Аннотация: Второй сборник статей, опубликованных на сайте http://worldcrisis.ru
Настоящее и будущее 3
В среде Мирового кризиса периодически раздаются возгласы о том, как тут все гадко, неправильно, и де мол пора уходить отсюда. При этом никто почему-то сам создать подобный ресурс и обустроить его так, как должно не берется. Лично я периодически читаю материалы сайта и нахожу там нечто для себя интересное. То, что неинтересно или противоположно моим взглядам — игнорирую, чего и советую всем критикам. Ориентация Акопянца меня не волнует во всех смыслах этого слова. Есть конечно опасность в Гильбо наступить, но следует внимательно смотреть под ноги.
Вообще-то ситуация в данный момент складывается острая. Всех публикаторов можно разделить на несколько групп. Тех из них, кто пытается как-то оправдать действия властей или исказить ситуацию до неузнаваемости (знаменитый Михаил Леонидович Хазин, например), следует полностью игнорировать и в никакую дискуссию с ними не вступать. Кроме того раздается могучий вопль : «Доколе?!» ( в смысле, когда же наконец эта паразитическая власть провалится в тартарары) и не сильно громкий, но очень злобный скрежет: «Так им и надо!». В реалиях же имеет место очень странная картина: чем более правящие паразиты грабят и унижают народ, тем менее менее наблюдаются хоть какие-то попытки к сопротивлению. Почему так?
Еще раз зададимся вопросом: почему в начале двадцатого века все сложилось иначе. Как я уже писал ранее, основным конфликтом того времени был земельный вопрос. Кажется сейчас с этим никто не спорит. Еще крайне раздражающим фактором явилась Первая мировая война, но этот конфликт был в определенном смысле локальны, в то время как земельный вопрос — коренным. Важным моментом является: кто и как этот конфликт понимал и кто в нем участвовал непосредственно.
Наиболее здравая часть имперской элиты конца девятнадцатого, начала двадцатого веков понимала необходимость модернизации, ибо догадывалась, что в нарастающих мировых конфликтах может погибнуть вместе государством. И надо отдать должное — некая модернизация проводилось, в то время как ныне она полностью имитируется ( в настоящий момент кажется уже и от имитации отказались). Модернизировать предполагалось с привлечением иностранных технологий и инвестиций. Иностранные инвестиции действительно явились, но какие-то довольно своеобразные. Например, иностранные концессионеры вложились в строительство железнодорожной сети (вспомним рассказ Куприна «Молох»). Однако по этой сети предполагалось возить к морским портам сырье, зерно в первую голову, а в обратную сторону везти высокотехнологичные западные товары. Короче говоря, для всеобъемлющей модернизации необходимы были собственные средства, а добыть их можно было бы только продавая за границу тоже самое зерно (нефтяные промыслы только начинали развиваться). Таким образом смысл реформы Столыпина заключался вовсе не помощи земледельцам. На земледельцев реформатором было плевать с высокой колокольни. Никто из правящего класса ничуть не возражал против того, чтобы излишек крестьянства вымирал в голодные годы, каковые стали периодически повторятся как раз после пресловутых реформ Александра II. Можно было бы рамках широкой государственной программы закупить передовое сельскохозяйственное оборудование, обучить крестьян современным технологиям, построить свои заводы для производства такового оборудования, наконец. Но никто на такую благотворительность тратиться не собирался. Столыпин со товарищи предполагал выдавить излишки крестьян в города или еще куда-нибудь подалее, а оставшиеся и наиболее прыткие сами бы купили передовую технику и заплатили за обучение новым технологиям. Собственно современные западные фермеры этим как раз занимаются и, по слухам, все поголовно имеют высшее сельскохозяйственное образование. Только вот наиболее богатыми на селе в тот момент оказались так называемые кулаки-мироеды, каковые богатели за счет банального ростовщичества. Очень богатыми были перекупщики, которым также было плевать на современные технологии. Им и без них было жирно. Но основным фактором, способствовавшим оглушительному провалу столыпинских реформ и окончательному краху прежней государственности, было то, что подавляющее большинство населения Российской империи являлось непосредственными производителями базового экономического продукта, то ест прямыми субъектами конфликта. И у правящего меньшинства не хватило ни умения, ни ресурсов дабы принудить крестьян к тому способу решения конфликта, каковой им, то есть меньшинству, казался наиболее выгодным.
В настоящее время базовым экономическим продуктом опять является сырье, но уже нефть и газ по преимуществу. В их добыче, транспортировке и разделе полученной прибыли непосредственно принимает участие ничтожное меньшинство населения. Таким образом в современном конфликте интересов парадоксальным образом оказался один единственный субъект — сами правящие паразиты. Им приходится весьма не скорым и даже мучительным образом выстраивать новую оптимальную схему паразитирования. В идеале было бы неплохо переработать излишки населения в компост, но технически это оказалось делом не простым. Во-первых, паразитам необходима довольно многочисленная обслуга. Более того, необходима среда, где бы эта обслуга могла размножаться, то есть быть ресурсом возобновляемым. Большой ошибкой было бы считать, что возможно пригласить массу таджикских и узбекских гастарбайтеров в качестве дешевой и покорной обслуги. Эти люди послушны пока находятся в явном меньшинстве, а оказавшись в значительном количестве и утвердившись, они неизбежно заявят о своих правах. Они и ныне склонны собирать банды и грабить всех, о ужас, без учета табели о рангах, чего русские уголовники никогда не делают. Более того, в условиях возрастающего внешнего давления отечественных паразитов кто-то должен защищать, и ресурс защитников также должен быть возобновляемым. Да и вооружать защитников необходимо не косами, а хотя бы чем-то напоминающим современное оружие.
Конечно байки Путина о ракетах с атомными двигателями никакого серьезного специалиста не впечатлят, но население Соединенных Штатов скажем может и впечатлиться. Тем более, что их там давно уже пугают русской угрозой. А на свое население американские правящие паразиты каким-то образом таки вынужденны оглядываться. Короче, ужас просто. Хочется уронить слезу на штиблеты Владимира Владимировича. Однако, нельзя сказать, что ничего не делается. Работают люди.
Ну а доедаемое население что? Увы, мне это более всего напоминает последнюю стадию поражения аскаридами. Беда в том, что организм настолько ослаблен, что пораженный уже не в силах подняться, пойти в аптеку и купить лекарство. Летальный исход неизбежен. Правда аскариды умрут также, ну да их не жалко.
Так что вынужден согласиться я с Кунгуровым: нет никаких признаков революции снизу. Вообще Кунгуров — интересный человек. В его публикациях площадная брань удивительно сочетается с грамотным анализом образованного человека. У меня даже было подозрение, что под маркой «Кунгуров» работает некий коллектив авторов. Мне кажется, что у Алексея нет никакой внятной идеологии. Для него важна сама атмосфера не авантюры даже, а того, что в английском языке именуется «crash». Ко всему прочему в настоящий момент он пылает огнем мести. Как-то странно пылает. Гнев его в основном обращен на центральные власти, едва ли вообще осведомленные о существовании Кунгурова, ибо уже давно живут в своем обособленном мире. Алексея скорее всего прищучили власти местные, для которых он видимо оказался реально раздражающим фактором. Но не суть все это. Главное, что публикации Кунгурова по моему убеждению являются наиболее здравыми из всего того, что можно найти в инете вообще и на «Мировом кризисе» в частности. Вот только его рассуждения о революции сверху не то чтобы вызывают сомнения, но некое острое чувство явного недостатка информации. Как у него, так и у меня.
Как опять же писал я, не стоит сильно верить предсказаниям писателей, ибо не пророки они. Но и не принимать их всерьез было бы большой ошибкой. Обратимся к роману Владимира Сорокина «День опричника». Кстати, кто не в курсе, Сорокин предсказал там возвращение Крыма. Так вот, у меня какое-то щемящие предчувствие, что все будет как в романе, только еще гнуснее! Не даром Владимир Владимирович постоянно намекает, что бы поскорее Запад действительно отгородился от нас «великой стеной». Так де мол крепче будет. Вот только переоценил Сорокин возможности китайцев — не будет никогда у них таких волшебных технологий. Соответственно и нам они ничего такого качественного не продадут. Китайское руководство в настоящий момент относительно России находится в состоянии неспешного ожидания и события не форсирует. Предполагается, что обложенные со всех сторон русские начнут продавать китайцам все, что можно и не можно за сущие гроши ради того, чтобы элементарно выжить. Предоставление китайцам территорий, как пустующих в настоящее время, так и не пустующих, ради освоения также вполне возможно.
Теперь еще несколько слов об ответственности Владимира Владимировича Путина. Можно рассуждать о том, что ему необходимо сделать для исправления ситуации. Но такие рассуждения уж больно сильно отдают мазохизмом. То что он уже нагородил — неоспоримо, и оценка всего этого однозначна. Я всегда сомневался в субъектности Владимира Владимировича. Путин — никто, и зовут его ничем! Но по своим штатным обязанностям он несет прямую ответственность за все то, что понаделали вокруг правящие паразиты. И думается мне, что его никто с ножом у горла взваливать на себя эту ответственность не заставлял. Посему Путин подлежит утоплению в старом заслуженном сортире, и этого он когда-нибудь и дождется, ибо, случись чего, его даже повесить побрезгуют.
Стоит ли в данной ситуации впасть в отчаяние и опустить руки. Наверное нет. Вспомним своеобразное явление девятнадцатого века — народовольцев. В советское время их считали героями, хотя и не вполне методологически правильными, в постсоветское объявили уголовниками шизоидного типа. В общем и целом результат их деятельности был никакой. При Александре III движение было основательно придавлено, и только лишь политическая импотенция Николая II позволило наследникам народовольцев — эсерам развернутся во всю ширь. Однако, уже современники отмечали крайнее бескорыстие и жертвенность народовольцев. Даже на эшафоте все они вели себя очень достойно. А многих из тех, кого не казнили затем уморили в тюрьме, то есть подвергли медленной и мучительной казни. Желябов, арестованный анонимно, сам сообщил властям свое подлинное имя, дабы его судили и казнили вместе с товарищами. Нет, не ради оценок и мгновенного результата шли эти люди на эшафот. И как знать, если бы не было их, что бы было в настоящее время? Может быть того же Путина сегодня секли по указанию помещика или, не дай Бог, немецкого колониста за ненадлежащий уход за лошадьми. Судя по его физиономии, конюх бы из Владимира Владимировича получился бы неловкий, нерадивый и вороватый. А Михаил Леонидович Хазин где-нибудь в грязном местечке за чертой оседлости починял бы сапоги обывателей. Вот уж он-то с сапогом и молотком в руках, да с гвоздем во рту очень бы смотрелся.
Росийским чиновникам. С горячим приветом. Очень горячим.
Публицистика в настоящее время — дело неблагодарное. Всякая острая и бескомпромиссная публикация вызывает парадоксальным образом у читающей публики ощущение полицейской провокации: не связан ли автор с правоохранительными органами и не пытается ли дерзкой рукой потрогать нежное обывательское вымя. Грустно это и охлаждает пламень. Определенным образом положение могло бы спасти некоторое авторское вознаграждение, но в данном случае оно невозможно по определению. Любая публикация вышеописанного типа ничего кроме неприятностей доставить не может. Есть такие авторы, как Владислав Иноземцев, публикующий свои материалы на более серьезных ресурсах, но регулярно перепечатываемый на «Мировом кризисе». Его холодно уверенные фразы вызывают неизбывное желание лечь на землю и закрыть голову руками. Потребность в подобного рода публикациях, а Иноземцев старается явно не бесплатно, указывает на то, что читатели явно отказались от каких-либо активных действий и ударились в мазохизм. В целом же все оригинальные публикации на «Мировом кризисе» можно оценить единым словом: нытье, нытье имеющее разнообразные оттенки, от унылого скулежа до чего-то вроде бульканья со злорадным подтекстом, но таки это все нытье! Случается, кроме всего прочего, реклама своего скромного гешефта, но этого мы не рассматриваем. Что тут поделать? Ну, не корысти ради, как говорится.
Хочется мне вспомнить невероятно безобразный случай, вызвавший в блогосфере весьма бурную реакцию. Это о той женщине, одинокой матери двоих детей, которую осудили за мытье полов в кафе. Даже в пределах отвратительного российского законодательства, все это пример вопиющего беззакония, ибо несчастная мать в никаких официальных трудовых отношениях с администрацией кафе не состояла и жалкие деньги получила в рамках чистой благотворительности не облагаемой, как известно, налогами. Существенным моментом, на который почему-то не обращается внимание, является то, что скорее всего инициировала это безобразие не полиция, а так называемая служба занятости населения. Эта организация формально должна способствовать безработным гражданам в поиске подходящей работы и выплачивать некоторое пособие во время отсутствия оной. Подобные службы имеются во всех развитых западных странах. Однако там на пособие по безработице можно реально жить, и платят его в течении значительного времени. У нас же платят жалкие гроши, недостаточные даже для оплаты коммунальных услуг, и только двенадцать месяцев. Причем, это еще в самом удачном случае. Для того, чтобы постоянно получать полное пособие в течении года необходимо предварительно отработать перед этим не менее шести месяцев. Вчерашние школьники и студенты не получают и такой жалкой подачки. Если вы сподобитесь явиться в службу занятости и взгляните в глаза кому-нибудь из тамошних так называемых «специалистов» (чаще всего это дама), то обнаружите в них лютую злобу. Своих клиентов они ненавидят до судорог. Никакой работы вам там не найдут, ибо все делают через известное место. По сути, основным занятием сих неловких дам является не помощь, но провокация. То есть, они норовят, выплатив клиенту пособие, затем найти некие несоответствия и эти деньги отобрать. В описываемом случае, еще с возбуждением уголовного дела. При том, что положение этих «специалистов», как мелких федеральных служащих, очень невелико, работа муторная, а получают они не густо. Все это дает повод еще раз призадуматься о таком очень своеобразном явлении, как российское чиновничество. В данном случае имеется ввиду чиновничество мелкое.
Истинным основателем российской государственности по сути является Иван IV Грозный, не Рюрик и даже не Владимир Святой. История правления его была сильно искажена еще Карамзиным. В советское время ситуация не сильно поправилась, не говоря уж о постсоветском. Мы здесь не будем касаться столь глобальной проблемы. Упомяну лишь, что пресловутая опричнина вовсе не являлась формой государственного террора, но как раз неким компромиссом. Террором в тот период едва ли кого можно было удивить. Террор Генриха VIII Английского был куда как более масштабным, и, самое удивительное, осуществлял он его исключительно через суд. И уничтожение опричнины было вовсе не отказом раскаявшегося самодержца от неправедных действий, а всего лишь констатацией: компромисс более не нужен. Но не суть. Главное, что при Грозном начал формироваться чиновный аппарат, близкий по своему содержанию к современному, а всякие движения власти стали тщательно документировать. Кто составлял штат всякого приказа? Конечно во главе мог быть только родовитый аристократ. Среднее звено, дьяки, также были не из последних. Ну, а откуда взялась приказная мелюзга, подьячие? Сейчас в этом разобраться едва ли возможно. Лишь априори ясно, что люди эти по сути своей были промежуточными. С одной стороны, за каждым из них стоял авторитет аристократа, возглавлявшего приказ, да и самого царя. С другой стороны люди эти были явно не высокого полета, мутного происхождения. В обществе их уважали мало, а порой и откровенно презирали.
Масштабные изменения произошли при Петре I. Хотя следует отметить, что начались они еще при отце Петра и старшем брате. Петр упорядочил чиновную иерархию, ввел строгое соответствие между положениями всяких служилых людей с помощью специальной таблицы, именуемой «табелем о рангах». В этой таблице устанавливалось соответствие между чинами придворными, военными и гражданским. Определялся ранг, который давал его счастливому обладателю право на вхождение в самую привилегированную часть общества — дворянство. Могучим ограничителем на возможность стать чиновником было в то время образование. Будущий драматург Островский, обучавшийся на юридическом факультете Московского университета, загулял однажды и был с позором изгнан с третьего курса. Первоначально он не смог получить даже самый нижний классный чин — диплома не было. Николай Алекссевич Некрасов, с грехом и чудом окончивший гимназию и не поступивший в университет, вообще в принципе не мог рассчитывать на какую-либо чиновную карьеру. Качественное образование могли получить только дворяне и представители духовного сословия. Однако же сразу образовалась некая очень мутная группа людей, именуемая разночинцами, то есть находящимися как бы в промежутках сословного деления. Тема эта очень любопытная, но выходящая за рамки статьи. Все желающие могут много чего найти в интернете. Разночинцы могли получить какое-никакое образование и стать чиновниками. Наконец, среди дворянства встречались очень бедные люди. Все они вместе образовали самые канцелярские низы, чиновную мелюзгу. Самое интересное, что не смотря на масштабные перемены, в их быте и нравах мало что поменялось чуть не со времен Ивана Грозного. Их и величали по привычке приказными да подьячими, хотя формально таковых уже не существовало. Положение этих людей было крайне незавидное. Жили они очень бедно, так бедно, что даже средств на обзаведение семьей у них не было. Вспомним классический пример Акакия Акакиевича Тряпичкина. Ну разве что бедному чиновнику улыбался случай — удавалось найти невесту с хорошим приданным. Как раз герой Островского Бальзаминов этими самыми поисками и занимался. Перспектив достигнуть чинов, дающих дворянские права, то есть выбиться в люди, практически не было. Высшие чиновники издевались над мелкими пуще, чем над холопами. Парадоксальной особенность этих людей, отмеченной в классической русской литературе, было лютое отношение к тем, кто был по положению ниже их. Причем отношение чаще всего вовсе не мотивированное, не обусловленное соображениями некой выгоды.
После Октябрьской революции произошло нечто уж совсем удивительное. Чиновный аппарат сохранился, и, честно сказать, не так уж сильно изменился структурно. Ну как же нам без чиновников-то. А вот физический состав конторских изменился радикально. Пришли люди из совершенно другой субкультуры, часто не русские по происхождению, чего при царе практически не допускалось. Исключение делалось только для поляков и немцев. Изредка встречались французы. Стали служить женщины. Но удивительно, самый канцелярский дух сохранился в практической неприкосновенности. Будто он и не менялся с седой древности. Возникает у меня крамольное подозрение: чиновники составляют таинственную корпорацию, корни которой уходят в седую древность, а цели не ясны простому смертному. Хотя кое-что таки поменялось. При царе полицейские служащие являлись чинами гражданскими. Был военизированный корпус жандармов, но он соответствовал советским внутренним войскам или нынешней национальной гвардии. Функции у жандармов вообще-то были более широкие. В частности они могли вести следствие по определенному составу дел, что, кстати сказать, приводило к определенным ведомственным конфликтам. Но не важно. Милиция, по самой сути этого слова, - организация военизированная. Милиционеры имели армейские чины, и принимать на службу их старались специальным образом. То есть милиция в советское время была отделена от общего чиновного аппарата, приближена к армии, и это было решение очень мудрое. И не стоит недооценивать решение Медведева, возвратившее структуре министерства внутренних дел архаичное название. Такое решение в свое время показалось нелепым и немотивированным. Дмитрий Анатольевич пустых действий не предпринимает и никогда не оговаривается, кстати. Таким образом правоохранительные органы пытаются загнать в старое стойло для лучшего управления. Но это все опять же уклонение от основной темы.
Некоторые решения современных властей поражают своей нелепостью и кажущейся опасностью для них самих. Но повторюсь который раз: не стоит эти самые власти недооценивать. Эдак и прочухаться не успеешь, как ожжешься высосанным до самой шкурки. Правящие паразиты ничего бы не смогли сделать без чиновников. Это по сути их так сказать сосущие органы. Но одновременно для паразитов мелкое чиновничество — расходный материал. Ведь они исторически доказали свое удивительную способность к самовосстановлению. Социальная революция в настоящий момент очень маловероятна. А вдруг?! Ведь будущего никто не знает. И я не знаю, и властные паразиты не знают. Так что всякое может быть. В случае же чего-то такого правящая верхушка рассчитывает отсидеться за стенами. А может и не беспочвенно рассчитывает. И полицейских никто не тронет. Они ведь реальная военная сила, да и как без них при любом раскладе. И так называемые олигархи отсидятся внутри своих крепких особняков, да с охраной многочисленной. Обитателей же всяких контор, подобных службе занятости, никто защищать не будет. Они уже заранее предназначены для утишения народного гнева. И немудрено — в такой гнилой среде всякий огонь затухнет.
Есть еще одно различие между чиновничеством девятнадцатого века и чиновничеством современным, очень существенное. Русское общество девятнадцатого века было фактически разделено на две субкультуры: дворянскую и народную (крестьянскую). Различие между этими субкультурами было более масштабным, чем видится ныне. Дворяне и крестьяне различались даже внешне и разговаривали фактически на разных языках, так что порой друг друга и не понимали. Дворяне изъяснялись на русском литературном языке, каковой был одновременно и языком делопроизводства, а крестьяне использовали великое множество региональных диалектов, также порой друг от друга сильно отличных и вероятно имеющих пережитки племенного деления. После революции народная субкультура полностью и без остатка расточила дворянскую, однако немало у нее позаимствовав. Благодаря всеобщему среднему образованию все мы изъясняемся на русском литературном языке. У царского чиновника хотя бы был некий повод так относится к пришедшему на поклон крестьянину — они принадлежали к разным субкультурам, обоюдно весьма враждебно настроенным. В настоящее время наше расположение по сторонам конторского барьера происходит довольно случайным образом. Вот только плевки летят строго в одном направлении. Современное чиновничество является одновременно и преданными помощниками правящих паразитов и их жертвой. Жалко ли их? Ничуть! Предателей не жалко! Как говаривал Алексей Максимович Горький, даже тифозная вошь имеет право обидеться, если ее назовут предателем.
Кризис бездействия
Никак бы не хотелось обсуждать керченскую трагедию. Ибо, как ни цинично это звучит, случай сугубо частный. То есть, хотя в нынешней гнилостной атмосфере и следовало ожидать чего-то подобного, но могло и пронести. Все ресурсы, каковые можно было бы в той или иной степени отнести к проправительственным, разразились стенаниями и обозвали керченского стрелка злобным дебилом, испорченным вражеской пропагандой. Сам Владимир Владимирович отметился. Конечно очень печально, что в основном пострадали люди непричастные, лично с убийцей незнакомые, или не причинившие ему никакого зла. Однако, в той же Сирии погибло уже немереное количество людей, в конфликт никак не вовлеченных. Некоторые из них быть может в какой-то мере сочувствовали одной из многочисленных сторон конфликта, некоторые мыслили по принципу «чума на оба ваших дома», но все равно единственная их вина состояла в том, что не сумели убежать вовремя, или по какой-то причине не захотели этого делать. Опять же я не хочу обсуждать: зачем наше руководство ввязалось во все это. Нужно зачем-то, наверное. Вон так называемые развитые страны вообще никакими обоснованиями не утруждаются. Хочется им. Знать и нашим чего-то хочется. Все какое никакое действие.
Один из комментаторов упрекнул меня в том, что сам я никаких вариантов действий не предлагаю. Отчего же, не предлагаю. Просто в настоящем случае чего не предложи, тут же подпадет под известную статью. Так что уж воздержусь. Замечу лишь, что во всякой самой безнадежной ситуации есть выбор: либо полностью подчинится власти беспощадных паразитов, либо умереть. Опять же, упаси Бог, я ни к чему не призываю. Я лишь подчеркиваю, что некий выбор всегда есть, и отнять его невозможно никак!
Некоторые авторы с великим злорадством отмечают: российская власть сгнила полностью и погибель ее близка. Другие солидно возражают: нет, не полностью — ест еще у нее существенный запас прочности. Глупость все это - нет у власти сей вовсе никакого запаса в силу конечной нелепости и некомпетентности. Но и крушения ее в волнах не видно. Даже признаков.
Другие гадают: закрутит Путин гайки или не закрутит? Может быть и закрутит. Он вообще привык действовать по шаблону. А может быть наоборот раскрутит. Почему нет? Еще может быть, вообще ничего крутить не будет. Эдак и руки устанут. Ему сподручнее одну ручонку наложить на стакан сухого французского красного, а другую на титьки очередной гимнастки. Приятно и особых усилий не требует. Ну несет он пургу на всяких публичных мероприятиях. И что? Если он и далее будет развиваться в том же направлении, то в один прекрасный момент на какой-нибудь конференции встанет и пописает на всех собравшихся. Народ обалдеет и … рассмеется. Да еще власти города Сочи воздвигнут фонтан с писающим Путиным.
Дмитрий Анатольевич Медведев — персонаж с мой точки зрения куда как более интересный. У него наблюдаются некие следы культурности и интеллекта. Никаких оговорок, вопреки распространенному мнению, он никогда не допускает. Все его оговорки суть злые и циничные шутки. Осмелюсь предположить, что шутки эти для Дмитрия Анатольевича являются чем-то вроде помпового ружья керченского маньяка. Ибо невтерпеж. Однако Медведеву видимо объяснили, что с юмором у него перебор. Уж лучше бы он с ружьем вышел. Поэтому Дмитрий Анатольевич ноне предельно собран и очень грустен. Ведь приходится как-то соответствовать на фоне убогого Владимира Владимировича.
Еще к групповому портрету российской власти я бы присоединил Пескова. Более нелепого пресс секретаря представить трудно. Ему по штату положено кого-то в чем-то убеждать или, на худой конец, сделать вид, что убедил. У Пескова же взгляд неудачливого карманного воришки. И все это колет глаза, как говорится, но не приводит ровно ни к каким последствиям.
Еще много шумят по поводу: кругом враг и скоро он по наши души придет. Зачем?! Ресурсы наши забрать. Так их еще добыть и транспортировать нужно. Замечу, что ту же нефть добывают не автохтонные оленеводы. Специально этой добычи ради создана была инфраструктура и собран контингент пришлых людей с весьма пестрым этническим составом. А кем их заменить, коль они и так не местные?
Европейцы ныне озабочены внедрением новейших революционных технологий. Получится ли у них — бабушка надвое гадала. Если получится, то им российские ресурсы не понадобятся вовсе. Ведь новые технологии по определению являются энергосберегающими, а всякий избыточный ресурс требует дополнительную энергию для переработки. Если же не получится ничего, то и вопросов нет, ибо наступит стремительная деградация, и будет уж вовсе не до русской нефти.
Всякие разговоры о европейском халифате или немецком халифате не солидны. Не способны эти буйные арапы поддерживать современные европейские технологии. Более того, они в большинстве своем не способны даже просто работать на высокотехнологичном производстве. Загадить все вокруг себя они возможно и могут. А дальше что? Начнут грабить местное население, так оно в этот момент тоже нищим будет. Натуральное хозяйство разведут? Не смешно. Где они своих баранов гонять будут? В Кельне вокруг магазина элитной парфюмерии?
Перспективы Китая сильно преувеличены. Конечно успехи китайской экономики неоспоримы. Но китайцы ввязались в очень опасное дело, стали отходить от своей вековой идентичности, позволявшей сохранять эту очень своеобразную культуру неизменной в течении тысячелетий. Началось же это даже не при Мао Цзедуне (он был человеком сугубо традиционным), а при его преемниках, то есть совсем недавно. Чем это закончится — предсказать не берусь. Ну что это за разговоры о соперничестве двух мировых центров. С точки зрения традиционного китайца центр может быть только один, у них в Китае. Все прочее даже не обсуждается. А если нет традиционного китайца, то что есть на его месте?! Короче говоря, ресурсы хотя бы того же озера Байкал нужно умудрится освоить и, при этом, не изгадить. Судя по тому, что известно ныне о деятельности китайцев на российской территории, таковая задача им не по силам. То есть изгадить озеро до состояния зловонной лужи они видимо сумеют, но нам от этого явно будет не легче. На центральную же Россию не покусится никто, ибо там ничего кроме догнивающего населения и нет.
Имеется еще весьма опасный сосед — Турция. И турки видимо приглядываются к некоторым нашим территориям. Вот только и в Стамбуле не все сейчас спокойно. В свое время Мустафа Кемаль Ататюрк совершил великий культурный подвиг, быть может до конца недооцененный, в том числе самими турками. Истинным создателем современной турецкой нации является он и только он. В османской империи большинство населения не имело тюркских корней, высшие имперские посты нередко занимали люди славянского происхождения, а официальным языком являлся османский — причудливая смесь тюркского, персидского и арабского — языков различных языковых групп. Нынешний турецкий лидер, Эрдоган — человек примерно масштаба Путина. Более того, ради своей жалкой власти он начал нарочито отступать от принципов Ататюрка. Будущего не ведаю, чем это закончится — не знаю, но может статься, что Турция деградирует до уровня современного Туркменистана, именно Туркменистана, ибо с этой территории наступающие монголы некогда изгнали весьма немногочисленный клан Османа.
О перспективах Соединенных Штатов Америки ничего сказать не берусь. Ибо темна вода в облацех. Вообще оба американских континента в сумме столь велики и обильны, что вполне могли бы оказаться миром самодостаточным. Чего там им всем не хватает — черт их знает. Но не все видимо просто. Вот президент Трамп вынужден выстраивать отношения с Владимиром Владимировичем, хотя по его отчаянному взгляду во время личного общения прекрасно заметно, что Путин более всего напоминает американцу отечественного скунса. Не от хорошей жизни это должно быть.
Странная картина получается. Власти особенно не шевелятся. Эко пенсионный возраст подняли. А могли бы как у Акутагавы излишки трудоспособного населения на паштет пустить для тех же самых пенсионеров. Народ тоже не шевелится. У врагов свои проблемы — не до нас им. Если же серьезно, то имеет место быть мировой кризис, кризис невиданный, с последствиями непредсказуемыми. И у нас в России располагается самая гниющая язва этого кризиса. Так уж мы устроены. И всегда такими были. Лично мне Россия более всего напоминает великую пирамиду, составленную из гниющей плоти. Ну Путин-то ладно, он на самой вершине, его ветерок обдувает, да гимнастки тряпочкой обтирают, а в самом низу как? И неподвижно все. Только зловоние к небесам восходит. А двинься кто, так рухнет великая пирамида, и потонет в гное человеческий мир.
Дабы уж все не казалось таким беспросветным, вспомянем еще раз о временах от нас далеких, и о героях этого времени — народовольцах. Эти люди шатали существующий порядок, тогда уже гнилой до крайности, не ради мгновенного результата и признания современников. Результат оказался никаким, а современники в основной массе не одобрили. А они ведь на эшафот гордо всходили и на каторге от истощения умирали. К слову сказать, современные потомки того самого народа, ради которого старались народовольцы (дворянская субкультура была при большевиках уничтожена полностью, отчасти даже физически), вылили на них потоки дерьма. Но у этих униженных и оболганных людей была великая надежда. И пусть не все так сбылось, как хотелось бы, и вообще результат оказался неоднозначным, но он есть!
Посему, каждый имеющий уши да услышит, а каждый услышавший — сделает посильные выводы.
Еще раз о судьбах русской интеллигенции
Поговорим еще немного о судьбах русской интеллигенции. Хотя, берясь за сие благородное дело, признаюсь честно, что не в силах дать точное определение этому сообществу. Когда-то во времена юности мятежной задался я вопросом: могу ли назвать себя интеллигентом? Поразмыслив, пришел к следующему выводу: во-первых, не в состоянии вразумительно разобраться в значении этого термина, во-вторых, из известных примеров несомненных интеллигентов, к таковым самого себя отнести никак не могу, ни по происхождению, ни по привычкам.
Исходя из банальной эрудиции, интеллигентами можно было бы назвать учителей средних школ, ученых, работающих в фундаментальных областях и, как правило, являющихся одновременно преподавателями высшей школы, режиссеров театра и кино, актеров, писателей, композиторов, художников и тому подобное. То есть таких людей, каковые работают головой и прилагают свою деятельность к человеку непосредственно. Сразу следует сказать, что касаемо учителей, профессии наиважнейшей, все как-то стало очень неловко. Ныне коллектив всякой средней школы, исключая некоторые столичные привилегированные, состоит из дурных теток, страдающих от недое… , пардон, недостатка внимания, во главе с ушлой директрисой, страдающей от того же самого и утешающей себя ловким распределением всего того, что перепадает на детский лепт. Увы, такая ситуация начала складываться еще в поздний советский период. Вообще, во времена древности седой люди, обучавшие детишек первоначальной грамотности и именуемые мастерами, особым почетом не пользовались. Традиция эта пришла из Европы, а туда из древнего Рима. Расцвет учительской профессии произошел тогда, когда возникли гимназии, учебные заведения с высочайшим гуманитарным образованием, где в качестве преподавателей требовались очень грамотные профессионалы. Наибольшим же почетом учителя пользовались в первую половину советского периода. Далее началась деградация. И дело тут не в малых зарплатах. Учителя средних школ всегда зарабатывали не так уж много. Плюс к тому, профессия эта требовала колоссальной самоотдачи, даже жертвенности. Просто такие герои исчезли, и мы имеем то, что имеем. Какая уж тут интеллигенция.
Актеров театра и кино начали причислять к творческой интеллигенции совсем недавно, при советской власти. В традиционном обществе актерская профессия считалась позорной. Первые русские актеры нередко либо сами были крепостными, либо были когда-то крепостными. В биографии основателя первого русского профессионального театра Федора Волкова написано, что происходил он из купцов. Статус купца в то время был весьма растяжимым. Беднейшее купечество вплотную примыкало к «подлым» сословиям, а богатейшее имело серьезные привилегии. Но в любом случае не самое благородное происхождение. Сам Федор Волков исхитрился примкнуть к заговору в пользу жены императора Петра III, будущей Екатерины Великой, что в дальнейшем могло принести ему очень существенные выгоды, однако не успел воспользоваться грядущей карьерой, простудился и умер. Впрочем почета актерской профессии это никак не добавило. По сути актеры находились даже не между сословиями, как так называемые разночинцы, а вне всяких сословий. В девятнадцатом веке провинциальные обыватели относились к актрисам, как к дорогим проституткам, а то и не очень дорогим, о чем имеется немало упоминаний в русской литературе. Очень характерен рассказ Чехова (уже начало двадцатого века), где старый актер называет театр «ямой», жалуется, что эта яма его сломала. Ведь он дворянин, из хорошего рода, но не сумел даже завести себе семью, ибо не одна порядочная женщина не захотела связать свою судьбу с актером. Советская власть выдернула деятелей подмостков буквально из навоза, сделала их почетными членами общества. Однако, так же случилось бы и в рамках буржуазно-либерального государство, но такового у нас и не бывало, и не будет уже никогда. И были ли эти люди благодарны за повышение статуса? Ничуть нет. Актеры старшего поколения (ныне некоторые из них уже умерли) очень любил рассказывать, как они ненавидели советскую власть и боролись с ней всякими способами. Более молодые уже ничего не рассказывают. Видишь по телевизору какое-нибудь очередное шоу с участием популярных игрунов и примкнувших к ним эстрадных певцов и понимаешь, что если бы не дурацкие законы, то продемонстрировали бы они прилюдно все то, что ныне фигурирует в рекламах проституток. И ничего бы у них не дрогнуло. Эти хотя бы не лицемерят, а просто пользуются моментом, как умеют.
В настоящий момент трудно найти художника (профессионала), работающего в жанре реалистической живописи, или композитора, сочиняющего музыку в классическом стиле. Витринных же живописцев и очень странных личностей, намазывающих на холст с помощью пальца всякие биологические жидкости, как-то язык не поворачивается называть художниками. Сочинители музыкального сопровождения для эстрадных певунов также особого почтения не внушают. Таким образом наша задача частично облегчается, ибо композиторы и художники из рассмотрения благополучно исключаются.
Отдельно стоит поговорить о литераторах, в силу очень особенного влияния русской литературы на русскую культуру и русское общество в целом. И влияние это не утрачено до настоящего времени. Однако, коснемся истории вопроса.
Русская литература возникла в основном в девятнадцатом веке, когда окончательно сформировался русский литературный язык. Возникла под существенным влиянием литературы западноевропейской. Не будем сейчас спорить: в какой степени это влияние было определяющим, и были ли некие национальные корни. Даже если русская литература отчасти вторична, она все равно не похожа ни на какую другую. Как явствует из прозы Александра Сергеевича Пушкина, поэт в России — не профессия, а звание чудака, причуда которого порой весьма неудобна в бытовом плане. Во всяком случае прокормится в начале девятнадцатого века сочинением стихов и романов было практически невозможно. Необходимо было служить. Служил Пушкин, служили князья Вяземский и Одоевский, служил граф Сологуб, Федор Тютчев был карьерным дипломатом, сочинял стихи от случая к случаю, нередко теряя их безвозвратно. Только Николай Васильевич Гоголь на службе не прижился, а небогатое имение свое отдал в пользу сестер. Однако ему, как и критику Белинскому, видимо заметным образом помогали друзья и почитатели. В конце концов, можно было как Димитрий Ленский жить полностью на доходы от своего имения, если они были достаточны, но при этом и жить не в столице, а у себя в деревне.
Еще следует сказать об очень специфической особенности руского общества девятнадцатого века. Оно было разделено на две почти не влияющие друг на друга субкультуры: дворянскую и народную (крестьянскую). Представители этих двух субкультур отличались друг от друга гораздо более, чем мы сейчас представляем, даже внешне и разговаривали почти на разных языках так, что порой друг друга понимали слабо. Дворяне изъяснялись на русском литературном языке, который одновременно был языком делопроизводства. Крестьяне же разговаривали на великом множестве сейчас практически забытых региональных диалектов, видимо сохранявших некоторые пережитки древнего племенного деления. Таким образом гоголевский Иван Иванович пишет донос на Ивана Никифоровича на кристальном русском литературном языке с небольшим вкраплением полонизмов, как и положено «благородному» уроженцу Малороссии, не пытаясь никак использовать тот южнорусский диалект, на котором изъяснялось окружающее простонародье. Кстати сказать, именно на основании нескольких подобных диалектов был позднее сконструирован современный «украинский» язык.
Практически непреодолимым препятствием для литературных упражнений была возможность или невозможность получить образование. Научение крестьян грамотее и как там они меж собой общаются вообще не волновало никого. Крестьяне были поголовно неграмотными. Пушкинская Татьяна «по русски плохо знала», но отдать распоряжение Акульке она вполне могла с помощью жестов или нескольких заученных фраз. Более того, литератор первой половины девятнадцатого века должен был не только владеть русским литературным языком, но и читать произведения западноевропейской литературы в подлиннике. Ибо других творческих образцов почти не имелось.
В течении девятнадцатого века ситуация менялась, ибо менялась, хоть и с великим скрипом, структура российского общества. Собственно термин «интеллигенция» видимо вошел в обиход во второй половине века, и чаще всего имелась ввиду так называемая разночинская интеллигенция. Не будем уточнять понятие «разночинская» - все желающие могут обратиться к Википедии. Например, разночинцами называли детей личных дворян (личное дворянство не наследовалось) или выходцев из духовного сословия, окончивших семинарию, но не рукоположенных в сан. То есть это люди, умудрившиеся получить качественное образование, но не пожелавшие корпеть в душной канцелярии. Замечу, что преподаватели гимназий в то время также были чиновниками, только по министерству просвещения. Оставалась по сути только литературная и журналистская деятельность. Можно было еще заняться медициной или наукой, но это на любителя.
При этом при всем подавляющее большинство крупнейших литераторов девятнадцатого века были потомственными дворянами, подчас весьма родовитыми. Основная заслуга разночинской интеллигенции состоит в образовании специфической литературной среды, в которой всякий творческий человек мог чувствовать себя комфортно, не щеголяя при этом чинами, и зарабатывать на жизнь именно творчеством, а не переписыванием циркуляров. С народной субкультурой разночинцы не пересекались никак Они тяготели к дворянской субкультуре и в идеале образовали бы нечто вроде отдельного сословия. Это оказалось невозможным, и разночинцы в большинстве успешно интегрировались в дворянскую среду. Владимир Ильич Ленин по своему статусу был потомственным дворянином, но по происхождению — типичным разночинцем. В начале двадцатого века термин «разночинская интеллигенция» исчез и явилась интеллигенция как таковая.
В дополнение хочу добавить, что не имею ни малейшего представления: существовала ли профессия театрального режиссера в девятнадцатом веке. Кто занимался постановкой пьес — нигде не видел ни одного упоминания. Может быть сам автор, может быть кто-то из наиболее опытных и авторитетных актеров. Театральная режиссура — явление скорее двадцатого века, не говоря уж об кинематографе.
Ныне практически прекратились всякие рассуждения об Октябрьской революции, как о культурном явлении. Предпочитают рассуждать о том, сколько дворянских усадеб было разграблено, да скольких попов расстреляли. Как будто рассуждают об этом потомки ограбленных и расстрелянных, а не тех, кто грабил и убивал непосредственно. А вообще случилось нечто невероятное: дворянская субкультура была практически полностью уничтожена, не редко даже физически. Кто-то погиб в горниле гражданской, кто-то эмигрировал, кто-то полностью растворился в среде победителей. Однако при этом не нарушилась преемственность ни русской культуры, ни русской литературы в частности. И в этом великая заслуга большевиков-ленинцев. А им никто не мешал действовать в духе Пол Пота. Более того, в подавляющем большинстве сельское население России восприняло бы такие эскапады на ура. Было бы большой ошибкой считать, что крестьянам так уж было нужно производство городских товаров. Сейчас мало об этом говорится, но промышленная революция конца девятнадцатого века, частично затронувшая и Россию, нанесла страшный удар по крестьянскому кустарному производству. А крестьяне умудрялись производить много всего, даже спички. Именно вытеснение кустарных товаров фабричными, привело к страшным бедствием на селе, даже голоду, так как в условиях малопродуктивной агрикультуры кустарное производство было порой критичным подспорьем, средством выживания. Другой вопрос, что организованная таким образом страна тут же была бы растаскана соседями малыми кусками. Да кого это тогда волновало, как и сейчас никого особенно не волнует уничтожение государства путинцами. Действовали бы понежнее, не повышали бы пенсионный возраст, так вообще была тишь да гладь.
Но случилось, как случилось. Конечно отдельные представители дворянской субкультуры приняли деятельное участие в становлении нового общества. Например первоначально советскую школу поднимали бывшие преподаватели гимназий. Других специалистов и не было. Советская школа создавалась по гимназическим лекалам, и слава Богу. Только перестали изучать классические языки, но усилили преподавание точных и естественных наук. За образец же литературного творчества взяли ту же дворянскую литературу девятнадцатого века. Плюс к тому в массовом порядке и очень качественно стали переводить литературу народов мира.
Некоторые литераторы, начавшие свою творческую деятельность еще до революции весьма успешно прижились в Советском Союзе. Правда иногда довольно странным образом. Например Алексей Николаевич Толстой, писатель несомненно гениальный, что бы о нем не говорили некоторые современные критики. Как бы он из рода графов Толстых. Однако при рождении Алексея Николаевича случился престранный казус. Его мать, графиня Толстая, покинула мужа и жила в гражданском браке с неким помещиком, оставаясь формально графиней Толстой. Возник вопрос: с чьей же помощью явился на свет Алексей Николаевич. Генетическую экспертизу тогда делать не умеет. Как водится, вопрос взялось разрешить местное дворянское собрание. Дворяне приняли соломоново решение: фамилию Толстой и дворянское достоинство сохранить, но без графского титула. Казус конечно не смертельный, но видимо немалое самолюбие Алексея Николаевича раздражавший. Толстой прекрасно поладил с советским руководством, он, что называется, умел себя подать. Да и талант его оказался востребованным. Это ни как сейчас. Владимира Владимировича поди только один талант проймет — умение ловко и нежно засунуть язык ему в задницу. О прочем он скорее всего и не догадывается. Стараются некоторые. Глядишь и вознаградится, если раньше с дерьмом не поплывем. Но вернемся к Толстому. Алексей Николаевич не мудряше лукаво объявил себя графом Толстым и сделал это вовремя и удачно. С одной стороны, с советской среде никто в этом особенно не усомнился, ибо мало кто уже в дворянской генеалогии понимал что-нибудь. С другой стороны, учреждений типа дворянского собрания, способных оспорить сей факт формально уже не существовало. Таким образом человек, можно сказать, обрел свою целостность.
Другой любопытный пример — Корней Иванович Чуковский, он же Николай Корнейчук. Чуковский вообще появился на свет незаконнорожденным, что в условиях сословного общества царской России было очень скверной шуткой. Начинал свою литературную деятельность юный Николай, как литературный критик и очень при этом страдал по поводу своего происхождения. Ведь запись об особенностях явления на свет была обязательной графой в тогдашней анкете. Советская власть вынула его буквально из грязи, сделала уважаемым и привилегированным членом общества, известным детским поэтом. Однако под старость лет Корней Иванович испортился, начал фрондировать, конечно без ущерба для писательских бонусов, подружился с Солженицыным, вообще вел себя не по советски. По сути он как был, так и остался озлобленным бастардом. А ведь законы развития общества никто отменить не в силах. Если бы временное правительство сумело устоять, более того продержаться некоторое время, то скорее всего сословная структура общества была бы восстановлена, может бы в более мягкой форме, а может и нет. И это в условиях нищей страны, урезанной до территории Московского княжества. Ох, не пустили бы Колю дальше лакейской, да и туда бы с оглядкой.
Но это отдельные представители еще дореволюционной культурной среды. Люди, наполнявшие прежнюю среду исчезли либо непосредственно, либо растворившись в массе победителей. Кто пришел им на смену? Вот это очень интересный вопрос. Пришла масса темных людей, нередко не русских по происхождению, вылезшая из Бог весть каких мокрых провинциальных щелей. Ничего своего оригинального придумать они конечно не смогли и принуждены были копировать дворянскую культуру девятнадцатого века. Других образцов и не было. Но при этом псевдоинтеллигенты люто ненавидели предмет подражания. Ко всему прочему, литературная среда в том виде, как она сформировалась в девятнадцатом веке, оказалось ненужной. Литературным процессом руководило государство, порой жестко, но порой и разумно, гонорары авторам выплачивались из государственного кармана. Странные люди, образовавшие псевдокультурную среду, оказались вдруг чем-то вроде опилок, наполняющих плюшевого медведя, а то и просто мелкими паразитами. Они всегда старались гадить народу, от которого кормились, сначала робко и мелко, далее уже по крупному, а в девяностые годы развернулись во всю ширь. Нет такой мерзости, которой не измазали псевдоинтеллигенты породившую их советскую власть. При этом они проливают горькие слезы, по поводу «России, которую мы потеряли» и в каковой были бы невозможны. Вот Никита Сергеевич Михалков, уверяющий всех в своей принадлежности к дворянскому роду и мнящий себя принадлежащим к современной российской элите. Физиономия у него однако довольно гостинодворская, но не суть. А задумывался ли Никита Сергеевич: в каком виде восстановиться у нас сословное деление и откуда эти самые сословия образуются? Ведь предков почти всякого нонешнего нувориша или крупного чиновника помещики секли на конюшне за нерадение к барскому хозяйству, или эти самые предки занимались мелким скорняжным производством в каком-нибудь грязном местечке за чертой оседлости. Поэтому времена Анны Иоановны или даже Алексея Михайловича кажутся представителям нынешней псевдоэлиты уж слишком модернистскими. Им необходимо законопатить страну в такую архаику, в такие древние времена, где даже происхождение поровшего их предков барина окажется весьма неопределенным. Так что напрасно надеется Никита Сергеевич на хлебную должность при дворе. Кинематограф скорее всего упразднят, как не важный для народа, и придется Михалкову банально марать бумагу с помощью гусиных перьев, восхвалять деяния боярина и славных предков аж до двенадцатого колена. Заказ же он сможет получить лишь семь раз ударив лбом об пол и облобызав пятки благодетеля. И это в том случае, если его вообще допустят пред светлые очи, а не придется договариваться через холопов. Гонорар же Никита Сергеевич получит крупой и пивом или вообще будет рад, что тумаков не надавали. При том что Михалков — худо бедно привилегированный. Те кто попроще вообще будут в людской щи хлебать и рыло от миски только по команде поднимать.
Есть у Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина сказка «Орел — меценат», и есть в ней любопытный эпизод. Речь идет о неком соловье, решившимся спеть перед орлом, обещавшим поощрять искуства.
«Тогда запел соловей и сразу же осрамился. Пел он про радость холопа, узнавшего, что бог послал ему помещика; пел про великодушие орлов, которые холопам на водку не жалеючи дают... Однако как он ни выбивался из сил, чтобы в холопскую ногу попасть, но с «искусством», которое в нем жило, никак совладать не мог. Сам-то он сверху донизу холоп был (даже подержанным белым галстуком где-то раздобылся и головушку барашком завил), да «искусство» в холопских рамках усидеть не могло, беспрестанно на волю выпирало. Сколько он ни пел — не понимает орел, да и шабаш!»
Это я по поводу Кирилла Серебренникова. Уж не ведаю, живет ли в этом человеке какое искусства и в мутной истории об умыкании государственных денег разбираться не желаю. Ну да ладно, пусть живет в Кирилле искусство, но сколько можно на одни и те же грабли выступать. Теоретически можно сочетать холопство и искусство, бывали примеры. Но Путин не Николай I и даже не Гришка Отрепьев, по слухам бывший человеком довольно образованным. Под властью этой вшивой команды возможно только холуйство в кристально чистом виде. И никакого искусства, даже видимости его, даже почесаться пред ясными очами без команды нельзя. Вот Никита Сергеевич от генеральной линии не отступает, за что и вознагражден. И далее так будет. Понесет Михалков в дом честно заработанную крупу и пиво, детишек обрадует. А Серебренников мудрит без одобрения свыше и сидит ныне под домашним арестом. Впрочем особенно сильно его быть может и не накажут. Выпустят Кирилла на свободу, на широкий путь. Можно на месте остаться, далее судьбу испытывать. Можно за рубеж податься. Там ему в качестве борца с путинским режимом все отверстия икрой смажут.
Можно было бы немало сказать еще на сию животрепещущую тему, но грустно все это. Таки русская интеллигенция есть миф, навевающий грустные воспоминания и породивший мерзейших фигляров, кривляющихся ныне чуть не из каждой грязной щели. Пес с ними. Будем жить, как сумеем. Тем более, что под руководством мудрейшего Пу вскоре может случится такое, что мы и половую принадлежность Никиты Сергеевича с уверенностью определить не сможем.