Аннотация: Первая глава повести "Случайность". Стоит начать...
Строка I
Дыхание успело сбиться уже несколько раз, несмотря на то, что мальчик не в первый раз принимал участие в такого рода "бегах". Солнце уже полностью скрылось за крышами домов, оставив немного своего света лишь для того, чтобы не казаться внезапным и невежливым и не уходить неожиданно для всех. Иссиня-фиолетовая краска, заливавшая небо, предавала городу оттенок таинственности, холода и ночи. Босые ноги мальчика, часто шлепая по вымощенной камнем дороге, несли своего хозяина подальше от бушующего мясника, который, несмотря на свои, казалось бы, немалые габариты, был на удивление резвым, а что самое главное - злым.
- Ну, вот! - речь ребенка была отрывистой, потому что время от времени ему приходилось сглатывать слюну, чтобы промочить высохшее от частых вдохов и выдохов горло. - Ребята мне говорили, что все жирдяи - добряки.
Если бы в этот момент кто-нибудь увидел мальчишку со стороны, то подумал бы, что тот уже успел в столь юном возрасте сойти с ума и начать разговаривать со своими подмышками. Он сложил руки на груди то ли из-за того, что хотел выглядеть важным (что вряд ли), то ли, чтобы согреть замерзшие кончики пальцев (что впринципе тоже вряд ли, потому как на улице было не так уж и холодно), то ли, потому что нес кого-то или что-то в руках и хотел это защитить от ветра и непредвиденных падений. Одно было ясно наверняка: бежать в такой позе было неудобно.
Откуда-то из-за спины доносились многогранные, наполненные всевозможными литературными оборотами проклятья и обещания не менее красочной расправы. Переулок, в котором воришка пытался скрыться от погони, петлял меж домов, как змея или как непослушная горная речка, отказывающаяся прокладывать себе путь напрямик. Эта игра в догонялки напоминала лавину: неудачливый любитель покататься с крутых склонов мчался вниз, постоянно оглядываясь на снежную волну, которая шла у него по пятам, уничтожая всё на своем пути. Мяснику было абсолютно все равно, кто или что попадалось ему под ноги: ящики, бочки, бездомные кошки и собаки, даже пьяницы получали мощный пинок под зад, который в этот самый момент играл роль вежливой просьбы уступить дорогу. Мясору (кстати, именно так и звали этого толстяка), похоже, было плевать на то, что сейчас его магазин стоит открытый без присмотра, и что каждый желающий может зайти и взять тот кусок говядины или свинины, который ему больше всего приглянется. Возможно, он рассчитывал на свой авторитет и на то, что нормальные люди просто-напросто побояться прикоснуться к его товару.
Впереди показалась какая-то широкая улица, где время от времени проезжали кареты и проходили люди немалого достатка. В просвет переулка мальчик видел красивый дом, фасад которого украшала лепнина, а из высоких окон лился уютный золотистый свет. Ребенок выбежал из переулка, чуть не сбив одну очень напыщенную даму в пышной юбке и ее престарелого кавалера с тростью, сзади слышалась тяжелая поступь Мясора, спереди громыхали по каменной кладке колеса карет - видимо гнев разъяренного продавца был куда страшнее, чем возможность быть раскатанным и растоптанным лошадьми, именно поэтому мальчик и побежал дальше, ловко лавируя между экипажами. Достигнув противоположного края улицы, он уперся в кованые ворота, за которыми распростерлась территория того самого дома с золотым светом и лепниной. Взгляд назад через плечо открыл вид на картину, от которой кровь в жилах застыла и двигаться больше не собиралась. Мясник медленно шел поперек улицы, заставляя кучеров резко тормозить лошадей, в руке его был огромный тесак, а фартук был залит кровью.
Бедный мальчуган даже и не подозревал, что может перелезть через такие ворота при помощи всего одной руки. Он спрыгнул на землю и помчался к крыльцу. Внезапно со всех сторон начал доноситься лай, злобный, дикий, отчаянный лай сторожевых собак. Ребенок сидел, прижавшись спиной к входной двери, крепко обняв обеими руками два свертка: один бумажный со злосчастным куском мяса, другой - из ткани, с тем, ради чего ему и пришлось совершить кражу.
Собак было шесть, они приближались с невероятной скоростью со всех сторон. Сердце ребенка билось не так быстро, как, казалось бы, должно было, однако каждый удар грозился расколоть ребра изнутри. Вот псам осталось совсем немного до двери, каких-то жалких пара метров. Через мгновение шесть машин для убийств, словно сработавшаяся труппа акробатов, оттолкнулись своими жилистыми лапами от земли и прыгнули. Конечной точкой этого прыжка должен был стать мальчуган. Он зажмурился и еще сильней прижал руки к груди.
***
В доме было по-вечернему тихо. В большой гостиной на первом этаже приятно потрескивал камин, который, на самом деле, никакой полезной функции, кроме как создания уютной атмосферы, не выполнял. Дело в том, что дом Граундельгурбфов всегда "немного" выделялся на фоне соседей, которые отапливали свои дома старым проверенным способом, посредством печей и каминов. На самом деле способ поднятия температуры в доме - не единственное отличие, которое превращает эту семью в "необычную", но о них чуть позже.
В гостиной, помимо камина, находился еще и глава семейства, Помфидий Граундельгурбф. Ему было восемьдесят девять лет, короткие седые волосы, словно лавровый венок, обрамляли его глянцевую макушку, которая решила расстаться с волосяным покровом еще лет двадцать назад. Лицо Помфидия, несмотря на множество морщин, не казалось старческим: во-первых, улыбка была на нем частым гостем, а во-вторых, четкие линии скул и подбородка даже в этом возрасте сохраняли его в форме и предавали ему некую аристократичность.
Глава семейства сидел в кресле с высокой спинкой прямо напротив камина. На нем была его любимая шелковая пижама небесно-голубого цвета, в руках он держал толстенную книгу и, кажется, с упоением ее читал, просматривая страницу за страницей сквозь свои очки для чтения, которые, как обычно, сдвинул на самый кончик носа. Из соседней комнаты доносились звуки фортепиано: видимо госпожа Элидиа Граундельгурбф решила размять пальчики и сыграть несколько этюдов на старинном рояле, который стоял, как ни странно, в рояльном зале. Остальные домочадцы, то бишь, более молодое поколение, сидели на заднем дворе и, как это заведено у аристократов, пили вечерний чай.
Господин Помфидий резко поднял голову, как это обычно делают сторожевые собаки, когда слышат какой-нибудь шелест или чувствуют чей-то запах. Граундельгурбф старший сосредоточенно всматривался в пустоту перед собой, как будто бы пытался что-то услышать, через мгновение уголки его губ поползли вверх, и на лице воцарилась озорная улыбка.
- Эли! - музыка прервалась. - Кажется, к нам гость, и, по-моему, он голоден. Сделай, пожалуйста, чаю.
- Хорошо, - послышалось из соседней комнаты.
Эта семейная пара уже давно научилась понимать друг друга с полуслова и не задавать лишних вопросов. По началу, конечно, госпоже Граундельгурбф было несколько непривычно жить с человеком, такого типа, как Помфидий, однако не прошло и месяца с их первого знакомства, как она поняла, насколько сильно ей с ним повезло.
Крышка рояля закрылась с характерным деревянным стуком, через несколько секунд с улицы послышался оглушительный собачий лай. Хозяин дома положил свою книгу и очки на небольшой столик рядом с креслом, вставил ноги в тапки и направился к входной двери.
***
Смерть отчего-то задерживалась. Собаки больше не лаяли, теперь мальчик слышал лишь их дыхание, которое было где-то совсем рядом. Он приоткрыл глаза, которые по идее должны были захлопнуться на века, и обнаружил, что все шесть кровожадных монстров сейчас разлеглись полукругом возле него и преданно смотрели ему в глаза, весело помахивая хвостами. Через несколько секунд они резко вскочили и разом повернулись в сторону ворот.
Мясор пытался выломать последний барьер, стоявший на пути к воришке, глаза его налились кровью, казалось в затуманенном мозгу больше ничего не осталось, кроме как неистового желания наказать. Мяснику удалось приоткрыть ворота, он полез в образовавшуюся щель и застрял на полпути. Если бы этот незадачливый торговец занимался спортом, то он бы уж наверняка смог избежать подобной оказии.
Мальчишка смотрел на взбешенного мужчину, и сердце его уходило в пятки, а дыхание просто замирало. Еще немного и этот бык выломает ворота вместе с куском стены. Шестеро псов медленно подходили к нарушителю покоя, теперь они не лаяли, однако их рык звучал в сто крат более угрожающе. Мясору было плевать и на ворота, и на псов, и на весь окружающий мир, он просто шел вперед к своей цели, за спиной которой внезапно открылась дверь.
Знающие люди, наверное, немного бы удивились, когда бы увидели, что дверь открылась не в привычную сторону, наружу, а внутрь, но, скорее всего, решили бы, что что-то перепутали. В дверном проеме появилась фигура. Мальчик посмотрел на старичка в пижаме и подумал, что тот, наверное, спал и теперь был очень недоволен тем, что его разбудили. Пожилой мужчина, не обращая абсолютно никакого внимания на мясника, бушевавшего в воротах, заговорил с сидящим на полу ребенком.
- А ну-ка, давай вставай, дай я на тебя посмотрю, - в голосе, как ни странно, не было слышно ни капельки злобы.
Мальчик встал на ноги, не сводя удивленных и немного испуганных глаз с мужчины. Он все еще прижимал к груди свертки.
- Я думал, ты постарше будешь, - приятный бархатный голос старичка чуть отдавал хрипотцой, он улыбнулся и продолжил. - Ну, ладно, мы с тобой еще поболтаем, ммм, кстати, как тебя зовут?
- Арвин.
- Интересное имя, - Помфидий на секунду задумчиво поджал губу и вновь заговорил, - ладно, давай сначала поболтаем с приятелем Мясором.
Старик взял мальчика за свободную руку и повел к воротам. Собаки моментально скрылись где-то в глубине дворика. Каждый шаг господина Граундельгурбфа эхом разносился по окрестности, внезапно повисшая тишина нарушалась лишь поступью двух пар ног и злобным пыхтением толстяка. Не было слышно ни шелеста деревьев, ни людей на улице, ни карет, ни лошадей. Из-за мягких и густых сумерек, что окружили местность, Арвин подумал, что в этот момент в мире не осталось больше никого, кроме них троих. Он посмотрел вверх на лицо хозяина дома и дрожь пробрала всё его маленькое тельце. Добродушное выражение сменилось гневом, сосредоточенностью, серьезностью и решительностью. Послышался скрежет, мальчишка посмотрел в сторону Мясора и увидел, как металлические ворота, словно глина, начали сминаться, опутывая массивное тело. Когда они, наконец, подошли к мяснику, он уже не мог пошевелить ни одной частью своего тела, кроме рта, однако и тот был захлопнут.
- Ненависть, друг Джо, сжигает душу человека, - голос Помфидия звучал, как молот, ударяющийся об наковальню. - Человек, чья душа сгорает дотла - уже не человек. Он жалкое подобие, способное лишь существовать и огрызаться на окружающих, как шакал. Ты, - точно тысячи молний прогремели разом, - Ты, Джодус Мясор почти лишился своей души!
Взгляд торговца был пустым, бессмысленным, заблудшим. Помфидий поднял руку и пальцем будто бы поманил его к себе. Рот, что еще пару минут назад извергал лишь ругань и проклятья, открылся, нижняя челюсть просто отвалилась вниз, и оттуда вырвалось пламя, черное, как сама темнота.
Все люди моргают, постоянно, по несколько раз в минуту. Вот и сейчас Арвин моргнул, только, когда глаза его вновь открылись, он снова услышал звуки улицы, ворота были целы и невредимы, а Мясор стоял с внешней стороны и виновато смотрел на Граундельгурбфа, выражение лица которого вновь сменилось на то самое, приятное, домашнее, доброе.
- О, старина Джо, что-то случилось?
- Н-нет, господин Помфидий... Н-ничего... Я и сам не понимаю, что на меня нашло, просто этот шкет схватил мясо прямо из рук клиентки и побежал... А я-я з-за ним, и вот... - это был тон малыша, стянувшего лишнюю конфету со стола.
- Да, уж, воровать не хорошо! - старик погрозил Станси пальцем, однако даже при всем желании в этом жесте нельзя было почувствовать укор. - Ну, ничего, мы с ним еще поговорим. Джо, запиши этот кусок на мой счет и заодно приготовь для меня на завтра молочного поросенка, у нас намечается торжество!
- Да, да! Конечно! - эти слова были произнесены Мясором вслух, хотя на самом деле здесь более уместно было выдохнуть с облегчением и сказать "Слава богам, обошлось..."