Поручик Васнецов тоскливо вздохнул. Как чудно было в салоне мадам Жужу! Яркий свет люстр, звон хрустальных бокалов, серебристый смех очаровательных женщин. Реки шампанского и дорогих вин, бесконечная череда графинов с водкой и изысканная закуска. Разноцветье дамских корсетов, тончайшие фельдиперсовые чулки, шелковое белье. И много плотской любви, страстной, ненасытной, словно последний раз в жизни. Офицеры прекрасно понимали, что отправляются не в лес, настрелять дичи, а на войну. Здешние дамы тоже понимали это и из высоких патриотических чувств, отдавались со всей страстью, на какую были способны.
Но через несколько дней, пьянящий аромат французских духов сменился казарменной вонью портянок и потом сотен разгоряченных близостью фронта мужчин. А вскоре случился их первый бой.
Уже не имело значение, кто начал эту газовую атаку, русские или германцы. Десятки тонн крапивного газа, выпущенного русскими химическими батареями, смешались с горчичным газом, сброшенным с германских цепеллинов, из-за того что ветер внезапно сменил направление. И теперь было решительно не разобрать где отрава, изготовленная в России, а где произведенная в Германии. Газа было так много, что его хватило на то чтобы полностью затопить Шварцвальдскую котловину, где в это время шел ожесточенный бой.
Впрочем, сражающимся солдатам, было все равно, убьет их свой яд, или яд противника. Смешавшиеся словно в гигантском котле, крапивный и горчичный газы, по всей видимости, приобрели новые качества. Не исключено что отравляющие свойства этой жуткой микстуры усилились, или напротив, ее компоненты частично нейтрализовали друг друга. Как бы то ни было, противогазы, продолжали исправно действовать, а солдаты и офицеры противоборствующих армий исправно уничтожать друг друга.
Спустя некоторое время широкомасштабный бой стал затихать, разделившись на множество мелких схваток. Отчасти в этом был виноват густой ядовитый туман, не позволяющий видеть далее нескольких саженей. Кроме того, от первоначального количества солдат вступивших в ожесточенный бой, с той и другой стороны, едва ли, осталось более десятой части.
В плотных газовых клубах цвета йода, через который с трудом пробивались солнечные лучи, словно потерянные души, бродили солдаты. В лабиринте мертвых черных древесных стволов двигались их неясные силуэты. Они брели, шурша сапогами о ковер из скрученных мертвых листьев, которые в одночасье облетели с деревьев. Это были те, у кого хватило выдержки не сорвать с себя в отчаянии уродливую маску противогаза. Их, более слабые духом, товарищи от безысходности, добровольно избавляли себя от бесконечного блуждания по страшному мертвому лесу.
Натыкаясь на противника, солдаты вступали в схватку. Убивая друг друга, они тем самым прекращали страдания врага и продлевали свои. При этом ими руководила отнюдь не гуманность, а скорее сила привычки и выучка. Но по мере того, как надежда истаивала в едких облаках ядовитого газа, скоротечные поединки протекали все более вяло. Ненависти к противнику уже не осталось. Была лишь злость на тех, кто втравил их в эту войну и обрек на мучительную смерть.
Поручик Васнецов давно потерял своих товарищей и теперь скитался в полном одиночестве. Очки противогаза безбожно потели изнутри от его горячечного дыхания, затрудняя и без того плохую видимость. Осознание того факта, что он окружен со всех сторон плотной стеной смертельно ядовитого газа отнюдь не действовало успокоительно на его нервы. Поручик уже давно не разбирал где лево, а где право. Единственным надежным ориентиром в этом кошмаре оставался лишь верх и низ. В одной руке у него был полупустой наган, а в другой подобранная где-то кавалерийская сабля.
Неожиданно из тумана появились двое немцев, облаченных, как и он в противогазы. Расстреляв наган в одного из них, Васнецов швырнул его во второго немца и взмахнул саблей. Уйдя в сторону, от промелькнувшего в нескольких сантиметрах от его груди штыка, он с оттяжкой рубанул противника клинком. Из рассеченной шейной артерии вверх ударила струю крови, черной в йодистом цвете тумана.
В следующее мгновение поручик застыл от ужаса. Прямо перед ним, из плотного облака стремительно вынырнул длинный и толстый, раздвоенный, словно у змеи язык. Дрожа от нетерпения, он потянулся к рухнувшему на землю немцу с разрубленной шеей и слизнул некий призрачный сгусток, отделившийся от его тела.
Ошеломленный поручик внезапно понял, что поглощенная неведомой тварью эманация, выделившаяся из убитого им солдата, являлась душой. Что же за существо так жадно поглотило ее?
- Кто ты? - холодея от ужаса, задал вопрос Васнецов, и сам же ответил, - Пожиратель душ!
И в этот момент, словно на его зов, внезапно сгустившись из клубящегося ядовитого газа, явилось некое фантасмагорическое чудовище. Облик его последовательно менялся и постоянно трансформировался. Всего секунду назад оно являло собой чешуйчатое земноводное с кожистыми крыльями, а через мгновение его формы уже перетекли в кошмарное членистоногое с великим множеством жал и хелицер, покрытых бусинами глаз.
Пока ошеломленный Васнецов в ужасе наблюдал за этим необычным явлением, его дисциплинированный мозг подыскивал логическое объяснение увиденному. Во-первых, и это вернее всего, ядовитый газ, каким-то образом проник в его дыхательные пути, он отравлен и вследствие этого галлюцинирует. Иначе откуда ему известно, как именуется это существо? Во-вторых, но это вряд ли, разглядеть данное явление можно лишь в облаке из смеси крапивного и горчичного газов. Видимо, эта редкая комбинация газообразных веществ была способна сделать видимым невидимое. На чистом же воздухе неведомая тварь оставалась совершенно непроявленной.
В это время, откуда-то сбоку из рыже-фиолетового тумана на поручика выскочил немецкий фельдфебель. Он с разгона ткнул в него винтовкой Маузер, к стволу которой был, примкнут штык-багинет. Васнецов саблей отбил атаку и уже собирался снести противнику голову, когда внезапно понял, что тот также видит необычное явление.
Утратив свое инкогнито, Пожиратель разинул полупрозрачную пасть и бросился на пришедшего в неописуемый ужас немца. Поручик, не раздумывая, пришел ему на помощь и со всего маху рубанул чудовище саблей по шипастой морде. Секундой позже, фельдфебель присоединился к нему, принявшись исступленно колоть штыком призрачного противника.
По-видимому, им удалось нанести Пожирателю некий урон. Во всяком случае, неведомое существо исчезло. Нет, оно не стало невидимым одномоментно, а неторопливо отступило вглубь рыже-фиолетового тумана, который постепенно скрыл его.
Поручик, с фельдфебелем тяжело дыша, тревожно озирались по сторонам. Сами того не замечая они стояли спина к спине, надежно прикрывая тыл друг другу. Всего минуту назад это было бы невозможным. Но появление жуткого нечеловеческого существа, внезапно сделало их соперничество бессмысленным.
Так дикие звери, вчерашние непримиримые враги, во время пожара в лесу в одночасье перестают быть врагами. Они одержимы лишь одним стремлением - спастись от безжалостного хищника, неутомимо преследующего их. Ибо всепожирающему огню нет дела до того кто из них охотник, а кто добыча, кто сильнее, а кто слабее. Для него они все одинаковы, слабы и беззащитны, они всего лишь пища, которая нужна ему, чтобы продлить свое существование.
Внезапно столкнувшись с Пожирателем, поручик Васнецов и германский фельдфебель стояли, словно пораженные громом. Мгновение назад перед ними предстало само воплощение войны, сотканное из рыже-фиолетовых волн клубящегося газа. Смертельных врагов внезапно озарило, что для войны нет победителей и нет побежденных. Все они для нее равны, ибо, все они уже побеждены ею. И те, кто уже пали на бранном поле и те, кто еще живы.
Воодушевленные тем, что они стали обладателями этого сокровенного знания, поручик, с фельдфебелем поддерживая друг друга, с удвоенной энергией продолжили поиски выхода из котловины, заполненной ядовитым туманом. Теперь у них появилось то, ради чего стоило выживать. Они непременно должны были сообщить открывшуюся им тайну всем людям, для того чтобы остановить эту бессмысленную бойню.
Как ни странно, но они довольно скоро выбрались из газового облака. Но это отнюдь не спасло их, потому, что к тому времени оба были уже безнадежно отравлены.
Немец умер прямо там, на поляне, рухнув как подкошенный на черную траву. Поручика же, спустя время, подобрала похоронная команда и отправила в госпиталь. Там Васнецов, заходясь кровавым кашлем, в горячечном бреду, все пытался рассказать санитарам и сестре милосердия о страшном Пожирателе душ. А также поведать им о том, что взаимное убийство нужно не людям, а лишь этой, злобной ненасытной твари.
Бедняга вскорости затих, а немного погодя умер. Те ужасы, которые он бессвязно выкрикивал, посчитали обычным бредом умирающего. Впрочем, быть может, так оно и было на самом деле.