Аннотация: Рассказ-фантазия. На белорусском и русском языках.
НАЗIРАЛЬНIК
Ен проста назiрау. Назiрау, сунуушы адну руку за шырокi пояс, а другую схаваушы у складках прасторнага белага адзення. Вялiкай цiкавасцi Ен не адчувау, але нешта паблiсквала у Яго бяздонных вачах, напаузаплюшчаных. Дзiуныя гэта былi вочы. Здавалася, нiбыта iснуе у iх той жа свет, што жыве вакол Яго: тыя ж зоркi, што пранiзваюць чарнату космасу, тыя ж арбiты, падобныя на рознакаляровыя атракцыены, тыя ж гульнi i справы. У Ягоных вачах жыло тое, што магло жыць: светач i радасць яснага дня, смутак i цяжкасць цьмянае ночы, гарачыя подыхi выбухау i пяшчотны шэпт летняга ветру. Усе мянялася у Ягоных вачах, якiя проста назiралi.
Ен бачыу усе. Як айсберг, адколаты ад роднага мацерыка, быццам зефiрынка у кубачку кавы, паслухмяна цягнецца цячэннем акiянау; як злодзей, абрабаваушы у аутобусе пасажыра, пералiчвае грошы з чужога гаманца, выкiдвае непатрэбныя паперкi; як восеньскi вецер нясе гэтыя паперкi, быццам лiстоту, але ад iх шапацення не робiцца весела, бо яны сталi смеццем; як недзе землятрус знiшчае вулiцы, дамы, людей i цэлыя гарады; як чарнявы хлопец з сiнiмы вачамi дорыць дзяучыне з цеплымi валасамi пярсценак... I шмат чаго яшчэ... Ен проста назiрау...
Ен бачыу усе зменя, дзеяннi, пачуццi. Часам, зацiкаулены чым-небудзь, Ен наблiжауся да таго, што цiкавiла, толькi адно, как больш пiльна усе пабачыць. Ен не умешвауся у справы стварэнняу, бо любiу iх i дазваляу самiм выбiраць памiх пластамi светапоглядау. Iншы раз Яго вочы успыхвалi, як дзве толькi што народжанныя зоркi, а часам цемра болю накрывала Ягоныя думкi. Калi боль адпускау, у глыбiнi дзiвосных вачэй плескауся вiльготны космас i зiхацелi сузор"i, быццам кроплi-слезы...
Ен ведау, што павiнна было здарыцца, чым скончыцца чарговае тварэнне, i таму вочы Яго зноу ахiнула болючае прадбачанне будучынi. Калi надышоу час, Яго адзенне злiлося колерам з цемным сусветам, а рукi апусцiлiся.
Ен сабрау пыл гукау i пачуццяу, што застауся ад свету-самазабойцы, i цяжка уздыхнуу. Гэтым подыхам перагарнулася новая старонка iснуючага.
З любоую i пяшчотай, сваiмi рукамi Ен пачау тварыць, i у Ягоных вачах узнавiлася усе тое, што загiнула. Усе, падобнае на усе, але трошкi iнакшае. Калi б вельмi захацеу, то ледзь-ледзь знайшоу бы нейкае адрозненне, але такое маленькае, што не паверыу бы...
Ен зноу прагнау хмарнасць са свайго твару, i свет пасерабрыу Ягоны плашч. Нахiлiушы галаву i прымружыушы вочы, поуныя зорнай расы, Ен сунуу адну руку за шырокi пояс, каб назiраць. Проста назiраць...
Перевод.
НАБЛЮДАТЕЛЬ
Он просто наблюдал. Наблюдал, заложив одну руку за широкий пояс, а другую спрятав в складках просторных белых одежд. Большого интереса Он не испытывал, но что-то поблескивало в Его бездонных полуприкрытых глазах. Дивные это были глаза. Казалось, словно живет в них тот же мир, что вокруг: те же звезды, что пронизывают черноту космоса, те же орбиты, похожие на разноцветные аттракционы, те же игры и дела. В Его глазах жило то, что могло жить: свет и радость ясного дня, печаль и тяжесть темной ночи, горячие порывы взрывов и ласковый шепот летнего ветра. Все менялось в Его глазах, которые просто наблюдали.
Он видел все. Как айсберг, отколотый от родного материка, словно зефиринка в чашке кофе, послушно следует течениям океанов; как вор, обокравший в автобусе пассажира, пересчитывает деньги из чужого кошелька, выкидывает ненужные бумажки; как осенний ветер несет эти бумажки, словно листву, но от их шелеста невесело, потому что они теперь мусор; как где-то землятресение уничтожает дома, улицы, людей и целые города; как чернявый юноша с синими глазами дарит девушке с теплыми волосами колечко... И много чего еще... Он просто наблюдал...
Он видел все изменения, действия, чувства. Иногда, заинтересовавшись чем-нибудь, Он приближался к тому, что интересовало, но лишь для того, чтоб лучше все рассмотреть. Он не вмешивался в дела своих творений, потому что любил их и разрешал самим выбирать между пластами мировоззрений. Бывало, Его глаза вспыхивали, словно две новорожденные звезды, а другой раз темнота боли охватывала Его мысли. Когда боль отпускала, в глубине дивных глаз дрожал и мерцал космос и поблескивали созвездия, похожие на капли-слезы.
Он знал, что должно было случится, чем окончится очередное творение, и потому в Его глазах вновь возникло болезненное предвидение будущего. Когда пришло время, Его одежды слились цветом с темной вселенной , а руки опустились.
Он собрал пыль звуков и чувств, что остался от мира-самоубийцы, и тяжко вздохнул. Этим вздохом перевернулась новая страница света.
С любовью и нежностью, своими руками Он начал творить, и в Его глазах обновилось все то, что погибло. Все, похожее на все, но чуть другое. Если бы очень захотел, то едва-едва нашел бы различие. Такое маленькое, что не поверил бы...
Он вновь прогнал хмурость с лица, и свет посеребрил Его плащ. Склонив голову и призакрыв глаза, полные звездной росы, Он заложил одну руку за широкий пояс, чтоб наблюдать. Просто наблюдать...