Старик Первый мрачно покачал головой в знак согласия.
Чёрный неуклонно двигался по направлению к городу. Вопрос дней, когда его увидят жители.
- Где будем кормить сегодня? - Второй отхлебнул из фляги.
Несколько раз они специально объезжали Чёрного и кормили его с северной стороны. Так Отцы надеялись заставить тварь изменить курс. Все усилия оказались напрасными, словно Чёрный раскусил хитрость.
Первый равнодушно пожал плечами.
- Результат от наших потуг нулевой. Давай, покормим здесь. В последний раз, наверное.
- Чего это? - Второй, снова отхлебнув из фляги, сунул её в карман комбинезона и принялся выгружать контейнеры.
- Какой смысл кормить его? Он развил такую самодеятельность... Сам скоро кормиться начнет. Но не везти же всё назад, - старик небрежно указал на груз.
Второй Отец замер:
- Значит, всё?
- А сам как считаешь?
Они молча выгрузили остатки и поехали назад.
- Охранники у ворот увидят Чёрного первыми. Поднимут тревогу, доложат нам. По городу поползут слухи. Некоторые полезут на стены смотреть... И тогда начнётся паника, и все годы, в которые мы оберегали жителей от правды, окажутся потраченными впустую, - размышлял Второй, неизвестно зачем озвучивая сценарий событий, нарисовавшийся перед мысленным взором.
- С чего бы им сразу паниковать? Жизнь не приготовила их к неприятным сюрпризам, - возразил Первый. - Сначала им станет любопытно, посмотреть, подойти, потрогать... Скорее всего первыми отважатся мальчишки, вроде того, которого мы недавно отвезли в город Зеро. И только когда Чёрный заживо сожрёт одно из них, начнётся паника.
Они помолчали.
- Но этого не произойдёт, - неожиданно отрезал старик. И то, как были сказаны эти слова, сильно напугало Второго. Настолько, что уточнять он не решился, а просто привычно хотел глотнуть из фляги, которая оказалась пуста.
За их спинами раздался отдалённый рокот, которой можно было бы принять за гром. Первый прибавил газ, только чтобы заглушить недобрый звук шумом мотора.
В Белом корпусе Второй сразу достал из запасов полную бутылку и, вынув пробку, сделал несколько больших глотков прямо из горла.
В коридоре он встретил молчуна Четвёртого.
- Как дела? - пьяно поддел его Второй. - Эй, верно, ты же не ответишь. Знаешь, я сам сейчас расскажу тебе, как у тебя, а заодно и у нас всех, дела. В жопе мы, Четвёртый! Да так глубоко, что вокруг черным-черно!
Расхохотавшись своей шутке, Отец, пошатываясь, дошёл до своей комнаты и громко захлопнул дверь.
Обеспокоенный Четвёртый решил найти старика, чтобы узнать, насколько всё плохо. Но последний дремал в библиотеке.
Молчуну показалось, что Первый Отец сильно постарел за прошедший день. Возможно, виной тому был полумрак в комнате, но черты лица Первого выглядели заострившимися, придавая облику что-то хищное. Четвёртому стало жутковато и он спешно покинул помещение, ругая себя за иррациональный страх, но не способный противиться ему.
В своей комнате он запер дверь и попытался написать рутинный доклад МУДРЕЦу, но не смог сосредоточится на тексте.
Четвёртый понимал, что надо убираться из этого обречённого города, однако не решался действовать без соответствующего распоряжения. Но, если всё действительно так плохо, как говорит Второй, то к чёрту с МУДРЕЦом и его приказами.
Взгляд его наткнулся на небольшой клинок в ножнах - подарок Занд. Четвёртый понимал, что лучше бы спрятать памятку в ящик и забыть о ней. Но почему-то не мог.
Словно это бы окончательную уничтожило память об обладательнице тёмных глаз.
Четвертый знал, что был лгуном, подлецом и эгоистом, но это никогда его не беспокоило. Если удавалось провести других, пристроиться в жизни получше, то значит, он просто умней их. А дураки и не достойны другого обращения.
Но мысль о том, что он стал виновником гибели наивной дурочки... Нет, фактически он никак не убийца. Но иногда чувствовал себя именно так.
Неожиданный шум вырвал Четвёртого из размышлений. Он вышел в коридор, но нерешительно остановился, не зная, откуда донёсся звук.
Не было ни предчувствия беды, ни внутренней тревоги, когда он постучал в дверь Второго. Только желание узнать, слышал ли коллега грохот тоже. И радость поводу отвлечься от своих невеселых мыслей.
На стук никто не ответил и, предположив, что Второй пьян, молчун нажал на ручку двери, которая оказалась, как он и надеялся, незапертой.
Четвёртый замер в дверном проёме. Не дыша, не мигая, не думая. Спокойно развернулся и спустился в гараж, сел в вездеход и покинул гараж Белого Корпуса. Уже скоро он, казалось, бесцельно ехал по Пустоши.
Уже начало смеркаться, когда Отец увидел прямо по курсу Чёрного и понял, что его подсознание всё-таки преследовало определенную цель.
Перед ним развалилась не та тварь, которую они регулярно кормили. Здесь погибла Занд.
В порыве болезненного раскаяния, всё ещё частично оглушенный увиденным, Четвёртый вдавил педаль газа до упора, переключил передачу и понёсся навстречу концу.
Перед внутренним взором ясно промелькнули сцены ближайшего будущего. Как он въезжает прямо на Чёрного, даёт затянуть вездеход в прожорливое нутро. Слушает в темноте, как трещат стёкла машины, а потом, не выдержав давления, лопаются и осыпаются внутрь. Умирает там, где погибла девушка-кочевница, объединяется с ней в смерти. Может ли извинение быть убедительней?
Но тут же картинка пафосной смерти сменилась на представление о бесчисленных паучьих лапках, охватывающих тело, вторгающихся в плоть, душащих, пожирающих его заживо.
Четвёртый зажмурился и с проклятием затормозил, почти надеясь, что слишком поздно.
Сильный рывок бросил Отца вперед, и руль болезненно упёрся в грудную клетку. Четвёртый застонал, но долго ещё не осмеливался открыть глаза, в полубессознательном состоянии вслушиваясь в тишину.
Когда он пришёл в себя и отважился наконец осмотреться, то увидел тёмное тело Чёрного в нескольких метрах перед собой.
Чем он только думал? Да, Четвёртый признал, что он - трус. Но живой.
Развернув машину, Отец поехал в южном направлении, без конкретного плана, но гонимый желанием выжить и нежеланием возвращаться в свой родной город.
В это время в библиотеке Белого Корпуса проснулся Первый Отец.
Он провел ладонью по лицу, вытирая крупные капли холодного пота со лба и носа. Помассировал пальцами заспанные глаза. Сердце стучало быстро и сильно, иногда появлялась боль в груди и левом плече.
Один и тот же кошмар преследовал его вот уже несколько десятилетий, но привыкнуть к нему оказалось задачей из разряда невозможных.
Старику претила мысль умереть от сердечного приступа после одного из этих снов. Это означало бы, что Чёрный всё-таки убил Отца, хитро подобравшись к своей жертве путями мира снов.
- Но этого не произойдёт, - повторил старик уже второй раз за этот день. Отсутствие слушателей его не смущало.
У Первого имелся план. Осталось только обдумать детали. Очень хотелось обсудить идею с коллегами, но вряд ли они поймут и согласятся.
Старик тяжело встал, поморщился, когда громко щёлкнул какой-то сустав. Он покинул библиотеку и медленно направился к своей комнате.
Открытая дверь привлекла внимание Отца. Несколько секунд он рассматривал открывшеюся ему картину. Сумасшедшая улыбка заиграла на тонких губах. Старик подошёл к мёртвому коллеге и благодарно сжал его руку.
Покидая комнату, Отец обернулся. Взгляд скользнул по слегка покачивающимся ногам Второго, висящими в полуметре от пола. Коллега всё-таки понял. И согласился. Потому что ритмичное покачивание просто не могло быть чем-то иным, кроме как знаком согласия.
Старик очень хорошо представлял, как Второй прикончил очередную бутылку обжигающего пойла. Как он сидел один в комнате и обдумывал слова Первого, против воли приходя к выводу, что это действительно единственное решение.
Как осознал, что слишком слаб, чтобы помочь, но достаточно силён, чтобы не мешать. Как разорвал простыню на широкие полосы, связал их вместе, забрался на стул, держась за полку - последние лежали перевернутые на полу.
Первый быстро сопоставил этот факт с открытой дверью и понял, что Четвёртый уже знает о происшедшем. То, что он не прибежал с этой новостью к Первому, говорило о многом. Старику не нужно было спускаться в гараж, чтобы знать - вездехода там он не найдёт.
Первый притворил дверь комнаты мёртвого Отца. Что делать с телом, он решит позже. Возможно, когда всё будет окончено, он просто подожжёт Белый Корпус. Если повезёт, сгорит весь город, и прожорливая тварь найдёт здесь только пепелище, чёрное как он сам.
Остаток дня Первый Отец провёл в своей комнате, составляя план, единолично решая судьбу города. Это казалось правильным и справедливым, ведь именно он всегда заботился о жителях, принимал важные и непростые решения. Другие Отцы всего лишь выполняли свой долг, старик же видел смысл своей жизни в управлении Радужным Городом.
Изначально четыре поста для Отцов города служили гарантией разделения власти, защитой от диктатуры и произвола. Но Первый всегда чувствовал, что это его город. Удобно, что другие поняли это сами и ушли с его пути.
На следующий день Отец одолжил воздушный мобиль у одного из купцов и нанёс ряд визитов другим, лично отдавая распоряжения и организуя первую часть своего плана.
Указания воспринимались с удивлением, но и с радостью, чего следовало ожидать. Подобного до сих пор в Четвёртом Радужном Городе не проводилось.
А днём позже громковещатели голосом Первого Отца оповестили жителей о празднике в честь пятисотлетия города.
Каждый из них получил освобождение от своих обязанностей - учёбы или работы - на двадцать четыре часа.
Купцы в разных частях города выдавали жителям бесплатный экстра-паёк, который состоял не только из протеиновых батончиков и воды. Старик указал распределить все дефицитные припасы, гарантируя, что позаботится позже о доставке новых товаров.
Деликатесов всем досталось совсем по чуть-чуть, но праздник удался на славу. Многие впервые в жизни попробовали шоколад, кофе, сухофрукты, алкоголь, сушёные мясо и рыбу.
Если некоторым жителям и показалось странным, что Третий и Четвёртый Отцы отсутствуют во время такого грандиозного торжества, то они быстро отвлеклись на другое. Робкие вопросы и сомнения уступили место желанию первый раз в жизни поесть вкусно и досыта даром.
Старик наблюдал за оживлёнными людьми из окна Белого Корпуса. Глаза его блестели, сердце билось от волнения, голова кружилась, хоть Отец и не пил ничего крепче кофе. Пьянило сознание, что он приложил руку к организации этого дня счастья и беззаботности. А в свете грядущих событий, он казался сам себе вершителем судеб, почти божеством.
Много лет назад, когда гордый Первый только занял пост Отца, его переполняли амбициозные планы. Статус личного врага Чёрный обрёл гораздо позже, вначале же он показался молодому правителю города не более чем большой проблемой, которую следовало решить.
Тогда он ещё не подозревал, что через подобное проходят многие новички в своём деле. Идеи бьют ключом, хочется выделиться, чего-то добиться, отличиться. Первый Отец самодовольно поразился, что никто до сих пор не додумался до такой простой идеи. Годы спустя он сам смеялся над своей наивностью.
Но тогда, молодой и полный энергии, он попросил давнего друга, работавшего в химической отрасли, изготовить сильный яд.
На вопрос, для чего нужна отрава, Первый Отец ответил уклончиво, давая понять, что служебная тайна не позволяет разглашать деталей, одновременно туманно намекая, что заказ связан с борьбой с кочевниками.
Разработка формулы заняла некоторое время. Ещё сложнее оказалось добыть ингридиенты. Но Первый справился.
Товарищу он сказал, что средством заинтересовались и соседние города, объясняя этим необходимость производства большого количества продукта.
Кажется, химик не до конца поверил в эту историю, но щедрое вознаграждение мотивировало держать язык за зубами.
Так как на кормёжку Чёрных по одиночке не ездили, пришлось в конце посвятить других Отцов в свой план. К большому разочарованию Первого, воодушевления коллеги не проявили. Но и запрещать не стали. Мол, делай, что хочешь, но не верим, что от этого будет толк.
Скрипнув зубами, Первый накормил паразита щедрой порцией яда, скрытого в трупах и смешанного с донорской кровью. Чёрный слопал всё, как обычно. Время показало, что отрава ему нисколько не повредила.
- Ну ты ему преподнёс урок! Наверняка у него случилось несварение желудка, - подшучивал один Отец.
- Эти штуки, кажется, и не такое сожрут и не подавятся. До нас уже перепробовали разное. Но, в принципе, и хуже не стало, - не очень убедительно утешал другой.
Было очень обидно.
Остатки яда Первый спрятал в одном из подвальных складов Белого Корпуса. Рассчитывая, что если у них когда-нибудь появятся проблемы с кочевниками, на которых постоянно жаловались Отцы других Радужных Городов, то у него будет в руках решение хотя бы для этой проблемы.
Впрочем, и здесь судьба посмеялась над ним - налёты кочевников ограничивались редкими и мелкими грабежами. До встречи с Занд Отцу ни разу не довелось хоть мельком увидеть и одного представителя этого народа паразитов.
Зато теперь Первый Отец чувствовал себя хозяином положения. И решение всё-таки находилось в последних бутылях с отравой. Где-то в глубине души, он, очевидно, всегда знал это. Но в юности своей неверно понял глобальный замысел некой высшей силы.
Не сомневаясь ни секунды, недрогнувшей рукой, Отец опустошил ёмкости с ядом в водный резервуар Четвёртого Радужного Города.
Завтра тысячи бутылок наполнят этой водой, и жители Четвёртого Радужного Города уснут вечным сном.
Возможно, у кое-кого имеются запасы воды - таких будет немного. Атмосфера праздника сделала жителей несколько расточительными, а жажда утром следующего дня наверняка уничтожит почти все припасы.
Но и оставшимся владельцам водяных заначек не представится случая пить свою воду, учитывая, что к обеду в садике, школе, больнице или на работе выдадут полные бутылки.
Это был долгий день. Первый Отец сидел в кресле библиотеки, немного в стороне от окна, желая видеть по возможности много, но не показываясь самому.
Первые жители прибежали вскоре после полудня, крича что-то невразумительное. Некоторых тошнило, но большинство, скрючившись, просто падали на мостовую и, после нескольких судорог замирали. Немногие добирались до закрытых дверей Белого Корпуса и успевали несколько раз стукнуть кулаками по запертой двери, прежде чем затихнуть навсегда.
Чего хотели эти люди? Сообщить Отцам о невиданной до сих пор проблеме? Или, опасаясь за здоровье правителей города, предложить свою помощь? Желали они услышать ответы и решения?
Что бы не думали сами жители, старик Первый был убеждён, что знает лучше: они прибегали и умирали под стенами Белого Корпуса, пусть неосознанно, чтобы поблагодарить его. Потому что любая смерть лучше, чем быть сожранными заживо. Так решил он, Первый Отец Четвёртого Радужного Города, как всегда за всех.
Тишина после наступления темноты не была в городе чем-то необычным, но сегодня она была особенной. Мысль о том, что весь город стал одной гигантской братской могилой, могла бы показаться кому-то жуткой. Первый же испытывал умиротворение, гордость и чувство исполненного долга.
Старик протянул руку и взял со столика заряженный револьвер. Он прекрасно знал: другие Отцы считали, что патроны закончились несколько лет назад. Что же, они недооценили его дальновидность и терпение. Последний заряд уже давно ждал своего часа. Но сначала - несколько больших глотков отравленной воды. Чтобы наверняка.
Только сейчас он вспомнил, что собирался поджечь город, но понял, что уже не успеет воплотить в жизнь этот план.
Палец на курке дрогнул, но не остановился.
Последнее, что увидел старик, была темнота. Настораживающая, непроглядная. Темнота, из которой навстречу Первому тянулись паучьи лапки. И хоть Чёрный не умел смеяться, в этом пограничном мире он хохотал жестким и циничным смехом пьяного Второго. И, не смотря на то, что старик уже не мог кричать, его быстро угасающие сознание наполнил адский вой освобождённого страха.
Выстрел револьвера стал последним звуком цивилизации, раздавшимся в стенах Четвёртого Радужного Города.
Никто, даже сам Первый, не мог в полной мере осознать, какой бесценный подарок сделал он Четвёртому Радужному Городу. И, в какой-то степени, всему оставшемуся человечеству.