Стрекалов Александр Сергеевич : другие произведения.

Слово об Учителе. Биографический очерк

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Очерк посвящён моему университетскому учителю, Свирежеву Юрию Михайловичу, крупному русскому учёному-математику, специалисту в области математической генетики, биологии и экологии, скоропостижно скончавшемуся в 2007 году в Германии. Человеку, которого я до сих пор люблю, чту и помню; по заветам которого живу, стараюсь жить...
  От автора
  
  Очерк посвящён моему университетскому учителю, Свирежеву Юрию Михайловичу, крупному русскому учёному-математику, специалисту в области математической генетики, биологии и экологии, скоропостижно скончавшемуся в 2007 году в Германии. Человеку, которого я до сих пор люблю, чту и помню; по заветам которого живу, стараюсь жить...
  
  
  "Защити меня, влага нежная!
   Май мой синий! Июнь голубой!
   Одолели нас люди заезжие,
   А своих не пускают домой".
   Сергей ЕСЕНИН. Черновой вариант стихотворения "Страна негодяев", бережно сохранённый Галиной Бениславской.
  
  "Русь! Русь!.. Какая непостижимая, тайная сила влечёт к тебе? Почему слышится и раздаётся неумолчно в ушах твоя тоскливая, несущаяся по всей длине и ширине твоей, от моря до моря, песня? Что в ней, в этой песне? Что зовёт, и рыдает, и хватает за сердце? - Русь! Чего же ты хочешь от меня? Какая непостижимая связь таится между нами?..."
   Н.В. Гоголь
  
  " <Россия! Русь!>, любимая страна,
   Раскинутая у закатов,
   Всего себя тебе отдам сполна,
   Всего себя, ни капельки не спрятав.
   Пусть жизнь глядит холодною порой,
   Пусть жизнь глядит порой такою злою,
   Огонь во мне, затепленный тобой,
   Не затушу и от людей не скрою..."
   Павел Васильев
  
  
  Юрия Михайловича Свирежева, моего университетского наставника и учителя, я впервые увидел и узнал о его существовании осенью 1977 года. Как сейчас помню, как нас, новоиспечённых третьекурсников мехмата, только-только вернувшихся тогда с сельхоз-работ, собрали после занятий в аудитории 13-08 Главного здания МГУ имени Ломоносова на Ленинских (ныне Воробьёвых) горах, на пяти этажах которого (с 12 по 16 включительно) располагался наш факультет. В этот солнечный октябрьский день было первое собрание кафедры Общих проблем управления (ОПУ), где я решил продолжать учёбу. И мы, парни и девушки 301 группы, должны были выбрать себе научного руководителя на последующие три года (для аспирантов и вовсе на шесть) - то есть совершить исключительно-важный для каждого шаг, существенно влиявший на судьбу и научную карьеру студента.
  На встречу пришли все работники кафедры, весь профессорско-преподавательский состав. Не было только заведующего, академика Вадима Александровича Трапезникова, который занимал в ту пору очень высокий государственный пост и работал на мехмате внештатно.
  В назначенное время преподаватели гурьбой вошли в аудиторию, выстроились рядком вдоль доски, поздоровались и огляделись; после чего стали зорко и заинтересованно всматриваться в лица притихших парней и девчат, изучать своих новых учеников, вероятных коллег и соратников по ремеслу в недалёком будущем. Было их, преподавателей, человек 8-10. Были среди них и взрослые (но не старые), умудрённые жизнью люди, и совсем ещё молодые, ассистенты кафедры, которая была молодой...
  
  
  Часть первая: История создания кафедры
  
  1
  
  И здесь непременно надо нам с вами, дорогие мои читатели и друзья, остановиться на истории возникновения нашей кафедры, которая была непростой, и это мягко сказано, и имела самое непосредственное отношение к истории развития математики в СССР в целом. Так вот, основал кафедру ОПУ академик Трапезников. Была она десятой по счёту на Отделении математики механико-математического факультета МГУ. Цель её создания - сугубо-прикладная, народно-хозяйственная: ориентировать студентов и аспирантов мехмата, будущих профессиональных учёных, на приложение математики к широко-понимаемым проблемам управления жизненно-важными процессами, происходившими и протекавшими в стране. Это и математическое моделирование в биологии и медицине, и разработка способов и методов управления сложными динамическими системами как сугубо-военного, так и гражданского характера, и создание искусственного интеллекта, роботизация и автоматизация промышленности и сельского хозяйства, ну и так далее. Перечислять тут можно много и долго, и с удовольствием. Ибо математические знания в современном технологическом, машинном и компьютеризированном мiре везде нужны - фундаментальные прочные знания.
  Поясним, почему вдруг возникла такая острая необходимость в Советской России: с 3-го курса начать "приземлять" часть студентов мехмата, готовить из них прикладников. Дело здесь было в том, как показывал опыт, что математика ("точное знание"), зародившаяся несколько тысячелетий назад как служанка жизни и естествознания, обслуживавшая торговлю, инженерию, землемерие и строительство, навигацию, лекарское дело или знахарство, астрологию, астрономию (предсказание затмений, прежде всего) и алхимию, оптику и даже музыку, - так вот, математика со временем всё больше и дальше удалялась от почвы и от корней, от своего прямого предназначения. Раз за разом она "показывала зубки" что называется, характер, "щетинилась" и "огрызалась", вставала в позу. И, как следствие, из тихой "девушки-труженицы" превращалась в некую привилегированную светскую "кралю", или же барыню-госпожу, чванливую, кичливую и высокомерную, а главное - неприкасаемую, от которой уже было мало проку обществу, если он вообще был. К четырём первоначальным базовым дисциплинам - арифметике и геометрии, простейшей алгебре и тригонометрии - начали прибавляться дифференциальное и интегральное исчисление, комбинаторика, высшая алгебра, аналитическая геометрия, обыкновенные дифференциальные и интегральные уравнения и уравнения в частных производных. А XIX-й и XX-й века стали и вовсе временем бурного развития современной классической математики. В это время, помимо доведения до совершенства логического и вычислительного аппарата математического анализа и классической алгебры, зарождаются и быстро оформляются в самостоятельные научные дисциплины и даже целые направления математическая физика и математическая логика, теория чисел, теория множеств, теория групп и алгебр Ли, алгебраическая геометрия, дифференциальная геометрия, гомологическая алгебра, алгебраическая и дифференциальная топология, вариационное и тензорное исчисление, теория функций и функциональный анализ (Анализ III), теория динамических систем, теория бифуркаций и автоморфных функций, теория оптимального управления, теория вероятностей и математическая статистика, наконец. Современная математика, таким образом, всё больше и больше поднималась к вершинам научных абстракций, и при этом всё дальше отрывалась от жизни и от земли, от насущных проблем стремительно растущего населения планеты. А учёные-математики, носители диковинных знаний, возвели сами себя в ранг тибетских жрецов-небожителей, этаких "покорителей интеллектуального Эвереста", или тех же гуру. Людей, понимай, которых все просто обязаны были без-прекословно слушать, носить на руках, кормить и поить до отвала и без-престанно славить: "вы, парни, гении и красавцы, и большие-пребольшие молодцы"! - всякий раз говорить восторженно и с придыханием. Именно так, пусть и не гласно, не в открытом виде, уже вопрос ставился, к этому дело шло.
  Не удивительно, что они, математики, стали смотреть на людей свысока и уже не желали, брезговали касаться запросов, нужд и задач, что перед инженерами и учёными-естествоиспытателями выдвигали потребности общества и государства. И это при том состоянии, заметьте себе, что все они получали деньги из Гос.-казны в виде заоблачных академических зарплат и гонораров, почётные звания, премии и ордена от правительства, дачи, машины и квартиры элитные. А государству взамен не давали ничего - кроме научного гонора, спеси, чванства и трескотни, пустопорожних статей и книжек...
  
  2
  
  Конец такому математическому отшельничеству и иждивенчеству, граничившему с паразитизмом, в СССР - а мы про нашу Родину в данном случае говорим, до других нам дела нет! - положила Великая Отечественная война. Почему? - понятно. Денег в стране катастрофически не хватало: всё уходило на оборону. И люди четыре года вынуждены были работать за хлебные карточки и скудный продуктовый паёк. Паразитизм, небо-жительство и самолюбование были тогда не в почёте, как и звания высокие, титулы и привилегированный довоенный статус. Чтобы элементарно выжить, с голоду не умереть, гражданам надо было засучить рукава и строго и неукоснительно выполнять то, что им прикажут "сверху", а не что захочется.
  Разумеется, всё это касалось и чванливой и кичливой научной элиты - столичных академиков и профессоров, приват-доцентов. Тем паче, что большую их часть, пожилых профессиональных математиков Москвы, осенью 1941 года отправили в эвакуацию в Среднюю Азию, на Волгу и на Урал - в глубокий тыл понимай, и, наконец, заставили там спуститься с небес и поработать на Оборонку и Космос, на ту же Атомную программу. На отрасли, от которых напрямую зависела судьба окружённой врагами страны - настоящая и будущая. Правительству, повторим, тогда это было легко и просто сделать - заставить. Из-за войны оно перестало финансировать пустопорожние гражданские идеи и проекты - и всё. Кормило и поило, и заботилось только о тех учёных, от кого были конкретные толк и польза, кто был завязан на производство и давал практический результат. До остальных - иждивенцев и фантазёров-мечтателей - никому тогда дела не было: пусть-де выживают самостоятельно; и пусть умерять свой гонор и менторский пыл...
  
  Но уже летом и осенью 1943 года, после победоносного Курского сражения, определившего, в целом, положительный исход войны, большинство академических и образовательных институтов, и МГУ имени Ломоносова - в их числе, вернули опять в Москву, на привычное место. Контроль над их деятельностью со стороны партии и правительства стал потихоньку слабнуть по мере приближения советских войск к логовищу нацизма и нарастания всеобщего праздника. Да и у руководства страны были дела поважней, чем следить за строптивыми и хитро-мудрыми учёными-теоретиками: чем все они там у себя занимаются, сколько вообще их численно, и надобно ли стране столько.
  И чего удивляться поэтому, что по окончании ВОВ большинство математиков МИАНа (Математический институт имени В.А.Стеклова АН СССР) и МГУ опять пожелали запрыгнуть на облака - переквалифицироваться в ранг жрецов-небожителей. Что было им во всех отношениях здорово, выгодно и престижно - в гениях всю жизнь ходить и самих себя превозносить, славить и холить. И при этом в ус не дуть, на всех свысока посматривать - и посмеиваться.
  Они дружно начали придумывать опять головоломные задачи, чем занимались и до войны, и потом, не торопясь никуда, чопорно и солидно их решать в тиши кабинетной. И потом обсуждать те решения на конгрессах, симпозиумах и конференциях - зарубежных, республиканских и общесоюзных, - регулярных сборищах по обмену опытом, понимай, или тусовках, которые им, представителям научного сообщества, интеллектуальной элите, богеме, с лихвой оплачивало государство, включая сюда проезд, питание и комфортную жизнь в гостиницах; да ещё и карманное бабло государство выделяло всенепременно, чтобы в ресторанах с шиком сидеть и шлюшек по вечерам водить - для полного раскрепощения, отдохновения и комфорта... Поди плохо, да! Кучеряво, масляно и шоколадно! А уж привольно-то как! Ни планов тебе, ни отчётов, ни строгих комиссий из министерств и парткомов, и выговоров за плохую работу, ни многочасового рабочего графика и жёсткой дисциплины труда, наконец, - чем рафинированных столичных учёных прямо-таки задрали-задёргали в эвакуации. В фундаментальной науке, или теоретической, "чистой", академической, ничего этого и в помине нет. Там ты сам себе назначаешь планы и выбираешь цели - именно так! - больше-то всё равно некому! А потом хочешь работать - работаешь. Не хочешь - так сидишь: медитируешь и в носу ковыряешься, умника из себя корчишь, набираешься мыслей и сил. Денежки каждый месяц тебе ведь всё равно капают 5-го и 20-го. Неплохие, надо признаться, деньги, а по тем голодным и холодным временам они и вовсе были огромные. Оклад профессора МГУ, для справки, в лихое послевоенное время был в 10-15 раз больше оклада квалифицированного рабочего. И это не считая доходов от публикаций статей, монографий и книг, регулярного совместительства и огромных Сталинских премий.
  Так вот, сначала советские высоколобые и яйце-головые математики-чистоплюи, вслед за мiровыми, азартно решали проблему Ферма (ныне, слава Богу, уже решённую Уайлсом, что оставило современных молодых математиков без куска хлеба и без забав) и теорему Абеля (о неразрешимости общего уравнения пятой степени в радикалах). Следом шли гипотеза Кеплера, "задача о четырёх кубах", "проблема четырёх красок" и "проблема близнецов" (среди множества простых чисел, как известно, существуют соседние, разность которых равна 2: например 5 и 7, 11 и 13, 17 и 19, 29 и 31, и т.д.; так вот, суть проблемы: конечно ли число таких "пар-близнецов", или же без-конечно?).
  В 1900 году математикам-лежебокам подкинули новую большую забаву: были опубликованы знаменитые проблемы Гильберта. А их 23-и, напомним, и одна хлеще другой, одна другой головоломнее, забавнее и коварнее. С какой жадностью и страстью набросились на них учёные - ну прямо как дети малые на игрушки! - и принялись головы ломать, мозги кипятить и плавить, спорить, доказывать, горячиться... Ломают, спорят и кипятятся и до сих пор: 5 проблем ещё вроде как стоят не решённые (2 проблемы вообще никак не решены, а 3 решены не до конца, в частном виде). Десятки, если не сотни тысяч кандидатских и докторских диссертаций по всему мiру было защищено на гильбертовом интеллектуальном наследии, сотни везунчиков и счастливчиков (о попросту прохиндеев в мантиях и ловкачей) стали известными на весь мiр светилами, лауреатами и академиками - обладателями славы и почестей, и миллионов денег! - портретами которых, по-видимому, теперь забиты многочисленные учебники и монографии, увешаны коридоры средних и высших школ.
  Спустя 100 лет после оглашения известного списка немца Давида Гильберта уже американский математик Стивен Смейл (лауреат престижной премии Филдса за 1966 год) подсуетился и предложил новый список из 18-ти современных нерешённых проблем. А следом и свой же похожий список в виде 7-ми задач тысячелетия (куда вошла и одна из нерешённых ещё проблем Гильберта - гипотеза Римана) обнародовал Математический институт Клэя.
  
  --------------------------------------------------------------
  (*) Для любителей и ценителей математики, которые, слава Богу, не перевелись ещё, и по счастью не переведутся, заметим вскользь, что первые три проблемы из списка Смейла (Гипотеза Римана, Гипотеза Пуанкаре (вроде как уже решена) и Равенство классов Р и NР) входят также и в список задач тысячелетия, за решение каждой из которых, между прочим, математикам обещан солидный приз - 1 млн. американских долларов. Так что дерзайте, юноши, напрягайте мозги, показывайте мiру, что и вы все чего-то стоите...
  --------------------------------------------------------------
  
  Ну а потом... потом замаячила-запалила души учёных известная "задача трёх тел", четырёх, пяти... десяти (шутка!). И так далее - до без-конечности. Задач - их много на свете. И каждая решённая задача-проблема порождала и порождает десятки новых. Этот ПРОЦЕСС невозможно остановить. Он - без-конечен, как в целом и сама наша ЖИЗНЬ, частью которой является царица наук математика. Что, собственно, и доказала в первой половине ХХ века теорема Гёделя о неполноте: что математический мiр, как и мiр физический, пределов и границ не имеет. По этой причине полностью формализовать и подогнать под общий фундамент-базу всю современную математику невозможно, чего так страстно добивался любитель логики и порядка Д.Гильберт, чему посвятил жизнь.
  А вот есть ли от него, от означенного ПРОЦЕССА, польза? - это уже другой вопрос. Нравственный - в первую очередь. Учёный-математик должен был, есть и будет сам решать: правильно ли это - сидеть на шее у государства и заниматься Бог знает чем? Задачами совершенно абстрактными и сомнительными в плане практической выгоды, в плане нужности человечеству. Теми же проблемами Гильберта, например, или Смейла; или без-конечно-мерными искривлёнными и скрученными в жгут пространствами и причудливыми объектами в них, которые и представить-то невозможно: не хватает ума и воображения, - в реальной жизни которых попросту нет, а только в фантазиях и головах учёных...
  
  3
  
  Вопрос о том, какие математические задачи заслуживают того, чтобы их пытаться решить (не частным порядком, особо отметим это, не в свободное от основной работы время, а за счёт общества, за счёт простых людей), и зачем они вообще ставятся и решаются? - весьма непрост и непразден. Во всех смыслах! А можно спросить и шире: что есть такое вообще - современная математика, и к какой категории её отнести?! Является ли она простой забавой, игрой разгорячённого воображения - "перечислением следствий из произвольных аксиом", то есть самодостаточной и самоценной реальностью, вещью в себе, как и музыка?! - или же всё-таки ветвью естествознания и теоретической физики?! И законы математики, как ни крути, составляют своего рода "идейный скелет" мiроздания, дают научному мiру необходимый разговорный язык ("книга природы написана на языке математики" - Г.Галилей) - единственный и уникальный.
  Над этим начали думать и говорить ещё со времён "неевклидовой ереси", то есть со времён открытия и обоснования неевклидовой геометрии как полноценной альтернативы евклидовой; но глубже, напористее и жарче всего, безусловно, - со времён Гильберта и Пуанкаре, то есть с конца ХIХ - начала ХХ века. С тех пор учёные спорщики разделились как бы на два непримиримых и враждебных друг другу лагеря - на аксиомофилов (сторонников Фреге, Рассела, Уайтхеда и Гильберта) и естествоиспытателей (сторонников Декарта, Кронекера, Пуанкаре). Одни яростно дуют в свою дуду, доказывая правильность своей позиции: чистоты, самодостаточности и независимости математики от других дисциплин, - другие - в свою: утверждают, что математика, прежде всего, это служанка-помощница естествознания; следствие, а не первопричина. И конца и края этим интеллектуальным околонаучным баталиям и склокам пока что не видно...
  
  4
  
  Сколь остро, злободневно и яростно до сих пор нешуточное противостояние между аксиомофилами и естествоиспытателями, породившее глобальный кризис современной точной науки, 4-ый по счёту (об этом читайте мою работу "Современная математика. Исток. Проблемы. Перспективы"), свидетельствует такой, например, красноречивый факт. В конце ХХ века Международный математический союз выпустил невероятно ценную, на скромный авторский взгляд, книгу "Математика, её границы и перспективы". Так вот, в этой книге содиректор Боннского математического института Ю.И.Манин (бывший профессор мехмата МГУ, член-корреспондент АН СССР и ученик гениального И.Р.Шафаревича) дал свои новые определения математики, математического образования и новую оценку стоящих перед математической дисциплиной задач - с высоты всех накопленных знаний, прошлых жарких дискуссий и споров.
  "Математика, - согласно Манину, - это отрасль лингвистики или филологии, занимающаяся преобразованием конечных цепочек символов некоторого конечного алфавита в другие такие цепочки при помощи конечного числа "грамматических" правил"...
  Расшифровывая свою мысль, Манин далее осознанно и ничтоже сумняся пишет, что никакое разумное правительство или сообщество не станет-де кормить людей, занимающихся тем переливанием из пустого в порожнее, к которому он, доктор физико-математических наук и без пяти минут академик, приравнивает все занятия математикой. Не слабо сказано, да?! "Ведь если в результате игры с символами и получается что-либо полезное, - язвительно заключает он, - то это просто означает, что оно содержалось уже в исходных предпосылках". И это, напомним, пишется в конце ХХ века!
  "Поэтому, - итожит Юрий Иванович главную мысль своей статьи, - математикам пришлось изобрести свой метод, как получать гранты, стипендии и тому подобное субсидирование своей науки: этот метод состоит в том, чтобы претендовать на открытия, которых не совершал (и к которым жонглирование цепочками символов и не может привести по самой своей природе).
  Но это претендование - не простое искусство, и чтобы обучать ему не испорченную ещё им молодёжь, служат... колледжи, университеты и факультеты, где именно и обучают искусству саморекламы и претенциозности. Это (по Манину) и составляет суть математического образования".
  Одним словом, занятие теоретической или чистой математикой, - на закате лет был уже твёрдо убеждён бывший профессор МГУ, - не только не способствует ускорению какого-либо прогресса человечества, а наоборот, этот прогресс тормозит... И, может это и хорошо - как знать?! "Ведь, - с иронией замечает профессор-скептик в конце, - если бы умники, занимавшиеся проблемой Ферма, усовершенствовали вместо этого самолёты и автомобили, то вреда для человечества было бы куда больше!..." А так математические задачи (по Ю.И.Манину, опять-таки) служат именно этой цели торможения: "они-де отвлекают умных людей от более опасных занятий"...
  
  5
  
  Да, согласен, это, безусловно, крайняя сторона проблемы - заострённо-критическая и подчёркнуто-радикальная так сказать, подчёркнуто-скептическая. Но вот что пишет по тому же самому поводу (роль и значение математики в современном мiре) менее радикальный В.И.Арнольд, дружок и коллега манинский. Владимир Игоревич тоже был многолетним профессором математики в МГУ, действительным членом АН СССР (автор имел честь слушать его лекции на мехмате по обыкновенным дифференциальным уравнениям во второй половине 1970-х годов, неоднократно беседовать с ним, сдавать экзамены). Но в лихие 1990-е годы Владимир Игоревич укатил во Францию и работал там в Международном математическом союзе вице-президентом сначала, а потом - членом Исполнительного комитета (до августа 2002 года). Так вот, рассматривая работы, присылаемые на различные конкурсы, он с удивлением замечал (о чём и написал потом в книге "Что такое математика?") "что... огромное большинство опубликованных работ не заслуживало публикаций. В разных случаях у меня получались, в зависимости от критериев, немного разные статистики, но в среднем число напрасных публикаций оказывается большим 90% (возможно, мировое среднее - 99%). Статьи были нужны прежде всего их авторам для трудоустройства и карьеры"...
  Приведённая В.И.Арнольдом цифра 99% пустопорожних журнальных статей современных молодых учёных, которые-де "были нужны прежде всего их авторам для трудоустройства и карьеры", ужасает и говорит о глубочайшем кризисе современной академической науки No1, из которого не просматривается скорого выхода. Математика и раньше испытывала трудные времена. Но, извините, не в таком масштабе...
  
  6
  
  К счастью, не все советские математики после войны опять "полезли на небеса", в желанную научную стратосферу, где их никто не увидит и не услышит, понятное дело, за задницу не возьмёт и по ней не нахлопает, не накажет. Были и такие - славные академики М.В.Келдыш, И.М.Виноградов, С.Л.Соболев, Л.С.Понтрягин, М.А.Лаврентьев, В.А.Трапезников и их даровитые и плодовитые ученики, доктора и кандидаты наук, - кто пожелали остаться на земле, применять немалые знания, энергию и талант на пользу и благо народа, а не на своё собственное прославление и благополучие, не на гешефт. Все их многочисленные работы с тех пор, за которые они получали зарплату, гос-награды и премии, носили ярко-выраженный прикладной характер, и относились к предметам реальным и материальным, земным; предметам исключительно-полезным и нужным в народно-хозяйственном плане, которые можно было увидеть в заводских и лабораторных изделиях сначала, а потом - в быту, измерить и почувствовать, перевести в рубли.
  В Институте прикладной математики (ныне ИПМ имени М.В.Келдыша РАН), например, сотрудникам было категорически запрещено в рабочее время заниматься абстрактными теоретическими проблемами, как в том же МИАНе. Только прикладными и вычислительными, утилитарными, от которых был толк и выгода, которые можно было со временем пустить в производство, в Дело, в народ. И шло это всё, безусловно, от самого основателя института Мстислава Всеволодовича, мир праху его, и его твёрдой жизненной позиции: приносить пользу родной стране, а не быть мечтателем-чистоплюем, дармоедом, хапугой и иждивенцем...
  Напомним, что при его непосредственном участии, помимо ИПМ, были созданы ещё и Институт космических исследований (ИКИ), и Институт медико-биологических проблем (ИМБП) АН СССР (ныне РАН). А его личный интеллектуальный вклад в становление Космоса и советского Атомного проекта невозможно измерить и переоценить: он был огромен...
  
  7
  
  Московский государственный Университет, и механико-математический факультет - в том числе, после успешного возвращения в столицу летом и осенью 1943 года, помимо чопорных профессоров-небожителей, приобрёл себе и ещё одну головную боль: обилие на факультете студентов-евреев, которых набралось в Ашхабаде (Туркмения) и Свердловске (местах временного базирования МГУ) тьма-тьмущая. И секретом это не было ни тогда, ни сейчас для людей знающих и думающих. Про то, что основная масса евреев Западных, Центральных и Южных районов СССР во время войны спешно эвакуировалась вглубь страны, чтобы отсидеться там, переждать лихолетье, писали и пишут теперь не только русские, но и наиболее объективные и порядочные еврейские историки, которым за это - честь и хвала. Г.В.Костырченко в первую очередь, который в известной и весьма поучительной книге "Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм" утверждал, что в разгар боёв за Москву и Сталинград в городах Средней Азии раз за разом вспыхивали массовые волнения местного населения из-за чрезмерного количества евреев, переселившихся туда из европейской части России. Переселенцы, к тому же, жили на широкую ногу - это во время войны-то, когда все вокруг бедствовали и голодали! - вели себя нагло и вызывающе с аборигенами, занимали их рабочие места и жилища. Чем вызывали жгучую ненависть и отторжение, и нескончаемые волнения коренных жителей-азиатов, совсем потерявших сон и покой из-за незваных и ловких гостей. Как, к слову, и регулярные антисемитские выступления вызывали в знак протеста, вплоть до погромов, которые руководителям республик и местным генералам-силовикам с трудом удавалось гасить.
  Есть у Костырченко в упомянутой книге и другие интересные свидетельства. Телеграммы в Москву секретаря ЦК КП Белоруссии П.К.Пономаренко (1902-1984), например, где тот, докладывая Сталину в начале июля о том, что вся агитация вторгшегося врага "идет под флагом борьбы с жидами и коммунистами, что трактуется как синонимы", не очень-то лестно отзывался о евреях, утверждая, что, дескать, они и только они одни - виновники сложившихся в первые дни неразберихи и паники в республике; что панический исход беженцев на Восток "объясняется в известной степени большой еврейской прослойкой в городах: их объял животный страх перед Гитлером, и вместо борьбы - бегство"...
  
  -------------------------------------------------------------
  (*) У Константина Симонова есть прекрасное четверостишье про то, как воевали евреи в Великую Отечественную. Хотя он напрямую и не называет их по понятным причинам, но... имеющий уши, да услышит, имеющий разум, да поймёт. Вот оно:
  "Хоть шоры на память наденьте!
  А всё же поделишь порой
  Друзей - на залёгших в Ташкенте
  И в снежных полях под Москвой".
   К.Симонов
  В своих воспоминаниях "Мои печальные победы" (откуда и была взята эта симоновская строфа) замечательный русский поэт и писатель, и очень мужественный человек С.Ю.Куняев, главный редактор "Нашего современника", описывает такой, например, характерный эпизод из жизни Сталина. Осенью 1941 года Вождю доложили, что эвакуированные на Восток евреи оперативно и делово, едва-едва успев распаковать вещи, создают в местах временного проживания закрытые элитные школы для своих изнеженных барчуков по образцу столичных - чтобы не смешиваться с русскими учениками, не видеть и не слышать их. Так вот, Станислав Юрьевич описывает сталинскую реакцию так:
  "...Когда Сталин узнал, что осенью 1941 года в "запасной столице" СССР - Куйбышеве для эвакуированных школьников из семей столичного бомонда организуются такие же особые школы, как в Москве, он в сердцах произнёс: "Каста проклятая!"..."
  -------------------------------------------------------------
  
  Это всё вещи известные, повторимся, хотя и скрываемые по понятным причинам: господа-товарищи-граждане евреи не любят про то говорить - на свой хвостик какать. Говорят же и пишут они теперь, задним числом, как раз об обратном. Что вроде как все они, поголовно, были тогда на фронте или в тылу врага, и даже и партизанили будто бы, и ту войну выиграли подчистую: показали Фрицам и Ганцам кузькину мать, намылили им, стервятникам и упырям, шею. Что и в концлагерях будто бы только одни евреи и маялись, бедолаги, а не славяне-русы, фронтовые потери которых, напомним, были вдвое меньше потерь лагерных и оккупационных: 8,5 миллионов против 16-ти! Понимай: в оккупации и в лагерях русских насельников в основном и уничтожали!!! Русских, а не евреев или ещё кого!!!...
  Но мы, арии-славяне-русы, не станем с евреями спорить и переубеждать: без-полезно это!!! Так что пусть это всё останется на их совести. Зададимся лишь простым риторическим вопросом, рассчитанным на думающих читателей, на молодёжь: а из каких-таких евреев было создано 2-миллионное государство Израиль сразу же после войны? И это, между прочим, - официальная, значительно заниженная цифра. В действительности, как представляется, евреев там было вдвое, а то и втрое больше (сейчас там около 9 млн. человек)... Подумайте, люди добрые, напрягите мозги: то не было ни одного в Палестине, или почти не было, а то вдруг бац - и целые миллионы-тучи правоверных иудеев свалились на головы бедных арабов, оставляя тех без жилья и земли! Откуда такая прорва, спрашивается, из каких-таких злачных мест?! Ни из Европы ли? Ни из мифических ли гитлеровских печей, где якобы 6-ть миллионов евреев сгорело заживо, и по кому теперь по всему мiру ожидовевшая и продажная "прогрессивная и передовая общественность" обильные крокодильи слёзы льёт, народ честной "холокостит"?!!!...
  
  8
  
  Итак, пока простые русские парни и девушки воевали с фашистами на фронтах Великой Отечественной, грудью защищая страну, возвращавшиеся в Москву из эвакуации изнеженные еврейские барчуки заполняли собой все хлебные и престижные места в столице: консерваторию, киностудии и театры (ГАБТ - в первую очередь), театральные школы, вузы и конечно же Московский государственный Университет. Их засилье в МГУ было вообще тотальным. Что заставило уже осенью 1943 года секретаря парткома Университета Василия Фёдоровича Ноздрёва (1913-1995) направить в ЦК партии тревожное письмо, сообщавшее, что евреи-де буквально заполонили собой физфак Университета, где Василий Фёдорович работал тогда доцентом на кафедре молекулярной физики. В письме он привёл и цифру - 98%!!! И чего удивляться, что вся теоретическая и прикладная физика в СССР в послевоенное время была чисто-еврейской вотчиной... Такие же приблизительно цифры при желании могли бы привести деканы и всех остальных факультетов - будь они духом покрепче и посмелей. Про то же самое писал в своих воспоминаниях и выдающийся советский математик Лев Семёнович Понтрягин - про переживания одной своей аспирантки-еврейки по поводу того, что после войны в Московском Университете, по её словам, стало-де много появляться не-евреев!!! Она, бедняжка, от этого уже отвыкла!!!
  Так вот, Василий Фёдорович Ноздрёв (боевой офицер и отчуга, участник боёв на Халхин-Голе и в битве за Москву, где он получил тяжёлое ранение и был комиссован из Армии, участник знаменитого парада 7 ноября 1941 года на Красной площади) предупреждал партийное руководство страны, что добром-де такое иудейское образовательное засилье не кончится. Хотя бы потому уже, что евреи традиционно хорошо организованны и сплочённы, и чужаков в свои ряды не пускают - категорически. Русским парням и девчатам после войны просто некуда будет идти: все командные должности и места в науке будут плотно заняты. А как поведут себя господа-евреи на командных должностях? - одному Богу известно. Ведь евреи - особая нация: так сами они все считают и так живут. Из Мiровой Истории можно наглядно прочесть и понять, что управлять ими и понукать, заставлять на кого-то чужого работать мало кому удавалось.
  И так оно всё и случилось, как честный русский партиец предупреждал: в 1950-60 годы молодые русские учёные были у евреев-докторов, академиков и профессоров на побегушках, фактически, в рабах. И надо было обладать гениальностью И.Р.Шафаревича или А.Д.Сахарова, чтобы пробить этот плотный еврейский научный железобетон и пробиться наверх, к профессорским и академическим должностям и званиям поближе, к Большой науке. Или получить образование в 1920-е и 1930-е годы, как это успели сделать И.М.Виноградов, П.С.Александров, Н.Н.Боголюбов, М.В.Келдыш, П.Л.Капица, М.А.Лаврентьев, И.Г.Петровский, Л.С.Понтрягин, С.Л.Соболев, Н.В.Курчатов и другие. Иного пути у русских парней и девчат в своём собственном государстве не было...
  
  9
  
  Как бы то ни было, но по окончании войны "русская партия" в окружении Сталина, которую возглавлял А.А.Жданов (1896-1948), и которая тогда была ещё достаточно сильна, всю войну на себе вытащившая, - "русская партия" попробовала всё-таки столичных учёных-теоретиков "приземлить", попытаться заставить их думать о земном и тленном, о хлебе насущном, а не о проблемах Пуанкаре и Гильберта. Толку-то от них!!! 25 ноября 1946 года Постановлением Совета Министров СССР в Московском Университете создаётся новый физико-технический факультет. И это помимо "фундаментальных" и "чистых" мехмата и физфака, которым физтех, по задумке, должен был составить ощутимую конкуренцию, оттянув на себя добрую часть талантливых преподавателей и студентов. Молодых людей, понимай, граждан своей страны, которые изначально должны будут учиться ходить по земле, а не летать в облаках и абстракциях.
  И тут, справедливости ради, надо сказать, что мысль о создании в Москве нового образовательного научного Центра прикладного физико-технического направления принадлежала академику П.Л.Капице (1894-1984). Он долго носился с этой идеей, со второй половины 1930-х годов, почитай, когда его силком вернули из Англии в Москву. Вернувшись на Родину из-под палки, Капица вознамерился создать институт под себя, аналогичный Кембриджу, где Пётр Леонидович долго работал, сформировался как учёный, и порядки которого считал образцовыми. Он вроде бы убедил в этом Сталина, и тот уже был готов согласиться на уговоры мэтра, выделить деньги. Но в 1946 году отношения Вождя и академика резко испортились из-за категорического отказа Петра Леонидовича заниматься Атомным проектом. Строптивый Капица оказался в опале и даже был подвергнут домашнему аресту на какое-то время. А вместо планируемого института правительство решило создать лишь новый факультет в МГУ: сделать это было гораздо быстрей и дешевле...
  
  10
  
  И здесь весьма интересна и поучительна судьба нового факультета, и обстановка в нём, созданная евреями-профессорами, которые быстренько туда перебежали-трудоустроились, почуяв выгоду. 1 августа 1950 года (то есть ровно через 4 года со дня основания) зам-декана физического факультета МГУ профессор Ф.А.Королёв направил секретарю ЦК ВКП(б) Г.М.Маленкову исполненное глубокой тревоги и боли письмо, в котором говорилось, в частности:
  "Несколько слов о физико-техническом факультете МГУ. Работники этого факультета в практике своей работы основываются на порочных идеях академика Капицы, который ставил целью факультета подготовку кадров особого сорта, из числа каких-то "сверх-гениальных" людей (а по сути всё тех небожителей и мечтателей-чистоплюев, от которых практической и народно-хозяйственной пользы ноль - авт.)... Решающим критерием для приёма на этот факультет является "беседа поступающего с академиком". Именно мнение академика является решающим для отбора на этот факультет. Легко себе представить, какие кадры подбирают работающие там и задающие тон академики Ландау, Ландсберг, Леонтович (все сплошь чистокровные евреи - авт.) и другие. Это положение является совершенно нетерпимым"...
  
  Летом 1951 года, ввиду сложившейся ненормальной ситуации и многочисленных жалоб русских преподавателей, физико-технический факультет МГУ был расформирован. Но евреи-профессора, успевшие свить там гнёзда, так просто сдаваться не собирались - терять в доходном научном деле свои господствующие позиции и барыши: не того они были характера и воспитания люди. Они каким-то хитрым манером сумели убедить профессора-совместителя физтеха и, одновременно, начальника отдела МИАНа русского учёного А.А.Дородницына (1910-1994) (лауреата Ленинской и 3-х Сталинских премий, между прочим) помочь им сохранить факультет. Вероятно, что-то крупное ему взамен пообещали, на что тот и клюнул (и действительно, 23 октября 1953 года, сразу же после смерти Сталина, Дородницын, минуя звание члена-корреспондента, то есть перескочив важнейшую иерархическую ступеньку, был избран академиком АН СССР; и произошло сие чудо, как представляется, не без участия еврейского академического лобби).
  Итак, Анатолий Алексеевич принял предложение "помочь", и подключил к этому делу своего товарища и бывшего сослуживца по ЦАГИ генерала от авиации Ивана Фёдоровича Петрова (1897-1994). А тот, как теперь представляется, через своего непосредственного начальника Василия Иосифовича, вышел на его всесильного отца. Ему-то он и озвучил при личной встрече мысль в необходимости сохранения факультета как учреждения, архиважного и архи-нужного для страны и народа...
  72-летний Сталин, переживший несколько инсультов, начал тогда уже сильно сдавать - и всё больше и больше выпускать из рук бразды правления. Вокруг него, стареющего и слабеющего, закипели нешуточные под"ковёрные страсти и битвы, в которых, как хорошо известно, всегда и везде побеждают бездари и негодяи, мерзавцы, подонки и подлецы, ведущие схватки по законам подлости. Они-то окончательно и убедили Вождя не только сохранить факультет, но и преобразовать его, ввиду его особой важности, в отдельное образовательное заведение. Деньги, мол, на это имеются: страна успешно поднимается на ноги и богатеет после войны.
  И Сталин сдался, послушался "доброхотов", отправивших его в марте 1953 года на тот свет. 17 сентября 1951 года Приказом Совета Министров СССР в Москве был воссоздан Физтех, но уже как независимое от МГУ высшее учебное заведение. И первым его ректором, в награду за хлопоты, стал генерал-лейтенант Иван Фёдорович Петров, который оставался в этой должности до 1962 года, но был лишь ширмой и попкой по сути. А всем учебным процессом и всеми деньгами там заправляли евреи-профессора во главе с Ландау. Таким образом, Московский физико-технический институт со дня своего основания стал чисто еврейским высшим учебным заведением, куда еврейских юношей и девушек брали почти без экзаменов (если они только полными кретинами и идиотами не были, не умеющими умножить два на два). А русских студентов и преподавателей там было мало традиционно. И все они были там вплоть до крушения СССР на вторых, а то и третьих ролях - в качестве пустой массовки... {1}
  
  11
  
  Далее дело с развитием прикладной математики в СССР продвигалось так, коль уж была затронута эта наиважнейшая тема. В 1948 году выдающийся советский математик и механик академик М.А.Лаврентьев (1900-1980) создаёт в Москве (а с 1950 года становится его директором) Институт точной механики и вычислительной техники, где под его руководством и в кратчайшие сроки были разработаны первые образцы советских электронных счётных машин.
  А в 1949 году, в разгар борьбы с безродными космополитами, уже на самом мехмате, святая святых всех математиков-теоретиков (которых от гордецов-небожителей не отличить), их главном форпосте и цитадели, была предпринята первая попытка руководством страны разбавить чопорных мехматовских профессоров прагматиками-прикладниками. На факультете указом правительства организуется кафедра вычислительной математики, первым заведующим которой (1949-1952 годы) стал профессор Б.М.Щиголев, и которая была встречена старыми преподавателями во главе с академиком А.Н.Колмогоровым в штыки, в течение 3-х лет подвергалась травле и бойкоту и практически не работала. По Москве ими, преподавателями-колмогоровцами, даже начали распространяться слухи, которые раздули до невероятных размеров в хрущёвские подлые времена, а в перестройку это уже стало "твёрдо-установленным фактом", что в 1949 году теоретическую математику в СССР хотели-де уничтожить "враги" вследствие распространённого мнения, будто бы основным достоинством математики является её "полная без-полезность". И люди тем слухам верили, как верят и до сих пор.
  И только после того, как новую кафедру в 1952 году возглавил математик-вундеркинд С.Л.Соболев (1908-1989) - ученик легендарного Григория Михайловича Фихтенгольца и любимец Сталина, Герой Социалистического труда, кавалер семи орденов Ленина и лауреат 3-х Сталинских премий, - только тогда дело сдвинулось с мёртвой точки и быстро пошло вперёд, отвоёвывая для себя пространство и коллектив, отпугивая недоброжелателей и завистников.
  Надо прямо сказать, не боясь ошибиться и перегнуть палку, что Сергей Львович был одним из самых крупных мiровых математиков ХХ-го столетия, по фантастическому таланту, глубине и новизне знаний, качеству научных работ равный А.М.Ляпунову, Д.Ф.Егорову и Н.Н.Лузину, И.М.Виноградову, Л.С.Понтрягину и М.В.Келдышу, Гильберту, Расселу и Цермело. Он внёс решающий вклад в бурное развитие современной точной науки и положил начало ряду новых направлений и дисциплин, от математической физики и до функционального анализа. А его ценнейший и поистине уникальный труд "Некоторые применения функционального анализа в математической физике" выдержал уже несколько изданий в России и США. И, надеемся, ещё не раз выдержит: потому что является фундаментальным и излучает СВЕТ! И по этой причине труд играл и до сих пор играет исключительно важную роль в формировании взглядов и навыков современных первоклассных математиков, как русских, так и мiровых, является у них настольной книгой, из которой они, как из волшебной шкатулки, черпают уже много лет без-ценные сведения и которую крайне тяжело достать.
  За всё это 1 февраля 1933 года, когда Соболеву только-только исполнилось 24 года, он был избран членом-корреспондентом АН СССР (за решение знаменитой задачи Лэмба и построение строгой теории поверхностных волн Релея, главным образом). Уникальный случай в Истории науки! А 29 января 1939 года - в возрасте 30 лет!!! - он становится действительным членом АН СССР по Отделению математических и естественных наук (математика). И этот его академический рекорд, если так можно выразиться, впоследствии так никто и не смог превзойти; даже и А.Д.Сахаров, один из творцов водородной бомбы, ставший академиком в 32 года.
  Сергей Львович, помимо природной гениальности, исключительной душевной щедрости и порядочности, обладал и ещё одним замечательным качеством для учёного: он был БОЙЦОМ, и всегда придерживался активной жизненной позиции. Так, во второй половине 1950-х годов, во времена хрущёвской оттепели, когда еврейское окружение Никиты Сергеевича, в угоду заокеанским хозяевам, принялось громить советскую кибернетику, объявив её "лженаукой", сосущей-де напрасно деньги из казны, академик Соболев смело встал на её защиту, не опасаясь последствий и мести. Его знаменитая статья "Основные черты кибернетики", написанная в соавторстве с А.И.Китовым и А.А.Ляпуновым и опубликованная в журнале "Вопросы философии" (1955 год, No4) сыграла определяющую роль в изменении отношения партии и правительства к данной наиважнейшей дисциплине.
  Решительный и без-компромиссный характер Соболева проявился и в отношении академика-бузотёра А.Д.Сахарова, к которому он на первых порах (период создания термоядерного оружия) испытывал самые добрые и приязненные чувства. Но потом, когда Андрей Дмитриевич попал под мощнейшее сионистское влияние через вторую супругу Е.Боннэр, когда ополоумел, скурвился и пошёл в разнос: возжелав прославиться и войти в Историю ещё и как великий миротворец и правозащитник, начал поносить устно и письменно свою страну и строй советский, - Сергей Львович решительно порвал с ним всякую связь и встал к нему в оппозицию. Так, он был одним из инициаторов в АН СССР сообща выступить с резкой критикой зарвавшегося политикана, для чего одним из первых подписал в 1973 году коллективное письмо учёных в газету "Правда" с осуждением "поведения академика А.Д.Сахарова". В том письме Сахаров справедливо обвинялся в том, что он "выступил с рядом заявлений, порочащих государственный строй, внешнюю и внутреннюю политику Советского Союза", а его проплаченную Западом шумливую правозащитную деятельность советские академики-подписанты единодушно оценивали как "порочащую честь и достоинство советского учёного"...
  
  12
  
  Понятно, что такого человека запугать, приручить и приструнить было нельзя, заставить свернуть с намеченной стёжки-дорожки. И мехматовские чопорные профессора-колмогоровцы по-собачьи поджали хвосты и отступили. А Сергей Львович, наоборот, активно приступил к действиям на новом посту. И уже в 1952 году, через несколько месяцев после своего назначения, он пригласил на кафедру вычислительной математики в качестве профессора Алексея Андреевича Ляпунова (1911-1973) - основоположника советской кибернетики, крупного специалиста в области теории функций действительного переменного, а также математических вопросов кибернетики и лингвистики. Новый профессор начал читать на мехмате курс "Программирование", который пользовался большой популярностью среди студентов, быстро завоёвывал их сердца.
  Видя это, какой прямо-таки бешеной популярностью пользуется у молодых мехматовцев вычислительная математика, в 1955 году Соболев выступил инициатором создания при кафедре вычислительного центра, позднее выросшего в Вычислительный центр МГУ. Директором центра стал молодой профессор кафедры И.С.Березин (1920-1982), с деятельностью которого были связаны многие важные достижения советской вычислительной техники и информатики. Так, уже в 1956 году в руководимом им центре была введена в эксплуатацию электронно-вычислительная машина "Стрела", а в 1960 году начался серийный выпуск созданной учёными кафедры малой универсальной машины "Сетунь" (руководители Н.П.Брусенцов и Е.А.Жоголев), основанной на троичной арифметике. Центр за короткое время вошёл в число самых мощных в стране. "Вычислительная мощность центра в первые годы существования составляла свыше 10% суммарной вычислительной мощности всех имевшихся тогда в СССР компьютеров", - так теперь сообщают об этом современные энциклопедии, которым можно верить...
  
  В конце 1957 года С.Л.Соболев оставляет кафедру и переключается на другое архиважное и крайне-нужное дело, целиком и полностью захватившее его, - создание Сибирского отделения Академии наук СССР, которое началось со строительства Новосибирского Академгородка, куда он и переехал на временное местожительство. Руководство кафедрой вычислительной математики он передаёт академику А.Н.Тихонову (1906-1993), при котором и сама кафедра, и Вычислительный центр разрослись до таких огромных размеров и значения, что в 1970 году получили возможность выйти из состава мехмата, став основой, или фундаментом нового университетского факультета вычислительной математики и кибернетики - ВМК...
  
  Часть вторая: Краткая история СССР после смерти Сталина. Хрущёв как сталинский антипод
  
  1
  
  После смерти И.В.Сталина, как известно, бразды правления в СССР захватил Н.С.Хрущёв (1894-1971) - человек кровожадный, двуличный, хитрый как сто чертей и такой же как чёрт подлый, вертлявый и пакостный на удивление, мелкий и чрезвычайно-озлобленный, угрозами, ловкостью и коварством, жульничеством, прямым подкупом и интригами добившийся власти. Высшей власти в огромной стране с невероятными по мощи природными ресурсами и финансами, экономикой и Армией, и с ещё большим потенциалом - как производственно-пищевым, так и человеческим, интеллектуальным и духовно-нравственным... И всего-то за десять лет этот "пигмей", негодяй и ничтожество умудрился изгадить и извратить, или вообще разрушить и уничтожить величайшие достижения советского народа, руководимого Великим Сталиным, ОТЦОМ НАРОДОВ, ГЕНИЕМ и ВОЖДЁМ, которого он как мусор выкинул из Мавзолея и облил дерьмом по самое некуда! Это усопшего-то! Собственным дерьмом, по сути, облил, которого имел в избытке.
  И вся эта клеветническая, очернительная и глумливая кампания, развязанная паскудником-свистоплясом, неучем и недоумком, помимо внутреннего нестроения, непонимания и пессимизма имела разрушительный эффект как для авторитета СССР в глазах мiрового сообщества, так и для строительства социального равноправия на планете, для настоящего коммунизма (справедливого общества) как в отдельно-взятой стране, так и во всем мiре. Без преувеличения можно сказать, что эволюционное развитие нашей Мидгард-земли Хрущёвым было отброшено как минимум лет на сто назад! И в морально-нравственном, и в научном, и в технологическом смысле!
  А ещё напомним молодому поколению россиян, что после ХХ-го съезда КПСС многие убеждённые союзники СССР тайно или же явно отвернулись от нашей страны, а то и вовсе переметнулись на сторону капиталистов. И это было с их стороны и логично, и честно, и правильно! Ведь показно облив грязью Генсека Великого, советская "элита" потеряла уважение в мiре, морально-нравственное лицо и авторитет! Потому что даже и соперники Сталина в Западной Европе и США отдавали ему должное за его титанический труд, духовное величие и его колоссальные свершения. Недаром У.Черчилль сказал про отставленного Хрущева: "Это был единственный политик, который объявил войну мертвецу и умудрился её проиграть"... От себя добавим - проиграть подчистую... А премьер-министр Израиля Д.Бен-Гурион после прочтения "тайного" хрущёвского доклада съезду якобы заявил окружению: "Через двадцать лет Советского Союза не станет"... Прозорливый еврей ошибся не сильно: Советского Союза не стало через 35 лет...
  
  2
  
  По слухам, что теперь упорно гуляют по Интернету, Никита Сергеевич вроде как и не Хрущёв был в действительности, не хохол, а незаконнорожденный сын какого-то польско-еврейского магната, переселившегося в 20-е годы с Украины в Англию на ПМЖ. Сиречь в Хрущёве текла густая еврейская кровь, что многое в его поведении, поступках и судьбе объясняет. Чего удивляться, исходя из этого факта, его фантастической лживости, изворотливости и жестокости! И что при нём обстановка в стране стремительно и решительно поменялась как при пожаре или стихийном бедствии: успокоившуюся и восстановившуюся после войны Россию, устремлённую в светлое будущее, опять начало трясти, разрушительными пост-сталинскими реформами "Хруща-кукурузника" вышибать из неё могучие сталинские скрепы...
  
  Почему это происходило? - понятно теперь, когда тайное и закрытое от глаз и ушей людских становится явным. Хрущёв был антиподом Сталина! Во всём - и в жизни, и в быту, и в работе, и в планах и помыслах своих: у одного - великих и светлых как солнце над головой, а у другого - крохотных и поганых как блохи. Сталин был Великаном Духа, Миссионером и Демиургом под стать Ленину, Мыслителем, Праведником и Творцом, неутомимым Тружеником-созидателем и Провидцем. А ещё: глубоким мистиком, знатоком человеческих душ, истинным лидером-вожаком и суровым аскетом. Хрущёв - "пигмеем", кривлякой и упырём, непревзойдённым хитрюгою и баламутом, угодником-плясуном и сладострастником, каких мало, каких ещё походить-поискать.
  Сталин, хотя и попал на вершину власти через Революцию, Гражданскую войну и кровь, был, тем не менее, истинным велико-державником-строителем по характеру и по внутренней сути, и был патриотом: за короткий срок умудрился построить страну, равной которой не было ещё на Свете. Задумайтесь на секунду, читатель, и подивитесь потом над таким красноречивым фактом. Нищая, аграрная Россия им на пару с Лениным досталась, рассыпавшаяся после Февраля Семнадцатого на десятки национальных республик, краёв и областей. И все эти осиротевшие и без-призорные части-области были нещадно разорены и опалены Гражданской войной и Интервенцией, до нитки обобраны и унижены всякой оборотистой интернациональной шушерой типа Арманда Хаммера, слетевшейся со всего мiра как вороньё на падаль! - разорены, унижены и ослаблены до такой степени, что потеряли друг с другом связь, а то и вовсе прощались с жизнью под натиском чужеземцев.
  И вот в кратчайшие сроки (с начала 1920-х годов и по июнь 1941-го) этот удивительный Человек, И.В.Сталин, - и Человек ли?! - умудрился объединить дымившиеся, обугленные обломки романовской крепостной России в живой, единый и неделимый организм-кулак - Союз Советских Социалистических Республик! В молодое, здоровое и стремительно растущее и развивающееся государство, понимай, после сталинских же судьбоносных программ индустриализации и коллективизации, и 2,5 пятилеток вдруг превратившееся в могучую индустриальную Державу к началу Великой Отечественной войны. А из индустриальной Державы-победительницы - в послевоенного духовного и интеллектуального Мiрового Лидера!!! наводившего на хищный и злобный Запад панический утробный страх, заставившего тамошних мiровых финансовых спекулянтов и воротил без-сильно ёжиться и скрежетать зубами. Непостижимо всё это! - не правда ли!!! Неправдоподобно даже!!! Этого не могут оспорить и преуменьшить даже и наши враги ("Сталин принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой!" - заявил однажды всё тот же Черчилль). И, одновременно, простить не могут подобное рукотворное Чудо!...
  
  А сталинский антипод и скоморох-кривляка Хрущёв был истинным и чистым революционером; понимай - прирождённым "бульдозером"-разрушителем, посланником Тёмных сил, ярым человеконенавистником и бузотёром, волюнтаристом, пакостником и скандалистом: за десять лет нахождения у Власти оставил после себя лишь "горы мусора" и "дерьма", а где-то и вовсе "руины"! Такие "завалы" и "буреломы" оставил, - если говорить спокойно, без злости, - такие проплешины в экономике, политике и идеологии, зияющие дыры целые, которые команде Брежнева долго пришлось разгребать и "латать" - выправлять пошатнувшееся положение.
  Оно в итоге так и не было выправлено до конца: ни Жизнь, ни История вспять не поворачиваются и сослагательного наклонения не имеют. В противном случае Советский Союз не рухнул бы как карточный дом под смех и аплодисменты Запада. Какой там! Сам Запад быстрее бы рухнул в 1990-е годы без советской золото-валютной и ресурсной подпитки, доставшейся ему задарма, как контрибуция победителю. И всё - благодаря Хрущёву, только ему одному - закопёрщику похоронного Дела. Ибо слюнявый краснобай-Горбачёв лишь довершил разгром, плотно окружённый с момента прихода в Кремль "птенцами гнезда" Никиты, будучи их ставленником. Зря на него до сих пор некоторые патриоты спускают собак: он человек маленький и подневольный, оказавшийся в нужный момент в нужном месте...
  
  3
  
  Далее, Сталин был человеком Слова и Дела, старавшимся отвечать за обещания и посулы перед соратниками и страной. Хрущёв - пустомелей, каких поискать, прощелыгою и прохвостом, сегодня, к примеру, клятвенно и публично могущим пообещать одно, а назавтра сделать совсем другое, прямо-противоположное сказанному и обещанному.
  Понятно, что человек, находившийся на вершине Власти, просто не имел права так безответственно и по-хамски себя вести. Это быстро поняли многие из руководства СССР, и вставали в оппозицию к балаболу-Никите...
  
  А ещё Сталин был демократом в прямом и истинном значении этого слова, ничего не принимавшим, то есть, без обсуждения на Политбюро, съездах и партийных Пленумах; Хрущёв - чистым диктатором-дуболомом, авантюристом и волюнтаристом, повторим, плюющим на мнение большинства - членов Президиума и ЦК партии, собственного же правительства. Сталин всю жизнь проходил в одном полувоенном френче и хромовых сапогах; был человеком, у которого из нажитого и не было-то ничего, кроме душистого табака и трубки, и огромной личной библиотеки в несколько тысяч томов на даче в Кунцево, наполовину прочитанной, просмотренной и законспектированной. Её разворовали хищники-ельцинисты в 1990-е годы: приватизировали, а может и просто сожгли - с них, ненавистников-сатанистов, станется. Он, И.В.Сталин, сам "пахал" как проклятый всю жизнь, берёг и ценил копейку, и других заставлял работать, не спать, и государственные деньги считать - не транжирить, не пулять на ветер. За что его боготворил простой народ (его смерть красноречиво о том свидетельствовала) и люто ненавидело под конец собственное же сионистское окружение.
  
  -------------------------------------------------------------
  (*) После его кончины в начале марта 1953 года - точная дата и время смерти до сих пор неизвестны и вызывают споры; на Западе, например, известие о смерти Сталина в газетах появилось 1 марта, а на 5-го, как в СССР, - так вот, после его кончины стал непростой вопрос перед организаторами похорон: в чём Вождя хоронить? Выяснилось, что в его гардеробе на Ближней даче в Кунцево, где он в последнее время жил, не было ни единой неношеной вещи - ни кителей и ни брюк, ни сапог и всего остального, помельче... Его так и похоронили поэтому во всём старом, вплоть до исподнего белья и штопанных и перештопанных носков: других у него не имелось в наличие... За эти-то старенькие носки его так люто и яростно и ненавидят поэтому нынешние господа-ельцинисты, патентованные модники, сладострастники и жульё! Как и должны ненавидеть грешники всех святых - представителей иного, враждебного им мiра...
  -------------------------------------------------------------
  
  Надо сказать, что в последние годы сталинского правления даже и русские люди из высшего эшелона власти (по крови русские, не по духу) устали от сталинской дисциплины, аскезы, пахоты и муштры. Им всем захотелось праздника для души: получше одеться, побольше поспать, заиметь огромные квартиры для себя и всех членов семьи, парк иномарок и личные, а не казённые дачи. Эти настроения были хорошо заметны по последнему ХIХ партсъезду осенью 1952 года, когда только два человека из тысячи делегатов были одеты в старые полувоенные френчи - Сталин и Маленков. Все остальные, даже и члены Президиума ЦК, были уже наряжены в дорогие цивильные костюмы из шерсти и габардина, батистовые сорочки, модные галстуки и кожаные ботинки; смотрели на Вождя и его заместителя по Совмину как на пугало огородные, или как на выживших из ума чудаков, которым место в дурдоме.
  А Хрущёв, как истинный малоросс, был сибарит, транжира и обжора: они и все-то хохлы такие - рабы лени, похоти и желудка (в доказательство читайте Н.В.Гоголя); был человеком импульсивным, праздным и ветреным, плюс к этому, человеком мелочным и глупым. Ему, как и всем остальным представителям Верховной власти, не по нутру были сталинские драконовские порядки, сталинский героизм, фанатизм и аскетизм. Поэтому-то его приход к руководству страной после смерти Вождя был объективен и закономерен: его ждали...
  
  4
  
  И Никита Сергеевич не обманул ожиданий знати: с него, собственно, и началось вырождение, загнивание и разложение партийной, советской, хозяйственной и научной номенклатуры, что кончилось печально в 1991 году. И пусть ему не приписывают первую советскую атомную электростанцию и первый полёт в Космос, первое удачное испытание водородной бомбы в Семипалатинске и все остальные великие научно-технические достижения СССР. Ясно, что это всё задумал, спланировал и запустил в производство Великий Сталин. А бездарь и дурень-Хрущёв только пенки ходил и снимал, и красиво перед камерами и публикой тусовался - славу себе зарабатывал, скоморох пустой и копеечный, и политические очки, и мраморный пьедестал в Истории, в итоге оказавшийся пошлым картонным стулом, рассыпавшимся в два счёта в 1964 году.
  Да-да, именно дурень, господа-почитатели и обожатели взбалмошного Никиты! А как вы хотите, и как ещё можно и нужно его назвать?! Потому что только дурень мог приехать на сессию Генеральной ассамблеи ООН в Нью-Йорк, выйти на трибуну под сотню камер и лиц, снять ботинок с ноги и прилюдно долбить тем ботинком по крышке стола - кузькину мать кому-то показывать под снисходительные ухмылки господ сионистов, что свили в Нью-Йорке гнездо, обещать похоронить проклятый капитализм вместе с самим Западом. Согласитесь, что такие поступки дикие и несуразные определённо дурдомом пахнут, и мракобесием...
  
  5
  
  Но больше-то всего, конечно же, Хрущёв запомнился и прославился тем, что нежно жался к евреям всю жизнь, прямо-таки на цырлах перед ними ходил и танцевал "краковяк вприсядку"! Он, прощалыга, ещё в молодые годы хорошо усвоил, видимо, хотя и был дурачок, кто вершит мiровые дела и управляет процессом, кто есть пастух, а кто - быдло. И за кого, соответственно, нужно как за спасительные перила держаться, или за фонарный столб. Так, своему стремительному возвышению и вхождению в большую политику и во Власть он был лично обязан Л.Д.Троцкому, о чём ему и напомнил язвительно Л.М.Каганович летом 1957 года на Президиуме ЦК КПСС, когда Никиту Сергеевича большинством голосов чуть было не сняли с должности Первого секретаря партии...
  
  ------------------------------------------------------------
  (*) Историческая справка. Хрущев в июне 1957 года и вправду висел на волоске - 7 членов Президиума ЦК из 10 выступили против "авантюризма" в проводимой им политике, прежде всего экономической... Спас его тогда председатель КГБ (что сменило в 1954 году МГБ) И.В.Серов, срочно собравший Пленум ЦК, который и оставил Хрущева у власти, расправившись с "оппозиционерами"...
  ------------------------------------------------------------
  
  Не удивительно, что забравшись на вершину Власти после расправы с Л.П.Берией, Никита Сергеевич сразу же выписал советским евреям вольную. Двери всех самых крутых и прибыльных кабинетов настежь перед ними, притаившимися при Сталине, распахнул, амнистировал и возвратил в столицу "врагов народа" - бывших троцкистов и зиновьевцев, понимай, видных деятелей ленинской гвардии и Коминтерна, ответственных за ужасы Красного террора 1918-22 годов и коллективизации 1930-34 годов. И они опять стали полными властелинами-хозяевами в стране, какими и были до 1937 года, когда их чуть-чуть отодвинули. А при троцкисте-Хрущёве они взяли реванш, полный и безоговорочный, захватили командные должности в партии и правительстве, в науке, культуре, искусстве - и стали жить припеваючи, как в сказках только живут, сладко и много кушать и много спать, наслаждаться благами цивилизации, пока мы, славяне-русичи, на них ишачили...
  
  6
  
  Подобное положение дел в после-сталинские 1950-60 гг. хорошо охарактеризовал бывший Председатель Гостелерадио СССР С.Г.Лапин (1912-1990), заявивший однажды на одном из совещаний приблизительно следующее: у нас, дескать, многонациональное государство, товарищи; так почему же на эстраде и на экране мелькают изо дня в день одни лишь мулерманы, бродские и ведищевы? Да, они-де хорошо поют, и голоса у них замечательные. Кто спорит?! Но у нас ведь много и других певцов - великороссов, малороссов и белорусов, средне-азиатов, кавказцев и за-кавказцев, прибалтов тех же, - которые не хуже спели бы их добротные песни...
  Что тут тогда началось! - не передать словами!!! На бедного Сергея Георгиевича сразу же посыпались иудейские проклятия со всех сторон и были повешены самые страшные и гнусные ярлыки, которые у евреев всегда наготове - как тот же нашатырь или пузырьки с ядом. Его объявили антисемитом на всю страну, "советским Геббельсом" и "эсэсовцем", "недочеловеком" даже. Так всегда бывает, когда евреев тронешь, даже и чуть-чуть! А ведь по сути-то он был прав, согласитесь, люди: не гоже представителям одной нации ставить себя в особое и исключительное положение, грести все блага и прелести под себя, оставляя остальных с носом...
  
  Ситуацию тогда разрешил арабо-израильский конфликт лета 1967 года, переросший в советско-израильский конфликт, когда Советский Союз, поддержавший братский Египет, был вынужден разорвать с молодым, но задиристым государством Израиль дипломатические отношения... Это вызвало целую бурю негодования среди советских евреев-националистов, в том числе - и эстрадных. И они, в знак протеста, начали массово покидать страну: уехали В.Мулерман, Э.Горовец, Л.Мондрус, Н.Бродская, А.Ведищева и многие-многие другие. И никто их не выгонял, не дискриминировал, не запрещал, заметьте это себе, как они потом на Западе утверждали дружно, выбивая статус политэмигрантов - и барыши, что автоматически за этим статусом следовали. Тем более, их не выгонял Сергей Георгиевич Лапин - человек добрейший и умнейший, и вдобавок гуманнейший, с лёгкой руки которого в эфире радио и телевидения в 1970-е и 80-е годы появилось много-много новых имён, радовавших слушателей и зрителей. Советские люди услышали и увидели, наконец, на экране замечательного И.Кобзона с М.Магомаевым и Л.Зыкиной, прекрасных русских певиц Галину Булгакову, Ольгу Воронец и Татьяну Петрову, без-подобных мулявинских "Песняров" и ВИА "Ариэль", "Самоцветы", "Верасы", "Сябры" и "Ял-ла", тех же Ярослава Евдокимова, Софию Ротару, Кола Бильды, Яаака Йолу, Аню Вески и многих-многих других талантливых певцов и певиц из 15-ти союзных республик. Парней и девчат, понимай, которым до этого на большую столичную эстраду был путь заказан...
  
  7
  
  "Зачем было сделано подобное "лирическое отступление"? - спросите. - К чему оно здесь, в сугубо-научной работе? с какого бока-припёка?..." Да к тому, отвечу, что похожая картина, замечательно описанная С.Г.Лапиным, тогда наблюдалось повсюду, в том числе и в науке - месте почётном и тёплом в СССР, крайне-прибыльном. Её, картину, хорошо проследить на примере с физикой, где евреев было особенно много, можно сказать - перебор, о чём выше подробно уже писалось. Ведь к старым, довоенным учёным-евреям добавились ещё и молодые, голодные и гонористые, получившие образование во время войны и тоже себе "места под солнцем" напористо требовавшие, высоких окладов и должностей, жирных кусков и славы.
  При живом и здоровом Сталине еврейские физики трудились в поте лица над Атомным проектом, создавая ядерный щит страны. И были за то обласканы Вождём сверх всякой меры. Высшей наградой тех голодных и холодных военных и послевоенных лет, как хорошо известно, являлась Сталинская премия - огромные по тем временам деньги, которые распределял лично Сталин из собственных гонораров, и на которые можно было сытно и сладко жить, не думать о нужде и голоде. А теперь подумайте и скажите, люди добрые, критически мыслящие и пытающиеся во всём разобраться, дойти до сути вещей: справедлив ли был миф о сталинском антисемитизме, запущённый всё тем же балаболкой-пустомелей Хрущёвым и упорно поддерживаемый нынешними либералами-ельцинистами? - если академик-еврей Игорь Евгеньевич Тамм их получил от Иосифа Виссарионовича целых две (не уйди он из прикладной физики в теоретическую - чтобы Нобелевскую премию отхватить! - получил бы больше), академик Юлий Борисович Харитон - три, академик Абрам Исаакович Алиханов - три, академик Исаак Константинович Кикоин - четыре, академик Лев Давидович Ландау - три, академик Яков Борисович Зельдович - четыре!!! И так далее, до без-конечности. И всё сплошь чистокровные и ортодоксальные евреи-лауреаты - физики, химики и математики, актёры, писатели и режиссёры... {2}
  
  8
  
  Итак, еврейско-советские физики, о которых мы речь завели, были обласканы Сталиным чрезмерно, о чём представителям других национальностей, и великороссам - в том числе, можно было только мечтать.
  Но как только Вождя не стало, перечисленные академики-миллионеры пошли в разнос - покатились по наклонной, как говорится. Они, лежебоки и чистоплюи, сразу же побросали закрытые оборонные КБ и НИИ в провинции, куда они, москвичи, хочешь - не хочешь, а вынуждены были регулярно наведываться на испытания и совещания, где был жёсткий график работы, дикий лес кругом, медведи с волками и палочная дисциплина. Сиречь: свалили товарищи хлопоты и мытарства по укрощению Атома на русских учёных и инженеров - обычная для евреев практика. Сами же они во главе с Л.Д.Ландау перебрались в цивилизованную Москву на постоянное жительство - и прочно заняли в ней все престижные теоретические кафедры и отделы МГУ, ФИАНа (Физический институт имени П.Н.Лебедева АН СССР, ныне РАН), МФТИ, МИФИ и Курчатовского института. После чего принялись барствовать и наслаждаться жизнью: читать лекции от случая к случаю желторотым студентам, красоваться-умничать перед ними, развратничать напропалую, глупеньких девочек охмурять, лишать их за зачёты и экзамены девственности (Ландау этим сильно грешил, негодяй, чем больше всего и прославился); от скуки писать пустопорожние книги и статьи в советские и иностранные журналы, получать за это Ленинские и Государственные премии от своих же собратьев-евреев, издревле сидящих на деньгах, в том числе - и международные, престижные Нобелевские, Филдсовские и другие. То есть принялись жить - не тужить: летать в облаках и ни о чём не думать. Только лишь о славе, похоти, достатке и кабаках, только об этом у них всю жизнь потом голова и болела. И ни о чём другом! Хорошо-о-о, не правда ли?!
  Ни ответственности тебе на гражданке, ни суровых начальников и проходных с вооружённой охраной, ни спущенных сверху планов, за невыполнение которых неотвратимо шло наказание, вплоть до уголовного. На гражданке они сами себе были хозяевами, начальниками и судьями одновременно, сами себя оценивали наивысшими баллами, славили, возвеличивали и награждали, выписывали баснословные премиальные и надбавки; и сами же потом получали их, и тратили на себя же. Земной рай по сути, согласитесь, дорогие мои читатели и друзья, которого и на небе не скоро сыщешь! Там ведь тоже страсти кипят - и нешуточные!
  Но о небе и о загробной жизни у них голова не болела: зачем им эта мура, когда они для себя уже рай построили! И какой!!! А про такие "мелочи" и "пустяки", по их представлениям, должны были думать исключительно одни лишь тупые гои - все эти неудачники и дурачки из местного населения, великороссы так называемые, наивные простаки-мечтатели и патриоты-идеалисты, созидатели-труженики с малых лет, аскеты, творцы и строители. В конце концов, это же их страна - Мать-Россия! - вот они пусть и пашут, спины и гнут, пусть жилы из себя и тянут! А умные и дальновидные "гости", циники и прагматики, и сугубые материалисты со стажем, какими и были Лев Давидович Ландау с соратниками-евреями, из ЭТОГО - ДОЛЬНЕГО - мiра всё выжимали по-максимуму, до последней капли и крохи, чтобы не доставалось другим. И чтобы самим потом не разочаровываться, когда матушка-Смерть настанет.
  Русские аборигены, правда, путались под ногами. Но они при Никитке Хрущёве были в тени и в опале - и настроения господам-иудеям не портили ничуть...
  
  9
  
  И в математике дело шло параллельным физике курсом как в 5-м постулате Евклида, а по-другому и быть не могло. В математике тоже советские евреи-академики правили бал, всё больше и дальше отдаляясь от жизни и нужд страны и целиком погружаясь в желанную "научную стратосферу". И при этом превращая самих себя и своё ближайшее окружение, повторим, в настоящих идолов-небожителей - или царьков-корольков, которых при встрече надо было лишь почтенно лицезреть и славить, и при этом ещё и умилённо и по-холопски кланяться... И такое узаконенное господство, делячество, плутовство и паразитизм происходили при огромных заработках, получаемых от государства, что умножались на пожизненные академические стипендии, которые стали настоящим бичом славной и в целом продуктивной советской науки, заложенной Сталиным, которые её развратили и добили в итоге, угробили!
  Двуличие и подлость Хрущёва проявлялись и здесь, в развитии и финансировании математики. На словах он вроде бы был не против генетики и кибернетики. Но на деле советскую кибернетику стопорил и изводил предельно, что легко проследить по судьбе и работе академика Глушкова и его группы.
  Напомним молодым людям, что в начале 1960-х годов группа советских учёных во главе с выдающимся академиком-математиком В.М.Глушковым (1923-1982) разработала первую на планете Мидгард-земля персональную ЭВМ "МИР-1", прототип современного персонального компьютера. Казалось бы, радуйтесь советские люди, что у вас в стране такие гении живут и работают, на десятилетия опережающие всех остальных творческим полётом мыслей, диктующие научно-техническую моду мiру.
  Но не тут-то было, как вскоре выяснилось, не так просто и честно устроен мiр. Хрущёва убедили его лукавые советники-евреи, что выпускать персональные компьютеры - это, дескать, дело расточительное и убыточное для СССР, дело гибельное и пустое. А надо-де выпускать Большие электронно-счётные машины (БЭСМ), на которых будут трудиться целые предприятия и коллективы. И дёшево, и сердито! И по-советски, главное, - в людях будет развиваться взаимовыручка и коллективизм!
  На БЭСМах в итоге и остановились в правительстве, а "МИР-1", за ненадобностью, потом выкупили у нас ушлые американцы из IBM на выставке в Лондоне в 1967 году за 1 млн. долларов и создали на её основе первый ПК. Не плохо, да?!!! Так что компьютеры, своё же собственное изобретение, мы потом принялись массово закупать на Западе при Горбачёве - за золото и волюту, разумеется, за великие унижения и плевки. А могли бы всё это иметь даром, да ещё и сами этим добром торговать.
  Она же, группа Глушкова, осуществила и первую в мiровой практике передачу информации для ЭВМ на большие расстояния, то есть создала современный Интернет по сути, мировую электронно-информационную паутину. И если б не козни Хрущёва, опять-таки, и его еврейского окружения (учёных-экономистов Либермана, Белкина, Бирмана и других, многие из которых потом эмигрировали в Израиль и США - поближе к большому корыту), СССР был бы лидером и в этой наиважнейшей и сверхперспективной области... Но оно, окружение, убедило дурного Никиту, что Интернет-де - это большая гадость и бяка: он-де создаст огромные проблемы в стране, сразу же высвободив миллионы чиновников, сидящих на справках и документах, которых надо будет спешно трудоустраивать. А куда? И где они нужны, зажравшиеся дармоеды? Замучаешься, мол, потом с ними пыль глотать, голодными и безработными, и очень и очень злыми.
  Этой внутренней вражеской пропаганде умело подыграли и на Западе, раз за разом начав выпускать статьи в ведущих журналах мiра, где утверждалось язвительно и лукаво, что академик Глушков со товарищи вознамерился-де заметить прогнивший парт"аппарат чиновниками-технократами, а всесильное Политбюро - перфокартой... Понятно, что партийные руководители разного ранга и уровней были крайне недовольны подобною перспективой - на свалке Истории оказаться! - безрадостной для каждого из них - и безденежной. Нет уж, - резонно заключили они на кулуарных сходках, - пусть уж лучше они, чиновники, и дальше сидят на своих местах, выпускают ежегодные резолюции и директивы, выписывают людям справки старательно, чаи распивают с бубликами и взятки тайно берут. Головных болей у партийного и хозяйственного руководства тогда долго ещё не будет... И они сообща разгромили группу Глушкова, а его самого, уставшего бороться с косностью и серостью, успешно довели до могилы...
  
  10
  
  Были у Хрущёва и другие заслуги перед мiровым еврейством - и тоже, надо сказать, не маленькие. Он, например, помог подавить венгерское антисемитское восстание осенью 1956 года, направив туда танки под командованием Г.К.Жукова (маршал получил за это потом 4-ю золотую звезду). Но не Жуков командовал подавлением: он был всего лишь пешкой или плотной завесой для тайных еврейских дел, как теперь представляется. Реально руководил тогда всем в Будапеште Ю.В.Андропов - советский Чрезвычайный и Полномочный посол, еврей по национальности. И Будапешт для него, болезненного, но упорного и амбициозного дяди, стал мощным трамплином "наверх": в Секретариат ЦК КПСС сначала, а потом и в Председатели КГБ СССР.
  И тут непременно надо сказать, что вклад Венгрии, да и той же Польши в холокост был самым впечатляющим из всех стран фашистской Европы. Причём, венгры и поляки отличились на этой антисемитской ниве ещё и до Гитлера. Так, народное восстание 1919 года против иудейского правительства Бела Куна было стопроцентно анти-еврейским по своей сути. Евреев потерявшие всякое терпение венгры тогда "резали как собак" - так теперь сообщают про это историки... Подобное же повторилось потом в Будапеште и осенью 1956 года - уже против правительства М.Ракоши, также чисто еврейского. И если не всех евреев в те дни истребило венгерское "народное восстание" (по словам Дугласа Рида), - то лишь потому, что в город вошли советские танки, посланные Хрущёвым на выручку... На совести же кичливых поляков - трагедия селения Едвабне, произошедшая 10 июля 1941 года, когда взбунтовавшимися местными жителями, при попустительстве немцев, было зверски убито не менее двух тысяч безоружных евреев. Что дало полное право некоторым современным историкам (С.Ю.Куняеву например) окрестить этот тотальный еврейский погром "холокостом по велению сердца"...
  
  11
  
  Одним словом, иудеи были Хрущёвым очень довольны: золотым временем стало для них 10-летнее хрущёвское правление, которое они любовно окрестили оттепелью. Красиво, да! Возвышенно и поэтично! - хоть поэму садись и пиши про то подлое в целом время... И не удивительно, что советские, а потом и российские представители Моисеева Закона - сатирики, писатели и политологи - не сказали про взбалмошного Никитку после его отставки ни одного худого слова, закрыв на все его очевидные глумления, выкрутасы и "кровавые оргии-бани" глаза. Ни одного похабного и ядовитого анекдота не выдумали - представляете! - ни одной сатиры! Даже и памятник ему поставили на Новодевичьем кладбище (скульптор - Э.Неизвестный, ортодоксальный иудей) - не поленились и не побрезговали, что замарают руки. А ведь он, Хрущёв, в 1937-м году пролил целое море кровушки, в том числе - и еврейской, священной, возглавляя парторганизацию Москвы и Московской области, на втором месте по кровожадности шёл после легендарного палача Р.И.Эйхе, упыря-садиста со стажам. И в 1938 году, когда он был переведён в Киев в качестве Первого секретаря КП(б) Украины, он расправлялся с тамошними "врагами народа" - троцкистами и зиновьевцами - как повар с картошкой, играючи, не щадя ни евреев, ни братушек-хохлов. Про русских насельников и не говорю: русская кровь и душа, слёзы, стоны и вопли вообще никого не интересуют в этом мiре, ни в малой степени. Мы, великороссы, для сильных мiра сего - мусор, или бельмо в глазу. Ни много и ни мало...
  
  ---------------------------------------------------------
  (*) Историческая справка. Как Хрущев скрывал своё личное участие в репрессиях и валил всю вину на Сталина!
  Давайте вспомним, для ясности, где был сам Н.С.Хрущев во времена т.н. "чисток", чтобы развеять мусор Истории. Началась его руководящая партийная деятельность в Москве, как известно, где он учился, начиная с 1929 года, в Промышленной академии. И уже с января 1931 года он, парторг академии, вдруг становится 1-м секретарём Бауманского, а с июля 1931 года - Краснопресненского райкомов партии. Карьера его в Москве развивается стремительно: кто-то его буксиром тащил наверх. С января 1932 года он второй, а с января 1934 года по февраль 1938 года первый секретарь МГК ВКП(б). C 21 января 1934 года второй, а с 7 марта 1935 года по февраль 1938 года первый секретарь Московского областного комитета (МК) ВКП(б). То есть четыре предвоенные года Хрущёв руководил Москвой и Московской областью.
  И что бы вы думали, уже и тогда он, якобы миротворец и филантроп, отличился проведением массовых исключений из партии "неблагонадёжных" людей. Сиречь проявил себя жёстким и не терпящим возражений руководителем. В это время он плотно сотрудничал с Ежовым, Успенским и Кагановичем, и по результатам той его деятельности можно сказать следующее: из 136-ти секретарей райкомов партии Москвы и области сохранили свои должности и свободу всего лишь 7-мь человек. Цифра ошеломляющая!... Одновременно не в меру горячий партийный лидер столицы Хрущев инициировал закрытия церквей и гонения на священнослужителей. Приехав в Сочи в 1935 году на приём к Сталину, он лихо докладывал тому о закрытии 79 церквей на подведомственной ему территории с передачей 51 дела в суд на служителей культа, на что получил неодобрение от Иосифа Виссарионовича и приказ о прекращении делопроизводства.
  В разгар "ежовских чисток" (вторая половина 1937 года) на заседании Политбюро Хрущёв и вовсе предлагал узаконить казни неугодных товарищей на Красной площади!!!
  Как 1-й секретарь Московского горкома и обкома ВКП(б), он был одним из главных организаторов террора НКВД в Москве и Московской области в 1937 году. Вместе с С.Ф.Реденсом и К.И.Масловым входил в Тройку НКВД, которая в день выносила расстрельные приговоры сотням граждан...
  Свою работу по борьбе с "врагами народа" Хрущёв в полной мере развернул и в 1938 году, после назначения Первым секретарем на Украину. Так, по его личной просьбе Ежов направил туда хрущёвского проверенного дружка А.И.Успенского (расстрелянного в 1940-м) на должность наркома внутренних дел. А для поддержки нового руководства в Киев прибыл тогда и сам Ежов с группой активных товарищей...
  И началась кровавая свистопляска! Закрутилась карательная машина уже и у хохлов! Успенский немедленно получает санкцию на арест 36 тысяч человек с указанием решить их судьбу во внесудебном порядке - постановлением Тройки НКВД. И решил, молодчик, выполнил приказ начальства! Как в точности и оперативно выполнял он потом и все остальные кровавые приказы патрона.
  Есть примеры тогдашних запросов Хрущева к Сталину (они вовсю теперь гуляют по Интернету, и им можно верить): "Дорогой Иосиф Виссарионович! Украина ежемесячно посылает семнадцать-восемнадцать тысяч репрессированных, а Москва утверждает не более двух-трех тысяч. Прошу принять меры. Любящий вас Н.С.Хрущев".
  Помимо прочего, новоиспечённый глава Украины Хрущев совместно с командующим Киевским военным округом Тимошенко подписывает документ, где ставит задачу по КВО: "Военный совет ставит как главнейшую задачу - до конца выкорчевать остатки враждебных элементов".
  Всего же с 1938 года по 1940-й на Украине было арестовано и приговорено более 300 тыс. человек, из них 161 тысяча - к расстрелу. Решительная и без-компромиссная борьба против "врагов народа" со стороны Хрущева налицо. Но теперь это всё либералы российские валят на "тирана" и "кровопийцу" Сталина, прикрываясь им как щитом!!! Приём известный!!! Ведь громче всех "держите вора" сами жулики и кричат. А патологические тираны и палачи в душегубстве как правило ангелов обвиняют!!!
  Вообще же, Хрущёв - это чистый зверь по своей природе, чудовище о двух ногах, вурдалак на вершине власти сродни Перу Первому! В чём легко убедиться, посмотрев на его фотографии в Интернете, когда он выступал на трибуне, допустим, и громил кого-то!!! У Сталина подобных фотографий днём с огнём не найти - с грозно-поднятым кулаком и перекошенным от злобы ликом: их просто-напросто не существует в природе...
  ---------------------------------------------------------
  
  И после Великой Отечественной войны он тоже не сидел, сложа руки, сволота двуличная и лицемерная, предельно злобная! - посвирепствовал-покуражился на славу. Знаменитые "Ленинградское дело" (1949-50 гг.), "Дело о сионистском заговоре в МГБ" и "Дело кремлёвских врачей-отравителей" (1952 год) - это его непосредственное "творчество". В декабре 1949 года он ведь опять вернулся в Москву - на должность Первого секретаря Московского горкома и обкома ВКП(б) и, одновременно, секретаря ЦК ВКП(б), курировавшего силовые органы. И Берия с Маленковым, тихой сапой тогда уже прибиравшие всё к рукам, встретили его с распростёртыми объятиями - как закадычного друга.
  Спешно расставив своих людей на ключевые позиции в аппарате ЦК, он-то и помог этим двум "молодцам" разделался с "русской партией" самым свирепым и без-пощадным образом, расчистить себе путь к "трону". Именно под ленинградцев, напомним, была опять введена смертная казнь в стране, отменённая в 1947 году за ненадобностью (когда все военные преступники были наказаны). И ещё напомним, что самого Сталина в момент расправы не было в Москве: он отдыхал на Кавказе и о казни патриотов-ждановцев, а по сути - о кровавой ритуальной зачистке русской группировки в высших структурах власти узнал уже постфактум, что называется, задним числом... {3}
  
  12
  
  И в убийстве Сталина в ночь на 1-ое марта 1953 года Хрущёв, наверняка, принимал самое непосредственное участие вместе с Берией, Кагановичем, Микояном, Булганиным и Маленковым. А 27 июня 1953 года он, уже на пару с маршалом Жуковым, безжалостно расправился с главным своим конкурентом за Верховную власть в Кремле - Л.П.Берией (единокровным братом, по отцу, Л.М.Кагановича, между прочим, то есть тоже евреем) и целым рядом его сподвижников и соратников во главе с Израэловичем.
  А 19 декабря 1954 года по его, Хрущёва, личному приказу был расстрелян бывший руководитель СМЕРШа (1943 - 1946 гг.) и председатель МГБ СССР (1946 - 1951 гг.) Виктор Семёнович Абакумов (1908-1954) - русский патриот и умница, светлая голова, обыгравший во время войны разведки Гиммлера и Канариса. Велико-державник каких поискать, достойный и мужественный человек, хорошо осведомлённый по долгу службы о хрущёвских кровавых и тёмных делишках. Устранения Абакумова (впоследствии реабилитированного) было крайне необходимо Никите Сергеевичу, чтобы спрятаться от Суда Истории, зачистить концы. Так что тот ещё был упырь, питавшийся чужими муками, слезами и кровью. Но никого это теперь не волнует, не жжёт из современной либерально-еврейской тусовки: все они Сталиным заняты, исключительно им одним! Макаки тупые и примитивные! Лицемеры подлые! Тошно с ними со всеми жить, скучно и очень муторно!..
  
  ---------------------------------------------------------
  (*) Напомним, что вместе с Абакумовым были арестованы и ближайшие сотрудники бывшего министра - начальник личного секретариата МГБ СССР Иван Чернов, его заместитель Яков Броверман, а также всё руководство Следственной части по особо важным делам (начальник Александр Леонов и его заместители Михаил Лихачёв, Владимир Комаров и Леонид Шварцман). Из них чудом выживет только Чернов, которого в 1954 году приговорят к 15 годам заключения. Всех остальных - Леонова, Лихачёва, Комарова, Шварцмана и Бровермана - расстреляли в 1954 году вслед за Абакумовым...
  ---------------------------------------------------------
  
  13
  
  Перечислять можно долго и много, что со страной - Матерью-Россией в первую очередь - вытворял "сугубый гуманист", "демократ", "миротворец" и "либерал" Хрущёв. Один "Карибский кризис" 1962 года чего стоил, когда неуправляемый и дикий советский лидер-волюнтарист, безумец с ракетами наизготовку, "всадник без головы", по наущению представителей мiровой закулисы в своём окружении, подвёл планету Мидгард-земля к Третьей мiровой войне; к тому же - войне ядерной. И только благоразумие американского президента Д.Кеннеди, как это теперь представляется, сделавшего шаг назад и не ввязавшегося в драку, спасло тогда честной мiр от глобальной трагедии и катастрофы. Джон Кеннеди мiр спас - но заплатил за это собственной жизнью. И честь ему и хвала за то, мужественному и добросердечному американцу.
  
  ---------------------------------------------------------
  (*) Историческая справка. Карибский кризис осени 1962 года, едва не приведший к атомной войне между СССР и США, был делом рук исключительно и только лишь одного Хрущёва, правившего страной единолично, по сути, не учитывая мнений членов Политбюро!!! О чём и поведал мiру В.М.Фалин в своих воспоминаниях, в то время - ответственный работник ЦК. Валентин Михайлович в частности писал, что через восемь месяцев после тех роковых событий (Карибский кризис), в июне 1963 года Никита Сергеевич неожиданно поручил своему советнику О.А.Трояновскому и ему (Фалину) составить объяснительную записку для членов Политбюро с изложением мотивов, якобы побудивших его, Хрущева, перебросить на Кубу ядерные ракеты. Это странное поручение с очевидностью подтверждало, что Политбюро как высшая инстанция не принимало сего рокового решения!!! И порочная хрущёвская практика единовластия вполне могла довести страну до непоправимой беды!
  А ещё напомним читателям, для полноты картины, что ракеты вместе с обслугой перемещались на Кубу тайно - на огромных баржах, якобы перевозивших гражданские грузы: лес, гравий, цемент и песок. В наглухо-закупоренных трюмах этих барж как раз и сидели советские солдаты и офицеры между ракетными установками, сидели безвылазно две недели, пока баржи пересекали Атлантику, в невыносимой жаре и духоте. 40 человек погибло тогда (по воспоминаниям маршала Д.Ф.Язова) от остановки сердца и кровоизлияния в мозг. Что, однако, не мешает ни сколько нашим либеральным историкам и публицистам славить Хрущёва на все лады как сугубого филантропа и гуманиста...
  ---------------------------------------------------------
  
  Поэтому-то уж если кто и был реальным деспотом и тираном, и отъявленным палачом-душегубом, так это сам Никита Хрущев - человек жестокий, коварный и подлый, повторим, неуравновешенный, дикий, взрывной, не терпевший никогда возражений и инакомыслия. Его партийно-номенклатурные, государственные и армейские кадровые чистки 1956-1960 годов заметно превосходили чистки Сталина 1934-1938 годов - это есть твёрдо-установленный факт, что неохотно признают теперь даже и либералы... А то, что при Сталине виноватых ставили к стенке по приговору суда, а при Хрущеве отправляли на пенсию - не вина Сталина, и не заслуга Хрущева. У Хрущёва вообще нет заслуг! Просто менялось время, и менялись люди. В палачах и садистах отпадала нужда, наступал черёд созидателей, миротворцев, художников, мечтателей и поэтов... И происходило это по вполне объективным причинам, не зависящим от воли первых партийных секретарей. Это надо очень хорошо понимать всем, кто реально хочет разобраться в Истории и политике...
  
  И получается, что те, кто утверждают теперь, ничтоже сумняшеся, что Никита Сергеевич проявлял свою крайнюю жестокость исключительно под давлением "тирана"-Сталина якобы, а придя к власти, стал-де чуть ли ни пацифистом и паинькой, "собирателем цветов и бабочек" для гербариев, не имеют ни чести, ни совести, ни ума. Они сознательно и злонамеренно фальсифицируют Историю, и попутно наводят тень на плетень, прячут концы в воду. При Хрущеве-руководителе - уже без Сталина! - без-пощадно палили из стрелкового и танкового оружия по скоплениям выражавших какое-либо недовольство людей в Тбилиси (1956 год), Темир-Тау (1959), Новочеркасске (1962) и других городах страны. Получали при нём сроки заключения до 10 (!) и более лет и "инакомыслящие"; к тому же - нередко весьма умеренные: молодые московские студенты, например, не согласные с его политическим и экономическим курсом.
  А ещё напомним, что к свежей могиле "всеобщего любимчика" (по либеральной версии), "милашки" и "добрячка"-Хрущёва на Новодевичьем кладбище по ночам регулярно проходили десятки людей - и справляли большую и малую нужду прямо на могильный холмик: так основательно ненавидел простой советский народ кровопийцу и негодяя-Никиту... И длилось такое общенародное непотребство и глумление над прахом усопшего в течение нескольких лет. Пока уж власти Москвы не спохватились и не закрыли кладбище для свободного посещения граждан - и именно и только лишь из-за лютой ненависти к праху Хрущёва простолюдинов, из-за регулярного осквернения и порчи его надгробия...
  
  Разумеется, еврейские идеологи и пропагандисты об этом прекрасно осведомлены - но молчат. Им надо отдать должное: они не выдают своих на поругание и "съедение". А Хрущёв был свой - это, опять-таки, теперь как Божий день ясно! Особенно, после того как выкинул ненавистного им Сталина из Мавзолея и вылил на него, покойного, целое море дерьма (забыл, сволота, поговорку, что "про покойников либо хорошо, либо ничего"). Да ещё и пошлые и абсолютно лживые - все до единого! - антисталинские мифы в обиход запустил на ХХ партийном съезде, которые либеральные деятели до сих пор мусолят и мусолят, не ленятся, - промывают народу мозги... {4}
  
  14
  
  Ну и напоследок вот о чём ещё хочется написать - всенепременно! - чтобы не оставлять недосказанности и недомолвок, недопонимания у читателей по поводу т.н. оттепели. Придя к Власти хитростью и коварством, Хрущёв основательно принялся чистить партийные и НКВД-шные архивы - грузовиками папки с секретными и особо-секретными "Делами" на подмосковные свалки свозить и жечь, что лично его и близких ему людей касались: евреев-партийцев и евреев-чекистов. Попробуй вот, восстанови теперь правду, что там у них, "наверху", в действительности творилось в предвоенные и послевоенные годы? И кто был там и в какой степени виноват? на ком крови и жертв больше?
  На ХХ-ом съезде КПСС ВСЕ грехи эпохи социализма чохом списали на Сталина: Хрущёв его одного тогда на всю страну объявил главным и единственным виновником всех бед, перекосов и перегибов; и, одновременно, кровавым диктатором, палачом и тираном - коротко, ёмко и без затей. По принципу: всё хорошее и великое тогда якобы совершал и творил исключительно благоразумный советский народ, и даже якобы по собственной твёрдой воле и внутренним благородным позывам и устремлениям, а всё плохое и кровавое - исключительно и только один Сталин - "тёмный и дикий человек", "вредитель", "маньяк" и "ничтожество". Хотя ведь хорошо известно теперь, о чём выше подробно писалось, что хрущёвские "расстрельные списки", присылаемые им на подпись в Кремль, нравственно-чуткий Сталин сокращал и прореживал основательно. А в конце ещё и приписывал грозно: "Уймись, дурак! Опомнись!"
  Но все теперешние попытки историков-патриотов оболганного и оклеветанного Вождя хоть в малой степени защитить и обелить, от идеологического сора и клеветы очистить, от дешёвого вранья и крови, натыкаются на ядовитое либеральное клише: "Доказательств-то у вас всё равно нет, парни! Одни пустые слова и предположения только, гипотезы. Ну и чего вы пыжитесь и хорохоритесь тогда, из кожи вон лезете, мутите честной народ, с панталыку его сбиваете?! Кто вам, чудакам малахольным, поверит? И кто за вами пойдёт? Остановитесь, пока не поздно!..."
  А вот поносить и материть Генсека Великого из года в год и раз за разом, страху на людей нагонять якобы кровавым и деспотичным сталинским правлением - чтобы под этим пропагандистским соусом уже и свою собственную тиранию и воровство широко развернуть в России, и потом это тотальное казнокрадство сказками про мифические сталинские репрессии прикрывать, - для этого конспиративного фокуса им доказательства и документы не требуются по какой-то непонятной причине. После ХХ-го съезда это считается как бы очевидным фактом, ясным даже и дурачку...
  
  Что же касается самого хрущёвского периода правления (1954 - 1964 гг.) - если, допустим, широкими эскизными мазками данный период попробовать охарактеризовать, - то в продолжение его осуществлялась многосторонняя и достаточно активная реанимация революционного духа и буквы: людям думающим это теперь очевидно. Время с середины 1930-х и до смерти Сталина, когда победители-патриоты находились у власти, Герои первых пятилеток и Великой Отечественной войны, подвергалось самому резкому и суровому осуждению со всех печатных страниц и трибун, на радио и на телевидении; в стране опять активно насаждались безверие (атеизм), коллективизм (когда придавленный и замордованный властью и пропагандой советский труженик прежде всего и главным образом должен был думать об обществе, в котором жил, а уж только потом о себе и семье, и личной выгоде) и тотальный космополитизм, а разрыв с предреволюционной Историей в это десятилетие становился намного более глубоким и ощутимым, чем даже был в лихие 20-е годы, при первых большевиках. Дорвавшись до власти, полу-еврей-полу-хохол Хрущёв через своё антирусское окружение безжалостно уничтожал Историческую Россию, Великодержавную, Духовную, Соборную и Самобытную, РОССИЮ СТАЛИНА, столь ненавистную и тягостную ему, вызывавшую внутри у него и его кукловодов тайных не прекращавшуюся изжогу...
  
  15
  
  14 октября 1964 года Хрущева наконец отстранили от власти: за его отставку голосовали уже все 10 членов Президиума, и заступиться за него, прохиндея, было некому - так он всем до чёртиков поднадоел. А Пленум ЦК КПСС на этот раз собрал уже не он, а его противники, - с помощью опять-таки председателя КГБ СССР, которым был тогда уже В.Е.Семичастный (1924-2001).
  На том октябрьском Пленуме сменивший Никиту Сергеевича на посту Первого партийного секретаря Л.И.Брежнев сказал про своего совершенно дикого и окончательно свихнувшегося от без-контрольности и безнаказанности предшественника следующее:
  "Вы, Никита Сергеевич, знаете моё отношение к Вам на протяжении 25 лет. Сегодня я не могу вступать в сделку с совестью и хочу по-партийному высказать свои замечания. Почему мы сегодня вынуждены говорить о крупных ошибках и промахах в работе, почему мы все отмечаем тяжёлую обстановку в работе Президиума ЦК? Если Вы, Никита Сергеевич, не страдали бы такими пороками как властолюбие, самообольщение своей личностью, верой в свою непогрешимость, если бы Вы обладали хотя бы небольшой скромностью - Вы не допустили бы создания культа своей личности, - а Вы, наоборот, всё сделали для того, чтобы укрепить этот культ. Вы не только не принимали мер к тому, чтобы остановиться на каком-то рубеже, - но, наоборот, поставили радио, кино, телевидение на службу своей личности. Как Вы отзываетесь о товарищах, о Секретариате?! Вы не знаете работу Секретариата! Он ведёт большую работу. А Вы говорите, что мы как кобели "ссым на тумбу"..."
  Из приведённого отрывка и невооружённым глазом видно, что т.н. "культ личности Сталина" был придуман и запущен в оборот Хрущёвым именно и только лишь для того, чтобы прикрыть им свой собственный культ. "Держите вора!" - напомним, громче всех сам же ВОР и кричит. Это общеизвестно!...
  
  Как бы то ни было, но с этого времени, с 14 октября 1964 года, наступили счастливые для простого народа брежневские времена, когда в течение 18 лет, пусть и с большими оговорками и натяжками, патриоты находились у власти. Они-то и привели и посадили Брежнева в Кремль - человека добрейшего и гуманнейшего, который, тем не менее, был советским евреям чужд. Потому что не был их протеже и лакеем.
  Отсюда и столько пропагандистских помоев и дерьма на него самого и его семью вылито. Нам, коренным русским людям, это надо, опять-таки, очень хорошо понимать - чтобы не попадаться на вражью удочку и не повторять весь тот пошлый вздор, что с экранов ТВ теперь ежедневным мутным потоком льётся...
  
  -------------------------------------------------------------
  (*) Хороший пример с пристрастием Л.И.Брежнева к орденам, к их незаслуженному, якобы, получению. Уж сколько анекдотов, баек и едких миниатюр сочинено еврейскими писателями-сатириками, с каким-то маниакальным упорством и злобой высмеивающих до сих пор 5-ть брежневских Золотых Звёзд, - не сосчитать и не каталогизировать! Их тысячи, десятки тысяч!... Даже и в художественных фильмах на этом факте сознательный акцент сценаристами и режиссёрами делается: чтобы Леонида Ильича лишний раз уязвить, унизить и опозорить, выставить чудаком дебильным, клоуном и посмешищем.
  Да, Брежнев любил высокие военные звания и ордена, согласен, получал их много и часто! Особенно - под конец, когда из ума выжил. И что из того?! Государству-то та его потеха старческая ничего не стоила, если подумать, - потому что это были всё побрякушки, не деньги! К тому же, это была единственная его слабость - и единственная радость в жизни, поскольку он работал без-платно, по сути, находясь на полном гос"обеспечении. И всё что имел: квартиру, машины и дачу, - было не его личным добром, а государственным. Которое к государству же и ушло после его смерти - к ельцинским упырям, если точнее. И его несчастная супруга Виктория Петровна, дети и внуки остались нищими и бездомными фактически; и затравленными, к тому же, - это общеизвестно, опять-таки... И ещё напомним, что Брежнев находился у власти долгих 18 лет, то есть получал по Звезде где-то раз в три с половиной года. А если учесть, что первой Звездой Героя Социалистического труда его наградили в 1961 году, ещё при Никите Сергеевиче, то и вовсе получается где-то раз в четыре с половиной года.
  А вот любимец евреев Хрущёв просидел в Кремле 10 лет, вдвое меньше то есть. Но успел повесить себе самому на грудь (от Сталина он ничего не получил за работу! - не заслужил!) аж 4-е Золотые Звезды. Понимай: человек сам себя награждал званием Героя раз в два с половиной года! Потому что не мог допустить товарищ, чтобы маршал Жуков, его подчинённый, имел Золотых звёзд больше него... И просиди Хрущёв в кресле Первого секретаря чуть дольше, - он бы наградил самого себя, любимого, и 5-тью, и 10-тью Золотыми звёздами, и вошёл бы в Книгу рекордов Гиннеса. Это всенепременно бы произошло, зная его дьявольское самолюбие и необузданный характер... Но про это - молчок: ни басен не придумано, ни сатир, ни одного похабного сценария не сочинено с анекдотом про такую его немыслимую "скорострельность". Странно, да?! Не правда ли?! Принцип и подход тут известный: "своим" можно всё, "чужим" - ничего. В чужом глазу мы и соринку видим, а в своём собственном и целого бревна не замечаем...
  Всё это к тому, кто и как пишет у нас Историю страны родной. И, соответственно, как относиться к ней, рукописной истории, разумному и трезвому человеку - как к реальной летописи событий или как к той же басне или пошлому анекдоту?...
  -------------------------------------------------------------
  
  Хрущёв был отставлен и заменён. Партию, а потом и страну возглавил Леонид Ильич Брежнев, сталинский выдвиженец. И люди из команды Леонида Ильича, засучив рукава, дружно принялись разгребать завалы и буреломы, оставленные волюнтаристом и кровавым палачом-Никитой. В математике - в том числе, которая за 10-ть хрущёвских лет, абсолютно безответственных, диких и без-контрольных, предельно загордилась опять, заважничала и зазвездилась, замкнулась на самой себе как зажравшаяся улитка в коконе... И всё это - благодаря еврейским изнеженным баловням-барчукам, получившим престижное университетское образование во время Великой Отечественной, а к середине 1960-х годов сделавшим в науке и образовании головокружительные карьеры... Став профессорами, академиками и член-коррами, Героями Соцтруда, Сталинскими и Ленинскими лауреатами, они, повторим это ещё разок для памяти, превратили самих себя в королей-небожителей, пупов земли, живых классиков и кумиров. Одновременно они плотно оккупировали престижные мехмат и МИАН, другие столичные блатные НИИ, и жили там припеваючи (я это по собственному трудовому опыту знаю, посетив за время 20-летней научной работы с десяток московских оборонных институтов). Забрались на университетские и академические облака, одним словом, счастливо свесили ножки, по-царски посматривали на всех свысока - и категорически не хотели оттуда спускаться. И заниматься земными проблемами и заботами они никак не желали, что ставило перед учёным сообществом государство...
  
  Часть третья: История создания кафедры (продолжение)
  
  1
  
  Перед правительством державника-Брежнева сразу же встала целая куча вопросов, архиважных и непростых, по выводу страны из кризиса. В том числе и такой: как "приземлить" строптивых столичных математиков? Мехматовских - в том числе. Можно даже сказать - главным образом. Потому что только механико-математический ф-т МГУ в Москве готовил профессиональных математиков: других таких мест не было...
  
  Было понятно и дураку, что нельзя силком заставить чопорных и норовистых академиков и профессоров заниматься прикладными задачами. В мирное время наукой не занимаются из-под палки: вообще можно без науки остаться, когда оттуда все разбегутся кто куда, за границу к капиталистам уедут. Тем паче невозможно заставить учёных евреев жить и работать так, как им того не хочется, которые вообще не терпят и не выносят диктат - в два счёта звереют и ощетиниваются, и дают сдачи... К тому же, столичных и университетских математиков-евреев плотно опекал академик А.Н.Колмогоров (1903-1987) - тёмная, мрачная личность в советской истории, за спиной которого всю дорогу маячил Сион.
  Биография Колмогорова, если коротко про неё рассказать, поражает думающего человека при первом же прочтении. Уже тем, хотя бы, что Андрей Николаевич всю жизнь носил фамилию матери, как и шахматист Г.Каспаров (Вайнштейн по отцу). Странно, да?! Отец же Колмогорова был эсером до Революции - не кадетом и даже и не меньшевиком. А эсеры - это был такой боевой революционный спецназ с конца 1890-х годов, правопреемник народовольцев, - сугубо террористическая организация, состоявшая в основном из полупомешанных маньяков, садистов и палачей, в задачу которых входило наводить панический ужас на россиян различными террористическими актами, подавлять у народа волю этим к отпору и сопротивлению. И попутно пачками отправлять на тот свет верных Царю Николаю II слуг - генерал-губернаторов-патриотов, крупных и неугодных чиновников и министров. Чем эсеры и занимались исправно, чем, собственно, и прославились: не одна тысяча загубленных православных душ на их кровавом счету даже и по самым скромным подсчётам... Таким вот маньяком, садистом и палачом, похоже, и был отец Колмогорова, Николай Матвеевич Катаев, погибший в 1919 году.
  Партия эсеров, как хорошо известно, финансировалась еврейскими банкирами и состояла преимущественно из евреев же: они там верховодили и правили бал, хотя были и русские - Борис Савинков и Мария Спиридонова, например, тот же Н.М.Катаев (если он Катаев). Поэтому-то евреи-большевики, захватившие в Октябре Семнадцатого власть в России, плотно опекали и заботились об оставшемся без отца Андрюше - сыне погибшего товарища по борьбе, известного революционера. С их ощутимой помощью и поддержкой Андрей делал прямо-таки головокружительную карьеру в науке, склонность к которой имел. В 1931 году, в 28 лет, он становится профессором МГУ; с 1935 по 1939 год он - директор Института математики и механики МГУ. В 1935 году, без защиты, он становится доктором физико-математических наук, а 29 января 1939 года 35-летнего Колмогорова избирают сразу (минуя звание члена-корреспондента) действительным членом Академии наук СССР по Отделению математических и естественных наук (математика), а потом и членом Президиума АН СССР. Из чего и невооружённым глазом видно, что молодого учёного кто-то мощно тащил "наверх", сметая все возможные преграды и препятствия.
  Затащив Колмогорова на вершину молодой советской науки, кураторы-сионисты подгребли под него всю столичную математику, сделали сопредседателем Московского математического общества (на пару с П.С.Александровым, давнишним и верным его дружком и любовником одновременно) и негласным рулевым мехмата, без согласия и одобрения которого в хрущёвские и брежневские времена там не делалось ничего: перечить всесильному Колмогорову там никто не решался... Пользуясь своим исключительным положением на факультете, Андрей Николаевич набирал себе самых талантливых и даровитых студентов и аспирантов, и потом их "доил" безбожно и основательно до самой смерти. "Пенки" со своих подопечных обильно снимал, и потом теми "пенками" всю жизнь как хитрющий кот сметаной питался.
  Вот читаешь теперь всё то, что приписывают академику советские и российские сказочники-борзописцы, про все его гениальные открытия и достижения, и глаза на лоб от прочитанного вылезают, честное слово, готовые на пол упасть. Даже и у автора очерка - профессионального математика со стажем, знающего научную кухню изнутри, долгое время на той кухне варившегося и подъедавшегося! Потому что даже если разделить все колмогоровские печатные биографические достижения на 10-ть - всё равно это будет слишком и перебор для простого смертного. А так, без делёжки если, получится, что Андрей Николаевич, мир праху его, был этаким сверхчеловеком, или же полу-божком, посланцем Неба, сумевшим все направления в науке осилить, осмыслить и превзойти, и везде свой заметный след оставить. А если по-простому сказать, по рабоче-крестьянски: сумел раб Божий Андрей во все научные дырки свой длинный нос запихнуть, всё там обнюхать и обсмотреть, обмерить и оценить по достоинству, и потом объять необъятное и на гора в виде новых открытий выдать!
  Но поскольку такого, ясное дело, не может быть никогда, - то и к современным биографиям его не стоит относиться серьёзно: все они сказочные и неправдоподобные, поверьте...
  
  2
  
  Справедливости ради надо сказать, исходя из собственного трудового опыта, что "доил" и обирал молодых подчинённых не один Колмогоров, как представляется, - такая тогда была в Советском Союзе практика. Отработав 20 лет в оборонном столичном НИИ, ваш покорный слуга помнит, как обстояло дело в Москве с написанием статей и книг. И может поведать как на духу про советскую книгоиздательскую систему.
  Так вот, чтобы молодому сотруднику опубликовать статью в научном журнале, он должен был непременно поставить на титульный лист рядом со своей скромной фамилией ещё и фамилии своих непосредственных руководителей - начальника сектора и отдела, - в качестве "пропуска" в высший свет. А чтобы издать книгу, допустим, - и вовсе ИМЯ директора института требовалось, профессора и академика, Героя Соцтруда и Лауреата, имевшего связи и вес в научных кругах, пропуск. Без директорской реальной помощи и звонков молодого автора и на порог издательств, как правило, не пускали: отгоняли как пса шелудивого, как бомжа.
  А чтобы книги без соавторов издавать, надо было всенепременно залезать "наверх" - самому директором, академиком, Лауреатом и Героем становиться, обзаводиться связями и поддержкой, блатом... Но только беда заключалась в том, признаюсь честно, что когда туда доберёшься - к вершинам власти, к кормушке, к большим деньгам, если вообще доберёшься, - писать ничего уже и не хочется: сил на творчество не остаётся, запала внутреннего, энтузиазма. Совсем-совсем. Все они на интриги уходят, на кривляние, двурушничество и лизоблюдство...
  
  3
  
  Итак, начиная с хрущёвских времён, Колмогоров становится закулисным главой мехмата, хотя официально деканом факультета он был всего-то четыре года, с 1954 по 1958 год: не любил никогда Андрей Николаевич ответственности и канцелярщины, ох как не любил! Предпочитал всегда этаким "свободным художником" везде болтаться, "человеком не от мiра сего" - но с огромными заработками и полномочиями. За кулисами проворачивал все дела, за спинами коллег и соратников... Здесь важно отметить ещё, что на хрущёвское безалаберное правление приходится и "расцвет творчества академика" - так написано в его биографиях. Так что, кому-то бардак - а кому-то и польза немалая, кому-то страшный диагноз рак после обследования, к примеру, - а врачам-онкологам навар и барыши. Уж так интересно устроена наша жизнь, что и под старость не перестаёшь удивляться.
  Став светилом науки в достаточно молодом возрасте, Колмогоров вёл себя нагло и вызывающе, лез во все дырки, как уже отмечалось, где только деньгами пахло; сам лез, да ещё и тащил туда своих оборотистых учеников, на плечи которых и перекладывал потом всю черновую работу, а сам умывал руки. Он становился членом редколлегий многих российских научных журналов, регулярно получал там зарплату, естественно, а на работе не появлялся десятилетиями - и не чувствовал угрызений совести: об этом подробно будет написано ниже. Он организовал физико-математический интернат No18 при МГУ в 1963 году - и тоже не показывался туда годами. И что там делалось с набранными учениками, какие там процветали порядки и нравы? - ему было плевать, было до лампочки!
  Далее, он брался за написание обзорных статей об истории развития советской математики в энциклопедических изданиях и словарях, брал аванс - и заваливал работу. Он же, неутомимый и неугомонный бездельник, ввязался в конце 1960-х - начале 70-х годов в реформирование всей советской школьной системы преподавания математики, ни много и ни мало, включая сюда и написание новых учебников, наломал гору дров, наделал переполоху - и на сторону опять свалил, как сом залез под корягу. А его сотрудники потом за то бездарное реформирование отчитывались и отдувались. Он, наконец, объявлял о начале чтения лекций студентам-математикам - и не читал их: хитро и умело, и цинично, главное, перекладывал утомительную работу на плечи молодых мехматовских профессоров, сотрудников возглавляемых им кафедр.
  Автор может такое его безобразное и безответственное поведение доподлинно подтвердить, рассказать, как в 1978 году ему и его сокурсникам, студентам четвёртого курса Отделения математики механико-математического ф-та МГУ, было объявлено в Учебной части, что годовой курс математической логики нам, дескать, будет читать сам академик Колмогоров... Какой был ажиотаж на курсе, помнится, какая радость на лицах. Огромная аудитория 02, что находится в вестибюле Клубного входа и рассчитана на два потока, на 300 с лишним человек, была забита битком восторженными студентами, пришедшими послушать живого академика, которые, надо признаться, не часто баловали нас своими лекциями. Увы!... Хорошо помню, что даже приехали какие-то иностранцы послушать советскую знаменитость: человек десять их набралось, что за парты уселись кучно и чинно. Уселись в сторонке, разложили тетрадки, как и все мы, и тоже сидели и волновались, ждали... И что же? чем тогда всё закончилось? - как выдумаете? Да ничем, или почти ничем. Увидели и послушали мы Андрея Николаевича всего-то два раза, по-моему, или три. А потом студентам было объявлено, что академик якобы занемог, сломался физически, и за него лекции будет читать его ученик, профессор В.А.Успенский. Который и отдувался потом целый год за своего хитрющего начальника, а Андрея Николаевича и след простыл. Исчез старик из нашего поля зрения - как в воду канул: обычная для него практика... Сомнительно только, что отказавшись от работы, он и от зарплаты пришёл в бухгалтерию и отказался. Не такого был поведения и воспитания человек, если судить, опять-таки, по воспоминаниям...
  
  4
  
  Памятуя, кому он был обязан райскою жизнью своей и головокружительной научной карьерой, Колмогоров без-прекословно и чётко выполнял команды своих тайных кураторов-кукловодов. Настолько чётко и правильно, что в конце 1970-х годов Андрей Николаевич был награждён Государственной премией Израиля. Велики, по всему видать, были его заслуги перед этой страной: ведь евреи никогда и нигде не бросают денег на ветер и не кормят лишь бы кого - это не их стиль и не их принцип. Только своих - и избранных...
  Поэтому-то, если Израиль в те годы кого-то из наших деятелей в гости к себе приглашал, принимал радушно и лобызал, награждал Государственными премиями и орденами, - то уже только из одного этого факта можно с уверенностью заключить, что эти продажные визитёры, зацелованные и закредитованные евреями советские граждане, работали против своей страны, Союза Советских Социалистических Республик. Но зато на благо и процветание Сиона!...
  
  Та премия, безусловно, подстегнула и мобилизовала антисоветского академика-лауреата предельно, заставила ещё напряжённее, напористее и горячей работать на столичное еврейское научное лобби. Хотя он и до этого ревниво и зорко следил, чтобы не притесняли и не обижали мехматовских евреев-профессоров, которые чувствовали себя за ним воистину как за стеной каменной: вольготно, сытно и уверенно. Арнольд и Гельфанд, Синай и Гончар, Шилов, Баренблатт, Люстерник и Яглом чувствовали себя хозяевами жизни при Колмогорове. Летали в облаках и в ус не дули. И это были перечислены только лишь академики и профессора - высшая каста нашего факультета. Про евреев-доцентов и кандидатов не говорю: перечислить и пересчитать их всех - дело самое что ни наесть безнадежное и гибельное.
  "Птенцы гнезда" колмогоровского имели по три месяца законного оплачиваемого отпуска в году: академиков и профессоров советское государство щедро одаривало отпусками, - ездили ежегодно на юг, на байдарках плавали, регулярно поднимались в горы и лазили по пещерам. А потом мотались по без-конечным научным конференциям и симпозиумам весь оставшийся год, в довесок к без-платному летнему отдыху, красиво там языками чесали и тусовались, "обменивались мнениями и идеями". И это при том состоянии, заметьте, что все они числились докторами и профессорами и на мехмате, и в Стекловке, и в Физтехе том же, входили в редколлегии многих солидных журналов, куда, по идее, обязаны были регулярно наведываться и что-то там читать, решать, выслушивать, подсказывать и творить... А на досуге они ещё писали статьи, монографии и учебники для вузов - десятки учебников и сотни статей выходило в итоге у каждого в печати под конец жизни! Плюс к этому, все они, как профессора, имели многочисленных студентов и аспирантов на попечении и окормлении; а значит - проверяли и редактировали их дипломы и диссертации каждый Божий год, заседали в Учёных Советах, на собраниях АН СССР. Страх!!! И когда всё успевали только?! - ну прямо как Афоня Борщёв из известной кинокомедии "и в фонтаны успевали нырять, и на танцах драться"?!...
  
  5
  
  Можно представить настроение современных парней и девчат, нынешних студентов и аспирантов мехмата, что думают и чувствуют они, бедняги, читая биографии бывших советских математиков-колмогоровцев в Википедии, корифеев точной науки. "Во-о-о! - думают, вероятно, - были богатыри Духа!!! Не то что мы - чахоточные и недоделанные, ничего не знающие и не умеющие!..."
  Успокойтесь, парни, - хочется им сказать, - и успокойтесь, девушки. Успокойтесь и не читайте интернетовской белиберды, которой цена копейка, работайте! Знайте, что это всё - пошлая и примитивная реклама, цель которой проста и понятна: раздувать из всякой либеральной и интернациональной мухи слона, кроить из блохи голенище. Всеохватных гениев, какими были М.В.Ломоносов и Н.В.Левашов, в природе редко встретишь: Мать-Земля их раз в тысячу лет рождает. А все остальные учёные приблизительно одинаковые - узко-направленные и однобокие. Все работают на своих "6-ти научные сотках", и кроме этого не знают, не видят и не умеют ничего: умственные и творческие возможности каждого смертного, увы, ограничены. Кандидаты и доктора наук "копают свои научные огороды-участки на метр или два в глубину", член-корры и академики - "на три или четыре метра". В этом и заключается главное их отличие друг от друга. А то, что они успевают "нагрести под себя" в течение всей жизни, пользуясь своим служебным положением, и что после смерти обильно приписывают им проплаченные летописцы и борзописцы, - всё это работы, прозрения, мысли и труд их многочисленных учеников, безвестных молодых учёных, не имевших хватки и связей, - или просто сказки.
  А вы, нынешние студенты-мехматовцы, работайте и не смотрите по сторонам, не изводите себя сомнениями и завистью к чужим достижениям и успехам: последнее это дело. Тем паче, что большинство тех успехов и достижений - мнимые, как то же комплексное число. У каждого из вас обязательно будут свои 6-ть соток в науке, где вы сможете многого добиться - того, что никто не делал и не добивался до вас. Чего же лучше?! И академиками и профессорами станете, если сильно того захотите, и если вам повезёт. Человек добивается всего, о чём страстно мечтает, и к чему всю свою земную жизнь напористо и волево стремится, - или почти всего. Потому что не оставляет без внимания и поддержки Господь подобное святое стремление и горение - всенепременно протягивает однажды такому упорному фанату-трудяге Свою Всеблагую Десницу в виде пушкинской золотой рыбки. Поверьте на слово старику, проработавшему более 20-ти лет в науке и много чего там испытавшему и повидавшему... А ещё постоянное держите в уме и сердце наказ великого сына Земли Русской, М.О.Меншикова: "Идеал есть высшее возбуждение воли!... О, идеал - если он не фраза, а действительное чувство - есть сила, и сила могучая. Это всемогущий Бог в человеке!..."
  
  6
  
  Но мы увлеклись, дорогие мои читатели и друзья, свернули в сторону, потратив много времени и сил на биографию Колмогорова. Ну его, учёного ловкача и пройдоху! Надобно нам с вами возвращаться назад - к правлению Л.И.Брежнева.
  Итак, перед правительством Леонида Ильича, помимо всего остального, великого и насущного, сразу же встал вопрос: как поменять атмосферу барства и вседозволенности, что воцарилась не мехмате за время хрущёвской оттепели? И как переориентировать, что гораздо нужней и важней, направление развития главного университетского факультета с сугубо теоретического и абстрактного, или фундаментального, чистого, на практическое, прикладное и полезное?
  Отметим сразу же, что у правительства не было намерения вообще ликвидировать математиков-теоретиков - избави Бог! Но когда все наличествующие кафедры готовили исключительно одних лишь небожителей-фундаменталистов, или же, по-другому, по-житейски, одних только умников-воображал, гордецов-павлинов и чистюль-зазнаек, не способных и не готовых, главное, к практической земной деятельности, к реальной, а не воображаемой жизни, - это явный был перебор, согласитесь, граждане, поддержите автора. Стране их попросту столько не требовалось ни в виде кабинетных учёных, ни в виде вузовских преподавателей.
  Да и не все студенты мехмата, что главное-то, как математики, так и механики, мечтали-планировали в недалёком будущем становиться чистыми теоретиками, и даже и не большинство. Автор по собственному опыту знает и подтвердит, что только каждый пятый, а то и каждый шестой студент после получения диплома желал продолжать учёбу дальше - идти в аспирантуру то есть, и потом защищаться по тематике кафедры. А 5/6 выпускников делать этого категорически не желали. Они, как правило, шли в оборонные и ракетно-космические КБ и НИИ (те, кто, получив диплом, вообще хотел оставаться в профессии, а не поменять её на что-то иное, более душе и сердцу угодное), где им приходилось уже самостоятельно осваивать прикладные разделы, которые не преподавали им в МГУ, или преподавали бегло, по "остаточному принципу". Это и численные методы, и вариационное исчисление, оптимальное управление и автоматическое регулирование. Да мало ли ещё что.
  Да, согласен, выпускникам мехмата это было сделать намного проще, чем всем остальным - выпускникам Физтеха того же или МИФИ. Математика на факультете преподавалась самая что ни наесть первоклассная и передовая, да и отбор был самый суровый и тщательный: лишь бы кого к нам не принимали, понятное дело, за редким исключением в виде нацменов высокопоставленных или шалопаев блатных. Но, тем не менее, время и силы приходилось тратить перед тем, как полноценно вписаться в работу трудового коллектива выбранного предприятия... А не лучше ли было, спрашивается, уже на старших курсах пробовать приземлять студентов, приближать их к практической деятельности? То есть поменять психологию мехматовцев, со студенческой скамьи начать приучать их думать не об абстрактных без-конечных мирах и причудливых объектах в них, а о том, что необходимо стране и народу.
  Согласен и с тем, безусловно, что на факультете уже давно и успешно работала кафедра вычислительно математики, популярность которой у студентов была огромной. Но она во второй половине 1960-х была уже как бы на грани выхода и превращения в самостоятельный факультет. А с остальными девятью кафедрами что было делать, сугубо теоретическими? Как заставить их руководителей и сотрудников перейти от теории к практике и начать готовить прикладников, пусть и не полностью, пусть только частично?
  Силком, повторимся, заставить чопорных академиков и профессоров спуститься с Горних вершин и заняться презренными прикладными вопросами было бы невозможно - про это нечего было разглагольствовать и мечтать. Большинство из них прошло лукавую колмогоровскую выучку по надуванию научных щёк; плюс к этому - обросло связями в научном мiре и заматерело настолько, что и на ср...ной козе к каждому не подъедешь и в бараний рог не согнёшь. А у половины профессоров ещё и звёзды Героев Соцтруда красовались на лацканах пиджаков и ордена Ленина, членские билеты Верховного Совета СССР, РСФСР и Президиума АН СССР надёжно лежали в карманах в качестве символов непогрешимости и неприкосновенности. Попробуй, тронь таких "тузов" и "королей", заставь изменить правила и привычки. А главное - барами перестать быть заставь, хозяевами и властелинами жизни! Вони, визга и шума потом не оберёшься! - это как пить дать. Десятки открытых и гневных писем и обращений посыплются сразу же в Кремль и в различные международные организации! А за ними - и санкции Запада...
  
  7
  
  Долго думали, одним словом, руководители государства, прикидывали и ломали головы. И решили, что лучший и самый правильный и безболезненный выход - новую кафедру на мехмате опять создать, с чисто прикладным направлением, чтобы остальные кафедры не перестраивать, не тормошить, не будить Лиха. И назвать её кафедрой общих проблем управления.
  Но кого поставить во главе её, чтобы его в тот же день не скинули и не сожрали? Проблема! Да ещё какая!... Понятно было и дураку, что мехматовским высокопарным деятелям-чистоплюям прикладная кафедра категорически не понравится - станет этаким бельмом в глазу, или живым раздражающим укором. Академику Колмогорову - в первую очередь. Он ведь со смертью Сталина привык жить обособленно ото всех, стоять высоко над землёй, дышать чистым целебным воздухом Ленинских гор и думать исключительно о вечном, непреходящем, нетленном. О Райских кущах святых, например, где он уже и место себе мысленно подыскал, вероятно, - тёпленькое и доходное. Сам так жил, хитрован седовласый и мафиозный, и к этому же приучал подчинённых, работников факультета; а попутно - и своих многочисленных аспирантов, будущую научную элиту страны.
  И вдруг - о, ужас! - рядом с ним появятся люди, молодые и сопливые выскочки, кандидаты и доктора наук, которые станут призывать и приучать студентов и аспирантов к обратному: что пора, мол, парни, барствовать-то прекращать; пора спускаться с небес и сливаться с простым народом, начинать жить общей с народом жизнью. Понимай - заниматься Делом, а не строительством воздушных замков из сомнительных аксиом и теорем, которые не напоят и не накормят трудящихся, и от врагов не спасут. От которых, по чести сказать, толку мало. И это самая мягкая формулировка!... Да для дьявольски-самолюбивого и предельно-обидчивого Андрея свет-Николаевича, обласканного тайными обществами и государством, подобные крамольные проповеди будут смерти подобны, и он не потерпит их - взъерепенится и взовьётся, на дыбы встанет как похотливый конь. И начнёт повсеместно гадить и мстить - и к гадалке ходить не надо. Сил и связей у него предостаточно!
  А кто реально, не на бумаге может противостоять Колмогорову? - убеждённому и твёрдому аксиомофилу и Герою, Лауреату и многолетнему Президенту Московского математического общества, обладателю 7-ми орденов Ленина и члену Президиума АН СССР, негласному куратору мехмата с середины 1930-х! К тому же - видному и активному сионисту! Таких кандидатур было не много в СССР, кто был способен бороться с еврейским подпольным влиянием, и обладал стальным бойцовским характером и авторитетом. И первыми в этом героическом списке, вне всякого сомнения, были славные советские математики-вундеркинды - академики и профессора И.М.Виноградов, Л.С.Понтрягин, С.Л.Соболев и М.А.Лаврентьев.
  Но Лаврентьева и Соболева пришлось из списка кандидатов сразу же исключить: с середины 1960-х годов оба они полностью посвятили себя созданию Сибирского Отделения АН СССР, проживали на постоянной основе в Новосибирске и в Москве появлялись редко.
  Оставались Виноградов и Понтрягин - настоящие глыбы советской математики, "сваи железобетонные", "краеугольные камни", которые были Колмогорову не по зубам, как и стоящим за ним профессорам-евреям. Оба были деятелями сталинской могучей закваски: болели душой за Дело и за страну, не терпели невежества, пустозвонства и разгильдяйства, и неукоснительно стремились в вверенных им коллективах навести железный порядок и дисциплину - для всех: и для евреев, и для не-евреев. За что и прослыли антисемитами в АН СССР - что никак не выделяли евреев из общей массы, принципиально - можно сказать; чем сильно обижали и унижали последних, заставляли нервничать и напрягаться. Евреи не любят и не терпят этого: жить по одним социальным законам с гоями. Для них это и унизительно и оскорбительно; это, если угодно, крамола и моветон, святотатство и настоящее светопреставление. Потому что закон для них, "бого-избранных", всегда и везде один - Талмуд (где, напомним, содержатся комментарии Торы и премудрые наставления раввинов). А на другие, людские законы, всечеловеческие, они плевать хотели. Как и на самих людей, "скотов двуногих" по-ихнему, подчинение и, тем паче, диктат которых они прямо-таки на дух не переносят - звереют, щетинятся и встают на дыбы на раз; они сами всем и всегда навязывают свою железную волю с Древних времён, и свои же торгашеские порядки... В этом, заметим, и заключается главное отличие скитальцев-евреев, потомков библейского Агасфера, ото всех остальных народов Земли, планетарных аборигенов так называемых, - стремление подмять под себя людей, заполучить власть над мiром, быть выше и богаче всех, быть властелинами. Это есть их первейшее, так сказать, национальное отличие и особенность - ЖАЖДА ВЛАСТИ и вечное ожидание Мессии, кто им предоставит её.
  Оговоримся сразу: не Талмуд с его вероучением, наставлениями, стратегическими и тактическими программами породил евреев-иудеев, нет. Сами евреи-иудеи породили Талмуд и его человеконенавистнические законы. Это - принципиальное уточнение.
  И не надо в данную авторскую мысль вкладывать некий нравственный смысл и нравственную подоплёку - переворачивать всё с ног на голову и сознательно запутывать дело: истерично вопить на весь мiр о природном "русском фашизме", "людоедстве" и "черносотенстве". Потому что нравственность здесь не при чём: это и не "хорошо" и не "плохо", что каждый чистокровный иудей уже по рождению талмудист, даже если он самого Талмуда и в глаза не видел. Это есть первейшее свойство, или же качество, повторим это и подчеркнём, славной еврейской нации - только-то и всего. Как и у нас самих, АРЬЕВ-СЛАВЯН-РУСОВ, есть свои собственные родовые свойства, признаки и отличия, про которые, впрочем, пусть нам братья-евреи лучше поведают: им со стороны видней. Чем они, собственно, и занимаются активно, самозабвенно и яростно, начиная с Октября Семнадцатого: постоянно рассказывают нам посредством своих озлобленных литераторов и сатириков про наше умственное недоразвитие и кретинизм, обезьяньи характеры и поступки - откровенно-издевательские и оскорбительные, надо честно признать, за гранью фола. Вспомните "12 стульев" и "Золотого телёнка" Ильфа и Петрова, где еврей О.Бендер доверчивых русских насельников как школяров дурачит, или того же "Бравого солдата Чонкина" Войновича; юмористов Райкина и Жванецкого вспомните, Винокура и Хазанова, Арлазорова и Арканова, Григория Горина, Михаила Задорного, Ивана Урганта и других - хохмачей-юмористов помельче. Порою, слушаешь-слушаешь их, звонкоголосых соловьёв эстрадных, - и не знаешь, что делать: плакать или смеяться, или на стенку от ужаса лезть. Потому что, как в песне у Высоцкого поётся, "если правда оно, ну-у-у хотя бы на треть: остаётся одно - только лечь-помереть"... Или погуще намылить верёвку - и удавиться...
  
  ---------------------------------------------------------
  (*) А теперь подумайте и скажите, друзья, что бы было, к примеру, если бы все эти писатели-сатирики, пародисты и юмористы еврейские собрались вместе и приехали бы всем скопом в Израиль - братьев-евреев смешить? Вышли бы там на главную сцену в центре Тель-Авива или Иерусалима, допустим, и исполнили бы по очереди все свои ядовитые монологи и юморески, которые они нам с высокомерной брезгливостью на устах читают, уму-разуму якобы учат нас. Но только вместо русских Иванов там чтобы были в качестве главных "героев" евреи Моисей, Соломон или Давид, Авраам, Иосиф или тот же Яков, которые бы в дебилов-додиков вдруг превратились в устах заезжих артистов. Как вы думаете, читатель, остались бы после этого в живых гости-сатирики? сошли бы они целыми и невредимыми со сцены? Да ни за что на свете!!! - уверяю вас! Прямо там, на сцене, их всех бы разом и передушили возмущённые зрители, на куски порвали; и скормили бы потом собакам - в отместку и назидание. И никто бы слова жалостного не сказал в защиту заезжих хохмачей-бедолаг, не пролил слезинки. Все посчитали бы эту скорую, лютую и кровавую расправу-казнь и справедливой, и заслуженной, и абсолютно правильной: нельзя, категорически нельзя публично и откровенно людей хаять-чернить, дерьмом мазать, унижать и обижать. Согласитесь?!... А у нас ничего: глумятся вон, пакостят сколько уж лет - и живут себе припеваючи. Да ещё и в славе и деньгах купаются. Фашистами нас называют, антисемитами-черносотенцами...
  ---------------------------------------------------------
  
  8
  
  Академик Иван Матвеевич Виноградов (1891 -1983 гг.) был математиком от Бога, более 45-ти лет уверенно руководил МИАНом - флагманом советской "точной науки", законодателем научных мод, - сиречь крепко держал всю советскую фундаментальную математику в своих жилистых руках, как в таких случаях говорится, с жаром поддерживал все её новые веяния, направления и течения. А это само по себе о многом уже свидетельствует - о масштабе и кругозоре личности. Несколько раз евреи-сотрудники: академики, член-корры и доктора, - пытались его сковырнуть с этой наиважнейшей должности, чтобы захватить власть в Стекловке - и деньги. Но их старания уходили в песок: большинство учёных-математиков института стояло за Ивана Матвеевича горой, не отдавало его на поругание и съедение.
  В чём заключался его "антисемитизм"? - поясним поподробнее и подоходчивее. В том, исключительно, что он не выделял иудеев из толпы, из общей массы сотрудников: для него все люди были равны, вне зависимости от крови, веры, социального статуса и положения. И потому он мог уволить с работы какого-нибудь нерадивого еврея, если тот оказывался полным ничтожеством, бездарем и пройдохой - чьим-то родственником или сынком, блатным товарищем, одним словом. Мог прокатить еврея-диссертанта на защите диссертации или при выдвижении в Академию наук СССР - если считал, опять-таки, что претендент не подготовлен, не тянет, не сроднён с наукой. Но он это и с русскими математиками практиковал, разумеется, и гораздо чаще и строже даже. Однако ж, для великороссов это было личным и частным делом - увольнение или не-выдвижение: они это переживали молча, всеобщей трагедии из этого не делали, не поднимали шума и не держали зла, пресловутой русофобией и мракобесием не прикрывались. Искали причины в себе, как правило, начинали лучше готовиться, чтобы повторить попытку, - вот и всё... А вот обиженные и униженные евреи-истерики сразу же поднимали вселенский вой и гвалт, и пыль до небес, дружно вставали в позу. И принимались остервенело третировать и оскорблять недоброжелателей-великороссов - прикрываться спасительным во все времена антисемитизмом...
  
  Вообще, надо хорошо знать главный закон жизни, или человеческого общежития - если точней, что любой человек, любой! пытающийся призвать евреев к порядку, заставить их жить как все, моментально становится антисемитом - со всеми вытекающими отсюда лично для него, правдолюбца и порядка-любца, печальными, а то и вовсе трагическими последствиями. А уж ежели он ещё и попробует рот раскрыть и всю правду про иудеев мiру выложить, про их реальные, а не мифические, не пропагандой вымышленные дела, - всё, конец, поминай того борзого парня как звали. Не любят, ох и не любят братья-евреи правду про себя от гоев выслушивать: сурово и безжалостно наказывают всех, кто её прилюдно вещает. Про них - как про покойников: или хорошо, или ничего. Так именно наш мiр устроен...
  
  Хотите пример? Пожалуйста! Вот написал и опубликовал глубокоуважаемый мной Игорь Ростиславович Шафаревич в 1982 году свою знаменитую "Русофобию", где попытался приподнять завесу тайны - только лишь приподнять! - над неприглядными деяниями евреев в России после Октября Семнадцатого. Правдиво и мужественно написал, поработал человек на славу, что называется, подтверждая каждое слово и цифру фактами, выдержками из книг.
  И что же, спросите, каков итог?! Да самый что ни наесть плачевный! Его сразу же окрестили клеветником, махровым юдофобом и черносотенцем в прессе, идеологом новых погромов, исключили из всех иностранных академий наук, это его-то - алгебраиста No1 в мире в 1960-1980 годы! автора уникального учебника по этому предмету! А потом уволили из МГУ и института Стеклова. Словом, оставили без куска хлеба и будущего человека, оставили умирать. Спрашивается: за что?!
  За то, что он в своей книге в частности написал:
  "Есть только одна нация, о заботах которой мы слышим чуть ли не ежедневно. Еврейские национальные эмоции лихорадят и нашу страну, и весь мир: влияют на переговоры о разоружении, торговые договоры и международные связи учёных, вызывают демонстрации и сидячие забастовки и всплывают чуть ли не в каждом разговоре. "Еврейский вопрос" приобрёл непонятную власть над умами, заслонил проблемы украинцев, эстонцев, армян или крымских татар. А уже существование "русского вопроса", по-видимому, вообще не признаётся"...
  Про то же самое, по сути, но только в более мягкой форме говорил и писал и другой славный представитель Московского государственного Университета, Вадим Валерианович Кожинов, младший современник Игоря Ростиславовича, последние годы жизни тесно сотрудничавший с ним в журнале "Наш современник".
  Так вот, "невзгоды тех или иных людей еврейского происхождения далеко не всегда были связаны с этим самым происхождением, - писал он про какую-то прямо-таки маниакальную нетерпимость евреев к критике и бытовым и социальным проблемам в своём фундаментальном исследовании "РОССИЯ. Век ХХ". - Между тем сложилась прочная "традиция", в соответствии с которой любые неприятности любого еврея объясняют "государственным антисемитизмом"... В своё время был популярен характерный анекдот:
  - Что ты такой грустный, Абрам?
  - Да п-п-п-поступал н-н-на р-р-работу, и н-н-не взяли к-к-как еврея...
  - А куда ты поступал-то?
  - Д-д-д-диктором н-н-на р-р-радио!!!..."
  
  Стенания и вечные слёзы неугомонных детей Сиона о своей якобы жалкой участи и судьбе бесили и бесят порой даже и самих евреев. Бориса Абрамовича Слуцкого, например, известного советского поэта, который однажды, в припадке справедливого гнева на ноющих соплеменников, разразился такими нелицеприятными виршами:
  
  "Стало быть, получается вот как:
  слишком часто мелькаете в сводках
  новостей,
  слишком долгих рыданий
  алчут перечни ваших страданий.
  Надоели эмоции нации
  вашей,
  как и её махинации.
  Средствам массовой информации -
  надоели им ваши сенсации".
  
  Сами-то евреи хорошо понимают, убеждены! - наиболее порядочные из них, по крайней мере, - что в действительности дело обстоит не так плохо и страшно. И жили они в СССР (как и в современной ельцинской России живут, тем паче) очень даже комфортно, вольготно и богато, как ни одна другая нация не жила. Мало того, исподволь вершили все ДЕЛА на политическом, идеологическом и финансовом фронте. После смерти Сталина, по крайней мере. О чем они периодически и проговаривались в печатных и электронных СМИ.
  Вот что написал, к примеру, на Западе один бывший сотрудник "Литературной газеты", уехавший на ПМЖ в США, о национальном составе и нравах "Литературки" в 1970-80-е годы:
  
  "В "Литгазете" еврей был главным редактором (Чаковский) и ответственным секретарём (Гиндельман), отдел экономики возглавлял еврей Павел Вельтман (он же Волин), отдел науки - еврей Ривин (он же Михайлов), отделом искусств руководил еврей Галантер (он же Галанов), даже самый крупный раздел русской литературы возглавлял еврей Миша Синельников.
  Итак, лучшую в стране газету доверили делать евреям, и я не мог не радоваться этому чуду. Что значил этот загадочный фило-семитизм?
  ...то, что я попал в самую умную, самую демократичную и самую еврейскую газету в стране, в моих глазах искупало всё". /В.Перельман "...И снова иллюзии". "Русская мысль", 14 ноября 1974 года/...
  
  Теперь же это всё тупыми и без-совестными либералами называется "советским государственным антисемитизмом послевоенных лет"!!! Как вам это нравится, дорогие мои читатели и друзья?!!!...
  
  9
  
  Автор может полностью подтвердить все приведённые выше высказывания и мудрого и мужественного В.В.Кожинова, своего духовного наставника и учителя, и поэта Слуцкого, и редактора Перельмана, - и от себя добавить, что я, например, столкнулся с т.н. "бытовым антисемитизмом" довольно рано: как только поступил в Московский Университет. Став осенью 1975 года студентом-первокурсником мехмата и приезжая на побывку домой, я часто слышал от своих бывших дворовых товарищей и одноклассников один и тот же странный вопрос: "А правда ли, Сань, что в МГУ не берут евреев?..." Я, разумеется, таращил глаза и уверял собеседников, что это не так, что это - байки. Пытался выяснить: откуда-де такие сведения проистекают, от кого? И все мне отвечали одно и то же: "Говорят..."
  Для меня это было дико - слышать подобные нелепые слухи. Хотя бы потому уже, что добрая половина профессоров и доцентов мехмата во второй половине 1970-х годов были чистокровными евреями. Мало того, на мехмате даже были целые кафедры, целиком и полностью состоящие из евреев. Кафедра дифференциальных уравнений, например, как и кафедра теории функций... Много было евреев и среди студентов, моих ровестников. Как тех, кто носил чисто еврейские фамилии: Юсин, Юнус, Арнольд, Гельфанд, Шахрай, Чулаевский, Тумаркин, Альтшулер, Неретин, Пинчук, Жигинас и, кажется, кто-то ещё. Разве ж всех их упомнишь, сохранишь в голове из-за их обильности?! Так и тех, у кого фамилии были прибалтийскими, польскими, украинскими и даже русскими, про которых никто не думал и не гадал, что в действительности они - евреи: это уже потом выяснилось.
  Со мной, например, на первых двух общеобразовательных курсах в группе учился Ян Рачинский - невысокий, худенький, сутуловатый паренёк с густой шевелюрой огненно-рыжих волос на маленькой головке. Студент весёлый, добродушный, покладистый. Так вот, все думали, и я в том числе, что он - обрусевший поляк. И все пять студенческих лет он и был для нас рыжеволосым весельчаком-"поляком"... А буквально пару лет назад я увидел Яна на одном из политических ток-шоу на ЦТ - и не узнал его. На стуле перед телекамерами уже сидел матёрый, заметно лысеющий, упитанный и высокомерный еврей с огромными густыми усищами, как у С.М.Будённого, активный член какой-то столичной правозащитной организации - абсолютно нетерпимый уже к чужому мнению и инакомыслию человек, готовый оппонента разорвать на части. С пеной у рта он поливал грязью "тирана-Сталина" - главная у правозащитников песня, достаточно примитивная, надо заметить, пошлая и заезженная, от которой нормального, думающего россиянина уже порядком тошнит. Но которую они, правоверные иудеи-правозащитники, всё крутят и крутят без продыха и остановки: так их всех круто муштруют и настраивают, вероятно, в синагогах на определённую волну, выгодную Сиону.
  Мне было удивительно, дико даже всё это со стороны наблюдать. И видеть воочию, убеждаться, как от прежнего юношеского добродушия, покладистости и романтизма моего рыжеволосого однокашника не осталось уже и следа: будто из человека всё шприцем взяли и выкачали его теперешние наставники-кураторы... Я, помнится, смотрел на экран с ядовитым прищуром глаз и с грустью и ужасом думал: "Господи! Что же такое произошло за эти годы с нашим худеньким "поляком"-Яном? И почему произошло?... Может, его подменили вообще, или зомбировали злые люди?!..."
  И сам я целых четыре года, как оказалось, что меня повергло в глубокий шок, жил в одной комнате с двумя евреями: одним с прибалтийской фамилией, жителем Западной Украины, другим - с русской фамилией, жителем Зеленограда. Я и помыслить, и представить себе не мог, что мои приятели по общаге - евреи: настолько они были не отличимые от нас, русских парней, по повседневному поведению. А я ведь с ними обоими общался достаточно плотно в течение 4-х долгих студенческих лет, неоднократно ходил в походы на байдарках, на слёты КСП ездил, дружил, ежедневно ужинал за одним столом, пьянствовал и на танцы бегал, часто и откровенничал даже по разным сугубо-личным вопросам. Да мало ли ещё чего между нами в ту пору было! И ни разу ни один из них не заикнулся мне про свои еврейские корни, ни разу! Все мы были тогда советскими - и не тяготились этим.
  В советские годы, помнится, или во времена моей юности - правильнее сказать, в Москве значился всего лишь один официальный еврей - Иосиф Давидович Кобзон, кто не скрывал своей национальности никогда, русского из себя не корчил. И за это ему честь и хвала - за такую его открытость и прямоту, и почитание предков!... Тогда ведь даже и всесильный и многолетний Председатель КГБ СССР Ю.В.Андропов (Либерман) про своё еврейское происхождение запрещал кому бы то ни было упоминать под страхом смерти: ни журналисты про то не писали, ни публицисты, ни писатели-сатирики, евреи по национальности, ядовито высмеявшие в 1990-е годы всех членов Политбюро, всё их грязное бельё на читателей разом вывалившие и порочащие связи. Всех в дерьме тогда извозили, всех - кроме Андропова! - про еврейское происхождение и многочисленные болезни которого они, разумеется, знали, но язык за зубами держали плотно, рот свой закрыв на замок... Первый секретарь Краснодарского крайкома партии С.Ф.Медунов однажды про это по глупости или по пьяному делу где-то там ляпнул - так потом расхлёбывал всю свою жизнь градом посыпавшиеся на него проблемы... В 2000-е годы уже мужественный Валерий Легостаев, бывший ответственный работник ЦК и помощник Е.К.Лигачёва, открыто о том сообщил в газете "Завтра". И это стоило ему жизни... А ведь сколько уже псевдо-исторической макулатуры к тому времени вышло из-под пера волкогоновых и радзинских, суворовых-резунов, антоновых-овсеенко и разгонов, которых громко объявили на всю страну патентованными правдолюбами и правдоискателями.
  Но даже и после легостаевского биографического открытия на таком, казалось бы, архи-важном историческом факте мало кто заострил внимание - чтобы русские люди смогли поточнее понять для себя пред"перестроечную эпоху: кто там в действительности всем верховодил и заправлял, дёргал за ниточки и верёвочки; кто людей на ключевые места выдвигал - тех же Горбачёва с Ельциным, Гайдара, Явлинского, Козырева, Бурбулиса, Шахрая, Шохина и Чубайса, главных деятелей-разрушителей второй половины 1980-х и лихих 90-х годов, бесов-застрельщиков перестройки...
  
  10
  
  А про еврейство своих закадычных университетских дружков я уж потом узнал, спустя многие десятилетия, когда они оба опубликовали на своих страничках в Интернете биографии родных отцов, дедов и прадедов - Абрамов, Исааков, Яковов и Иосифов, - тем самым как бы сознательно выпятив напоказ своё природное еврейство, которое раньше они почему-то упорно скрывали. И, знаете, их обоих можно понять: быть евреем при Ельцине и при Путине стало модным, престижным и очень выгодным. Ведь евреи вновь стали правящим классом в России, какими были с Октября Семнадцатого и до середины 1930-х годов, а потом с 1954-го по 1964 год - при Хрущёве.
  
  ---------------------------------------------------------
  (*) Историческая справка. Про это, к слову, не только русские писатели-патриоты писали и пишут, слагая за правду головы, лишаясь работы и заработков, или просто покоя, - про засилье евреев в СССР в 1920-е и 30-е годы. Про тотальную власть над покорённой Россией активно, гордо и самонадеянно рассказывали и они сами, кичась этим. Вот что, например, с самодовольным торжеством победителя писала местечковая иудейка Аделина Адалис после коллективизации, в 1934 году, когда положение советских местечковых функционеров-евреев многократно упрочилось; казалось, что навсегда: "Мы чувствовали себя сильными, ловкими, красивыми. Был ли это так называемый мелкобуржуазный индивидуализм, актёрская жизнь воображения, "интеллектуальное пиршество" фармацевтов и маклеров? Нет, не был. Наши мечты сбылись. Мы действительно стали "управителями", "победителями", "владельцами шестой части земли"" /А.Адалис, 1934 г., из книги "Воспоминания о Багрицком"/...
  О том же самом по сути рассказывал писателю С.Ю.Куняеву в приватной беседе и композитор Г.В.Свиридов - о тотальной власти евреев в Советской России в первые 20-ть лет советской власти.
  "... - о Горьком не говорите ничего плохого, - твёрдо сказал он мне, когда я поделился с ним мыслями о том, что Максим Горький не любил и не знал русского крестьянства, а потому не желал спасать в 30-е годы ни Николая Клюева, ни Павла Васильева, ни Сергея Клычкова...
  - Всё гораздо сложнее, всё не совсем так, - горячо возразил мне Свиридов. - Я помню те времена! До Первого съезда писателей, до 1934 года русским людям в литературе, в музыке, в живописи не то чтобы жить и работать - дышать тяжело было! Все они были оттеснены, запуганы, оклеветаны всяческими авербахами, бескиными, лелевичами, идеологами РАППа, ЛЕФа, конструктивистами... А приехал Горький, и как бы хозяин появился, крупнейший по тем временам русский писатель... Конечно, сразу всё ему поправить не удалось, но даже мы, музыканты, почувствовали, как после 1934 года жизнь стала к нам, людям русской культуры, поворачиваться лучшей стороной... Во время войны в эвакуации, когда на каком-то плакате я встретил слова "Россия, Родина русских", у меня слёзы потекли из глаз..."
  ---------------------------------------------------------
  
  Поэтому-то сейчас все дружно вдруг "обернулись", подсуетились и "переобулись в воздухе", поменяли фамилии в паспортах и стали в ту же секунду абрамовичами и рабиновичами - "чистокровными евреями" и "правоверными иудеями", одним словом, хозяевами жизни, кто раньше ими никогда и не был-то, кто от еврейства открещивался как от чумы... А самым "русским" в новой пост-перестроечной России вдруг сделался всё тот же Иосиф Давидович Кобзон, представляете! Человек, который богатырём был, богатырём и остался, и который один за русских и за советское славное прошлое теперь насмерть бьётся, песни советские с эстрады поёт, чтобы не забывали их люди. За что его и в Америку не пускают, и в Израиль тот же - за советский кондовый патриотизм. Парадокс, да и только, не правда ли?!...
  
  11
  
  А теперь если вернуться назад - к упорным слухам про якобы "махровый университетский антисемитизм", которые автор раз за разом стал слышать на родине, - я, будучи молодым человеком, долго их происхождение и источник не понимал, не мог определить, откуда сей лживый ветер дует. И только повзрослев и поумнев, жизненного опыта поднабравшись, стал отчётливо убеждаться, что их сами же евреи и распускали: больше-то некому.
  И опять представьте себе на секунду такую картиночку, дорогой Читатель. Вот приезжает, к примеру, поступать на мехмат чванливый, изнеженный и высокомерный еврейский барчук, всех вокруг себя глубоко презирающий, - сынок какого-нибудь партийного бонза, областного или районного чинуши, - и проваливается на первом же экзамене, получает двойку; или же, в лучшем случае, не проходит в Университет по конкурсу, не добирает баллов. Обычное дело, вроде бы, будничное. Для всех - но только не для евреев.
  Ещё бы! Их и можно, и нужно понять. И пожалеть одновременно, если иметь в виду, если держать ни прицеле их воспитание, мировоззрение и психологию, о чём выше подробно писалось. Действительно, какого-то зачуханного и нищего русского паренька в МГУ принимают - голь-моль перекатную, плебея и "свинопаса"! А его - еврейского "светилу", "гения" и "вундеркинда", обладателя золотой или серебряной медали, а то и двух сразу, потратившего кучу бабла на взятки и репетиторов! - нет. Ужас! Ужас! Кошмар! Бардак и полнейшее безобразие! - согласитесь, люди!
  Что тут после этого начиналось! - вы бы только видели!!! Такой вой вперемешку с матом нёсся по длинным мехматовским коридорам, что хоть святых выноси, и сам потом в туалете прячься. Разъярённые и обиженные барчуки, поодиночке или с родителями, с визгом вваливались в Приёмную комиссию на 12-ом этаже, густо осыпали там всех присутствующих, молоденьких девушек в основном, самыми страшными ругательствами и проклятиями, требовали немедленно вызвать экзаменаторов на экзекуцию, кто посмели обидеть их.
  Дождавшись прихода "виновников торжества глумления и несправедливости", они устраивали с ними шумные разборки (порою - и с рукоприкладством), грозя им всеми карами небесными и увольнением, требуя немедленного повышения оценок до нужной для поступления величины... И были такие, знаете, трусливые, слабенькие и тщедушные преподаватели, кто на это действительно шли - уступали евреям в их агрессивных и наглых требованиях, переправляли баллы... Но большинство экзаменаторов молодцами оказывались: стояли всё-таки на своём - и не поддавались на угрозы и провокации строптивых абитуриентов и их не терпящих возражений и "оплеух" родителей, не меняли результатов экзаменов: свою честь и совесть строго блюли; как и высочайшую профессиональную квалификацию.
  Ничего не добившись, в итоге, наши борзые неучи и нетяги забирали документы и злыми и неудовлетворёнными уезжали домой: готовиться поступать в другие институты - попроще (экзамены на естественные факультеты у нас проводились в июле-месяце, а во всех остальных вузах страны - в августе). И пока находились дома - упорно распускали слухи среди бывших одноклассников, учителей и соседей, что они-де вступительные экзамены в МГУ сдали блестяще, на одни лишь пятёрки с плюсом. А как-де иначе они, "природные гении и вундеркинды, и баловни-небожители", могут ещё сдать?! Но всё равно не поступили, набрав 27, о то и все 28 баллов из возможных 25-ти. Ах-ах-ах!!! И именно, и только лишь по причине своего еврейского происхождения, якобы: получили-де от ворот поворот исключительно из-за носа длинного и крючковатого, да из-за того ещё, что проклятую русскую букву "Р" от волнения выговорить не смогли. Клятвенно уверяли всех, что в Университете, мол, одни лишь черносотенцы-антисемиты сплошь работают, которые евреев к себе не берут - категорически и принципиально! А берут исключительно "русских баранов", которые им, евреям, не годятся и в подмётки, которые по развитию на голову их слабей. "Такие вот, - итожили они с грустью, - процветают порядки в стране!" И добавляли зло: "Будь она трижды проклята, эта их вонючая Россия! Гори она ясным пламенем!..."
  И простолюдины-провинциалы верили подобному вздорному бреду, который все последние годы гулял по городам и весям Советского Союза, обрастая всё новыми и новыми "подробностями"... И заметьте ещё такой прелюбопытный факт, что слухи про якобы тотальный антисемитизм только лишь про один МГУ распространялись, куда евреям было сложнее всего поступить. Про другие столичные вузы, где вступительные экзамены на порядок проще были, и куда еврейские барчуки при желании относительно легко поступали, они подобных слухов не распространяли. Зачем?...
  
  12
  
  И получается, что носителями антисемитизма на бытовом уровне сами же евреи, как правило, и являются - так я для себя ещё в юные годы понял и на носу зарубил. На том и теперь стою и стоять буду. Знаю, что он очень выгоден им: они получали и получают от него немалую для себя пользу в жизни. Уже одним тем, хотя бы, что антисемитизмом можно многие нужные двери как волшебным ключиком отворять: обозвал человека антисемитом - и делай с ним потом, перетрусившим и ослабшим, всё что хочешь. А на худой конец, на антисемитизм можно списывать и им прикрывать все свои повседневные бытовые оплошности, провалы и неудачи. И не ходить потом униженными, оплеванными и побитыми; не краснеть, не позориться перед людьми...
  
  И на государственном уровне точно так же - а по-другому и не может быть, если знать и держать в уме, опять-таки, мировоззрение и характер евреев. Любой руководитель высшего ранга, что попытается господ-иудеев к порядку призвать и заставить жить по законам гоев, как все народы планеты живут, - такой руководитель сразу же попадает в категорию антисемитов и недочеловеков, сразу! А если он, властелин страны, ещё и захочет зарвавшихся иудеев примерно наказать, что его свергнуть и погубить пытались, как это сделал И.В.Сталин в 1937 году с троцкистско-зиновьевской оппозицией, - то ярлык и клеймо тирана, диктатора и кровопийцы на веки вечные ему обеспечен: его уже ничто не спасёт, никакие старания и потуги историков. Ибо евреев, повторим это для пущей важности, можно только славить, любить и холить, и по головке гладить как грудничков. Всё остальное, что против шерсти и их чернит, они не терпят и не переносят, и не прощают никогда и никому. Это - закон жизни любого СОЦИУМА...
  
  13
  
  Однако, идём дальше и скажем, что курировавшие Университет люди из правительства понимали, что академик-математик И.М.Виноградов был бы мехматовским профессорам-небожителям не по зубам, если б взялся за дело. Он был дважды Героем Социалистического труда, орденоносцем и Лауреатом, почётным членом практически всех ведущих академий мiра. Пользовался огромным авторитетом в Отделении математики АН СССР и во многих отношениях был неформальным лидером и заступником русско-советских учёных-естественников, и математиков и всех остальных, к мнению которого прислушивались, с голосом которого считались... Но ему к тому времени было уже за 70-т, увы. И вешать на него, старика, дополнительную нагрузку по созданию новой кафедры на мехмате и связанные с ней хлопоты и нервотрёпку было бы неправильно. Так посчитали в правительстве - и были правы...
  
  Оставался один академик Л.С.Понтрягин (1908 - 1988 гг.) - не менее выдающийся математик и просветитель, боец без-страшный и несгибаемый, неукротимый в науке и в жизни, про которого непременно хочется поподробнее рассказать: видит Бог, что этот удивительный и блестяще-одарённый человек достоин этого.
  Так вот, никогда не понять правильно и до конца научный и гражданский подвиги Льва Семёновича, если не знать, например, про тот главный факт из его биографии, кажущийся нереальным и неправдоподобным со стороны, что был он абсолютно слепым с 14 лет: ослеп в результате несчастного случая, взрыва примуса. И все свои обширные знания с той поры воспринимал исключительно на слух - из уст своей драгоценной и любимой матушки, Татьяны Андреевны Понтрягиной (в девичестве Петровой). Простой русской женщины, вышедшей из крестьян, полуграмотной портнихи, приехавшей в Москву на заработки. Но бывшей при всём при том целеустремлённой, мужественной и волевой, умной, несгибаемой и незаурядной личностью.
  Как только с сыном случилось несчастье, супруг её, Семён Акимович Понтрягин, сломался душевно, тяжело заболел, сделался инвалидом - и в 1927 году скоропостижно скончался от инсульта. А перед этим помощи от него несколько лет не было никакой. Отрока Льва поднимала на ноги и выводила в люди одна Татьяна Андреевна, безропотно взвалившая на себя тяжкий крест по уходу за слепым ребёнком, целиком посвятившая всю свою дальнейшую жизнь его воспитанию и образованию.
  Заметив ещё до трагедии его невероятную тягу к математике, как и его несомненные способности в ней, она вместе с сыном взялась за изучение этой древней науки, "вместе с ним прошла подготовку в Университет, а после зачисления в 1925 году помогала уже сыну-студенту. Так, Татьяна Андреевна выучила немецкий язык и много читала сыну (иногда сотни страниц в день) специальные статьи на немецком"...
  И свершилось чудо: Господь-Вседержитель наградил мать и убогое чадо её за их героический труд, духовную стойкость и крепость. Плотно закрыв от молодого Льва внешний мiр, Он, Небесный Отец, взамен одарил его каким-то невероятным внутренним зрением и феноменальной памятью. Все математические формулы с той поры, что голосом проговаривала матушка и профессора МГУ, он стал отчётливо видеть внутри себя, будто бы на волшебной доске написанные, стал легко запоминать их и уверенно с ними работать.
  Благодаря открывшемуся внутри дару и постоянной материнской заботе, при полной слепоте Лев успешно окончил среднюю школу сначала, а в 1929 году получил ещё и диплом об окончании математического отделения физико-математического ф-та МГУ, где уже на 2-ом курсе, в возрасте 18-ти лет, он начал самостоятельную научную работу под руководством академика П.С.Александрова.
  Татьяна Андреевна, вечная ей память и слава, героической и самоотверженной женщине, потом долго ещё помогала Льву, без устали читала начинающему математику-сыну математические книги, журнальные статьи и диссертации; то есть неустанно просвещала его, опекала и образовывала. Всё это он запоминал самым невероятным образом, анализировал и перерабатывал в своей удивительно-памятливой голове. И потом выдавал "на гора" поразительные результаты, которые записывала на бумаге всё та же матушка сначала, а после - жена, коллеги и ученики. И вещи, что фиксировали и расшифровывали они вместе со специалистами, приводили их в трепет, в неописуемый восторг - настолько идеи незрячего гения были новы, глубоки и оригинальны. Без преувеличения и натяжки, и сочувствия к инвалиду можно сказать, что Лев Семёнович был настоящим уникумом в этом отношении - единственным крупным учёным на планете Мидгард-земля, кто смог добиться выдающихся результатов вслепую, не видя на бумаге их, крепко удерживая в своём "мозговом компьютере" тысячи замысловатых и хитро-мудрых формул, логически связанных между собой, не противоречащих друг другу. Формул, которые и зрячему-то человеку запомнить и переварить, сложить в логически-выверенные цепочки - чтобы потом уверенно работать с ними, на практике применять, - большая-пребольшая проблема и труд огромный.
  Современная математика - сложнейшая и головоломнейшая наука, поверьте! Чтобы непосвящённому это понять, достаточно просто зайти в любой книжный магазин страны и взять с полки книгу по дифференциальной геометрии и топологии, или же по вариационному исчислению или теории оптимального управления - разделам, то есть, которыми и занимался всю жизнь Лев Семёнович. Взять и проверить, что автор не лжёт, не выдумывает напраслины. Ибо там и впрямь одни сплошные "километровые формулы", густо упрятанные в многомерные индексы, матрицы и тензоры, предикаты и кванторы почти без текста, интегралы и дифференциалы, иные значки, занимающие сотни и больше страниц, от которых, как от китайских иероглифов, у неподготовленного человека голова пойдёт кругом. Честное слово!
  А вот абсолютно слепой Понтрягин чувствовал себя в них словно рыба в воде. Поразительно и фантастично! Неправдоподобно даже! Легко вскарабкавшись на вершину мировой науки, он более 60-ти лет по праву находился там, да ещё и умудрялся раздвигать горизонты познания и определять новые пути развития современной математики, по которым теперь идут молодые российские учёные и обильно собирают плоды.
  В 1935 году он становится доктором физико-математических наук и профессором МГУ. С 1934 года начинает работать в престижном МИАНе; с 1939 года - начальником отдела. В 1960-1980-е годы - подумайте только! - он и вовсе считался главным научным цензором в Советском Союзе, отвечавшим (на пару с Е.Ф.Мищенко) за качество всей передовой математической литературы, что обязана была проходить через его руки и получать рецензию...
  Не менее поражают и впечатляют и все его высокие звания и награды, полученные от правительства в течение жизни, которые он, понятное дело, не за красивые глаза получал: их у него просто-напросто не было.
  Так вот, этот незаурядный и сверх-волевой человек поочерёдно был:
  - лауреатом Сталинской, Ленинской и Государственной премий (то есть всех трёх высших премий страны);
  - лауреатом Международной премии имени Н.И.Лобачевского;
  - кавалером 4-х орденов Ленина (высшего ордена в СССР), ордена Октябрьской революции, ордена Трудового Красного знамени;
  - Героем Социалистического Труда;
  - академиком АН СССР, многолетним профессором МГУ, почётным членом Международной академии астронавтики, почётным членом нескольких иностранных академий.
  По своим достижениям, званиям и наградам, как из перечисленного легко понять, он мало кому из советской академической элиты уступал: это был учёный высочайшего, воистину мiрового уровня!...
  Ещё про Понтрягина непременно надобно сообщить, перечисляя его достоинства и заслуги, что это был великий патриот страны, стоявший за неё насмерть в без-конечных интеллектуальных склоках и битвах со своими научными оппонентами и противниками, отдавший России всю энергию и весь свой талант - без остатка. Творческий путь как вполне сложившийся математик он начал довольно рано, повторим, в 18 лет, и поначалу занимался вещами довольно-таки абстрактными: алгебраической и дифференциальной топологией (топология - область математики, изучающая топологические свойства фигур, то есть свойства, не изменяющиеся при любых деформациях, производимых без разрывов и склеиваний - авт.). А также теорией непрерывных групп и теорией обыкновенных дифференциальных уравнений с их приложениями.
  Но потом с чисто абстрактных тем он переключился в 1950-е годы на темы реальные и прикладные, объяснив этот свой переход так: "Прикладными разделами математики я занялся в значительной степени из ЭТИЧЕСКИХ СООБРАЖЕНИЙ, считая, что моя продукция должна найти применение при решении жизненно важных проблем общества". Иными словами, если я, мол, живу за счёт общества и пользуюсь всеми его благами, однажды решил Лев Семёнович, то я, как учёный, просто обязан вносить в это общество посильный вклад, - а не быть чистоплюем, мечтателем и иждивенцем.
  Вот такой это был человек удивительный и очень совестливый, очень честный, Лев Семёнович Понтрягин! Всё это про него потомкам надо непременно помнить и знать! Ибо люди такие - истинные наши Рыцари и Герои! наши без-смертные Пращуры!...
  
  Закончить же сей до обидного краткий рассказ о выдающейся личности хочется вот чем. Посвятив вторую половину чрезвычайно насыщенной в творческом плане жизни прикладным вопросам математики, Понтрягин в одиночку, фактически, лишь с небольшой группой единомышленников-учеников, с нуля поднял и разработал до совершенства современную теорию колебаний, вариационное исчисление и абсолютно новое направление в математике - теорию управления. А уже внутри неё он создал математическую теорию оптимальных процессов, в основании которой лежит т.н. Принцип Максимума Понтрягина - замечательное достижение человеческой мысли. Краеугольный камень или же целый фундамент, на котором теперь базируется всё современное управление и автоматическое регулирование технологическими и производственными процессами, вся оборонная техника и космонавтика - в том числе. За что Лев Семёнович (вместе с Ю.А.Гагариным и В.В.Терешковой) был заслуженно избран почётным членом Международной академии астронавтики...
  
  14
  
  Очевидно, что такой человек стал бы идеальной кандидатурой на роль создателя новой прикладной кафедры на мехмате - кафедры общих проблем управления. Темы эти были и дороги и близки Понтрягину, родные даже. В 1950-е годы он ведь именно для обсуждения их и организовал известный семинар в МИАНе, на который стал приглашать учёных-практиков и прикладников, инженеров, конструкторов и военных, которые приходили и рассказывали о своих трудностях и проблемах, и нерешённых задачах, главное, что выдвигала перед ними жизнь, просили помощи. Из задач авиации, к слову, выросли и теория дифференциальных игр, и математическая теория оптимального управления, которую сам Лев Семёнович считал главным достижением всей своей научной деятельности, которой справедливо гордился.
  К тому же, Понтрягин был отчугою и бойцом: он не испугался бы Колмогорова и стоявших за ним масонов-профессоров, сопли жевать не начал бы и по-рачьи назад не попятился. Что он наглядно и продемонстрировал в 1975 году, когда, став главным редактором журнала "Математический сборник", почти сразу же именно бездельника-Колмогорова из состава редакции первого и уволил, который числился в ней до этого в течение 30-ти лет, как паразит-борщевик пустил там длинные корни. Но последние 17 лет он не присутствовал на заседаниях ни разу, что и было установлено из протоколов. А денежки получал - не стеснялся, "голубок". Все до копеечки! Представляете, каков был деятель-прохиндей, какого характера и воспитания типус, представитель славного ЛГБТ, от вседозволенности и безнаказанности страх окончательно утерявший! А совести у него, похоже, никогда и не было-то!... По этой причине морально и нравственно-чистоплотный Понтрягин, не церемонясь и не робея, и вывел его из состава редакции, вышвырнул знатного, но зажравшегося академика-прогульщика со службы, нажив себе в его лице смертельного врага...{5}
  
  15
  
  Как теперь представляется, именно эти качества Льва Семёновича - без-страшие, прямолинейность и без-компромиссность, - и остановили людей из правительства, решили вопрос не в пользу Понтрягина. Жалко! Высокие чиновные мужи решили не будить Лихо и не ломать дров, не создавать лишнего шума и проблем в деле, которых там и так будет предостаточно. Из-за саботажа и пакостей того же Колмогорова, в первую очередь и главным образом, - человека мстительного и упорного, человека со связями, которому затея по созданию ещё одной прикладной кафедры на мехмате, да без его ведома и согласия, категорически не понравилась бы. Уже подробно писалось - почему.
  Тем паче, что, прознав про подобные намерения от своих осведомителей-стукачей из ректората, Андрей Николаевич решил тогда всех одурачить-перехитрить - сработать на опережение, по-еврейски, и самому прослыть новатором-толкачом, первооткрывателем перспективных методик и направлений. Так, в 1965 году, по его инициативе, на базе факультета спешно создаются и начинают свою работу межфакультетские научно-исследовательские лаборатории статистических методов (руководитель - сам А.Н.Колмогоров) и математических методов в биологии (руководитель - академик АН СССР И.М.Гельфанд). И тут вдруг такой публичный "плевок в лицо", или размашистая от коллег-учёных "пощёчина" - создание новой кафедры, нового направления в науке, да со схожей же почти тематикой. Ужас! Ужас!... Хотя, надо признаться, что обе эти наспех организованные лаборатории были изначально мертворождёнными и не принесли плодов: ни Колмогоров, ни Гельфанд, ни их лукавое и плутоватое окружение трудиться там не хотели, души и силы в новое дело не вкладывали. Оно и встало вскорости, даже с места не сдвинулось...
  
  Одним словом, создание новой кафедры, и как бы в пику ему, негласному лидеру факультета, Колмогоров бы не потерпел ни за что: озлобился, встал на дыбы - и принялся бы активно противодействовать нововведению, палки в колёса проекту вставлять, гадить и вредничать от души и по полной программе, что называется. Такое ведь было уже с кафедрой вычислительной математики, если помните. Повторилось бы и опять в лучшем виде... И за ним, "знаменосцем"-Колмогоровым, последовало бы всё университетское и столичное еврейство - и учёное, и неучёное, всякое. А тягаться с евреями в "закулисных" и "подковёрных битвах" - дело самое что ни наесть пустое и безнадёжное: они всё равно победят. Не сразу - так потом; не мытьём - так катанием, но своего добьются...
  
  16
  
  И высокие советские деятели, что курировали образование и Университет, решили сделать по-хитрому: кафедру организовать, но поставить руководить ею не математика, и внештатно, без-платно то есть, на чисто альтруистской основе. Чтобы человек руководил коллективом дистанционно и редко появлялся в МГУ - не раздражал Колмогорова и компанию своим присутствием, ежедневно не сталкивался с ними в открытую, дорогу не переходил.
  Выбор тогда пал на академика-технаря Вадима Александровича Трапезникова (1905 - 1994 гг.) - известного советского учёного в области электротехники и автоматики, Героя Социалистического труда, разумеется, Лауреата Государственной премии, крупного организатора науки. Человека, который, помимо того что возглавлял Институт автоматики и телемеханики (впоследствии преобразованный в Институт проблем управления АН СССР), занимал с середины 1960-х годов ещё и крупный государственно-административный пост: был Первым заместителем Председателя Госкомитета СССР по науке и технике, в ранге союзного замминистра. Такого "зубра", ясное дело, профессорам-колмогоровцам сожрать было бы проблематично: кишка тонка.
  Остановившись на нём, Вадима Александровича вызвали куда надо, переговорили, вдохновили и напутствовали, заручились его согласием. Потом переговорили с ректором МГУ Иваном Георгиевичем Петровским (1901-1973), который долго упорствовать не стал: сам был профессиональным математиком и, помимо ректорства, сугубо чиновного дела, скучного и утомительного, до последнего вздоха (до 15 января 1973 года) возглавлял на мехмате кафедру дифференциальных уравнений, преподавал там, делился со студентами и аспирантами опытом. Развитие прикладной математики, направленной на решение практических народно-хозяйственных задач, было ему всецело по душе и по сердцу.
  В результате всех этих усилий 31 марта 1966 года Министерство высшего и среднего специального образования РСФСР издало приказ, разрешающий образовать на механико-математическом ф-те МГУ им.Ломоносова прикладную кафедру. На основании этого министерского приказа И.Г.Петровский издал уже приказ по МГУ No144 от 9 апреля 1966 года об образовании в составе мехмата такой новой кафедры - 10-й по счёту в Отделении математики. Согласно прежним договорённостям, она была названа кафедрой Общих проблем управления (сокращённо - ОПУ). Поэтому 9 апреля 1966 года считается с тех пор днём рождения нашей кафедры, с общего собрания которой сей рассказ и начался.
  По ректорскому приказу No144 заведующим кафедрой ОПУ назначался (на основе внештатного руководства) В.А.Трапезников, который приезжал на мехмат всего-то пару раз, по слухам, а так руководил коллективом по телефону. Но раз или два в месяц учёный секретарь кафедры, Михаил Ильич Зеликин, ученик Л.С.Понтрягина и И.Р.Шафаревича (в те годы - молодой кандидат наук, ныне - член-корреспондент РАН), ездил к нему с докладом о текущем положении дел - этого было вполне достаточно для нормальной и плодотворной работы.
  Главной задачей Вадима Александровича на протяжении десятков лет руководства (с 1966 по 1989 год) было обеспечивать кафедре выживаемость, то есть сделать всё, чтобы её не закрыли. И с задачей этой он в целом справился... Это было тем более важно, что нелюбовь факультетского руководства к кафедре была огромной и плохо-скрываемой. В течение 15-ти лет со дня основания (как впоследствии узнавали студенты и аспиранты из приватных бесед со своими научными руководителями) преподаватели кафедры ОПУ имели самый мрачный вид и настроение по поводу своего будущего: были уверенны, что кафедру вот-вот прикроют, и им надо будет заново трудоустраиваться...
  
  17
  
  Итак, В.А.Трапезников на мехмате практически не появлялся и в работе кафедры непосредственно не участвовал - лишь издали её опекал и морально и административно поддерживал, обеспечивал "крышу", как теперь говорят. Фактическим же организатором кафедры ОПУ и её реальным заведующим был Сергей Васильевич Фомин (1917-1975), единственный доктор наук и профессор на первых порах, скоропостижно скончавшийся в 1975 году во Владивостоке. Он и набирал коллектив, распределял и отвечал за работу и дисциплину. Сразу же, в год основания, на кафедру пришли преподавать молодые и перспективные мехматовские воспитанники - В.М.Алексеев, В.М.Тихомиров и М.И.Зеликин, взвалившие на себя все нестроения и невзгоды, всю нервотрёпку первых организационных лет. А с 1969 года коллектив кафедры пополнился профессором-совместителем Константином Ивановичем Бабенко (1919-1987) - и это было самое удачное "приобретение" Фомина, если так можно выразиться. Константин Иванович был уже и тогда крупным советским учёным, доктором физико-математических наук (1952 год), членом-корреспондентом АН СССР (1976 год), ближайшим соратником и сподвижником академика Келдыша с 1951 года. А это уже само по себе говорило о многом: близость к Мстиславу Всеволодовичу, мир праху его, для всякого человека науки и дела - лучшая характеристика. С 1953 года Бабенко - ведущий сотрудник Института прикладной математики АН СССР, с 1956 года - начальник главного отдела ИПМ и профессор. Фигура, понятное дело, для молодой кафедры ценная и значимая, добавившая ей научного веса и авторитета. Учёных такого масштаба и уровня там ещё долго не было.
  В начале 1970-х годов, после защиты докторской диссертации ("Математические модели в популяционной генетике"), на кафедру преподавателем-совместителем пришёл работать и мой будущий научный руководитель Юрий Михайлович Свирежев (1938-2007) - выпускник Физтеха и ученик и соратник известного советского биолога и генетика Н.В.Тимофеева-Ресовского; а с 1969 года - молодой научный сотрудник Института медико-биологических проблем Министерства здравоохранения СССР, работавший в то время над математическим описанием и прогнозированием состояния здоровья космонавтов в условиях длительных космических полётов. Его лично пригласил Сергей Васильевич Фомин, с 1959 года также увлёкшийся и начавший активно заниматься математической биологией, в 1973 году даже опубликовавший в соавторстве с М.Б.Беркинблитом книгу "Математические проблемы в биологии". На каком-то семинаре у Тимофеева-Ресовского они познакомились. Фомину приглянулся начинающий красавец-учёный с кучерявою головой и добродушным характером. Он и пригласил его на свою кафедру, как только подвернулась такая возможность...
  
  Часть четвёртая: Первая встреча с Учителем, оставившая неизгладимый след. Совместная работа
  
  1
  
  Ну а теперь, закончив наконец с утомительной предысторией, без которой, однако ж, невозможно было бы ничего понять, какие на нашем факультете в советские времена кипели страсти-мордасти, - теперь вот самое время нам с Вами, дорогой Читатель, вернуться назад, на осеннее собрание кафедры ОПУ. С этого, собственно, было и начато повествование...
  
  На первую со студентами встречу в обязательном порядке пришли все работники кафедры, весь профессорско-преподавательский состав. Кроме заведующего, академика В.А. Трапезникова, предельно занятого и важного человека, чиновника высшего ранга, у которого были дела посерьёзней, чем с нами, молокососами, нянчиться.
  В назначенное время преподаватели гурьбой вошли в аудиторию, выстроились рядком вдоль доски, поздоровались и огляделись; после чего стали зорко и заинтересованно всматриваться в лица притихших парней и девчат, изучать своих новых учеников, будущих вероятных коллег по профессии. Было преподавателей человек 8-10, повторим. Были среди них и взрослые, умудрённые жизнью люди, и достаточно ещё молодые, ассистенты кафедры, державшиеся заметно скромней...
  
  После предварительного осмотра молодых загорелых 3-курсников, сгрудившиеся преподаватели дружно отошли к окну, а у доски остался самый старый и самый солидный и важный из них - Константин Иванович Бабенко, - открывать собрание. На вид ему было под шестьдесят; на столько же он и выглядел, и не тяготился этим, добро-молодца из себя не строил. И хорошо! Потому что я никогда не любил таких - до пенсии всё егозящих и молодящихся.
  Откашлявшись, он дежурно поблагодарил присутствовавших за то, что выбрали именно кафедру общих проблем управления, молодую, но перспективную, на его взгляд. После чего, не спеша, стал рассказывать уже про себя и свою работу. Понимай: делать положенную по протоколу саморекламу. Однако по его уставшему и напряжённому лицу было видно, что ему всё происходящее не очень-то и нравится, что и студенты для него - обуза, лишняя головная боль или неприятная обязанность, которая отнимает время и силы, а удовольствия не доставляет ничуть. И будь на то его воля - он их и совсем бы не брал: потому что по натуре был домоседом, тихоней и одиночкой.
  После него к доске поочерёдно выходили на представление молодые мехматовские доктора и профессора В.М.Алексеев и В.М.Тихомиров. Оба также были люди неласковые и неприветливые на вид. И тоже, похоже, не сильно-то жаловали студентов-учеников, как к дополнительной и неприятной нагрузке к ним относились - к научной "барщине" или "оброку". Особенно сильно и явно это было заметно по Владимиру Михайловичу Алексееву - низкорослому, нервному, усталому человеку в очках, подбородок которого украшала аккуратно-подстриженная эспаньолка. Замечу, что он был больше всех похож на профессора из всех присутствующих коллег. На кафедре даже ходили слухи, что он якобы был выходцем из старинного купеческого сословия и чуть ли не родственником приходился К.С.Станиславскому (Алексееву в девичестве); выглядел заметно старше своих 45-ти лет из-за бороды и лысины; к тому же выглядел москвичом-барином, не плебеем... Выйдя на подиум, он быстро начал и быстро закончил свой торопливый рассказ, не заботясь ни сколько о впечатлении, что он произвёл на аудиторию. Отбарабанив положенное, будто в туалет сходив, он с облегчением уступил место своему товарищу по ремеслу и полному тёзке - Владимиру Михайловичу Тихомирову, смуглому поджарому красавцу-мужчине среднего роста, хорошо одетому и ухоженному, в те годы больше похожему на голливудского высокооплачиваемого актёра, чем на профессора МГУ. Тот был помягче и поспокойнее, и подобрей - но тоже весь в себе: о чём-то о своём постоянно думал, не о студентах.
  И тут надо честно признаться, что неприязненное отношение к В.М.Алексееву у меня сохранялось до конца учёбы. Точнее - до 1 декабря 1980 года, когда я с удивлением узнал от сокурсников, что мой бывший торопыга и бука-профессор скоропостижно скончался от рака, которым долгие годы болел. И тогда я всё понял - и нервозность его всегдашнюю, и суетливость, и холодность к окружающим. Понял, как тяжело ему было в последние годы жить, выступать и работать, общаться с нами, молодыми розовощёкими мехматовцами, здоровьем и силой пышущими через край... И устыдился своей неприязни, попросил прощения у Господа за неё. Но осенью 1977 года профессоров и докторов Бабенко, Алексеева и Тихомирова как потенциальных научных руководителей я от себя отринул. И никогда не жалел о том...
  
  2
  
  И только четвёртым по счёту на представление и саморекламу вышел Юрий Михайлович Свирежев. И понятно почему только четвёртым, а не первым или вторым. В 1977 году он, хотя и был уже доктором физико-математических наук (1972), хотя и заведовал лабораторией экологии в ВЦ АН СССР (с сентября 1976 года), - однако же, к нам на кафедру работать пришёл гораздо позже описанной выше троицы, верховодившей на ОПУ. Поэтому и профессором ещё не был, и иерархию строго соблюдал - "не лез наперёд батьки в пекло".
  Было ему тогда 39 лет (родился 22 сентября 1938 года), вид он имел самый бравый и бодрый, одухотворённый, лучезарный и привлекательный. Перед нами, как сейчас помню, в тот день предстал широкоплечий среднего роста крепыш с густой шевелюрой тёмных коротко-стриженных волос, здоровых, ухоженных и блестящих, рассыпанных по голове мелким барашком. От всего его облика веяло спокойной уверенностью и благодушием, душевной простотой, широтой и добротой - и природной глубинной русскостью, которую невозможно было не разглядеть, которая лично меня всегда подкупала в людях и как магнитом притягивала... А ещё было заметно и невооружённым глазом, что он внимавшим ему студентам несказанно рад, что хочет и будет работать с ними по-настоящему, а не кое-как, не лишь бы только отделаться, что они для него не в тягость, как остальным, а именно в радость. И, главное, что он может многому их научить - потому что многое уже узнал, многое понял. Его высокие звания и должности в АН СССР были убедительным тому свидетельством...
  
  3
  
  Выйдя к доске, Юрий Михайлович принялся неторопливо и с достоинством, но без снобистского высокомерия и скуки рассказывать нам про себя и своё Дело в науке, чему он посвятил жизнь. Про математические проблемы в генетике, биологии и экологии рассказал, решением которых он начал активно заниматься с 1964 года, после успешной защиты кандидатской диссертации в Физтехе под руководством академика Н.Н.Моисеева. Именно с этого времени, по его словам, он, выпускник Московского физико-технического института, начал регулярно посещать лекции на биологическом факультете МГУ им. Ломоносова и, одновременно, плодотворно сотрудничать с Николаем Владимировичем Тимофеевым-Ресовским (Институт медицинской радиологии АН СССР, г. Обнинск).
  "В этот период ими был выполнен ряд ставших классическими работ по популяционной генетике (в области математического моделирования саморегулирующихся популяционно-генетических и радиационно-экологических процессов), результаты которых были опубликованы в ежегодниках "Проблемы кибернетики" и журналах "Генетика", "Biologisches Zentralblatt" и др... Особенностью некоторых работ этого периода <...> была тесная связь с имеющимися натурно-полевыми данными, что привносило позитивное отношение классических экологов, ранее скептически настроенных к моделированию..."
  Всё это он нам подробно стоял и рассказывал у доски, а я слушал, разинув рот, восторженно смотрел на него - и понимал тогда только одно, но главное: что этот человек чистокровный славянин-русич, что очень и очень добр, надёжен и очень покладист. И что если я попаду к нему - за ним как за каменной стеною буду.
  При этом мне почему-то сразу же вспоминались напутственные советы товарищей-старшекурсников, с которыми я в стройотряд ежегодно ездил и на досуге беседовал с ними про будущего научного руководителя: как и по какому признаку его выбирать? "Выбирай мужика сердцем, как ту же жену, - хором советовали они. - И тогда не будет у тебя, Сань, проблем ни с курсовыми, ни с дипломом, ни с практикой. А ошибёшься - замучаешься "пыль на старших курсах глотать": всю душу из тебя твой зануда-наставник вытянет, изведёт мелочными придирками и капризами"... А сердце мне как раз и подсказывало настойчиво всё то время, пока Свирежев выступал у доски: "Надо идти к нему и только к нему одному. Однозначно это. Он тут самый из всех простой, самый приветливый, отзывчивый и надёжный. Не барчук, не бука и не небожитель, как те же Бабенко, Алексеев и Тихомиров, рядом с которыми, скорее всего, мне будет одиноко, тоскливо и холодно... А биология и генетика... да Бог с ними, в конце-то концов!... Потом решу: моё это - не моё; нравится - не нравится. Это сейчас не главное... Главное, что мужик попался хороший, и надо за него цепляться. Всё сделать, чтобы он меня к себе взял. Наизнанку вывернуться. А то к остальным идти как-то совсем не хочется - паршивой овцой у них быть, геморроем на заднице..."
  
  4
  
  После Свирежева к доске выходили и другие преподаватели кафедры - помоложе и рангом помельче: тогдашний учёный секретарь Михаил Ильич Зеликин, кандидат наук, и кто-то ещё. Вышел и куратор нашей 301 группы Демидович-младший, сын знаменитого отца, автора прекрасного задачника по математическому анализу, на котором с успехом и пользой для себя отрабатывали практические навыки не одно поколение студентов...
  Одним из последних вышел представляться, как сейчас помню, Герман Юрьевич Данков, старший преподаватель ОПУ - здоровенный такой двухметровый детина 30-летнего возраста. Статный, физически очень крепкий и ловкий на вид, хоть и в очках, больше похожий на спортсмена-десятиборца или пловца, мастера спорта, чем на учёного-математика, который сразу же нас всех поразил-огорошил заявлением, что он-де не станет рассказывать про свои математические темы и задачи, время и силы тратить - зачем? Лишнее это! Они, мол, тут у нас, выступавших до меня дядечек, приблизительно у всех одинаковые - математизация современного естествознания. Ну и зачем, мол, надо ещё и мне стоять и воду в ступе толочь, по десятому разу талдычить про одно и то же? После этого он, не стесняясь и не соблюдая рамок приличия, заявил прямо и честно, что очень любит горные лыжи, посвящает всё свободное время им. И, соответственно, кто из парней хочет стать горнолыжником - пусть-де идёт под его крыло: не прогадает. Будет вместе с ним тренироваться и в горы ездить; и в итоге станет таким же румяным, здоровым и жизнерадостным, как и он сам, Данков Герман Юрьевич. А может - и здоровее.
  Этим, помнится, он студентов, моих ровесников и однокашников, сильно тогда позабавил и удивил. А преподавателей, наоборот, расстроил...
  
  5
  
  Я, впрочем, уже мало кого слушал и воспринимал всерьёз. Потому что уже твёрдо остановился на Свирежеве Юрии Михайловиче. Через пару-тройку деньков после того собрания я, узнав расписание спецкурсов кафедры, пришёл к нему на семинар на 13-м этаже, прослушал два часа его выступление, а по окончании семинара, подождав, пока он освободится, подошёл к нему робея и попросился в ученики...
  Он улыбнулся приветливо, оценивающе посмотрел на меня, предложил присесть за парту и познакомиться. Я быстро назвал себя и потянулся уже было за зачёткой: знал, что многие преподаватели, особенно - именитые и титулованные, перво-наперво у студентов именно зачётки и спрашивают. И только потом уж решают, внимательно просмотрев все оценки за первые четыре семестра: стоит ли дальше продолжать говорить, имеет ли смысл и будет ли прок от такого студента. А Юрий Михайлович - нет, про зачётку даже и не спросил, не заикнулся, будто её и не было. А спросил только, откуда я родом - приезжий или москвич? Я сказал, что приезжий, что уже третий год в общаге живу на Ломоносовском проспекте.
  - А родина твоя где? - с любопытством смотрел на меня и улыбался Свирежев. - Где родители живут, и кто они? Расскажи в двух словах: мне интересно.
  - Родина моя - Тула, - быстро назвал тогда я приблизительный адрес, не желая выдавать своего глухого провинциального происхождения. - А родители... родители мои самые что ни наесть простые русские люди, выходцы из крестьян. И, соответственно, должности занимают самые скромные, низкооплачиваемые.
  - А ты из самой Тулы, Саш, или из области? - не унимался Свирежев. - У меня просто в Тульской области дальние родственники живут, - вот поэтому я так подробно и допытываюсь: вдруг мы раньше с тобой там, сами того не ведая, пересекались...
  Делать было нечего: пришлось называть точный адрес, выдавать себя.
  - Я из области, Юрий Михайлович. Из деревни Каменка Богородицкого района, что на юге от Тулы находится, в 70 км от неё по трассе Москва-Воронеж, если знаете.
  - Так что же, ты деревенский что ли?! - продолжая приветливо улыбаться, вытаращился на меня Учитель. - Ты из глухой деревни на мехмат поступил?!
  - Нет, не совсем так, - смущённо пояснил я, краснея. - В 1961 году, когда мне было три годика, отца сократили с шахты, он у меня шахтёром был, точнее - подземным электриком, и наша семья переехала в Богородицк на ПМЖ. Поэтому-то Каменку, родину свою малую, я практически совсем не помню. Так, отдельные моменты, когда несколько раз на лето к бабушке туда потом приезжал... Но в 64-м году оттуда увезли и бабушку, деревня окончательно вымерла, бурьяном и лебедой поросла. Связь с ней была потеряна. Навсегда. И родиной моей с той поры стал уже Богородицк. Там я и провёл своё детство и отрочество; там же в средней школе учился, взрослел, ума и знаний набирался, сил. Оттуда и в Университет поступил - не из деревни, не думайте, - ещё больше нервничая и краснея, добавил я под конец, чуть-чуть стыдясь отчего-то своего недавнего деревенского прошлого.
  Свирежев это заметил, такое моё смущение и красноту, - и сразу же бросился меня утешать.
  - Не надо смущаться, Сань, ты чего?! - перестань! И не надо стыдиться своих родителей и корней: последнее это дело! Я вот тоже провинциал: в Москву из Владимира в 55-м году приехал. И ничего, как видишь, живой и здоровый, и даже в меру упитанный. И выучился, и кое-чего тут за 22 года добился - не меньшего коренных москвичей. И ты всего чего захочешь - добьёшься: не переживай. Духом только не падай и не комплексуй, не унижайся и не раболепствуй перед местной кичливой братвой - не трать понапрасну силы и веру. Тогда на любую научную вершину вскарабкаешься, запомни мои слова, любую задачу и проблему решишь, если в себя самого как в Господа свято верить будешь. У нас в Академии наук СССР, да будет тебе известно, процентов восемьдесят её членов во главе с президентом академиком А.П.Александровым - глубокие провинциалы. А некоторые, как и ты, - бывшие деревенские жители... В общем, я беру тебя к себе. Точка. Только пойдём на кафедру и заполним с тобой анкету, оформим наш договор официально - чтобы комар носа не подточил...
  
  6
  
  Так вот и стал я осенью 1977 года учеником Свирежева Юрия Михайловича с Божией помощью и подсказкой, три студенческих года был под его постоянной опекою и крылом - и не ведал горя. Честное слово! Клянусь! Ходил к нему на спецкурсы и семинары прилежно, старательно выполнял его поручения, писал под его руководством курсовые и дипломную работу, практиковался полгода. Хотя уже под конец 3-го курса понял, что математические модели в биологии и генетике не близки мне и не станут моим призванием, научной стезёй: не задевали они моё сердце ни сколечко, не воспламеняли мозг, не грели душу и всё остальное, что называется сущностью или естеством человека. Не относился я к этой отрасли естествознания сколько-нибудь серьёзно - ни тогда, ни теперь. Увы. Не в обиду это всё говорится моему дорогому Учителю, и, уж тем более, не в укор ему: сам-то он в это дело свято верил, этим дышал и жил, отдавал все силы... А я, его ученик, - нет. И чем дальше - тем больше.
  Уже в Университете, знаете, мне казалось какой-то взрослой и престранной забавой, баловством и гордыней ума описывать дифференциальными уравнениями - и обыкновенными, с одной переменной, и с частными производными, когда переменных много, - фауну и флору Земли, живую природу то есть. А в целом, условными символами и знаками, бездушными и холодными, пытаться описать на бумаге саму матушку-Жизнь! Это с её-то страстями, порывами и внутренним напряжением, всегдашней загадочностью, хаотичностью ежедневной и турбулентностью, метафизичностью, многогранностью и иррациональностью, без-конечностью во всех смыслах, гипотезах и значениях и трансцендентностью, экзистенциальностью и непредсказуемостью, регулярными социальными взрывами и форс-мажорами, катастрофами и катаклизмами, наконец, которым несть числа! И никогда не будет! - надеяться нечего! Потому что земная разумная Жизнь - это всецело Божье Создание и Творение, Божий Необъятный и Необъяснимый Промысел, Святой Испытательный Полигон, Ему Одному, Всеблагому Отцу-Вседержителю нашему, доступный, ведомый и подвластный. И негоже, и неправильно, и даже грешно и кощунственно по-настоящему верующему человеку лезть туда, на Небесную Природную Кухню, - с его-то куриными человеческими мозгами и хилой душонкой, немощной и чуть живой.
  Поэтому-то я даже и к своему диплому не относился серьёзно ("Математическая модель роста дерева как элемента лесного биоценоза"). Хотя написал туда около сотни различных уравнений - дифференциальных и интегральных, и всяких иных. Гонял программы на ЭВМ - для вида больше, для галочки, для отчёта руководству кафедры и факультета, не для души, хорошо понимая всю пустоту и ненужность написанных мною программ, формул и алгоритмов... А уж когда оперился в научном и человеческом плане и возмужал, - математические прогностические и иные модели в биологии и генетике у меня и вовсе вызывали одну лишь саркастическую ухмылку. И это самое мягкое и самое корректное определение, какое я могу всему этому учёному чудачеству дать...
  
  7
  
  Диплом, однако ж, дипломом, сарказм - сарказмом, неверие - неверием, - но сам-то Юрий Михайлович мне очень и очень нравился. Как человек, а не как учёный муж, не как генетик. Как учёного я его по сути и не знал совсем, или знал плохо - поверхностно: одни лишь решённые им задачи и написанные монографии и статьи. А как он всё это делал? - я в подробности не вдавался и не вникал: не интересно было... По этой причине я и не могу теперь оценить адекватно и по достоинству его истинный вклад в науку. Об этом пусть лучше рассказывают его соратники и коллеги по лаборатории экологии - Д.О.Логофет, В.П.Пасеков, В.Н.Разжевайкин, Д.А.Саранча, А.М.Тарко и другие учёные товарищи, с кем он добрый десяток лет бок о бок трудился, писал научные статьи и книги. Что они теперь и делают, к чести их: славят своего бывшего руководителя на все лады, много и хорошо о нём - именно как об учёном - пишут. Молодцы! Правильно! Так и надо! - всякому смертному должное воздавать!
  Я же Свирежева знал больше как человека, Патриота и Гражданина своей страны, Учителя с большой буквы, Наставника молодёжи и Просветителя. Видел на протяжении трёх студенческих лет, как он старательно семинары и спецкурсы вёл у нас на мехмате, как доверительно и подолгу общался с нами, студентами, как за каждого из нас страстно боролся и отвечал перед руководством кафедры. У него было железное правило: если уж взял заботу о человеке - борись за него до конца, чего бы тебе это ни стоило. И он ему неукоснительно следовал. Всегда! Даже если его ученик и никудышным был - не старался и не учился, не проявлял огня, желания и способностей.
  Хорошо помню, к примеру, такой показательный случай, что в голову крепко засел. Мой сокурсник и товарищ по кафедре, что тоже у Свирежева в учениках ходил: не стану называть его фамилию, чтобы не дискредитировать уважаемого человека, каким он стал теперь, многого добившись на чиновном поприще, - так вот в середине третьего курса он откровенно заявил Учителю, что, дескать, разочаровался в теоретической математике полностью и не хочет больше ей заниматься: опостылела она ему, осточертела. А поскольку куда идти, он не знает, не определился пока, - он и решил доучиться до конца и получить диплом. А там, дескать, видно будет, чем заниматься и куда грести: жизнь подскажет.
  Юрий Михайлович спокойно выслушал ученика - и даже и лицом не поменялся, продолжая ласково и по-отечески улыбаться по обыкновению. Дымя сигаретою, он лишь сказал ему тогда озорно, что это, дескать, его личное дело - выстраивать свою судьбу по внутренним лекалам и зову сердечному, - и чинить препятствий, разумеется, он ему здесь не станет. Зачем? Главное, добавил он, смеясь, чтобы не разочароваться потом, не попасть впросак и не пойти на попятную. А так - думай, мол, дружок дорогой, ищи себя, везде попробуй и испытай, определись и встань твёрдо на ноги. Кто тебя здесь осудит и кто против пойдёт? Он, Свирежев Юрий Михайлович, этого делать не станет точно. Ведь на то, дескать, и дадены человеку молодые вольные годы - чтобы в жизни правильно сориентироваться и определиться. А на что же ещё?... Вообще же, главным свирежевским девизом в труде и в быту были простые, но верные до боли слова: учёным можешь ты не быть, но Человеком быть обязан. Ему он и нас учил, и сам всегда твёрдо следовал.
  Открывшего же ему душу парня он после этого перестал заданиями нагружать, от курсовых и диплома полностью освободил, от иной-какой мутотени: дипломом у того студента-отказника стала ранняя неопубликованная работа самого Юрия Михайловича, перелопаченная чуть-чуть и адаптированная. А также он ставил ему автоматом зачёты по всем обязательным спецкурсам, не принимая у него их, не мучая человека придирками. Со стороны мне даже казалось порой, что он того паренька ещё больше зауважал - после такого его признания и откровения, больше похожих на исповедь.
  Да и самому мне, рабу Божьему Александру, Учитель несколько раз реально помог, горой за меня вступился, от больших неприятностей и хлопот избавил, - но про то я писать не стану, уж извините. Это - глубоко личное, не показное, что касалось лишь нас двоих. И пусть оно так и останется между нами. Господь-Вседержитель, надеюсь, про это всё знает и помнит, и кому надо и сколько надо воздаст. А это - главное...
  
  8
  
  Мы, студенты, очень любили своего Учителя - без кривляния и лукавства про то скажу! С удовольствием с ним всегда встречались и общались на факультете, без нервозности и напряга ездили к нему в лабораторию на улицу Вавилова, не страшились экзамены ему сдавать, получать зачёты. Потому что он по натуре был ЛИБЕРАЛ, не по названию, и был человеколюбив и нежен до крайности - никогда никого не валил на экзаменах, не третировал, подозрительностью не унижал, двоек принципиально не ставил, не напрягал утомительными пересдачами и потерей стипендий: это было для него табу, нонсенс. Он нас, своих студентов, любил и ценил, и очень дорожил нами.
  До сих пор очень хорошо помню и внутренне умиляюсь от такой, например, показательной и характерной картины, как в перерывах каких-нибудь семинаров или спецкурсов мы высыпали гурьбой в коридор вслед за ним, и густо облепляли Юрия Михайловича со всех сторон - как пчёлы улей! Чтобы постоять и послушать его 10-15 минут, широко рот разинувши, лишний раз пообщаться с ним, получить от того общения заряд бодрости и доброты, и немалое для себя удовольствие.
  И он, наш любимый Учитель и Друг, вместо того, чтобы отдыхать в тишине, сосредотачиваться и набираться сил перед следующим выступлением, выстраивать мысленно план, стоял и забавлял нас, прилипчивых студентов, рассказами из собственной жизни. Про свои зарубежные поездки, в основном, про хвалёные Америку и Европу, куда он уже и тогда, в конце 1970-х годов, часто ездил по долгу службы, которые хорошо знал. Но и не только про это.
  Так вот, я хочу с полной ответственностью заявить, что не помню второго такого преподавателя на факультете, за кем бы студенты ходили толпой - как цыплятки за курицей; с кем бы общались как с равным себе, почти как с родным отцом; от кого, как от святого угодника, внутреннее сияние в мiр исходило. Обычно мехматовские доценты и профессора, надменные и угрюмые по преимуществу, отгораживались от нас, докучных и надоедливых подопечных, плотной стеной. И в силу возраста пожилого, как правило, и в силу характера и привычек. Бывало, отчитают-отбарабанят своё товарищи, положенное по программе, хватают в руки портфель - и стремглав уносятся прочь: только их пятки по коридорам сверкают. Поминайте их потом всех как звали, "пишите письма", как говорится, и ждите новых встреч... И только с Юрием Михайловичем одним такого пренебрежения и отчуждения не наблюдалось: я не помню про то, не видел...
  
  Часть пятая: Послеуниверситетская жизнь. Перестройка. Ельцинское лихолетье и план переброски рек
  
  1
  
  В начале июня 1980 года, на пару-тройку недель раньше положенного, мы, пятеро выпускников-математиков, учеников Свирежева, собрались в последний раз в кабинете у Юрия Михайловича в его лаборатории экологии, чтобы "обмыть" дипломы и по-доброму проститься с Учителем, за всё поблагодарить его, адресами и телефонами обменяться, крепкими рукопожатиями. Спортивная олимпиада тогда должна была проходить в Москве в июле и августе-месяце, если кто ещё помнит про то, не забыл за давностью времени. И нас, иногородних студентов московских вузов, выкидывали из общаг и города раньше срока - чтобы освобождали места уже прибывавшим спортсменам и гостям столицы. А главное - чтобы не создавали лишних забот, хлопот и проблем городским чиновникам и работникам правопорядка, у которых и без того голова шла кругом и трещали нервы от напряжения.
  Этим "преждевременным выкидышем-абортом" (которому предшествовали многочисленные мотания в течение года по ремонтировавшимся "зонам" Главного здания МГУ) руководители города и страны скомкали нам, выпускникам, трогательное расставание друг с другом, сократили последние в родном Университете дни, внесли определённую нервозность и сумятицу в распорядок жизни, и без того унылую и мрачно-тягостную последний семестр. Я, например, свой кожаный и почти-что новый портфель в общаге кому-то на память второпях оставил на антресолях жилой комнаты зоны "Ж", битком набитый личными фотографиями и ценными книгами, письмами от родных, находясь всю весну и начало лета в жутком болезненном угаре, в прострации. А вспомнил о пропаже только дома уже - и расстроился сильно за потерянные книги и за портфель, мне, счастливому студенту-первокурснику, подаренный батюшкой осенью 1975 года; купленный, к слову, в ГУМе за большие деньги... И все мы, иногородние мехматовцы-выпускники, были тогда не в себе: было грустно и тягостно на душе от грядущей неизвестности и одиночества. Да и покидать ставшие уже родными университетские стены, надёжно защищавшие нас от бед и проблем в течение долгого времени, и вливаться в самостоятельную трудовую жизнь было нам, по правде сказать, страшновато...
  
  Но я тогда и представить-предположить не мог, что та июньская моя тоска станет началом, прелюдией большой ТОСКИ, какую я на протяжении многих лет по окончании МГУ испытывал, как-то сразу потерявшись в новой самостоятельной жизни и осиротев без прежних задушевных товарищей и атмосферы Главного здания, где жил и учился пять лет, был без-конечно счастлив. И женился я достаточно поздно, поздно обзавёлся семьёй и женой, которая и стала мне единственным другом по сути все послеуниверситетские годы, и сейчас остаётся таковой. Ведь на работе в оборонном столичном НИИ, куда я после мехмата распределился и где отработал в итоге более 20 лет, друзей-единомышленников и едино-чувственников я себе так и не завёл: не нашлось подходящих. Лишь завистники-сослуживцы крутились рядом, вечно просившие помощи, пронырливые сотрудники и блатные коллеги, у которых часто и нормального образования-то не было за плечами, мыслишки крохотной в голове, стремления к чему-то возвышенному и прекрасному, и моё исключительно-деловое общение с которыми оканчивалось сразу же за проходной...
  
  Поэтому-то, оставшись один-одинёшенек в душевном или сердечном плане, я смертельно затосковал - и принялся то и дело мотаться в Университет, что за прошедшие 5 лет обучения стал для меня, повторю, вторым родным домом, по остроте впечатлений и теплоте не уступавший уже и отчему, тульскому дому. Там я часами разгуливал по этажам и коридорам Главного здания, подолгу просиживал в аудиториях и читалках в окружении молодых студентов - предавался сладким воспоминаниям, успокаивался и душу свою лечил, не находившую нигде приюта.
  Там же, в общаге, я встречался и с бывшими товарищами-однокурсниками, что остались на факультете - продолжать учёбу в аспирантуре; регулярно пьянствовал с ними, грустил и трепался часами, былую жизнь вспоминал: возвращал этим делом молодость. Они ведь тоже все тосковали по прошлому, по исчезнувшим вдруг подружкам и друзьям, ибо продолжать утомительную учёбу далее мало кто из наших сокурсников захотел - профессиональными математиками в будущем становиться, кабинетными сидельцами-теоретиками. Оттого-то их, аспирантов, прежние закадычные приятели-корешки кто куда поразъехались-разбрелись по России, бросили их в Университете одних - в обнимку со скучными формулами и теоремами... Вот мы и пьянствовали и балагурили всякий раз, собираясь вместе, - заливали вином и водкой образовавшиеся дыры в душе, ища в тех пьянках-гулянках отдохновение и спасение...
  
  2
  
  Несколько самостоятельных взрослых лет я не только по университетским годам и друзьям тосковал, по ушедшей безвозвратно молодости, - но и по своему Учителю, Юрию Михайловичу Свирежеву, разумеется. Встречаться и пьянствовать с ним раз в неделю, как с теми же аспирантами, я, понятное дело, не мог: мне это и не по чину было бы, и не по возрасту. Поэтому я и терпел, и звонил к нему раз в полгода сначала с просьбой встретиться и поговорить, а потом и вовсе раз в год - не желал собою ему досаждать, отрывать от мыслей и дел насущных.
  И он мне не отказал ни разу, охотно к себе на Вавилова приглашал. Из чего я могу теперь заключить, что и я ему чем-то был памятен и дорог, и интересен. Смею так надеяться, по крайней мере. В противном случае, как легко догадаться, никаких наших с ним встреч не было бы и в помине.
  Я приезжал к нему в лабораторию вечером, когда она уже была пуста, когда все сотрудники домой уходили. И мы садились с Учителем в его кабинете за журнальный столик и начинали беседовать по душам. И длились те наши беседы довольно долго, как правило.
  Он мне рассказывал про свою работу, дорогими сигаретами дымя, - но мало и неохотно. Про его работу я ведь и так в общих чертах уже знал, со студенческой скамьи ещё, и была она мне не сильно-то интересна, коли я её оставил, дальше учиться не стал. Это было понятно... Поэтому больше-то он любил меня слушать: как я в своём сугубо-секретном НИИ описывал дифференциальными уравнениями баллистические траектории полётов без-пилотных космических аппаратов по околоземным и геостационарным орбитам, разрабатывал системы управления для нужной ориентации и стабилизации спутников, какие проблемы возникали при этом и сложности, - и слушал всегда очень внимательно и заинтересовано, ни разу меня не перебив.
  Надо заметить вкратце, что проблемы Оборонной отрасли, в которой я начал трудиться, сильно его, сугубого патриота-велико-державника, интересовали, волновали даже. И их он мог теперь узнавать из первых уст, из правдивых рассказов ученика, а не из победных реляций и кадров кинохроник, что неслись с экранов ТВ и газетно-журнальных статей от малосведущих журналистов. Понятно и объяснимо, что там была одна лишь парадно-фасадная сторона дела, один сплошной пшик и глянец, на простого советского труженика рассчитанные, на обывателя. А я ему живописал советскую Оборонку и Космос изнутри, с изнанки так сказать, или тыла. И было это во сто крат правдивее и интереснее, полезнее для критического ума.
  Я честно рассказывал Юрию Михайловичу, что разочаровался в работе, едва попав и оглядевшись там, с людьми молодыми и старыми познакомившись; что советский военно-промышленный комплекс, образчик святого горения и фанатизма, порядка и дисциплины в недалёком прошлом, в 1980-е годы стремительно деградировал и разлагался, и гнил изнутри; что молодёжь оттуда стремительно и массово убегала, очертя голову, невзирая даже на огромные заработки и соц"пакеты, - потому что не видела для себя перспективы и смысла. Зато множились как снежный ком лихая показуха, приписки и пошлое очковтирательство, делячество и кумовство, выбивание всеми мыслимыми и немыслимыми способами из Казны левых денег и премиальных, не подкреплённых Делом и Качеством. Пророчествовал, разойдясь, что добром-де такое гниение, грабёж и бардак не могут закончиться для страны - бедой аукнутся нам в недалёком будущем и нищетой, а то и вовсе трагедией...
  
  3
  
  Свирежев хмурился и грустнел, кивал головой в знак согласия, после чего тут же лез в карман за очередной сигаретой, которые курил, не переставая. И однажды, когда мы решили пройтись по Вавилова перед расставанием, тихой, уютной и ухоженной улице в советские времена, чтобы подышать свежим воздухом и полюбоваться вечерней Москвой, которую мы, провинциалы, оба очень любили, - так вот он поведал мне на прогулке про работу комиссии, в которую его пригласили в начале 80-х годов, и где вместе с другими сотрудниками кафедры ОПУ он тогда настойчиво день и ночь трудился.
  Комиссия, - шёл и рассказывал он, посматривая по сторонам, - была создана решением Президиума Академии наук СССР. Возглавил её К.И.Бабенко, профессор-совместитель нашей кафедры, как уже говорилось. Цель создания - профессиональная проверка работы Института водных проблем АН СССР, расчёты и прогнозы которого были положены в основу известного проекта "Поворот сибирских рек", наделавшего в те последние годы советской власти в стране много шума.
  Этот проект, как я потом уже для себя выяснил, давно будоражил буйные головы и был придуман врагами России ещё в приснопамятные Царские времена - чтобы устроить на просторах нашей Державы, Сибири - в частности, глобальную природную катастрофу. Хотя на беглый и поверхностный взгляд обывателя цель проекта была самая что ни наесть праведная и благая: направление части стока сибирских рек - Оби, Иртыша, Тобола, Ишима и других, что помельче, - в южные регионы страны, остро нуждающиеся в пресной воде из-за постоянной жары и засухи. Чего тут, казалось бы, криминального?!
  Так вот, впервые проект переброски части стока Оби и Иртыша в бассейн Аральского моря был разработан киевским учёным-гидрогеологом Я.Г.Демченко ещё в 1868 году. Но был благополучно забракован правительством и забыт. И слава Богу, как говорится... Реанимировал его уже советский географ академик В.А.Обручев, в 1948 году предложивший И.В.Сталину осуществить, наконец, подобный бред, но не нашедший у мудрого Вождя никакой поддержки.
  Враги национальной России, однако ж, не унимались, не оставляли своих сатанинских планов подложить нам, православным русским людям, свинью в виде вселенской трагедии. После смерти Сталина, во второй половине 1950-х годов, во времена оттепели, уже казахский проплаченный академик Шафик Чокин вновь поднимает этот наиважнейший для азиатов вопрос: напоить и оросить Среднюю Азию - Казахстан, Киргизстан, Узбекистан, Таджикистан и Туркмению - чистейшей сибирской водой. А что в самой России из-за этого перераспределения и перетока произойдёт, какие катаклизмы и катастрофы, - лукавых жителей среднеазиатских степей и пустынь мало без-покоило и волновало.
  Настойчивые просьбы народов братских республик в СССР, однако ж, довольно быстро превращались в законы, обязательные к исполнению нами, сердобольными русскими тружениками, - такая тогда проводилась политика в стране, основанная на взаимопомощи и взаимовыручке, и интернациональной солидарности трудящихся. Только вот помощь-то эта и солидарность были односторонними, как правило, как течение той же реки или движение воздуха в ниппеле. Всегда и везде всем помогали мы, жители Советской России, отдавая нашим убогим и праздным нацменам последние штаны и рубашку, и хлеба кусок. А взамен получали головные боли с проблемами, лютую злобу соседей и чёрную неблагодарность! И вдобавок: собственную нищету и разруху. Таков он был в действительности - этот наш рухнувший и почивший в Бозе пресловутый хрущёвско-брежневский социализм-коммунизм. И туда ему и дорога, ей-ей: пусть подольше не возвращается...
  
  И, тем не менее, тогдашние партийные бонзы подумали-подумали, посовещались-подискутировали келейно, послушали стоны и вопли хитрющих южан - и всё ж таки решили однажды откликнуться на просьбу капризных братьев-казахов обеспечить их в изобилии пресной сибирской водой. И в 1968 году полностью подконтрольный Кремлю Пленум ЦК КПСС дал поручение Госплану, Академии наук СССР и другим профильным организациям разработать и осуществить, наконец, давнишний вражеский план перераспределения российских водных ресурсов по всей стране, а не в Сибири только.
  И закрутилась дьявольская машина по уничтожению родной страны, застучали чиновные шестерни и винтики. Да так шустро и споро, надо сказать, - что и не остановить уже было их, казалось со стороны, не сдюжить. В 1976 году, при тяжело-заболевшем Л.И.Брежневе, на ХХV съезде КПСС делегатами уже даже был выбран конечный проект "поворота рек" из 4 предложенных - и даже принято "историческое решение о начале работ по осуществлению проекта". Всё!!! - подумалось русским делегатам съезда, - конец!!! Не избежать трагедии!!!...
  
  4
  
  И вот тут-то образованные и прозорливые передовые люди России вздрогнули и испугались по-настоящему, и, наконец, "проснулись"; сорганизовались и сплотились все разом в преддверии надвинувшейся беды, как часто и бывало с нами со всеми в нашей многовековой Истории, ясно поняв и почувствовав встревоженным нутром, к какому опасному краю подводят их, православных, терпеливых, доверчивых и многострадальных насельников Святой Руси, выжившие из ума и всего остального кремлёвские старцы-руководители. В лице своих лучших сыновей и дочерей они, представители духовной, творческой и научной элиты общества, встали на защиту Родины от очередного набега-нашествия азиатчины и принялись бить-благовестить во все колокола - идеологические, политические, научные, чиновные и государственно-управленческие - с до боли знакомым призывом: "Вставай, страна огромная!!! Вставая на смертный бой!!!"
  За идеологическую, или духовную обработку населения РСФСР взялись писатели-патриоты - Ю.В.Бондарев, В.Г.Распутин, В.И.Белов, С.В.Викулов, С.Ю.Куняев, С.П.Залыгин и другие. Они принялись раз за разом строчить гневные статьи и очерки в патриотические газеты и журналы Москвы, обличающие очевидную бредовость проекта и доходчиво разъясняющие простому народу всю его пагубность и катастрофичность для экологического будущего страны. Они же принялись горячо выступать на "круглых столах" в журнале "Наш Современник", на VII съезде писателей СССР (30.06 - 03.07 1981 года) - и всё с теми же жаркими разъяснениями и обличениями.
  На высшем государственном уровне убеждённым и ярым противником проекта сразу же стал Председатель Совета министров СССР А.Н.Косыгин, к сожалению скоропостижно-скончавшийся 18 декабря 1980 года и не успевший народу помочь, внести свою посильную лепту.
  В научной же среде движение против проекта "поворота рек" возглавил известный советский академик-геолог Александр Леонидович Яншин (1911-1999) - один из отцов-основателей Сибирского отделения АН СССР и Института геологии и геофизики СО АН СССР, вице-президент АН СССР (1982 - 1988 годы), Герой Социалистического труда и почётный член многих зарубежных академий. Будучи членов Верховного Совета СССР и занимая активную гражданскую позицию по многим ключевым вопросам, Александр Леонидович в первой половине 1980-х годов, в связи с начавшейся жаркой и бурной дискуссией по поводу сомнительного проекта, как раз и стал руководителем научно-экспертной комиссии "О повышении эффективности мелиорации почв в сельском хозяйстве" ("комиссия Яншина"). В неё были приглашены наиболее авторитетные и заслуженные учёные-патриоты, к мнению которых прислушивались. Работала комиссия очень активно и грамотно в течение нескольких лет, была экологическим центром страны и оказала решающее влияние на отказ руководства СССР от проекта.
  Александр Леонидович понимал прекрасно, прожив долгую и насыщенную во всех смыслах жизнь, что за проектом стояли серьёзные люди - руководители среднеазиатских республик, в первую очередь, люди хитрющие и капитальные. Они наверняка уже с потрохами купили работников ключевого Министерства водного хозяйства и водных ресурсов СССР, как и руководство Института водных проблем АН СССР: чтобы те составили положительные заключения по проекту и передали их "наверх", в правительство. А союзных министров, - их голыми руками и лужёными глотками не возьмёшь: они, как и судьи в судах, потребуют доказательств. А поскольку сторонники проекта опирались на расчёты и цифры, пусть даже и дутые и сомнительные, - то их и надобно было цифрами же и перебить; доказать Президиуму АН СССР, Правительству и Политбюро, что расчёты, им представленные, неверные. А попросту - липовые! Не будет цифр - не будет и разговора. И итоговой победы, что гораздо важней...
  
  И академик-геолог Яншин решил обратиться за помощью к академику-математику Л.С.Понтрягину - Патриоту, Рыцарю и Бойцу, человеку Правды, Долга и Чести! - чтобы тот подыскал ему подходящую кандидатуру из числа крупных столичных математиков, кто взялся бы проверить правильность и обоснованность научных прогнозов (с точки зрения математических моделей и методов, главным образом), положенных в обоснование данного сомнительного проекта. Выбор тогда и пал на К.И.Бабенко, друга и соратника покойного М.В.Келдыша, ключевого специалиста Института прикладной математики АН СССР и профессора-совместителя мехмата МГУ, большого учёного и патриота страны, высочайшие профессиональные навыки которого у руководства Академии наук СССР не вызывали никогда сомнения.
  Константин Иванович набрал группу математиков из сотрудников своего отдела и кафедры ОПУ. В эту группу как раз и вошёл мой Учитель, Ю.М.Свирежев, в патриотизме и профессионализме которого уже и сам Бабенко не сомневался...
  
  5
  
  Несколько лет работала группа, испытывая жесточайшее сопротивление и противодействие со стороны работников соответствующих институтов и министерств, получавших солидную мзду и "откаты" за положительные решения вопроса. Но, не смотря ни на что, выстояла, всё дотошно проверила и вынесла авторитетное заключение: в проекте имеются многочисленные факты грубых ошибок и сознательных перегибов, допущенных при разработке всей проектной документации.
  Хорошо, правильно, молодцы! Отлично поработали люди! А дальше-то что? Что с этим экспертным заключением делать? Кому и как реально, а не с карандашом и цифрами в руках остановить теперь могучую государственную машину, уже было готовившуюся реализовать проект, копившую для этого ресурсы и силы? И что, наконец, делать с товарищами, сторонниками "переброски сибирских рек"? - которые сдаваться-то не собирались, разумеется, и уже подсчитывали барыши - огромные по советским меркам деньги!... А руководители государства, члены всесильного Политбюро, все до единого впали в маразм. И им уже было всё до лампочки и до фени!...
  
  6
  
  И тут, как теперь представляется, в дело тогда вмешался Сам Господь Бог - а по-другому и не поймёшь и не объяснишь ситуацию, - Решивший уберечь Матушку-Россию от Большой беды и Глобальной экологической катастрофы. Осенью 1982 году умирает Генеральный секретарь партии Л.И.Брежнев, недееспособный, тщедушный, больной человек, многократно просивший об отставке. И вместо него по очереди страной правят несколько лет такие же больные, нетрудоспособные и недееспособные старцы - Ю.В.Андропов и К.У.Черненко, - которых Отец Небесный быстро забирал к себе - от греха и беды подальше.
  А весной 1985 года в Кремль на правах хозяина въехал уже относительно молодой и здоровый М.С.Горбачёв - краснобай-златоуст ставропольский! - и ситуация в стране поменялась самым решительным и кардинальным образом. Генсек Горбачёв с первых же властных дней позиционировал себя не только как демиург-реформатор, но и как сугубый и законченный либерал и демократ, выходец из народных глубин, для которого-де "глас народный был Гласом Божьим; боль и скорбь народная - его болью и скорбью", именно так. Помните у Леонида Филатова знаменитое четверостишье: "Мажу утром бутерброд, и к окну - как там народ?! И икра не лезет в глотку, и коньяк не льётся в рот". Это будто бы про молодого советского лидера всё и было написано, про "нашего дорогого Михаила Сергеевича" - "уж так он, сердобольный, беды и нужды народные близко к сердцу всегда принимал, так тревожился и печалился". Правда-правда! Без подковырок и шуток!...
  
  7
  
  Приход Горбачёва в Кремль патриоты страны с огромной надеждой встретили - и оживились на первых порах, духом воспряли и встрепенулись; и приготовились дать сторонникам проекта бой - последний, решительный и без-компромиссный. Члены комиссии Бабенко ещё раз тщательно проверили результаты своей работы и дружно ещё разок подписались под ними, готовые головой отвечать за их точность, правильность и надёжность.
  В конце 1985 года, на основе данного экспертного заключения и по настоятельной просьбе академика Понтрягина, курировавшего и опекавшего группу Бабенко в Академии наук, было принято постановление Бюро Отделения математики АН СССР "О научной несостоятельности методики прогнозирования уровня Каспийского и солёности Азовского морей, использованной Министерством водного хозяйства СССР при обосновании проектов переброски части стока северных рек в бассейн Волги". Это ключевое и архи-важное постановление математиков поддержали 5 естественно-научных Отделений АН СССР, следом же подготовившие собственные отрицательные заключения целесообразности вообще всех планируемых проектов, нарушающих сложившуюся тысячелетиями экосистему Сибири.
  Далее, в феврале 1986 года, группа известных советских академиков (Д.С.Лихачёв, Г.И.Петров, Л.С.Понтрягин, В.Л.Янин, и др.) подписала подготовленное академиком Яншиным письмо в ЦК и в Президиум ХХVII съезда КПСС "О катастрофических последствиях переброски части стока северных рек". Неугомонный Лев Семёнович Понтрягин, не ограничившись этим, написал ещё и личное письмо Горбачёву с критикой проекта и с требованием его немедленной приостановки. Суть и претензии этих писем заключались в следующем. Осуществление проекта "Поворот сибирских рек" вызовет на просторах нашей страны следующие катастрофические последствия:
  
  "- затопление сельскохозяйственных и лесных угодий водохранилищами;
  - подъём грунтовых вод на всём протяжении канала с подтоплением близлежащих населённых пунктов и автотрасс;
  - гибель ценных пород рыбы в бассейне реки Оби, что приведёт, в частности, к нарушению традиционного образа жизни коренных малочисленных народов Сибирского Севера;
  - непредсказуемое изменение режима вечной мерзлоты;
  - повышение солёности вод Северного Ледовитого Океана;
  - изменение климата, изменение ледового покрова в Обской губе и Карском море;
  - формирование на территории Казахстана и в Средней Азии вдоль трассы канала массивов болот и солончаков;
  - нарушение видового состава флоры и фауны на территориях, по которым пройдёт канал"...
  
  Горбачёв занервничал и заволновался, получив подобные авторитетные послания, лысину зачесал: проблемы и шум в государстве были ему ни к чему в первый же год правления. Он стал по очереди вызывать кремлёвских советников и экспертов, чтобы за их научно-обоснованное мнение спрятаться и умыть руки, - но и там, в его научно-экспертной среде, не было единодушия, и там царили смятение и раздрай, доставшиеся от предшественников.
  Михаил Сергеевич пригорюнился, не зная, что и предпринять; даже и супругу, незабвенную Раису Максимовну на помощь призвал, главного своего душеприказчика и советчика, что делал потом всегда в течение 7 лет, пока государством правил... Видя это, к нему опять зачастили в Кремль лукавые средне-азиатские лидеры с дорогими подарками и коньяками, доказывая своё, упорно перетягивая чашу весов на свою сторону...
  
  8
  
  И неизвестно, куда бы склонился молодой Генсек, чью принял бы правду в итоге и сторону, - если бы не Чернобыльская катастрофа, произошедшая именно в этот момент, весной 1986 года, и потрясшая страну и мiр своими масштабами, экологическими и экономическими последствиями, многомиллиардными убытками и смертями...
  
  Растерявшийся Горбачёв основательно перетрухал: такая трагедия вселенская - да во второй год его нахождения у власти! С ума от этого можно было сойти! духом упасть и всем остальным, что у мужика в критические моменты падает! Чернобыль, что его на весь мiр ославил как никудышного руководителя расхристанного и разболтанного государства, стал ему этакой костью в горле, вторым родимым пятном на челе, поболее даже первого. И повторять вторую такую трагедию, что потенциально нёс в себе грандиозный проект "поворота сибирских рек", он, разумеется, не захотел ни за что - ни за какие подарки, коньяки и коврижки!...
  
  И 14 августа 1986 года он, прозревший, суровый и ощетинившийся, проводит специальное заседание Политбюро, на котором было решено прекратить проектные и уже начавшиеся было строительные работы. Взамен этого была создана специальная комиссия ЦК КПСС для тщательной и всесторонней проверки проекта. Она работала больше года, по-моему (точно уже не помню, простите!), проводила непрерывные совещания и согласования в столице и на местах, встречалась с компетентными и знающими людьми, и даже и с жителями Сибири, потенциальными жертвами и страдальцами предполагаемого авантюры.
  После этого - о, чудо! - научная деятельность Института водных проблем АН СССР была признана полностью неудовлетворительной, и Г.В.Воропаев был снят с должности директора (1988 год). Мужика, понимай, сделали крайним в той тёмной и стрёмной истории - этаким козлом отпущения, на котором отыгрались все и за всё, прикрыв свои мягкие чресла. Обычное в подобной ситуации дело - стрелочника искать и отдавать его на съедение...
  
  Но сейчас не о нём речь, мелком советском чиновнике-бедолаге, каких миллионы было, и кем во все времена сильные мiра сего вытирали задницы в критической ситуации и выбрасывали за борт как лишний и ненужный балласт. Я несказанно рад и горд тем красноречивым и показательным фактом, что в приостановлении абсолютно гибельного вражеского проекта "переброски сибирских рек" принимал самое деятельное и активное участие и мой Учитель, Свирежев Юрий Михайлович. Пусть и не на руководящих, а на вторых ролях - в составе экспертной группы профессора Бабенко...
  
  9
  
  В заключение вот про что ещё хочется несколько слов сказать - и возмутиться одновременно, облегчить сердце и душу. В начале 2000-х годов идею о "переброске сибирских рек" публично призвал реанимировать Юрий Михайлович Лужков (1936-2019) - оборотистый и коррумпированный мэр московский, с потрохами продавшийся интернационалу и господам-сионистам, как это теперь уже хорошо понятно всем, кто внимательно следит тогда за событиями. А в придачу и царицу-Москву отдавший им на поругание и разграбление - чтобы в кресле столичного градоначальника подолее усидеть и потуже набить карманы.
  При нём, напомним читателям-провинциалам, на улицу невозможно было выйти и погулять, подышать свежим воздухом добропорядочным москвичам, чтобы не наткнуться на тупую, сальную и противную рожу какого-нибудь полупьяного и вонючего лоточника-торгаша, выходца с Кавказа и Средней Азии, Молдавии и Украины. Так их было тогда у нас много повсюду! Мало того, он, этот залётный и дикий торгаш, запросто мог тебя обматерить сначала и обхамить, а потом объегорить и обокрасть, изнасиловать, избить и убить: сделать это в 90-е годы в столице было легче лёгкого и проще простого, как сплюнуть через губу или помочиться в подъезде... И никому до этого криминала и хамства не было тогда никакого дела: милиция почти не работала, а только мзду с торгашей собирала и отправляла "наверх". Да и сама была по уши коррумпирована! Не удивительно, что при Лужкове и им заведённых порядках красавица-Москва превратилась в настоящий бордель и кабак, если не сказать помойку, в вертеп глумления, насилия и разврата.
  Все площади возле метро, городские парки и скверы, кинотеатры и стадионы, переходы, бульвары и даже бывшая советская ВДНХ, краса и гордость народная, были превращены в один шумный рынок. А фактически - в узаконенный огромных размеров гнойник на теле столицы, рассадник криминала, нечисти и разбоя, ежедневно плодивший и оставлявший после себя целые горы мусора, а часто и трупов. Обнаглевшие крысы по центральным улицам и проспектам бегали жуткими стаями, никого уже не замечая и не страшась, ну прямо как собаки дворовые на городских пустырях; а все социальные объекты - школы, поликлиники и больницы - пустели, рушились и приходили в упадок из-за отсутствия финансирования и порядка, из-за бегства кадров. Не дай Бог было в то страшное и окаянное время травмироваться или же заболеть: в больницах лечить было некому и нечем! И бедные простые люди без помощи умирали тысячами, никому не нужные и не интересные в городе и стране, где все помешались на деньгах, на барышах, на обмане. У меня у самого теща как раз в этот временной период так и умерла от инсульта, бедная, вовремя не получив помощи.
  В Москве ничего не строили - абсолютно! Только торговые палатки и павильоны на каждом столичном углу, у каждой школы, дет-садика и подъезда. Да ещё легендарный Большой театр, на реконструкцию которого ушло столько денег, как знатоки-строители потом говорили, что можно было б с нуля десять таких новых театров построить, а может и более того: кто подсчитывал убытки от того лихого строительства? кому это было при всесильном и коррумпированном Лужкове дозволено?
  А ещё бывшую гостиницу "Москва" в 1990-е годы по-варварски снесли и потом построили заново (но уже под другим, английским названием), исторический памятник Москвы, между прочим, образчик советского конструктивизма, которая лет сто бы ещё простояла, а может и двести все! - настолько добротно и мощно она была при Сталине возведена! Как, впрочем, и всё остальное. Спрашивается: зачем это сделали? для какой благой и высокой цели нужно было такую красоту ломать бульдозерами и отбойными молотками, предварительно её подчистую разграбив? Если не модная стала, к примеру, если поизносилась внутри, - не беда! Проведите масштабную реконструкцию - и всё: обычное в таких случаях дело. И дёшево, и сердито, как говорится, и памятник истории будет и дальше жить в целости и сохранности, простых москвичей радовать!
  Но нет - сломали под ноль столичные негодяи и казнокрады, никого не боясь и ни у кого не спрашивая разрешения по заведённой у иудеев привычке: чтобы и тут лёгких деньжат побольше "срубить" на сносе огромного здания и уборке "хлама"! Выгодное это дело - порушенный хлам убирать! Кто работал на стройках хоть раз - тот это прекрасно знает!... Однако выгоднее во сто крат было прибирать к рукам и распродавать потом по родственникам, друзьям и знакомым дорогущее сталинское гостиничное убранство, сталинский монументальный интерьер! А это и облицовочный мрамор и гранит с сибирских и уральских каменоломен, и уникальные картины советских мастеров, ценнейшие ковры, гобелены и люстры, дубовые двери с паркетом, которым сносу нет, кондовые шторы и занавески ручной работы, резная мебель ценных древесных пород, хрустальная и позолоченная посуда, кружевное постельное бельё из лучшего шёлка и хлопка, салфетки и полотенца импортные, бронзовые подсвечники, мраморные статуи и комнатные украшения - настольные лампы, приборы, часы. Да мало ли ещё чего задарма расхватали нукеры лужковские под шумок и потом продали! Там столько добра хранилось! - на миллионы долларов!... А теперь это всё добро в Барвихинских и Рублёвских дворцах и замках хранится, в личном пользовании нашей знати... Но она к себе простой люд ни за что не пустит, вот в чём беда, чтобы на бывшую народную красоту хоть одним глазком взглянуть - ворованный гостиничный паркет топтать не позволит...
  
  10
  
  Не боясь ошибиться и быть обвинённым во лжи, теперь уже можно с уверенностью заявить, и с грустью одновременной, что при сугубом либерале и ельцинисте-Лужкове всё, буквально всё разворовывало, распродавало и переправляло на дачи и за рубеж коррумпированное, без-совестное и без-честное окружение мэра! Оно теперь в Государственной Думе важно сидит, век доживает; тихо посапывает там, облизывается и в ус не дует. А при Сталине такие и за такое на Колыме сидели, кололи там задницей лёд, а наворованное ими добро прямиком шло в Казну и карман государства... Поэтому Сталин - "тиран" и "деспот" на веки вечные, "безжалостный кровопийца" и "маньяк"; поэтому же одно только светлое имя его и образ так бесят и передёргивают господ-ельцинистов, патентованных сладострастников, казнокрадов и плутов, заставляют их трусливо ёжиться и трястись, покрываться холодным потом от мысли: а вдруг он опять вернётся!
  Один лишь бывший владелец Черкизона Тельман Исмаилов, ушлый горский еврей и по совместительству закадычный дружок лужковский, которому наш бывший мэр, не стесняясь кинокамер и журналистов, задницу прилюдно лизал, пел и плясал в его честь, пил за здравицу, - так вот, только он один триллионы долларов из московского бюджета нагло увёл за кордон. И на эти ворованные деньжищи в Турции дивный "Мардан Палас" отгрохал - чудо мiрового зодчества, равного которому по красоте и роскоши ничего ещё и не построили-то, как кажется. И сколько таких хапуг и пройдох-Исмаиловых тогда проживало в Москве, входило в ближайшее окружение Юрия Михайловича и всё подряд на Запад и на Восток тащило?! - поди теперь, выясни и учти, верни назад наворованное! Весь мiр, почитай, живёт и здравствует до сих пор на криминальные русские деньги, Лужкова с Ельциным славит да Гайдара с Чубайсом!
  Даже и памятник Петру Первому оно, вороватое лужковское кодло, специально соорудило в Москве руками мафиозного скульптора Церетели. Этакое пугало огородное, или шайтан-гора с пучеглазым страшилищем наверху наподобие гоголевского Вия теперь торчит в самом центре города, призванное пугать приезжих и москвичей, ежедневно и ежечасно напоминать им о том, что сатанинское дело Петра по закабалению и ограблению страны по-прежнему живёт, здравствует и побеждает! И у власти опять стоят птенцы гнезда Петрова, входившие первоначально в окружение Горбачёва с Ельциным, Собчака, Попова и Лужкова. А теперь вот - и Путина. И что они не дадут простым насельникам Святой Руси нормально, спокойно и сытно жить - всё до последнего кирпича, доски и гвоздя из страны выгребут и вывезут, безбожники-христопродавцы, предварительно всё нещадно изгадив, разрушив и разворотив. И будут потом в Турции строить отели-бордели из чистого русского золота или ещё где, 200-метровые золотые яхты заказывать на верфях Германии, возводить 100-тысячные стадионы в Лондоне, баскетбольные клубы в Нью-Йорке приобретать и содержать на русское же золото, парижские и берлинские журналы и газеты щедро спонсировать. Кого угодно, словом, будут кормить, поить, славить и содержать, обустраивать, одаривать и благодетельствовать эти мафиозные деятели - только не ненавистную им всем Россию, только не её одну - их безропотную ДОЙНУЮ КОРОВУ! Парадокс Истории кроется в этом печальном факте, или большая-пребольшая Загадка!...
  
  11
  
  При Лужкове, правда, деловой и жилой центр "Москва-Сити" начали возводить. Но лучше бы и не строили, не старались - настолько он изуродовал и подмял под себя Древнюю патриархальную Москву, навис над ней, златоглавой, этакой чёрной зловещей тучей, от которой становится не по себе, а на душе - муторно и страшно. Постоянно мысль в голове возникает во время прогулок: зачем она, "туча", тут? откуда взялась, с каких лихих мест? Ведь раньше-то здесь так хорошо, просторно и уютно было. А теперь - страшно...
  
  И сразу же очевидная параллель напрашивается и приходит на ум, для москвичей крайне-обидная. Вот "Охта-центр", например, запретили же возводить "Газпрому" на правом берегу Невы в Красногвардейском районе Санкт-Петербурга. Возмутились в начале 2000 годов этим проектом высокопоставленные питерские евреи - М.Пиотровский, С.Юрский, А.Сокуров и другие, - целое движение даже организовали "Живой город" против масштабного строительства. Не поленились люди - подняли на ноги всю бравую городскую "передовую общественность" во главе с законченным шабес-гоем и жополизом О.Басилашвили, одновременно натравили на городские власти и стройку все оппозиционные партии и даже и Министерство культуры России во главе с министром Авдеевым. Да что там хилый российский Минкульт, когда они даже и чиновников из ЮНЕСКО на помощь призвали - убедили тех, что небоскрёб высотой 396 метров убьёт красоту города, будет постоянно и назойливо притягивать к себе внимание жителей и гостей, которые только его один и будут отовсюду видеть. А на остальную красоту уже не хватит ни у кого внимания, сил и желания...
  Знаете, я никогда не любил Ленинграда-Петрограда-Санкт-Петербурга; тем паче - не восторгался им. Для меня это был всегда и так и останется до последнего вздоха холодный и нежилой, болотистый, сырой и чужой, откровенно нерусский и враждебный город, поставлявший России из века в век каких-то совершенно-диких, предельно-озлобленных и "лишних" людей - всех этих полупомешанных и бесноватых диссидентов, нигилистов и неврастеников, прекрасно описанных Достоевским в его романах. Как и маньяков-головорезов и перестроечников-революционеров, которые рождались и жили с одной единственной мыслью в башке - побыстрее разрушить самобытную, православную и ненавистную им до чёртиков Древнюю Русь, и сделать из неё Европу...
  Не удивительно поэтому, логично и закономерно даже, что из Петербурга, как из чёрного и гнилого, кишащего паразитами озера, приходили на нашу землю все до единой смуты, духовные и социальные проказы и революции. Там всех Императоров Российских, за исключением Петра Первого, насильственно убивали - и считали те убийства нормой, в порядке вещей. Мало того, палачи-душегубы в героях потом ходили у молодёжи, историков и беллетристов, в рыцарях-благодетелях. И до сих пор ходят в либерально-еврейской среде... И "перестройка" ведь тоже пришла к нам оттуда, с холодных берегов Невы фактически, вспомните, друзья, как и все наши бравые российские олигархи-грабители во главе с Чубайсом - "питерская гопота", как её умно и метко окрестили в народе, - кто потом и творили страшный разор и разгром, и беды на русской земле, и до сих пор всё никак не утихнут, не успокоятся...
  
  Поэтому-то, повторю, я и не люблю Ленинград-Петроград-Петербург - этот с первого дня революционно-бандитский, проклятый Богом город, построенный на костях русских крепостных крестьян, тогдашних рабов, обильно политый русской дымящейся кровью, - очень неуютно и неприкаянно себя в нём всегда чувствую, и стараюсь пореже туда приезжать. Не манит меня и супругу в это гиблое и гнилое место... Но, однако же при этом при всём, я полностью согласен с М.Пиотровским, С.Юрским и А.Сокуровым, организаторами сопротивления: нельзя, ну никак нельзя было в центре старого города возводить такую урбанистическую махину, убившую бы на корню весь первоначальный единый градостроительный план, который там, безусловно, присутствует. Молодцы они были, что остановили строительство, мо-лод-цы!!! Так поступить и надобно было!
  А вот в патриархальной и православной Москве - Древнем Духовном Центре мiра - таких напористых и властных защитников не нашлось, увы. Наоборот, изуродовать и испохабить московский самобытный древнеславянский лик для жуликоватого, безродно-космополитического окружения Юрия Михайловича Лужкова было "святое" и "дьяволо-угодное" дело, как теперь представляется. Они его и изуродовали, негодяи, циники и пошляки! И прилично!... По центру Москвы, по изумительному по красоте Кутузовскому проспекту, в частности, где каждый дом уникален и неповторим, каждый - со своею богатой историей, теперь уже невозможно стало ходить зрительно-зоркому и духовно-чуткому человеку: отовсюду эту железобетонно-стеклянную громадину видно, что, как уже было сказано, нависает над головами прохожих чёрной, наводящей страх и ужас тучей и портит весь первозданный вид, а москвичам - настроение. В том числе - и мне, автору сего очерка, который эти дивные, по-настоящему царственные места с 15-летнего возраста хорошо помнит и любит, с которыми столько связано всего...
  
  12
  
  Итак, долголетний мэр столицы Лужков поработил, испохабил и изуродовал Москву за годы своего правления до невозможности и неузнаваемости - это есть чистый и без-спорный факт, от которого не спрятаться и не отвертеться. Но ему, видимо, этого показалось мало, предельно-самолюбивому и амбициозному дядечке, что он загадил, разрушил, разворовал и развратил только лишь одну древнюю русскую столицу, убил её национальный, державно-патриотический дух, до краёв наводнил её всякой смрадной нечистью вперемешку с крысами... И тогда он, собравшись с силами, решил развернуться уже во всю ширь души - решил в президенты податься, чтобы уже всю Россию тогда разворошить и загадить... И для этого-то дела, в качестве рекламного трюка по-видимому, ему как раз и понадобился старый проект "поворота рек", который он поднял на щит и принялся с новой силой пропагандировать и раскручивать. Сам ли до такого идиотизма додумался или по чьей-то подсказке? - не важно! Нам важны факты - и только они одни. А выводы - за читателями.
  4 июля 2009 года в ходе своего визита в Астану бравый московский мэр представил там казахскому истеблишменту, политическому, финансовому и культурному, свою книгу "Вода и мир", по аналогии с толстовским шедевром. И вот во время той презентации он твёрдо и громко, чтобы все слышали, повторил мысль, публично высказанную им ещё в 2002 году, что надо-де возобновить проект по переброске части стока сибирских рек в Казахстан и Среднюю Азию; и что он, благодетель, реформатор и филантроп-Лужков, готов данный проект поддержать - морально, организационно и финансово, - чем вызвал бурю восторгов и аплодисментов у слушателей. Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, присутствовавший в зале, тогда аж подпрыгнул в кресле, на ноги быстро вскочил и, несказанно обрадовавшись и оживившись, бросился к оратору с рукопожатиями и поцелуями, как писали газеты. И после этого, старый и хитрый лис, он начал опять приставать к руководству России с подобными просьбами, бить на жалость, упирать на дружбу с Москвой и на нехватку в его республике пресной воды, которой, дескать, у нас - изобилие. Эти лукавые азиаты, отделившись от Российской Федерации полностью после распада СССР и возгордившись от этого, возрадовавшись свободе, тем не менее упорно желают продолжать сидеть у русских тружеников на шее, действуя по принципу: сначала съедим твоё, а потом каждый своё; ваше добро всё равно обязано быть общее, а наше, азиатское, - только и исключительно наше.
  Вот и скажите теперь, всё взвесив, что за политик был Ю.М.Лужков, для кого он жил и работал? Дураку уже должно быть ясно, как кажется, что не для нас, не для русских людей и не для матушки-России...
  
  Поэтому-то мне совсем не понятны граждане, жители города Москвы, если только они не евреи, - кто до сих пор ещё продолжает помнить и славить его, приписывать ему какие-то мифические успехи, достижения и достоинства. И это после всего того, что вскрылось после его отставки, какие немыслимые хищения и злоупотребления! Сергей Семёнович Собянин, человек по-настоящему уважаемый и дорогой для нас, москвичей, не может до сих пор разгрести весть тот бардак и раздрай, что ему в наследство достался!...
  
  В Думе же, тем не менее, раз за разом уже раздаются голоса депутатов памятник Лужкову поставить в Москве, назвать улицу его "светлым" именем, которые пока не находят поддержки у большинства - да, правильно. Но это только пока. Сдаётся автору, что это - начало и первый камень в патриотический огород. Со временем, когда поутихнут страсти, поставят Юрию Михайловичу и памятник где-нибудь в тихом сквере, и улицу его именем назовут, зная упорный характер лужковских дружков-кукловодов - и деньги, что у них имеются.
  Бедная-бедная Россия! Бедная Москва! Чудный и милый город, Матерь всех городов русских! Уж кем тебя, смирную, кроткую и без-словесную, совестливую и терпеливую до крайности, только не оскорбили, не испохабили за 30-ть последних лет господа демократы и либералы, какими с потрохами продавшимися русофобами не наградили без согласия и обсуждения! Проспектами Сахарова и Андропова, памятником и улицей патологического ЛЖЕЦА, свихнувшегося на антисоветизме МАНЬЯКА и ГРАФОМАНА-Солженицына, улицей шабес-гоя Колмогорова, власовским стягом над крышей Сената в Кремле наконец, который лишь ненависть вызывает и отчуждение у простого народа! - не восторг сердечный! Про Петра Первого и Владимира-Крестителя не говорю: два этих мутных и продажных деятеля-реформатора в печёнках сидят уже и в голове каждого россиянина на подсознательном уровне, вся пропагандистская машина без сбоев и устали на их прославление работает день и ночь в течение столетий. И их из русской генетической памяти просто так не вытравишь обычной книгой или статьёй. Да антирусские Власти и не позволят этого - вытравлять: в два счёта прикроют автора или вообще прихлопнут.
  А уж открытых памятных досок на столичных зданиях за 30-летний период и не сосчитать в честь разной либеральной шушеры и мелкоты, дорогущих надгробий и беломраморных изваяний на престижном Новодевичьем кладбище! И всё сплошь ярые и убеждённые масоны и антисоветчики-разрушители прославляются и превозносятся до небес, активно работавшие на Интернационал, на Тайное Мiровое правительство под полным и неусыпным контролем Сиона.
  Дойдёт ли когда очередь до русских велико-державников-патриотов? - интересно было бы знать, - тех же лидеров ГКЧП и безвестных защитников Дома Советов осенью 93-го! того же Егора Кузьмича Лигачёва, Анатолия Ивановича Лукьянова, убиенного генерала Рохлина! Увидим ли мы когда в столице памятники и улицы Галины Улановой и Георгия Свиридова, академика Понтрягина, Сергея Бондарчука и Василия Шукшина, например. Всех тех, кто трудился в поте лица и не щадя живота своего не на разрушение, а на созидание; кто никогда Россию-Родину не чернил, не хаял и не покидал, и на Сион не работал? Или это - несбыточные мечты, про которые и говорить не стоит, бередить душу и нервы себе и читателям?...
  
  И ещё вот о чём в завершении темы хочется предупредить доверчивых россиян, не искушённых в истории и политике. Как только начнёт кто-то в будущем ратовать опять за "поворот рек", за исключительную полезность и целесообразность проекта, - знайте и будьте уверены, что деятель этот - скрытый России враг, за которым стоят тёмные разрушительные силы! Категорически не слушайте его, не голосуйте на выборах, не поддерживайте морально и материально, а поскорее гоните взашей. Ибо добром те его сладкоголосые песни для нас, православных русских людей, не кончатся...
  
  Часть шестая: Отъезд Свирежева за границу после краха СССР. Страшная новость о смерти Учителя на чужбине. Тоска-печаль на душе
  
  1
  
  В середине 1980-х годов произошло значительное событие в моей жизни: я наконец женился, и у меня появился верный и надёжный друг - Стрекалова Марина Ивановна, моя дорогая советчица, подсказчица и помощница на долгие-долгие годы, каких у меня прежде не было никогда, за исключением матушки, мой надёжный ангел-хранитель. И почти одновременно с этим началась знаменитая горбачёвская перестройка, во время которой страну залихорадило, задёргало и зашатало из стороны в сторону как при ядрёной качке; а потом и вовсе по швам затрещало всё в государстве, и началась предсмертная агония, кончившаяся Беловежским распадом и разделом Союза. Важнейшие новости и перемены следовали одно за другим, которые как магнитом притягивали к себе всё моё внимание и сознание.
  Стало уже не до бывших приятелей и друзей, не до родного и любимого Университета, куда я раньше как в Божий Храм на причастие и молитвы ездил, где душою подпитывался и отдыхал... И Юрия Михайловича я тогда тоже потерял из вида. Звонил к нему несколько раз во второй половине 80-х, - но мне всегда отвечали его сотрудники, что он в командировке, и вернётся не скоро. Спрашивали, что ему передать... Я извинялся и опускал трубку - ждал другого раза и другого звонка, когда мне наконец повезёт, и можно будет встретиться с Учителем и последние новости обсудить, отвести душу...
  
  Но встречи так и не произошло до начала 90-х годов: не пересеклись ни разу наши стёжки-дорожки. Жалко! Мы оба были предельно заняты и напряжены, оба с тревогою ждали конца славной Советской Эпохи - к чему тогда неотвратимо дело шло, - мы готовились, одним словом, достойно встретить очередное крушение Великой Русской Державы, не зная, впрочем, как...
  
  Потом был август 1991 года и знаменитый ГКЧП, декабрьское крушение СССР и кровавые события осени 1993 года. Проиграв подчистую битву за Верховную власть в стране, в которой я, сознательный и убеждённый член Фронта Национального Спасения, активно участвовал на стороне оппозиционного Верховного Совета, - так вот я, предельно расстроенный и измочаленный, приготовился к худшему - к распаду России. А поскольку противостоять этому разрушительному действу ресурсов у разгромленной оппозиции уже не имелось в наличии, и надо было испить до конца с горькой отравой чашу, - я внутренне успокоился и душою обмяк: сил у меня тогда ни на что уже не осталось...
  
  2
  
  Чтобы не видеть и не слышать тот сатанинский шабаш и без-предел, что устроили господа-ельцинисты после победы, я плотно "закрыл глаза" и "заткнул уши". После чего глубоко и надолго засел за письменный стол и книги, чтобы осмыслить пережитое и будущим поколениям его передать по возможности честно и точно: трагической осенью 93-го я мысленно поставил перед собой именно такую задачу и цель. Ей я до сих пор фанатично и без устали следую.
  В тот момент я как раз и узнал от наших общих знакомых, что моего Учителя в России Ельцина уже больше нет, что он уехал на ПМЖ в Европу. В 1992 году, как раз в разгар гайдаровской шоковой терапии, Юрий Михайлович, желая спрятаться от неё, стал одним из соучредителей Потсдамского Института по исследованию климатических воздействий (Potsdam Institute for Climate Impact Research), возглавил Объединённый отдел системного анализа в Институте и с этого времени жил и работал в Германии. Там он много сил и времени отдавал разработке и руководству целым рядом международных экологических проектов, как и молодым немецким коллегам, "прививая им высокие стандарты отечественной математической и методологической культуры для решения междисциплинарных задач"...
  
  3
  
  Отъезд Учителя за рубеж для меня не стал новостью: все мои товарищи-аспиранты, с кем я усердно пьянствовал несколько послеуниверситетских лет, став кандидатами и докторами наук в 1980-е годы, в лихие 90-е тоже дружно умотали в Америку и Европу, осели в итоге там, пустили корни. И способствовала их отъезду разрушительная политика команды Бориса Ельцина, сознательно прекратившая финансировать фундаментальную науку - чтобы тем самым выкинуть русских учёных-теоретиков за рубеж: пусть они, дескать, там умение и навыки свои применяют, а не в сиволапой России, что взрастила и вскормила их, обучила и на ноги как профессиональных учёных поставила. Потратив на моих бывших друзей и товарищей-аспирантов огромные деньги, Мать-Россия не получила в итоге от них, высокообразованных специалистов, ничего взамен: пенки с их таланта и обширных знаний потом обильно снимали на Западе. И не стыдились, не чурались этого, патентованные захребетники-паразиты. Не стыдятся и не чураются и до сих пор - это с европейской-то и американской природной спесью и гонором!...
  
  Итак, узнав об отъезде Свирежева, я не расстроился сильно, не загрустил: принял это как неизбежность, как сообщение синоптиков о плохой погоде. Почему-то уверен был, что долго он там, коренной русак, не протянет - непременно вернётся назад. Вот кончатся, думалось, после-перестроечная разруха и бардак в стране, уйдёт на покой президент Ельцин вместе со своей воровской командой - и всё у нас опять успокоится и наладится, в привычное русло войдёт. Глядишь, и вернутся тогда умные люди домой, гайдаровскими реформами вытолкнутые за пределы Родины, - и опять мы с Юрием Михайловичем в Москве увидимся и поговорим. Нам будет, что вспомнить и рассказать друг другу...
  
  4
  
  Но летом 2007 года я неожиданно вдруг узнал страшную для себя новость, что прошедшей зимой, 22 февраля, мой дорогой и любимый Учитель скоропостижно скончался в Германии в возрасте 68 лет от остановки сердца. И, значит, больше мы с ним уже не увидимся и не поговорим в этой жизни! Лишил нас Небесный Отец долгожданной земной встречи...
  
  Мне тогда было 49 лет - солидный, в общем-то, возраст, зрелый. И я пережил уже много смертей - и товарищей, и сослуживцев, и родственников. И признаюсь, они, смерти эти, изрядное количество душевных сил у меня забирали, как правило, надолго радости жизни лишали, покоя, душевного равновесия и комфорта. Так уж я глупо и непрактично устроен: кожа моя "нежна" и "тонка", хотя я и скрываю это... А 25 ноября 1997 года я и вовсе похоронил батюшку, Стрекалова Сергея Дмитриевича, за которым как за каменной спиной себя всегда чувствовал, и уход которого в мiр иной огромную жгучую рану внутри оставил! Будто бы там, за грудиной, целый кусок в моей душе оторвался и отлетел - и рана долго не зарубцовывалась, не заживала. Несколько лет кровоточила и саднила, зараза такая, давала о себе знать... А когда, наконец, зажила - взамен остались одиночество и тоска, и чувство неоплатного долга, которые до сей поры не проходят, мучают и изводят меня. От них спасает исключительно умственная работа, и только она одна. А работа кончается - и начинаются муки. Не знаю, куда деваться от них.
  Про недавнюю смерть матушки, Стрекаловой Антонины Николаевны, и не говорю - это вообще отдельная и очень печальная для меня тема, которой даже не хочу касаться всуе и вскользь...
  
  5
  
  Со смертью Учителя ничего не оторвалось вроде бы и никакого кровавого месива внутри не образовалось - врать и лукавить не стану. Юрий Михайлович не был мне ни родственником, ни вторым отцом, и с уходом его от меня ничего не убыло, вроде бы, - в физическом, материальном, защитном смысле... Но подлюка-тоска навалилась - глубокая и долгоиграющая, - и, одновременно, жалость вперемешку с обидою. Их я долго потом в себе носил, страдал и мучился сильно.
  Такое уже было со мной после трагической смерти моего ровесника и земляка, великого Игоря Талькова, которого я всем сердцем любил и ценил как Первого Поэта и Композитора новой России, светлого посланца Неба; а потом - после расстрела оппозиционного Верховного Совета танками Ельцина осенью 1993 года... Вот и летом 2007 года всё повторилось снова в виде ипохондрии, внутреннего жара и без-сонных ночей. И виною тому стал уже мой покойный Учитель...
  
  "Будь они прокляты совсем, все эти наши великие революции и перестройки! - помнится, долго ходил и ярился я, когда один оставался. - Ведь они, социальные смуты и катаклизмы российские, словно поганой метлой выметают лучших людей из страны - людей-творцов, людей-гениев, людей-созидателей и производителей, оставляя взамен одних пустомель, "павлинов", уродцев и "импотентов". А людей-тружеников и великих совестников прочь метут, которые вынуждены бежать за рубеж в поисках лучшей доли, да ещё и с огромным багажом накопленных знаний, мыслей и планов...
  Вот и Учитель мой вынужденно туда убежал, Юрий Михайлович Свирежев, тягловый владимирский мужик, талантливый русский учёный, всего добившийся своим упорством, старанием и трудом, и как никто, может быть, любивший Родину, Мать-Россию, мечтавший её облагодетельствовать и осчастливить, скорее всего, как только в силу войдёт, когда заберётся на вершину науки... Но вот, однако ж, взял и уехал, доктором и профессором став, светилом; пахал как проклятый на чужбине, и там же себя и загнал, в богатой и сытой Германии, сделав её своим трудом и знаниями немаленькими ещё сытней и богаче...
  А тут у нас остаются и здравствуют, и правят бал исключительно одни лишь негодяи, бездари и ничтожества - выкормыши Горбачёва и Ельцина, Гайдара, Чубайса, Собчака и Лужкова - говоруны-пустозвоны патологические, хищники и рвачи, природные необразованные чревоугодники и дегенераты. Двуногие паразитические существа, если совсем прямо и начистоту, неучи и дебилы, от которых не будет проку - одни лишь сплошные убытки и потраты стране, разор, гниение и нервотрёпка! - которые обессиленную и обескровленную Россию в глубокую яму опять опустят, в холод, голод, мрак, нищету! Туда, откуда придётся, напрягая волю, природный талант и силы, нашим детям и внукам на зубах в очередной раз выкарабкиваться-выбираться. И опять - Боже правый! - через новые коллективизацию и индустриализацию, через вселенский трудовой подвиг и немыслимое напряжение сил!!!... За что, ну за что, интересно, нам, добропорядочным русским людям, такие кары небесные и наказания из века в век, такие дьявольские унижения, разграбления и убытки?!!!... Неужели же прав Господь-Вседержитель, утверждающий устами Святых отцов: "Кого люблю больше всех - того обличаю и наказываю"?!... Может это и так - в перспективе, как знать; может это и правильно, и разумно. Но только это очень уж больно и тягостно наблюдать ныне живущим и здравствующим пока, и очень и очень обидно..."
  
  6
  
  И теперь, когда особенно на меня накатывает, когда вспоминаю Учителя вновь и вновь, молодого, деятельного, живого и здорового: как хорошо мы с ним в 80-е годы по многу часов беседовали и общались в его московской лаборатории, не думая о дурном, о преходящем и тленном, как бродили потом по Москве с удовольствием, древностью, красотой и величием её наслаждаясь, - в такие минуты нервные и душещипательные я непременно подхожу к домашнему книжному шкафу и достаю оттуда небольшую книгу "Устойчивость биологических сообществ", написанную Юрием Михайловичем в 1978 году и подаренную мне весной 80-го, в день успешной защиты диплома на кафедре. Я бережно открываю её тёмно-зелёную обложку и с умилением и тихой внутренней радостью читаю на внутренней стороне посвящение, написанное каллиграфическим свирежевским почерком: "Дорогому Александру Сергеевичу Стрекалову, в память об Университете. Ю.Свирежев. 13.03.80. г. Москва". И, знаете, такое чувство в душе появляется, как будто с Учителем стою и общаюсь вновь и вновь, мысленно разговариваю с ним, чувствую всем естеством своим его святое напутствие и поддержку... "Надо же, - думаю, - человека давно уже нет, а Мысли и Дела его живут и побеждают. И долго ещё жить и побеждать будут, как представляется. В памяти учеников - и в книгах... Это ли ни эликсир Фауста, или Живая вода, дающая людям без-смертие, над созданием которой учёные мужи уже столько тысячелетий бьются..."
  Мне и сладко становится от этой тайной догадки, и гордо, что у меня были когда-то такие учителя; но и больно одновременно. Больно оттого, что не могу уже встретиться с Юрием Михайловичем лично и по-мужски обняться и отблагодарить его за всё то, что он когда-то давным-давно лично для меня сделал. Не могу подарить ему на память и свои книги, которые теперь выходят, и которыми я горжусь. На любой бы из них, что ему особенно сильно понравилась, я бы с радостью написал:
  "Дорогому и любимому Учителю от благодарного ученика. Спасибо Вам за всё, Юрий Михайлович, и низкий поясной поклон. Я до сих пор хорошо помню Вас, помню и ношу в голове и душе всё, чему Вы нас, студентов-мехматовцев, когда-то учили. Особенно, Ваш девиз: учёным можешь ты не быть, но Человеком быть обязан... Этот святой наказ я бережно, как иконку, в сердце со студенческих лет храню, и стараюсь, по мере сил, ему в повседневной самостоятельной жизни следовать..."
  
   <июль-август 2018, июль 2021>
  
  Приложения
  
  Приложение первое: Последние годы Сталина
  
  Это официальная версия, так сказать, которая гуляла по Москве ещё в советское время и тайною не была для тех, кто тогда увлекался политикой и историей... Но есть и неофициальная, которая появилась совсем недавно, и которую первым, насколько это известно автору, озвучил историк Юрий Жуков. А за ним и другие историки-патриоты говорили похожее. И версия их такова. В начале 1951 года Сталин якобы ослаб настолько (предельно вымотанный и истощённый войной и последовавшей за ней гонкой вооружения), что уже не мог полноценно исполнять обязанности по руководству страной, твёрдо держать руку на пульсе времени... И тогда он решает тихо, без объявления пока, уйти на покой. А свои обязанности по руководству правительством переложить на своё ближайшее окружение.
  В подтверждение этого наиважнейшего факта из жизни нашей страны историки приводят и ключевую дату - 16 февраля 1951 года, - от которой все они отсчитывают начало трагедии Сталина как руководителя и человека. Потому что именно в этот день выходит удивительное Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о том, что впредь на заседаниях Президиума Совета Министров СССР и Бюро Президиума Совета Министров СССР будут поочерёдно председательствовать заместители Председателя Совета Министров СССР (кем всё ещё оставался Сталин) тт. Булганин, Берия и Маленков; Постановление поручает означенной троице также рассмотрение и текущих вопросов. Заканчивается Постановление и вовсе странно, если не сказать чудно: "постановления и распоряжения Совета Министров СССР издавать за подписью Председателя Совета Министров СССР тов. Сталина И.В.".
  Историк Ю.Н.Жуков утверждает, что Сталина в этот момент фактически уже отстранили от власти: он якобы ничего уже не соображал из-за тяжёлой болезни, впал в детство. Но эта его версия малоубедительна! Хотя бы уже потому, что на XIX партсъезде, проходившем в Москве в октябре следующего года, и на после-съездовском Пленуме ЦК КПСС (начал свою работу через два дня после закрытия съезда, 16 октября 1952 года) - особенно, Сталин показал своему окружению и стране, что его рано списывать со счетов, и сдаваться так просто он не собирается...
  Как бы то ни было, но с 16 февраля 1951 года Сталин больше не принял участия ни в одном заседании правительства нашего государства!!! А таких заседаний только в 1951-м году было 38-мь. А в 1952-м - 43-и. В стране появился этакий "коллективный Сталин" - Булганин, Берия и Маленков, к которым довольно скоро присоединился и Хрущёв, и тройка быстро превратилась в четвёрку. Сам же Вождь с этого момента стал лишь номинальным руководителем страны, якобы не принимая участия в решении важнейших внутри-политических и внешне-политических вопросов. У него, как утверждают современные исследователи, даже появилось тогда прозвище - "дачник"... И именно в этот период Сталин, который до этого практически не отдыхал, или отдыхал недостаточно, вдруг на полгода уезжает жить на Кавказ, где на фоне гор пишет две свои последние работы - "Марксизм и вопросы языкознания" и "Экономические проблемы социализма в СССР" (что опровергает версию Ю.Жукова о его без-силии и безумии, как и о тяжёлой болезни, связанной с отравлением). Без-прецедентный случай сталинской безответственности (если таковая была) в условиях проходившей войны в Корее (1950-53 гг.), которая грозила перейти в новую мiровую войну...
  Покажется странным, но именно в эти 2 неполных года (с февраля 1951-го по октябрь 1952-го) страну окутывает мощный всплеск культа личности Сталина, который вроде бы отошёл от дел. Появляются его еженедельные фотографии в прессе на первых страницах центральных газет и журналов; публикуются многочисленные письма трудящихся Сталину и подробные его ответы всем адресатам. У народа создавали иллюзию - четвёрка и создавала, - что Вождь-де по-прежнему на месте, работает и всё контролирует! (а сама она в это время активно готовила почву для захвата Власти - в полном неведении и тишине).
  Ещё тут стоит напомнить, для пущей ясности, что и внутри самой четвёрки начинается борьба за Власть и одновременное переформатирование Власти! Каждый из выше названных деятелей тянет одеяло на себя, старается отличиться и своих людей побольше везде расставить. Слабый руководитель - рай для дельцов, прохиндеев и рвачей, манипуляторов, махинаторов и карьеристов. Вспомните Ельцина, как его активно спаивало его окружение, чтобы за его спиной проворачивать воровские делишки!...
  
  Если же теперь перейти непосредственно к физико-техническому факультету МГУ, с рассказа про который и начался весь этот повествовательный сыр-бор, - то, в свете новой версии историков, понятно, что его закрывали и потом открывали опять летом и осенью 1951 года скорее всего уже без участия отошедшего от дел Сталина. Тот же Маленков мог закрыть, чтобы выпендриться и показать свою крутизну и силу, а попутно заработать себе политические очки среди столичной научной элиты, а иудей-Берия, под напором братьев-евреев, опять открыть. Сил и власти у него было не меньше... Да ещё и в виде нового и самостоятельного высшего учебного заведения - МФТИ... А уж так это всё происходило, или не так на самом деле? - поди теперь разбери... Дородницын и Петров, во всяком случае, карьеры на открытии Физтеха осенью 1951 года сделали головокружительные. Значит, было за что, значит внесли лепту. Это есть твёрдо-установленный факт, который отмести невозможно...
  
  Приложение второе: Сталинская премия и евреи-лауреаты
  
  Названные фамилии советских физиков-евреев, как думается, обывателю ничего не скажут. Наука - вещь специфическая и мало кому интересная, мало кому доступная, плюс ко всему. Она - не на слуху.
  Поэтому-то уместно будет привести примеры ещё и из литературы и киноискусства, более простому российскому труженику понятные и близкие, более интересные, так сказать. Так вот, в 1949-52 годах стали известными всей стране лауреатами Сталинских премий (а кто-то из них - даже дважды) артисты-евреи Марк Бернес, Ефим Березин (сценическое имя - Штепсель), Владимир Зельдин, Марк Прудкин, Фаина Раневская, Марк Рейзен, Лев Свердлин и др. Причём, были и такие евреи, которые получали эту премию по 5-6 раз: режиссёр Эрмлер - 4, Ромм - 5, Райзман - 6!!! Русские же гении при этом или вообще не получали её (Михаил Пришвин, Андрей Платонов, Николай Заболоцкий, Ярослав Смеляков), или получили по одной, по две (Довженко, Пудовкин, Эйзенштейн), тогда как еврейские ушлые деятели хапали премиальные деньги мешками...
  
  Но самый яркий и показательный пример пресловутого "сталинского антисемитизма" являет собой сравнительная характеристика наград двух советских писателей - Маршака и Фадеева: еврея и великоросса, как легко догадаться, сиониста и патриота России.
  Попробуем разобраться для начала, кто был такой Самуил Яковлевич Маршак (1887-1964)? что представлял собой с религиозной (мiровоззренческой) и творческой точек зрения? какой вклад внёс в русско-советскую литературу?... Так вот, с религиозной точки зрения это был ортодоксальный иудей и убеждённый сионист ("Маршак" - сокращение, или аббревиатура, в переводе с иврита означающая: "Наш учитель рабби Аарон Шмуэль Кайдановер". Понимай: С.Я.Маршак являлся потомком известного раввина и талмудиста (1624-1676)...).
  Не удивительно в этой связи и закономерно даже, что молодой Самуил Яковлевич, будучи ортодоксальным иудеем по воспитанию и убеждениям, славил братьев-евреев и сионизм. Мать-Россия ему была до лампочки! Первый свой сборник стихов, вышедший в 1907 году, он так и назвал - "Сиониды", и полностью посвятил его еврейской тематике; а одно из стихотворений сборника ("Над открытой могилой") было написано им на смерть "отца сионизма" Теодора Герцля... Тогда же он перевёл с идиша и иврита на русский язык несколько стихотворений Хаима Нахмана Бялика.
  После победы Советской власти в России Маршак, метавшийся от "белых" к "красным" во время Гражданской войны и искавший выгоду, полностью переключился на необременительную, но доходную детскую литературу - и переводы, чисто еврейское занятие: мусолить других, снимать с чужих трудов пенки. Переводил англичан в основном, так как несколько лет при царе жил и учился в Англии, а также произведения украинских, белорусских, литовских, армянских и других поэтов. Прославился также переводами стихов Мао Цзэдуна. Всё!... Вклад его в русско-советскую литературу (еврейскую национальную в данном случае оставляем за скобками) был, таким образом, самый что ни наесть минимальный, пустяшный!!!...
  А теперь давайте разберёмся вкратце, кто был такой Александр Александрович Фадеев (1901-1956)? что за человек, опять-таки, и каков его вклад в советское литературное наследие?
  Фадеев, и это надо знать и помнить прежде всего, был убеждённым патриотом России с юных лет, всем сердцем и всем естеством своим встретившим и принявшим Великий Октябрь и Ленина. Что он потом и доказывал Словом и Делом на протяжении всей своей жизни... Так, учась во Владивостокском коммерческом училище, он, 16-летний тогда паренёк, уже выполнял поручения подпольного комитета большевиков. А в 1918 году сознательно вступил в РКП(б) и даже получил партийный псевдоним Булыга (слово означает "большой камень, окатыш"). После чего стал партийным агитатором и пропагандистом.
  Во время Гражданской войны он тоже не сидел сиднем и не прятался по щелям, как таракан за печкой, а с оружием в руках защищал родную Советскую власть. В 1919 году он вступил в Особый Коммунистический отряд красных партизан. Тогда же, в 1919-21 годах, добровольцем записавшись в Красную Армию, Фадеев участвовал в боевых действиях на Дальнем Востоке, получил там первое серьёзное ранение. Занимал в РККА ответственные посты комиссара 13-го Амурского полка и комиссара 8-й Амурской стрелковой бригады.
  В 1921 году, будучи делегатом Х съезда РКП(б) от Дальневосточной республики, Фадеев принимал активное участие в подавлении Кронштадтского восстания, при этом получил второе ранение. После лечения и демобилизации обосновался в Москве... Из этого видно, что человеком Фадеев был геройским, мужественным и решительным, готовым за убеждения и Россию жизнь отдать. В отличие от Маршака, всю Гражданскую просидевшего в тылу и прятавшегося за чужими спинами...
  Своё первое серьёзное литературное произведение - повесть "Разлив" - Фадеев написал в 1922-23 годах. А в 1925-26 годах в ходе работы над романом "Разгром" Александр Александрович принял решение стать профессиональным писателем - и не ошибся в выборе профессии. "Разгром" принёс молодому автору оглушительную славу и заслуженное признание.
  "Такого успеха, который выпал на долю "Разгрома", не имело ни одно произведение советской литературы 1920-х годов", - так писали про роман советские критики.
  "Этот роман написан молодым, одарённым пролетарским писателем и совсем не по обычному трафарету, по какому пишутся пролетарскими писателями десятки и сотни повестей и романов. И чем решительнее пролетарская литература пойдёт по этом новому для себя пути, тем скорее она завоюет себе "гегемонию" органическими, а не механическими средствами" /А.Воронский/.
  Роман восторженно встретил М.Горький, назвавший молодого Фадеева "человеком, несомненно, талантливым". Похожие характеристики сыпались и на два следующих романа писателя - "Последний из Удэге" и "Молодая гвардия"...
  Беда лишь в том заключалась - и какая! - что талантливому литератору Фадееву на саму литературу было отпущено Судьбой до обидного мало времени: всё оно уходило на общественную работу, которую возложило на него партия и правительство. Ведь в течение почти 2-х десятилетий Фадеев руководил всей литературной деятельностью в СССР, будучи "писательским министром" с 1939 года. Хотя формально генеральным секретарём и председателем правления Союза писателей СССР он числился лишь с 1946-го по 1954-й год... И всё эти без малого 20-ть лет он вынужден был нянчиться и хлопотать за других, думать о их судьбе и работе. Для собственного же творчества, повторим, для души у него почти не оставалось ни сил, ни времени, ни запала. Последний роман "Чёрная металлургия" остался и вовсе незавершённым...
  А теперь главное! Как оценил, давайте посмотрим, "антисемит" Сталин деятельность махрового литератора-сиониста Маршака, вклад которого в русско-советскую литературу был мизерным, если не сказать нулевым, и русского гения-самородка Фадеева, своего любимца, между прочим?! А вот как! Сибарита и мафиозного приспособленца Маршака Иосиф Виссарионович, якобы антисемит, наградил аж четырьмя Сталинскими премиями - 1942, 1946, 1949, 1951 годы (Хрущёв Маршаку ещё и Ленинскую премию отвалил в 1963 году на сладкое житьё-бытьё!!!). А у сугубого патриота России и автора блистательных, духоподъёмных романов, первого секретаря Союза писателей СССР со стажем Фадеева - одна (1946)!!! Как, к слову сказать, всего одна Сталинская премия была и у М.А.Шолохова, светлого русского гения и тоже сталинского любимца (1941)!!! Почувствуйте разницу, как говорится! И плюйте в рожу всем тем, кто про сталинский антисемитизм теперь тупо вякает!!!...
  
  Всё это только и исключительно лишь об одном свидетельствует: что присуждение Сталинских премий основывалось на политико-идеологических, а не "национальных" принципах. Не имеется сведений о том, что какой-либо видный учёный, художник, писатель, режиссёр или актёр не был удостоен данной высокой награды после войны по причине своего еврейского происхождения, - не имеется! Уж извините! Какие гонения и антисемитизм, какие репрессии и притеснения?! - граждане дорогие, полноте! - если евреев-лауреатов в списках награждённых - ровно 1/3!!!...
  
  Приложение третье: "Ленинградское дело"
  
  "..."ленинградское дело", - пишет по этому поводу современный русский историк В.И.Большаков в фундаментальном исследовании "По закону исторического возмездия", - правильнее бы назвать "русским делом", ибо посредством его была разгромлена большая часть новых русских кадров, пришедших после войны на замену старым еврейско-космополитическим функционерам. Многие документы "ленинградского дела" были впоследствии уничтожены Г.М.Маленковым. Поэтому о деталях его приходится судить только по косвенным свидетельствам. По всей видимости, дело началось с доноса, подписанного Маленковым и Хрущёвым. В 1957 году, во время заседания июньского Пленума ЦК КПСС, Маленков изъял из "ленинградского дела" целый ряд материалов, заявив, что уничтожил их как личные документы. И то, что ему позволили это сделать, говорит о том, что в уничтожении их был заинтересован и Н.С.Хрущёв.
  Маршал Жуков, а также адмирал Кузнецов отчисляются из Министерства Вооружённых Сил СССР и назначаются на не соответствующие их заслугам и положению посты. Министром Вооружённых Сил становится Булганин. Решением Политбюро А.А.Кузнецов (член Оргбюро ЦК ВКП(б) и Секретарь ЦК ВКП(б) с правом ведения заседаний Секретариата ЦК, начальник Управления кадров ЦК ВКП(б) - авт.), М.И.Родионов (член Оргбюро ЦК ВКП(б) и председатель Совета Министров РСФСР - авт.) и П.С.Попков (Первый секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) - авт.) снимаются со всех постов. Для разборки их дела создаётся комиссия в составе Маленкова, Хрущёва и Шкирятова. Допросы обвиняемых вели не следователи МГБ, а члены партийной комиссии. Начинается организованная травля председателя Госплана СССР Н.А.Вознесенского.
  В 1949 году проходят массовые аресты руководящих русских кадров в центре и на местах, в том числе секретарей обкомов и председателей исполкомов. В Ленинграде, Москве, Крыму, Рязани, Ярославле, Мурманске, Горьком, Таллине, Пскове, Новгороде, Петрозаводске и в других городах по приказу Маленкова арестовываются люди, преимущественно выдвиженцы Жданова, бывшие в 40-е годы в руководящем звене Ленинграда, их жёны, родственники, друзья или просто сослуживцы.
  Антирусская группировка Маленков-Хрущёв-Берия превратила следствие по "ленинградскому делу" в сплошную череду пыток и издевательств над русскими кадрами. Сразу же после заседания военной коллегии 30 сентября 1950 года, по показаниям свидетелей, "были не расстреляны, а зверски убиты Н.А.Вознесенский, А.А.Кузнецов, П.С.Попков, М.И.Родионов, Я.Ф.Капустин и П.ГЛазутин". Чуть позже были убиты и многие другие лица, проходившие по "ленинградскому делу", - Г.Ф.Бадаев, И.С.Харитонов, П.И.Кубаткин, М.В.Басов, А.Д.Вербицкий, Н.В.Соловьёв, А.И.Бурлин, В.И.Иванов, М.Н.Никитин, М.И.Сафонов, П.А.Чурсин, А.Т.Бондаренко. Всего расстреляно около 200 человек, а несколько тысяч приговорили к длительным срокам заключения и ещё тысячи отстранили от активной деятельности и понизили в должности"...
  
  В этом кровавом деле поражает вот ещё что. Андрей Александрович Жданов, когда ещё был жив, но, уже предчувствуя недоброе и видя, как сгущаются тучи над головой, однажды вечером, вернувшись со службы, с грустью сказал сыну Юрию:
  "Лишь бы умереть раньше Сталина, лишь бы не опоздать! Если мы переживём Сталина, ты даже не представляешь, сынок, что они с нами сделают. Они уничтожать, растопчут, раздавят нас, разорвут на части!"
  Андрей Александрович недооценил силу и возможности еврейского лобби в Кремле во главе с Кагановичем, Берией и Хрущёвым, и переоценил возможности быстро сдававшего Вождя. Живой и здоровый Сталин не спас ленинградцев, как не спас бы он, скорее всего, и своего любимца и наперсника последних 20-ти лет - Андрея Александровича Жданова. Последнему повезло, что он умер за год до расправы и казни. А иначе пошёл бы первым на эшафот - тут и к гадалке ходить не надо...
  Об этом памятном разговоре с отцом младший Жданов написал в своих воспоминаниях, опубликованных уже после его, Юрия Андреевича, смерти...
  
  Приложение четвёртое: Отношение Брежнева к Сталину.
  
  Во времена Хрущёва, напомним, тотально и повсеместно рушили памятники Вождю, его изображения в приказном порядке сдирали со стен зданий и метро, переименовывали сталинские города, посёлки и улицы на всей территории обширной Державы. И даже советский гимн, сочинённый при Сталине, стал без-словесной песней со второй половины 1950-х, поскольку оттуда убрали заветное имя человека, на которого страна ровнялась и молилась долгие годы...
  
  С приходом к власти патриота-велико-державника Брежнева осенью 1964 года простой народ верил, ждал и надеялся, что о Сталине наконец вспомнят, вытащат из грязи на Свет Божий и возвратят стране доброе имя его, оболганное, обгаженное и оклеветанное до невозможности упырями-хрущёвцами. Это было вполне реально, если учесть, по воспоминаниям родственников Брежнева, что Леонид Ильич очень хорошо относился к Вождю, - что он и доказал впоследствии. Да и люди, что за ним стояли и привели и посадили его в Кремль, были убеждёнными велико-державниками-сталинистами...
  
  Поначалу именно так оно всё и происходило, как надеялись простые советские граждане, в том именно направлении по возвращению исторической правды. Впервые молодой генсек Брежнев добрым словом помянул Сталина как Верховного Главнокомандующего уже в торжественной речи по случаю 20-й годовщины Победы в мае 1965-го, то есть через полгода всего после своего прихода во Власть. Историк С.Семанов, находившийся тогда в зале, позднее вспоминал в своей книге "Брежнев: правитель "золотого века"" о том, какой шквал аплодисментов обрушился на стены Кремлёвского дворца съездов после этого. То был настоящий триумф СПРАВЕДЛИВОСТИ и ЧЕСТИ, СОВЕСТЬИ и ПРАВДЫ!!!
  В 1966 году Леонид Ильич посетил Грузию. И здесь в торжественной речи он упомянул 7 известных грузинских революционеров-большевиков; среди них он назвал и Иосифа Джугашвили-Сталина. И только при упоминании последнего в зале раздались бурные аплодисменты. Остальные имена не взволновали зал, сердца простых грузин не тронули!!!
  25 июня 1970 года Брежнев сделал первую (и единственную, к великому сожалению!) попытку реабилитировать Сталина на государственном уровне: на его могиле у Кремлёвской стены был установлен добротный памятник с бюстом. Случилось это аж через 9 лет после тайного, почти воровского выноса Вождя из Мавзолея и захоронения в 1961 году. До этого поистине святая сталинская могила являла собой лишь небольшой и малозаметный с Красной площади холмик!... Казалось: до возвращения народу русскому великого и славного имени Вождя было совсем чуть-чуть, было рукой подать!...
  
  Но не тут-то было, как вскоре выяснилось: рано обрадовался народ, рано захлопал в ладоши! Троцкиста-Хрущёва хотя и отставили, выкинули из Кремля как котёнка негодного и паршивого, - но подлое, но поганое дело его по разрушению сталинской Советской Державы продолжало жить и развиваться ударными темпами как та же раковая опухоль! И побеждать продолжало, увы и ах, здоровые клетки государственного организма - потому что дружно и монолитно было подхвачено многочисленными упырями-хрущёвцами во Власти, которых активно, громко и волево поддерживала своим истеричным визгом и лаем наша либеральная прозападная интеллигенция.
  14 февраля 1966 года массовым тиражом вдруг появляется на свет и мгновенно расходится по стране через частные руки открытое письмо 25 видных деятелей советской науки, литературы и искусства в адрес Л.И.Брежнева о недопустимости "частичной или косвенной реабилитации И.В.Сталина". Вот его подписанты:
  - академик АН СССР Лев Арцимович, лауреат Ленинской и Сталинской премий;
  - Олег Ефремов, главный режиссёр театра "Современник";
  - академик АН СССР Пётр Капица, дважды Герой Социалистического Труда, лауреат двух Сталинских премий;
  - Валентин Катаев, член Союза писателей, лауреат Сталинской премии;
  - Павел Корин, народный художник СССР, лауреат Сталинской премии, лауреат Ленинской премии;
  - академик АН СССР Михаил Леонтович, лауреат Ленинской премии;
  - академик АН СССР Иван Майский;
  - Виктор Некрасов, член Союза писателей, лауреат Сталинской премии;
  - Борис Неменский, член Союза художников, лауреат Сталинской премии;
  - Константин Паустовский, член Союза писателей;
  - Юрий Пименов, народный художник РСФСР, лауреат двух Сталинских премий;
  - Майя Плисецкая, народная артистка СССР, лауреат Ленинской премии;
  - Андрей Попов, народный артист СССР, лауреат Сталинской премии;
  - Михаил Ромм, народный артист СССР, лауреат пяти Сталинских премий;
  - С.Н. Ростовский (Эрнст Генри), член Союза писателей, лауреат премий Воровского (инициатор и главный автор письма);
  - академик АН СССР Андрей Сахаров, трижды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Сталинской премий;
  - академик АН СССР Сергей Сказкин, лауреат Сталинской премии;
  - Борис Слуцкий, член Союза писателей;
  - Иннокентий Смоктуновский, член Союза кинематографистов, лауреат Ленинской премии;
  - академик АН СССР Игорь Тамм, лауреат Нобелевской премии, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и двух Сталинских премий;
  - Владимир Тендряков, член Союза писателей;
  - Георгий Товстоногов, народный артист СССР, лауреат Ленинской и двух Сталинских премий;
  - Марлен Хуциев, заслуженный деятель искусств РСФСР;
  - Семён Чуйков, народный художник СССР, лауреат двух Сталинских премий;
  - Корней Чуковский, член Союза писателей, лауреат Ленинской премии.
  Этот список, как легко догадаться, в основном состоял из высокопоставленных и обласканных Властью и Сталиным лично советских евреев во главе с Роммом, Таммом и Товстоноговым. Но много было в нём и законченных русских жополизов и холуёв - шабесгоев так называемых, всю жизнь проходивших перед евреями на цырлах и сладко живших за то, в деньгах как в шелках купавшихся. Это и Ефремов, и Капица, и Паустовский, и Попов, и Смоктуновский. И академик Сахаров, между прочим, тоже, чья поганая подпись под "Письмом 25-ти" стала первым его политическим обращением по сути, направленным на развал СССР... Что ещё поражало тогда и до сих пор поражает в этом письме? То, прежде всего, что его главные подписанты, высокопоставленные евреи, были все народными артистами и художниками СССР, лауреатами Сталинских премий. У Ромма их имелось аж пять (Михаил Ильич советским миллионером был, как и гражданин Корейка из "Золотого телёнка"); у Тамма - две, у Товстоногова - две, у Чуйкова - две. А это - напомним современным читателям! - были огромные деньги в рублях, шикарная квартира в центре Москвы, дача с прислугой в ближайшем Подмосковье и машина "Победа" или "Волга" с личным шофёром в течение суток! Так и советские министры не жили, как жила эта праздная и крикливая шушера! Про дореволюционных дворян и не говорю: те вообще были нищими в сравнение с советской научной и культурной богемой...
  Понятно, что все эти деятели-лицемеры - подлые подписанты "Письма 25-ти" - славили живого и здорового Сталина наперегонки и до поросячьего визга, до тошноты прямо-таки. И получали за это всё что хотели, что надо было для сытой и сладкой жизни, о которой простой советский народ-труженик и мечтать не мог. Какой там!!!... Но как только Сталина не стало, они мгновенно, как по щелчку, перевернулись в воздухе - и сделались его яростными хулителями, ненавистниками и ниспровергателями: начали дружно пинать и топтать ногами мёртвого льва. Мало того, они принялись подмётные письма строчить по указке Сиона, обвинять Вождя в деспотизме, кровожадности и слабоумии! Удивительно мерзкие и тошнотворные всё-таки это твари - и были, и есть, и будут, наверное! - представители нашей либеральной российской интеллигенции, в которых и в ступе не попадёшь, которые мать родную продадут ради собственной пользы и выгоды!!!...
  
  Ошеломительная реклама и мiровая слава (подкреплённая грантами, вероятно), что свалились на всех подписантов "Письма 25-ти", привели к тому, что в Москве вскорости обнаружились новые оборотни во фраках и мантиях, яростные и "убеждённые" анти-сталинисты!!!
  25 марта 1966 года ещё 13-ть высокопоставленных деятелей советской науки и культуры (а проще сказать: полных ничтожеств и негодяев!) отправили своё негодующее послание в Президиум ЦК КПСС под названием "Письмо 13-ти". В нём они выражали полную и безоговорочную поддержку авторам "Письма 25-ти", и от себя добавляли, что "реабилитация Сталина в какой бы то ни было форме явилась бы бедствием для нашей страны и для всего дела коммунизма".
  А вот и сам список тех 13-ти подписантов-прохвостов:
  - П.Ф.Здродовский - действительный член АМН СССР, лауреат Ленинской и Сталинской премий;
  - В.М.Жданов - действительный член АМН СССР;
  - П.М.Никифоров - старый большевик-историк, член партии с 1904 года;
  - С.С.Смирнов - писатель, лауреат Ленинской премии;
  - И.Г.Эренбург - писатель, трижды лауреат Сталинской премии (долгие годы входивший в четвёрку наиболее близких, любимых и почитаемых Сталиным писателей, между прочим, наряду с Шолоховым, Симоновым и Фадеевым);
  - И.В.Ильинский - народный артист СССР, трижды лауреат Сталинской премии;
  - В.Д.Дудинцев - писатель;
  - А.Н.Колмогоров - академик АН СССР, лауреат Сталинской премии (долгие годы являвшийся смотрящим от Сиона за развитием математики в СССР, возглавлявший еврейское лобби в АН СССР);
  - Б.Л.Астауров - член-корреспондент АН СССР;
  - А.И.Алиханов - академик АН СССР, трижды лауреат Сталинской премии;
  - И.Л.Кнунянц - академик АН СССР, трижды лауреат Сталинской премии;
  - Г.Н.Чухрай - заслуженный деятель искусств РСФСР, лауреат Ленинской премии, кинорежиссёр;
  - В.И.Мурадели - композитор, дважды лауреат Сталинской премии.
  
  И Брежнев, прочитавший письма, струсил, ударил по тормозам в деле вытаскивания Вождя из дерьма хрущёвского и возвращения его на законный Пьедестал героической советской Истории. "Наш дорогой Леонид Ильич", к великому сожалению, был человек совсем даже не храброго десятка, не Воин. О чём свидетельствует такой, например, красноречивый факт из его биографии. На каком-то заседании какого-то партийного Пленума уже после смерти Сталина на него, как злые языки утверждают, прикрикнул сам Лазарь Каганович, недовольный выступлением молодого Брежнева, Сталиным введённого на ХIХ партсъезде в состав ЦК. "Ты что, - сказал ему тогда Каганович грозно, - обратно в ГлавПУР захотел?!" И бедный Леонид Ильич от этого окрика и от страха упал в обморок. Пришлось вызывать врача и приводить его, бедолагу, в чувства... Какой уж из него боец? и какой воин?...
  
  Официальной реакции, одобрительной или же отрицательной, на те открытые письма со стороны властей тогда не последовало: их просто-напросто замолчали. Однако на XXIII съезде КПСС (29 марта 1966 года - 8 апреля 1966 года) - первом после-хрущёвском - пересмотра скандальных решений XX и XXII съездов об осуждении культа личности Сталина не случилось, увы. А ведь этого так ждали люди, так надеялись, повторим! Что привело к полному и окончательному разочарованию Верховной Властью простыми гражданами страны - патриотами советской России, продолжавшими Сталина боготворить.
  Мало того, выступивший на том съезде первый секретарь Московского городского комитета КПСС Николай Егорычев (по заданию Политбюро, скорее всего) твёрдо и недвусмысленно заявил с трибуны: "В последнее время стало модным... выискивать в политической жизни страны какие-то элементы так называемого "сталинизма", как жупелом пугать им общественность, особенно интеллигенцию. Мы говорим им: "Не выйдет, господа!""
  
  
  Приложение пятое: Понтрягин о Сахарове и сионизме; и о том, нужно ли вообще пожизненно кормить академиков?
  
  В 1957 году академик Л.С.Понтрягин представил докладную записку в ЦК КПСС о засилье сионизма в Академии наук СССР, мужественно предупреждая власть, что от него Академия может и погибнуть.
  Власть учёному не вняла, предупреждение его мимо ушей пропустила. А против автора начались репрессии. То была обычная в Советском Союзе практика - травить неугодных и прозорливых людей...
  Но бесстрашный математик не унимался. Он был абсолютно слепым с рождения, но видел будущее зорче любого зрячего - духовным зрением, как и все святые. В 1988 году, уже перед самой смертью, он, 79-летний дряхлый старик, всё же нашёл в себе силы приехать и выступить последний раз на расширенном академическом собрании. И вот что он тогда сказал своим друзьям-академикам напоследок - о сионизме в АН СССР вообще и о роли академика А.Д.Сахарова в распространении этой человеконенавистнической идеологии.
  "Сионистско-масонская зараза, посеянная Сахаровым, - с трибуны с жаром не говорил, а наставлял-проповедовал он, - даёт всходы в идеологических кругах Академии наук и, в первую очередь, в институте США и Канады (директор Арбатов), институте мировой экономики и международных отношений (директор Примаков), институте востоковедения, институте социологических исследований и др. Институты, руководимые Арбатовым и Примаковым, своими исследованиями дезориентируют руководство страны, полностью игнорируются исследования международного сионизма. Сионистская паутина полностью опутала институт социальных исследований. В стенах АН СССР организована подготовка антисоветских кадров для психологической войны против СССР. Всё это произошло при А.П.Александрове, который дал Сахарову руками послушного механического большинства академиков зелёную улицу для избрания на место С.П.Трапезникова проходимца от журналистики без какого бы то ни было научного базиса - Е.М.Примакова (он же - Киршенблатт), а ещё ранее тоже из журналистов-земляков Киршенблатта - попал в директора и академики Г.А.Арбатов. Неудивительно, что Арбатов быстро уволил человека, пытавшегося разобраться в масонстве - Н.Н.Яковлева (замечательного советского историка, автора более сотни научных работ, в том числе и поистине уникальных книг: "1 августа 1914", "ЦРУ против СССР" и "Сталин: путь наверх", - ставших теперь библиографической редкостью - авт.), а Примаков полностью свернул исследования по масонству. Кроме того, названные четыре института дискредитируют каждого, кто даже вне рамок АН СССР пытается исследовать сионизм, масонство и их взаимодействие... Изучение масонства у нас не ведётся ни в школе, ни в вузе, ни в аспирантуре, ни в НИИ идеологического и гуманитарного профиля... Сейчас 80% всего капитала в мире контролируются сионистскими кругами, наличие которого такие сотрудники указанных институтов, как Дадиани, Мирский, Брагинский, Бондаревский, Рогов и др., с упорством, достойным лучшего применения, пытаются всячески опровергнуть. "Специалисты", которых можно охарактеризовать не иначе, как легальных диссидентов с государственными окладами, усердствуют в отрицании сионистско-масонской опасности, нависшей над всем человечеством... Это ненормальное положение является результатом реформ Февральской революции 1917 года, когда под шумок была упразднена подчинённость Академии главе государства. АН стала похожей на масонскую структуру - государство в государстве. Большинство советских людей и не подозревают о существовании пожизненных окладов у академиков. Помалкивает об этом и "правозащитник" Сахаров: видимо, полное право получать оклад из казны за научную импотентность его вполне устраивает. Эти блага настоящих учёных никогда не интересовали... На открытое голосование предлагается поставить вопрос о ликвидации пожизненности академических окладов... Проведение предполагаемых мероприятий явилось бы первым шагом на пути заблаговременной десионизации. Эти меры были бы куда более крупной гарантией, чем ОСВ-2 (любые). В настоящее время наш тыл связан с засорённостью научных кадров. Ведь даже в 1941 году у нас в тылу не было ни "сахаровых", ни "роймедведевых"..."
  
  Но и на этот раз правительство не вняло академику. А зря. Всё оно в точности так и произошло, как он с трибуны предупреждал. Академия наук СССР выродилась и погибла, полностью изжила себя; и ничего, кроме убытков и трат, государству не приносила. И хорошо, что погибла, и поделом: туда ей, носительнице упадка, гниения и проказы, и дорога.
  Но на её останках-развалинах, вот ведь беда и незадача какая, появилась Российская Академия наук, унаследовавшая, как правопреемница, те же советские вирусы и пороки. И там теперь, как знатоки утверждают, вынужденно эмигрировавшие из страны в 90-е годы, правит бал сионизм. Отчего РАН стремительно деградирует и разрушается, обещая повторить судьбу союзной прародительницы...
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"