Аннотация: Это была одновременно идея и гениальная, и издевательская...
...все окажется гораздо проще - настоящих чекистов ни при каком раскладе не проведешь! Предстоящее путешествие по морям и океанам, несомненно, согласовали с ними, и спланировали турне так, чтобы и волки остались довольны, и овцы не разбежались - "без захода корабля в иностранные порты". Это означало - без выездных и въездных виз и страшной мороки, связанной с оформлением всех необходимых документов, что само по себе могло занять около полгода.
Это была одновременно идея и гениальная, и издевательская - людям предлагали заплатить немалые деньги за путешествие, дающее возможность только увидеть вблизи чужие берега, только понюхать аромат экзотических фруктов, висящих на отдалении каких-то трех сотен метров на невиданных ранее деревьях, и только вдохнуть глоток долгожданной свободы.
И что вы думаете? Нашлись сотни желающих приехать со всех концов страны, чтобы принять участие в этом эксперименте на верность Родине. И, между прочим, никто не сбежит. Хотя, как ни крути, - тому, кому сильно приспичило удрать от вечных "временных трудностей", от нудной пропаганды, от постоянного вранья и оболванивания по радио и с экранов телевизоров, от оскомины полупринудительных политзанятий, от постоянного дефицита самых необходимых товаров и услуг, от вседозволенности и неприкасаемости партийных боссов, от наглого произвола армии чинуш, от всесилия тайной и явной полиции, от слежки, от стукачества, от безысходности - была возможность сигануть с самой близкой к водной поверхности палубы и вручить себя звездам и судьбе. Да и как не попытать удачи, когда вода такая ласковая и теплая? Единственные две крупные неприятности поджидали ныряльщика - встреча с акулой или со своим советским судном. Не знаешь, что хуже. Говорят, что те, кого подбирали наши, страшно жалели, что не попали в пасть к акуле...
Надо сказать, что подобные случаи происходили в круизах, которые организовывало чуть ранее Бюро путешествий и экскурсий. Власти запретили посылать белые пароходы в манящие потенциальных беглецов дали. Однако бюро "Спутник" решило на свой страх и риск повторить неудавшийся опыт конкурентов. Там надеялись на то, что их клиенты - студенты и молодые рабочие-комсомольцы, то бишь "передовая молодежь" - так горячо любят свою советскую Родину и "родную" коммунистическую партию, что ни при каких обстоятельствах не оставят на произвол судьбы ни ту, ни другую.
Директор круиза Маргарита Плаксина поручила Николаю взяться за организацию развлекательных мероприятий и следить за аппетитом туристов. Последняя обязанность не сильно обременяла замдиректора, поскольку доверился он полностью поварам - большим специалистам в ублажении самых пресыщенных чревоугодников. Что же касается развлечений, то фантазии ему было не занимать. Очутившись в такой роли впервые, интуитивно поняв, что надо людям, оторвавшимся на две недели от повседневной советской действительности, НН превзошел самого себя. Помощник капитана по пассажирской части даже сделает ему комплимент: "Да ты просто находка - как будто всю жизнь работал по этой части, и именно с иностранными туристами".
Что же такого необычайного изобрел Ник?
Прежде всего, он стал готовить и озвучивать радиопередачи для вырвавшихся на волю, жадных до новых впечатлений молодых людей. В роли репортера собирал он все самые интересные новости о прошедшем дне, в роли диктора сообщал об этом в довольно необычной, хоть и не развязной манере, но раскрепощено и непосредственно, с интонацией, позволяющей выяснить и отношение самого диктора к тому, о чем он сообщает. Между рубриками типа "Светские новости", "Брачные объявления", "Вести с Родины", "Для тех, кто спит" включал музыкальные записи, соответствующие теме. При сообщении о неком туристе - он назвал его, пожалев, "туристом Н." (хотя все знали того, о ком речь) - спустившем в баре все свои деньги, передал для него в порядке утешения популярную полу блатную одесскую песенку тех лет "Ах, денежки, как я люблю вас, мои денежки".
Придумывал и шуточные объявления о знакомстве, тогда еще вовсе не слыханные по радио и не публиковавшиеся в газетах. Подвергнув испытанию легковерных радиослушателей, воспитанных на нелепой вере во все, услышанное из радио ящика, выдал в эфир немало веселых розыгрышей. Так, записав на магнитофон голос директора ресторана, которая имела обыкновение в восемь утра приглашать по радио туристов на завтрак, включил НН запись в шесть утра вместо восьми. Посвященным в эту затею было забавно увидеть недоуменных, заспанных еще туристов, недоверчиво глядящих на часы, но идущих все же, как на заклание, к запертым дверям ресторана. Подергав для порядка двери, разворачивались и, делая вид, что просто прогуливаются, возвращались в каюты не солоно хлебавши, не предупреждая встречных товарищей по несчастью. Весь день было только и разговоров о жестокой шутке заместителя директора круиза, но молодежь, узнав о его обязанности развлекать ее, не могла не признать, что ей не было сегодня скучно.
На этом дело не закончилось. На другое утро ровно в шесть объявил НН во всеуслышание - а динамики невозможно было выключить в каютах - что через полчаса в кинозале состоится показ нового зарубежного фильма, доставленного только что японской рыболовецкой шхуной. А по причине того, что фильм надо сразу же вернуть, будет всего один сеанс. Разумеется, восприняв это как очередную выходку чересчур расшалившегося затейника, почти никто не пришел. Но! Фильм-то был показан, на зависть лежебокам, и причем без повторения, хотя и не надо было его никому возвращать - у японских рыбаков не было времени развлекать бездельников. Совсем сбитые с толку "радиослушатели" уже и не знали теперь, чему верить, а чему нет.
Во время стоянки на якоре вблизи от одного из филиппинских островов неожиданно объявил диктор, что туристу Н. следует срочно прибыть к трапу - к нему приехали. Члены дирекции заключили пари с шутником на то, что тот не откликнется, но, к их ужасу, турист Н. примчался как настеганный, вопрошая:
- Кто приехал? Где они?
Ник был уверен, что тот прибежит, поскольку это именно он остался без денег, а значит, немного помешался разумом, глядя на то, как другие с большим усердием и удовольствием пользуются тем, что человеку с пустым карманом недоступно. "Чем черт не шутит? А вдруг и в самом деле ко мне приехали, да еще и с деньгами?" - вероятно, раздумывала на бегу жертва розыгрыша. Трудно добиться хороших результатов, если исполняешь одновременно два дела - и бежишь, и мыслишь.
При приближении плавучего городка к экватору осенила Ника новая идея - организовать и провести что-либо до сих пор еще не слыханное - бал пиратов. Объявил неугомонный проказник, что в полночь, когда откроются двери салона, приглашаются все, кто сможет нарядиться пиратом, причем рекомендовал прикрыть один глаз черной повязкой и непременно заявиться босиком, дабы не оттоптать друг другу ноги во время бальных танцев.
Бал пиратов удался на славу! Полуголые парни, украсившие свои спины, груди и ноги всевозможными псевдо татуировками, появились еще и с ножами за поясом. И девицы не отстали от них в создании бессмертного образа морских разбойников. Нарядился и Ник в придуманный им костюм - "вдова пирата". Вырядившись в юбку и кофту, надел он на шею, вместо положенного любой порядочной даме ожерелья или колье, грубую веревку с прикрепленным к ней кокосовым орехом. Косматая его поверхность создавала иллюзию взъерошенных волос и вкупе с нарисованными на орехе глазами, носом и скривленным ртом, изображала отрубленную на плахе голову бывшего "мужа пиратки". Сообразив, что грозный муж, несмотря на широко открытые глаза, уже не сможет разделаться с потенциальными похитителями чести его супружницы, многие из пиратов клеились к неутешной, но не непреклонной вдове...
Всю ночь палуба ходила ходуном от диких плясок, а стены салона содрогались от хохота парней и девиц, как в песне, "страшных на вид, но добрых внутри". Не до смеха было только капитану и команде теплохода, никогда доселе не видывавших подобного веселья среди отечественных туристов, не только загримировавшихся под разбойников, но вооруженных настоящими ножами.
Стоит рассказать, откуда на корабле появились кокосы, коли бросили якорь не у причала, а на расстоянии, которое нельзя было назвать приличным. Скорее наоборот, - на неприлично близком расстоянии, явно в территориальных водах Филиппин, так как вскоре подплывет пирога с местными полицейскими. Опередив ее, прибыла целая армада каких-то странных, узких и длинных лодок, по обоим бокам которых располагались еще конструкции, наподобие распущенных крыльев - планок и жердей, помогавших удерживать равновесие при движении по бурному морю. Лодки были забиты дарами - бананами, кокосами, соломенными шляпами и Бог весть еще чем. На одной из посудин этой знатной флотилии жалобно блеяла коза, привезенная для ублажения прибывших издалека бледнолицых гурманов.
Что тут началось! С борта теплохода на головы торговцев-менял полетели сувениры, тапочки, бутылки с пивом, кофты, бюстгальтеры и даже часы. В обмен меняльщики, оценив упавшее на их головы богатство, подкидывали вверх кое-что из того, что они привезли, - это была еще та картина - и немного забавная, и одновременно грустная. Кто-то из туристов, первым заметив приближающую армаду, назвал гребцов дикарями, но после произошедшего затем "обмена" трудно было определить, кто же на самом деле дикари - филиппинцы или малость свихнувшиеся от радости общения с ними граждане "самой передовой страны в мире".
В разгар меновой подплыла пирога с лодочным мотором, слегка заглушавшим крики полицейских, стремившихся попасть на борт круизного лайнера. Капитан проигнорировал требование слуг закона подать им трап. Вот тут-то и мелькнула мысль в голове замдиректора, - а не спрыгнуть ли? Утонуть полицейские явно не позволят, но что дальше? Слишком многое привязывало его к стране, хоть и исчезнувшей с горизонта, но не из сердца. Для матери, пускавшейся за своим последним и любимым сыночком туда, куда бы его ни забросила судьба, это был бы удар. Никогда, скорее всего, не удастся увидеть и дочь, и все еще любимую в глубине души жену. А что произойдет с братом? Карьере его придет конец. Он не был высокого ранга партийным функционерам, но все равно пришлось бы ему вернуться на старую работу и трястись опять в поездах-рефрижераторах всю оставшуюся жизнь, поминая недобрым словом младшего братика.
Вот о чем Никола не подумал в сей решающий миг, так это о том, какую великолепную возможность мог он предоставить сплетникам, недругам, завистникам - те с радостью бы завопили на все лады:
- Так мы и знали! Мы же говорили, что не наш он человек!
Но кто думает в такой момент об этих жалких людях? Отогнав соблазнительную мысль, НН поднялся на капитанский мостик. Поделившись своим впечатлением от меновой торговли, нашел полное взаимопонимание у главного человека на части советской территории. Капитан принял решение уйти подальше от берега, в направлении другого острова, тем более что на горизонте уже с часок-другой маячила махина американского авианосца, поражавшая своими размерами даже с отдаленного расстояния.
Ник побежал в радиорубку и после сообщения о незамедлительном снятии с якоря добавил:
- Передаем точное время для тех, кто обменял часы на трусы...
Авианосец не прореагировал на зигзаги корабля под красным флагом. Так же, пожалуй, повел бы себя и слон, завидев моську. Глядя с непонятной тоской на скрывающийся из вида плавучий город-аэродром, как смотрит с замиранием сердца житель земли на внезапно открытую им неизвестную дотоле ему планету, Ник вспомнил не умирающие лермонтовские строчки - "что ищет он в краю далеком, что кинул он в краю родном?" Хотя, по всему было видно, авианосец ничего не искал, - одно его присутствие отгоняло любых злоумышленников от берегов райских островов.
День другой принес туристам еще одно развлечение. Ник объявил о предстоящем установлении нового мирового рекорда, который, возможно, будет занесен в Книгу Гиннеса, если на теплоход удалось проникнуть приплывшему с авианосца в мини- подводной лодке американскому шпиону. Ведь шпион на то и шпион. В обязанности разведчика входит и информирование своего резидента обо всех, даже на первый взгляд малозначительных, фактах общественной жизни потенциальных "врагов".
Ник, придумав подходящее название конкурсу - "сельди в бочке", - призвал всех желающих, во всяком случае, тех, кто успеет первыми, заполнить собою возведенный на палубе бассейн, пообещав при этом каждого, кто в нем поместится, наградить глотком шампанского. Уже через десять минут вода из бассейна почти вся исчезла, уступив место толстеньким и стройненьким, загорелым и еще беленьким, высоким и низкорослым, шумным и тихим любителям игристого напитка. Можете себе представить, сколько их залезло в сооруженный водоем, если пришлось Нику откупоривать не одну бутылку. Освободив от сдерживающей их до сей поры проволоки пробки, целился ими массовик-затейник прямо в тех, кто, не помещаясь в самом бассейне, с шумом и гамом пытался устроиться на плечах и головах участников состязания.
Вдоволь назагоравшись под лучами тропического солнца, наглядевшись на морские дали, на взлетающих вдруг из воды летучих рыбок, на играющих дельфинов, полные впечатлений туристы остались довольны "беззаходным" круизом. И на том спасибо советской власти, что разжала на пару недель свои крепкие объятия, выпустив "неразумных деток" погулять на воле, правда, на невидимой цепи - без паспортов и без денег. Паспорта забрали при посадке на борт, якобы "на хранение", деньги вынуждены были круизяне поменять на корабельные жетоны, коими и рассчитывались в баре или при знакомстве с "однорукими бандитами", установленными разбойниками двурукими.
Ну а без документов и без денег ты никто, нуль, ничтожество, ни то ни се, ходячее недоразумение, червяк, бич, зэк и, чтобы не пропасть с голода и не замерзнуть на улице, если и должен стремиться к чему-то, то лишь обратно - в барак своего "социалистического лагеря".
Становилось все прохладней и прохладней, и беспаспортным "бичам" пришлось вскоре облачаться в пальто и шубы, выходя на палубу.
Между Китаем и Тайванем прошли благополучно, - континентальный Китай и отколовшийся от него остров с давних пор что-то не поделили и в любой момент могли начать выяснять отношения, да так что досталось бы на орехи всем, кто очутился бы в этот момент между Сциллой и Харибдой. Вскоре повеяло настоящими холодами, знать, приближались к горячо любимой "хоть и уродине, но Родине", как выразился один из бардов.
При сходе на сушу студенты, прощаясь чуть ли не со слезами на глазах, шептали Николаю:
- Никогда больше не будем верить радио.
- И мудро поступите, - отвечал тот.
Вот ради только этого и стоило сходить в такой круиз!...
![[]](/img/s/sudenko_n_n/sudenko7daysfragment/sudenko.cruise.jpg)