Аннотация: С огромным перерывом очередное продолжение истории о Светлане - Авилан.
Глава 41.
- Ты что-то узнал?
- Нет. Почти ничего. Просто, теперь я убежден, что Авилан нужно искать за пределами Эквинета.
- Ты и раньше это подозревал.
- Подозревал. Но не был убежден. А еще мне казалось, что она сама сбежала.
- Этого не может быть! Я тебе уже говорила. Она же была потерянной и беспомощной, как новорожденный щенок.
- Да, знаю я, знаю. Ее беспомощность не была игрой, хотя она и мастерица на подобные развлечения.
- Меня всегда удивляло, что, зная о ее склонности к разного рода мистификациям, к лживым уловкам, ты все же любил ее.
- Ты тоже любила ее.
- Нет. Не совсем. Скорее, вожделела. А это нечто иное. Влюбляться в нее я стала сейчас. Сейчас, когда она стала такой беспомощной.
- Кто бы мог подумать...
- Не смейся! Ты же понимаешь меня. Тебя же тоже влекла эта новая Авилан. Настолько влекла, что ты даже применил обряд Тинь-Шо-Ту.
- Ты слишком много видишь, говоришь и думаешь.
- Но, согласись. Я права.
- Ты права. Как всегда. Но дело не только в ней. И ты это знаешь.
- Знаю. Даже чувствую этот кокон черноты, окутывающий все пространство вокруг. Интриги. Интриги. Как я ненавижу их.
- Но тебе предстоит окунуться в них с головой, как и мне. Тебе предстоит доказать, что значит дружба. Тебе предстоит собственным телом, собственным "Я" защищать Эквинет и государства, вошедшие в наш альянс. Защищать, пока отсутствующие Слемион и Авилан, не смогут, вернувшись, делать это самостоятельно.
- Ты говоришь это так, будто, я должна буду делать это одна. Без тебя.
- Да. Именно, без меня. Я уезжаю сегодня, Тор.
- Уезжаешь? Куда?
- Малыш, - Ювелий нежно улыбнулся своей любимой кузине. - Не хмурься так. Прочь неуверенность. Ты справишься. Я верю в тебя, как верил всегда.
- Ты не ответил, Юв.
- Я должен все выяснить, попытаться распутать этот клубок интриг. И, думается мне, начать я должен не с Эквинета. Начну, пожалуй, с Хании. А там.... Там... Кто знает, куда еще меня может занести, малыш. - Ювелий внимательно посмотрел на Торри. - Завтра возвращается Эдейбион...
- Кто?
- Эдейбион Кразмир Третий. Советник и лучший друг Слемиона. Я поставил его в известность о пропаже Авилан. Ты дополнишь мое сообщение более полными подробностями. Вам вдвоем придется держать на своих плечах весь груз ответственности.
- Но я не знаю его! Мы сталкивались всего парочку раз, и все.
- Это не важно. Ему можно верить. Он надежен, как скала. И беспредельно верен Слемиону. И это все, что ты должна знать и помнить.
- Хорошо, Юв. Что еще?
- Да. Ещё. Герцогиня Дрейтон не сегодня - завтра может объявить, и, скорее всего, сделает это, о своем сыне от Слемиона. Она и ее муж постараются прийти к власти через регентство. Насколько это возможно, постарайся воспрепятствовать этому. Даже, если для этого, придётся убить ребенка. Мне эта история с наследником и регентством не нравится. А я привык доверять своей интуиции.
- Я поняла. Впрочем, я послала за ребенком еще несколько дней назад. Надеюсь, он окажется в моей власти быстрее, нежели под крылышком собственной матери и отчима.
- Послала за ним? Когда ты успела?
- Еще когда Авилан была здесь. Мне не понравилось, как Мелия подала нам эту информацию.
- Ты просто умничка, Тор. Ты только укрепила мою веру в тебя этим сообщением. И последнее, малыш...
- Я слушаю, Юв.
- Если я не вернусь...
- Что за чушь?! Ты всегда возвращался. И всегда будешь возвращаться. Чтобы ни случилось.
- Все может быть, малыш. На этот раз я могу влипнуть по крупному. Боюсь, что все ниточки, в конце концов, приведут меня к КСЗ. А из их логова не так уж легко будет выбраться.
- Юв, любимый...
- Ничего не говори. Не нужно. Ты же знаешь, я - один из Рыцарей Черных мечей. Я так просто не сдамся. Но, звезды знают - всё может случиться. Так вот, на этот, именно на этот случай - я оставил распоряжение, назначив тебя своей правопреемницей. В случае моей гибели, ты или твои дети, будут управлять Амтинией. Не перебивай! Мне кажется, все мы немного заигрались. Никто из нас не позаботился о наследниках,
оставляя решение этого вопроса на отдаленное "потом". Малыш, я никуда тебя не тороплю, ни к чему не призываю и не принуждаю. И все же, ты подумай. Подумай об этом. Хорошо?
- Юв...
- Обещай мне подумать!
- Я обещаю, Юв. Но и ты мне обещай!
- Что?
- Пообещай вернуться. Пообещай, и тогда даже смерть не сможет тебе помешать выполнить данное мне обещание.
- Дурочка, - усмехнулся нежно и иронично Ювелий Вайнеку, герцог государства Амтиния. - Откуда вдруг столько пафосности?
- Пообещай мне, - упрямо повторила Торри.
- Обещаю, малыш. Обещаю, что сделаю все возможное, чтобы вернуться. И вернуться живым.
- Вот и хорошо. А теперь...
- Теперь?
- Раз уж обряд Тинь-Шо-Ту не позволит тебе самому позаботиться о том, чтобы зачать нашего наследника - твоего и моего - позволь мне провести эту ночь в твоих по-братски безопасных объятиях.
- Конечно, малыш.
Глава 42.
Ей не хотелось видеть Слема. Но она знала, что пойдет. Вот еще чуть-чуть, и пойдет. Еще несколько слов, выражений занесет в тетрадь - и пойдет. Нельзя же его бросать в беде. Только это, да ее обещание и вынуждало ее к новой встрече. Но новая встреча при свете дня пугала ее.
Одно дело встретиться ночью - эту ночь Светлана уже пережила - темнота и только мягкий свет от ночника, скрадывали и окружающие вещи, и какие-то детали тех и того, что находилось рядом. Во всяком случае, именно так она себя успокаивала. Но сейчас был день. Окна в палатах большие. Света - более чем предостаточно...
Она давно уже закончила долгий и мучительный разговор с четверкой врачей. Трудно сказать, насколько они ей поверили - рассказ Светланы показался им интересным, но... и вызывал множество вопросов. Они попытались засыпать ее провокационными замечаниями, уловками, но Светлана, никогда не жаловавшаяся на память, и, строго следящая за тем, что говорит, вывернулась из всех. В конце концов, ее отпустили, больше ничего не добившись. Проверить ее слова, или опровергнуть их - они не могли. Для этого, как минимум, им пришлось бы поговорить с пациентом, и сделать это до того, как "парочка" снова встретиться. Они и попытались это сделать,... а толку? Пациент лишь морщил лоб, будто пытаясь уловить что-то знакомое в словах и звуках, доносящихся из врачебных уст. Ясное дело, его попытки были тщетными. Зато, все отметили, что он стал вести себя спокойней. И никто не обратил внимания, что пациент прячет левую руку, чтобы ни в коем случае не продемонстрировать окружающим свои брачные браслеты.
После разговора с врачами, были, как всегда - обход, процедуры, завтраки - обеды,... а еще - любопытные взгляды, свидетельствующие о том, что слух уже пошел гулять по коридорам, хотя напрямую еще никто ничего не спросил. Но это ненадолго. Света отлично знала эту бесцеремонную, псевдо-прямолинейную людскую массу - кто-то из них уже сегодня - вот-вот - не выдержит, задаст вопрос. Чтобы хоть как-то отсрочить эти разговоры - а Света знала, что вслед за первым вопросом, последует масса остальных, и они не успокоятся, пока не "высосут ее до дна", со всеми ее тайнами - она спустилась вниз, купила несколько тетрадей и ручки. И только потом мысленно поблагодарила Ювелия и Торри, благодаря которым, знала письменный межгалактический (м-г) язык почти также, как и устный. А дальше, уже детали - все, что ей приходило на ум - слова, выражения, простые предложения - она записывала в тетрадь следующим образом:
Русский печатный Русский письменный Межгалактический Русское произношение на м-г
Она вспомнила, как когда-то в школе, изучая английский, она таким же образом - русскими буквами английское произношение - исписывала все свои учебники, т.к. толком так и не смогла освоить эту сложную процедуру чтения транскрипций и проч.
Во всяком случае, подумала Света, заполняя первую тетрадь, если такая система ему не понравится, вместе обдумаем, как сделать лучше. Она даже внутренне поморщилась от этого мысленного "вместе". Какое "вместе" может у них быть? Она просто поможет ему выжить здесь, пока его не найдут. А его должны, просто обязаны найти! В конце концов, он принц, он глава альянса - ему предстоит заботиться о целой группе, пусть не больших, но все же - развитых планетах. А еще, ему предстоит позаботиться об Авилан и их детях. Только сейчас, как молнией, ее пронзила мысль - а если Авилан мертва, а, значит, и мальчишки тоже? Или, что еще хуже, мертвы только мальчики? Что если Миркри, все же удалось оплодотворить Авилан собственным семенем, убив при этом другие эмбрионы? Что, если и Миркри здесь не причем? Если это все Друиен, который решил "отделить" "чужие" эмбрионы, от эмбриона принца, ведь Авилан должна родить только одного наследника по их дурацким законам?!
Все это выбивало Свету из колеи, руки дрожали, и иногда, не только буквы, но целые слова и строчки выходили неровными, невнятными. А потом, она снова брала себя в руки, отгоняла эти мысли, а рука выводила тщательней, упрямей....
И Светлане даже в голову не приходило, что сейчас, когда она находится в своем теле, когда она так тщательно выписывает буквы и слова, ее почерк на межгалактическом языке получается точь - в точь, как у принцессы планеты Хании, жены принца Эквинета Слемиона IV, прекрасной Авилан.
Впрочем, даже, если бы она это заметила, что бы это изменило? Откуда ей знать, знаком ли Слем с рукой Авилан? Получал ли он от нее какие-либо письма, видел ли какие-нибудь документы, составленные ею? Если бы эта деталь не ускользнула от ее внимания (а это было не удивительно, ведь, нельзя же просчитать все, и все предвидеть), то, скорее всего, она сочла бы, что Слему не известен почерк его жены, зная об их сложных взаимоотношениях.
Поэтому, и беспокоилась Светлана не о том, что ее почерк может показаться ему знакомым, или, что ее манера составления такого рода словаря, покажется ему неудобной и нелепой. Беспокоилась она только о том, что не хочет представать перед ним в своем настоящем облике при свете дня. Но, так как этого не избежать, по крайней мере, она должна остаться неузнанной. А потому, когда она, наконец, попала в его палату, она все время пыталась избегать его взгляда. И, когда объясняла ему, что именно соврала об их знакомстве в якобы послесмертии, и, когда, показывала записи в тетради - первой тетради, заполненной лишь частично. И, когда давала инструкции, как вести себя с персоналом, чтобы подтвердить ее теорию.
Слемион, по началу, терпеливо пытавшийся заглянуть в прячущиеся от него глаза, в конце концов, не выдержал - и, протянув руку, крепко схватил Свету за подбородок.
- Почему вы не смотрите на меня? Вы что-то скрываете?
- Скрываю? - Ей только сейчас пришло в голову, что он может именно такую причину усмотреть в ее попытках спрятаться.
- Да. Именно! Вы, будто что-то натворили, и, как малое дитя, пытаетесь спрятаться, увеличивая тем самым свою вину.
- Глупости. Я ничего не натворила. И я не юное дитя. Я всего-то на пару лет моложе вас.
- Да неужели?
- И в чем вы сомневаетесь?
- Теперь, когда я, наконец, вижу ваши глаза - ни в чем. Но скажите мне, Свет-ла-на. Так ли уж необходимо было придумывать столь изощренную историю? Я, конечно же, восхищен вашей фантазией, но мне кажется, вы преувеличиваете степень опасности в том случае, если бы я сказал правду.
- Отнюдь. Послушайте, давайте не будем снова и снова повторяться. Это именно мой мир, и я знаю его законы. В вашем - я бы и не подумала вмешиваться в ваши дела - я в них не специалист.
- А мне кажется, что очень даже и специалист. Вы слишком много знаете обо мне. И это подозрительно. И я думаю, а не вы ли - вместе со своими сообщниками - похитили меня, и удерживаете здесь, в удаленной местности, для своих каких-то целей.
- Каких, к примеру? - скептически осведомилась Света.
- Например, сорвать соглашение с Гильдией Окраинных Миров. - Слем не обращал внимания на ее явный скепсис. - Я, ведь, здесь. Бумаги - договора - подписанные альянсом, неизвестно где. А значит, без соглашения, Гильдия не придет нам на помощь, наши миры будут поглощены КСЗ. И, возможно, уже поглощаются, ведь прошло слишком много времени, с тех пор как...
- О договорах не беспокойтесь, ваш советник - Эдейбион Кразмир - так, кажется, его зовут. Так вот, ваш советник, отправил с надежным человеком копии, подписанные теми же людьми, что и оригиналы, и вашей женой вместо вас.
- Откуда вы это знаете, а? Скажите мне! Вы слишком глубоко погружены в тайны двора, для простого, случайного человека. В вас что-то есть.... Может, я встречал вас во дворце. Значит, у вас был надежный покровитель. Кто-то, кто помогал вам "выживать" в моем мире. Кто это был? Вы именно ему служите? По его приказу удерживаете меня здесь?
- Дорогой мой принц, а не кажется ли вам, что я несколько не соответствую образу этакого "супер агента в юбке", посланного, чтобы нейтрализовать вас.
- Т.е.? О чем вы? Что значит - "не соответствую"?
- Посмотрите на меня. - Светлана встала, опираясь на костыли, отошла чуть в сторону, что бы он смог разглядеть ее всю в дневном свете, т.е. - поступила как раз так, как ей меньше всего хотелось поступать - демонстрировала себя принцу.
- Я смотрю. И что?
- Вы видите длинные ноги, а? А тонкий стан? Изящную фигуру? Или, под моей повязкой на голове вы разглядели роскошные волосы? А, может быть, вы увидели лицо, достойное кисти великого мастера, или резца именитого скульптора?
- Вы некрасивы, - прервал ее выступление Слем, и, видя, как она задохнулась от его замечания, продолжил, - Во всяком случае, некрасивы в общепринятом понятии. Но, какое мне до этого дело? Причем здесь все остальное?
Светлане понадобилось время, чтобы прийти в себя от его столь прямолинейного объявления. Ей казалось, что дипломатичность впитана им с молоком матери, что он сумеет как-то изящно выкрутиться, как-то "подсластит пилюлю", а не посыплет солью раны ее закомлексованного "Я". Это было больно и стыдно. Особенно, в свете воспоминаний о "брачной ночи", которые не оставляли ее, снова и снова будоража и сознание, и тело. И с болью нужно было как-то бороться. И бороться, не воспоминаниями. Не могла же она, и в самом деле, даже мысленно ответить ему: "А той ночью ты говорил...". Той ночью он говорил не ей, вернее, говоря ей, он оценивал тело совсем другой женщины. Хотя, нет - девушки - своей невесты и жены, Авилан. А она.... Она просто Светлана. И больше ничего. И прочь мечты и иллюзии. Она вернулась в реальность, и реальностью должна жить. А в реальности она никогда не была красавицей. Даже когда была молоденькой девушкой. Да и зрелость особой красоты не принесла. Женщина, каких много. "Типичная" - иного определения и не придумаешь.
- Так что же, Све-тла-на? Вы молчите?
- Я задумалась. - Мрачно произнесла она, все еще стоя в отдалении. Теперь уже не имели значения ее прежние попытки спрятаться, укрыться. Уже показалась. И ей вынесли вердикт.
- В разгар нашего спора?
- Спор? О чем вы, ваше высочество? Какой спор? Я, просто, пыталась донести до вас, что всякие там секретные структуры, засылая женщин на спецзадания подобного рода, в каком вы подозреваете меня, используют несколько иной тип женщин. А, именно тех, кого "в миру" принято считать красавицами, секс-бомбами, сексапилками, женщинами вамп, роковыми женщинами и проч. Как мы с вами уже согласились, я на этот образ не претендую, а, значит, исключаюсь из числа подозреваемых.
- И ничего это не значит! И не исключаетесь вы вовсе!
- Почему это? - Света на самом деле растерялась.
- Во-первых, красивая женщина сама по себе представляет опасность, и мужчина при встрече с ней сразу напрягается, настораживается, ожидая подвоха с ее стороны. А потому, солидная спецслужба никогда не пошлет на задание женщину, способную вызвать подозрительность у объекта одним своим видом. Во-вторых, мне ли вам объяснять, что красота зачастую бывает холодной, пустой, безжизненной. А еще - далекой и отстраненной. К примеру, Хрустальные пики горного хребта Архраат просто сногсшибательны, прекрасны, царственны, но, тем не менее, все любуются ими издалека, а, вот, желающих покорить их вершины, почему-то маловато.
- Ах, вот вы с чем сравниваете.... А я то, решила, что речь идет о вашей любовнице.
- Моей любовнице?
- Ну, да. О Мелии - неповторимой и бессменной. Она, даже, родила вам сына, если не ошибаюсь.
- Что за чушь вы несете? Какой сын?! Я уже не удивляюсь, что вы осведомлены о моей бывшей подруге - весь двор о ней болтает, а вы, как мы уже выяснили (или только предполагали?), были близки ко двору в этом своем "путешествии через время и пространство". Но зачем вы смешиваете сплетни с откровенной ложью?
- Если это и ложь, то придумана она не мной, а этой вашей, как вы выразились, "бывшей подругой". Я всего лишь повторила ее слова.
- Её слова кому - вам? Именно вам она говорила, что у нее есть сын, и, что это мой сын?
- Мне? Что за чушь?! Мы с ее герцогством не знакомы.
- И, тем не менее, исходя из сплетен, вы утверждаете, что она холодна и бесчувственна.
- Нет. Не "исходя из сплетен", а выражая свое мнение, исходя из собственного впечатления.
- И при этом, вы утверждаете, что незнакомы с ней?
- Нас не представляли друг другу, но я ее видела.
- И видели ее в тот момент, когда она говорила о своей беременности?
- Не о беременности. О сыне. О мальчике 5 лет, или около того, рожденного якобы от вас. И, являющегося в настоящий момент, в связи с вашей предполагаемой гибелью, наследником Эквинета.
- Чушь. Мелия не могла этого говорить. И кому?
- Вашей жене, разумеется.
- Авилан? Но как?..
- Как, что?
- Вы знакомы с моей женой?
- Лишь поверхностно. Я была у нее со своей покровительницей, когда Мелия посетила ее, и сообщила эту новость. - "Врать, так врать", думала Светлана, прямо и искренне глядя в глаза мужчины, один вид которого вызывал в ней томление и грусть.
Глава 43.
Слемион выглядел потрясенным. Он и был сильно потрясен. Эта женщина - единственная, кто понимает его, кто не считает его сумасшедшим. А именно так думали остальные - он не сомневался в этом, хоть и не понимал их языка. Эта женщина ставила его в тупик постоянно, и вызывала странные ассоциации. В ней было что-то не то, словно маска, которую она нацепила, странно, но однозначно не подходила ей. И ему все время чудилось, что он знаком с человеком под маской, но не мог вспомнить - ни голоса, ни глаз, ни манеры поведения. На все остальное он просто не обращал внимания. Все остальное - это костюм, явно взятый не по размеру.
Слему казалось, что он знаком с этой женщиной, но он не мог ее вспомнить. Где они встречались? В чьем окружении она была? Она утверждала, что только что вернулась ОТТУДА, и была там недолго. Значит, она была среди тех, кто присутствовал на свадьбе. Их было не так уж и много, но Слем сомневался, что сможет всех вспомнить - в конце концов, все свое внимание он уделял будущей жене, Авилан, и у него не было желания рассматривать других женщин. Он - не Эд, который замечает всех и всё. И, наверное, стоит расспросить Эда, он-то не мог ее не заметить или не запомнить. Мысленно Слем скривился - сколько еще пройдет времени, прежде чем он сможет увидеть Эда. Да, и сможет ли? Что, если он застрял в этой доисторической дыре (подумать только, сама праматерь Земля!), надолго, если не навсегда?! Нет! Он не сможет здесь выжить! Как? Что он будет делать? Смогут ли его знания и умения пригодиться здесь, в этом месте? И, может быть, это все-таки, ложь? Ложь все, что эта женщина ему рассказывала, и он - наследный принц Эквинета - просто пленник? Пленник враждующей армии? Но эта женщина - эта Свет-ла-на - она не похожа на заговорщицу, хотя и лжет. Лжет, искренне веря, что он не чувствует ее лжи. А он уверен - она не лжет в главном, но что-то явно скрывает или искажает. И он должен - просто обязан - докопаться до сути, и до причин ее лжи. Даже, если это нисколько не приблизит его к выходу из сложившейся ситуации.
Но, как, же она... увертлива! Они говорили совсем о другом, и, вот - уже обсуждают ее знакомство с Авилан. А он, Слем, не склонен этому верить. Не та женщина Авилан, чтобы допускать в свой круг неизвестно кого. И, если эта Свет-ла-на, была в чьем-то окружении, то в чьем? Кто это был? Кто? При ком Мелия могла бы решиться на подобные признания. Ложные признания, без сомнения. Он никогда не поверит, что, имея такую карту в рукаве, как его сын, она не постаралась бы что-то предпринять. Да, она славная и податливая, и уступчивая, и ... всегда под рукой. Эда всегда бесила эта ее "готовность" - готовность принять меня, когда бы мне того ни захотелось. А я никогда не обращал на это внимания, как и на насмешки и колкости Эда. Меня все устраивало. До тех пор, пока не появилась Авилан. Да, нет - даже не тогда все изменилось. А, когда Авилан очнулась, потеряв память....
Амнезия. Я тогда впервые столкнулся с этой болезнью, а теперь, кажется, она меня преследует. Вот, и Свет-ла-на говорит, что стОит разыгрывать амнезию, чтобы не было лишних вопросов и выяснений. А, может ли так случится, что Амнезия Авилан - ложная? Что, если она притворялась, будто ничего не помнит? Что, если она что-то скрывала за этой своей "амнезией"? Ведь, скрывала же она в своих покоях этого урода с планеты Амитей. Скрывала, хотя знала, что я наложил "табу" на их появление на моей планете.
Вопросы, вопросы.... Когда же я получу ответы? И, получу ли я их вообще?
Слем так глубоко задумался, что выпустил из виду женщину, находившуюся в его палате. А та, видя, что мысли принца чем-то заняты, тихо пятясь, стараясь не шуметь, не привлечь к себе его внимания, отступала к выходу. И, достигнув его, выскользнула из палаты, продемонстрировав мастерство управления костылями. Правда, демонстрировала это мастерство она самой себе.
Глава 44.
- Потомству? Миркри, у меня раскалывается голова? Позови доктора. Мне нужно прийти в себя. Я ничего не понимаю.
- Доктора здесь нет. Тот напиток, что я вам дал, скоро подействует - вы придете в себя. Сейчас вам нужно больше есть, спать, набираться сил. Я пришлю одну из местных дикарок - она поможет вам поесть. После чего поспите, нам еще предстоит серьезный разговор.
Когда Миркри удалился, Авилан откинулась на странное ложе и попыталась прийти в себя, как-то собрать свои мысли воедино, понять - что происходит. У нее ничего не получалось. Она не понимала - о чем говорил Миркри. Набор фраз без смысла. Она вышла замуж, но уже вдова? Ее тоже хотят убить? У Миркри на нее свои планы? И на потомство? Чушь! Все чушь! Вот, погоди. Она придет в себя, наберется сил, и тогда посмотрим - у кого какие планы и на кого.
В комнату - если этот убогий угол можно было назвать комнатой - вошла девушка, молча, поставила у кровати нечто вроде глубокой чаши грубой работы. Из чаши поднимался ароматный пар, и желудок Авилан заурчал со страшной силой, напоминая - "я не потреблял пищу много дней". Принцесса попыталась приподняться, но у нее, в самом деле, не было сил, девушка, все также, молча, помогла ей, прислонив Авилан к стене. После чего, стала поить из чаши, как маленькую. Это было что-то, вроде овощного и очень пряного супа, густого, наваристого, вкусного. Авилан быстро допила эту массу, и потребовала:
- Ещё!
Девушка только покачала отрицательно головой, мол, не сейчас. И она оказалась права. После еды оказалось, что сил у нее стало еще меньше. Она сползла по стене, попыталась свернуться калачиком, и уснула. Чтобы проснуться через какое-то время более сильной, и голодной. Едва она подумала об этом, как давешняя девушка появилась в комнате с очередной порцией супа. Авилан расправилась с ним также быстро, как и с предыдущей порцией. Но, когда снова потребовала "еще", девушка снова покачала головой, но добавила:
- Позже. Сначала туалет. Мыться.
Авилан сразу же почувствовала, что и в самом деле, ей ужасно хочется облегчиться, а, взглянув на свое тело, чуть от ужаса снова не лишилась сил.
Она была слабой, и немощной. Её раздражало, что она не справилась бы со всеми процедурами самостоятельно, что ее поддерживали, страховали, контролировали. И кто? Какая-то дикарка.
После уборной, ее уложили на какой-то топчан и обмыли с помощью какой-то тряпицы и таза с водой - тоже глиняного и грубого. Она попыталась возражать, потребовать ванну. Её откровенно не поняли. А, когда она попыталась объяснить, говоря об очень большом тазе, и о большем количестве воды, чтобы она там полежала, понежилась - на принцессу просто взглянули с ужасом. Но снизошли до ответа:
- Нет так много воды. Сухая степь. Всего несколько колодцев.
Авилан мысленно проклинала Миркри, затащившего ее в этот убогий мир, непонятно для чего, с какой целью, лишив ее комфорта и удобств. Мысленно, потому что он не объявлялся. Даже, когда она попыталась передать свое желание через девушку, регулярно приходящую, чтобы накормить, обмыть. Кроме того, она так и не получила одежду, все еще была обнаженной. Но все ее попытки потребовать, чтобы ей принесли платье, были не поняты, оставлены без ответа. И она могла только бессильно кусать губы от злости и негодования. Силы Авилан возвращались, хотя, единственная еда, которую она получала - был тот самый суп. Но, тем не менее, она могла уже сама вставать, перемещаться, облегчаться. Но, когда она попыталась выйти из комнаты, которая вместе с комнатой для удобств, и была всей хижиной, она была неприятно удивлена тем, что она - пленница. Перед дверью стояла еще одна женщина, но с первого взгляда было понятно - это женщина-воин, женщина - стражник. На все попытки проскользнуть мимо нее, или, по крайней мере, объясниться - Авилан слышала только: "Не велено!", после чего, дверь закрывали перед ее носом. Ни слова, ни угрозы, ни крики - не действовали. Стражница была невозмутимой.
Авилан вернулась в комнату, мечась между стенами, как зверь в клетке. Она ничего не понимала, а объяснений получить не могла. Прошло уже несколько дней, с тех пор, как она очнулась, а Миркри больше не объявлялся, всех кого она видела - это девушка, приносящая еду и воду, и женщина - стражник, и ей казалось - одна и та же.
Когда девушка - прислужница, появилась в очередной раз с какой-то глиняной посудиной, Авилан едва не вытолкала ее в спину - так ей приелся уже этот их ароматный суп. Но девушка отрицательно покачала головой.
- Мазь. Для тела. Чтобы не сохла кожа. Чтобы сохранить воду.
Авилан с отвращением взглянула на свое тело - ему так требовался уход. Кожа чуть огрубела, усохла. Её лицо, руки.... Ах, все требовало ухода. Пусть и такого, примитивного. Она чувствовала себя неважно, несмотря на то, что почти набралась сил. Её грудь болела, особенно соски - были такими чувствительными. "Наверное, это оттого, что у меня давно не было мужчины. Недостаток секса - и вот, я уже расклеилась. Я здесь как в тюрьме. Где Миркри? Он же знает, что я не могу, не могу без мужчин? Что он себе вообразил, мерзавец?! Ну, пусть он только появится!!!"
Она вяло позволила отвести себя все к тому же топчану, на котором ее регулярно обмывали - и это, само по себе, было странно. Вялость была ей несвойственна. "Может, - подумала она, - в этом супе есть что-то, вызывающее вялость? Какое-то успокоительное? Мало ли, на что способны эти дикари!" Она принюхалась к мази, прежде чем позволить девушке втереть в свою кожу. Запах был приятным. Девушка начала с ног, а Авилан прикрыла глаза, наслаждаясь нежными и ласковыми руками массажистки. Она чувствовала, как миллиметр за миллиметром, руки девушки пробирались по ее телу все выше и выше.
- Как тебя зовут? - вдруг спросила Авилан.
- Флатти.
- Флатти? Симпатичное имя. Флатти, меня можешь звать "вашим высочеством" или "госпожой".
- У меня уже есть госпожа, и я ей служу. А вас чужестранец велел называть "Авилан".
- Велел? Он что, командует здесь у вас?
- Нет. Командует у нас госпожа. Но чужестранец у нее в милости, она позволяет ему отдавать приказы. Но, только приказы, касающиеся вас. А мы должны уважать их, т.к. - его приказы, это приказы госпожи.
- И что за приказы в отношении меня он отдал?
- Кормить вас, ухаживать за вами, смотреть, чтобы вы были здоровы и в хорошей форме.
- Это он приказал не давать мне одежды и держать взаперти, под стражей?
- Такова его воля и воля госпожи.
- Понятно. А он не говорил, что для того, чтобы я оставалась здоровой и в хорошей форме, мне регулярно нужен мужчина?
- Мужчина?
- Да, именно мужчина.
- Но у нас нет никаких мужчин, Авилан. - Искренне удивилась девушка.
От такого ответа, Авилан шире распахнула глаза и посмотрела на девушку - та стояла совсем рядом, так как ее пальцы, умащивающие мазь, были уже на уровне талии. Только сейчас принцесса внимательно разглядела, девушку, которая вот уже несколько дней ухаживала за ней. До сих пор, Авилан обращала на не внимания не больше, нежели на интерьер, мебель.
А девушка была прехорошенькой. Конечно, в своей, дикарской манере, и все же. Смуглое, загорело тело, длинные стройные ноги, выглядывающие из-под короткого куска ткани, обернутого вокруг тела. Это, видимо, и было местной разновидностью платья. Красивые обнаженные руки с длинными пальцами, длинная шея, темные волосы, заплетенные в несколько косичек. И толщина этих косичек говорила, что, если их распустить - шапка волос будет не просто густой, а - чрезвычайно густой.
Ави заглянула в худощавое лицо - прекрасные темные глаза, прямой изящный нос, чувственные губы. Да, девочка была хороша. "Торри бы она, непременно, понравилась" - подумала внезапно Авилан. Почему вдруг ей вспомнилась Торри - ее подруга и родственница ее любовника? Они не виделись уже много месяцев - та умчалась куда-то на своей яхте по срочному делу, и не успела вернуться даже к ее свадьбе. Где она сейчас? Заботит ли ее отсутствие Авилан, к которой она, несомненно, испытывала нежные чувства? Авилан всегда знала, какое чувство испытывает к ней кузина Юва - она это чувство не разделяла, но предпочитала не отталкивать девушку, а держать при себе. На всякий случай. В роли ближайшей подруги. Наверняка, та подозревала, что со стороны Авилан искренности меньше, нежели ее должно бы быть. Но закрывала глаза. Авилан была бы уверена, что Торри безнадежно сохнет по ней, если бы не интрижки с другими женщинами, которые время от времени она затевала. Ханийской принцессе было непонятно, почему ее подруга предпочитала женщин, а не мужчин, ведь знала же, какие отношения у нее с собственным кузеном.
Чтобы там ни было, но сейчас, пожалуй, она могла бы согласиться, что и в ласках женщин есть что-то возбуждающее. Во всяком случае, именно такое действие производили на нее руки Флатти, втирающие в кожу целебную мазь. "И все же, я не Торри, - думала она. - Мне все же нужен мужчина. И я намерена его получить".
- Что значит "нет мужчин", Флатти?
- Нет. И я не знаю, что вы называете мужчинами.
- То есть как? Но... вы же как-то размножаетесь, производите себе подобных, рожаете, разве нет?
- Да, конечно.
- И?
- Что?
- Кто вам в этом помогает?
- Помогает? Ах, я поняла, что вы имеет ввиду. Вы говорите о самцах?
- Ну, можно и так их назвать. Некоторые из них - не более, чем самцы. Но, зато, какие превосходные!
- Превосходные?
- Ну, да - великолепные!
- Самцы?
- Мужчины. Самцы. Производители. О, звезды! Да названий можно сколько угодно придумать - смысл один.
- Мы, наверное, все же не понимаем друг друга.
- Почему это?
- Но самцы ужасны! Уродливы! Ни одна женщина не подойдет к ним, если ей не нужно зачать. Ни одна нормальная женщина. А безумные не в счет.
- Так-так. Любопытно. Значит, есть безумные, которым самцы нравятся, и нормальные, которые от них в ужасе?
- Да, так. А у вас иначе?
- Неважно, как у нас. Расскажи мне, что и как тут у вас. Расскажи о настоящих женщинах, о безумцах и самцах подробней.
- Я не знаю. Мне, наверное, нельзя.
- Кто сказал? Тебе было велено развлекать меня, вот и развлекай.
После недолгих колебаний Флатти решилась.
- Говорят, что в начале миров было все иначе. Что мы были другими, самцы были другими, и мир был другим. Говорят, что и сама земля, на которой мы живем, была другой. Но кто этому верит? Это всего лишь сказки, страшные сказки, которые рассказывают на ночь провинившимся девочкам. На самом деле, есть и всегда были только тот мир, каким мы видим его сейчас. Были только женщины, дающие жизнь, и самцы, которые иногда способны им в этом помочь, но, в общем-то, предназначенные для грубой работы.
- Ах, как это знакомо, - пробормотала под нос Авилан. - И где я о таком слышала или читала?
- Что?
- Ничего. Продолжай.
- Над всеми женщинами стоит властительница. Именно она управляет нашей жизнью, именно она решает - кто из женщин и когда должны зачать, чтобы произвести на свет новую ветвь женской линии. Властительницы никогда не ошибаются. Никогда еще не было такого случая, чтобы женщина, которую оплодотворил самец, выбранный властительницей, не зачала, или не родила дочь.
- А как же рождаются самцы, если все рожают дочерей?
- Самцов рожают безумицы, живущие в кварталах самцов. От безумия никто не застрахован, иногда и среди нормальных женщин кто-то заболевает безумием. Их сразу же отправляют в квартал самцов, где они и живут до конца дней своих. Один раз измазавшись в безумие, уже невозможно от него освободиться. Вот они и живут в этих кварталах до конца дней своих, производя на свет самцов и самок - таких же безумных, как и их матери.
- В чем же состоит их безумие?
- О, это ужасно! Им нравятся самцы.
- В самом деле?
- Да. Им нравятся совокупления с ними...
- А нормальным женщинам нет?
- Нет! Нет! Нормальная женщина совокупляется с тщательно выбранным самцом всего лишь раз или два в жизни. И только потому, что хочет и должна стать матерью дочери. Она мужественно переносит то, что самец с ней делает. Впрочем, без страха, так как знает, что жрицы, следящие за процессом, не позволят сделать самцу что-то, что может ей повредить, или заразить безумием.
- И все же, ты говорила, что иногда кто-то из нормальных женщин заболевает безумием.
- Очень редко. Они заражаются в процессе совокупления. После этого, не только заболевших, но и самца, заразившего их, отправляют в квартал самцов.
- Но они и так живут в этом квартале, не так ли?
- Самцы, предназначенные для разможения, живут отдельно. Они тщательно выбираются еще в юном возрасте, и потом воспитываются жрицами, впоследствии следящими, чтобы их подопечные вели себя так, как их учили.
- Интересно, интересно. А кто их учит и как?
- Жрицы.
- Жрицы? Они их обучают, и никто при этом не считает их безумными?
- Безумными? Но почему?
- Как почему? Разве в процессе обучения они не совокупляются с ними?
- Нет!
- Нет? Ты уверена?
- Нет! Зачем им это? Они же не безумны! Они как-то их обучают. Как-то иначе.
- Ты уверена?
- Да! Наверно. Я не знаю. Никогда не думала об этом. Но уверена, что так и есть. Никто не дал бы безумицам воспитывать самцов.
- То есть, никто не знает, как именно их обучают?
- Жрицы знают.
- И все?
- Нам это не нужно. Мы знаем то, что должны знать.
Весь разговор, да и руки девушки, колдующие уже над грудью Авилан, разминая болезненные соски, возбудили принцессу выше нормы. Ей требовалось удовлетворение.
- И тебе не понравилось то, что делает самец во время совокупления, да, Флатти?
- Мое время еще не пришло. Властительница скажет, когда я буду готова, чтобы родить дочь. Но я знаю, что нормальная. Я не заражусь. Мне не сможет это понравиться.
- И ты не знаешь, что такое любовь?
- Любовь?
- Да. Это такое чувство.
- Я знаю. Я просто не понимаю, почему вы говорите о любви в разговорах о самцах. Как и всякая нормальная жещина, я умею любить. И люблю такую же женщину.
- Вот как? И как ты ее любишь?
- Что?
- Покажи мне! Ты же должна ухаживать за мной, не так ли? Должна доставлять удовольствие. Вот и доставь мне его. Сейчас же.
Глава 45.
Светлана не хотела больше встречаться со Слемионом. Она боялась этой встречи. Боялась, что закричит ему: "Да, посмотри же внимательней! Это же я! Я! Неужели, ты не узнаешь меня?!" Но, с другой стороны, она и не хотела, чтобы он узнал её. Чтобы он узнал её в этом теле. Узнал и отверг. Её так часто отвергали в этой жизни, так явно равнодушно скользили взглядом мимо, что она и не думала, будто в этот раз может быть как-то иначе. Вернее, она уже в это не верила. Увидеть в его глазах разочарование? Нет, этого она не хотела. И, в тоже время, понимала, что он и так близок к пониманию, что при следующей встрече она может что-то там сболтнуть, что-то сказать, или, просто не так посмотреть на него. И все. Всё будет кончено. По крайней мере, сейчас она может кормить себя иллюзиями, воспоминаниями. Обманывать себя, что, мол, это ЕЁ он любил, а не ту, другую - принцессу. И она обманывалась. И готова была расстаться с иллюзиями.
Света машинально заполняла тетради, делая для него словарь. Причем, делая его совершенно бессистемно - просто записывала то, что приходило в голову ей в данный момент. Она, даже, не смотрела толком, что пишет. Зачем? Её мысли крутились в другом направлении, а руки, как она думала, сами делали свою работу. Они и делали. Записывали. То, что приходило ей в голову. И, наверное, именно поэтому, а не вследствие того, что Света жаждала быть узнанной, время от времени слова и фразы прерывались повторяющимися обрывками межгалактического: "Я - Авилан... Нет, я Светлана.... Так кто же я?.. Светлана или Авилан?"
Она бы ужаснулась, если бы увидела рваные строчки с этими словами. Она не стала бы их замарывать, просто выдрала бы с корнем листы. Но, слишком занятая сомнениями, разъедавшими душу, она не обращала внимания на слова. Не замечала, что часто повторяется, и, что, её тетради уже мало что нового могут добавить к тому, что уже было изложено ею ранее. Писала и писала, пока не заполнила каждую страницу. Только потом она очнулась. Взглянула на тетради, повертела их в руках. И, решившись, позвала Серафиму, попросив именно её занести эти тетради в палату больного. И постаралась не смотреть в ее вопрошающие глаза, и не услышать вопросов, адресованных ей. Знала, какие-то сплетни о ней и о "принце" уже ходят, косточки перемываются. Не хотела она знать этого. Не хотела думать об этом. Поэтому, передав тетради, оперлась на костыли и отправилась гулять по коридорам. Подальше от своей палаты, подальше от его палаты. Подальше от соблазна и искушения - войти, увидеть, обнять, признаться.
\ - \ - \ - \ - \
Авилан решила, во что бы то ни стало, выбраться за пределы своей темницы. Она не желала быть пленницей! И она хотела поставить Миркри на место. Раз и навсегда, дав ему понять, что именно она будет управлять своей жизнью. Физически, она была почти здорова. Почти. То недомогание, которое она ощущала, связывалось в её понимании с отсутствием секса с мужчиной или мужчинами. Ей и в голову не приходило поверить, что в словах Миркри была правда, что она и в самом деле беременна. Этого просто не может быть! Только не с ней! Только не сейчас!
Нет, в какой-то степени, она была удовлетворена. Флатти оказалась умелой и страстной партнершей, хотя и не понимала, почему Авилан только позволяет себя любить, но не отвечает взаимностью. И сейчас, познав удовольствие и в женских объятиях, Ави могла в какой-то степени понять и Торри, с ее склонностью к женской любви. Но только "в какой-то степени". Ей не хватало мужчины, "самца", как говорили местные дикарочки. И она собиралась его получить. Или - их, если повезет.
А для этого, ей нужно было выбраться из своего заключения, чего бы это ей ни стоило. Но как это сделать? Как, если дверь тщательно охраняется и днем, и ночью. И ночью, гораздо усиленней, нежели днем. Она наблюдала, как Флатти беспрепятственно покидает ее жилище, как охранница даже не следит за ней, видимо, прекрасно зная, и куда девушка пойдет, и что будет делать дальше. Но стоило ей самой приблизиться к двери, как охранница сразу напрягалась, загородив дверь собственным телом. И бессмыслены были и слова, и крики, и призывы.
Но у Авилан был план. Не зря же она внимательно наблюдала за поведением охранницы на протяжении нескольких дней. Она была готова. Это произойдет именно сегодня. И именно сейчас. Ави вновь отдала свое тело во власть рук и губ Флатти, а сама выжидала подходящий момент, чтобы нанести удар. Её не отвлекала от цели ни дрожь и наслаждение, вызываемое ласками этой девушки, ни мысль, что ее намерение несправедливо к той, кто так старается доставить ей радость. В конце концов, она не собиралась ее убивать. А если Флатти поваляется немного в бесчувственном состоянии - ничего с ней не случится, в следующий раз будет умнее. А вот и подходящий момент. Всего лишь движенье бедрами, всего лишь чуть сжатые колени, всего лишь одно нажатие - легкое, точное нажатие в цель - и девушка оседает на пол. Медленно, так как Ави, не желая лишнего шума, все еще поддерживает ее коленями, а потом и руками.
Дальше все было быстро, стремительно. Руки проворно заплетали косы, придавая им смесью мази и пыли нужный оттенок, этой же смесью прошлась по тем частям тела, которые остались обнаженными после того, как она надела на себя одежду Флатти. Потом, успокоилась, выровняла дыхание, расправила плечи, и спокойной походкой, подражая своей невольной "помощнице", направилась к двери, а отворив ее, в сторону, куда всегда уходила Флатти, когда покидала ее. Она шла и боялась, что сейчас, ее окликнут, или остановят. И все же, не позволяла себя дрожать или горбить плечи, не позволяла себе ускорить шага. И, только завернув за ближайшее строение, поняла - удалось. Она и в самом деле оказалась права, охранница не смотрела в сторону Флатти, покидающей пленницу.
Свобода! Это была удача, и ее не следовало терять. Она совершенно не знала местности, но приблизительно знала, куда ей следовало идти. Она исподволь, в течение нескольких дней, так или иначе, выманивала информацию о районе, где жили самцы. И теперь, сориентировавшись в направлении, быстро направилась в нужную сторону. Главное - не бежать, а идти быстро - не возбраняется.
/ - / - /
Светлана стояла у лестницы, размышляя, сможет ли она на костылях подняться вверх или вниз, и чего ей будет стоить этот эксперимент. Но, прежде чем она решилась на что-либо, её окликнули. Это была Серафима. Глаза её были полны гнева и любопытства. И она начала проявлять своё недовольство ещё издалека:
- Я не пойму. Меня тут что, принимают за почтового голубя?
- Что? - не поняла её Светлана.
- Что-что? Держи! И это в последний раз! Я не собираюсь становиться разносчиком почты! Ты уже и сама можешь ходить, а, значит, в состоянии донести свои записки в известную тебе палату, и, соответственно, получить в ней тебе причитающиеся. - С этими словами она протянула женщине сложенный лист бумаги.
- Что это? - снова непонимающе взглянула на Серафиму Светлана.
- Господи, ну что непонятного то? Письмо!
- Ответное письмо? Но я то никаких писем не писала.
- Да, откуда мне знать - что ты там писала, ответное оно или не ответное... Вы меня в свои непонятные дела, в свои непонятные переписки на тарабарском языке не впутывайте. Я не хочу быть ни во что замешана. Я отнесла твои тетради, получила в ответ эту записку, носилась по всем углам, разыскивая тебя, но... это и всё - больше я вас не помошник.
- Ты хочешь сказать, что когда принесла тетради - это письмо уже было написано?
- Господи, да что ты пристала? Что ты за женщина?! Я и то умираю от желания узнать, что же в этой записке, а ты сначала какие-то странные вопросы задаешь, вместо того, чтобы заглянуть - что в ней.
Светлана и в самом деле не решалась заглянуть в письмо - и хотела и боялась этого. Что он мог написать? Чего ей ждать от этой записки? И, потом - не читать же её на глазах у этой медсестры. Мало ли - вдруг, её реакция будет такой, что... у Серафимы будет, что разнести по больничным коридорам. Дрожащими пальцами она засунула записку поглубже в карман больничного халата. Её собеседница правильно истолковала этот жест.
-Ну, как хочешь. Только, имей в виду, Сазонова, это было в последний раз, когда я изобразила голубя вашей любовной почты.
- Что? Какой еще любовной?
- Ну, не знаю, какая ещё между вами может быть переписка... Или любовная, или же - вы тайно сговариваетесь о каком-либо престеплении.
- Серафима, у тебя слишком бурное воображение. Слишком живое.
- Нормальное. И я сказала то, что имела в виду, что хотела сказать. А теперь, напомню тебе, что через полчаса - приём лекарств, и я надеюсь, что мне не придётся искать тебя за пределами палаты, чтобы всучить тебе необходимые таблетки. - С этими словами возмущенная медицинская сестра резко ответнулась и ушла в сторону сестринской.
Света мрачно посмотрела ей в след. Потом, опёршись о поручни лестницы, полезла в карман за запиской, повертела её в пальцах, всё ещё не решаясь открыть. Лист был вырван из первой тетради, которую она заполнила не полностью. Где-то он и ручку раздобыл. Дрожащие пальцы развернули лист...
/ - / - /
Авилан недолго шаталась в поисках "города самцов". Он находился за пределами поселения, отгороженный каменной насыпью - не высокой, служащей скорее символом, чем защитой. Но вдоль этой защиты время от времени проходили охранницы, исполняющие роль пограничниц. Они не стали для Авилан таким уж препятствием - она преодолела и камни, и пустующее пространство за ними довольно быстро, и, вроде бы, незаметно. Нырнув в тень первого же строения, принцесса оглянулась назад - погони не было. Облегчённо вздохнув, она пошла дальше. Первые жилища были скорее развалинами, руинами, нежели - в самом деле, служили кому-то убежищем, а потому - ей никто и не попался. Но, свернув за очередную развалину, Ави столкнулась с какой-то женщиной, которую поначалу испугалась - слишком внезапным было столковение.
Женщина была какой-то неухоженной, неопрятной. Её возраст с трудом поддавался определению, хотя - вряд ли она была старухой. Её глаза любопытно уставились на Ави. Та, не желая вступать в лишние дискуссии, прямо поинтересовалась:
- Мне нужен самец, самцы. Где я могу их встретить?
Что-то блеснуло в глазах у этой женщины. Что-то непонятное. Но она тут же отвернулась от Ави, и уже из-за спины бросила:
- Иди за мной.
Вместо того, чтобы идти к центру селения, женщина продолжала вести её окраинами, петляя среди развалин. Ави хотела возмутиться и потребовать объяснений, когда они, наконец-то, натолкнулись на целое строение, без следов разрушения. Здание было достаточно большим, во всяком случае, больше, нежели хижины в посёлке, откуда Ави пришла, или те, которые были разрушены. Они обошли его, наткнулись на дверь. Именно в этот момент женщина в первый раз оглянулась, ещё раз взглянула на Ави, что-то снова блеснуло в её глазах, но она сказала только одно: