Стрельченко Дарина Александровна : другие произведения.

Имитация

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ...Они считали меня пророком и слушались беспрекословно. Но в то время, пока я отдавал решительные распоряжения, внутри штормило от страха, от масштаба К, которого не передать ни одной хронике, от собственного бессилия. Словно мантру, я перечитывал: "Я нахожусь в системе, имитирующей прошлое. Это непреложная правда".
  - В первые дни возможна лёгкая дезориентация, но к концу недели рефлексы придут в норму. Постепенно окружающее начнёт казаться более реальным, чем настоящее. Ваша задача - протянуть месяц. Кто вернётся, с теми уже будем говорить о поступлении, смотреть на качества... Никто не раздумал? - уточнил техник, боком двигаясь вдоль прохода и поправляя провода и катетеры. - Запуск через три минуты.
  
  Я поёрзал, устраиваясь удобней; из-за туго затянутых ремней и шлема это было непросто.
  - Две!
  Глубоко вдохнул, пытаясь представить, где окажусь. В голове мелькали кадры из учебников и документалок.
  - Одна! Закрыть глаза!
  
  Я зажмурился, ощутил лёгкую щекотку - завибрировал плотно прилегавший к телу костюм. Затем рвануло под ложечкой, и рядом защебетала птица. Я медленно поднял налившиеся свинцом веки...
  
  Вокруг шелестело море жухлой листвы. Я не мог различить плодов или веток, но по запаху понимал, что это деревья: жжёная кора, уголь, гарь - так пахли леса в прошлом. Когда в глазах перестало двоиться, я огляделся и, опираясь на сыпучую землю, встал. Осмотрел себя. Толстовка и джинсы; заляпанные кеды. Чистые от татуировок руки: ни группы крови, ни аллергенов, только фамильная родинка в форме гусиной лапки.
  
  Слегка кружилась голова, но в целом я чувствовал себя сносно. Наслаждаясь тем, что грудь не сжимают ремни, глубоко вдохнул и закашлялся: воздух оказался густым, плотным и пах, как скисший суп.
  
  - В первый день падающий камень покажется иллюзией, - вдалбливал куратор. - Но уже через неделю вы поймёте, что он может причинить боль. Через две, видя камень, будете не просто знать, но верить, что он реален и способен проломить черепушку. Пролом черепа - мгновенная виртуальная смерть, то есть провал экзамена.
  
  Не знаю, кому там камни кажутся иллюзией целую неделю; я поверил в их реальность уже в первый час, когда меня накрыло облаком пепла и крупной, с горошину, гальки. Выходит, реакцию уже запустили, давление скакнуло - вот вам и град... Следом зарядил вонючий кислотный дождь.
  
  - Первый день - критическая точка, - повторял куратор, водя по голограмме. - Вы начинаете верить в окружающую реальность, и мозг подстраивает тело. Разумом вы до последнего будете помнить, что находитесь в имитации прошлого. Но с каждым часом инстинкты будут всё сильнее заставлять вас думать, что это ложь.
  
  Спасаясь от дождя, я нырнул под острый гребень холма, и первое, что сделал, отдышавшись, - достал блокнот и нацарапал: "Я нахожусь в системе, имитирующей прошлое накануне К. Я должен продержаться месяц, чтобы пройти отбор на курсы ликвидаторов. Это непреложная правда, от которой нужно отталкиваться".
  
  Закрыл глаза, чувствуя, как в животе ворочаются боль и голод. Дождь кончился так же резко, как и начался, и непривычную кожу защипало яростное солнце. К югу темнели башни; надеясь, что это живой город, а не разорённый скелет мегаполиса, я пошёл туда.
  
  ...Ещё с подступов оглушило тысячей звуков: рычание моторов, голоса, грохот... Запах газов усилился, с пристани воняло рыбой и машинным маслом. Как же много людей! Как много машин! И так мало зелени... У нас дома в окна заглядывают ветви сикомор, а люди почти всюду передвигаются пешком.
  
  Несмотря на густой смог, местные ходили без шлемов и даже без масок. Чувствуя себя уязвимым, почти голым вне купола и без защитного уличного костюма, я миновал кишащую автомобилями площадь. Задыхаясь, метнулся за пыльную стеклянную дверь бистро. И застыл. Одно дело - книжные фразы о пищевых привычках прошлого. Совсем другое - жареные золотистые палочки за прилавком, обваленное в мелких сухарях настоящее, белковое мясо, жирный, сочный и масляный запах...
  
  Краем глаза я заметил, как из-за столика, не доев, поднялся посетитель. Он оставил полную коробку этих золотых ломтиков и несколько кусочков мяса. Даже если это какая-то отрава, реальному телу это не навредит; мой настоящий желудок сейчас кормят питательной смесью...
  
  Я вцепился зубами в мясо, наблюдая за кипящей за стеклом жизнью. Стремительно темнело; лица и огни сливались в сплошную сверкающую полосу. Электронное табло на крыше высотки показывало полсуток до К, и я внезапно подумал, что наблюдать недостаточно. Можно попробовать убедить людей спрятаться в бункеры, попытаться спастись... Обескураженный тем, что не вспомнил об этом раньше, я подошёл к продавцу.
  
  - Э-э... Извините... Завтра случится Катастрофа, и вы должны...
  - Чего?..
  - Осталось меньше суток до глобальной Катастрофы. Я ликвидатор, и...
  - Придурок, - хихикнул кто-то. Щёкнул электронный затвор, меня ослепило вспышкой... Я принял это за взрыв, совсем забыв, как люди прошлого обожали фотографировать; яростно обернулся на кучку подростков с гаджетами. Отчеканил, стараясь не сорваться на визг:
  - Через несколько часов случится Катастрофа. На холмы за городом упадёт бомба, вас всех сотрёт в пыль, если не схорониться!
  - Схорониться! - заржали в толпе. Пришёл же на ум анахронизм... Мне никогда не давалась лета-лингвистика, вечно путал диалекты двадцатого и двадцать первого веков...
  - Да как вы не понимаете? - всё повышая голос, закричал я. - Это не шутки! Это начало глобальной К, которая изменит земной облик!
  
  Подростки пёрли вперёд, взрослые переглядывались, кто-то нудно долбил: вызовите врача, это псих, псих...
  
  Раздвигая народ локтями, я выскочил из бистро и заметался взглядом по прохожим. Электронные часы гулко звенели; время стремительно улетало, и в груди разрасталась паника. Кого из них я могу убедить? Кого спасти?
  
  - Надо прятаться! - обратился я к пожилой женщине. Та с визгом отшатнулась, огрев меня сумкой. - Скоро Катастрофа! Недалеко от города разорвётся бомба, надо прятаться!
  
  Шарахнулась дама; на меня зарычала гигантская овчарка. "Сумасшедший!" "Обдолбался!" "Мудило" - сыпалось со всех сторон. Массивный мужчина толкнул меня в плечо:
  
  - А ну заткнись, нарик, не смущай народ!
  
  Пытаясь отдышаться, я огляделся. Ухмылки, оскалы, звон... Цифры на табло утекали, подобно песку. В глазах рябило. Стоило слегка оклематься после удара, как меня настигла новая галлюцинация: по тротуару шагала моя сестра.
  
  - Лина! - закричал я и рванул к ней. Конечно, это не она; её не может здесь быть, но профиль, светлые волосы, походка... - Лина!
  
  Я вцепился в её плечо у самой дороги, она вскрикнула, и я только сейчас заметил рядом с ней мелкого мальчишку.
  
  - Отойдите от моего ребёнка! Тима! Иди сюда!
  
  Девушка, оглядываясь, бросилась от меня наперерез машинам. Часы выбивали последние минуты перед выбросом хлорола. Сердце прыгало в горле.
  
  - Да стойте вы! Я хочу вас спасти! Скоро Катастрофа!
  
  Я помчался за ней, виляя между автомобилей. Девушка, подхватив мальчика, бежала вперёд. Она уже почти достигла противоположного тротуара, когда загудели сирены...
  
  Я зажал уши, замерев посреди дороги - как и все кругом. Застыли машины; остолбенели люди. Сирены ревели, как громадные звери, вступали новые и новые густые, низкие голоса... Я десятки раз слышал этот звук в записи, но в реальности он пробирал до нутра, что-то вскипало в груди, немело тело... И всё-таки я опомнился раньше прочих, бросился вперёд и схватил мою девушку под локоть.
  
  - Это тревога! Скоро взрыв! Лина, нам надо бежать, пожалуйста!
  Видимо, она была растеряна, напугана, оглушена настолько, что повиновалась. Мальчик заплакал.
  - Бежим!
  
  Отмерла, забесновалась толпа. Вокруг нас образовалась воронка. Сирены не умолкали, повсюду загорелись красные стрелки с надписью "ГО"...
  
  - Гражданская оборона! - слова ураганным ветром срывало с губ раньше, чем я успевал договорить. - Туда!
  
  Я цеплялся за трубы и пожарные лестницы, Лина, одной рукой держась за меня, другой прижимала к себе ребёнка. Я волок их вперёд, пока мы не оказались в давке у каких-то ворот. Стрелки указывали налево, и я уже потянул Лину в обход толпы, когда уши взорвались звуком, перекрывшим даже вой сирен.
  
  - Тимка! Ти-и-имка! - Лина вырвала руку из моей и ринулась в гущу тел. - Тимка!
  Миг я видел её светлое платье, затем всё скрыла толпа. Я полез вперёд, яростно отбрасывая локти и головы, роясь в груде копошащихся тел...
  - Лина! Сюда! Обратно!
  Я не видел её, но слышал вопль. Потянулся на звук, вцепился в краешек светлой юбки... Выдернул девушку из толпы.
  - Тебя затопчут, дура!
  Лицо её было страшным: чёрным, с блестящими, безумным глазами. Я крепко схватил Лину за руки.
  - Пусти! Дай мне! Там Тимка!
  - Там уже никого! Там давка! Нам надо сейчас же бежать в бункер, если ты не хочешь сдохнуть!
  - Пусти!
  Ликвидатор должен уметь быстро, трезво оценивать ситуацию; её сына было не вытащить. Я подхватил Лину на руки и, грохоча по асфальту, наступая на чьи-то руки и лица, тяжело побежал к кирпичной будке, в которую упирались стрелки. Это было сказочным везением - что бункер оказался так близко, что вход был открыт. Я уже подумал, что подшаманил наблюдающий за мной куратор... Но мысль мелькнула и пропала, я пнул створку и кубарем скатился внутрь.
  
  Кроме нас там не было никого. Система защиты сработала на должном уровне - светящиеся стрелки, открытый бункер, - но люди не ждали беды и не знали, что делать.
  
  Когда мы миновали гермозатвор, я налёг на створку.
  
  - Помоги! Закрыть!
  Но Лина была не в состоянии. Стоило отпустить её, как она рванула наверх. Я отбросил её, навалился и задвинул массивную дверь. Звуки, ветер, вонь как отрезало. В рухнувшей тишине я перевёл взгляд на растрёпанную, обезумевшую Лину.
  - Тимка... - простонала она, съезжая по стене. - Тимоха... Что ты наделал, урод? Придурок! Изверг!
  
  Я не успел ответить: пол дрогнул, с потолка посыпалась крошка, погас свет. Бункер затрясло. Лину вырвало тёмно-красным.
  
  - Нам нельзя идти на поверхность, - выговорил я. - Там... ядерный взрыв. Там конец. Всем, кто остался сверху. Мы бы не успели вытащить твоего сына... Либо спаслась бы ты - либо никто. Лина... Я из будущего. Двести пятьдесят лет спустя. Там не будет взрывов. Там всё будет хорошо... Надо только подождать...
  - Двести пятьдесят лет? - прохрипела она.
  
  Перед глазами мелькнул луг за домом, стеклянный учебный корпус, фамильный столовый сервиз из силиколла... Кадры пронеслись и поблёкли. Куда реальней казались чёрные стены, сверкающие в темноте глаза Алины, меловый, железный привкус смешанной с кровью извёстки.
  
  - Нам надо переждать несколько дней. Тут должны быть ресурсы. Когда давление нормализуется, мы уйдём, постараемся как можно скорее покинуть заражённую зону...
  
  - Тимка? - хрипло прошептала она.
  - Всё. Не думай о нём. Ты должна думать о себе...
  "Это имитация", - хотел добавить я, но не посмел. Лина уткнулась лицом в колени и затряслась. Вспомнив инструкции, я коснулся худой спины, положил ладонь между выпирающих лопаток. Выждав минуту, тихо спросил:
  - Тебя как зовут?
  - Алина, - втягивая воздух, ответила она. - Ты же знаешь откуда-то...
  - Нет, - сглотнул я. - Просто... Ты на сестру мою похожа, на Лину... Я Леокад.
  - Чё?
  - Можно Лёка.
  - Лёха?
  Я не стал поправлять. Алина разогнулась, откинулась на стену. Посмотрела на меня; лицо её было заплаканным и опухшим.
  - Слушай. Зачем мне жить?
  Я ответил, не задумываясь:
  - Наслаждаться каждым мигом. Впитывать знания. Воспитывать в себе идеал человека.
  Она посмотрела на меня страшно, как на идиота.
  - Ты откуда, блаженный?
  - Из места, где всё гораздо лучше.
  - Лучше? Наслаждаться? Впитывать? Тут так не работает. Тут работает хватай, бей, беги! - крикнула она, вскакивая. - Где он? Где Тимка? Что с ним?!
  
  ...Когда Алина забылась, я постарался уложить её поудобней. Фонарик выхватил пятно на её предплечье - кровь или грязь. Я посветил, чтобы стереть, и вздрогнул. На коже темнела родинка в виде гусиной лапки. Ровно на том же месте, что у меня.
  
  Сел. Достал блокнот.
  
  "Я нахожусь в системе, имитирующей прошлое накануне К. Это непреложная правда, от которой нужно отталкиваться".
  
  Хорошо, что я сделал себе это напоминание.
  
  ***
  
  Мы рискнули выбраться через трое суток - тянуть дальше было нельзя. Я помог Алине надеть противогаз, мы обмотались всеми тряпками, какие смогли отыскать, и вышли. Город лежал в руинах.
  
  - Почему мы не можем остаться там? - глухо спросила она.
  - Видишь чёрные силуэт на стене? Человека сожгло излучением. Следующий взрыв будет здесь же и будет мощнее. Надо уйти как можно дальше.
  - Куда?
  - Хоть куда, главное, против ветра. Так есть шанс, что нас не достанет радиоактивным дождём.
  
  На исходе дня, в предгорьях, мы встретили девять выживших, которые переждали удар в карстовой шахте.
  
  - Если есть эта - должны быть другие, - твёрдо сказал я. - Надо найти шахту или пещеру глубже в горах. Катастрофа - это цепь взрывов. Следующий случится сегодня, в двадцать два семнадцать...
  
  ...Они считали меня пророком и слушались беспрекословно. Но в то время, пока я отдавал решительные распоряжения, внутри штормило от страха, от масштаба К, которого не передать ни одной хронике, от собственного бессилия. Словно мантру, я перечитывал: "Я нахожусь в системе, имитирующей прошлое. Это непреложная правда".
  
  Нет, нет... Это какая-то игра сознания. Вот настоящая, живая девушка, потерявшая сына. Вот скалы, в срезах которых блестит слюда. Вот пахнущий хлоролом воздух, острый нож, оставляющий на ладони алый след. Что может быть реальней?
  
  Когда Алина спросила, почему я здесь, я не сумел объяснить. То, что я говорил про будущее, всё больше казалось чушью. Как сады, золотая рожь и защитные купола могут быть реальны среди руин и взрывов, среди отравленного воздуха и затопленных шахт?
  
  - Как бы я ни пришёл сюда, - прошептал я, - это позволило тебе прожить чуть больше.
  - Какой в этом смысл, если всё равно будут выбросы? И радиация - ты говорил, она убивает незаметно... Какой во всём этом смысл? Зачем жить?
  - Ради потомков, Алина. Ради будущего, ради людей, которые вырастут среди зелени и свежего воздуха, в достатке и мире...
  - Какие потомки? Тимка... остальные... умерли там. Сколько осталось в живых? О каких потомках может идти речь?!
  У меня больше не было сил спорить. Я вздёрнул рукав.
  - Посмотри. - Повернул руку так, чтобы ей было видно родинку. - Я. Я твой потомок. Не знаю, насколько далёкий, но...
  
  С минуту Алина молча глядела на моё предплечье. Затем схватила, сжала, будто проверяя, настоящее ли. Обвела гусиную лапку пальцем, заскребла ногтем, пытаясь стереть...
  
  ...Я потерял счёт дням, потерял блокнот; будущее исказилось, виделось далёкой, нереальной сказкой и, наверно, забылось бы совсем, если бы меня не просили рассказывать про маленькие города, прозрачные купола и не оставляющее ожогов солнце. Электричества не было, лучшим, чем мы могли похвастаться, был десятикиловаттный генератор, и в тусклой, душной пещере сказки о солнце шли на ура.
  
  - Ты записывай эти свои истории. Если когда-нибудь ещё будут какие-нибудь дети, у них должны быть сказки, - шепнула Алина. - Сколько осталось взрывов? Пожалуйста, скажи - нисколько...
  - Один, - прошептал я. - Закрывай глаза...
  
  Но она не закрывала. Я прижал Алину к себе и увидел её глаза близко-близко: синие, как речка, как небо, как яркие васильки. Зажмурился, втянул похожий на гарь запах её волос.
  
  А потом, выбивая из лёгких воздух, рвануло под ложечкой. Мощным потоком ударил свет.
  
  - Поздравляю, - вынимая из моей руки катетер, улыбался куратор. - Отбор пройден. Вы зачислены на курсы ликвидаторов.
   #МаленькийВыигрывательII@proigrivatel
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"