...такое простое, невыразимо красивое и понятное. Такое сложное и неуловимо шаткое в равновесии конструкции из человеческих страстей, опасений, надежд ...
или само нутро великой страны?
- Ваша светлость...
Сидящий за низким столиком немолодой, но статный мужчина с пышными усами отвёл глаза от окна и обернулся на голос:
- София, дорогая, посмотрите, какое прекрасное утро сегодня.
Женщина, подошедшая к эрцгерцогу, была невысока и изящна, с прямой спиной и тонким точёным лицом. Тёмные волосы собраны в высокую аккуратную прическу.
- Фердинанд, сегодня светит солнце, но на душе у меня неспокойно.
Мужчина улыбнулся, и в уголках глаз образовались 'морщинки смеха': они так нравились княгине Софии, но она всё реже видела их на лице мужа.
- Это все от проклятого паровоза!
- Ваше высочество! Так говорить вам не подобает.
- Извините, дорогая, я слегка не выспался, вероятно. Сегодня чудесная погода, обещаю, как только я закончу свои дела, мы с вами погуляем в парке. И вы поймете, что волновались совершенно напрасно и мир прекрасен.
Женщина покачала головой:
- Вы же знаете, как к вам относятся в этом городе: у вас тут слишком много недоброжелателей. Можно ли будет найти хоть сколько-нибудь безопасный уголок?
Франц Фердинанд поднялся и обнял жену.
- Не волнуйтесь, для вас я отыщу такой уголок.
В дверь постучали.
- Войдите, - сказал эрцгерцог.
- Ваше высочество, скоро прибываем, минут сорок осталось, - стюард увидел кивок и поспешил прикрыть дверь.
- Садитесь, дорогая, я сам налью вам чаю.
Франц Фердинанд шутливо склонился и отодвинул стул.
- Ваша светлость... вы так любезны, - княгиня сделала легкий книксен.
- Только бы вы улыбались, - и снова она разглядела 'смешливые морщинки'.
Луч коснулся щеки эрцгерцога, напомнив какой-то светлый, почти забытый, эпизод из детства. И тут же волшебный миг был безнадёжно испорчен: едва дверь вагона открылась, как в уши ударил гомон собравшейся на привокзальной площади толпы и шум стравливаемого пара из котлов. Франц Фердинанд прищурился, разглядывая пёстрый ковёр нарядов, дожидаясь заканчивающую сборы супругу. Вскоре она вышла к нему, легко коснулась рукой плеча, едва слышно прошептала молитву Святой Деве.
Как всегда. Разве можно не любить за такую заботу: в мелочах, в участии, в умении быть рядом всегда и во всём? Даже если и возникала на сердце необъяснимая тревога, то рассыпалась, словно от взмаха палочки волшебной феи. И эрцгерцог шагнул на платформу, под звуки начавших бить башенных часов и чуть припозднившегося, но грянувшего дружно и громко оркестра.
- Ваше высочество, - встречавший генерал Потьёрек, военный губернатор Сараево, в белом парадном мундире, сверкал золотом пуговиц и погон. Он вытянулся в струну и отдал честь.
- Лучше всё же светлость, - Франц улыбнулся и протянул руку. - Будет или нет ещё это высочество.
Путь до паромобилей августейшие супруги проделали неспешно, останавливаясь чтобы помахать собравшимся людям, раскланяться со знатными чиновниками, полюбоваться на замечательное каменное здание вокзала.
- Ваша светлость, поспешим, тут не совсем безопасно, - едва слышно произнёс, оказавшись на мгновение совсем близко, генерал.
- Чепуха, я должен показать своему народу, что ничего не боюсь. Только так можно завоевать уважение, - ответил эрцгерцог.
Начищенная медь паровых котлов мобилей на миг заставила глаза подходящих ослепнуть.
- Дорогая, давайте сегодня не поедем в первом. Пожалуй, этот вот ничем не хуже, - Франц остановился у второй парокареты и повернул голову к Софии.
- Конечно! О, этот блеск... скорей бы от него скрыться!
Кожаный салон мобиля встретил прохладой и полумраком.
- Генерал, вы с нами? - спросил эрцгерцог. - По пути обсудим некоторые вопросы.
Паровые двигатели заработали сильнее, попыхивая дымом и шипя, словно небольшие змеи. Кортеж паромобилей, под неумолкающие приветственные крики, отъехал от вокзала Сараево.
- Ваша светлость, если вы не против, сейчас небольшой приём в ратуше, далее обед. А потом займемся тем, ради чего вы проделали далёкий путь, - Потьёрек, достал кружевной платок и вытер выступивший на лбу пот.
- Лучше будет после приёма поскорее закончить наши дела. Я обязался подарить Софии прогулку и склонен сдержать обещание.
- Как будет угодно, - генерал чуть склонил голову. - Надеюсь, после смотра ваше настроение будет даже лучше, чем сейчас.
- Возможно, генерал. Смотря что вы мне покажете.
- Ваше высочество, - в голосе Потьёрека, как отметил для себя Франц Фердинанд, прорезались нотки убеждённости. - Меня уверили, что это поможет нам стать сильнейшей державой в будущей войне.
- К сожалению, вы правы, война назревает, - вздохнул эрцгерцог. - Я многое готов отдать за то, чтобы её не было, но...
Сильный взрыв заставил Софию вскрикнуть, а Франца Фердинанда прикрыть собой жену, сминая тщательно отглаженное платье, ломая заткнутое в шляпку страусовое перо.
- Гони! - закричал Потьёрек.
Шины взвизгнули по камням брусчатки, машина прыгнула и понеслась по набережной.
- Я не потерплю такого! - эрцгерцог, белый от ярости, стоял в небольшой комнатке с единственным окном высоко под потолком.
- Ваша светлость, вы же не думаете, что это построено специально?
- Не думаю? Но тогда вы объясните мне это! Мы приехали сюда как гости, а нас встречают бомбами!
Несколько томительных минут Франц Фердинанд гневно осматривал бургомистра и приближённых к власти чиновников. Те молча отводили взгляды. Комнату, одно из немногих небольших помещений при ратуше, готовили к визиту будущего императора явно второпях: под вынесенной мебелью так и не успели вытереть полы, лишь слегка смахнули пыль. Никто не думал, что может произойти нечто выходящее за рамки обычного визита, и эрцгерцог пройдет куда-либо, кроме главного зала.
- Мне почти всё равно, что могло произойти со мной, но, Господь Всемогущий, там была и моя жена!
Дверь скрипнула, и в комнату вошел, сверкая мундиром, губернатор Потьёрек.
- Ваша светлость, позвольте доложить... Котёл взорвался, видимо, от перегрева. Несчастное происшествие, но никакого террора, всего лишь роковая случайность.
Франц Фердинанд отыскал глазами стул и тяжело опустился, качая головой.
- Боже, Боже мой, генерал, зачем нам террористы, если даже ближайшие соратники подталкивают мою семью к гибели?
Потьёрек с каменным лицом ответил:
- Бог не дал свершиться непоправимому, ваша светлость. Народ разнесёт эту новость на всю Австро-Венгрию. Из любой ситуации можно вынести что-то положительное.
Некоторое время напряженная душная тишина висела в каморке.
- Генерал, у вас есть жена? - Франц Фердинанд посмотрел на Потьёрека. Желваки играли на скулах эрцгерцога.
К счастью, в эту минуту дверь скрипнула вторично, и в комнату вошла княгиня София, чуть более бледная, чем обычно, но уверенная и прекрасная. Генерал стал 'смирно', чиновники наклонили головы в приветствии, Фердинанд поднялся и подал жене руку.
- Как вы, дорогая?
- Лучше, ваша светлость. Чуть кружится голова, но это от испуга. Я слышала, что взрыв вызван поломкой паромобиля?
- Несчастный случай, - нехотя подтвердил Франц Фердинанд. - Техника несовершенна, к несчастью.
- Значит, бояться нечего?
- Разумеется. У нас же сегодня запланирована прогулка.
У Софии кольнуло в груди при этих словах, но она не подала вида. Будущая императрица, и даже чуть больше: она та 'крепкая стена', за которую порой прятался от жестокости мира сам будущий австро-венгерский император. И значит, не имеет права быть слабой. Особенно сегодня!
Торжественный приём прошел смято и нудно. Местная элита так явно заискивала перед приездом Франца Фердинанда, так льстила княгине Софии, что к концу на обоих напала откровенная скука. Она, все ещё играя свою роль, изредка кивала, соглашаясь с вещающими. Он, пропуская мимо почти все речи, негромко переговаривался с военным губернатором.
- Вы думаете, это разумно, Оскар?
- Мне кажется, не выполнить главную цель своего приезда, было бы непростительной ошибкой.
Франц Фердинанд посмотрел на супругу.
- Не хотелось бы подвергать Софию опасности.
- В Сараево не так много террористов, как говорят, поверьте, ваша светлость!
Наконец речи отзвучали, медвяный поток во многом притворного обожания иссяк. Франц Фердинанд поднялся, коротко ответил, что безмерно рад побывать в прекрасном городе, что жители здесь добродушны и веселы, а погода просто на зависть всей остальной империи. Такие слова уже 'впитались в кровь': чтобы говорить их, давно не требовалась какая-то особая работа ума или сердца. Политика закаляет, одновременно заставляя черстветь. Будущий император понимал это, хотя и не совсем принимал. Жизнь, казалось ему порой, должна состоять из переживаний - мелких и подчас незначительных.
Однако на пороге уже маячила война, нависая над всей Европой пока незримой, но тяжелеющей с каждым днём тучей: ещё немного, и прольются первые капли
крови
, полетят бомбы, запылают пожары.
- Я намереваюсь посетить в госпитале пострадавших в сегодняшнем взрыве паромобиля. А затем, по любезному приглашению генерал-губернатора, отправлюсь к нему в гости. Спасибо вам, люди восхитительного Сараево, за тёплый прием.
Пожалуй, только глухой не расслышал бы в голосе эрцгерцога издёвки.
Вскоре после приема августейшая чета вместе с Потьёреком и графом Гаррахом ехала в пыхтящем паромобиле. Маршрут, заранее озвученный Францем Фердинандом, был изменён.
Эрцгерцог, выглядывая в окно кареты, молча изучал висящий над полями искристо-льдистый цеппелин, блестящий на солнце тонкой коркой инея. Во всей этой картине ему виделось нечто зловещее, наполненное мощью смертоубийственной волны, готовой хлынуть на эти вот самые поля. Сминая, калеча, разрушая... Франц Фердинанд вздохнул.
- Мысли ваши полны тревоги, - София улыбнулась мужу.
- Вы правы, моя София, моя мудрость, - откликнулся он. - Я чувствую надвигающиеся перемены и противлюсь им всей душой, прекрасно осознавая то, что если не приму необходимые меры, они опрокинут и меня, и всю эту страну.
- Ваша ноша тяжела, ваша светлость, в том нет сомнений, - осторожно сказал Гаррах, нервно оглаживая эфес сабли. - И наша общая задача чуть облегчить её. Надеюсь, с помощью друзей сегодня это удастся.
Цеппелин закрыл собой солнце, паромобили остановились в его тени у стены большого деревянного ангара. Двери строения были плотно закрыты, у створок дежурила пара караульных в чужой униформе без знаков отличия. Фердинанд нахмурился и посмотрел на Потьёрека.
- Ваша светлость, это иностранные подданные, - извиняющимся тоном сказал генерал. - Это их секреты. Иначе просто невозможно было договориться.
- Я отослал почти всю охрану, - с укоризной бросил эрцгерцог. - Надеюсь, вы знаете, что делаете?
- Они деловые люди, мой принц, не военные, - вмешался граф Гаррах, и добавил, - В их интересах, чтобы вы были живы и здоровы.
Франц Фердинанд несколько мгновений смотрел на графа, затем едва заметно кивнул.
- София, вы не проведете несколько минут в одиночестве? - спросил эрцгерцог.
- О нет, ваша светлость, - княгиня решительно поправила шляпку, укороченное с утра страусовое перо качнулось. - Достаточно на сегодня неожиданностей! Я напугана и не хочу отпускать вас даже на несколько минут!
Шофёр в блестящих медных очках открыл дверь. Франц Фердинанд шагнул из кареты и предложил супруге руку. С противоположной стороны из паромобиля выскочили Гаррах и генерал-губернатор. Навстречу, выскочивший словно чёрт-из-табакерки, спешил невзрачный человек в такой же, как на караульных, синей униформе.
- Ваша светлость, княгиня, генерал, граф, - с легким, почти неуловимым, акцентом произнес он. - Меня зовут Шульц. Я представляю здесь интересы моей компании.
Фердинанд едва заметно поморщился - немцев будущий император недолюбливал.
- У нас совсем немного времени, - Потьёрек достал из кармана мундира часы, посмотрел на циферблат и убрал обратно. - У эрцгерцога запланировано много дел. Приступим?
Шульц несколько суетливо подскочил к большой деревянной створке ворот и с трудом принялся открывать.
- Прошу вас, господа, время начинать удивляться. Отойдите чуть в сторону, благодарю.
Изнутри ангар казался ещё больше: дальняя стена его терялась в полумраке, а пустота только добавляла иллюзию полной бесконечности.
- Позвольте представить вам, ваше высочество, оружие нового мира! - немец чуть поклонился и скомандовал в полумрак. - Выпускайте гиганта!
В темноте лязгнуло. Зашипел пар, стравливаемый из перепускных клапанов машин, загудели, раскручиваясь, шестерни невидимого пока механизма. Лязгнуло вновь, и земля едва заметно вздрогнула: словно тяжелый великан сделал первый, пробный и неуверенный шаг. Затем - второй, третий. Франц Фердинанд, нахмурив брови, стоял впереди, чуть испуганная княгиня выглядывала из-за плеча. Потьёрек, с саблей наперевес, выказал желание встать сбоку для защиты, но эрцгерцог взмахом руки приказал отодвинуться.
- Нет нужды бояться, - стараясь перекричать усиливающийся шум, заорал Шульц. - Наши инженеры самые лучшие в мире! Мы всё рассчитали!
В полумраке ангара родилось движение, проявившееся вначале смазанным штрихом-отблеском, затем светлым силуэтом, и вот...
- Боже мой, что это? - вскрикнула София.
Раздался треск, верхняя балка ворот переломилась, словно легкий прутик, доски фронтона выгнулись и лопнули, разбрасывая вокруг острую шрапнель щепок. Немец схватился за голову, закрываясь от обломков, и бросился в сторону. Граф Гаррах выскочил, прикрывая собой эрцгерцога, генерал Потьёрек встал рядом.
Нечто, вырвавшееся из недр поломанного ангара, застыло перед ними. Огромная пугающая железная пародия на человека. С высоты шести метров на сверкающей сталью голове, сквозь узкую щель 'шлема' темнели стеклянные окуляры глаз. Проклепанные пластины груди, шишковатые шарниры рук и ног, металлические витые трубки и полосатые шланги. Чудовище утробно урчало, столб дыма вздымался над правым плечом.
- Новейшая разработка! - горделиво прокричал Шульц, подходя к остолбеневшей в изумлении группке людей. - Солдат, которому нет равных. Идеальный! Совершенный! Не знающий усталости и страха, сам принимающий правильные решения, чётко следуя отданному приказу. Сейчас вы убедитесь в этом!
Прошло совсем немного времени, и со стороны висящего чуть вдали за ангаром цеппелина показался пушечный бронемобиль. Он ехал прямиком через поле, огибая строение. Не доехав двух сотен шагов до стоявших, бронемобиль остановился в клубах чёрного дыма. Следом, чуть отстав, на поле выехал военный паромобиль. Водитель выскочил, поколдовал с замком грузовой кареты и побежал обратно к цеппелину. У Франца Фердинанда сжалось сердце в нехорошем предчувствии, он повернулся было к немцу, чтобы найти ответы на возникшие вопросы. Только тот уже подбежал к пышущему паром механическому человеку и, открыв пластину на стальной ноге, дернул какие-то рычаги. Проделав одному ему ведомые манипуляции, Шульц захлопнул отсек, повернул вентиль, располагавшийся чуть выше, и стремительно отскочил. Паровой гигант зашипел, выбросил клуб дыма и, развернувшись с оглушающим лязгом и звоном, шагнул в сторону выехавшей на поле техники.
Из груди стального монстра раздался пушечный выстрел. В поле, совсем рядом с грузовым паромобилем, взметнулась земля. Гигант неумолимо, словно один из библейских всадников Апокалипсиса, двигался вперед. Из кареты грузовика как горох высыпали люди, загремели винтовки. Бронемобиль, тем временем, чуть отъехал в сторону и дал ответный выстрел. Снаряд ударился о клиновидную грудь механического человека, заставив того пошатнуться и на миг замереть, а сам отрикошетил в сторону и взорвался в поле. Второй выстрел гиганта оказался убийственно точен: бронемобиль - несокрушимая боевая машина - с оглушительным взрывом превратился в пылающую груду железа.
- Что вы делаете? - в ужасе воскликнул эрцгерцог. - Там же люди!
- Это военные преступники! - в ответ прокричал Шульц. - Им предоставлено право победить сегодня или умереть. Не волнуйтесь, всё согласовано!
- Это необходимо остановить, - Франц Фердинанд рывком за плечо притянул к себе Потьёрека, - Генерал, вы слышите? Это немыслимо!
- Ваше высочество! Это не наши граждане, это...
Механический человек поднял руку, звуки пулемётной очереди прорезали воздух. Люди из паромобиля, словно только что очнувшись, пытались бежать, но было слишком поздно: достигнув места остановки грузовика, парочеловек поднял вторую руку, из кулака в сторону убегающих выпалила толстая ярко красная струя пламени. Огонь мгновенно охватил собой часть поля. Крики заживо сгорающих донеслись до пошатнувшегося эрцгерцога и замершей в ужасе княгини. Механический гигант равномерно двигался, продолжая заливать поле огнем. Изредка он задействовал другую руку: начинал работать пулемёт.
Вскоре всё было кончено.
- И этим вы хотели меня удивить? - обычно сдержанный Франц Фердинанд тряс генерала, схватив за отвороты белоснежного мундира. - Это, по-вашему, поможет моему государству?
Тишина, разлившаяся над полем расправы - иначе этот скоротечный бой назвать было сложно - казалась особенно страшной. Едва слышно трещали догорающие мобили, им вторил свист ветра в разломанном фасаде ангара.
- Это бойня, а не война! Вы не видите разницы? - эрцгерцог отшвырнул Потьёрека. Затем его взгляд уперся в Шульца. - Вон! Вон из моей страны! У вас есть ровно то время, которое понадобится мне, чтобы добраться до города. Затем здесь будут войска!
- Но это всего лишь демонстрация возможностей новой тех...
- Молчать! Эта машина убийств никогда не появиться в моем войске!
Шульц развел руками и сказал:
- Мир никогда не будет прежним. Я предлагаю вам совершенное оружие, которое внушает ужас противнику, уничтожает его, заставляя трепетать любого. Самое совершенное, могучее - за ним будущее!
Франц Фердинанд в ярости подскочил и ударил немца по лицу.
- Война - дело кровавое, гиблое, уничтожительное. Но это дело чести! А ваша поделка - вечное бесчестие!
Он ещё некоторое время стоял, сжимая и разжимая кулаки, нависнув над согнувшимся Шульцем, а затем вздрогнул, словно о чём-то вспомнив.
- София? - эрцгерцог оглянулся.
Княгиня быстрым шагом направлялась к остановившемуся в дымящемся поле гиганту. Франц Фердинанд устремился догонять, бросив замершим Гарраху и Потьёреку:
- Что ж вы, мерзавцы...
Генерал и граф переглянулись, нерешительно шагнули следом.
- На минутку, господа, - поймал их за руки Шульц, - Раз уж всё равно наше дело прогорело, я бы обсудил кое-что, пока есть время.
- София, куда же вы? - Франц Фердинанд догнал супругу, преградил дорогу. - Там может быть опасно.
- Там могут быть раненые, - спокойно ответила княгиня. - Им нужна помощь. И, раз уж речь велась о чести, то моя не может позволить стоять в стороне, пока мужчины играют в ужасные кровавые игры!
Эрцгерцог смотрел в глаза жены. Она была права... как всегда.
Он не видел, как развернулся механический парочеловек, а она, закрытая от гиганта мужем, успела только охнуть.
пулемёт заработал вновь
- Куда? Стоять! - назвавшийся Шульцем как-то незаметно вытянулся, будто подрос разом на несколько сантиметров. - Слушайте меня, глупцы!
- А я считал вас союзником, почти другом, - глухо сказал Потьёрек. - Вы же убеждали, что все под контролем, обещали полную безопасность для... и обманули. Ну вот, вы добились, чего хотели? Так рассчитывали? И что же дальше?
- Вы убили нашего будущего императора, - добавил Гаррах. - Не этот механизм, вы настоящий убийца.
- Какая разница, кто я и чего добивался, - Шульц вновь развел руками. - Господа, поймите: наступает новая эпоха, и в ней нет места таким, как Франц Фердинанд с его устаревшими понятиями о чести! Я предложил ему оружие нового века, способное дарить победу в любой войне. Но он... Он был слишком старомоден и неповоротлив, а мир меняется, господа. И этот мир, или рок, или судьба - нет разницы, как это назвать - отбросили неспособного принять новые правила! Что я могу противопоставить року? Ничего... как и вы. Наступает новая эпоха, и нам всем выбирать: жить в ней или умереть.
- О какой эпохе вы говорите? - с горечью и досадой бросил Потьёрек. - О войне, которая вот-вот начнется?
- Война уже неизбежна, вся Европа это понимает. Господа, полноте... у вас есть десять минут, пока в моем парочеловеке не закончится топливо. Десять минут, чтобы придумать, как выбраться из сложившейся ситуации... А быть может, даже извлечь выгоду. Помните, моя компания делает оружие по всем миру: Лебель, Гочкис, Маузер, Триттон... все работают только на неё. Даже русские винтовки Мосина собирают мои люди! Мы переманили Максима из-за океана... Война требует много оружия... И не подумайте, что я лично был против воззрений покойного... Нет! Но - дело прежде всего. Задумайтесь, господа, с кем нужно дружить, а с кем нет. И вы найдете правильный выход.
Человек в синем мундире повернулся и зашагал в сторону висящего цеппелина. Гаррах, глядя в удаляющуюся спину, произнес:
- У вас не может не быть на примете какой-нибудь радикальной группировки, ненавидящей Франца Фердинанда, упокой Господь его душу. Думаю, мы сможем предоставить всё так, чтобы вина легла на них.
- А вы прекрасно вписываетесь в этот новый мир, - ответил Потьёрек. - Где даже из смерти можно сделать выгодные дела.
- И вы, хорошенько подумав, тоже попытаетесь в него вписаться, - резко сказал Гаррах. - У нас нет иного выхода. Просто нет.
Солнце светило, но небо почему-то казалось тёмным.
такое простое, невыразимо красивое и понятное
Что-то уходило из мира.
такое сложное и неуловимо шаткое в равновесии конструкции из человеческих страстей, опасений, надежд