На дворе стояла вторая половина ностальгических 80х, В то время студенты первого и второго курса техникумов или институтов обязательно в начале учебного года отправлялись в колхозы и совхозы нашей необъятной страны на уборку урожая, тем частично, а зачастую и полностью восполняя нехватку рабочих рук в вымирающей деревне.
Студенты 2го курса н... техникума, подъезжали на дребезжащем старом автобусе по грязной разъезженной тракторами и размытой дождями дороге к одному из колхозов Ярославской области.
Моросил мелкий неприятный дождик, подгоняемый холодным пронизывающим ветром, вдалеке уже показались, покосившиеся колхозные амбары и загоны для скота.
- Во скоро подъезжаем!- заорал Паха Степанюк, который был несказанно рад тому что, чудом не вылетел с 1го курса и теперь просто сиял счастьем от этого, а в голове меж тем уже прокручивал план как, вечером они отметят этот приезд, ведь у него в рюкзаке то и дело побрякивали друг о дружку парочку "Пшеничной".
К вечеру тучи разогнало.... Студентов вместе с преподавателями разместили в старом большом давным-давно, когда-то принадлежащему местному помещику двухэтажном кирпичном доме, теперь переделанному под общежитие.
-Ну, что, надо бы нам отметить приезд друзья мои, вдруг высказал громко мысль, все тот же Степанюк, которому уже явно не терпелось выпить. В это время студенты уже разместились кто где, на выделенных им во временное пользованием лежанках и местами дырявых кривых раскладушках.
-Но знаете парни: посмотревши в сторону Степанюка, сказал другой студент, нас тут мастак застукать может, он и жалобу сразу накатает, да и родокам позвонит, чем мы тут в этом колхозе занимаемся. Давайте лучше по- тихому сделаем: найдем сдесь в этой деревне какой-нибудь заброшенный домишко, есть ведь наверно, да и посидим там спокойно, ни кто нам там мешать не будет, у кого-то ведь даже и свечки были.
-А у этой как ее: Ирки из параллельной группы!
-Ты что эту жирную корову с нами собрался брать! -запротестовало сразу несколько голосов.
Ну и что, что она толстая, какая вам разница, зато она папкиной самогонки я слышал с собой пару литров прихватила.
-А...ну тогда....И большинство лиц ожило широкой улыбкой...
Пошли отмечать приезд конечно же не все, многие остались спать в общаге, сказав, что не хочется никуда тащится по сырости и они сегодня совсем не выспались.
На Улице было довольно еще таки светло.
И идя по безлюдной деревенской улице, смотря по сторонам в поисках какого-нибудь заброшенного домишки, шумная группа подростков натолкнулась на одиноко сидящего на куче старых бревен старичка, один из подростков, тут же спросил его, есть ли в деревне или где-нибудь тут поблизости заброшенный нежилой дом, где они могут посидеть, выпить и им никто не будет мешать.
-Да есть тут один, вон видите крыша из-за кустов выглядывает, вона на краю деревни которая, ответил старик,- но знаете, я бы вам совсем ребята не советовал туда идти, дому почитай уж тому больше полутора века будет, да и нечисто в нем бабки наши поговаривают.
-Ну прекрати отец заливать та нам! Какая нечистая в нашем веке.- Тут же перебил его Паха Степанюк.
-Ну смотрите сами, а то вот лучше у меня в доме можете посидеть, я вам мешать не буду на печку лягу, бабки у меня нет... померла родная недавно...да и вы меня ничуть стеснять не будете мне чего, сам в молодые то годы гулял, понимаю же все...
Да не отец мы тебе мешать не будем, мы же шуметь будем, да и малоли чего... улыбнулся Степанюк и посмотрел искоса на одну из трех стоящих рядом девчонок.
К дому, на который им указал старик им пришлось пробираться по мокрой жгучей высокой крапиве, но в котомках весело побрякивало, а поэтому все трудности до покосившейся резной двери дома преодолели быстро.
Узорчатая дверь на крыльце дома была заперта на небольшой ржавый замок, и когда Степанюк с силой рванул ее за медную ручку изображающею собой черта с рожками сидящего на карачках , петли замка выдернулись вместе с гвоздями сильно заскрипев дверь открылась; всех обдало, терпким знакомым наверно многим из нас запахом старины.
-Ну что делегация, добро пожаловать! Окончательно открыв дверь, и раскинув руки в сторону темного проема, весело сказал он.
Все медленно, держась друг за дружку поднялись по съехавшим на бок ступенькам на обширную веранду дома, тут же зажгли пару свечек, так как на улице уже смеркалось и темная сырая сентябрьская мгла понемногу начинала брать власть в свои невидимые руки.
Теперь, от света даваемого свечами стало возможно разглядеть проход дальше в когда-то жилые комнаты дома. Они открыли дверь, ведущую туда, и вся группа оказалась в обширной комнате, где на полу валялось несколько резных с причудливыми узорами стульев, В углу стоял черный дубовый шкаф высотой до самого потолка, по середине громоздился большой круглый стол, ножки которого изображали лапы какого-то животного, а на вешалках висела когда-то, так и оставленная жильцами, уже наполовину истлевшая одежда.
Зажгли еще несколько свечей. Теперь вовсе уже стало светлее, хотя, наверное каждому сейчас было немного не по себе, от такой мрачноватой обстановки.
Все с горящими свечками в руках замерли на пороге комнаты, не решаясь идти дальше.
-Как страшно то тут, не могли найти места получше для наших посиделок- Проворчала толстая Ирка: та у которой папаша гнал отменную самогонку.
-Ты Ирка смотри главное штаны свои не намочи, сказал кто-то из студентов: раздалось негромкое дружное хихиканье.
-О да тут еще и мебелишка имеется, это нам тут кстати будет, ну че вы как бараны встали, располагайтесь, да чувствуйте как у себя дома, а вы девчонки пока огурчиков порежете, ну и все такое, пока мы тут какой -никакой порядок наводим, прервав смешки, негромко сказал Степанюк.
Мальчишки принялись поднимать с пыльного пола- протирать и расставлять вокруг круглого стола стулья, они попытались сдвинуть немного в сторону большой дубовый шкаф, чтобы освободить побольше места, но не смогли, даже все вместе, этого сделать -на столько он был тяжел.
Девчонки же, в это время, резали огурцы и помидоры, обильно поливая их "салатовым" майонезом негромко переговариваясь и смеясь.
Незаметно, на столе, среди приготовленных салатов, открытых банок с консервами, затесались пару бутылок пшеничной водки, бутылка портвейна, да литровая бутылка самогонки...веселье начиналось...
Часа через пол, изрядно подвыпившая молодежь, уже начала орать во все горло песни, наверное до полуглухова деда, с которым они повстречались на пути теперь доносилось ...Ой мороз! мороз! Не морозь меня!.. а он охая, лежа на печи, вспоминал свою давно ушедшую молодость.
Неожиданно, даже, толстая Ирка, каким то чудом оказалась у Пашки Степанюка на коленях, от чего он запел песню еще громче.
Вскоре, песни понемногу закончились, студенты, стали вспоминать всякие забавные истории из жизни с ними случившиеся, при этом обязательно выставляя себя в лучшем свете, правда, один не выдержавший подобных излияний уже похрапывал, свернувшись калачиком в углу около шкафа. Тут изрядно захмелевший Степанюк резко поднялся со своего стула, от чего Ирка сидевшая у него на коленях с грохотом приземлилась на пол, вызвавши этим падением всеобщий истерический хохот.
-Митька или ты Серега пойдемте выйдем на улицу ото-м чтоли, да и проветримся за одно, а то не терпится уже совсем, ну а дамы после нас сходят, сказал Степанюк.
Митька не смог подняться из за стола, невнятно что-то пробормотав. Пришлось Пашке Степанюку с Серегой идти на улицу вдвоем, они взяли со стола по свечке и через веранду вышли на улицу, оставив на веранде горяшие свечки, чтобы их не задуло ветром.
На улице, хоть глаз выколи, царила непроглядная осенняя тьма, и лишь небольшой тусклый свет издаваемый свечами падал из окна веранды на землю.
Пашка и Серега, повернувшись лицом к веранде, принялись делать свое дело, Пашка при этом произвольно поднял взгляд на окно, и неожиданно замер, его всего аж передернуло, выйдя через пару секунд из оцепенения он толкнул локтем Серегу и шепотом, мотнув головой в верх на окно, произнес: смотри:
В окне веранды, кто-то корявой клюкой или палкой медленно приподнимал старую занавеску.
Они оба резко дернулись в сторону, но, запнувшись за что-то тут же свалились друг на дружку в высокую мокрую траву, когда, приподняв головы, посмотрели на окно веранды, то уже ничего такого не увидели, занавеска как висела, так и весела, просвещаемая из нутрии, оставленными ими свечками.
-Слушай Серег, сказал протрезвевший от увиденного Степанюк, давай им-девкам не будем нечего говорить , а то ведь за дураков нас примут, допились скажут обормоты, да и нам мож правда с пьяну почудилась фигня эта.
-Знаешь Пах, двоим то вряд ли почудится сможет, хотя я, как-то читал в одном каком-то учебнике про групповые галлюцинации, так, что все может быть, а девкам нашим говорить и в правду не стоит, растреплют всем дуры, -ответил запыхавшимся от волнения голосом Серега.
Ребята с опаской, оглядываясь по всем темным уголкам, поднялись с улицы в освещенную часть веранды, взяли свои свечки и прошли в комнату, где за столом, их встретили веселыми криками их подвыпившие подружки.
- Наконец то, наконец то явились! а мы думали уже вас приведения какие-нибудь утащили! -Весело прокричали они практически в один голос. Но в туже секунду, по комнате пронесся от-куда то внезапно взявшийся холодный ветерок, он задул сразу несколько свечей, оставив гореть только одну, раздался чей-то страшный оглушительный душераздирающий стон, от чего зазвенела даже посуда стоящая на столе, и по потолку прозвучало последовательно три мощных удара, так что казалось затрясся весь дом.
Девчонки дико завизжали. Степанюк и Серега не сговариваясь, ринулись к двери комнаты, и закрыв ее навалились и зо всех сил, держали ее своими телами. Теперь вокруг стоял невообразимый ужас: со всех сторон раздавался дикий вой и стоны, по потолку раздавались мощные удары, сотрясая этим все вокруг, будто сама приисподня открыла на этом месте свою адскую пасть.
-Шкаф! шкаф сюда двигайте дуры! -не своим голосом заорал на прижавшихся возле стола девчонок Степанюк.
Непонятно как они совладали с собой в эти минуты, но все вчетвером тут же кинулись к тяжелому дубовому шкафу, который не смогли сдвинуть, когда только они пришли в этот дом, с места даже мальчишки, и резким толчком двинули его до двери, потом все вместе приперли им дверь.
Сделав это, все дрожа от неимоверного ужаса забились в угол комнаты, из за стола к ним подбежал протрезвевший Митька, он плакал от страха, в тот же миг погасла последняя свеча и вокруг настала жуткая тьма сотрясаемая адскими стонами и мощными ударами по потолку.
Ужас продолжался всю долгую ночь, девчонки тихо плакали, мальчишки стучали зубами и дрожали но держались, подбадривая словами девчонок и друг друга, но вот, сквозь стоны и грохот они различили, как где-то невдалеке пропел петух, буквально за какую-то минуту все постепенно стихло и лишь раздались последние три мощных удара, как тогда когда все это начиналось: Бух, Бух, Бух.
Они сидели так, зажавшись в углу еще около часа, хотя сквозь окно в комнату уже проникал утренний свет.
-Харэ, надо валить поскорей отсюда, пробормотал наконец Степанюк,
- Ты первый только выходи..., заикаясь проговорила толстая Ирка и тут же разрыдалась...
Подняв вокруг себя облако пыли, они все сломя голову выскочили на улицу , чуть не снеся собою дверь на веранде. Отбежав метров на полутораста от зловещего дома, толпа подростков остановилась.
Вдруг, неожиданно для всех, Паха Степанюк ринулся обратно, вбежав в дом, тут же возле чулана открыл дверь на лестницу ведущую на чердак, Взобравшись по ней чуть повыше середины, он осмотрел пол чердака: на нем лежал двух-трех сантиметровый слой пыли, накопившейся здесь за долгие годы запустения. И на этой пали ни каких следов, что кто-то здесь находился, и мог ночью долбить по потолку, не было!
Мигом, чуть не скатившись кубарем по крутой чердачной лестнице, он выбежал из дома, спеша поделиться своим открытием с остальными...
Добравшись до колхозного общежития, они тут же разбрелись немного поспать, ведь до начала рабочего дня оставалось каких-нибудь, полтора часа.
Днем же у всех приехавших на полевые работы студентов на языке только и было, что разговоров о ночном приключении этой компании.
Но, как обычно бывает, большинство все же не поверило им , говоря, что, выпив Иркиной самогонки и не то можно услышать.
Двое из студентов вообще вызвались провести ночь в этом доме, объявив при всех, что ничего там такого они не услышат и не увидят, и что подобные сказки Степанюк со своей компашкой могут рассказывать своей бабке.
Те двое ушли под вечер, прихватив с собой свечек, да пару бутылок портвейна.
Их ждали под утро, но работы в уже колхозе начались а их все еще не было, к обеду они тоже не подошли.
Не дожидаясь вечера, за ними поспешили в тот дом. Те двое смельчаков сидели прислонившись к стене в углу комнаты: один был мертв, его глаза полностью выкатились из орбит, другой же не мог внятно ничего рассказать он только мычал и плакал, так и оставшись на всю жизнь умалишенным человеком.
После того случая этот дом сожгли, на его пепелище недолго походили какие-то люди с проволочными рамками в руках. Они рассказали одному местному, что раньше на месте дома могло находиться что-то такое , где мучили и пытали людей, и как только наступает темное время суток все те голоса, стони и другие звуки, как фотосинтез выделяемый из листьев, так же проявляются в наше настоящее из того времени- когда это все происходило. и от этого мы можем их слышать.
... Вскоре подошли бурные 90е, и, что до селе происходило, кануло в лету и постепенно забылось, место то заросло бурьяном да высокой крапивой, умерли последние старики в той деревне. И лишь иногда, где-то в роскошном ресторане, или в съемной злачной коммуналке на окраине города, кто-то из бывших тех студентов, будучи под властью Бахуса, вспоминал про этот случай, что лишь, вызывало у кого иронию, а у кого-то, на короткое пьяное мгновение пробуждался интерес к чему-то загадочному и необъяснимому для нас -простых смертных.