Дворец постепенно затихал после праздника. Некоторые гости еще не разъехались, они сбивались в кучки и обсуждали последние сплетни двора. Все были уже изрядно на веселе, почти никто уже и не помнил, почему невеста так стремительно покинула свадьбу.
Женщины окружили Императрицу и наперебой обсуждали последние новости моды, пытаясь выведать тенденции на следующий год наперед. Они украдкой бросали взгляды на мужчин, все еще надеясь запрыгнуть, так сказать, в последний вагон и успеть завести новое знакомство с богатейшими аристократами Империи.
Мужчины стояли возле витражного окна в холле замка и курили трубки - море черных фраков. Они обсуждали политику и животрепещущие вопросы - когда, наконец, поймают Колыбельного вора. Высказывались предположения относительно личности преступника.
- А я говорю вам, что это какой-то чернокнижник! Я слышал, что детская кровь лучше всего подходит для черных ритуалов, - потрясал трубкой один старый хрыч. Он был старым уже во времена войны с Призывателями, а сейчас был откровенно древним. После каждой фразы он заходился тягучим кашлем. Сыновья престарелого графа не могли дождаться, когда он, наконец, выплюнет легкие во время очередного приступа и отойдет в мир иной.
Немного поодаль ото всех стоял пфальцграф Фортис и невозмутимо раскуривал сигару, сбрасывая пепел прямо на пол. Рядом с ним, небрежно опираясь о резные колоны дворца, располагался его сын. Оба не могли скрыть своего счастья - свадьба состоялась.
- Я думаю, это просто маньяк из Диких земель. Все дети уже давно мертвы, пора бы перестать гоняться за призраками, - сказал пфальцграф.
- Если бы это были твои дети, посмотрел бы я на твои... рассуждения, - ответил ему третий пфальцграф - Камиль Годе. И добавил мысленно 'Ублюдок'. Ненависть между ними была всем давно известна, основная же причина давно забылась. Камиль уже давно пытался занять место первого пфальцграфа, но Ренар Фортис был слишком хитрым, являлся другом Императора и только что выдал за Императорскую дочку своего сынка. Второй же пфальцграф, Шоте, был крестным Алисы и особо приближенным другом Императора. И теперь Годе можно было пожизненно давать статус третьего.
- Хватает того, что они пропадают на моей территории. Не думаю, что эта тварь, кто бы он ни был, посмеет забраться в дом ко мне.
- Что ему делать в твоем доме, ты уже давно не первой свежести, чтобы заделать ребенка. А второй сын, кажется, давно погиб?
Лицо Камиля сделалось самодовольным. Одним ответом он задел два больных вопроса для Ренара Фортиса: его возраст и погибшего любимчика. Фортис всегда любил больше старшего сына, тонкого и флегматичного юношу, всегда молчаливого, но доброго сердцем. Тогда как Феликс больше напоминал самого Ренара - рассудительный воин, хороший стратег, известный сердцеед.
- Закрой свой поганый рот, собака! - Ренар скомкал в руке сигару не замечая, как та оставляет ожоги на его ладони. - Не смей даже слова говорить о Марселе, ты, скотина!
Лицо старика налилось кровью. Он явно собирался надавать Камилю по лицу, но его попытки вовремя были пресечены свидетелями этого безобразия.
- Немедленно заткнитесь оба, - раздался тихий, но властный голос.
Фортис мгновенно остыл и принялся отряхивать ладони от табака, морщась от боли. Годе же сделал вид, что он вообще ни при чем.
- Что здесь происходит?
Их маленькую компанию навестил сам Император. Он спустился вниз разведать обстановку.
- Пфальцграф Фортис, вам бы не помешало стоять у постели невестки, а не лаяться при свидетелях.
Мне кажется каждый из вас понимает, почему принцесса без чувств, но вы на столько трусливы, что боитесь признаться в этом даже себе.
Седрик резко поднял голову и посмотрел на человека, посмевшего дерзить самому Императору и первому пэру Империи. На него, высоко подняв голову, смотрел Мортимер, нынешний барон Штольд, которого все так боялись увидеть на свадьбе. Рядом с ним стоял его сюзерен, пфальцграф Шоте, которого барон, пользуясь Правилом Вассала, якобы охранял.
Гости замерли, повисла тишина.
- Да неужели? - нарушил ее Ренар. - Может ты тогда объяснишь всему честному народу почему же? Мы тут, видимо, несколько меньше вашего баронского светлейшества осведомлены.
Пфальцграф старался ударить по самому больному, но барон только сжал губы.
Неужели все уже забыли о Правиле соединения Сил? - спросил он.
Как ты смеешь поднимать эту тему?! - взвыл Фортис.
Хватит.
Император серьезно смотрел на пфальцграфа. На лице отражалось сильнейшее волнение.
Фортис быстро облизал губы.
- Позвольте поговорить с вами без свидетелей.
Император кивнул и стал подниматься по лестнице наверх (за ним следом пфальцграф и барон). Казалось, еще недавно по этой лестнице спускалась его дочь, чтобы стать женой сыну его лучшего друга. А теперь происходит непонятно что. Император сжал губы.
Когда трое уже прошли один виток лестницы, Фортис начал:
- Свадьба, Седрик. Что, ты думаешь, произошло? - без свидетелей он мог называть Императора на 'ты'.
Император тяжко вздохнул. Он уже прокрутил в голове множество вариантов.
Барон, поведайте нам пожалуйста вашу версию событий.
Мортимер откинул черные с сединой волосы со лба.
Боюсь, что вам не понравится мой ответ.
Говори.
Фортис остановился, достал из кармана аккуратненький платочек и вытер им пот с лысой головы. Подъемы по лестнице уже давались ему тяжело. Особенно болела левая нога. Он сложил платок в прямоугольник и засунул в карман. За это время Император и барон ушли далеко вперед, будто не замечая заминки своего спутника.
- Седрик, погоди!
Император обернулся и удивленно посмотрел на пфальцграфа. Казалось, он только вспомнил, что тот здесь.
Ренар догнал их уже на конце второго витка и тяжело дышал. Он буквально чувствовал, как разбухла от напряжения его левая нога.
Я как раз рассказывал Императору о Правиле соединения Сил, - глядя на страдающего недруга сказал барон Штольд.
Я бы тоже хотел послушать, ведь это касается и моего сына!
У меня есть подозрения, что вы и так в курсе, Ваше Сиятельство.
Император внимательно посмотрел на своего друга через плечо. Ему и раньше казалось, что тот что-то не договаривает, но он отбрасывал эти мысли. Ему не хотелось подозревать друга вообще в чем-либо. Но после слов Мортимера...
Они добрались до второго этажа, где находились покои принцессы. С сегодняшнего дня она переезжает в другие, побольше, которые разделит с супругом.
Процессия остановилась.
Ну же, Мортимер, может все-таки закончишь свою мысль? - раздраженно сказал пфальцграф.
Как я уже говорил Императору, подходить к вопросу замужества принцессы следовало немного аккуратнее, учитывая события семнадцатилетней давности.
Фортис сделал удивленное лицо.
Какое отношение свадьба имеет к той казни?
Самое прямое.
Может уже хватит говорить загадками, уважаемый? - не выдержал пфальцграф. - Вы тут все-таки разговариваете с Императором и первым пэром Империи!
- Все, что я хотел сказать, я уже сказал Императору.
Из высоких двухстворчатых дверей вышла Мария. Она была бледна и напряжена. Император сразу подошел к ней.
- Как там дела?
Все по-прежнему, Ваше Величество.
Седрик вошел в покои принцессы, знаком дав понять Фортису и Штольду, что они здесь не желательны.
Мария и Мортимер встретились глазами и застыли. Первой отошла служанка.
Доброго вечера, Ваша Светлость, - она сделала книксен.
Вы двое знакомы? - подозрительно посмотрел на обоих пфальцграф.
Не отводя взгляда от Марии, барон ответил.
Когда-то давно именно я порекомендовал Марию ко двору Императора.
Фортис быстро потерял интерес. Ему не удалось услышать от барона то, что тот передал Императору. Штольд явно не намерен делиться информацией с ним, значит здесь больше нечего делать.
До встречи, Ваша Светлость, - бросил он и начал спускаться по лестнице вниз, к гостям.
До встречи, Ваше Сиятельство, - в унисон ответили Мария и Мортимер, все так же глядя друг на друга.
Фортис уже не видел, как они обнялись со слезами на глазах.
Когда через некоторое время Мария вошла в покои, принцесса все так же лежала на кровати бледная и недвижимая. Служанка вновь села у ее ног с несчастным выражением лица.
Седрик запустил руку в волосы. Он не знал, что делать. Он не сводил взгляда с неподвижной дочери, когда что-то привлекло его внимание. Шрам. Император одним широким шагом приблизился к дочери и поднял к глазам ее руку. Там, где он еще совсем недавно был едва заметный (знаете, как шрамы, полученные в далеком детстве), теперь пылал багровый рисунок. Запястье Алисы выглядело, будто к нему только что приложили раскаленную кочергу. Рисунок представлял собой обычный треугольник, вершина которого смотрела в сторону ладони. Сейчас каждая его грань вздулась и горела багровым цветом.
- Что это? - прошептала Мария.
Ты что, не понимаешь, что это все означает? Барон прав! Призыватели. Чертовы Призыватели даже сейчас нас достают, понимаешь? Семнадцать лет прошло с той казни, а он до сих пор отравляет нам жизнь! Да, его помилование многое бы дало. Но его нельзя было оставлять в живых. Что бы мы делали? Он бы никогда не успокоился, никогда. И сейчас бы велась война, я в этом уверен.
Седрик принялся расхаживать из одного угла комнаты в другой разговаривая сам с собой. Его волосы торчали во все стороны, будто его хорошенько приложили молнией. Сейчас Император напоминал шизофреника, которого голоса в голове призывали надеть на голову кастрюлю и хорошенько постучать по ней черпаком. Он вспоминал то время, вспоминал войну с Призывателями и с чего она началась. Вспоминал, почему вообще пообещал свою дочь сыну Фортиса. Казалось, что все это было в другой жизни.
Мария смотрела на принцессу, не видя ее. Перед ее глазами стоял костер, на котором заживо горел человек. Все, чего ей сейчас хотелось, чтобы те события не случались никогда.
Дворец продолжал затихать. Разъехались последние гости, дворец опустел.
Императрица наконец соизволила поинтересоваться здоровье дочери и отправилась в опочивальню. Она считала, что своим бодрствованием все равно не сможет ничем помочь, так зачем же все эти метания? Изабелла забрала с собой и Императора, который, будто в бреду, не переставал повторять про себя что-то о Призывателях и казни.
У постели принцессы осталась лишь всегда верная Мария. Она не знала, что произошло, но имела свои предположения.
***
Принцесса запрокинула голову вверх и смотрела на небо. Облачка складывались в причудливые узоры. Она видела собаку без ноги, огромное мужское лицо с бородавкой на подбородке, лошадку с крыльями и много разных других. Когда шея затекла, она опустила голову и увидела Феникса. Он сидел верхом на красивом сером жеребце в яблоках, а ее прекрасный Ястреб стоял рядом. На боку серого жеребца болталась холщовая сумка.
Ты это имел в виду, когда сказал, что украдешь меня? - спросила Алиса.
Мужчина спрыгнул с лошади. Он был одет во все ту же черную мантию, как и обычно. Сегодня его длинные огненные волосы не были собраны и мягкой волной лежали на спине.
Я говорил, что не отдам тебя ему сегодня.
Алиса рассмеялась и обняла своего возлюбленного.
Я так рада, что у тебя вышло. Эта свадьба - сплошной кошмар.
Феникс поцеловал девушку в лоб.
Может прокатимся на лошадях?
Алиса кивнула, соглашаясь. Она подошла к своему жеребцу и поняла, что сама уж точно на него не взберется. Но она не успела попросить о помощи, мужчина уже стоял рядом, готовый подсадить ее.
- Догоняй!
Она ударила коня пятками и быстро разогналась в галоп. Трава из-под копыт летела во все стороны, из-за ветра слезились глаза. Девушка через плечо оглядывалась на своего спутника, который отставал только на чуть-чуть. Она громко хохотала.
Когда они замедлили темп скачки и перешли на легкую рысцу, Феникс поравнялся с Алисой. Она перебросила волосы на левое плечо и повернулась к мужчине. Он сидел на лошади, как бог, хотелось любоваться им вечно.
Мне было так плохо после свадебного ритуала. Это все твои проделки?
Мужчина покачал головой.
Это был не я. Я только воспользовался моментом.
Значит ты знал, что это произойдет?
Феникс промолчал, но по его лицу девушка поняла, что да.
Наверняка у тебя есть предположения, почему это произошло, не правда ли? Я уверена, что есть.
Себастьян отвел взгляд.
- Ничего конкретного.
Алисе показалось, что он знает больше, чем говорит.
Они скакали, пока не наступили сумерки и почти не разговаривали. Алиса размышляла о свадьбе, просто не могла не думать об этом. О чем думал Себастьян, она не знала, но предполагала, что о том же. Периодически он бросал на нее странные задумчивые взгляды, от которых девушку бросало в дрожь.
Наконец, они спешились. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, только красноватая полоса говорила, что ночь еще не наступила. В небе висел призрак луны в окружении стада звезд.
Себастьян помог своей спутнице спуститься с лошади и достал из сумки два больших покрывала и несколько маленьких подушек. Алиса почувствовала слабость в коленях. Момент истины наступал. Ее сложная прическа развалилась, и девушка отбросила на спину россыпь мелких косичек. Рука снова потянулась к шраму и Алиса позволила себе потереть его.
Пока мужчина расстилал покрывала и раскладывал подушки, девушка рассматривала окрестности, хотя вернее будет сказать, что она смотрела, но не видела. Все мысли были заняты поисками ответов, но ответов не было. Можно было бросить все это занятие, так было проще, но... Что-то заставляло ее думать и думать.
Феникс, мне нужно знать, - сказала она. - Расскажи, пожалуйста.
Ладно, - он обнял ее одной рукой за талию и поцеловал в ухо. - Ты когда-нибудь изучала геральдику?
Что? - от неожиданности Алиса отпрянула. При чем здесь геральдика к ее обмороку?
Мужчина мягко рассмеялся.
Не думай о взаимосвязи, просто ответь на вопрос.
Нууу, я сейчас как раз изучаю политику и прочие вопросы. До геральдики мы еще не дошли с учителем.
Феникс погладил ее по голове.
Значит сегодня я немного побуду в шкуре твоего учителя. Итак, сколько пэрств в Империи?
Олень на зеленом лугу пфальцграфа Шоте, дующий Архангел на голубом фоне пфальцграфа Годе, водный дракон на синем фоне пфальцграфа Фортис, саламандра на оранжевом фоне пфальцграфа Симар и Императора.
Феникс опять кивнул.
А ты знаешь, что символизируют эти гербы?
Принцесса покачала головой.
До этого мы еще не добрались.
Она все еще не понимала, как все эти гербы связаны с ее состоянием на свадьбе.
Что ты знаешь о Призывателях?
Алиса даже вздрогнула от его слов.
Это запретная тема в Империи. Никто не имеет права говорить об изменниках.
Лицо Феникса перекосилось, но он промолчал.
Раз ты хочешь услышать ответ, придется об этого все же поговорить. Ты знаешь, откуда Призыватели черпали силы?
Они совершают святотатство, призывая Четырех Богов в человеческие Сосуды. Потом черпают силы из этих Сосудов.
Мужчину снова перекосило на слове святотатство. Но он опять сдержался и кивнул.
Все верно. Итак, Четыре Бога, Четыре Стихии: Вода, Огонь, Воздух, Земля. А теперь вспомни снова гербы пэрств.
Алиса ахнула. Действительно, каждый герб будто восхвалял отдельного Бога.
Когда Призыватели еще не были вне закона, Сосудами Богов становились первенцы каждого пэрства. Они обеспечивали Силой свои земли. Часто, из-за политических целей, пэры Империи заключали браки между семьями. Но существовало правило соединения Сил. По этому правилу нельзя было объединять между собой Силы Воды и Огня, Земли и Воздуха, это приводило к плохим последствиям. А теперь вспомни герб твоего супруга.
Водный дракон.
Именно так. А твой герб?
Алиса сопоставила дважды два.
Да, я понимаю, о чем ты говоришь. Моя семья - как бы Сила Огня, семья Фортис - Сила Воды. Мы нарушили правило своей свадьбой. Но о чем ты говоришь, Феникс? Силы уже давно нет в этом мире, все Призыватели истреблены, Боги за Вуалью.
Мужчина поцеловал ее в макушку.
Девочка, но я же говорил, что у меня есть только предположения.
Принцесса вздохнула. Да говорил, но она думала, что это просто отговорки!
- Алиса, - раздался легкий шепот у ее уха. - Я люблю тебя.
Девушка ощутила, как по телу пробежала дрожь, а тело покрылось 'мурашками'. Она выдохнула через рот. Свадьба, Валентайн, гербы, Призыватели - все это стало моментально не важно. Будто из этого мира исчезло все, оставив лишь их вдвоем, наедине с природой.
- Доверься мне, - вновь шепот, только у другого уха. На плечи легли горячие ладони, и это вызвало новый приступ 'мурашек'.
- Я не уверена.
- Все будет хорошо, - он легко поцеловал девушку в шею.
Она подняла голову и посмотрела на звезды. Руки дрожали. Алиса сосредоточилась на малой медведице, когда руки мужчины плавно скользнули по ее рукам, а потом к застежкам платья.
- Феникс, я...
- Ничего не говори.
Большая медведица подмигивала звездами. Мужчина легко развязывал все завязки на платье, непрерывно оставляя легкие, почти невесомые, поцелуи на шее девушки, спускаясь все ниже к плечу.
Платье упало в траву.
- Ты прекрасна, - еще один шепот, очередной приступ 'мурашек'.
Он мягко развернул девушку лицом к себе. Алиса попыталась прикрыться, но Феникс не позволил и прижал ее к себе. Девушка чувствовала его частое дыхание.
- Я люблю тебя, - снова сказал он и приник к ее губам. Алиса ответила на поцелуй.
Казалось, ей должно быть холодно из-за ночного ветерка, но тело горело, было даже немного жарко. Алиса потянулась к завязкам на рубашке Феникса, но руки дрожали, и пальцы не слушались. Мужчина отстранился на мгновение, снял рубашку через голову и продолжил поцелуй. Потом он вновь отстранился, но только для того, чтобы уложить принцессу на покрывало. Алиса испуганно отстранилась.
- Все будет хорошо, - повторил сказанное ранее Феникс. - Не бойся меня, я готов мир положить к твоим ногам.
Она закусила губу. Мужчина принялся напевать странные слова, Алиса никогда ранее их не слышала, какой-то слишком заковыристый язык. Это было странно, но напевы будто убаюкивали девушку. Она смогла расслабиться.
Уже после они просто лежали на спине и смотрели на звезды, а звезды смотрели на них. Девушка наслаждалась ощущением обнаженного тела мужчины рядом с собой и больше не стеснялась. Она чувствовала себя счастливейшей из людей.
Феникс снова затянул странные напевы, и под них Алиса заснула крепким, без сновидений, сном.