Шабалин В. А. : другие произведения.

Студенческий театр "Эскулап" 70-е годы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мемуарного плана повесть, про жизнь в 70-е годы прошлого столетия.
  
  Вячеслав Шабалин
  
  Ребятам, которые уже не с нами, посвящается
  
  
  Страсти по 'Эскулапу'
  
  Не очень точные воспоминания и весьма неглубокие размышления
  
  
  Доктор медицинских наук, профессор В. А. Шабалин, 2017 год
  
  
  
  В. Шабалин в 70-е годы
  
  Пролог
  
  Наиболее ценное и
   любопытное, что имеет
   человеческое существование,
  так это история.
  Деньги, машины, дома и офисы
   есть дело преходящее.
  А вот история всегда с нами
   и живёт, и умирает.
  Автор
  
  Если кто полагает, что, пробежав глазами по строчкам субъективных записок одного из многочисленных участников 'Эскулапа', будет с достаточной точностью представлять историю клуба, то он заблуждается. С моих 'эскулаповских' времён прошло почти сорок лет. За это время сменилось шесть поколений студентов. Выстроить события из жизни студенческого коллектива в хронологическом порядке уже невозможно. Поэтому целью настоящих воспоминаний я ставлю не столько информационную составляющую, сколько фиксацию на бумаге отпечатка той эпохи, которую я так видел и в которой нам посчастливилось жить.
  Наверное, кто-то выразит сомнение:
  - Да всё было не так. Всё иначе.
  Да, возможно. Быть может, я что-то забыл, а что-то изложил не так, как вспоминают другие. Допускаю. И, тем не менее, я буду описывать то время, как помню. И обещаю, что никогда не стану врать, даже в малом.
  А тем, кто сомневается, рекомендую взять в руки карандаш, лист бумаги и написать свои воспоминания. Возможно, они будут лучше.
  Тему воспоминаний мы обсуждали с Юрой Мишуниным ещё в далёком 2003 году, когда я у него останавливался. Поговорили. Убедили друг друга, что надо писать. Но дальше разговора дело не пошло. А вот после его смерти я окончательно понял, что если этого не сделать, то история 'Эскулапа' канет в Лету, как это произошло со многими молодёжными инициативами нашего и не нашего времени.
  И пока всемогущая энцефалопатия не лишила меня этой возможности, берусь за перо, и дай мне Бог довести начатое до конца.
  
  'Эскулап' умер. Да здравствует 'Эскулап'!
  
  Оценивая с высоты прожитых лет обучение в медицинском вузе, приходишь к заключению, что его можно разделить на два периода. Период обучения как такового и период активного участия в творческой жизни клуба 'Эскулап'.
  В то время, а была это середина и конец 70-х годов прошлого столетия, 'Эскулап' представлял собой оригинальный симбиоз театра эстрадных миниатюр, вокально-инструментального ансамбля и женского танцевального коллектива. Подобный симбиоз сложился не только в нашем творческом коллективе, но и в иных молодёжных театральных сообществах. В Смоленске их было множество.
   Конечно, им был и МЭТ (молодёжный эстрадный театр) под руководством Виктора Задорожного. МЭТ выступал на сцене Дома культуры профсоюзов, что на улице Ленина. Его работу сопровождал музыкальный коллектив 'Грифы', несколько позднее появились 'Атланты', а ещё позже - 'Смоляне'. Руководила домом культуры Вера Семёновна Троицкая, матушка моей одноклассницы и одногруппницы Жени Троицкой.
  МЭТ был создан в апреле 1961 года на базе Клуба милиции. Через два месяца театр переехал в Дом работников просвещения. И только с сентября 1963 года занял своё привычное место в Доме культуры профсоюзов.
  Как видите, 'Эскулап' моложе МЭТа лишь на шесть лет.
  Я посещал концерты МЭТа еще будучи школьником, проходя обучение в 14-й средней школе города Смоленска. Поверьте на слово, но билеты на выступление театра достать простому смертному было очень сложно. Включались связи. Мне было проще. Кроме, как через Веру Семёновну, был ещё канал приобретения билетов - через Святослава Маненкова, участника творческого коллектива. Нас с ним связывало одно общее знакомство. В то время он работал водителем машины скорой медицинской помощи.
  По аналогии с МЭТом, при каждом уважающем себя институте существовал с большим или меньшим успехом студенческий театр. Так, помню небольшой театральный коллектив энергетического института. Появился он в результате дикой популярности 'Эскулапа' в студенческой среде. По принципу 'а чем мы хуже?'.
  Могу ошибиться, но существовало нечто подобное театру миниатюр при техникуме 'Связи' или 'Электронных приборов'. Я ребят на сцене не видел, но информация об их существовании в моей памяти сохранилась. Кстати, руководитель первого профессионального смоленского вокально-инструментального ансамбля 'Колокола' Владимир Белов был выходцем из техникума электронных приборов. Тогда при техникуме существовал ВИА 'Искатели', где и набирался мастерства будущий мэтр смоленского рока.
  
  
  
  
  Наш состав. 1978 год. А может быть весна 1979 года.
  Верхний ряд, слева направо: Вячеслав Шабалин, Владимир Евдокимов, Евгений Воронов.
  Чуть ниже: Сергей Судиловский, Дмитрий Мышакин, Владимир Прокопчик, Игорь Шишко
  Ещё ниже: Сергей Таракин, Сергей Жбанков, Юрий Мишунин, Леонид Амосов, Андрей Борисов
  Нижний ряд: Юрий Исаев, Сергей Шевченко
  На фотографии отсутствуют Владислав Демидкин, Андрей Елистратов, Александр Штейнберг, Валерий Халяев, Александр Машагин, Виктор Петушков
  К маю 2017 года в живых нет В. Прокопчика, Ю. Мишунина, С. Шевченко,
  В. Евдокимова. Вечная вам память, ребята!
  
  Не помню, чтобы подобные театральные образования имелись в физкультурном и педагогическом институтах. Но скорее всего существовали и носили временный, ситуативный характер. Так, на период, пока 'Студенческая весна' не пройдёт.
   Все эти более или менее устойчивые юмористические содружества не имели значимого городского успеха лишь по причине отсутствия интереса к развитию собственного сценарного производства. В своём творчестве они использовали сценарный материал 'Эскулапа' или ставили уже известные миниатюры именитых авторов, те сатирические композиции, которые показывали Райкин и иные мастера советского эстрадного искусства. А попробуйте на их поле сыграть лучше них! Не получится. Или представьте гипотетически ситуацию, если бы 'Машина времени' пела исключительно песни 'Битлз'. Пускай их исполнение было бы трижды профессиональным, отвечало бы всем канонам музыкального искусства и радовало слушателей, но о Макаревиче и его 'машинистах' уже бы никто и не вспомнил...
  Вот потому тех и забыли.
  В городе наиболее известными коллективами были, конечно же, МЭТ' и 'Эскулап'. Это оттого, что театры имели свой собственный сценарный материал. Кроме того, с ними в постоянном творческом содружестве выступали рок-коллективы. Я настолько старый, что помню институтскую рок-группу 'Поток' с её легендарным руководителем Димой Басилия. К сожалению, фотографию крайне популярного в Смоленске коллектива я не нашёл.
  Таким образом, МЭТ стал прародителем всего молодёжного театрального движения в Смоленске. А мы - его дети.
  Но вернёмся к сценариям. Написать миниатюру - дело непростое. Исходя из собственного опыта, скажу, что легче написать трагедию, нежели комедию.
  Так, например, трагедия: 'Случилось страшное. Большой кровожадный мужик с ожесточением резал громадным ножом беззащитных маленьких детей. Те кричали от ужаса и вопили нечеловеческими голосами'.
  Ну что, страшно?
  Вот. И все читатели затрясутся от животного страха и сострадания к жертвам.
  А попробуйте написать что-то смешное. Ну, рассмешите человека. Прямо сейчас. Получилось?
  Я же говорил, что смешное писать сложнее. Я пробовал.
  Иногда получалось, а иногда и нет.
  Однако вернёмся к сценариям. Писали сами. Такие миниатюры, как 'Гамлет', 'Инквизиция' и прочие сочинялись участниками театра. Тот юмор, несколько наивный, воспринимается достойно и сейчас. Автором 'Гамлета' был Дмитрий Капустин. Он был родным братом моего одноклассника Сергея Капустина, поэтому я знал Диму еще до обучения в медицинском институте, когда учился в школе.
  Был Дима оригиналом. Однажды принёс домой из анатомички отрезанный палец трупа. Или всех гостей заставлял рисовать в своём блокноте львов. Делал самодельную электрогитару. Прекрасно рисовал. Был удивительным рассказчиком и остроумным человеком. А позднее стал замечательным ЛОРом. В институте мы с ним пересеклись во время обучения. А вот когда я пришёл в 'Эскулап', Дмитрий Капустин уже работал врачом. К сожалению, он чрезвычайно рано ушёл из жизни.
  В смоленском обществе того времени существовало мнение, что тексты миниатюр подвергались жесткой цензуре. Не могу с этим согласиться.
  Обычно после выступления на фестивале 'Студенческая весна' Яков Борисович Юдельсон с кафедры нервных болезней высказывал определённые критические замечания.
  
  Дима Капустин, автор 'Гамлета'
  Фотография примерно 1974 года
  
  Они никогда не носили радикального характера. Тем более никогда не стоял вопрос о снятии той или иной миниатюры. Кроме одной, когда мы, любя прошлись по теме военной кафедры. Но замечу, сняли мы её по собственной инициативе. Об этом отдельная и подробная история.
  Да и, пожалуй, не были наши миниатюры антисоветскими. Носили они больше бытовой, студенческий, приземлённый характер.
  Хотя вспоминается, что ставили миниатюру МЭТа про поэта, который написал Муху-Цокотуху. Конечно, это бессмертное детское произведение написано Корнеем Чуковским. Но в молодёжных эстрадных коллективах всё возможно.
  Миниатюра обыгрывала взаимоотношение 'дуболома'-цензора и изворотливого поэта, пытающегося всеми силами пропихнуть своё произведение в печать. Так, после первых слов поэта 'Муха, Муха-Цокотуха, позолоченное брюхо...' цензор спрашивал: 'Простите, ЦК ... что?'
  Для молодого читателя поясню, что жили мы в СССР - Союзе Советских Социалистических Республик. И управлял страной ЦК КПСС - Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза во главе с Генеральным Секретарём Коммунистической партии Советского Союза товарищем Леонидом Ильичом Брежневым.
  Поэтому упоминание аббревиатуры ЦК в юмористическом произведении расценивалось компетентными органами как жуткая крамола, отслеживалось и каралось нещадно.
  
  
  Бывший директор Дома культуры профсоюзов, Заслуженный деятель культуры РСФСР Вера Семёновна Троицкая, с автором этих строк. У неё дома, в саду. Май 2017 года
  
  Как потом рассказывала директор ДК Профсоюзов В. С. Троицкая, после первой демонстрации миниатюры МЭТом разразился скандал. Вопрос рассматривался в компетентных органах и принималось решение об отстранении Виктора Задорожного от руководства коллективом, да и вообще о закрытии театра. Только чудом Вере Семёновне удалось отстоять МЭТ и его руководителя. Какие она для этого нашла слова, одному лишь богу известно. Но отстояла.
  Потом Вера Семёновна пригласила к себе Задорожного и проникновенно спросила:
  - Витя, на кой чёрт тебе сдался этот ЦК? (Из устных воспоминаний Веры Семёновны Троицкой, 14.05.2017).
  Кстати, Вера Семёновна училась в одном классе с известной советской певицей Ольгой Воронец. До самой смерти знаменитой артистки их связывали тёплые дружеские отношения. По приезде в Смоленск певица часто останавливалась на улице Дохтурова, где и сейчас находится дом Веры Семёновны.
  Несмотря на политический контекст миниатюры, 'Эскулап' Муху-Цокотуху ставил. Происходило это в период 'сценарного голода'. В сценке блистали Ю. Мишунин и Е. Воронов. И ничего. Всё проходило гладко, без участия КГБ. Наверное, оттого, что за МЭТом присматривали более тщательно. Ведь это был театр городского масштаба. А что 'Эскулап'? Коллектив ведомственный. Ну, и пусть шутит себе про клизмы и банки.
  Значимый вклад в развитие литературно-художественных возможностей клуба 'Эскулап' внёс Сергей Жбанков. Его миниатюры имели особый стиль, а потому пользовались успехом и были узнаваемы. Сергей прислал свои краткие автобиографические воспоминания, которые я вам и представляю:
  - Меня подтолкнул серьёзно заняться юмористическим творчеством 'Микроб' - профессор А. С. Шевелёв.
  Впервые в истории нашего вуза лечебный факультет обыграл педиатров в юмористическом КВНе на тему 'Вирус лени. Защита диссертации'. Именно для него я накатал и диссертацию, и научные обоснования, и песни, и вопросы с ответами. И мы вдрызг разгромили педиатров. Ну, а я как раз и 'защищал' эту диссертацию на сцене вместе с командой. И вот после всего этого Абрам Саулович подковылял ко мне, хлопнул по плечу и сказал: 'Пиши и дальше, Жбанков, в тебе есть вирус хорошего писателя!' С тех пор я и занялся этим делом более серьёзно.
  
  Титульный лист программки спектакля 'Ревизор'
  А вообще чудить творчески я начал ещё в школе. В качестве эпиграфа к сочинениям выдавал какую-нибудь развёрнутую патетическую фразу и подписывал её именем Брежнева или иже с ним. Учительница всегда хвалила меня и ставила в пример: это же надо, как совсем молодой человек глубоко проникает в мудрые и направляющие слова партии и её лидеров! Так и рождаются будущие настоящие коммунисты!.. Знала бы она, что рождалось в тот момент во мне, осеклась бы...'
  Но продолжу. Я не знаю, сколько миниатюр написал С. Жбанков. Думаю, около двадцати. Может больше. Некоторые уже забылись, иные до сих пор в памяти 'эскулаповского' народа.
  Особой вехой для 'Эскулапа' 70-х была постановка 'Ревизора' в трактовке С. Жбанкова. Данное событие было приурочено к 60-летию ВЛКСМ. Если кто забыл, ВЛКСМ - Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз Молодёжи. Принимали в него с 14 лет, ещё в школе. Быть вне комсомола и поступить в вуз было делом весьма проблематичным. А потому были мы сплошь комсомольцами.
  Сценарий классический. В студенческий строительный отряд с проверкой должен приехать представитель надзорного органа. Ну, как по Гоголю, в суматоху и неразбериху стройотрядовского быта в команду попадает проходимец, волей случая принятый за проверяющего из штаба. Он беспрестанно пьёт водку и волочится за поварихами.
  Уже в репетиционный период возникли сложности. Ранее мы ставили короткие миниатюры, всего по 5-7 минут каждая. А здесь пьеса, в нескольких картинах, костюмы, декорации. Все это почти 40 минут. Вы представляете?! Но самое главное - в данной постановке возникла драматургия, о которой мы, студенты медицинского института, представления вообще не имели. И вот тут в полной мере проявился режиссёрский талант Юрия Мишунина. Именно он поставил мизансцены, определил акценты, наконец, сам блестяще сыграл роль командира студенческого строительного отряда (у Гоголя - городничий).
  Дело в том, что Юра ещё в детские годы играл в театре при доме культуры УВД, что на улице Гагарина, напротив дома специалистов. Смею предположить, что играл он всяких там пионеров-героев, что-то вроде Павликов Морозовых. И будучи талантливым человеком, впитал не только актёрские, но режиссёрские навыки.
  Так, к сведению. Именно здесь, в ДК милиции начал и закончил своё существование МЭТ.
  Думаю, что успеху спектакля способствовал не только мощный сценарий и блестящая режиссёрская работа, но и талантливая игра актёров.
  Владимир Прокопчик. Маленькая роль стройотрядовца Шпекина. У Гоголя - почтмейстер.
  Длинный, нескладный и сутулый Прокопчик надел майку с большой цифрой 6. Он изображал 'шестерку' - матёрого фискала. И крылатой стала его фраза из 'Ревизора': 'И тогда я понял.... Надо бечь... и заложить'.
  При этом он скрюченным указательным пальцем показывал на небо и заискивающе смотрел в глаза командиру отряда. Это была его находка. Хотя мне кажется, фраза в сценарии звучала иначе.
  После этой роли к Владимиру Прокопчику навсегда прицепилась... не кличка, не погоняло, не прозвище, а настоящий псевдоним - Шпекин.
  Или командир отряда (Юрий Мишунин): 'А бетономешалку, которая больно бьёт пятью тысячами вольт, временно отключить'.
  Блестяще сыграли свои роли поварихи - Лёня Амосов и Валера Халяев. Да что говорить! Все ребята сработали на отлично.
  'Ревизор' с триумфом прокатился по сценическим студенческим площадкам. Съездил в Витебск. Мы неоднократно ставили его на различных сценах, тем самым упрочив известность 'Эскулапа' в институте, Смоленске и за его пределами.
  Жбанков привнёс в студенческий театр свежую струю. Что говорить...После смены поколений - Васильев, Шутюк, Либерман, Капустин и другие - сценарная полка опустела. 'Эскулап' остался со старыми миниатюрами. Ведь нельзя постоянно крутить: 'Репетиция', 'Инквизиция', 'Гамлет'. Они, конечно, выручали. Вот, к примеру, миниатюра 'Репетиция'.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Миниатюра 'Репетиция'. 'Эскулапу-50'
  На фото: Сергей Авраменко - врач, Игорь Шишко - отец, Вячеслав Шабалин - сын. Режиссёра здесь не видно, его играет Евгений Воронов. Май 2017 года
  
  Сюжет таков. Отец сообщает доктору, что его акции прогорели. В этот момент смертельно раненый сын вбегает к отцу и сообщает, что он, кажется, убит. Доктор констатирует смерть фразой: 'Ваш сын действительно, кажется, убит'. Режиссёр вносит всё новые и новые сценические коррективы. Ситуация проигрывается в медленном, быстром темпе, трагически и комически. Режиссёр остается недоволен работой актёров и репетиция прекращается.
  Эта миниатюра досталась нам ещё от прежнего 'Эскулапа' и выручала на гастролях, на выступлениях в иных учреждениях, на шабашках.
  Был эпизод, когда, выступая в роли сына на сцене энергетического института, я, зацепившись за гвоздь, порвал левую штанину. Повреждение ткани пришлось чуть выше колена. Это было весьма некстати, поскольку совместно с Владимиром Прокопчиком мне приходилось вести ещё конферанс. Я был вынужден выходить, закрывая левую ногу папкой для бумаг.
  Миниатюру принимали хорошо на стороне, в институте же она уже не прокатывала. Действительно, всему есть предел. В клубе стали зарождаться проблемы с подготовкой к фестивалю 'Студенческая весна'. Стало очевидным, что наступал системный кризис. Приходилось ставить миниатюры с последней полосы 'Литературной газеты', заимствовать у других коллективов, в частности, у МЭТа. Искать сценарии там, где лишь прозорливый ум сыщет. Но был это тупиковый путь. В результате такой сценарной политики студенческий театр мог потерять лицо. Требовались перемены. И они произошли с приходом С. Жбанкова.
  Уже через год 'Эскулап' преобразился. Редкий молодёжный театр мог похвастаться, что весь репертуар составлен на основе оригинальных сценариев.
  Появились собственные миниатюры с медицинской тематикой, 'заточенные' под местного зрителя. Так, к примеру, 'Ванька Жуков'. Привожу лишь некоторые фразы из текста. За точность не ручаюсь. Передаю только смысл.
  - Ванька Жуков, восемнадцатилетний мальчик, отданный в обучение на врача, долго не ложился спать. Дождавшись, когда хозяева по комнате ушли в ресторан....
  - А старшекурсники надо мной насмехаются, посылают за вином в 'Приветливый' (продуктовый магазин на улице Кирова - авт.) и заставляют красть у соседей по комнате сало.
  - А на физиологии мы вскрывали крысу.... А я начал с хвоста.... Так ассистент крысиной мордой ... (далее всё по А. П. Чехову)
  - ... заклеил конверт и написал - Москва, Академия наук, Действительному члену Академии медицинских наук, академику Жукову Константину Макарычу.
  Ну, что? Согласитесь, неплохо.
  Без преувеличения одной из лучших миниатюр стал 'Вий'. Николай Васильевич Гоголь в интерпретации С. Жбанкова.
  Кстати, сценарий незамысловатый. Даже где-то простоват.
  Студент перед экзаменом по анатомии приходит в анатомический корпус для подготовки к завтрашней переэкзаменовке. Тут идёт монолог: 'Эхе-хе, ну что, лежишь, друг ты мой проформалиненный?' И так далее.
  Внезапно труп оживает и начинает терроризировать студента. Однако труп не может достать студента, пока тот выкрикивает анатомическую терминологию. Тогда анатомический препарат призывает на помощь Вия своеобразной фразой:
   'Позовите мне Витю'.
  Приходит Витя, а это проректор по учебной работе в виде чудища. Студент падает без сознания. А проректор сообщает: 'На какие только ухищрения не идёт ректорат, чтобы заставить нерадивого студента учиться'. Всё. Занавес. Кстати, проректором был Виктор Яснецов.
  И вот здесь незамысловатый сценарий превращался в незабываемое зрелище.
  На сцене в тени стоял вокально-инструментальный ансамбль (Александр Низяев, Леонид Самсоненко, Александр Фадеев, Владимир Залесский, Юрий (фамилию забыл).
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Миниатюра 'Вий'.
  В роли старшего трупа - Вячеслав Шабалин, в роли нерадивого студента - Сергей Таракин.
  Вот именно сейчас старший труп произносит: 'Позовите мне Витю из ванны номер шесть!'
  
  Стояли столы. На столах - завёрнутые в простыни девушки из танцевального эстрадного коллектива. Они изображали трупы. Открывается занавес. Идёт текст и действие. Роль преподавателя исполнял Андрей Борисов. Он весьма успешно копировал поведение доцента Сухарева, в то время бывшего заместителем декана лечебного факультета.
  Внезапно начинала звучать тихая и медленная мелодия 'Deep Purple', быстро набирающая скорость. Представьте: точёные фигурки в минимуме ткани, завёрнутые в простыни, начинают медленно вставать со столов под звуки неспешной, но постоянно ускоряющейся мелодии. Начинается танец анатомических препаратов. В конце он становится стремительным и ужасным в своей красоте. Вихрь тел подхватывает нерадивого студента и бросает его в руки проректора по учебной работе.
  Как потом рассказывали зрители, картина была жуткая. У народа от ужаса волосы встали дыбом. Дело в том, что концерт проходил в учебном корпусе, выходящим фасадом на улицу Кирова. Тогда его называли НУК. А там актовый зал не имел наклона к сцене. Просто плоский пол. А потому столы с 'покойниками' видели только первые два - три ряда. А для остальных появление пляшущих трупов было столь неожиданным, что зрители не смогли сообразить, откуда те взялись. Незнание первопричины вводило публику в оцепенение, а ужас происходящего парализовал волю. Как в фильмах ужасов: знаем, что смотрим враньё, но всё же страшно.
  Овации были потрясающие.
  Так, действом на стыке театра, музыки и танца мы не только рассмешили публику, но и жутко её напугали. После нас так никто не делал.
  История 'Эскулапа' содержит эпизоды, когда коллектив клуба страдал за вполне справедливую критику некоторых одиозных кафедральных порядков. Не следовало этого делать, но мы делали.
  Это был конец 1979-го или начало 1980 года. Я уже на 6-м курсе. Сдал экзамен на военной кафедре, прошёл военную практику в Таллине. Как прошёл? Это отдельная история.
  Не знаю, чему был посвящён концерт, но представляли миниатюру С. Жбанкова про получение образования на военной кафедре. Жбанков институт уже закончил, и ему было пофиг (прошу прощения за мой французский!).
  Дело в том, что эту миниатюру уже ставили неоднократно. И всё всегда сходило с рук. Но тут прошла смена руководства комсомольской организации института. Да ещё последние два года 'Эскулап' был не в лучших отношениях с комитетом комсомола. Смею предположить, что соответствующий сигнал поступил оттуда.
  А что в этой миниатюре?! Да ничего! Опять длинные волосы. Опять джинсы на занятиях. Опять отсутствие дисциплины. Ну, и фраза полковника: 'Столько дураков на одном курсе не бывает'. А ещё песня:
  - Стипендию кто-то получит,
   А кто-то примерит шинель.
  
  Короче говоря, разразился скандал.
  Поскольку я военную кафедру прошёл и мне переэкзаменовка не грозила, то решением трудового коллектива именно меня послали объясняться с заведующим кафедрой.
  
  
  Заведующий военно-морской кафедрой СГМИ,
  полковник В. Д. Агафонов
  
  
  Наскоро накидали текст злополучного выступления, старательно сгладили острые углы. Видеозаписи в то время не было. Со мной пошёл Владимир Прокопчик (Шпекин). Несомненно, главным виновником был представлен я. И текст одобрил, и приказ о постановке миниатюры отдал. А Шпекин был так себе, простым исполнителем воли начальника. Володе ещё предстояло сдавать экзамен по военно-медицинскому ремеслу. А поэтому идти второстепенным лицом, пристяжным, представлялось менее опасным, нежели руководителем 'Эскулапа'.
   Ну, сначала нас обозвали приспешниками империализма. Затем внимательно изучили сценарий выступления. Потом ещё раз обозвали. В ответ мы посыпали голову пеплом. Каялись. Божились в преданности делу военной кафедры.
  - Отчислить вас следует, да родителей жалко, - буркнул в сердцах полковник. Вероятно, сам был отцом.
  Ещё поворчал немного, так, для проформы, и с удовольствием выгнал нас в коридор. Вот таким был Владимир Дмитриевич отцом-командиром. Несмотря на то, что все боялись военной кафедры, отчислений из института за неудовлетворительную оценку по военной медицине не помню. С особой теплотой вспоминаю капитана первого ранга Анатолия Ашотовича Минасяна. Добрейшей души человек!
  Ну что же, кафедральная пуля пролетела мимо. Но я полагаю, что у института не было интереса раздувать из-за такого пустяка историю. А может, уже и комсомол не любили. Постращали отчислением и успокоились. Так некоторые клубные шалости сходили нам с рук.
  Следует отметить, что Жбанков был не единственным автором миниатюр в нашем театре. Появились новые сценарии уже от Евгения Воронова и Вячеслава Шабалина.
  Писался литературный материал обычно вечером и ночью.
  Дело в том, что Воронов устроился сторожем в детский сад. В его функции входило не только сторожить, но и убирать территорию. Мы приходили вечером в детское дошкольное учреждение, обильно питались манной кашей. Потом убирали территорию. Кстати, Воронов мне за это ещё много должен. И, наконец, садились писать сценарии.
  Вдвоём писалось легко. Из-под нашего пера вышли такие шедевры, как 'Способы подготовки к экзаменам', 'Баня' и некоторые миниатюры покороче - 'Лифт', 'Трамвай', 'На стадионе' и прочие зарисовки из общественной и студенческой жизни.
  Затем я откололся от Воронова и сел за серьёзный труд - 'Мёртвые души'. Опять стройотрядовская тематика. Теперь Манилов, Ноздрёв, Собакевич - командиры студенческих строительных отрядов. А Коробочка - командир женского строительного отряда.
  Произведение было написано. Однако было оно весьма сложным в постановке. Возможно, в этом была вина автора. Конечно, Гоголя. А ещё не очень хорошо отозвался о произведении курирующий 'Эскулап' представитель ректората, и сценарий не был рекомендован к постановке.
  Но мы всё равно поставили фрагмент поэмы - это посещение Чичиковым Собакевича (Чичиков - Вячеслав Шабалин, Собакевич - Владислав Демидкин). Постановка прошла на ура. В успехе постановки значимую роль сыграло применение в сценарии идеологического направления развития 'Эскулапа', так называемого 'жопизма'.
  У истоков 'жопизма' стояли весьма значимые фигуры клуба, такие, как С. Таракин, С. Судиловский, Е. Воронов, В. Демидкин, С.Авраменко, ну и, понятное дело, я. Для не посвященного в дела 'Эскулапа' читателя поясню примером.
  В нашем случае в легкоранимую ткань гоголевского и шабалинского повествования внедрялся герой из другой эпохи, из другого произведения, да и вообще непонятно откуда и непонятно зачем. Однако непредсказуемость сюжетного поворота вызывала гомерический хохот в зале, поскольку инородный тело произведения было легко узнаваемо и имело колоссальную популярность. Так, в 'Мертвых душах' я использовал героя известного грузинского сериала 'Берега'. Это был правильный и справедливый джигит, Дата Туташхиа. Естественно, правильный и справедливый боец строительного отряда. Телевизионный сериал 'Берега' был снят по мотивам эпического исторического романа грузинского писателя Чабуа Амирэджиби, написанного в 1973-1975 гг. Только что этот фильм с большим интересом посмотрели жители страны. Народу он понравился. А главного героя все полюбили, как позднее Вахтанга Кикабидзе.
  В роли нашего Даты Туташхиа блестяще выступил Александр Штейнберг.
  Кстати, Шура Штейнберг слыл большим оригиналом, как на своём курсе, так и в 'Эскулапе'. Такие люди украшали театр и не всегда служили примером для подражания. Сейчас он в Израиле. Про него расскажу отдельно в разделе байки клуба 'Эскулап'. Однако об этом чуть ниже.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  'Мёртвые Души'. Выход Даты Туташхиа.
  Непревзойдённый в этой роли Шура Штейнберг
  
  Фрагмент 'Мёрвых душ' мы ставили однажды на 'Студенческой весне', в другой раз - в концерте, посвящённом студенческим строительным отрядам, в педагогическом институте. Эта миниатюра очень тепло принималась публикой. К сожалению, текст сценария в настоящее время утрачен. Хотя говорят, что рукописи не горят.
  Примером 'жопизма' может служить история смерти Гамлета в результате резус-конфликта с кровью его матери в эпическом полотне 'Гамлет'.
  Или принципиальное разногласие Сергея Жбанкова с Вильямом Шекспиром по концовке 'Отелло'. Ведь на самом деле Дездемона задушила Отелло по причине бедственного финансового положения семьи и пьянства мужа. В этом вопросе вся прогрессивная общественность нового драматурга поддержала.
  Венецианского мавра играл Сергей Жбанков. (Отелло: Сегодня я не пил.... Сегодня я чуть-чуть. - А деньги? - Деньги потерял. Да, потерял!). А вот роль Дездемоны блестяще исполнил Лёня Амосов. (Но ведь сошлют меня теперь в колонию строжайшего режима...)
  А с Вороновым мы написали и поставили 'Способы подготовки к экзаменам'. Всё действие состояло из фрагментов.
  В одном из фрагментов под русскую народную мелодию училась анатомия:
  'Скапут лонги феморалис,
  Педис, бревис аморалис,
  Тубирозитас!
  Суспензориум!'
  
  Для студентов постарше, изучающих фармакологию, мы написали песню-запоминалку. Под мелодию из фильма 'Гусарская баллада' (колыбельная 'Спи, моя Светлана, спи, как я спала') исполнялся рецепт:
  
  'Дентур талес дозес,
  Нумером пятнадцать,
  По одной таблетке 2-3 раза в день.
  
  Если не поможет,
  Если не отпустит,
  Выпишем рецептик
  Несколько иной ....
  
  Дентур талес дозес,
  Нумером семнадцать,
  По одной таблетке 2-3 раза в день'.
  
  Для студентов, изучающих нервные болезни, появился музыкально-анатомический речитатив: 'Тернистый путь блуждающего нерва'.
  И, наконец, наиболее драматичный фрагмент повествования - 'Расслоение аневризмы аорты'. В этом отрывке в деталях показали смертельный исход при расслаивании аневризмы аорты. Роль дуги аорты исполнил Валерий Халяев, роль аневризмы - Леонид Амосов, роль аорты - весь свободный коллектив 'Эскулапа'. Для реализации идеи требовалось недюжинное здоровье, которым, несомненно, обладал Валера Халяев, и немалый коллектив сподвижников для формирования длинной анатомической структуры.
  Миниатюру сопровождала музыка и фибрилляции желудочков. Только представьте, когда дюжина крепких мужиков, изображающих аорту, извивается в конвульсиях предсмертной агонии. Однако апофеозом всего зрелища являлась расслойка аневризмы, когда Лёня Амосов 'отслаивался' от Валеры Халяева.
  Хохот стоял неимоверный, даже озвучивающий миниатюру Ю.Мишунин не мог удержаться и периодически выбегал за кулисы, чтобы прервать удушливый пароксизм смеха.
  По законам жанра наиболее сильную миниатюру ставили в конец выступления. Следовало поставить жирную точку и в этом концерте. 'Аневризма' шла последней. Когда Валера Халяев выбрался из-под груды тел, на нём не было и сухой нитки. Попробуйте в течение десяти, а может быть и больше минут 'сокращаться' в режиме 60 уд/мин, да ещё с Лёней Амосовым на закорках. По окончании представления мы были вынуждены налить Валере Халяеву лишний стакан яблочного вина во избежание выраженных волемических нарушений и патологических реакций со стороны сердечно-сосудистой системы.
  И только тогда он отошёл.
  
  
  
  На рисунке пример размещения ребёнка на закорках.
  Художник Константин Маковский, картина 'Дети, бегущие от грозы', 1872 год
  
  Как видите, с изменением репертуарной политики в афише 'Эскулапа' стали появляться всё более и более сложные постановки. Выросло мастерство. Уже окончив институт и немного поработав врачом, написал Володе Прокопчику письмо с предложением поставить силами театра повесть Василия Шукшина 'До третьих петухов'. Весьма забавная повесть о том, как Ивана Дурака послали за справкой к Мудрецу. Все перипетии смешного путешествия можно было поставить в трёх актах. Я обещал переработать сценарий в контексте театрального действия. Но думаю, что силёнок на спектакль у клуба уже не было. Так мечта и осталась нереализованной.
  
  
  
  Ну, и чего ради?!
  
  В студенческий театр поступали служить по-разному. Кого-то приводили друзья, кто-то являлся сам, кого-то присматривали на фестивале молодых талантов.
  Меня привёл Воронов, с которым мы учились в одной школе ?14. Редко кто приходил самостоятельно. Обычно при посредничестве друзей и знакомых. Почему возникала тяга лицедействовать, сказать сложно. Прославиться? Наверное. Занять досуг? Конечно. Найти приятелей-единомышленников? Несомненно. А в общем, всё вместе. Безусловно, быть участником клуба 'Эскулап' было привлекательно. Узнаваемость в студенческом сообществе, внимание девушек и иных персон институтского бомонда делала тебя фигурой занятной и располагающей к контакту. Тем более, что возможность попасть на выступление 'Эскулапа', расположившись в престижном партере, превращало знакомство в контакт меркантильный и выгодный.
   Характерный пример поступления в артисты в воспоминаниях Игоря Шишко:
  - Те времена были неповторимы. Недавно прошли экзамены. Современное поколение абитуриентов не догадывается, что такое вступительные экзамены. Сейчас все зачисляются по результатам ЕГЭ. А документы подают сразу в пять институтов.
  Мы поступили! Институт. Смоленск. Осень. Позади уборка картофеля. Колхоз, новые знакомства, коллектив единомышленников и предстоящая учёба. А сейчас делать нечего. Можно бесцельно болтаться по улицам малознакомого города, изучать его топографию и гордиться званием студента медицинского института.
  Бесцельное брожение по Смоленску привело к зданию главного учебного корпуса, что на улице Глинки. Сейчас здесь филармония и у входа фланирует солидная публика. А тогда было студенческое столпотворение - пёстрые юбки, джинсы, длинные волосы. Громкая музыка. На стене афиша. Читаю: 'Ревизор'. 60-летию ВЛКСМ посвящается'. Далее, студенческий театр 'Эскулап' представляет: старая комедия в новом изложении, автор - Сергей Жбанков.
  Это был 'Ревизор'.
  Достать билеты невозможно. Тогда они распределялись через профком и комитет комсомола. И я понял: 'Эскулап' посмотреть не удастся. Ну и что? Тогда я сам стану членом клуба 'Эскулап'. Шире шаг, маэстро!
  Широкий шаг привёл наивного паренька в комитет комсомола.
  - Прошу вас дать рекомендацию для поступления в клуб 'Эскулап'.
  На меня посмотрели с ехидным ленинским прищуром, усмехнулись, и я мигом понял - вакансий в 'Эскулапе' нет.
  Пришлось прибегнуть к испытанному способу - устроиться в клуб через протекцию. Но где её найти?
  И тут повезло. Оказывается, староста моей группы была дружна с Женей Вороновым, тогда ещё весьма волосатым и зубастым. Протекция состоялась.
  Триумф. Уже вечером я входил в подвал нового учебного корпуса, что на улице Кирова, где в своей комнатушке репетировал легендарный 'Эскулап'.
  Боже мой! Здесь находились такие 'монстры', как Ю. Мишунин, Е. Воронов, В. Шабалин, С. Таракин, С. Судиловский, С. Жбанков, Л. Амосов. Их строгие взгляды вызвали оторопь. Затряслись коленки. Но вопрос закрыл Воронов: 'Так, этот парень теперь будет у нас'.
  Ура-а-а-а-а! А потом был партчас... Но это уже другая история.
  
  ***
  
  Но продолжу. Юру Исаева привёл в 'Эскулап' Сергей Таракин. Они учились в одной группе. А потому и интересы оказались общие.
  Владика Демидкина пригласили Жбанков и Шевченко.
  Помните, как в Библии: Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова, Иаков родил Иуду и братьев его.
  Витю Петушкова привлёк в 'Эскулап' Миша Козупеев, пригласил как художника, поскольку место после его ухода оставалось вакантным. Без художника - 'монументалиста' клуб стал бы неполноценным.
  
  Сергей Таракин и Вячеслав Шабалин
  
  Шура Штейнберг с присущей ему прямолинейностью сообщил:
   - В очередной раз проводили 'комсомольско-пивное' собрание с участием Сергея Таракина, и к вечеру пришли на репетицию. Помню какие-то слова от Мишунина, типа, добро пожаловать, но закусывать надо лучше. Вот, как-то так. Приблизительно.
  Андрея Елистратова привёл Игорь Шишко. Валеру Халяева передали в наследство вместе с комнатой.
  Сергей Судиловский поступил в институт в 1975 году. Первый курс ходил на все концерты 'Эскулапа' благодаря тому, что с ним в группе учился Андрей Низяев. Его старший брат играл в вокально-инструментальном коллективе. Поэтому доставались билеты на 'огоньки'. А на втором курсе Сергей пришел на репетицию 'Эскулапа' и попросил принять его в состав. Так началась его жизнь в 'Эскулапе'.
  Как видите, в 'Эскулапе' были свои да наши. Приглашали друзей, приятелей по практике и работе в колхозе, иных личностей, на наш взгляд обладающих способностями к сценическому лицедейству.
  В 'Эскулапе', конечно, существовала текучка. Некоторые появлялись на нескольких репетициях, а потом исчезали. Расставались с такими без сожаления. И особенно не упрашивали. Зачем приходил? Посмотреть? Стать звездой? А может просто стало понятно, что сценическое творчество соискателю недоступно? Несомненно, существует категория людей, которая считает, что всё достижимо. Протянул руку - и удача сама упала в ладонь. Посмотрел миниатюру.
  - А что? И я так сумею.
  Не вышло.
  - Меня не поняли, я вас покидаю.
  А ещё уходили, потому как в 'Эскулапе' следовало работать. Учить текст. Думать, как подать его. Оторвать два вечера в неделю на репетицию. А затем частые концерты и 'огоньки'. Это была работа, для кого радостная, а для кого-то обременительная и неоплачиваемая.
  Однако упрямые и трудолюбивые тоже покидали клуб. Ведь что? Будь режиссёр хоть семи пядей во лбу, но если нет искры божьей, актёр не получится. И это была основная причина расставания с клубом.
  В 'Эскулапе' всегда существовал костяк, который мог справиться с любым концертом, хоть в деревне, хоть Кремлёвском дворце съездов. Правда, на вторую площадку нас не приглашали. А зря!
  Но на первой мы блистали.
  На шестом курсе нас послали в колхоз на лён. Куда-то под Ельню. Сроду такого не было. Шестой курс был неприкосновенен. А тут на месяц. Шестикурсники тогда назывались субординаторами.
  Так вот, группа субординаторов направилась в колхоз. Восприняли поездку с энтузиазмом. Ещё месяц вольницы. А возглавлял команду будущий декан педиатрического факультета Анатолий Андреевич Тарасов. Тогда он был молодым ассистентом, а по возрасту чуть старше нас.
  Утром мы работали, а вечерами предавались излишествам. Пока Тарасов не предложил:
  - А что если концерт сделать для жителей села? У нас вот и Шабалин есть.
  Так я стал главным режиссёром, поскольку опыт подобной работы имелся. Действительно, танцоры, певцы нашлись быстро, да и актёры для миниатюр подобрались.
  Я это рассказываю к тому, что какие только усилия я ни прилагал в постановке миниатюр, но получалось из рук вон плохо. Некоторых ребят за руку по сцене водил. Слова за них произносил. Миниатюры простейшие, с минимумом текста, напоминающие цирковые репризы. Конечно, концерт поставили, и успех был, но в тот момент я понял, что не каждый может выйти на сцену и изобразить иного человека или предмет. Нужен талант и смелость. Ведь большинство людей теряется перед залом. А некоторые цепенеют при аудитории более трёх человек. Ну, не судьба '...глаголом жечь сердца людей'. И не надо. Можно жить и так, с таким складом характера.
  Анализируя кадровый состав 'Эскулапа', приходишь к выводу, что для студенческого театра подходил не каждый желающий, а особый, одарённый талантом лицедейства тип людей. А потому текучка было делом обычным, более того, даже необходимым.
  Вспоминается и ещё одна поездка в деревню, когда мы всем 'Эскулапом' двинули на заработки. Яков Борисович Юдельсон предложил съездить в одно село, где имелась возможность поставить концерт. Клуб там большой. И можно было заработать некоторое количество дензнаков. Конечно, такого рода деятельность была незаконна. Однако страха у нас тогда ещё не было, а ОБХСС далеко, авось не достанет.
  Наверное, дней за десять до означенной даты я был туда командирован. Название села не помню. Ехать куда-то по Рославскому шоссе. Деньги небольшие в 'Эскулапе' имелись. Дело в том, что за опоздание на репетицию каждый нарушитель в общую копилку вкладывал такое количество копеек, на сколько минут опоздал. Из тех денег проездные и получил.
  Съездил за казённый счёт и вывесил афишу. Договорился.
   Когда приехали в село всем составом, то убедились, что аншлаг полный. Только аншлаг своеобразный. Малолетний. Народ пришёл, как на детскую новогоднюю ёлку. Большое количество детей и минимальное взрослых. Скорректировали репертуар. За билетёра выступал Володя Евдокимов. Предварительно мы наштамповали входных билетов, по рублю штука. Сердце Евдокимова дрогнуло, и стал он по одному билету пропускать двух несовершеннолетних. Ну что? Весьма благородно. Зал набился полный. А вот касса мероприятия - не очень.
  Концерт прошёл успешно. Малолетняя публика побесновалась и разошлась. А когда на партийном часе подсчитали деньги, то выяснилось, что на одного участника пришлось всего-то по пять заработанных рублей.
  Ну и что, зато весело. Поскольку была глубокая ночь, то спать легли прямо в зрительном зале. Кто где. Клуб отапливался не просто плохо, а отвратительно. На улице зима. Температура ближе к минусу тридцати. Промёрзли до костей. Поезд в обратном направлении проходил около четырёх часов утра. Замёрзшие, нетрезвые, по морозу пешком до станции. Жуть. Сели в поезд и чуть не проспали Смоленск.
  Так триумфально закончились наши гастроли.
  Скажите, а вы так сможете? Думаю, сможете. Но не захотите.
  
  Пивные страсти
  
  В Смоленске всегда были проблемы с пивом. Пивной дефицит доводил обывателя до состояния сродни верблюду.
  - Пить, пока не лопну. Вдруг потом не достанется.
  Выпить шесть кружек пива было делом обычным и доблестью не считалось.
  
  Первый смоленский пивной бар.
  Названия не имел. Все его называли
  просто 'Подвал' или 'Яма'.
  
  Первый пивной бар открылся в Смоленске, наверное, в году эдак 1975-м, не раньше. Он располагался в подвальчике на улице Дзержинского, дом 4, в двухэтажном доме недалеко от входа в парк с Вечным огнём и бюстами великих полководцев. Работает и сейчас. Носит название бар 'У самовара'. Однако сейчас имеет иную алкогольную направленность.
  Детство моё прошло в Смоленске. Проживал я на улице Большой Октябрьской в доме ? 3 с литерой Б. А потому хорошо помню, что в этом подвале до бара имелся ужасно грязный овощной магазин. И мать часто посыла меня туда купить картошку, свеклу или иной овощ. А ещё там заправляли стеклянные сифоны газированной водой без сиропа. Десять копеек 3 литра.
  Вскоре появился более крупный бар на улице Николаева и, наконец, третий, в районе дамбы.
  В пивные бары выстраивались колоссальные очереди. Не попасть. В барах пиво было дорогим. Если я не ошибаюсь, то 35 копеек за кружку. И, кроме того, сервис предусматривал комплексную закуску в виде рыбы, оливок и солёных сухарей. Без закуски пиво не отпускалось. Накругло выходило около полутора рублей. Вначале оливки у жителей Смоленска вызывали отторжение. Потребовались десятилетия, чтобы эта весьма изысканная закуска получила должное распространение среди смолян.
  
  А это 'Подвал' или 'Яма' изнутри. 'Эскулапу' - 35 лет. В. Шабалин, А. Низяев, Е. Воронов.
  Пивной бар располагался недалеко от поликлиники. А потому неудивительно, что субъект с закрытыми глазами - главный врач поликлиники. 2002 год
  
  
  
  Отстоять полтора часа за пивом для любителя хмельного напитка было делом обычным.
  Иное дело пивные точки на улице. Зимой, конечно, многие закрывались. Но были и такие, что торговали. На улице минус тридцать градусов, на часах восемь утра, а у пивной точки уже собрался немногочисленный народ. Кто с трёхлитровыми банками, а кто и просто пришёл пивка попить.
  
  
   Пиво здесь стоило двадцать две копейки. Так вот, для любителей 'экстремального' пива у продавца на электрической плитке в металлических чайниках с длинным изогнутым носиком находилось подогретое пиво.
  Оно разбавляло ледяной напиток до приемлемой температуры. Это для того, чтобы зубная эмаль не осыпалась.
  Такого рода точки посещались студентами медицинского института. Дело в том, что при переходе из одного корпуса в другой, с лекции на практическое занятие, с одной пары на другую на пути встречались пивные киоски. Определённая часть мужской аудитории задерживалась и принимала внутрь одну, а то и две кружки хмельного напитка. Студенты иных вузов данной привилегией не обладали, поскольку занятия и лекции проходили в одном здании.
  А ещё выпить пива можно было в кинотеатре 'Октябрь'. Ну, в том, что сегодня закрытый стоит на площади Смирнова. Кинотеатр мощный, на два больших зала. С большим фойе, эстрадой для артистов и буфетом. Я помню, как на вечерних сеансах выступали артисты. Певцы и музыканты. Зрелище своеобразное. Там же неоднократно выступал 'Эскулап', времён Шутюка.
  Так вот, для того, чтобы приобрести пиво, следовало приходить на сеанс как можно раньше. Ну, так, скажем, минут за сорок до начала. Это оттого, что на каждую смену зрителей выделялось ограниченное количество бутылок пива. Вам могло не хватить. Мы это знали и никогда не опаздывали.
  Люди старшего поколения помнят, а те, кто моложе, спрашивают, почему пиво в магазине не покупали.
  Отвечаю: его там не было. Ну, совсем не было.
  В те редкие дни, когда в магазины завозилось бутылочное пиво, за ним выстраивались длинные очереди. Покупали по 10-15 бутылок. Несли с трудом домой и радовались удаче. Стоимость бутылки пива составляла 37 копеек. Бутылки не выбрасывали, а, накопив, сдавали в пункты приёма стеклотары и возвращали 12 копеек с каждой бутылки.
  Особой популярностью у смолян пользовались бани. Но не для того, чтобы мыться, а чтобы попить пива. Кружка 0,5 литра стоила здесь двадцать пять копеек. Следовало учитывать, что вход в баню был не бесплатный и стоил 15 копеек. Таким образом, при формировании бюджета пивного отдыха данная статья расхода, несомненно, учитывалась.
  В бане пиво пилось в тепле, в комфорте. Это удовольствие могло растягиваться на долгие часы. Иногда до закрытия. Поскольку деньги были заплачены, то порой ходили все же в парную и мылись по-настоящему. Хотя редко.
  В Смоленске 70-х я знал три бани. Одна на Колхозной площади, ближе к рынку. Другая баня ? 4 на улице Николаева, хотя более точный адрес: 2-ой Краснинский переулок. Стоит баня почти на краю оврага.
  Рядом с этой баней находился пивной павильон - 'стекляшка', в котором работал большой друг клуба 'Эскулап', обыкновенный советский продавец пива Михаил по прозвищу Мефодий. А потому шумная компания 'эскулаповцев' любила сюда захаживать. Мефодий пиво в долг не давал, но кружки наливал всегда полные.
  И, наконец, баня 'Под липками'. Сейчас её нет. Снесли. А находилась она по адресу: бульвар Гагарина, дом 8. Вот она на фотографии. Именно здесь, прямо у входа, мой приятель, (фамилию не стану называть по этическим соображениям) за 5 рублей укусил бродячую собаку.
  Баня располагалась совсем недалеко от медицинского городка. Пятнадцать минут пешком от общежития, а на трамвае и того быстрее. Баня маленькая, но какая-то домашняя. Парилка одна, а потому переходила она из рук в руки несколько раз неделю, для этого существовали мужские и женские парные дни.
  
  Легендарная баня 'Под липками'. Фотография более поздняя, нежели описываемые события
  
  Пиво употребляли стоя у высоких столов. Особенностью учреждения было то, что при открытии двери в женское отделение посетитель мог наблюдать прекрасные тела смоленских женщин во всей первозданной красоте. Конечно, лишь мгновение, но мог. Баню так и называли - баня со стриптизом.
  Сюда любил захаживать студенческий народец. Ну, а поскольку 'эскулаповцы' - любители пива пуританской моралью обременены не были, то и они появлялись здесь с достаточной частотой. В основном, в стипендиальные дни и в иные времена обретения финансовых средств.
  Только не подумайте, что мы дружно, всем коллективом постоянно ходили по пивным точкам. Это не так. На всё был свой интерес.
  Сегодня интерес - пиво, завтра - выступление в пединституте, послезавтра сессия, а затем поездка в Витебск. Этими интересами мы и жили, а ещё наблюдали общественную жизнь города и института из самых различных точек во всём позитиве и негативе. И поэтому рождались такие миниатюры, как 'Баня', 'Лифт', 'Трамвай'.
  Была ещё сценка Сергея Жбанкова 'Вытрезвитель'. Сам он, конечно, там не бывал, но характеры, подсмотренные из жизни алкашей, органично легли в сюжетную канву повествования.
  Миниатюра 'Баня' представляла собой квинтэссенцию весьма точных наблюдений за поведением человека в экстремальных условиях тотального дефицита пива. Отсюда и рождались фразы: 'Пиво сегодня не разбавила... Буду недоливать'.
  Могу свидетельствовать на суде, что эту фразу я впервые услышал в бане на Колхозной площади, когда посетитель, стоящий у окна выдачи, спросил: 'Ну что, Маня, пиво не разбавила?'.
  На что Маня ответила: 'Иди к чёрту!'.
  И тогда единомышленник первого посетителя, стоящий поодаль, заключил: 'Ну всё. Будет недоливать'.
  
  
  
  Миниатюра 'Баня'. В роли буфетчицы - В.Шабалин
  
  Думаю, это была шутка. На самом деле в баню на Колхозной пиво привозилось в деревянных бочках. Разбавить невозможно. Здесь положительную роль играла технология вскрытия ёмкости. Бочка открывалась с помощью специального приспособления, представляющего собой длинную алюминиевую трубку, по которой скользила металлическая коническая пробка. Деревянную пробку предварительно истончали стамеской.
  Из очереди выбирался крепкий мужик. Буфетчица приставляла трубку приспособления к деревянной пробке на бочке. Мужик глубоко вздыхал, поднимал приспособление над собой и с силой всаживал по трубке запорный агрегат в пивную ёмкость. Деревянная пробка пролетала внутрь бочки, а на её место вставала металлическая, которая тут же закручивалась по резьбе. Очередь облегчённо вздыхала и с волнением сглатывала слюну. Первооткрывателю бочки пиво полагалось вне очереди.
  А вот разбавлялось пиво в танках. В больших стационарных ёмкостях на 600 литров, которыми стали оснащать бани и иные пивные заведения несколько позже. Подъезжал автомобиль с цистерной и перекачивал туда всё содержимое. А в такую ёмкость отчего бы не плеснуть пару вёдер воды!
  Был эпизод, когда из банных буфетов исчезли большие полулитровые кружки. Ну, просто исчезли. Я не знаю, что произошло в стране, но кружек не стало. Зато в общежитиях эта посуда пребывала в изобилии. Пили чай, пиво и иные напитки разной температуры и крепости.
  Так вот, в буфеты привезли маленькие четвертьлитровые, почти детские кружки. Если раньше на компанию брали 10-12 полноразмерных кружек, то теперь приходилось брать их в два раза больше. Теперь представьте, на столах располагалось от 20 до 30 кружек. Да здесь даже кильке упасть было некуда. Отсюда и появилась в миниатюре фраза: 'Сколько вам? - Ну, так ... 46 маленьких'.
  Кроме того, большое количество пива брали не потому, что мучила страшная жажда, а потому что очередь. Когда получали первую порцию напитка, то тут же занимали очередь вновь. При этом следовало рассчитать временно-литровой континуум таким образом, чтобы с последним глотком золотистого напитка получить в окне выдачи очередную порцию пива.
  Здесь были подслушаны диалоги и крылатые фразы, которые вошли в литературно-художественный фонд клуба 'Эскулап':
  
  - Он пил, бил жену, истязал детей, держал семью впроголодь, дрался с друзьями, но при этом оставался удивительно порядочным человеком.
  - Не успеешь веник запарить, как тут же этим веником по морде и получишь.
  - Вас тут не стояло.
  - Предупреждаю, меня поташнивает!
  - Минтай - это не рыба, это закуска к пиву.
  
   Не вспомнить все крылатые выражения, подслушанные в местах скопления не очень трезвых людей, да это и ни к чему. Задачей настоящего пространного описания не является пропаганда пивного алкоголизма, но описание той атмосферы, в которой формировалась сценарная политика студенческого театра 'Эскулап' в те годы. И не более того.
  
  Страсти по трамваю
  
  С транспортом в Смоленске всегда было плохо. Трамвайное сообщение и автобусы. Всё. Троллейбусы появились уже в 80-е годы прошлого столетия. А о существовании маршрутного такси тогда даже не догадывались.
  Мимо общежитий медицинского института ходили трамваи маршрута ? 1 ' Поповка -Вокзал', ? 5 'Поповка - ул.Гагарина', мимо старого учебного корпуса, областной больницы, почти до самого электролампового завода. В старом учебном корпусе (СТУК), что на улице Гагарина, в 2003 году располагался госпиталь инвалидов войны. Сейчас что там находится, не знаю. При посещении Смоленска в 2017 году я туда не добрался.
  А в 2003 году мы туда заходили с Юрой Мишуниным. В тот приезд в любимый город мы с Юрой обошли пешком весь медицинский городок, мимо анатомички и детской больницы, далее к старому учебному корпусу. В этом здании в наше время располагались кафедры общей химии, физиологии, патофизиологии, фармакологии. Располагался большой лекционный зал на 200 посадочных мест и ужасный туалет.
  Зашли на кладбище, где посетили могилу ректора Григория Михайловича Старикова и декана Валентина Михайловича Асмоловского. В этот год Юра перешёл на инсулин. Если кто не знает, у него был тяжёлый сахарный диабет.
  Но вернёмся к транспорту. От центра, с улицы Тухачевского ходил трамвай ? 6 на Покровку. Существовал ещё трамвайный маршрут ? 4 от Рославского кольца, мимо института, но вот куда далее, не помню. Прошло сорок лет! Трамвай ? 3 отправлялся с конца улицы Гагарина по Дзержинского, мимо стадиона на вокзал. А трамвай ? 2 через улицу Дзержинского ходил на Покровку. По улице Большой Советской, от ювелирного магазина вниз были проложены трамвайные пути, через Колхозную площадь и далее на виадук к вокзалу. А обратно, снизу, от собора, трамвай ? 1 проходил прямо на площадь Смирнова, а не сворачивал на улицу Тухачевского.
  На улице Советской располагался центральный гастроном. Магазин там и сейчас. Смоленские фольклористы при появлении весьма популярной песни Тухманова мгновенно её перефразировали:
  
  Тихо плещется рубин,
  Розовый и крепкий,
  Забегайте в гастроном,
  На Большой Советской.
  
  (Из 'Вагантов' плюс фольклор)
  
  От площади Смирнова, далее по улице Дзержинского, мимо стадиона, к вокзалу были проложены трамвайные пути. Если мне не изменяет память, то следовал по этому маршруту трамвай ? 2. На дамбе в то время трамвайных путей не было. А вот по улице Николаева существовал отдельный маршрут, который делал разворот у кинотеатра 'Юбилейный' и возвращался в центр. Сейчас в помещении бывшего кинотеатра располагается Смоленский камерный театр.
  Я так подробно об этом рассказываю только потому, что всё обучение в медицинском институте проходило под стук металлических трамвайных колёс. Образовательный процесс локализовалось в разных районах города. И ездить приходилось постоянно. Представьте: общая хирургия в областной больнице, а госпитальная хирургия - на Покровке. Факультетская педиатрия в областной детской больнице, а инфекционные болезни - на другом конце города. Все эти СТУК, НУК, ГУК заставляли нас постоянно пребывать в движении.
  Понятно, что единственным и основным транспортом в городе, конечно, был трамвай. Вечно переполненный, с утренним запахом похмельного пробуждения, ужасно холодный, но такой необходимый и всегда долгожданный. В трамваях всегда можно было подслушать забавные высказывания.
   А всё оттого, что в утренние часы там всегда была давка. Возбуждённый и не выспавшийся народ выдавал такие перлы, что они невольно просились на сцену:
  - Не дышите на меня ртом, от вас некультурно пахнет.
  - Вы мне всё лицо отдавили.
  - Девушка, я вам не шкаф дубовый, а человек разумный.
  - Вы на меня так давите, что ещё немного, и я забеременею.
  - Граждане, оплачивайте проезд, а то был тут один, тоже не заплатил...
  - Три копейки - не три рубля, водки не выпьешь.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Миниатюра 'Смоленский трамвай'. Стоят, слева направо: А.Штейнберг, С.Жбанков,
  Ю.Исаев, Д.Мышакин, В.Прокопчик, Е.Воронов
  Сидят: В.Шабалин, А.Елистратов, С.Шевченко
  
  Особый шарм поездке придавало появление контролёров. Следует отметить, что у студентов обычно проблем с проездом не возникало. Оттого что всегда имелся проездной билет. В медицинском институте иначе нельзя. Тогда месячный студенческий проездной билет на трамвай стоил 85 копеек. Для примера, проездной билет для граждан - 2 рубля 40 копеек, комплексный обед в студенческой столовой - 65 копеек, бутылка яблочного вина - 1 рубль 17 копеек, одноразовая поездка в трамвае - 3 копейки, презерватив - 2 копейки.
  Восемьдесят пять копеек за проездной. Ну, сумма невелика. Накануне очередного месяца староста группы собирал деньги и отправлялся в трамвайный парк за билетами.
  
  Винтажный презерватив нашей юности
  
  Так вот, контролёры блокировали все выходы и начинали шерстить несознательную публику. И вот тогда в трамвае разыгрывались настоящие спектакли с мольбами о пощаде, хватанием за грудки, обмороками и причитаниями старух. Всё это шло в сценарный материал 'Эскулапа'.
  На нашем курсе учился парень Гена, который подрабатывал контролёром в трамвайном парке. Данный вид деятельности он осуществлял с большой охотой. Во время переезда из одного корпуса в другой он включался в работу трамвайного контролёра. А поскольку не все 'трамвайные зайцы' брали у него штрафные квитанции, было дело то весьма доходным.
  Те миниатюры, где события разворачивались в замкнутом пространстве, таком, как трамвай, лифт, да и вытрезвитель тоже, всегда проходили с неизменным успехом. Всё оттого, что зрителю это было знакомо. А студентам медицинского института - тем более. Хотя про вытрезвитель - это перебор.
  
   Миниатюра 'Вытрезвитель'
  Слева направо: В. Шабалин, В. Прокопчик
  
  В ролях смоленских транспортных обывателей блистали Игорь Шишко, Андрей Елистратов, Эдуард Волков, Владимир Евдокимов, Дмитрий Мышакин. Да и автор этих строк весьма недурно исполнил роль алкоголика в ограниченном пространстве пассажирского лифта.
  Смотрим на фотографию. Эта миниатюра 'Вытрезвитель'. Здесь прослеживается режиссёрское решение Юры Мишунина. Всех своих героев он разместил по параболе. Выше всех на стуле стою я (В. Шабалин). Я играю художника. Художник в этой компании стоит выше всех по социальной лестнице. Чуть ниже замер в странной позе Владимир Прокопчик (Шпекин), он какой-то там техник-алкоголик. Далее идут ребята, которых на фотографии не видно, но они играют кто частично опустившегося, а кто и откровенного алкаша. И располагаются они все ниже и ниже.
  Где-то в стороне расположился снятый с поезда грузин, который всё спрашивал: 'Это Кутаиси или Тбилиси?'
  А ему отвечали: 'Вытрезвитель это. Вытрезвитель!'.
  Внимательный исследователь фотографии заметит, что брюки на мне как бы 'с чужого плеча'. Если, конечно, это место можно назвать плечом. Да и пузыри на коленках заметно ниже предполагаемых коленных суставов. И действительно, история штанов весьма занимательна. Дело в том, что истинным владельцем брюк является Владимир Прокопчик, стоящий рядом. Но обошлось без кражи.
  А случилось обретение брюк следующим образом.
  Мы любили ездить в Москву. Выпить пива. Мы пребывали в том возрасте и той стране, где самым вкусным блюдом казались горячие сосиски с горчицей и кружкой холодного пива. Если пиво и горчицу в Смоленске достать ещё было можно, то сосиски существовали лишь в нашей памяти. Ну, если сосиски не идут к человеку, то человек едет в Москву.
  В районе Таганки было множество точек, где можно было утолить жажду и отведать мясных деликатесов. Конечно, в пивном баре 'Жигули', что на Новом Арбате, было комфортней, но и цены там были приличные. Так, большая тарелка креветок в укропе стоила 3 рубля. Кружка пива - 50 копеек. И самое неприятное, что в 'Жигули' всегда стояла очередь. Час, а то и полтора, так это запросто. А в очереди постоять мы могли и в Смоленске.
  До Москвы 420 километров. Поезд идёт 5 часов. Билет до Москвы в общем вагоне (в простонародье - 'скотовоз' - авт.) по студенческому билету стоит около 4 рублей. Стипендия 40 рублей. Ну чего проще? Сел и поехал.
  А тут как раз приключились праздники. Скорее всего, это была годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. Три дня выходных. Вот мы и сговорились со Шпекиным ехать в Москву, но не для того, чтобы пойти на Красную площадь и поклонится праху вождя мирового пролетариата, а по причине более прозаической и вам известной.
  Собрались ехать спонтанно.
  Просто я сказал: 'А что, Шпекин? А не съездить ли нам в Москву попить пива?'
  Я и раньше ездил в столицу нашей Родины, правда, в иной компании. А потому Таганку я представлял.
  Шпекин ответил с готовностью: 'Отнюдь'.
  Ну, вот мы и засобирались. Для реализации задуманного следовало собрать вещи в дорогу, ну а поскольку их не было вовсе, то и собирать оказалось нечего. Паспорт, студенческий билет и всё.
  События, которые я описываю, происходили в общежитии лечебного факультета, это сегодняшнее здание, где расположен ректорат, деканаты и иные кафедры - ГУК, одним словом.
  Так вот, если подняться по лестнице и пройти через вертушку, затем повернуть налево, то окажешься в длинном коридоре. Там в середине этого коридора, чуть ближе к туалетам, по правой стороне находилась комната Шпекина. В ней тогда проживало 6 или 7 человек. В мае 2017-го года я прошёлся по этому коридору и установил примерное расположение его комнаты. Действительно, там была выполнена перепланировка, и установить точное место не удалось.
  Ну вот, собрались. И тут случилась страшное. При посещении туалета на моих брюках в пикантном месте сломалась молния, о чём я незамедлительно сообщил Шпекину.
  Насколько я помню, запасных брюк у меня не было. Ну конечно, брюки вторые были, но ехать за ними было слишком далеко. А чтобы купить новые штаны, следовало иметь деньги и время, но тогда с идеей поездки в Москву пришлось бы расстаться. Был вечер и до отправления подходящего поезда оставалось около двух часов. Если учесть ожидание трамвая ? 1, поездку на трамвае ? 1, покупку билетов на проходящий поезд на Москву, то времени уже не оставалось.
  Решение пришло мгновенно и в оба головных мозга одновременно. Шпекин достал свои запасные штаны и сказал: 'Владей'.
  Однако вышла накладка по причине разных ростовых категорий. Шпекин был длинный, явно за метр восемьдесят. А я едва перевалил за метр семьдесят. Спешно побежали к девчонкам, и они ловкими руками укоротили штаны путём внутреннего загиба с последующей фиксацией нитками.
  Когда я надел штаны, то, скептически посмотрев, любой стилист сказал бы, Слава, лучше сними, в этом в Москву ехать нельзя.
  Но Шпекин стилистом не был, а потому сказал: 'Отлично. Пойдёт'. Его понять можно, ведь отменить поездку в Москву за пивом из-за такого пустяка, как не очень хорошо сидящие штаны, могут только ненормальные. А поскольку мы себя таковыми не считали, то поездка в столицу оказалось делом окончательно решённым.
  В середине семидесятых в большом просторном вестибюле общежития, до вертушки, слева в углу, находилось почтовое отделение, где мы наскоро отбили телеграмму в город Рязань нашему общему другу Вите Елисееву. Ранее он был студентом педиатрического факультета, но институт не закончил и сейчас работал преподавателем черчения и рисования в средней школе города Рязани, в районе Канищево. Именно он открыл для многих студентов Москву пивную.
  Телеграмма гласила: 'Таганка. 6 ноября. 18 часов. Слава. Вова'.
  Мы тогда на всём экономили. Даже на словах.
  Удивительно, но мы всюду успели. Успели купить билеты, успели на поезд, успели поездом в Москву. Приехали рано утром. Подремали на Белорусском вокзале и двинули на Таганку.
  Не стоит описывать все наши похождения подробно, но замечу, что каждый встречный милиционер считал своим долгом остановить меня и проверить документы. А поскольку день был предпраздничный, то количество милиционеров на улице имелось более обыкновенного. При таком положении дел я стал невольно прятаться за спины москвичей и гостей столицы, что добавляло интригу в мои передвижения по Москве.
  Странное поведение парня в чужом гардеробе привлекало внимание представителей правоохранительных органов. Конечно, мою социальную неблагонадёжность предательски выдавали изуродованные шпекинские штаны. Каким образом наскоро подшитые брюки шли вразрез с социалистической законностью, не знаю, но проверки документов морально изматывали. Мы заключали пари, остановит милиционер или нет. Шпекин был удачливее. Кстати, милиция относилась ко мне весьма доброжелательно. После проверки документов на суровых лицах стражей порядка возникала улыбка. Они были уверены, что бедный студент на последние деньги приехал в столицу, чтобы посмотреть демонстрацию трудящихся и запомнить её на всю жизнь. И потому была улыбка, а в глазах читалось чувство невольного умиления.
  Конечно, с Витей Елисеевым мы встретились. Встретились в туалете напротив театра 'На Таганке'. Оказывается, зашли в него практически одномоментно. И у него, и у нас накопились последствия употребления пива. А потому иного места для встречи быть не могло. Кстати, этот туалет существует и сейчас. Я посещал его недавно. Он практически не изменился. Эдакий московский старожил.
  Встреча с Елисеевым поправила наше финансовое положение, что позволило продолжить радостное времяпрепровождение. Затем был Белорусский вокзал и поезд Москва-Смоленск.
   А вот в этих московских шпекинских брюках я ещё долго ходил на занятия и даже выступал со сцены, пока не удосужился заменить молнию в своих любимых, но повреждённых штанах.
  
  Страсти по одежде
  
  Каждая эпоха имеет собственные наряды. В период моей работы в 'Эскулапе' мода на расшитые камзолы, жабо, цилиндры и прочие атрибуты аристократической жизни уже прошла. Мне кажется, начало семидесятых неразрывно связано с формированием в СССР джинсового стиля одежды. До джинсовой эпохи в моде были расклешённые штаны. Чем больше соотношение между узостью в колене и шириной штанины внизу, тем моднее брюки. В штанины расклешённых брюк врезались клинья, создавались складки, пришивались колокольчики и крепились лампочки для фонарика на 3,5 вольта. С батарейкой в кармане по ночному Смоленску эдакое чудо дефилировало в компании соратников. Народ дивился. А старухи причитали, крестились и плевали вслед. А ещё в каблуке дрелью делались небольшие отверстия и туда устанавливались шарики от подшипника диаметром около пяти миллиметров. Если таким каблуком с силой врезать по асфальту, то высекался сноп искр. Ну, словно першерон лягнул мостовую. Зрелище феерическое.
  Такие наряды носили на танцверанду, что находилась на пригорке в ЦПКиО. Их владельцы не относились к разряду модников, напротив, была это рабоче-крестьянская молодёжь или публика из разряда гопников.
  В институт такую одежду не надевали. Мне помнится, что умеренно расклешённые штаны носили до начала 80-х. Вернее, донашивали. По торжественным случаям к таким штанам полагался двубортный пиджак с двумя разрезами сзади. Однако к середине 70-х такой стиль одежды актуальность свою утратил. На смену пришли однобортные пиджаки с одним разрезом сзади. Иногда надевалась жилетка как признак холодной респектабельности.
  В институт обычно ходили в костюмах. Некоторые носили брюки и сверху джемпер. Очень модным считалось носить подтяжки. Но не узкие, которые продавались в местном универмаге, а те широкие, что привозили из Болгарии или ГДР. Заурядный костюм в магазине стоил 100 - 120 рублей. Были и дороже. Иногда попадались костюмы от 70 до 80 рублей. Особым спросом пользовались кримпленовые костюмы. Чисто синтетический материал не мялся, легко стирался, не протирался, а потому был вечным. Кримпленовые платья пребывали в изрядной популярности и в женской среде. Прошло несколько лет, пока народ не понял, что синтетику носить вредно - и кримплен благополучно канул в Лету.
  А вот с обувью все было более чем печально. В обувных магазинах на полках стояли величественные уродцы. А потому приличную обувь доставали по блату либо специально ездили в Москву, чтобы подобрать подходящие башмаки на повседневную и праздничную носку. Кроссовок в то время не было. Бегали в кедах и полукедах.
  К 1973 году в молодёжную моду стало проникать тлетворное влияние запада. Появились джинсы. Они были и раньше, но сверхъестественной притягательностью не обладали. Напротив, считались вещью дорогой и лишней. Наверное, году в 1970-м отец привёз мне первые джинсы из Прибалтики. Были они чёрного цвета, из соответствующей ткани, не линяли и не выцветали, имели медные заклёпки и фасон откровенно джинсовый. Я их износил ещё в школе, не осознавая, что протираю задницей и коленками настоящее сокровище. Весной 1973 года мне предложили американские джинсы за 120 рублей. Стоимость несуразная - месячный заработок врача. А уже осенью 1973 года цена тряпичных вожделений возросла до 220 рублей.
  И вот здесь возник ажиотаж. Люди ездили в строительные отряды, работали по ночам, клянчили деньги у родителей, продавали вещи и копили, копили, копили...
  Джинсы можно было достать на барахолке, которая располагалась на улице Николаева. Действовал рынок по воскресеньям. Народу собиралось огромное количество. Одним словом - толкучка. Джинсы в открытом виде не продавались. На рынке имелся участок, где собирались фарцовщики. Все это место знали. И посетители барахолки, и ОБХСС. Покупатель обнаруживал заинтересованность, и через минуту к нему подходили люди коммерческого свойства. Уводили в укромное место или близлежащий подъезд. Все действия носили конспиративный характер. За торговлю 'буржуазными штанами' не только продавец мог получить срок, но и покупатель обрести неприятности. Торговаться не приходилось. Выяснялась только фирма-изготовитель и размер изделия.
  Особой популярностью пользовались 'Levis', 'Wrangler' и 'Lee'.
  Говорят, что продавцы обманывали. Но я такого случая не припомню. Однако для надёжности в одиночку покупать джинсы все же не ходили. Всегда командой 2-3 человека. По окончанию примерки выбранные штаны визуально отслеживали. Расплачивались, лишь когда имелась полная уверенность в качестве товара. Мне приходилось несколько раз участвовать в покупке джинсов на рынке. Обходилось без эксцессов.
  Был эпизод, когда в ресторане 'Заря' я познакомился с немцами из ГДР. Молодые ребята за небольшие деньги продали мне расклешённые джинсы и голубую жилетку. В таком наряде и рассекал смоленское пространство и время. Был счастлив. В этом 'прикиде' переходила половина жильцов общежития педиатрического факультета. Особенно мой джинсовый костюм радовал моего приятеля Женьку Федюкова, который часто выпрашивал его для похода на дискотеку. Костюм быстро истрепался.
  Согласитесь, что положение с приобретением штанов выглядело дико и пониманию человека с нормальной психикой не поддавалось.
  Вместе с тем, джинсовый дефицит формировал в обществе расслоение на тех, кто имеет синие штаны и иных, кто их не имеет. Носители джинсов обладали особым статусом, пользовались повышенным вниманием со стороны лиц противоположного пола. А теперь представьте, что на каждом углу продаются 'Levis', 'Wrangler' и 'Lee' по цене 50 рублей за штуку. И что? Вся интрига пропала.
  Это как в фильме Георгия Данелия 'Кин-дза-дза!': общество, в котором нет цветовой дифференциации штанов, лишено цели. Или Райкин: 'Когда все у всех есть - 'это противно'.
  Ближе к Московской Олимпиаде положение со штанами стало улучшаться. В свободной продаже их по-прежнему не было. Но по знакомству достать вожделенный товар уже представлялось возможным. Ранней весной 1979 года Сергей Авраменко подогнал мне итальянские джинсы 'Риорда'. Конечно, не фирма. Но внешний вид весьма респектабельный.
  
  
  
  Всё на месте. И цена подходящая - 70 рублей. Однако в Смоленске их появилось очень много. По одной улице могло ходить 5 - 6 одинаковых штанов. Пришлось ткань искусственно старить и удалить по ниточке с бокового шва. На 'Риорде' их было три, что противоречило основным джинсовым канонам.
  
  Фирменный эскулаповский пиджак (клифт).
  Тёмно-коричневый, блестящий. Ткань - змеиная кожа. Фото из архива С.Таракина. Он и на фото.
  
  Джинсы шили в мастерских, особенно люди с нестандартными формами. Где доставали ткань? Не знаю. Очевидно, привозили из-за границы.
  Теперь вам понятно, в чём выступал 'Эскулап'. Обычно это костюмы на 'студенческой весне' и костюмы и джинсы на выезде. Чуть позднее появились фирменные 'эскулаповские' пиджаки - клифты.
  Лишь одного человека я не смогу представит в джинсах. Кажется, их у него никогда не было. Это Юра Мишунин. Тот всегда в костюме и лакированных ботинках. Ботинки приносил в коробочке и надевал перед самым концертом. Над его туфлями посмеивались.
  Однажды Яков Борисович Юдельсон сделал всему клубу замечание про нечищеную обувь. Из зала факт грязных ботинок на сцене виден отчётливо. Конечно, подобного рода эскапада не касалась Юрия Викторовича. И Мишунин стал зловредничать. Перед выходом на сцену стал лично проверять состояние обуви и при обнаружении загрязнения заставлял чистить ботинки.
  'Эскулап' как команда единомышленников всегда стремился к униформе. Я ещё не был участником клуба, но помню первые пиджаки бордового цвета, которые носили Капустин, Шутюк, Васильев, Пшеницын и прочие 'старики'. К моему приходу в 'Эскулап' пиджаков уже не было. Куда подевались? Неведомо. Скорее всего уехали со 'стариками' по распределению или рассредоточились.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Ю.Мишунин, В.Прокопчик, С.Таракин в фирменных клифтах
  
  Задумывали создать спецодежду и мы. При обсуждении этой темы большинство сходилось во мнении пошива широкой универсальной рубашки из плотной ткани с символикой клуба. Действительно, в пиджаке на сцене неудобно работать. Жарко. Пиджак сковывает движения. Нужен он лишь для того, чтобы в конце выступления выйти на поклон к зрителям. А вот в рубашке можно работать. Мало того, она пригодна к гигиенической обработке в отличие от пиджака.
  Однако Воронов и Мишунин оказались патриархальных взглядов. Институт дал денег и те заказали новые пиджаки. Клифты пошили. Мне кажется, это было начало осени 1978 года.
  Приобретение спецодежды участники клуба восприняли с энтузиазмом. Каждый пометил свой пиджак и повесил в шкаф, расположенный в репетиционной комнате.
  Клифты выдавали на концерт. Однако выступление заканчивалось поздно, и пиджаки уезжали со своими владельцами в общежития, квартиры и иные места отдыха уставших артистов. Вскоре в шкафу оказалось всего три пиджака - Воронова, Мишунина и Шабалина.
  В силу отсутствия контроля над институтским имуществом, члены клуба принялись носить казённую одёжку на занятия. Многие стали рассматривать пиджак в контексте личной собственности.
  На очередной репетиции руководством было заявлено о недопустимости использования клифтов в бытовых и повседневных целях. Волевым решением была осуществлена попытка возвращения означенных носильных вещей в цитадель искусства. Но, похоже, успехом эта попытка не увенчалась.
  Пиджаки прибывали и убывали, но до первоначального количества не доходили. А поскольку все мы были приблизительно одной комплекции, то идентифицировать отсутствующий пиджак не представлялось возможным. В общем, круговорот пиджаков стал головной болью Мишунина. Пиджаки мелькали в деканате, на кафедре урологии, в судебном морге и в бане 'Под липками'. Дважды обнаруживали клифты во дворце бракосочетаний, причем на незнакомых людях. И однажды на футболе.
  Короче говоря, казённые пиджаки, как и всё в этом мире, вели себя согласно второму закону термодинамики. Закон связан с понятием энтропии, являющейся мерой хаоса, и гласит, что для вселенной в целом энтропия возрастает.
  Воронов и Мишунин второй закон термодинамики не знали и проявляли озабоченность, поскольку являлись лицами материально- ответственными.
  Не знаю, чем закончилась эта история, поскольку приближалось окончание института. По причине судьбоносности данного события каждому из нас приходилось решать важные проблемы, и история борьбы с пиджаками-мигрантами отошла на второй план.
  Вполне очевидно, что первый комплект пиджаков наших предшественников по юмористическому цеху постигла та же участь. Как и положено, согласно второму закону термодинамики. Ну, тому, что про энтропию. Так что 'эскулаповцы' здесь ни при чём. Это всё законы природы.
  Когда я покидал институт, то оставил легендарный пиджак в коллективе. Теперь сожалею. Всё равно клифты пропали. А так остался бы у меня. Как память. Но думаю, что в чьей-то кладовке пылится посечённый молью старый театральный пиджак, свидетель триумфального шествия студенческого клуба по подмосткам Смоленска, тот пиджак, что согревал наши плечи и плечи тех ребят, которые остались только в нашей памяти.
  
  Страсти по весне
  
   Ежегодным значимым событием в институте являлась 'Студенческая весна'. Это был смотр самодеятельности всех факультетов. Проходил торжественно, с помпой в конце апреля или в начале мая. Три факультета соревновались, кто лучше пляшет, говорит, поёт и шутит. Затем в один день соревновались вокально-инструментальные ансамбли, и замыкал фестиваль концерт студенческого театра 'Эскулап'. На всё отпускалось дней десять.
  Непременным фаворитом в этой гонке тщеславия был педиатрический факультет. Из года в год занимающие первое место педиатры не могли нарушить традицию и взять, к примеру, второе место. Всё, что ниже первого - катастрофа. Так нам в деканате и объясняли.
  Выступление начиналось с литмонтажа. Это своеобразный коллаж из стихов, песен, миниатюр, подобранных по признаку патриотизма и демонстрации всенародной любви к партии и правительству. Но делали мы это с мастерством и юношеской непосредственностью, так что было нескучно, и студенческий народ с большим интересом взирал на сценическое воплощение комсомольской романтики. В этих литмонтажах всегда принимали участие 'эскулаповцы', что закономерно, поскольку проще всего было включить в число участников уже готовых актёров, а не возиться с подготовкой новых. Мы уже были 'звезды' и сцены не боялись. В действиях участвовали Евгений Воронов, Вячеслав Шабалин, Юрий Мишунин. Но женщин в 'Эскулапе' не было, а потому их набирали со стороны. Так появились Софочка Негинская, Люба Розенцвейг. Миловидные, кокетливые, они вносили очарование в суровые революционные будни сценического действа. Главным режиссёром и идеологом всей архитектуры литературной постановки являлась Женя Троицкая. Она сменила на этом посту Алика Либермана, известного 'эскулаповца' и создателя проникновенного литературного монтажа 'Спасибо, доктор'.
  
  Женя Троицкая
  
  Репетиции проходили творчески. Здесь мы изменяли канонический сценарий, переделывали тексты песен и мелодии. В этом коренилась уверенность в успехе, поскольку мы убирали избитые, набившие оскомину коммунистические штампы, и привносили дух иной, более свежей трактовки неоднозначных революционных событий. Нестандартный подход к реализации надоевших коммунистических агиток привлекал зрителей. Без преувеличения скажу, что наше выступление проходило, как и всегда, в переполненном зале. Аплодисменты не носили дежурный, стыдливый характер, напротив, в определённых драматических местах повествования зал взрывался овациями. Вполне естественно, что наша литературно-драматическая композиция заняла первое место.
  У лечебников и стоматологов такого не было. Они подходили стандартно. Одним словом - добротно. Вот есть материал и будем его озвучивать. И озвучивали талантливо. Но там, где нет живого творчества, там нет победы.
  По окончании литературно-художественной части факультет представлял певцов, танцоров, юмористов, фокусников и прочих представителей оригинального жанра. Ставились миниатюры.
  
  'Студенческая весна'. Педиатрический факультет. Какая миниатюра, не помню. Но что-то из пещерной жизни. Слева Александр Штейнберг, справа Вячеслав Шабалин. В 1980 году институту исполнилось 60 лет.
  Апрель 1980 года
  
  
  
  Конечно, опять силами 'Эскулапа', но уже в рамках факультетской принадлежности. Это не приветствовалось, поскольку взяты сценки были из репертуара театра. Однако иного пути не было, и мы - Мишунин, Воронов, Шабалин, Судиловский - как доблестные представители педиатрического факультета по приказу декана В. М. Асмоловского ставили из года в год 'Репетицию', 'Инквизицию', 'Гамлета'.
  Это было хорошо, потому как не надо было учить текст и репетировать. Мы знали все эти миниатюры наизусть и могли выступить в любой роли, будь то тень отца Гамлета, третьего грешника или Офелии.
  Но главный прикол был в том, что и на лечебном факультете силами Прокопчика, Исаева, Амосова, Шишко, Борисова ставились те же 'Репетиция', 'Инквизиция', 'Гамлет'. Лечебники тоже не любили учить текст и репетировать.
  Туго приходилось стоматологам. Дело в том, что стоматологи 'Эскулап' не жаловали. Или 'Эскулап' не жаловал стоматологов. На моей памяти лишь Эдик Волков блистал на сцене, имея зубные корни. А иных и не помню.
  Но уверен, имей стоматологии в своём составе больше представителей клуба, то и они ставили бы 'Репетицию', 'Инквизицию', 'Гамлета'. Они тоже не любили учить текст и репетировать.
  Далее шли танцоры, певцы, мимы и фокусники. Вся эта плеяда самодельных артистов смотрелась весьма забавно и трогательно. Кто во что горазд.
  Но были и настоящие исполнители, которые затем получали приглашение участвовать уже в рок-коллективах. А талантливые парни, разговорники, отслеживались 'Эскулапом' и обретали роли в рамках студенческого театра. Всё это действо смотрелось из зала не как конкурс, а, напротив, выглядело одним единым концертом.
  Один день - один факультет.
  По окончании трёхдневной гонки факультетских амбиций компетентное жюри выбирало победителей. Конечно, победа присуждалась педиатрическому факультету, второе место - лечебному и, наконец, третье - стоматологическому. Все оставались довольны, потому как серебро и бронза тоже почётны.
  
  Пусты аорты, а в глазах круги...
  
  Четвёртый день - это конкурс вокально-инструментальных ансамблей. Было их три- четыре на весь институт. Отмечу, что в состав ВИА могли входить ребята из других учебных заведений и даже производств. Ещё не будучи членом клуба, я с интересом наблюдал за музыкальными коллективами института. Заниматься музыкой тогда было модно. Сам немного поигрывал на гитаре, но весьма слабо. А вот слушал с удовольствием. Известная группа 'Поток' к середине семидесятых уже распалась. Дима Басилия, не окончив институт, исчез навсегда со смоленских подмостков.
  На смену 'Потоку' пришла группа лечебного факультета под названием 'Минус шесть'. Откуда такое название, не знаю, но за глаза её называли 'Дети подземелья'. Оттого, что они репетировали за сценой нового учебного корпуса, в подвале рядом с виварием. С ребятами я знаком не был. Фамилии назвать не смогу, да я их просто и не знал. Спросил про них у наших 'эскулаповских' музыкантов. Они не помнят. Это был откровенный рок-коллектив. 'Минус шесть' чем-то особенным не запомнился.
  Более самобытным коллективом был диксиленд педиатрического факультета под названием 'Бекар'. Это такой музыкальный знак, который отменяет диезы и бемоли. Зачем он это делает, спросите у музыкантов. Я про то не ведаю. А ещё на жаргоне музыкантов бекар означает туалет.
  В эту группу входили ребята постарше. Большинство уже отслужили в армии, жизнь повидали. Вот из этого коллектива я знал Володю Маркова - саксофониста и Александра Антишина - барабанщика. В состав диксиленда входили банджо, контрабас, гитара, трубы и клавишные. Играли здорово, с душой. Но, сдаётся, были они группой не круглогодичной. А собирались всем коллективом уже перед самой 'Студенческой весной', репетировали, немного выпивали и брали первое место в конкурсе. А ещё эти ребята играли в ресторане. За что имели деньги и уважение.
  В начале семидесятых на педиатрическом факультете появилась новая группа. Это рок-коллектив под руководством Когана. Названия он не имел.
  В группу входили наши 'эскулаповцы' - Александр Низяев - вокал, гитара, саксофон, и Леонид Самсоненко - вокал, гитара, клавишные. Были ещё ребята, но они приходили и уходили. И не запомнились. Была даже некая девушка, которая играла на виолончели. Так вот, А. Низяев и Л. Самсоненко были костяком группы. К середине семидесятых к ним присоединились Владимир Залесский - соло-гитара, Александр Фадеев - ударные, и Юра - бас-гитара, да простит он меня за то, что забыл его фамилию. Даже Низяев и Самсоненко фамилию не помнят. А чего уж мне?
  Низяев так и сказал: 'А чего фамилия? звали мы его иногда Юрец, а иногда Седой. Так, по-разному, под настроение'.
  Вот эта группа и стала постоянным коллективом под названием 'Синтез'.
  Однако Володя, Юра и Саша Фадеев студентами медицинского института не были. Они работали музыкантами в ресторане 'Ёлочка', что на Поповке. А Юра ещё учился в энергоинституте. В 'Ёлочку' неоднократно захаживали, наслаждались едой и музыкой. Как они совмещали вечернюю работу в ресторане, выступления 'Эскулапа' и репетиции, я не знаю. Но они ни разу нас не подвели.
  Работа в ресторане непревзойдённо хороша тем, что кроме обыкновенного, весьма скромного заработка, музыкантам иной раз перепадал приличный 'Парнас'. В мифологии Парнас - это такая гора в Греции, из которой бьёт постоянный источник поэтического вдохновения. В понимании смоленских музыкантов 'Парнас' же был общим денежным фондом левых заработков музыкальной группы. Тратился он либо на приобретение нужных для группы микрофонов, усилителей, барабанов или синтезатора, либо раздавался всем участникам коллектива поровну.
  Темноволосый сын кавказских гор неспешно подходил к музыкантам, обводил глазами ресторан и выкладывал на клавишный музыкальный инструмент купюру в пять, а то и десять рублей. Наклонялся к музыканту и что-то проникновенно шептал ему на ухо. Проходила четверть минуты, и зал наполнялся звуками:
  - А сейчас! Для гостя из солнечной Грузии - Гогия Джапаридзе, будет исполнена песня из кинофильма 'Мимино' - 'Читта-Дритта, Читта-Маргаритта'!
  Раз. Два. Три. Начали!
  Приехав в Смоленск в 2003 году, я с ребятами не встретился, но узнал, что работают они в ресторане 'Заря'. Это на пересечении улицы Ленина с улицей Конёнкова. В центре города у гостиницы 'Россия', которая была весьма известна одноимённым рестораном.
  О несостоявшейся встрече сейчас сожалею.
  В 1978 году на институтском вокально-инструментальном небосклоне появилась маленькая группа своеобразных исполнителей. Были они с педиатрического факультета. Их стиль исполнения был весьма своеобразным. Скорее всего, кантри. Шляпа-канотье, а из инструментов - гитара, банджо, контрабас, маракасы или что-то в этом роде. Из всей команды я вспомнил лишь трёх ребят - Володю Савченко - банджо, гитара, Яшу Расходникова - контрабас и Рому Зенова - клавишные.
  Однако исполняли они не песни одиноких ковбоев, а самую настоящую 'Машину времени' - 'Вот, новый поворот...', 'Марионетки' и прочие композиции этой очень популярной группы.
  Не знаю, как бы отнёсся Макаревич к такой интерпретации своего творчества, но публике нравилось. Мы приглашали ребят на 'эскулаповские' 'огоньки' в НУКе, где они с успехом выступали.
  Как сложилась судьба Володи Савченко, я не знаю, Рома Зенов где-то в Орле, а вот Яша Расходников стал главным врачом санатория. Я нашёл его на просторах Интернета и порадовался за него. А ещё однажды мы соревновались с ним в обжорстве. Но об этом чуть ниже.
  Что-то мои воспоминания увели нить повествования в несколько ином направлении. Потому вернёмся к 'Студенческой весне'.
  Выступление вокально-инструментальных ансамблей являлось скорее всего не конкурсом, а просто концертом, шоу. Публику совсем не интересовали места, которые будут занимать конкурсанты. Сдаётся, что и самих участников данный вопрос мало интересовал. Было весело. Зал переполнен.
  Теперь, что исполняли. Поскольку я затрагиваю не конкретный фестиваль, а определённый период студенческой истории, то сумею описать лишь общий характер репертуара, ну, так скажем, общую музыкальную тенденцию 70-х. Доминировал зарубежный репертуар. Исполняли композиции 'Битлз', 'Кристи', 'Дипёрпл', 'Кинг Кримсон'. Весьма популярны были 'Эмерсон, Лейк и Палмер', 'Криденс'. Исполнялись шедевры - 'Отель Калифорния', 'Дым над водой', 'Эпитафия'.
  Несомненно, был языковый барьер. Никто толком английского не знал. Советская школа, а в дальнейшем советский институт делали всё, чтобы народ иностранного языка не знал. А то узнают язык, не дай бог, и узнают что-либо не то. К этому советская система образования прилагала неимоверные усилия. Только в СССР школьник, прошедший шестилетний курс обучения языку, по окончании учебного заведения не мог и двух слов связать. Обучение иностранному замусоривалось не только умопомрачительной грамматикой, но и политическим бредом.
  На выпускных экзаменах в школе мне на экзамене по английскому достался билет номер один. Так вот, первый вопрос из билета звучал так: Расскажите об итогах 24-го съезда Коммунистической партии Советского Союза.
  Незабвенный классный руководитель, англичанка Лариса Михайловна Даниленко глубоко вздохнула и сказала: 'Так, Слава, расскажи лучше, как ты маме на кухне помогаешь'
  На кухне я маме помогал не очень. А потому придумал, как чищу 'потейто', и экзамен сдал.
  Но самое интересное, что сейчас у нас в стране ничего не изменилось. Освоить иностранный в школе нельзя. Всё настолько усложнено, что вникнуть в суть языка невозможно. А чего проще? Стоит адаптировать к учебной программе шестнадцать телевизионных уроков В. Петрова из цикла 'Полиглот', и поверьте, через год любой школьник начнёт вполне сносно изъясняться на изучаемом языке.
  Кроме отсутствия знаний английского языка у музыкантов не было текстов песен. А потому под в общем-то приличную музыку звучали неразборчивые англоподобные звуки и интонации.
  Но всем нравилось. Ведь когда слушаем иностранную песню, мы не всегда понимаем её слова и воспринимаем голос как своеобразный музыкальный инструмент. Не более. Тем и довольны.
  А ещё переводили на русский смысл песни. При встрече с не очень известной смоленской поэтессой я заказал у неё стихи для песни 'Эпитафия' группы 'Кинг Кримсон' (Малиновый король). Я изложил ей краткий перевод: Раненый солдат в пустыне умирает от жажды и потери крови. И в бреду вспоминает свою любимую девушку. В томике Пушкина я нашёл стихи, укладывающие в музыкальный ритм первоисточника, и сказал, так и пиши.
  Заказ бы принят, а ещё через неделю родился русский вариант 'Эпитафии'.
  
  Навылет рана - мелочь для солдата,
  Песок и солнце, вот мои враги,
  Я проиграл. О жизнь моя, куда ты?
  Мне на прощанье не поднять руки.
  
  Эпитафия - две строки на всех,
  На песке, написанных ветром,
  
  А вот дальше не помню.
  Песня получилась, хотя одна фраза в ней шла в разрез с нашим пониманием анатомии. Это звучало так:
  
  Пусты аорты, а в глазах круги...
  
  Аорта в человеческом организме одна. Поэтому говорить во множественном числе о единственном органе вроде и некорректно.
  Некоторые посчитали, а что? Может там умирал не один солдат, а несколько. Вот тогда множественное число имело право на существование.
  Собрали высокий консилиум, который решил, что так сойдёт. Есть грудной отдел аорты, есть брюшной отдел, вот они оба и пусты. Да никто не поймёт. А в энергетическом и педагогическом институтах песня вообще может служить методическим пособием к изучению анатомии.
  Произведение была исполнено. Успех полный. А вот по поводу анатомической несуразицы ни один слушатель замечания не сделал.
  Определённое влияние на репертуар ансамблей оказал популярный белорусский коллектив 'Песняры'.
  
  
  'Песняры'. Лявон Тышко и Владимир Мулявин
  
  Далеко не все группы обладали вокалистами уровня Владимира Мулявина. Для тех, кто не помнит или не знает, сообщу, что Мулявин был руководителем 'Песняров', прекрасным аранжировщиком и вокальным исполнителем. Лишь два человека из могучей институтской рок-тусовки могли потянуть репертуар 'Песняров'.
  Это Александр Низяев и Леонид Самсоненко. Саша Низяев обладал уникальным голосом и тянул очень высокие ноты. Леонид Самсоненко исполнял партию на октаву ниже, а иногда его голос звучал в терцию или квинту, тем самым создавался яркий вокальный образ и объём произведения. Ведь прозвище у Самсоненко - Леон, от белорусского Лявона Тышко, яркого исполнителя и сподвижника Владимира Мулявина. Слушатели замирали, когда этот коллектив исполнял песни из репертуара Мулявина - 'Александрина', 'Олеся', 'Беловежская пуща' или 'Берёзовый сок'.
  Поражаешься, насколько тесен мир. Александр Штейнберг в 1995 году встретился с Леонидом Тышко. Тот с 1991 года проживал в Израиле, где и произошло их знакомство. Да, с бас-гитаристом 'Песняров'! Потом были ещё встречи и воспоминания.
  В Смоленске рок-движение зародилось примерно в то же время, что и во всей стране. Поскольку лично я активного участия в развитии этого музыкального направления не принимал, то в информационном плане могу лишь опираться на повествование очевидцев тех событий. Привожу воспоминания Владимира Ивановича Белова, директора городского Центра культуры при ад-министрации Смоленска и бывшего руководителя известной смоленской группы 'Колокола ':
  - Все начиналось в 60-х годах. Появились первые барды: Высоцкий, Городницкий, Клячкин. Шестидесятники. Наши первые музицирования происходили на квартирах, во дворах. Например, там, где сейчас 14-й магазин на проспекте Гагарина. Собирались компании... Был такой Юра 'Огурец', он пел 'Twist Again' и играл на дудочке. Кстати, в это время произошел переход с семиструнѓных гитар на шестиструнные. Потом к ним начали пристраивать самодельные звукосниматели. Их изготавливали из обыкновенных иголок и мембран от телефонных трубок. Подключали все это хозяйство в радиоприемники.
  Всё рок-движение началось где-то в 1964-1965 годах. Потом появились электрические гитары, советские, ленинѓградской фабрики.
  Из ансамблей первым был, по-моему, ансамбль при молодежном эстрадном театре В. И. Задорожного и назывался он 'Грифы'.
  Играли рок-н-роллы, песни из репертуара групп 'Биг-Бит Олимпик', 'Шэдоуз', 'Зе Венчерз'. Причем вначале играли только инструментальную музыку. А запели позже, поскольку голосовой аппаратуры просто не было. Примерно в 1968-м году появился ансамбль 'Поток'. Они базировались в мединституте, его лидером был Дима Басилия. Они уже пели 'Битлз', 'Криденс' и т.п. В пединституте была создана интересная группа под названием "Цветы", где на гитаре играл известный теперь смоленский музыкант Влад Макаров. В это же время появились при МЭТе 'Смоляне' - ансамбль, остававшийся популярным в течение многих лет. Через эту группу прошли многие смоленские музыканты. Например, Яша Йоффе, Саша Криѓвошеев, Шепилов, барабанщик Саша Фарберов, Иванов... Появились самодельѓные ревербераторы, усилители, у некоторых - фирменные гитары.
  В конце 60-х годов появился ансамбль 'Колокола' - пожалуй, самый извеѓстный смоленский ансамбль 70-х годов.
  
  Леонид (Леон) Самсоненко в те годы
  
  Данный фрагмент повествования, возможно, я излагаю излишне подробно, но делаю я это для того, чтобы была понятна история развития смоленского рок-движения. Ведь 'эскулаповские' музыканты вышли из него и принимали участие в формировании тактики и стратегии дальнейшего его развития.
  
  
  Про Диму Басилия уже всё сказали. А вот Леонид Самсоненко начиная с 1969 года играл в популярном городском танцевальном зале 'Молодость', расположенном в ЦПКиО, что на улице Дзержинского. Тогда эта была центральная музыкальная и танцевальная площадка города. Ещё школьником я ходил в 'Молодость', где познакомился с Леоном и его творчеством. Хотя он со мной познакомился значительно позднее, когда мы оба стали учиться в медицинском институте.
  На выступления музыкальных коллективов в 'Студенческой весне' приходили не только студенты нашего вуза, но и из других институтов. Поскольку входных билетов не было, то на концерте я встречал знакомых из энергоинститута, педагогического, были одетые в гражданскую одежду курсанты зенитно-артиллеристского училища, соседи из физкультурного института тоже приходили посмотреть на медичек и послушать музыку.
   Все вокально-инструментальные коллективы выступали в один день. Четвёртый день фестиваля 'Студенческая весна' заканчивался. Заканчивался всегда поздно. На мой взгляд, ближе к ночи.
  Наступал пятый. Его все ждали. Выступает 'Эскулап'.
  
  И был день пятый
  
  Если вы думаете, что 'Эскулап' в течение года только и думал, как лучше провести 'Студенческую весну', отвечу: это заблуждение. Готовиться к ней мы начинали с середины апреля, когда уже жареный петух клевать кое-куда начинал. Несомненно, к фестивалю мы готовили премьерные вещи. Без этого нельзя.
   Но стоит напомнить, что существовал период, когда после ухода 'стариков' сценарная полка опустела настолько, что выходить на сцену стало просто не с чем. Как выкручивались, я не представляю, но откровенных провалов у 'Эскулапа' не было за всю историю моего пребыванием в клубе.
  Готовились интенсивно, но репетиционный график не сдвигали. Репетиции у нас всегда проходили два раза в неделю.
  Когда я пришёл в 'Эскулап', репетировали в длинном коридоре цокольного этажа НУКа. Перпендикулярно раздевалке шёл длинный коридор в столовую. Вдоль стены располагались две гимнастические скамейки. Столовая вечером закрывалась. Народ переставал ходить туда в поисках пищи, и тогда в этом тупиковом пространстве рождались шедевры сценического искусства.
  Скажем так, весьма сомнительная репетиционная база. Однако из этого коридора между тем вышли Васильев, Либерман, Кириллов, Шутюк, Капустин и множество других ярких 'эскулаповских' личностей. Но никак не пойму, почему нельзя было давать сцену актового зала НУКа для репетиций студенческого театра после шести вечера, два раза в неделю. В голове не укладывается. Лучший городской студенческий театр. Гордость института. И такое отношение. Да мы и сами считали, что уж так исторически сложилось. Значит так и должно быть. Ну да бог с ними, институтскими чиновниками!
   За стеной этого невзрачного коридора гремело железо. Оно своим усердным звоном вливала силу и красоту в мышечный корсет местных бодибилдеров. Такое соседство нам ничем не грозило. Напротив, вселяло оптимизм и чувство защищённости хрупкого организма искусства.
  Однако бытовая неустроенность студенческого коллектива, несомненно, сказывалась на репетиционном процессе, ну и конечно на конфиденциальности проводимых 'партийных часов'. Что такое 'партийный час', вы скоро узнаете. Всему своё время.
  А потому Воронов и Мишунин обивали пороги комитетов комсомола, ректоратов, партийных организаций и иных всевозможных инстанций с одной целью - выселить приспешников 'бесовских игрищ' и предоставить данное помещение во владение Мельпомене.
  Вполне очевидно, что подвальное вместилище с низким потолком и площадью около 30 квадратных метров в качестве помещения для занятий физкультурой никаким СанПинам не соответствовало. На то и давили. И чудо свершилось. После очередного успешного выступления 'Эскулапа' в благодарность за труды праведные ректорат сподобился передать нам помещение бодибилдеров.
  
  Валера Халяев в то время
  
  Те съехали с железом в неизвестном направлении, оставив нам в наследство репетиционное пространство и Валеру Халяева.
  Дело в том, что Валера с целью повышения самооценки подкачивал мышцы в этом помещении.
  Разочаровался. Решил, что Шварценеггера из него не получится, но вот Смоктуновским или, к примеру, Олегом Табаковым стать, так это запросто.
  Поступил служить в студенческий театр. Такой типаж для 'Эскулапа' был находкой. Ростом к метру девяносто. Плотного телосложения, улыбчивый, так и просился на роль чего-нибудь большого и желательно трагического. Подошла роль дуги аорты.
  На контрасте был построен их дуэт с Лёней Амомсовым. Тот, напротив, маленький и субтильный. А потому и работали в паре - в 'Ревизоре' (поварихи), а потом в 'Расслоении аневризмы аорты'.
  Помещение было получено. Начались репетиционные будни.
  Когда я уходил из института, то был уверен, комната теперь будет закреплена за 'Эскулапом' навеки. Однако наступили иные времена и возникли иные нравы. В стране неразбериха. Коммерция жадными ладонями гребет всё под себя. Золотой телец привлекает все новых приверженцев. И ректор принимает решение забрать у 'Эскулапа' помещение и использовать его в коммерческих целях. Вот так. И якобы никаких меркантильных соображений, только производственная необходимость.
  Про этого ректора уже не помнят. А 'Эскулап' не забывают и любят уже пятьдесят лет. Это я к вопросу о вечных ценностях.
  Однако далее. С получением помещения у нас появилась не только репетиционная, но и помещение, где можно было хранить сценарии, декорации, реквизит. Мишунин откуда-то притащил большую коробку театрального грима. В первый день измазали рожи до неузнаваемости. От большого ума. Потом долго отмывались. Поскольку я был ещё и художником, то появилась возможность хранить краски и кисти в нормальных условиях.
  За сутки до выступления на 'весне' рисовался задник сцены. Это громадное панно во всю ширину и высоту сценического пространства. Изображалось, что в голову придет. Чаще - крепостная стена и башни, никольские ворота, верстовые столбы, кошки, фонари, люди в средневековых нарядах, в шлемах и кольчугах, деревья и кустарники, чудовища и иные немыслимые фигуры. Всё это объединялось единым замыслом и художественным сценарием. В своё время рисовали задник Михаил Козупеев, Дмитрий Капустин, Сергей Авраменко, Виктор Петушков, а затем и я.
  Очень жаль, что не сохранились даже фотографии тех шедевров (пишу без кавычек). Понятно, что сберечь всё полотно размером шестьдесят квадратных метров, а может и более, не удалось бы, но оставить для потомков эскизы и фотографии возможность была. Но не воспользовались ею.
  Теперь на редких чёрно-белых фотографиях видны фрагменты полотен, но постигнуть суть обобщённого восприятия по этим отрывкам невозможно. Хотя в эпоху раннего 'Эскулапа' задники были небольшими. Думается, два на три метра. Это легко подтверждают снимки шестидесятых годов.
  Сходите по этому адресу https://ok.ru/group/52602671399082, и найдёте подтверждение моим словам.
  Думаю, первые большеразмерные полотна, несущие дополнительно ещё и достаточную большую смысловую нагрузку, явились взору от кисти мастеров Михаила Козупеева, Димы Капустина и были продолжены Виктором Петушковым, Сергеем Авраменко. После них значительный размер бумажного полотна стал нормой и даже классикой нашей клубной монументальной живописи. Дима Капустин рисовал мало, но был идеологом однодневного шедевра. Однажды к празднику 8 марта Козупеев с Авраменко нарисовали громадную цифру восемь и художественно обыграли ее виньетками и цветочками. Пришёл Дима. Посмотрел. Намазал чёрной гуашью подошвы своих ботинок и стал расхаживать по художественному полотну. Козупеев с Авраменко пришли в ужас. Однако Капустин заявил, что 8 марта - праздник хороший, но хлопотный. Вот он хлопоты и отразил. Так и повесили праздничный задник с Димиными 'хлопотными' подошвами.
  Технология большеразмерных полотен была разработана и воплощена в жизнь Мишей Козупеевым. Он впервые для формирования общего листа стал использовать тыльную сторону обоев. Мало того, для склейки обойных фрагментов он использовал крахмальный клейстер, который сам варил на общежитской кухне. Мы же от клейстера отказались и применили канцелярский клей в тюбиках. И клейстер ушёл в историю.
  За свою 'эскулаповскую' жизнь я нарисовал три задника. Последний - в 1980 году. Но был и первый. Вот он и запомнился более всего. Эпическое полотно мы ваяли с Владимиром Прокопчиком.
  Скажу честно, Прокопчик совсем не умел рисовать. Ну совсем. Хуже него в этом мире никто не рисовал и никогда не научится рисовать так плохо. А остался он помогать мне просто из любви к монументальному искусству. Или по другой причине.
  Для написания панно требовались обои. Они были куплены в магазине, расположенном по адресу: улица Дзержинского, дом 2. Это если с улицы Дзержинского вверх по лестнице подниматься к памятнику Василию Тёркину, то слева окажется дом, в котором расположились два магазина. Один из них был одёжным, а другой хозяйственным. Во втором мы купили обои и канцелярский клей. Памятника Василию Тёркину и Твардовскому тогда не было. На конце лестницы, на самом верху, располагалась двуногая застеклённая витрина с городскими объявлениями. За стеклом сдавались, менялись квартиры и комнаты, продавались фикусы, имелась ещё какая-то информация, никчемная и малоинтересная.
  Поразительно, но одёжный магазин дожил до мая 2017 года, чем я был немало удивлён. Обои приобретались самые дешёвые и бледные. Они раскатывались в фойе перед актовым залом нового учебного корпуса, тыльной стороной кверху. Затем края склеивались, и получалось полотно.
  Этот этап работы мы со Шпекиным выполнили блестяще. Я принялся набрасывать эскиз завтрашнего шедевра, а Шпекин взялся бесцельно болтаться по просторам полотна девственной чистоты. Бесцельное хождение всегда приводит к размышлениям. А вот последние до добра не доводят. Ведь размышления Карла Маркса и Фридриха Энгельса тоже до добра не довели. В России случилась революция. Вот так всегда бывает: размышляют немцы, а в России неприятности! А потому, по логике вещей, если думает Шпекин, то голова будет болеть у Шабалина.
  - Слушай, а если нам немного для вдохновения выпить вина? - сказал Шпекин, нимало не смущаясь. - Тем более, я смотрю, эскизная работа у тебя не клеится. Так мы до утра не сделаем. Придёт Мишунин и начнёт ругаться матом.
  Логика была. Выслушивать нецензурную брань худрука за несвоевременно выполненную работу не хотелось.
  Мишунин обладал хорошо поставленным дикторским голосом. Сродни голосу Юрия Левитана или Виктора Балашова. А потому не сложно представить:
  - Внимание! Внимание! Говорят все радиостанции Советского Союза! Сегодня, 28 апреля такого-то года, без объяснения причин Шабалин и Прокопчик не выполнили панно на фестиваль 'Студенческая весна'. И теперь им наступит конец!
  Да, в словах Шпекина сермяжная правда была. А потому приняли компромиссное решение: ну так, по чуть-чуть... Для вдохновения.
  Напротив нового учебного корпуса за медицинским училищем, на пути к физкультурному институту, располагался продовольственный магазин 'Приветливый'. Сюда стекался близко живущий обыватель и студенческий народ с целью приобретения продуктов питания, кефира и вина.
  Не успела гуашь достигнуть нужной консистенции, как Шпекин прибыл обратно. В портфеле позвякивал стимулятор вдохновения.
  Я справедливо заметил, а зачем он две взял? Достаточно одной.
  - Ну, так рисовать долго станем, это чтобы опять не бегать. А если не выпьем, так на завтра оставим, на после концерта.
  Великая иллюзия. - На завтра оставим!
  Когда мы оставляли?!
  Эскиз готов. Следовало нанести карандашные контуры будущего творения. Ответственный шаг предусматривал наличие вдохновения. Затем вдохновение понадобилось для нанесения красочного контура, затем на подмалёвок. Короче, каждый этап работы требовал нечеловеческого вдохновения. Мы так интенсивно работали, что не заметили, как сами выключили свет и уснули прямо на нашем творении. Около 22 часов в творческой мастерской появился Витька Петушков. Он посмотрел на деяния, потом на тела и пришёл к выводу, что мы умерли. Следом возникли ребята, вроде Таракин и ещё кто-то. Они подивились на задник. Такого ещё не видели. Порадовались за нас. И удалились. Мы же со Шпекиным провели ночь на кожаном диване в репетиционной комнате нашего вокально-инструментального ансамбля.
  Проснулись рано. Около шести утра. Наступил день выступления. Пошли посмотреть на содеянное. Ужаснулись.
  Собрали оставшиеся обои и склеили их с остатками прошлогодних. Эскиз остался. А потому начали вновь. И вы знаете, получилось. Уже к десяти утра настоящий 'эскулаповский' шедевр радовал глаз своих создателей.
  Воронов и Мишунин, конечно, про эту историю узнали. Матом ругались. Однако победителей не судят. То, что рисунок новый, а не прежний, так никто и не узнал. А то, что видели вчера, так это был подмалёвок.
  А поскольку никто толком не знал, что такое подмалёвок, то обман удался.
  Уже позднее я спросил у Шпекина, чего нас так вчера с двух бутылок вина развезло?
  - Да ты что? Я ведь пять купил.
   Теперь перейдём от повествования художественно-живописного к театрально-постановочному.
  Репетировать к 'весне' начинали поздно. Как всегда, оказывались в цейтноте. Понимали, что заключительный концерт есть подведение итогов за студенческий год. Старались к 'весне' подготовить свежий репертуар. Но создать новый большой премьерный спектакль возможности не было. У людей имелись 'хвосты', отработки, любовь и прочие неурядицы. Наконец, надвигалась летняя сессия.
  Репетиции проходили в прежней кратности, однако затягивались по времени. Уже ближе к выступлению открывали сцену нового учебного корпуса. Здесь оттачивали наиболее сложные композиции с участием музыкантов и танцевального коллектива или шлифовали те миниатюры, где требовалось значительное пространство и имело место большое количество сценического движения. Несомненно, 'Смоленский трамвай', 'Вытрезвитель', 'Смоленский стадион' можно было репетировать в условиях комнаты, а вот для 'Ревизора', 'Мёртвых душ' или 'Расслоения аневризмы' требовалось пространство.
  Накануне представления проходила большая заключительная репетиция. Длилась допоздна. А на следующий день назначалась последняя, генеральная, не всегда с декорациями и в костюмах. Концерт 'Эскулапа' назначался всегда на субботу. Несмотря на то, что суббота была учебным днём, мы все собирались с утра на сцене. Точно не скажу, но вероятно в тот день деканат освобождал участников концерта от занятий. Не помню, чтобы возникали проблемы с учебным процессом.
   На генеральной репетиции нельзя было выкладываться в полной мере. Следовало беречь голос. Большинство миниатюр имели весьма эксцентричный характер. Диалоги шли на повышенных тонах. И приходилось срывать голос. Одно дело посипишь после концерта, а другое дело останешься без голоса до выступления. Большинство ребят знали последствия необдуманного форсирования голоса и голосовую гигиену соблюдали. Но на концерте орали, не жалея связок.
  Не знаю, как сейчас, но в то время Мишунин ввел так называемую гимнастику языка. Она была весьма проста. Следовало высунуть максимально язык и попытаться достать до кончика носа, затем подбородка, левой и правой щеки. Выполнить это несколько раз, за пять минут до выхода на сцену. Поверьте, начальное косноязычие пропадало.
  Однажды Леон Самсоненко был свидетелем на свадьбе. И своему другу, жениху, говорит:
  - Володя, когда тебя спросят в ЗАГСе, возьмёшь ли ты в жёны ... ну, и далее по тексту, обязательно прокашляйся и говори громче. А то на голосовые связки сядет комочек слизи, и в ответственный момент ты пропищишь невнятно. Весь ритуал насмарку. Это я тебе как известный певец и студент медицинского института говорю.
  Они отрепетировали слово 'да'. И когда Володю руководитель церемонии спросил, возьмёте ли вы в жёны..., и далее по тексту, тот прокашлялся в кулак, сглотнул слюну и на весь зал заорал: 'Да!'.
  На выступление 'Эскулапа' зал нового учебного корпуса набивался до отказа, ещё за час до начала концерта. Именно в это время открывались двери зала. Страждущие стояли в фойе, а хвост очереди тянулся до первого этажа. И вся эта немыслимая толпа в одночасье оживала и устремлялась в узкие двери, сминая всё на своём пути. Трещали двери. Ситуация с публикой выходила из-под контроля. В одну из 'вёсен' разломали входные двери, и чуть не пострадал Воронов. Попасть в эту давку было весьма опасно. Сметались любые преграды. Как обходилось без человеческих жертв, непостижимо. В светопреставлении участвовали и крепкие парни, и хрупкие девушки. Ажиотаж был настолько велик, что знакомые и незнакомые личности пытались через участников 'Эскулапа' застолбить вожделенные сидячие места в зале. Для VIP- персон мы обвязывали верёвками два ряда в центре и устанавливали табличку 'Ректорат'. Своих близких друзей и любимых девушек заводили в зал загодя и понуждали сидеть в ожидании представления долгий час. Стихию народного гона остановить в зале было уже невозможно.
  Когда все места были заняты, народ рассаживался на подоконниках, когда же места заканчивались и там, публика заполняла проходы между рядами. Там формировались стоячие места. Из зала выйти было нельзя.
  Концерт 'Эскулапа' проходил в двух отделениях. Иначе нельзя. Посудите сами. В театральную часть входило около 10-12 миниатюр. Каждая по 8-10 минут. Уже один час 40 минут. Вокально-инструментальный ансамбль - примерно 6-7 композиций. Ещё один час. Коллектив эстрадного танца - 5 танцев, тоже примерно час. Итого: три часа 40 минут. Без перерыва никак. Поэтому концерт выстраивали следующим образом. Начинали первое отделение с известных, но не очень старых миниатюр. Далее по нарастающей. Всё первое отделение проходило в быстром темпе, стратегической задачей которого было разогреть публику. А потому здесь было меньше миниатюр, но больше музыки и танца. И принцип - от не очень смешного к смешному - соблюдался неукоснительно. Несомненно, вокально-инструментальный ансамбль играл блестяще и девушки танцевали прекрасно, но люди пришли смотреть выступление студенческого театра, а потому весь сценарий действа строился на принципе реализации сверхзадачи. А что это значило? Рассмешить.
  Поэтому ВИА и танцевальный коллектив рассматривались как инструменты вспомогательные, но очень эффективные в деле подготовки публики к сценическому действию.
  В первом акте проходило около пяти миниатюр. Настроение зала легко читалось. Были случаи, когда зал бурно реагировал на фразу, которую во время репетиции мы считали проходной. И в то же время безмолвствовал на реплике, которая на наш взгляд казалась 'убойной'. Не все миниатюры проходили успешно. На моей памяти не очень удачной оказалась совместная с Вороновым работа - миниатюра 'Детектив'. По сюжетной линии иностранный агент забрасывался в Смоленск со шпионской целью. Далее сценарий не помню, но запомнилась фраза:
  - Позади остались Лондон, Амстердам, Париж.... Надвигалась Колхозная площадь.
  Миниатюра была сильная, с хорошим текстом. Но на зрителях не пошла. Скорее всего, мы её не 'дожали' в репетиционном плане. Не хватило времени. В этом же концерте шёл ещё один детектив. Слабее. Но прошёл с большим успехом.
  В конец первого отделения ставилась новая добротная миниатюра. Отслеживали зал. И по реакции зрителей вносили необходимые изменения в концептуальную основу второго отделения. Подводился своеобразный промежуточный итог концерта. На кулисах швейной булавкой или простой скрепкой прикреплялся листок бумаги. Здесь в строгой последовательности располагались миниатюры, песни и танцы. Иногда в процессе выступления порядок менялся.
  Наконец, антракт.
  Публика зал не покидала. Стоило оставить сидячее место хоть на минуту, сразу находился новый владелец и потом доказывай, что это твоё место. А потому места чаще занимали рядами и структурными институтскими единицами - учебными группами. А это значит, что охранять места было проще, путём отсечения возможности проникновения на территорию чужаков.
  Сейчас, в силу непонятных причин отказались от непременного атрибута сценической площадки - занавеса. Откуда это пошло? Наверное, с КВНа. Во Дворце Молодёжи полукруглая сцена от зрителей не отгорожена. Это поветрие распространилось и на весь молодёжный театр. 'Уральские пельмени', 'Камеди-Клаб' отказались от традиционного театрального занавеса. Скорее всего, это дань моде. Но у 'Пельменей' вращающаяся сцена. Это позволяет весьма оперативно обновлять сценическую площадку. Хотя в программе 'Однажды в России' занавес имеется и выполняет возложенные на него функции.
  Дело в том, что иногда возникала необходимость отсечь зрителя от закулисных подготовительных работ. Были миниатюры, которые строились исключительно на неведении залом людских и иных механических конструкций, расположенных на сцене. Вспоминается 'Вий' с покойниками-танцорами. Или 'Баня' с минимальным набором декораций.
   Поэтому некоторые диалоговые миниатюры проходили перед занавесом. А в это время за кулисами шла интенсивная подготовка к следующей миниатюре. Двигались стулья, столы и иные декорации. Рассаживались участники миниатюры. Закулисная жизнь бурлила. Такого рода подход сокращал время между номерами. К примеру, для танцевального коллектива необходима абсолютно пустая сцена. Для вокально-инструментального ансамбля требовалось подключение гитар, расстановка микрофонов. Актёрам - реквизит и декорации. Занавес справлялся с этой задачей отлично.
  Сейчас всё иначе. ВИА нет. За звук отвечает звукооператор. Включит любую фонограмму. Усилит звук. Включит или выключит микрофон. Стало проще. Так же и со светом. У нас на щитке стоял подготовленный человек и работал с освещением. К примеру, колоннада замка Эльсинор в 'Гамлете' - свет приглушённый, камерный. 'Баня', 'Стадион' - светильники работали в полную мощность. Диалог перед занавесом - работала рампа.
  Однако антракт закончился. Наступает второй акт.
  Звучат первые музыкальные аккорды. Занавес поехал. Открывалась сцена. На авансцене Таракин - вокал, чуть в глубине Шабалин - саксофон, Халяев - ударные, ещё кто-то с гитарами. Исполняется песня. Шлягер (в переводе на современный - хит).
  Зал притих.
  
  Театральные подмостки,
  Для таких как мы бродяг,
  Свежеструганные доски,
  Занавески на гвоздях.
  
  Поразительно чистый, хорошо поставленный голос. Инструментальное сопровождение безукоризненное. Зал спокойно, с умилением взирает на исполнение весьма популярной песни из репертуара 'Весёлых ребят'.
  
  Мы бродячие артисты,
  Мы в дороге день за днём,
  И фургончик в поле чистом-
  Это наш привычный дом
  
  В зале начинается брожение. Сначала едва заметное. Вскоре гул усиливается. Слышны смешки. Недоумевающая публика начинает цыкать на возмутителей общественного спокойствия.
  
  Мы великие таланты,
  Мы понятны и просты,
  Мы певцы и музыканты,
  Акробаты и шуты.
  
  Вскоре зал начинает шуметь и подпевать. Всё понятно. Песня идёт под 100-процентную фонограмму! В углу крутится магнитофон, подключённый к общей акустической системе. Исполняли песню кому и положено - 'Весёлые ребята'. Мы срываем весьма бурные и заслуженные аплодисменты. Вот вам типичный пример значимой эффективности занавеса. Ведь несложно изображать песню. А вот начать её с первых аккордов так, чтобы публика не заметила, для непрофессионалов сложно. А потому занавес в этой миниатюре сыграл решающую роль.
  Второй акт, более напряжённый. Чувствуется, что зрительское внимание мы взяли и держим. Стоит немного ослабить хватку, и публика станет рассеивать внимание, мысленно 'уходить' в свои проблемы. Начнёт вспоминать про три отработки по химии, порванные вчера джинсы, несчастную любовь.
  К такому исходу могут привести неоправданно затянувшиеся паузы. Замешкались музыканты, долго переодеваются девушки из танцевального коллектива. Где этот чёртов седьмой стул? Темп! Темп! Темп!
  За этим следит худрук Мишунин. Он подгоняет коллектив и выстраивает действие в необходимом темпе. Кто не занят в миниатюрах, тот на подхвате. Выносит реквизит, расставляет стулья. За кулисами суматоха.
  Возникали сложности, когда актёр участвовал в текущей миниатюре, а затем в следующей. Но как-то справлялись.
  Иногда не всё шло гладко. Забывали текст, путались и говорили своими словами. Иногда фразу подсказывали партнёры. Публика относилась к этому с пониманием. Ведь они пришли смотреть студенческий коллектив, а не 'Вишнёвый сад' в Малом театре. А потому прощали.
  Были и более грубые ошибки. Это произошло в сезон 1979-80 годов.
  К нам пришёл мальчик, первокурсник. Напросился в клуб. Взяли. Он был смешным. Лицо фактурное. Несколько нервный, дёрганый. Голос сильный, громкий. Может на что и сгодится. Участвовал в репетициях, но был непослушен, норовил отсебятину ляпнуть, явно переигрывал. Не понимал - пока ты не достиг определённого уровня сценической культуры, послушай 'стариков', обладающих 'эскулаповской' мудростью. Наступит и твоё время. И придёт зрелость. Передашь мастерство своё следующему поколению.
  Сейчас-то я думаю, что было это не что иное как проявление страха сцены. Он перебарывал себя в этом страхе путём бравады и излишне манерной жестикуляции. Сильно волновался.
  Мы с Прокопчиком ему особо важных ролей не давали. Словно чувствовали. Но одну всё же дали, так, попробовать. Была у нас простенькая миниатюра 'На футболе'. Действие разыгрывалось на трибуне стадиона 'Спартак' во время футбольного матча смоленской 'Искры', ну, к примеру, с воронежским 'Факелом'. Могу ошибаться, но миниатюра, кажется, была моя. Какое-то время она пользовалась успехом.
  Сюжет незамысловат. Коллектив слегка подвыпивших мужиков в процессе игры комментировал происходящее на поле, критиковал игроков, судейство и некачественную водку. Одним из этих болельщиков и был назначен наш молодой друг.
  Скорее всего он переволновался и вошел в роль 'по Станиславскому' настолько, что в полной тишине выкрикнул в зал сочное, но не совсем цензурное слово.
  Зал притих. Что будет?! Благо ребят не растерялись и продолжили миниатюру в прежнем темпе, не скомкав концовку и доведя начатое до логического завершения.
  С мальчиком мы расстались через месяц от начала сотрудничества.
  Но каково было моё удивление, когда я встретил его на 35-летнем юбилее 'Эскулапа'. Он расточал улыбки и делился 'воспоминаниями'.
  Когда второй акт переваливал за середину, включалось второе дыхание. Уже всё получалось. Публика 'на крючке'. Ещё немного - и финальная миниатюра. А пока до финала не дошли, следует держать публику в напряжённом состоянии.
  Кураж. Позволяли вольности. В миниатюре, где я играл медицинского работника и делал укол, из настоящего двадцатиграммового шприца веером водой окатил публику.
  Велись внесценарные разговоры со зрителем. Сейчас так называется интерактивное ведение спектакля. И было всё значительно приличней, чем делал беспардонный и навязчивый Ян Арлазоров.
   Наверное, все помнят: 'Эй, мужик!..' И дальше шёл монолог не совсем воспитанного человека, в ряде случаев по теме, расположенной ниже пояса. Есть основное правило юмористического жанра - никогда не оскорбляй публику, даже намёками. Конечно, если это не 'подсадной' коллега по цеху.
  Кстати, иногда от зрителей 'юморист' Арлазоров получал достойный отпор. Некоторые уходили с представления, возмущённые излишне бесцеремонным отношением к публике. Телевидение и прочие там 'Аншлаги' конфузных моментов не показывали. Но многим Арлазоров нравился. Я к этой категории не отношусь. Впрочем, у каждого свой вкус и уровень эстетического восприятия.
  На фестивальном выступлении непременным условием было создание большой заключительной сцены, в которой 'Эскулапу' следовало показаться во всем блеске. Миниатюра должна быть премьерной, с большим количеством актёров, сочетанием музыки, драматургии, танца и песни. Это было не только окончание концерта 'Эскулапа', но и завершение фестиваля 'Студенческая весна'. Придумать такую историю непросто. А ещё сложнее было реализовать её.
  За основу брался никогда не ставившийся сценарий. Чаще всего придуманный участниками коллектива. И тогда включался коллективный разум. Разум президента, разум худрука, разум заведующего литературно-художественной частью, разум рядового члена клуба. В процессе обсуждения заключительной миниатюры возникали самые невероятные и абсурдные идеи.
  Пригласить в детектив настоящих милиционеров. Стрелять со сцены стартовыми пистолетами по зрителям. Снять художественный фильм. На роль инопланетного пришельца пригласить настоящего космонавта или Юрия Никулина. Здесь требовались тормоза и работа руководства клуба. Задача ясна. Выбрать из всего многообразия идей единственную, реальную и беспроигрышную. И эту задачу решали. У Мишунина на это было чутьё. Конечно, появление 'Вия', 'Расслоения аорты' в том виде, в каком их увидел зритель, есть большая заслуга не только авторов, но и художественного руководителя. Обставить простенькую миниатюру гениальным антуражем - несомненная привилегия грамотного режиссёра. А для этого следовало иметь талант.
   Всё в нашем мире имеет диалектическую основу. Так и юмор. Без должного развития современное 'смешное' искусство осталось бы на уровне Петросяна. Это когда мужчина на седьмом десятке, 'смеха' ради, надевает детскую одежду. Это когда два трансвестита демонстрируют друг другу отсутствие лобной доли головного мозга. Это когда в телевизионной передаче отдельно снимают актёров, отдельно зрительный зал и отдельно аплодисменты. А потом всё монтируют. Про этот юмор даже говорить не хочется. Он уже давно умер. А демонстрация трупа с телевизионного экрана моё внимание не привлекает. Но труп когда-то был живым организмом. И жил он в тридцатые годы прошлого столетия. Вот для такого юмора существует историческая память, но не формируется реанимационная бригада.
  Я это к тому, что эволюция смеха есть явление перманентное. Существовало время, когда 'Гамлет' был яркой заключительной миниатюрой студенческого фестиваля. Затем появились иные творения. Потом подоспели следующие. Но это совсем не значит, что 'Гамлет' - миниатюра плохая. Просто пришло иное время, и возникли иные сценарии, явился иной зритель. Зритель более просвещённый и требовательный. Не следует говорить, публика не понимает. Такого быть не может. Если зал не смеётся, значит либо ваш сценарий барахло, либо актёрский состав никудышный. Либо то, либо другое.
  Финальная сцена. Весь 'Эскулап' задействован в миниатюре. Занавес ещё закрыт. На подмостках судорожная подготовительная работа. Ребята вытаскивают и расставляют декорации. Музыкальный коллектив устанавливает микрофоны. Танцевальная группа ищет заколки для волос.
  На авансцене, перед занавесом: Воронов, Мишунин, Прокопчик или Шабалин. Иногда работаем парой. Занимаем паузу. Часто бывает диалоговая миниатюра, а иногда это прелюдия следующего действия. Зал уже разогрет, и общаться с ним легко.
  Заключительную миниатюру мы репетировали более других. А потому тексты помним, движения заучены. Наиболее тонкое место - взаимодействие со смежными искусствами. С музыкантами и танцорами. Здесь требуется значительная репетиционная работа. Был эпизод, когда на сцену в одной из миниатюр мы пригласили настоящего йога из наших студентов-любителей. Он такое выделывал, что зал воспринял данный сюжетный поворот с большим интересом, однако без смеха. А всё потому, что связку 'сюжет-йог' мы не соединили понятной логической цепочкой. Но тем не менее, когда на сцене появляется не участник творческого коллектива, а человек, или предмет, или явление иного рода, то зритель лишь на мгновение пребывает в недоумении, а потом задумывается, что же дальше? Тем самым формируется дальнейший зрительский интерес к сюжетной линии.
  Занавес поехал. Свет.
  В это мгновение весь коллектив театральных единомышленников осознаёт, что наступает важнейший этап всего концертного действа. Да что концерта! Это итог года, а для кого-то и всей эпохи участия в сценической деятельности 'Эскулапа'. Следует выложиться до конца. Уже не жалеем голоса. Уже не замечаем зала. Работаем на кураже.
  Финальная миниатюра, как и весь концерт, построена по принципу нарастания интриги. Если сцена состоит из отдельных фрагментов, связанных между собой единой сценарной нитью, то вначале идут части, на наш взгляд менее смешные, своеобразная прелюдия к основному действию. И только в конце ставится заключительная комическая точка.
  В том случае, когда миниатюра едина по своей сюжетной линии, то акцент должен быть выставлен на заключительный монолог, или на заключительную фразу, или даже на заключительное действие.
  И вот - диалог, танец, музыка, монолог, точка!
  Мощные аплодисменты, чаще овации. Публика не расходится. Ждёт.
  - Может, ещё что покажут?
  Не покажут. Ребята выложились. Если представить что-либо на бис, лучше уже не получится. Всё смажем. Концовка едина и неделима.
  Музыка. Фонограмма оркестра Поля Мориа - инструментальная пьеса 'Эль-Бимбо', из кинофильма 'Полицейская академия'. Танго 'Павлин'.
  
  И вот пришла Весна,
  На сцену вновь зовёт она,
  Десятый год подряд мы рады видеть
  Вас, друзья,
  Хоть многих нет уже средь нас сейчас,
  Но смех, улыбки, звон гитар, 'Эскулап' дарит вам. Дарит вам навсегда. 'Эскулап' дарит вам ...
  Под свет прожекторов...
  
  Далее текст забыл. Думаю, что продолжение помнит Сергей Таракин. Он исполнял песню со сцены в 1977 году. Слова заключительной песни были написаны специально к десятилетнему юбилею клуба Таракиным в соавторстве с Судиловским.
  Сергей - один из немногих поющих артистов. Все сольные песенные партии исполнял Таракин. Другие пытались, но не пели, а голосили. Даже я пробовал. Но не дано. У меня получается петь лишь в солдатском строю.
  По завершении песни вокально-инструментальный ансамбль начинает играть новую инструментальную мелодию. Каждый участник выходит на авансцену, и Юра Мишунин представляет каждого 'великого лицедея' публике. Имя. Фамилия.
  Владимир Прокопчик.
  Владимир Евдокимов.
  Сергей Шевченко.
  Дмитрий Капустин.
  Юрий Тихонов.
  Виктор Кириллов.
  Алик Либерман.
  Владимир Михеев.
  Михаил Маковский.
  Александр Пшеницын.
  Юрий Мишунин.
  
  Ребята на сцене. Публика не расходится, приветствуют уставших артистов. Те кланяются и растроганно благодарят. И вот здесь и сейчас возникает чувство сожаления, что все закончилось. Разумеется, праздник не может продолжаться бесконечно. И ясно, что окончание необходимо для того, чтобы в обновлённом составе, с иными идеями появиться в этом зале ровно через год. Трогательное прощание прибавляет оптимизма. И грусти.
  - Мне грустно и легко; печаль моя светла...
  
  Партийный час
  
  Не знаю, кто придумал столь двусмысленное название послеконцертной жизни клуба, но термин укоренился и зажил собственной жизнью. Партчас - явление закономерное, как результат 'непосильного' труда и значительных сценических нагрузок.
  С тех пор, как Ной попробовал не очень свежий виноградный сок, человечество настолько пристрастилось к вину, что отучить его не смог ни Коран, ни нарколог, ни жёны. Наверное, этого делать и не следует. Все неприятности - от излишеств. В любом деле перебор есть явление коварное и вредное.
  Превышение скорости на автомобиле ведёт к аварии, но никому в голову не приходит запретить автомобили. Люди травятся лекарствами, но и они пока существуют. Так и с вином. Не налагать запрет, но прививать культуру потребления. Полагаю, что пьяница - это не тот, у кого дома стоит вино, водка, коньяк, а тот, у кого сроду алкоголя не водилось. А ещё есть принцип 'И живу я так, как видел в доме отца своего'.
  Хотя и здесь есть исключения.
  Пьющий человек лишает себя удовольствия приёма алкоголя. Он рассматривает напиток не с органолептических и релаксирующих позиций, а с объёма и эффективности деструктивного действия. Понятно, что это путь в никуда.
  Не является секретом, что некоторые 'эскулаповцы' не прошли испытание 'зелёным змием'. Что послужило причиной? Наверное, определенная нравственная распущенность или просто отсутствие ответственности за своё и чужое будущее. Послужили ли партийные часы провоцирующим фактором? Не думаю. 'Эскулап' не формировал в своих участниках подобную модель поведения. Мало того, мы крайне негативно относились к тем, кто приходил на репетицию нетрезвым. А пьяным участвовать в концерте было недопустимо. И с теми, и с другими расставались. Однако человек сам волен выбирать судьбу. Мы выбрали иную. Из 'эскулаповской' команды моего поколения вышли два кандидата медицинских наук, три доктора медицинских наук, из них два профессора и один член Союза российских писателей. Вот так.
  А вы говорите, павлины...
  Вино покупали загодя. Недорогое. Яблочное. Стоимость бутылки составляла 1 рубль 17 копеек. Были и другие вина. Те, которые подороже и получше - 'Варна', 'Тырново' - по 2 рубля 20 копеек. Была и откровенная отрава в виде 'Солнцедара' по 1 рублю 42 копейки и 'Рубина' по 1 рублю 22 копейки.
  Студенческий коллектив предпочитал вино яблочное. Мы уже тогда знали, что вино не из яблок. Просто бралась фруктовая эссенция и добавлялся спирт. Соотношение цена-качество определяло приоритет нашего алкогольного застолья.
  Не помню, чтобы мы пили водку. Было не принято. Дорого? Наверное. Бутылка обыкновенной водки стоила 3 рубля 62 копейки. А вот 'Экстра' - 4 рубля 12 копеек. Коньяк переваливал за 6 рублей и считался изысканным напитком. Шампанского в магазинах не было. А потому перед Новым годом я заходил в театральный буфет и покупал две бутылки там. Цена, конечно, выше, 5 рублей 50 копеек, но зато приобретение было гарантированным.
   Накануне концерта собирались деньги. Сдавали все. Сумма была фиксированной. Она определялась стоимостью вина и закуски. Приобреталась пища не очень дорогая. К примеру: колбаса ливерная - 64 копейки за килограмм (здесь и далее стоимость будет указываться за килограмм), колбаса кровяная - 40 копеек, килька в томатном соусе - 37 копеек/банка, сырок плавленый - 15 копеек (выход 100 грамм), икра кабачковая - 40 копеек/банка (0,5), пирожки жареные с ливером, картошкой, капустой - 5 копеек /1 шт. Хлеб чёрный - 14 копеек. Белая булка - 22 копейки. Что-то приносилось из дома и общежития. Чаще сало.
  Варёной, копчёной колбасы, сосисок и сарделек в продаже не было. Сыров тоже.
  
  Вино яблочное крепкое. Послевкусие молодости.
  
  Самая молодая поросль 'Эскулапа' собиралась накануне в магазин. В портфелях, сумках и баулах тащила вино и всевозможную снедь в репетиционную комнату. Там эти припасы ждали следующего дня.
  Партийный час начинался по окончанию разбора концерта Яковом Борисовичем. Юдельсоном. Разбор - это сильно сказано. Яков Борисович всегда очень тепло относился к студенческому театру. И его высказывания носили доброжелательный и конструктивный характер. Но на партийный час он не оставался. Он догадывался, что будем выпивать, а потому был немногословен и вскоре удалялся со своей свитой.
  Стол накрывали за сценой. После появления у театра своего помещения праздник переместился туда. А ещё собирались у Мишунина. Он владел частным домом. Если ехать на трамвае на Поповку и остановиться на остановке 'улица Румянцева', то по правую руку, на пригорке, стояло несколько частных домов. Второй или третий от края принадлежал Мишунину. Там располагался большой двор и стоял сколоченный длинный стол. Всё это убранство закрывали целлофаном, на случай дождя. Место носило название 'резиденция'. Сейчас там сплошь многоэтажки. Но пригорок остался. Весной 1981 года я ночевал в этом доме. Вскоре дом снесли и Юре дали квартиру на Поповке. В 2017 году, поддавшись нахлынувшим воспоминаниям, я долго бродил по этому месту...
  Понятное дело, что партийные часы в резиденции проходили в тёплые весенние и летние дни. Зимой находили иные места.
  Наконец все участники концерта собирались за столом. Вино открывалось и стаканы наполнялись. Слово брали 'старики' - Воронов, Мишунин, Таракин, Шабалин. О чём говорили?
  По крайней мере высокопарных слов не произносили. Про партию, комсомол, ленинские идеи слов не было. Уже тогда понимали, что вся эта коммунистическая риторика есть явление напускное, не истинное.
  Говорили о коллективе. Больше слов отыскивалось на похвалу молодёжи. Об их творческом росте. Если несколько перефразировать незабвенного Козьму Пруткова, похвала столь же необходима артисту, сколь необходима канифоль смычку виртуоза.
  Посмеивались над ошибками. По-доброму. Вспоминали прошлый сезон и ставили задачи на следующий.
  Уже несколько захмелев, начинали балагурить и разбирать смешные ситуации. Припоминали, кто упал за кулисами и порвал халат. Кто забыл слова и гнал отсебятину, в разы сильнее сценарного текста. Как Собакевич - Демидкин отдавил во время миниатюры ноги Чичикову - Шабалину. Произносились смешные тосты: 'Чем больше выпьет комсомолец, тем меньше выпьет хулиган'. Здесь рождались идеи новых сценариев. Выносились на обсуждение. Возникали планы будущих концертов.
  Время шло, и весь коллектив с нетерпением ждал важного события. И оно наступило.
  Дело в том, что институт покидали 'старики'. Они занимали определённые посты в иерархии клуба 'Эскулап'. На смену должны придти иные руководители, достойные и надёжные. Так вот, 'достойные' и 'надёжные' ожидали с активным интересом судьбоносных решений старших товарищей.
  Конечно, вопрос решался кулуарно на совете старшего поколения. В процессе работы были видны задатки подрастающих 'эскулаповцев'. Действительно, за два-три года участия в театре появлялся опыт актёрской и режиссёрской работы. Эти ребята были заметны. И выбор очевиден. Да и сами они догадывались, кто из них лидер в том или ином направлении.
  Но интрига сохранялась до конца.
  Наконец президент клуба объявлял решение 'стариков'.
  Новоявленного президента, художественного руководителя, заведующего литературно-художественной частью и музыкального редактора поздравляли со вступлением в должность.
  Наполнялись стаканы. Выпивали за прежних руководителей. За каждого по отдельности. А затем тост поднимался за новое руководство 'Эскулапа'. Праздник продолжался долго. Далеко за полночь. Завтра воскресенье. В институт не идти. А потому гуляли на всю катушку.
  На партийных часах решались и вопросы бенефисов.
  Каждый уходящий 'старик' имел право на бенефис. Они проходили в подвальном помещении столовой НУКа.
  Для особо заслуженных персон бенефис проходил в актовом зале НУКа при громадном стечении народа. Таких бенефисов было немного. На моей памяти - бенефис Виктора Шутюка, бенефис Воронова-Мишунина и бенефис автора данного опуса.
  Партийный час продолжается, а мы как воспитанные читатели должны покинуть поле алкогольного ристалища и перейти к другой главе. Нехорошо мешать уставшим людям.
  
  'Огоньки' и бенефисы
  
  На следующее утро после бурно проведённого партийного часа 'эскулаповский' народец подтягивался к новому учебному корпусу. Часам так к десяти. Собирались в подвальной столовой.
  Дело в том, что пищу там не готовили, а привозили в термосах. Были лишь раздатка и мойка. Мойка, где хранилась посуда и прочие материальные ценности, закрывалась на ключ. По воскресеньям столовая не работала. И мы её оккупировали. Ключи от столовой брали на вахте, объясняли причиной неотложного репетиционного процесса. Нас знали в лицо, а потому не отказывали. Несколько позднее, когда появилась комната, надобность в столовой отпала. Однако после 'Весны- 1980' мы собрались именно там. В силу каких обстоятельств, увы, не помню. Вино и иные крепкие алкогольные напитки мы в этот день не употребляли.
  А вот пиво покупали. Ходили в пивные точки и приносили необходимое количество в столовую НУКа. В трёхлитровых банках. На закуску копчёный минтай - 1 рубль 20 копеек за килограмм - или иная рыба. Правда, потом минтай сильно подорожал. А другая рыба кончилась. Партийный час продолжался уже в усечённом составе, поскольку кто-то готовился к зачётам и 'подрезал' имеющиеся хвосты.
  Помещение столовой большое. Почти квадратное. Наверное, величиной с теннисную площадку. Низкие потолки. Посередине - четыре каменных столба. Стульев и столов большое количество. Поскольку весной уже жарко, то открывались подвальные окна, и мы выходили на улицу покурить и прогуляться. В этом помещении проходили 'огоньки' и бенефисы. В углу размещался вокально-инструментальный ансамбль. В центре зала шло выступление 'Эскулапа'.
  Конечно, помещение представлялось малопрезентабельным. Все стены обложены белой кафельной плиткой. Пол - коричневой плиткой, но размера меньшего. Подвальные окна глаз не радовали. Занавески на окнах отсутствовали.
  Однажды, в силу непонятных обстоятельств, профком выделил нам деньги на улучшение внешнего вида помещения столовой. Были приобретены зеркала, которые своими силами прикрепили к четырём центральным столбам, что позволило создать оптическую иллюзию исчезновения тяжеловесных опор. Рядом с раздаткой, в метре от неё, выложили кирпичный барьер, высотой, ну, так скажем, сантиметров тридцать пять - сорок. После необдуманных строительных деяний народ, получивший на подносе пищу, в радостном предвкушении запинался о наше препятствие и с шумом падал на кафельный пол. Разлетались макароны и котлеты. А по супу обыватель просто скользил. Поэтому во избежание дальнейшего травматизма от барьера пустили деревянные бруски к потолку. К ним прикрепили древесно-стружечную плиту и разрисовали. Что там было изображено не помню, хотя рисовал это полотно я. Теперь раздатка стала закрытой.
  На противоположенной от входа стене прямо по кафелю густой гуашью я нарисовал сюжет из Дон Кихота.
  Рисунок большой, приблизительно шесть метров на два тридцать. Долго ломали голову. Что изобразить на стене? Перебрали множество сюжетов. Не хотелось, чтобы рисунок походил на времянку задника к 'Студенческой весне'. Ведь интерьер собирались делать на долгие лета. И тут пришёл Сергей Судиловский с книжкой про Дон Кихота.
  Книга содержала изумительные иллюстрации художника Саввы Бродского. Вопрос решился мгновенно. И идеологически всё сошлось. 'Эскулап' такой же сумасшедший, наивный и честный, как и герой Мигеля Сервантеса. Как видите, рисунок выполнен в графической манере. Чёрно-белый. А нам нужен был цвет. Было оставлено прежнее композиционное решение, но внесены структурные изменения. Я увеличил пространство неба и уменьшил землю. Санчо Панса приблизил к усам Дон Кихота. Фигуры выполнил в синем цвете. Начиная от густого ультрамарина до нежно голубого и белого. А вот небо - от чисто- жёлтого на линии горизонта, через оранжевый, к кроваво-красному на самом верху.
  
  
  
  
  
  
  Иллюстрация к 'Дон Кихоту'. Художник С. Бродский
  
  Получилось здорово. Рисовал неделю, если не больше. Приходило множество зрителей. Дивились. Уважали.
  С 1981 года в столовой НУКа не бывал. Что с фреской, не знаю.
  Конечно, утрачена. Жаль не сделали даже фотографию. Обидно.
  Вот в таком интерьере проходили 'эскулаповские' 'огоньки'. Обычно 'огоньки' приурочивали к праздникам. К примеру, к очередной годовщине Великой октябрьской социалистической революции или Первому мая, непременно на Пасху или к Новому году. Таким же образом к концу учебного года провожали 'стариков' на заслуженную работу в здравоохранение.
  Первый бенефис, в котором я участвовал, были проводы Сергея Бабаева, Александра Пшеницына и Виктора Васильева.
  Публику на представление приглашали бенефицианты. Чаще всего это были одногруппники, приятели, подруги и прочий народ из близкого круга. На остальных участников приглашений приходилось меньше. А потому рассчитывали на ограниченный круг.
  Билеты выпускали типографским способом. На каждом входном билете стояла печать, которую вырезал Сергей Авраменко из большого ластика или куска линолеума. Могу ошибиться, но стоимость билета - около полутора рублей с человека. На весь стол - 6 рублей. В стоимость входили песочные пирожные - 22 копейки/шт., бисквитные торты 2 рубля 10 копеек/шт., конфеты, печенье, вафли, чай, кофе, сахар, яблоки, салфетки. Мясных и молочных продуктов не было.
  Определённое количество денег уходило на внутренне убранство помещения и подарки гостям. Во время представления разыгрывалась беспроигрышная лотерея: ручки, фломастеры, записные книжки, виниловые пластинки и прочая мелочь, не всегда нужная по жизни. За бухгалтерией внимательно следили. Баланс всегда сходился. Рассматривая наши действия уже с сегодняшних позиций, понимаешь, что было то очень серьёзное финансовое нарушение. На каком основании мы собирали деньги? Мы что, имели право на деятельность такого рода? Где бухгалтерская отчётность? Где гарантии правильности хранения продуктов питания? Где санитарные книжки? Вот этих 'где' накапливалось такое количество, что в одночасье нас могли прихлопнуть соответствующие влиятельные организации - ОБХСС или СЭС. А это скандал на весь институт. Да что институт?! На весь город! Но тогда нам всё сходило с рук. Это пока кто жалобу не напишет. А так, не приведи Господь.
  В общем, находились мы тогда на тонкой грани от уголовной ответственности, не замечая нарушений или не желая замечать. Но думаю, финансово-санитарный нигилизм происходил от отсутствия правовых знаний и громкого прецедента. Чудом не влипли.
  Чай и кофе разносили в чайниках. Когда чай выпивался, в него заливалась иная жидкость, та, которую приносили в портфелях из магазина. Чаще по 1 рублю 17 копеек за бутылку. Но качество и количество алкогольных напитков каждый столик определял для себя сам. Все об этом знали, но смотрели на проделки зрителей сквозь пальцы. Мало того, по микрофону объявляли: 'Закусывайте, дорогие товарищи!'.
  Сценарий бенефиса писали в тайне. Текст поздравления Васильева, Пшеницына и Козупеева мы сочинили с Вороновым. Выходил 'слепой гусляр' (В. Шабалин) с гитарой на середину зала и начинал действие.
  
  - Ой вы гой еси, добры молодцы,
  Красны девицы, раскрасавицы,
  Расскажу вам не сказ,
  Быль суровую,
  Не о себе скажу,
  О своём времени,
  О дружине славной 'эскулаповской',
  И о трёх богатырях- ясных соколах.
  
  Затем присоединялись другие члены коллектива. По окончании приветствия уходящие 'старики' демонстрировали свои наиболее яркие роли из уже прошедшей 'эскулаповской' жизни. Весь коллектив работал на них. За работу причиталось. Поскольку выступление титульным не являлось, то и мы позволяли себе разговеться из чайников, любезно наполняемых 'стариками'. Однако меру знали. И бенефис из разряда ведомственного представления переходил в состояние приятельского капустника.
  Между театральными номерами играл наш или приглашённый вокально-инструментальный ансамбль. Танцевали пары. Завязывались знакомства и формировались семьи. В этом плане клуб 'Эскулап' был великолепной свахой.
  Заканчивались 'огоньки' и бенефисы обычно за полночь. Уставший народ расходился нехотя. А поскольку чайники оставались пустыми, то в раздевалке потребители терпких напитков оставляли шарфы, перчатки, шапки и зонтики. Всё оставшееся хранили в нашей комнате. Утром за вещами иногда приходили, но чаще нет. То, что оставалось, 'Эскулап' использовал в качестве реквизита и 'донашивал'.
  В заключение бенефиса накрывался стол, и участники клуба устраивали дружеское застолье. Начинался 'партийный час'.
  Вспоминали, кто и как пришёл в клуб. Всплывали уже забытые сценические курьёзы. 'Старики' вспоминали своих 'стариков' и байки, непременно сопровождавшие обучение в институте. Кстати, из них потом рождались фрагменты или целые миниатюры. Таких историй множество, но вспомнились лишь некоторые.
  
  Байка, рассказанная Сергеем Авраменко на партийном часе
  
  Андрей Борисов невзлюбил психиатрию. Всё оттого, что между доцентом Н. Ф. Люсым и студентом Борисовым пролегла непреодолимая стена взаимной неприязни. Этиология антипатии неизвестна. Закономерно, что конфликтная ситуация докатилась до зачётной недели и обрести зачёт для Андрея стало весьма проблематично. Так и случилось. До сессии не допущен. Изволь сперва получить зачёт, а потом приступай к экзаменам. Неоднократные попытки успехом не увенчались. Иной доцент плюнул бы на тупого студента, да и расписался в зачётной книжке.
  Но не этот. Не плюнул и не расписался.
  И пришлось несчастному 'эскулаповцу' Борисову как на работу ходить в Смоленский клинический психоневрологический диспансер по адресу: улица Войкова, дом 12, где тогда размещалась кафедра.
   У Андрея имелась привычка. При входе в помещение он вместе с верхней одеждой снимал и пиджак. Вроде все так делают. Но Андрей это делал по-особенному. Он снимал верхнюю одежду единым конгломератом - расстёгивал пуговицы на пиджаке и, не доставая рукава пиджака из рукавов пальто, вешал весь комплект на плечики или бросал в угол. Всё зависело от настроения и состояния.
  Так он поступил и в этот раз.
  Учебные комнаты на кафедре психиатрии маленькие. Ассистент сидел практически в окружении студентов. Стулья, на спинках халаты, пиджак преподавателя. В углу наглядные пособия.
  Вопросы на зачёте достались трудные и малоизученные, а поэтому заключительные слова доцента звучали так: 'Идите, Борисов, и готовьтесь'.
  С весьма нарушенным самообладанием Андрей встал, надел пиджак, затем пальто и направился к Авраменко - лечить горе.
  - Послушай, Дут, - первое, что спросил Авраменко, - а почему ты носишь два пиджака. Мёрзнешь?
  Действительно, на вешалке висело пальто, традиционно в комплекте с пиджаком. А на Андрюхе был ещё один пиджак. Знатока психиатрии пробил холодный пот.
  - Боже мой, это пиджак Люсого, - пробормотал Борисов, судорожно осмысливая случившееся. - Следует бежать.
  На кафедре переполох. Опрашивают свидетелей. Украден пиджак доцента Люсого. Невиданная дерзость. Несомненно, это сделали студенты- двоечники. Найти негодяя и расстрелять.
  Обнаружив на территории кафедры настоящий армагеддон, острое желание признаваться в содеянном исчезло, пришло решение подбросить пиджак в тёмный угол и сделать ноги.
  Не попался.
  Психиатрию Андрей сдал. Но после этого случая стал осмотрительней относиться к ношению своей одежды и внимательней всматриваться в иные посторонние пиджаки.
  
  
  История от Андрея Елистратова о случившемся с ним горе
  
  После одного из выступлений 'Эскулапа' мы оказались в уютном домике Мишунина. Время осеннее, топилась печь, накрывался стол, ставилась посуда. Мы же пребывали в ожидании партчаса.
  Наконец время праздника наступило. Старожилы и новички клуба располагались близ стола. Речь держал Мишунин. Пройдясь по этапам нашего выступления, отечески побранив за ошибки и похвалив за яркие моменты выступления, он предложил сдвинуть стаканы. Плавленые сырки, сало, кровяная колбаса, хлеб пользовались успехом и на столе не залёживались. Тост за дружбу. Потом второй, третий и пошло-поехало. В тот вечер вина имелось много, а вот закуски недостаточно. Поэтому усталые артисты начали засыпать. Смоляне решили расходиться по домам. Но кому-то требовалось продолжение банкета. Таким оказался Андрей Елистратов.
  Не поддавшись уговорам и подхватив дипломат с фотоаппаратом и вспышкой, дорогущими по тем временам, он направился в сторону площади Смирнова, где располагался ресторан 'Днепр'.
   Деньги имелись. Жгли карман. Открыв дверь ресторана, Елистратов направился в мужской туалет, где можно попросить официального посетителя купить бутылку вина. Дело в том, что по-другому купить напиток возможности не было. По правилам того времени следовало пройти за столик, заказать салат и ждать доставку вина. Принимать алкоголь было можно, но исключительно в заведении.
  Нетрезвый незнакомый мужик почему-то вызвал доверие. Вручив тому деньги и заказ на вино, Андрей решил перекурить ожидание. Оставив дипломат и носильные вещи в туалете, вышел на улицу и затянулся сигаретой.
  На свежем воздухе Андрей задержался, а вот когда вернулся в туалет, горю не было предела. Ни мужика с вином, ни дипломата с аппаратурой в помещении уже не было. Жаловаться некому, ресторан закрывался.
  А утром весь 'Эскулап' искренне сочувствовал Андрюхе.
  Вывод один: слушай жену или старшего товарища, когда собираешься за вином, а если уж не послушал, то одевайся похуже, а вещи бери поплоше.
  
  Байка, рассказанная Владимиром Прокопчиком
  на партийном часе
  
  Шура Штейнберг был весьма беспокойным. Беспокойства у Шуры было много, ему вполне хватало, а вот избыток он отдавал родственникам. Те брать не хотели, но приходилось.
  В тот злополучный ноябрьский вечер беспокойство достигло критической точки и потребовалось выплеснуть его на просторы смоленских улиц. Вечер начался несколько рано - в 10 утра. В кафе 'Заря', где Шура с Мишей Маковским, Сергеем Таракиным, Володей Евдокимовым и Владимиром Прокопчиком доблестно прогуливали занятия.
  Домой Шура пришёл добрый. Настолько, что жене излишняя доброта не понравилась. Ссориться не хотелось. Не для того домой пришёл. Однако ссора произошла, и логическое завершение драмы состоялось.
  Хлопнула дверь:
   - Вы меня ещё узнаете! Я ещё вам покажу!
  Смею предположить, что заключительная фраза звучала именно так.
  Куда пойдёт разъярённый мужчина, выйдя на улицу? Конечно, в винный магазин.
  Однако расшатанные нервы вином успокоить не удалось.
  - Следует им всем показать, чтобы запомнили, чтобы знали. Запомнили на всю жизнь. Утопиться? - Нет. Угнать машину? - Нет. Поджечь военкомат? - Нет. Но что сделать?
  Решение пришло. Следует попасть в вытрезвитель. Вот это останется в памяти навсегда.
  Мысль хорошая. Осталось только реализовать план. Вытрезвитель Промышленного района располагался по улице Гагарина, сразу за домом культуры работников МВД, в простонародье ДК милиции.
  Пешком не дойдёшь. Пришлось сесть на трамвай и ехать.
  Постояв некоторое время у входной двери вытрезвителя, Шура робко постучал.
  - Кто? - послышался голос за металлической дверью. Открылся глазок.
  - Видите ли, мне сегодня просто необходимо попасть в вытрезвитель. Я выпивши. Можете понюхать.
  Дверь заскрежетала, пахнуло нутряным запахом казённого учреждения. Появилась сонная морда.
  - Тебе чего?
  - В вытрезвитель мне необходимо попасть обязательно сегодня.
  - Убирайся прочь. Мест нет. И ты трезвый.
  - Как это? Как?
  - А вот так, - сонная морда с силой толкнула Шуру грудь. Тот отшатнулся.
  Металлическая дверь заскрежетала в обратном направлении.
  - Откройте сейчас же! Я буду жаловаться.
  В ответ тишина.
  - Это что? Меня выкинули из вытрезвителя? Негодяи! Вам же будет хуже.
  Шура принялся судорожно стягивать с себя одежду. Разделся до трусов. Хотел снять и их, но посчитал, что поймут неправильно. Да и ночь какая-то холодная.
  На интенсивный стук в металлическую дверь последовала реакция. Дверь заскрежетала уже в этом направлении, для того чтобы как следует дать пинка отвратительному идиоту, нарушающему покой работников режимного учреждения. Стоило двери открыться на необходимую ширину, как Шура с силой швырнул носильный вещи в означенный дверной проём учреждения.
  Морда оторопела. Прошло, наверное, несколько минут, пока мысли охранника материализовались в слова:
  - Назовите фамилию.
  - Штейнберг.
  - Ну, и дурак вы, Штейнберг! Проходите.
  В помещении располагались пять коек, четыре из которых были заняты. На подушках белые наволочки. Верблюжьи одеяла. Обстановка приличная. И люди хорошие. Переночевал.
  А утром, часов в семь, обслуживающий персонал потребовал две бутылки коньяка во избежание факта огласки пребывания в вытрезвителе. В то время сведения о посетителях специального учреждения передавались по месту работы и учёбы. Работающий контингент, воспользовавшийся услугами вытрезвителя, лишался премий и тринадцатой зарплаты в конце года. Отпуск переносился на зимнее время. А вот студентов чаще всего из института отчисляли, если ты не являлся членом партии большевиков или родственником ректора.
   Преференциями подобного рода Шура не располагал. А потому попросил телефон.
  - Алло. Слушай, Наташа, выручай. Прямо сейчас две бутылки коньяка в вытрезвитель на Гагарина!
  Где Наташа Седова в утренние часы достала коньяк, как быстро доставила напиток до адресата, история умалчивает. Но именно одногруппница непутёвого студента забирала Шуру из цепких лап пенитенциарного заведения. А потом был Миша Маковский. И пивной бар в 'Подвале'. В институт в это день не пошли.
  
  Байка, рассказанная на партийном часе Вячеславом Шабалиным
  
  В своё время автор этих строк сошёлся в смертельном поединке с Яшкой Расходниковым (контрабас в музыкальном коллективе) на конкурсе обжорства. Яшка был плотный, с наметившимся животом, вальяжный и самоуверенный. А я был 'дрыщ'. Ну, посмотрите ещё раз на фотографию, где я играю в миниатюре 'Вытрезвитель'.
  Пари заключено. Согласно конкурсным условиям употреблению в пищу должны были быть подвергнуты блины. Их количество легко подсчитывалось, а потому подтасовка результатов была исключена. Ещё я пошёл навстречу оппоненту, поскольку Яков больше всего на свете любил блины и маму, которая ему эти блины пекла.
  Поединок состоялся в парке Блонье, в стеклянном павильоне у фонтана. Невдалеке располагались бронзовый олень, львы и памятник М. И. Глинке. В разговорной речи Блонье не произносили. Все называли это место Блонь.
  Кстати, фигуры животных были вывезены после войны из Германии. Скульптор - профессор Фризе.
  Первоначально олень находился в Пруссии у самого немецкого кайзера Вильгельма II. А во времена Третьего рейха фигуры перекочевали в личное имение Геринга. По окончании войны ловкий снабженец, оказавшийся ничуть не хуже Геринга, привёз с оказией бронзовых животных в Смоленск. Мало того. Он установил их у себя на даче. И только значительно позже всю эту красоту определили в городской парк, изрядно пристыдив прежнего владельца.
  
  Легендарный олень на Блонье.
  На голове сижу я. На заднем фоне - ГУК. Сейчас там Смоленская филармония.
  Скорее всего, 1972 год
  
  Однако вернёмся к схватке. Бригада арбитров: Сергей Авраменко, Николай Барабанов, Владимир Савченко. Весьма уважаемые и достойные судьи.
  Итак, поединок начался.
  Запомните, пищу вы принимаете не желудком, а головой. Механистический подход к поеданию блинов представляется действием неприемлемым. В условиях конкурса употребление пищи должно происходить с глубоким осмыслением. А вот скоростное заталкивание пищи в желудочно-кишечный тракт является абсолютно бессмысленным и к спортивному поеданию отношения не имеющим.
  Яков понадеялся на свои могучий потенциал и принялся заталкивать в рот блины со скоростью, близкой к скорости автомобиля 'Формула-1'.
  Конечно, я от него отстал. Отстал настолько, что Сергей Авраменко издевательски подверг жестокой критике меня как спортсмена и засомневался в моих поедательных способностях. Но я-то уже понял: победа - вот она, рукой достать. И продолжал медленно и методично уничтожать один 'спортивный снаряд' за другим.
  Вскоре Яков побледнел и покрылся холодным липким потом. Забегали рефери, расстегнули ему воротник и потащили травмированного спортсмена к выходу, на свежий воздух.
  Болельщики противоборствующей стороны стали убеждать, что Яшка состязание продолжит, а это просто голодный обморок.
  Но они ошибались.
  Яков больше к снаряду не подошёл.
  Матч закончился нокаутом.
  А я покинул стол после трапезы и был торжественно увенчан лавровым венком победителя.
  Так был развеян миф о пищепоглощательной непобедимости Якова Расходникова.
  
  Байка, рассказанная на партийном часе Сергеем Авраменко про Юру Мишунина
  
  Студенты активно посещали научные кружки при различных кафедрах, что давало возможность ближе познакомиться с кафедрой и лицами, ее населявшими. Такой подход помогал впоследствие в сдаче экзамена, а ассистентам и аспирантам предоставлял бесплатных помощников в их рутинной работе.
  Папа (Юра Мишунин) на втором курсе отправился на кафедру гигиены и записался в научный кружок.
  Через некоторое время он с гордостью продемонстрировал нам корочки общественного санитарного инспектора. Мне приходилось видеть такие, однако цвета зеленого. У Папы же они были пурпурно- красные.
  Началось. Его нескладная фигура с желто-рыжим портфелем стала появляться у дверей ресторанов 'Заря', 'Спутник', 'Елочка'. Требовательный стук в дверь. Сомкнутые брови. Низкий голос. - Санитарная инспекция!
  Корочки в лицо - и прямо к раковинам, где моется посуда. Там всегда вода и сыро. Затем разделочные доски 'рыба', 'мясо'. И пошло - поехало. Главное - без пауз. Открывался портфель, появлялся лист бумаги и перьевая ручка. Сам на краешек стула. За тощей спиной - открытый настежь портфель.
  Могучий заголовок 'Акт' - и перышко заскрипело. По мере продвижения к концу листа худая задница Папы начинала чувствовать, как утроба портфеля насыщается и тяжело округляется. Потом тихий и заветный щелчок замочка. Все. Папа извлекает из кармана 'Беломор' фабрики им. Урицкого, придает папиросе характерную форму и, улыбнувшись редкими зубами, говорит: "Ладно". Бумага - в урну.
  Далее разбор полетов под грузинский 'Самтрест три звезды' и деликатесы без ГМО.
  
  Такого рода историй можно было услышать множество. Всегда с кем-то из нас что-то происходило. Коллектив большой и весьма беспокойный. Но чтобы изложить на бумаге воспоминания, следовало информационный компонент аккуратно и своевременно записывать, а не надеяться на память. Но для нас в конце 70-х работа в 'Эскулапе' казалась лишь мгновением в первом акте нескончаемой пьесы. Думалось, всё успеем. Но спектакль заканчивается, и остаётся только удивляться бегу времени. Бесстрастному и неумолимому.
  
  Страсти по еде
  
  Проживая в период развитого социализма, наше поколение голода не ощущало. Приехав в Смоленск с Украины в 1961 году, большой разницы в магазинных прилавках моя мать не заметила. Хотя южного, харьковского фруктово-овощного изобилия здесь не было.
  В качестве квартирантов мы поселились в частном доме на улице Загорной в доме ? 3. Рядом с первой школой. Жили до тех пор, пока отцу в канун 1962 года не дали квартиру - двухкомнатную хрущёвку на улице им. Октябрьской Революции в доме 3Б.
  Так вот, на Загорной был большой сад. Дом утопал в зелени. Помню, меня поразил богатейший урожай слив. Собрать его полностью было немыслимо. Несмотря на наши усилия, плоды так и ушли в зиму. Может это такой год урожайный был?
  По детским воспоминаниям в продуктовых магазинах всего было достаточно. Имелась варёная и копчёная колбасы, мясо, сливочное масло, молоко, творог, кефир и, конечно, мороженое. У отца хорошая зарплата. Он начинал служить в звании капитана в штабе 50-й ракетной армии, инженером по регламентным работам ракетных комплексов. Военные тогда получали весьма приличное денежное довольствие.
  Во время войны отец в составе 106-й гвардейской стрелковой дивизии 38-го гвардейского стрелкового корпуса Третьего Украинского фронта освобождал Вену и Будапешт. Был пулемётчиком. Вторым номером. А вот первым номером пулемётного расчёта был Сергей Сергеевич Яковлев, впоследствии известный киноартист, удостоенный высокого звания народного артиста РСФСР. Широкой публике он более известен по роли Устина Акимовича Морозова в многосерийном фильме 'Тени исчезают в полдень'. Эта многосерийная киноэпопея хорошо знакома старшему поколению.
  Вот такие неожиданные знакомства дарит фронтовая жизнь. После войны отец с Сергеем Яковлевым не встречался.
  
  Сергей Яковлев (слева) в роли Устина Акимыча с актёром Борисом Новиковым в фильме 'Тени исчезают в полдень'
  
  Ну что? В магазинах продуктов достаточно. Но всегда чего-то не хватало. Позднее проскочил какой-то период с исчезновением белого хлеба. Но больше дефицит присутствовал в умах, чем на самом деле. Потом появилось 6%-ное молоко, ряженка и прочие молочные продукты. Мы покупали великолепный консервированный колбасный фарш в полукилограммовых железных банках. Этот вкус я помню и сейчас. Так было до конца шестидесятых годов. А затем с продуктами стало хуже. Стали всё реже появляться колбасные изделия. Исчезло с прилавков мясо, мясные консервы. При появлении банальной вареной колбасы выстраивались очереди. Шестипроцентное молоко закончилось, но осталось обыкновенное, 2,5 %-ное. Более скудным стал ассортимент молочных изделий. Исчезло сливочное масло. Не стало сыра, пельменей, курятины. Куда-то уплыли атлантическая и каспийская сельдь по 1 рублю 20 копеек. Её место заняла мелкая селёдка 'иваси' по 2 рубля 50 копеек, которая вскоре тоже исчезла. В тот год, когда исчезла сельдь, одновременно подорожало такси. Народ откликнулся фольклором:
  
  Спасибо Лёне за такси
  И за селёдку иваси.
  
  Лёня - Леонид Ильич Брежнев - генеральный секретарь ЦК КПСС.
  Не было шпрот, апельсинов, мандаринов, бананов. Никогда в Смоленске я не видел болгарского кетчупа и туалетной бумаги. Редко появлялся майонез. Народ делал его сам. Подсолнечное масло плюс яйца, плюс уксусная кислота, плюс горчичный порошок, - всё это взбивалось, и получался самодельный майонез.
  Ухудшение стало отчётливым к началу 70-х.
  Конечно, не голодали.
  Во-первых, существовал базар. На Заднепровском рынке в продаже имелось всё. Правда, цены иные. Обычная варёная колбаса по 2 рубля 20 копеек стоила там 3 рубля 50 копеек. Языковая - 4 рубля 70 копеек. Копчёные колбасы переваливали за 5 рублей. Мясо - от 2,5 до 4,5 рублей за килограмм. Всё, что продавалось на рынке, называлось кооперативными продуктами. На базаре торговали и частники. К примеру, на прилавках имелись тушки кроликов. Не очень дорогие. Иногда я брал кролика на день рождения, чтобы накормить приглашённых мясом. К нему яблочное вино.
  Во-вторых, в магазинах оставалась много иных продуктов. Имелись крупы, за исключением гречки, макаронные изделия, картофель, солёные и маринованные овощи, молоко, кефир, плавленые сырки, колбасный сыр, сало. Очень хорошие рыбные консервы - сайра атлантическая, бычки и килька в томатном соусе. Была мороженая рыба - камбала, треска, хек, рыба со странным названием - нототения.
  'Эскулап', колыбельная песня:
  
  - Спи, рыбонька моя,
   Спи, нототения.
  
  Вскоре рыбное изобилие заменил минтай. Не было проблем с сахаром, шоколадными и иными конфетами. Печенье, пряники и прочие лакомства были в изобилии. Вволю ели кабачковую икру. Помидоры и огурцы появлялись в конце июня. А к сентябрю Смоленск заваливали болгарским перцем и арбузами.
  В-третьих, рядом находилась Москва. Продукты везли из столицы. Там можно было купить всё. Мешочников-провинциалов москвичи не любили. Они легко узнавались в толпе. Жители мегаполиса с презрением смотрели на 'второсортное' население страны. Раньше деньги были у всех, а товары в Москве. Сейчас наоборот: товары есть везде, но деньги - в столице.
  Машин в личном пользовании находилось мало. А потому ездили за товарами народного потребления и продуктами питания на поезде. Тащили всё. Костюмы, юбки, плащи, сосиски, женские сапоги, кетчуп, колбасу. В СССР была дефицитной даже туалетная бумага. При ее обнаружении брали десятки рулонов. Соединяли верёвкой и, надев на шею, дефилировали по Москве. Сейчас это покажется странным, но в те времена воспринималось как нечто естественное. А чего вы хотите? В стране социализм.
  В начале восьмидесятых я съездил по туристической путёвке в дружественную Венгрию. Оказалось, можно жить по-другому. Прилично одеваться. Не покупать джинсовые штаны по цене, равной двум месячным зарплатам врача. Не стоять в очередях за колбасой, не давиться в общественном транспорте. Между тем, венгры были весьма недовольны своей жизнью. На мой взгляд, вполне обеспеченной. Они с завистью смотрели на благополучие соседней Австрии. Неужели апологетам коммунистической идеологии не было видно, что запрет частной собственности на средства производства есть явление отвратительное и крайне вредное для экономики страны?!
  
  - Вы откуда несёте туалетную бумагу?
  - Из химчистки.
  
  А в стране процветал дефицит. Тащили всё. На что взгляд упадёт, то и тащили. Это оттого, что в небольших городах, да и в столице того времени, много чего не было. А то, чего не было, очень хотелось.
  Этот аспект тогдашней жизни я излагаю подробно, потому как затрагиваю тему приёма пищи. Вполне естественно, что в пище нуждались все, и участники клуба 'Эскулап', и студенты института. Тема важная, многогранная и интегрированная в повседневный и праздничный быт.
  То, что сейчас является главным учебным корпусом, в своё время было общежитием лечебного факультета. Столовая располагалась в подвале, там, где сейчас тир. Если от вертушки повернуть направо, достигнуть лестницы и спуститься в подвал, то можно очутиться в коридоре, который ведёт в большой зал. Вот здесь и происходил приём пищи в первые годы моего обучения в институте.
  Помещение мрачное, слабо освещённое. Присутствовал специфический запах общественных столовых. Весьма неприятный, навязчивый. Однако такая мелочь приёму пищи не препятствовала.
  Цены приемлемые: суп - 20 копеек, картошка с котлетой - 35 копеек, компот - 8 копеек, два куска хлеба - 2 копейки. Можно ещё было взять сдобную булку за 12 копеек, стакан томатного сока за 10 копеек, сметану за 15 копеек, бутылку молока за 30 копеек. Пустая бутылка из-под молока сдавалась, и возвращались 15 копеек.
  Итого, на рубль можно было поесть весьма прилично. А у кого рубля не было, то можно было пообедать и на 55 копеек.
  В том случае, если случались незапланированные траты и денег на обед не хватало, то всегда выручали твёрдые знания материальной части существования в студенческом сообществе. На лоджиях педиатрического общежития, в углах комнат общежития лечебного и стоматологического всегда пребывала стеклянная тара пивного и винного свойства. Одна пустая бутылка из-под яблочного вина или пива стоила 12 копеек. Собрав 8 бутылок и сдав их в пункт приёма стеклотары, можно обрести 96 копеек, что на весьма приличный обед хватало. Можно было пообедать и на доход от пяти бутылок.
  В том случае, когда посуда сдавалась коллективом единомышленников, то речь шла о более значительной сумме. Теперь обед происходил в иной точке, с добавлением в рацион пива или иного хмельного напитка. Такого рода акция носила название 'Операция хрусталь'.
  В середине семидесятых открыли новую столовую, соединённую с общежитием переходом. Светлое двухэтажное просторное здание. Пищу стало принимать значительно приятней. В столовой существовала система комплексных обедов. Стоимость комплекса - 65 копеек. Обычно существовало два комплекса.
  Комплекс ? 1: борщ, картошка, котлета, морс.
  Комплекс ? 2: суп, рис, рыба, чай.
  Многообразие не являлось визитной карточкой новой точки общественного питания. Дополнительно продавались лишь салаты, выпечка, сметана, соки, что слегка разнообразило меню.
  В городе существовали и другие места приёма пищи для скромных людей. Их посещали, когда в карманах денег имелось чуть более обыкновенного.
  На улице Большой Советской в доме ? 24 имелась столовая под названием 'Картофельные блюда'. Согласно названию, в рационе учреждения доминировал задекларированный овощ. Кормили неплохо. Притягательной особенностью точки служила близость к гастроному и теснота помещения. Сюда иногда заходили с бутылочкой вина, приобретённой в магазине напротив. Выпивать в столовых категорически запрещалось. Выручала теснота, поскольку нелегальные манипуляции под столом были не заметны ни окружающим, ни работникам столовой.
  На всю команду брался лишний компот. Опорожняли емкость. Далее, согласно конспиративной технологии, стакан заполнялся хмельной жидкостью и выдавался поочерёдно сообразно списочному составу. Последним прикладывался виночерпий. Имел долю более других. За риск. В первую руку за распитие алкоголя в неположенном месте милиция задерживала держателя бутылки. А с другими разбиралась позднее. Сюда захаживали Сергей Таракин, Юра Мишунин, Женя Воронов, Владимир Прокопчик, Сергей Судиловский, да и я бывал по случаю.
  В доме ? 20 по Большой Советской располагалась 'Бульонная'. Сюда забегали наскоро перекусить. Кормили не только бульонами с гренками, но и готовили весьма сносные вторые блюда, салаты и выпечку. Пообедать в заведениях подобного рода стоило чуть больше рубля, в среднем 1 рубль 20 копеек.
  На Большой Октябрьской в доме ? 7 имелась 'Диетическая столовая'. Она располагалась сразу за аркой, которая вела к 14-й средней школе. Точка общественного питания там и сейчас. Здесь обедали по талонам. В профкоме выдавали специальный блок талонов на месяц. Но только для избранных. Стоимость 15 рублей. Заплатил и можешь принимать пищу на сумму 1 рубль 20 копеек в день. Но только в этой столовой. Мне как-то повезло, и я целый семестр там питался, благодаря хорошему приятелю Коле Пугачёву. Он в институте занимался тяжёлой атлетикой. Заурядным спортсменам талоны продавали, а вот особо выдающимся выдавали бесплатно. Некоторым двойные. Так вот, Коля-штангист обедал на 2 рубля 40 копеек. А мне хватало и 1 рубля 20 копеек.
  Отрицательным моментом являлось ежедневное посещение данного заведения. Хочешь, не хочешь, но приходи. Иначе талон пропадёт.
  Странно, но в диетической столовой продавалось бутылочное пиво. Его можно было приобрести на талоны. Однако пользовались такой возможностью редко, кушать тоже хотелось.
  Напротив общежития педиатрического факультета была построена новая точка общественного питания. Ввели её в эксплуатацию осенью 1979 года.
  Помещение выстроили. Стали формировать вывеску с названием заведения. Данное мероприятие вызвало живейший интерес у жителей общаги напротив. Название собиралось из отдельных букв, каждая из которых крепилась на крыше поодиночке.
  Дело в том, что буквы реально были большие, думаю, около метра. Поэтому их крепили по одной в день. Неспешное крепление литер поддерживало общественную интригу. Когда закрепили 'К', всем стало ясно, что здесь будет кафе. На следующий день поставили 'О'. Народ задумался. Решил, что будет кофейня. На третий день приставили 'Т'. У публики начали трещать от напряжения мозги. Котовня? Котоварня? Заключали пари. А может, это окончание слова антрекот? На четвёртый день появилась буква 'Л', которая взбесила всех. С нетерпением ждали день пятый. Он пришёлся на выходные. Наконец в понедельник появилась долгожданная буква 'Е'. Все облегчённо вздохнули. Конечно, будет столовая с названием 'Котлета'. Но когда после 'Т' появилась 'Н', обнаружились настроения, близкие к истерике. Физиологический стресс был настолько велик, что у некоторых наиболее чувствительных особ произошла задержка.
  Не стану более томить. Столовая имела название 'Котлетная'.
  Располагалась она удобно, сразу через дорогу, и кухня была приличная, особенно вначале. На мой взгляд, несколько дороговата. Но это дело вкуса и размеров кошелька.
  Таким образом, повседневный приём пищи осуществлялся в нескольких столовых, расположенных близко к месту проживания и получения образования.
  Иногда мы позволяли себе питаться в ресторанах. В Смоленске их было немного. В гостинице 'Смоленск' находился ресторан 'Днепр'.
  Здание гостиницы фундаментальное и ресторан под стать ему. Располагался он на трёх уровнях. На первом этаже имелся зал средних размеров. Этажом выше - большой, красивый, с лепниной, люстрой и иными атрибутами зажиточного существования. Прямо отсюда шла лестница на широкий балкон, опоясывающий периметр зала. Обладало висячее образование бытовым названием 'антресоли'.
  Ресторан 'Днепр'. Вход слева. Но можно было зайти и через гостиницу. Иногда им пользовались, когда у входа была давка.
  
  
  
  
  
  Имелся бар с барменом, стояло множество столиков. Официантов не было. Существовал принцип самообслуживания - подходи, плати деньги, забирай вино, уходи. В этом месте очень часто бражничали студенты. Край балкона отделялся от общего зала парапетом, состоящим из множества гипсовых балясин, сверху закрытых могучим бетонным поручнем. С антресолей в зал однажды упал наш общий приятель Коктуль по фамилии Коктулёв. У него был не в порядке тазобедренный сустав. Коктуль прихрамывал. Больную ногу он додумался просунуть в пространство между балясинами и стал раскачиваться на поручне. И в одночасье, не удержавшись, спиной полетел на расположенный внизу сервированный столик.
  Сидящие внизу в предвкушении трапезы такого оборота не ожидали. И были немало удивлены неожиданным приземлением коктулёвского организма. Зазвенела разбитая сервировка. Подломились ноги стола. Оливье расползлось по полу. Коктуль не пострадал. Когда ушибленное и хмельное тело забирала милиция, молчаливый по природе Коктуль произнёс: 'Хорошо, что не убился'.
  Ресторан 'Россия' размещался в одноимённой гостинице. Там, где улица Конёнкова раздваивается на Маяковского и Глинки, располагалась гостиница 'Россия'. Хотя официальный адрес гостиницы: улица Ленина, 2/1. Сейчас в этом месте 'Смоленск Отель'.
  Ресторан занимал весь первый этаж. И выглядел большим длинным коридором. В центре находилась небольшая эстрада, где играл классический состав музыкантов. Гитара-соло, гитара- ритм, гитара- бас, клавишные - пианино, электроорган, ударные. Пели незамысловатые песни. Публике нравилось.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Гостиница и ресторан 'Россия'
  
  Отличительной чертой ресторана являлась приличная кухня. При наличии достаточных средств 'эскулаповцы' сюда заглядывали. В обеденное время свободных столиков не было.
  Сюда любили захаживать местные чиновники. Рядом, сразу за театром, находился обком партии. Ключевая организация области.
  В ресторане нередко бывало бутылочное пиво. Данный факт привлекал гурманов. Пиво стоило 35 копеек. Иногда позволяли.
  В дневное время цены невысоки. Однажды, перелистывая страницы меню совместно с Шурой Низяевым, мы наткнулись на голубцы по 45 копеек. Блюдо оказалось приличным и существенно мясным. Суп по цене 40-50 копеек, сок - 12 копеек. Итого на 1 рубль 20 копеек можно прилично пообедать. Стоимость здешнего обеда соизмерима с трапезой в городской столовой. Хотя рубленый бифштекс, шницель или иное котлетоподобное блюдо стоили не менее 70 - 80 копеек. Такой обед уже приближался по стоимости к двум рублям. Для нас - дороговато. А вот возможность поесть за малые деньги делала нас завсегдатаями 'России'.
  Пищу здесь принимали многие. В дневное и вечернее время. Обретались тут Воронов, Мишунин, Таракин, Судиловский. Бывали все. Мне кажется, весь институт сидел в ресторанах после стипендии или иного дня обретения денег.
  Напротив 'России' имелось рестораноподобное кафе 'Заря'. Сейчас в этом месте 'Сбербанк'. Ещё в 2003 году учреждение функционировало. Музыкантами работали ребята из 'эскулаповского' ВИА.
  Войдя в дверь и повернув направо, ты оказывался в раздевалке. А если налево, то в зале. В ресторане работал официантом школьный приятель, Шура Крисанов. Он был младше на год. В своё время я завязывал на его шее галстук при приеме в пионеры. Он любил нас обслуживать, поскольку в книге жалоб и предложений мы оставляли благодарности. В очередной раз, взяв жалобную книгу, сделали запись: 'Официант Крисанов никогда не обсчитывает. Молодец, Саша'. И подпись - Феликс Эдмундович Дзержинский.
  Столов в ресторане немного, наверное, 10-12. Имелась небольшая сцена. Какая кухня, не помню. Вероятно, съедобная. Сюда приходили вечером, когда в соседнюю 'Россию' уже не попасть. Обстановка семейная. Цены, как в любом ресторане.
  
  Ресторан 'Заря'. В наше время место было весьма бойким.
  
  Как-то в запале молодецкой удали Миша Гинзбург, со словами 'а вот вам!', перевернул чужой стол. В силу каких причин и побуждений, не знаю. Обиделся на кого, что ли? Перевернул красиво. По-киношному. Посуда и вся пищевая ценность рухнули на пол. Посетители тоже пострадали отлично. В оркестре ресторана зарабатывали деньги старшекурсники с педиатрического факультета. Ну, те, которые брали первое место на фестивале 'Студенческая весна'.
  Музыканты спрятали дебошира в подсобке. А когда резонанс происшествия несколько утих, схватили Мишу под 'белы рученьки' и через чёрный ход вытащили на улицу. Очутившись с другой стороны здания, Миша припустил в общежитие, где жил в одной секции со старшекурсниками-музыкантами. Милиция искала злоумышленника, но так и не нашла.
  Миша - мой одногруппник. После четвёртого курса институт бросил. Женился на Тамаре и стал работать фельдшером в пенитенциарной системе. Родил детей. Вышел на пенсию и уехал в Израиль. Где сейчас? Не знаю. Однако посудный переворот в ресторане 'Заря' остался в памяти восхищённых свидетелей навечно.
  Весьма популярной точкой студенческих застолий был ресторан 'Дорожный'. Располагался на вокзале. Занимал западную часть здания. Если ехать из Москвы, то находился он в районе головы поезда. На смоленском сленге - 'Гудок'. Особенностью заведения являлась продолжительность работы. Рестораны работали до 23 часов. А вот 'Гудок' поил и кормил ненасытных посетителей до нуля часов.
  Вокзал в Смоленске очень красивый. Сделан с помпезностью и изыском, с претензией на греческий Парфенон.
  
  Вокзал Смоленск- Центральный. Вход в ресторан 'Дорожный', он же 'Гудок'
  
  
  С этого вокзала нас отправляли на картошку и уборку льна. Собирались в сквере перед вокзалом, садились в плацкартные вагоны, которые далее везли в Вязьму, Гагарин или Ельню. Сквера сейчас нет. Однажды при очередной отправке в колхоз мы потеряли Сашу Мысенко по прозвищу Бармалей. Тогда с Вовкой Скляром дали объявление по громкоговорителю: 'Пропал мальчик. Семи лет. Саша Бармалеев. Нашедшего просим вернуть ребёнка за вознаграждение'.
  Отрицательной чертой данной общепитовской точки являлось весьма неблизкое расположение к месту обитания. В дневное и вечернее время к ресторану ходил прямой трамвай ? 1, маршрут, условно говоря, 'общага - Гудок'. Но засидевшись за неспешной беседой, обыватель на трамвай опаздывал. А денег на такси после дружеского застолья уже не хватало.
  Наблюдать за типажами вокзально-перронной жизни было занимательно. Более разношерстной публики, чем наблюдалась в 'Гудке', в ином месте встретить было сложно. Здесь присутствовало ощущение временности. Забежал. Съел шницель, запил стаканом вина и дальше. Жизнь на ногах и колёсах.
  Собирались убогие, с явно повреждённым интеллектом. Крутились мошенники различной степени преступной квалификации, предлагающие пассажирам 'золотые' кольца из латуни или краденую электробритву 'Бердск'. На больших сумках перед рестораном восседали цыгане. Они откуда-то и куда-то ехали, а по пути торговали японскими зонтами 'Три слона' производства кишинёвского механического завода.
  Ужинала публика и степенного свойства. Дамы с кавалерами и шампанским. Однако кавалеры не в татуировках, а в наколках, к тому же пользовались они весьма специфичным, тюремным жаргоном. Здесь можно было увидеть и хлипкого интеллигента, и самоуверенного генерала. Врача и повара. Пожарного и учителя. Волна и камень. Стихи и проза. Лёд и пламень.
  Чудили и наши. Один из наших многочисленных друзей, Вова Сергеев, был лишён жилья. Ну, так. Общежития не дали. Он притащился на вокзал с раскладушкой и начал стелить простыни, взбивать подушки, всем своим видом демонстрируя однозначные намерения.
  Отойти ко сну не удалось. Милиция не заставила себя долго ждать. Вову арестовали. Ночь провёл в милиции, на складной кровати. Так, из жалости. Утром студента отправили на занятия, предварительно напоив чаем с бутербродами. В институт пошла телега. Содержание очевидное и пересказа не требует. А ещё через день Вове дали общежитие.
  Сергеев с трепетным волнением вспоминал часы, проведённые в милиции:
   - Там я понял, как себя чувствует сын полка в окружении заботливых военнослужащих.
  В 'Гудке' мы собрались всем 'Эскулапом'. Это был 1979 год. Вспомнить причину праздника души за давностью лет уже невозможно. Скорее всего, основанием послужило крупное выступление на серьёзной сценической площадке. Почему мы выбрали отдалённый ресторан, не помню. Скорее всего, свою роль сыграл временной фактор. Денег ни у кого не было. Только у меня. Родители прислали на костюм. Рублей сто. Заручившись устным заверением в возврате долга коллегами по сцене, мы приступили к трапезе. На празднике присутствовали Воронов, Жбанков, Мишунин, Шевченко, Прокопчик, Судиловский, Таракин, наверное, кто-то ещё, но память - дело ненадёжное. Гуляли от души, так, что к нам стал приставать повар-гомосексуалист с однозначным предложением. На соблазн никто не отреагировал, чем мы грубо и незаслуженно обидели работника общественного питания.
  Все рестораны Смоленска имели музыкальные коллективы, за исключением 'Гудка'. Обусловлено настоящее явление было удобством пассажиров. Громкая музыка могла заглушить голосистую работницу вокзала, по громкоговорящей связи объявляющую информацию об отправлении и прибытии поездов. Но это не спасало. Потребность в продолжении банкета заставляла хмельных потребителей вечерних удовольствий опаздывать на поезда и электрички.
  Другое дело - посетители из города. Мы никуда не спешили. А потому пребывали в ресторане до закрытия, вкушая все прелести ресторанного сервиса. Сервис был недёшев.
  Если бутылка водки в магазине стоила 4 рубля 12 копеек, то в ресторане уже шесть рублей. Причём водки по 3 рубля 62 копейки в ресторанах не было. Исключительно 'Экстра'. Вино дешёвое, суррогатное - от 1 рубля 17 копеек до 1 рубля 47 копеек - стоило в ресторане более двух рублей. К этой категории относились портвейн ?13, портвейн ?15, портвейн ?777, 'Черноплодная рябина' и прочие плодово-ягодные вина. Потребляли вина, что подешевле. Иные напитки в виде портвейна крымского, болгарского креплёного вина или прочих 'благородных' изысков не пили по причине значительной их стоимости. Их цена только в магазине колебалась в пределах от 2 рублей 20 копеек до 2 рублей 50 копеек. А в ресторане и вовсе три пятьдесят, иногда и выше.
  Собираясь в ресторан компанией, мы на территории общежития выпивали алкоголь магазинный, что позволяла при том же уровне опьянения на вино в ресторане потратить меньшую сумму. А иногда наоборот. Когда магазины были закрыты, а тяга нарастала, то бежали в ресторан прикупить вина, но уже дорогого. Алкоголь навынос запрещался категорически. И здесь играло роль личное знакомство с официантами. Близким знакомым работники вино отпускали, но пробку из бутылки извлекали, дабы вину за вынос запрещённого товара переложить на нас. В 'Днепре' была официантка Катя и ещё молодой официант, который перешёл из 'Смоленска'. Имя я забыл, но внешность помню.
   С ним связан интересный эпизод. Я праздновал день рождения в 'Смоленске'. В ресторанах дни рождения мы проводили в складчину. Подарки не дарили, но деньги собирали в общий котёл. Накануне я заплатил аванс, а по окончании праздника отправил Володю Позднякова отдать оставшуюся сумму. Тот, в силу понятных только ему причин, решил, что этих денег недостаточно, а потому платить вообще не следует. Хорошо, что он передал деньги Жене Троицкой, к которой уже ближе к ночи прибежал разгневанный официант. Он понял, что оплату произвести не удалось по недоразумению, ну, так скажем, по причине изрядного подпития Пызи. Деньги уплатили. Конфликт исчерпан. А потом мы с этим официантом подружились. И брали вино в вечернее время свободно. Конечно, если в ресторан удавалось попасть.
  На входе в ресторан стоял охранник. Он закрывал вход в заведение не в силу несоответствия дресс-коду, но в связи с отсутствием свободных мест. Так что главное - пробраться внутрь заведения. А там появлялись приставные столы и стулья. Либо покупалось вино - и в обратный путь. Для проникновения использовалась легенда о том, что у одного из посетителей родилась дочка. Ему требовалось немедленно сообщить радостное событие. Слёзы умиления наворачивались на глаза вечернего администратора - и дверь любезно открывалась. Сотовой связи тогда не было, и обман прокатывал.
  Порционные блюда вечернего общепита находились в диапазоне от 1 рубля 10 копеек до 1 рубля 50 копеек. К ним относились бифштекс рубленый, антрекот, ромштекс, шницель. Особенно хорош был ромштекс в ресторане 'Россия'. Ромштекс - отбивное мясо, зажаренное в сухарях. Вкус необыкновенный.
  В порцию с мясным блюдом входила картошка фри, овощи в виде долек помидора, огурца, веточка петрушки. Соль, горчица, перец на столе. На закуску чаще всего брали яйцо под майонезом, порцию селёдки, иногда мясной салат. Точную стоимость салатов не помню. Но селёдка стоила около 30 копеек, яйцо под майонезом - 20 копеек с небольшим. Мясной салат дороже, около 40 копеек. Салат овощной: помидоры, огурцы, сметана, лук, укроп, соль, стоил 30 копеек.
  Таким образом, на одного человека приходилось: салат мясной - 40 копеек; салат овощной - 30 копеек; мясо с гарниром - 1 рубль 20 копеек; бутылка пива - 35 копеек; пачка сигарет - 40 копеек; вино - 1 бутылка от 2 рублей до 2 с половиной рублей. Итого: от 4 рубля 65 копеек до 5 рублей 15 копеек. Следовательно, для похода вечером в ресторан требовалось примерно пять рублей. А если возвращаться домой на такси, то необходимо иметь ещё рубль.
  Банкет в десять человек обходился в 50 - 60 рублей. Этот подсчёт весьма приблизителен и произведён по минимальному объёму продуктов. Если в заказ входило шампанское - 5 рублей 50 копеек, водка или коньяк - 8 - 10 рублей, то стоимость заказа достигала 80 - 100 рублей.
  В ресторанах вечерний тариф в размере не менее пяти рублей на человека соблюдался неукоснительно. А вот в праздничные дни с одной персоны уже требовали не менее 10 рублей. Но такое положение дел наступило ближе к концу 70-х, началу 80-х годов.
  Начинающий городской врач, работающий на ставку, имел заработную плату в размере 110 рублей. Производился вычет подоходного налога 13% и налога на бездетность 6%. На руки такой врач, инженер, учитель получал 89 рублей 10 копеек. А вот работая в отдалённом районе Вологодской области на полторы ставки, я после вычетов получал 220 рублей. Эта сумма являлась для меня приемлемой и считалась значительной. Выше среднего. Тогда генерал зарабатывал 500 рублей, профессор 500 рублей, а если заведовал кафедрой, то 550 рублей. Доцент - 400 рублей, ассистент кафедры - 300 - 320 рублей. В медицинском институте заработная плата складывалась из педагогической и лечебной ставки. Поэтому на клинических кафедрах оклад был выше, нежели на теоретических.
  На банкете первым слово брал Папа - Ю. Мишунин. Хорошо поставленным дикторским баритоном он подводил итоги выступления. В тост входили не только дифирамбы, но и критические замечания, носившие шутливый характер. Иногда его перебивали репликами с мест и указывали на его собственные промашки. Он парировал выпады и речь продолжал. В 'Эскулапе' того времени не было чинопочитания. Все должности были относительно условны и особого отношения к себе 'должностные лица' не требовали.
  Поэтому речи произносили все, и 'матёрый эскулаповец', и начинающий. Говорить грамотно умели все.
  Работа в клубе заставляла чётко и правильно излагать мысли. Не только сценарные, но и импровизационные, поскольку конферанс на весь концерт не заучишь. Своей работой не только мы давали 'Эскулапу', но и 'Эскулап' много чему научил нас. Основное - пропал страх перед аудиторией. Уже работая врачом, я спокойно выступал на врачебных конференциях. Не испугался диссертационного Совета Ярославской государственной медицинской академии, когда защищал кандидатскую диссертацию. И защитного Совета в институте хирургии имени А. В. Вишневского, когда сподобился защитить докторскую диссертацию. Не дрогнул голос и в центральной аудитории Академии наук. Несомненно, ораторский опыт начинался и зрел в недрах студенческого театра.
  Заканчивался банкет поздно. К двенадцати ночи. Хмельной народ собирался в группы согласно месту проживания. Это для того, чтобы за такси платить меньше.
  Деньги за свой банкет я собирал потом очень долго. Вернуть долг все очень хотели, но не в этот день, а завтра, после стипендии или на следующей неделе.
  Однако костюм я купил. Кстати, именно тот, который вскоре порвал в энергоинституте.
  В Смоленске того времени имелись и другие рестораны. У кинотеатра 'Юбилейный', на кольце трамвайного маршрута, располагался ресторан 'Смоленск'. Здание было построено на моей памяти в период обучения в институте. Посещали с большим удовольствием. Хорошая кухня и хороший оркестр. Кафе 'Спутник' - пересечение улицы Николаева с улицей Большая Октябрьская. Рюмочная на Большой Советской. Особой ментальностью отличалась публика ресторана в 'Мотеле'. Пристанище автомобильных путешественников располагалось на трассе Москва - Минск, где шоссе с Покровки выходило на автомагистраль М1.
  Здесь бывали редко. Лишь когда в праздничные дни в иное место попасть не представлялось возможным, компанией выезжали в 'Мотель'.
  Зал небольшой, однако публики набивалось количество немереное. В ресторане накрывались дополнительные столы. В праздники рестораторы делали план, поскольку в будний день посетителей бывало немного. А потому размещали всех. Солидная публика на 'край света' не ехала. Контингент молодёжный. Потасовки - дело обычное.
  Сообщение с городом автобусное. Когда ресторан заканчивал работу, вся толпа устремлялась штурмовать общественный транспорт. В то время население обслуживали венгерские 'Икарусы'. Набивались так плотно, что руки вытащить из кармана было уже невозможно. В автобусе часто возникали кулачные поединки. Однажды и мне заехали кулаком в беззащитный глаз. Руки по швам, зажаты. А раз так, то получите. Понимая особенности транспортировки автобусом, парни заходили в автобус с поднятыми руками. Словно грузят военнопленных. К сожалению, эту тонкость поездки я осознал слишком поздно.
  Главу закончил. Понятно, что несколько слукавил, используя тему клуба 'Эскулап' для описания смоленских ресторанов и студенческих гулянок. Смею предположить, что причёсанные и рафинированные мемуары нормальный человек читать не станет, потому как он видит мир таким, каков он есть, а не таким, каким хочет видеть его автор. Читателя провести сложно.
  Эту главу пишу в Крыму. Посёлок Саки, под Евпаторией. Множество экскурсий. В Севастополь, Ялту и иные красивые места полуострова. Однако коллективное познание мира меня не привлекает. Арендую машину и еду по местам знаковым и мне интересным. Информацию на исторические темы можно почерпнуть не только у экскурсовода. Об истории тех или иных мест, персонажей можно прочитать в книге и в интернете. А ещё самостоятельно осмотреть любопытные исторические места, потрогать руками занятные артефакты, посетить места интересующих тебя исторических событий. Я люблю бродить по картинным галереям в одиночку. Оставаться один на один с Репиным и Куинджи, Левитаном и Шишкиным, Ван Гогом и Рембрандтом. В этом созерцании подсказчики не нужны. Мешают. Так и в личном прикосновении к истории - комментарии специалистов навязывают тебе чужие мысли. А потому свои воспоминания строю таким образом, чтобы возникло ощущение путешествия в одиночку, без посредников, по тому времени и тем местам, где проходила наша молодость. А насколько это удалось, судить вам.
  
  Про Мишунина и не только
  
  Когда я перешёл в 5-й класс, к нам привели новенького. Невысокий, вихрастый. Хорошист. Представился. Вова Мишунин. Это был старший, двоюродный брат Юры Мишунина. С этим человеком мы подружились. Дружба продолжалась достаточно долго, но потом разошлись каждый по своим институтам. Благодаря ему я научился паять первые транзисторные приемники. Собрал первый усилитель на лампах - 6н2п и 6п14п.
  Жили рядом. Он в доме ? 3А, а я в доме ? 3Б по улице Большой Октябрьской. Он в 34-й квартире, а я в 59-й. Протянули кабель между квартирами по воздуху и организовали переговорные устройства. А потом были 'шарманки'. Кто знает, тот поймёт. Для несведущих сообщу, что это электронное устройство создавалось на основе лампы 6п3с. 'Шарманки' компетентные органы отслеживали, поскольку те являлись самодельными устройствами - средневолновыми радиопередатчиками. А их свободная эксплуатация законом не разрешалась. Антенны на крыше резали. Схему передатчика я и сейчас нарисую по памяти. И позывные были. У Мишунина - 'Сокол'. У меня - 'Пингвин'. На самодельных усилителях играли на гитарах, но плохо. В школе был свой ВИА под руководством Вити Никитина. Конкуренцию мы им составить не могли.
  У Вовы Мишунина был ещё один двоюродный брат. Имя не помню, хотя были в гостях. У него отсутствовало нескольких пальцев на левой руке и было посечено лицо. Дело в том, что после войны на смоленщине осталось значительное количество неразорвавшихся снарядов. В частности, так называемых 'термиток'. Думаю, что название в нашем детском лексиконе было неправильное. Это были заряды для крупнокалиберных пулемётов. В земле их было количество немереное. Парень зажал находку в тисках и стал ножовкой пилить. Раздался взрыв. Оторвало несколько пальцев. Во дворе дома на Большой Октябрьской мы откопали мину от миномёта. Детонатора на ней уже не было, но тол находился в полном объёме. Каждый год кто-то из ребят погибал или калечился. Вот такие отголоски войны наблюдали наши родители в 60-е годы прошлого столетия.
  Володя Мишунин ушёл в армию. Служил в Москве. В пожарных частях. Поступил в энергоинститут. Закончил. А потом Юра Мишунин в 2002 году сообщил, что Володя умер при загадочных обстоятельствах. Просто уснул - и не проснулся.
  Всё это я рассказываю лишь потому, что Мишунины - фамилия распространенная, смоленская, своими корнями уходящая в историю края.
   Когда начинал формировать план книги, то думал, что напишу целую главу, посвящённую Юре. А теперь, когда рукопись близится к завершению, то прихожу к мысли, что про этого человека, художественного руководителя, приятеля, я уже всё написал. Ведь содержание книги и про его жизнь, поскольку была она неразрывно связана с 'Эскулапом'.
   Юра был один из нас. Мы не выделяли его как начальника над нами. Должности были условны, хотя решения принимали руководители. Но какие решения? Где выступать? Так мы вступали там, куда нас приглашали. Репертуар определяли коллегиально. Ставили то, что предлагали участники. Отказов не помню. Кого оставить после себя? И здесь полемики не возникало. Всё шло по старшинству и умению. Буквально через год участия в клубе каждый из нас сумел бы возглавить самодеятельный коллектив. Понимали мизансцену, могли поставить дикцию, связать действие с музыкой и танцем. Участник театра в состоянии стать режиссёром, художественным руководителем, иногда сценаристом или художником. И все это - заслуга Юры. Именно он поставил художественную самодеятельность нашего вуза на рельсы театрального профессионализма. Студенческий театр после Юры стал менее дилетантским, если данное сравнение можно отнести к самодеятельному коллективу. Благодаря ему 'Эскулап' вырос в мастерстве.
  На мой взгляд, великая заслуга Юры в том, что он не дал погибнуть театру в эпоху безвременья. Не всем известно, но был период, когда в клубе оставались всего два участника. Бесспорно, театр выжил благодаря стойкости тех, кто пытался сохранить традиции. И ещё - Юре.
  Ведётся работа по написанию воспоминаний про 'Эскулап' 80-х. Может кто-то отважится написать про 90-е годы. Тогда мы сможем узнать, как всё было. И про участие Мишунина в деле восстановления работы коллектива.
  Юра как друг и соратник по студенческому искусству в дифирамбах не нуждается. Мне не хочется описывать его глубокую порядочность и иные положительные качества. Всё потому, что за длительный период общения с ним я не видел ни единого его поступка, который шел бы в разрез с общепринятыми понятиями нравственности и культурой межчеловеческого общения. Напротив, мне непонятна позиция руководства высшего учебного заведения, которое на протяжении ряда лет с определённой долей пренебрежения относилось к научной работе Юрия Викторовича. Ведь он был доктором медицинских наук - и при этом оставался ассистентом кафедры! Вряд ли кто из работавших в высшей школе может припомнить нечто подобное!
  Будучи доктором медицинских наук, профессором Ярославской государственной медицинской академии, я давал положительные отзывы на диссертационные работы учеников Юрия Викторовича. Поверьте, работы весьма сильные и интересные. Имели они научную новизну и практическую значимость. А вот по мнению руководства академии Юра не заслужил даже звания доцента.
  Для справки. Как только я зарегистрировал тему докторской диссертационной работы в научной части своего вуза, мне сразу присвоили звание доцента. А звание профессора - через год после защиты. И так всегда делается в нормальных вузах. Что произошло с карьерным ростом Юры, моему пониманию не поддаётся.
  А ведь в институтах разрешалось присваивать звание профессора даже кандидатам медицинских наук. Эта практика существует и сейчас. Имеют такие кандидаты наук своеобразное название - 'холодный' профессор. Такой носитель является профессором лишь в стенах института, где звание получено, поскольку аттестата государственного образца у них нет. Кстати, 'холодным' профессором был кандидат медицинских наук, ректор Григорий Михайлович Стариков, умерший 15 мая 1978 года. Человек этот был великий организатор. За период его руководства институтом построены три учебных корпуса, библиотека, два общежития, бассейн и столовая. Возникли два новых факультета: стоматологический и педиатрический.
  Какие интриги плелись в академических недрах высшего учебного заведения, мне неведомо. Но положение со званием и должностью Юры Мишунина считаю несправедливым.
  На мой взгляд, Юрина заслуга не только в том, что он стоял у истоков 'Эскулапа', но и в том, что поддержал театр в период крайнего упадка.
  Однако, несмотря на все усилия, 'Эскулап' всё равно утратил своё значение. Я к тому, что всё молодёжное эстрадное, театральное движение в стране скатилось в КВНщину. Действительно, засветиться на телевизионном экране на фоне Маслякова представлялось соблазнительным. Открылась возможность прославиться на всю страну, как это сделали Михаил Галустян и Сергей Светлаков. В результате трансформации студенческих театров в команды КВН произошла радикальная коммерциализация самодеятельного искусства. Теперь для выступления требовались большие деньги. Их поиски влияют на сценарную политику. Если команду финансирует губернатор или мэрия, то разве скажешь про плохие дороги в области или бедственное положение муниципальной бани? Услышать можно другое. Это благодарственные слова из уст Маслякова в адрес чиновников и спонсоров. Естественно, привлекательность КВНа стала забирать в свои ряды наиболее талантливых ребят. Сценаристы переключились на написание скетчей в ключе Клуба Весёлых и Находчивых. Показать себя на федеральном уровне, заявить авторство на удачный сценарий стало самоцелью руководителей молодёжных коллективов.
  В конце концов КВН не стал самостоятельным видом искусства, но в зародыше стал убивать ростки молодёжной театральной инициативы.
  Поэтому типична судьба Молодёжного Эстрадного Театра.
  Ведь что произошло. В декабре 1983 года решением руководства института было запрещено предоставлять МЭТу помещение для занятий и сцену для выступлений. После этого деятельность театра едва не прекратилась, но продолжалась полулегально вплоть до середины 1985 года, когда при содействии общественности, местной и центральной прессы областные органы партии были вынуждены разрешить работу театра. С 1985 года МЭТ продолжает работу на сцене Дома культуры УВД.
  Смотрите, победили в противостоянии с партийными структурами. Кажется, живи и развивайся. Однако посмотрите, что произошло дальше. Приведу слова бессменного руководителя МЭТа Виктора Задорожного: 'До 91-го года театр продолжал работать, но потом мы поняли: наше время ушло. Пришло другое поколение. Поэтому мы потихоньку разошлись. Но продолжаем собираться: на 40, на 45 лет. Вот теперь - на 50-летие'.
  Что значит - наше время ушло? Чьё время? Виктора Задорожного? Да, может быть. Но не театра. Если театр не заполняет кассу, то меняют главного режиссёра, но не закрывают театр. Пришло другое поколение? Так найдите лидера в этом поколении. Мне кажется, что основной причиной такого исхода послужило отсутствие ротации в руководящей структуре театра. При всём уважении к Виктору Ивановичу, замечу, что в творческом коллективе, где есть смена руководства, дело, заложенное основателем, обязательно имеет продолжение. Работая в художественном сообществе, прилагай усилия к воспитанию нового руководителя. Да, ищи себе замену. А если боишься конкурентов, то произойдёт то, что случилось с МЭТом - 'поэтому мы тихонько разошлись'. А по-простому, зритель покинул театр.
  А почему собирает полные залы бывшая команда КВН 'Уральские пельмени'? Ведь идеология молодёжного театра в их исполнении не изменилась. Прекрасные сценарии и великолепная игра актёров. А что, в Смоленске таких ребят не найти? Да есть, конечно, но не нашлось такого человека, каким был Задорожный в шестидесятые годы. И в этом основная ошибка Виктора Ивановича. Вечная ему память.
  Обидно, когда вместе с человеком умирает дело, которое он создал и которому посвятил жизнь.
  Не лучшее положение сейчас и у 'Эскулапа'. Театра как такового уже не существует. Есть команда КВН 'Эскулап'. Она решает свои задачи. Участвует в играх своей лиги. И, насколько мне известно, звёзд с неба не хватает. Для того чтобы продемонстрировать свое творчество, свой юмор на федеральных каналах, требуются деньги. А их нет. Как в спорте. Содержание хорошей команды требует хороших денег.
   КВН бесцеремонно переместил молодёжное эстрадное движение с позиции искусства в разряд спорта.
  В 'Эскулапе' элементы театрального молодёжного творчества существовали, пока был жив Юрий Викторович Мишунин. Юра чётко понимал, что превращение театра в команду - процесс неоднозначный. Насколько мне известно, Мишунин сопротивлялся трансформации 'Эскулапа'. Ведь по своей сути КВН - это уже давно известная всем оперетта. Всё действие построено на шутке, удачной или не очень. И песне. Опять шутка. Опять песня. И так бесконечно. Такое утомляет. Студенческий театр - это иной жанр, более многогранный.
  Признайтесь себе. Вы часто смотрите КВН?
  Я - очень редко. И всегда не до конца. Просто очень низок процент удачных шуток. За вечер три- четыре. Так стоит ли тратить вечер на надежду посмеяться? На мой взгляд, нет.
  Я помню КВН шестидесятых годов. Тогда в зале собирались известные актёры, спортсмены, как сейчас говорят, медийные личности. А в жюри председательствовал Н. Н. Озеров. Сейчас же в зале сплошь привезённые на спонсорские деньги зрители, которые изображают смех, причем даже в тех местах, где имеет место откровенная безвкусица. Заметны 'врезки' с заразительным смехом публики и очевидная работа звукооператора. А потому в зале и нет людей, которые ценят свой имидж и дорожат временем. Да и в жюри сидят бывшие КВНщики, а не личности с заострённым под юмор интеллектом.
  Несомненно, руководители КВНовского движения замечают, что интерес к передаче снизился, а потому возникают 'Голосящие Кивины' и прочие образчики эрзац-юмора. На мой взгляд, имеют место и позитивные изменения. Так, в программе выступлений появился конкурс студенческих театров. А это возвращение к первоисточнику. К той точке, откуда КВН вышел. Несомненно, в выступлениях должна появиться драматургия, которая была утрачена. Хотя, посмотрев конкурс, приходишь к выводу, что структура выступления неизменна. Излишне сильно въелась КВНщина в умы актёров и сценаристов.
  На мой взгляд, последний всплеск разумного КВНа произошёл в начале двухтысячных годов. Светлаков, Галустян, Слепаков, Мартиросян, ребята из 'Уральских пельменей', благодаря им программы были интересны, насыщены юмором и вызывали реальный зрительский интерес. А потом истинный рейтинг молодёжной передачи покатился по наклонной и достиг дна к 2017 году.
  Я не против КВНа как молодёжного движения, мало того, считаю, что у юмористической передачи имеется будущее, но для этого требуется принимать концептуальные решения. В ряде случаев весьма болезненные и непопулярные, которые трансформируют идеологию движения. Должны произойти кадровые изменения в руководящем составе КВН. И если этого не сделать, то продолжится однообразие программ и откровенная скука. Слишком долго сценарная политика программы КВН формировалась в угоду финансовому благополучию владельцев авторских прав и в ущерб зрительской привлекательности. А всё оттого, что нет ротации руководства программы. Иногда следует вовремя уйти, чтобы дело продолжало жить.
  К сожалению, КВН превратился из молодёжной юмористической программы в телевизионный проект, руководящим воззрением которого является 'абсолютная монархия'. И как основополагающий элемент свода законов монархического государства - передача власти по наследству.
   А что? Так и будет. За большие деньги стыда не обрящешь.
  На этом и закончу.
  
  Глава заключительная. По делам и воздастся
  
  Заключительную главу писать труднее прочих. По законам жанра требуется подвести итоги и дать наставления молодому поколению, как жить далее. Законы жанра соблюдать не стану. Оттого что не знаю, какие советы и какому поколению адресовать.
  Вы часто прислушиваетесь к рекомендациям старших? Надеюсь, нет. Если следовать мнению поживших людей, то диалектика затаится на весь этап геронтологических консультаций. Только преодолевая стереотипы прежних поколений жизнь может продолжаться дальше.
  А что же передать молодёжи? Только традиции. Как распорядиться ими, надеюсь, сами сообразят. А потому оставим книжку без нравоучений и старческих причитаний.
  Между тем, наше поколение 'эскулаповцев' прошло значительный и трудный путь. Многих нет. Некоторые потерялись и не выходят на связь. У всех своя жизнь и 'пропавшие' осуждения не заслуживают. Некоторые сами нашлись и в силу своих литературных способностей своеобразно описали 'постэскулаповское' житие. Других и пинками не заставишь отразить на бумаге их автобиографию. В этом случае приходилось расспрашивать и своими словами излагать события их многотрудной жизни. Короче, не глава, а 'вавилонское столпотворение' литературных стилей. По-другому не получилось. Пришлось в бумажные и электронные откровения некоторых 'чеховых' вносить редактуру для удобоваримого чтения и осознания. Но такое вмешательство в ткань повествования ничуть не умаляет литературного таланта самобытного писателя.
  Дальнейшую жизнь коллег по сцене узнавать занимательно, особенно если с этим человеком ты провёл значительную часть молодости.
  Судьбы сложились по-разному. Большинство работали в охране здоровья. Хлебнули сельской медицины. Да и городской тоже.
  Были, кто воевал. Воевали не в окопах с оружием, но за операционным столом с зажимом и скальпелем. Кто-то ушёл из медицины. А кто-то добился успехов в науке и административной работе. У некоторых - свой бизнес и частная практика. Вырастили детей и дождались внуков. Всё, как в Священном Писании.
  - По делам твоим и воздастся.
   Ну, что же... Читайте.
  
  Самсоненко Леонид
  
  
  Леонид Тимофеевич Самсоненко,
  врач травматолог-ортопед
  
  Во вторую Чеченскую войну дважды командировался для работы травматологом-ортопедом в составе полевого педиатрического госпиталя в Гудермес Чеченской республики, где провёл более 200 различных оперативных вмешательств у детей и взрослых. Награждён нагрудными знаками и именным холодным оружием.
   Очень не любит рассказывать. Всю информацию буквально по крупицам извлекаешь из памяти этого много повидавшего человека. Рассказывая, то и дело произносит: 'Ты это не пиши... И это не пиши'.
  Рассказывал, как оперировал в условиях реального боя, когда своим телом закрывал операционное поле от попадания посторонних предметов, которые летали по операционной в результате сильного миномётного обстрела. А ещё оперировал трёх боевиков-чеченцев. Они устанавливали растяжки, но в результате неосторожных действий подорвались на собственном устройстве. Один молодой человек умер, а двоих после операции выходили. Наверное, их спас Аллах и Лёня Самсоненко. После операции матери пострадавших парней встали на колени перед Леонидом Тимофеевичем, демонстрируя глубокую признательность и благодарность за хирургическое мастерство и милосердие российского хирурга.
  После тяжёлого боя и потери друзей ребята вернулись в лагерь. Стресс был настолько сильным, что в глазах была лишь моральная опустошённость. Молчали. Тогда Леон взял гитару и запел:
  
  Все холмы да холмы, словно шлемы солдат
  На просторах страны твои стены стоят,
  Город мой, обласканный песнями и сказками,
  Ласковый.
  
  Когда пургой над Русью бушевали войны,
  Гремел Смоленск, гудел в колокола,
  И поднимался грудью, стеною крепостною
  на ратные бессмертные дела.
  
  Ребята были из разных уголков России. Но услышав песню про не знакомый Смоленск, бойцы не сдержали слез.
  
  Хоть за тысячу верст, хоть за сотни морей
  Жизнь меня унесет, не забуду огней
  Города любимого, под седыми ливнями,
  Милого.
  
  Когда наступит вечер, бирюзовым светом
  Вдоль улиц заискрятся фонари,
  И к вам спешат навстречу с улыбкой сердечной
  Мои смоляне, земляки мои.
  
  Вместе со слезами ушло психологическое напряжение. После этого Леонид Тимофеевич стал внештатным музыкальным психологом, а песня о Смоленске превратилась из гимна города в песню-воспоминание упрямого и стойкого бойца о родных местах, и по той причине стала любимой и исполнялась многократно.
  Сейчас Л.Т.Самсоненко работает в Федеральном центре травматологии, ортопедии и эндопротезирования в Смоленске.
  
  Вячеслав Шабалин
  
  Шабалин Вячеслав Александрович, автор воспоминаний.
  Заместитель главного врача СМП, Региональный сосудистый центр, г. Ярославль
  
  По окончании института распределился в Вологду. Интернатура. Затем село. Работа в Нюксенской ЦРБ. Опять Вологда. Областная детская больница, работа в качестве анестезиолога-реаниматолога.
  Переезд в Ярославль. В 1990 году защищена кандидатская диссертация: 'Программирование инфузионной терапии острых гастродуоденальных кровотечений по изменениям центральной и периферической гемодинамики'.
  Работа в Ярославском медицинском институте. В 2000 году - докторская диссертация: 'Эфферентная коррекция гиперлипидемии, гемореологических и клинико-функциональных нарушений у больных с недостаточностью кровообращения нижних конечностей'. Защитил в институте Вишневского. Доцент, профессор ЯГМА.
  С 2004 года - в исполнительной власти. Заместитель главы района. Затем был руководителем областной туберкулёзной больницы. А теперь заместитель главного врача скорой помощи. Женат. Двое сыновей. Один - инженер в МРСК Центр-Ярэнерго. Другой закончил в прошлом году военный институт в Москве. Написал ироничную повесть 'Осенние дивертисменты' и цикл новелл 'Так говорил Михалыч' - проза для умных и не очень умных людей. Две новеллы напечатаны в 'Литературной газете'. Всё это есть в интернете в 'Самиздате'.
  Эти воспоминания - фактически третья книга, если не считать научных публикаций.
  Игорь Шишко
  
  
  Игорь Шишко, Сафоново, Смоленская область. Больница медицинской реабилитации, психотерапевт
  
  Выпустил два поэтических сборника в издательстве 'Ридеро'. Большая подборка стихов на 'Стихи.ру'. Именно он и ещё Вадим Никуткин выкрутили мне руки и заставили писать мемуары. А теперь, когда книга близится к завершению, приходится считать, что методы физического и морального воздействия были достаточно эффективны.
  А начал трудовую деятельность Игорь Шишко в системе УФСИН. Отработал по колониям 20 лет, ушел на пенсию подполковником. Игорь награжден медалью доктора Фёдора Гааза 'За вклад в развитие пенитенциарной медицины России'.
  Имеет сына, тот закончил Смоленскую сельскохозяйственную академию. Дочь воспитывает двоих детей.
  Несколько странно, когда бывший работник пенитенциарной системы так увлечен поэзией. Однако такое встречается.
  
  Всё реже мы встречаемся теперь,
  И в жизни нам бывает не до смеха.
  Но лишь звонок, мы открываем дверь -
  Быть может, институтский друг приехал.
  
  Гитару в руки. Все тревоги прочь.
  И вспоминаем институт весь вечер...
  А вечера не хватит - будет ночь.
  Мы счастливы! И только плачут свечи...
  
  Таракин Сергей
  
  
  Сергей Таракин, Смоленск, 2007 год
  
  По окончании института согласно распределению пять лет проработал в Псковской области, в небольшой сельской больнице. Переехал в Смоленск. Десять лет отработал неврологом в городской поликлинике. Благосостояния не обрёл. А потому в 1996 году совершил кардинальный жизненный поворот. Закончил врачебную деятельность. По приглашению перешёл в фармацевтический бизнес. Работал в составе крупных фармацевтических компаний. Сейчас на пенсии. Женат. Воспитываю сына, дочь, внучку.
  
  Сергей Жбанков
  
  
  
  Жбанков Сергей, Смоленск
  
   Член Союза российских писателей. Член Союза писателей Северной Америки. Лауреат телевизионного сатирического журнала 'Фитиль'. Финалист второго международного фестиваля юмора в Риге. Постоянный автор театра 'Кривое зеркало' Петросяна. Автор шести книг сатиры и юмора и множества миниатюр для известных эстрадных исполнителей. Несколько произведений напечатаны в сборниках юмористической литературы в Болгарии, Польше, Канаде, США, Израиле. Признан лауреатом премии 'Золотой телёнок' клуба '12 стульев' 'Литературной газеты'. Это высшая награда для отечественных юмористов. Главный редактор юмористической газеты Содружества юмористов России и СНГ 'Веселуха'. Лауреат и дипломант многих фестивалей и конкурсов сатиры и юмора.
  
  Владислав Демидкин
  
  
  Демидкин Владислав, Смоленск
  
  Институт закончил в 1983 году. Интернатура в Смоленске. Работал в больнице Скорой медицинской помощи. Окончил ординатуру по анестезиологии и реаниматологии. С 1991 года работаю на кафедре Анестезиологии и реаниматологии Смоленского медицинского университета.
  В 1995 году защитил кандидатскую диссертацию 'Плазмаферез в профилактике и лечении легочных осложнений у больных перитонитом в раннем послеоперационном периоде'. А вскоре и докторскую - 'Интенсивная терапия героинового абстинентного синдрома'.
  Получил второе высшее образование по специальности 'Юриспруденция'.
  Ассистент, доцент, профессор. Потом уже в университете работал в должности заместителя декана факультета иностранных учащихся, декана факультета иностранных учащихся и доработался до должности проректора по учебной работе факультета иностранных учащихся.
  Доктор медицинских наук, профессор кафедры анестезиологии и реаниматологии.
  Дочь и сын окончили наш университет. Работают в Смоленске.
  Дочь - анестезиолог-реаниматолог. Сын - отоларинголог. Три внука и внучка.
  
  
  
  
  Исаев Юрий
  
  
  Юрий Исаев, город Тверь
  
  Тверской государственный медицинский университет, ассистент кафедры хирургических болезней, кандидат медицинских наук.
  А ещё большой любитель водного спорта. Является капитаном парусной яхты. Был неоднократным призёром парусных регат. Кроме всего прочего катается на коньках и горных лыжах.
  
  
  Штейнберг Александр
  
  Александр Штейнберг,
  врач-координатор в медицинском центре 'Манор', Израиль, город Нетания
  
  Личные воспоминания
  Окончил институт в 1981 году. Распределение знал заранее, поскольку годом раннее моя первая жена была распределена в город Сафоново. Туда и отправился проходить интернатуру врача-педиатра. Ближе к концу понял, что постоянные беседы с молодыми мамами до добра не доведут. Попросил главного врача специализацию по анестезиологии. Получил вежливый отказ. После непродолжительного конфликта меня отпустить без отработки положенных трех лет.
  Таким образом, в конце 1982 года я оказался в городе Орле. На довольно неожиданной работе - врач футбольной команды 'Спартак' Орёл, где проработал до ноября 1983 года. Обещали квартиру, но руководство команды начисто забыло о своих обязательствах.
  Неожиданно узнал, что в городе металлургов Липецке очень нуждаются во врачебных кадрах и готовы удовлетворить мои квартирные нужды. Метнулся на разведку. Получил гарантию главного врача МСЧ НЛМК, что в течение 6 месяцев мы получим отдельную квартиру.
  Думал недолго. В конце ноября 1983 осчастливил своим приездом город Липецк.
  Далее всё прозаично. Через 6 месяцев получили 3-х комнатную квартиру. Обрадовался. И тут же поругался с зав. поликлиникой. Стал работать на скорой помощи.
  Мечта получить специализацию по реанимации-анестезиологии меня не покидала. И тут повезло. Открывалась больница скорой помощи. Я переговорил с главным врачом и, получив благословение, был отправлен на специализацию в областную больницу.
  Отрадно, что я стоял у истоков открытия отделения реанимации в больнице скорой помощи, где и проработал до декабря 1990-го, до самого отъезда в Израиль.
  За это время я параллельно совмещал работу в бригаде реанимации скорой помощи. Брал дежурства в реанимации городского родильного дома, а также занимался преподавательской деятельностью в местном медицинском училище.
  По окончании института связь с 'Эскулапом' потерял. Так сложилось.
  Однажды на Новый год меня назначили ответственным за художественную самодеятельность. По памяти восстановил некоторые миниатюры. Собрав несколько любителей, мы поставили 'Репетицию' и 'Смоленский трамвай'. Прошло с огромным успехом. Правда, был вынужден переименовать 'Трамвай' в 'Липецкий автобус'.
  
  От автора: Женат три раза. Четверо детей от первых двух браков. И уже четверо внуков. Поразительная тяга к увеличению популяции обнаруживалась ещё в институте. А потому количеству детей и внуков ничуть не удивлён.
  
  Халяев Валерий
  
  Валерий Халяев, город Брянск
  
  Личные воспоминания
  Окончил институт в 1982 году. Интернатура в Брянске. Затем пять лет работал участковым педиатром. С 1988 по 1993 - городская скорая помощь. Организовал бизнес. С 1993 руководил собственной фирмой по добыче и реализации строительного песка. В настоящее время от дел отошел. На пенсии. Тридцать шесть лет в счастливом браке с однокурсницей. Двое сыновей. Оба получили высшее образование. Брянский университет, физико-математический факультет, по специальности информатика. Старший возглавляет филиал Московской фирмы по продвижению товаров. Младший нашел себя в ресторанном бизнесе. Имеет собственное заведение.
  В 'Эскулапе' с первого и до последнего курса. Нежные и теплые чувства к студенческому театру несу по жизни.
  
  Елистратов Андрей
  
  Незаурядная личность. Яркий актёрский талант. С Андреем не виделся с момента окончания института.
  
  Андрей Елистратов, Смоленск
  
  Человек он позитивный, с завидным чувством юмора, настоящий источник оптимизма.
  Много помнит. Значимо помог при написании некоторых глав. Благодаря таким, как Андрей, считаю эту книгу воспоминаний не личной заслугой, но плодом коллективной памяти и свидетельством некоей исторической справедливости. После четвёртого курса перешёл на военно-медицинский факультет в город Горький. А по окончании института служил в Краснознамённой Каспийской флотилии ВМФ России. Очень сожалею, что, будучи в Смоленске в мае 2017 года, с Андреем не встретился. Но тот сам виноват, поскольку на такое событие, как 50-летний юбилей клуба, следует являться, несмотря на перманентную занятость. Но всё впереди. Какие наши годы?!
  
  Судиловский Сергей
  
  Сергей Судиловский, Генеральный директор ООО 'ППД Девелопмент': 'Годы, проведённые в клубе, были одними из лучших в моей жизни'.
  
  Личные воспоминания
  В 1981 году окончил институт. Проходил интернатуру в Смоленской областной клинической детской больнице, а по завершении остался работать анестезиологом. В 1984 году в лечебном учреждении открылось отделение реанимации. Перешёл туда. С 1986 по 1996 год - заведующий отделением. С 1996 года - сотрудник контрактно-исследовательской организации 'ИннФарм'. Занимался клиническими исследованиями лекарственных средств. В 1997 году назначен генеральным директором 'ИннФарма'. В больнице еще несколько лет оставался работать на четверть ставки. Но потом всецело перешел на работу в 'ИннФарм'. Защитил кандидатскую диссертацию. Занимался бизнесом в сфере организации клинических исследований в России и на Украине. В 2008 году 'Иннфарм' был приобретен международной компанией PPD, с этого времени по настоящее время работаю генеральным директором ООО 'ППД Девелопмент'
  Женат, двое детей, четверо внуков.
  
  Петушков Виктор
  
  Виктор Петушков, бывший директор,
  сейчас пенсионер и методист в Липецком центре 'Экомир', город Липецк
  
  Медицинский институт в силу определённых обстоятельств закончить не удалось. Перевёлся в педагогический и получил диплом учителя. С 1981 по 1986 год - учитель в Кардымовском районе, а затем в городе Гагарине, где оказался благодаря отцу Сергея Жбанкова. В 1986 год переехал в Липецк, на свою малую родину. С 1989 по 1999 год - директор городской станции юных натуралистов. А с 1999 по 2014 год - директор областного эколого-биологического центра 'Экомир', по выходу на пенсию работаю там же методистом. Женат. Дочь работает в системе образовании. Есть внучка.
  
  Мышакин Дмитрий
  
  После 4-го курса СГМИ перевелся на военно-медицинский факультет Горьковского медицинского института.
  
  Дмитрий Мышакин, город Балтийск, Калининградская область
  
  По окончании служил корабельным врачом на малом разведывательном корабле. Затем 5 лет в поликлинике - хирургом и начальником хирургического отделения.
  С 1998 по 2002 год - флагманский врач бригады спасательных судов балтийского флота.
  После увольнения с 2002 по 2014 год - врач центра МЧС по проведению подводных работ специального назначения. Неоднократно участвовал в работах по разминированию подводных объектов - проект Сахалин-1, Сахалин-2. Почетные грамоты от Путина и Шойгу. Подполковник медицинской службы в запасе. Сейчас врач-хирург в поликлинике.
  Любит путешествия. Объехал всю Европу. Есть сын, дочь, два внука и внучка.
  
  Воронов Евгений
  
  
  
  Евгений Воронов, ЛОР-врач
  в частной клинике, Шестой Президент клуба 'Эскулап'
  
  Борисов Андрей
  
  Андрей Борисов, город Минск,
   врач скорой помощи - БИТ
  
  Окончил институт в 1979 году. Интернатура в Калуге. С 1980 по 1981 год - работа в республиканском врачебно-физкультурном диспансере, город Ташкент. С 1981 года - главный врач участковой больницы в Калужской области. С 1981 по 1984 год - участковый терапевт в ЦРБ города Сухиничи Калужской области. С 1985 по 1988 - участковый терапевт в Нефтеюганске Тюменской области. В Минск приехал в 1988 году, тогда же стал работать на скорой помощи. Бригада интенсивной терапии и реанимации. Имеет высшую квалификационную категорию.
  В 'Эскулап' попал из институтского драмкружка. Интересы двух творческих коллективов пересекались на 'Студенческой весне'. Так и попал. Это был второй курс.
  
  Авраменко Сергей
  
  
  
  Сергей Авраменко, город Смоленск
  
  Окончил институт в 1980 году. Работал врачом. Каким-то образом его занесло в Австралию. Сейчас пенсионер.
  
  
  Волков Эдуард
  
  
  
  Эдуард Волков, врач-стоматолог, г. Мценск, Орловская область
  
  
  
  
  
  
  
  
  Низяев Александр
  
  
  
  Низяев Александр, город Брянск
  .
  Великий участник вокально-инструментального ансамбля. По-прежнему играет и поёт. Иногда приезжает в Ярославль и тогда мы играем и поём вместе. Правда, жёны подобного рода спевки отслеживают и пресекают. Работает как частнопрактикующий врач. Женат. Есть сын, врач-рентгенолог. Работает в Ярославле.
  С Сашей Низяевым и Леонидом Самсоненко меня связывает многолетняя дружба.
  
  Амосов Леонид
  
  
  
  Леонид Амосов, врач-травматолог, Вяземская ЦРБ, г. Вязьма, Смоленская область
  
  ***
  Про тех, которые уже не с нами
  
  
  
  
  Мишунин Юрий Викторович 1956 - 21.09.2014 гг.
  
  Смоленская государственная медицинская академия. Кафедра анестезиологии и реаниматологии. Доктор медицинских наук.
  Похоронен на Селифоновском кладбище в Смоленске.
  
  
  
  
  Прокопчик Владимир Сергеевич. 27.04.1959-18.12.1998 гг.
  
  Родился в пос. Шерешово Пружанского района Брестской области. Проживал в посёлке Большаково Славского района Калининградской области, где обучался в средней школе. В 1982 году окончил Смоленский государственный медицинский институт. С 1982 по 1983 гг. - интернатура по анестезиологии-реаниматологии на базе Калининградской областной больницы. С 1983 года - врач анестезиолог-реаниматолог Славской ЦРБ. С 1986 года - анестезиолог-реаниматолог в роддоме ? 4 города Калининграда, потом Калининградская многопрофильная больница - анестезиолог-реаниматолог. Затем МСЧ ? 3 города Калининграда. Последнее место работы - Гурьевская ЦРБ, врач-хирург. Был седьмым Президентом клуба 'Эскулап'.
  Жена - Минченкова Марина Юрьевна, 1959 г. р., дочь - Нина Владимировна, 1981 г. р.
  Похоронен в поселке Цветково, Гурьевский район Калининградской области.
  
  
  
  
  
  
  Шевченко Сергей Васильевич 1956 - 2015 гг.
  
  Работал последние годы участковым врачом-психиатром, подрабатывал на скорой помощи в специализированной психиатрической бригаде. А до этого многие годы был судовым врачом на торговых и рыболовецких судах. Любимое занятие - рыбалка. Близко дружил с Сергеем Жбанковым.
  
  
  
  Владимир А. Евдокимов
  
  Приблизительно 1957 года рождения. Умер в конце 90-х. После института работал врачом в Ельце Липецкой области. Затем переехал в Смоленск. В 90-е годы работал в поликлинике ? 6 врачом-рентгенологом. Остались жена и дочь. К сожалению, это вся информация.
  ***
  
  Вот так сложился жизненный путь 'эскулаповцев' нашего поколения. Между тем, всех объединила общая любовь к юмору и лицедейству. Наверное, у членов клуба были схожие характеры. Ведь даже специальность и ту мы выбрали одинаковую: врач анестезиолог-реаниматолог. По этой специальности работали, а некоторые и сейчас работают - Юрий Мишунин, Владимир Прокопчик, Вячеслав Шабалин, Владислав Демидкин, Андрей Борисов, Александр Штейнберг, Сергей Судиловский. Представьте - семь человек! Почти половина коллектива. Несомненно, в этом есть закономерность. Какой характер, такая и профессия. Смею предположить, что по молодости все были нацелены на оказание экстренной юмористической помощи, а по обретению врачебного диплома выбрали ту профессию, которая требует принятия неотложных мер в той ситуации, когда бренное тело пребывает на полпути к смерти.
  Это призвание мы пронесли через 'Эскулап', привнесли в профессию и понесём далее по жизни. А иначе не можем.
  
  
  
  
  Эпилог
  
  Ну, вот вероятно и всё, что хотело остаться и осталось в памяти после тридцатисемилетней разлуки с клубом. Существует информация вне области моих полномочий и изложению не подлежит, поскольку уже нет тех людей, которые смогут дать разрешение на публикацию некоторых эпизодов из жизни клуба. Всё, что описано в книге, я попытался согласовать с участниками студенческого театра. В большинстве своём материал получил одобрение. Между тем, современник события сможет узнать то или иное происшествие с иным действующим лицом. Действительно, в тех случаях, когда не удавалось связаться с непосредственным участником описываемого эпизода, а логика изложения требовала персонификации главного героя, то фамилию изменял. И тогда воспоминания теряли строго мемуарное значение, хотя и оставались в категории произведения non-fiction. Но это лишь мелкие эпизоды. Всё остальное я попытался изложить в контексте реальных событий.
   Теперь, когда книга закончена, появилась возможность предаться мечтам. Представить, как можно возродить 'Эскулап'. Конечно, в формате КВН он и сейчас существует. Но вот возродить театр в том виде и понимании, каким он был сорок лет назад, при агрессивном прессинге КВН, задача из разряда трудноразрешимых. Возникает вопрос, а нужно ли?
  Для ответа обратимся к общим театральным тенденциям в стране и мире. Начнём с мира.
  Скажем откровенно - КВНа в мире нет. Там всегда было и остаётся молодёжное театральное движение. Правда, нет и такого понятия, как художественная самодеятельность. И театры представлены собранием молодых людей по интересам. Чаще всего молодёжные драматические студии имеются в творческих учебных заведениях. Жанровая направленность - самая разнообразная, от комедии до трагедии. И формат - от полноразмерного спектакля до собрания миниатюр. Пишу это не потому, что съездил в Европу, а потому что кроме этого еще полистал интернет и весьма внимательно ознакомился с темой.
  В России количество молодёжных театральных коллективов растёт. Наиболее известные в стране коллективы - 'Уральские пельмени', 'Однажды в России', 'Камеди-Клаб', 'Камеди- Вумен'. Они законодатели мод. Мне очень несимпатичны Гарик Харламов и Александр Ревва из 'Камеди-Клаба'. Скорей даже не они, а их сценические образы, с налётом пошловатой распущенности и демонстративной глупости. Да, они неприятны, но есть Павел Воля и Семён Слепаков - интеллектуалы от юмора, Гарик Мартиросян, Демис Карибидис, Тимур Батрутдинов, Александр Незлобин, Вадим Галыгин и целый ряд других одарённых ребят. Можно по-разному относиться к творчеству молодых людей, критиковать и возмущаться, но отрицать наличие таланта у парней нельзя.
  На мой взгляд, все перечисленные театральные коллективы обладают значительным юмористическим потенциалом. А вот грамотная реализация потенциала вызывает признание и любовь в молодёжной среде. Секрет популярности в различном подходе к изложению материала. Они разные. Но потому и существуют. Однообразие убивает.
  А что в Смоленске?
  Студенческий театр Смоленского гуманитарного университета 'Miracle'. Студия современного эстрадного молодёжного театра 'ТМ'. Экспериментальный Театр 'Этюд' - город Сафоново, Смоленская область. Молодежный театр-студия 'Пирамида'. Студия - 'Театральный квадрат'. И это не всё. Перечислил лишь то, что на скорую руку нашёл в интернете.
  Анализируя ситуацию с молодёжными театральными коллективами, можно сделать вывод, что там, где есть инициатива, сильный лидер и поддержка руководства вузов, студенческое и молодёжное движение остаётся востребованным и пользуется заслуженной популярностью. А поэтому мотивация к возрождению 'Эскулапа', клуба, обладающего значительной исторической традицией, существует и требует своей реализации.
  Тогда почему движение не происходит? Ведь 'Эскулап' стоял у истоков городской и вузовской театральной инициативы. Чего не хватает?
  Думаю, что человека, одержимого идеей воссоздания клуба. Такого, каким был Юрий Викторович Мишунин. Несомненно, есть определённая вина тех 'эскулаповцев', которые остались работать в Смоленске и не приложили усилий, когда интерес к студенческому театру стал угасать. А один он не смог предотвратить сползание студенческого театра в КВНщину. Ведь выход был в рациональной репертуарной политике. Не было сценаристов. А вот новые лица - капустины, жбанковы, вороновы, таракины, логиновы и шабалины в клуб не пришли. Потому всё и закончилось.
  Думаю, что возродить студенческую театральную инициативу можно, но для этого нужен человек. Тот, который наделён талантом и упорством, способный организовать коллектив и его возглавить. Возможно, такой человек уже есть, а может в 2017 году он поступил на первый курс. Всё может быть.
  Ну, что же... Поживём - увидим.
  Ярославль, 2018
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"