Аннотация: Когда разум начинает умирать, он делает небольшую"остановку" на пути к вечности. Именно тогда, перед героем рассказа и встаёт выбор: принять сладкую ложь, или прорваться к горькой правде? Правде, которую побаивается сама смерть.
День первый
Дом пробирал до дрожи одним своим видом. Не было в нём ничего примечательного- таких можно отыскать тысячи в любом пригороде. Двухэтажная туша из дерева и камня. Взирает на пустынный пейзаж степи, расстилающейся пред его глазами-окнами. Не в силах отвести угрюмый взгляд, не способный отвернуться. Вот уже которое десятилетие он зрит эту картину. Стоит вдалеке от уютных, обжитых домов- словно изгнанник, гордо отвернувшийся от своих собратьев.
Я получил его в наследство. Оказался единственным родственником владельца- двоюродного дяди, умершего около года назад, где то в Испании. Он уже длительное время не возвращался на родину. За всю свою жизнь, я ни разу его не видел лично- изредка пересекались в интернете, иногда созванивались. Не более. И неожиданно ко мне на работу пришел курьер. Доставил копию его завещания, в котором я значился, как новый владелец некоей усадьбы, расположенной невесть где, да ещё и с приличным земельным участком!
В отпуск я собирался давно, и повод появился вполне весомый. Воображение рисовало роскошный особняк, набитый антикварной мебелью, окружённый живописным, диким садом.
Немудрено, что при взгляде на этот хлев, разочарование было достаточно сильным, дабы вызвать желание схватить чемодан, и тут же уехать домой. А этот дом, продуваемый всеми ветрами - забыть как страшный сон. Только любопытство не позволяло это сделать, заставляя шагать к трухлявой развалине.
Что меня удивило- дом не имел даже намёка на забор. Рядом не было деревьев, а улица, на которой он располагался, обрывалась за добрых двести метров от него. Увязала в плотном ковре колючих сорняков- блеклых, и неестественно сухих. Ни подъездной дорожки, ни захудалой тропинки, которую бы вытоптали любители помарадёрствовать. Машину я припарковал прямо у границы этих зарослей.
Яственно чувствовалось, что мой визит - как минимум глупая ошибка. От одичавшего участка исходил немой укор. Так я мог бы чувствовать себя, придя на могилу родственника, которую давно не посещал. А ещё, он вселял тревогу. Вязкую, и безосновательную. Поднимаясь на кирпичное крыльцо, я ощущал себя ребёнком, рискнувшим заглянуть под свою кровать ночью - лично убедиться что под ней не прячется чудище.
Внутри монстров не было. Это я смог проверить, с горем пополам расковыряв заржааевший в бездействии, амбарный замок. Дверь отпирал другой ключ- увесистый завиток металла, который накануне вручил мне тщедушный нотариус, занимавшийся моим наследством. Он же предупрдил, что дом много лет пустовал, а посему есть вероятность, что я унаследовал лишь гору трухлявых досок, провалившихся в остатки фундамента. В этом смысле мне повезло: невзирая на внешнюю пошарпанность и неухоженность, моё наследство выглядело настоящей крепостью.
Второй замок поддался далеко не сразу. С ним пришлось повоевать. Когда же он, с громким скрипом щелкнул, и открылся- дверь распахнул мощный поток воздуха, едва не сбросив меня с крыльца. Откуда в запертом долгие годы, помещении сквозняки, я разбираться не стал. Дом встретил меня неожиданной сыростью и прохладой. Словно стоял он не в сухой степи, а в самом центре зыбких болот, кишащих комарами и пиявками. Я бы не удивился, если бы в одной из комнат, неожиданно заквакали лягушки.
Когда дом бросают на произвол судьбы, улица медленно начинает проникать внутрь. Здесь же, как мне показалось, наоборот- нечто просачивалось наружу. Влажное нутро слишком отличалось от сухой, жаркой, высушенной солнцем, равнины, в которой он приютился.
Дом был невелик. Комнаты представляли собой плачевное зрелище. Грибок густо нарос во всех углах, слои липкой пыли покрывали пол и немногочисленную мебель. Древняч витиеватая люстра заросла седой бородой паутины. Обои отслоились, повисли безобразной бахрамой- словно сбрасываемая змеёй кожа, в период линьки. Половицы скрипели под каждым шагом, грозясь провалиться под моим весом.
Света, что проникал сквозь мутные от сероватого налёта окна, едва хватало чтоб перемещаться по дому, не боясь свернуть шею споткнувшись о ветхую мебель.
И в этом рассаднике грибка и плесени, мне предстояло ночевать! Взяв себя в руки, я принялся приводить в порядок место для ночлега. Уж, если мне и придется здесь спать, то хотя бы в относительной чистоте.
Всего было четыре комнаты, кухня (или то, что ей некогда было- здесь время поработало особенно рьяно, и даже кухонный стол развалился, раскинув в разные стороны прогниашие ножки), и подобие ванной комнаты- с треснувшей ванной, и унитазом, покрывшимся мхом. Кафель, в большинстве отвалился, образовав пёстрые нагромождения вдоль стен. Деревянная лестница, ведущая на второй этаж, прогнила настолько, что ступени рассыпались в труху, едва я к ним прикасался. Второй этаж, было решено оставить "назавтра". Дом требовал основательного ремонта. Хотя, я бы не стал ремонтировать такую рухлядь, а просто снёс бы, и построил на его месте новый.
Решив, что всем этим я займусь позже, я выбрал дальнюю от входа комнату, наименее пострадавшую от гнёта десятилетий и дикой сырости. Соорудил веник из жёстких стеблей, и вымел из неё несколько килограммов грязи.
Грибка и плесени здесь было меньше всего, и присутствовал оттенок уюта: тёмно-зелёное кресло, лучшие времена коего прошли задолго до моего рождения. Запылённое трюмо с треснувшим зеркалом. Пол покрывал выцветший, но удивительно чистый ковёр; Даже ржавая кровать, с продавленной панцирной сеткой, была ещё способна выдержать мой вес.
Уборка помогла отвлечься от тягучих, мрачных мыслей, настойчиво посещавших мою голову. Их гнёт я ощущал пудовыми гирями, сковавшими сознание. Это было странно, для них не было причин. Особенно для глубокой грусти- ностальгии, щемящей душу.
Отогнав чуждые для меня настроения, я как смог вытер налёт пыли и плесени с трюмо, вынес остатки матраца, заменив его досками. Поверх постелил свой спальник. Протёр стёкла, пособирал пыль. И вскоре комната приобрела вполне жилой вид- настолько, насколько это было возможно.
Скептически осмотрев плоды своих трудов, обессиленно рухнул в кресло, стоящее у окна. Непривычный пейзаж резал взор. Голая степь- сухая и равнодушная- сливалась с горизонтом, пытаясь проглотить низко висящее солнце. Я впервые видел столь безцветный закат
В двадцати метрах от окна, я заметил колодец. И решил, что до наступления темноты, ещё есть время, чтобы набрать воды, и заварить чай. Благо, в доме имелся камин, а поленница была полна вполне пристойных дров.
Колодец был источен ветрами и непогодой. Многие камни повыпадали из кладки, никакого подъёмного механизма не было и в помине. Пришлось вязать на конец нейлоновой веревки свой котелок- переживший со мной не один десяток походов - и опускать его вниз.
Котелок уже болтался на двадцатиметровой глубине, но воды всё ещё не коснулся. Я взглянул в чернеющий провал. Кроме уходящей во тьму, полосатой веревки, ничего видно не было. Стравил ещё с десяток метров. Котелок продолжал свободно болтаться, раскатисто и звонко постукивая о стены колодца. Стало жутко. Не бездонный же он? На блистере, в котором была упакована верёвка, значилось, что она имеет длинну сто метров. Я стравил остаток мотка, но котелок всё ещё висел. Я невольно вздохнул, и потащил верёвку обратно.
Внезапно раздался душераздирающий стон, пахнуло невыносимой волной холода, и прямо на глазах кладка колодца покрылась иглами инея. Пестрая бечёва вырвалась из моих рук, и исчезла в пучине.
Испугавшись, я бросился в дом, и запер дверь. Некоторое время просто стоял, ожидая что в дверь кто-то начнет ломиться. Снаружи- равно как и внутри- висела напряженная тишина. Стремительно темнело. В углах скапливались густые тени. Дом выталкивал из себя свет, с отвращением отторгал день, жадно всасывая в своё нутро клубы сумрака. А я стоял, боясь даже громко дышать.
Когда первоначальный испуг прошёл, я решился выглянуть в окно. На фоне узкого лоскута света над горизонтом, отчетливо виднелся силуэт колодца. На его краю чернел некий предмет, коего раньше там не было. Это был мой котелок. Как насмешка над моим рационализмом. "Подойди, и возьми меня"- всем своим видом говорил он:
"Думал я сгинул навеки? Как бы не так! Я подожду. Постою здесь. Как подтверждение. Чтобы ты даже думать не смел, что тебе всё показалось. Как неопровержимое доказательство- жестяное, с помятым боком цвета хаки, закоптившимся дном, облезлой краской. Наглядный факт, что всё происходящее- реальность. Ты видел как я провалился в бездну? Там никогда не бывает солнечного света. Там сыро и холодно, и априори не может быть ничего живого. Ничего, способного выкарабкаться по скользкой, вертикальной стене, и выбросить меня из своих владений. Но я вернулся, и ты это видишь."
Я занавесил окно прикроватным ковриком. Но оторвать взгляд от него, всё равно не мог. Казалось, что бледный свет электрического фонаря, просачивающийся в прорехи ткани, мог привлечь не только мотыльков. Ну и пусть. Выключить его было страшнее.
Сон не шёл. Я чувствовал рядом что-то очень заинтересованое мной. Буквально физически ощущал, как это нечто скользит по занавешенному окну взглядом блеклых, рыбьих глаз. Как подбирается всё ближе. Нет, я не слышал шагов. Я каждой клеткой тела чувствовал за стеной движение. Десяток сантиметров дерева и камня отделял меня от ледяных объятий смерти. Или чего похуже.
В пике этого кошмара, я не просто боялся что такое может произойти- я был абсолютно уверен, что именно так всё и происходит. Видел дом со стороны, видел тёмный, матово поблёскивающий силуэт, бесшумно подбирающийся к окну. Видел когтистую лапу, тянущуюся к стеклу. И ждал, когда по стеклу шлёпнет склизкая, бледно-синяя ладонь. Поэтому удивился, когда стук раздался внутри дома.
Звук повторился, отметая теории о его случайном происхождении. Пронзил нервные окончания, словно электрический разряд. Сквозь гулкий шум прилившей крови в голове, я слушал ритмичные удары. Каждый удар отзывался яркой вспышкой в сознании. По комнате хаотично метались уродливые тени- схваченный в панике фонарь прыгал в дрожащих руках. Стук раздавался со стороны кухни, и напоминал сильные удары тяжелой подушкой по полу. Ничто в доме не могло издавать такие звуки. Они не становились громче, не приближались и не отдалялись. Повторялись с чёткость метронома. Бух! Бух! Бух!
"Так бьется гигантское сердце"- вспыхнула в голове безумная мысль: -"Сердце этого дома".
Что-то методично сводило меня с ума.
Стук прекратился только под утро. Удивительно, но я в этот момент уже спал. Лишь на несколько секунд вскинулся когда сквозь сон ощутил перемену в окружении, вслушался в повисшую тишину, и тут же вновь провалился в бездну без снов.
День второй.
Проснувшись, я очень долго пялился в потолок. Дневной свет не проникал в комнату. Фонарь разрядился, и лежал рядом бесполезным куском пластика. На потолке что-то было. Изломанная тень распласталась прямо надо мной. Ей неоткуда было взяться. Ужас нахлынул не сразу- вначале я убедился что не сплю, и лишь тогда с воплем скатился с кровати. Действуя по наитию, сдернул с окна коврик, и метнулся к двери, слыша за спиной противное шипение Так шипит ломтик бекона на раскаленной сковороде.
И тут же столкнулся с чем-то живым, теплым и мягким. Удар бросил меня обратно в комнату, и краем глаза я разглядел в углу, медленно испаряющуюся кляксу тьмы. В дикой панике вскочил, готовясь к обороне. Но обороняться не пришлось: в дверном проёме стояла молодая девушка. Её васильковые глаза смотрели на меня с удивлением и испугом. Руки вскинуты в попытке защититься от неожиданной опасности. У её ног лежит соломенная шляпка, слетевшая от столкновения. А лёгкое, несколько старомодного кроя, ситцевое платье, сползло с плеча, обнажив изящную ключицу.
- Простите- оправившись от шока, выдавил я: - Я Вас напугал? Вы не ушиблись?
- Напугали? Вы? Меня?- девушка с вызовом отбросила с заостренной скулы, непослушную, белокурую прядь:
- Это сложнее, чем кажется.
Ее тонкие губы растянулись в немного напряженной улыбке.
- А, собственно, кто Вы? И как сюда вошли?- опомнился я, поднимаясь с пола. Дверь я вчера запер, это точно.
- Я живу неподалеку, часто хожу к этому дому собирать землянику. Её много в этих полях. Увидела настежь распахнутые двери дома, который, сколько себя помню, всегда был заперт. Стало любопытно, и я...
Она смутилась, поправила платье, опустила взгляд. Я ей не верил. С чего ей оправдываться?
- Про этот дом ходит много легенд, его считают нехорошим. Мне в детстве часто про него страшилки рассказывали. Вот я и не удержалась - теперь она говорила быстро, а её взгляд бесстыдно блуждал по мне, словно изучая:
- Простите, что так ворвалась. Вы, верно, новый владелец?
Я кивнул. Было в ней что-то настораживающее. Неуловимо знакомая деталь. И взгляд. Её глаза- глаза обманщицы. Сквозь всю эту нежную хрупкость и белоснежный ситец, сочилась фальш. Я вешу под сто килограммов. Она не больше сорока. Как она устояла на ногах, когда я на неё налетел?
- Дверь была заперта- медленно, но твердо проговорил я:
- Как вы вошли? Как ваше имя?
Она смутилась сильнее. Неловко подобрала шляпку, прижала к груди, словно та могла защитить её от моего вопроса. Я спросил ещё раз. С нажимом.
Она вновь улыбнулась. На сей раз- хищно. Отбросила шляпку в сторону:
- Значит, уже чувствуешь подвох? Это хорошо.
Переход на "ты", шокировал меня больше перемен в её поведении. А они были разительны. Куда делся невинный, почти детский лик? В одно мгновение она преобразилась в уверенную, властную женщину. Отбросила скромность и смущение в сторону, вместе со шляпкой. Шагнула в комнату, заставив меня попятиться. По хозяйски села в кресло, закинув ногу на ногу. Я остался стоять поближе к двери. Её взгляд прошёлся по потолку, к тому углу где исчезла неведомая тень. Скривила красивое личико:
- Понятно почему ты так вопил. Неприятные они ребята. У каждого разные, но у всех одинаково неприятные.
Во мне вскипало раздражение. День только начался, а меня уже выбили из равновесия. Вселенная обрушила на мою несчастную голову, целую кипу загадочных обстоятельств.
- Да ты присядь- многозначительно посоветовала она:
-Разговор будет...необычным.
Невесть от чего, но я повиновался. Умостился на краешек кровати, нервно постукивая ногой.
- Начну издалека- она выгнула пальцы, сочно хрустнув суставами. И томно потянулась, облокотившись о спинку кресла. Жест до боли знакомый. Где я мог её видеть?
- Ты помнишь как сюда попал?
Вопрос был неожиданным. Помню ли я? С памятью у меня всё в полном порядке. Я кивнул.
- И как же?
Мне не понравилась насмешливая интонация её голоса. Мой рассказ был кратким. Она слушала без интереса, иногда безразлично кивая. Словно уже не раз слышала эту историю.
- Хорошо- сказала она, когда я закончил:
- И у тебя не вызывает вопросов отсутствие деталей в твоих воспоминаниях? Какого цвета был костюм нотариуса, например? А парфюм сотрудницы, которая сидела за соседним столом, когда курьер вручал тебе завещание? Или - что ты ел, перед тем, как выехал сюда? А текст завещания? Не помнишь? Может помнишь где оно сейчас? Завещание. Где оно?
Я напрягся. В голове мелькали картинки, которые напоминали нелепый комикс. Лицо курьера. Имя той сотрудницы. Даже название фирмы, где я работаю- я действительно не мог их вспомнить. И где отпечатанный на принтере, и заверенный печатью, листок? Он был, но... Я не мог.
- Не старайся - усмехнулась она:
- Этих воспоминаний попросту не существует. Это не происходило на самом деле, это как... сценарий, которым твоё сознание заменило твою настоящую жизнь. Сценарий, созданный, чтобы привести тебя сюда, в этот дом. Попробуй вспомнить что-то из своего детства. И ты поймёшь, что воспоминания ложные. Как пересказ книги, которую ты однажды прочёл. Ключевые детали есть, однако не хватает мелких. Крохотных моментов, без которых жизнь не может обойтись. Вкус первого поцелуя, запах сена в хлеву, на ферме дедушки. Расцветка кошки, которую ты подкармливал котлетами под столом, пока мама не видит. Ты же не любил котлеты? Или любил. Кто знает! Ничего ты не вспомнишь. Не вспомнишь отражение звезд в глазах друга, когда вы, лёжа на мягком ковре клевера, болтаете о всякой чепухе. Или рисунки, которые ты рисовал, пока валялся в кровати, подхватив ветрянку. Попробуй это вспомнить, и поймёшь, что я говорю правду.
Я ошеломленно молчал. Она была права. Что-то несуразное творилось в голове. Из всего выходит, что я действительно помню только последние сутки. Или того меньше. Моя гостья подалась вперёд, скрипнув ржавыми пружинами кресла:
- Вернёмся к первому вопросу Как ты сюда попал?
- Не помню- наконец выдавил я, изо всех сил стараясь не начать биться головой о стену. Невыносимо осознавать, что она набита ложью. Вся моя жизнь - фикция. А где истина? Где я, настоящий?!
- А ты настоящий- мертв. Мертв, как доска, на которой умостился твой зад- словно прочтя мои мысли (или и в правду прочтя?), сообщила она:
- И я пришла, чтобы отвести тебя к забвению.
- Ты- смерть?
Удивляться становилось все сложней.
- Это зависит от того, что ты подразумеваешь говоря о смерти. Я тебя не убивала. Вы, люди, с этим и сами неплохо справляетесь. Я, так сказать, навожу порядок уже после.
- И что со мной будет?- мне стало некомфортно под взглядом её глаз. Их неестественная синева одновременно притягивала, и пугала.
- Вернешься туда, откуда пришел- пожала плечами она:
- Растворишься во времени, станешь частью вселенной. Сложно объяснить.
- А как же вечная жизнь? Рай, там... Ад?
- Ты себе не представляешь, ЧТО такое- вечность.
Её лицо будто свела судорога. Голос пролился нестерпимым холодом и тоской, заставляя шевелиться волосы на затылке
- Поверь- лучше тебе и не знать.
Она внезапно раскатисто хохотнула, запрокинув голову назад:
- Рай он захотел! К богу за пазуху, на веки вечные. Твой никчемный придаток, который ты именуешь мозгом, испечётся до хрустящей корочки за пару тысячелетий. Уж видела я таких, не сомневайся! И разницы не будет- рай то, или ад. Результат будет един.
Я судорожно сглотнул. Она сумасшедшая. Но сейчас в ней нет притворства. Она говорит правду.
- Какой я на самом деле?- мой голос предательски дрогнул, ломаясь под диким натском неординарности происходящего.
- А мне почём знать?- искренне удивилась она:
- Разве это имеет значение? Теперь, когда ты покинул свой мир?
Я на секунду задумался, и отрицательно покачал головой. Нет, не имеет. Если это конец, мне проще не знать чего лишился. И кто лишился меня. Она одобрительно кивнула. Несколько секунд мы молчали. Наконец, она встала, поправила платье:
И протянула мне руку. Некоторое время я смотрел на её приглашающую ладонь. Почему я не сомневался что она говорит правду? Вдруг, всё это- глупый розыгрыш? Как "скрытая камера", или что-то вроде? Мой мозг не знал во что верить. Всё спуталось- все мои убеждения, весь опыт, знания. Всё выглядело нелепо на фоне сказанного. Чёрт с ним! Правду она говорит, или лжёт - неважно. Я пойду с ней. Её лицо - лицо давней знакомой. Я не смогу ей отказать. Страха не было, было необычное волнение. Как перед поездкой на головоломном аттракционе. А что? Терять нечего. Я взял её за руку- мягкую и тёплую, вопреки ожиданиям. И вышел с ней из дома. Меня обуяла странная лёгкость. Всё, абсолютно всё, перестало иметь значение. Кем я был? Чем я стану? Её рука, бескрайний простор впереди. Золотой свет солнца поглощал меня. Мысли исчезали одна за другой. Каждый шаг приближал меня к концу, который казался невероятно логичным. Правильным. Да, именно так и должно быть. Я стану частью ВСЕГО. Крохотной крупицей, живущей во всём- и в бриллиантовом блеске росинки, на кончике лепестка полевой ромашки, и во взмахе крылышек стрекозы, зависшей над прудом. Я стану всем, и в одночасье- ничем. Расстаю, словно утренний туман. Растворюсь в терпком запахе трав, солнечных лучах, нежной прохладе лёгкого ветерка. И это меня устраивало полностью.
Устраивало до момента, пока что-то твердое и тяжелое, не стукнуло меня по затылку. Стукнуло больно, до искр из глаз. Удар вспорол вязкую, дремотную тишину, раскатистым, металлическим звоном. Я ошеломленно обернулся, вновь обретя связь с происходящим. У моих ног, зарывшись в сухой ковёр травы, валялся мой котелок. А в следующее мгновение я понял, что не хочу никуда уходить.
Но она продолжала тащить меня дальше, стиснув руку до боли. Тащить невероятно сильно, со злобным упрямством на лице. Было видно, что это дается ей с трудом. Я резким движением высвободил руку, и попятился, когда она обернулась.
- Ты пойдешь со мной- процедила она, делая шаг в мою сторону. Я бросился бежать.
Прочь. Прочь от этого бреда! Цепляясь за спутавшуюся, жухлую траву, обдирая руки о колючие кусты. Сломя голову. К людям. К цивилизации.
Подбежав к машине, я понял что ключи остались в рюкзаке. В доме.
Оглянувшись обнаружил, что меня никто не преследует. Она исчезла без следа. Оглядываясь на каждом шагу, я вернулся в дом, и торопливо собрал самое необходимое.
Уже на выходе, моё внимание привлек стук. Точно такой, какой я слышал ночью. Он шёл от небольшого люка в полу, под кухонным столом. Вчера я его не заметил, он был покрыт толстым слоем пыли. Теперь, от ударов с той стороны, этот слой нарушился, и очертания прямоугольной дверцы стали отчётливо видны на фоне деревянного пола. Никакого желания заглянуть внутрь я не ощутил, и поторопился убраться по добру, по здорову.
Сложно описать, как ощущая всё нарастающий ужас, я бежал к машине. Как трясущимися руками пытался вогнать ключ в замок зажигания. Как неистово давил на педаль, стремясь как можно скорее, оказаться подальше от этого сумасшествия. Всё происходило вяло, заторможено. Словно я взирал на окружающий мир сквозь матовую призму, преломляющую само время. Стрелка спидометра легла на максимальную отметку, и лишь слегка подрагивала, когда колёса попадали в выбоины. Это было недостаточно быстро. Капот, словно увязал в толще воды. Мимо проносились дома, деревья. Все блеклые, однотипные, с пустыми окнами, со дворами, густо заросшими сорняками. Это место призрак. Как и я. Куда я бегу? От чего? Есть ли в этом смысл?
Как оказалось- нет. Когда дорога внезапно свернула, впереди показался тупик. Дорога упиралась в стену из сорняков, за которыми виднелся дом. Я вернулся туда, откуда начал. Место, откуда я минуту назад уехал, взрывая колёсами землю- две параллельные, светлые борозды, были отлично видны, даже на большой скорости. Затормозив, я развернулся. И вновь гнал вперёд, пока вновь не упёрся в этот чёртов тупик. И вновь, и вновь... Я сходил с ума. Несколько часов подряд выжимал из старенького "форда" все соки. Тщетно. Дорога одна, и ведёт она туда откуда и начинается. Я застрял.
Пробовал ехать по полю, таранил ворота других домов, пытаясь прорваться сквозь другие дворы на волю. Когда двигатель заглох- бежал. До тех пор, пока не упал без сил, хрипя и задыхаясь. Мне уже было плевать на всё. Первая волна паники прошла, унеся все мысли и эмоции с собой.
Когда лёгкие перестало разрывать от боли, я наконец встал. И понял что уже там, где мне быть и положено.
У порога дома.
День третий
Я не спал всю ночь. Сидел, уставившись в одну точку. Слушал ритмичные стуки, раздающиеся из под дома. Слушал шаркающие, старческие шаги на втором этаже. Краем глаза ловил движение за окном.
Я устал. Жутко устал боятся, удивляться, слушать о необходимости слиться со вселенной. Вздор и чепуха. Не хочу. Я отказался от всего этого, заперевшись в тесной комнатке, на самом краю хаоса. И мысли мои были заперты в тесном лоскутке памяти. На самом краю бездны лжи и вымысла. Днём, та девушка- чем бы она не была- сделала нечто пробудившее во мне крохотноее подобие правды. Скорлупа лжи подалась под ударом. И я остервенело ковырял эту крохотную трещинку, возникшую в целостном образе моей псевдо-жизни. Анна. Её зовут Анна. Только она может так громко хрустнуть пальцами, что я невольно восклицаю. Такая мелочь, но уже в тот момент лёд тронулся. В сознании мелькали образы: визг покрышек, скрежет металла, мощный удар. Я никогда не попадал в аварию, как я могу помнить такое?
Трепетное пламя свечей, шум города внизу. Эйфелева башня сверкает огнями. Я был в Париже? Она сидит напротив. Её глаза карие, в них нет и намека на мёртвую синеву. Но это она, без тени сомнений. Но кто? Жена? Любовница? Какие чувства нас связывают?
Смех, я помню смех. Лёгкий, непринужденный. "Заботы прочь, это пятницы ночь." Её голос? Мой?
Я пьян- зрение подводит, я держусь рукой за барную стойку сохраняя равновесие. Вокруг суета, веселье, незнакомые люди. Вижу её, она беседует с подругой. Кажется Викторией? Или Ксенией. Они не замечают меня, увлеченные беседой. Я направляюсь не к ним. Шагаю к сцене, даже сквозь пьяный угар ощущая волнение и неловкость. Боже, какой же я идиот! Но именно тогда, посвятив ей песню, я добился её расположения.
Я это помню. Но кто этот "я"?
Нужно ли теперь, когда воспоминания путаются, а личность расплывается, словно круги на воде, проживать эту жизнь заново? Как меня зовут? Сергей? Возможно. Антон? Не исключено. Важно не это. Важно то, КЕМ я являюсь теперь?
- Ты бесплотный призрак. Отголосок воспоминаний, застрявший в столь же бесплотном мирке, созданным умирающим подсознанием
Её голос заставляет вздрогнуть. Она стоит рядом- стройная, синеглазая. Не такая как в воспоминаниях. Слишком реальная. Она хочет подарить мне забвение. Я не доверяю тому, чего не могу осознать. Поэтому отодвигаюсь от неё подальше.
- Не старайся вспомнить. Это только усложнит процесс. Легче расстаться с прошлым, когда призраки утраченных возможностей не тянут тебя ко дну.
- Возможно там моё место? На дне? То, что от меня осталось- пародия на человека. Ты не видишь? Я не знаю кто я. Я не знаю где моё место.
Я поднимаю взгляд, смотрю ей прямо в глаза. Зеркало души? Нет у неё души. Они пусты. В них нет ничего- ни в желтоватом, теплом свете фонаря, ни в ослепительном, всепоглощающем сиянии солнца. Они никогда не оживут по-настоящему. Это глаза обманщицы.
- Ты уже на дне, разве не видишь? И снизу стучат.
Стук и вправду усилился. Равно, как и стук моего сердца. Если она- забвение, кто, в таком случае они? Те, кто стучит?
Над нами, на втором этаже, что-то протяжно завыло. По входной двери кто-то начал скрести. Шум нарастал с каждой секундой.
За окном, со стороны колодца раздался влажный шлепок. Что-то застонало, заскрежетало, как несмазанная ступица древней телеги.
- Ведёшь себя как капризный ребенок, на приеме у стоматолога! Отказываешься видеть очевидное. Я пытаюсь тебе помочь. Тебя больше ничего не связывает с твоим прошлым, пришло время двигаться дальше. Отсрочишь ты свой конец на пару дней, и что? Не я тебя достану, так они.
Она мотнула головой в сторону окна. В подтверждение её слов, по стеклу с омерзительным скрипом проскользила белая, узкая ладонь, оставляя слизистые разводы. Сквозь мутное стекло, из необъятной черноты ночи, на меня воззрились глаза-плошки, влажно поблескивающие в тусклом свете. Морда этого существа, была ближе к бесформенному куску теста, которому неумелый пекарь вздумал придать сходство с человеком. Ни носа, ни губ. Кожа- если это кожа- тоже очень напоминала липкую поверхность сырого теста. Пористая, белая...
Меня передёрнуло от омерзения и ужаса. Оно поразительно похоже на меня. Моя искаженная, исковерканная пародия смотрит сквозь окно, и в его глазах явственно читается мольба и сожаление. Оно чего-то ждёт. Все, в этом чертовом месте, чего-то от меня ждут.
- Нет- я вскочил на ноги:
-Я чувствую, что время ещё есть! Оставь меня в покое!
В её глазах разочарование. Голос безцветный, но я ощущаю осязаемую дрожь нетерпения:
- Хорошо. Учти: чем дольше ты здесь пребываешь, тем больше у тебя шансов остаться здесь навсегда.
Возможно я моргнул, потому что пропустил момент, когда она исчезла. Может её и не было? Просто приснилось? Но с её уходом исчезли и все звуки. Если закрыть глаза, легко представить, что ничего необычного не происходит. Звенящая тишина окутала сознание. Какое оно- небытие? Бывает абсолютное ничто? Где нет меня, нет мыслей, нет света или тьмы, нет "тепло" или "холодно", нет "куда" или "где". Даже этого призрачного звона, который заполняет черепную коробку, тоже нет? Логика подсказывала, что попав туда, я не смогу сказать: плохо, это, или хорошо. Не будет "я", чтобы говорить. Не будет "плохо", равно как и "хорошо". И времени. Там не будет времени- одно мгновение, растянувшееся в бесконечность! А какая альтернатива?
Боль в ногах оповестила, что я слишком долго простоял не двигаясь. Почему я ощущаю боль? Ведь я, черт побери, мёртв! Разве я не должен быть бесплотным духом? Прозрачным и невесомым? Я не помню, когда ел в последний раз. И есть совсем не хотелось. Не ощущалась жажда. Я мог бы уснуть, но острой необходимости во сне не ощущал. Осталась только одна потребность. Я желал правды.
За окнами светало. Я бесцельно бродил по дому, с фонариком в руках, пытаясь хоть немного собраться с мыслями. Получалось слабо- в голове вяло побулькивала на медленном огне каша апатии. Мысли ворочались гранитными глыбами. Дважды я брал в руки нож. Дважды подносил к запястью. И не смог. Не знаю что бы из этого вышло... Умирая во сне, ты просыпаешься, верно?
В итоге, я остановился посреди кухни. Люк. Он был открыт. По ногам тянуло просто замогильным холодом. Внизу было тихо. Осторожно заглянув внутрь, я не сразу заметил металлическую дверь, вделанную в стену. Она тоже была приоткрыта, словно приглашая заглянуть. Что мне терять? Не раздумывая, я спустился, и прошел к двери. Под ногами была мягкая почва, пахло могилой. Из-за двери тянуло сквозняком, а значит за ней был выход. Я в нерешительности замер, с протянутой рукой. Выход куда?
Дверь распахнулась сама. За ней мелькнуло нечто белесое, и тут же бесшумно скрылось во тьме. Я даже не успел испугаться. Почему твари не нападают? Та тень на потолке,которую я прогнал солнечным светом- она была там достаточно долго. Если бы хотела мне навредить- сделала бы это пока я спал. Но не сделала. Значит ли, что их не стоит опасаться? Проверять не хотелось.
За дверью было небольшое помещение- около четырёх шагов в поперечнике- с остатками ржавого ограждения по центру, вокруг огромной дыры в полу. Посветив вниз, я обнаружил зал побольше. Попасть в него, можно было по узкой лесенке. Она вертикально спускалась на решетчатый пол, а дальше... Дальше была обыкновенная лестница- более широкая, ржавая- уходящая всё глубже, и глубже. Её пролеты были закреплены на стенах прямоугольной, вертикальной шахты. По центру была пустота. С потолка свисали обрывки сгнившего троса, влажно поблёскивающие от сырости. Целая, мать её, шахта под домом!
Что дальше? Идти вниз? Фонарь едва светил. Видимо сел аккумулятор. Нужно вернуться к машине, и зарядить его. Электричества в доме нет.
Шахта выглядела отталкивающе, но я был преисполнен непостижимой уверенностью, что там, на самом дне, меня ждут ответы очень на многое. Она притягивала и пугала одновременно. В её тишине и тьме притаилась загадка. Возможно, это будет последнее что я сделаю, но вариантов было не так чтобы много. Меня толкало не только любопытство. Интуиция отчаянно вопила, что я должен спуститься. Со странной смесью облегчения и сожаления, я выбрался наружу, и отправился к машине.
Нашёл её там же, где и оставил вчера. К моему удивлению, двигатель завелся сразу же. Слушая монотонное ворчание двигателя, я ждал пока аккумулятор фонарика зарядится достаточно, чтобы мне хватило на спуск. Если... Если у этого путешествия будет конец. Я представил, как где то далеко внизу, углубившись на мили в земную твердь, я в панике трясу погасший фонарь в абсолютной темноте. Смогу ли я выбраться, если это произойдет?
- Нет, не сможешь.
Она материализовалась на пассажирском сидении. Всё такая же загадочная, небрежная, прямолинейная. Но голос её... В нем яственно присутствовали нотки раздражения.
- Уйди, сгинь! - горло пережал стальной обруч страха. Запоздалого, притупленного фальшивостью происходящего, но столь необходимого. Не обычный испуг, а самый настоящий ужас. Почему я раньше не замечал, что у неё нет зрачков? Абсолютно безупречная радужка- бирюзовая, глубже самих небес. А зрачка нет. Такие чужие глаза, на таком знакомом лице.
-Нет, я никуда не уйду- криво ухмыльнулась она, заметив мою бледность:
- И тебе не стоит. Ты играешь с такими вещами, о которых не имеешь ни малейшего представления. Должен быть кто-то, кто наставит тебя на верную дорогу.
- И этот "кто-то", разумеется ты? Я не верю тебе. Зачем ты забрала мои воспоминания, но при этом являешься в этом облике? Если кто из нас и играет, то это точно не я. Я пытаюсь выпутаться из этого сумасшествия. Вернуть всё на круги своя. А ты, видимо, забавляешься.
Вопреки ожиданиям, она лишь рассмеялась:
- Это место, этот облик, машина, те твари в доме... Всё это- твоя работа. Твой мозг создал этот мирок. Это последний оплот перед вечностью. Маленький, зацикленный сам на себе, дефективный. Он твой. Именно так твоё подсознание подвело итог. А воспоминания твои, я тем более не трогала. Для чего мне вмешиваться в естественный исход? Твоя память блокируется сама, после смерти. Такой защитный механизм, чтоб не было слишком тяжело брать меня за руку.
- Но я не хочу! - в ужасе вскричал я, стараясь отодвинуться подальше:
- Я... Я чувствую, что не должен...
- Ну, нет!- она перехватила мою руку, когда я попытался схватить фонарик:
- Я не позволю тебе вернуться туда!
Хватка была стальной. Благо, что вторая, свободная рука, успела открыть дверцу. Я изо всех сил рванулся, выпал из машины на землю, отполз, сдирая локти вкровь.
- Тебе не по силам обмануть смерть!- летел мне в спину её крик:
-Это не тот путь, что тебе предначертан!
Но я не слышал. Я уже бежал со всех ног. Казалось, даже жёсткие стебли блеклых сорняков пытаются меня удержать. Дыхание стало прерывистым, лёгкие нещадно жгло на каждом вдохе. Я с ужасом видел что дом не приближается, как сильно бы я не старался. Он был прямо передо мной, высокомерно возвышался в десятке шагов. Но не становился ближе. Бросив взгляд назад, я едва не вскрикнул: она шла ко мне, непостижимо покрывая каждым шагом добрые три десятка метров.
И тут я споткнулся. Перекатившись, я понял что это конец. Ещё шаг, и она достанет меня. Я почувствовал прикосновение, и отчаянно лягнулся, но... Рука была другой - ледяной, непостижимо исковерканной, белой. Над собой я увидел морду той твари, из колодца. Совсем рядом раздался наполненный злобой и отчаянием, вопль. Твврь одним движением подняла меня, и толкнула к дому. Краем глаза, я успел заметить, как оно кинулось ей навстречу, и они упали в траву, терзая друг-друга в ожесточенной схватке.
Чувствуя, как подкашиваются ноги, я подбежал к двери. Дверь была заперта. Судорожно трясущимися руками, я искал ключи в карманах. Разумеется их не было. Позади раздался крик, от которого волосы зашевелились на голове. Абсолютно неестественный - такой не способны издать голосовые связки человека. Что было совсем худо, крик был полон боли- это был предсмертный вопль несчастного существа, пришедшего мне на помощь... Из колодца! Внезапно, мне в голову пришла мысль... Я побежал за дом, слыша её хриплое дыхание в считанных шагах от моей спины. В последний момент, уже в жалких сантиметрах от края колодца, её рука вцепилась мне в плечо, и она развернула меня к себе. Я успел разглядеть торжество в её глазах. Но ледяные лапы, взметнувшиеся из черного, колодезного провала, уже сомкнулись на моей талии. И резко дернули, увлекая во тьму нас обоих...
Эпилог
Третий месяц я навещаю жену. Она в коме, из которой я сумел выкарабкаться. Врачи разводят руками: я пострадал меньше, хоть трижды был в состоянии клинической смерти. Чудо, что я вообще дышу - нас, буквально, сшивали по частям. Я лишился руки. В моём теле- куча металла. Часть черепа теперь тоже металлическая.
Но Анна... Она лишилась лица. За рулём была она, и мне повезло- при ударе, я просто вылетел через лобовое стекло. А ей помешал руль. Подушки безопасности не сработали, и она уткнулась в рулевое колесо, на скорости в сто шестьдесят...
Я видел снимки её черепа, сделанные до операции. Сплошное месиво из осколков лицевой кости. Нижнюю челюсть оторвало, пострадал шейный отдел позвоночника... Медперсонал был в шоке, что она по прежнему дышит. Шансов, что она придет в себя, был один на миллиард. Шансов, что она останется прежней - нет никаких.
Я сидел в её палате. Вскоре её должны были выписать. Она дышала самостоятельно, и я мог забрать её домой.
Её голова была сплошь забинтована, были видны только глаза, и губы. Но даже сквозь толстый слой бинтов была видна... Неправильность? Да, именно неправильность пропорций. Чудовищная яма, на месте носа. Ещё одна там, где должен быть подбородок.
Я сидел, и сгорая от стыда сожалел что она выжила. Назовите меня тысячу раз подонком. Скорее всего, я не смогу её любить... такой. Да, и захочет ли она?
Я закрыл глаза рукой. После травмы, слишком яркий больничный свет, вызывает у меня головную боль.
Когда я был ребенком, мне иногда снились кошмары. Я вскакивал с криком, весь в холодном поту. Бабушка научила меня одной поговорке, которая не один раз успокаивала меня в такие моменты. Я заполнил её навсегда. "Куда ночь- туда сон".
Именно эту поговорку, я повторяю теперь каждый раз, закрывая глаза. Быть может это и последствия травмы, как говорят врачи. Но у меня зародилась навязчивая идея. Думаю, у каждого бывало такое, что во сне вы хватали некий предмет, а после пробуждения недоуменно и разочарованно разглядывали пустоту в руках, не понимая куда этот предмет делся? Ведь он был так реален, вы чувствовали как ваши пальцы цепляются за его материальную поверхность. Но он вдруг тает без следа, оставляя только досаду.
Что можно принести из места, где живёт сама ночь, и все ваши кошмары?
- Да, я была права- раздался её слабый шепот. Я дёрнулся как от электрического разряда:
- Самые жуткие призраки- призраки утраченных возможностей.
Мне жутко не хотелось поднимать на неё взгляд. Но я поднял. Мои глаза встретились с её. Пронзительно-синими, безупречными, как сама бездна небес. Глазами без намёка на зрачки...