- Как ты? - спросила она - Я помазала тебе все ушибы. Это самое большее, что я могу сделать для тебя.
Она протянула мне руку.
- Смотри, пролила почти целый пузырёк.
Её пальцы были желтовато-коричневые, как у святых на старинных фресках.
Я пожал протянутую кисть, она показалась мне тонкой и очень сухой. Я сжал двумя пальцами ладонь.
- Эй - она отдёрнула руку.
Я просто хотел почувствовать насколько она тонкая.
- Извини - сказал я.
- Лаура - сообщила она. - У нас мало времени. Ты должен это увидеть.
Она тянула меня за руку. Я шёл и дорогой думал, кто я и где я. Мыслям приходилось пробивать себе путь через густую завесу боли. Меня окутывали йодистые пары. И меня наверняка бы стошнило, если бы в желудке было хоть что-то. Так я понял, что голоден.
Наконец мы пришли. Лаура повела своей рукой, той самой, на которой змеились коричневые подтёки: "Смотри!"
Я остолбенел. Моим глазам открылось нечто удивительное.
- Как тебе?
- Лаура, это потрясающе! - сказал я, наблюдая, как стены старинного замка, превращается в парящую стаю птиц.
Так я понял, что Лаура, вне всяких сомнений, бесконечно талантлива.
Рисунок на белой больничной стене был выполнен обычным йодом. Слои положены таким образом, что по мере исчезновения одних картин, проступают другие. Каждая - новое запечатлённое мгновение. Картина за картиной, картина за картиной... Каждая вызывает восторг и изумление.
Как?
Я уже не замечал боли и вони. Потрясающе!
Я потерял счёт времени. Шея занемела, и только так я понял, что стою, запрокинув голову, уже бог знает сколько времени. Картины Лауры завораживали, манили, заставляли ждать, что будет дальше. Это было волнующее и приятное чувство. Казалось, что вот-вот больничная стена прекратит своё существование и моим глазам откроются просторы и дали. Стена была только иллюзией, а медленно всплывающие и растворяющиеся друг в друге видения казались единственной реальностью, последним оплотом здравого смысла.
- Они! - прошептала Лаура, и её пальцы впились в мою ладонь.
Проклятая заторможенность! Едва я успел повернуться на встречу шагам, всё вокруг поплыло. Я погружался в ватные объятья забвения. Я слышал голос Лауры, но не различал смысла её слов.
Я проснулся от запаха нашатырного спирта. Как будто сотни кошек нагадили на ватку, которую кто-то совал мне в лицо.
- Добрый день - сказал мужчина в очках округлой формы. Его маленькая бородка - сплошь седина. Когда он говорил, мне казалось, что волоски колют его изнутри. Вот такая у него была мимика. Так я понял, что он мне не нравиться.
- Симпатии возникают, так сказать, неизбежно - говорил он. - Даже здесь. Противостоять этому было бы преступно. Но! Не в нашем с вами случае. Вы должны прекратить свои контакты с Лаурой.
- Почему мы здесь? - спросил я, понимая, что действительно не знаю ответа на этот вопрос.
Лаура...
- Почему она здесь? Она талантлива - бесконечно...
- Иногда талант приобретает форму болезни или мании.
- Я вас не понимаю. Она всего лишь рисует йодом.
Доктор как будто сжимал между губ невидимую спичку. Прежде чем заговорить, он очертил ей быстрый кружок, в нижней точке которого, усики вонзились ему в подбородок. Вот такая у него была гримаса. Казалось, он сейчас просто вскрикнет от боли, однако, вопреки моим ожиданиям, он всего лишь сказал:
- Вас это, конечно же, удивит, но мы говорим не в первый раз. И возможно не в последний. Хочу отметить, я говорю это с сожалением. - Замечание было не лишним, поскольку никакого сожаления я в его речи не чувствовал. - Лаура страдает специфическим расстройством. Это особая форма психоза, развившаяся, возможно, на почве утраты матери. Вы должны знать, что йод - сильнейший аллерген. Её мать погибла вследствие неумеренного использования данного химического вещества. Как следствие: отёк гортани. Как следствие: летальный исход.
- Несчастный случай? - спросил я.
- Не совсем. У Лауры навязчивая идея, и заключается она в следующем: нельзя открывать пузырёк просто так. Нужна, так сказать, причина, повод, основание. Например, ссадина или ушиб, которые следует обработать. Открытый пузырёк она использует для своих, так сказать, художественных целей. Это даже забавно: Лаура обладает сверхъестественной способностью находить йод. Хотя.... это же больница.
Доктор задумался, его губы чертили кружки невидимой спичкой.
Мне стало как-то не по себе от этих его шевелений. Каждый раз мне казалось, что ему больно. Когда я вижу даже пустяшную царапину у другого человека, меня всего передёргивает. Не от отвращения. У меня начинается какое-то неприятное поскрёбывание в затылке и холодок по позвоночнику. Физическое сострадание. Как будто моё тело откликается на чужую боль раньше, чем я успеваю что-то подумать, доинтеллектуальная стадия сопереживания ближнему.
Отчасти дабы прервать докторово кругообразование, я спросил:
- Так что с её матерью?
- Ах, да! У её матери была аллергия. Не берусь утверждать, известно ли было это Лауре... Она обработала ушибы, которые сама же, предположительно, и нанесла. Пока Лаура, так сказать, творила, её мать умерла.
- Вы подтасовываете факты. С чего бы Лауре бить свою мать?
Я вспомнил, тонкую кисть Лауры.
- Я далёк от каких-либо иллюзий. - изрёк доктор - Подобное произошло с её сестрой.
- Умерла?
- Нет, к счастью. Лаура наносила ей удары, дабы лишить подвижности. После вскрывала пузырёк, оказывала, так сказать, первую помощь. И занималась своими художествами. Когда флакон заканчивался, наносился новый удар. И так пока очередной, так сказать, шедевр не был готов. Благо, что сестра Лауры определила её к нам, упредив тем самым возможные печальные последствия.
- Невероятно... - мысленно я присовокупил любимое докторское "так сказать".
- На самом деле это вполне логично. Лаура приносит что-то вроде жертвы Аполлону, так сказать. Ёе видение творчества близко к архаичным способам мировосприятия. Для исследователя Лаура - просто кладезь. И самое, так сказать, замечательное, что она не осознаёт своей вины. Хотя возможно где-то, так сказать, на задворках сознания.
- Какое отношение ко всему этому имею я? И почему мне нельзя с ней общаться?
- Очень просто - вы её очередная жертва. Общение с этой девушкой для вас крайне опасно. Однажды она может не рассчитать удар, или у вас разовьётся аллергия, в любом случае это вам не на пользу. У меня есть все основания полагать, что контакты с этой девушкой крайне для вас вредны.
Итак, я понял, почему всё моё тело ломит, как после побоев. Признаться, был убеждён, что это вина санитаров, тех самых, о которых Лаура сказала "Они" и нервно сжала мне руку.
У доктора на столе лежала увесистая папка, корешок которой был помесен красным, а прямо под этой пометкой имя пациента. "Лаура у нас особенный обитатель" - сказал врач, указывая на красную отметку. Ключевое слово "особенный".
- А что со мной доктор?
- О, у вас некоторые расстройства памяти и восприятия. Мы с этим, так сказать, разберёмся.
Меня ждал санитар. С такими ручищами он мог бы участвовать в гладиаторских боях. Всё остальное его тело, скрытое униформой, вероятно, было им под стать.
Я повернулся, не дойдя до двери, и задал доктору ещё один последний вопрос:
- Вы видели работы Лауры? Все эти исчезающие замки и птиц? Закатное солнце, морские волны?
Доктор улыбнулся. То есть попытался, но бородка уколола его изнутри и он просто скривился.
- Бессмысленные разводы - ничего больше.
Так я понял, что болен.
Я шёл и пытался осмыслить услышанное. Значит, не было никакого шедевра. Это всего лишь моя иллюзия. "Расстройство памяти и восприятия".
Ночью я проснулся от запаха йода. Лаура.
- Тсс, пойдём со мной! - она тянула, белела и сладко пахла.
- Нет - ты снова изобьёшь меня. Твои рисунки - мазня. Мы просто безумцы. Здесь - в клинике. Нам помогут. Оставь меня.
- О чём ты толкуешь? - она хлопала ресницами и сладко пахла. - Главврач обманул тебя. Ты ничего не помнишь из-за лекарства, которые они тебе колют.
- А как же мои ушибы и ссадины. Они болят, Лаура!
- Это санитары. - она внушала, дрожала и сладко пахла. А насчёт мазни, так просто - смотри.
Лаура быстрыми штрихами набросала что-то на тыльной стороне моей руки. Я подставил творение лунному свету. Корабль. Или фрегат. Он был прекрасен. Он не был галлюцинацией.
- Что ты видишь? - спросил я.
- Это свобода. - прошептала Лаура.
- Да - ответил я. - Зачем мы здесь? Кто мы?
- Не надо вопросов. Пойдём, я сотворю тебе свободу! Из подручных средств... - Она улыбалась, мерцала и сладко пахла.
Очнулся я от запаха йода.
- Эй, проснись, у нас мало времени.
Голова разламывалась от боли. Всё тело протяжно ныло.
Девушка. Я понял, что никак не могу вспомнить... хотя определённо...