Смиренный раб Божий, верный слуга Ордена, монах-мечник, а по совместительству - уполномоченный по особо важным делам, Катта обнаружил зазубрину на изогнутом лезвии второго меча. Наверняка тот заполучил ее, перерубая тяжелое окованное топорище одного из нападавших. Обидно - совершенно бестолково организованная засада, вылившаяся в пустяковую трехминутную стычку - и на тебе, зазубрина. Верных полтора-два часа заточки-шлифовки-полировки. С подобными неумехами, судя по серым лохмотьям - штурмовиками, бежавшими от Ордена, можно было и чище сработать. И ночная темнота здесь не оправдание. Воистину, беспечная жизнь греховна, ибо расслабляет...
...Оставив в придорожных кустах шесть окровавленных тел, к рассвету Катта вышел к корчме. Заведение встретило его непривычной для подобного места тишиной. Не ржали у коновязи лошади, из распахнутого окна не доносилось ни звука. Но трупов не видать - и то хорошо, даже если и убрал кто, значит, есть живые.
Толкнув плечом пронзительно взвизгнувшую петлями дверь, Катта вошел в низкую залу корчмы. Так и есть - никого! Только пузатый корчмарь, скучающий за стойкой. Стрельнув цепким оценивающим взглядом по фигуре Катты, задержав внимание на перевязи с двумя мечами и богатом, хоть и грязном, плаще, он грубо спросил:
- Чего надо? Шел бы ты отсюда, благородный дон. Неровен час...
Катта досадливо поморщился и закатал рукав куртки. Увидев темные линии татуировки, хозяин корчмы вмиг переменился в лице.
- И-и-звините, святой брат, - наконец выдавил из себя он, положив зачем-то на стойку грубый железный браслет, который был явно маловат для жирной руки. - Сразу-то вас сложно признать.
- Что, не лезет знак очищения на лапу? - хмыкнул Катта. - Греху чревоугодия подвержен? Да еще и место такое греховное содержишь... Ну, ничего, пост и умерщвление плоти, брат... Как там тебя звать?
- Скелет Бако, святой брат, - дрожащим голосом произнес толстяк. - Но, святой брат, у меня и грамота есть, о продолжении моей угодной Ордену деятельности...
- Грамота?! Да ты и грамотный еще?! - в притворном гневе ударил кулаком по стойке Катта.
- Н-н-е-е-т, как можно... - проблеял корчмарь.
- Да и враль порядочный, ко всему, - ухмыльнулся Катта. - Чтобы торговец - да неграмотный? Петля по тебе соскучилась!
Толстяк побледнел и словно даже уменьшился в размерах.
Ладно, хватит с него, подумал Катта, и смягчил тон:
- И какая это деятельность, угодная Ордену? Шпионишь, поди, наушничаешь? А за кем шпионишь-то? Где посетители-то твои?
Катта кивнул на пустой зал.
- Так по приказу Ордена, в связи с последними событиями город-то того... Закрыт пока что. Велено никого не впускать и не выпускать. Да и время нынче не такое, чтобы по дорогам шататься...
- Ладно, о последних событиях потом расскажешь. А пока, - Катта щелкнул пальцами. - Сделай-ка мне яичницу. Сколько яиц? Давай дюжину! Да смотри, чтобы глазок к глазку - пересчитаю.
Корчмарь, несмотря на свою огромную тушу, мигом исчез. Катта, выбрав стол поближе к окну, отстегнул и положил на него перевязь с мечами, уселся на лавку и задумался.
В испуге и раболепии корчмаря не было ничего удивительного - за последнюю неделю любой, увидевший подобную татуировку, повел бы себя так же. Монахи из полумифического братства Мастера-Оружейника считались едва ли не лучшими в Империи мечниками и знатоками холодного оружия. А еще - великолепнейшими шпионами, телохранителями и наемными убийцами. Фанатичные, великолепно тренированные монахи, владеющие любым видом оружия, а также полузабытым "искусством пустой руки" - способностью убивать без оружия, отличались упорством в достижении поставленной цели и феноменальной жестокостью. Святой Орден в свое время охотно взял небольшую общину под свое крыло, закрыв глаза даже на некоторую разницу во взглядах на определенные догматы веры. И ни разу потом не пожалел, частенько прибегая к ее услугам в различных щекотливых дипломатических ситуациях.
Во время Барканской резни монахи-мечники втроем легко вырезали целые деревни, а дюжина монахов - расправлялась с городскими гарнизонами. Почти нечеловеческую боеспособность каждый толковал по-своему. Кто - помощью свыше, а кто - и дьявольскими происками. Интересно, предместья Арканара узрели работу монахов воочию, или же пока довольствовались слухами?
Неслышно подошел корчмарь и поставил перед Каттой скворчащую сковороду.
- А ты присаживайся, - кивнул Катта на лавку напротив. - Расскажи уж, что тут у вас творится. Только сначала принеси-ка пива - и мне, и себе. Только смотри - пива, а не лошадиной мочи!
Как и следовало ожидать, после кружки пива и более-менее дружелюбного отношения от напряжения корчмаря не осталось и следа. Катта без труда выспрашивал у того всё, что представляло собой хотя бы мало-мальский интерес. Периодически приходилось слушать уж откровенную чепуху - например, про чудо в монастыре святого Тукки, где настоятель родил из бедра шестипалого мальчика...
-... Только с доном Сатариной насчет старинных мечей не получится поговорить. Он еще до пришествия Ордена всех пленников выпустил, распустил дружину, а арсенал передал в казну. За сотню годков перевалило, а он добрыми делами решил заняться! Совсем сдурел на старости лет!
- Знаешь, как называют на юге этот клинок? - спросил неожиданно Катта, вынув из ножен кривой меч и положив его на темную изрезанную столешницу. - Брюхорез. Таким весьма удобно вспарывать животы лошадям и рубить ноги боевым верблюдам. С человечьим брюхом, особенно таким большим, он тоже легко справится. А еще им можно и язык укоротить. Понимаешь, к чему я?
Опешивший корчмарь судорожно помотал головой.
- Для кого - сдурел на старости лет, а кому - и осенил божьей благодатью. Следи за языком, богохульник. А вот что ты скажешь о некоем доне Румате Эсторском? - Катта наконец решил коснуться особенно интересующей его темы.
- О-о-о, - закатил глаза Скелет Бако. Очевидно, как сплетник со стажем, он припас самую сногсшибательную новость напоследок.
- Что же, разве вы не слышали?
- Нет, - раздраженно бросил Катта. - Как ты, наверное, уже заметил, я путешествую пешком. Более того - скрытно и по возможности избегая людей, в связи с особыми указаниями Ордена. Поэтому я не в курсе последних слухов и сплетен.
- Дон Румата оказался вовсе и не дон! - выдохнул корчмарь, вытаращив глаза.
- А кто же? - разочарованно буркнул Катта, предвкушая сомнительное удовольствие от выслушивания еще одной бредовой истории, вроде чудесного рождения мальчика, или же про повадки древнего зверя Пэха.
- Колдун, еретик, пособник нечисти! - сделал страшное лицо корчмарь. - А то и вовсе - сам враг рода человеческого!
- Все верно, - раздалось за спиной у Катты.
Обернувшись, он увидел стоявшего в дверях невысокого человека в походном черном плаще Ордена.
- Сгинь, - шикнул тот на корчмаря. - Не для твоих ушей разговор.
Хозяина как ветром сдуло.
- С кем имею честь? - хмыкнув, спросил Катта.
- Смиренный раб Божий и слуга Ордена святой брат Шау, - кивнув головой, представился вошедший. - А вы?
Катта молча достал из сумки и протянул монаху свиток. Брат Шау внимательнейшим образом - было заметно по лицу - изучил его, особое внимание уделив подписи и печати. Прочтенное, видимо, удовлетворило орденца,поскольку он протянул бумагу назад и, подобрав полы плаща, уселся на место корчмаря.
- Понимаю, вы не в курсе последних происшествий, - сразу начал брат Шау. - так вот - епископ Арканарский и боевой магистр Ордена достопочтенный Рэба мертв. Убит кем-то, выдававшим себя за дона Румату Эсторского... Но был ли это просто самозванец, ируканский или соанский шпион? Если бы вы видели, какое побоище он учинил на улицах Арканара и во дворце, то тоже бы засомневались в его человеческой природе. Первый меч столицы, метрополии, Империи, да хоть мира - не смог бы устроить подобной бойни! А если еще принять во внимание, что настоящий дон Румата Эсторский уже почти истлел в своем фамильном склепе, то...
Брат Шау раздраженно шлепнул ладонью по столу.
- Оно шло от своего дома до дворца и убивало. Ни монастырская дружина, ни отборные части Ордена не смогли его даже ранить! Большинство попавшихся ему на дороге придется хоронить в братской могиле - люди, лошади... слишком мелко порублены... А потом на весь город напал сонный морок, а когда все очнулись - его уже не было. Но по телам легко прослеживался путь этой нелюди... Страшное дело...
Он что-то еще говорил, но Корней Комов, специалист-историк по холодному оружию и тайным обществам, бывший сотрудник Института Экспериментальной Истории, официально считающийся на Земле пропавшим без вести при сходе лавины, его уже не слушал. Потерять Антона... Наверняка тот согласился бы помочь, и вместе они постарались бы изменить к лучшему хотя бы эту выгребную яму - королевство Арканарское...Опоздать на какие-то три-четыре дня! Если бы можно было воспользоваться вертолетом! Но с момента отстранения его от работы "ввиду слишком активного вмешательства в местные события", а потом и инсценировки им собственной гибели,Корней лишился доступа к большинству земных технологий. Активное вмешательство? Непрофессионализм? Да к черту такой профессионализм, если он означает, что у тебя на глазах творятся невообразимые мерзости, а ты и пальцем шевельнуть не можешь, чтобы их остановить! Что там они понимают, на Земле? Видели ли они колодцы, доверху набитые разрубленными человеческими телами? Слышали вопли сжигаемых заживо? Да выпотрошив одного отца-настоятеля братства, Корней спас бы сотни, если не тысячи жизней!
Стефан Орловский, Карл Розенблюм, Джереми Тафнат - не единственные за двадцать два года наблюдения, кто не выдержал отвратительного чувства собственного бессилия и стыда за невозможность что-либо изменить... Эх, если бы Институт одобрял хотя бы небольшие вмешательства, тогда и этой бессмысленной кровавой бойни не было, как и слухов о нечестивой подменной природе дона Руматы! А теперь следует ждать новых всплесков религиозного мракобесия...
Не так надо здесь действовать, совсем не так! И к черту, что сами наблюдатели сравнивают себя с богами, непогрешимыми и мудрыми... Если боги не хотят нести людям свет, то кто должен это сделать? Кто решится стать Прометеем?
Ничего, я сделаю все, что можно. Недаром же перед имитацией собственной смерти я наступил на горло совести и принял участие в одной из самых подлых и бесчестных интриг за всю историю Империи, думал благословенный святой отец Катта, боевой магистр Тайного Верховного Круга Святого Ордена.