*Пури?м (жребий) -- еврейский праздник, установленный, согласно библейской Книге Есфири (Эстер) в память спасения евреев, проживавших на территории Персидской империи от истребления их Аманом-амаликитянином, любимцем персидского царя Артаксеркса (Ахашвероша; возможно Ксеркс I, V в. до н. э.).
Я знал, что несколько лет назад у дяди был инсульт. Однажды он мне приснился. Спешил там куда-то, пожал мне руку и быстро ушел. Я забеспокоился, позвонил тете и узнал, что дядю неделю назад уже похоронили. Через несколько недель проводил тетю на кладбище. Был приятный весенний день. Мы сидели на лавочке, глядя на дядин портрет в орденах и медалях.
- Рано он ушел, и до шестидесяти не дотянул. - тихо сказала тетя. - Всю войну от Сталинграда до Берлина прошел без царапины. На гражданке уже не мог ужиться. Красную звезду за три танка получил в первом же бою. А могли и героя дать. Прямо с училища на сорокопятки поставили - восемнадцилетнего пацана против немецкого генерала Манштейна. Тот Паулюса хотел вызволить. До того боя все потешались, мол, нашли кого на передок ставить -- жидка-пацана. Говорили, что он первый и в штаны наложит. Вот и не мог он со всеми от танков бежать. Или голова в кустах или грудь в крестах... А вышло, что все в штаны и наложили, а он один с подавальшиком снарядов атаку отбил. Героя взял комбатареи, хотя со всеми батарейцами спрятался. Потом написал, что "лейтенант Владимир Матусовский под моим руководством...". Дали Володе звезду и перевели на гаубицы, подальше от передовой. Мол, там этот еврейчик все танки у фрицев собьет и героя придется давать.
Через полчаса к нам подошел опрятный стройный старичок и спросил, хотим ли мы, чтобы он прочитал поминальную молитву у могилы дяди - кадеш. Я с радостью согласился, дал ему рубль, одел фуражку и слушал древние звуки восхвалений Богу. Речитатив растекался медленно и уносил куда-то в иную реальность. Я тогда не понимал ни одного слова. Вспомнил, что захватил с собой четвертушку и рюмки. Разлил на троих.
Дедуля крякнул и со смаком выпил рюмочку.
- А у меня жена и две дочки в Яру где-то остались. - Тихо сказал он. - Не захотела она в эвакуацию. Я ей писал, уговаривал. Был всю войну в обслуге самолетов. Я мастер-краснодеревщик... А там по дереву много работы было. Пойду я...
Я не дал деду так просто уйти. Налили еще по рюмочке, выпили за всех ушедших и познакомились. Его звали Гирш Батышев. Он выгдядел лет на семьдесят, а оказалось 89.
- Я и первую мировую захватил. Даже нехристианским солдатским крестом наградили. Смешно так. Надо мной там все потешались. Мол, нашли кого на передок ставить -- жидка-пацана. Да он же первый и в штаны наложит. Думаю тогда, что страх в карман надо положить и вперед. Или голова в кустах или грудь в крестах. Первый бой. Туман. Хорошо для штыковой атаки. Я от страха бежал впереди всех и кричал громче всех. Первый в окоп прыгнул. Из блиндажа десяток австрияк выбежало. Я ружьем и штыком замахал как сумашедший и кричу на них на еврейском. Они тоже испугались, все бросили и бежали, а двое споткнулись и легли. Головы руками закрыли, и я над ними стою и кричу, как зверь. Унтер набежал и орет: "Коли их"! А как колоть человека? Мне это было еще страшней, чем если бы меня самого кололи. Кричу в ответ, что это пленные, а не свиньи, и колоть их никому не дам. За то, что первый в траншеи добежал, рассеял отделение врага и взял пленных, мне дали солдатский крест. И с передка забрали. Мол, этот пацан всех австрияк до Вены прогонит. Возили меня на сбор денег и вещей для фронта, как еврея-орденоносца. Говорили, вот еврей, а герой.
Мы с тетей посмеялись. Я удивился, что дедуля зеркально повторил несколько фраз из рассказа тети, хотя его в это время рядом не было, и ничего услышать он не мог. Гирш мне очень понравился и я стал убеждать тетю, что это для нее самая подходящая пара - старость коротать. Вскоре они поженились. Мы стояли в очередь в ЗАГС и дедуля шутил.
- Мария, все-таки я на 20 лет тебя старше. Ты ведь не загуляешь потом? Сразу не гуляй, вдруг у нас еще будут красивые дети...
Через несколько лет началась горбачевщина и перестройка. Граница снова открылась и мы все смогли уехать в США. Гиршу было уже 94, но в первую же неделю он пошел работать на мебельную фабрику в Бруклине. Босс за день работы заплатил ему десять долларов. Больше Гирш решил не работать "на дядю". В квартире он устроил себе мастерскую и что-то все время мастерил. Мне запомнилась его трещетка на праздник Пурим*. На виселице - кукла Амана и десять "пупсиков", его сыновей вокруг. На Пурим вся синагога любавичей была в восторге от этой трещетки. Гирш с гордостью говорил, что первую такую он сделал еще в 1914. Через два года Гирш слег в больницу. Вода в легких. Еще неделя - и тихо отошел. Ребе синагоги любавичей** организовал похороны Гирша и направил 10 мальчиков прочитать кадеш над могилой. Я уже понимал эти слова печальных восхвалений.
Верхняя половина трещетки, с Аманом и его сыновьями у меня. Единственная вещь и память о Гирше. Я все не могу сообразить, как была устроена нижняя половина. Если соображу -- хочу отремонтировать и пойти на Пурим. Прошло 22 года, а я все не могу сообразить.
Последнее время мне снится, что хожу по еврейским кладбищам и читаю кадеш бывшим воякам. Они улыбаются, садятся со мной возле своих портретов и мы выпиваем по стопке. Они рассказывают, как со страху наделали разные подвиги на войне. Я просыпаюсь, а они растворяются за завесу, в свое никуда. Мне все больше становится интересно, что там. Я их прошу взять меня с собой на минутку. Иногда меня туда пускают, но берут слово ничего не рассказывать живым. Все, молчок.
- - - -
** Рабби Менахем-Мендл Шнеерсон (18 апреля 1902, Николаев -- 12 июня 1994, Нью-Йорк), чаще упоминается, как Любавический ребе -- 7-й и последний ребе Хабада. Один из виднейших еврейских деятелей XX века. В 1994 году награждён посмертно высшей наградой США -- Золотой медалью Конгресса.