Аннотация: В деревне Безсоновке не спокойно. Невестка боярина покончила жизнь самоубийством, а после местных мужиков стали находить мертвыми на берегу. Чтобы разобраться в происходящем, в деревню прибывает духовник Тихон... В разработке.
Глава 1
Придя в барский дом, духовник Тихон был представлен хозяину деревни, боярину Безсону, которого сопровождало несколько дружинников и неказистого вида человек.
- Здравия вам и вашему дому, - медленно и спокойно произнес Тихон, внимательно осматривая хозяина дома. Пухлый, как любой зажиточный муж, с курчавыми волосами и пышной бородой хозяин дома смотрел маленькими глазками на стоявшего перед ним воспитанника монастыря. Под глазами у боярина темнели мешки от недосыпов.
- Хорош, хорош. Давай к делу, - нетерпеливо ответил Безсон. Повернувшись к сопровождающему его сутулому человеку, он произнес:
- Гостомысл, отведи единоверца к плаксе, пусть сделает, что должно, и покончим с этим.
- Как соизволит мой хозяин, - учтиво ответил сутулый человек. Лысая голова и постоянная привычка жевать губы старили его. Тихон отметил, что Гостомысл едва ли отпраздновал сорок зим. Под глазами тоже темнели круги от постоянного недосыпа, но в глазах были живость и ум. Безсон молча развернулся и двинулся обратно в дом, оставив Гостомысла и пару дружинников вместе с духовником на крыльце.
- Вы уж простите боярина. Бед у нас много, а он у нас один, - улыбнулся Гостомысл и заискивающе посмотрел в глаза Тихону. Тот отвел взгляд. - Простите меня, я не представился. Я Гостомысл староста деревни и доношу до нашего мудрого хозяина нужду обычного люда. И обратно разъясняю простому люду, что хочет от них наш хозяин.
- В чем ваша проблема?
- Ооо, у нас много проблем. Прошлым летом Злата убежала из дома и никто ее не видел. Хорошая была дева... Красивая, умная. А вот этим корова у Жиды родила безкопытного теленка. Сожгли бесноватое животное… - перечислял староста, но не увидев интереса со стороны Тихона, выдохнул. Промолчал немного и грустно произнес: - Люди стали умирать на речке. Вечером еще живые, веселые. А утром лежат на берегу. Мертвые. Печальные.
- Могу ли я осмотреть их тела?
- Да, конечно. Пойдемте, я вам покажу, - Гостомысл повел духовника к дому, одиноко стоявшему в отдалении от двухэтажного барского дома. Как оказалось, это была баня. Она жалась к высокому забору с одной стороны и была ограждена по периметру высоким кустарником. - Мы похоронили всех. Только вот последний еще остался лежать, его родня не может оплатить обряд очистки, - Гостомысл обернулся к Тихону. - Мы собирались сжечь тело вечером, хорошо, что вы успели раньше.
Тихон промолчал, но бросил внимательный взгляд на старосту. В предбаннике духовник попросил Гостомысла никого не пускать и не мешать ему делать работу. Зайдя в парилку, первым делом Тихон снял с головы повязку и кругосвет - кулон с символом единобожия, который представлял собой окружность с линией, начинающейся из центра круга и заканчивающейся на таком же расстоянии за границей круга. Под повязкой на его голове выступали два небольших спиленных рога. Посреди большой парилки стоял стол, на котором лежал труп, накрытый белым мокрым покрывалом. Духовник подошел к столу. Под ногами захлюпала вода. Простыня была по краям придавлена омелой и корой. Приоткрыв ее, Тихон увидел синее набухшее от воды тело. Вода вытекала тонкими струйками изо рта и уголков глаз. Глаза покойника были широко открыты. На лице застыло выражение жалости. Казалось, что мертвый жалел о чем-то или кого-то.
Закончив осмотр, Тихон достал мисочку из котомки и небольшую керамическую бутылочку. Поставив мисочку у дверки в каменку, он налил в нее молока из бутылочки и, спрятав ее в котомку, сел в дальний угол, спиной к миске, лицом в угол. Ожидая, он читал про себя молитву.
Через несколько часов Тихон услышал, что кто-то лакает молоко. Медленно, очень медленно он стал поворачиваться. У миски стоял на четвереньках каменный банник. Из его рта высовывался листик-язык, которым он лакал молоко.
- Здравия вам, хозяин бани, - поприветствовал Тихон духа на его родном языке.
Банник не ожидал такого и, вскочив, быстро спрятался за дверкой в каменку и оттуда недоверчиво посмотрел на человека.
- Не знал я, что людь может по-нашему кумекать. Али ты не людь? Иль дух какой? - скрипуче ответил ему Банник. Он посмотрел на человека внимательнее. Его маленькие раскаленные до красна камешки-глазки бегали внутри впадин на лице.
- Человек Я. Родился вот с этим, - Тихон пальцем показал на свои рога, - и потому понимаю ваш язык.
- Прокаженный значится, - сочувственно сказал Банник и вышел обратно к мисочке. - За угощение большое спасибо тебе, доволен я и сыт. Правдой встретил ты меня. Готов теперь я и тебя послушать.
- Мне нужна помощь, чтобы тело очистить, - Тихон указал на мертвеца.
- Да, трупяк нехорош. В печали умерщвлен, - сочувственно сказал Банник. Он проковырял по скамье туда-сюда в раздумье. - Знаешь что... Возьми четыре камня из каменки, большие вложи ему в руки, маленькие положи на глаза. Да веки закрой сперва.
Когда Тихон все выполнил, Банник посмотрел на тело и покачал головой:
- Силен его гнев. Глубоко в нем проросло семя, - Банник посмотрел на духовника. - Ну что стоишь, скинь эти ветки и тряпку да тащи еще камней: два на грудь положи, один на чрево, и последний на лобок.
Тихон разложил камни, как просил дух бани. Некоторое время они смотрели на тело.
- Теперь начнем, - сказал Банник.
Вначале ничего не происходило. Тихон терпеливо ждал. Через некоторое время от камней стал подниматься пар. Влага вокруг камней начала испаряться. Банник прокашлялся и начал петь свою песнь, в которой был слышен то вой ветра, то скрежет камней. Камни на теле стали краснеть, пока совсем не скрылись под паром. Через время вся комната была скрыта густым паром. Тихон сложил руки в молитве, сел на пол и закрыл глаза. Ему было жарко, но он старался не обращать на это внимания. Туман стал сгущаться, двигаться. В нем то появлялся, то исчезал темный силуэт. Банник закончил свою песнь и хлопнул ладошками, издав гулкий звук. Туман, влекомый неведомой силой, скрылся в трубе.
Тихон медленно открыл глаза и взглянул на лежавшее тело: былая вздутость прошла. Убирая камни, духовник заметил, что на коже остались ожоги, а камни на глазах прожгли зрачки и упали в череп.
- Спасибо тебе, хозяин бани, - произнес духовник и снова налил тому молока.
- А ты добрый для люда. Дважды угощение дал, - довольно произнес Банник и стал лакать молоко.
Пока дух пил молоко, Тихон одел круглый кулон и, выдохнув, он снова скрыл свои рога.
- Сложно у вас всё, люди, - закончив с молоком, сочувственно произнес Банник. - Не тем родился - проблема. Не так умер - проблема.
- Мы свободны в своем выборе, - кротко ответил Тихон. Взяв мисочку, он протер ее еще влажным белым покрывалом, после чего засунул в котомку.
- Это хорошо, что твоя мечта - родиться прокаженным - сбылась.
Тихон молча стал накрывать тело простыней.
- Не злись, человече, - миролюбиво произнес Банник. Тихон ничего не ответил. Хозяин бани продолжил: - Вас, людей, не понять. Вы бежите с тех мест, где родились, в места, где родились другие. Вы хотите то, что принадлежит другим, но не отдаете другим то, чем сами владеете.
- Не все люди такие.
- В этом то и проблема. Вы разные и в этом ваша проблема. Вам бы найти свою баню и жить в ней.
Тихон грустно улыбнулся.
- Прощай, хозяин бани, - духовник повернулся к двери.
- Ты странный, человече. Прощай.
Тихон вышел в предбанник.
- … третий глаз у него там! Точно тебе говорю, я видел, как он движется! - стоя спиной к Тихону, с жаром говорил темноволосый дружинник другому.
- Тсс! - второй, светловолосый с широко открытыми глазами юноша, увидев духовника, толкнул говоруна. Тот, замолчав, посмотрел на Тихона.
- Где Гостомысл? - спросил духовник у дружиников.
- Мы вас к нему отведем, - произнес светловолосый.
Они молча двинулись от бани обратно к дому. Тихон держал руки в молитве. Дружинники периодически поглядывали на него и на его повязку на голове.
- Все, пришли. Ждите здесь, я позову старика, - произнес якобы видевший глаз дружинник.
Тихон и светловолосый остались на улице. Воин был младой, его терзали вопросы, но он боялся спросить их у духовника и потому постоянно чесал себя то за нос, то за щеку. Его взгляд то и дело возвращался к повязке на голове Тихона. Духовник посмотрел на юношу, тот улыбнулся:
- Меня Третьяком зовут. Я третий у Микуши. Братия мои давно уже в старшей дружине! Я тоже собираюсь через год к ним, - радостно выпалил воин. Тихон внимательно на него смотрел. Тот, чувствуя себя неуютно, опустил взгляд. - Так, значитца… Вы... кончили плаксу?
- Я дал ему покой.
- Ага. Да, значитца, покой… Это правильно. Раз уж он покойник, так и покой ему нужен, - поняв, что что-то сказал не то, он покраснел, затем глянул на повязку духовника и снова опустил глаза. - А… плакса хотел баньки?
- Что? - Тихон удивился.
- Ну… Вы это. Баньку затопили. Мы глядь, а из трубы дым идет. Еще думали, зачем вам, а вон оно как, - болтал Третьяк. - Ну Гузьма не был чистоплюем, но может после смерти хотел быть чистеньким…
- Хорошо, что вы кончили, - перебил воина подошедший Гостомысл. - Вам еще что-то нужно?
- Где нашли тело?
- На берегу реки. Там, где “гулькин нос” торчит. Третьяк вас проводит, - Гостомысл рукой указал на воина, - а я, если не нужен вашей светлости, пойду по делам.
- Хорошо. Мы сами справимся. Пошли, Третьяк, - сказал Тихон и двинулся к воротам.
Глава 2
Тихон и Третьяк вышли со двора. У ворот духовник остановил молодого воина.
- Где похоронены тела остальных погибших? - прямо спросил Тихон.
- Как похоронены? Сожгли их всех. Они же все проклятые. Мы их по-исконному, - тут Третьяк осекся и посмотрел на духовника. - Ну… по-старому. С разрешения Святомира, конечно!
- Веди к месту, где их сожгли.
- А, да. Конечно.
Они двинулись в сторону деревни. На дорожке перед деревней они свернули на небольшую тропу и вышли в поле. По пути Третьяк рассказывал про дела деревни: про безкопытного теленка, про исчезновение Златки, про хвори Деда Сворга, про самоубийство Дарьяны, невестки Святозара, сына купца Безсона, про злостный берег, на котором стали находить умерших. Тихон слушал все это молча, изредка задавая уточняющие вопросы.
- Вот, это здесь, - Третьяк указал на аккуратно вырытую яму, дно которой было черно от золы.
Тихон осмотрел окрестности. День уже клонился к вечеру, но в поле никого не было.
- Отвернись и закрой глаза, если здесь есть нечисть, она может через глаза пролезть в тебя, - Тихон пристально посмотрел на молодого воина.
- Конечно, конечно, - Третьяк закрыл глаза и повернулся спиной к духовнику.
Тихон с сожалением выдохнул и слегка сместил повязку, чтобы обнажить один рог. Кулон он спрятал за рубашку. Положив на землю сумку, достал из нее две склянки и перо, завернутое в тряпочку.
- Я могу сесть? Или мне лучше стоять? - спросил Третьяк, повернув голову к Тихону с закрытыми глазами.
- Можешь сесть.
- Могу я глаза открыть? А то садиться с закрытыми глазами неудобно. Могу на коровью лепешку сесть, потом все смеяться будут.
- Глаза держи закрытыми, пока я не разрешу! - раздраженно ответил Тихон.
- Нуу, тогда я постою.
Тихон взял одну склянку и, высыпав на руку соль, подошел к воину. Медленно он стал обходить его по кругу, сыпя соль вокруг Третьяка.
- Я тут вспомнил, что Гузьма не любил бань, но вот его жена Марька не могла без баньки. Может он так с ней встретиться хотел? Ну, вы понимаете. В баньке. Последнее желание... - начал болтать Третьяк.
- Можешь ты помолчать?! - раздраженно произнес духовник.
- Да, конечно... - воин немного помолчал, - а что вы делаете?
- Окружаю тебя щитом от духов.
- А что они уже рядом? - воин боролся с желанием открыть глаза. В конце концов он закрыл глаза руками.
- Тсс! Болтая, ты их привлекаешь.
- Ооо! Вот что имела ввиду Варька. Она обещала, что я умру из-за языка своего. Что-то про друга, найденного разговором, и беды, пришедшей за другом...
- Заткнись уже! - сердито прервал Третьяка Тихон.
Третьяк замолчал. Одной рукой он закрывал себе глаза, другой - рот. Тихон закончил с защитой для Третьяка и приступил к созданию своего защитного места. Когда круг соли был завершен, духовник взял второй пузырек и вылил в мисочку тонкой струйкой темную тягучую жидкость. Взяв перо, он макнул его в жижу и начертил на земле руну в виде спирали перед своим защитным кругом. Закончив с контуром, он влил в начерченную руну темную жидкость, после чего сел в свой круг и стал ждать с закрытыми глазами. Он читал про себя молитву.
Через некоторое время Тихон услышал звук, будто кто-то скреб чем-то по камням. Открыв глаза, он увидел прямо перед собой трех огненных змеев. Пока двое из них боролись между собой, третий лакал из миски. Его горящий череп был так близко к Тихону, что тот мог увидеть все трещины на его макушке и разглядеть все чешуйки на змеином теле. Хоть змей горел, но жара от него не было. Двое других змеев были без огня и можно было разглядеть позвонки в их хребтах.
- Простите, но я устал стоять. Долго еще ждать духов? - спросил Третьяк. Все три бестии подняли головы в сторону молодого воина. Быстрее, чем смог бы увидеть человек, духи рванулись к нему, но вместо того, чтобы наброситься на парня, стали кружить вокруг. Их не пускала соляная стена. Они кружили вокруг Третьяка и шипели от злости. Пылающий был проворнее своих коллег.
- Что происходит? Я слышу змей. Они рядом?
- Замолчи. Чтобы ты ни услышал, не произноси ни слова, - как можно спокойнее сказал Тихон. Огненные змеи, услышав духовника, устремились к нему, но, столкнувшись с защитой круга, стали кружить перед ним. Они пытались поймать взгляд Тихона. Духовник не закрывал глаза, но всегда отводил взгляд, как только сталкивался с горящими глазами змеев.
- Чего вы хотите? - спросил духовник на языке змеев.
- Ты несешь наше зерно, но ты не наш, - прошипел один из змеев.
- Ты говоришь как мы, но ты не один из нас, - прошипел другой.
- Ты дал угощение, я обязан тебе, - произнес третий, пылающий. - Мы хотим мести тому, кто виноват в смерти нашего убийцы.
- Кто вас убил?
- Та кто умерла по воле... - начал один змей.
- … и слову человека, чьи слова… - продолжил другой.
- … она не могла нарушить, - закончил пылающий.
- Чего вы хотите? - Тихону постоянно уводил взгляд от горящего взора трех змеев. Это было нелегко.
- Мы хотим мести... - прошипел один змей.
- ...покаяния... - продолжил за ним второй.
- … освобождения нашего убийцы, - закончил пылающий.
- Спасибо за ответы, - поблагодарив, Тихон с облегчением закрыл глаза. Некоторое время он еще слышал треск вокруг себя.
Но что-то хрустнуло и все затихло. Открыв глаза, Тихон увидел перед собой разломанную пополам мисочку, по которой были размазаны остатки черной засохшей жижи. Аккуратно наклонившись, Тихон прикоснулся пальцем к написанной им руне. Она была теплой.
- Все закончилось? - шепотом спросил Третьяк.
- Да, - ответил Духовник, пряча свой рог обратно за повязку. Собрав землю, на которой была написана руна, в тряпочку, он встал, ногой подпнул сломанную миску в яму. - Покажи, где нашли утопленника.
- Да, конечно, - сказал Третьяк. От долгого стояния его тело занемело и теперь он, охая, медленно повел духовника к реке.
Глава 3
- Что за духи там были? - выпытывал молодой воин у духовника.
- Огненные змеи, - коротко ответил Тихон.
- Это те, что баб брюхатят, а потом ироды рождаются? - удивленно спросил Третьяк и, не дождавшись ответа, продолжил: - новорожденные их мохнатые, хвостатые и с рогами. Правда, что они после рождения прокусывают бабе грудь и кровь пьют из ее сердца?
Духовник сердито посмотрел на воина.
- Эти “новорожденные”, - духовник интонацией выделил слово новорожденные и посмотрел в глаза Третьяку, - мучительно умирают в течение нескольких минут после рождения... И с ними умирает и их мать.
Молодой воин смущенно смолк.
- Ну, вы же... Изгнали их? - Третьяк попробовал сменить тему. - Они теперь никому не навредят?
- Я не изгонял их.
- А что вы делали? - спросил удивленно воин.
- Я узнавал, что их держит в этом мире, - Тихон посмотрел себе под ноги. - Есть что-то такое, что мешает им уйти.
Они вышли к развилке, одна дорога вела в деревню, другая шла прямо. Они пошли по прямой дороге.
- Грестан, новоградский духовник, называет это Замком, - объяснял Тихон. - Последнее желание, которое не дает духу покинуть этот мир, пока оно не будет исполнено.
- Ага, - поддакнул Третьяк. - И что они хотят?
- Они “дети”, - Тихон неосознанно прикоснулся к амулету рукой. - Их держит замок родителя.
- Родителя? - Третьяк споткнулся, услышав это слово.
- Да. Дух, который создает других духов. Обычно это дух женщин либо беременных, либо недавно родивших.
- А чего этому родителю надо?
- Мы это узнаем, когда придем на место, - Тихон посмотрел на Третьяка.