминаниями Л.А. Шарипова, который в сводной бригаде из одиннадцати нолинских водителей был на уборке урожая в Акмолинской области в 1958 году. Для них баня - это река Есиль. Воду грели паяльными лампами в ведрах, чтоб хоть голову вымыть. В числе учащихся Полянского техникума в том же году был в совхозе "Урожайный" Акмолинской области 10. И. Пестов. Он отмечает, что для них возможность помыться, постираться была проблемой. Воду возили одним бензовозом километров за 100-120, а она требовалась и для заливки радиаторов и для кухни.

Целина - это ровные, бескрайние поля пшеницы. Золотое море волнуется под ветром, а комбайн - словно корабль плывет.

Целина - это работа, тяжелая и изнурительная, на токах и на полях.

Вспоминает Н.Н. Гурдин: "Комбайн, на котором мне пришлось работать в Казахстане, был, как хорошо отлаженные часы. В восемь часов утра проводили профилактический осмотр, затем до 1-2 часов ночи следовала подборка валков, работали почти без выходных. И так целый месяц. Экипаж был интернациональный: тракторист - украинец, комбайнер - немец, помощник комбайнера - казах, копнильщик - русский".

Да, целина - это и дружба народов. Тогда мы не знали, что такое национальные распри.

В 1957 году целый состав кировчан отправился на уборку целинного хлеба в Красноярский край. Там работали Н.Н. Гурдин, Н. Г. и А.М. Скрябины. Так было и в 1958, и в 1959, и даже в 1960 годах. А затем дополнительная помощь в уборке урожая на целине уже не потребовалась. Вспоминает А. А. Стяжкин, работавший тогда после окончания Кировского сельскохозяйственного института в зерносовхозе "Шортандинский" Целиноградской области: "Так как технологию обработки почвы (с оборотом пласта) перенесли и в районы целины, там начались пыльные бури. Из-за выдувания верхнего, плодородного слоя урожайность резко упала. В 1961 году - 7 центнеров с гектара, в 1962 - 4,4 центнера, в 1 963 - 3,2 при норме высева 2-2,5 центнеров на гектар. Позднее, когда перешли на безотвальную вспашку - плоскорезами, урожайность несколько возросла. Запомнились огромные бурты хлеба, их длина достигала 100 метров, а количество на одном току - более 20. Зерно не успевали вовремя отвозить на элеватор, оно оставалось на зиму ничем не закрытым. Весной прорастет верхний слой, а внутри пшеница в сохранности".

Ни один из откликнувшихся на мою просьбу рассказать о целине не сожалел, что участвовал в этом великом, как тогда говорили, деле.

Какими были мы, комсомольцы пятидесятых? Нам было по 20 или немногим больше. Оптимизм, задор били через край. Свое детство и отрочество мы провели в глубоком тылу, но каждого из нас задела своим черным крылом война. Вместе с вернувшимися фронтовиками мы радовались победе, возрождению страны. Мы одолели сильнейшего врага, голод и разруху, мы создавали новый мир. Нас окрыляли великие стройки: каскад электростанций на Волге и Днепре, первые атомные электростанции и ледоколы, новые железнодорожные пути, каналы, освоение Сибири, Дальнего Востока, Севера, строительство новых городов. Первый спутник Земли - наш, советский, первый выход человека в космос - наш. Было чем гордиться. Мы свято верили в сны героини Чернышевского из романа "Что делать?", не сомневались в том, что "учение Маркса всесильно, потому что верно", безраздельно верили в "коллективный ум" ленинской партии. Наша жизнь определялась планами, программами, кодексами, решениями

вышестоящих партийных и комсомольских органов, положениями, рекомендациями, инструкциями, средствами массовой информации. Мы считали, что наша Конституция - самая демократическая в мире, что Советский Союз - лучшая в мире страна.

Все эти планы, программы, решения мы тщательно изучали, стремились донести их сущность до масс и работали за регулярно выплачиваемую зарплату. А сколько было бесплатной работы, на общественных началах, для коллектива.

Теперь мы старики. И недоумеваем, почему в России начался этот перестроечный кавардак. Наши идеалы полетели в тартарары, словно у нас выбили почву из-под ног. Тяжело разобраться в том, что происходит и почему. И все-таки не исчезает надежда, что вытерпим, выстоим, переживем. Найдутся молодые силы и сохранят независимость России, умножат ее экономическую мощь и добрую славу.

Целина - время нашей юности

Мы были молоды, задорны, романтичны, все нам казалось интересным: и этот долгий путь в товарняках, и неожиданная остановка поезда в чистом поле, песни, шутки. Не обошлось для меня и без ЧП. На железнодорожной станции уже в Казахстане меня на носилках в полубессознательном состоянии отнесли на носилках в больницу: отравление. Через шесть дней со справкой пришлось самостоятельно догонять своих. Помогали мне (собирали деньги на билет) и нянечка, и местные больные. Работать мне пришлось, пусть всего два месяца, в отдаленной бригаде учетчиком.

Да, в степи без воды - беда. Мне повезло. Источник воды в нашей бригаде был недалеко, ее флягами на тракторе подвозили.

Без приключений не обошлось и тут. За мной закрепили лошадь: все-таки обходить пешком три тысячи гектаров непросто. Вот только лошадка меня не очень слушалась, все норовила сбросить. Однажды надо было побыстрее добраться до отдаленного участка. Я подвела лошадь к ступенькам (с земли мне на нее не взобраться), перекинула через хребет фуфайку (седла не было), шагомер через плечо - и понесла меня сивка-бурка! Конечно, я не удержалась, слетела, как перышко: только треск шагомера и весь правый бок - сплошной синяк.

А вот мой брат работал на целине четыре года инженером и маму нашу увез туда же, в Казахстан, нянчиться с внучкой. Сноха доучивалась в Омске. Брат знает, что такое бураны в степи, что такое привозная вода, которой не хватало, как ее берегли. "Однажды, - вспоминал он, - вышел на крыльцо посмотреть погоду, так порывом ветра сдуло с крыльца. Как-то буран застал в степи. Хорошо, Что машина была вездеход, выбрались. В два часа ночи ввалились в казахскую семью, так хозяйка тотчас приготовила обед и постель".

Встреча бывших целинников 1999 г.)

Выпускник Нолинского техникума 1952 года И. Ф. Вершинин, после окончания ускоренного курса Московского сельскохозяйственного вуза в январе 1955 года, выбрал местом своей работы инженером в целинном совхозе Челябинской области - по соседству с легендарной Магниткой. И остался там на всю жизнь. С девяностых годов мы переписываемся. Он прислал мне свои стихи-воспоминания о целине.

Целина - время юности нашей,

Твой удел - в сердце памятью жить

И степными просторами пашен

Милой родине вечно служить.

Буйно травы цвели, колосились, Плодородием почва слыла,

В претворение планы просились,

Ты мечтой освоенья была.

Мужики здесь искали причала,

Шли в надежде сродниться с тобой,

Да не каждого ты привечала.

А порой и играла отбой.

Целина неохотно встречала,

Создавала проблемы подчас,

Только молодость нас выручала, Коллективность спасала не раз.

Мы трудом и упорством добились -

Целина нам открылась душой,

И целинники ей полюбились,

Мощной силой и дружбой большой.

Целина цвела, как сад,

Только разом цвет убило.

Село отбросило назад,

В добро в народе веру погубило.

Сейчас обидно, горько сознавать,

Что все труды пропали даром,

Позволили страну разворовать...

Не при войне, не в недород,

Не при какой лихой напасти

Так обездолили народ,

Что он уже не верит власти...

Была же ты могучей и красивой,

А жить становится трудней из года в год. Признайся, милая Россия,

Ну, что ж тебе на руководство не везет?

Содержание:

Незабываемое прошлое

Ученье - свет 1-2

В далекую Туву - всей группой 2-3

Четверть века спустя 4-5

Одна из нас, выпускников пятидесятых

Паша мужественная умница 5-7

Пора взросления 7-9

Дне двойки за один вопрос 9-10

И попасть на балет Чайковского 10-11

Примите меня в свой круг 11-12

У нас были идеалу 12-19

Целина - время нашей юности 19-23