Очутившись в дежурной части, наш старый знакомый Александр Привалов - да, да, тот самый, из Соловца, с досадой думал: "Ну вот, опять надо писать объяснительную. Ну что ж, приступим. Писать будет легко - не надо ничего придумывать, нужно только связно и логично изложить произошедшее. Связно - могу. Логично - сие зависит, увы, не от меня..."
"ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА.
Я, нижеподписавшийся Привалов А.И., вышел на площадь примерно в 11:45 с целью приобрести сегодняшний номер газеты "Правда". По дороге к киоску я был остановлен неизвестным мне гомункулосом. Сначала я подумал, что это ещё один отбракованный экземпляр, принадлежащий отделу Всеобщего Счастья, удивился тому, что он разгуливает по городу один и без охраны. Я хотел было придумать что-то, чтобы вернуть этот нестабильный и небезопасный для общественного порядка объект на место, в стены лаборатории Всеобщего Счастья НИИЧАВО, но этот объект сам обратился ко мне, спросив с явным акцентом: "Герр Привалофф?". Я ответил, что да, и объект сунул мне в руки небольшой свёрток коричневой бумаги, обмотанный бечёвкой, на которой стояла большая красная сургучная печать. На свертке было написано крупными красными же буквами: "Achtung!" и чернильным карандашом криво выведено чуть пониже: "Give it to Herr Jack Privaloff."
Я, извините, не полиглот, и не сразу смог всё прочитать как следует. А как только смог, то гомункулуса рядом уже не было; что, кстати, уважаемые товарищи из соответствующих органов, очень и очень странно - они обычно совсем даже не резвые и даже, я бы сказал, заторможенные.
Я хотел сказать, что, во-первых, никакой я не Джек, а вовсе Александр Иванович, но говорить было уже некому. Я рассудил, что не годится такому опытному сотруднику НИИЧАВО, как я, поддаваться на глупые шутки разных товарищей с извращённым чувством юмора (не будем показывать пальцем) и трястись над конвертом, к которому наверняка приложил руку мой коллега Роман Ойра-Ойра. Я огляделся по сторонам, ища спрятавшегося за что-нибудь товарища Ойра-Ойра, но никого не увидел. Меня это не смутило, так как я вспомнил, что у товарища Ойра-Ойра хорошие навыки игры в "Зарницу", в то время как я в школе много болел.
Тогда я, чтобы не потрафить дурному вкусу товарища Ойра-Ойра, попытался небрежно развернуть свёрток. Это у меня получилось только со второго раза, потому что с первого печать не хотела срываться, а бумага не разворачивалась. Когда же я стал целенаправленно срывать печать, то уколол палец о какой-то шип (наверное, кусок засохшего сургуча), из пальца пошла кровь, а я случайно прикоснулся этим пальцем к печати, и тогда пакет быстро-быстро развернулся сам (наверное, я нашёл какую-то критическую точку).
В пакете лежало 5 каких-то больших зёрнышек. Похоже, это была фасоль, но какая-то тёмно-фиолетовая и слишком блестящая. При этом я снова отметил нездоровое чувство юмора товарища Ойра-Ойра, решив, что он окунул в обычные фиолетовые чернила обычные зёрна фасоли, и думает, что заставит меня задуматься над необычностью посылки. Я признаю, что повёл себя не очень правильно с точки зрения норм социалистической морали и выбросил эти зёрнышки прямо на середину площади. Но прошу учесть моё раздражённое выходками товарища Ойра-Ойра состояние. Чернильные зёрна попали в маленькую лужицу на площади, а я пошёл дальше к киоску за газетой "Правда", выглядывая по дороге товарища Ойра-Ойра.
Когда я дошёл до киоска, то услышал за спиной сильный треск, обернулся и увидел, что из свежей трещины в асфальте, которая появилась на месте этих самых семечек, растёт какой-то длинный странный куст. Причём слово "растёт" здесь можно понимать буквально - куст увеличивался в размерах прямо на глазах. Когда асфальт по всей площади пошёл трещинами, и стали заваливаться набок скамейки, а газетный киоск стал тоже наклоняться, то началась паника.
Как ни прискорбно в этом признаваться, я тоже поддался общим настроениям моих сограждан и поспешно отбежал за границы площади. Оттуда я мог наблюдать, как куст рос и рос, и в конце концов стал большим, как баобаб, который однажды показывали по телевизору, только баобаб зелёно-фиолетового цвета. Верхушки баобаба уже не было видно в небе примерно к 11:45. Примерно к 12:10 фасолевый баобаб перестал увеличиваться в диаметре, и на асфальте перестали образовываться новые трещины.
Группа инициативных товарищей заметила товарища сержанта Ковалёва и потребовала принять меры. Сержант Ковалёв по рации связался с товарищем лейтенантом и доложил о происшествии, затем попросил свидетелей не расходиться. Никто вроде и не расходился, но из свидетелей остались только трое: я, продавец газетного киоска и бабушка Аграфена Никитична, которая прибежала на шум узнать, что здесь делается.
Младший научный сотрудник НИИЧАВО А.И. Привалов
17 июля 1965 года"
Привалов отдал написанное лейтенанту Сергиенко. "Подождите здесь, гражданин Привалов" - сказал тот. Наш незадачливый герой откинулся на спинку скрипучего стула и стал ждать.
Через 20 минут лейтенант сказал: "Пройдёмте, Привалов. Вам повезло. У нас здесь сейчас находится суперспециалист - столичный следователь по особо важным делам подполковник Горыныч. Вообще-то он наш, местный, к прабабке в отпуск приехал."
Мы зашли в кабинет без номера - следующая дверь после кабинета номер 12. За столом сидел крепкий плечистый мужчина с резкими чертами лица и очень самоуверенным его выражением.
- Ну что, Привалов Александр Иванович, здравствуйте, - сказал он и протянул мне руку.
- Здравствуйте, товарищ подполковник, - ответил я.
- Александр Иванович, присаживайтесь. Вижу, вам не впервой попадать в непонятные истории - чего стоит один только случай с неразменным пятаком... а, Александр Иванович?
Привалов виновато промолчал.
"СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА.
17 июля 1967 г. , 20:40.
Я, подполковник Горыныч, находясь в отпуске в г. Соловец, ...
...
... прошу разрешения на применение нестандартных методов расследования в условиях дефицита времени и невозможности прояснить ситуацию иным путём."
- Хорошо... Подполковник встал, запер дверь кабинета изнутри, расчистил место посреди стола, отпер сейф и достал оттуда книгу с зачитанными и растрёпанными страницами. Книга сама открылась на странице с какими-то схемами (было сразу ясно, что на этом месте сей труд читался чаще всего). Ещё из сейфа было извлечёно нечто блестящее с заострённым кончиком, висящее на верёвочке. При ближайшем рассмотрении в предмете можно было опознать маятник, сделанный из какого-то прозрачного камня.
Подполковник написал на листочке бумаги несколько строчек, расположив их в столбик, а затем - да, да, именно так, - принялся подносить маятник сначала к одной из строчек, потом к схемам, а маятник вовсю то крутился вокруг себя, то замирал, то активно качался из стороны в сторону, словно отвечая: "Нет, нет и нет!!!". А подполковник задумчиво смотрел на всё это и временами делал пометки напротив уже написанных строчек, а иногда и добавлял новые строчки в свой список.
Если бы у нас была возможность подсмотреть в записи товарища Горыныч, то мы бы прочли преинтереснейшие вещи. Например, напротив строчки "Ожидать ли нам вторжения на нашу территорию?" шла пометка: "Возможно. 70%" Напротив строчки "Наиболее вероятный противник, замешанный в этом деле" шли пометки: "Америка - 15%, Германия - 15%, Япония - 15%, Китай - 0%, великаны - 80%, гномы - 25%, раса разумных гомункулусов - 70%"
Товарищ Горыныч так увлёкся процессом, что не заметил, как он, этот процесс, вышел из-под его контроля: в какой-то момент движения маятника стали резче, а из него выструилось крохотное полупрозрачное существо размером чуть больше маятника. Существо обладало острыми волосатыми ушками, тощей бородкой, огромными ступнями и полупрозрачными же халатиком с колпачком. Но даже если бы наш суперспециалист не стал смотреть на это существо, то заметил бы он его всё равно, в любом случае, потому что человечек отчаянно вонял - то ли аммиаком, то ли тухлыми яйцами. Кто-нибудь, трепетно относящийся к подобным проявлениям, сказал бы: "Это инфернальный запах! Это пахнет серой!" Но подполковник не был склонен сентиментальничать и миндальничать с вонючими заросшими существами, поэтому, лишь учуяв появление человечка, сразу принял свои, ему одному ведомые меры. И меры сработали.
В результате человечку пришлось залезть в стеклянный графин, откуда срочно были вылиты остатки воды (благо, их было не так много), а сверху графин был тут же закрыт пробкой.
- Ну что, чудо-юдо воздушное, - сказал подполковник, - колись, зачем залетел сюда? Тебе ж плохо, я вижу - и воздух не тот, и не со мной ты бы хотел побеседовать. А придётся - именно со мной.
Человечек захныкал: "Ну надо же!"- и даже топнул ножкой по дну графина. - Стоило раз в полсотни лет выпросить себе ответственное задание, как опять непруха - даже помечтать не успел о том, как меня наградят, сделают старшим следящим, может быть, дадут съёмные рожки...
Да... захныкал - это не то слово - человечек, можно сказать, уже бился в истерике, хотя... зоркий глаз подполковника уловил, как в самый разгар представления человечек поглядывает на своего единственного зрителя, словно проверяя, сработало ли, проняло или нет.
- Не верю, - тут же сказал сакраментальную фразу подполковник.
- Как это? - обиделся человечек. Он перестал вопить и дёргаться, а вместо этого выпрямился с надутым видом, сложил ручки на груди и прислонился к стенке графина. - Как это: "Не верю???" Все верят, даже иногда сам Самаэль говорит, что легче сделать то, о чём я прошу, чем так себе нервы трепать. Ты понял? Сам!!! Самаэль!!!
- Ну, я тебе не бывший ангелочек, я всяко покрепче буду, - ответствовал подполковник. - мне тут такие концерты иногда закатывают - народные артисты в подмётки не сгодятся. - А кто ж ты будешь таков, сердешный? - иронически спросил подполковник.
- Я не могу быть сердечным, - сварливо ответил человечек, - у меня сердца уже лет 400 как нет.
- Ладно, бессердечный ты наш, продолжаем разговор. Вопрос слышал? Отвечай! А то...
- А то что ты мне сделаешь? - визгливо прервал подполковника человечек.
Подполковнику это не понравилось, совсем не понравилось. Был он мужчиной положительным, основательным и о-очень авторитетным, причём так сложилось, что авторитет ему зарабатывать как-то специально не приходилось - всё всегда складывалось само. А может, он просто был очень умным? Так или иначе, чтобы привести в чувство и этого необычного "клиента", подполковнику хватило и пары фраз, основанных на одной смутной догадке.
- Ты как, морозильники уважаешь? У меня как раз есть в одном свободное местечко, теплолюбивый ты наш. - подполковник затаил дыхание, ожидая ответа. И ответ его не подвёл: человечек запрыгал, задёргался, и завопил опять: "Вы у меня за это ответите! Я себе хвостик могу отморозить".
Довольный подполковник сказал: "Понятное дело. В холодильник ты не хочешь. А чего хочешь-то, бедолага? Может, я тебе помогу? Ну, а ты, как водится, поможешь мне..."
Как ни странно, но человечек сходу повёлся на это, в общем-то весьма стандартное предложение. "А как можно загадывать? По полной???" - человечек чуть не запрыгал от радости на дне графина, потом, по-видимому, вспомнил, что умеет летать, и воспарил к самому верху горлышка, чуть не стукнувшись головой о пробку.
- Ну, я тебе не дед Мороз, и подарочков пока что не принёс, и вряд ли принесу, а вот оказать друг другу услуги мы вполне можем - мы же серьёзные люди? - спросил подполковник.
Человечек исполнился важности, выпятил грудь, опять приземлился на дно графина, снова прислонился к его стенке и начал вещать: "Тебе повезло, о человек, что ты имеешь дело именно со мной, Емелей ибн Самаэлем! Сказочно повезло! Я - один из самых влиятельных лю... - человечек поправился, - существ Подземного мира!"
Человечек надулся от гордости и, пока он собирался провещать ещё что-нибудь такое же помпезное и, судя по всему, такое же неимоверно лживое, подполковник перебил его: "Слышь, Емель, а как вы там у себя расслабляетесь? Мы вот садимся вместе, культурненько выпиваем грамм по сто водочки или коньячку, а то и по двести. А вы как это делаете? Вы же ведь не едите, не пьёте, насколько я понимаю?"
- А мы питаемся тем, что выпил какой-то человек, только нам мало ваших сто-двести. Вот после поллитра - это да, это вкусно.
- Ну, и какой в этом прок? Ты ж сам не пил? И что за ощущения ты получишь? Как-то слабовато это будет, - нарочито небрежно сказал подполковник, делая вид, что спорит.
- Да.., ты же простой человек, что ты можешь ощутить...- опять свысока заметил человечек. - Понюхать алкоголика - это как съездить на серные озёра, это как эликсира силы попить!.. Э-эх! Да голова крУгом ка-ак пойдёт!! Да как закружится головушка!! Да как видения самые наиприятнейшие придут... да за такое у нас на что хошь пойдут... Таким награждают за самые наимерзейшие деяния! За то, чтобы такого испробовать, в очереди многолетней стоят!!
- Ага! - не упустил своего суперспециалист. - А хочешь, мы посидим вместе, понюхаем твоего алкоголика и поговорим по душам?
- Да как же? - огорчился человечек. - Я-то, положим, сплю и вижу, как это со мной опять случается, да говорю же: "В очереди за этим у нас стоят!" Я сейчас - триста три тысячи двадцать седьмой! Очередь на три года вперёд!
- Да я, знаешь ли, не последний человек у нас тут, в Соловце, и кое-что могу...- Так хочешь или нет? - спросил подполковник. - Что-то я тебя не пойму.
- Спрашиваешь! Конечно, хочу!!
- Ага, - тихо, но очень веско сказал подполковник. - В морозильник ты не хочешь; алкоголика попробовать хочешь. Лады. А что ты, Емеля, можешь предложить мне? Давай, повествуй свою повесть, как ты попал сюда и как ты хочешь мне помочь...
"СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА.
18 июля 1967 г. , 12:20.
Я, подполковник Горыныч, провёл предварительное дознание по делу о гигантском фасолевом дереве, выросшем вчера, 17 июля 1967 г., посередине площади Ильича в г. Соловец.
По предварительным данным, здесь имела место спланированная диверсия, задуманная и осуществлённая одним из духов Нижнего мира. Но поскольку этот дух - недальновидный настырный истеричный идиот (и это - диагноз, а не фигура речи), и внизу мечтали от него отделаться хоть на время, то выпустили его к нам и дали свободу действий.
Этот дух - бывший легендарный персонаж Емеля-живущий на печке, который около четырёхсот лет назад встретил падшего ангела Самаэля и напросился к нему, мечтая вечно лежать в тепле и ничего не делать. А поскольку внешний вид духа в Нижнем мире, оказывается, соответствует силе, способностям и прочим душевным качествам духа, то дух из Емели получился некрупный, а за четыреста лет и вовсе измельчал.
Лентяйничать надоест кому угодно, так в конце концов произошло и с Емелей. А также у дурачка случился приступ честолюбия - понадобился ему пост следящего и рожки (без рожек его, видите ли, высмеивают). Ещё одним пунктом воздействия на этого духа можно считать его стремление надраться так, как он может в своём облике - побыв рядом с алкоголиком и нанюхавшись винных паров.
Последний пункт был мною задействован в качестве ценной и редкой услуги, которую мы могли предоставить духу, чтобы потребовать взамен нужные нам действия и сведения. В качестве источника алкоголя для духа мною был задействован сержант Ковалёв, который добровольно-принудительно выпил пол-литра водки. Прошу представить сержанта Ковалёва к значку "За служебное рвение" первой степени.
В результате этой акции было выяснено, что Емеля, называющий себя Емеля ибн Самуэль, собирался посредством маятника проникнуть в НИИЧАВО и стать голосом, нашептывающим разные провокационные идеи, которые впоследствии могли полностью дискредитировать деятельность вышеупомянутого учреждения. Таким образом достигались две цели:
1). Не дать осуществиться исследованиям, которые могли бы нарушить привычное течение жизни в Нижнем мире.
2). Получить свободный доступ к магическим ресурсам НИИЧАВО, заключающимся как в трудовом коллективе НИИЧАВО, так и в артефактах, находящихся на балансе вышеупомянутой организации.
Средством для осуществления своего плана Емеля решил сделать волшебные бобы, которые выкрал у Самаэля. Но бобы для правильного прорастания в обязательном порядке должны быть: а) посеяны человеком, б) посеяны человеком наивным и чистым душой, в) посеяны человеком по имени Джек.
Искомого персонажа среди сотрудников НИИЧАВО Емеля нашёл почти сразу, хотя и случайным образом. Им оказался Привалов Александр Иванович, работающий младшим научным сотрудником с обязанностями программиста. Пункт (в) был обойдён духом Емелей тем, что на конверте с семенами, подсунутом Привалову, было написано не его собственное имя, а имя Джек в сочетании с фамилией Привалов. В сообщниках у духа Емели находился беглый, но ленивый гомункулус номер 313. На почве лени и карьеризма они и сошлись.
Чтобы сочетание имени и фамилии сработало наверняка, духом Емелей был выкраден опять-таки у Самаэля артефакт "Печать свершения", который при окроплении его кровью исполнителя неотвратимо свершал то, что по каким-то причинам могло не сработать в руках данного исполнителя.
Расчёт духа Емели был на то, что, когда вырастет огромное бобовое дерево, то кто-нибудь из НИИЧАВО, а скорее всего, именно Привалов, в поисках дополнительной информации о произошедшем возьмёт в руки маятник и начнёт с ним работать. И тогда дух Емеля рассчитывал полностью завладеть сознанием данного сотрудника НИИЧАВО и через него осуществить свои наполеоновские планы.
Теперь перед нами стоят следующие первоочередные задачи:
1). Не допустить проникновения на нашу территорию посредством бобового дерева агентов предполагаемого противника.
2). Не допустить вторжения на нашу территорию посредством бобового дерева войск предполагаемого противника (возможно, что на территории других стран может быть аналогичное дерево или есть возможность его вырастить - следует серьёзно обдумать такую возможность).
3). Использовать эту возможность для засылки нашей агентуры в вышележащие области (находящиеся за кроной этого дерева) и, возможно, в страны предполагаемого противника.
4). Как вариант (если не удастся осуществить пункт (3) данного плана) - уничтожить дерево. Это может представить собой большую трудность, так как самая очевидная возможность это сделать - срубить бобовое дерево - может повлечь значительные разрушения в г. Соловец и даже повлечь необходимость эвакуации мирного населения и ценных объектов народохозяйственного назначения - таких, как НИИЧАВО со всеми его филиалами и др. объектов.
С учётом открывшихся чрезвычайных обстоятельств прошу предоставить мне расширенные полномочия с правом привлекать любые людские, материальные и нематериальные ресурсы, а также действовать по ситуации без промедления и без согласования с Центром.
Разрешите приступить к действиям.
Подполковник Горыныч Г.Г."
***
Примерно так, судя по архивным документам, с которых недавно сняли гриф "Совершенно секретно", сто лет назад начиналась совершенно новая эра в жизни нашей планеты.
Эжен Пустобрюхов, соб. корр. еженедельного издания "Наши сенсации".