Аннотация: я никогда не умел говорить с тобой об этом
Он сказал, что подобное можно писать километрами. Но заверил, что у меня не получится: как обычно, не хватит букв.
Ему бы хватило. Но он давно не выводил ручкой ничего сложнее подписи. А, набирая текст в word, он игнорирует прописные буквы и все знаки препинания. кроме точек. получается странно. слитно. и девочка. с высшим и двумя языками. едва не плачет. когда правит. угадывая.
Я всегда завидовал его терпению. Сколько же его нужно, чтобы в полночь ждать на пустом перекрёстке зелёного света? чтобы всю жизнь любить одну женщину? чтобы есть оливки с косточками?
Мы встретились как-то сразу, и получилось, что на всю жизнь. У него разные имена. Я помню все.
Однажды била наотмашь речная вода. Закат опрокидывался в каньоны. Сны пахли алюминием и брезентом. Танцевала в браконьерских сетях рыба; он доставал нож, роняя матерно: "от же бля, сукины дети, в самый нерест!". Мы бродили по воде, испачканные солнцем до бронзы. Самой большой потерей в те дни представлялась промокшая пачка сигарет. Календари ещё не были изобретены, а если и были, мы ничего не знали о них.
Наверстали, впрочем.
Однажды ночь неумолимо катилась в утро. На шести кухонных метрах рождались и гибли миры. Боги давились чаем номер тридцать шесть. Человечество же оккупировало табуретку со сломанной ножкой, откуда изредка совершало вылазки к газовой плите или раковине. У человечества были вопросы. Боги снисходили до объяснений и просили заварить покрепче... Тогда мы знали о жизни всё, и наше слово ещё не было суммой слогов. Во всяком случае, нам так хотелось думать. Вернее, по-другому мы думать ещё не умели.
Жизнь смеялась последней.
Однажды мы пили коньяк, чокаясь пластмассовыми стаканчиками с ветром. День выливался за горизонт вместе с сухим теплом такыра и вязким предательством солончаков, предстартовой возней, воплями моторов, беспомощностью топографических карт, сигнальными ракетами, одуряющим гулом вертолётов. Сумерки высасывали тепло из камней. Но мир был достаточно наполнен, чтобы жить на ощупь. Нам было ровно столько лет, чтобы не помнить об этом. Наши часы показывали одно время.
Переводить их пришлось позже.
Я никогда не умел говорить с тобой об этом. Жизнь гнала меня на флажки, не давая опомниться. Я зверел и продолжал жить, забывая.
Но "раз в год в день святого Эньяна даже звери говорят по-человечески". Так почему бы сегодня не быть этому дню?
И если уж изобретены календари, если жизнь имеет на нас свои планы, и нельзя перевести назад стрелки часов, я загадаю всего одно простое желание в ночь перед Рождеством.
Я хочу, чтобы тебе повезло больше.
p.s.
Ты сказал, что подобное можно писать километрами. Но получилось всего две тысячи шестьсот семьдесят семь знаков.