Аннотация: Не утруждайте себя коментариями и оценкой. Здесь нет писателей. Одни "непризнаные гении". Хвалить можно
Посвящается тебе-
женщина, которую люблю.
ИСПОВЕДЬ ХОЛОСТЯКА
Я тебя люблю не за то,
что, какая ты.
А за то, что какой я
рядом с тобой.
Гарсия Лорке.
Предисловие.
Первое октября. По подсчетам врачей, через две недели я должен стать отцом. Только бы не раньше. Через неделю регистрация брака. Надо успеть. Роддом уже выбран. Шестой на Вертковской. У меня там рожала знакомая. Очень довольная. Уже записались. Отдали сертификат.
Мы решили рожать платно. Отдельная дородовая. На роды не пойду. Не для меня. Но до родов буду с ней. Надо поддержать любимую женщину. Оплатили отдельную бригаду, во главе с зам. глав. врача. Терпимо. Для такого, денег не жалко. Нам дали номер сотового. Как начнутся роды, сразу звонить, в любое время суток.
Теоретически я с дочей уже знаком. Мало того, что уже давно в животе вертится, на волю хочет. Мы делали узи. И я видел ее. Лежит, пальчики ног посасывает, а потом выпустила и язычком плаценту давай лизать. Странное ощущение. Моя еще не родившаяся дочь. Но уже живет, двигается, играет. Все записано на диск. И дома просмотр за просмотром. И все кто приходит, тащатся к компьютеру, невзирая на мнение. И вместе со счастливыми родителями, под восторженные комментарии просматривают запись.
- А вот ножка, Ах какие пальчики. А вот язычком, язычком.
И так без устали с каждым.
Теща с тестем скупают все, что нужно в магазине "Малышка". Похоже, я сделал счастливыми еще двух людей. Попытался в присутствии тестя что-то купить. Меня оттолкнули. Флаг в руки, барабан на шею. Пусть радуются. Да еще подарки от родни. От друзей. Даже сын не остался в стороне. Подарил отличную кроватку.
Мои поспокойней. У них уже не только внуки. Мой сын им уже и правнучку настрогал. Охренеть. Внучка на два с половиной года старше дочки.
Последнее время, уходя из дома, проверяю наличие телефона в кармане. И купив шнурок, перед уходом, вешаю телефон на шею жене.
Сдуваю пылинки с супруги.
- Как себя чувствуешь?
Вопрос задается каждые пятнадцать минут. Или лично или звоню по телефону. А уж если она вскрикнет! Или охнет. Проверяю, поела ли она по расписанию, приняла ли витамины. Готовлю сам, советуясь с Интернетом.
Как я ее задолбал! Как она отдыхает, когда меня нет дома! И она специально отключает телефон, когда я ухожу. Мотивируя тем, что он мешает ей спать.
Как она отдохнула от моей заботы в августе. Ей дали бесплатную путевку, в санаторий на месяц. Конечно, в выходные дни я к ней приезжал, но только в выходные.
Не дай Бог мне такую опеку.
Нет, я все понимаю, но ничего с собой поделать не могу. Становиться отцом в сорок восемь - жестокое испытание. Только без ехидства. Солнышко младше меня всего на восемь лет. И у нее это первенец. Так, что меня тоже можно понять.
Расписаться мы успели. Меня эта ситуация забавляла.
Когда мне было семнадцать лет, мы с матерью ездили в Москву. И обязательно в мавзолей. Очередь невероятная. Иностранцев и свадьбы вне очереди. Мне запомнилась одна пара. Белое платье, фата - признак невинности. Пузо!!! Там не один. Там детский сад. И белые тапочки. Домашние. Под цвет платья и фаты.
Мы оформились вдвоем. Без шума и пыли. Итог четырех с половиной лет "дружбы".
Четырнадцатого октября я пришел домой в восемь вечера с тренировки айкидо. Был тяжелый день, плюс спортзал. В десять я был в люльке.
И ровно в полночь меня будит перепуганная супруга. Сразу сна ни в одном глазу.
- Похоже, началось. Или подождем?
- Какой подождем!
Звонок в скорую. Тревожная сумка, совсем необходимым стоит на видном месте уже два месяца. Проверяется каждый день. Машина подъехала через десять минут. Аккуратно спускаемся. Из машины звонок врачу, и всем кому надо и не надо.
Мы в роддоме. Они забрали жену, а меня пока не пускают. Мечусь по маленькому приемному покою как зверь в клетке. Ночь, тишина, и неизвестность. Как она там? Что там с ней делают. С каждой минутой скорость все быстрее и быстрее. Медсестра успела выйти за мной. Еще минут десять, и я стал бы бегать по стенам. Меня одевают в рубашку и брюки как у хирургов. Тапочки.
И нас поднимают на второй этаж. Палата на шесть человек. Мы вдвоем. Слева пустой родовой зал. Только зашли, сразу врачи. Отвернулся к окну. На окне дешевая иконка. Положил ее рисунком вниз. Мракобесие. Врачи довольные ушли. Мне принесли электрический чайник. Заварку я взял из дома.
Время от времени начинаются схватки. Прижимаю солнышко к себе. Вытираю ей лицо. Даю воду. Лежать не рекомендуют. Чай подогреваю постоянно. Она не пьет, но вдруг захочет.
Справа рабочая операционная. Там кипит жизнь в прямом смысле.
То привозят, то увозят.
- Мама, мамочка!
- Ай, больно!
- Помогите!!!
Чего только не кричат. Но кричат. Гомон. Разговоры и уговоры врачей. И время от времени, как гимн протеста этому миру, раздается крик родившегося младенца.
Куда, зачем? Ему было тепло, спокойно. Он был защищен. Еще не зная ничего, он понимает, что встрял.
Меня всегда удивляет, когда родители предъявляют претензии своим детям. Мы тебя родили и ты нам должен! Должен слушаться, уважать. Под старость - оберегать. И даже содержать. Да вот хрен вы угадали - он вам ничего не должен. Это вы должны ему. Он не просил вас, его рожать. Вы родили его для себя. Запомните - для себя. Вы его хотели. И пустили в жизнь полную опасностей. И ему в этой жизни бороться и выживать. И вы должны помочь ему стать человеком. И вы должны стать для него человеком. И тогда он, уважая вас, будет слушаться и может даже содержать.
У меня сын. Взрослый человек. Пока он был в школе, я оплачивал ему все что надо. Одевал, обувал. Он захотел окончить училище. Профессию выбирал сам. Я не лез, но помог. Прежде покупал сыну, потом себе. Ненавязчиво помог найти ему работу. Сейчас он живет своей жизнью. И я не предъявляю претензий. Он сам хозяин своей судьбы. Один нюанс. У меня есть еще одна квартира. Это моя пенсия. Я не хочу на старости побираться. Буду ее сдавать. Плюс подачка в виде пенсии от государства. И когда я уйду, квартира будет его. Вопрос решен. Надо пока есть силы, заботится о будущем, чтобы не попрошайничать у детей.
Утром, в девять, началось. Забегали врачи. Включается свет в операционной, готовится место. Сейчас ее заберут и отдохну. От нервного напряжения, волнения. От бессонной ночи. Ведь за это время я почти не присел.
- А Вы куда? - Удивляется врач. Нам ее посоветовали как великолепного специалиста. И она с собой взяла акушерку, педиатра. Всю бригаду. Полный присмотр. Я, смотря раздутые сплетни по телевизору, думаю о тех врачах. Очень благодарен. Было просто здорово.
- Я там подожду!
- Ну, уж нет! Вы должны быть с ней.
Ни я, ни супруга не хотели, чтобы я присутствовал в операционной. Но, не успев опомниться, оказался там. Три дня назад прочитал в Интернете, как мужчина двадцати девяти лет, увидел, как рожает жена, умер возле нее. Смерть и жизнь идут рука об руку.
У меня один знакомый рассказывал, как он присутствовал на родах. Встал в ногах и смотрел. После с супругой развелся. Спать с ней не смог.
У меня есть принцип. Не умеешь не лезь. Я встал сбоку, ближе к голове супруги, и предоставил врачам заниматься своим делом. Ставили капельницы. Какие-то уколы. Привозили прибор, накладывали электроды, и я слышал биение сердца моей дочки. Андреалин зашкаливает. Я уже почти не понимаю себя. Передо мной искаженное лицо любимой женщины. Я постоянно протираю его от пота, смачиваю губы. Шепчу, какие-то слова, успокаивая. Беру ее за голову и помогаю приподняться, Чтобы легче было рожать. Я не стоял. Я работал. Старался не мешать врачам. Но я не подозревал, как сильно может сжать руку мягкая женщина.
И вот они принимают ребенка. Машинально взглянул на часы. Одиннадцать сорок. Поднимают, и шлепают по попке. Ребенок заплакал. Легкие развернулись. Но ей! Не успела родиться, уже боль и слезы. Врач подает мне ножницы.
- Перережьте пуповину.
Не смог. Я не могу сделать больно животному, а здесь две любимых женщины.
- Прости меня дочка, я отказался!
Ее положили под лампу, укутанной в пеленку, и я стоял и волнуясь пытался углядеть ее дыхание. Помыли. Дали мне в руки.
У меня есть дочь! У меня есть дочь!! У МЕНЯ ЕСТЬ ДОЧЬ!!! НАСТЕНЬКА!!!
Не скрывая слез, стоял и плакал. Дочь забрали. Поднесли к груди. И она сразу начала сосать. Невероятно. Инстинкт. А я отошел к окошку. Я плакал. И не мог успокоиться. И тут позвонил сын. Как он почувствовал?
Жену увезли. Я переоделся и кое-как дошел до метро. Доехал до дома. Поспал часа два. И просто лежал. Читать не мог. Не помню, что шло по телевизору. Тупо щелкал пультом. И вспоминал, вспоминал, вспоминал. Как я теперь уважаю тех женщин, которые рожали! Это тяжкий труд. Спасибо Вам.
Глупо мерить свое богатство машиной, квартирой, дачей. Я убедился, человек рождается голым. И с собой на тот свет ничего не заберешь. Наше богатство в наших детях. Теперь у меня полный комплект - сын, дочь. И внучка. Я богатый человек. Правда жена обещает родить мне еще одного ребенка. Я буду только рад. Жизнь без детей бессмысленна. Но это уже другая история.
Глава первая.
Скорее всего, жизнь моя началась в то время, когда мне исполнилось 29 лет. До этого я жил обычной жизнью рабочего человека. Хотя нет, обычной жизнью советского разгильдяя.
У меня все было, даже наверно в избытке. Женат. Скорее всего, я удачно, а моя жена не очень.
Особо долго не работал на одном месте, т.к. любил ездить по шабашкам. Строили коровники, сараи, что-нибудь ремонтировали, если не было шабашек, не гнушался никакой возможности заработать. Бывало, работал в двух, трех местах.
Умудрялся таскать гири, а потом, когда появились первые секции культуризма, стал качаться. Первая моя качалка на Западном - спортивный клуб "Заря". Потом супруга договорилась на своей работе, и стал заниматься в Областной больнице.
Иногда попивал водочку, изредка погуливал от жены. Застой. Почти стабильность.
И вот все кончилось. Я заболел. Причем серьезно. Началась боль в груди, потом в спине, отнялись ноги, потерял сознание, очнулся в больнице. У меня воспалились все суставы. Я мог лежать только на левом боку и животе. Сначала родителям не рассказывал, что происходит на самом деле, делал видимость, что все нормально. Но мать решила поправить простынь, потянула ее, и я вскрикнул, лицо стало цветом свежей свеклы, и потерял сознание.
Инфекционное. Отделение небольшое. Двухэтажное. Меня положили в карантин на месяц. Непонятная болезнь. Летом настоящих больных мало. В основном, объелись зелени, и дрищат дальше, чем видят. Один мужик лет под пятьдесят. Дорвался до паслена. Бегал по коридору в сортир, как триперный заяц по лесу. Да еще со звуковым сопровождением. Туда:
- Ой, ой, ой.
От туда:
-Что ж такое, что ж такое, что ж такое.
И ведь ни разу не сбился. Не выходя в коридор, мы знали его направление. Много молодежи. Кто огурцы молоком запьет, кто сало холодной водой. Да мало ли с чего понос пробьет. Надо мной взяло шефство почти все отделение. Угощали вкусненьким. Давали закурить.
Время было смешное. Меченный развалил страну вдоль и поперек. Пустые полки магазинов. Махорка продавалась на базарах стаканами. Пол-литровая банка бычков - пятьдесят копеек. Хорошо мать смогла купить несколько больших коробок примы.
Сейчас, с высоты прожитых лет, я благодарю свою болезнь. Она перевернула меня, включила.
И я стал любить жизнь. Я стал наслаждаться ею. Меня стали любить женщины. И не так как раньше. Они сами стали проявлять инициативу. Не всем я нравился. Да и не надо этого. Во мне что-то изменилось. Я стал чувствовать тех женщин, которые будут моими.
И понял, единственный способ избавиться от искушения - это поддаться ему.
Спасибо моей супруге. Нашла себе любовника. Далеко ходить не пришлось. Она работала на высокой должности в областной больнице. Подобрала шофера со скорой помощи. Выпросила у меня доверенность, сняла и получила все деньги и благополучно выставила меня к родителям.
- Ты болеешь, а он работает, да еще калымит.
Сейчас я говорю ей:
- Спасибо!
Но! Есть одно но. Я всегда старался доставить женщине удовольствие. При первом же взгляде я представлял ее лицо в минуты оргазма, мечтая увидеть это в реале. Я хотел их всех. Я хотел быть со всеми. Даже в юности, неопытным юнцом, я так не погружался в эти мечты.
Только один раз я нарушил это правило. С моей настоящей супругой. Я просто поглядел на нее как на обычную женщину. И все. Пропал. Но до этого еще далеко.
Необычайно жаркий август. Открытое окно. Все больные на улице. Я лежу. Каждые 20-30 минут повторяются приступы, когда у меня от боли темнеет в глазах, все тело сводило судорогой, кажется суставы протыкают раскаленной иглой. Я не мог сдержать стоны. Это отдых. Ночью приступы почти непрерывны. Обезболивающие не помогают.
На соседней кровати сидит девушка. Надо мной взяло шефство все отделение. Но она приходила чаще всех. Прости меня, я не помню твое имя. Я не помню, как тебя зовут. Я помню твой милый образ.
Ты всегда, когда сидела напротив меня, застегивала халат, на последнюю пуговицу внизу халата. Но я почти не замечал этого. Я еще помню, что ты была замужем. Ты спросила
-Жарко?
- Да.
Ты берешь полотенце, мочишь его холодной водой и начинаешь протирать меня. Лицо, плечи, грудь, живот.
Я не заметил, как сползли штаны, как вдруг почувствовал прохладу там, где не должны быть ее руки. Вздох. Мне на губы опускается нежная ручка и шепот
-Молчи.
Отступает боль.
Там внизу, далеко, женщина собирает губами мою боль, высасывает как яд, после змеиного укуса.
Не смотря на молодость, она опытна, не торопится. И я, с удивлением замечаю, как уходит боль, испытываю чувство полета. Взрыв.
Проспал два часа.
Вечером, после ухода врачей, в мою палату собиралась молодежь, поиграть в карты, попить чаю, и нее чаю. Молодежь. От скуки на все руки. Всех приколов не упомнишь.
Есть такой анализ. Дают трех литровую банку. Суточная доза мочи. На ней сестра написала - сутки. Ушла. Подошел другой больной и подписал - кал. Так болезный сутки мучился. Надо же попасть в банку. Много всего.
Сидим, балдеем. Зашла моя фея, Она ли это. Халат застегнут, глазки опущены, косметики ноль. Только легкая пустота в низу живота напоминает, что это был не сон.
Раннее утро. Рассвет. Я проваливаюсь в забытье уставший и измученный болью. Во сне ко мне приходит моя фея. Не торопясь, она освобождает мое естество. Ласковые пальчики гладят его, от неожиданной ситуации, оно вздыбливается так резко и с таким напором, что моя фея растерянно вскидывает голову. Я чувствую, как нежно стягивается кожица, обнажая мою напряженную, багровую головку. Я вижу, как она с любопытством разглядывает ее.
Но стоп. Это не сон. В лучах рассвета передо мной возникает невероятная картина. Женщина на коленях перед моей кроватью и мой напряженный член, почти упирается ей в губы. Отдыхайте художники и фантасты.
Я забыл о болезни и боли. Почти не дышу. Ее язычок пробегает снизу до верха заставляя, содрогнутся все тело. В далекой юности при мне кормили удава мышью. Я на всю жизнь запомнил, как мышь замерла, и как удав наползал на нее, одевался, широко открытым ртом. Эта картина возникла передо мной. Мой замерший, обалдевший, член и женщина широко открыв рот, с наслаждением медленно наползала на него. К моему удивлению она поглотила его полностью. Удивительное чувство Головка в горле, а зубки покусывают основание. Кайф. Она не шевелится. Замерла. Краем глаза заметил проснувшегося соседа слева. Грожу ему кулаком. Он притих, смотрит и, похоже, завидует. Двойной кайф. Фея начинает шевелиться. Она наращивает темп, помогая мне прийти к финишу. Я весь там. Сплошной инстинкт и один оголенный нерв. Напрягаюсь. Все, все, все. Но нет. Волшебница замерла, нежно поглаживая мой живот. Я успокаиваюсь. Постепенно выравнивается дыхание. Опять ловкие, нежные губы, руки и опять тишина перед кульминацией. Пять, раз она поднимала на вершину и не давала на нее взойти. И только на шестой раз она не обломала меня. Был большой взрыв.
Поверьте мне, так создалась вселенная. Остальные теории не верны. Испытайте именно это, и вам откроется истина. Большой взрыв, это большой оргазм, а звезды это последствие этого. Брызги. Все зависит от размеров индивидуумов. Фея ушла. Сосед нервно закурил.
К счастью жизнь хороша своей непредсказуемостью. После утреннего обхода меня перевели в другой корпус для продолжения лечения, и мы с ней расстались.
Здесь я пролежал еще два месяца.
Больница, интересная общность людей. Эффект поезда. Попутчики. И зная, что вероятность встречи после выписки минимальна, Словесный понос набирает обороты.
В больницах время делится на две половины. День - с подъема до обеда. И после обеда.
Днем хуже, чем на работе. С утра сдачи анализов. Надо занять очередь. Потом процедуры. Все по расписанию. Кругом очереди. Люди со всех этажей. Железнодорожная больница принимает больных со всей области. Поэтому народу очень много. Но надо успеть. И отстоять в очередях. Надо иметь железное здоровье, чтобы все это выдержать. Но и паек тоже по расписанию. Завтрак, обед, ужин. В нашем отделении лежали суставные и диобедчики. Последним еще и полдник. Помню, стоит бабушка и дед. Разговор:
- Ну и еда. Дали по яйцу, и иди отсюда.
- Ну, бабка. Дали бы по двум, сама бы не ушла.
А после обеда, когда прошли все процедуры, в палате начинаются разговоры за жизнь. Двенадцать человек. И все маются от безделья. Карты, в тысячу. Любимая игра. Рядом магазин. В тумбочке бутылочки. Не наглея. Не пьянки ради, а веселья для. Хорошо. Да и закуски много. Разной. Из дома несут. Это в забугорных больницах приходят с пустыми руками. Проведать. А у нас с судками и авоськами. И в больницу стараются готовить. Лежать и не перележать. Был у нас один мужчина. Он любил вкус водки, но не любил бухать. Наливал водку в ложку, и просто мочил язык, с наслаждением нюхая.
В том, что я был почти не ходячий, были свои плюсы и минусы. Плюсы - мне не надо ходить по очередям. Или приходят анализаторы в палату, или меня возят на кресле - каталке. А таких вне очереди.
Собирают на очередную процедуру. Кое-как со стонами и болью влез на трон на колесиках. Медсестра пытается одеть тапочки. У нее широкое горло на халате, и отсутствие лифчика. Шикарная грудь как на ладони. В другое время посмотрел бы с удовольствием. Взади, держа заручки кресло, стоит сосед. И дергает его в разные стороны. Как серпом по яйцам. Больно. Я промолчал пока не приехали обратно.
- Ты че дергал кресло? Больно же.
- Ага, видел какие титьки? А ты головой загораживал.
А минус - хотелось женщину. Очень хотелось.
На втором месяце я стал выползать в коридор. Но мужчина на костылях, с весом пятьдесят четыре кг, при росте метр семьдесят три, тридцати лет, не интересует женщин.
Но я ошибался.
Дня через три я, сидя в вестибюле, вел оживленную беседу с неплохой, полненькой дамой недавно ставшей совершеннолетней. После двух часов общения, предлагаю прогуляться по подвалу, мотивируя тем, что у нас много тем для разговора, а здесь мешают врачи. Согласие было получено.
Отбой. На лифте спускаемся в подвал. Лифтер уходит домой. Как я буду подниматься на четвертый этаж, не думаю. Мужчине даны два органа, которые наполняются кровью, но одновременно они это делать не в состоянии. У меня вся кровь в низу. Работаю на инстинктах. Нет цивилизации. Я первобытный охотник. С женщиной как с хищником. Задумался погиб. Все на инстинктах. За меня думает и разговаривает подсознание. В нем заложен опыт выживания и размножения. Я на охоте. Я охотник. Я пробираюсь через лианы разговоров, периферическим зрением осматривая местность, чтобы заманить жертву.
Вот отсек и тупичок. Курилка. И даже есть маленькая низкая скамейка. Ненавязчиво, обнимаю за талию и с легким нажимом заставляю ее присесть. Сажусь рядом. Продолжая, что-то бормотать, обжигаю своим дыханием нежную шейку. Как чудесно бьется венка под тонкой кожей! Провожу по ней кончиком языка. Жертва в шоке. Еще ни разу она не попадала в руки опытных охотников. Ей не уйти. Мои руки под ее халатом. Налитые, крепкие груди. Соски царапают ладони, сводя судорогой пальцы.
О, эта женская грудь. Как ошибались наши предки! Патриархат, культ фаллоса. Во всех религиях женщина создана после мужчин. То есть это улучшенная модель. Были учтены все недостатки, которые выявились во время эксплуатации модели номер один. Сравните терминатор один и два. Даже одна машина не смогла победить другую без помощи женщины.
Женская грудь! Два холма, которые вскормили мир. Мы при рождении берем в рот сосок. У нас еще не работает мозг, не послушно тело, но женская грудь уже приносит нам удовлетворение.
Дичь замерла. Она не знает, что ей делать. Шок. Мои губы накрывают ее губы, все сильнее подавляя ее. Не останавливаться. Моя рука, незаметно для нас обоих уже в ее плавках. И сразу к волшебной кнопке. Нашел. Прикосновение и она моя. Чудесный инструмент. Одна кнопка, ни одной ноты, а какая музыка! И никогда не надоест играть. Я люблю и умею играть на ней. Время спрессовалось в один миг. Несколько раз, она доходила до вершины и падала в низ. Халат давно упал, плавки потерянны. Она истекает соком.
Рядом письменный стол. Расстилаю ее халат, сажу на край и аккуратно ложу ее на спину, закидывая ноги на плечи. И вот она вершина. Любовь наша религия, и мы ее жрецы. Упор, вход. Невероятно тесно. Она девственна! Мозги отключены. Сильнейший удар. Я там. Полностью. Вскрик. Немного крови на члене. Нирвана, кайф, бездна. Долой ханжей!
Любовь, я раб твой! Мощнейший оргазм сотрясает меня. Я так сжал ее бедра, что оставил четкие отпечатки своих рук, но она не заметила. Жаль, я не видел лицо врача на утреннем обходе.
Она стекает в низ и берет в рот то, что доставило ей удовольствие. Немного поиграв с ним, она встает, одевает халат.
-Ты была девочкой?
-Да, спасибо, мне не было больно.
И ты идешь к лестнице. И тут я вспоминаю про болезнь. У меня онемели ноги и спина, а штаны упали на пол. Пришлось окликать ее, чтобы она одела их на меня.
Утром ее выписали.
Однако тенденция.
В дальнейшем, по мере увеличении добытых женщин, поэзия секса уменьшается. Инстинкт, кайф. Но проза. Жизнь. Но главное осталось. С каждой женщиной я занимался любовью. Не трахом, а любовью.
Пролежав еще некоторое время, я был выписан домой.
Неприятное время. Меня навещают друзья, но у них семьи, дела, а у меня слишком много свободного времени. Скучно. Я стал много гулять. Брал в руки палочку и бродил, пока хватало сил.
В одно из таких гуляний я встретил свою одноклассницу, Марину. Это была моя школьная любовь. В то время я обрывал телефон. Сидел под окнами. Смотрел, не отрываясь на уроках. Мы оба обрадовались встрече, но она торопилась, и мы договорились встретиться у нее на работе, в больнице.
Я пришел, мы пили чай, разговор не останавливался, и мы автоматически, не сговариваясь, продолжили его у нее дома. Когда уже собрался уходить я, совершенно искренно, сказал, что не хочу этого делать. В ответ прозвучала фраза
- А ты не уходи, оставайся, будем жить в месте.
Честно говоря, я испытал шок.
С одной стороны, женщина о которой я помнил с радостью, вспоминая свои детские грезы, но с другой двое детей, и мама за стенкой, на мои больные плечи.
Но кровь уже стекла в низ, и только одна мысль - авось пронесет.
Ночь. Дети, уже не маленькие, наконец-то засыпают. За стеной явно ворочается мама. Начинаем производить что-то похожее на секс. Поцелуи, похожие на мятые клочки бумаги, Пальцы путаются в ночной рубашке, которая тянется вверх, и сворачивается удавкой на ее шее. Мой член, на фоне невероятно отощавшего тела кажется инородной дубиной. Да и сам я, офонаревший от ситуации, без подготовки, со всей дури, влетел в нежное женское лоно. Короче, после того, как у Марины восстановилась речь, я был согнан с тела, а утром выставлен из дома. Авось не подвела.
Отдохнув дома месяц, я снова был заперт в больницу.
Нормально. Коллектив, компания игроков в тысячу, до которой я большой любитель.
Отлежав месяц, я вышел со второй группой инвалидности и номерами телефонов двух приятных девушек. Одна медсестра Татьяна. А вторая Людмила, бывшая повариха, сидела в декрете и подрабатывала техничкой.
Я уже начал понимать, что болезнь перевернула мою жизнь, в весьма интересное русло.
Отдохнув недельку дома, и разок, погуляв с Людмилой по улице, я высчитал, когда мои родители уйдут из дома. Получалось стабильно. Три дня они дома, а четвертый мой. Лариса согласилась.
Если замужняя дама приходит в гости к холостому мужчине, можно не церемониться. Жду свидания, Киплю как чайник. Но закон подлости, ничего, и сразу все.
Звонит Татьяна и приглашает попить чаю. Я собираюсь и еду к ней на работу в железнодорожную больницу, как ребенок не замечая подвоха. Мы пьем чай, разговариваем, потом Татьяна спокойно, как само разумеющее раскладывает диван, достает свежее белье и говорит
-Ты ложись, но дверь не закрывай, вдруг, кому из больных станет плохо.
Без церемоний слетевший халат, Ослепительная нагота женского тела. Утро. У Татьяны, от ушей вдоль всей шеи, сплошная синяя дорожка из засосов со следами зубов.
Я выжатый лимон. Ни свистеть, ни кукарекать. На автопилоте еду домой. Душ, Сон.
Через час звонок в двери. Приехала Людмила.
Приплыли. Опять слияние двух тел, Женщина бьется в моих руках. Облом. Минет на дорожку, оставил домкрат без масла. Слова всплывают сами собой. Я объясняю Ларисе, что врачи нарушили гормональный ритм, сейчас у меня временный сбой, но вот в следующий раз, я ей покажу кузькину мать.
Пробыв у меня часа четыре, она поехала домой. Если сказать, что я чувствовал себя стремно, то это ни чего не говорило. Я чувствовал себя очень стремно. Но мы предполагаем, а жизнь располагает. Человек это единственное существо способное два раза наступить на грабли.
Опять вечер на кануне, Опять звонок Татьяны. Опять ночь. И так далее под копирку. Спасибо вам женщины. О ваше милосердие. Ты уезжаешь, жалея меня. Я испытал восхитительное чувство. Мне было стыдно. Я испытал это, наверное, первый раз в жизни. Ну, очень интересно. Но, понял, что еще раз, и ты больше не появишься.
На этот раз я отказался ехать к Татьяне. Но появилась одна идея. Людмила была испорченна воспитанием. Она не делала, минет, а, по моему мнению, для женщин минет естественное состояние.
Вагинальный секс, это секс размножения, инстинкта. Но есть фригидность, боязнь беременности, различные физиологические неприятности. Анальный секс, это любопытство, интерес. Хотя при правильном подходе, может доставить массу удовольствия обоим. Оральный, самый естественный. Нам надо просто признать, что мы в прошлом животные. У всех животных мать вылизывает своих детенышей. То есть это секс материнства. Женщина не умеющая делать минет, не может быть матерью в полном смысле этого слова. Не поэтому ли много детей с ошибками в воспитании. Женщин надо учить делать минет на уровне домоводства. Я решил устранить ошибку в ее воспитании.
И вот мы вдвоем с Людмилой. Легкий шелест разговора, переплетение рук, пальцев. Играем на пуговицах. Постепенно сползает одежда. Чувствую, вот он миг. Пора.
-Только ты можешь помочь мне.
- Как?
-Мне нужен минет.
-?????
-Дело в том, что только минет, может создать необходимое давление. Кровь заполнит орган и он оживет.
Ты начинаешь меня лечить. Сначала с опаской, потом входя в азарт все лучше и лучше. Инстинкт, понимаешь, - лучший учитель. Чувствую, приплываю. Слегка придерживаю за затылок. Не хватало еще выплевывать меня на пол.
-Давай, родная, давай мне уже лучше.
Все, финиш. Я надеюсь, что с материнством у нее полный порядок. Предлагаю попить чаю. Надо восстановиться. Даю ей халат. Проходит минут сорок. Я готов. Увлекаю ее за собой. Диван готов. Болт дымится. Халат на полу, женщина на диване. Ложусь сверху.
-Направь.
Пальчики нежно обхватили меня, дорога указанна. Поехали. Я не подкачал, хотя бы надеюсь, что не подкачал.
Дело в том, что я не собирался писать эротику. Исповедь более емкое значение. Но пока кроме секса у меня нет более ярких воспоминаний. Рассказывать о болезни еще более пошло. Но ведь у меня есть оправдание. Что еще ярче запоминается кроме женщины в постели.
Новый 92 - й год отложился еще одним интересным событием. На праздник меня пригласила супруга. Ее любовник не мог быть с ней, а мне было по фигу.
Где-то далеко, в глубине души была благодарность ей. Если бы она не выставила меня, я сидел бы дома, Она бы заботилась обо мне, я бы боялся ее обидеть, и не известно, что было дальше. Неверная жена разбудила во мне злость. Ей в больнице сказали, что я не жилец. Вот она срочно и нашла замену. Но в спешке ошиблась.
Он держал ее деньгами, но по причине постоянной пьянки, мужиком он был крайне слабым. Я был поражен. В той, прошлой жизни она была оборотнем. По ночам превращалась в бревно. А сейчас!
А я решил жить, хорошо жить.
Было еще одно обстоятельство, сыгравшее большую роль в моем мировоззрении. Когда я первый раз вышел из больницы, и узнал о решении жены, меня капитально встряхнуло. Психотерапевтов тогда еще не было. И я пошел в церковь. С детства я бегал туда, не смотря на атеистическое воспитание. В 28 крестился. Верил дюже. Даже хотел поступать семинарию. Мать отругала. Прихожу. Свечи горят. Лики святых. Благостно. Нахожу самого импозантного батюшку. Прошу слово молвить. Ответ:
- Отстань, не принимаю сегодня.
Плюнул я, да и пошел.
И вот Новый год. Отоварены талоны на спиртное. Сгоношили полянку. Шампанское, винцо, оливье. Плавно течет беседа. Разговор все чаще касается скольких тем. Непотребно блестят глазки. Да бабенка то голодна! Ну и как обычно все венчается постелью. Ба да она ли это? Какие виражи, какие сюжеты.
Спасибо друг! Если бы ты не увел ее, я и не сделал такое чудесное открытие. Спасибо!
После праздника он стал ревновать, и один раз, осмелев, с другом пришел разбираться со мной. Но, его друг оказался парнем, который учился в одной школе со мной, на два года позже. Красиво он летел по лестнице. А потом к ним на работу подъехал мой друг, Михаил Холодов, и объяснил, что у нас инвалиды охраняются не только государством. Очко на минус молодожен сдвинул наглухо.
Жизнь стала налаживаться. Так как между оформлением пенсии и ее получением проходит не менее трех месяцев, жизнь российского инвалида весела. Три месяца без денег. Тяжко. Но все прошло. Я начал ходить, С женщинами наладилось. Я разрывался между тремя женщинами. Татьяна, Лариса, да и не мог же я не выручать свою бывшую.
В феврале, под именем отца, я устроился на работу. В кинотеатр Луч плотником, на полставки. В марте получил пенсию.
Также в конце февраля я стал подумывать, о разрыве отношений с Татьяной. Надоела. Но жизнь преподносит сюрпризы. Она стала плакаться о тяжкой жизни медсестры. Не хватка денег. И мне пришла мысль. Я предложил ей принимать мужчин. После небольшого колебания, скорее всего для вида, она согласилась. И тут же выдала мне штук двадцать фотографий, для рекламы. Фотографии черно - белые, где она была снята голой, и в таких позах! Договор, я беру деньги, люди приезжают, проводят время, утром я привожу половину суммы.
Прихожу во двор. На улице сравнительно тепло. С разу увидел довольно большую ватагу ребят. Показал фотографии, назвал сумму, сто рублей. Она попросила, чтобы клиенты не говорили о деньгах ни слова. Желающих хватило. Работа пошла. Даже была очередь. Я ей говорил, что беру пятьдесят рублей, половины ей хватит. Плюс удовольствие.
Хорошо! Если я в январе покупал самосад, и курил самокрутки, то теперь я смог покупать сигареты с фильтром и иногда баловал себя коньячком.
В конце мая, мне на работе выдали путевку в санаторий " Карачи". И дали мат. помощь. Да и я маленько скопил. Приоделся. Пока ехал, познакомился со своим ровесником, и договорились по приезду отметить отдых.
Посмотрев на мой внешний вид, меня поместили в номер люкс, на первом этаже. Расположились. Достали из сумочек горючее, закуска, и я, мой сосед, и новый знакомый пошли на берег. Свежий воздух, зеленые листочки, отдыхающие гуляют по берег. Очень много женщин. И они приехали без мужей. Сколько работы! К тому же выдалась необычайно жаркая погода. Озеро не глубокое. Прогревается быстро.
В общем, сидим, пьем, любуемся природой, женщинами. А они принимают воздушные ванны. Загорают. Отдых. Лепота. Постепенно накатывается вечер. Темнеет. Все устремились на танцы. Вовремя кончилось горючее.
Идем по санаторию. Пьяненькие в самый раз. Раскрепощенные, но соображающее. И грянул гром с неба.
- Молодой человек, сигареткой не угостите?
Вот-вот момент истины. Медленно, аккуратно достаю из кармана пачку "Мальборо", приманка срабатывает
-О какие сигареты! А прикурить?
Две просьбы подряд. Дичь в силке. Надо затянуть:
-Покурим вместе?
- Да конечно!
Силок захлопнут. Теперь надо приготовить и употребить. Отключается сознание. Мелодичный женский голос сводит с ума. С большим трудом сдерживаю себя. Предвкушение. Это тоже такой кайф!
Я утром, после такой охоты, с трудом вспоминаю основную мысль беседы. Вроде о чем-то разговариваешь, оживленно, с интересом. А вот о чем? Все клочками.
На танцы мы не пошли. Я выяснил, что она одна в номере, соседка утром уехала, но у нее есть пара бутылок водки и закуска. Мысли приобрели другое направление. Любая дичь под водочку вкуснее. И вот мы у нее в номере. Под водичку беседа течет как по маслу. Само собой на стульях сидеть не удобно, подвигаем стул к кровати, Свет режет глаза, выключаем, включен ночник. Трогаю руку, колено, пальцы пробегают по позвоночнику. Дичь прогибается. Грудь двумя холмами, прорывая тонкую ткань футболки, безудержно рвется в высь. Все, хорош. Поехали. Срываем футболку. Лифчика нет. Сосок сам прыгает в рот. Она издает то ли стон, то ли всхлип. Руки прижимают с такой силой, что перехватывает дыхание. Обхватываю талию, а другой рукой расстегиваю джинсы. Пальцы скользят в низ, в тесноту ее плавок. Жар и влага. Волшебная кнопка. Вскрик. Ее трясет. Бессвязное бормотание. Моя рубашка на полу. Нахожу ее влагалище. Интересно, оно у нее находится так далеко в низу. Поза прачки, она на животе, она с верху или как можно выше задирать ноги. Снимаем джинсы в месте с плавками. Ноги на плечах. Она хватает меня за член и тянет в себя. Вхожу. Начинаю движение. Она руками упирается в стену. Грудь трясется в такт моих толчков. Вскрик. Оргазм. Начался танец. Перемена поз, движений, такта. Каждая перемена сопровождается хорошим глотком водочки. Дичь под водку. Пир. Все хорошее рано или поздно заканчивается. Мы лежим, уставшие и разморенные. Мне захотелось в свою палату. У нее не люкс. Туалет далеко. Душ в коридоре. Но осталось что-то не завершенное.
-Хорошо, но ведь ты тоже современный человек, тебе минет, мне кунилингус.
-Без проблем. С удовольствием.
Припадает к кормушке. Посредственный минет.
-Дорогая иди, подмойся, моя очередь.
Я встаю. Наливаю остатки водки в стакан, получилось чуть больше половины, я одним глотком выпил ее, закусил, выпил, оделся, выпил и молча пошел к выходу.
- Куда? Ты же обещал?
- Извини дорогая, утомился.
Я разочарован. Ну, нельзя же всему так верить. Она обиделась. Зря. Пусть скажет спасибо, что я интилегент. За такие предложения фейс страдает.
Я еще два дня видел ее до отъезда, но она делала вид, что она со мной не знакома. Зря. Ведь могли бы еще, что ни будь изобразить.
На другой день, в столовой, я встретил двух знакомых парней по Новосибирску. Вообще все в елочку. Отдых не будет скучным.
Утром все ходили на водопой. Так называлось специальное здание, где находились краники с минеральной водой.
Интересное зрелище. Бодрые пожилые, в спортивных костюмах с различными кружками в руках мелкими глотками, торжественно потребляют строго рассчитанную норму. Лечатся.
И вторая категория отдыхающих. С воспаленными глазами, помятыми физиономиями медленно доползают до краников, припадают к воде, и лакают влагу, чтобы заглушить сушняк, мечтая дожить до вечера. Лечатся.
Потом завтрак и процедуры. Ванны с разбавленной водой из озера и различные грязевые обертывания, в зависимости от назначения.
Обед. И подготовка к вечеру. До ужина надо было найти спиртное, в магазинах оно не продавалось, переговорить о количестве людей. Позагорать на пляже. Дел хватало.
На третий день, во время завтрака, я увидел ее. Обалдел. Чуть повыше меня, да еще на каблуках, с великолепной фигурой и осанкой, как у танцовщицы. Сражен. Наглухо сражен.
Ем завтрак, не чувствуя вкуса. Мысль одна, да и та в низу живота. Меня могут опередить. Я вижу, сколько взглядов брошено на неё. Не жуя, забрасываю еду в рот и один из первых вылетаю на улицу. Проблема в том, что я все-таки еще болею и мне тяжело ходить. Я перед ужином пил обезболивающее, что бы на танцах прилично выглядеть, но все равно трость из рук не выпускал.
Торжественный выход. Демонстрация себя в самом выгодном свете. Черное платье, великолепно оттеняет мраморные плечи и грудь, подол заканчивается чуть ниже ягодиц. Длинные ноги двумя яркими солнечными лучами ослепляют глаза. Воздух сгустился до неприличия. С отчаяньем вцепляюсь ей в руку.
-Привет, не ожидал тебя здесь увидеть.
Говорю не замолкая. Главное увести ее, пока она не опомнилась. Я похож на дворняжку, которая схватила кусок колбасы и улепетывает, пока не отобрали более сильные особи. Трость в руке как оружие, а не опора. Я готов драться за свою добычу. Довожу до парка. Она приходит в себя.
- Разве мы знакомы?
- Нет.- Изумление не поддельно.
-В толпе у меня не было шансов.
-А сейчас разве есть?
- Надеюсь.
-Почему.
-Там вы смотрели бы на внешность, а сейчас у вас есть возможность узнать мою душу.
- Я не гуляю с незнакомыми мужчинами.
- Одобряю. Это не прилично. Меня зовут Виктор.
- Лена.
- Теперь мы знакомы, пойдем, погуляем?
Есть контакт.
После обеда идем загорать. Есть возможность рассмотреть тело. Лежу на животе иначе себя выдам.
Вечером на танцы.
На другой день, после обеда лежим на берегу, в стороне от людей. Общаемся. Я увидел, что когда она лежит на спине, косточки на бедрах выпирают над ее плоским животом, плавки натягиваются и если наклонить голову к ее плечу, то ясно видно ее выбритый лобок, и начало той расщелины, в которую я хочу провалиться. Это открытие так поразило меня, что я забыл все на свете.
Я как-то видел картину художника фантаста. Темное небо и светлая пустыня.
Тоже и здесь. Под темным небом плавок белое безмолвие кожи. Исчезли звуки. Я там. Сколько время находился в трансе, я не знаю.
Пришел в себя от ее взгляда. Она внимательно наблюдала за мной. Видно было, что догадалась. Я опустил глаза.
- Да это патология, лечить надо.
Говоришь ты, поднимаешься, берешь за руку и как телка ведешь в кусты. Невозмутимо снимаешь плавки и встаешь на колени.
- Используй меня.
Кровь застилает мне глаза. С каким то нутряным рыком я хватаю ее за таз и насаживаю как на вертел. Я не качаюсь. Раз за разом я насаживаю ее на себя. Ее твердый зад, со шлепающим звуком, бьется о мой живот, внутри хлюпает, из горла раздаются завывающие звуки.
Нам абсолютно плевать на то, что происходит вне нас. Рядом пляж полный людей, но мы так далеко от них. Взрыв! Я падаю на бок, судорожно стискивая ее бедра.
Лежим. Говорить и шевелиться влом. Постепенно, приходим в себя. Переходим на одеяло, спасибо, что его не украли, и просто лежим. Этот сумасшедший взрыв, вычерпал все наши силы. Я даже после ужина никуда не пошел. Почитал и лег спать.
Интересно. Исповедь задумана как рассказ о жизни, о том, как мировоззрение человека за короткий отрезок времени меняется так, как не опишешь ни в одном высокохудожественном романе. Но, как я уже писал, секс оттеняет все.
Мы изучали в школе "Как закалялась сталь", но детей, прежде всего, интересовало, что там делали с девушками под лестницей, а потом революция. Великолепный фильм "А зори здесь тихие". Все разговоры о сцене в бане. Днем повтор фильма. Родители на работе. Во время показа школа вымерла. Поэтому не судите меня. Когда есть секс, не до пейзажа.
Мелькают обрывки воспоминаний об отдыхе, но сверху, как бутерброд маслом, все намазано толстым слоем инстинкта половых отношений.
Когда мы с моей моделью, вместе гуляли по курорту, то со стороны зрелище было, наверно любопытным. Идет молодой, очень худой мужчина с тростью, а рядом, выше его, стройная броская женщина. Не пара.
Дней за десять до отъезда мой день рождения. Так как было воскресенье, начали с утра. Был повод напиться. На обед не пошли. Невозможно, да и не хотелось. Горючего и закуски море.
В магазинах со спиртным проблема. Но рядом с санаторием шашлычная. Приходишь, подаешь пакет.
- Праздничный набор.
Это литр огненной воды и пара шашлыков. Но к празднику, мы купили много таких наборов.
Уже все забыли, зачем собрались. Кто-то подал мысль, о купании. Никогда еще в озере, днем не купалось столько нудистов. Продолжение было скомкано. Как-то быстро образовались и рассосались по парам. Потеряли соседку Лены по палате. Она провела ночь в кустах в отключке. Мы еще несколько раз с Леной пытались изображать, что-то похожее на половой акт.
Дня через два после именин, утром в мою палату вошла девушка с третьего этажа. Я был один. Села напротив, и стала рассказывать, как ее взял в жены мужчина, когда она была беременна от другого, и как он любит ее ребенка. Мне было скучно, и я стал внимательно разглядывать завязки ее сарафана, завязанные на плечах. Устав слушать, ее я протянул руку и дернул за бантик. Он развязался, и левая грудь оказалась обнажена. Обрадовавшись наступившей тишине, я дернул за вторую завязку. Открылась правая грудь. Любопытно. Приподнимаю подол. Трусов нет. Похоже она сильно растерянна. Наваливаюсь на нее, задираю подол, мягко и неторопливо вхожу в нее. Всхлип. Мягкие женские объятия, губы нетерпеливо тычутся в меня
- Давай, давай, не останавливайся.
Еще одна зарубка на прикладе моего ружья. Понеслось.