Аннотация: Люблю читать книги в стиле фэнтези. Но не всегда получаю полное удовлетворение от качества книги или ГГ. Так вот, я решил последовать старой поговорке: "Если хочешь сделать что-то хорошо - сделай это сам".
Альвер шёл тяжёлым, не ровным шагом, осматривая коридор уставшими глазами, давно покрасневшими от недосыпания и нервного напряжения. На шее мерно и необратимо раскачивался амулет в виде ворона, чёрная мантия, пусть из дорогого сукна, но изрядно потрёпанная за последние пару недель ровно вздымалась, пропуская потоки такого холодного воздуха.
Дверь он открыл дрожащими руками, его знобило, хотя никто из членов совета ордена, которые сидели за столом, не посмел бы назвать его человеком ослабшим. Ещё бы ... Его - чернокнижника и спиритолога, великого связного между миром живых и темной бездной, холодной пустыней демонов. Зал был освещён на столько, на сколько это требовалось для того, что бы видеть сидящего на другом конце стола. Чувство необратимости и обречённости витало меж ними - советом ордена Пепельного Ворона. Той силой, которая семьдесят лет назад вырвала победу не особо сильной страны, чей феодал всё же решил наступить на горло своему коллеге по работе, проживающему по соседству. Да... это было время, когда орден был выше закона, когда перед его членами испытывали панический страх, когда заклинатели проклятий, некроманты, чернокнижники и спиритологи крушили от имени королевства Невгон процветающую империю Ларс. Маги стихий, служащие Ларсу не смогли противостоять той тьме, что подобно затоплению - медленно и не торопясь, не испытывая чувство усталости, затопило их империю. Полчища порождений теней и страхов повергли такую мощную и великую империю, чьи жители седели порою, от одного вида обрезков ледяной бездны, которые были призваны чернокнижниками ордена. Невгон отделался малой кровью, позволив Пепельному Ворону сделать всю грязную работу.
Ларс пал. Империя преклонила колено перед королевством. Ещё около пяти лет орден вкушал плоды победы, ещё около семи лет перед Воронами, как члены ордена сами себя назвали, испытывали страх и уважение, но по исходу десяти лет после победы отношение короля стало стремительно охладевать к тёмным магам. Их гордость и надменность долго грела им сердца, но никто и не мог додуматься до той мысли , что они были обречёны на погибель ещё только при создании ордена, что они - всего лишь меч, который полностью выполнил своё предназначение и чей хозяин без тени упрёка поменял его на плуг, при первом же удобном случаи. Сперва просто начали пропадать одинокие маги, что не вызвало по первым порам особого подозрения, но после участившихся потерь целых групп в ордене забил тревожный звоночек. По решению совета был проведён высший ритуал призыва душ, но никто из Воронов так и не прибыл, сколько бы не изнуряли себя спиритологи...
И вот - уже третью неделю церковники осаждают последнюю цитадель ордена, обрезав, при помощи своего божества, чья милость изливалась на адептов, все магические потоки. Ныне, подобно анклаву во враждебном государстве - орден доживал свои последние дни. Проклятия, демоны и поднятые из мёртвых значительно укоротили список тех, кто отправился в: 'святой поход - дабы искоренить проклятых тьмой и холодом, дабы снова вернуть милость Пресветлого Воздоятеля! Дабы чистые маги стихий вновь могли без страха и упрёка прибывать на земле Невгона'. Это - благодарность за великий подвиг, что совершили Вороны семь десятков лет назад, которые уже канули в воду, с которыми ушёл и страх, и уважение, кое испытывали перед ними. Зачем феодалу грозный оплот тёмных чародеев, на которых он мог воздействовать с трудом и путем великих компромиссов? Вот и Альвер уже знал, что - не за чем. Поход на Воронов был неожиданным и в своей неожиданности он имел великую сокрушительную силу, которая, как длань, стирающая хлебные крохи со стола, смела напрочь почти все крепости ордена.
Члены совета устало смотрели на проёмы в плотном ряду кресел, где совсем не давно сидели их боевые братья. Сил ни у кого уже не было, стражи с трудом сдерживают оборону стен, но на долго ли их хватит? После долгих и утомительных, при том совершенно бесплодных переговоров совет разошёлся.
Великий чернокнижник и спиритолог вновь шагал по холодным коридорам. Почти вся прислуга погибла ещё в первые дни осады, не сумев защититься от магического давления жрецов Воздоятеля, из-за чего в эти холодные дни поздней осени вся цитадель дышала сыростью. Озноб и простуда стали полновластными хозяевами последней обители Пепельного Ворона. Альвер зашёл в свои покои тихо, стремясь не шуметь, и направился в сторону, скорее всего единственного камина, который не затух в этих палатах обречённых лиц. Собственно и не камин его интересовал, а маленькая кроватка, на которой спал черноволосый крепыш восьми месяцев отроду.
- Спи , Эльнар, спи. Сегодня ты покинешь этот холодный замок,- прошептал Альвер.
Всё было уже готово, ещё вчера ночью он закончил нанесение на главный алтарь всех нужных рун. Мать Эльнара погибла на вторую неделю осады... Владычица стихии воды, которая всё же полюбила Альвера, которая не бросила его во время начавшейся травли Воронов, вопреки всем мольбам самого чернокнижника. Маги воды - они, как и их стихия: вода заполняя сосуд принимает его форму, так и её заклинатели всегда могут понять другого человека, полностью осмыслив его характер и все поступки человека. Не имеющие потенциала в сражениях 'водники', как их именовали в просторечии, были целителями, равных которым не было. Именно исцеляя других, не рассчитала свои силы и надорвалась юная Велькера.
Альвер вышел в коридор и подозвал своего телохранителя -Гронда.
- Гронд, будь готов . Скоро я приступлю к ритуалу.
- Господин, одумайтесь! Может есть другой путь? Не делайте этого.
-Гронд, я уже всё решил. Да и нет другого способа открыть тёмный пролом в месте отрезанном от магических потоков. А портал эти светлые палачи отследят. Ступаем же.
Зайдя в покои и взяв малыша в руки Альвер и Гронд направились к подвальным помещениям. Около одной из дверей Альвер остановился и не без усилия смог открыть массивную дверь. Зал с алтарём был пуст, он пребывал в слабом освещении и порождал странную тревогу в сердцах людей, зашедших в него. По среди самого зала стоял темный монолит - алтарь спиритологов, артефакт, который максимально утончает связи миров. Ныне он весь был исписан цепочками угловатых знаков. Подойдя ближе к алтарю, Гронд ощутил какой-то потусторонний холод, что плавно разливался во все стороны от этой каменной глыбы.
- Держи мешок. В нём- то, что не даст вам жить в нужде, и то что со временем, после падения печатей силы, что до поры скроют ауру Эльнара, будет крайне необходимым, - сказал Альвер, протянув довольно тяжёлый мешок.
- Стань в десяти шагах от алтаря, Гронд. Я сейчас же приступлю.
- Да, господин,- промолвил телохранитель, держа в руках Эльнара .
Альвер подошёл к алтарю и начал тихо нашептывать странные мелодичные стихи на неизвестном Альберту языке. Постепенно свет, который скупо отделялся от дымящихся отсыревших факелов, ещё больше притупился, а холод от алтаря с неестественной быстротой завладел всем помещением, угловатые знаки на алтаре в начали светить всё сильнее и сильнее. Постепенно Гронд всё чаще начал замечал, что отнюдь не эхо вторило Альберту, а сами тени, руководясь известными только им мотивами, начали вторить Альверу. Гул заклинания и шёпот теней отринули монотонность, и заволокли весь зал. Постепенно тени стали отталкиваясь от стен, пола и потолка, и тёмными изломанными фигурами, извиваясь при каждом шаге, они направлялись к алтарю, образуя темную воронку в двух шагах от него. Неожиданно голос Альвера прервался, воронка превратилась в чёрную арку, с чернеющей тьмой в своём сердце. Альвер лежал посреди алтаря. Его собственный жертвенный нож, как символ необратимого краха, самозабвенно возвышался над грудью заклинателя, ровно по рукоять уйдя в грудь и поразив сердце. Плата, это - плата теням, за проведения прорыва материи этого мира в месте отрезанном от магии. Гронд медленно, словно не веря подошёл к упавшему чернокнижнику. На лице у мага, как опровержение какой либо смерти расцвела, такая редкая в этих стенах улыбка.
- Прощайте, господин Альвер, - тихо, с нескрываемой горечью промолвил Альберт и ступил в чернеющий провал, который сразу же закрылся за его спиной.
Цитадель Пепельного Ворона простояла ещё четыре дня, после которых пала и святое шествие было завершено. По данным братства инквизиторов: уйти не смог не один ...
Он был грязен и вызывал своим видом отвращение , - именно таким Гронда впервые увидели после переноса через провал теней. Около десяти дней он скитался по лесу с грудным ребёнком на руках и чувством долга перед погибшими. Припасы кончились на пятый день. Для ребёнка остался всего один бурдюк с молоком , которое было разведено водой из какого-то ручья. Нескончаемые дожди довели его до состояния крайне болезненного и только теням известно, чем бы это всё окончилось, если бы Гронд не набрёл на небольшое поселение в глуши обновлённого королевства. Эльнар уже два дна пил только воду и беспрерывно плакал. Вечер привёл их на порог провинциального трактира, ускоряя шаг скитальцев при помощи холодного ветра. Трактирщик хотел было сказать , что заведение уже почти закрылось, и что он не станет обслуживать оборванцев в столь поздний час, хотя взгляд его ясно давал понять, что все проблемы лишь в том, что посетителей давно не было, как и чаевых, кои не отяжеляли карман работника стойки. Зазвенел метал. Через десять минут гостям было подано жаркое, кубок вина и бутылочка с молоком.
- Вот, кажется и пришли, малыш.
Глава 1
В раннее утро, как гром среди ясного неба, ворвался треск древесины. Солнце только несколько часов назад нерешительно поднялось над горизонтом, а сон жителей Невгонской глубинки потревожил подозрительный в такой ранний час звук раскалываемого дерева. Гронд поднялся с кровати, не обращая внимания на сонливость и с недавнего времени, начавшие беспокоить его боли в пояснице. Он не торопясь подошёл к окну и взглянул во внутренний двор своего не большого дома. Увиденное его не удивило, но и не оставило равнодушным : его подопечный и ученик с улыбкой на лице и лёгки м азартом в глазах бодрыми резкими движениями рубил дрова. Открыв окно, Гронд окликнул юношу:
- С добрым утром , Эльнар! Не может быть, что бы ты начал беспокоиться о грядущей зиме.
- У кого-то утро, а кто-то уже около получаса трудится , - сказал Эльнар, откинув назад волосы и выпрямив спину. Он не стал скрывать улыбку.
- Можешь отдохнуть , пока я умоюсь и переоденусь. А если считаешь, что смог задобрить меня заготовкой дров, то я тебя обрадую: сегодня ты делаешь двойную норму физических упражнений. Давно надо было увеличить тебе нагрузки .
Страшная мина разочарования и недоумения появилась на лице бодрого дровосека. В его шестнадцатый день рождения Гронд самым первым из всех преподнёс подарок имениннику - глубокую тянущую и ужасно не приятную мышечную боль на ближайшие дни.
Дом их стоя на краю поселения. Городом его не назовёшь, но и на звание деревни он ни каким образом не претендует. Тихое поселение, под название Риндкар, расположилось на опушке хвойного леса и имело крайне живописные пейзажи. Риндкар был на северо-западе Невгона и отличался приятным климатом, из-за умеренно-холодных зим и не жаркого, а даже слегка прохладного лета. И коль на то пошло, то смею сообщить, что холодным лето считали лишь дальние родственники поселенцев, приезжающие наведать своих тётушек, дядюшек, а также остальных не очень позабытых родственников в данной местности. Местные аборигены, в свою очередь не сетуют на мягкое летнее солнце, которое не осмеивается быть столь же горячим, как на юге королевства. Плодородные почвы не дают жителям Риндкара быть подверженными голоду, а торговля древесинной и деревянной мебелью приносит пусть и не большой, но стабильный доход. С восточной стороны поселение омывается рекой. Это была полноводная, глубокая река с чистой и прохладной водой. Даже в самые холодные зимы река не застывала и на половину.
Пологий берег, не очень далёкий от поселения служил Эльнару с Грондом местом постоянных занятий. Два стальных меча, которые являлись единственными снарядами в занятиях, были с отсутствующей режущей кромкой и имели вес боевых мечей, что, по мнению Гронда, являлось важной чертой для полной реалистичности и огромного объёма приятнейших ощущений в области спины, плечей, предплечий и кистей Эльнара. Пусть ими невозможно никого заколоть, но удары, которые со стабильной периодичностью получал Эльнар, были крайне неприятны и также являлись отличным стимулом для того, чтобы не забывать про парирование и уклонения во время учебных поединков с Грондом. За период занятий, превышающий семь лет, Эльнар приобрёл замечательный мышечный каркас. Он не был похож на Дорга - сына кузница, который, будучи ровесником с Эльнаром, имел плечи в двое больше чем подопечный Гронда, и мог поднимать грузы в полтора раза больше, чем весил сам. Но на перевес таким показателям Эльнар был в двое быстрее и выносливее, чем Дорг, что с изрядной учащенностью стал показывать в последние годы. Гормоны и чувство собственной силы звали активно выяснять, кто всё же самый суровый парень на улице, чьё место вечером около красавицы Кельсы, а кто, по мнению Эльнара, обязан сидеть в отцовской кузни и не показываться на глаза молодым людям.
С самого утра, на окрестностям Риндкара резвился прохладный ветерок. После окончания ежедневных занятий на берегу реки Гронд объявил получасовой перерыв. Воину было уже сорок три года и занятия стали даваться ему с ощутимым усилием, пропала лёгкость в движениях, но при этом он ни разу не уступил Эльнару ни в одном поединке. Сегодняшняя тренировка очень насторожила Гронда. Солнце уже перешло свой пик и начало постепенно уходить на убыль. Гронд уже чувствовал усталость в руках и, периодически, у него появлялась отдышка, хотя кроме двух часов спарринга он ничего не делал, а лишь контролировал количество подходов к физическим упражнениям у Эльнара. Обычно к концу тренировки оба чувствовали себя одинакова усталыми и шли домой.
- Гронд, давай скорее покончим с тренировками и пойдём домой. Мне сегодня нужно ещё приготовиться к вечернему празднику, а я не хочу быть грязным оборванцем, испускающим ароматы рыцарской казармы.
- Хорошо. Становись в стойку. Ученик Эльнар, готов ли ты к бою?
- Готов, учитель.
- Защищайся!
И вот опять они начали сражаться на мечах. Бой вызывал у обоих противников лишь чувство радости, от полноты жизни во всём теле. Гронд, как и много лет подряд продолжал методично отбивать удары своего ученика, пусть и с лёгким усердием, а Эльнар снова тонул в азарте боя, навеянным ему молодостью и завышенной самооценкой, которая присутствуем у каждого юнца. Пусть, пусть он уже знал, что ему придется вскоре сново получить живописный синяк, но пока в неизвестном ему месте, и вновь выслушать речь о том, что забываться в бою не стоит, о том, что главное для победы не голая сила, а отработанные навыки, и что от одного желания эту победу получить, ты, победителем не станешь. Но с каждым месяцем новый синяк появлялся через всё больший промежуток времени, от начала спарринга. Сегодня всё было не так. С самого начала поединка Гронд почувствовал довольно сильный напор от Эльнара и какой-то странный холод, который словно окутывает его ученика и заставляет отступать его самого. В воздухе словно что-то переменилось или это всего лишь наваждение? Гронд не знал - ему было не до размышлений, ведь ему в скором порядке приходилось вспоминать все те навыки, что он постепенно отлаживал на дальнюю полку своей памяти в течении пятнадцати с половиной лет.
Эльнар же чувствовал некую эйфорию, которая не отпускала его из своих объятий с самого рассвета. Приток какой-то навой незнакомой, но в тоже время, словно родной силы наполнял его тело, разум и душу. Он, словно играясь, нападал на учителя, который неожиданно стал в разы медлительнее. Осознание преимущества пришло лишь во время второго спарринга, опасаясь прийти во время первого, панически убегая от огромного и злого авторитета учителя, который держал в узде мысли о том, что учитель не бог, и что его тоже можно победить. Странный холод, исходящий от Эльнара всё же сковал Гронда, который в тот же миг получил крепкий удар тренировочным мечём.
От удивления , пришедшего во время удара, замерли оба. Эльнар ещё не смог поверить, что он достал своего наставника, а Гронд не смог поверить, что он этот удар пропустил. "Первая печать разрушилась, уже...", думал воин.
-Ученик, ты, свободен. Быстро иди мыться в реку.
- Да, учитель,- ответил Эльнар и со скоростью выпущенной стрелы помчался избавляться от гнёта солнечной ванный, которую он принимал на протяжении целого дня.
- Вот тебе и привет от старого хозяина, Гронд. С малышом шутки окончились,- сам себе сказал воин и направился в сторону реки.
Эльнар весь оставшийся день провёл в суматохе, которая пожирала время без капли пощады. И вот он под покровом звёзд возвращается домой из лучшего трактира в городке. Проведя обворожительную Кельсу до самого дома, он был удостоен лишь поцелуя и задумчиво-манящей улыбки. Данный факт вызвал двойное ощущение: радость от того, что поцелуй был, но огорчение из-за того, что он был лишь один.
Под вечер прошёл лёгкий дождик и земля намокла. Около дверей во двор своего дома юноша оглянулся и пришёл в ужас, увидев красивый зигзаг из отпечатков ног, тянущихся вдоль всей улицы и останавливающихся около его ног.
- Гронд меня убьёт. С крайней жестокостью. Ик. Он же говорил не пить.
Мысли о скорой кончине слегка отчистили мысли и далее именинник крался, как кот, в очередной раз нашкодивший своему хозяину. Дверь была открыта бесшумно. Эльнар быстро зашел в дом, закрыл дверь, обернулся и встретился взглядом с суровым Грондом, который подобно статую тёмного бога, стоял по среди гостиной. Осознание неизбежной кончины полностью захватило ум подвыпившего подростка и в его жалобном взгляде фигурировала лишь одна просьба- убить его быстро и не больно. Но Гронд продолжал сверлить его взглядом, из-за чего Эльнар стал смотреть на него ещё жалобнее. На лице старого воина предательски дёрнулась щека и он без сил дальше сдерживаться разлился громким смехом, в котором явно читалось невероятное веселье. "Я буду жить", промелькнуло в голове у Эльнара.
- Помойся и иди спать. Будем считать, что я крепко спал и не видел твоего хмельного взгляда. Завтра будет весёлый день! Ты мне поверь!
В то время, когда Эльнар в спешке принимал душ и пытался, не попадаясь на глаза Гронду, пробраться в свою спальню, сам воин спустился в подвал, взял старый, запечатанный футляр и отправился в лес. Луна уже давно взошла на небе, и лес приятно озарялся серебром её лучей. Гронд забрался далеко в лес. Подойдя к большому плоскому камню, он снял печать с футляра и достал из него набор инструментов, больше подходящих школьному учителю начертания, нежели ему. Он отчистил поверхность от листвы и моха, после чего стал наносить на камень фигуры, сосредоточённо и усердно. Начертив ровный круг, он вписал в него восьмигранную звезду. Закончив с ней, Гронд стал наносить множество мелких знаков вокруг самого круга. Через некоторое время всё было готово. Ночной начертатель снял с шеи довольно тяжелый кулон, а из самого кулона он извлёк красивый чёрный камень. Положив его в центр сложившейся фигуры, он сделал не большой разрез на ладони, обагрив очертания фигуры своей кровью. Линии начали отсвечивать синим светом, из-за чего на лице у Гронда появилась злобно-довольная улыбка. Он достал из футляра странный инструмент, чем-то похожий на молоток, но при этом он был весь исписан рунами и имел вставки со странными камнями. Одним коротким ровным движением воин разбил камень и упал на землю, извиваясь от удовольствия, от ощущения вновь вернувшейся силы. Когда он всё же встал, то мир он видел в других красках. Любая тень выглядела для него цельным существом, союзником или даже другом. С улыбкой на лице он ровным шагом побрёл домой.