Аннотация: Более ли сумасшедшие сумасшедши, чем мы? А может быть они даже более разумны и честны сами с собой? Кто знает, что на самом деле они чувствуют и видят...
0.0
Было очень много крови. Слишком много... Она была везде: на стенах домов, на асфальте, на уже начинающей желтеть траве и бурых прошлогодних листьях... Впрочем, на листьях кровь почти незаметна. А еще вокруг было очень много боли и страха и потому мне тоже больно и страшно, хоть рядом нет ни угрозы, ни причин боли. Страшное место...
Страшное место - подсознание.
1.0
Все, как обычно. Каждое утро начинается со слепящей белизны. Наверное, поэтому я люблю черный цвет и ночь взамен вечных электронных сумерек. Каждое утро начинается с трясущихся рук и скудного завтрака под присмотром санитара. Каждое утро ломают мое стремление к свободе успокоительными и транками. Боже, как это надоело... Но смириться для меня значит сломаться и я продолжаю сопротивляться. Сознание на грани...
Помогите мне!
Помогите хоть кто-нибудь!!!
(Продолжить)
Но я знаю, что в ответ мне ухмыльнется-оскалится ехидная тишина и я снова буду биться в отчаянном бессилии об обитые мягкой тканью стены, пока не прийдут заботливые санитары и не подарят мне насильственное забвение. Иногда мне кажется, что я схожу с ума, но ведь это не так?
Неееет!
Не дайте мне умереть...
1.1
Сегодня ко мне снова приходил Он: мальчишка с синими глазами и улыбкой Будды. От Его длинных, как у девушки, волос отчетливо пахло осенними листьями, но мне постоянно чудилась в этом запахе нотка крови. Окровавленные осенние листья...
Он всегда начинает наши беседы одной и той же фразой:
-- Когда тебе надоест, ты выйдешь отсюда.
А я всегда отвечаю Ему:
-- Мне уже надоело.
В этот раз все началось как обычно. Мы немного помолчали и вдруг Он спросил:
-- Тебе больше нравится лето?
-- Нет, зима, - ответил я.
-- А почему?
-- Потому что тогда нет никаких запахов, кроме свежести.
Мальчишка усмехнулся:
-- А ты видел, как ярко и красиво выглядит кровь на снегу? Алый цвет сохраняется намного дольше. А еще у крови вкус яблок.
И я стал ненавидеть зиму и яблоки.
Потом Он ушел, а я остался один.
1.2
По небрежности санитар уронил зубочистку, когда приходил меня кормить... нет, по рабски звучит... когда приносил мне еду. Я подобрал ее и спрятал. Может, удастся открыть замок. Или убить... нет, убить точно не смогу.
Они так небрежны и допускают много ошибок, но мне это на руку. Я же хочу выбраться отсюда. А еще они дают мне думать... Как я их ненавижу! Они думают, что я псих, но это не так.
Все, как обычно: транки, завтрак... или обед, что, собственно, неважно. У меня в комнате постоянные сумерки... Я не знаю, что там на улице, но из разговоров знаю, что лето. Тепло, пахнет медом и горечью полыни... Жизнь, которая скоро превратится в ничто, в бурый ковер,заляпанный кровью...
Я случайно загнал себе зубочистку в ладонь. Тугие, ярко-алые капли сползали по пальцам и лениво разбивались одна за одной об белый пол. Сознание заволокло туманом, в нос ударил густой запах кисло-сладких яблок, а во рту появился привкус железа. Очень много крови... на траве... стенах... руках... бурых листьях... Туман.
1.3
Сегодня ко мне приходили. Не Он с пугающими синими глазами, а кто-то из людей. Родственники, людишки, которые меня сюда упекли... Я все помню, я ничего не забыл. Ко мне зашел санитар, а с ним еще двое: молодая светловолосая женщина и черноволосый мужчина. Я прекрасно помнил, что это моя жена и брат, но при их появлении лишь улыбнулся. Моя улыбка испугала женщину, а мужчина виновато потупился. Они говорили со мной, убеждали, что я скоро поправлюсь и меня заберут домой, рассказывали о ждущем меня светлом будущем... Мне было смешно. Я знал, что выйду отсюда либо с полностью подавленной волей, либо окончательным психом, либо... либо не выйду вообще. Мне не было места дома... у них дома. По прошествии пятнадцати минут я не выдержал и расхохотался. Санитар тут же вколол мне дозу успокоительного и стало все равно.
1.4
Через неделю после визита родственников пришел Он, мальчишка с синими глазами и улыбкой Будды.
-- Когда тебе надоест, ты выйдешь отсюда.
-- Мне давно уже надоело, - вздохнул я.
-- Верю, - вдруг кивнул мальчишка. - Идем, я помогу.
Я лишь кивнул и Он, взяв меня за руку, пошел к двери. Он просто толкнул ее и дверь открылась. Тускло освещенный коридор, окрашенный голубой масляной краской, плитки пола, напоминающие шахматную доску и ни одной живой души. Мы шли через какие-то помещения, коридоры, спускались по лестницам и, наконец, остановились перед тяжелой деревянной дверью
-- Это выход. Но что ты будешь там делать?
Он улыбнулся и прошел сквозь двери на улицу. Я потянул за ручку и шагнул за ним...
0.0
Было очень много снега. Он был везде : на крышах домов, на асфальте, на давно пожухлой траве и бурых осенних листьях... Впрочем, всего этого не было видно под белым покрывалом. Мальчишка с улыбкой Будды повернулся ко мне :
-- Кровь на снегу смотрится очень красиво.
Я кивнул и хрипло прошептал:
-- А еще у крови вкус яблок.
Мальчишка довольно кивнул и взмахнул рукой со сверкнувшей в ней серебристой полоской ножа. Из рассеченного запястья тонкой струйкой потекла кровь, прожигая холодный, равнодушный снег. Алое на белом, запах кисло-сладких яблок и металлический привкус во рту... Мальчишка рассмеялся и замахнулся снова. Кто из нас более сумасшедший, если он нормален?..
-- Нет... - прошептал я, - не надо... не надо!
Сжимая в объятиях мальчишку с ярко-синими смеющимися глазами и улыбкой Будды, я понял, что нет ничего, что не было бы подвластно человеку. Невозможность ограничивается человеческим подсознанием.
Мы стояли посреди больничного двора, а с неба падал холодный, равнодушный ко всему снег...