Полный текст книги доступен на https://andronum.com/product/strakanov-andrey-lovushka-dlya-myagkotela/
Из журнала "Популярная космонавтика", августовский номер:
"...Прошло уже около полувека, как человечество, это, не всегда благодарное дитя Земли, сделало первый, робкий шаг из своей колыбели в космос. С тех пор таких шагов было сделано немало и современная космическая техника, конечно, отличается от космических посланников Земли, впервые преодолевших земное притяжение пятьдесят лет назад. Однако не стоит при этом забывать, что в авиации за аналогичный срок произошли несравнимо более существенные изменения, она пережила за тот же период более бурную эволюцию, нежели космонавтика.
Конечно сегодня мало кому в голову придет мысль сравнить первый построенный человеком летательный аппарат тяжелее воздуха, оснащенный моторчиком мощностью менее двадцати лошадиных сил и едва одолевший за 12 секунд своего исторического полета чуть больше тридцати метров и, к примеру, реактивный самолет даже конца шестидесятых. Что уж тут говорить про современные истребители, способные взлетать и садиться при полном отсутствии видимости, зависать над землей или набирать за те же 12 секунд головокружительную скорость, оборудованные сверхсовременным мощнейшим вооружением и практически полностью компьютеризированные. Мощности двигателей этих крылатых машин возросли по сравнению с тем, первым самолётом, даже не в сотни - в тысячи раз, а дальность их полета в сотни тысяч. И если использовать важные, ключевые этапы развития авиации как своеобразную временную шкалу для оценки динамики прогресса в космонавтике, то придется признать, что по этой шкале нынешние космические аппараты людей все же пока ближе к ее началу, к нулевой отметке. Да, да! К тому самому, первому, летающему деревянному "скелету" братьев Райт, нежели к современным самолетам, некоторые из которых и сами-то становятся уже все более похожими на космические корабли.
И не стоит приводить здесь в качестве контраргументов создание всевозможных автоматов для исследования солнечной системы, ближайшего космоса и отдаленных частей Вселенной. Равно как и средств контроля, управления и связи, используемых сейчас в космической отрасли. Да здесь прогресс очевиден. Все эти чудесные автоматы и приборы, автоматические телескопы, созданные по самым передовым технологиям и помогающие людям добывать поистине уникальные данные за миллиарды километров от Земли, вызывают вполне заслуженное восхищение своими, поистине фантастическими возможностями и той невероятной, исключительно ценной информацией, которую они доставляют на Землю. Но все же следует признать, что все они представляют собой достижения в первую очередь в электронной, а не в космической отрасли.
И кстати, коли уж мы об этом вспомнили, стоит тогда сказать, что в целом более-менее успешные для своего времени проекты "Луна", "Венера" и "Марс", разработанные и осуществленные, тогда еще советскими исследователями космоса, базировались на электронных системах и технологиях, куда более скромных по своим возможностям, нежели нынешние "Оппортюнити", "Спирит" или "Кассини". Однако они, наравне с американскими "Маринерами" и "Вояджерами", сумели выполнить запланированные программы, добыв революционную, на тот момент, информацию о наших ближайших космических соседях.
И даже в этом случае, по достоинству оценивая прогресс Человека в области электронных технологий, для космической отрасли выводы мы получим неутешительные - имей Человек сходные темпы развития в области ракетостроения, и уж ближайших-то космических соседей Земли - Луну, Марс, Венеру, мы сейчас наверняка уже называли бы НАШИМИ по праву.
Увы, рассматривая космическую технику именно как транспортное средство доставки, можно сказать, что в целом, глобально, она пока существенно не изменилась, равно как и не изменились особо скорости самих космических кораблей, двигатели которых и по сей день базируются на традиционном химическом топливе, с кислородом в качестве окислителя. Бесспорно, теперь существенно возросла надежность этой техники, являющаяся производной опыта, открытий и технологий, трагических ошибок и тяжелейших потерь. Все это позволяет говорить о некотором поступательном движении, но так ли оно динамично? Ведь ядерные, а уж тем паче фотонные двигатели или системы внепространственного перехода, которые должны дать человеку если не власть над Вселенной, то необходимую свободу, так пока и остаются лишь выдумкой фантастов.
Даже если принять в расчет появление около двадцати лет назад многоразовых шаттлов и вялые попытки развернуть над космическими "каравеллами" солнечный парус, предпринятые земными конструкторами в последние несколько лет, то и в этом случае картина развития космической отрасли все равно получится не самой оптимистической. А ведь авиация, всего лишь через десять лет после первого, исторического полета братьев Райт, уже в период первой Мировой войны стала активно применяться для военных целей, а чуть позже - и для целей гражданских, коммерческих. И уже менее чем через пятьдесят лет, успешно перейдя с винтовой тяги на реактивную и увеличив за счет этого скорость полета почти в десять раз, первые реактивные самолеты появились на регулярных, гражданских маршрутах. К слову сказать - при таком головокружительном прогрессе энергетической основой авиации сейчас, как и сто лет назад остается керосин! По поводу водорода пока слышатся лишь робкие голоса...
Ну, а мечты Человека о межпланетных перелетах так пока и остаются мечтами, и высадка человека на Луну, если она реально имела место в истории мировой космонавтики, а не была, как это заявляется некоторыми, достаточно компетентными экспертами, "величайшей мистификацией двадцатого века", так и остается в мировой космической истории единственным путешествием человека на другое космическое тело.
Но что же является причиной сдерживания, замедления темпов прогресса в космической области по сравнению с авиацией? Дороговизна и сложность космических испытаний, без которых активное движение вперед просто невозможно? Гораздо более суровые условия эксплуатации и, соответственно, высочайшие требования к космической технике, не все из которых в полной мере могут быть пока достаточно легко и просто реализованы в массовом производстве из-за своей дороговизны? Отсутствие у землян информации, необходимой для дальнейшего развития космической отрасли, и кропотливо добываемой ими сейчас на международной космической станции и с помощью многочисленных автоматических аппаратов? Несравнимо бОльшая востребованность авиации в повседневной жизни людей, послужившая дополнительным стимулом к ускорению развития этой ветви технического прогресса Земли? Исчезновение после развала социалистического лагеря, основной цели, стимула - конкуренции, соперничества - служивших в прежние времена главным двигателем прогресса в космической отрасли Земли?
Несомненно, справедливой в той или иной степени можно назвать любую из вышеперечисленных причин. И поэтому тем, чьи взоры устремлены в звездное небо, остается только ждать того момента, когда Человек найдет для себя новые стимулы развития в этой области - экономические, энергетические, экологические и туристические, и сделает наконец и в космонавтике тот самый шаг "от дерева и пропеллера к алюминию, титану, углепластику и турбине", который он уже сделал в земной авиации. И в этой связи появление первых частных космических кораблей, первых космических туристов, весьма амбициозные проекты ведущих космических агентств по организации пилотируемых полетов на Марс и промышленному освоению Луны, появившиеся в последние годы, говорят о том, что этот момент все же не так уж и далек, что человек уже взглянул на космос по-новому.
И, возможно, не так уж и далек тот момент, когда космические полеты станут для людей таким же обычным делом, каким стали для них полвека назад полеты на первых "Боингах" и "Ту"..."
Примерно так, возможно, могла бы выглядеть статья в каком-нибудь популярном околонаучном журнале, посвященная освоению человеком космоса (любое возможное совпадение названия журнала с реально издаваемыми журналами носит чисто случайный характер, прим. автора). И это уже дело читателя - согласиться с этой статьей или же поспорить с приведенными в ней фактами, что вполне понятно - ведь вряд ли все из того, что было изложено выше может безоговорочно претендовать на абсолютную истинность.
Но никому, включая и возможного автора этой несуществующей статьи, неизвестно какими темпами могла бы рвануть вперед земная космическая техника, а вместе с ней и другие земные технологии, если бы люди обнаружили в космосе медленно дрейфующую всего в каких-то пяти миллионах километров от Земли, сорокаметровую, черную, полированную "снежинку", попади в их руки этот, пусть сейчас и мертвый, венец чужой мысли.
Впрочем, вопрос этот конечно спорный. Ведь также трудно сказать, повлиял бы как-нибудь на технический прогресс человечества, к примеру, сломанный персональный компьютер или плазменный телевизор (заметим сразу - созданные не чуждым, а своим, земным, человеческим разумом), окажись они в руках ну, скажем, хотя бы у Попова или Маркони? Или неисправный реактивный истребитель у тех же братьев Райт?
Об этом можно только гадать...
Часть 1
***
"Он ушел! Он уничтожил первого Защитника Гнезда и ушел! Ушел уже в третий раз! - мысли Хранительницы Гнезда метались, злоба бесконтрольной, темной волной захлестывала ее. - Проклятый эксперимент, проклятая планета, проклятые мягкотелые слизняки!"
Погибший Защитник нравился ей больше, чем этот, второй. С ним они пять раз пополняли клановый интернат новыми маленькими слигами - будущими бесстрашными пилотами Сснааркхса. Она готова была рычать от ненависти. И убивать, убивать, убивать... Даже без оружия и парализатора. А уж если бы осталась у нее та закорючка, отобранная у полосатика, и которую они оставили в разбитой повозке гнусных аборигенов, срочно ретируясь на бот после неудачной погони! Если бы только не необходимость маскировки! Хотя о какой маскировке могла сейчас идти речь! Один только экстренный переход в подземелье и обратно при стольких свидетелях чего стоил! Уж теперь их присутствие на планете точно перестало быть тайной для аборигенов-мягкотелов.
Она вспомнила, как в грохочущей темноте подземки разлетались в разные стороны их мерзкие тела и почувствовала новую вспышку лютой ненависти. Что за отвратительные создания! Их хотелось давить уже за один только их облик, за их внешний вид, не внушавший никаких чувств, кроме непреодолимого отвращения!
Но что же делать теперь? Она и второй Защитник сидели в боте, куда они спешно, уже во второй раз, отступили после неудачной попытки захватить "своего" мягкотела - единственного, кто мог принести им на этой планете реальную пользу и, даже, возможно дать им шанс вернуться. Она понимала, что четвертой попытки у них уже не будет. Независимо от того был ли тот мягкотел резидентом неведомых врагов или вся эта проклятая планета была их форпостом. Он раскусил их, он нашел маяки и он сумел ускользнуть. О, он был очень хитер - их Враг, он вел какую-то непростую игру! Она не понимала как это могло произойти, ведь он был практически у них в руках. Еще мгновение - и он осел бы на пол той подземной, грохочущей коробки бесформенным, бесчувственным куском плоти, сраженный невидимым ударом парализатора. А еще через мгновение они перенеслись бы с его безвольным, и от этого еще более мягким и мерзким телом на бот. Где и "выпотрошили" его полностью. Уж он бы все им рассказал...
Конечности Хранительницы судорожно сжались, словно ей удалось-таки схватить ускользнувшего от них мягкотела. Второй Защитник, видя ее состояние, на всякий случай старался держаться от нее на безопасном расстоянии. Хотя бы настолько, насколько это было возможно в довольно тесном отсеке бота. Ведь формально вина за то, что они упустили жертву, лежала на нем.
"Что же теперь делать? Уходить, спасаться? - билась в голове Хранительницы отчаянная мысль. - Для чего? Куда? На мертвый корабль, без надежды на возвращение?..." Может быть поднять бот в воздух и нанести сокрушающий удар по поселению мягкотелов - ночью, когда большинство из них спит? Для этого и та закорючка была не нужна! Уничтожать и уничтожать их каменные гнезда, сея повсюду смерть, пока бот и их самих вместе с ним не разнесет смертельным ответным ударом какая-нибудь местная железка, посерьезнее той, что так безрассудно атаковала бот на орбите. И это выход?...
...Они тогда засекли детектором повторный сигнал совсем не в том месте где, по данным их маркеров-маячков, должна была находиться в тот момент повозка мягкотела. Она не сразу поняла, что он их обманул. Первой ее мыслью было: "Ага, еще один появился!" Ее тогда обрадовал уже сам факт, что им удалось засечь еще один сигнал, значит они были на правильном пути! Поскольку уже первые опыты контактов с аборигенами показали им, что никаких проблем с их пленением и последующим (в случае необходимости) "допросом" не возникает, Первый Защитник, после короткого обсуждения, один "ушел" на захват по новым координатам. А Хранительница со Вторым Защитником должна была следом "подойти" с машиной - для генераторов одного скафандра местная повозка была слишком большим грузом - создать стабилизирующее поле такого "объема" силами одного скафандра было невозможно. Переход же с таким грузом на двух генераторах требовал подготовки, пусть и короткой, а терять время они не могли. Но и бросать местный транспорт она пока не хотела - кто знает, для чего он может еще пригодиться. Хотя бы как дополнительная маскировка.
Но почти сразу после ухода Первого Защитника, еще до того, как они со Вторым подготовились к синхронному переходу с грузом, Хранительница получила "оповещение" - специальный сигнал о том, что скафандр Первого самоуничтожился вместе со своим хозяином. Это могло произойти только в случае смертельной угрозы. На уровне физического захвата. Она по началу просто не поверила своим глазам. Не исключено, что это могла быть страшная ловушка, но в тот момент об этом поздно уже было думать. Да и не привыкли слиги отступать.
А когда муть внепространственного перехода развеялась и она увидела на земле страшную метку - черную кляксу уничтоженного скафандра - все, что осталось от Первого Защитника, и исчезающую за поворотом повозку мягкотела, ее в первый раз обдало огненной волной злобы. Второй Защитник, не дожидаясь приказа, бросил их повозку следом за мягкотелом, но увы, удача вновь отвернулась от них...
Мягкотел ускользнул и на этот раз - сигнал исчез, через некоторое время после их перехода, а догнать его на поврежденной повозке не удалось. Разбитую машину им пришлось бросить где-то среди каменных коробок. На деле оказалось, что техника у мягкотелов была довольно хлипкой - вполне под стать своим создателям, и после случайного удара что-то в ней безнадежно испортилось.
Уходя, они забрали с собой только лишь блок-детектор и, по возможности укрывшись от чужих глаз между стенами соседних зданий, на генераторах вернулись на бот. Надо было как-то осмыслить происшедшее и решить, что делать дальше.
Она долго еще не могла придти в себя, пытаясь понять как могло такое произойти. Судя по отсутствию какой-либо ответной реакции со стороны мягкотелов, они имели дело скорее с одиночкой, чем с целой системой, организацией. Значило ли это, что он такой же гость на этой планете как и они сами, или это было частью какого-то коварного плана? Возможно именно так. Уж больно разительным было отличие между общим развитием этого мира и теми, способностями, что демонстрировал им этот мягкотел. Или все мягкотелы так умело могут маскироваться?
Но какая же это должна быть система, если даже отдельный ее член спокойно мог им противостоять и, кроме этого, не напрягаясь, еще и уничтожить по ходу одного из них! Впервые в ней на мгновение поселился страх. Кто эти существа, на которых они попытались замахнуться?
Планета, так коварно заманившая их и уже отнявшая у них одну жизнь, медленно погружалась во мрак ночи... И постепенное, ночное затихание жизни в поселении мягкотелов, так обрадовавшее ее всего пару дней назад и вселившее уверенность, что покорить, завоевать эту планету не составит большого труда, теперь же не вселяло ничего кроме растущего чувства тревоги. Не смотря на то, что бот обеспечивал им достаточную степень защиты, ей чудились в ночи коварные мягкотелы, смыкающие вокруг него свое смертельное кольцо...
Когда на следующий день детектор вновь ожил, снова обнаружив мягкотела, она была готова закричать от радости. Вчерашние ее опасения рассеялись с первыми утренними лучами местного светила. Хранительница не могла знать, что на этот раз блок-детектор засек процедуру его идентификации опорной станцией даххов, проводимую Сетью, если можно так выразиться, "на ближних подступах". Однако это послужило им прекрасной наводкой и они бросились за ним, едва только убедились в устойчивости сигнала, не зная и, честно говоря, не сильно беспокоясь о том, что ожидает их впереди. Для себя она решила, что в случае неудачи, их гибель будет для них даже благом.
Только и в этот раз их фортуна смотрела в другую сторону - почти мгновенно переместившись в одну точку пространства, но не взяв в расчет скорость движения объекта, в котором находился мягкотел, после перехода они очутились в разных вагонах. Разница была ничтожной - но и ее хватило, чтобы нарушить планы. Окажись они тогда оба в одном вагоне с мягкотелом, может быть все и сложилось бы иначе и они наверняка взяли его. А так...
Пытаться переместиться на сравнительно маленькое расстояние - из вагона в вагон - было для нее сейчас настоящим самоубийством. Существовали определенные законы движения в подпространстве, по которым перемещение на расстояния, не превышающие нескольких линейных размеров перемещаемого объекта вели к его уничтожению. Поэтому она, дойдя до конца вагона, в бессильной ярости наблюдала сквозь небольшой, закрытый прозрачным материалом проем, как Второй почти уже достал их врага, и как тот вдруг распался, растаял, словно облако пара. А потом было это их повторное, спешное, позорное отступление.
Им оставалась теперь одна единственная, последняя надежда, призрачная, как внепространственный мираж - след умершей звезды. Надо будет попытаться найти и захватить местный центр внешней связи - раз эти слизняки выходят в космос, то должны быть у них здесь такие центры. Может быть в этом случае им удастся послать сигнал о помощи, хоть какую-нибудь информацию о себе, и о том, что с ними произошло на этой коварной планете-ловушке.
Сами того не ведая они практически оказались теперь в роли своих недавних жертв - даххов, выкинутых, благодаря эксперименту слигов, неведомо куда без всякой надежды на помощь.
***
Оберег. Ну как он мог про него забыть!
Осталась позади, перемешанная с радостью, боль нового рождения. Взгляд его наконец сфокусировался на запястье и он увидел металлический треугольничек, который как ни в чем ни бывало, болтался на кожаном шнурке около его левой ладони. Таинственно мерцала рубиновая крупинка в его середине. Он осторожно огляделся по сторонам. Даххи зашевелились в креслах и уже начали вставать со своих мест. Значит все-таки обошлось! Вот так просто! Начавшую было подниматься в его груди волну негодования пришлось погасить. Да, его, похоже, обманули насчет материальных вещей. Но надо попробовать спокойно во всем разобраться. Может быть он сам что-то не понял?
Он один оставался пока еще в ложементе и, заметив вопросительный взгляд, брошенный на него Руан, поднял в ответ свою руку с оберегом на запястье и выразительно ею покачал. Если даххи и могли смущаться, то для нее, в данный момент, это явно был не повод для смущения. Она, конечно, все поняла, но только лишь улыбнулась. Что за мысли бродили у нее сейчас в голове?
- Я что-то не так понял? Вроде бы вы говорили, что ваша Сеть не переносит неживую материю! Или..? Что еще я не знаю, а?
- Не обижайся. Мы подумали тогда, что так ты легче согласишься снять свою... одежду и одеть биоком. Честно говоря наши системы дезинфекции в любом случае полностью простерилизовали ее, но, согласись, что в биокоме все же лучше.
Он вспомнил чужую, вонючую, засаленную спецовку в которой он ввалился на станцию и был вынужден мысленно признать, что тут Руан оказалась абсолютно права. Конечно можно было прямо сказать дикарю, что шкуры его грязны и дурно пахнут, но они выбрали для этого более интеллигентный способ. Тем более, что он ведь мог и отказаться, предложи они ему переодеться просто так, без причины. А то и обидеться.
Пожалуй и обманом-то это не назовешь, так - лукавство. В общем обижаться на них было вроде бы и не за что. Особенно после того, как он лично убедился в бесспорных преимуществах биокома. И все же, как говорилось в известном анекдоте про якобы пропавшие чайные ложечки - "осадок все равно остался"...
Они вышли из трансера наружу, в зал станции. Здесь ничего не изменилось, лишь исчезла с пола та самая "шкура дикаря", брошенная им здесь два дня назад. Станция немедленно выдала им дежурный доклад-приветствие и, не получив ответа, обиженно свернула экран своего видеоинтерфейса.
- А как же я теперь в таком виде появлюсь там? - Он махнул рукой в сторону стены, туда, где по его мнению проходил тоннель метро. - В спецовке к вам нельзя, а в вашем биокоме нельзя к нам! Меня же моментально сцапают, объясняйся потом. Зря вы мою "маскировку" уничтожили, сейчас бы одел поверх и никто ничего бы не заметил! Может быть она осталась, а?
- Увы, станция ее уничтожила. Но не стоит переживать, все гораздо проще, чем ты думаешь. Биоком позволяет имитировать практически любую одежду. Ты ведь и сам уже немного научился с ним управляться, не правда ли?. А теперь сможешь делать и еще кое-что, в том числе и это.
С этими словами она взяла его за руку. Его биоком на секунду словно уплотнился, а потом... он почувствовал, как окружающее его пространство неожиданно "распахнулось". Наверно больше всего это было похоже на ощущения полуслепого и глухого старика-паралитика, к которому вдруг разом вернулись его былые слух, зрение, осязание и способность двигаться. Но если бы только это! Кроме всего прочего его новые зрение и слух получили еще и возможность к смещению в ультра- и инфра- области спектров и диапазонов, а обоняние, похоже, обострилось чуть ли не до собачьего. И все эти сверхвозможности "включались" сами, ему достаточно было лишь немного напрячься, как это делает человек, когда ему надо прислушаться к шепоту, разглядеть какую-то малозаметную деталь или принюхаться.
В тот момент он почувствовал себя просто экстрасенсом каким-то! И некоторое время развлекался, разглядывая своих спутников разными участками вновь обретенного зрения и прислушиваясь к биению их сердец. Не удивительно, подумал он, что они такие чувствительные - с таким-то набором он и сам теперь тоже о-го-го! Он теперь тоже не пальцем деланный! Правильно значит он предположил тогда, что его, как начинающего, просто "ограничивали в правах". Теперь он их получил наконец. Даххи терпеливо дожидались, пока он наиграется. Потом Руан сказала:
- А теперь представь себе, как бы ты хотел быть одетым и мысленно "переодень" себя. Это потребует особой концентрации, поэтому тебе придется потренироваться. Не переживай, если сразу не получится. Мы учимся этому с детства.
- Легко вам сказать! Ну ладно, сейчас попробую...
Он представил себе почему-то милицейскую форму. Наверно потому, что милиционер уже сам по себе есть представитель власти и закона и не должен вызывать подозрений. Но, видно из-за отсутствия опыта и должной зрительной памяти, получившийся у него наряд оказался еще хуже, чем форма капитана Данко из "Красной жары". Этот американский "киношедевр" эпохи видеосалонов запомнился ему не только несокрушимым Арни в главной роли, облаченным в невообразимый наряд, который по мнению американских реквизиторов, должен носить настоящий советский милиционер, но и фразами на ломаном русском: "какие твои доказательства", "хулиганы" и "капитализм".
Выходить "на люди" в таком виде было совершенно невозможно. Он же не Шварценеггер! Поэтому пришлось срочно возвращаться к первоначальному виду. Это тоже удалось ему не сразу, а только с третьей попытки. Биоком упорно не желал убирать некоторые элементы "милицейской" формы.
Даххи с участливыми улыбками смотрели на его мучения. После не менее неудачных опытов по превращению в машиниста метро и военного он оставил попытки одеться в форменную одежду, которая, по его мнению, была чем-то вроде "охранной грамоты" для ее обладателя, а значит имела преимущество перед обычной, гражданской. Радовало пока одно - возврат к прежнему, исходному виду после каждой такой попытки давался ему с каждым разом все легче и легче. И вот его терпение и настойчивость были наконец вознаграждены: ему удалось-таки "облачился" в более простую, повседневную, если можно так выразиться, одежду, хотя понятие повседневности в одежде весьма растяжимо. Но, тем не менее, его личный, нынешний вариант повседневной одежды получился, как ему показалось, вполне сносно.
- Совсем другое дело! В этом можно и на люди показываться, - он критически оглядел себя со всех сторон (насколько это оказалось возможным без зеркала), и остался доволен творением своей фантазии и возможностями биокома. - Как вам?
В глазах даххов он прочел сомнение, смешанное с растерянностью. Ну, да нашел кого спросить - языком-то русским она владеют свободно, но с такими возможностями это немудрено. А вот по части вопросов земной моды, похоже, им ещё далеко до совершенства. Не советчики.
- Ну что ж! Я так понимаю, что теперь нам пора прощаться?
Руан стояла около трансера, Айль и Эцц стояли чуть позади, справа и слева от нее, словно почетный караул или личная охрана. После этих слов все они как по команде наклонили в прощальном "поклоне" головы. Он поглядел на эту троицу и сказал:
- Слушайте, ребята, а ведь мне, пожалуй, будет вас не хватать. Привык уже, знаете ли, буду скучать.
- Это не надолго, - ответила за всех Руан.
- Что именно? Привык? Или будет не хватать?
- И да, и нет.
- Вы когда-нибудь с ума меня сведете этим своим ответом! Вас реально не поймешь! Что, нельзя нормально ответить?
- А ты разве не понял?
Да, конечно он понял. Еще бы, ему же было обещано возвращение на Арсидах в любой момент, так про какую печаль можно вести речь! Он улыбнулся и увидел, что даххи улыбаются ему в ответ.
"Вам барыня прислала сто рублей... - пропел он про себя слова из нехитрой старинной детской игры. - Черно-бело не берите, да и нет не говорите! Но что делать, если "да" и "нет" мы-то как раз и говорим все время? Игра эта явно не для нас... А как там дальше? Вы поедете на бал? Поеду, конечно поеду! Вот уже и приоделся..." Он еще раз оглядел себя. Да, биоком оказался еще более удобной и универсальной вещью, чем можно было предполагать. К тем невероятным способностям, которыми он его наделил, теперь, например, он ещё и заменил ему с успехом джинсы и футболку, этот универсальный наряд второй половины двадцатого и, видимо, как минимум первой половины века двадцать первого - буквально для всех жителей Земли, причем обоих полов. Удивительно, но на теле он именно так и ощущался - как обычные джинсы и майка. Можно даже засомневаться, был ли это на самом деле биоком. На ногах у него красовались какие-то легкие туфли, тоже что-то универсальное, этакая вариация на тему кроссовок. Он не удержался и еще раз пощупал свою одежду. И снова поразился тому, насколько искусной вышла имитация, видимо биоком сумел каким-то образом извлечь из недр его памяти информацию о фактуре материалов. Веорятно, на уровне подсознания - ведь представляя себе эту одежду, он думал в первую очередь о внешнем сходстве, а не о совпадении фактур.
- Помни, тебе нечего теперь опасаться. - На лице Руан была лишь только спокойная уверенность. - Биоком всегда имеет постоянную связь с ближайшей к нему опорной станцией. Если даже кто-то рискнет на тебя напасть, ответ всегда будет своевременным и адекватным. А что-то ты и сам сможешь сделать, разберешься.
- Так сколько же на Земле ваших опорных станций? - спросил он, пропустив ее последние слова.
- Не беспокойся... Ты всегда будешь в зоне действия, - за Руан ответил Эцц, его ответ не внес ясности, хотя и немного успокоил его, - просто можешь об этом не думать.
- Ладно. В зоне - значит в зоне. Так вы полагаете, что со мной, все же, может что-то произойти?
- Кто же может это знать? Правильнее будет не исключать любой возможности. Поскольку ты сам решил вернуться, мы обязаны принять все меры. Поэтому повторю, помощь в таком случае придет к тебе мгновенно.
- В каком виде?
- А вот это уже будет зависеть от ситуации. Ну а теперь - пора! Выбирай свой... поезд.
Выбирай свой поезд? Он попытался представить себе как это можно сделать и вдруг почувствовал, что это действительно возможно, словно биоком незаметно подсунул ему нужную "кнопочку". Он просто "пошарил в пространстве", попытался "протянуться" своим новым зрением наружу, сквозь стены станции, и впрямь обнаружил приблизительно в том самом месте, где и предполагал, тоннель метро.
Практически лишенное цвета - словно он смотрел в сумерках - изображение тоннеля дрожало и плыло, и он даже не мог определить какой областью этого своего нового зрения ему удавалось все видеть. Да и зрением ли он "видел" это сейчас? Ну уж точно не глазами, не иначе как ультразвуковой локатор у него завелся, как у летучей мыши или дельфина, а может и еще что-нибудь, покруче. Справа по тоннелю медленно приближалась электричка - состав уже сбросил скорость перед выездом на станцию. Поезд, все больше замедляя ход, поравнялся с ним - призрачное, полупрозрачное видение, эдакий рентгеновский снимок на фоне стен опорной станции, которые стали почти прозрачными. Он заметил, что в одном из последних вагонов не было ни одного пассажира, видимо время в Москве было совсем позднее. Или ОЧЕНЬ раннее.
- Ну ладно, в таком случае я не прощаюсь - думаю, увидимся еще!
Он мысленно устремился в этот вагон. Опять-таки откуда-то уверенность у него взялась, что именно так и надо делать. Он почувствовал, как его плавно и упруго подхватило. Белесым туманом рванулись навстречу и назад стены станции, мелькнули в этом тумане фигурки даххов, замерших около трансера в своем "щенячьем" поклоне... Всё точно так же как и в тот раз! И все исчезло. Остался лишь громыхающий вагон, вылетевший через несколько секунд из тоннеля и такой знакомый голос, который под шипение дверей объявил: "Станция..."
***
Время было совсем позднее - над Москвой стояла летняя ночь. Нет, конечно ее было не сравнить с ночами Арсидаха. Её было не сравнить даже с обычной подмосковной августовской ночью, когда бесконечный Космос смотрит на тебя сверху миллионами своих мигающих глаз, а Млечный путь располовинил бездонное, черное, ночное небо и от всех этих звезд, мерцающих в темной бездне, голова твоя кружится и мысли в нее лезут самые, что ни на есть сумасшедшие. В городе всю эту красоту затмевает искусственный электрический свет, льющийся со всех сторон - из окон домов, от фонарей и вездесущей рекламы. Затмевает и безжалостно убивает робкий, словно огонек далекой свечи, и загадочный, как сам Космос, свет иных миров.
Он поднял голову. Над ним раскинулось темное небо, в котором одиноко мерцало лишь несколько самых ярких звезд, посмевших даже на таком, немыслимом расстоянии поспорить с рукотворными, электрическими звездами людей. Где-то там, может быть как раз около одной из них, видимых даже отсюда, плывет сейчас в безмолвной пустоте загадочный, удивительный мир, который он не забудет уже никогда. А даст бог - то и еще увидит...
...Его сверток был на месте. Еще бы! Уж в чем - в чем, а в этом-то он ни на минуту не сомневался. Это же общеизвестный принцип: "Если хочешь спрятать дерево - спрячь его в лесу". А значит ключи, замаскированные под мусор, придерживаясь вышеупомянутого принципа, следовало прятать, среди мусора. И сработало!
Сторож на парковке, где он оставил свой автомобиль, долго копался в записях, листая заскорузлым, коричневым от никотина пальцем серые страницы амбарной книги и бормоча при этом себе под нос одному ему известные заклинания, в которых, правда, нет-нет да и проскакивали слова, до боли знакомые каждому русскому человеку. Его сиплое, астматическое дыхание говорило о том, что смолил сторож безбожно и смолил, надо понимать, самое непотребное. В подтверждение этого, в его будке висело характерное, кисловато-прогорклое "амбре", состоявший из смеси "ароматов" дешевого табака, который, казалось, пропитал здесь все насквозь, несвежего тела и неистребимого, хронического, похмельного духа. Подобный запах нередко витает в таких вот сторожках, в строительных бытовках, в древних диспетчерских, оставшихся еще кое-где с социалистических времен, да еще на старых, заводских узлах связи.
Поглядывая через плечо сторожа, он терпеливо ожидал окончания поисков. Сколько же машин побывало на стоянке за эти два дня, если сторож не может найти нужную запись? Или... Может здесь прошло совсем не два дня, как он думал? Он уже хотел было спросить сторожа какое сегодня число, но в этот момент нужная запись отыскалась. Оказалось, что он должен, с учетом уплаченного аванса, всего-то только еще за один день. Значит сегодня была суббота, а если уж быть до конца точным, то фактически началось воскресенье. Это его успокоило. Он сходил к своему авто, принес деньги и расплатился со сторожем. Путь был открыт.
В его машине тоже стоял легкий, почти неуловимый запах. Но то был зарождающийся дух запустения. Лишенный ежедневной естественной вентиляции, салон быстро поднабрался запахов пластика, резины и еще бог знает чего. Несомненно биоком "расширил" горизонты его восприятия, в том числе и в части обоняния, но этот специфический запах он чувствовал и раньше, обычным своим обонянием, когда ему случалось оставлять машину на несколько дней.
Мотор ожил сразу, как только он повернул ключ в замке зажигания. "Умка ты моя! Никогда ты меня не подводишь! А теперь вот даже и жизнь мне спасла!" Он ласково погладил приборную панель машины, и ему показалось, что в ответ на его прикосновение автомобиль, как довольный кот, тихонько, ободряюще заурчал - мол, не дрейфь, хозяин, мы еще прорвемся. Конечно прорвемся, кто бы сомневался! Он аккуратно вырулил со стоянки и взял путь туда, куда ему очень хотелось вернуться - с первой же минуты, как он ушел.
***
Хранительница Гнезда внезапно успокоилась. Оказывается решение все время было на поверхности, но неудачи, одна за другой происходившие с ними на этой проклятой планете, видно помутили ей рассудок, если она не заметила того, что все время было перед глазами, практически с самого начала. Поиск центра связи можно было пока отложить. Его ведь надо не только найти, но и проникнуть внутрь, возможно даже захватить, разобраться с чужой техникой. И хотя у них были средства для этого, но еще не факт, что здешняя технология дошла до того уровня, который позволил бы им связаться с родной планетой или хотя бы флотом, и попросить помощи. Пусть уж этот план остается пока для них последней надеждой, последним аргументом, последним козырем в этой странной игре. Ведь было нечто другое, о чем не следовало забывать.
Дом. Гнездо. Они же знают, где живет этот мягкотел! У них оставались точные координаты полученные с маячков, всю ночь один из них оставался внутри этих странных, прямоугольных башен-гнезд, в одном и том же месте, и перейти туда на генераторах скафандров будет делом несложным. Если их мягкотел еще здесь, то он вполне может вернутся и туда. Да, лучшего места для засады просто не придумаешь. Конечно же их враг не может этого не понимать. Но та легкость, с которой он уходил от них до этого момента, наверняка добавила ему безрассудства и, возможно, лишит должной осторожности. Скорее всего единственным местом, где они еще могут рассчитывать захватить своего врага является его гнездо.
Ей совсем не хотелось думать о том, что, в свою очередь, их самих тоже могли ждать враги именно там, рассудив подобным же образом и "просчитав вперед все ходы". К такому повороту просто нужно как следует подготовиться, чтобы это не стало для них неприятной, а то и смертельной неожиданностью. И Хранительница стала готовить план засады со всей тщательностью и с учетом всех, доступных им в "полевых" условиях, возможностей.
***
Следователь стоял во дворе между двумя домами, с интересом разглядывая черное, маслянистое на вид, пятно на асфальте. "Выходит та бабка не придумала, похоже здесь действительно что-то сгорело, - думал он, - вот только что? Или, все-таки, КТО? Но не могли же те двое действительно сгореть без следа!". Человеческое тело это не тополиный пух, облака которого в июне, если позволяет погода, с частенько ради забавы жгут по обочинам тротуаров мальчишки. Тело в пять секунд без следа не сгорит. Хоть чем его облей. Он присел на корточки и потрогал пятно. Вопреки его ожиданию оно оказалось на ощупь абсолютно сухим и совсем не маслянистым.
Он поднес ладонь к лицу, потер пальцы друг о друга пытаясь понять, что за след был оставлен на асфальте, понюхал пальцы. Пыль. Просто пыль и больше ничего. Он чихнул, еще раз потрогал пятно. Казалось, что внутри пятна асфальт был более гладким и уровень его был на миллиметр ниже, чем его нетронутая поверхность за пределами пятна, словно поверхность асфальта в этом месте испарилась.
"Странно. Очень странно! - думал он. - Взять, к примеру, карманную кражу. Там все более-менее понятно. Кошелек ведь из кармана не сам исчезает, если только в кармане нет дыры. А здесь не кошелек исчез, исчезли люди, сгорели, если верить словам свидетельницы. Раз сгорели, погибли, то следовательно они потерпевшие. Но при этом они же еще и главные подозреваемые в одном лице". Он распрямился, поглядел еще раз на пятно, словно в нем таился ответ на все его вопросы, повернулся и направился через двор в подъезд. Да, пожалуй, следует еще раз побеседовать с этой наблюдательной пенсионеркой.
Разбитый БМВ увезли со двора еще вчера. На месте где он стоял, тоже чернело пятно, но с этим пятном вопросов у него вопросов не возникало - оно явно натекло из поврежденной машины. Гаишные спецы вчера все проверили. Вообще с этим делом с самого начала получилась полная неразбериха. Вроде бы "дорожники" забрали его к себе. И к этому у ГИБДД были все предпосылки. Во-первых ДТП. В нем пострадали люди, произошло оно с участием этого самого бумера и, скорее всего, по его вине. Во-вторых - найденный под сиденьем, внутри разбитой машины, пропавший, а вернее сказать (теперь это было уже практически ясно) - похищенный, автомат патрульного. Но при этом местному отделению, чей наряд и обнаружил БМВ, никто не дал отбоя, словно про них забыли в общей суматохе. И теперь следствие как бы разделилось на две параллельные ветви. Он, конечно, с удовольствием спихнул бы это дело с рук, но пока такой команды не поступало. И потом... Что-то в этом деле зацепило его, он еще и сам не мог понять что. Этот самый налет таинственности? Наверно.
Следователь поднялся на нужный этаж и вытащил из кармана маленький блокнотик, в котором всегда делал пометки "на память". На площадке, перед бабкиной квартирой, сидел на коврике здоровенный рыжий котище совершенно бандитского вида. Однако, весьма чистый для уличного зверя. Увидев на лестнице человека, он хрипло мяукнул, требовательно посмотрев на дверь.
- Что-то я тебя вчера здесь не заметил, - тихонько сказал следователь рыжей зверюге. - Видать ты, бандитская морда, вчера во дворе чем-то промышлял, а? Давай-ка, колись...
- Мр-рмгя-у! - хрипло проскрипела ему в ответ рыжая зверюга.
- Понятно. Чистосердечного признания от тебя не дождешься. - Он нагнулся и почесал кота за ухом. - А ведь если ты видел что-нибудь вчера, то цены бы тебе не было, как свидетелю. Только вот твое "мгяу" все равно к делу не подошьешь...
Кот прищурился и еще раз хрипло мяукнул. Потом зевнул во всю пасть так, что уши его, казалось, сошлись на затылке. При этом он продемонстрировал следователю розовый щетинистый язык и весьма солидные клыки. Потом пересел поближе к двери, глядя то на него, то на ручку двери и переступая от нетерпения передними лапами - в общем всем своим видом давая ему понять, что желает немедленно войти. Следователь протянул руку к кнопке звонка, но в этот момент дверной замок неожиданно щелкнул и дверь распахнулась ему навстречу. Кот, с радостным урчанием, задрав трубой хвост, стремглав ринулся в квартиру мимо ног пожилой женщины, открывшей дверь. А следователь так и замер на пороге с поднятой к звонку рукой.
- Господи Иисусе! Так и на тот свет недолго отправится! - старушка, видимо не ожидавшая увидеть у своих дверей чужого человека, смотрела на него с явным испугом.
- Вот уж не надо на тот, и на этом еще дела для нас найдутся. Следователь Привалов, районный отдел... Извините, что напугал. - Он достал из кармана удостоверение и помахал им в воздухе. - У вас тут вчера мои коллеги были, по поводу...
- Да, помню я, помню. Слава богу склероза у меня еще нету. Я вот хотела Петлюру домой пустить - слышу, мяукал под дверью, а тут, нате вам, гость такой! Спросить что-нибудь забыли вчера? Иль еще какая нужда?
- М-м-м... Валентина Исаевна, - следователь украдкой бросил косой взгляд в свой блокнотик, сверяясь - не перепутал ли он ее имя, - я хотел еще раз с вами поговорить. Может быть вы все-таки вспомните что-нибудь еще? Мало ли, может, вчера, с соседями своими обсуждали все это потом, да и вспомнили... Или из соседей кто что-то интересное рассказал.
- Я языком чесать не любительница, мил человек. Это вот Танька с двадцать шестой по этому делу ох, какой специалист. И откуда что узнаёт! Ну чистый Штирлиц.
"Да и ты, бабуля, тоже не промах, уж не прибедняйся, - подумал про себя следователь, глядя на опрятную, шуструю старушку, - никто вчера не видел куда эта парочка подевалась, ты одна только это и высмотрела! Да и говорунья, похоже, та еще - рта открыть не дашь".
- Валентина Исаевна, может мы с вами пройдем в квартиру, а то неудобно здесь, на лестнице...
- Что ж делать, заходите, коли пришли.
- Вы уж меня извините, я вас долго не задержу, постараюсь...
- А мне времени занимать не надо, на пенсии-то - все дни мои. Что сегодня не успею - завтра сделаю.
- Ну все равно, дела-то всегда дома есть.
- Да и какие они, наши дела стариковские? Дел-то теперь всего - вот этого плута рыжего накормить. - Она махнула рукой в сторону кота. - Детишки взрослые уже, да и самой на завод утром не бежать.
Рыжий кот Петлюра сидел в коридоре и с интересом прислушивался к их разговору. Взгляд у него был настороженно-нетерпеливый. Он ждал хозяйку. Следователь посмотрел на него и решив, что это поможет наладить со старушкой контакт, спросил:
- А почему это у кота вашего имя такое странное - Петлюра?
- Петькой его назвали когда он еще совсем малюсенький был.
Не очень-то это кошачье имя, их ведь называют-то все больше барсиками да васьками. А вот к нашему Петька прицепилось, уж больно с малолетства он задиристый был, ну чистый петух. А уж как вырос - совсем натуральный разбойник стал, чистый бандит. Вот поэтому, значит, и Петлюра.
Услышав свое имя, кот встал, подошел к хозяйке и принялся тереться о ноги, преданно глядя снизу вверх в ее лицо своими плутовскими, зелеными глазами.
- Отстань, паразит, жрать, небось, опять хочешь, а? Да? Тебе бы все драться, паршивец! По кошкам шляться, рыбу трескать, да спать в шесть глаз, дармоед ты этакий!
- Мр-р-гяв. Мяв. - Кот со всем соглашался, он, казалось, вообще готов был вывернуться перед хозяйкой наизнанку, только бы накормили.
Обернувшись вокруг ног старушки еще раз и откинув назад голову, он добавил с надеждой в голосе:
- Мя-я?
- Ну пойдем, пойдем, разбойник, не отвяжешься ведь теперь, знаю я тебя!
И она, переваливаясь по-утиному, засеменила на кухню, казалось забыв о присутствии чужого человека, и даже не пригласив следователя проходить. Кот, в предвкушении сытного обеда, весело поскакал вприпрыжку впереди нее, радостно задрав хвост и ежесекундно оглядываясь на хозяйку, словно проверяя не отстала ли она.
Следователь тихонько закрыл за собой входную дверь. Постояв некоторое время в коридоре, он решил, что имеет полное право, раз уж его впустили в квартиру, пройти за старушкой следом. С кухни до него доносился голос хозяйки, разговаривавшей о чем-то с котом и, не смотря на ворчливые нотки, проскальзывающие в ее голосе, было ясно, что кота своего она любит, как любят озорных, непутевых внучат - выговаривая им за очередное озорство, и доставая при этом из кармана передника конфету... В квартире вкусно пахло щами и домашними котлетами. Следователь прошел через коридор и остановился в дверях кухни. Здесь был идеальный порядок. Бабка хлопотала около плиты. Кот, из миски под окном, уже уплетал сырую мойву.
- Валентина Исаевна, так как, ничего вам не вспомнилось больше?
- Да что ж там может еще вспомниться! - ответила старуха, не поворачивая головы. - Все как есть, как было вчера - так и рассказала. Пыхнуло зеленым и не стало этих, вот значит как.
- Что же, прямо вот так - за секунду и не стало? Куда же они подевались?
- Так и есть - не стало. А уж куда они подевались не знаю. А врать я не приучена - как было, так и говорю.
- Ну, может быть, хоть что-то осталось после них, а потом пропало, унес, например, кто-нибудь?
- Да не осталось от них ничего. И они, и ящик их этот - все разом и пропало, сгорело. Антихристы это были, вот что я вам скажу. Не иначе, как они в ад свой провалились. Тьфу ты, нечистая сила, прости меня, господи! - Она быстро перекрестилась. - Дождались конца света!
Кот под окном, судорожно дергая головой, с большим энтузиазмом жрал свою рыбу. Его сейчас мало интересовало происходящее на кухне. Позже, на сытый желудок, он бы может и послушал, устроившись в уголке, под столом, что это там чирикают эти странные двуногие существа. Но только не сейчас, когда он голоден, а миска его полна вкусной рыбы.
От аппетитного запаха щей и котлет, разогревавшихся на бабкиной плите, у следователя заурчало в животе, и он вспомнил, что у него тоже приближается время обеда и вот придется ему опять покупать в магазине какую-нибудь одноразовую китайскую пенопластовую дрянь, этот проклятый, надоевший ему уже до чертиков, "бомж-пакет". "Я могу приготовить все что угодно, а есть почему-то приходится только эту дрянь, - перефразировал он про себя слоган какого-то рекламного ролика. - Будь она неладна!"
А тут такие щи... "А что, может набраться сейчас наглости и набиться под шумок к бабке на обед? Хоть раз поем вкусного, домашнего. Когда это было? Чтоб вот так, нормально, по-человечески, а не на коленке, - допустил он на мгновение слабовольную мысль и тут же ее отогнал, одернув себя. - Ничего, потерпишь, в первый раз, что ли!" А бабка, словно уловив журчание в его животе, предложила сама:
- Может, покушаете, у меня уже и щи поспели.
- Нет, нет! Спасибо. Я сейчас уже пойду. Скажите, а как выглядел этот ящик, Валентина Исаевна? Цвет, размер? Может картинка какая-нибудь на нем была или надпись?
- Ящик, как ящик. Серый такой, на большой чемодан похожий. Только формы странной - не ровный, а вроде футляра для какого-то музыкального инструмента. Он один его нес, но, правда, и силы в нем! Здоровенный бугай. А картинки, милок, я уж не разглядела, глаза теперь не те стали. Раньше и номер машины разглядеть могла, а теперь уже путаю.
"Ну и бабка! Номер она путает! - в очередной раз удивился про себя следователь, выглядывая в окно. - Я и сам его отсюда, пожалуй, не разглядел бы".
- Скажите, а из соседей еще кто-нибудь это видеть мог? Ну, может быть, кто-то просто побоялся открывать вчера. Как Вы думаете?
Бабка на секунду задумалась, как-то хитровато глянула на него.
- Может и видел кто...Через этаж, наверху, Прохорыч живет. Он мог видеть, тоже на пенсии, и все больше дома торчит. И не открыть дверь он тоже запросто мог. У него с милицией того..., полная противоположность интересов. Он, значит, выпить любит, а потом, конечно, безобразничает по этому делу, поскандалить может. Вот они его и прихватывают. Так что ему с вашим братом-милиционером лишний раз встречаться - все равно, как острый нож по сердцу, вы уж извините. А окна у него тоже аккурат на эту сторону выходят. Может он и смотрел тогда. Только если он выпивши был, так все равно ничего не вспомнит, провалы у него на этой, - она пошлепала себя по шее ладонью, - почве.
- Ну что же Валентина Исаевна, и на том спасибо. Помогли! Пойду, пожалуй, попробую по вашему совету этого Прохорыча навестить. Как его, кстати, зовут?
- Витькой. Ой, Виктором то есть.
- Понятно. Виктор Прохорович, значит. Хорошо. Ну до свидания, и спасибо еще раз вам. Пока, Петлюра!
Кот повернул к нему рыжую ушастую голову. Изо рта у него свисал рыбий хвост. А в зеленом взгляде явно читалось: "Собрался уходить, ну так и ступай себе с богом, нечего тут мешать порядочным котам есть".
***
Хохла вторую ночь мучили кошмары. Черные безглазые тени хватали его крепкими когтистыми лапами, трясли и раздирали ему голову, выворачивая ее мозгами наружу. Голова у него во сне была словно резиновая, как порванная грелка и поэтому легко выворачивалась наизнанку. Мерзким теням нужен был именно он - Хохол и все, что он знал. Они забирали себе его сознание, его душу. Было почему-то совсем не больно, но до жути страшно, потому, что его выдирали из собственного тела и уносили куда-то в непроглядную темень, а он ничего не мог сделать, ни шевельнутся, ни убежать, хотя больше всего на свете в этот момент ему хотелось именно этого - бежать куда глаза глядят от этих страшных тварей. Наверно это был ад. По крайней мере его бабка, женщина деревенская и очень набожная, именно так и описывала "диаволово обиталище", когда хотела "наставить на путь истинный" своего непутевого внука. Для полного сходства не хватало здесь только раскаленной сковороды...
Даже во сне, от осознания того, что с ним происходит, его мутило от страха. Кошмар был так реален, что проснувшись он не сразу понимал, что это был только сон, по углам темной комнаты ему продолжали чудиться страшные когтистые тени. Понемногу придя в себя он вскакивал и бежал на кухню, к крану. Малознакомая девица делившая в эту ночь с ним постель, что-то бормотала ему вслед сквозь сон...
Пересохшими, обметанными губами он жадно хлебал из крана противную, пахнущую хлоркой и ржавыми трубами, тепловатую воду. Следом за водой шел стакан водки; сигарета плясала у него в непослушных пальцах... Он сидел впотьмах на кухне, на старой скрипучей табуретке, и ждал. Ждал, зажав вздрагивающими пальцами зажмуренные глаза, пока водка доберется до воспаленного мозга и принесет ему облегчение. Мало-помалу нервы его успокаивались, алкоголь начинал туманить сознание. Тогда он тушил сигарету, возвращался в свою смятую, влажную постель, ложился и пытался забыть, стереть из памяти этот кошмар, но стоило ему расслабиться и задремать, как кошмар возвращался вновь и все повторялось сначала. Он просыпался, судорожно садился на кровати - от выпитой полчаса назад водки не было уже и следа, все перегорало в нем начисто. И снова он бежал к крану...
Его приятель спокойно спал в другой комнате со своей подружкой и у Хохла было острое желание разбудить его, но он знал, что сейчас того даже из пушки не разбудишь. "Эх, Коря, Коря, мать твою, дрыхнешь ты, сука, без задних ног, а корефан твой, кажется, дуба скоро даст, - сотрясаемый крупной дрожью, с тоской думал Хохол. - Надо завтра к какому-нибудь айболиту сходить, может колеса какие пропишет, что бы полная отключка, иначе еще одну такую ночь я просто не выдержу".
А началось все это с того самого момента, как у них с Корешем невероятным образом пропала тачка - их рабочий бумер, а он сам, неожиданно для себя очнулся где-то под мостом, на набережной. С абсолютно пустой головой, и в конкретно уделанных штанах. Оглядевшись, он уразумел-таки своей звенящей, гудящей как набат, головой, что это была Москва, и даже место это было, вроде бы, смутно ему знакомо. Кореш, как выяснилось чуть позже, когда он обрел наконец способность немного соображать и набрал номер приятеля на своем мобильном, тоже был не в лучшем положении. Вторая тачка, правда, оказалась цела, но Кореш, сам очнувшийся ней на МКАДе десять минут назад, штаны свои тоже испоганил капитально и, самое главное, он тоже ничего не помнил. Это больше всего их и испугало. То, что произошло с ними не лезло ни в какие ворота, не мог он найти этому хоть какого-то, мало-мальски вразумительного объяснения своими, не отягощенными особым интеллектом, мозгами. Первой и, пожалуй, единственной версией на которую оказались они способны - наезд конкурентов. Но способ и конечные результаты этого "наезда" вызывали полное недоумение! Кто и как мог это сделать? И оттого, что он не мог найти ответа на эти вопросы, а еще больше из-за испачканных своих штанов его начала бить мелкая дрожь.
Распугав своим видом редких, в этот ранний, утренний час, прохожих, он наконец окончательно сориентировался, где он находился. Перезвонив и договорившись с Корешом, он забился на какую-то лавку и, трясясь, как бездомный кобель на помойке, стал дожидаться приезда своего подельщика. Нестерпимо хотелось снять грязные, отвратительно вонючие, сырые штаны и трусы, но в таком виде первый же патруль, проезжающий мимо, его моментально загребет, а встреча с ментами ни при каких обстоятельствах не входила в его планы. Оставалось терпеливо ждать Кореша.
...Они сошлись с Корешом еще в школе. Вместе было легче выжить, да и время интереснее было проводить вдвоем, тем более, что не так уж и много вариантов досуга было доступно им в их небольшом, провинциальном городишке, этаком Семипердюйске, каких не мало еще раскидано по просторам нашей, пусть и изрядно урезанной в девяностые годы, стране. А две головы, как известно, лучше, чем одна - всегда развлечение себе придумают.
Хохлов и Корнеев. Их так и прозвали в школе - Хохол и Кореш. Дальше этого детская фантазия одноклассников не пошла и "погоняла" эти прочно к ним прилипли - они и сами стали так друг друга звать. Объединяла их и похожая судьба. Отца у Хохла не было. То есть он, конечно, в физиологическом смысле был, как и у любого другого человека, но пребывал неизвестно где. Хохол его ни разу в своей жизни не видел ибо исчез он практически сразу после выполнения той самой физиологической функции, делающей его отцом. Мать сыну красивых историй про летчика-испытателя, погибшего при испытании нового секретного самолета, или про доблестного моряка-полярника, навсегда затертого суровыми льдами в Антарктике, не придумывала.
Ну что тут сказать? Может быть и зря не выдумывала. Может быть и нужно пацану хотя бы в малые свои года верить, что где-то он есть, или, на худой конец, был - его сильный, смелый и добрый папка. Да вот только Хохол с малолетства точно знал, что отец его - алкаш и бездельник, подавшийся куда-то на заработки, да так и сгинувший на бескрайних просторах страны. Был ли он еще жив, или уже отмучился - это Хохла абсолютно не интересовало. Крепко, видать, его мамаша была на этого "не лётчика"-налётчика обижена, что даже ради сына не стала его обелять.
У Кореша, в отличие от Хохла, отец точно был, но, вместе с тем его тоже вроде как не было. Но в случае Кореша, по крайней мере, хотя бы доподлинно было известно, где он.
Дело в том, что Корнеев-старший сидел. Сидел по второму разу, уже четыре года и это было всего лишь половиной срока, назначенного ему судом, если, конечно, не случится вдруг такое чудо, как условно-досрочное... А следовательно, и участие в воспитании своего наследника он мог принимать только весьма условное. Или, простите за каламбур, условно-досрочное.
Если их вызывали к директору, то парой. И в милицию в самый первый свой раз они попали парой, а потом уже и не считали, сколько их было - этих самых разов - и вместе, и врозь. Впрочем, вместе - гораздо чаще.
Конечно ясно, что детской комнатой милиции дело для них не закончилось - в десятом классе они наконец попались "по крупному" - на угоне машины. И все бы может и обошлось - простое хулиганство, покататься взяли. И это реально было так, до угонов с целью продажи они еще не доросли. Только машина эта, будь она неладна, принадлежала одному, довольно известному и уважаемому в их городе, человеку. Тот "нажал" на нужные рычаги... И впаяли им преспокойненько, учитывая заодно и прошлые их "заслуги", по три года общего режима на нос. Прямо как в фильме "Место встречи изменить нельзя", у выдуманного водителя из "легенды", придуманной муровским лейтенантом Шараповым для банды "Черная кошка"...
Только было это всё, в отличие от всенародно любимого сериала, натуральной правдой и поэтому отправились приятели, опять же на пару, в колонию для несовершеннолетних. В обиду себя там старались не давать и вышли через положенное время, отмотав, что называется "по полной". Вышли они на волю, не смотря на усилия персонала колонии и вопреки известному лозунгу зоны "На свободу - с чистой совестью", с твердым убеждением, что жить, как все живут, они никогда уже не будут. Корешев папашка к тому моменту успел откинуться и вновь уже уселся, совсем недолго погуляв на свободе и так и не успев увидеть своего достойного наследника. Так что наставить на путь истинный заблудшую душу снова было некому. Да и окажись он к тому моменту на свободе, вряд ли бы он смог протянуть сыну "руку помощи". Разве что "в дело" взять...
Было у них с Хохлом после этого всякое. Но они хорошо усвоили свой первый уголовный урок и на откровенный разбой или воровство не шли. Мошенничество, обман, запугивание - это тоже ведь кусок хлеба, да и на масло с икрой еще остается, если повезет. Если постараться. Главное - знать меру!
И вот наконец тернистый путь любителей легкой наживы привел их в Москву. Кто только не едет сюда в последнее время! И гастарбайтеры всех национальностей и жулики всех мастей, зачастую успешно совмещая в себе и первое и второе. Два в одном флаконе, как шампунь с кондиционером ...
Хохол с Корешом остановили свой выбор на МКАД. Дорожные подставы вещь прибыльная, а злой умысел тут практически недоказуем. Чем тебе не бизнес? Две машины, производящие вид дорогих, а на самом деле сто раз чиненные и перечиненные, исправно приносили им свою, довольно не плохую, копейку. Если бы они сколотили группу побольше, или сами к кому-нибудь прибились, то, глядишь, закончилась бы их, по большому счету, тоскливая жизнь в какой-нибудь пьяной потасовке или на очередной разборке. Но они привыкли "работать" только вдвоем и никто больше им был не нужен. Как известно, фраера губит жадность - этот главный принцип они усвоили четко и строго ему подчинялись. Поэтому работали тихо, аккуратно и не зарываясь.
Удивительно, но из них ни один, ни другой до сих пор не подсел на наркоту. Вот водки, баб - этого у них было сколько угодно. Но по взаимной договоренности все это было только после "выпаса" - так между собой они называли свой промысел. "Пасти лохов на голом асфальте".
И вот, в одно мгновение, их спокойной, как им казалось, жизни пришел конец. И не было этому никакого объяснения.
Кореш подкатил через час. В машине, не смотря на то, что все окна были открыты, воняло, как в общественном туалете. Хохла, едва он открыл дверь, вывернуло на асфальт. От чужой вони, от звенящей, пустой головы. И, как это ни странно, от неожиданно возникшего, болезненно-острого чувства голода. Кореш, играя желваками, стиснув зубы, сидел за рулем и ждал.
- Я этих падл на куски порву, голыми руками... - отплевавшись, тихо прошипел Хохол, когда спазмы в его желудке улеглись. - На ремни порежу сук...
- Да ты их найди сперва.
- Найду, не сомневайся. Я месяц по дорогам колесить буду, нужно - и год буду, а бумерок наш разыщу. Коря, нам ствол нужен, срочно, гадом буду. Мочить надо этих тварей...
- Пар спусти. Мы с тобой что говорили? Будем дела делать без мокрухи. Без волын. Поэтому утихни и не гони волну. Садись уже и поехали на нашу хату быстрее, не могу я больше, яйца сейчас отвалятся, и жопу щиплет уже. Помоемся, поедим, бухнем, а там видно будет. И тачку в мойку отдать надо, пусть салон весь вычистят. Ух, как я нажраться хочу! До беспамятства. Может, забуду все.
- Ага, забудешь тут!
- Да садись ты уже, мать твою, не ной!
- Блин! Я сейчас опять блевану от этой вони!
- Слушай, а думаешь ты "шинелью" пахнешь? Ничего, посидишь, понюхаешь, вспомнишь парашу нашу лагерную, может мозги у тебя и прочистятся, а то сразу: "Коря, ствол нам нужен! Волыны! Мочить всех будем!"
Хохол, задержав дыхание, влез в салон, устроился, поморщившись, на сиденье. Захлопнул дверь, и сразу же высунул голову в окно.
- Смотри, башку свою об столб какой-нибудь не расшиби, - усмехнулся, глядя на него, Кореш.
- Да лучше бы уж башку разбить, чем эту вонь нюхать. Ладно, действительно поехали уже, хорош трепаться.
- Продышался что ли?
- Ну да, а ты, блин, типа, в противогазе, да? - Хохол заржал. - А я всё думаю, почему у тебя рожа такая...
Кореш не ответил, только дернул головой и резко рванул от тротуара, лихо, со скрипом покрышек, развернувшись через двойную разделительную линию прямо перед бампером у какого-то жигуленка, тормознувшего в последний момент аж до блокировки колес, обиженно крякнувшего клаксоном и отчаянно замигавшего ему вслед дальним светом...
***
Следователь поднимался по лестнице, попутно знакомясь с местным детским творчеством. Судя по тому, что он здесь сейчас видел, за те двадцать лет, что прошли с момента его собственной, последней попытки приобщиться к искусству настенной графики, в этой области произошли определенные сдвиги. Как в изобразительных средствах, так и в тематической направленности настенных творений. А может быть в этом доме просто жили какие-то продвинутые, особо одаренные дети?
В его время никому в голову не пришло бы написать на стене что-то типа "Слава КПСС!" или "Пионер - всем ребятам пример!". А сейчас надписи с явной политической окраской можно было легко встретить на стене или заборе наряду с избитыми шедеврами, вроде "ЦСКА - конюшня, Спартак - Чемпион!" (или обратной по смыслу надписью фанатов ЦСКА). В данном же случае аэрозольный баллончик в руке юного любителя подъездной графики вывел праздничным, ярко-красным цветом по казенной, серовато-зеленой масляной краске стены незамысловатый слоган: "Путин - форевер!".
Местные силы домового самоуправления видимо еще не успели отреагировать должным образом на душевный порыв юного патриота, а может быть просто еще не обнаружили сей патриотический призыв. И подъездные активисты, видно, "стукнуть" в ДЭЗ не успели. Поэтому лозунг сиял на стене, словно транспарант на митинге - радуя глаз яркостью букв и искренностью, лаконичностью призыва. Он частично перекрывал собой еще одну надпись, торопливо выполненную несмываемым толстым черным маркером, но, явно уже другой рукой и в совершенно ином стиле - эдакое, абсолютно нецензурное, рифмованное, похабное четверостишье. Написанное к тому же с явными орфографическими ошибками, и более уместное в кабинке общественного туалета (если в данном случае вообще можно вести речь о какой бы то ни было уместности), оно стыдливо выглядывало из-под ярких букв лозунга.
"Ну что же - получается, что наш президент, и сам того не подозревая, борется за нравственность и чистоту родного русского языка, - усмехнулся про себя следователь, - хоть и таким, непродуктивным способом, собственной фамилией закрывая от людей брань". Во истину - "форевер"!
Искомая дверь произвела на него неизгладимое впечатление - более эфемерное сооружение, призванное охранять вход в жилище, придумать было трудно. Вся в фанерных заплатах на местах, оставшихся от старых замков, со следами неоднократных вскрытий, она еле держалась на раздолбанных петлях. Казалось, упрись в нее плечом чуть посильнее, и войдешь в квартиру без всякого участия и согласия хозяина. Следователь покосился на разбитую, незакрепленную кнопку электрического звонка, свободно болтающуюся на электрическом проводе, прикидывая, а не получит ли он от нее двести двадцать вольт в палец, когда будет звонить. Может быть поэтому вчера сюда никто и не рискнул заходить с опросом?
Он достал на всякий случай из кармана носовой платок, сложил его для верности еще раз, и через него нажал на кнопку. Как ни странно, но в ответ на это нажатие, он услышал звонок, причем не хрипловато-дребезжащее тренькание, которое вполне логично было ожидать услышать за подобной дверью, а заливистую трель электронного соловья. Он убрал платок и прислушался. За дверью не было слышно ни звука. Он постоял так с минуту и уже собирался было еще раз попытать счастья, нажав на кнопку, на свой страх и риск уже без платка, как вдруг за дверью послышались шаркающие шаги и хрипловатый, прокуренный голос, чем-то похожий на голос артиста Ливанова, глухо спросил из-за двери:
- Кто там?
- Виктор Прохорович, меня к вам соседка ваша послала, Валентина Исаевна, вот хотел вам один вопросик задать. - Следователь решил что знакомое имя убавит подозрительности у привередливого старика. И не ошибся.
- Валька, что ли? Угу... Сейчас я. И чего ей надо...
За дверью завозились, щелкнул замок и следователя обдало волной затхлого, пыльного воздуха напополам с табачным дымом, вырвавшегося в приоткрытую дверь. Следом за этой волной в щель высунулось сморщенное, заросшее седой щетиной, лицо. Оказалось, что хозяин квартиры и внешне чем-то неуловимо напоминал Ливанова. Подслеповато прищурившись, он уставился на гостя, пытаясь угадать, кого же это к нему принесло.
Следователю повезло. Дед был в меру трезв.
- И чего же это Валька узнать хочет?
- Да это не она, а я хотел спросить.
- Ну чего, чего нужно-то, а?
- Может вы меня впустите, Виктор Прохорович? А то не удобно так вот, через дверь общаться, а?
- А ты кто же будешь-то, мил человек?
Следователь наклонился к щели и, незаметно вставляя ботинок в зазор между косяком и дверью, ибо был вооружен информацией об "особой любви" старика к родной милиции, ответил:
- Следователь Привалов, районное отделение.
- Ах ты, старая карга, опять ментов подослала, ну смотри же у меня, дождешься... - забормотал дед и с неожиданной силой дернул на себя хлипкую дверь, пытаясь ее захлопнуть, но предусмотрительно подставленный следовательский ботинок ему помешал.
- Виктор Прохорович, ну подождите же, к вам лично у меня никаких претензий нету, честное слово, - поторопился успокоить хозяина следователь, - я по поводу вчерашнего происшествия хотел с вами поговорить.
- Какое это еще происшествие? - упорно продолжая тянуть на себя дверь, подозрительно пробурчал старик. Несчастная дверь ходила ходуном, казалось она слетит сейчас с петель. - А я, между прочим, вчера и не того... ну, этого... не употреблял совсем. Ну почти! Какие еще происшествия она выдумала...?
- Да нет же, Виктор Прохорович, я вовсе не про это! Машину тут у вас во дворе ворованную бросили, Вы не слышали про это разве? Вот по поводу машины я хотел с вами поговорить.
После этих слов сопротивление прекратилось и дверь вновь приоткрылась, на этот раз гораздо шире. Сухонький, невысокого роста, мужичонка в линялых тренировочных штанах, дешевой, китайской, байковой рубахе, застиранной до потери цвета и тапочках-шлепанцах на босую ногу стоял на пороге, все еще недоверчиво косясь на него.
- А я-то тут причем?
- Да вы и не причем, кто об этом говорит? Просто спросить вас хотел - может, слышали про это, знаете что-нибудь...
- Да? Ну, коли так, то заходи, следователь. Слышал, слышал, как же не слышать, - он распахнул дверь, выглянул на лестничную клетку, словно боялся, что их подслушают и добавил шепотом, - я и видел даже кое-чего...
Следователь протиснулся мимо хозяина в тесную, темную, заваленную каким-то хламом, прихожую. Старик еще раз зачем-то выглянул наружу, захлопнул и запер за ним истерзанную дверь, которая изнутри смотрелась не лучше, чем снаружи. Потом он прошаркал мимо него в комнату, не приглашая его пройти. "Да что это у них тут за порядки такие?! - возмутился мысленно следователь, почти на ощупь пробираясь следом за дедом. - Из какой глуши они сюда все приехали? Что бабка эта, что этот... Или так теперь полагается?" И тут же получил от старика ответ на свой немой вопрос:
- Я-то грешным делом подумал, что Валька специально ко мне ментов подослала. Ой, ты уж извини - это я так, по-простому, не со зла... Мы-то с ней в разводе почитай как одиннадцать годков уже. А все не может она, язви ее душу, успокоиться. Надо было мне в другой дом тогда размениваться, да вот, видишь, случай подвернулся здесь. Так и маюсь теперь...
- Так она ваша бывшая... - ему стал понятен теперь тот хитроватый взгляд, который кинула на него бабка, когда давала координаты деда. Не упустила случая навредничать.
- Да, да, и бывшая, и настоящая... пила моя двуручная. Я ей говорю: "Ну чего ты ко мне лезешь, ведьма, развелись ведь давно! Живу - как хочу! Тебя не трогаю!" Детки у нас большие уже, сами давно по своим домам живут и своим умом, так что делить нам с нею нечего... Живу я на свою пенсию, денег у нее не занимаю. Так ведь нет, язви ее, душу грешную, все равно она ко мне лезет! Ну скажи ты мне, что еще ей надо?
- Ну ладно, Виктор Прохорович, с этим вы сами разберетесь, я думаю. Я ведь вам сказал, что сейчас к вам по другому делу. Вот жена ваша бывшая мне сказала, что вы могли видеть тех, кто в машине этой приехал.
- Мог?! Не мог, а видел, и она-то знает это все прекрасно, мы ж с ней вчера про это и говорили. Ведь она наверняка специально так сказала, вроде как я вчера в стельку был и не соображал ничего! Ну чистая ведьма, я же тебе говорю! Ух, язва! - он погрозил кулаком куда-то в пол.
Чистая, опрятная старушка никак не вязалась в воображении следователя с образом ведьмы, скорее уж этот желчный, тщедушный старикашка со своим прокуренным баском сам мог быть каким-нибудь деревенским колдуном. Хотя кто знает... И в тихом омуте... тоже, бывает, дрянь всякая заводится! Разберешь их тут... Муж и жена - одна сатана, даром, что разведенные. Вон - за одиннадцать лет развода привычки-то сохранились одинаковые!.
- Так что же вы видели, а, Виктор Прохорович?
Старик вдруг насупился, уставился в пол и замолчал. Следователь не ожидал такого поворота - ведь только что дед сам подтвердил, что все видел. Было непонятно, что вдруг вызвало у него такую реакцию.
- Ну что же вы замолчали, расскажите об этом, раз начали, прошу вас...
- Ну да! Я расскажу, а меня потом в дурдом упрячут, в психушку, за такие рассказы! На принудительное лечение. Знаю я эти штуки! Э-эх! - и он опять погрозил полу кулаком.
- Виктор Прохорович, я вам лично обещаю, что никаких психушек не будет, тем более, что ваша бывшая жена тоже весьма необычную историю мне рассказала. Что же и ее тоже в психушку?
- Да ей-то что? Ей-то, как раз и ничего. С нее взятки гладки! А меня - раз - и в дамки! В смысле - в дурдом, от белочки лечиться. Может она вообще все это специально и придумала, чтоб меня потом сдать, вроде как белая горячка у меня! А? Ей это раз плюнуть, она баба у меня шустрая.
- Ну поверьте мне, Виктор Прохорович, я здесь действительно совсем по другому делу. И нет у меня никакого интереса вас в психушку упекать, да и другие есть способы для этого, поверьте.
Следователь ухватил это стариковское "она у меня...", видать старик так до конца не отвык от своей бывшей жены ввиду близости проживания. И стал уже по третьему разу, как капризного ребенка, уговаривать деда, глядя для убедительности прямо ему в глаза:
- Расскажите, уверяю, что ваша бывшая жена никаких коварных планов на этот счет не строит, могу дать Вам самое честное слово.
- Да? - дед достал какую-то дешевую сигаретину, закурил. - Ну ладно, тогда, стало быть, расскажу. Так и быть.