Аннотация: О технике внутреннего зрения и задыхающейся пальме.
Аллеи разбитых лун.
От этого отражения хочется уйти... От этой верности одному окну и дыхания сквозь стёкла. Ты ломаешь расчёски на нервных волосах и путаешь значения этих не на шутку внимательных глаз.
Уже темнеет...Рано...
Телефон затягивает тёмно-синяя аура и ты тянешься к трубке не понимая причин. -Что? Не слыш.... Я закрываю глаза и ныряю в постель. В замке ещё кто-то выбивает искры, а ты уже лежишь на дне остывающих одеял и глотаешь губами герцы.
Ещё шёл дождь, ещё казались смешными лица так не похожие на ....Я открываю глаза и не нахожу подходящтх красок. Твой код загадка и для тебя самого. Ты стоишь у очередной двери и царапаешь ключём неоткрывающийся замок( то ли от тебя, то ли для тебя). Ты ищешь знак даже в молчании, вмещая в себе правила всех игр и ответ на её внимание. Эти слова больше чем их смысл, эти нервные окончания, не дающие тебе покоя, больше чем просто любобовь ....Если это любовь...
00
Вы умеете читать между строк... А я пишу?
Я не вижу ровных линий и правильных форм, приказываю сердцу и боюсь не открыться, а всë равно отражаюсь давно только в вас: и в холодном свете молодого солнца, еще не узнавшего в чëм его счастье, и в тебе. Еще больными и странными глазами, и не родился я еще, и боюсь не этого, но уже вижу как сжимается это сердце, сквозь больные и странные глаза... Твои.
Ты смотришь на меня вопросами, от которых я и сам становлюсь лишь удивлённой улыбкой:
- Что мы?... Видим одно и тоже, дышим одним и тем же, а срываемся каждый в свое небо... И там ли этот воздух, для которого дыхание как улыбка ребенка. Знаешь, и я дышу, дышу и задыхаюсь одним и тем же. И читаю в отражениях зеркал, и яд пью, и думаю о завтра...
Вчерашние сны звонят по утрам и не застают никого дома. Странно, я вспоминаю того, кого не знал, а она, она, оставляет чистый лист и ждет, ждет. Стрелки часов тонут в реках чая и срываются вниз, с нитей света, не выдержав дыхания напротив.
И ты ли воздух. Я дрожу на ресницах, боясь упасть в рассвет и просыпаюсь в незнакомых снах: от света к свету, из тени в тень, я боялся, что лечу над тобой и не встречу, а ты ждешь меня где-то там и жалеешь о соседстве звезд.
И боги не земные и земля лишь отражает... Я ловлю луч ладонью и чувствую твой бесконечный холод.
Всё это часть нас, но когда я не нахожу её и проваливаюсь в пустоты, я не хочу отдавать тебе свою часть. Хотя и не отдать не могу.
Я прихожу к тебе надышаться и мы смотрим в глаза как вампиры, и дышем друг другом, глотая дрожащей грудью. И я ли воздух... Не боясь упасть вверх и слышать шепот звезд, где холодные глаза тлеющих дев сбивают с мыслей чужие цивилизации. И заблудшие души лишь только в начале, и душа сама лишь начало. И тень её была раньше её, и ребенок ее старше тени, и уже говорят они на разных языках, и принадлежат разным мирам. А я слушаю язык дыхания, приближая рассвет, язык мерцающего света, где каждое слово как утренняя птица. И дышу я светом, и задыхаюсь в нем. И яд мой,- ты. И я ...
01
Зачем ты ему звонишь, он все равно только что вышел: хлеб кончился, кефира нет,- кто знает. Он узнал, что счастьем делятся, и теперь ищет их, счастливых. Заставь его любить, и он не скажет тебе об этом ни слова.
"Мне нужен свет",- говорит он и смотрит в окно напротив.8 часов, она пьёт чай, включает телевизор... и задёргивает шторы. "Мне нужен свет",- он оглядывается на свои же отражения и хватает за руки тень: "Вот я, здесь, посмотри". Он ещё не был удавом у твоей шеи, но уже боится сделать тебе больно. " Ты позвонишь?" Посмотри ему вглаза и попробуй не расплакаться. Ты думаешь они что-то говорят. Они пытались понять себя, но ныряя в это, расплескали всё самое главное. И ты ещё хочешь посмотреть ему в глаза? Тогда смотри по сторонам. Кто ищет в мелочах, тот случайно наткнётся и на себя самого, в его отражениях: "Ах, так у тебя ещё и плоскостопие. За что я тебя полюбила? " Ты ищешь причины закрыть дверь, но всё сильней и пристальней смотришь на его обувь: " Ему наверно больно когда он ходит, бедненький. "
-Алло, алло. Я люблю... тебя!
- Что? Который час!? Вы куда звоните?
Забудь выпить чай и он уже будет за тебя волноваться. " Я не умею знакомиться, но за пять минут сведу вас с ума. Познакомьте нас и растайте. Тоша Цимерманн ". " Я не знаю..., может, я не уверен... , но по-моему лицо вам не идёт... , отвернитесь... Вот." Забавно, что ты помнишь о ней почти всё, ты прятал это в дневниках и не ставил даты. Кто-то из вас так и не повзрослел. " Забываю ", - говорила она и раздвигала шторы. " Забыла ", - думала она и не могла уснуть.
Ты звонишь и боишься его услышать. Встреть его под дожём, протяни ладони к его лицу и ты почувствуешь где кончается дождь.
" У вас лицо ангела ", - говорил перед зеркалом Тоша Цимерманн и выдавливал детство. Ветер уже касается ваших плеч, а вы равнодушны. Как это на вас похоже. Милая, светлая...Вся эта гадость давно тебя не отпускает. Тебе сказали, что время бежит и ты заболел, боясь выйти из дома. Знаешь, его сила в его слабостях. Он говорит тебе: " Ляг. " Целует, валит с ног, поднимает, целует, говорит:" Пожалуйста. " Снова валит...- ах, как это мило. И всё это в гостях, в ванной, при шуме включённой воды. А вы говорите никто не слышал. Да мы все за него болели. Пили и болели. Ну, третий тост, святое, - за родителей, а так...
Ах, ах, вы ещё думаете о родителях. Что вы знаете о своих детях? Я не спрашиваю есть ли они у вас, я спрашиваю что вы знаете. Вы думаете у вас будет время потом? Вы уже боялись бега времени, но ещё не падали с холмов памяти? Что ж. Я ныряю и чувствую, что что-то уже не во мне. Я гляжу на этот свет как проснувшийся ребёнок и щурю мамины глаза : ( приложение 1 )
приложение 1- слайды
02
Я опять это выдумал: не любить и быть искренним. Я спрашиваю совсем не о том, что хочу услышать и ты этому не удивляешься. Так ты знаешь об этом?! Ломаешь выражения и смешиваешь черты′... Я сгораю на полуслове и всё равно смотрю тебе в глаза.
У них свет на каждом углу и тепло в ладонях, маленькие светлые ангелы в рамках и пустые альбомы на целый век, а у меня иглы в глазах и противно долгая память. Что ещё нужно для счастья!? Я всё это помню и знаю. Всё?
Утренние капли смывают сон, а чей-то голос до сих пор мается внутри:
- Вова!
- Что?
- Меня зовут Вова.
- Ты кто?
- Вова.
И так до самого вечера. И ты ещё хочешь влюбиться? Тебя обманывала даже самая тусклая звезда, а ты всё равно хотел этого. И ты всё ещё не понимаешь других? А себя?
Листья глядят друг на друга и ждут кто же из них первый:
- Лети.
- Я ещё...
- Лети.
Земля притягивает холодом, а ты всё равно ищешь живое и раненое. И сам ты уже только душа, любовь к сотворённому, гений слепых богов. Они слышат твоё сердце и сверяют часы. Наивные. Смелые. Кто ещё даст тебе надежду, опасаясь за веру.
И ты смотришь в глаза всем ветрам и понимаешь, что счастлив. Глупо. Я опять это выдумал: ...
03
- Я...
- Что?
- Я хочу тебя увидеть... Просто увидеть...
Вспомнить, выдумать, влюбиться...
Ещё не открыли дверь и не ждут звонка, ещё за окнами спят и видят седьмой сон, а я жду и боюсь пропустить этот рассвет.
Ещё минута и я старик. Память переводит стрелки часов и помнит все твои взгляды. И зачем я не сон, я пропал бы утром и вспоминала бы лишь ты... Какая страшная месть... Я улыбаюсь от мысли, что я и в правду сон и думаю так.
Брось. Оставь это на завтра. Те краски в которых ты бог ещё не готовы и твоё маленькое небо открывает голубые глаза и зовёт за собой: " Смотри: аллея разбитых лун - последнее чудо света. Детские слёзы и лунные родники. Здесь путаешь наваждение и желанье, мгновенья счастья и века одиночества. В одних и тех же зеркалах такие разные судьбы... Твои." Странно, я хотел лишь тебя увидеть... увидеть.
А всё равно и отдаёшь, и прячешь не зная границ. Она влетает в каждое окно и садиться напротив: меняя цвет неба и глаз, ещё не узнав саму себя в его отражении.
Я всё ещё слушаю чьё-то сердце. Слушаю и не могу вспомнить ту песню. Вспомни. Непонимая и, не уходя, закрыв от счастья все зеркала и лунные реки: и кто в ней я? Замечаешь тени звёзд и дрожь ресниц, пишешь на ладонях стихи фей и влюбляешься в её одиночество. Ещё одно письмо отражений.
-Я тебя знаю?
- ...
Годами срывая среди разбитых лун одни и те же цветы, так и не запомнив какие же ты любишь: земные или эти. Спой мне. Я играю на всех струнах неба, кроме твоего дыхания. Лепестки твоих роз укрывают снег и прячут твои улыбки, а я влетаю в твоё окно, и не застаю тебя дома.
-Уже день?
Я рисую волны на твоих ладонях, замирая от тишины, а они бегут на край земных глаз и сливаются с дыханием мира. Чем дальше ты, тем ближе и яснее счастье расстояний.
Я видел солнце. Мы смотрели друг другу в глаза и молчали. Как тогда...
04
Онажды я хочу умереть... Понять тишину и даль, открывая глаза и не услышать твоё "прощай".
В забытых гаванях, в спелых красках, где смеются над кем-то птицы и играют с душой в прятки, не замечая ни теней, ни отражений своих счастливых глаз.
Я не помню её имени, но всё равно мучаю память, не знаю ни её "да", ни её "нет", но закрываю лицо руками и верю каждому слову. Она кормит с руки звёзды и плачет во сне, не узнавая своих глаз в детских альбомах. И я не люблю её?
Ты всё так же влюбляешься в ангелов и не спишь по ночам. Тени лун скользят по твоим ладоням, перебегая от окна к окну и ждут падающей звезды...
Уже дыхание неба дрожит над утренней росой, рассыпая слёзы фей и всё равно ей мало твоей жизни.
Как долго я не знал её любви. Как мало мне её на эту вечность. Распятые камни с сухими глазами зарывают в этих сердцах последний порох ревнивых глаз и метят в твои мишени. Чур их. Я сжигаю свои ладони чтобы не знать их грязи... И я ещё здесь?
Её колесницы сорвали небо и ослепили вас огнём обнажённых звёзд: и вы,- дети утра, с памятью света и сердцем колодца, крадёте чужое солнце, надеясь что это хлеб. И что же я раньше знал , если не знаю ещё тебя.
Знаешь, я родился в тени дерева и увидел тебя первым, ты смеялась и играла с ветром, открывая всю себя свету. Я не знал кто ты и не знаю до сих пор. Мне казалось я тень твоей улыбки. Мне хотелось быть ветром и светом и одному ловить твой смех, ...одному.
Ты попробовала странный плод и увидела меня: безумно синие глаза дразнили свет, разрывая мою ревность пополам и впиваясь во взгляд. Я тянулся в эти сети не в силах понять притяжение и впивался в дыхание её губ: ''беги..., беги''.
Я взорвал этот воздух, оставляя в след ''люблю'' и падал в растаявшие тени, забывая своё сердце на дне её родников и моля о воздухе.
Я больше не верю чужим улыбкам.
05
Я смотрю в окно, на белый свет и взрослею. Обгоняя тени циферблата и мучая память днями рождения. Ещё миллион лет и я усну: на час, на миг, но увижу яркое солнце в ладонях, в горсти горячих звёзд: " Выпей это. Этот яд больше чем счастье. В этом городе картонных ангелов наши крылья согреют друг друга. И в чём ещё больше тебя, чем в этом танце. Ты танцуешь с любой тенью и влюбляешь их в безлунную ночь - первое счастье власти. Дети терпенья читают твои письма и царапают зеркала, понимая твой юный грех ".
На любой другой карте глаз ты потерял бы даже след, но здесь.... Где арфы родников гладят твои обрывы и теряют свои чары где-то среди серебряных гор. Ты летаешь сюда каждую жизнь и исписываешь страницы рек, боясь, что когда она проснётся, ей будет мало этого неба и этих глаз.
И ранних снов становится меньше, и лето лишь в календаре. Я просыпаюсь между двух дней и склеиваю их сердца. Уже теплее.... Пустынные рифы мечтают о волнах и гадают на морской бесконечный дождь. Ну где вы, боги?
Линии света затягивают окна и ранят ночь. На той стороне их дыханья лишь утренние феи не боятся твоих глаз и грома сердца.... И лишь я, уже сгорая и тая, ещё танцуя с твоим смехом и падая в ночь, люблю и снова влюбляюсь в свою новую жизнь, чтобы... опять..., опять.
06
Я вращаюсь вместе с землёй и не успеваю сказать ''привет''. Привет!
Я отдыхаю сам с собой и нас двоих мне вполне достаточно. И вовсе не от тишины легче и спокойней, и не от света светлее и доступней. Просто никто не выбивает из тебя искры и не лезет под кожу.
Я не могу узнать тебя на слух. В этом воздухе слишком много тяжёлого, а в этом свете больше чем когда-либо теней. Мы научились нырять в себя, забывая, что чем глубже в замкнутые контуры, тем сильнее хочется вдохнуть, хоть самую малость. Как просто тут захлебнуться.... Напиши, коснись, промолчи. И я буду твоим слухом, твоей памятью, твоим сердцем. Нам легче будет понять свои раны.
И неоткрытая часть света приснится твоим детям, и ты узнаешь их улыбки, просыпаясь от счастья. Где ты?
Звёзды августа дрожат над горизонтом и метят тебе в сердце. Так тебе кажется. Им мало места среди семи небес и они глупые ищут в тебе свободу?
От этих привычек усталости даже память вспоминает что-то незнакомое. Ты ищешь хотя бы маленькую дверь или чей-то голос, чтобы понять этот ранний свет, а он тает в открытых глазах, смеётся и тает: твоя доброта к людям не даёт уснуть; ты слышишь её крик за окном и любишь ещё сильнее.
И чьи это слёзы, если я узнаю твой смех. Я тысячу раз забываю о жизни и столько же вспоминаю голос тишины, и всё равно мне легко, зная, что я рядом, везде и всегда.
Я не устану от твоего молчания, я слушаю его и слышу музыку. В этом вечном кругу я блуждаю и маюсь, ныряя, то вниз, то вверх. В этих безумных картинах я всё время ищу пустое место..., ищу.
Меня смущает этот взгляд и я стираю с холста, оставляя его в одиночестве. И какая ещё сила обольёт это небо сиреневым соком и будет молча таять, убегая обратно в землю. Тебе уже кажется это знакомым и понятным, ты обжог глаза на своих отражениях. А я путаю времена года и закрываю глаза. Попробуй. Попробуй не смотреть вниз и думать что я рядом. Мы разобьемся вдвоём и упадём на купол земли. Мы будем вращаться вместе с землёй и ждать вчерашнее солнце. Ты зайдёшь?
07
-Режь провода.
-Но они не узнают о нас!
-Режь.
Последний ангел прилетал не за мной, и я опять глотаю серебряные пули не дожидаясь рассвета.
Я рисовал в её одиночестве небо и парил над горящими веками, боясь упасть и сгореть; я жёг август и гладил огонь руками, но здесь, в этих глазах, в них опять нету места.
Раздетые станции ждут мои тени и с отчаяния заглядывают в окна пролетающим поездам:
-Помнишь?
-...
Из радости больного я узнал о любви и не смог уснуть. Я говорил с ней до утра, пока не кончился век. И знаешь, не было первой любви. Её плод созрел от безумной тоски и с тех пор лишь роса помнит и хранит твои отражения.
Под этим солнцем, я забываю, что в ладонях снег и эти волны ласкает лишь ветер, а я лежу на берегу самого одинокого счастья на земле и слушаю голоса приливов. И нет в них границ, потому что нет их во мне, а ты смотришь в огромное небо экрана и пишешь им роли:
-Я боюсь в них влюбиться.
-Не бойся. Они теряют любовь каждый день и наверно не поймут тебя... Из сказанного словами так мало нужного твоим глазам. Ты ищешь светлые пятна на карте и радуешься вашей близости. У каждого сердца есть своё отражение и то о чём ты боишься, лишь сделает тебя внимательней. Как мало у них внимания друг к другу.
В этом веке одиночества, где безумные сны не дают покоя дрожащим рассветам, и беспокойные реки детских глаз срываются с первого же обрыва, мне трудно беречь своё ожидание. В одеялах горизонта я оставил пустые рамки её глаз и выключил память:
- Помнишь?
- ...
Они бинтуют свои провода, словно линии жизни и молятся богу с рубильником. Я видел свет и он не похож на мой. В твоём маленьком небе я смешал все эти краски, а ты всё равно ждёшь от меня слов. Что мне ещё сказать. Что...
- +
- -
08
Меня тянет на эти крыши. Как тянет рассвет свой японский флаг и мается от одиночества. Им некому обрывать эти аллеи залитые гуашью, и они катятся горящим апельсином по кругу чьих-то надежд.
Я нашёл тебе тысячи слов, и даже то одно от которого ты можешь отказаться. Я оступаюсь на этих лестницах, задыхаясь на каждой ступени, и не ищу и не нашёл, мне просто не к кому больше идти.
-Вы последний?
- Я?...Проходите.
Я бросаю вниз 20 лет и остаюсь на минуту. Шестьдесят ударов и кто-то откроет.
-Вы стучали?
- Я?...Нет.
Кому-то сердце ответ, кому-то пропасть. Она открывает глаза, и ты падаешь каплей.
-Вы?
- Я
Я видел как она росла... Я поливал ее каждый день... И ведь вышел лишь на минуту....Черт, ...дыши, дыши..."
09
Мой нерв - нежность.1. Я прыгаю в это синее одеяло, и время останавливается. Я оборачиваюсь на бешенный стук в груди, перевожу часы и не нахожу нужных слов. И день длиннее и, ты дальше...
Нервные капли дрожат на ресницах молчания и не в силах понять эти бесконечные дороги близости. Они разбиваются на безмолвном лице, оставляя невесомости дрожь красок, и осколками тают в приливах зеркал. Природа их раннего счастья задыхается за горизонтами утренних окон и срывается с плоскости на плоскость, заледеневшим пером уснувшего облака, боясь, что не услышит взмах этой нервной тоски - этих заплаканных крыльев...Я....Слышишь?
С чем тебя сравнивать: я проснулся в ладонях и потерялся в этих линиях жизни, а ты гладишь мои волосы и вспоминаешь вчерашний сон. Мне снятся обрывы и быстрые реки, ветры вяжут узлы моим ожиданиям, а я открываю тяжёлые глаза и отрываю пальцы от края света...Ты здесь?
Я раздарил свою грусть и теперь устаю от знакомых глаз. Растение в венах рвётся наружу, к свету твоих окон и не в силах найти выход:?
Мой нерв - нежность.2.Ты играешь? Или это я слушаю себя... Грибные дожди залили твой город, и я вышел слушать их сердце, я слушаю и плыву, размывая берега одиночества и карты из песка, я опускаю сердце в воду и взрываю эту холодную невинность. Где можно это найти, если я каждый раз хочу это потерять. Открыться и выйти... Я читаю билет, меняю цифры местами и возвращаюсь обратно. Когда даты на письмах перестанут тебя волновать, я сорву эти бинты и скажу ей, слушай:?
В этой нервной ткани, в этой радости больного и открытого, я чувствую себя светом: обнажённым и бесконечным, его краем и его первым днём рождения. Знаешь, он такой же как ты, такой, каким ты хочешь его увидеть.... Знаешь, я такой же как ты - один и ничей. Я прячусь от внимания отражений и падаю на стёкла этих глаз, отлетая как резиновый мяч..., зовущими руками к уставшему от ожидания тепла. Я остался бы здесь..., в тени этих рук и крался бы дыханием по следу, но я..., я видел тебя..., я чувствовал тебя...-нежность.