Буро заказал сластей и пригласил всех заинтересованных лиц.
- Монаде не по зубам днеш. Кажется, мы обнаружили корень...
- Осталось выкорчевать? - усомнился Злотый. - И характер всех монад обретёт утраченное миролюбие? Что-то подозрительно просто.
Карат был согласен:
- Ну, не так уж и просто в наше время найти кого-то днеш! А пригласить в Собственный Мир незнакомца, - да и знакомца! - тем более. Похищение самый надёжный вариант!
Разглагольствуя, как бы невзначай пересел, наглая морда, поближе к гермафродитам.
Зыркнул на Буро. Встретил ответное покачивание головы: ох, дождёшься, ох, ты у меня доиграешься...
Тогда предпочёл Аравану. Обвил канат гамака рукой, предлагая мускул борца в качестве подголовника...
Аравана был далеко... Со взглядом, остановившимся на пустоте между спорщиков, он едва заметно качал головой. Китайский болванчик: нет-нет, нет-нет... Ни-чего-не-выйдет.
Сплошные гляделки.
- Ярь! - воскликнул Аравана и напоролся на взгляд Золотого.
- Жить тебе, гермафродит, минуту, если выйдешь без неё, - не тушуясь свидетелей, поклялся он.
Зная характер Яри, в её согласии Злотый не усомнился.
- Слышь-ка, гермафродит, встречное предложение. Давай сделаем так: ты отдаёшь мир мне, и уже я приглашаю Ярь.
- Она твоя сокки? - очнулся, невпопад спросил Аравана.
- Он её сокки! - подколол Буро.
Не удержал длинный язык и получил мгновенную поддержку от Карата, утомившегося тяжёлой атмосферой:
- Круче! Злотый сам - любовный мыс милой Яри! Она им по Треку водит туда-сюда, как цокки-бай во влажных недрах!
Злотый, руки в карманы, челюсти сжаты уже стоял у выхода:
- Вот знаешь же, Биг-Буро, что я такой болтовни не терплю, ведь знаешь.
- Не лютуй. Мы все устали. Я тоскую по земле, как раньше тосковал лишь по солнцу Собственного Мира. Да снизойдёт благословение на дроидов за открытые лазурные небеса! - Буро помрачнел, сменил тон. - Монада ближе и ближе. На Рулетки, прямо посреди гоночной дорожки со вчерашнего дня скрипит виселица. На Рулетки! А под ней сидит Чепа и не позволяет тело снять... Да-да, ты угадал чьё. Потому что больше не увидит. Не позволяет... Ждёт для себя монаду.
Аравана подошёл к Злотому и увлёк за рукав обратно:
- Извини нас. Ты можешь мне полностью доверять, но, как хочешь, отдам.
- Полностью доверять?! С тебя началось или нет?! Кто знает, чего там промеж вами случилось на самом деле? Мы знаем, что ты говоришь, но как оно в самом деле...
- ...и что я видел, - перебил Буро, - это мы тоже знаем.
Аравана поддержал, тем не менее, идею Злотого:
- Мир отдам, приглашай ты. Не жертва, эгоизм и трусость это с моей стороны. Злотый, мне тоже кажется попытка опасней, чем на первый взгляд. Только я не могу уловить причину.
Карат призадумался:
- Возможная проблема - зеркальность? Аномалия случилась из-за отражения, хозяин мира превратил себя, отражённого во взгляде гостя? Ага... В амальгаме прямого взгляда... И амальгама перешла в метаморфозу. Если днеш и взмахнёт левой рукой, возможно ли в принципе превратить Зеркальную Каллу, а не себя посредством неё?
- Ага, и чинтамани заодно! И смысл жизни! Где, Злотый? Мы станем летать от рамы к раме, стучаться и спрашивать: дорогой хозяин, а не девственник ли ты? Не желаешь к нам в гости зайти?!
Беседа зашла в тупик и соскользнула на лёгкие материи, когда оу-вау бай доставил заказ Буро.
На мозаичном блюде лежали пять слоёв разноцветных сладких мозаик: карамели, зефиры, мармелады, халва и холодные снежки горкой наверху... Оу-Вау!
Куда более топорная подстава ждала их впереди. Ярь пропала.
На заменившем Мелоди, облачном танцевальном Рынке Веретено, Злотый не обнаружил ни её, ни чар.
Олив кружил рыжую, до пят скрытую шёлковым каскадом волос, танцовщицу. По завершении танца он приветствовал Злотого ножом в сердце: ненормальные чары улетели на континент, под искристые, лимонно-жёлтые шары Мелоди, под купола опадающих светильников медуз... Да, и Ярь была с ними.
- Как ангелочек... В белом платье до земли... Взгляд долу... Никогда не видел её такой. Чара в плюс, Злотый?
Он кивнул. Это означало непоправимое: днеш или как там, но - навсегда.
Злотый помчался на Мелоди.
Издалека он увидел небывалую пирамидку торга. До рези в глазах яркая. Острие сужается иглой в облака, уходит в бесконечность.
По игле белоснежная капля сорвалась вверх, стала растянутой спиралью... Пропала.
Когда Злотый ступил на землю, пирамидка растаяла совсем.
Круг чар стоял, задрав головы.
- Куда?.. - застонал он в тишине. - Где Ярь, ведьмы?! Зачем вам это нужно?!